Листьев на каштанах почти не было. Клещи пили силу земли. Такое случалось, когда рядом не было живых существ. Болезненная нагота деревьев тяготила взгляд.

Гнедой Матиса замедлял шаг, а мой рыжик, так ни разу и не укусивший за колено, шёл прямо на холм. Гауэйн хорошо выдрессировал животину. Вот бы он и Саги так приструнил!

Перебирая жёлтую гриву, оглядываясь, я вслушивалась в едва уловимый стон природы. Отчаянно не хватало практики или человека, который объяснил бы странные, тревожные ощущения, сжимавшие внутренности в тугой комок.

Матис остановился, уши его коня подрагивали, крутились из стороны в сторону.

— Хм, — Матис покосился на поводья в своей руке и, щурясь от солнца, взглянул на меня. — Понимаю, ты лихо поработала ночью, но сейчас справишься без куратора? Ты хорошо помнишь, что надо делать?

— Если что, у меня с собой учебник, — придержав рыжего, я с опаской смотрела на холм.

— Учебник — это хорошо, — тоже глядя на холм, кивнул Матис.

Вот бы он поехал первым… У Матиса, похоже, были такие же пожелания на мой счёт. Ветер тихо шуршал вялой, будто в засуху, пшеницей.

— Мм, — намекнул на необходимость двигаться дальше Матис.

— Да, — согласилась я, теребя поводья.

Мы постояли ещё минуту. Рыжий недовольно переступил копытами.

— Эм, — Матис посмотрел на меня, затем на холм.

За холмом концентрировалась тёмная энергия, и у меня мерзко холодило спину. По сути это второй раз, когда я выполняю работу сама, без присмотра старших.

— Пожалуй, перечитаю главу о клещах, — сглотнув, я потянулась к притороченной к седлу сумке.

— Перечитай, — пробормотал Матис и мягко потянул поводья, гнедой неторопливо попятился.

Я потянула поводья, полагая, что рыжик повторит манёвр собрата. Мышцы коня напряглись, он взметнулся в высокую свечу, и я рухнула, удар вышиб из груди воздух. Потемнело. Боль пронзила всё, дыхание спёрло.

Посветлело. Матис склонялся надо мной и что-то беззвучно говорил. Рыжий укоризненно смотрел через его плечо.

— …ы как? Как? Слышишь меня? — словно издалека доносился голос Матиса.

Его лицо и рыжая морда расплывались, слёзы хлынули по вискам и закапали в уши. Вяло отмахнувшись, я закрыла лицо ладонями. Боль гуляла по позвоночнику. Надеюсь, ничего не повредила… ну кроме и так мизерного чувства собственного достоинства.

Рядом недовольно всхрапывал конь, словно жаловался на мою неуклюжесть. Дышать стало легче, но ощущения были гадкими, сердце заходилось.

— Ты как? — Матис опустил ладонь мне на бедро. — Что болит?

— Спина… — простонала я.

— Понятно, — рука скользнула по бедру вверх-вниз, вверх-вниз… и вдруг решительно потянула пряжку моего пояса.

Изумление обожгло меня:

— Что ты делаешь?

Рука застыла, Матис растерянно пояснил:

— Ну ты так лежишь, я подумал… ты меня совращаешь.

Раздвинув ладони, я уставилась на его пунцовеющее наглое лицо:

— Я с коня упала.

— Я заметил, — белозубо улыбнулся он, снова опуская руку на пояс. — Но, раз ты лежишь, может, мы…

— Да с чего ты взял?! — Я резко приподнялась, всё вокруг качнулось, но, стиснув зубы, я заставила себя сесть и посмотрела на Матиса.

Он крутился из стороны в сторону — как и весь мир. Я сжала виски:

— С чего ты взял, что я тебя совращаю?

— Так это, — Матис снял шлем и почесал курчавую макушку. — Четыре года назад здесь практиковалась Адели, горячая была ведьма, любвеобильная. Её до сих пор ребята вспоминают, вот мы и подумали…

— Не все ведьмы такие.

— Правда? — огорчённо вскинул брови Матис. — И ты что, не дашь даже разочек?

— Нет.

— Даже на полшишечки? — Его глаза испуганно округлились.

— Какой шишечки? — моргнула я.

— Ну этой, — он потянулся расстёгивать штаны.

Не знаю эту Адели, но уже ненавижу.

— Нет! — Впиваясь ногтями в сухую траву, я заливалась гневным румянцем.

Опасности Матис не ощутил:

— А если просто приласкать? Рукой хотя бы…

— Озабоченный!

— Ну ты девушка красивая, — Матис снова краснел, — это естественно…

Краснел густо, смешно. И смотрел в декольте — надеялся на лучшее?

— Вы все здесь такие озабоченные? — Я стянула края отороченного жёлтым выреза, вдруг показавшегося неприлично глубоким.

— Как сказали, что на практику ведьма приедет, — так и ждём. Даже жребий пришлось бросать, кому первому с тобой ехать. Мне повезло, — улыбнулся Матис… и поёжился, отодвигаясь, бормоча: — Наверное…

Это хорошо, что он отодвинулся и на грудь смотреть перестал, а то я уже собралась искать заклинание кастрации — слышала, такое есть. На скоте практикуют, но и на человека должно подействовать.

Он молчал, похлопывая длинными пушистыми ресницами, а я потихоньку успокаивалась и острее чувствовала неприятные магические вибрации.

— Учебник дай, — я указала на рыжего.

— Зачем?

— Заклинание кас… — Я осеклась: нет, не надо шутить с кастрацией, вдруг убежит, останусь здесь одна. У меня от этой мысли волосы поднимались дыбом. Вздохнув, напомнила: — Клещи.

Матис резко обернулся, румянец мигом схлынул с щёк:

— Они там зашевелились? Нет?

— Сейчас проверим. Жезл мой тоже принеси.

Морщась от дёргающей боли в спине, я подтянула колени к груди. Перевела дыхание.

Рыжий нагло попятился от тянувшегося к нему Матиса, и меня холодком защекотала паника. Что, если животина не отдаст жезл? Что делать будем? Похрапывая, конь отступал, и выражение морды было таким… самодовольным. У господина Гауэйна, похоже, все домочадцы с характером.

Крякнув, я оттолкнулась от земли. Голова ещё кружилась, я сделала несколько неуверенных шагов, расправила плечи и свистнула.

Ну попыталась свистнуть. Дёрнув ушами, рыжий недоуменно на меня взглянул. Прыгнув к нему, Матис повис на уздечке:

— Иди, иди, — он повёл на меня недовольно вихлявшего крупом коня. — Хватай чего там нужно — скотина-то буйная.

Да вы все здесь буйные, начиная с ваших зомби.

Я грозно глянула в тёмные глаза рыжего.

Пушистые ресницы коня напоминали ресницы державшего его Матиса.

— Стой, — приказала я. — Тпру!

Ударив копытом сухую землю, будто не знавшую недавнего ливня, рыжий гордо вскинул голову и с высоты огромного роста уничижительно на меня взирал.

— Саги пожалуюсь, — грозно предупредила я, но конь перебирал копытами и крутил лоснящимся рыжим задом. — Да крепче его держи.

— Держу, — жалобно отозвался Матис, его сжимавшие уздечку пальцы побелели. — А кто такой Саги?

У меня неприятно ёкало сердце: вдруг конь взбесился из-за клещей? Я осторожно переместилась к седлу и стала отстёгивать сумку с символом магов из пяти разноцветных колец.

Помотав головой из стороны в сторону, сердито цокнув копытом, конь ждал. К счастью, Матис сообразил держать его до конца. Едва освободившись, рыжий отступил на десяток шагов и наблюдал с выражением морды, которое я бы определила как скептическое.

Зато руки мне оттягивала сумка со всем необходимым.

— Ты с клещами дело имел? — Я вытащила желтоватый лист инструкции с картинками и повесила сумку через плечо.

— Да. Они частые гости, самая распространённая нечисть, с ними даже ребёнок знает как себя вести.

— Угу, — я быстро перечитала формулы, покивала и вытащила из пояса пачку серебряных колышков с хрустальными шариками в навершии. — Пойдём. Будешь прикрывать, пока я читаю заклинания.

— А господин Гауэйн всё один делал…

— Поэтому он мёртв, а я — нет, — я вынула из сумки тяжеленный, поцарапанный и измятый учебный жезл и пошла на холм. Ноги стали как ватные, в висках и затылке ломило. — Не бойся, я с тобой.

Иррациональный страх увидеть прущего на меня зомби или целую толпу зомби вымораживал сердце и резал сухожилия под коленями.

Нацепив пояс с мечом и револьвером, Матис меня догнал.

Мне, неинициированной ведьме, приходилось сильно сосредотачиваться, чтобы увидеть, как с каждым шагом земля менялась в своей магической сущности. Энергия паразитов марала всё вокруг серо-фиолетовыми склизкими разводами.

Сколько же здесь клещей, если они всё так изгадили? Шуршание жухлой травы под ногами становилось неестественным, глухим. Запахи исчезли. Здесь даже цвета казались выцветшими — настолько сильно пили землю и само пространство паразиты. Шагавший слева Матис отставал всё сильнее. Его страх понятен, но я не могла заглушить вяжущее чувство обиды. Как руки распускать — так пожалуйста, а до дела дошло — прячется за мою ушибленную хрупкую спину.

Каштаны надвигались, я обошла их иссиня-чёрную тень — клещи могли прятаться в ней так, что при моём уровне магии не разглядишь. Зубы клацнули пару раз — меня начинало потряхивать от этого умирающего пространства, где даже ветер не трепал плащ, а небо над каштанами было тускло-серым. Дикий контраст с ясной синевой оставшегося сзади. Я оглянулась через правое плечо. Гнедой переступал с места на место, а рыжий ждал, выставив ногу колесом и уперев копыто в землю, — красавец.

— Справишься? — послышался слева шёпот Матиса.

Я кивнула: а что ещё делать? Надо только правильно оценить обстановку, прикинуть, сколько силы вложить в заклятие — с этим осторожно, чтобы без излишнего перерасхода, — и действовать по инструкции.

До гребня холма оставалось всего ничего, каштаны с потемневшими, сморщенными листьями давили высотой и массивностью стволов. Нелепая мысль, что они распадутся на множество жучков и захлестнут меня тёмной волной, ударила в голову и пробежала по коже леденящими уколами.

Так, взять себя в руки. Я выставила жезл вперёд, судорожно сжала колышки. Их было даже с лихвой — на три пентаграммы хватит, но…

На последних шагах я зажмурилась, а когда распахнула глаза — увидела клещей.