ерез прихожую выйдя в подъезд, оторопела: ничего себе! Это я Лавентину вместо нормального дома такое нафантазировала? Ой. А он мне ни слова не сказал. Терпеливый джентльмен. Павлик бы негодовал…
Шелест бумаги отвлёк от мыслей об этом предателе.
Поникший Лавентин стоял у приоткрытой двери, даже со спины он выглядел растерянным. У его ног лежал конверт со сломленной синей печатью.
— Что случилось? — неожиданно сипло спросила я.
Лавентин развернулся. Он был мертвенно бледен, в потемневших глазах читался ужас:
— Мама пропала. Поехала ко мне и… — Лавентин опустил взгляд на лист бумаги, трясущийся вместе с его рукой. — Но не приехала. — Казалось, он задыхался. — Четыре дня назад она выехала и уже должна быть здесь. А ведь она даже не собиралась приезжать и… Нет, не четыре дня. — Он сдавил переносицу. — Письмо срочное… должно было иди почти сутки. Пять дней. Она пропала пять дней назад.
Больше книг на сайте -
— А проклятие брачное? Может, она расстроилась, что ты женился не на той, и не хочет показываться? — Я пожала плечами, но в сердце вползал страх. — Всякое бывает.
— Мама прокляла меня два с половиной дня назад. — Лавентин взъерошил волосы. — У неё не хватило бы терпения так долго оставаться в стороне.
Умолкнув, Лавентин судорожно перечитал письмо и застыл, уставившись на изрисованную стену. В старомодном костюме, растерянный, он дико смотрелся в антураже обычного подъезда. Но это мелочи в сравнении с тем, что у него пропала мама.
— И что дальше? — спросила я, ощущая мягкое прикосновение Веры к запястью, обвивающие ладонь пальчики.
— Не знаю. — Лавентин ошарашено уставился на меня. — Не… Наверное, надо кому-нибудь сообщить. Э… в полицию. Да, наверное, в таких случаях надо сообщать в полицию.
— У тебя есть влиятельные друзья? Понимаю, ты аристократ, но даже аристократу не мешает заручиться поддержкой кого-нибудь значимого, чтобы его делом занялись немедленно и максимально эффективно.
Во взгляде Лавентина появилась осмысленность:
— Министр… Министр внутренних дел мой друг, правда, он на меня сердится…
— Так немедленно иди к нему! — Махнула на дверь. — И так прошло слишком много времени, а ты ещё медлишь. Важна каждая минута!
Резко кивнув, Лавентин выскочил за дверь, тут же вернулся:
— Я обещал заняться твоим возвращением… — В его глазах снова была растерянность.
И мольба. Господи, неужели он думал, что я стану настаивать на своём? Замахала руками:
— Мама важнее, иди скорей.
— Спасибо. — На этот раз он умчался окончательно.
Вместе с Верой я подошла к открытой двери: по дорожке к воротам скакала шестилапая розовая зверюшка, по хребту которой распластался Лавентин. Да, не так я себе представляла сказочного рыцаря на белом коне.
Закрыв дверь, оглядела «подъезд». Даже понимая, что это бутафория, я чувствовала себя уютно в знакомых интерьерах. Видимо, дом считывал моё желание скорее оказаться в привычном мире. А возвращение откладывалось на неопределённый срок…
Накрыла лицо рукой: каждый проведённый здесь час повышал вероятность того, что на работе меня хватятся, вызвонят Павлика, а он скажет какую-нибудь гадость, и меня уволят. Конечно, с официальным больничным на руках я смогу разрулить ситуацию, но осадочек-то останется… Да и не хочется лишних проблем.
Вера осторожно потянула меня за руку.
— Всё хорошо. — Я вымученно улыбнулась. — Просто думаю, как привести дом в порядок.
Она продолжала сжимать мою ладонь, а я боялась посмотреть на Веру, потому что не решила, что с ней делать. Это здесь, будучи женой аристократа, я могла без проблем оставить её жить у себя, а на Земле я, обычная девушка в состоянии развода и раздела имущества, никогда не получу опеки над девочкой. Да и ей каково будет оказаться в нашем сумасшедшем мире?
***
Сначала я жалел, что многоножка раздавила броню моей химеры и та потеряла свою ужасность, помогавшую расчищать дорогу, но на оживлённых улицах города осознал преимущества вёрткой внутренней формы. Правда, иногда приходилось пускать её по стенам, но даже врезавшиеся в плечи и бёдра ремни были малой платой за то, чтобы скорее известить министра о беде с мамой — уж он-то сумеет всё организовать.
Если захочет.
И дёрнуло меня предложить ему жену!
В первую очередь я, конечно, отправился к Сабельде, но она ещё вчера уехала из городского дома в неизвестном направлении, а мама там не появлялась с прошлой весны. Тогда я бросился к министру.
Химера перескочила будку полицейского, проехалась по гладким плитам на площади перед шестиэтажным министерством внутренних дел. Я дал шенкелей, и она рванула к широкому мраморному крыльцу с колоннами-змеями.
Послышались окрики, полицейские стаскивали с плеч ружья и вставали на колени, целясь в меня.
— Сдаюсь! — Я вскинул руки, химера пыталась затормозить, но нас несло по отшлифованному камню вперёд.
— БАХ! БАХ! БАХ! — громыхнули первые выстрелы.
У уха свистнула пуля, я прижался к шее химеры. Взвизгнув, та бросилась вперёд.
— Стой! — взвыл я, посылая магический приказ остановиться, но хлопали выстрелы, свистели пули, и химера, перейдя в автономный режим защиты создателя, обрастала малой бронёй и, увеличиваясь, неслась вперёд, подальше от вбежавших на площадь следом за нами отрядов полиции.
Бронированный лоб пробил массивные двери, мы влетели в холл. Эхо отразило грохот и крики, звук пальбы.
— Стой! — Я тянул поводья, но спасавшая меня химера взбежала по лестнице, разрывая ковровые дорожки, разнося колонны и балюстрады.
Хлебнув каменной крошки, я закашлялся, глаза кололо и щипало.
— Стрелять на поражение! — крикнул кто-то.
— Сдаюсь! — прокашлял я.
Перепуганная химера метнулась в коридор второго этажа, промчалсь зигзагом, снося открывшиеся двери, выбила дверь на запасную лестницу, метнулась вверх. Застряла на повороте. Проморгавшись, я увидел на лестнице ниже покрытого пылью и щепками чиновника с вытаращенными глазами.
— Министр где? — Я кашлянул. Внизу гремели шаги, бряцали оружием полицейские. Химера отчаянно перебирала лапами, пытаясь развернуться на узкой лестнице. — Простите, вы не подскажете, где кабинет министра внутренних дел?
Трясущийся палец чиновника поднялся к потолку:
— Н-на с-следу…
— На следующем этаже? — быстро уточнил я. Чиновник кивнул. Я улыбнулся. — Благодарю. Простите за…
Когти заскрежетали по камню, химера вырвалась из тисков лестничной клетки. Вслед неслись окрики, но в нас не стреляли, и режим спасения ослабился, я смог направить химеру на нужный этаж. Она проскочила в роскошный коридор, лапы заскользили по мрамору, запутались в дорожке, послышался треск ткани и чей-то визг.
В панике я оглядывал резные двери.
Звук выстрела отразился сотнями отголосков эха. Химера побежала.
— Сто… — Я закашлялся.
Впереди распахнулись двери, выпуская чёрное пламя. Химера рванулась назад, лапы соскользнули, оторвались от пола. Миг ужасающего падения — и мы покатились в чёрный огонь.
***
— К вам с визитом длор Хлайкери Эрджинбрасский, — прохрипела стена.
Отскакивая в сторону, я уронила табуретку.
— Простите, — просипела стена, всё ещё покрытая граффити.
Созерцание подъезда в попытках превратить его в подходящую аристократу прихожую успехом пока не увенчалось. Наверное потому, что я никогда не была фанаткой подобных интерьеров, и они как-то проходили мимо сознания, а дом это чувствовал.
Зябко поводя плечами, Вера смотрела на говорившую стену.
— Так что передать гостю? Пускаем? — уточнила та.
Вот только визитов аристократов мне не хватало для полного счастья.
— А зачем я ему понадобилась?
После небольшой паузы стена пояснила:
— Хочет засвидетельствовать своё почтение и взять интервью для колонки длорной хроники.
С журналистами, конечно, ссориться не стоит, а я здесь ещё неизвестно сколько проторчу. Почёсывая затылок, поймала себя на мысли, что это жест Лавентина, и опустила руку. Интересно, как у него там дела с поисками мамы?
— Он ждёт, — напомнила стена.
— Передайте, что я занята и не могу его принять. — Ого, оказывается, я могу говорить почти как аристократка.
— Но сейчас время визитов для длоров его положения, — хрипела стена.
— Честно говоря, мне всё равно.
— Как и хозяину, — прохрипела она с непонятной интонацией.
— Почему ты говоришь так, словно у тебя горло болит? Ты же дух, у тебя не должно быть таких проблем.
— Особенности анатомии, — сипло пояснила стена.
— Ааа… — протянула я.
Против анатомии, конечно, не попрёшь. Я уставилась на почти исчезнувшие в стене почтовые ящики. Надо их убрать. И сделать что-нибудь весёленькое, зелёно-голубое в стиле Лавентина. Но весёленькое не придумывалось, потому что меня всё больше терзало беспокойство: как он там, не вляпался ли в неприятности? На нервах легко натворить дел…
***
— Значит, весь переполох из-за того, что ты хотел сообщить об исчезновении матери? — Министр прижимал к губе пропитавшийся кровью платок.
В общем-то, химеру я проектировал и в расчёте на сражение с главами рода, так что через огонь министра она пролетела, как и её лапы, припечатавшие лицо, солнечное сплетение и, кажется, пах министра, вышедшего разобраться с нарушителями.
— Ну… да, — понуро согласился я, разглядывая стянувшие запястья наручники.
Ноги были прикованы к ножкам стула в центре просторного кабинета министра.
— И моё министерство ты, конечно же, разнёс случайно. Не виноват. И вовсе ни при чём, — странным голосом уточнил министр.
Хотел сказать «Да», но что-то в выражении его лица насторожило, я дипломатично отозвался:
— Почти. Когда химера переходит в режим защиты создателя, она становится неуправляемой…
Химера жалобно заурчала из угла. Министр уничижительно на неё взглянул, и она прикрыла все восемь глаз передними лапами.
— Хоть кому-то стыдно, — оттолкнувшись от стола, к которому прислонялся, министр уселся в высокое кожаное кресло и взял новый платок.
— Мне тоже стыдно, — пробормотал я, хотя в глубине души гордился, что моя химера смогла прорваться в министерство: далеко не каждая на такое способна.
— Да-да, по глазам вижу. — Поморщившись, министр сплюнул кровь в чашку. — А мне теперь зуб растить.
— Так ещё повезло, — поспешил утешить я, — могло ведь и челюсть сломать.
Утешенным министр не выглядел, даже как-то наоборот. А я вот радовался, что пулю не получил и ничего не сломал.
— Может, прикажешь меня освободить? — Подёргал кандалы.
— Нет! — Замахал пальцем министр. — Нет, нет и ещё раз нет. Когда ты скованный — мне спокойнее.
— Это нечестно.
— Зато не так разрушительно. Тебя отконвоируют к патологоанатому, а потом домой, чтобы ты занялся решением нашей с тобой личной проблемы.
— Мне нужно обратиться в полицию, мама…
— Я более чем уверен, что твоя мать в каком-нибудь загородном доме переживает позор твоего внезапного брака.
— Мама не стала бы так делать. Она обязательно написала бы Керлу отчёт о путешествии. А мне бы пришла и высказала претензии в лицо. Я более чем уверен, она ехала ко мне, чтобы отчитать за неподобающее поведение. — Сердце болезненно сжалось. — Ты должен объявить её в розыск. Пожалуйста.
— Повторяю: ты зря паникуешь, через пару дней она появиться. Лучше подумай о том, как решить нашу проблему.
— Найти маму важнее.
— Нет! — стукнул кулаком по столу министр. — Ты должен разобраться с перемещением жён немедленно.
— Почему такая срочность?
Министр дёрнул ящик стола и продемонстрировал мне золотую пригласительную карточку, отчеканил злым, напряжённым голосом:
— Потому что твою жену хотят видеть на сегодняшнем вечернем приёме во дворце. И единственная уважительная причина для неё не явиться на него — нахождение в другом мире.
— А почему бы ей не сходить? Что в этом такого?..
К щекам министра прилила кровь, ноздри раздулись:
— Я видел, — почти прошипел он, — что вы творите по отдельности, а вдвоём вы просто разнесёте императорский дворец.
Я похлопал глазами:
— Как ты мог такое о нас подумать? Моя жена — милейшая девушка, она готовить любит. — Подумал, что ещё сказать в её защиту, но я плохо её знал. — А ещё у неё фигура красивая.
— А ещё она на следующий день после появления разнесла твой дом до основания.
— Ну… с кем не бывает? — Я с улыбкой пожал плечами.
У министра стал дёргаться уголок рта. Наверное, серьёзные проблемы на работе.
— Тебе бы в отпуск, — доверительно предложил я.
— Не могу я в отпуске отдыхать, когда под боком такие несознательные подданные. Так уедешь на пару дней и потом острова длоров не досчитаешься.
— Это была случайность.
— Да-да, и министерство ты тоже чуть не развалил случайно. Когда же ты, наконец, повзрослеешь?
— Да мы ни одной опоры не задели, здание ещё несколько веков простоит даже без ремонта, да даже если мы ещё раз так пробежимся…
У министра стал очень странный, давящий взгляд, из-за которого хотелось втянуть голову в плечи и даже спрятаться за кресло.
За дверями нарастал гул. Министр зло уставился на створки. За ними послышалось:
— Не велено пускать!
И женский громовой возглас:
— Дело не терпит отлагательств!
Что-то брякнуло, поцарапанные химерой двери с грохотом распахнулись. Она юркнула за кресло министра, но оно было в три раза меньше неё и химеру не скрыло.
В кабинет влетела необъятная женщина в очень пышном многоярусном фиолетовом платье. Иссиня-чёрные растрёпанные волосы обрамляли раскрасневшееся лицо жены Смуза, рукав с рюшами был разодран, на плече запеклась кровь. Воинственно потрясая громадным зонтиком, Сарсанна Мондербойская подскочила к министру и треснула по столешнице:
— Что это творится, господин министр внутренних дел?! Средь бела дня прямо в городском парке на честных длорок нападают!