Федор Андреев отложил в сторону телефон. В который раз он набирал номера, какие мог припомнить, но бесполезно. «Куда же она запропастилась?» – думал Федор, глядя на новенький мобильник. Пришлось купить – старый у него украли в дороге, когда возвращался из командировки, а обходиться без мобильной связи он уже не умел и в пятницу первым делом занялся решением этой проблемы.

– Что, кого-то найти не можешь? – поинтересовался проходивший мимо грузноватый мужчина с характерным пивным брюшком. Федор все никак не мог запомнить его имени.

– Жену, – ответил он нехотя. – Вот, делась куда-то.

– Жены – они такие, – изрек любитель пива, – за ними пригляд нужен. А то зазеваешься – и нет ее. – Он засмеялся и подмигнул Федору.

Федор поморщился от неудачной шутки и пошел собираться. Чувствовал он себя скверно, ни кофе, ни минералка, которой он выхлебал почти полбутылки, запивая таблетку аспирина, облегчения не принесли. Трехдневные гулянья уже давались ему с трудом. Это раньше он мог пить каждый день и вставать на следующее утро свеженьким. «Старость дышит в затылок, – замелькали в голове мысли, – скоро сорок стукнет. Пора итоги подводить, а где они? Дом не построил, дерево, правда, посадил, а вот сына…»

Мысль о сыне снова заставила его взяться за телефон. «Опять не отвечает. Где же она шляется? На работе не появлялась, дома нет, мобильник тоже молчит. И чего я сюда поперся?» – сетовал он, разыскивая сумку среди сваленных в кучу вещей.

Он приехал в пятницу из командировки, привез новый материал и целый день торчал в редакции, чтобы успеть сдать его в номер. Потом главный принялся публично хвалить его и ставить в пример, набежали коллеги и предложили это дело отметить. Они потащились в ближайшее заведение и праздновали творческую удачу, а через некоторое время кто-то предложил поехать продолжать к нему на дачу. Выходные прошли в каком-то угаре. Они вроде бы даже ходили купаться на озеро, и вода оказалась зверски ледяной… Это Федор помнил хорошо. А вот остальное – туманно.

Когда хозяева сказали, что им надо в город, и выяснилось, что уже понедельник, он даже растерялся. И вспомнил, что машину свою оставил около редакции, поэтому мысль о том, чтобы заехать в Ярви, раз уж оказался неподалеку, пришлось оставить. Тем более никто к телефону не подходил. Нет, ну куда можно отправиться с утра в понедельник, прикидывал он, хотя время было уже далеко не утреннее. Но с похмелья соображалось тяжело.

Они молча расселись по машинам и всю дорогу так же уныло молчали. Разговоры разговаривать не хотелось. После трехдневного марафона требовался длительный восстановительный период. Поэтому кто мог – подремывал, кто тупо пялился на природу, а кто размышлял о вечном.

Федор думал о Лере. Не задалась у них семейная жизнь, не склеивалось как-то. Сколько лет вместе, а все порознь. Не о такой жене он мечтал: ему хотелось видеть рядом боевую подругу, а не квелую зверушку, которой ни до чего нет дела. Он пытался увлечь ее в журналистику – ладно, не хочешь в газете, есть журналы, радио, телевидение, наконец. Он бы помог ей, если бы она только захотела. Пусть не журналистика, черт с ней, но она не стремилась заниматься никаким стоящим делом. Сидела в своем дурацком издательстве, читала всякий бред про встречи с пришельцами и прочую муть, общалась с какими-то сдвинутыми людьми и не желала для себя ничего другого. Этого он понять не мог.

Лера стала ужасно раздражать его в последнее время, настолько, что он предпочитал почаще уезжать в командировки или отсиживался на работе и у друзей, лишь бы не приходить домой. Ладно бы родила ребенка и занялась воспитанием, это он сумел бы понять. Так нет же. Она удивительно спокойно относилась к тому факту, что у них не было детей. Это ее тоже не волновало. Его волновало, а ее – нет. Это было неправильно. В ней вообще все было неправильно. Не по-людски.

Когда они познакомились, Лера выглядела такой трогательной, такой потерянной, словно искала и никак не могла найти опору. Он, как в таких случаях говорят, подставил свое плечо, воспитывал даже, помогал, вытаскивал из всяких передряг, в которые она постоянно влипала, и рассчитывал хотя бы на элементарное понимание. Вместо этого… А, что и думать… Он вовсе не собирался на ней жениться, ему в то время нравились совсем другие женщины – умные, уверенные в себе, толковые в профессии. А она просто была где-то рядом, смешила и умиляла одновременно, словно маленький неуклюжий щенок с разъезжающимися на полу лапами. Он слишком поздно понял, что процесс пошел дальше. Слишком поздно, чтобы его можно было остановить. Лера стала ему необходима.

Он знал, что она кинулась к нему скорей от растерянности или отчаяния, чем от большой любви. Имя его понравилось (так звали ее обожаемого деда), и он был даже благодарен родителям, что назвали Федором, а не иначе. И что никогда не называли сокращенными вариантами имени. Есть такие люди, к которым они не прилипают. Он всегда был Федором и никем больше.

Он надеялся, что все постепенно сложится, приложил массу усилий, чтобы вывести Леру из жизненной комы. Впустую. Он потратил свою жизнь на упертое похлеще любого барана непонятное существо неопределенного роду и племени. И уже хотелось отступить, пока не поздно.

Она опередила его. Умчалась в дедовский дом и поселилась там. Его это ужасно рассмешило – ну что такая, как она, будет делать в деревенском доме? Колоть дрова? Вести хозяйство? Он надеялся, что жена вскорости вернется назад, тихая, присмиревшая и изменившаяся. Но она засела в деревне, как сыч в берлоге, и похоже, не собиралась возвращаться. Она бросала трубку, как только он принимался проводить воспитательные процедуры. После того как случился этот фортель с отъездом в Ярви, он моментально забыл, что еще недавно сам собирался уйти от нее. Оставшись один, он понял, что хочет все вернуть. Но ехать в поселок был просто не в состоянии. Это уже слишком…

Он звонил ей почти каждый день, придумывая разные предлоги. Со смехом говорил, что готов пожертвовать машиной, раз уж она захотела жить в глуши. Надо же ей как-то добираться на работу. Она отвечала, что терпеть не может легковые автомобили, и уж если он хочет сделать ей приятное, пусть пригонит трактор. Она действительно не любила легковушки, они казались ей ужасно неудобными, и ни за что не соглашалась учиться водить машину. «Я не понимаю, – говорила она, – как можно радоваться тому, что садишься в консервную банку, для того чтобы, скрючившись в три погибели, переместиться из точки А в точку Б в таком неудобном положении. По-моему, это извращение».

Раньше его это веселило, а потом он все больше утверждался в мысли, что она непроходимая дура. Он думал, что сможет повлиять на нее, «сделать из нее человека», но она упорно отказывалась от всех попыток приобщить ее к какому-либо делу. Что у нее на уме, понять было невозможно. Может, у нее и ума-то никакого не было? Федор видел, что Лера привязана к нему, поначалу даже пыталась как-то заботиться, готовила что-то. Но со временем все превратилось в формальность. За эти полгода он много чего передумал и теперь понял, что надо все как-то окончательно решить. Либо она возвращается и они живут вместе, либо…

Федор вышел возле редакции, не успев додумать, что же будет в случае их расставания, и обнаружил, что из машины украли магнитолу. Не побрезговали и дворниками, и прочей мелочевкой. Пока он раздумывал, стоит ли обращаться в милицию, вмешалась погода. Как-то сразу, буквально в одно мгновение набежали тучи и грянул ливень. Он плюнул на все и решил ехать домой.

Под раскаты майского грома он вошел в квартиру и первым делом ринулся под горячий душ. Обсыхая и прихлебывая безвкусный чай, ощутил, что проголодался, а это было хорошим признаком – значит, похмелье отступает. На пути к холодильнику споткнулся о провод. Разглядев его внимательнее, вспомнил, что перед отъездом выдернул телефон из розетки. Шнур так и валялся на полу, хотя по другим признакам было заметно, что в квартире кто-то был. «Значит, приезжала, – констатировал он, прилаживая провод на место. – И чего я потащился на эту дачу, лучше бы добрался до дому. Глядишь, увиделись бы».

В холодильнике даже оказались запасы еды – Федора тронула такая забота. Прикидывая, что бы сварганить на скорую руку, он услышал, как зазвонил телефон. По привычке потянулся за мобильником, уронив пачку пельменей, и, чертыхнувшись, сообразил, что звонит городской. Бросился к нему, отшвырнув на ходу подвернувшийся кусок сыра, но, схватив трубку, не сразу решился заговорить.

– Ау, вы меня слышите? – раздался женский голос в трубке.

Это была не она.

– Слышу, – буркнул Федор, – кто вам нужен?

– Лера. Могу я поговорить с ней?

Голос был знакомым. «Наверное, с работы», – подумал он.

– Ее здесь нет. Могу передать, что вы звонили. Как вас зовут?

– Федор, это ты, что ли? А где Лера? Уехала?

– Я. Но вас припомнить не могу…

– Ты бы предпочел, чтобы меня вообще не существовало в природе. Викой меня зовут.

– Вика? Ты в Питере?

– Да, торчу здесь битую неделю. А вы куда запропастились? Я звоню все, звоню, никто трубку не берет. Я уж решила, что вы переехали.

– Это Лера переехала, а я все еще здесь.

– И где она обитает сейчас?

– В Ярви.

– И что она делает в этой дыре?

– Коров пасет, наверное. Поэтому на звонки не отвечает. Ей некогда.

– А какой там номер?

– Я же говорю, не подходит она к телефону. Я уж беспокоиться стал. И мобильник молчит.

– Ты мне все-таки скажи, ладно? Все телефоны. Я еще тут несколько дней тусоваться буду.

Федор назвал два номера.

– Спасибо за доброту. Если увидишь Леру, скажи, что я здесь, хорошо? Хотелось бы встретиться.

Так. Теперь еще Вика пожаловала. Ну почему она даже подруг себе выбирает поганых? Ни одного нормального человека рядом. Да что там, она вообще ни с кем общаться не хочет. Ни на какие тусовки ее не затащить, ни в гости. Уткнется в свои письмена и все твердит, что ей некогда. Ему так хотелось бы гордиться женой, ее успехами. И чтобы она видела – он не пустое место, тоже чего-то стоит. А она? Разве так должна вести себя жена?..

Теперь еще Вика. Федор терпеть ее не мог со студенческих времен. И не понимал, что может быть у них общего. Вика и Лера. Такие разные. Абсолютно несовместимые. И поди ж ты, дружат до сих пор, несмотря на то что Вика живет в Москве. Вот Вика обрадуется, что Лера ушла от него… Тьфу, не было печали, еще и с этой выдрой бороться. Пропадите вы обе пропадом! Есть сразу расхотелось. Зря он дал Вике номера. От неожиданности, наверно. Федор снова принялся тыкать в телефонные кнопки. Нет, ну где же эта зараза? Пусть только объявится…

Городской аппарат зазвонил снова. Он в предвкушении снял трубку. Это должна быть она. Просто обязана.

– Ты соображаешь, что так нельзя! – заорал он в трубку. – Я волнуюсь, черт побери!

– Вас беспокоят из милиции. Капитан Рядовой, – услышал он в ответ, – Василий Петрович. С кем я говорю?

– Андреев. Федор. А что случилось? – спросил он, внутренне готовясь ко всему.

– Вы не знаете, где находится ваша жена?..