Не усидел в дощатом городке и Афоня Шмоток. Истово перекрестившись на золотые маковки Данилова монастыря, бобыль с пистолем за кушаком и обнаженной саблей выскочил из ратного стана и шустро побежал к сражавшимся воинам.
Вид Афанасия в долгополом нараспашку кафтане и сдвинутом набекрень войлочном колпаке был настолько нелеп для ратоборца, что вызвал дружный хохот воинов. Глядя на тщедушную фигуру, ратники кричали вслед:
– Нагонит мужичок страху на поганых!
– Пропала теперь Орда!
Первым делом Афоня Шмоток решил раздобыть для себя коня. Куда же ему в бой без лошади, да еще с малым ростом! И конь вскоре подвернулся. Низенький, гривастый, стоит смирно и лижет языком убитого басурманина.
«Вот и рысачок нашелся», – довольно подумал Афоня, взбираясь на лошадь.
Конь сильно взбрыкнул задними ногами, и Шмоток, не успев взяться за поводья, шлепнулся наземь. Горестно вздохнул и, потирая ушибленный зад, Афоня вдруг перекрестился. Мать честная! Ужель пушки зачали палить? Оглянулся. Нет, слава богу! Это ратники на все поле гогочут. Афоня погрозил кулаком, поднялся и принялся выискивать себе нового копя. Но и второй оказался неподатлив.
«Басурманским коням словно кто перцу под хвост насыпал. Ну их к ляду. Надо свою пахотную кобылку подыскать», – порешил Афоня, вновь почесывая бок.
Иванка Болотников был немало удивлен, когда услышал за своей спиной знакомый, обрадованный голос:
– Нашел-таки! Я тута, Иванушка. На подмогу к тебе при-ше-е-ел!
Болотников попятил назад Гнедка и, утирая горячей ладонью пот с лица, устало улыбнулся.
– Поезжай в стан. Зашибут тебя басурмане.
– Стыдно мне, Иванка, к своей Агафье возвращаться, коли поганого не убью. Ты вон как басурман колотишь. И мне в деревеньку охота Ерусланом прийти…
– Берегись! Татарин слева! – поспешно предупредил заболтавшегося ратника Болотников.
Афоня, восседая на широкогрудом вороном коне, быстро повернулся и, почти не целясь, пальнул в живот нависшего над ним грузного татарина. Басурманин выронил занесенную над бобылем саблю и рухнул наземь.
Афоня восторженно поднял пистоль над головой.
– Вот так-то! Знай сверчок свой шесток!
Болотников, зорко поглядывая по сторонам, мельком посмотрел на бобыля и покачал головой. Сквозь драную сермягу просвечивало худосочное тело. Много ли надо такому хилому воину.
А бобыль, взбудораженный своей первой удачей, пришпорил лаптями коня, норовя ринуться в самую гущу джигитов.
Иванка придержал бобыльского скакуна.
– Возвращайся в стан. Без брони ты не ратник.
Афоня упрямо завертел головой.
– Не для того битый час искал, чтобы восвояси удирать. Не простит мне осподь, ежели тебя на поле брани покину! – прокричал Афоня.
И в эту минуту хвостатое татарское копье угодило в Гнедка. Конь споткнулся, жалобно и тонко заржал и вместе с Болотниковым повалился на поле, придавив Иванке ноги.
На застигнутого врасплох ратника наскочил с резким гортанным выкриком приземистый татарин в остроконечной меховой шапке. Оскалив желтые зубы, замахнулся клинком. Болотников широко раскрыл глаза, а в голове пронеслось: «Отвоевался Иванка. Вот и пришел твой смертный час».
Но тут бухнул выстрел. Это Афоня метко пальнул из второго ствола. Татарин шлепнулся рядом с Болотниковым; натужно хрипя, закорчился возле мертвого Гнедка, схватившись за живот.
Наехали русские всадники. Татары откатились назад, Афоня Шмоток соскочил с коня и помог Иванке выбраться.
– Спасибо тебе, друже. Второй раз ты меня от смерти спасаешь, – молвил Болотников.
– Не зря я перед походом говорил, что сгожусь в ратном деле, – шмыгнув носом, деловито произнес бобыль.
Болотников, печально глянув на Гнедка, взмахнул на Афониного коня, а бобыля посадил позади себя.
– Держись за меня крепче. В стан тебя доставлю.
– Не хочу в стан, Иванка. Бог любит троицу – а я только двух поганых уложил.
– Моли бога, что жив остался, Еруслан. Хватит с тебя. Я тебя должен живым в вотчину доставить. А то без такого балагура на селе мужики с тоски помрут, – на скаку, обернувшись к бобылю, прокричал Болотников.
Примчались к городку. Афоня соскочил с коня и тронул Болотникова за ногу.
– Слезай и ты Иванка. Почитай, весь день с басурманами бьешься.
– Где из пистоля стрелять научился? – не слушая бобыля, спросил Болотников.
– В ватаге у Федьки Берсеня. Вот послушай-ка…
– Потом поведаешь. Оставайся в городке. Да гляди у меня – в поле больше не лезь. Осерчаю, – проговорил Иванка и, подтолкнув Афоню к тыну, снова поскакал к ратоборцам.