Бои за удержание главной армейской полосы

1 июля 1943 г. в Ставке Гитлера в Восточной Пруссии состоялось совещание. Присутствующих было немного: сам фюрер, фельдмаршалы Э. фон Манштейн, командующий группой армий «Юг», и Г. Клюге, командующий группой армий «Центр», а также командующие армиями и корпусами сухопутных войск и воздушного флота, которым предстояло участвовать в операции «Цитадель». Этим людям было суждено сыграть важную роль не только в летнем наступлении вермахта на Восточном фронте, но и, как оказалось, участвовать в решающей битве, которая стала трагической для фашизма в Германии и судьбоносной для народов оккупированной Восточной Европы. «На этом совещании, – вспоминал Э. фон Манштейн, – где выступил с докладом только Гитлер, он сообщил свое окончательное решение начать операцию «Цитадель». Наступление должно было начаться 5 июля».

С этого момента началось развертывание войск и последний этап приготовления к операции. 3 июля фельдмаршал фон Манштейн прибыл в Бухарест. В присутствии свиты и специально приглашенных журналистов он вручил диктатору Румынии маршалу Й. Антонеску Золотой знак за участие в Крымской кампании. Это был отвлекающий шаг, он призван был ввести в заблуждение И.В. Сталина в отношении планов Германии. Безусловно, советская разведка доложила Верховному Главнокомандующему, что фельдмаршал является одной из ключевых фигур ожидающегося наступления в районе Курска. Его отсутствие на фронте должно было стать еще одним аргументом в пользу того, что Германия не собирается переходить к активным боевым действиям на Востоке. Вечером того же дня командующий ГА «Юг» уже находился в своем штабном поезде, в лесу на запасных путях, и готовился 4 июля выдвинуться ближе к фронту, чтобы более оперативно реагировать на ситуацию в полосе готовившихся к операции армий.

На направлении главного удара войск его группы оборонялась 6 гв. А Воронежского фронта генерал-лейтенанта И.М. Чистякова. Непосредственно план прорыва ее первого рубежа силами 4ТА был относительно простым и потому достаточно предсказуемым. Основную надежду генерал-полковник Г. Гот возлагал на танки, атаки которых на первом этапе должны непременно сопровождаться самоходными артиллерийскими установками различного назначения. Именно им при мощной поддержке штурмовой и бомбардировочной авиации, а также артиллерии предстояло взломать оборону советских войск.

Территория, на которой закрепились войска 6-й гвардейской в конце марта, был достаточно сложной – равнина, пересеченная большим количеством глубоких оврагов и балок, со значительным числом сел и хуторов. Кроме того, перед фронтом 2 тк СС и правым флангом 48 тк проходила долина реки Ворскла и ее приток Ворсклицы с болотистой поймой, а перед фронтом 52-го армейского корпуса и левым флангом 48 тк – притоки р. Пены. Далее, в 12 км от переднего края, значительная часть второго армейского рубежа 6 гв. А была оборудована в излучине р. Пена («Пенская дуга»). Таким образом, долины этих рек уже сами по себе являлись серьезным естественным препятствием для наступления с юга в направлении Курска. Как свидетельствуют обнаруженные в архиве документы 6 гв. А, на обороняемом армией 64-км участке ее штаб считал труднопроходимыми для танков менее половины 28 км, остальная местность – доступной для действий бронетехники. Из тринадцати танкоопасных направлений четыре являлись главными, на них располагались основные дороги, ведущие на север и северо-восток (на с. Яковлево, Обоянь и т. д.). Каждое из 13 направлений имело ширину от 0,5 до 20 км, а их общая протяженность по фронту составляла 38 км. Не секрет, что естественные препятствия – балки, поймы рек, заболоченные отроги – значительно увеличивают устойчивость обороны и при правильном, часто даже не очень масштабном инженерном укреплении они могут стать мощным противотанковым препятствием. На танкоопасных направлениях в полосе 6 гв. А таких естественных препятствий было достаточно. Немецкая сторона очень внимательно изучала данные с постов наблюдения и фоторазведки, поэтому знала, что советская сторона с большим размахом вела оборонительные работы на своих рубежах.

Учитывая эти обстоятельства, Г. Гот решил не рисковать, а выбрал, как и предполагало командование Воронежского фронта, испытательный прием – прорыв вдоль крупных дорог. Однако главный удар он запланировал нанести не из одного, как ранее практиковалось, а сразу из двух районов: 2 тк СС – по обе стороны дороги Томаровка – Быковка – Яковлево и 48 тк – из района Бутово – Черкасское вдоль дороги на Яковлево. Оба соединения имели задачу – как можно быстрее соединиться в районе села Яковлево. Рывок вдоль этих грейдерных дорог позволял обойти сложно проходимые и хорошо укрепленные поймы рек Ворскла и Ворсклица и при удачном развитии событий не ввязываться в тяжелые бои, а окружить в этом районе советские войска. В приказе корпусам эта задача была сформулирована следующим образом. Пункт 3 приказа по армии гласил:

«3. 2 танковый корпус СС, поддержанный танками, после сильной артиллерийской подготовки, развивая планомерное наступление, прорывает передний край обороны противника на участке Березов, Задельное. Высоты, необходимые для артиллерийского наблюдения, занять ночью. Одна дивизия, эшелонированная уступом вправо, наступает до района Журавлины и овладевает дорогой Белгород – Яковлево. После завершения боя за первую позицию противника корпусу немедленно перейти в наступление на вторую позицию – между Лучки и Яковлево. Левый фланг по р. Ворскле прикрыт 1/3 сил 167-й пехотной дивизии.

После прорыва второй позиции корпус привести в состояние готовности, чтобы, приняв построение уступом вправо, он мог наступать своими главными силами на северо-восток – южнее участка Псёл, а правым флангом – через Прохоровку».

Таким образом, корпус СС должен был выполнить три задачи: во-первых, прорвать первый армейский рубеж обороны на всю глубину, во-вторых, параллельно с прорывом оказывать частями левого фланга давление на советские войска, оборонявшиеся по р. Ворсклица (153 гв. сп 52 гв. сд), и тем самым содействовать 48 тк в их окружении. И, наконец, двум его дивизиям во второй половине дня (согласно плану) предстояло преодолеть второй армейский оборонительный рубеж и выйти на прохоровское направление, к излучине реки Псёл. Кроме того, командиры дивизий СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и «Дас райх», вошедшие в ударную группу 2 тк СС получили приказ: при благоприятном развитии событий форсировать реку, создать плацдарм на правом берегу для дальнейшего наступления на северо-восток и параллельно атаковать ст. Прохоровка.

Следовательно, продвижение 48 тк в северном направлении – на Обоянь – напрямую зависело от того, как быстро эсэсовцам удастся преодолеть рубеж 6 гв. А в районе Дуброво – Яковлево и выйти на прохоровское направление. В приказе № 6 так сформулированы его задачи:

«4…в день «X» (5 июля) корпус продолжает с достигнутых рубежей наступление через главную полосу обороны противника. После сильной артиллерийской подготовки при поддержке танков корпус продвигается сначала зап. Черкасское, а затем захватывает рубеж обороны противника по обе стороны дороги Бутово – Дуброво. С поворотом на северо-восток выдвинуть вперед танки и нанести удар в направлении Дубровки, имея задачей воспрепятствовать отходу противника на север юж. Ольховатки поддержать наступление 2-го танкового корпуса СС вост. р. Ворскла. Использовать со всей решительностью любую возможность для вклинения во вторую полосу обороны противника…

После овладения дорогой Белгород – Обоянь корпус должен быть готовым к продвижению против участка по р. Псёл между Ольховским и Шипы».

Таким образом, на первом этапе наступления ГА «Юг» роль лидера отводилась 2 тк СС, он должен был расчищать стартовые позиции 48 тк у шоссе Белгород – Курск для рывка к Обояни и прикрывать правый фланг 48 тк генерала Отто фон Кнобельсдорфа. Трем его моторизованным дивизиям предстояло взломать оборону наиболее укрепленной – главной полосы западнее дороги Белгород – Курск и пробить коридор до Яковлева включительно, а затем отвернуть вправо, на прохоровское направление, уступив место более сильному соседу. После завершения прорыва главного рубежа обоими корпусами и поворота 2 тк СС на северо-восток к решению главной задачи армии, а значит, и всей группы армий, приступал корпус генерала фон Кнобельсдорфа. Для прикрытия флангов и закрепления территории его усилили 167-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Вольфа Триренберга без одного гренадерского полка и артдивизиона и 332 пд генерал Шафера (52 ак) в полном составе. Фланги 4ТА прикрывали: левый – ее 52 ак генерала Ейгона Отта, а правое – армейская группа генерала танковых войск Вернера Кемпфа.

Германское командование уделяло особое внимание повышению уровня боеспособности войск, привлекавшихся для наступления на Курск. Для проведения операции «Цитадель» выделялись одни из лучших в германской армии танковых и моторизованных соединений. Их сильной стороной была почти полная укомплектованность, значительная численность модернизированных средних и тяжелых новых танков, самоходных артиллерийских установок, в том числе и ПТО, а также большой практический боевой опыт личного состава, и прежде всего командного звена.

Немецкий танковый корпус являлся многочисленным и очень мощным боевым формированием. Его сложно сравнивать с каким-либо советским соединением или объединением. По численности он примерно соответствовал общевойсковой армии двухкорпусного состава, которую усилили тремя танковыми корпусами.

Так, на 1 июля 1943 г. в 48 тк, который состоял из 3 и 11 тд и мд «Великая Германия», числилось всего 61 692 человека, из них военнослужащих – 59729, вольнонаемных – 1963. В 167 пд полного состава – всего 17 837. Кроме того, в 3 тд 48 тк находилось и 1106 бывших военнопленных, перешедших на сторону противника. На 4 июля в нем находилось 674 бронеединицы (464 танков и 147 штурмовых орудий и сау). К началу операции «Цитадель» это соединение было усилено 10 тбр «пантер», в составе 39 тп двухбатальонного состава (200 «Т-5»). Бригада специально была передана корпусу в качестве ударного соединения для борьбы с советской 1ТА, которая, как предполагало командование 4ТА, должна была вступить в бой в полосе действий дивизий Кнобельсдорфа уже на первом этапе «Цитадели».

По количеству бронетехники корпус СС занимал второе место среди соединений 4ТА после 48 тк. На 4 июля 1943 г. его три моторизованные дивизии СС имели в общей сложности 390 танков, а также 104 штурмовых орудия и 98 самоходных установок полевой артиллерии «Мардер», «Хуммель» и «Веспе». По данным американского исследователя Д. Гленца, на 4 июля в строю числилось 356 танков. В начале операции ему были приданы 315-й гренадерский (пехотный) полк и дивизион 238-го артиллерийского полка 167 пд. Кроме того, корпус получил 3-ю минометную дивизию полковника Гревена. Это было мощное соединение, оно состояло из 1-го учебного, 55-го легкого (159–210-мм) и одного тяжелого (280–320-мм) полков. Каждый из них имел примерно 1500 человек личного состава, 54 миномета и по 10 76-мм советских трофейных орудий.

К началу операции «Цитадель» во 2 тк СС числилось по списку 73 380 человек, боевой состав – 39 106. В том числе в дивизиях СС: «Лейбштандарт Адольф Гитлер» – состояло на довольствии 20933, боевой состав – 12893, «Дас Райх» – соответственно 19 812 и 10441, «Мертвая голова» – 19 176 и 10 214, в корпусных частях – 8800 и 5558. Основные силы и средства, выделенные ГА «Юг» для наступления (см. табл. № 11).

На утро 5 июля 1943 г. общая боевая численность Ворнежского фронта составляла 41 7451 человек, он располагал 4281 орудием, 6437 минометами и 1598 танками. Более подробно об основных силах и средствах его армий см. табл. № 12.

Первыми на левом фланге 6 гв. А эсэсовцев должны были встретить две дивизии 23-го гв. стрелкового корпуса генерал-майора П.П. Вахромеева. В 3.00 противник начал общую артиллерийскую подготовку и бомбардировку нашего переднего края. Но еще за несколько часов до этого момента в бой со штурмовыми группами врага вступили подразделения боевого охранения 52 гв. сд полковника И.М. Некрасова и 375 сд полковника П.Д. Говоруненко. 52 гв. сд, располагаясь в первом эшелоне армии, прикрывала одно из главных танкоопасных направлений – грейдерную дорогу Томаровка – Яковлеве. Ее полки окопались на рубеже (иск.) Триречное, Гремучий, Непхаево, Козьмо-Демьяновка, имея передний край на юж. опушка урочища Лапин, юж. окраина Задельное, юж. окраина Березов, юж. окраина Гремучий.

Корпус СС перешел в наступление сразу всеми тремя соединениями из лога Степной, урочища Сухой Верх, Раково (северный) на фронте: высота 227.4 – высота 218.0 – Яхонтов – высота 228.6 – Стрелецкое. Острие удара двух дивизий, «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и «Дас райх», пришлось на участок рубежа 52 гв. сд: высота 228.6 – х. Яхонтов – высота 218.0. Его протяженность составляла примерно 6 км. Ось наступления первой пролегала по грейдерной дороге Томаровка – Яковлево. Это направление наиболее удобное для действий танков, в то же время оно было сильно укреплено в инженерном отношении. Здесь командование 52 гв. сд сосредоточило основную часть приданных истребительно-противотанковых полков. Левый фланг дивизии «Лейбштандарт» прикрывал приданный 315-й пехотный полк 167 пд, а правый фланг мд СС «Дас райх» – мд СС «Мертвая голова». Таким образом, соотношение сил было следующим: против одного гвардейского полка 52 гв. сд должна была действовать одна моторизованная дивизия СС.

С первых минут наступления наиболее ожесточенные бои развернулись на высотах 220.5 и 217.1 (участок 151 гв. сп) и в районе х. Березов (155 гв. и 156 гв. сп 51 гв. сд). Непосредственно хутор защищал 3-й стрелковый батальон 156 гв. сп 51 гв. сд, приданный 52 гв. сд, усиленный саперными и огнеметными спецподразделениями. Он был подготовлен к круговой обороне. 9-я рота окопалась на западных окраинах, 8-я – на южных, а 7-я – на северных и северо-восточных. К сожалению, реконструировать события того неравного боя сложно, участников не осталось в живых, а в донесениях штабов боевые действия таких мелких подразделений, как рота, освещаются скупо. По крупицам удалось собрать лишь несколько строк, но и они свидетельствуют о беспримерном мужестве и стойкости наших воинов. Из «Журнала боевых действий 51 гв. сд»: «…3/ 156 гв. сп, обороняясь в р-не Березова, находился в оперативном подчинении командира 52 гв. сд.

Противник на рассвете 5.07.1943 г. сбил боевое охранение этой дивизии в районе Яхонтов и повел наступление на Березов… 9 ср не оставила своих позиций, в первых упорных боях весь ее личный состав с материальной частью погиб, остатки 7 и 8 ср – 41 человек – под натиском противника отходили на основной оборонительный рубеж своего полка и к утру 6.07.1943 г. усилили оборону района выс. 246.3».

В 7.20 заместитель начальника штаба фронта генерал-майор С. Тетешкин, информируя командира 5 гв. Стк о сложившейся обстановке, подчеркнул, что на этом участке бой доходил до рукопашной схватки в траншеях.

Хутор был первым населенным пунктом на главной полосе обороны армии генерала И.М. Чистякова, овладеть которой предстояло эсэсовцам. Как свидетельствуют документы 2 тк СС, противник имел достаточно точную информацию о состоянии противостоящих ему советских соединений, уровне укрепления их позиций, начертании рубежей, однако первые атаки обескуражили врага, показали, что даже командование корпуса, не говоря о полковом звене, было не готово встретить столь упорное сопротивление советских войск.

П. Хауссер, лично наблюдавший атаку на Березов с КП моторизованного полк СС «Фюрер», видел, как цепи мотопехоты, словно покосы травы, ложились под огнем советской артиллерии и «катюш». Черные грибы с проблесками пламени вспыхивали то тут, то там по всему фронту атаки полка «Германия». По радио стали поступать сообщения о потерях: много убитых, еще больше раненых. Стало ясно: обороняющиеся практически полностью сохранили как инженерные заграждения, так и артиллерию. Расчет на то, что советские войска будут ошеломлены после мощного авианалета и не успеют дать отпор, не оправдался. Первый штурм рубежей 52 гв. сд подтвердил худшие из предположений командира корпуса – позиции русских придется не прорывать, а прогрызать метр за метром. На это и были нацелены первые его приказы после приостановки наступления. Артиллерийским полкам дивизии была поставлена задача вести интенсивный контрбатарейный огонь по обнаруженным целям. Приданные подразделения шестиствольных минометов 55-го и 1-го учебного минполков получили распоряжения уничтожать живую силу в окопах и в специальных щелях (наши бойцы их называли «лисьими норами»). Для уничтожения артиллерийской группировки в районе леса Журавлиный (3 км сев. – вост. Березова), прикрывавшей Березов и Гремучий и особенно досаждавшей наступающим, через офицера-координатора от Люфтваффе были срочно затребованы пикирующие бомбардировщики «Юнкерс-87» из 8-го авиакорпуса.

Около 6.00 под прикрытием огня из танковых орудий немцы выдвинули саперные подразделения к минным полям. Специальная группа саперов была выделена для подрыва краев противотанкового рва у Березова, чтобы засыпать его участок и проложить дорогу для боевых машин. «Авиационная обработка в сочетании с артиллерийской нашей обороны должна была обеспечить осуществление прорыва танкам путем подавления огневой системы, уничтожения в значительной части живой силы, разрушения на участке прорыва инженерно-технических сооружений нашей обороны, – отмечается в отчете штаба Воронежского фронта. – Именно для этого немцы осуществляли систематическую, беспрерывную бомбежку по площадям на участках прорыва массой самолетов, с применением крупных фугасных бомб, мелких осколочных бомб и мелких осколочных бомб в ящиках и «чемоданах».Однако широко развитая система траншей и убежищ в нашей обороне надлежащего ожидаемого эффекта противнику не принесла, потери в живой силе от авиации были незначительны».

В полосу корпуса СС были брошены основные силы 8-го авиакорпуса 4-го воздушного флота (ВФ). По некоторым данным, в течение всего дня 5 июля его наступление поддерживали 400 самолетов. Причем в основном это были бомбардировщики и штурмовики.

Примерно между 9.30 и 10.30 передний край 52 гв. сд был прорван и личный состав 151 гв. и 155 гв. сп вступил в борьбу с вражескими танками и штурмовыми орудиями в глубине обороны. Пытаясь уничтожить любое сопротивление, экипажи вражеских машин остервенело утюжили окопы. Стремясь смешать с землей все живое, на блиндажах, дзотах и ячейках танки крутили «пятаки».

Несмотря на сильный удар, командный состав 52 гв. сд сохранил самообладание, выдержку, не потерял управление частями и практически до исхода дня умело удерживал рубежи. В соединении были эффективно использованы преимущества рубежа обороны, инженерные заграждения, сооружения, все типы вооружения и средств борьбы, особенно в районе хуторов Березов, Гремучий.

Следует отметить, что, несмотря на значительное численное превосходство врага, упорному и длительному сопротивлению способствовало то, что в дивизии ротные участки имели по 3, а местами по 4 линии траншей. Это позволяло командирам полков без больших потерь и быстро осуществлять маневр подразделениями, блокируя атакующего противника на собственных рубежах и не допуская полного прорыва рубежа.

По свидетельству командующего артиллерией фронта генерала С.С. Варенцова, 13-ю роту «тигров» и прикрывавший ее дивизион StuG мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» первыми в полосе 6 гв. А вместе со 151 гв. сп и артиллерией дивизии полковника И.М. Некрасова, встретили расчеты 538 истребительно-противотанковый артиллерийский полк майора В.И. Барковского и 1008 иптап майора И.К. Котенкова. Оба полка были переданы из состава 6 тк 1-й танковой армии в оперативное подчинение 52 гв. сд еще до начала операции. Их основные силы эшелонировано располагались на наиболее опасном направлении – седлали дорогу, идущую из Томаровки в Яковлево. В первом эшелоне развернулся 538 иптап. Его орудия не были сосредоточены компактно в одном районе, а по батарейно разбросаны вдоль участка обороны 151 гв. и 155 гв. сп. Расчеты 1008 иптап окопались во втором эшелоне, у выс. 217.1, а часть находилось в противотанковом резерве комдива.

На рубеже лог Задельный, выс. 220.5, выс. 217.1 утром 5 июля произошел первый крупный бой наших артчастей с танками противника. Член Военного совета 1ТА генерал-лейтенант Н.К. Попель, очевидец отражения полками одной из атак противника, вспоминал: «Огневые позиции артиллерии оказались ближе, чем можно было предположить. Пушки стояли в пшенице, скрытые от постороннего глаза ее невысокой стеной.

Бинокль – ни к чему. Немецкие танки видны и так. Они текут прерывистой широкой лентой. Края ее стремятся поглотить все новую и новую площадь. Левый фланг колонны подмял густой орешник, передовые машины, словно в нерешительности, остановились на открытом месте. Черные разрывы на них скрутили тугие жгуты дыма. Стволы иптаповских пушек распластались над землей. Пламя едва не касается склонившихся колосьев.

Полк бьется менее часа, а треть орудий уже выведена из строя. Поредели расчеты. Потери не столько от танков, сколько от авиации.

Небо в безраздельной власти немецких пикирующих бомбардировщиков. Они то летают друг за другом по замкнутому кольцу, то вытягиваются вереницей. Потом снова вертятся в хороводе, поочередно сбрасывая бомбы. Десятки таких хороводов кружатся в небе. И снизу к ним вздымаются столбы земли и пламени, летят куски лафетов, бревна…

Незадолго до нас командир артполка майор Котенко пытался проскочить на огневые на машине. Остов этой машины догорает теперь в поле. Неизвестно как уцелевший майор все же добрался до орудий и сейчас работает в расчете. Никого не осталось на наблюдательных пунктах – да и что там делать, если полк ведет бой прямой наводкой. Многие командиры батарей и взводов тоже действуют за выбывших из строя наводчиков и заряжающих.

Дым, пыль, гарь… Навстречу потоку иптаповского огня и металла устремляется поток огня и металла, выброшенного немецкими танками и немецкой артиллерией. Гудящее пламя и свистящие осколки безбрежным морем заливают все вокруг. Человек в нем кажется слабым и недолговечным, как мотылек у свечи…

Ожесточение боя беспримерно. За несколько часов от двух наших истребительно-противотанковых полков остались, как говорится, одни номера».

Потери артиллеристов действительно оказались велики: в двух полках к исходу дня из 44 орудий осталось лишь 12. Вместе с техникой и вооружением гибли люди.

«538 иптап 5.07.43 г., – докладывал командир 6 тк генерал-майор А.Л. Гетман, – ведя бой с противником, имеет потери: 45-мм орудий – 18, автомашин «Виллис»– 18, ранено 12 человек, убито и пропало без вести 145 человек, потери личного состава уточняются. Командир полка тяжело ранен – отправлен в госпиталь. Остальной состав полка и тылы при штабе артиллерии 52 гв. сд».

Во второй половине дня в боевых действиях в полосе 52 гв. сд наступил перелом. «В 12.00 силою до пехотного полка и 60 танками противник предпринял атаку вдоль дороги на Быковку, – доносил штаб Воронежского фронта, – и небольшая группа прошла на высоту 217.1 (1,5 км сев. – зап. Березова), батальон пехоты с 30 танками вошли в Березов, часть танков прорвалась в Гремучий».

Таким образом, мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» уже в полдень ворвалась на гребень выс. 217.1 (500 м сев. – вост. выс. 220.5), а чуть позже, примерно в 13.30–14.00, мд СС «Дас райх» полностью овладела х. Березов.

В это же время мд СС «Мертвая голова» вела бой за Гремучий и пыталась расширить прорыв в направлении автодороги Белгород – Курск. Из журнала боевых действий 52 гв. сд:

«Полоса 155 гв. сп… После овладения Березовом противник занял оборону на сев. окраинах хутора и подбросил до полка пехоты и танки. В 14.30 в сев. – зап. окраин Березова пошел в наступление 85 танками и батальоном пехоты в направлении Журавлиный, одновременно – на Гремучий. Подразделениями 2-го стрелкового батальона атака была отбита. Под натиском превосходящих сил противника остатки 1 и 3 сб начали отходить в направлении Журавлиный. 2 сб занимал прежний район обороны (район Гремучий). На протяжении всего боя авиация противника большими группами по 50–75 единиц бомбила боевые порядки и глубину обороны полка. В результате бомбежки было выведено из строя много артсредств, вооружения и живой силы. В 16.00 противник овладел лесом Журавлиный, отрезав пути отхода 2 сб, который находился на прежних рубежах».

Отход батальонов 155 гв. сп проходил беспорядочно, царила неразбериха, которую усиливала беспрерывная бомбежка. Бойцы выходили из боя группами и поодиночке, часть сил попала в кольцо в хуторе. В дневной сводке 2 тк СС отмечается: «После ожесточенного боя неприятель, начиная со второй половины дня, отступает на север. Несмотря на то что первое сопротивление сломлено, следует ожидать закрепления противника на второй линии. Активная деятельность нашей авиации и успешная поддержка сражающихся войск».

К этому моменту в частях 52 гв. сд были на исходе боеприпасы. Подвезенные на 13 автомашинах снаряды сожгла авиация противника. Однако гвардейцы, оставаясь в окружении, уничтожали живую силу противника огнем и в рукопашных схватках. Последним противотанковым резервом у комдива оставался 230-й отдельный танковый полк полковник Д.А. Щербакова. Он имел на вооружении танки «МЗС» и «МЗЛ». Согласно плану обороны три его роты из четырех были сосредоточены в районе Быковки.

«Многоэтажные» американские машины имели слабую броневую защиту, поэтому эффективно их можно было применять лишь из засад и против пехотных частей, не имевших поддержки танков и хорошо организованной противотанковой обороны. Но выбирать не приходилось, враг рвался в глубь рубежа дивизии. В этот момент было крайне важно дать возможность отходящим подразделениям оторваться от преследования и закрепиться на позициях в районе с. Быковка. Поэтому полковник И.М. Некрасов примерно в 14.00 бросил в бой одну танковую роту против боевой группы мд СС «Рейх» с задачей остановить ее продвижение. По немецким данным, наши танки вступили в бой на участке примерно 6 км сев. Березова, за высотой 233.2. В это же время еще две роты ударили по авангарду дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» в 1,5 км юж. Быковки. Это была первая контратака советских танковых частей в полосе эсэсовского корпуса. О ней офицер Генерального штаба при 6 гв. А подполковник Шамов так докладывал в Москву: «…Командиром дивизии была введена в бой рота 230-го отдельного танкового полка. Части дивизии при поддержке танков оказывали упорное сопротивление. Орудийные залпы, рокот моторов, взрывы бомб и треск пулеметов и автоматов слились в общий гул. Один за другим загорались немецкие танки».

В приведенной цитате много эмоций и очень мало правды, информация далека от реальных событий того боя, в том числе утверждение о понесенных врагом потерях. К сожалению, все было наоборот. Атака оказалась самоубийственной для наших танкистов. Чуть больше чем через полчаса рота прекратила существование как боевая единица. Экипажи вражеских боевых машин, используя качественное превосходство орудий в дальности стрельбы, не позволили даже приблизиться нашим танкам на расстояние прямого выстрела и попросту расстреляли их. О результатах контратаки 230 отп сухо доложил в дневном донесении начальник оперативного отдела штаба мд СС «Дас райх»: «14.45. Танковая контратака неприятеля со стороны высоты 233.3 отражена. Подбито 7 танков. Упорное сопротивление врага на выс. 233.3 и в направлении Быковки».

После 15.00 немцы усилили бомбардировку наших позиций на участке Каменный Лог – высота 215.4 – высота 233.3. Особенно интенсивные удары с воздуха были нанесены по командному пункту 52 гв. сд в районе сел Козьмо-Демьяновка и Быковка. Значительные силы двух ее стрелковых полков на главном направлении удара противника были уничтожены и попали в окружение, часть находилась в движении к Быковке и вовремя занять новый рубеж обороны не смогла. Больше половины орудий 538 и 1008 иптап, полковой артиллерии оказалось разбито, противник захватил все наблюдательные и командные пункты 151 гв. и 155 гв. сп, поэтому связь полков с подразделениями была почти утрачена, их командование утратило возможность эффективно влиять на оперативную обстановку в полосе обороны.

Танк М3 «Генерал Ли» 230 отп 6 гв. А, покинутый экипажем в капонире Полоса наступления 2 тк СС.

Июль 1943 г. (Фото Бюшеля. NARA USA)

Район Быковки имел важное тактическое значение. Вместе с Козьмо-Демьяновкой этот населенный пункт был последним, хорошо укрепленным узлом сопротивления перед вторым армейским рубежом. На восток от села шли три глубоких заболоченных оврага, на запад – пойма р. Ворскла. Таким образом, единственный путь, по которому могли двигаться танки из этого района на Обоянь, была дорога Томаровка – Яковлево, проходившая через центр села. Далее шоссе шло в с. Козьмо-Демьяновка, расположенное рядом с Быковкой (через мост). Однако защищать села полковнику И.М. Некрасову было уже практически нечем. Согласно плану маневра противотанковым резервом 6 гв. армии танкоопасные направления в полосе 52 гв. сд должна была прикрывать 28-я отдельная истребительно-противотанковая бригада (оиптабр) майора Косачева. В середине дня 5 июля ее полки находились на прежних рубежах: в районе Покровки, выс. 254.2 (примерно 10 км сев. с. Быковка). По штату она должна была иметь три полностью укомплектованных иптап: два 76-мм орудия и один – 45-мм ПТО и, что самое важное, на каждое орудие – мехтягу, то есть автомобиль. На самом деле в бригаде было лишь два полка, имевших на вооружении 76-мм и 45-мм орудия, а также 50 % автотранспорта, необходимого для переброски материальной части, боеприпасов и личного состава. Именно этот момент не был учтен командованием 6 гв. А при выборе времени выдвижения и соединения для локализации прорыва 2 тк СС. Приказ о переброске полков в район с. Быковка комбриг получил слишком поздно, полковые колонны тронулись в тот момент, когда уже начался бой за село. Поэтому ожидаемой помощи гвардейцы полковника И.М. Некрасова в этот день так и не получили. Из доклада командования 28 оиптабр: «…5.07.43 г. бригада получила приказ командующего артиллерией армии выбросить одну лучшую батарею 76-мм орудий в район клх. «Смело к труду» для уничтожения прорвавшихся 13 танков противника. В 14.45 4-я батарея 1838 иптап выступила для выполнения этой почетной задачи.

В 15.00 остальному составу бригады, имеющему средства тяги, была поставлена задача: 3 батареями 1838 иптап и 3 батареями 1842 иптап с одной батареи 1840 иптап, подвижной резерв комбрига, выступить в район Быковки с задачей перекрыть основные танкоопасные направления: дороги из Пушкарное, из Томаровки и клх. «Смело к труду».

В 16.00 весь состав бригады, имеющий автотранспорт, во главе с комбригом выступил для выполнения поставленной задачи. 1838 иптап по маршруту Покровка – Яковлево – выс. 218.3 – Быковка. 1842 иптап со штабом бригады и подвижным противотанковым резервом двигался по маршруту: выс. 254.5 – Дуброво – Ольховка – Ворскла – Быковка.

В 17.00 части бригады под сильным воздействием авиации противника и непрерывной бомбежкой, понеся незначительные потери, достигли рубежа Ольховка, выс. 234.8, где высланный вперед разведкой и личной командирской разведкой установлено, что с. Быковка и южные окраины Козьмо-Демьяновки заняты противником. В районе с. Быковка, выс. 224.2 замечено скопление до 150 танков противника.

Установив, что основная масса танков и мотопехоты противника двигается в обход, в направлении Яковлево, комбриг принял решение отвести части на прежние рубежи обороны – для отражения атаки танков противника. В 22.00 5.07.43 г. части бригады заняли прежние боевые порядки, привели все в боевую готовность для отражения атаки противника».

Боевые группы вражеских дивизий превосходили наши части в мобильности и маневренности. Немцы полностью использовали свое преимущество, и уже в 16.30 передовые подразделения мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» овладели южной частью Быковки, а чуть раньше, в 16.00, гренадерский полк «Германия» мд СС «Дас райх» полностью смял оборону на выс. 233.3. В 17.00 52 гв. сд оставили Быковку, а через два часа эсэсовцы овладели Козьмо-Демьяновкой. «…Части дивизии отдельными разрозненными подразделениями, – докладывал подполковник Шамов, – ведя упорные бои в окружении и полуокружении, погибая целыми подразделениями, к исходу дня 5.07.43 г. вышли на рубеж: 153 гв. сп – лог Лапин, Вознесеновский, 151 гв. сп – (иск.) Вознесеновский, Ворскла, (иск.) Солонец, 155 гв. сп – (иск.) Гонки, роща зап. Непхаево, ведя огневой бой с противником. Значительная часть подразделений продолжала вести упорный бой в окружении…».

Отход войск организовывали в основном командиры батальонов и рот, на некоторых участках офицеры управления полков. Находившийся в районе Козьмо-Демьяновки штаб 52 гв. сд, потеряв связь с отходившими частями и попав под сильный удар вражеской авиации, спешно покинул этот район. В 18.00 связь штаба 6 гв. А с ним оборвалась и до исхода дня отсутствовала. Таким образом, командование армии не знало положения своих частей и ситуации в самом соединении, а главное – было лишено основного источника информации об оперативной обстановке на столь опасном участке.

Из итогового донесения штаба корпуса СС: «На стороне неприятеля, который сначала чрезвычайно упорно сражался, наблюдаются по мере развития нашего наступления, помимо ослабления сопротивления, также отступательные движения.

Чтобы помешать противнику закрепиться во второй линии обороны, дивизиям «Лейбштандарт» и «Дас Райх» отдается приказ, несмотря на позднее время, около 17.00 как можно скорее подтянуть танковые полки и еще засветло прорвать вторую линию обороны. Дивизия «Мертвая голова» получает задачу направить в Журавлиный лес сильную разведку для установления связи с правым крылом дивизии «Дас Райх» и очистки леса.

…Около 18.40 «Лейбштандарт» наступает на вторую линию обороны и в 19.00 стоит в 500 м южнее второй линии перед дефиле, проходящим в восточном направлении, на южной окраине Яковлева. Поскольку у дивизии «Рейх» плохие дороги и пробки на пути продвижения существенно замедляют подтягивание, наступление было остановлено приказом по корпусу. Вторая линия должна быть столь же планомерно атакована после сосредоточения следующим утром. В течение ночи по возможности местность от предполья должна быть занята, пехота должна продвинуться до высоты 214.5».

По данным штаба 6 гв. А, уже в 16.30 эсэсовцы вступили в бой с подразделениями 51 гв. сд в районе высоты 218.3, затем овладели с. Ворскла на западном берегу реки и подошли к х. Солонец. Таким образом, согласно дневной сводке (на 17.00 6 июля) штаба мд СС «АГ», к исходу дня 5 июля ее подразделения вышли на линию: выс. 234.8 (1 км сев. Козьмо-Демьяновки) – сев. окраина Козьмо-Демьяновки – примерно 0,5–1 км от второй линии обороны 6 гв. А.

52 гв. сд основными силами отошла за р. Ворскла и закрепилась: 153 гв. сп и 151 гв. сп – на рубеже выс. 233.6, 238.4, овраг 1,5 км западнее Солонец, а остатки 155 гв. сп сосредоточились в полосе обороны 375 сд – в районе Непхаево.

Значительно сложнее и менее успешно развивалось наступление фланговых частей и соединений 2 тк СС. Несмотря на все усилия, эсэсовцы хотя и сумели несколько потеснить правый фланг 375 сд, но добиться поставленной цели – «смотать» ее оборону, овладеть переправами через Липовый Донец и выйти на его восточный берег – им не удалось. Правый фланг дивизии сохранил свою устойчивость, все подразделения 1243 сп остались боеспособными и продолжили удерживать свои позиции. Успешным этот день оказался и для других частей дивизии полковника П.Д. Говоруненко.

В ходе боев на левом фланге 2 тк СС к полуночи дивизия Виша с 315-м усиленным гренадерским полком и боевой группой сумела форсировать р. Ворскла на участке Задельное, Каменный Лог, Веселый, Ворскла и, потеснив подразделения 153 гв. сп 52 гв. сд, создала плацдарм шириной около 3–3,5 км.

Таким образом, примерно через семнадцать часов после начала наступления эсэсовский корпус прорвал первый армейский оборонительный рубеж в районе дороги Белгород – Курск на всю глубину и вышел ко второму – к переднему краю 154 гв. и 156 гв. сп 51 гв. сд генерал-майора Н.Т. Таварткиладзе на фронте 6–6,5 км.

Более удачно для советской стороны развивались события на правом крыле армии И.М. Чистякова в полосе двух гвардейских дивизий ее 22 гв. ск генерала Н.Б. Ибянского. По их участку обороны наносило удар наиболее мощное соединение 4ТА – 48 тк генерала фон Кнобельсдорфа. Еще до начала атаки противника возникли очень серьезные проблемы из-за минных полей и сложности с сосредоточением значительного количества войск и техники на небольшом участке. Во время марша к переднему краю часть новых боевых машин «Пантера» из приданной ему 10 тбр попали на минное поле, а затем перекрыли путь движения танковому полку «Великой Германии». Таким образом, первая атака гренадеров началась без поддержки танков. Затем ситуация еще более усложнилась, так как долго не удавалось организовать переброску техники через естественное препятствие – заболоченную балку, которую командование 67 гв. сд искусно вписало систему инженерных противотанковых препятствий перед передним краем своего 196 гв. сп.

Командир 22 гв. ск 6 гв. А генерал-майор Н.Б. Ибянский {первый справа) объясняет обстановку командующему 6 гв. армией генерал-лейтенанту И.М. Чистякову (с биноклем в центре) и члену Военного совета Воронежского фронта генерал-лейтенанту Н С. Хрущеву (третий справа) Обоянское направление.

Начало июля 1943 г. (РГАКФД).

Боевые группы 3 тд генерал-лейтенанта Ф. Весховена и мд «Великая Германия» генерал-лейтенанта В. Хейернляйна наносили удар встык 67 гв. сд полковника А.И. Баксова и 71 гв. сд полковника И.С. Сивакова, стремясь с ходу овладеть на их переднем крае двумя мощными узлами сопротивления: селами Черкасское и Коровино. Вклинившись в первые часы в систему обороны между селами, войска Кнобельсдорфа в течение всего дня практически топтались на месте и, несмотря на все усилия, к исходу дня так и не смогли выполнить и половины намеченного. Они вели тяжелые кровопролитные бои в системе первого армейского рубежа. Лишь к полуночи, да и то не полностью, села удалось захватить, при этом немцы продвинулись лишь на 5–7 км (с учетом рубежа боевого охранения 67 гв. сд). Поэтому о прорыве первого рубежа корпуса Ибянского на все глубину не могло быть и речи.

Не сработал и главный инструмент прорыва – новые танки Т-6 «Тигр» и Т-5 «Пантера». Слишком большие надежды были возложены на них. Уже первые часы боев показали, что ставка, особенно на «пантеры», себя не оправдала. Опасения Г. Гудериана сбылись полностью, помощь бригады «пантер» для мд «Великая Германия» не была столь существенна, как рассчитывал Гитлер, перенося даты операции «Цитадель». Дивизия вместе с двумя сотнями этих машин застряла на первом же оборонительном рубеже. Причем если слабое влияние «тигров» на ход наступления можно было оправдать их незначительным числом в дивизиях, то командование и личный состав бригады «пантер» продемонстрировали не умение взаимодействовать с войсками дивизии Хёйернляйна, неспособность быстро преодолеть глубоко эшелонированную оборону русских, а сами – танки низкую техническую надежность.

В то же время командование армии, корпуса и дивизии допустило ряд ошибок и просчетов при планировании применения этого мощного тарана в реальных условиях передовой. Так, Г. Гот опрометчиво сконцентрировал всю бригаду в руках лишь одного командира дивизии. При этом неудачно была выбрана местность, где она должна была наносить удар. На узком участке фронта предстояло развернутся не только двум ее батальонам, но и ударным силам мд «Великая Германия». Полностью очистить район от оставленных советскими войсками минных полей не удалось. Концентрация на трех километрах нескольких сот боевых машин из разных частей, автотранспорта с четырьмя батальонами пехотой и артиллерийских тягачей при неподготовленности дорог ни к чему, кроме пробок на основных направлениях и потерям при налетах штурмовиков 2ВА и попадании на мины, привести не могла, и не привела. Ситуацию усугубила неожиданно прочная и устойчивая система обороны 22 гв. ск 6 гв. А.

Общий итог действий войск ГА «Юг» на направлении главного удара 4ТА был следующим. Согласно плану «Цитадель», к исходу 5 июля танковые дивизии 48 тк, самого сильного соединения армии генерал Г. Гота, должны были прорвать первый и второй армейские рубежи и углубиться в оборону 6 гв. А (с учетом позиций боевого охранения) примерно на 45 км, выйдя к переправам на р. Псёл. В то же время соседний, 2 тк СС, имел задачу преодолеть две полосы обороны 23 гв. ск и выйти на прохоровское направление. В результате должна была образоваться «вмятина» глубиной 30 км и шириной по фронту – 15. Таким образом, в первый день наступления армии Гота две основные полосы 6 гв. А должны были быть полностью прорваны, и советским войскам пришлось бы уже 6 июля сдерживать неприятеля на третьем (тыловом) рубеже. Однако этого не произошло. Корпус Кнобельсдорфа не сумел преодолеть даже четверти от запланированного расстояния.

Несмотря на определенный успех, возникли существенные проблемы и у 2 тк СС. Довольно быстро началось распыление сил ударной группировки. В его моторизованных дивизиях ощущалась острая нехватка пехоты, как, впрочем, и в других соединениях Манштейна. Расчет на то, что после прорыва у грейдерной дороги Томаровка – Яковлево и в районе Черкасское сопротивление русских частей в долине Ворсклицы (на флангах 48 тк и 2 тк СС) ослабнет, не оправдалась. Русские дрались очень упорно, 48 тк сразу увяз на рубежах 71 гв. и 67 гв. сд, а от наступления одного лишь 315 пп 167 пд на позиции 153 гв., сп 52 гв. сд по западном берегу Ворсклицы в районе Стрелецкое, Задельное, Каменный лог ожидать больших результатов не приходилось. В то же время на правом фланге положение сложилась еще сложнее. Оборона советской 375 сд оказалась настолько сильной, что брошенная на ее прорыв в полном составе мд СС «Мертвая голова» сделать ничего не смогла. В этой обстановке полный провал наступления АГ «Кемпф», которая должна была прикрыть правый фланг 4ТА, но весь день продолжала топтаться на месте, оказался для Гота «ударом ниже пояса».

Таким образом, хотя корпусу СС и удалось прорвать первую линию обороны, «коридор» оказался достаточно узким, сразу возникла необходимость в усилении флангового прикрытия. Поэтому Хауссеру на первом этапе пришлось и прорывать оборону, и прикрывать фланги, и закреплять территории только частями моторизованных дивизий, что явно не способствовало выполнению основной задачи.

График операции «Цитадель» рухнул в первые часы ее проведения. Итоги первых суток грандиозной битвы были неутешительными, соединения 4ТА прорвали главную полосу обороны 6 гв. А лишь в одном месте, приложив для этого очень много сил и средств. В сложившихся условиях это был определенный тактический успех, но, чтобы добиться выполнения целей, поставленных в плане «Цитадель», было крайне важно развить его до оперативного (затем и стратегического), а для этого необходимо было прорвать хотя бы первые три рубежа обороны советских войск в первые два-три дня операции.

Важным результатом стало и определенное «прозрение» врага. Русские с удивительной целеустремленностью и настойчивостью, погибая целыми подразделениями, перемалывали германские войска. Все, кто участвовал в этом сражении, в один голос утверждают, что после нескольких часов наступления немцы поняли, что столкнулись уже с другой Красной Армией. Вместо деморализованного, бегущего под ударами вермахта русского солдата они увидели стойких и отважно сражающихся бойцов, хорошо подготовленные позиции, продуманную систему артиллерийского огня и инженерных сооружений. Все это изумляло противника, он понимал: в этой операции если и будет достигнута победа, то заплатить за нее придется очень дорого.

Тем не менее, несмотря на все перечисленные выше трудности и проблемы, возникшие в ходе первого дня наступления, войска ГА «Юг» сумели добиться одного, но очень существенного результата. Благодаря хорошо отлаженному взаимодействию родов войск и настойчивости соединений, прежде всего 4-й ТА, командование Воронежского фронта было вынуждено выдвинуть к исходу 5 июля практически все свои оперативные резервы. Как уже отмечалось выше, уничтожение резервов Красной Армии было второй по значимости после захвата Курска задачей группы армий фельдмаршала фон Манштейна. В действительности же оттягивание на себя как оперативных, так и стратегических резервов нашей армии в районе южного крыла Курского выступа и истребление их в ходе операции «Цитадель» для противника вышло на первый план. И шел этот процесс по нарастающей. Если 5 июля войска Г. Гота вели борьбу с первым эшелоном и резервами 6 гв. А (в бой было введено более 90 % всех артстредств армии, в том числе и полностью противотанковый резерв, а также часть сил стрелковых дивизий второго эшелона), то 6 июля в полосу наступления 4ТА командование Воронежского фронта уже выдвинуло все еще не задействованные танковые и артиллерийские соединения, а также единственный стрелковый корпус – 35-й гвардейский. Таким образом, уже на второй день оборонительной операции Н.Ф. Ватутин был практически лишен фронтовых резервов – основного рычага влияния на оперативную обстановку, а следовательно, важнейшего составляющего элемента для успешного удержания обороны. В силу этого он был вынужден обратиться в Москву с просьбой об усилении фронта стратегическими резервами Ставки ВГК. Повторюсь, это явилось серьезным успехом противника.

Уже во второй половине дня 5 июля командование Воронежского фронта определило направление главного удара и выработало основные мероприятия по укреплению обороны. Тогда главным средством борьбы наших войск стали многочисленные инженерные заграждения в сочетании с огнем артиллерийских и стрелковых частей. Танки оставались пока в резерве. На 6 июля планы командования Воронежского фронта изменились. Оно готовилось наряду с прежними методами борьбы активно использовать танковые и механизированные корпуса. Предполагалось, что именно они остановят продвижение противника и не допустят расширения участка вклинения в сев. – вост. направлении. Поэтому все танковые резервы Ватутин расположил во втором эшелоне – на направлении главного удара, а также на прохоровском направлении, справедливо предполагая, что неприятель в ближайшее время попытается использовать его для прорыва на Обоянь.

В 16 часов Ватутин отдал приказ развернуть находившиеся в его резерве 1ТА генерал-лейтенанта М.Е. Катукова, 2 гв. Ттк полковника А.С. Бурдейного и 5 гв. Стк генерал-майора А.Г. Кравченко для обороны второй полосы на 52-км участке Меловое, Яковлево, 10 км южнее Тетеревино.

На усиление 1ТА из 38А передавалась также 180 отбр, батальонам которой предстояло развернуться за вторым эшелоном армии – южнее Обояни на участке Семеновка, Афанасьевка.

1ТА, прикрывая обоянское направление, должна была занять оборону на участке Меловое, Яковлево протяженностью до 30 км, имея оперативное построение в два эшелона. В первом находились 6-й танковый и 3-й механизированный корпуса, во втором – 31-й танковый корпус. Второй эшелон армии был удален от первого на 18 км. Выход 1ТА на вторую полосу обороны 6 гв. А увеличил количество артиллерийских средств последней (с учетом танковых пушек и всей артиллерии танковой армии) на 85 %. Всего 6 июля командование фронта бросило в бой 1051 танк, из них 754 «тридцатьчетверки», что составляло более 71 % общего числа боевых машин.

Всю ночь танкисты выставляли засады, артиллерия занимала огневые позиции, личный состав осваивал оборонительные сооружения. Техника была замаскирована от воздушного и наземного наблюдения. Одновременно были усилены резервами соединения, оборонявшие прохоровское и корочанское направления.

5 гв. тк должен был прикрыть прохоровское направление, заняв оборону на второй полосе по фронту 12 км, а 2 гв. тк – прикрыть Гостищево на фронте 10 км.

Во второй половине дня 5 июля 1943 г. начальник штаба фронта генерал-лейтенант С.П. Иванов вызвал к аппарату Бодо командира 5 гв. Сталинградского танкового корпуса генерал-майора А.Г. Кравченко:

«У аппарата Иванов, – выбивало на узкой ленте печатающее устройство. – Здравствуйте. Передаю боевой приказ. Текст: «Командиру 2 гв. танкового корпуса, командиру 5 гв. танкового корпуса. Копия: начальнику Генерального штаба.

Боевой частный приказ № 005/ОП штаба Воронежского фронта 5.07.43 г. 16.35:

«Противник к 14.30 5 июля 1943 г. овладел с. Гремучий и силою до двух танковых дивизий стремится выйти на шоссе Белгород, Обоянь для дальнейшего наступления на Курск.

Приказываю:

1. Командиру 2 гв. Тацинского танкового корпуса к 24.00 5.07.43 г. выдвинуться в район: МТС, Сажное, Лозы, Сажное.

Штакор – Сажное.

Задача:

Прочно оборонять вышеуказанный район. Не допустить распространения противника на север и северо-восток. Быть готовым с рассвета 6.07.43 г. во взаимодействии с 5 гв. тк перейти в контратаку в направлении: Крюково, Крапивенские Дворы и далее на Гремучий, Белгород.

2. Командиру 5 гв. танкового корпуса к 24.00 5.07.43 г. выдвинуться в район: Лунино, Тетеревино, Малиновка.

Штакор – Калинин (2 км южнее Беленихино). Задача:

а) Занять оборону на рубеже: Лунино, Тетеревино, Петровка и ни при каких обстоятельствах не допустить прорыва противника в направлении Прохоровка.

б) Быть готовым с рассвета 6.07.43 г. во взаимодействии с 2 гв. тк перейти в контратаку в направлении: Тетеревино, Быково и далее Раковка.

3. Танки в обороне окопать. Потребовать от войск быстрых и решительных действий.

4. Иметь в виду, что в течение ночи на рубеж: Меловая, Сырцев, Яковлево выдвигается 2 танковая армия.

5. Исполнение донести».

2 гв. Ттк под командованием полковника А.С. Бурдейного получил приказ выдвинуться в район Рождественка, Новые Лозы, Дружный и прикрыть северное и северо-восточное направления на фронте 10 км. Оба танковых корпуса передавались в подчинение командованию 6 гв. А.

Кроме того, район Прохоровки укреплялся стрелковыми соединениями. Командир резервного 35 гв. ск генерал-лейтенант С.Г. Горячев получил приказ: к 3.00 6 июля 93 гв. сд генерал-майора В.В. Тихомирова выйти в район Прохоровки и занять оборону за частями 183 сд генерал-майора А.С. Костицина.

Еще две дивизии этого корпуса – 94 гв. под командованием полковника И.Г. Русских и 92 гв. полковника В.Ф. Трунина – передавались в подчинение командующему 7 гв. А. Им предстояло прикрыть корочанское направление. Кроме того, занимавшие тыловой рубеж обороны 111 сд и 270 сд 69А также передавались в оперативное подчинение генерал-лейтенанту М.С. Шумилову.

Для ликвидации созданных противником плацдармов на р. Северский Донец командование 7 гв. А планировало 6 июля в 3.30 провести контрудар войсками второго эшелона армии. Для этого были сформированы две группы. Первая была подчинена командиру 25 гв. ск генерал-майору Г.Б. Сафиуллину, в ее состав вошли 73 гв. сд, 31 итпабр, 167 тп, 1438 сап, 262 пап 309 и 97 гв. мп и 329-й инженерный батальон. Второй группой командовал генерал-майор Н.А. Васильев, командир 24 гв. ск. Она включала в себя 213 сд и 27 тбр. Этим соединениям предстояло атаковать в направлении с. Маслова Пристань, а подвижной группе корпуса – 201 тбр, 1529-й тяжелый самоходный артиллерийский полк (тсап) и 1669 иптап – нанести удар из района Гремучий, совхоз «Поляна» на Крутой Лог. После того как 15 гв. сд сменила 111 сд, ее вывели во второй эшелон армии, где ей предстояло занять оборону по вост. берегу р. Корень – на участке Неклюдово, Чураево.

Подводя итоги 5 июля, с полной уверенностью можно утверждать, что этот день оказался более успешным для войск Воронежского фронта, чем для противника. Главная задача – удержать танковые клинья Манштейна на армейских оборонительных рубежах, изматывая его силы, – хотя и с большим трудом, но была достигнута.

Однако битва лишь только разгоралась, и генерал-лейтенант И.М. Чистяков, которому выпала судьба находиться в ее эпицентре, был далек от мысли, что пора «готовить дырочку для ордена на кителе». Войска армии этот успех оплатили огромным напряжением сил и многочисленными потерями. Как и руководство фронта, командование 6 гв. А остро нуждалось в резервах. Армия располагала во втором эшелоне тремя стрелковыми дивизиями, но они не были столь сильными, как соединения первого эшелона. Помимо того что дивизии В.П. Чернова, Н.Т. Таварткиладзе и М.П. Серюгина не были доведены до штатной численности, 90 гв. и 51 гв. сд еще и передали по несколько стрелковых батальонов и часть артиллерии в первый эшелон. Учитывая, что немцы прорывали рубеж танками, крайне необходимы были значительные артсредства. И И.М. Чистяков вечером 5 июля их получил в полном объеме, но, как покажут дальнейшие события, распорядиться ими как следует не удалось.

6 июля противник продолжил наступление, нанося главный удар в полосе 6 гв. А – вдоль шоссе на север. Бои возобновились перед рассветом. Немцы атаковали по трем направлениям: из района Черкасское на Подимовка, Завидовка, Алексеевка; на Ольховка, Дмитриевка, Сырцево; на Яковлево и в обход Яковлево с востока.

До 10.00 оборона советских войск выстояла. В 11.30 после полуторачасовой артподготовки противник практически одновременно вновь нанес два удара: из района Черкасское на северо-запад и северо-восток – на черкасском и покровском направлениях. Однако, несмотря на все усилия, в этих районах ему добиться заметных результатов не удалось: войска 4ТА в нескольких местах вклинились во второй оборонительный рубеж, но развить наступление и тем более выйти на оперативный простор не смогли.

В последнее время в средствах массовой информации появляются публикации, в которых высказываются сомнения в том, что немцы в период июльских боев на обоянском и прохоровском направлениях применяли в одном бою сразу до 70, 100 и более танков для прорыва нашей обороны. Авторы считают это преувеличением, вызванным стремлением командиров частей, стоявших в обороне, преувеличить свои заслуги перед вышестоящим командованием. Якобы артиллеристы и танкисты, пытаясь объяснить большие потери в материальной части, говорили об очень большом количестве бронетехники, задействованной немцами в этих боях. Особенно часто такие суждения стали звучать после выхода в свет на русском языке воспоминаний битых генералов вермахта. Сравнивая их с мемуарами наших полководцев, журналисты находят (что естественно) серьезные расхождения в описании тех или иных событий, а поработать в архивах и проанализировать имеющуюся там информацию не удосуживаются. В результате появляются дутые сенсации. Это касается не только тактики немцев в Курской битве, но и других военных эпизодов.

На самом деле выбранная противником тактика была наиболее результативной и, пожалуй, с учетом особенностей построения наших полос обороны единственно возможной. Главное – применить метод массированного использования бронетанковой техники на узком участке фронта позволяли тактико-технические данные немецких машин. Тяжелые и неповоротливые по сравнению с нашими «тридцатьчетверками», они обладали важными для того времени качествами – толстой броней и мощными орудиями с хорошим прицелом и большой дальностью прямого выстрела. Все это позволяло при хорошем взаимодействии с авиацией достигать определенного результата. В отдельных случаях прорвавшиеся в глубину обороны танки, оставаясь почти неуязвимыми, утюжили позиции пехоты и артиллерии.

Необходимо отметить и такой факт. В первые дни операции «Цитадель» противник придавал важное значение психологическому воздействию на обороняющиеся войска, стремясь запугать их, сломить и подорвать веру в собственные силы. С этой целью враг использовал разного рода военные хитрости. Об одном из таких приемов докладывал офицер Генерального штаба при 1ТА майор Петухов: «Наблюдением 10 мбр установлено, что противник для создания видимости большого количества танков 6 июля 1943 г. за танками «Т-6» прицеплял макеты танков «Т-6» (2–3 шт.). При обстреле нашей артиллерией от них летели щепки и доски. Впоследствии от этих приемов противник отказался. Об этом же доносили артиллеристы полка РГК 1212 иптап».

Наиболее ожесточенные бои шли в полосе 67 гв. сд полковников А.И. Баксова и 52 гв. сд полковника И.М. Некрасова. Между 15.00 и 17.00 боевые группы мд «Великая Германия» и 11 тд сумели смять рубежи этих соединений и овладеть четырьмя хорошо укрепленными селами: Ново-Черкасское, Триречное, Дмитриевка и Ольховка. В первые сутки оборонительной операции войска генерала И.М. Чистякова использовали широкий спектр противотанковых средств борьбы, в том числе довольно необычные: собаки – истребители танков. В составе армии находился 27-й батальон, в котором имелось 76 таких четвероногих «бойцов».

«…Боевое использование собак – истребителей танков на Воронежском фронте впервые было осуществлено в операции 4–18 июля 1943 г. Опыт показывает, что это средство для борьбы с танками противника является весьма и весьма действенным. В первые дни боев рота собак – истребителей танков действовала на переднем крае обороны, занимая позиции повзводно в 375 сд, 52 гв. сд и 67 гв. сд. Из трех взводов, находившихся на боевых позициях, два взвода (при 375 и 52 гв. сд) использовать собак не смогли, так как действий танков на их участке не было. Взводом лейтенанта Лисицина, действовавшим на участке 169 гв. сп 67 гв. ел (Березов), было подорвано собаками 12 танков, на что было израсходовано 16 собак (4 собаки были убиты до подхода их к танкам противника).

Взвод лейтенанта Лисицина, подорвав танки противника, стойко оборонял занимаемую позицию, отбил неоднократные атаки немцев и отошел только после получения приказа. Вдобавок к 12 танкам, подорванным собаками, взвод лейтенанта Лисицина уничтожил три танка противника огнем ПТР, также личным оружием – 150 солдат и офицеров противника. После 11.07.43 г. рота собак – истребителей танков выполняла задачу подвижного противотанкового резерва командующего 6 гв. А».

После оставления Дмитриевки и Ольховки командование 6 гв. А. было вынуждено отвести понесшие большие потери 67 гв. и 52 гв. сд за вторую линию. Но полностью выполнить это решение не удалось. Корпуса Кнобельсдорфа и Хауссера частями смежных флангов сумели отсечь в поймах рек Ворсклы и Ворсклицы значительные силы этих соединений. В окружение попали артиллерийский и два стрелковых полка полковника А.И. Баксова, а также стрелковый полк и часть артполка полковника И.М. Некрасова. И хотя уже на рассвете 7 июля более половины личного состава этих частей вышло из не плотного кольца, потери гвардейцев оказались существенными.

Попытка неприятеля продолжить вытеснение советских войск из сел Завидовка, Луханино, Сырцево, расположенных в пойме р. Пены, была сорвана упорным сопротивлением частей 90 гв. сд 6 гв. А, а также 6 тк и 3 мк.

Первыми из соединений 1ТА генерала М.Е. Катукова вступили в бой танкисты 6 тк генерал-майора А.Л. Гетмана. Корпус, усиленный 270 мп РГК, и 79-й отдельный гвардейский минометный полк (огмп) в течение всего дня на участке Подимовка, Алексеевка отразили четыре танковые атаки, но не допустили прорыва противника, а в селе Завидовка нанесли значительный урон танковой группе 3 тд, заставил ее оставить село и отойти.

Атака частей 1-й танковой армии. Обоянское направление. Июль 1943 г. (РГАКФД)

В центре обороны 1ТА на участке Луханино, Дуброво, Яковлево, оседлав две дороги: Бутово – Дуброва и Белгород – Курск, занял рубеж 3 мк генерал-майора С.М. Кривошеина. Существует мнение, что такая расстановка сил была ошибочной. Выгоднее было развернуть более мобильный танковый корпус. Однако такой боевой порядок был продиктован несвойственными танковой армии задачами, которые ставились командованием фронта. 1ТА, подобно общевойсковой, получила свой участок обороны, а ее соединения, в том числе и 3 мк, должны были действовать как стрелковые корпуса. По боевому составу для этого наиболее подходил именно мехкорпус. Боевые машины противника имели качественное превосходство в вооружении и бронировании. Они применялись массово на узких участках фронта. Поэтому советским танкистам предстояло стать бронированным обручем, который скрепит оборону на направлении главного удара врага. Этот «обруч» составляли противотанковые опорные пункты – несколько танков и орудий, закопанных в землю, которые прикрывала мотопехота. К началу операции 31 тк генерал-майора Д.Х. Черниенко не имел иптап и мотострелковой бригады, а 536 иптап 6 тк с армейскими 1008 иптап и 316 огмп был подчинен командующему 6 гв. А. Соединение Кривошеина превосходило танковые корпуса армии по количеству артиллерии, боевых машин и – значительно – мотопехоты. Этот фактор и сыграл главную роль в решении командующего армией Катукова. Он считал, что рациональнее использовать подчиненную ему мотопехоту для прикрытия в обороне танков и орудий, чем надеяться на помощь соседей 6 гв А. Тем более что основной удар принимали именно они – первый эшелон. Противостоял 3 мк сразу двум соединениям противника: 48 тк в полном составе и частью сил корпуса СС.

Танки «Тигр» одной из немецких дивизий движутся через захваченное село. Обянское направление. Воронежский фронт Мюль 1943 г.

Необходимо отметить, что Н.Ф. Ватутину было присуще стремление к активной обороне. Он не хотел пассивно ждать, когда противник нанесет очередной удар, пытался навязать ему свою волю. К сожалению, его решения, как показали дальнейшие события, не всегда базировались на всесторонней оценке обстановки и предвидении, не подкреплялись точными оперативно-тактическими расчетами. Вспоминает М.Е. Катуков:

«В три часа ночи противник возобновил атаки в полосе 6 гв. А. Главный удар он наносил по-прежнему из района Томаровки на двух узких участках: южнее Коровино – Черкасское и Стрелецкое – Ерик; вспомогательный – из района Белгорода на Корочу. Утром противнику удалось потеснить части 52 гв., 67 гв. и 71 гв. сд. Но гитлеровское командование не знало, что, закопанные на взгорках, спрятанные в стогах сена, на опушках перелесков, его ждут танки нашей армии…

Я уже говорил, что командующий Воронежским фронтом принял решение нанести мощные контрудары по вклинившемуся в оборону 6 гв. А противнику силами 1ТА, 2 гв. и 5 гв. тк. Нашей армии ставилась задача: 6 июля нанести контрудар и общем направлении на Томаровку. Этот пункт приказа очень волновал нас. И не потому, что пугали большие по масштабам наступательные действия. К этому времени в 1-й танковой сложилось общее мнение, что наносить танковым бригадам и корпусам контрудар при сложившейся обстановке просто нецелесообразно.

Ну, хорошо, мы двинемся на немцев, но что из этого получится? Ведь их танковые силы не только превосходят наши численное, но и по вооружению обладают значительным преимуществом! Это никак не сбросишь со счета. Вражеские «Тигры» могут бить из своих 88-мм орудий по нашим машинам на расстоянии до 2 км, находясь в зоне недосягаемости огня 76, 2-мм пушек наших «тридцатьчетверок». Словом, гитлеровцы в силах и с дальних рубежей вести с нами успешный огневой бой. Так следует ли давать им в руки такой сильный козырь? Не лучше ли в этих условиях повременить с контрударом, делать по-прежнему ставку на нашу тщательно подготовленную глубоко эшелонированную оборону?

Пусть фашисты лезут вперед в надежде, что вот-вот им удастся вырваться на оперативный простор. Пусть гитлеровцы вязнут, гибнут в нашей обороне. А мы тем временем будем перемалывать вражескую технику и живую силу. А когда мы обескровим их части, разобьем фашистский бронированный кулак, тогда и созреет выгодный момент для нанесения могучего контрудара. Но пока такой момент не наступил. Эти соображения мы доложили командующему фронтом. Ждали ответа, но не получили его и к исходу ночи. А между тем срок выполнения пункта приказа о контрударе наступил, и нам ничего не оставалось, как выдвинуть танки.

Скрепя сердце я отдал приказ о нанесении контрудара. И степь, минуту назад казавшаяся безлюдной, пустынной, наполнилась гулом сотен моторов. Из-за укрытий выползли «тридцатьчетверки» и, на ходу перестраиваясь в боевой порядок, ринулись на врага. За танками двинулись цепи пехоты. Уже первые донесения с поля боя под Яковлево показывали, что мы делаем совсем не то, что надо. Как и следовало ожидать, бригады несли серьезные потери. С болью в сердце я видел с НП, как пылают и коптят «тридцатьчетверки».

Нужно было во что бы то ни стало добиться отмены контрудара. Я поспешил на КП, надеясь срочно связаться с генералом Ватутиным и еще раз доложить ему свои соображения. Но едва переступил порог избы, как начальник связи каким-то особенно значительным тоном доложил:

– Из Ставки: товарищ Сталин. – Не без волнения взял я трубку.

– Здравствуйте, Катуков! – раздался хорошо знакомый голос. – Доложите обстановку!

Я рассказал Главнокомандующему о том, что видел на поле боя собственными глазами.

– По-моему, – сказал я, – мы поторопились с контрударом. Враг располагает большими неизрасходованными резервами, в том числе танковыми.

– Что вы предлагаете?

– Пока целесообразно использовать танки для ведения огня с места, зарыв их в землю или поставив в засады. Тогда мы могли бы подпускать машины врага на расстояние триста метров и уничтожать их прицельным огнем.

Сталин некоторое время молчал.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Вы наносить контрудар не будете. Об этом вам позвонит Ватутин.

Вскоре командующий фронтом позвонил мне и сообщил, что контрудар отменяется. Я вовсе не утверждаю, что именно мое мнение легло в основу приказа. Скорее всего, оно просто совпало с мнением представителя Ставки и командования фронта.

После разговора с генералом Ватутиным я отправился в корпус Кривошеина, где в это время противник предпринял очередную атаку. На узком фронте, наступая вдоль Обоянского шоссе, он бросил в бой до 200 танков. Со стороны Яковлево доносился глухой непрерывный гул. На горизонте густой завесой стояла пыль.

Кривошеина я нашел в лесистом овраге. Рядом со щелью стоял его автофургон, в котором командир корпуса кочевал по фронтовым дорогам вместе с женой. Генерал что-то кричал по телефону. Увидев меня, закруглил разговор, положил трубку, поднес руку к козырьку:

– Товарищ командующий, противник предпринял наступление.

– Это я сам вижу: какими силами?

– На участке корпуса до четырехсот танков!

– Не преувеличиваешь, Семен Моисеевич?

– Какое там преувеличиваю! Только на позиции Горелова (В.М. Горелов – командир 1 гв. тбр 3 мк 1ТА. – З. В.) – сто танков. На позиции Бабаджаняна (А.Х. Бабаджанян – командир 3-й мехбригады 3 мк 1ТА. – З. В.) – семьдесят!

Поднялись на НП, оборудованный на чердаке сарая, приткнувшегося к краю оврага. Хотя была середина дня, казалось, наступили сумерки: солнце заслонили пыль и дым. Бревенчатый сарай нервно вздрагивал. В небе завывали самолеты, трещали пулеметные очереди. Наши истребители пытались отогнать бомбардировщики противника, которые сбрасывали свой смертельный груз на наши позиции. НП находился в каких-нибудь четырех километрах от передовой. Но что происходит в этом кромешном дыму, в море огня и дыма, рассмотреть было невозможно.

Наконец зазвонил полевой телефон. Горелов, затем Яковлев (И.Я. Яковлев – командир 10 мбр 3 мк 1ТА. – З. В.) и Бабаджанян доложили, что первая атака врага отбита. Я облегченно вздохнул и поздравил Кривошеина с хорошим началом».

Осмысление методов наиболее рационального использования танковой армии в необычных для нее условиях обороны было крайне важно для командующего фронтом, прежде всего потому, что с первого дня выхода эсэсовских частей на прохоровское направление танковым корпусам предстояло играть здесь ведущую роль.

Использовать корпуса 1ТА в полном составе командование Воронежского фронта не могло. Ее машины были в основном задействованы для поддержки пехоты в обороне как орудия ПТО. Таким образом, армия теряла свою силу, ее бронетанковый кулак распылялся. Однако иначе в тех условиях действовать было невозможно. Советские танки не имели превосходства над немецкими. Если учесть, что на избранных направлениях ударов противник бросал в атаку более сотни танков сразу, бои на открытой местности превратились бы в запланированное уничтожение нашей танковой армии.

Местность на северо-восток от села Яковлево – в направлении станции Прохоровка вплоть до совхоза «Комсомолец» (третий армейский оборонительный рубеж) – представляла собой относительно ровную, без глубоких балок и значительных лесных массивов территорию. Танки приходилось закапывать до башен и использовать в качестве противотанковых орудий. При отлаженном взаимодействии мотострелковых и танковых бригад такие рубежи превращались в мощные ПТО. Этой тактики придерживались, в частности, танкисты 31 тк.

На местности, расположенной между вторым и третьим оборонительными рубежами, сплошной линии окопов и инженерных сооружений не возводилось. Кроме того, весной, когда планировалась и сооружалась оборона, расстояние между вторым и третьим оборонительными рубежами в районе Яковлево было намеренно увеличено. Сделано это было для того, чтобы максимально использовать естественное препятствие – р. Псёл в качестве третьего рубежа обороны. Болотистая пойма и высокий северный берег сами по себе были серьезным препятствием для продвижения танков противника и, кроме того, позволяли обороняющимся простреливать подступы к реке на расстоянии до 3 км. Оборона, сочетавшаяся с танковыми засадами, узлами ПТО, создаваемыми танковыми и мотострелковыми бригадами и артиллерийскими частями, подвижный танковый резерв для коротких контратак позволяли отражать таранные удары значительно превосходящих сил противника.

Все эти приемы Михаил Ефимович хорошо усвоил еще во время битвы под Москвой. В единоборстве с соединениями Г. Гудериана его 4 тбр, используя тактику подвижной обороны, сумела остановить наступление танковой дивизии противника и нанести ему большой урон под Орлом и Мценском.

Выдвинув в первый эшелон обороны армию генерала Катукова и два отдельных танковых корпуса, Н.Ф. Ватутин практически лишился оперативных резервов, т. е. он уже не имел возможности при необходимости кардинально повлиять на оперативную обстановку.

Появление свежих войск было отмечено германской разведкой: уже вечером 6 июля отдел по изучению армий Востока генерального штаба вермахта докладывал: «Попытка противника – до выяснения масштаба и целей нашей операции – сдержать немецкое наступление войсками, развернутыми на позиции, и фронтовыми резервами в основном не удалась. Он преждевременно бросил в бой оперативные резервы… Противник, по-видимому, пытается сдержать немецкое наступление на возможно большем расстоянии от Курска и с этой целью бросает в бой все наличные силы». Что ж, это было верное и ясное понимание логики действий командования Воронежского фронта.

Однако это был уже 1943 год, и ситуация на советско-германском фронте качественно изменилась. Ставка ВГК создала мощный стратегический резерв – Степной фронт. Он был ориентирован на поддержку оборонявшихся на Курской дуге войск. Поэтому при необходимости Ватутин мог на него рассчитывать. В этом и состоял основной просчет руководства фашистской Германии. Правильно оценив действия советской стороны, оно не учло резервов советского Верховного Главнокомандования, на которые, начиная с 8 июля, и опирался Воронежский фронт.

 

Выход соединений 4-й танковой армии на прохоровское направление (схемы 2, 3)

6 июля командованию 4ТА предстояло решить очень важную и сложную задачу: после тяжелых боев на первом оборонительном рубеже Воронежского фронта вывести оба соединения ударной группировки армии в районы, где им предстояло вести основные боевые действия. 2 тк СС, прорвав второй рубеж 6 гв. А на участке Яковлево – Лучки (южные), должен был выйти на прохоровское направление, а его место в районе Сырцев – Яковлево должен был занять 48 тк. После этого дивизиям генерала Кнобельсдорфа предстало приступить к выполнению основной задачи первого этапа операции «Цитадель» – продвижению в северном направлении (на Обоянь) для борьбы с 1ТА, а соединениям СС прорваться на северо-восток и уничтожить перебрасываемые на прохоровское направление советские подвижные резервы.

Корпус группенфюрера П. Хауссера к исходу первого дня наступления сумел прорваться к переднему краю 51 гв. сд генерал-майора Н.Т. Таварткиладзе, которая занимала второй оборонительный рубеж южнее Яковлево. Поэтому утром 6 июля эсэсовцы уже находились в исходном районе для рывка к Прохоровке. Сложнее складывалась обстановка в полосе 48 тк. Его дивизии не смогли 5 июля смять первый рубеж обороны 6 гв. А. Они топтались на месте, ведя ожесточенные бои с 71 гв. и 67 гв. сд на фронте Коровино – Черкасское – высота 246.0. Стремясь наверстать упущенное, на рассвете 6 июля корпус нанес мощный удар по правому крылу армии генерала И.М. Чистякова. 11 тд и мд «Великая Германия» получили приказ приложить все усилия для прорыва вдоль дороге Бутово – Яковлево в район Ольховка, Дуброво, чтобы соединиться с полком 167 пд, прикрывавшим левый фланг 2 тк СС. В результате основные силы 67 гв. сд и 153 гв. сп 52 гв. сд должны были попасть в окружение в районе Ново-Черкасское, Триречное, Драгунское, х. Веселый (Ольховский). Предполагалось, что к этому времени дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и «Дас райх» уже преодолеют рубеж 51 гв. сд и выйдут на прохоровское направление, а мд СС «Мертвая голова» начнет теснить 375 сд в районе Вислое, Шопино и Ерик с целью отбросить ее части за р. Липовый Донец, тем самым расширив коридор прорыва всей армии.

Утром Хауссер ожидал результатов боя в полосе соседа. С 6.00 лишь одна его дивизия – «Мертвая голова» – перешла к активным боевым действиям. Эсэсовцы атаковали позиции 375 сд полковника П.Д. Говоруненко. А «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и «Дас райх» пока готовились перейти в наступление. В это время в районе сел Солонец, Яковлево, Лучки (южные), где оборонялись части 51 гв. сд, после интенсивной бомбардировки и артобстрела эсэсовцы проводили разведку боем.

Дивизия Таварткиладзе удерживала участок второго армейского рубежа: выс. 229.4, выс. 226.0, южные окраины с. Солонец, выс. 243.2, выс. 246.3, Нечаевка, южные окраины Тетеревино, /иск./Малиновка. Его протяженность по фронту составляла 16,5 км. Что на 4,5 км больше нормы, установленной для обороны полнокровной стрелковой дивизии. Таковой в Красной Армии считалось соединение, имевшее в строю штатную численность, то есть не менее 10 595 человек. На 1 июля 1943 г. в 51 гв. сд имела лишь 8405 человек личного состава. Вместе с тем, перед началом немецкого наступления из ее состава были выведены два стрелковых батальона на усиление 52 гв. сд.

Почти половина полосы дивизии, 7 км, – это танкопроходимые участки. Условия местности здесь позволяли противнику подвести к переднему краю одновременно до 220 танков, почти таким же количеством танков располагали на рассвете дивизии Виша и Крюгера, изготовившиеся для удара по позициям гвардейцев. Чтобы перекрыть три основных танкоопасных направления в дивизии были созданы три противотанковых района.

Наиболее опасный участок: выс. 229.4, выс. 246.0, южная окраина с. Солонец, с. Яковлево протяженностью 5,5 км (из них 4 км танкоопасные) занимал 154 гв. сп подполковника Ф.Т. Сушкова. На 1 июля 1943 г. в его составе числилось всего 2734 человека. В эту цифру включен и личный состав его 3 сб, который затем был передан в 52 гв. сд. Вместо него позиции занял отдельный гвардейский учебный батальоны дивизии численностью 394 человека. Полк также на усиление получил 2-й и 3-й дивизионы 122-го гв. ап. Всего 154 гв. сп имел: 26 орудий, в том числе 4 45-мм ПТО, 16 76-мм ПТО и 6 122-мм гаубицами, а также 46 минометов, из них 17 – 50-мм. В полосе его обороны был оборудован противотанковый участок дивизии под 1. Его комендантом был начальник артиллерии полк гв. капитан С.К. Климчук.

Район двух командных высот, 243.2 и 246.3, удерживали две стрелковые роты 2-го батальона капитана Черникова и отдельный гвардейский учебный батальон капитана Кийко. С мощного обстрела этих холмов «скрипухами» 55 мп, как называли наши бойцы немецкие шестиствольные минометы, и начала прорыв рубежа 51 гв. сд боевая группа «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Выбор места для атаки был неслучаен – это наиболее удобный участок для прорыва танками. Во-первых, местность относительно ровная, через него могло пройти одновременно до 180 единиц бронетехники. Во-вторых, у выс. 246.0 находился стык 154 гв. и 156 гв. сп. В то время как перед фронтом 156 гв. сп, где должна была атаковать «Дас райх», можно было использовать бронетехнику ограниченно, лишь против его правого фланга полка, подходившего все к той же выс. 246.3. Только здесь для танков была проходима местность, да и то, всего около 1 км. Да и выбора у противника особого не было, севернее находилось сильно укрепленное с. Яковлево, по которому проходила р. Ворскла, южнее – балки и пойма р. Липовый Донец.

Какими же силами располагал неприятель перед рывком на прохоровское направление? Вечером 5 июля в составе 2 тк СС осталось 334 танка. Количество штурмовых орудий известно лишь в «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и «Дас райх», их было соответственно 23 и 21 единицы. В танковых полках двух дивизий, сосредоточенных на направлении главного удара корпуса, числилось в общей сложности 213 боевых машин, из них в «Лейбштандарт Адольф Гитлер» – 99, в «Дас Райх» —121. В соединении Виша 85 % парка были «тигры» и модернизированные «четверки». У Крюгера ситуация была несколько сложнее: «Т-4» и «Т-6» составляли лишь 31 % от общего числа исправных машин, а модернизированные «Т-3» с 50-мм длинным орудием – 44 %. Кроме того, его дивизия располагала 16 трофейными «Т-34», которые находились в составе истребительно-противотанкового дивизиона.

Сапер дивизии СС обезвреживает советскую противотанковую мину на обоянском шоссе (на переднем плане виден гравий, которым оно было засыпано). Июль 1S43 г. (Фото Кинга. NARA USA)

До 10.30 эсэсовцы предприняли три безуспешные попытки прорвать рубеж 154 гв. и 156 гв. сп, после чего почти одновременно открыли огонь: артиллерийские полки «Лейбштандарт» и «Дас Райх», а также 55 мп шестиствольных минометов. В это же время в небе над участком дивизии повисло до 150 самолетов. Через полчаса из района Козьмо-Демьяновки в атаку перешли основные силы 2 тк СС. Соединение генерал-майора Н.Т. Таварткиладзе приняло на себя одновременно удар двух моторизованных дивизий. Бой длился около двух часов, несмотря на превосходство противника в танках и живой силе, оборона 51 гв. сд устояла. Из доклада офицера Генерального штаба при штабе 6 гв. А подполковника Шамова: «51 гв. сд продолжала вести бои на занимаемых рубежах. В 11.20 противник силою до двух пехотных полков со 100 танками, после предварительной авиаобработки боевых порядков дивизии группами до 50 штук, перешел в наступление в направлении Яковлево, Лучки. Яростные атаки озверелых фашистов продолжительное время отбивались огнем артиллерии, танков 230 и 245 тп. Противник, свежими силами наращивая силу удара, в 13.00 сосредоточил до двух пехотных полков и 200 танков в роще 5 км юго-вост. Яковлево и вновь атаковал Лучки. Прорвав оборону на участке 156 гв. сп, к 15.00 овладел Лучки, Нечаевка. Не выдержав ожесточенного напора противника, 154 и 156 гв. сп оставили Яковлево, Лучки, Нечаевку и начали беспорядочно отходить в северо-западном направлении. 158 гв. сп, загнув правый фланг до выс. 210.7, продолжал оборонять рубеж: выс. 210.7, Тетеревино, (иск.) Волобуевка.

В 4.00 7.07 командарм, узнав о беспорядочном отходе 51 гв. сд, отдал приказ – навести в дивизии полный порядок и немедленно закрепиться на рубеже: юж. окр. Сух. Солотино, юж. окр. Мал. Маячки».

Основной удар эсэсовцы наносили на узком участке, всего в 2 км по фронту. Боевая группа мд СС «Дас райх» атаковала правый фланг 156 гв. сп и в 12.10 после прорыва у выс. 246.0 устремилась в направлении Лучки (южные) – Собачевский – Калинин – Озеровский. Практически одновременно мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» смяла левый фланг 154 гв. сп у выс. 243.2 и овладела юж. частью с. Яковлево и основными силами продолжила наступление на Яблочки – Лучки (северные) – Озеровский.

5-й Сталинградский гвардейский танковый корпус 6 июля к 5.00 основными силами вышел в назначенный ему район с. Тетеревино, х. Озеровский, урочище Козинка (в 3 км сев. – вост. с. Лучки (южные). От 6 гв. мсбр в район Лучки прибыли только артдивизион, минометный батальон и рота ПТР.

Боевой порядок корпуса строился следующим образом: в первом эшелоне – на рубеже урочище Козинка, выс. 232.0, Лучки (южные), Тетеревино развернулись 22 гв. тбр под командованием полковника Ф.А. Жилина, 20 гв. тбр подполковника П.Ф. Охрименко и часть сил 6 гв. мсбр.

Второй эшелон – 21 гв. тбр полковника К.И. Овчаренко и 48-й гв. тяжелый танковый полк прорыва (ттпп) – развернулся на путях вероятных направлений движения танков противника: в районе х. Озеровский и рощи сев. х. Собачевский. Центральное положение танкового полка прорыва давало возможность свободного маневра на любой из флангов корпуса.

На правом фланге корпуса соседа не было. В обороне на прохоровском направлении образовался разрыв до четырех километров. Понимая, какими последствиями это грозит, комкор на рубеж высот 243.2, 246.3 выдвинул танковый отряд, усиленный стрелковой ротой, а для обеспечения стыка с левым соседом (части 2 гв. Ттк) направил на рубеж Петровский, Нечаевка танковую роту, усиленную мотострелковой ротой.Такое боевое построение давало возможность прочно удерживать занимаемый участок обороны. При этом командир корпуса имел внушительный подвижный танковый резерв.

Сразу же после прорыва боевой группы мд СС «Дас райх» позиций 51 гв. сд. в с. Лучки упорное сопротивление эсэсовцам оказали подразделения 6 мсбр полковника A.M. Щекала из 5 гв. Стк, но силы были неравные. Противник смял рубеж ее обороны и продолжил наступление в направлении хутора Калинин, где в это время уже развернулся штаб генерала А.Г. Кравченко и его основные силы. Атаки танков и мотопехоты сопровождались сильными ударами авиации по отступающим войскам. Как вспоминали оставшиеся в живых участники тех событий, самолеты врага буквально висели над этим районом, не давая поднять головы. Мощное воздушное прикрытие эсэсовских дивизий явилось важной составляющей их успеха в этот день.

Получив по телефону донесение генерала И.М. Чистякова о прорыве, Н.Ф. Ватутин отдал приказ о переходе к активным действиям 1ТА и отдельных танковых корпусов А.Г. Кравченко и А.С. Бурдейного, чтобы локализовать прорыв. Однако в силу ряда причин полностью исполнить задуманное не удалось, об этом разговор впереди.

Левый фланг 6 гв. А был смят, войска сразу трех дивизий (51 гв., 52 гв. и 67 гв. сд) частично попали в кольцо, частично были рассеяны, основная тяжесть борьбы с корпусом СС легла на танковые бригады М.Е. Катукова. Стремясь блокировать противника в с. Яковлево и не допустить его распространение через Большие Маячки и Грязное к с. Кочетовка, где в это время располагался штаб 6 гв. А, командарм в 13.30 отдал приказ командиру 3 мк генерал-майору СМ. Кривошеину поддержать одним батальоном 49 тбр действия 1 гв. тбр полковника В.М. Горелова в районе Яковлево, а командиру 31 тк генерал-майора Д.Х. Черниенко выдвинуть севернее Яковлево, в район колхоза Михайловка («Красный пахарь»), 100 тбр полковника Н.И. Иванова с задачей закрыть брешь между флангами 3 мк и 5 гв. Стк. Однако было уже поздно – эсэсовцы к моменту выхода бригады полковника Н.И. Иванова в указанный район подходили к с. Лучки (северные), и ее батальоны были вынуждены развернуться и вступить в бой в районе х. Ульянов, с. Большие Маячки, х. Яблочки.

В это время мд СС «Рейх», неотступно преследуя выбитые из с. Лучки части 51 гв. сд и 5 гв. Стк, нанесла два удара: первый – в направлении х. Озеровский, второй – в направлении х. Собачевский, х. Калинин. Стало ясно: П. Хауссер стремится взять части 5 гв. тк в кольцо. Предпринятая комбригом Ф.А. Жилиным контратака из урочища Козинка в направлении выс. 232.0, Лучки (южные) успеха не имела. На помощь 22 гв. тбр А.А. Кравченко выдвинул 21 гв. тбр. и 48 гв. ттпп, однако остановить эсэсовцев они не смогли. Кроме того, решение нанести удар практически в лоб наступавшей мд СС «Дас райх» подвижным резервом корпуса, который не имел качественного превосходства в танках и необходимой поддержки артиллерии, лишь усугубило ситуацию. Противник смял 22 гв. тбр у хуторов Озеровский и Калинин и к 16.30 окружил две бригады и танковый полк в районе урочища Козинка, после чего попытался захватить станцию Беленихино и нанести удар на х. Сторожевое. Достаточных резервов, чтобы не допустить окружения основных сил 5 гв. тк, у его командира уже не было.

Вот как докладывал А.Г. Кравченко командующему Воронежским фронтом об обстоятельствах окружения своего корпуса: «Противник 6 июля 1943 г. крупными силами танков, не менее двух тд, и мотопехоты в 12.00 начал выдвижение двумя колоннами из района Смородино, Козьмо-Демьяновка и леса восточнее в северном и северо-восточном направлениях. Как теперь точно установлено, против частей корпуса противник наносил главный удар. Именно здесь было острие танкового клина, насчитывавшего до трехсот танков, и мехдивизии. С началом этого выдвижения авиация противника систематически обрабатывала боевые порядки и районы сосредоточения частей корпуса. В течение дня учтено не менее 1500 самолето-вылетов.

В период выдвижения танковой группировки противника мне было передано командиром 23 ск требование от Вашего имени о переброске двух танковых бригад и полка танков «Черчилль» за пределы своего района для контратаки в районе высот 246.3, 243.2 и рощи северо-восточнее. Уже после того, как я получил это распоряжение, отданное от Вашего имени, ко мне прибыл с полномочиями от командующего 6 гв. А полковник Никифоров, который угрожал применением оружия, если корпус не пойдет в контратаку. Это распоряжение было мною выполнено. Несмотря на то что участок обороны корпуса был ослаблен, части корпуса до 23.00 6.07.43 г. продолжали сдерживать основные силы противника, пока не были окончательно окружены. Выйдя с боями из окружения, корпус занял оборону по линии железной дороги на участке Ивановский Выселок, Беленихино, (иск.) Тетеревино, имея охраняющие части 1 км зап. железной дороги. Ведя ожесточенные бои с крупными танковыми силами противника и не поддержанный действиями соседа справа (части 1ТА) и слева (части 2 гв. тк), корпус в течение 6.07.43 г. потерял 110 танков».

В 17.00 Кравченко отдает приказ командиру оставшейся вне кольца 20 гв. тбр подполковнику П.Ф. Охрименко оставить в Тетеревине одну танковую роту, а основные силы немедленно выдвинуть к лесу севернее х. Собачевский, чтобы предотвратить распространение противника в направлении станции Беленихино, но было уже поздно. В 19.00 во время выдвижения 250 тб комбриг-20 вынужден был остановить подразделения бригады и занять оборону в 500 м южнее станции Беленихино, так как эсэсовцы к этому времени овладели х. Калинин и продолжили наступление на Беленихино.

При обороне х. Калинин стойкость и мужество проявил личный состав 1698-го зенитно-артиллерийского полка 5 гв. Стк. Из отчета штаба полка: «6.07.43 г. в 6.00 по Вашему приказу полк занял огневые позиции в районе х. Калинин с задачей прикрыть с воздуха штаб и танковые группы корпуса от нападения авиации противника… В 17.00 при массированном пикировании самолетов противника на танковые группы корпуса и на батареи орудийных расчетов, несмотря на близкие разрывы бомб, прицельным огнем уничтожено и подбито 5 самолетов противника. За время этого нападения некоторые красноармейцы и младшие командиры, будучи раненными, продолжали выполнять свои обязанности, оставаясь у агрегатов пушек и продолжая вести огонь.

В 18.00, при атаке танков и автоматчиков противника, все батареи по приказу командования перешли на противотанковую оборону, за время которой многие бойцы и командиры погибли смертью героя. Командир полка майор Савченко и зам. командира полка по политчасти майор Гумановский до последнего момента своей жизни продолжали командовать подразделениями и руководить боем с командного пункта, уничтожая наступающих автоматчиков.

Лейтенант Бирюков, выполнив приказ командира полка по связи с батареей, возглавил оборону батареи и личным примером уничтожил из автомата танковый десант со словами «За Родину!», «За Сталина!». Увлек личный состав в бой с танками и автоматчиками, погибнув смертью героя.

Во время боя с танками, подбив и уничтожив 3 танка «Т-6» и до взвода автоматчиков, проявил себя стойким сыном Родины красноармеец Богданов, который при подходе на 15–25 м двух танков «Т-6», стреляющих в упор по батарее, смело, рискуя жизнью, выбежал навстречу и тремя противотанковыми гранатами один танк подбил, а другой поджег и уничтожил.

Ст. лейтенант Коротков, гв. сержант Дудко, красноармеец Додонов массированным огнем своих орудий и батареи подбили танк «Т-6» и, уничтожив до взвода автоматчиков, после приказа командира орудия под огнем противника вывели из-под огня материальную часть и личный состав батареи…»

Связь со штабом корпуса, который находился в х. Калинин, была потеряна. Части, оборонявшие хутор, начали отходить к с. Ясная Поляна. Из отчета командования 23-го отдельного разведбатальона (орб) 5 гв. Стк:

«Командир батальона выслал в разведку отдельный разведывательный десант (орд) в составе одного взвода бронемашин с задачей установить связь с частями корпуса и выяснить обстановку. В разведку выехал взвод лейтенанта Степанова по маршруту Калинин, Озерки, Бол. Маячки. Разведка не возвращалась. Из штаба корпуса не поступало никаких приказов до 18.00. Бомбардировка между тем усиливалась, обстановка была неясная… Вместе с тем с батальоном отошел начальник разведотдела штаба корпуса гв. майор Ефремов и другие сотрудники штаба. По приказанию командира батальона капитана Чуева батальон занял оборону на разъезде Беленихино. Вскоре туда прибыл 80-й мотоциклетный батальон (омцб) и вместе с 23 орб занял оборону. С 20.00 на разъезд стали прорываться отдельные танки 20 гв. и 21 гв. тбр корпуса, где вместе с 23 орб заняли оборону. Вскоре здесь сосредоточились танки 20-й бригады и стали вести интенсивный огонь по противнику. Танки прибывали в течение всей ночи, и разъезд Беленихино, таким образом, стал прочным узлом сопротивления и могилой для десятков вражеских танков…»

Собрав все имеющиеся силы – 23 орб, 80 омцб, а также 60 человек из 3 сб 6 гв. мсбр, – командир 20 гв. тбр в кратчайший срок создал жесткую оборону, зарыв танки в землю. Благодаря этому удаюсь отбить атаку эсэсовцев, которые не только не взяли станцию, но и отошли к х. Калинин.

Гренадеры мд СС «Дас райх» осматривают подбитый английский танк Мк-4 «Черчилль» 48 гв. отпп 5 гв. Стк. оставленный экипажем в х. Озеровский, прохоровское направление Июль 1943 г. (Фото Гронерта. NARA USA)

После ухода штаба 5 гв. Стк из х. Калинин связь с окруженными частями (21 гв., 22 гв. тбр и 48 гв. ттпп) была прервана. Не получив приказа на отход, танкисты продолжали сражаться в окружении. В 23.00, собрав оставшиеся танки в единую группу (к этому времени лишь 22 гв. тбр имела 8 танков «Т-34» и 16 «Т-70»), командиры бригад и полка решили с боем прорываться в направлении станции Беленихино. Кольцо окружения оказалось неплотным, и 7 июля к 8.00 части корпуса полностью вышли из окружения, потеряв при этом 11 «Т-70». Они сосредоточились в лесу на 1,5 км восточнее.

«К сожалению, не всем солдатам и офицерам, оборонявшимся под Яковлево и у Лучек, удалось благополучно выйти из окружения, – вспоминал участник боев под Прохоровкой И.С. Вахромеев. – Часть из них, в основном раненые и контуженные, попали в плен к фашистам. После боев под с. Веселый в наш взвод в порядке пополнения поступил рядовой Семен Лычков, родом из Курска. Мы с ним сдружились, и он поведал, что был взят немцами в плен в боях под Яковлево и помещен в лагерь военнопленных, находившийся в ближнем тылу германской армии. Пленных в лагере было немногим более ста человек. Гитлеровцы жестоко расправились с ними: ранним утром отвели в степь, в балку, построили в шеренгу и расстреляли из заранее расставленных по краю балки пулеметов, а затем, чтобы добить оставшихся в живых, давили их танками. Семен с двумя легко раненными солдатами при подходе танков вскочил и побежал за противоположный от вражеских пулеметов край балки. По ним стреляли, но пули, слава Богу, не достали их. День беглецы скрывались в хлебном поле, а ночью перешли линию фронта и оказались в расположении наших войск».

Как уже отмечалось, выше «Мертвая голова» перешла к активным действиям значительно раньше чем ее соседи у с. Яковлево. Ранним утром две ее полковые группы повели наступление на села Непхаево, Сашенково, стремясь форсировать р. Липовый Донец. Цель этих атак – уничтожить советские войска в этом районе, тем самым, обезопасив правый фланг группировки эсэсовских дивизий, которые готовились нанести удар на прохоровском направлении. В 9.00 войска бригаденфюрера Приса сумел потеснить понесший большие потери 155 гв. сп 52 гв. сд и занял села Сашенково и Непхаево. Но уже к утру 6 июля в этот район начали подходить подразделения 2 гв. Ттк полковника А.С. Бурдейного, который Н.Ф. Ватутин планировал передать 6 гв. А.

Таким образом, первые весомые результаты план Гота начал приносить именно во второй половине 6 июля. Хауссер сумел выполнить замысел командующего 4ТА. Его дивизии в кратчайший срок вышли на прохоровское направление, где местность относительно ровная и можно было в полной мере использовать качественное превосходство немецких танков над «тридцатьчетверками» и «семидесятками».

Рывок немцев на восток и северо-восток имел тяжелые последствия для советской стороны. Из всех соединений Воронежского фронта, которые участвовали в боях на южном выступе Курской дуги с 5 по 23 июля 1943 г., дивизии и корпуса, оборонявшиеся под Прохоровкой, участвовавшие в контрударах в этом районе, понесли самые большие потери. И открыла этот скорбный счет 51 гв. сд – из 8405 человек, состоявших на довольствии на 1 июля 1943 г., 7 июля осталось 3354 человека. Напомню, что вступила она в бой основными силами лишь 6 июля.

Особенно существенных результатов 6 июля добилась дивизия «Дас райх». К 14.00 она сумела полностью выполнить замысел командующего 4ТА – в кратчайший срок преодолела полосу 51 гв. сд и, выйдя на прохоровское направление, приступила к уничтожению советских оперативных танковых резервов. Корпус А.Г. Кравченко, как мы увидим позже, из-за непродуманных действий командующего 6 гв. А и руководства фронта стал первой ее жертвой. Менее удачно развивалось наступление мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Хотя к 13.30 ее бронегруппа и овладела выс. 230.5, в 4 км северо-восточнее с. Яковлево, основные силы дивизии, в том числе и танковый полк, увязли в уличных боях в Яковлево. На это повлияли три основных фактора. Во-первых, здесь находилось значительно большее число нашей артиллерии, в том числе и ПТО, во-вторых, сразу после полудня боевую группу дивизии Виша атаковали батальоны двух танковых бригад. И, наконец, в-третьих, Яковлево располагалось практически на переднем крае, было хорошо подготовлено к обороне, а штурмовать населенный пункт всегда сложнее, чем высоты.

Стремясь блокировать стремительно расширяющийся прорыв, генерал-лейтенант И.М. Чистяков решил нанести синхронный удар в лоб и по правому флангу мд СС «Дас райх» силами двух танковых корпусов, Кравченко и Бурдейного. В полдень командарм сообщил Ватутину о прорыве рубежа 51 гв. сд и, заручившись его поддержкой, поставил задачу командиру 2 гв. Ттк полковнику А.С. Бурдейному: нанести удар под основание группировки 2 тк СС, для чего форсировать р. Липовый Донец и атаковать в районе сел Сашенково, Непхаево, выйти к с. Крапивенские Дворы, колхозу «Смело к труду», тем самым перерезать дорогу Белгород – Курск. В это время 5 гв. Стк генерал-майора А.Г. Кравченко предстояло нанести удар из района хуторов Озеровский и Калинин – в лоб боевой группе мд СС «Дас райх» и отбросить ее на рубеж Яковлево, Лучки (южные). Наступление танковых корпусов планировалось вести одновременно. Сообщение командира 2 гв. Ттк:

«Кравченко.

Задачу получил. Начало в 16.00 6.07.43 г.

Наступаю в направлении Крапивенские Дворы, колхоз «Смело к труду». Информируйте о действиях».

Это была первая попытка советского командования активными действиями танковых соединений остановить противника и выбить его с прохоровского направления. К сожалению, она не дала ожидаемого результата, хотя и имела определенный положительный эффект. В то время как 2 гв. Ттк перешел в контрудар, мд СС «Рейх» сминала фланги 5 гв. Стк, стремясь взять в клещи его соединения. Несмотря на то что полковник А.С. Бурдейный располагал значительными силами (в корпусе было 165 танков), контрудар 2 гв. Ттк развивался тяжело – авиация противника буквально висела над боевыми порядками частей. Тем не менее к восьми часам вечера 26 гв. тбр вышла на шоссейную дорогу Белгород – Курск и, овладев колхозом «Смело к труду», блокировала ее. Для борьбы с гвардейцами Хауссер задействовал силы дивизии Симона, в том числе и танковый полк, а также часть сил дивизии Крюгера (правый фланг). Это несколько ослабило давление на корпус Кравченко. Однако дальнейшее продвижение 2 гв. Ттк во фланг 2 тк СС стало опасно для корпуса, да и ожидаемых результатов оно не принесло. Из-за окружения 5 гв. Стк его правый фланг оказался открытым, поэтому 7 июля в 0.30 командование Воронежского фронта отдало приказ об отводе корпуса на восточный берег р. Липовый Донец.

Прорыв противника через позиции 51 гв. сд и окружение 5 гв. Стк означало, что второй армейский рубеж обороны прорван на всю глубину. Мало того, используя неразбериху при отходе наших стрелковых частей, эсэсовцы сумели вклиниться и в третий, тыловой оборонительный рубеж на участке совхоз «Комсомолец», х. Тетеревино, что примерно в 9 км юго-западнее Прохоровки. Здесь располагался рубеж обороны 285 сп 183 сд.

Из боевого донесения № 8 от 8 июля 1943 г. штаба 285 сп, уже после происшедших событий:

«1. Противник танками (130 шт.) при поддержке авиации в 18.00 6.07.43 г. подошел к нашему переднему краю главной оборонительной полосы. В 16.30 группе танков (10 шт.) удалось просочиться в районе 4-й стрелковой роты по дороге, идущей из Тетеревино на Ивановский Выселок. Условием для прорыва танков противника послужило: отход автомашин и танков 51 и 52 гв. сд 6 гв. армии, которых противник преследовал вплотную, в виду этого не было возможности перекрыть дорогу, идущую с Тетеревино на Ивановский Выселок, противотанковыми минами.

Танки (10 шт.) подошли к опушке леса южнее совхоза «Комсомолец». Нашей противотанковой артиллерией подбито 2 танка, остальные возвратились в район высоты 258.2 и вели бой по ходам сообщения с 4 ср (стрелковая рота. – З. В.), в результате часть 4 ср была подавлена и расстреляна танками, часть отошла в 1 и 3 сб (стрелковый батальон. – З. В.). До 70 танков с группами автоматчиков вели бой с 3 и 5 ср. В ночь с 6 на 7.07.43 г. противник вел артмин. и ружейно-пулеметный огонь, одновременно вели разведку на правом фланге 3 ср, которая была отбита.

В результате с 18.00 6.07.43 г. до рассвета 7.07.43 г. было уничтожено танков противника 6 штук и пехоты до тридцати человек».

Бой в первой траншее тыловой оборонительной полосы на участке 4-й стрелковой роты лейтенанта Бакулова был расценен командованием 183 сд как чрезвычайное происшествие. По сути, оно и было таковым, потому что при построении обороны предусматривалось вести бой с танками и пехотой противника на расстоянии 200–400 м от первой линии окопов. Для этого создавались инженерные сооружения на подходе к ним: минные поля, противотанковые рвы, эскарпы, натягивали колючую проволоку и, наконец, выставлялось боевое охранение, которое должно было первым встретить врага, оповестить об этом командование, по возможности выявить его численный состав и отбивать атаки до поступления иных приказов.

По такой же схеме была устроена оборона и 285 сп. Однако противник с ходу, сравнительно небольшими силами (10 танков), вышел к первой траншее и начал давить бойцов 4-й роты в их окопах. Что же произошло, почему не сработали заграждения? Из боевого донесения № 03 штаба 183 сд: «Обозы, автомобили и часть танков, преследуемые немецкими танками и с воздуха авиацией, отходили по дороге на выс. 258.2…по юго-западным (скатам. – З. В.) выс. 258.2 проходил передний край 4 ср 285 сп, впереди переднего края проходил противотанковый ров, имея оставленный проход по дороге. Обочины были заминированы и ограждены. У ограждений была команда разграждения прохода, которая должна была закрыть проход после прохождения частей 51 гв., 52 гв. сд, чего последняя не сделала, в результате танки противника проникли на выс. 258.2.

По докладу командования 285 сп виновными в прорыве переднего края полосы обороны танками противника в районе 4 ср являются: командир 2/285 сп ст. лейтенант Седов, командир 4 ср лейтенант Вакулов, командир арт. группы поддержки ст. лейтенант Оржешко, командир 5-й батареи 623 арт. полка мл. лейтенант Крутов и командир саперного взвода 285 сп мл. лейтенант Михайлов. Расследование производится».

Еще 5 июля командир 48 ск генерал-майор 3.3. Рогозный после проверки оборонительного рубежа направил командирам 107, 183, 305 сд распоряжение по устранению недостатков в охране проходов и оборудовании позиций:

«Проверка готовности обороны корпуса показала ряд существенных недостатков.

Приказываю:

1. Оборудовать окопы на брустверах противотанковых рвов и занять их пехотой.

2. Восстановить разминированные участки минных полей.

3. Иметь команды в готовности заминировать дороги и снять ограждения с противотанковых и противопехотных препятствий.

4. Расчистить препятствия, закрывающие обзор и обстрел, удаляя кустарники, сорняки и хлеба.

…6. К утру 6.07.43 г. полностью закончить маскировку оборонительной полосы, сняв телефонные линии с шестов.

7. Принять меры к надежной охране штабов. Иметь команды в готовности к истреблению воздушных десантов и отдельных прорвавшихся танков.

8. Организовать службу заградотрядов дивизий, составить схему постов и предоставить таковую к 6.00 6.07.43 г.

9. Исполнение донести к 14.00 6.07.43 г.».

Как видим, все основные недостатки, которые привели к прорыву обороны у высоты 258.2, были хорошо известны еще за сутки до того, но тем не менее оборона 4-й роты была смята. Вообще, в период оборонительной операции Воронежского фронта таких моментов, «когда знали, но все же произошло», было много, а главное – последствия их были серьезны. Подобные явления отмечались на всех уровнях, однако день 6 июля в этом отношении был особенным – таких трагических происшествий произошло больше, чем прежде.

Удар противника южнее с. Яковлево ожидался. Для его парирования и был выдвинут 5 гв. Стк. Однако разведка противника установила сосредоточение наших резервов на правом фланге его ударной группировки. Генерал Г. Гот оценил возникшую угрозу и принял меры по ее устранению. Надо признать, что командование противника, имевшее большой боевой опыт в использовании танковых соединений, умело выявляло слабые места в обороне советских войск и своевременно наносило удары прежде всего встыки советских частей и соединений.

Противник воспользовался неразберихой и несогласованностью в управлении войсками штабов 6 гв. А и 5 гв. Стк. В результате в первый же день операции окружил основные силы корпуса и нанес им серьезный урон.

За два дня ожесточенных боев ударная группировка 4ТА противника ценой больших потерь завершила прорыв главной полосы обороны 6 гв. А, а на участке Яковлево, Лучки – и второго оборонительного рубежа. На прохоровском направлении противник продвинулся на глубину 18–20 км.

Уже после завершения оборонительной операции Воронежского фронта его руководство в докладе И.В. Сталину 24 июля 1943 г. попыталось представить события таким образом, чтобы выход противника на второй день наступления к нашей третьей тыловой полосе обороны выглядел лишь неприятным моментом: «…В течение 7.07.43 г. противник понес огромные потери и почти не имел успеха. Мы же за день потеряли лишь около 50 танков.

Лишь к вечеру противнику удалось потеснить 5 гв. тк, и противник начал просачиваться между Яковлево и Лучки встык между Катуковым и Кравченко . (подчеркнул. – З. В.). Для ликвидации этого просачивания пришлось бросить в контратаку в направлении Лучки 31 тк 1ТА, который успешно выполнил эту задачу…Ни одна часть не погибла и в окружение не попала (подчеркнул. – З. В.)».

Вот так, по горячим следам, писалась история Курской битвы! Лишь на сутки сдвинул штаб фронта в докладе ход боевых действий, и все события, мешавшие «победной реляции», исчезли. Словно и не было прорыва 6 июля рубежа 51 гв. сд, окружения 5 гв. Стк, потери более половины боевых машин корпуса, тяжелейших боев в траншеях с танками противника 285 сп 183 сд и комиссий, расследовавших происшедшее.

Кстати, единственным, кто понес наказание за этот прорыв, оказался командир 23 гв. ск 6 гв. А генерал-майор П.П. Вахромеев. Уже 7 июля он был отстранен от командования корпусом, и исполняющим дела (в те годы существовала такая формулировка) комкора был назначен командир 51 гв. сд генерал-майор Н.Т. Таварткиладзе, а 19 июля Павел Прокопьевич по решению Военного совета фронта был снят с должности «по несоответствию, как не справившийся с работой».

Выход соединений 2 тк СС к тыловому оборонительному рубежу – убедительное свидетельство того, какими серьезными средствами обладал противник и как умело он ими пользовался. Особенно впечатляет прорыв 6 июля: за восемь часов эсэсовские дивизии прошли около 20 км в глубину обороны фронта, которая готовилась несколько месяцев. Однако драматизировать сложившуюся ситуацию не следует. Выход дивизии Виша и Крюгера на прохоровское направление был бесспорным успехом противника, однако брешь оказалась очень узкой – всего 15 км по фронту. Их войска подобно острому, но узкому клинку как бы протиснулись в небольшую щель второго армейского рубежа и были вынуждены развернуться фронтом: «Дас райх» – к Липовому Донцу, а «Лейбштандарт Адольф Гитлер» – к селам Яковлево – Малые Маячки – Большие Маячки – Грезное. Причем оба соединения СС не смогли установить локтевую связь. Поэтому левый фланг «Дас райх» и правый «Лейбштандарт Адольф Гитлер», находившиеся на вершине прорыва, были открытыми и, следовательно, требовали серьезного усиления, прежде всего танками и средствами ПТО. Учитывая в том числе и это обстоятельство, Гот отдал приказ Хауссеру привести в порядок войска после двухсуточных ожесточеннейших боев, закрепить занятую территорию и сомкнуть фланги всех дивизий, создав тем самым сплошной фронт корпуса. В то же время соединения генерала фон Кнобельсдорфа получило задачу наступать. Оно имело две цели: главную – прорвав второй армейский рубеж вдоль дороги Белгород – Курск, выйти в район р. Псёл, и вспомогательную – смять оборону на р. Пена и отбросить советские соединения на рубеж 5 км западнее с. Березовки. Уже утром, когда оба корпуса 4ТА перешли в наступление и стало ясно, что советское командование подвело новые танковые резервы, Гот в ходе телефонного разговора с Кнобельсдорфом уточнил задачу: главное – сомкнуть правый фланг 11-й тд с левым 2 тк СС и блокировать все попытки русских атаковать с северо-запада.

Войска Воронежского фронта, оборонявшиеся в этом районе, также находились в тяжелом положении. 6 гв. А оказалась рассечена пополам, ее 23 гв. ск, удерживавший прохоровское направление, практически был разбит, штаб потерял управление дивизиями, и резервов у командарма уже не было, как, впрочем, и у руководства фронта. Учитывая это обстоятельство, Н.Ф. Ватутин возложил ответственность за оборону этого участка на М.Е. Катукова.

Опасную для врага конфигурацию линии фронта и попытался использовать М.Е. Катуков. Он решил зажать «клинок» 2 тк СС между наковальней – прочной активной обороной по Липовому Донцу и бронированным «молотом» – сильными ударами пяти танковых бригад 3 мк и 31 тк с севера и северо-востока. В качестве «молота» выступали: 1 гв. тбр, в районе Яковлево, 49 тбр, в ур. Становая, нацеленная на район Покровки, 100 тбр, на участке Большие Маячки – Яблочки, 242 тбр, район х. Рыльского, имевшая задачу ударить на Лучки (южные) и 237 тбр, готовившаяся развернуться по линии Грезное – х. Тетеревино. Фронт «наковальни», который должен не только удерживать, но и сковывать врага активными действиями, предстояло держать войска 5 гв. Стк, 2 гв. Ттк, 375 и 93 гв. сд. Это план командарма полностью отвечал требованиям руководства фронта, которое к исходу дня 6 июля докладывало в Ставку:

«Военный совет решил: разбить противника в оборонительном бою на заранее подготовленных рубежа, усилив опасные направления… Яковлево, Прохоровка путем выдвижения встык 1ТА и 5 гв. тк двух бригад 31 тк и одной истребительно-противотанковой бригады. Всею мощью авиации фронта обрушиться на уничтожение танков и живой силы противника на обоянском направлении».

В пяти бригадах, выведенных в первый эшелон 1ТА на прохоровском направлении, числилось всего 256 танков (в 31 тк – по списку, в 3 мк – в строю). Кроме того, во втором эшелоне находились еще два соединения: 180 отбр полковника М.З. Киселёва и 192 отбр подполковника А.Ф. Каравана, располагавшие 127 боевыми машинами (по списку).

Мотоциклист одной из частей вермахта в районе села Яковлево у дорожного указателя, установленного советскими войсками На верхней планке написано: «До Прохоровки 30 км». Июль 1943 г. (Фото Кинга. NARA USA)

В ходе боев вместе с танками комбриги могли использовать и свои истребительно-противотанковые батареи, насчитывавшие в общей сложности 19 76-мм орудий в 100, 237, 242 49 и 1 гв. тбр (одно орудие было потеряно в боях) и 8 пушек в 180 и 192 тбр. Помимо этих средств генерал-майор Д.Х. Черниенко располагал 24 85-мм ПТО в двух отдельных противотанковых дивизионах и 59 45-мм и 76-мм ПТО – из приданного иптап и 29 оиптабр полковника Е.Ф. Петрунина. Следовательно, если учесть 13 орудий 122 гв. ап 51 гв. сд, расчеты которых заняли оборону в полосе 31 тк, против 2 тк СС могло быть выдвинуто дополнительно к танкам 123 орудия (в двух эшелонах), из них 99 76-мм и 85-мм ПТО.

Несмотря на то что М.Е. Катуков и получил довольно значительные силы танков и артиллерии в качестве средств усиления, их нельзя было рассматривать таковыми. Фронт восполнял то, что недополучила армия перед началом боев. Так, в 6 и 31 тк отсутствовали положенные по штату: иптап, полки РС, мотоциклетные полки, самоходные артполки (или отп), зенапы, оиптад, а также мсбр и минполк (31 тк). Также не имел положенных зенитного и самоходного полков находившийся на направлении главного удара 3 мк. Это не позволяло командарму создать глубоко эшелонированную противотанковую и противовоздушную оборону на важных направлениях и сковывало маневр танковыми бригадами и полками. Он был вынужден компенсировать их орудиями недостаток артсредств. Таким образом, Михаилу Ефимовичу пришлось, по сути, сдерживать две мощные группировки неприятеля лишь штатными частями и соединениями. И, надо отдать должное командарму, выполнял он эту тяжелую боевую работу в сложных условиях успешно и очень профессионально.

В течение 7 июля серьезных изменений в оперативной обстановке на прохоровском направлении не произошло. Наиболее ожесточенные бои продолжались в полосе наступления мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Ее войска наносили удар из района Покровки в направлении Большие Маячки, Малые Маячки, Грезное, стремясь выйти к Кочетовке и к излучине р. Псёл у Красного Октября. Основной удар эсэсовцев отражали здесь соединения 31 тк. О напряженности боев и стойкости наших танкистов свидетельствует такой эпизод.

Непрерывно в течение 5 часов на окраинах с. Большие Маячки отбивали атаки танкисты 100 тбр. Единоборство порой переходил в рукопашную схватку. Во время одной из атак первой была подбита «тридцатьчетверка» лейтенанта Густова. Машина задымила, кто-то из экипажа был ранен, кто-то контужен. И пока они покидали машину через запасной люк, танкисты лейтенанта Бондаренко и Алафиренко держали под обстрелом подходы к подбитому танку, не давая вражеским пехотинцам подойти ближе. «Но все же немецкие автоматчики приблизились к танку лейтенанта Густова, – докладывал начальник штаба бригады полковник Пименов, – тем временем все члены экипажа, придя в себя и видя, что их окружают, вступили с немцами в рукопашную схватку. Борьба походила на настоящий кулачный бой… Густов и члены его экипажа отбили танк и отбросили немецких автоматчиков с обороняемого рубежа».

И хотя бригада упорно сопротивлялась, вечером по приказу командования была вынуждена оставить Большие Маячки. Во второй половине дня враг овладел и с. Грезное. Однако, несмотря на мощный нажим, продвинуться дальше на северо-запад эсэсовцы не смогли.

Были отбиты и попытки противника овладеть с. Красный Октябрь с последующим выходом непосредственно к р. Псёл. Наступающая правее мд СС «Дас райх» безуспешно атаковала станцию Беленихино и совхоз «Комсомолец». У ст. Беленихино окопавшиеся батальоны 20 тбр полковника П.Ф. Охрименко и 6 гв. мсбр из корпуса генерала Кравченко прочно удерживали позиции. Бойцы этих соединений в течение 7 июля выдержали 11 атак. Во второй половине дня противник прекратил наступление и начал накапливать бронетехнику в районе хуторов Калинин, Озеровский.

Сильное давление на оборону 31 тк с рубежа Покровка, Большие Маячки, Малые Маячки, Грезное, выход части сил корпуса СС в район Красного Октября, а также удары мд СС «Дас райх» серьезно беспокоили Н.Ф. Ватутина. Еще в ночь на 7 июля Катукову была передана 29 оиптабр. На усиление этого рубежа были также переброшены с более спокойных участков фронта 40-я и 38-я армии, 309 сд и несколько истребительно-противотанковых полков. В этот же день на левый берег излучины р. Псёл вышла, без одного стрелкового полка, 52 гв. сд подполковника Г.Г. Пантюхова. После боев на главной полосе обороны с превосходящими силами противника и последующего отхода ее командный состав в течение двух дней собирал разрозненные подразделения в районе с. Тетеревино, затем у сел Скоровка и Свино-Погореловка. Кроме того, в район Прохоровки уже двигался переданный из состава Юго-Западного фронта 2 тк генерал-майора А.Ф. Попова. Его танковые бригады должны были подойти во второй половине дня 8 июля.

Замысел командующего 1ТА на бой 7 июля увенчался успехом, силы неприятеля на прохоровском направлении были скованы, и это признал П. Хауссер. В журнале боевых действий корпуса отмечено: «Главной особенностью дня стала остановка продвижения всех частей для того, чтобы сомкнуть боевые порядки и отразить сильные атаки с обоих флангов». Думаю, понятно, что, если бы эсэсовцам удалось прорвать фронт обороны 100 тбр у Яблочек или 237 тбр восточнее Грезное, они не остановились бы, ожидая следующего дня, а продолжили бы атаки на север.

С каждым днем у командующего 4ТА убавлялось оптимизма. Он по-прежнему верил в правильность выработанного плана действий для своей армии и целенаправленно шел к намеченной цели – сражению у Прохоровки. А вот даже те небольшие надежды на успех всей операции «Цитадель» постепенно таяли. Танковые удары советских войск, даже столь интенсивные, не были неожиданными для Гота. Он предполагал наличие значительных оперативных резервов у советского командования. Но, имея качественное превосходство в бронетехнике, надеялся уничтожить их именно на прохоровском направлении корпусом СС, и пока его расчеты сбывались. Тревожило лишь одно – не промахнулись ли с расчетами в их количестве. Когда же, наконец, иссякнет эта полноводная река танков. О том, что русские все подтягивают и подтягивают силы, докладывала и разведка. Из журнала боевых действий 2 тк СС: «24.00. Результаты воздушной разведки о передвижениях неприятеля перед фронтом 4-й ТА (установлено 130 танков):

Воздушная разведка докладывает 7.7. о сильном движении на дорогах: Короча, Белгород 90 машин в направлении на северо-восток, 60 машин на юго-запад. Скородное, Прохоровка, Обоянь 400 машин в направлении на восток, 150 машин на запад. На дорогах в 6 км западнее Прохоровка 100 машин в направлении на северо-восток. Обоянь, Яковлево и трасса западнее их – всего обнаружено 110 танков, и еще 30 танков на подходе с севера. В районе, что в 18 км восточнее Белгорода, 20 танков…

…Оценка неприятеля на 7.7.1943. Общее впечатление.

По данным воздушной разведки создается впечатление, что крупные силы неприятеля, прежде всего пехота, отступают из районов, которым угрожает наступление 2-го тк СС, на северо-восток, в направлении на Прохоровка, и на север, в направлении на Обоянь. Противник собрал в районе Маръино, а также южнее и севернее Псёл близ Обоянь крупные танковые и моторизованные силы в качестве оперативного резерва, которые обороняются в наступательном стиле. Контрудары врага были 7.7 менее упорядочены, чем попытка танкового прорыва 6.7 от Смородино на запад и от Яковлево на восток. Эти контрудары направлялись против острия наших наступательных клиньев, которые атаковались фронтально, во фланги и сзади. При этом противник потерял много танков».

Если сравнивать результаты третьего дня оборонительной операции с двумя предыдущими, то командование Воронежского фронта добилось многого. Главное – несмотря на сильный удар 48 тк по центру обороны 1ТА, ситуацию на главном направлении удалось удержать под контролем. Несмотря на то что враг достаточно глубоко вклинился в систему армейских рубежей, конфигурация линии фронта позволяла удерживать вражеские силы методом активной обороны и не допустить его выхода на оперативный простор. Причем потери 1ТА оказались в этот день не очень значительными. Обращает на себя внимание тот факт, что там, где танкисты (31 тк) применяли «катуковский» метод подвижной обороны, противник нанес им минимальный урон.

Прорыв в запланированные Готом районы на первом этапе операции шел с большим трудом. Рубежи русских оказались значительно прочнее и устойчивее к сильным танковым ударам, чем ожидалось. А благодаря вводу в бой оперативных танковых резервов советская сторона создала такие условия, при которых, даже расколов пополам фронт 6 гв. А и фактически прорвав вторую полосу обороны, 4ТА была полностью скована боем по всему участку наступления, и даже дивизии Виша и Крюгера не смогли сомкнуть свои фланги, не говоря уж о корпусах. Дивизии ударной группы Хауссера дрались в пробитых ими коридорах, испытывая сильное давление не только по фронту, но и на флангах. Хауссер был вынужден выделять существенные средства для их прикрытия. Это вело к распылению сил и не позволяло концентрировать усилия соединения на направлении главного удара. Отсутствие сплошного фронта прорыва и постоянная фланговая угроза – являлись важнейшими проблемами, которые предстояло решать в ближайшие дни и командованию 4ТА, и ГА «Юг». Ведь АГ «Кемпфа» 7 июля так и не удалось преодолеть рубеж 7 гв. А и надежно прикрыть правое крыло армии Гота.

Кроме того, появился еще один важный фактор, который будет негативно влиять на действия соединений Манштейна, – неудачи 9А генерал-полковника В. Моделя ГА «Центр». Она полностью увязла в обороне войск Центрального фронта генерала армии К.К. Рокоссовского. Верховное командование вермахта уже вечером 7 июля предприняло ряд шагов для вывода ситуации в ее полосе из тупика. А средства усиления для Клюге Берлин был вынужден изымать у Манштейна.

Тем не менее полностью приостановить движение войск ГА «Юг» в глубь обороны фронта и заставить неприятеля окончательно отказаться от прорыва в северном направлении Н.Ф. Ватутину пока не удавалось. Он надеялся добиться этого в ближайшие несколько суток, в том числе и путем нанесения сильных фланговых ударов танковыми соединениями, которые уже выделила ему Ставка ВГК.

Несмотря на то что противник по-прежнему обладал превосходством в танках, Ватутин решил оттянуть часть сил с обоянского направления на прохоровское, тем самым помочь первой танковой уменьшить давления на ее центр обороны. В ночь на 8 июля он отдал приказ командующему 6 гв. А генерал-лейтенанту И.М. Чистякову попытаться отвлечь часть сил противника с обоянского направления и выбить его с прохоровского, для чего осуществить контрудар в районе Ясная Поляна, Покровка, Яковлево совместно с частями 69А генерал-лейтенанта В.Д. Крючёнкина. Командующему явно не хватало выдержки. Созданию тяжелой, нервозной обстановки способствовали и ежедневные звонки из Москвы.

Об этих разговорах Н.Ф. Ватутина с членами Ставки ВГК пойдет речь чуть позже, а сейчас обратимся к воспоминаниям члена Военного совета фронта Н.С. Хрущева: «Сражение разгоралось. У нас с Ватутиным стала проявляться тревога: мы все же не ожидали такого нажима. Чрезвычайно встревожило нас известие, что появились какие-то новые танки противника с такой броней, которую не берут наши противотанковые снаряды. Дрожь прошла по телу. Что же делать? Мы отдали распоряжение, чтобы артиллерия всех калибров била по гусеницам. Гусеница у танка всегда уязвима. Если и не пробьешь броню, то гусеницу снаряд всегда возьмет. А перебил гусеницу, и это уже не танк: вроде неподвижной артиллерии. Появится облегчение. Наши стали именно так и действовать, причем довольно успешно. Одновременно мы начали бомбить танки с воздуха. И тут же доложили в Москву, что встретились с новыми танками. Немцы звали их «Тиграми»… Нам вскоре прислали новые противотанковые снаряды, которые поражали броню «тигров», – кумулятивные снаряды, прожигавшие металл. Однако «Тигры» успели поколебать уверенность действий нашей противотанковой артиллерии. Мы-то считали, что все нам нипочем и разгромим немецкие танки…

Вообще очень важные происходили тогда события. Решалась судьба войны и судьба страны. Многое неприятно сейчас вспоминать. И обстановка сейчас другая, и время другое…

…Враг оттеснил нас к третьему рубежу обороны. Три ее полосы, включая последнюю, имели противотанковые рвы, различные земляные и полевые укрепления, огневые позиции для пехоты, артиллерии и танков. И почти все это он за неделю преодолел, пока не уперся в тыловую армейскую полосу обороны. Особенно острой сложилась ситуация у станции Прохоровка, в направлении Курска».

Для контрудара привлекались значительные силы: 2,2 гв., 5 гв., 10-й танковые корпуса, 89-я гв. и 375 сд. Руководить контрударом было поручено заместителю командующего 6 гв. А генерал-майору П.Ф. Лагутину. Павлу Филипповичу уже второй раз пришлось воевать на прохоровской земле. С февраля по апрель 1942 г. 293 сд, которой он в то время командовал, участвовала в штурме Прохоровки и обороне прилегающих к ней хуторов. После неудавшегося весеннего наступления под Харьковом его дивизия отступала к Дону и вместе с 5 гв. тк прикрывала выход наших частей из окружения в районе Старого Оскола.

Замысел контрудара, изложенный в распоряжении штаба Воронежского фронта, заключался в том, чтобы одновременным ударом четырех танковых корпусов при поддержке стрелковых соединений рассечь группировку частей 2 тк СС на прохоровском направлении и окружить ее. 2 гв. Ттк при поддержке пехоты 89 гв. сд предстояло ударом на Лучки отсечь противника от основных сил в районе с. Яковлево, а 10, 2 и 5 гв. тк должны были атаковать из района Васильевка, совхоз «Комсомолец», Беленихино и расчленить части мд СС «Дас райх» и «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Северо-западная часть кольца окружения должна была замкнуть части 6 гв. А и соединения 31 тк, оборонявшиеся на рубеже излучина р. Псёл, Грезное, Малые и Большие Маячки.

Сама идея этого контрудара, когда противник еще не утратил своей ударной мощи, была мерой вынужденной. Соотношение в танках не позволяло рассчитывать на значительные реальные результаты. Кроме того, наши войска не были готовы к наступлению. Некоторые части просто физически не успевали подойти к моменту его начала. Времени не хватало даже для перегруппировки сил. Так, командующий 6 гв. А отдал распоряжение своим частям о подготовке к контрудару в 2 часа ночи 8 июля, а переход в наступление планировался на 10.00. Сроки были просто нереальны, за восемь часов приказ должен был дойти до штабов войск (командир 2 гв. тк получил его только в 5.30), командованию предстояло за это же время спланировать действия каждого соединения и части, поставить боевые задачи частям и подразделениям, организовать взаимодействие, перегруппировать силы. В это же время необходимо было привести в порядок войска после трехдневных боев, накормить солдат, обеспечить их боеприпасами, предварительно доставив патроны, снаряды и мины из тыловых районов. Выполнить все это за такое короткое время, естественно, было невозможно.

В танковых соединениях ситуация была еще хуже. Бригады 2 тк были еще в пути и опаздывали на 3–4 часа к началу контрудара. Это было известно всем еще до рассвета. После длительного марша экипажи были измотаны, техника требовала осмотра и обслуживания. Прибытие мотострелков ожидалось только через два дня.

Войска корпуса А.Г. Кравченко лишь утром 7 июля вышли из окружения, потеряв только сгоревшими половину танков, треть уцелевших требовала ремонта. Были серьезные потери в личном составе, особенно среди командиров батальонов и рот. 2 гв. Ттк полковника А.С. Бурдейного также два дня не выходил из боев, но у него с боевыми машинами было получше.

Следовательно, создать единый танковый кулак к указанному сроку было невозможно, да и мощи ему явно не хватало. В этой ситуации было крайне важно не торопиться, не распылять силы, а собрать все танки в один кулак, обеспечить всем необходимым и организовать артиллерийскую поддержку. Если учесть, что танковые бригады подошли к Прохоровке около 13.00, то атаковать можно было не раньше 15.00–16.00. К этому времени можно было бы собрать силы и уточнить задачи. К сожалению, именно временем командование фронта и не располагало.

«В 4.00 8.07.43 г. мною лично получена боевая задача от начальника штаба фронта генерал-лейтенанта Иванова о переходе корпуса в наступление в 10.30 8.07.43 г. во взаимодействии с соседями справа и слева, – писал командир 5 гв. тк генерал А.Г. Кравченко. – Части корпуса в 10.30 8.07.43 г. перешли в наступление в заданном направлении и к 15.00 8.07.43 г. овладели х. Калинин и вышли на рубеж Озеровский, Собачевский, безымянная высота южнее х. Собачевский.

2 и 10 тк (справа) и 2 гв. тк (слева) в наступление не перешли. Таким образом, первоначальный успех корпуса не был развит соседями, хотя связь с ними поддерживалась устойчивая и они своевременно были поставлены в известность о переходе корпуса в наступление.

Следует отметить плохую организацию взаимодействия штабом Воронежского фронта между танковыми соединениями и недостаточный контроль за выполнением боевого приказа, что привело к недисциплинированным и преступным действиям ряда танковых соединений (2, 10 тк и 2 гв. тк), не перешедших в наступление.

Противник, почувствовав, что удар с нашей стороны наносится на сравнительно узком участке фронта, быстро перегруппировался и бросил против корпуса на направлении Лучки (сев.), Тетеревино (сев.), Ясная Поляна и из направления Лучки (южные) 130 танков, из них 30 «тигров», мотопехоту силой до моторизованной дивизии, 4 установки шестиствольных минометов, до 30 орудий разного калибра. Одновременно над полем боя появилось большое количество самолетов, которые непрерывно в течение нескольких часов бомбили боевые порядки частей корпуса. Впервые в этой операции с 16.00 до 19.30 противник применил большую группу самолетов «Ме-110», обстреливавших из пушек на бреющем полете танки 20 гв. и 21 гв. тбр.

В результате сильного удара противника с фланга и с тыла со стороны Тетеревино (сев.), не получив поддержки соседей справа и слева, части корпуса к исходу 8.07.43 г., понеся большие потери, отошли на ранее занимаемый рубеж по линии железной дороги. В результате боя уничтожено 46 танков противника, несколько самоходных орудий и минометов, 55 автомашин, до батальона пехоты. Наши потери – 31 танк.

…В течение этих дней боев корпус потерял большое количество испытанных в боях командиров, участников разгрома врага под Сталинградом.

Погибли два командира полка, тяжело ранены два начальника штаба бригад, тяжело ранен командир 48-го гв. танкового полка прорыва. Убито и ранено 75 % командиров батальонов, 70 % командиров рот.

Весь командный состав и бойцы проявили в боях исключительную храбрость, желание разгромить врага любыми средствами. Имеются десятки случаев, когда экипаж горящего танка не покидал танк».

Упрек Кравченко в адрес соседей можно понять: за три дня боев полнокровный корпус, который именовался Сталинградским, понес значительные потери в личном составе и технике: 5 июля соединение имело 216 танков, к исходу 8 июля в строю осталась 41 машина, а 17 были в ремонте.

Невыполнение задачи и большие потери надо было чем-то объяснять. Признать, что во многом ответственно за это и руководство фронта, которое не сумело организовать одновременный переход корпусов в атаку и позволило использовать соединение по частям, чтобы «заткнуть дыры», было невозможно. Вот и появилось такое объяснение: соседи подвели, не перешли в наступление. Но дело в том, что соседние корпуса находились в таком же незавидном положении.

«Боевое распоряжение командующего войсками Воронежского фронта командиру 2 гв. тк 8 июля 1943 г. 00 ч 50 мин.

1. Я решил 8.07.1943 г. нанести контрудар противнику в общем направлении Прохоровка, Томаровка.

2. 2 гв. тк из района Петровский, Крюково, Чурсино нанести удар в направлении Лучки – навстречу удару корпусов, наступающих на Лучки с северо-востока. Окружить и уничтожить противника, после чего наступать в направлении Лучки, Гонки, Болховец.

Ближайшая задача: овладеть районом с. Гонки, имея в виду в дальнейшем овладеть Болховцом, Стрелецким. Правее вас будет наступать 5 гв. тк с задачей выйти в район Крапивенские Дворы, Гремучий, колхоз «Смело к труду» и далее наступать на Раково. Левее вас будет наступать 89 гв. сд в направлении Вислое, Ерик и выходить на фронт Ерик, Шопино, имея в виду дальнейшее наступление на Белгород.

47-й полк прорыва взять с собой; как только корпус получит успех, 93 гв. сд наступать в направлении Крюково, Крапивенские Дворы и выйти на фронт Козьмо-Демьяновка, (иск.) Ерик.

Готовность к наступлению – 10.00 8.07.43 г.

Начало наступления – 10.30 8.07.

Продолжительность артподготовки – не более 30 минут. Получение подтвердить и исполнение доносить».

2 гв. Ттк, как и было приказано, в 10.30 по сигналу «555» перешел в атаку в двух направлениях. 4 гв. тбр полковника А.Г. Бражникова попыталась атаковать Нечаевку, но немцы шквальным огнем из Лучек и Нечаевки не позволили овладеть переправой через р. Липовый Донец. Пехота кое-как перешла реку, а танки так и не смогли форсировать ее. Без поддержки танков и при непрекращающейся бомбежке Нечаевку взять не смогли.

Вторая группа – танковый батальон 26 гв. тбр, мотострелковый батальон 4 гв. мсбр и части 89 гв. сд полковника М.П. Серюгина – сумела форсировать реку в районе с. Вислое и с ходу повела наступление в направлении колхоза «Смело к труду», взяла высоту 209.5, но была встречена сильным огнем и контратаками до 50 танков. Весь день в районе этой высоты шли ожесточенные бои, но дальше продвинуться бригады не смогли. До конца дня части отбивали контратаки врага.

Подбитый танк Т-34 из состава 2-го советского танкового корпуса. Полоса наступлении мд СС «Дас Райх». (Фото Гронерта NARA USA)

Наступление корпуса генерала А.Ф. Попова началось в 16.00. На исходные позиции в трех бригадах вышло 145 танков «Т-34» и «Т-70» (26 тбр: «Т-34» —34, «Т-70» – 19, 99 тбр: «Т-34» – 34, «Т-70» – 19, 169 тбр: «Т-34» – 19, «Т-70» – 20), а находившиеся в строю 11 «Мк-4» 15-го гв. отпп располагались в ур. Сторожевое. Как протекала атака, красноречиво свидетельствует приведенная ниже цитата из отчета участия 99 тбр:

«Эта наступательная операция имела ряд особенностей, определивших исход боя:

1. Отсутствие времени на подготовку.

2. Отсутствие сведений о противнике и о расположении переднего края обороны наших частей, действующих впереди.

3. Получение схемы приказа на наступление в 12.00 8.07.43 г., в котором было указано только направление и фактическое наступление в 10.00 8.07.43 г., – все это не позволило организовать наступательный бой так, как это должно было быть.

Предупредив по телефону части начать вытягивание (так в тексте. – З. В.), командование бригады и штаб выехали в части для доведения задачи, контроля и помощи по вытягиванию колонны.

В 12.35 бригада головой колонны прошла исходный пункт – сев. – вост. окраина Призначное, в порядке совершила марш по маршруту Призначное – Мордовка – Грушки и далее по балке, сосредоточилась на вост. опушке рощи у отделения совхоза «Сталинское».

…Была проведена рекогносцировка маршрута, исходного пункта для наступления и рубежа развертывания для атаки (ж.-д. переезд, 600 м сев. Ивановский Выселок). Одновременно танки разгружались от запаса боеприпасов, бочек с горючим, снимались запасные бачки с кормовой части танков.

Вся эта работа проводилась наспех, под давлением вышестоящего начальства, обвинявшего бригаду в медлительности.

Наступление вместо 10.00 началось в 14.00 8 июля 1943 г. 99 тбр наступала во втором эшелоне – за 169 и 26 тбр, имея боевой порядок также в два эшелона: в первом – танки «Т-34», во втором – танки «Т-70», мспб (мотострелковый пехотный батальон) и рота ПТР – десантом на танках. Таким образом, практически без подготовки, не имея представления о противнике и своих войсках, действующих впереди и на флангах, бригада вступила в бой в направлении отметки 258.2, Тетеревино, Лучки.

При достижении действующей впереди 169 тбр рубежа совхоза «Комсомолец» противник начал обстреливать танки артиллерией, тяжелыми минометами и орудиями закопанных в землю танков «T-VI» и производить массированные налеты самолетами «Ю-88» и противотанковыми Ю-87, вооруженными тремя 37-мм автоматическими пушками. Налет авиации усиливался по мере продвижения бригад вперед, и примерно к 18.00 8 июля 1943 г. эти налеты превратились в беспрерывную атаку с воздуха… Как правило, самолеты «Ю-87», атакуя наши танки, поражали огнем моторную часть.

В период с 14.00 до 19.00 8 июля зарегистрировано около 425 самолето-вылетов. Наша авиация активности не проявляла.

Командир 1 тб, наступая в первом эшелоне за 169 тбр, еще в момент развертывания батальона на исходном рубеже для атаки (ж.-д. будка в 500 м сев. Ивановского Выселка), взял неправильное направление и вышел в 2 км южнее Ивановского Выселка. Срочно принятыми мерами командование бригады направило 2 тб вместо 1 тб наступать в первом эшелоне. 1 тб был остановлен, и ему было дано другое направление – наступать на юго-зап. опушку рощи у совхоза «Комсомолец». Таким образом, 1 тб оказался во втором эшелоне.

В районе шоссейной дороги командир 1 тб натолкнулся на колонну 26 тбр, хотя ему было известно, что 26 тбр должна действовать справа. Тогда командир 1 тб повернул колонну и стал наступать по обочине шоссе в направлении Тетеревино. На подступах к выс. 258.2 батальон попал под огонь двух танков противника «T-VI». Завязалась перестрелка, и 1 тб, понеся потери в танках, отошел на западную опушку леса у совхоза «Комсомолец» и вел огонь с места.

2 тб, двигаясь за 169 тбр, вышел на сев. – зап. скаты выс. 258.2, но, встретив сильный огонь с высот 224.5 и 258.2 и потеряв два танка «Т-70», спустился в восточную часть Яр Заслонный, где занял удобные позиции вместе с 10 танками 169 тбр и 15 гв. ттпп (остальные частью были подбиты и сожжены, частью заблудились).

Мотострелковый батальон и рота ПТР, двигаясь десантом на танках 1 и 2 тб, с начала налета авиации противника сошли с горевших, подбитых, а затем и с исправных танков и, разделившись на небольшие группы (6–10 человек), вместе с пехотинцами из других частей укрывались от налета авиации противника.

Командир мотострелкового батальона, имея при себе минометную роту, потерял управление батальоном и вместе со своим штабом пытался собрать своих людей. Этим, по существу, занимался и штаб бригады.

Иптабр, встретив артминогонь противника, под беспрерывными налетами авиации отошла назад и заняла позиции на безымянной высоте 0,5 км юго-зап. рощи у отделения совхоза «Сталинское», готовясь отражать атаки танков противника с направления Тетеревино, Ясная Поляна.

Огневой бой наших танков и артиллерии с танками и артиллерией противника, в условиях ожесточенных налетов вражеской авиации, продолжался до поздней ночи.

К этому времени усилиями командиров батальонов и штаба бригады удалось собрать пехоту.

В течение ночи на 9 июля 1943 г. по приказу начальника штаба корпуса бригада заняла жесткую оборону на сев. – вост. скатах выс. 258.2 в готовности с утра выполнять задачу предыдущего дня. Пехотинцы хорошо окопались, а танки были закопаны глубоко в землю.

В условиях жесткой обороны была установлена техническая связь штаба бригады с частями и подразделениями. В процессе боя эта связь осуществлялась главным образом через штаб бригады.

В этом жестоком бою 99 тб потеряла: танков «Т-34» – 21 шт. подбитыми и сожженными, танков «Т-70» – 2 шт. Убито бойцов и командиров 21 человек, ранено – 53 человека.

Потери противника составили: средних танков – 13, орудий ПТО – 8, пулеметов – 6. Убито солдат и офицеров около 300 человек».

Приведенная выше выдержка из документа, по сути, не требует дополнительного комментария, но в отчете сказано не все. Вот внеочередное боевое донесение № 05 штаба 183 сд на 5.00 9 июля: «1. В 16.00 8.07.43 г. со ст. Прохоровка в направлении отм.241.6 был услышан с КП 285 сп шум моторов. Шли танки, которые развернулись в боевой порядок, открыли сильный артиллерийский огонь по нашим боевым порядкам, роте ПТР, пушкам, стоящим на ОП, и по НП.

Продвигаясь в направлении Васильевки, танки своим огнем сожгли несколько домов и подожгли один танк 10 тк (сосед справа, Васильевка). После чего эти же танки обрушили огонь по боевым порядкам 1 сб 285 сп и начали давить бойцов своими гусеницами в окопах, особенно в 3 и 5 ср, вследствие чего в ответственный период наступления с целью восстановления прежних рубежей были нарушены наши боевые порядки – 3 ср, а также 4 и 5 ср в особенности.

Танки шли без всякого руководства, не соблюдая боевого порядка и строя. Командование 285 сп пыталось объяснить танкистам положение, но те продолжали вести огонь по нашим боевым порядкам. Командование полка направило людей с задачей объяснить танкистам боевую обстановку и потребовать немедленно прекратить огонь.

Командиры танковых рот ответили, что им поставлена задача наступать в направлении Андреевка, Васильевка и дополнительная задача – наступать на Грезное, и продолжали вести огонь и наступать на подразделения 285 сп и 11-й бригады, которая стояла в Васильевке.

Наступающие танки были из 99 тбр 2-го танкового корпуса. Командир корпуса – генерал-майор Попов.

Как сообщил начальник штаба 99 тбр капитан Пинюк, задача на наступление бригаде ставилась лично командиром 2-го танкового корпуса генерал-майором Поповым: «…противник находится в районе Андреевка, Васильевка, Козловка, Грезное». И они действовали согласно поставленной задаче.

По неполным данным, от огня своих танков подразделения полка имеют потери: 25 человек убито, 37 ранено.

Потери личного состава подразделений полка, в основном по 3 и 5 ср, главным образом понесены по вине 99 тбр, командование которой не уяснило себе обстановки, не предупредило о предстоящем наступлении меня. Командование бригады пошло в наступление по позициям 285 сп. В результате чего расстреляли бойцов и подавили гусеницами танков в окопах и подорвали свои танки на наших минных полях.

Докладывая Вам об этом, прошу Вашего распоряжения принять строгие меры к лицам, допустившим преступную беспечность, повлекшую за собой расстрел и подавление гусеницами бойцов наших подразделений, также подрыв своих танков на наших минных полях».

В это время в полосе 1ТА положение складывалось очень тяжелое, поэтому в 14. 20 Н.Ф.Ватутин подписал следующий приказ командирам 10-го и 2-го1 танковых, 2-го и 5-го гвардейских танковых корпусов:

«1. Категорически требую самых решительных и смелых действий и полного выполнения поставленных задач. Топтание на месте прекратить и стремительно наступать.

Главная группировка, до 300 танков противника, выдвигается против Катукова из района Гремучего на Верхопенье.

Стремительно выходите в тыл этой группировки.

2. О принятых мерах радируйте».

Несмотря на плохую организацию ввода 2 тк в бой и отсутствие взаимодействия, атака почти полутора сотен танков сразу встревожила командира корпуса СС, Хауссер посчитал ее более значительной угрозой, чем все остальные танковые удары в течение всего дня, и принял кардинальное решение. Вечером боевые группы дивизии Виша и Крюгера, наносившие удар по правому крылу 1ТА (фронту 31 тк), пытаясь сомкнуть фланги 2 тк СС и 48 тк, отошли на позиции юго-восточнее Малые Маячки – Грезное, оставив при этом уже занятые: восточную часть Кочетовки (разведотряд мд СС «Дас райх»), Грезное (боевая группа «Дас райх»), Веселый, Рыльский, Малые Маячки (мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер»). 2 тк СС подобно шагреневой коже сжался в кулак в районе Яковлево – Лучки /южные/– Лучки /северные/ – Озеровский – Тетеревино, оставив захваченную днем 5 км полосу на северо-запад и север на фронте «Лейбштандарт Адольф Гитлер».

Удержание рубежа 31 тк являлось успехом, который во многом был предопределен действиями 5 гв. Стк, 2 гв. Ттк, ив первую очередь 2 тк. Но надежда Н.Ф. Ватутина, что Г. Гот перебросит часть сил с обоянского на прохоровское направление, не оправдалась. Хотя разворот 2 тк СС перед фронтом 31 тк был крайне важен, корпус Черниенко дрался на пределе своих сил.

Интересное свидетельство находим в мемуарах бывшего командующего 6 гв. армией И.М. Чистякова: «В ночь на 8 июля наша разведка установила, что в районе Яковлево, Покровка, Красная Поляна сосредоточено до 500–600 танков и самоходных орудий, большое количество пехоты.

Я доложил обстановку командующему фронтом Н.Ф. Ватутину, который отдал мне распоряжение:

– Соберите в районе Березовка, Новенькое части семьдесят первой гвардейской стрелковой дивизии. Привлеките шестой танковый корпус и ударьте противнику в левый фланг в общем направлении Красная Поляна, а я поддержу вас авиацией. – Тут же он информировал меня: – По правому флангу противника в это время нанесут удар пятый и второй танковые корпуса из района Тетеревино, Беленихино в общем направлении Малые Маячки, Грезное.

Выполняя распоряжение командующего фронтом, хотел выехать в район подготавливаемого удара, но командующий предложил поручить эту операцию моему заместителю генералу П.Ф. Лагутину, а мне оставаться на месте.

…За несколько часов П.Ф. Лагутину с большим трудом удалось сосредоточить части для контрудара, и в 10 часов 8 июля он начал артиллерийскую и авиационную подготовку. Однако наши удары по флангам 4-й танковой армии не дали желаемого результата, и мы, не достигнув Красной Поляны, были остановлены сильной группировкой противника: танками, авиацией и артиллерией. Чтобы избежать ненужных потерь, командующий фронтом приказал закрепиться на достигнутых рубежах. Мне он сказал укоризненно:

– Что же твой хваленый Лагутин задачу не выполнил?..

– Товарищ командующий, противник силен. Он сам это понимал и закончил более мягко:

– Да… Не наступайте, но противника сдерживайте, чтобы он не мог от вас оттянуть танковые части…»

Если подходить строго формально, то контрудар не дал реальных результатов – развернуть хотя бы часть сил неприятеля с обоянского направления на прохоровское, как рассчитывал Н.Ф. Ватутин, не удалось. Рубежи здесь смогли отстоять лишь благодаря умелым действиям М.Е. Катукова и мужеству его войск. В условиях жесткого дефицита сил и средств он смог выстроить сбалансированную систему. Однако, когда знакомишься с немецкими документами, ситуация видится по-иному.

Как известно, контрудар – это один из приемов удержания обороны, который помогает обороняющимся не разгромить врага (это очень большая удача), а сорвать его планы – в первую очередь распылить ударную группировку противника по фронту и тем самым не допустить концентрации войск на узком участке для прорыва рубежей и движения его вперед.

Исходя из этого, можно ли считать неудачным контрудар, даже в том виде, как он прошел, если немцы не только не добились поставленной задачи – провести оперативное окружение и разгром на смежных флангах 48 и 2 тк СС, но и оставил уже отвоеванную с большим трудом территорию, отойдя на исходные позиции под угрозой прорыва в тыл советских танковых корпусов? Именно это был вынужден сделать 2 тк СС. Поздно вечером 8 июля его командование отвело боевые группы дивизий «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и «Рейх» из района хутора Веселый, Рыльский, села Малые Маячки, Грязное на прежнюю линию.

Кроме того, атаки советских танковых соединений имели и более значительные последствия. Они заставили пересмотреть ближайшие планы не только Хауссера, но и Гота. В 14.35 2 тк СС из штаба армии получил приказ-задачу на 9 июля. Она была сформулирована следующим образом:

«2 тк СС уничтожает танковые силы врага между ручьем по обе стороны Грязного и участком Салотинки. После чего корпус готовится наступать южнее участка Псёла правым флангом через Прохоровку, для взятия охватом возвышенности восточнее Обояни (подчеркнул. – З. В.).

48 тк прорывается севернее участка Салотинки до Псёла на участке Ильинский – Шипы, прикрывая северный фланг, с тем чтобы воспрепятствовать уходу неприятеля, стоящего перед фронтом 2 тк СС, на Обоянь. Необходимо подготовить переход через Псёл».

Этот приказ вырабатывался и писался в то время, когда еще не было известно о начале контрудара. А уже, после того как эта информация дошла до штаба армии, в 21.20 тот же корпус получил новый приказ:

«3) 2 тк СС уничтожит врага в районе северо-восточнее Берегового и овладеет восточным берегом Солотинки по обеим сторонам Кочетовки. Для этого сосредоточить все силы, имеющиеся на 9.7., против наступающего со стороны Прохоровки неприятеля корпус остается 9.7 в обороне. Затем корпус готовится 10.7. выступить в направлении Прохоровки (подчеркнул. – З. В.). Дивизион штурмовых орудий дивизии СС «Мертвая голова» остается в подчинении 167-й пд.

4) 48 тк наносит удар сильным правым флангом по обеим сторонам дороги Яковлево – Обоянь на север, отбрасывает противостоящие ему танковые силы неприятеля к Псёлу и овладевает грядой высот между Кочетовкой и севернее Новоселовки. Затем корпус держит себя в готовности разгромить путем охвата стоящий на западном берегу Пены 6 гвардейский танковый корпус. Продвижению через Пену на восток надлежит воспрепятствовать».

Казалось бы, формулировки остались прежние, но из второго документа ушел важный момент. Явно ситуация изменилась, поэтому амбициозные планы в отношении захвата «возвышенностей восточнее Обояни», к которым корпус СС ранее должен был прорываться основными силами, ушли на второй план. Появилась главная задача: сосредоточить все усилия на Прохоровке, именно сюда, как и предполагалось, русские подвели свои крупные подвижные резервы. Но войска Гота, которые должны были участвовать в давно запланированном сражении, оказались в тяжелым положении, потери их бронетехники на искусно выстроенных русскими рубежах оказались столь значительными, что командование 4ТА было вынуждено теперь ставить более скромные задачи – целым корпусом наносить удар на Прохоровку. Причем принципиальное решение о развороте всего 2 тк СС в направлении станции было принято именно 8 июля под воздействием ударов танковых корпусов.

Вечером в штаб фронта начала поступать обнадеживающая развединформация. В боевом донесении штаба 48 ск № 3 от 8 июля на 19.00 отмечается: «…Со второй половины дня противник начал производить окопные работы в районе высоты 258.2».

В это же время зафиксировано возведение проволочных заграждений в районе Нечаевка, Лучки. Эти сообщения можно истолковать двояко: и как свидетельство того, что враг выдыхается, и как показатель пристального внимания и беспокойства штаба 4ТА за свои фланги, их инженерное укрепление. Ведь основные силы 4ТА были сосредоточены на обоянском направлении. При прорыве к Курску и возможном окружении наших войск необходимо было создавать крепкую оборону на внешнем фронте окружения. Вот противник заблаговременно и беспокоился об этом, одновременно страхуя себя от повторных, хоть и не вполне организованных, но сильных контрударов.

Тем не менее сам Н.Ф. Ватутин был достаточно критично настроен в оценке контрудара. В ходе переговоров с комкорами он справедливо отмечал:

«Сегодня, ввиду целого ряда ошибок допущенных корпусами, мой замысел осуществлен не был. Однако даже небольшое выдвижение корпусов заставило противника приковать часть сил на этом направлении. Лишь невыполнение замысла позволило противнику во второй половине дня снова обрушить весь удар на Катукова. Вследствие этого противнику удалось получить небольшой успех и продвинуться до Кочетовка – Верхопенье. С другой стороны, на участке Шумилова, несмотря на огромные потери, противнику удалось овладеть Мелехово. На этом направлении противник стремился от Мелехово наступать на север. Это создает для нас крайне неблагоприятную обстановку».

С выходом эсэсовских частей непосредственно на прохоровское направление начала просматриваться и другая цель командующего ГА «Юг» – ударом встык 6 гв. и 69А (излюбленный и достаточно отработанный прием немцев) не только выйти к Обояни, но и нанести удар с Прохоровского направления навстречу АГ «Кемпф». Это группа с первого дня операции «Цитадель» пыталась ударом из района Белгорода прорвать оборону на стыке 7 гв. А генерал-майора М.С. Шумилова и 69А генерал-лейтенанта В.Д. Крючёнкина в направлении Мелеховом. Таким образом, фельдмаршал Манштейн стремился сомкнуть стальные клинья 2 тк СС и АГ «Кемпф» вокруг 48 ск 69А. Однако шанс реализовать этот замысел у противника появится чуть позже, начиная с 11 июля, а пока группа армий «Юг» вынуждена была буквально прогрызать оборону 6-й и 7-й гв. армий.

С утра 8 июля развернулись ожесточенные бои в полосе 92 гв. и 94 гв. сд 7 гв. А. Сосредоточив на трех-четырехкилометровом участке более 100 танков, противник нанес удар в направлении Ближняя Игуменка, Севрюково с целью овладеть Мелехово. После нескольких атак в 19.00 ему это частично удалось, однако дальнейшее продвижение войск Кемпфа на этом участке было приостановлено. Советские артиллеристы и саперы знали свое дело. Еще 7 июля в дневнике одного из представителей Верховного командования вермахта появилась запись: «…Наши потери в танках из-за мин значительны, прежде всего у армейской группы «Кемпф».

Согласно плану операции «Цитадель», немцы на четвертый день должны были выйти к Курску. Однако этот замысел был сорван упорной обороной советских войск. 6 июля противник сумел овладеть лишь вторым рубежом обороны в районе Яковлево, но продолжал развивать наступление на Обоянь – вдоль шоссейной дороги и в направлении излучины р. Псёл. Если учесть, что основную надежду командование Воронежского фронта возлагало на первые три рубежа обороны (из-за их особой укрепленности), то и это продвижение немцев можно считать довольно быстрым. Что же позволило противнику действовать так успешно? Попробуем разобраться хотя бы в основных причинах.

Основным средством борьбы при проведении операции «Цитадель» немцы выбрали танки. С первых дней наступления командование ГА «Юг» сумело создать в тактической зоне обороны 6-й гв. армии более чем шестикратное превосходство в бронетехнике. Атаки танковых соединений четко увязывались с действиями авиации. Все это позволило нанести вначале очень сильный удар. Ни до ни после Курской битвы такого массированного применения бронетанковой техники вермахтом, притом на довольно узком участке, не было. Достаточно прочной оказалась и наша оборона. Мощи танкового тарана 4ТА хватило на прорыв лишь двух полос обороны и на выход к третьей, а дальше возникли трудности. Какими бы совершенными ни были полосы укреплений, основа обороны – люди. И то, что командование вермахта на четвертый день боев начало осознавать безнадежность дальнейшего проведения операции «Цитадель», объясняется упорным сопротивлением и мужественными действиями бойцов и офицеров.

День 9 июля стал решающим для дальнейшего развития боевых действий в районе южного выступа Курской дуги. На направлении главного удара ГА «Юг» по-прежнему стояла основная задача: разгромить советские подвижные соединения на стыке 48 тк, 2 тк СС и сомкнуть их фланги, создав сплошной фронт прорыва. При этом было важно оттеснить русских с прохоровского направления как можно дальше на север. Без достижения этих целей было трудно рассчитывать и на дальнейшее продвижение на северо-восток, и на осуществление плана по захвату Прохоровки и разгрому подходивших к ней подвижных соединений.

Первая попытка Гота решить проблему смежных флангов корпусов провалилась еще 8 июля. Русские дополнительно ввели в бой значительные подвижные резервы на глубоком правом крыле Хауссера и, нанося ими сильные удары, не позволили ни на одном из участков достичь заметного успеха. Хотя врагу и был нанесен значительный урон, только 2 тк СС сообщил об уничтожении 121 танка, тем не менее русским удалось не допустить и прорыва обороны, и разгрома своих войск. Отвоеванную двумя дивизиями СС территорию вновь пришлось оставить к исходу дня. Лишь корпус Кнобельсдорфа хотя и медленно, но двигался вперед. Однако он один переломить ситуацию был не в состоянии.

Таким образом, ударный клин 4ТА, хотя и глубоко вошел в оборонительную систему Воронежского фронта, но, по сути, продолжал топтаться на одном месте в огненном полукольце и перспективы, особенно если учесть провал наступления 9 А, были явно не утешительные. В документах штабов армии Гота за 9 июля отмечается, что, учитывая высокую активности русских танковых соединений и систематическое усиление их рубежей перед фронтом армии, необходимо учитывать реальную возможность того, что советская сторона попытаются окружить ее боевой клин. Конфигурация фронта для этого была очень удобной.

Следует признать, что в этот день оба танковых корпуса Гота действовали очень напористо и активно, это позволило им добиться сравнительно больших результатов, чем прежде. Их дивизии в значительной мере выполнили тактические задачи, которые ставились перед ними на 9 июля. Противник овладел почти полностью важными пунктами обороны 1ТА и 6 гв. А на втором рубеже – тремя крупными селами Верхопенье, Сухо-Солотино и Грезное, находящимися в поймах рек, обычно очень сложных для действий войск. 2 тк СС создал условия для удара на Прохоровку: 31 тк был оттеснен на север за пойму р. Солотинка, а левый берег Псёла на участке Красный Октябрь, Васильевка (частично) занят 6 грп СС. В то же время важная задача – форсирование Псёл и создание полноценного плацдарма для развития наступления в восточном и северо-восточном направлениях, дивизией «Мертвая голова» решена не была.

Заметно продвинулись на север войска 48 тк, и хотя вторая армейская полоса ими полностью не была прорвана, но наиболее укрепленную ее часть они преодолели, до третьего (тылового) рубежа остались считаные километры.

Тем не менее Воронежский фронт в этот день полностью выполнил свою задачу – положение принципиально никак не изменилось. Несмотря на то что корпуса Гота и Кемпфа упорно бились из последних сил, выполняя тактические задачи своего командования, вся огромная машина ГА «Юг», нацеленная на бросок к Курску, по-прежнему топталась на месте, оставаясь в системе второго армейского оборонительного рубежа фронта. А фельдмаршал Манштейн был вынужден лишь выискивать наиболее слабые места в искусно подготовленной Н.Ф. Ватутиным обороне да строить прогнозы по ее прорыву в ближайшие дни и выходу на оперативный простор.

Но эти прогнозы иначе как утопией назвать трудно, так как к исходу 9 июля в танковых полках дивизий 48 тк осталось лишь 132 танка. С чем фельдмаршал рассчитывал преодолевать кризис наступления, не понятно. Оставался лишь 24 тк генерала В. Неринга. 9 июля Гитлер уступил неоднократным просьбам Манштейна и дал согласие на ввод в бой этого соединения, но надежды на него были слишком оптимистичны. Согласно справке, приложенной к оперативной карте штаба ГА «Юг», обнаруженной мною в трофейном фонде Национального архива США, на 9 июля 1943 г. в корпусе числилось 147 танков, то есть чуть больше полнокровной танковой дивизии. Учитывая, что перед ГА «Юг» стояла первоочередная очень сложная задача – борьба с советскими войсками на флангах 4ТА и ГА «Кемпф», которая потребует очень существенных сил. В этой ситуации 24 тк еще можно было использовать для нанесения советской стороне значительного урона, но он не являлся той силой, на которую можно серьезно рассчитывать для прорыва на Курск, особенно после того, как войска Воронежского фронта уже перемололи соединения численностью в несколько раз больше. Похоже, послевоенные утверждения фельдмаршала о возможности реанимировать «Цитадель» после 9 июля – это лишь хорошая мина при плохой игре и не более того.

 

Выдвижение резервов Ставки ВГК в район Прохоровки

Вопрос об усилении Воронежского фронта встал уже на второй день немецкого наступления. Утром 6 июля Н.Ф. Ватутин приказал выдвинуть на второй оборонительный рубеж все резервы фронта. К 7 июля в полосу 6 гв. А и 1ТА была переброшена часть сил с участков 40 и 38 А, не задействованных в отражении главного удара группы армий «Юг». Таким образом, практически на третий день оборонительной операции возможности фронта усилить войска на угрожаемых направлениях были в основном исчерпаны.

6 июля командующий Воронежским фронтом, доложив о сложившейся обстановке, попросил передать ему четыре танковых и два авиационных корпуса. Его доклад, переданный по телеграфу, дополнил начальник Генерального штаба: «Со своей стороны считаю целесообразным для дальнейших активных действий усилить фронт двумя танковыми корпусами с подачей одного из них в район Прохоровки (30 км юго-вост. Обояни) и другого – в район Корочи; для этой цели можно было бы использовать 10 тк от Жадова и 2 тк от Малиновского из Валуек. Кроме того, считал бы целесообразным Ротмистрова выдвинуть к р. Оскол, в район южнее Старого Оскола».

Сталин согласился с предложением A.M. Василевского. К 19.00 7 июля 10 тк под командованием генерал-майора В.К. Бурко сосредоточился под Прохоровкой. Из состава Юго-Западного фронта выдвигался 2 тк генерал-майора А.Ф. Попова. В 0.40 7 июля начальник Генштаба отдал распоряжение о привлечении всей авиации Юго-Западного фронта (17 ВА) для боевой работы в полосе Воронежского фронта. 8 июля в 15.40 Н.Ф. Ватутин и Н.С. Хрущев докладывают: «На Прохоровское направление выведены вновь подошедшие два танковых корпуса (10-й и 2-й), которые за счет резерва фронта усилены двумя противотанковыми артдивизионами 85-мм пушек и двумя мотострелковыми полками.

Противник, несмотря на огромные потери, настойчиво стремится прорвать наш фронт на обоянском направлении.

Не исключено, что он будет продолжать усиление своих войск на обоянском направлении, стаскивая их с других участков фронта, главным образом с участка ЮЗФ и ЮФ.

Для более прочного прикрытия обоянско-курского направления, а главное – для обеспечения своевременного перехода наших войск в контрнаступление в наиболее выгодный момент считаем необходимым теперь же начать быстрое выдвижение:

А) армии Жадова – в район Обоянь, Прохоровка, Марьино;

Б) танковой армии Ротмистрова – в район Призначное (10 км вост. Прохоровки), Короча, Скородное.

Кроме того, просим усилить авиацию Воронежского фронта двумя истребительными и одним штурмовым авиакорпусами».

Ставка ВГК, определив, что с юга наступает наиболее сильная вражеская группировка, принимает меры по усилению угрожаемого направления. Было отдано распоряжение о выдвижении 5 гв. А Жадова А. С. с задачей занять тыловую полосу обороны на участке Обоянь, Прохоровка. Воронежский фронт был усилен 2-м танковым корпусом. Наконец, на это же направление выдвигается 5 гв. ТА с задачей сосредоточиться в тылу фронта – юго-западнее г. Старый Оскол – в готовности действовать в направлении Курска и Обояни.

О выдвижении танковой армии рассказывает П.А. Ротмистров: «…5 июля 1943 г. начальник штаба Степного фронта генерал-лейтенант М.В. Захаров сообщил мне по телефону, что на Центральном и Воронежском фронтах завязались ожесточенные бои.

– В основной состав нашей армии дополнительно включается 18 тк генерала Б.С. Бахарова. Свяжитесь с ним. Приведите все войска армии в полную боевую готовность и ждите распоряжений, – потребовал он.

…На следующий день (6 июля. – З. В.) в армию прилетел командующий Степным фронтом генерал-полковник И.С. Конев. Он уже подробнее информировал меня о боевой обстановке:

– Наиболее мощный удар противник наносит на курском направлении из района Белгорода. В связи с этим, – сказал Иван Степанович, – Ставка приняла решение о передаче Воронежскому фронту 5 гв. ТА и 5 гв. А. Вам надлежит в очень сжатые сроки сосредоточиться вот здесь. – Командующий очертил красным карандашом район юго-западнее Старого Оскола.

Примерно через час после того, как улетел И.С. Конев, позвонил по ВЧ Сталин.

– Вы получили директиву о переброске армии на Воронежский фронт? – спросил он.

– Нет, товарищ Иванов, но об этом я информирован товарищем Степиным.

– Как думаете осуществить передислокацию?

– Своим ходом.

– А вот товарищ Федоренко говорит, что при движении на большое расстояние танки выйдут из строя, и предлагает перебросить их по железной дороге.

– Этого делать нельзя, товарищ Иванов. Авиация противника может разбомбить эшелоны или железнодорожные мосты, тогда мы не скоро соберем армию. Кроме того, одна пехота, переброшенная автотранспортом в район сосредоточения, в случае встречи с танками врага окажется в тяжелом положении. Вы намерены совершать марш только ночами?

– Нет. Продолжительность ночи – всего семь часов, и, если двигаться только в темное время суток, мне придется на день заводить танковые колонны в леса, а к вечеру выводить их из лесов, которых, кстати сказать, на пути мало.

– Что вы предлагаете?

– Прошу разрешения двигать армию днем и ночью…

– Но ведь вас в светлое время будут бомбить, – перебил меня Сталин.

– Да, возможно. Поэтому прошу вас дать указание авиации надежно прикрыть армию с воздуха.

– Хорошо, – согласился Верховный. – Ваша просьба о прикрытии марша армии авиацией будет выполнена. Сообщите о начале марша командующим Степным и Воронежским фронтами. Он пожелал успеха и положил трубку.

Мы тут же наметили маршруты движения армии. Для марша была определена полоса шириной 30–35 км с движением корпусов по трем маршрутам. В первом эшелоне двигались два танковых корпуса, во втором – 5 гв. Зимовниковский мехкорпус, другие боевые части и тылы.

6 июля – день моего рождения. Естественно, что мне хотелось отметить его в кругу своих боевых друзей. Заранее были разосланы приглашения на товарищеский ужин командованию корпусов, офицерам и генералам полевого управления армии. С изменением обстановки я решил приглашений не отменять, а воспользоваться сбором командиров для отдачи предварительных распоряжений на марш.

Каково же было удивление собравшихся, когда вместо празднично накрытого стола они увидели меня за оперативной картой! Я информировал их о предстоящей переброске армии и поставил задачи. Все же после обсуждения всех вопросов, связанных с маршем, было подано трофейное шампанское, и боевые друзья поздравили меня с юбилеем и высказали добрые пожелания. После чего командиры убыли в свои штабы для выполнения полученных указаний».

Не меньше, чем прикрытие с воздуха, командование армии заботили технические возможности боевой техники и подготовка личного состава. Ведь до этого еще не было опыта переброски своим ходом более восьмисот единиц бронетехники на несколько сот километров форсированным маршем. Какой процент бронетехники дойдет до места назначения и в каком состоянии она будет – эти два вопроса каждый день задавал себе и комкорам П.А. Ротмистров. Ведь от их усилий и кропотливого труда зависело главное – боеспособность армии.

Большая ответственность ложилась на помощника командующего армией по технической части полковника С.А. Солового, подчиненные ему службы в корпусах и бригадах. Четко налаженная служба замыкания и слаженная работа ремонтных подразделений играли в этом первостепенную роль.

Части самоходной артиллерии 5 гв. ТА на подходе к району станции Прохорова. 9 июля 1943 г. (РГАКФД)

Марш был серьезным испытанием и для инженерной службы армии, которую возглавлял полковник Б.Д. Исупов. Разведка маршрутов движения, ремонт и укрепление мостов, проверка дорог на наличие мин – все это в кратчайший срок должны были выполнить его подразделения. Как показали дальнейшие события в полном объеме и с необходимым качеством, решить поставленные задачи обеими службами не удалось. Хотя отдельные проблемы, которые, как предполагалось, могли доставить много хлопот, вообще не возникли.

«6 июля в 23.30 штаб армии получил письменный приказ командования Степного фронта, – говорится в отчете командования 5 гв. ТА, – форсированным маршем частей армии сосредоточиться на западном берегу р. Оскол в районе Салтыкове, Меловое, Конышено, Орлик, Коростово, Верхне-Атамановское в готовности действовать в направлении Обоянь, Курск».

После ноля часов 7 июля передовые части армии двинулись в путь. Основные силы корпусов вытягивались из прежних районов с рассветом и до 10.00. Марш планировался в два этапа. В конце первого – всем трем корпусам предстояло выйти к р. Оскол, форсировать ее и сосредоточиться для подтягивания тылов и отставшей техники в указанных районах. По масштабу, техническим возможностям армии того времени, а главное, по результату подобный переход в то время стал беспримерным.

Марш к Прохоровке предстоял тяжелый. Армия должна была прибыть в определенный срок и быть боеспособной, а опыта переброски своим ходом на расстояние от 230 до 280 км такого крупного танкового объединения не было ни у ее командования, ни у руководства бронетанковыми и механизированными войсками (БТ и MB) Красной Армии. Проблем возникало много, но главных – две. Первая – прикрытие колонн от ударов авиации противника. Чтобы прибыть вовремя, было решено двигаться непрерывно днем и ночью с короткими привалами для заправки машин. Скрыть это от авиации противника было практически невозможно: колонна только одного 29 тк составляла около 15 км. В целях прикрытия с воздуха наши летчики активными действиями сковали авиацию противника в районе боев, значительные силы были выделены и для непосредственного прикрытия колонн.

Вторая проблема – технические возможности танков. Бронетехника не рассчитана на переброску своим ходом на такие большие расстояния, да к тому же в сжатые сроки. Какой процент танков и САУ выйдет из строя и как быстро их можно будет отремонтировать? Эти вопросы волновали всех офицеров и генералов, причастных к переброске. П.А. Ротмистрову в ближайшие дни предстояла еще более сложная задача – впервые в должности командующего вести только что сформированную армию в бой. И успех напрямую зависел от того, в каком состоянии корпуса придут в намеченный район.

Командующий БТ и MB Красной Армии генерал-полковник Я.Н. Федоренко направил в 5 гв. ТА группу специалистов под руководством генерала Н.И. Груздева. Группа должна была изучить причины выхода из строя боевых машин по техническим неисправностям (из-за неправильной эксплуатации самими танкистами или по вине заводов – изготовителей боевых машин).

Основная нагрузка в пути ложилась на механиков – водителей боевых машин. Условия работы всего экипажа в танке всегда были тяжелыми. Тесное замкнутое пространство, непрерывный гул работающего двигателя, из-за которого невозможно расслышать слова, сказанные соседом, сидящим в полуметре. Ко всем перечисленным «прелестям» добавьте физическую нагрузку по управлению танком. Система гидроусиления управления боевой машиной вовсе не исключала этих нагрузок – ведь боевая масса танков «Т-34» и «Т-70» составляла 30 тонн. Ветераны-танкисты рассказывали: «Если в бою надо смотреть в оба, чтобы снаряд в твою машину не залепили, то на марше еще хуже: надо держать и темп, и дистанцию, и за дорогой следить. Впереди танк, сзади танк, пыль сплошная, гляди да гляди, чтобы из-за плохой видимости ни ты не въехал, ни в тебя не въехали. За день так рычагами надергаешься, что ни рук не подымешь, ни спины не разогнешь, в голове сплошной гул».

В 1.30 седьмого июля армия начала движение. Первым выступил передовой отряд под командованием генерал-майор К.Г. Труфанова, затем первый эшелон – 29-й и 18-й танковые корпуса. Каждому корпусу отводилось по два маршрута. Во втором эшелоне – 5 гв. Зимовниковский мехкорпус. За движением танковой гвардии наблюдал с воздуха на самолете «У-2» командующий Степным фронтом генерал Конев. Иван Степанович был против «раздергивания» фронта. Он считал, что целесообразнее сохранить его, иначе в контрнаступление переходить будет не с чем. Но Ставка решила, что сначала надо остановить врага, а потом уже думать об окончательном разгроме.

Согласно приказу 29 тк должен был выйти в свой район сосредоточения в 14.00, но опоздал. Его части шли за передовым отрядом, который еще в начале марша в районе Лесное Уколово (8 км от Острогожска) почти на три часа задержал движение. К тому же на р. Оскол не оказалось мостов грузоподъемностью 50–60 тонн. Поэтому бригады генерала И.Ф. Кириченко вышли в свои районы к 20.30 8 июля.

В течение 8 июля соединения и части армии приводили в порядок боевую технику и транспорт, подтягивали отставшие машины, вели текущий ремонт и заправку ГСМ. Люди отдыхали от изнурительного марша. Выход в район южнее Старого Оскола был лишь первым этапом переброски объединения. В связи с прорывом 9 июля ударной группировки противника к третьей (тыловой) полосе обороны 6 гв. А танковой армии Ротмистрова было приказано выдвинуться непосредственно на прохоровское направление. В 23.40 был получен приказ, согласно которому соединениям 5 гв. ТА к исходу 9 июля предстояло выйти в район Бобрышово, Большая Псинка, Прелестное, Александровка (ст. Прохоровка), Большие Сети – примерно в 100 км от района дневного отдыха.

В целом переброска танковой армии почти на 350–400 км в течение 6–9 июля прошла организованно, вне воздействия авиации противника.

Переброска стратегических резервов на Воронежский фронт. Июль 1943 г. (РГАФКД)

По количеству танков 29 тк Кириченко был самым большим, к тому же подготовка технических служб и управление на марше в нем были организованы лучше других. После первого 150-километрового броска по техническим причинам из более 220 машин соединения вышло из строя всего 12 танков и одна самоходка «СУ-76М». Согласно оперативной сводке штаба 29 тк № 88, к 12.00 10 июля его части на ходу имели: танков «Т-34» – 123 шт., САУ «СУ-76М» – 8 шт., «Т-70» – 81 шт., «СУ-122» – 12 шт. За успешное выполнение сложной задачи и минимальное число аварий командование армии объявило генерал-майору И.Ф. Кириченко и всему личному составу 29 тк благодарность.

В других соединениях процент выбывших из строя машин был значительно больше, особенно в 5 гв. мк. Так, только в 11, 12 гв. мбр и 24 гв. тбр к 16.00 10 июля числилось отставшими 62 танка «Т-34» и «Т-70».

Всего же по пути из Острогожска до станции Прохоровка в трех корпусах, двух сап, 53 гв. отп и 1 гв. омцп из числившихся 721 бронеединиц на марше отстало 198 танков и САУ или 27, 5 % материальной части. Кроме того, к вечеру 11 июля прибыли еще 24 танка, которые дошли, но были сразу отправлены в ремонт. Таким образом, всего в ходе переброски 5 гв. ТА из строя вышло 227 танков и САУ или треть армии (31, 5 %). Однако благодаря деятельности технических служб, которые работали очень напряженно к моменту ввода в бой армии восстановили около 50 % вышедшей из строя техники. Согласно данным штаба армии, на 17.00 11 июля в пути находилась в общей сложности 101 боевая машина.

Части армейской артиллерии совершали марш в составе походных колонн корпусов. К исходу дня 9 июля они сосредоточились в назначенном районе и заняли огневые позиции на рубеже Ржавец, 4 км западнее Марьино. Трехдневный марш протяженностью до 250 км отразился и на состоянии автотранспорта. Отставшие автомашины и отдельные орудия собирали в течение следующей половины дня. Автомашины отставали и из-за недостаточной подготовки водительского состава.

29 тк к 12.00 9 июля сосредоточился в районе Большие Сети, Пристенное, Свино-Погореловка, Глафировка (примерно 20–25 км сев. Прохоровки) и приступил к оборудованию полосы обороны. 18 отк получил задачу выдвинуться к Прохоровке и с марша занять оборону во втором эшелоне наших войск – на рубеже х. Веселый, х. Полежаев, совхоз «Октябрьский», х. Сторожевое. 11 июля в подчинение танковой армии были переданы 2 гв. Тацинский тк и 2 тк.

Воронежскому фронту была передана также и 5 гв. А. О ее выдвижении в полосу обороны Воронежского фронта рассказывает командующий армией Жадов: «Прилетевший 8 июля на командный пункт армии генерал-полковник И.С. Конев сообщил, что приказом Ставки 5 гв. А переходит в подчинение командования Воронежского фронта, и тут же поставил задачу: к утру 11 июля выйти на рубеж р. Псёл, занять оборону и не допустить дальнейшего продвижения противника на север и северо-восток. Конев предупредил, что вост. Прохоровки к исходу дня 9 июля сосредоточиваются корпуса 5 гв. ТА генерал-лейтенанта танковых войск Ротмистрова.

Выдвижение армии на указанный рубеж мы провели организованно и быстро, этому помогла проведенная заранее рекогносцировка. Согласно принятому мною решению, штаб армии, возглавляемый генерал-майором Н.И. Ляминым, в считаные часы спланировал марш: наметил полосы и маршруты движения для корпусов, рубежи регулирования, районы привалов. Для каждого корпуса выделялось по четыре маршрута, из расчета два на каждую дивизию первого эшелона. Для штаба армии и армейских частей выделялся отдельный маршрут. В это время мною были поставлены задачи на марш командирам корпусов, частям и соединениям армейского подчинения. Закончив с организацией марша, я с членом Военного совета генерал-майором A.M. Кривулиным, командующими артиллерией, бронетанковыми войсками, армейским инженером, группой офицеров оперативного и разведывательного отделов штаба, подразделениями связи выехал вперед, в район нового расположения КП армии – лес в 1,5 км юго-зап. Яригино. Контроль за совершением марша осуществляли мой первый заместитель генерал-майор М.И. Козлов, а также начальник штаба, которые следовали с колонной штаба армии по центральному армейскому маршруту».

Армия не была обнаружена авиаразведкой противника и совершила марш в полном составе без каких-либо помех. Сведения о боевом и численном составе соединений 5 гв. А по состоянию на 10 июля 1943 г. представлены в таблице 13.

«Утром 11 июля дивизии 32 гв. ск начали занимать оборону по северному берегу р. Псёл на участке Обоянь, Ольховатка. Впереди атаки небольших групп танков противника отражали части 31-й и 10-й танковых корпусов 1-й танковой армии совместно с частями 51 гв. сд 6 гв. А.

Соединения 33 гв. ск занимали оборону на рубеже Семеновка, Веселый. Перед ними вела тяжелый бой с танками противника 52 гв. сд 6 гв. А. Сплошного фронта не было».

К сожалению, при совершении марша в своем тылу соединения армии не выделили сильных передовых отрядов, что осложнило им занятие обороны.

Кроме того, Ставка ВГК, чтобы исключить всякого рода неожиданности, выдвинула на белгородско-курское направление еще две общевойсковые армии: 27А – в район Курска, для занятия обороны в Курском укрепленном районе; 53А – на первый фронтовой рубеж на р. Сейм с задачей тремя дивизиями занять оборону на участке Бунино, Солнцево, Нечаево, чтобы создать сильный заслон на прохоровско-курском направлении.

К утру 12 июля армия заняла указанный рубеж.