Час спустя мы выехали на пустынный тракт, и Ветер пошёл чуть быстрее. В одном месте каменное полотно было залито кровью, рядом валялось погрызенное седло… кому-то этой ночью не повезло. По спине побежали мурашки. Я старалась не думать о том, что случилось, точнее, могло случиться со мной… Но стоило прикрыть глаза, видела то несущуюся на меня пасть, то когтистую лапу. Когда тёмный скакал со мной в руке, я раз десять чуть не оказалась в зубах, но едва осознавала это. Я была такой… беспомощной. Будь у меня кристалл, могла бы использовать лезвия света, щит, молнию…

Вздохнув, потёрла лоб: нет, не смогла бы — не успела бы. У тёмного умопомрачительные концентрация и скорость реакции: я бы после царапины по лицу вышла из строя, а он… Может, есть смысл потренироваться?

Но Эсин говорил, чтобы я не тратила время и силы на всякие глупости, что единственное, что мне нужно — сохранять красоту, а об остальном он позаботится, от остального защитит, и что теперь?

Снова подступили слёзы: за что Эсин отправил меня на это задание? Конечно, он не знал, что мы попадём в грань, но в пути всякое может случиться. Вот сейчас, например, я еду по тракту одна, у меня даже кристалла нет. Конечно, и без него могу пустить маленькую молнию, зажечь огонёк и, если очень постараться, кинуть малюсенькое лезвие света, но этим можно разве что дурака отпугнуть…

От невесёлых мыслей меня отвлёк цокот копыт: по тракту приближалось четверо всадников… обветренные бородатые лица, грубые кожаные штаны и куртки, в вырезах виднелись кольчуги, все вооружены мечами, ножами, у двоих к сёдлам пристёгнуты арбалеты.

И все больны. По телам чёрно-зелёной жижей растеклась одна из срамных болезней. Похоже, ребята заразились одновременно, хотя некоторые сопротивлялись инфекции успешнее. В любом случае, в суставах уже начались необратимые изменения. Меня замутило, отвернулась.

Цокот становился громче и реже, реже… Всадники приближались, и от них исходило желание. Кожа у меня запылала, но внутри было холодно от ужаса перед заразой. Конечно, если сразу принять меры, ничего страшного не случится, но всё равно мерзко…

Дала шенкелей. Ветер продолжал размеренно шагать. Всадники пустились скакать вокруг нас. Глядя на сложенные на седельной луке ладони, видела, как мелькают бока лошадей, колени мужчин. Они смеялись.

— Какая красавица и одна.

— Не боишься?

— Не хочешь под нашу защиту?

Ветер встал. Всадники кружили, точно голодные хищники. Закрыла глаза. Желания были примитивными: чтобы я визжала, пиналась и кусалась, пока они волокут меня на обочину. Должна кусаться и брыкаться, чтобы у них была причина бить меня, пока не отключусь…

«Эсин… где же ты?»

Цокали копыта. Я крепко зажмурилась, чужое желание отзывалось во мне теплом, туманило разум. Дышала я тяжело и часто, внизу живота стало нестерпимо жарко, влажно — их дико возбуждала скачка вокруг меня, предвкушение, воспоминания и о криках других женщин…

«Эсин, ты обещал меня защищать».

— Какая трусливая.

— Неужели даже не крикнет?

— У меня закричит.

Меня затрясло от смеси желания, ужаса и отвращения.

— Ребят, вы бы полечились сначала! — раздался оклик тёмного. — А то через полгода рискуете остаться без причинного места!

Словно камень с души свалился, я потянулась вперёд: тёмный соскочил с нагруженного поклажей Скорбного и бодро пошагал к нам.

Больше книг на сайте -

— Ты кто такой? — гаркнул самый большой из всадников, на гнедом.

— Муж её, — широко улыбнулся тёмный. — Ревнивый.

Я б при виде такой улыбки прятаться начала, но громила кивнул остальным всадникам. Они поскакали на тёмного, а предводитель обхватил меня за плечи и потянул на своего коня. Самое время использовать молнию или лезвие света, тут даже маленького хватит. Зажмурилась, попыталась представить, как сила обращается в них, но жамкающая меня рука отвлекала, и запах перегара, и страх, парализующий сильнее самых крепких пут. Открыла глаза: в поясе предводителя торчали метательные ножи… Может вытащить один и ударить?

Кто-то закричал. Вскинула взгляд: тёмный сидел на буланом коне бандита, тот орал на земле, прижимая сломанную руку. У второго сверкнул меч, третий судорожно взводил арбалет. Лёгким движением руки тёмный поставил буланого на дыбы и обрушил на арбалетчика, поднырнул под мечом второго и резко пихнул того в рёбра, тот пошатнулся…

Меня швырнули на землю, в локтях и коленях стрельнуло, главарь ускакал вперёд. Боль отступала, я приподнялась: меч главаря, сверкнув в вышине, спикировал и воткнулся в паре метров от меня.

— Ублюдок! — выхватив короткий меч, главарь ринулся на тёмного.

Щелчок — и короткий меч тоже взлетел и вошёл в землю. На сей раз подальше, но как-то неприятно близко.

— Ну надо же, дважды одним приёмом. — Тёмный покачал головой. — Лечиться тебе надо. И как можно скорее.

Главарь зарычал: у него не было арбалета. И ножей метательных в поясе тоже почему-то не было. Одна из лошадей лежала на земле с таким ножом в черепе. Бандит со сломанной рукой поскуливал в кустах. Ещё один лежал без движения. Третий, скаля окровавленный зубы, заряжал арбалет за спиной тёмного. Я взвизгнула:

— Сзади!

Опустив меч на луку, тёмный как-то странно развернулся, метнул нож, и снова обернулся к поскакавшему на него главарю, провернул коня, выставляя меч. Летящий нож звонко срикошетил от лезвия. Вскинутый для удара кулак главаря отлетел в сторону, покатился по камням.

Я тупо смотрела то на него, то на главаря, прижимавшего к покрасневшему животу руку, то на бандита, выдирающего нож, приколовший его ладонь к рукояти арбалета, то на задумчиво озиравшегося тёмного.

Только теперь поняла, что странного было в его движениях: он держал меч в левой руке. Похоже, рана в правом плече ещё болела…

— Господа. — Тёмный оглядел поверженных врагов. — Моей дорогой супруге нужен конь. Надеюсь, вы жаждете подарить этой красавице одно из ваших животных.

— У-ублюдок, — простонал главарь.

— Принимаю это за знак согласия, — тёмный потрепал отбитого им буланого коня по тёмной гриве. — И мне тоже конь не помешает, мой пока на больничном. Не возражаете, если возьму этого красавца? Всё же уроки фехтования дорого стоят…

Взгляды бандитов были бесценны. Особенно главаря. Сплюнув, он пробормотал:

— Хватит измываться. Бери.

— И деньги, — я вскочила. — Пусть отдают деньги.

Тёмный лучезарно улыбнулся:

— А ты просто бандитка с большой дороги.

— Если бы ты знал, сколько я за ремонт квартала должна, ты бы не удивлялся.

— А я ничему не удивляюсь, — он повёл правым плечом, — я для этого уже старый… Так, господа, деньги на бочку.

Господа, то есть бандиты, оказались бедноватыми: пару сотен медяков, тридцать серебряных и ни одного золотого. К предложению пытать их, пока не расскажут, где у них схрон с награбленным, тёмный отнёсся без должного энтузиазма, ещё и денег им на лечение оставить предлагал, так что пришлось ограничиться наличкой, буланым и игреневым конями (гнедого тёмный милостиво оставил хозяину).

Когда моё возмущение гуманностью тёмного улеглось (где-то через полчаса неспешной поездки), поинтересовалась:

— Почему ты не воспользовался магией?

— Магией я бы точно с ними справился, а вот мечом в бое на конях, да ещё левой рукой — тут уверенности не было, решил проверить.

— Знаешь, по-моему, у тебя задатки самоубийцы.

Тёмный рассмеялся:

— Может быть. Но правда в том, что если ты всегда идёшь по самому лёгкому пути, потом рискуешь внезапно обнаружить, что не в состоянии преодолеть даже самое маленькое сопротивление. Посмотри на себя, например.

— А что я?

Он просто смотрел на меня, и я покраснела, отвернулась к шагавшему рядом Скорбному.

— А почему ты так странно назвал коня?

— Не я, хозяин его. Когда у него мать загнали, он плакал, от еды отказывался, вот и дали кличку соответствующую.

— А Ветер?

— У него родители быстрые, я серьёзно отношусь к тренировке выносливости своих коней, сразу дал соответствующее имя.

— Мм… и как он?

— А ты не заметила? — оскорбился тёмный.

Мы подъехали к развилке, на этот раз он повернул вправо. Оглянулась: вдали на тракте темнели несколько точек. Задумчиво уточнила:

— Не боишься, что бандиты нам отомстить попытаются?

— Не боюсь, ожидаю, так что коней меняем при первой возможности. И волосы тебе пора перекрасить. Или вернуть им натуральный цвет.

— А ты тоже перекрасишься? — ядовито уточнила я. — В белый? Рыжий?

— Учитывая, что я могу за себя постоять, в этом нет такой насущной необходимости.

— А если к тебе сзади подкрадутся и по голове треснут?

— Ты такая добрая.

— О тебе беспокоюсь, — я прижала ладонь к груди. — А ты…

— Что я?

— Не ценишь.

Тёмный зевнул. Потянулся, осторожно покрутил правым плечом:

— Я бы вздремнул.

— Приляг на травке, посторожу.

Он вздёрнул бровь:

— После того, как ты грабанула бандитов?

— Я? — я даже в седле приподнялась. — Я их грабанула?

— А кто?

— Тыы…

— Да ты что, я только одного коня взял. В обмен на уроки фехтования, кстати. А вот ты их ограбила. Нагло.

Открывая и закрывая рот, я тискала поводья игреневого коня.

— Какие нынче аморальные светлые пошли, — тёмный театрально вздохнул, приложил руку к груди. — Боюсь представить, чего я понаберусь, с тобой путешествуя. Ах, мне просто страшно за свой моральный облик.

Он скосил на меня яркий апельсиново-оранжевый глаз и злорадно ухмыльнулся.

Надо будет какую-нибудь гадость этому паяцу сделать… клопов, например, в гостинице на него созвать.