С просёлочной дороги к тракту приближалась карета, запряжённая шестёркой рыжих лошадей. Следом скакали четверо огромных всадников на соловых конях. Эскорт. Похоже, ехал кто-то состоятельный… симпатичный?
— Мы торопимся, — буркнул тёмный, будто уловив мои мысли, и дал шенкелей.
— Но мне надоело ехать верхом.
— Мы полдня потеряли, нам надо в город, уточнить, что с прогнозами по граням. В конце концов…
Карета начала сворачивать на тракт, до неё оставалось немного. Тёмный задумчиво придержал коня, кивнул каким-то своим мыслям:
— Ладно, задержимся, — он кинул мне поводья Ветра. — Только не мешай.
Вскинув руки, он вновь припустил коня:
— Добрый день, любезные господа, позвольте переброситься парой слов с владельцем этой замечательной кареты.
Мордовороты с вертикальными зрачками, выдававшими родство с орками, грозно смотрели на него, один даже взялся за меч, но из кареты высунулась ручка в перчатке, махнула, и тёмного подпустили к окну.
Двое сопровождающих лишь глянули на меня и остались равнодушны, а вот двое других буквально ласкали жадными взглядами — полуорки, муур. Растворяясь в нежно любимых ощущениях вожделения, я едва слышала тёмного.
— Простите за беспокойство… рана… любезны… премного благодарен.
Вот я улыбалась широкоплечему всаднику, и тёмный ехал рядом с каретой, а вот я уже не улыбалась, потому что седло тёмного опустело. Тихо хлопнула дверца.
Так.
Не поняла.
Он вместо меня в карету влез?
Или договаривается меня туда посадить?
Решила подождать, перехватила под уздцы отставшего буланого.
Прошла минута, пять, десять. Я уже не могла наслаждаться вниманием двоих громил: почему тёмный не обеспечил мне место в карете? А что, если там было только одно свободное, и что теперь? Я должна ехать верхом, пока он наслаждается комфортом?
Насупившись, сцепила поводья буланого и Ветра, припустила своего коня. Равнодушный охранник преградил мне путь, через плечо пробасил:
— Чего надо?
— Мой м-муж ранен, хочу уточнить, в порядке ли он.
Подумав, он придержал коня, и я подъехала к окошечку. Оно было закрыто, но внутри горел светильник, так что, наклонившись, в щель между качающимися занавесками я увидела моего типа благоверного, уткнувшегося в декольте блондинки в маске и задирающего ей подол.
Она что-то шептала пухлыми губами и зарывалась пальцами в роскошные волосы тёмного.
В следующее мгновение окошко заволокла тьма, жирно намекнув на недопустимость подглядывания.
Ну тёмный! Вот… вот… у меня просто слов нет: я тут на коне страдаю, мне с этими охранниками даже не уединиться сейчас, а он… он…
Развернулась к одному из полуорков и прорычала:
— А поехали в кусты.
Каким же жадно-несчастным взглядом он на меня смотрел, как он хотел в эти кусты, как жаждал меня конкретно оттрахать, но…
— Контракт семейный, — он стиснул кулачищи. — Мы должны доставить госпожу к её жениху. Но после — после этого я весь твой, и брат мой тоже.
Ещё один полуорк восторженно закивал. Семейный контракт — это у них серьёзно, двое других (как же они напоминали Илеоста с его нестандартными пристрастиями) лишь губы презрительно кривили, даже не пытались братьев вразумить, понимая, что те не пойдут на нарушение.
Сплюнула, нахохлилась. Хлопнула по бедру:
— А мы по-быстрому.
Вот что я творю? Что я творю? Зачем? Я за наше путешествие уже с четырьмя трахнулась, а тёмный вторую обрабатывает, преимущество явно на моей стороне, так на кой ляд я спешу? В городе выбор больше, удобнее…
— Гур, ты за меня, я быстро, — полуорк схватил меня в охапку и перекинул через седло.
— Роно, не глупи…
Но полуорк увозил меня к кустам у дороги:
— Считай, у меня живот прихватило!
Он хотел меня безумно, просто и безыскусно, горячий член распирал штаны. Во рту у меня пересохло, руки и ноги отяжелели от желания. Спрыгнув с коня, Роно стащил меня, швырнул на траву.
— Раздевайся, — вибрирующий рык.
Он хотел меня прямо здесь, по-звериному. Дрожащими от возбуждения руками я распутывала ремешки. Сзади сопел Роно, его штаны трещали, с таким нетерпением он раздевался. Штаны с меня он тоже сорвал, внутри всё горело, я прогнулась, потянулась ему навстречу. Он ворвался внутрь, я застонала, прогибаясь. Впившись в мои волосы, Роно придавил голову к земле и стал бешено всаживать в меня огромный горячий член.
В глазах потемнело, я затряслась от удовольствия, хныкала, волны наслаждения захлёстывались, сливались, весь мир сосредоточился на ощущении, как в меня врывается член, на шуме дыхания надо мной. И движения всё чаще-чаще-чаще, жар концентрировался у меня между ног, я зажмурилась, представила вдруг, что это тёмный трахает меня с бешеным желанием, и по телу пробежала умопомрачительная судорога, меня всю перетряхнуло.
Полуорк, зарычав, спустил в меня горячую струю семени, толкнулся ещё пару раз и отпустил.
Приподнялась на руках. Застыла на четвереньках, глядя на траву, закапанную слюной, ощущая, как по коже разбегается знакомое покалывание, а в груди растёт ощущение чуда… и всё это отравлял тот факт, что я на кой-то ляд представила тёмного.
Ну зачем?
Ощущения были прямо престранные.
Но двигаться, как обычно, хотелось, так что я вытерлась лопухом, натянула штаны. Полуорк рухнул рядом.
В спине торчал арбалетный болт.
Моргнула, но видение не исчезло. Полуорк даже не дышал. Внутри разрасталась пустота…
— Быстро ты мужа сменила.
Подняла взгляд на гнедого, на сидевшего на нём бандита с перевязанной укороченной рукой. Ойкнула. Попятилась. Двое других бандитов тоже были верхом, видимо, успели кого-то обобрать.
К Эсину уже пробовала взывать, не помогало.
Теперь заверещала:
— Тёмный!
Висок взорвался болью, и настала тьма.