Дождь и ветер. Лужи. Слякоть. Дует холодом от окон. Скучно думать. Скучно плакать. Одиноко. Одиноко. На привозе тоже пусто. Мокнет зелень, утки, куры. Мокнет свежая капуста. Мокнут бабы. Бабы дуры. Ряд истрепанных акаций Сыпет листьями и гнется. Нет, довольно, искушенью Не хочу сопротивляться. Я ложусь и укрываюсь Теплой шубой с головою. Дождь и ветер не мешают Сновиденьям и покою. И во сне, как в светлом парке, Вижу я весну и счастье. Как тепло (и даже жарко) Мне под шубою в ненастье!

Морская равнина кажется мертвой. Светящийся воздух чист и высок. Ночным дождем освеженное утро. Промытые камни. Мягкий песок. Змея выползает из черной дырки В нагретую солнцем тишину. На мелкой гальке сухо и жарко, Ничто вокруг не мешает сну. Мы одинаково рады безлюдью, Нам свободно и светло. Я отдыхаю. Дышу всей грудью. Она всем телом пьет тепло. Город маячит сзади в тумане. Я отдыхаю. Я живу. Одно из безвреднейших созданий, Змея – уходит в свою траву.

Проспавши двенадцать часов, Проснулся я свеж и здоров, Следов кутежа никаких — Я даже не грустен. Я тих. Зеленый желтеющий сад. Гуляю. Я этому рад. Покой, одиночество. Что же Тоской пробирает по коже?

Трам-та-ра-рам! Какую ахинею Ты создал за шесть дней, наш всемогущий Бог! Ты что же, ничего умнее Не мог? Забитые, как сельди в бочку, Кусаем землю, глядя в твердь. Людей тошнит. Скоты глодают жвачку, И сходства… и собачья смерть. Нас утешают раем или адом, И это всё, что нам дано. Но рай и ад почти что рядом. Весьма похоже. Всё одно. Здесь пыль, жара и ротные ученья. Как тошно духу моему! Там долгие мученья и моленья, А, собственно, за что и почему? Ну хорошо, здесь можно застрелиться И, предположим, избежать. Но там как будто это будет длиться, И надо жить, и надо ждать. Бессмертие! Подумайте, вот шутка, Вот анекдот! Восхвалим, что хоть здесь всё шатко, Что всё пройдёт. Итак, друзья, воскликнем в заключенье: Да, дело дрянь, всё клин, куда ни кинь. Всё суета. Души томленье. Хреновина с морковиной. Аминь!

Живи, кто умереть не может, Но не хоти и не люби. Божественных штанов не тереби, Не стоит. Не поможет. Он высоко, в штанах. Ни лаской, ни щелчком Он не откликнется на жалобы и вопли. Мы так недолги. Нас такие толпы Запущены волчком. Нас просто не найти. Обрывки киноленты. И будет голый труп земной Вертеть над вечною зимой Затейливые монументы. Какому новому и чуждому уму, Кому они расскажут? – Никому.