аша… Её глаза… Её прикосновения… Запах кожи…

Пьяный от поцелуя, я добрёл до приоткрытой двери своей спальни. Раздался голос Лирикири:

— Ваша магия не обладает лечебными свойствами или уже началось отторжение? Вы жениться-то ещё не собрались?

— Моя магия не лечит.

Заглянул в спальню. Министр сидел в кресле, склонив голову на колени, Лирикири скользил пальцами по его обнажённой спине в кровоподтёках синяков.

— Ну как? — пробормотал министр.

— Могу и третий раз перепроверить, но трещина в девятом позвонке от этого никуда не денется. Перелом руки, кстати, тоже. Но что-то мне подсказывает, ха-ха, что на постельный режим вы не согласитесь.

Я бочком просочился в спальню.

— Правильно вам это что-то подсказывает, — глухо отозвался министр. — А теперь бросайте шуточки и приведите меня в порядок, мне ещё допрос проводить.

— Служба не ждёт.

— Хватит шутить. Просто поставьте меня на ноги. Я даже согласен провести дома пару дней. Когда всё это закончится.

— Ну, если не женитесь к завтрашнему вечеру, свободного времени у вас будет предостаточно. Об этом весь остров длоров судачит. — Лирикири, словно на струнных играя, скользил пальцами по спине министра, и синяки бледнели. — Или вы намерены утереть нос своим оппонентам и в последний момент сочетаться браком с какой-нибудь счастливицей?

— С какой-то несчастной вы хотели сказать. — Министр приподнялся.

Рукав рубашки он не снял, так что доктор не мог видеть, что на браслете нет широкой щели, предвещавшей скорое снятие.

— Хах! Ну, когда-то вам должно повезти. Почему бы не в этот раз?

— Интересный вопрос, — кивнул я, думая почему-то не о жене министра, а о том, как приятно неистово заколотилось сердце, когда меня поцеловала Саша.

Министр так посмотрел, что я обрадовался, что в арсенале его родовых заклятий нет убийства взглядом.

Из стены высунулся привратный дух:

— Длоры Эрджинбрасские прибыли. Они и сопровождение ожидают разрешения войти.

— Веди в кухню. В Сашину, — пояснил я и взглянул на министра. — Или сюда?

Выглядел он так, словно его оскорбило предложение допрашивать кого-то в кухне. Но разве можно на это обидеться?

— А кроме кухни мест нет? — брезгливо уточнил министр.

Хм, видимо, можно.

Почесав затылок, я ответил:

— Гостиная занята Вериндером… Есть ещё комнатка перед спуском в лабораторию. И лаборатория.

Министр выпрямился:

— Вели жене создать приличную комнату.

— Она устала, пусть отдыхает.

— Мне нужно место для допроса.

— Какая разница, где допрашивать? Главное, чтобы они всё рассказали.

— Вот для этого и надо, чтобы место допроса выглядело внушительно.

Он так много значения придаёт внешнему, что иногда я сомневаюсь, может ли он видеть суть вещей.

Значит, моя лаборатория — внушительная. Я вновь оглядел полки с эмбрионами, папин стол, за которым устроился бледный министр, вытиравший с висков капельки пота. И с благодарностью подумал о Саше: как она хорошо всё сделала. Внушительно.

Совсем как мама, тоже создававшая лабораторию при моём участии.

Министр, видимо обдумавший рассказ о ЙааЙй, махнул рукой.

Дверь распахнулась.

Проковылял внутрь длор Садор Эрджинбрасский. В первую очередь внимание привлекал его сильно выдающийся вперёд нос, потом — холодные тёмные глаза. Третьим замечались прилизанные к шишковатому черепу седые волосы, а дальше уже остальной облик стандартного длора-главы рода: костюм по последней моде из дорогих материалов, стать, трость с массивным набалдашником.

Длорка, его жена — лет на двадцать моложе, ещё более надменная — была в тёмном домашнем платье и без украшений.

А моя длорка, наверное, уже спит… Я перестал теребить губу и убрал руки за спину. Моё движение привлекло холодный взгляд Садора. Но он тут же уставился на министра.

— Вы звали? — И склонил голову ни на градус ниже стандартного приветствия равного равному.

Его жена с незапоминающимся именем поклонилась министру чуть более почтительно. Взгляд министра слегка плыл, но он совладал с дурнотой.

— Итак, — его рокочущий голос внушал трепет. — Ради чего Хлайкери Эрджинбрасский мог похищать и убивать длоров?

Оба Эрджинбрасские спали с лица.

— Ну же, — усмехнулся министр, и в этот миг даже я не поверил бы, что он держится едва ли не из последних сил. — Давайте, рассказывайте.

— Мы ничего не знаем, — процедил Садор.

Министр звонко хлопнул по столу:

— Вы жили в одном доме. Ели вместе. Общались. — Его испепеляющий взор обратился к длорке. — Дом подчиняется вам, вы должны знать о Хлайкери больше остальных.

Она зажмурилась, ухоженные пальцы дрожали в кружевных оборках по низу корсета.

— Сначала предъявите обвинение, — вскинул голову Садор, — а потом допрашивайте. Я не намерен здесь оставаться. — Он ухмыльнулся. — Пришлите за мной послезавтра, тогда и поговорим. Если вы ещё будете министром внутренних дел.

Министр смотрел на него, как на мои эмбрионы — с неприкрытой гадливостью.

Я отчеканил:

— Вы никуда не уйдёте, пока не ответите на его вопросы. Дом вас не выпустит.

Садор аж подпрыгнул:

— Это возмутительно!

Его длорка теребила кружево:

— Думаю, надо рассказать. — Искоса глянула на багровеющего мужа. — Пусть они с ним разбираются. В конце концов, к нашей семье это отношения не имеет.

— Хлайкери нас потопит, а этот, — Садор указал дрожащей рукой на министра. — Да он завтра вылетит с поста, а все его обвинения…

— А если он женится?! — Длорка посмотрела на министра. — Вы ведь женитесь?

Его губы дрогнули в лёгкой усмешке. Нравится ему, что ли, над людьми издеваться? Или выясняет, кто ему сторонник, а кто враг? Эрджинбрасские себя зарекомендовали не очень.

— Расскажи, — велела длорка.

— Нет.

— Тогда я сама.

— Ты нас погубишь! — Садор надвинулся на неё, грозно смотрел с высоты роста. — Закрой рот и молчи. Ничего нам Раввер не сделает.

— А Хлайкери? — поинтересовался министр.

— У него на нашу семью материалы. — Длорка отступила, стараясь не смотреть на мужа. — О расхищении средств, выделенных на военную компанию в Черундии. О махинациях с акциями железных дорог и что-то ещё. Поэтому мы вынуждены были поселить его у себя. Он угрожал всё опубликовать. А если с ним что-нибудь случится, это сделают его помощники.

Кулак багрового от злости Садора трясся, трость ходила ходуном в другой руке.

— Молчи, — прорычал он.

Не глянув на него, длорка продолжила:

— И Хлайкери не Эрджинбрасский по крови. Пларон Эрджинбрасский женился на простолюдинке, которая уже ждала ребёнка от какого-то простолюдина. Как ни странно, их брак был счастливым. Хлайкери считал Пларона своим отцом. Но он не Эрджинбрасский, поэтому, что бы он там ни творил — наша семья ни при чём.

— Длор, который не длор, — протянул я.

— Теперь понятно, почему он не использовал магию, — кивнул министр. — Просто не мог в силу происхождения, а эта сказка о благородном отказе от своей доли…

— Просто сказка, — кивнула длорка. — Вы не подумайте, его растили как родного, обеспечили достойное образование, отправив в Инженерную академию вместе с состоятельными простолюдинами. Но он очень злился, что Садор не распределяет ему магии.

— Значит, он не знал о своём происхождении? — вздёрнул бровь Министр.

Садор фыркнул:

— Пларон считал, так будет лучше. А этот ублюдок настолько помешался на желании получить магию, что, когда мы были у них в гостях, посмел её требовать. — Он снова фыркнул.

Жена приблизилась к нему на полшага:

— Это было после того, как Хлайкери объявили, что он будет учиться в Инженерной академии, а не в Быкослове. Сначала Хлайкери умолял дать ему хоть искру магии, даже на коленях ползал. Потом приставил к горлу Садора меч.

— Тогда-то я и выложил ему правду. И мы уехали, — Садор расправил плечи. Поморщился, как от зубной боли. — Этот крысёныш затих на несколько лет, а когда разбогател на спекуляциях и купил эти свои «Горячие новости Динидиума», выловил меня в одном из клубов и потребовал поселить его на острове длоров, иначе расскажет о наших махинациях.

— Ну что ж, — министр положил ладонь на столешницу. — Теперь, по крайней мере, ясно, откуда у него такая ненависть к длорам. А теперь подробнее. Просил ли он разрешения простолюдинам на визиты на остров длоров? Как часто отлучался? Пользовался ли лабораторией в доме?

— В доме он почти не бывал, — ответила длорка.

— А разрешения ему давали младшие, — опираясь на трость, величественно пояснил Садор. — Естественно, я не снисходил до подобных пустяков.

Министр покачал головой:

— Перечислите имена младших, которые занимались пропуском его гостей.

Эрджинбрасские освободились только через полчаса. За это время министр ни разу не спросил их о материалах шантажа. Моё любопытство по этому поводу нарастало, но спросил я только после того, как он отдал распоряжение доставить попавших в список младших.

— И ты не будешь заводить дело о расхищении казны?

— Буду. Надеюсь, Хлайкери поможет, когда его поймаем.

— Думаешь?

Помедлив, министр потёр переносицу. Когда открыл глаза, его устремлённый на полку с эмбрионами взгляд был очень странным:

— Думаю, Хлайкери завидует и ненавидит их настолько, что ради их утопления будет сотрудничать даже со мной.

— Почему? Ты тоже длор, зачем ему помогать тебе?

— Эрджинбрасские легко, без усилий, получили то, чего он очень сильно хотел и не мог добиться. Там такая ненависть должна кипеть, — он сильнее скривил губы. — А враг моего врага мой друг, разве не так?

— Откуда ты знаешь, что он чувствует?

— Сужу по дядюшке Веронию. Почти та же ситуация: он был так близко от пожизненного звания главы рода, но раз за разом не мог физически подтвердить брак. — Министр цокнул. — Когда я получил браслет, Верония трясло от ненависти, я думал, его удар хватит. Наверняка Хлайкери испытывал нечто подобное, ведь он ждал, когда получит свою долю магии, но все вокруг получали, а он — нет.

Ну… Наверное, министр прав. Тяжело надеяться всю жизнь, а потом раз — и потерять всякую надежду. Одного я не понимал:

— Зачем его так мучили?

— Сначала, наверное, боялись, что он проболтается. Если бы о его происхождении стало известно, их бы обвинили в нарушении родового законодательства. И Хлайкери не мог бы официально считаться первенцем Пларона и наследовать ему. А потом… не знаю. — Прикрыв глаза, министр потёр предплечье. — Какой сегодня длинный день.

Ковыряя пальцем один из бутафорных приборов, я тихо заметил:

— Поспать бы тебе. Можешь у меня.

— Нет, — не открывая глаз, помотал головой министр. Усмехнулся. — Мне надо домой, чтобы не допустить въезда озабоченных моим будущим родственников. Вдруг увидят жену, сюрприз себе испортят.

— Завтра вечером, когда родовой браслет с тебя не спадёт, даже дурак поймёт, что ты женат. Зачем скрывать?

— Хочу посмотреть, кто чего стоит. Не каждый же день я нахожусь на грани вынужденного ухода с поста министра внутренних дел.

Глядя на его бледное лицо, принадлежащее скорее мужчине за тридцать пять, чем двадцативосьмилетнему, я хотел сказать, что пару лет отдыха ему бы не повредили, а то в могилу себя загонит.

Но для министра его пост всё равно, что для меня эксперименты, от которых я ни за что не откажусь. И я промолчал.

После глав рода мы допросили наёмников, не сумевших скрыться в суматохе. Это были солдаты Черундской армии, уволенные в запас из-за ранений, оставивших их калеками, и они ничего не знали о планах Хлайкери или для признания нуждались в более крепких уговорах, чем те, на какие был способен побитый министр.

С младшими Эрджинбрасскими и составлением списков тех, кто посещал остров длоров по приглашению Хлайкери, его знакомых и известной собственности мы закончили почти в три часа ночи.

Министру подвезли документы из редакции «Горячих новостей Динидиума», банков и земельных архивов. Он отбыл с ними к себе домой, а я, позёвывая, побрёл в спальню.

Но стоило раздеться и упасть на мягкую кровать, сон как рукой сняло.

Я зарылся в одеяло и подушки. И не мог закрыть глаза, потому что стоило это сделать — я видел лицо Саши.

Ощущал прикосновения её губ.

Жестковатые, густые рыжие волосы в своей руке.

И сердце билось часто-часто, а тело охватывал жар. Странно…

Нет, конечно, это нормальная физиологическая реакция на мысли о красивой девушке, но…

Сумрак комнаты окутывал меня, пряча непривычные, иномирные очертания окружающего. Я глубоко вздохнул. Честно пытался восстановить дыхание.

Но разум был полон и воспоминаниями о мире Саши, и ей самой.

Когда песчаный рогач навис надо мной, собираясь проглотить, я подумал о Саше.

Подумал, что…

Я сел. Ощупью отыскал одежду и стал одеваться.

Когда песчаный рогач навис надо мной, я понял, что хочу, чтобы Саша стала моей женой по-настоящему. Надо ей это предложить, пока меня кто-нибудь не съел.

Надеюсь, она не спит.