Оперативная обстановка в районе Прохоровки после контрудара

День 12 июля ни одной из противоборствующих сторон не принес желаемого результата. Командованию Воронежского фронта удалось удержать соединения группы армий «Юг» в системе трех армейских оборонительных полос. Все попытки неприятеля допрорвать тыловую полосу и выйти на оперативный простор успеха не имели. Полностью был сорван и план Гота по уничтожению всех советских подвижных резервов и окружению 69-й А. Корпус Хауссера силами мд СС «Мертвая голова» несколько расширил плацдарм на правом берегу Псёла, но выполнить главную задачу: выровнять фронт всех дивизий и, прорвав оборону 5 гв. А на всю глубину, овладеть важным узлом дорог – ст. Прохоровка, не смог. СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» была вынуждена даже отойти от окраин станции на несколько километров. Практически топталась на месте и «Рейх». Хотя ее части овладели х. Сторожевое, выйти к Прохоровке с юга через Правороть и помочь соседям ее войска не смогли.

По-прежнему серьезной опасности подвергался левый фланг 4ТА. Уже сосредоточенные перед третьей армейской полосой для удара в направлении Обояни 3 тд и мд «Великая Германия» вновь экстренно развернулись в излучину Пены и увязли там в тяжелых боях в районе у р. Толстое – Березовка. В то же время 11 тд не только не перешла, как планировалось, в наступление, но и была вынуждена под давлением 32 гв. ск 5 гв. А несколько отойти с прежнего рубежа. С целью обезопасить растянутое левое крыло армии Гота, Манштейн сосредоточил все имеющиеся силы на западном и северо-западном направлениях, то есть все в той же второй оборонительной полосе.

Хотя и немалыми усилиями, но советскому командованию все же удалось остановить наступление АГ «Кемпф», после прорыва обороны 69А, и оперативно взять ситуацию под контроль. Таким образом, если рассматривать 12 июля на фоне всей Курской оборонительной операции фронта, то этот день имел положительное влияние на дальнейший ее ход.

Однако нельзя сказать, что в этот день советская сторона праздновала победу, в чем долгое время пытались убедить себя и весь мир советские историки. Скорее наоборот, 12 июля был самым трагичным и, по сути, неудачным днем не только оборонительной операции Воронежского фронта, но и Курской битвы в целом.

Главную задачу – разгромить вражескую группировку, вклинившуюся в полосу фронта и перехватить инициативу, решить не удалось. Мало того, разработанный советским командованием план фронтового контрудара оказался неудачным, так как к его началу он уже не соответствовал изменившейся оперативной обстановке, а возможности войск поставленным задачам. 5 гв. А и 5 гв. ТА переломить ситуацию не смогли. При них ударные соединения были обескровлены за несколько часов и на отдельных участках даже оставили занимаемые позиции. И хотя по сей день идут споры о количестве подбитых и сожженных танков в армии Ротмистрова и корпусе Хауссера, очевидно, что потери гвардейской армии оказались больше, чем у эсэсовцев. Это неопровержимый факт.

Период боевых действий с 13 по 16 июля на Воронежском фронте в советской исторической литературе подробно не описан, он как бы выпал из поля зрения исследователей. Сделано это было намеренно, по идеологическим соображениям. Трудно увязать ставшее хрестоматийным утверждение, что «в ходе величайшего танкового сражения под Прохоровкой вклинившаяся группировка врага была полностью разгромлена», с реалиями четырехдневных боев, в ходе которых «разгромленный» противник сумел потеснить наши силы и окружить 48 ск 69-й армии. Лишь благодаря огромным усилиям командования и войск, с существенными потерями, в ночь на 15 июля из наметившегося «мешка» удалось вывести четыре дивизии корпуса Рогозного. Об этом тяжелом моменте Прохоровского сражения, его завершающем этапе, и пойдет рассказ в этой главе.

Итак, после ожесточеннейших боев 12 июля все танковые корпуса ГА «Юг» понесли очень существенные потери в бронетехнике и людях и находились на грани потери боеспособности. Наиболее сильным из них был 2 тк СС. Перед началом контрудара 12 июля он имел в своем составе 294 танка и штурмовых орудия, а к исходу 13 июля за счет восстановленных боевых машин его численность достигла 251 единицы (см. табл. № 30). Таким образом, после почти девяти суток боев по прорыву оборонительной полосы фронта соединение Хауссера сумело сохранить в строю чуть больше 50 % бронетехники от той численности, что оно имело на рассвете 5 июля 1943 г. Наиболее тяжелое положение складывалось у правого соседа Хауссера, командира 3 тк генерала Г. Брайта: 5.00 13 июля в его трех дивизиях насчитывалось около 80 танков, без учета 503 ттб «тигров».

Однако фельдмаршал Э. фон Манштейн имел в своем резерве 24 тк генерала танковых войск В. Неринга в составе трех танковых дивизий: «Викинг», 17-й и 23-й. На 7 июля он располагал 181 танком и штурмовым орудием, 123 полевыми орудиями. Хотя силы не очень существенные, но если их сосредоточить в районе Прохоровки, то они вполне позволяли продолжить операцию «Цитадель», точнее, не ее саму, а реализацию главной цели наступления ГА «Юг», определенную еще в мае: уничтожение русских резервов. «Из-за этого корпуса командование группы боролось с Гитлером с самого начала наступления или, вернее, с началом ее подготовки, – вспоминал Э. Манштейн. – Я напомню, что мы всегда держались той точки зрения, что если вообще проводить операцию «Цитадель», то необходимо сделать все для достижения успеха этого предприятия, даже сильно рискуя в районе Донбасса. По этим соображениям командование группы оставило, как уже я упоминал, на Миусском и Донецком фронтах в качестве резервов только две дивизии (23 тд и 16-ю мотодивизию), предусмотрев использование 24 тк – сначала в качестве резерва группы – в операции «Цитадель». Но для этого нам потребовалось несколько раз докладывать ОКХ, пока Гитлер, боявшийся всякого риска в Донбассе, не дал согласия на то, чтобы расположить корпус за линией фронта «Цитадель». Корпус, однако, будучи постоянно в боевой готовности, находился западнее Харькова, хотя и в качестве резерва ОКХ, для чего был выведен из непосредственного подчинения группы.

Такова была обстановка, когда фельдмаршал фон Клюге и я были вызваны 13 июля в Ставку фюрера. Было бы правильнее, конечно, если бы Гитлер сам побывал в обеих группах или – если он полагал, что общая ситуация не позволяла ему выехать из Ставки, – прислал бы к нам начальника Генерального штаба. Но во время всей Восточной кампании редко удавалось уговорить Гитлера выехать на фронт. Своему начальнику Генерального штаба он не разрешал делать этого».

Совещание было созвано с одной целью – объявить о прекращении операции «Цитадель». Одна из главных причин такого решения – высадка союзных войск на о. Сицилия. Как заявил Гитлер, итальянцы вообще не воюют, поэтому Германии придется часть сил снять с Восточного фронта, чтобы перебросить их на юг Европы. Командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Клюге согласился с таким решением. Он «…доложил, – писал Э. Манштейн, – что армия Моделя не может продвигаться дальше и потеряла 20 000 человек. Кроме того, группа вынуждена отобрать все подвижные части у 9-й армии, чтобы ликвидировать глубокие прорывы, сделанные противником уже в трех местах фронта 2-й танковой армии. Уже по этой причине наступление 9-й армии не может продолжаться и не может быть потом возобновлено.

Напротив, я заявил, что – если говорить о группе «Юг» – сражение вошло в решающую стадию. После успешного отражения атак противника, бросившего в последние дни в бой почти все свои оперативные резервы, победа уже близка. Остановить сейчас битву, вероятно, означало бы упустить победу! Если 9-я армия будет хотя бы только сковывать противостоящие ей силы противника и, может быть, потом возобновит наступление, то мы попытаемся окончательно разбить силами наших армий действующие против нас и уже сильно потрепанные части противника. Затем группа – как мы уже докладывали 12 июля ОКХ – вновь будет наступать на север, перейдет Псёл вост. Обояни двумя танковыми корпусами и потом, повернув на запад, заставит войска противника, находящиеся в зап. части Курской дуги, принять бой с перевернутым фронтом. Чтобы эффективно обеспечить с севера и востока эту операцию, группа «Кемпф» должна теперь немедленно получить 24 тк. Естественно, что сил группы хватит только на то, чтобы продолжать наступление до района южнее Курска. Если же – и после преодоления кризиса на Орловской дуге – 9-я армия не сможет возобновить наступление, мы попытаемся по меньшей мере разбить действующие сейчас против нас силы противника так, чтобы мы могли легко вздохнуть. Если же разбить противника лишь наполовину, немедленно возникает кризис не только в Донбассе, но и на фронте «Цитадель».

Так как фельдмаршал фон Клюге считал невозможным возобновление наступления 9-й армии и, более того, считал необходимым вернуть ее на исходные позиции, Гитлер решил – учитывая необходимость снятия сил для переброски их в район Средиземного моря – остановить операцию «Цитадель». 24 тк в связи с угрозой вражеского наступления на Донецком фронте был подчинен группе, однако не для свободного его использования. Гитлер все же согласился с тем, что группа «Юг» должна предпринять попытку разбить действующие на ее фронте части противника и создать тем самым возможность снятия сил, задействованных в операции «Цитадель».

4-я танковая армия имела задачу – двумя короткими ударами на север и запад окончательно разбить части противника, расположенные южнее р. Псёл.

Армейская группа «Кемпф» должна была прикрыть эти атаки, действуя в вост. направлении, и одновременно, взаимодействуя с 4-й армией, уничтожить группировку противника, окруженную на стыке между обеими армиями».

Вечером 12 июля, когда о прекращении операции еще не было и речи, Манштейн отдал ряд распоряжений для реализации плана дальнейшего наступления. Так, в 21.10 он направил приказ В. Нерингу о перегруппировке соединения в район Белгорода: «Танковая дивизия СС «Викинг» – в район Белгорода, а именно: Болховец (5 км сев. – зап. дороги Белгород – Болховец) – 6 км юго-зап. дороги Белгород – Репное. 23-я танковая дивизия – в район Должик, Орловка, Бессоновка, Алмазовка. Группе обеспечения 2 тк СС, находящейся на этом участке, немедленно скрытно для разведки противника свернуться, чтобы освободить территорию».

Штаб 2 тк СС предварительное распоряжение с задачей на 13 июля получил еще в 18.45 12 июля по телефону от начальника оперативного отдела штаба армии: «…продолжать охватывающие действия с севера против Прохоровки с плацдарма как отправного пункта и с центром тяжести на левом фланге».

В 20.45 по телеграфу поступил письменный уточняющий приказ:

«1. В намерение танковой армии на 13 июля входят бои за расширение флангов, в то же время необходимо удерживать завоеванные по фронту позиции. 2 тк СС немедленно начинает концентрировать силы на северном берегу р. Псёл и затем продолжает охватывающие действия против находящихся в районе Прохоровки танковых соединений с целью их окружения. Наступление около Беленихино и севернее на восток продолжать лишь в том случае, если окружение достигнет успеха. Главнокомандующий Гот».

В 22.00 обергруппенфюрер П. Хауссер подписал следующий приказ:

«В адрес: дивизий «Лейбштандарт Адольф Гитлер», «Дас Райх»,

Авиационный офицер связи – разведка «Мертвая голова»

Авиационный офицер связи VIII авиакорпус

Командир 3-го минометного полка

Начальник разведки

Штаб 680-го саперного полка

Главнокомандующий группой войск «Юг» генерал-фельдмаршал фон Манштейн выражает благодарность и признательность дивизиям 2-го танкового корпуса СС за выдающиеся успехи и образцовое поведение в бою.

2 тк СС уничтожил дивизиями «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и «Мертвая голова» выдвинувшиеся вперед на вост. и зап. берегу Псёла вражеские силы в районе юго-вост. и юго-зап. Прохоровки и удерживает достигнутую крайними флангами линию против фланговых атак.

Задачи на 13.07.43:

«Дас Райх» обустраивает достигнутую до сих пор линию как линию обороны. Создает более сильные резервы. Дивизия подготавливает временную передачу, в случае необходимости, штурмовых орудий в распоряжение 167-й пехотной дивизии для нанесения контрударов.

Дивизия «Лейбштандарт Адольф Гитлер» удерживает завоеванные позиции, которые на правом крыле и по фронту надлежит обустроить как главную линию обороны. Дивизия находится в готовности, в случае успеха наступления дивизии «Мертвая голова» с северо-востока, уничтожить врага на левом фланге во взаимодействии с дивизией «Мертвая голова».

«Мертвая голова» продолжает наступление правым флангом в долине р. Псёл в направлении на северо-восток и выходит с возможно более крупными силами (как минимум силами всей бронегруппы – боевой группы) на гребень севернее реки Псёл до дороги Береговое – Карташевка, захватывает переправу через Псёл на юго-востоке и уничтожает неприятеля юго-вост. и юго-зап. Петровки во взаимодействии с дивизией «Лейбштандарт Адольф Гитлер».

Новая разграничительная линия для ведения боевых действий и разведки: «Дас Райх» – справа, «Лейбштандарт Адольф Гитлер» – слева: сев. окраина Ивановских Выселок, сев. окраина Сторожевое, южная окраина Ямок; далее, как прежде. Цели для авиации должны быть заявлены заранее…»

Однако в связи с решениями, принятыми на совещании в Ставке Гитлера 13 июля, цели менялись. Группа армий «Юг» переходила к обороне перед всем Воронежским фронтом, за исключением полосы 69-й армии. Бои под Прохоровкой продолжились с прежним накалом. Задачи 2 тк СС утром 13 июля: вместо разгрома советских танковых соединений у Прохоровки предстояло вести наступление с целью окружения 48 ск в междуречье рек Северский и Липовый Донец.

Корпус СС не только выдержал удар мощной группировки фронта, но в отдельных местах даже продвинулся вперед. Это свидетельствовало о сохраняющейся высокой боеспособности его дивизий, а значит, и возможности продолжать наступление. Это понимал и командующий Воронежским фронтом. В шифротелеграмме 13 июля он доложил И.В. Сталину: «Всеми данными разведки к исходу дня 12.07.43 г. установлено, что перед Воронежским фронтом противник ввел в бой одиннадцать танковых и одну мотодивизию, из них десять дивизий действуют в первой линии и две во второй…

…Противник после того, как все его попытки прорвать наш фронт на обоянском направлении оказались безуспешными, перенес главный удар несколько восточнее – на Прохоровское направление, а вспомогательный удар продолжает наносить со стороны Мелехово на Ржавец и далее на Прохоровку, где имеет намерение объединить свои удары.

Кроме того, установлено, что противник сгруппировал не менее 300 танков в районе Покровка, Яковлево. Не исключено, что противник попытается нанести удар танками в направлении Лучки, Шахово и далее на север. Мероприятия по отражению этого удара намечены.

Таким образом, противник сосредоточил против Воронежского фронта основную массу своих подвижных соединений. Разгром этих подвижных войск означал бы крупное поражение противника.

Однако для разгрома противника нужно срочно создать еще большее превосходство сил, так как имеющихся, как показал опыт боев, для решительного окружения и разгрома противника недостаточно. Войска фронта на основных направлениях 13.07.43 г. продолжают наносить контрудары.

Просим: срочно усилить фронт и передать в наше подчинение 4-й гв. танковый корпус Полубоярова и мехкорпус Соломатина.

Дать на усиление авиации фронта один штурмовой авиакорпус.

Александров, Ватутин, Хрущев».

К сожалению, сегодня еще недоступны для изучения стенограммы переговоров командования фронта с И.В. Сталиным, но, судя по принятым решениям, Верховный Главнокомандующий ожидал более весомых результатов от контрудара и был крайне недоволен ситуацией, сложившейся на Воронежском фронте. За последние семь суток резервы Ставка в основном выделяла именно Н.Ф. Ватутину. Фронт имел шесть армий, 8 июля ему дополнительно был передан отдельный танковый корпус, перенацелены значительные силы 17 ВА для действий в его полосе. Только три дня назад под Прохоровку вышли и вступили в бой две свежие гвардейские армии. И вновь просьба о резервах, а войска Манштейна хотя и медленно, но продвигаются вперед.

Сталин, вероятно, решил, что командование фронта не в полной мере контролирует ситуацию, неумело использует силы и возможности. После катастрофы под Харьковом весной 1942 г. он не мог полностью доверять и докладам члена Военного совета фронта Н.С. Хрущева, поэтому, чтобы разобраться в ситуации, направил представителем Ставки ВГК на Воронежский фронт заместителя Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза Г.К. Жукова, A.M. Василевскому было приказано отбыть на Южный фронт.

Командир 32 гв. ск 5 гв. А генерал-майор А.И.Родимцев (в центре) докладывает обстановку представителю Ставки ВГК Маршалу Советского Союза Г.К. Жукову. Второй слева – командующий 5 гв. А генерал-лейтенант А.С. Жадов. Район ст. Прохоровки.13 июля 1943 г. (Архив автора)

Утром 13 июля Жуков прибыл в штаб Воронежского фронта. На КП фронта было проведено совещание, на котором вместе с А.М. Василевским и Н.Ф. Ватутиным присутствовал и командующий Степным фронтом генерал-полковник И.С. Конев. Были всесторонне рассмотрены сложившаяся обстановка и итоги контрудара 12 июля. «Было решено, – вспоминает Г.К. Жуков, – чтобы добиться лучших условий для контрнаступления фронтов, еще энергичнее продолжать начатый контрудар, чтобы на плечах отходящего противника захватить ранее занимавшиеся им рубежи в районе Белгорода». Но до этого было еще далеко.

Анализ хода боевых действий показал, что никакого продолжения контрудара под Прохоровкой 13–15 июля не было. Для этого не имелось ни сил, ни средств. Однако Георгий Константинович потребовал продолжить энергичные контратаки, чтобы не дать противнику возможности перегруппировать силы. Следует обратить внимание на значительное влияние, которое оказали высокие потери 5 гв. ТА 12 июля на дальнейшие события, происходившие южнее станции 14–15 июля в полосе 69А. Без преувеличения можно утверждать, что прямым следствием разгрома ударного клина группировки гвардейских армий стала трагедия окружения 48 ск в последующие дни. То, как использовало советское командование мощное, полностью укомплектованное танковое объединение, – это был подарок для Гота, о котором он мечтал с мая 1943 г., когда он запланировал это сражение. Выведя из строя за короткое время два полнокровных танковых корпуса, не понеся при этом существенных потерь и сохранив боеспособность 3 тк и 2 тк СС, группа армий «Юг» заметно облегчила себе задачу по окружению войск генерала В.Д. Крючёнкина в треугольнике Северного и Липового Донца.

На 13 июля Н.Ф. Ватутин поставил главную задачу: не допустить дальнейшего продвижения противника на Прохоровку как с запада, так и с юга. С этой целью армиям предстояло:

– 5 гв. А (95 гв., 52 гв.(часть сил), 42-я гв. сд) совместно с 24 гв. тбр и 10 гв. мбр 5 гв. Змк сильными контратаками ликвидировать группировку противника, прорвавшуюся на северный берег Псёла;

– 69А и силами сводного отряд 5 гв. ТА уничтожить войска 3 тк, прорвавшиеся в район Щолоково, Ржавец, Рындинка.

– 6 гв. А и 1ТА продолжать проведение контрудара с целями сковать боем силы 48-го тк и продолжать выбивать танки.

Н.Ф. Ватутин прекрасно понимал, что после нанесения поражения ударной группировке фронта под Прохоровкой следующим шагом немцев будет попытка окружить или, в крайнем случае, выдавить 69А из междуречья. Но после 12 июля удерживать растянутый фронт 5 гв. А и 69А без поддержки соединений П.А. Ротмистрова, которые были обескровлены, эти армии не могли. Особенно остро чувствовалась нехватка сил у В.Д. Крючёнкина. Но командующему фронтом очень хотелось удержать междуречье как очень удобный плацдарм для перехода в контрнаступление. Поэтому он и требовал активности от командармов. Вот только какими средствами они должны были проявлять эту активность после того грандиозного побоища, которое он спланировал, Николай Федорович не подсказал.

После тяжелейших потерь минувшего дня некоторые соединения гвардейских армий были заметно обескровлены, а часть из них, как, например, 52 гв. и 95 гв. сд, оказались полностью или частично рассеяны, и к утру 13 июля еще не удалось установить, где находятся их штабы и командиры. В 5 гв. ТА ситуация оказалась на порядок сложнее. На 13.00 корпуса армии имели в строю:

– 29 тк – 51 танка, в том числе в 31 тбр: «Т-34» – 8, «Т-70» – 20, в 25 тбр: «Т-70» – 11, 32-й тбр (резерв комкора) – 12 «Т-34»;

– 18 отк – 33 боевые машины, в том числе «Т-34» – 15, «Т-70» – 18;

– 2-й тк – 44, из них «Т-34» – 22 шт., «Т-70» – 20 шт;

– 2 гв. Ттк – 80, из них «Т-34» – 45, «Т-70» – 33, «Мк-4» – 2. Данные приведены с учетом 26-й гв. тбр («Т-34» – 30, «Т-70» – 10), которая находилась в с. Шахово, и в боях юго-западнее Прохоровки участвовать не могла.

Таким образом, для активных действий (читай: для наступления) все на том же «танковом поле» юго-западнее Прохоровки П.А. Ротмистров мог выставить против соединений СС в два раза меньше техники, чем было задействовано 12 июля.

 

Бои в излучине р. Псёл и юго-западнее Прохоровки 13 июля 1943 г.

13 июля А. Гитлер объявил командующим группами армий «Юг» и «Центр», что из-за невозможности быстрого достижения целей операции «Цитадель» она прекращается. Таким образом, официально это был последний день осуществления этого авантюрного плана. Но войска об этом пока не знали, и перед соединениями 4ТА и АГ «Кемпф» стоял прежние задачи: надежно прикрыть левый фланг и как можно быстрее завершить окружение русских войск у ст. Прохоровка и южнее ее.

События этих напряженных дней в истории сражения за Прохоровку имели важное значение, хотя их влияние по настоящему еще не оценено. Они находятся как бы в тени знаменитого контрудара 12 июля. Это был последний день, когда командование 4ТА пыталось силами всех трех дивизий корпуса СС замкнуть кольцо вокруг станции, но благодаря успешным действиям советских войск расчеты немцев рухнули. После чего Гот, оставив замысел овладеть станцией, полностью переключился на подготовку окружение 48 ск 69А двумя встречными ударами: 3-м тк с юга (из района Ржавец – Щолоково) и 2 тк СС с севера (Сторожевое – Беленихино – Лески).

Соединение Хауссера, несмотря на понесенные потери в живой силе и технике, еще сохранило свою боеспособность. Как уже отмечалось выше, даже к исходу 13 июля в его составе числился 251 танк и штурмовое орудие (подробнее см. табл. 30). Поэтому генерал-полковник Г. Гот не без основания рассчитывал, что дивизии СС в этот день были вполне способны замкнуть кольцо вокруг группировки русских у Прохоровки, с которой они вчера вели один из самых ожесточенных поединков последних дней. Главное было найти наиболее слабое место в их обороне и подготовить оптимальный план действий. По общему мнению руководства ГА «Юг» и командования 4ТА, в этот момент таковым являлся участок 95-й гв. сд.

План наступления на станцию был прост. Фланговые дивизии СС готовились нанести два основных удара: сначала «Мертвая голова» вдоль северного берега реки в направлении с. Берегового и выс. 252.4 с целью глубокого охвата правого крыла 5 гв. ТА, затем, если ее рывок удастся, в дело предстояло вступить мд СС «Дас райх». Ее боевая группа должна была атаковать из района Беленихино и Сторожевое в направлении с. Правороть. А после его захвата и прилегающей местности развернуться и ударить по станции с юга.

Положение в излучине р. Псёл действительно для советской стороны оставалось крайне сложным. Войска 5 гв. А генерал-лейтенанта А.С. Жадова 12 июля не сумели выполнить поставленную перед ними задачу – сбросить противника с плацдарма. Мало того, дивизия Симона за день боев сумела расширить плацдарм и потеснить части 52 гв. и 95 гв. сд, и к сумеркам ее танковый полк уже подошел на расстояние прямого выстрела к дороге Прохоровка – Карташевка. Основными причинами этого явились спешка, недостаточная организация контрудара и переход стрелковых дивизий к обороне под огнем наступающего врага.

Танки «тигр» мд СС «Дас Райх» выдвигаются на исходные позиции для атаки. Прохоровское направление. Июль 1943 г. (NARA USA)

К исходу 12 июля благодаря усилиям командующих 5 гв. и 5 гв. ТА здесь было сконцентрировано достаточное количество войск, в том числе танковая и механизированная бригады с самоходно-артиллерийским полком. К утру 13 июля подразделения 14-й штурмовой инженерно-саперной бригады произвели минирование танкоопасных направлений, были собраны и перешли к созданию прочной обороны подразделения 95 гв. сд. Поэтому у командования фронта положение в этом районе особого беспокойства не вызывало. Основную задачу войскам армии в этот день Н.Ф. Ватутин сформулировал 13 июля во время переговоров с А.С. Жадовым в 12.35: «Предупреждаю вас, чтобы армия преждевременно не перешла к пассивным действиям. Обстановка требует активных действий, так как противник сосредоточил крупные силы в 400–500 танков в районе Верхний Ольшанец, Казачье – на южном участке Крючёнкина и, безусловно, готовит удар в этом направлении. Меры для разгрома этого противника принимаются. В условиях этой обстановки ваш нажим с севера даст очень многое. Во-первых, потому, что ваши силы будут нависать над противником с севера, во-вторых, отвлекут на себя часть сил противника. Действуйте энергичнее и обеспечьте выполнение поставленных вам задач».

Еще в ночь на 13 июля, исходя из полученных распоряжений штаба фронта, командарм отдал приказ командирам корпусов продолжить контратаки. 13 гв. и 66 гв. сд 32 гв. ск генерал-майора А.И. Родимцева предстояло овладеть высотой 235.9 и выбить части 11 тд противника из Кочетовки. Действия дивизии корпуса должны были поддержать танковые бригады 31 тк генерал-майора Д.X.Черниенко.

33 гв. ск генерал-майора И.И. Попова получил приказ двумя дивизиями овладеть х. Полежаев, высотой 226.6 и при благоприятном развитии наступления попытаться сбросить противника с плацдарма. Надежду на это вселяли данные армейской разведки. Начальник оперативного отдела штаба 5 гв. А полковник Буковский 13 июля в 9.00 докладывал: (на северном берегу. – З. В.) «действует до 40–50 танков, много танков сожженных и подбитых, пехота до двух батальонов пленных, и документов пока нет. Наблюдением установлено, что часть танков отошла на юго-запад за реку. Эти данные проверяются…»

Армейской разведке, вероятно, удалось зафиксировать эвакуацию бронетехники подразделениями танкового полка мд СС «Мертвая голова». По немецким данным, основные силы ее танкового полка сумели перейти на левый берег в ночь на 14 июля.

95 гв. сд полковника А.Н. Ляхова с 24 гв. тбр полковника В.П. Карпова, 51 гв. тп 10 гв. мбр и 1446 сап при огневой поддержке танковых бригад 18 тк с левого берега получила задачу – взять высоту 226.6.

132 гв. сп 42 гв. сд также получил приказ участвовать в штурме высоты, но прежде его батальонам предстояло овладеть х. Полежаев.

Организацией взаимодействия частей 5 гв. Змк с войсками 33 гв. ск в излучине занимался лично командующий 5 гв. ТА генерал-лейтенант П.А. Ротмистров. В 12.40 он доложил Н.Ф. Ватутину:

«На участке Жадова стрелковый корпус Попова переходит в наступление в 11.00 13.07. Задержка в наступлении произошла из-за отсутствия снарядов в артиллерии. Я лично был у тов. Попова, поселок Корытное, где отдал приказ 24-й танковой бригаде, 51-му танковому полку, артполку самоходной артиллерии совместно с пехотой перейти в наступление…

11.00 с задачей уничтожить танковую группировку противника в районе Полежаев, Ключи, высота 226.6. После выполнения задачи приказал танковую бригаду отвести в район леса в Корытное, а мехбригаду – в район Думное. В этом бою мотопехоту вводить запретил, так как у Попова пехоты достаточно. Мотопехота оставлена в резерве в районе Остренького. Начальником танковой группы на этом участке назначил полковника Шабарова – начальника штаба 5-го мехкорпуса. Все указания по этому вопросу штабу были сделаны в 8.30 на КП Попова в присутствии заместителя тов. Жадова, генерал-майора, фамилию не помню».

Наступление корпусов 5-й гв. армии развивалось медленно. С утра артиллерия 32 гв. ск начала подавление огневых точек противника, прежде всего закопанных в землю танков. В 10.00 13 и 66 гв. сд перешли в атаку, но, встреченные плотным и хорошо организованным огнем противника, сумели продвинуться лишь 200–300 м и залегли. По непонятным причинам 31 тк не поддержал атаку дивизий, его командование получило приказ оставаться на прежних рубежах до особого распоряжения. «На этом участке нашего правого фланга авиация противника сегодня не действовала, – докладывал начальник оперативного отдела штаба 5 гв. А. – Равным образом до 9.00 не действовала и наша авиация. Перед Родимцевым упорно дерутся части 11 тд противника».

Наиболее успешно действовали соединения 33 гв. ск в излучине р. Псёл. Продвигавшаяся с севера вдоль долины реки 97 гв. сд полковника И.И. Анциферова вышла на южную окраину х. Веселый и завязала бой с мотопехотой мд СС «Мертвая голова». Поддержанная танками и самоходными орудиями, пехота 95 гв. сд к полудню вышла к высоте 226.6.

Из журнала боевых действий дивизии: «В течение 13.07.43 г. части дивизии, встречая упорное сопротивление и контратаки противника, продолжали вести наступление в направлении: 287 гв. сп – Ключи и лес вост. Ключи; 284 гв. сп – высота 226.6; 290 гв. сп – уступом за 287 гв. сп при поддержке 50 танков 24 тбр, 469 мп.

С 10.10 до 11.15 наша пехота при поддержке средств усиления вела сильный огневой бой с пехотой и танками противника и в результате отбросила противника за высоту 226.6, заняв первую траншею противника.

В 11.18 26 тяжелых танков противника вышли с юго-вост. и 33 тяжелых танка с юго-зап. скатов высоты 226.6 обошли наши боевые порядки и отрезали от танков пехоту, находящуюся в первых траншеях на юж. скатах высоты.

Начался ожесточенный танковый бой, в результате которого нашей артиллерией подбито 3 тяжелых и 4 средних танка противника и уничтожено 80 гитлеровцев.

В 12.00 противник силою до одного ПБ при поддержке 50 танков контратаковал наши части. Доблестная пехота, артиллеристы, бронебойщики, уничтожая своим огнем контратакующую пехоту и технику противника, ни на шаг не пропустили врага в глубину своей обороны. Противник подбросил до одного ПБ и 30 танков, и к 12.30 ему удалось потеснить наши части и взять высоту 226.6. Противник подбрасывал в район рощи вост. Ключи и на юж. скаты высоты 226.6 пехоту, танки и самоходную артиллерию с целью нанесения удара по нашим частям и продвижения в глубь нашей обороны.

С 12.30 до 15.00 шли ожесточенные – с нашей стороны оборонительные – бои. К этому времени под натиском превосходящих сил противника части дивизии с боями отошли на новый рубеж и заняли положение: 290 гв. сп. – юж. и юго-вост. х. Веселый; 287 гв. сп – сев. – зап. скаты высоты 226.6, стык полевых дорог 1 км сев. высоты 226.6; 284 гв. сп – стык полевых дорог 1 км севернее высоты 226.6, сев. отроги балки в 2 км, сев-вост. высоты 226.6; 24 тбр – лощина 2,5 км сев. высоты 226.6.

В результате боев за 13.07.43 г. огнем артиллерии, ПТР и из танков сожжено и подбито 8 танков и уничтожено свыше роты пехоты противника.

После небольшой передышки, приведения частей в порядок и пополнения боеприпасов, подтянув артиллерию и танки – 20 шт., дивизия готовится к наступлению».

Из донесения 2 тк СС: «Корпус вынужден защищать свои позиции 13 июля против вражеских контратак с направлением основного удара на левое крыло. Ясно видно намерение врага ликвидировать плацдарм сев. Прохоровки. Новым по сравнению с прошлыми днями является ввод сильных сил пехоты, которые он безоглядно посылает бегом на наши линии, и в то же время не такое большое число наступающих вражеских танков, держащихся чуть позади, поддерживая атаку пехоты.

Атаки из балок вост. х. Веселый силою до полка при поддержке 30 танков. Последняя атака около 17.00 привела к прорыву наших позиций, который был ликвидирован в 18.15».

136 гв. сп 42 гв. сд выбил противника из х. Полежаев и вел бои на южных скатах высоты 226.6. По данным штаба дивизии, во время контратаки 6 танков противника прорвались через боевые порядки полка и вышли непосредственно к дороге Прохоровка – Карташевка, но были встречены огнем резервных подразделений полка и вынуждены были отойти на исходные рубежи.

Настойчивые атаки нашей пехоты, поддержанные танками, создали угрозу левому флангу противника и вынудили его отказаться от планируемого наступления вдоль северного берега р. Псёл на Прохоровку. Из боевого донесения № 07 к 20.00 13 июля 33 гв. ск:

«1. В 10.00 13.07.43 г. корпус перешел в наступление, имея частную задачу – восстановить положение в полосе 95 гв. сд и обеспечить успех дальнейших наступательных операций.

2. 97 гв. сд начала наступление с рубежа:

а) 289 гв. сп (без 2 сб) – правым флангом 300 м зап. отметки 209.3, левым флангом – мукомольня, что в с. Кочетовка;

б) 294 гв. сп – правым флангом мукомольня, левым – цифра 117 под надписью «Красный Октябрь»;

в) 292 гв. сп (без 2 сб) – в районе отметки 188.1, 2 сб – фронтом на юго-восток по левому берегу р. Ольшанка, до юж. окраины с. Карташевка;

г.) 104 огиптд – на огневых позициях 2 км юго-вост. высоты 242.3.

Части дивизии, встретив огневое сопротивление противника, продвижения не имеют и ведут огневой бой, занимая прежние рубежи. Во время наступательных боев 11 и 12.07.43 г. уничтожено 200 солдат и офицеров противника. За это же время уничтожены: 1 пулемет, одно противотанковое орудие, один тягач, 3 укрепленные огневые точки, автомашина; подавлено 2 мин. батареи и 3 пулемета. Захвачены трофеи: 1 миномет, 1 пулемет, 1 автомат.

3. 95 гв. сд. в 10.00, после приведения частей в порядок, пополнившись боеприпасами, при поддержке 50 танков 24 тбр начала наступление:

а) 287 гв. сп – в направлении Ключи и леса восточнее;

б) 284 гв. сп – в направлении высоты 226.6;

в) 290 гв. сп – уступом за правым флангом 287 гв. сп. Противник против наших наступающих частей бросил 33 танка «Т-6», одновременно накапливал силы для нанесения контрудара. Завязались упорные бои.

К 12.00 287 гв. и 284 гв. сп удалось выйти на южные скаты высоты 226.6 и занять первую траншею противника. Противник, видя, что выгодная в тактическом отношении высота 226.6 захвачена, обходным движением с юго-запада и юго-востока силами до пехотного батальона при поддержке 50 танков перешел в контратаку и после упорного боя отрезал нашу пехоту, находящуюся в траншеях, от танков. С 12.30 до 17.00 шли ожесточенные бои».

Чувствуя, что силы гвардейцев тают, бригаденфюрер М. Симон решил попытаться все же выполнить поставленную перед дивизией задачу дня. Он приказал бронегруппе нанести удар танками по ударной группе 33 гв. ск и, используя качественное превосходство в технике, прорваться к свх. им. Ворошилова. Во время боя с прорывающимися танками стойкость и героизм показали бойцы взвода противотанковых ружей гв. ст. лейтенанта П.И. Шпетного из 284 гв. сп 95 гв. сд. Взвод оборонялся на одном из курганов юго-западнее х. Полежаев. Во время очередной атаки бойцы подбили несколько танков, но силы были неравными. Гибли расчеты, заканчивались боеприпасы, а враг продолжал атаковать. И тогда командир взвода пошел на последний шаг: истекая кровью, со связкой гранат в руках, он бросился под танк. Столб огня и дыма взметнулся над вражеской машиной, но погиб и отважный офицер. Вражеская атака захлебнулась. На рубеже обороны героического взвода дымились лишь воронки, а на брустверах у своих ПТР остались восемь погибших гвардейцев. За этот подвиг Павлу Ивановичу Шпетному было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).

Однако эсэсовцам почти удалось выполнить свой замысел. По данным штаба 42 гв. сд, в 17.30 6 танков противника с пехотой на бэтээрах прорвались через боевые порядки 132-го гв. сп и вышли непосредственно к дороге Прохоровка – Карташевка (севернее Петровки), где располагались подразделения обеспечения подвижной группы 5-го гв. Змк. Для уничтожения этой группы были привлечены все огневые средства, находившиеся в этом районе, в том числе и левого соседа – артиллерия 18-го отк. Попав в огненное полукольцо, немцы повернули обратно. Несмотря на сильное давление по всему фронту, частям Симона на плацдарме удалось справиться с нависшей угрозой, их подразделения вновь овладели гребнем выс. 226.6 и удержали его. За счет предполья войска 95 гв. сд продвинулись лишь до 2 км.

Горькие мысли и чувства возникают при анализе цифр потерь в личном составе стрелковых дивизий 5 гв. А. С 9 по 12 июля 1943 г. (то есть в разгар боев по отражению атак 2 тк СС) 95 гв. сд потеряла 356 чел., в том числе убитыми и умершими – 91; 42 гв. сд – всего 421 чел. (погибших – 58); 9 гв. вдд – 1600, в том числе убитыми – 329, пропавшими без вести – 103, попавшими в плен – 4.

Наступление корпусов 5 гв. А развивалось медленно. С утра артиллерия 32 гв. ск приступила к подавлению огневых точек противника, прежде всего закопанных в землю танков. В десять часов утра 13 и 66 гв. сд перешли в атаку, но, встреченные плотным и хорошо организованным огнем противника, сумели продвинуться лишь 200–300 м и залегли. По непонятным причинам 31 тк не поддержал атаку дивизий, его командование получило приказ оставаться на прежних рубежах до особого распоряжения.

С начала боев 11 июля и до 17 июля включительно дивизии потеряли: 95 гв. сд всего – 3164 (погибшими – 952 чел.); 9 гв. сд всего – 2112 (погибшими – 250 человек).

Таким образом, основные потери 95 гв. сд приходятся на период 13–17 июля. В течение пяти дней полки дивизии без достаточной подготовки штурмовали высоту 226.6. То, что эту высоту нельзя взять без мощной артиллерийской подготовки и поддержки танков, было ясно уже 13 июля, после того как дивизия провела ожесточенный штурм высоты при поддержке 24 гв. тбр и 1446 сап. «В результате операции установлено: противник создал на высоте 226.6 ротный опорный пункт, обороняя его 12–15 станковыми пулеметами и ротой автоматчиков при поддержке двух минометных батарей и дивизиона артиллерии».

К вечеру 13 июля 24 гв. тбр и 1446 сап были выведены из излучины. На 14 июля в 95 гв. сд всего насчитывалось боеприпасов: к 122-мм гаубицам – 119 штук, к 76-мм орудиям полковой артиллерии – 0,2 боекомплекта, к 45-мм пушкам – 0,7 б/к, к 120-мм минометам – 0,3 б/к. Однако штурмовать высоту стрелковые части продолжали вплоть до 17 июля.

Вот описание атаки в ночь на 16 июля из журнала боевых действий 95 гв. сд: «В ночь на 16.07.43 г. проведена операция по захвату пленных в районе высоты 226.6. Состав групп по захвату пленных: 108-я и 109-я штрафные роты, рота автоматчиков 287 гв. сп, усиленные саперами, разведчиками (по одному взводу ПТР, 6–8 орудий ПТО от стрелкового полка, сапрота 109-го отд. стрелк. батальона и два взвода 99-й гв. отдельной роты разведчиков (орр), арт. группа – один дивизион 233-го гв. артполка).

Задача групп: захват пленных и ликвидация плацдарма противника на сев. берегу р. Псёл (высота 226.6 – х. Ключи).

Ход действий: в 1.00 перечисленные группы под прикрытием миногня начали двигаться вперед.

Группа 287 гв. сп в составе 108-й штрафной роты, взвода саперов, трех орудий ПТО, взвода саперов отдельного стрелкового батальона, взвода разведчиков 99 гв. орр (наступала) в направлении х. Ключи, где была встречена сильным пулеметно-автоматным и артминометным огнем противника и была вынуждена залечь, но неоднократно пыталась продвигаться вперед. Противник все более и более наращивал огонь, и все попытки действующей группы успеха не имели, она была вынуждена закрепиться на достигнутом рубеже – 100 м юж. дороги, идущей от Ключи на Полежаев, по фронту – 200 м от кургана, что сев. Ключи, до сев. – зап. скатов высоты 226.6.

Группа 290 гв. сп в том же составе, что и группа 287 гв. сп, действовала в направлении Ключи и лес юго-вост. Ключи, продвинулась до 450 м, но, встретив сильный пулеметный артогонь противника, была вынуждена залечь.

Несмотря на потери до 20 % личного состава, пыталась решительным броском ворваться в Ключи. В результате успеха не имела».

Из оперативной сводки № 10 штаба 33 гв. ск на 24.00 16 июля:

«а) 95 гв. сд – передовыми группами в итоге ночных операций на 16.07 продвинулась на 200–400 м вперед и закрепилась».

В результате пехота при поддержке танков сумела захватить первую траншею, однако противник контратакой отрезал ее от танков, и стрелковые батальоны вынуждены были отойти. Но попытки взять высоту продолжались.

В отчетах наших соединений, участвующих в сражении, отмечается, что пехота противника действовала трусливо, держалась довольно далеко от танков и при малейшей остановке бронетехники быстро отходила. Противник бережно относился к солдатам пехотных частей, чего нельзя сказать о нашем командовании. В сражении под Прохоровкой немцы ни разу не предпринимали лобовых атак пехотными подразделениями без поддержки танков, авиации или артиллерии. Для нашей же армии такие атаки были не редкость, не стало исключением и Прохоровское сражение. Особенно досталось дивизиям 5 гв. А. Яркий пример – пятидневный безрезультатный штурм высоты 226.6.

Вот еще один пример организации боевых действий в 33 гв. ск 5 гв. А. В ночь на 12 июля для улучшения положения войск 33 гв. ск из с. Петровка на совхоз «Октябрьский» силами 9 гв. вдд, а также частями 95 гв. сд из района х. Веселый на плацдарм, созданный эсэсовцами на северном берегу р. Псёл, было предпринято несколько лобовых атак без поддержки танков и мощной артиллерийской обработки переднего края. Все атаки успеха не принесли.

Эту особенность наших генералов – воевать большой кровью – прекрасно знали немцы. Обратимся к воспоминаниям начальника штаба 48 тк 4ТА генерала Ф. Меллентина:

«Что касается военачальников, то хорошо известно, что:

а) они почти в любой обстановке и в любом случае строго и неуклонно придерживаются приказов или ранее принятых решений, не считаются с изменениями в обстановке, ответными действиями противника и потерями собственных войск. Естественно, в этом много отрицательных моментов, но вместе с тем есть и известные положительные стороны;

б) они имели в своем распоряжении почти неисчерпаемые резервы живой силы для восполнения потерь. Русское командование может идти на большие жертвы и поэтому не останавливается перед ними».

Довольно откровенное высказывание по этому вопросу находим в воспоминаниях А.С. Жадова: «16 июля к нам на КП прибыл заместитель Верховного Главнокомандующего Маршал Советского Союза Г.К. Жуков. Он интересовался, как был организован ввод армии для нанесения контрудара 12 июля. По этому вопросу он беседовал со мной, с командирами корпусов, командующим артиллерией генерал-майором Г.В. Полуэктовым. Оставшись со мной наедине, он выразил недовольство организацией ввода войск в сражение и сделал мне строгое внушение за то, что полностью укомплектованная личным составом, хорошо подготовленная к выполнению боевых задач армия вводилась в сражение без усиления танками, достаточным количеством артиллерии и крайне слабо обеспеченная боеприпасами. В заключение Георгий Константинович сказал:

– Если по каким-либо причинам штаб фронта не сумел своевременно обеспечить армию всем необходимым, то вы должны были настойчиво просить об этом командующего фронтом или в крайнем случае обратиться в Ставку.

Между прочим, обращаться в Ставку за каким-либо разъяснениями и помощью – такие мысли мне и в голову тогда не пришли».

Командующий армией, в подчинении которого находилось в это время более шестидесяти двух тысяч человек, честно признается, что он не сделал всего того, что должен был сделать любой военачальник на его месте.

На участке с. Васильевка, совхоз «Октябрьский», х. Ямки, с. Виноградовка, станция Беленихино по-прежнему оставалась угроза прорыва танков противника. Поэтому оборона здесь строилась в два эшелона: в первом – стрелковые части, а за ними – бригады 18, 29 и 2 тк и 2 гв. Ттк. На рубеже с. Васильевка, с. Андреевка, с. Михайловка, совхоз «Октябрьский» оборонялись 127 и 136 гв. сп 42 гв. сд; на рубеже Михайловка, ж.-д. будка, х. Ямки – 23 и 28 гв. вдп 9 гв. вдд; х. Ямки и высоты сев. – вост. х. Сторожевое – 285 сп 183 сд. Далее в первом эшелоне до вост. окраин х. Лески – бригады 2 гв. Ттк и 6 гв. мсбр 5 гв. Стк; во втором – 227 и 295 сп 183 сд, причем между совхозом «Октябрьский» (2 км сев.) и железной дорогой окопался 26 гв. вдп, создав тем самым юго-зап. станции Прохоровка третий рубеж обороны.

Обстановку в этом районе проследить очень сложно, так как до позднего вечера и практически всю ночь в районе х. Сторожевое то затухали, то вновь разгорались ожесточенные бои. Опасаясь прорыва противника через хутор на Правороть, 13 июля в 3.35 Ротмистров отдает боевое распоряжение № 7 командиру 2 тк:

«Противник оказывает упорное сопротивление наступлению частей армии. Крупными силами танков неоднократно переходил в контратаки. К исходу 12.07.43 г. группа танков противника прорвалась и овладела Сторожевое. Приказываю:

1. С 8.00 13.07.43 г. из занимаемого района атакой с юга овладеть Сторожевое, в дальнейшем занять оборону в стыке между 29 тк и 2 гв. Ттк на рубеже: Сторожевое, (иск.) Виноградовка, не допуская прорыва противника в вост. направлении.

2. Иметь в виду, что при необходимости ваши действия будут поддерживать 1529 сап из района х. Грушки.

3. О получении настоящего распоряжения донести. О ходе выполнения доносить через каждые два часа, начиная с 6.00 13.07.43 г.».

В штаб 2 тк приказ был доставлен в 6.40, в штабы бригад приказ о наступлении поступил между 8.00 (99 тбр) и 8.30 (58 мсбр). Поэтому начать атаку в 8.00 не удалось. Наступление было перенесено, согласно боевому донесению корпуса, на 10.30.

В 10.15 танковые бригады сосредоточились в исходном районе, а 58 мсбр прибыла только к 14.00. Дальше следы этой атаки в отчетах и боевых донесениях армии и корпуса пропадают. В оперативной сводке 2 тк за 13 июля на 16.00 о ней – ни слова. Не ожидая мотострелков, танковые бригады все-таки перешли в наступление. Лишь в документах 99 тбр и отчете 69А мы находим свидетельство неорганизованного, поспешного их наступления на хорошо укрепленный х. Сторожевое:

«Неоднократные атаки наших танков и пехоты в этом направлении не увенчались успехом. Противник, имея господствующее положение в расположении огневых позиций для артиллерии, минометов и наблюдательных пунктов и создав минные поля, не давал возможности атаковать Сторожевое. Особенно сильное огневое сопротивление наши наступающие части встретили из рощи, что вост. Ивановский Выселок». Была предпринята еще одна атака с севера и северо-востока на хутор с тем же результатом. «Танки бригады 2-го корпуса, не прикрытые пехотой и не имевшие артиллерийского обеспечения, продвижение прекратили».

Из оперативного донесения № 76 штаба 29 тк 13 июля к 13.00:

«1. Противник подтягивает резервы, к 12.00 13.07.43 г. в совхоз «Октябрьский» и отделение совхоза «Сталинское» сосредоточил до 100 танков и до полка пехоты тд «Адольф Гитлер»; в районе х. Сторожевое – до двух батальонов пехоты с артиллерией и танками».

Единственный документ, который позволяет достоверно выяснить замысел нашего командования, – стенограмма телеграфных переговоров командующего 5 гв. ТА с командующим фронтом Ватутиным 13 июля в 12.40, которую удалось обнаружить в фондах ЦАМО РФ. П.А. Ротмистров докладывал:

«– На участке 18-го танкового корпуса генерала Бахарова, 29-го танкового корпуса генерала Кириченко сегодня спокойно, если не считать, что авиация противника бомбит непрерывно. Эти корпуса сегодня приводят себя в порядок, и до разрешения задачи на моем правом фланге в районе х. Полежаев я им не предполагаю сегодня ставить активные задачи. В случае если в районе Полежаев все разрешится успешно, эти корпуса немедленно перейдут в наступление. Корпус Бахарова, занимая позиции в районе Андреевка, Михайловка, Прелестное, Петровка, имеет задачу огнем помочь нашей правофланговой танковой группировке. Танковый корпус Бурдейного сегодня продолжает вести бой зап. Беленихино. Второй танковый корпус генерала Попова наступает из района Ивановка на Ивановские Выселки, Сторожевое. Противник в районе Сторожевое и Ивановские Выселки имеет до 60 танков и отбивает все атаки Попова. Одновременно противник сегодня в 6.00 пытался из Сторожевое атаковать Правороть, но успеха не имел. Его атаки были отбиты 169-й танковой бригадой и частью сил 29-го танкового корпуса. Общее впечатление такое, что противник сегодня своей авиацией пытается приостановить наступление наших частей на этом участке и одновременно готовить крупное наступление на завтра. Повторяю: это мое личное мнение, которое у меня сложилось в результате поведения противника на поле боя.

Ватутин:

– Катуков сегодня вместе с Чистяковым продолжает наступление. Неясно, что будет делать противник и какой он силы непосредственно перед вами на прохоровском направлении.

Считаю абсолютно необходимыми ваши активные действия во второй половине дня в направлении Покровка, чтобы окончательно уничтожить проникшие внутрь нашей обороны на отдельных местах танки, разбить противника на этом направлении и выйти в район Грезное, Лучки, сев. Тетеревино. Наступление подготовить, поддержать артиллерией и – по вашей заявке – авиацией. Приказываю вам это сделать. Сможете ли вы сейчас доложить начало этих действий?

Ротмистров:

– Только что получил данные о том, что моя 24-я танковая бригада вышла на юж. скаты высоты 226.6. Пехота Жадова действительно овладела хуторами Веселый и Полежаев и продвигается за танками к р. Псёл. Полагаю, что с 15.00 смогу начать перебрасывать в район Прохоровки и восточнее. Прошу разрешения приступить к выполнению поставленной задачи в 16.00 и нанести удар на Грезное и Мал. Маячки силами 18 тк и 29 тк. Второму танковому корпусу Попова поставить ограниченную задачу по ликвидации противника в районе Сторожевое, так как у него сил для большого наступления нет. Полковнику Бурдейному имею в виду дать приказ овладеть х. Тетеревино и в дальнейшем наступать на Лучки. В 16 часов прошу вас поддержать наступление действиями нашей авиации. Все».

Командующий фронтом согласился с предложением П.А. Ротмистрова и пообещал помочь авиацией. Решение Н.Ф. Ватутина базировалось на выводах, сделанных на совещании в штабе фронта в присутствии Маршала Советского Союза Г.К. Жукова. По сути, обеим гвардейским армиям ставилась прежняя задача – уничтожение прорвавшегося противника, но, как и 12 июля, выполнить ее армии не смогли, просто не было сил. О тяжелом положении корпусов свидетельствует оперативная сводка № 03 от 13 июля к 19.00 штаба 5 гв. ТА:

«…С 16.00 13.07.43 г. войскам армии поставлена задача: атаковать противника в общем направлении совхоз «Комсомолец», Мал. Маячки, Бол. Маячки.

…3. 18 тк с 80 гв. мп производил перегруппировку сил на рубеже Петровка, Михайловка, получил задачу атаковать в общем направлении на Мал. Маячки. Танков в строю: «Т-34» – 15 шт., «Т-70» – 18 шт.

4. 29 тк с 76 гв. мп, 1529 сап на рубеже высота 252.2–0,5 км юго-вост. совхоза «Октябрьский», Ямки, лощина 1 км юго-вост. Сторожевое получил задачу с 16.00 13.07.43 г. атаковать совхоз «Комсомолец».

5. 2 тк – на рубеже Ивановка получил задачу с 16.00 13.07.43 г. атаковать Тетеревино… Танков в строю: «Т-34» – 22 шт., «Т-70» – 20 шт.

6. 2 гв. Ттк – на рубеже безымянных высот 1,5 км зап. Лески получил задачу атаковать Калинин… Танков в строю: «Т-34» – 45 шт., «Т-70» – 33 шт., «Мк-4» – 2 шт.».

Данные по 2 гв. Ттк приведены с учетом 26 гв. тбр в составе: «Т-34» – 30 шт., «Т-70» – 10 шт., которая находилась в с. Шахово и в намеченной операции участвовать не могла.

На 13.00 29 тк имел в 31 тбр «Т-34» – 8 шт., «Т-70» – 20 шт.; в 25 тбр «Т-70» – 11 шт.; 32 тбр была выведена в резерв и располагала 12 танками «Т-34».

Судя по приведенному документу, командование 5 гв. ТА ввело в бой на участке 18–20 км менее танкового корпуса – 154 боевые машины, из них 94 – «Т-70». Таким образом, средняя плотность составила 8–9 танков на километр. 12 июля эта цифра была значительно выше – 50 танков и САУ на километр.

Противостояли соединениям гвардейской армии две танковые дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и «Дас райх», имевшие в строю 133 танка, в том числе 3 «Тигра», 11 трофейных «тридцатьчетверок» и 44 штурмовых орудия. При таком соотношении сил рассчитывать на существенные результаты не приходилось. Вероятно, командование фронта и не строило иллюзий. Судя по стенограммам его переговоров с А.С. Жадовым и П.А. Ротмистровым, командующий фронтом прежде всего был обеспокоен положением в полосе 69А, южнее Прохоровки. Из донесения 4ТА за 13 июля:

«…Корпус стоял в течение дня для отражения сильных атак пехоты при поддержке отдельных танков. У дивизии «Рейх» – отражение вражеской атаки на правом фланге. Дивизия в 14.30 перешла в атаку на восток и с наступлением темноты овладела долиной ручья по линии Ивановка – Виноградовка и прорвала имеющиеся там вражеские позиции. Дивизия «Лейбштандарт Адольф Гитлер» отразила многочисленные атаки силой до полка вдоль дороги Прохоровка – Тетеревино. Ударная группа дивизии «Мертвая голова» вынуждена была отступить с высот сев. – зап. х. Полежаев под возрастающим натиском противника».

Перешедшие в наступление войска двух гвардейских армий испытывали серьезные трудности с боеприпасами. Первой уже к исходу 12 июля оказалась на голодном пайке 5 гв. А. В отчете об операции отмечается: «B 18.30 в целях упорядочения расхода артснарядов командующий армией обратил внимание командиров корпусов и дивизий на случаи безрезультативного расхода боеприпасов артиллерии и минометов.

Командиры соединений и командующие артиллерией самоустранились от планирования боя и руководства огнем при отражении атак танков противника. В большинстве случаев (95 и 9 гв. сд) по атакующим танкам противника открывают беспорядочный огонь, и не управляют им, всеми орудиями, кто только видит, не считаясь с дистанцией (действенного огня).

В результате указанного беспорядка за два дня боя подбито и сожжено лишь 108 танков противника при потере 95 орудий с нашей стороны».

Утром 13 июля танкисты задержали атаку в излучине р. Псёл на час из-за отсутствия боеприпасов. В 12.40 во время разговора с командующим фронтом Ротмистров докладывал: «У меня в частях очень тяжелое положение с боеприпасами, в частности, у генерала Труфанова осталась всего одна четверть боекомплекта. Покорно прошу принять все зависящие от вас меры и подбросить мне снаряды для танков с 76-мм артиллерийским выстрелом».

Из дневного донесения мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» на 17.00: «Оценка врага: враг закапывается на линии Ямки-западные, южные окраины совхоза «Октябрьский» и минирует участки вост. совхоза «Октябрьский». В его распоряжении большое количество легкой и средней артиллерии, а также – частично – тяжелой. Начались частые артиллерийские обстрелы. Больше атакует пехота, силы противостоящего противника возросли».

Хотя атаки и контратаки наших частей и соединений не принесли желаемых результатов, они сковали основные силы 2 тк СС, не позволили ему быстро перегруппировать свои силы ни для продолжения наступления в северном направлении, ни для окружения соединений 48 ск 69А.

 

Окружение части сил 69-й армии в междуречье Донца. Завершение боев за Прохоровку

Командование группы армий «Юг», отказавшись от продолжения наступления на Курск, сосредоточило свои усилия на решении частной задачи – окружить и уничтожить соединения 48 ск 69А, оборонявшиеся в узком выступе между реками Липовый Донец и Северский Донец.

Конфигурация линии фронта позволяла выполнить эту задачу встречными ударами от станции Прохоровка и района с. Ржавец, с. Щолоковово. Уж очень удобная складывалась для противника ситуация. Идея окружить войска 48 ск созрела у командующего ГА «Юг» уже к 11 июля, и он запланировал ее осуществление на 12 июля.

Свидетельство тому – приказ № 29 командира 167 пд генерал-лейтенанта В. Триренберга от 11 июля:

«…2. Сосед слева – танково-гренадерская дивизия СС «Дас Райх» 11.07.43 г. ведет бой за Сторожевое, 12.07.43 г. в первой половине дня переходит в наступление левым флангом на Правороть, а потом поворачивает на юго-запад – на Виноградовку, Лески.

3. 167-я пехотная дивизия на участке 315-го гренадерского полка наступает в направлении р. Донец, 12.07.43 г. удерживает достигнутые рубежи, поддерживает наступление танково-гренадерской дивизии СС «Рейх». С подавлением противника под Лесками находится в готовности… своим северным флангом наступать в направлении на высоты вост. Тетеревино».

Однако 12 июля этот план немцев был сорван нашим контрударом. Ситуация начнет меняться с середины 13 июля. Эти дивизии вновь получили задачу нанести удар с целью окружения войск 48 ск 69А.

13 июля противник в основном проводил перегруппировку для проведения запланированной частной операции. Одновременно сильными разведотрядами прощупывал нашу оборону и продолжал атаки из района с. Ржавец на север, чтобы сковать части 69-й армии.

На НП 69А. Слева направо: командарм генерал-лейтенант В.Д. Крюченкин, командир 35 гв. ск генерал-лейтенант С.Г. Горячев и зам. командующего Воронежским фронтом генерал армии И.Р. Апанасенко. Район с. Ржавец. 15 июля 1943 г. (РГАКФД)

Войсками армии командовал 49-летний генерал-лейтенант В.Д. Крючёнкин. Он служил в звании унтер-офицера в русской армии, участвовал в 1-й мировой войне. В годы Гражданской войны командовал взводом и эскадроном. К началу Великой Отечественной войны он уже командир кавдивизии. За умелое управление войсками в приграничных боях был награжден орденом Красного Знамени. В ноябре 1941 г. генерал-майор В.Д. Крючёнкин назначен командиром 5-го кавкорпуса, который за успешные боевые действия уже в декабре был преобразован в гвардейский. Его корпус отличился в Барвенковско-Лозовской, Харьковской, Воронежско-Ворошиловградской операциях. С 4 июля 1942 г. он вступает в командование 28 А, а 31 июля 1942 г. становится командующим в то время формировавшейся 4ТА. В этой должности он пробыл до декабря 1942 г., затем был направлен на ускоренные курсы при Военной академии Генерального штаба. После их окончания назначается командующим 69А. Человек он был смелый. За время войны восемнадцать раз ранен и дважды контужен. К сожалению, он не получил основательной профессиональной подготовки. В боях под Курском ему пришлось решать трудные задачи…

Из оперативной сводки № 0183 штаба 26 гв. тбр к шести часам утра 14 июля:

«1. Противник силою до 30 танков и до полка пехоты переправился через р. Северский Донец в районе Щелоковово и к 4.00 13.07.43 г. атаковал 1 тб по балке, что юго-вост. Шахово.

В 8.00 до двух рот пехоты противника при поддержке сильного арт. – мин. огня дважды пытались атаковать Шахово с востока и северо-востока. Наблюдением установлено большое скопление танков и автомашин на зап. и юго-зап. скатах высоты 216.0 и в районе с. Ржавец.

В течение дня противник дважды пытался под прикрытием арт. – мин. огня атаковать 11 гв. мбр и Шахово с направления Щолоковово.

В 20.30 противник силой до 35 танков и до полка пехоты повел активное наступление в направлении Рындинка и овладел ею. В течение ночи на 14.07.43 г. противник активных действий не проявлял, вел редкий арт. – мин. огонь по боевым порядкам наших частей. Авиация противника периодически бомбардировала боевые порядки бригады».

Замысел противника был ясен. Командование 69А принимает меры по улучшению своих позиций, уплотняет боевые порядки дивизий на направлении главного удара противника. Уже в шесть часов вечера 12 июля генерал-лейтенант С.Г. Горячев во исполнение приказа командарма № 00994 отдает частный боевой приказ № 9, согласно которому 92 гв. сд в ночь на 13 июля передает район обороны Выползовка, Подсумки, Алексеевка, Плоское 305 сд, а ее части занимают позиции на рубеже Ржавец, Авдеевка, Верин, Покровка, Рындинка. Противник проявлял высокую активность в этом районе, и ситуация требовала провести перегруппировку в усиленном темпе. Третий пункт приказа гласил: «До полной смены частей 92 гв. сд частями 305 сд – командиру 92 гв. сд все подразделения и части, собираемые в тылу, выводить в новый район обороны, не дожидаясь наступления темноты».

Однако часть рубежа, указанного для 92 гв. сд, была занята противником, и в момент подписания приказа там вели напряженные бои 11 гв. и 12 гв. мбр, поэтому начальник штаба 35 гв. ск полковник Цалай от руки на документе пометил: «Если до исхода дня Ржавец и Выползовка не будут очищены от пр-ка, занять рубеж севернее этих населенных пунктов фронтом на запад и юго-восток».

Но это решение не учитывало состояния частей 92 гв. сд. Дивизия понесла большие потери, и комдив был вынужден собрать остатки батальонов в один стрелковый полк. Ночью этот сводный полк занял оборону на участке Выползовка, Александровка и до рассвета занимался окопными работами, а его разведгруппы вели наблюдение и поиск в районе Кураковка, 1-й Ново-Александровский Выселок. 305 сд вышла на рубеж Подсумки, Алексеевка, Плоский. Кроме того, положение осложнилось тем, что правый фланг 92 гв. сд, а значит, и всего 35 гв. ск был открыт. Ответственность за его оборону была возложена на 11 и 12 гв. мбр и части сводного отряда генерала Труфанова. Таким образом, в районе вклинения дивизий 3 тк в тыловую полосу сплошной линии обороны выстроить не удалось – расчет делался как на высокие потери противника, так и на артиллерию, которую фронт планировал передать 69А.

В течение 12 июля и в ночь на 13 июля штаб немецкого 3 тк провел перегруппировку войск и стянул на направлении главного удара – рубеж Щолоковово, Ржавец, Выползовка, х. Кураковка – 19, 6 и 7 тд. С утра части 19 тд первыми перешли к активным действиям. Из отчета штаба дивизии: «После того как майор Хорст силами 73-го гренадерского полка уже поздно вечером 12.07 значительно расширил предмостье в вост. направлении и занял высоту в 2 км вост. Шахово, наши части выступили с утра 13.07 и приступили к расширению предмостья в северо-зап. направлении. В образовавшуюся в связи с этим брешь противник нанес удар силами вновь прибывшей мотомехбригады во главе с танками с севера на участок по обе стороны Сев. Донца. В результате этого удара штаб 74-го гренадерского мотополка был отрезан от своих батальонов, противник через Рындинку проник до места наводки моста, отрезав тем самым все предмостья от вост. берега. Пробившись сквозь вражескую пехоту и подбив один танк, штабу удалось переплыть Донец и достичь вост. берега.

Таким образом, управление обоими батальонами 74-го полка стало невозможным и было возложено на командира 73-го полка майора Хорста.

Не обращая внимания на находящегося в тылу противника, боевая группа Хорста, которая, к счастью, имела на зап. берегу все тяжелое оружие, успешно проводила атаки в сев. – зап. направлении. Несмотря на ожесточенное сопротивление, предмостье было расширено до рощи вост. Шахово. 74-му гренадерскому мотополку удалось вместе с танкистами отбить атаки противника в сев. и вост. направлениях и, продолжая продвижение по шоссе, восстановить связь с боевой группой Хорста. Все четыре батальона в течение ночи были выведены на участки вост. и сев. – вост. леса у Шахово: 74-й полк – фронтом на север, 73-й – фронтом на запад.

Южнее переправы у Ржавец разведкой было установлено наличие переправы у Шелехово, таким образом, удалось по этой дороге удержать связь с группой Хорста и обеспечить ее снабжение.

В результате контрудара нашим танкам в тот же день удалось очистить Ржавецкий мост, силами разведотряда он был взят, и в ходе дальнейшего продвижения была налажена связь с передовыми частями предмостья.

В результате продвижения группы Хорста части противника, расположенные зап. Шелехово, предположительно до полка, почувствовали себя окруженными и предприняли попытку прорваться из рощи на север. Эта атака не защищенного с юга фланга группы Хорста была отбита силами танковой группы «Виликинс».

Проявляла большую активность в этот день и 6 тд. Командование 69А предполагало, что противник попытается 13 июля расширить прорыв в районе с. Ржавец и оттеснить наши войска в направлении Шипы, Красный Октябрь и далее, вдоль левого берега р. Северский Донец. Поэтому было принято решение активными действиями механизированных бригад сводного отряда генерала Труфанова сковать противника и не позволить ему создать танковый кулак на каком-то одном участке. Вечером 12 июля была сформирована группа из частей 12 гв. мбр в составе двух танковых рот 55 гв. тп, 1-го мотострелкового батальона, батареи 76-мм орудий, роты 120-мм минометов и взвода ПТР. Возглавил этот отряд командир 55 гв. тп подполковник М.И. Гольдберг. 12 июля в 22.00 эти части начали выдвигаться к с. Авдеевка.

На рассвете головной дозор достиг села и встретил в лощине южнее Авдеевки 14 танков противника, двигавшихся из Выползовки. Разгорелся бой… «Рота «тридцатьчетверок» под командованием лейтенанта Н.П. Новака, следовавшая в голове колонны отряда, и истребительно-противотанковая батарея быстро изготовились к бою. Спешившись, десант мотопехоты со взводом противотанковых ружей занял позицию на юж. окраине с. Авдеевка. Подпустив фашистские танки на близкое расстояние, наши «тридцатьчетверки» и противотанковые ружья огнем с места расстреляли половину из них, а остальных вынудили повернуть обратно. Вскоре гитлеровцы ввели в бой главные силы.

Одна группа танков атаковала в направлении Ржавец, Выползовка, другая – Ржавец, Авдеевка. Разгорелся жаркий бой. В нем участвовали все подразделения отряда. А в это время главные силы обошли противника с востока и нанесли сильный удар по флангу 6-й танковой дивизии. Этот маневр вынудил гитлеровцев отказаться от наступления в северном направлении.

После непродолжительного ожесточенного боя бригада овладела тактически важной высотой и оказалась в очень выгодном положении. Фронтальным огнем с высоты и фланговым с южных и юго-восточных окраин с. Авдеевка она подбила несколько танков. Те же части фашистов, которые наступали в направлении Выползовка, Авдеевка, были встречены фланговым, а с окраины Авдеевки – фронтальным огнем.

Одна из яростных попыток немецких танков выйти во фланг бригады разбилась о несокрушимую стойкость советских воинов. Незабываемый героический подвиг совершил взвод противотанковых ружей под командованием ст. лейтенанта К.Т. Поздеева. Взвод прикрывал юж. подступы к Авдеевке. Вместе с командиром находилось 14 человек. Они имели четыре противотанковых ружья, несколько противотанковых гранат и автоматы. Враг неоднократно пытался овладеть Авдеевкой. Во время одной атаки на позицию, занимаемую взводом, на большой скорости устремились 23 фашистских танка с автоматчиками. Завязался ожесточенный неравный бой. Бронебойщики в упор стреляли по танкам из противотанковых ружей, метали по ним гранаты, уничтожали огнем из автоматов пехоту. Одиннадцать танков подбили и уничтожили гвардейцы во время этого поединка… не отступив ни на шаг, не пропустив противника в глубину своего боевого порядка. В этом бою почти все воины взвода пали смертью храбрых, до конца выполнив свой гвардейский долг перед Родиной. Они проявили подлинный героизм в бою. Спешившись, десант мотопехоты со взводом противотанковых ружей занял позицию на южной окраине с. Авдеевка. Подпустив фашистские танки на близкое расстояние, наши «тридцатьчетверки» и противотанковые ружья огнем с места расстреляли половину из них, а остальных вынудили повернуть обратно. Вскоре гитлеровцы ввели в бой главные силы.

Одна группа танков атаковала в направлении Ржавец, Выползовка, другая – Ржавец, Авдеевка. Разгорелся жаркий бой. В нем участвовали все подразделения отряда. А в это время главные силы обошли противника с востока и нанесли сильный удар по флангу 6-й танковой дивизии. Этот маневр вынудил гитлеровцев отказаться от наступления в северном направлении.

После непродолжительного ожесточенного боя бригада овладела тактически важной высотой и оказалась в очень выгодном положении. Фронтальным огнем с высоты и фланговым с юж. и юго-вост. окраин с. Авдеевка она подбила несколько танков. Те же части фашистов, которые наступали в направлении Выползовка, Авдеевка, были встречены фланговым, а с окраины Авдеевки – фронтальным огнем.

Одна из яростных попыток немецких танков выйти во фланг бригады разбилась о несокрушимую стойкость советских воинов. Незабываемый героический подвиг совершил взвод противотанковых ружей под командованием ст. лейтенанта К.Т. Поздеева. Взвод прикрывал южные подступы к Авдеевке. Вместе с командиром находилось 14 человек. Они имели четыре противотанковых ружья, несколько противотанковых гранат и автоматы. Враг неоднократно пытался овладеть Авдеевкой. Во время одной атаки на позицию, занимаемую взводом, на большой скорости устремились 23 фашистских танка с автоматчиками. Завязался ожесточенный неравный бой. Бронебойщики в упор стреляли по танкам из противотанковых ружей, метали по ним гранаты, уничтожали огнем из автоматов пехоту. Одиннадцать танков подбили и уничтожили гвардейцы во время этого поединка… не отступив ни на шаг, не пропустив противника в глубину своего боевого порядка. В этом бою почти все воины взвода пали смертью храбрых, до конца выполнив свой гвардейский долг перед Родиной. Они проявили подлинный героизм. Вот их имена: ст. лейтенант К.Т. Поздеев, мл. сержант И.Н. Александров, рядовые В.А. Середа, Г.М. Соловьев, П.А. Убомасов, П.А. Серегин, Д.Я. Орловский, М.З. Гайнутдинов, Л.М. Мушер, Г.М. Фомичев, И.В. Медведев, И.Н. Шульгин, И.М. Сладких, П.А. Максимов».

В бою у с. Авдеевка проявили высокое боевое мастерство танкисты роты под командованием лейтенанта Н.П. Новака. Как свидетельствуют документы, в течение дня они подбили и уничтожили 28 танков и штурмовых орудий врага, в том числе экипаж командира роты сжег 5 танков, а экипаж командира взвода лейтенанта С.М. Чимакадзе – 7. К сожалению, оба офицера погибли в том яростном бою 13 июля.

Немцы придерживались испытанных методов борьбы с хорошо организованной обороной, стремясь сломить сопротивление наших войск танковыми и одновременными мощными авиаударами. В течение дня Люфтваффе произвели два массированных налета по району Выползовка, Александровка. В бомбежке участвовало до 250 самолетов «Ю-87» и «Ю-88». В 16.00 при бомбардировке с. Авдеевка осколком разорвавшейся бомбы был убит командир 55 гв. тп подполковник Михаил Иосифович Гольдберг. Погиб и командир 1-го мотострелкового батальона 12 гв. мбр майор Алексей Филиппович Акулов, бойцы которого в этот день вместе с танкистами защищали село. Чтобы сохранить твердое управление оборонявшимися частями, командир 12 гв. мбр полковник Г.Я. Борисенко немедленно направил в Авдеевку своего заместителя полковника Р.А. Михайленко и начальника политотдела майора П.Г. Дмитриева.

Несмотря на упорное сопротивление врага, войска 69А и сводного отряда 5 гв. ТА в этот день выстояли, сумели удержать Шипы, Авдеевку и Красный Октябрь, а к исходу дня 12 гв. мбр при огневой поддержке 92 гв. сд выбили части 6 тд и из Выползовки, но успех достался дорогой ценой: лишь одна 11 гв. мбр 13 июля потеряла 414 человек. Это были самые высокие потери в личном составе соединения за пять дней боев. Не смогла прорвать оборону 35 гв. ск в районе с. Александровка и 7 тд противника. Из отчета о боевых действиях штаба 35 гв. ск:

«В районе курганов с отм. +2.0 зап. Александровка, Свиридово и высота 235.4 было создано 3 птоп (противотанковый опорный пункт. – З. В.), в задачу которых входило не допускать прорыва танков с направлений: Выползовка, Казачье и Шляховое.

Противник усиленно обстреливал боевые порядки корпуса артиллерийско-минометным огнем, подвозил боеприпасы и занимался перегруппировкой своих сил, подтянув в район Ржавец, Казачье свежие танковые части 19 тд.

В 18.00 противник силою до батальона пехоты при поддержке 35–40 танков предпринял атаку на Александровку. Подойдя к району курганов с отм. +2.0, танки противника были встречены кинжальным огнем 532 иптап. Завязался напряженный бой. Танки противника, не выдержав артиллерийского огня, отошли на исходное положение, потеряв при этом до 25 танков подбитыми и сожженными. В этом бою погибла вся 4-я батарея 532 иптап, в основном остановившая танки противника».

Как уже отмечалось выше, с утра 13 июля основные события в полосе 2 тк СС происходили на участке мд СС «Мертвая голова». Еще вечером 12 июля был получен приказ о продолжении наступления на север и северо-восток. Но атаки соединений армии Жадова при поддержке танков спутали все планы. И эсэсовскому корпусу пришлось переходить вновь к активной обороне.

К середине дня ситуация изменилась. В 11.15 начальник штаба 4ТА по телефону передал начальнику штаба 2 тк СС приказ генерала Гота командиру корпуса: после отражения наступления русских в полосе дивизии Симона перенести направление главного удара корпуса в полосу мд СС «Дас райх». В связи с прекращением операции «Цитадель» противник окончательно решил разгромить соединения 48 ск и срезать образовавшийся выступ между реками Северский Донец и Липовый Донец.

Приказ сразу же передается в штаб Крюгера. 1 мп СС «Германия» получает задачу нанести удар из леса южнее с. Ивановский Выселок в направлении северных окраин станции Беленихино, а 2 мп «Фюрер» наносит встречный удар в направлении высот западнее с. Виноградовка – навстречу 1 мп. Овладев районом Беленихино, дивизия должна была нанести удар через Виноградовку на с. Правороть. Для проведения операции группенфюрер В. Крюгер попросил провести перед фронтом дивизии авиаразведку и оказать помощь во время атаки соседа справа – 167 пд. Подготовка шла одновременно с отражением наших контратак и на фоне артиллерийских обстрелов и бомбежек. Периодически шел дождь, поэтому своевременно усилить готовившиеся к наступлению дивизии не успели.

Из сообщения 4ТА за 13 июля: «Перегруппировка 2 тк СС была невозможна из-за разбитых дорог и плохих средств переправы через р. Псёл у с. Богородицкое. Корпус в течение дня отражал сильные атаки пехоты при поддержке отдельных танков. Дивизия «Рейх» отражала вражеские атаки на правом фланге. Дивизия в 14.30 перешла в атаку на восток и с наступлением темноты овладела долиной ручья по линии Ивановка – Виноградовка и прорвала имеющиеся там вражеские позиции.

…Дивизия «Рейх» получает приказ наступать сначала через Ивановку в вост. направлении, а потом вдоль водораздела пробиваться на северо-восток и атаковать Правороть… Ее части, пытаясь создать удобные исходные позиции для атаки, продвинулись сев. Ивановки до долины ручья и заняли лесной массив прямо на северо-восток от села. С этого участка 14 июля рано утром будет проводиться наступление с той же целью».

В полосе мд СС «Рейх» с утра вела бой за овладение хуторами Калинин, Собачевский 183 сд, но успеха не имела, ее правый фланг был открыт. Достигнув рощи Собачевский, вост. Калинина, пехота сильным огнем танков и артиллерии противника была остановлена и вынуждена была окапываться на достигнутых рубежах. Из отчета штаба Тацинского танкового корпуса: «В 20.00 13.07.43 г. противник силою до 15 танков и батальона пехоты атаковал наши части в Виноградовке двумя группами: одной – из направления «Б», что 1 км юж. Ивановский Выселок, другой – из «Б», что 1,5 км сев. МТС Беленихино. Наступление противника поддерживалось сильным арт. – мин. огнем и авиацией.

Сосредоточенным огнем танков, артиллерии и пехоты частей корпуса атака противника отбита, и он отошел в исходное положение.

В результате дневного боя корпусом уничтожено: танков – 5, пушек – 3, минометов – 1, самолетов – 3, автомашин – 10, ручных пулеметов – 3, станковых пулеметов – 1, дзотов – 2, солдат и офицеров – 120, при этом понесли потери в личном составе: убито – 7 чел., ранено – 20 чел.; танков сожжено: «Т-34» – 1, подбито: «Т-34» – 3, «Т-70» – 1, ПТО – 2, автомашин – 3…»

Таким образом, в районе Ивановский Выселок, Беленихино, Калинин в этот день существенных изменений не произошло. Судя по обнаруженным документам в ЦАМО РФ, советскому командованию было ясно – противник собирает силы для решительного рывка. Действительно, 13 июля германское командование окончательно определилось с планом на ближайшие дни. Оно отказалось от наступления на Курск и сосредоточило усилия для решения частной задачи – окружить и уничтожить 48 ск 69А, удерживавший небольшой клочок земле в междуречье Северский и Липовый Донец. Во второй половине 13 июля полным ходом началось формирование двух ударных группировок: северной (2 тк СС) – в районе Прохоровки и южной (3 тк) – на участке Ржавец – Щолоково.

Войска Хауссера приступили к подготовке удара на юг около 13.00. В это время в дивизии стали поступать предварительные приказы, после чего их командование начало решать организационные вопросы, налаживать связь и взаимодействие с соседями. В 23.00 поступил окончательный приказ:

1. «Дас Райх» продолжает 13 июля 1943 года наступление, начатое в направлении Ивановка – Виноградовка, захватывает вражеские позиции, расположенные на восточном берегу данного участка фронта, и после выдвижения вперед танковых полков приступает к атаке на х. Правороть. Первой целью удара является овладение х. Правороть. Дивизия ориентируется на то, чтобы пробиться, по возможности, своей группировкой далее к станции Прохоровка и неожиданно захватить ее. 167 пд необходимо ориентировать на вариант атаки на деревню Ивановка, чтобы она могла соединиться с левым флангом (группировки).

2. Дивизия СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» прежде всего удерживается на своих нынешних позициях и ориентируется на то, чтобы нанести удар своим правым флангом через Ямки на станцию Прохоровка, как только начнется наступление «Дас Райх» через х. Правороть на станцию Прохоровка.

3. «Мертвая голова» удерживает свои нынешние позиции, отбивая все атаки».

Командование 69А по мере возможности отслеживало действия немцев и четко понимало его цель. Из «Оперативно-тактического описания оборонительной операции 69-й армии»:

«В ходе боев 13.07 выявлено, что противник создал две группировки:

1. Южную – в составе 168 пд, 6 тд и части сил 19 тд – для удара из района Ржавец, Рындинка на Шахово.

2. Северную – в составе: мд «Дас Райх», мд «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и 167 пд – для удара из района Тетеревино, Ясная Поляна, высота 258.2, также в направлении Шахово.

Задача этих группировок: окружить войска 48 ск южнее и юго-зап. Шахово и в дальнейшем развивать успех в общем направлении на север».

Разгадав намерения врага, командующий армией в приказе за № 001017/ОП от 14.07 ставит следующие задачи: «48 ск во взаимодействии со 2 тбр, мотострелковой бригадой 5 гв. ТА, 27-й пушечной бригадой и отдельной танковой ротой – уничтожить противника в районе Рындинка, Ржавец, Выползовка.

35 гв. ск своим правым флангом во взаимодействии с 48 ск активизировать оборону в районе Рындинка, Ржавец, Выползовка, способствуя выполнению задачи 48 ск».

Из-за значительного урона в живой силе и потери матчасти войска армии эту задачу выполнить не смогли.

Уже к концу дня штаб Воронежского фронта отдает приказ об усилении 48 ск, организации обороны и недопущении его окружения. 13 июля в 23.30 отдается три важных приказа, в результате у командира корпуса сосредоточивается мощная артиллерийская группировка:

– 48 иптап 69А выдвигается в район с. Плота, имея задачу создать противотанковый рубеж обороны и войти в подчинение командиру 48 ск;

– командиру 27-й пушечной артбригады полковнику Сельникову перейти в подчинение командира 48 ск и установить на участке с. Шахово, с. Выползовка два дивизиона 122-мм орудий с целью недопущения прорыва на этом участке. В то же время основные силы бригады вывести на рубеж х. Киреев, с. Покровка для ведения огня по району с. Щолоковово и подготовить данные для обстрела сел Шахово, Клейменово, Щолоковово, Рындинка, Ржавец, Выползовка, Авдеевка. Главная задача всех частей бригады – не допустить прорыва врага с юга;

– начальник штаба фронта генерал-лейтенант СП. Иванов передает командиру 48 ск 32 иптабр. Ей ставится задача создать противотанковые узлы сопротивления на рубеже х. Львов, х. Киреев, с. Гнездиловка, х. Лутово. Цель – воспрепятствовать прорыву танков противника в сев., сев. – вост. и сев. – зап. направлениях. Полку и обеим бригадам давалась лишь ночь для выхода и оборудования рубежа, готовность для ведения огня – 14 июля в 6.00.

Серьезно усиливался и 35 ск 69А. Ему придавались:

– 263-й минполк (передан 92 гв. сд),

– 290-й минполк (передан 305 сд),

– 496-й минполк (передан 107 сд),

– 122-й отдельный батальон ПТР (передан 305 сд),

– 130 отдельный батальон ПТР (передан 107 сд). Действия корпуса должны были поддерживать: 10 иптабр (532, 1243, 1245 иптап), 315 гв. мп, 448 отд. гв. минометный дивизион.

Из приказа командующего артиллерией 69А полковника И.М. Пырского командующему артиллерией 35 гв. ск:

«…2. Минометные полки использовать, только создавая мингруппы дивизии или, в крайнем случае, не менее дивизиона усиливать группы артподдержки. 10 иптабр не дробить, дивизиям придавать запрещаю, а использовать на главном направлении в целом бригаду.

3. Требую от штаба 35 гв. ск более организованной работы, к исходу каждого дня штаб должен знать и доносить мне, что уничтожено у противника артиллерией корпуса, что нового в тактике противника, о распределении своей артиллерии и кто и как решает огневые задачи.

5. Особо потребовать от командира 10 оиптабр готовности к маневру, особо прикрыть с. Выползовка».

Из боевого распоряжения командующего фронтом, подписанного 13 июля в 20.30:

«Противник (танки и пехота) стремится прорваться через Ржавец, Выползовку на Авдеевку и Шахово. Приказываю:

1. Командующему 69А и командующему 5 гв. ТА совместными действиями уничтожить прорвавшегося противника и не допустить ни в коем случае его прорыва.

2. Командующему 2ВА всеми силами авиации продолжать уничтожение группировки противника, наступающего из района Кураковка, Ново-Оскочное, Казачье».

Во исполнение приказа командующего фронтом командующий 5 гв. ТА отдает распоряжения командиру 2 гв. Ттк полковнику А.С. Бурдейному, заместителю командующего 5 гв. ТА генерал-майору К.Г. Труфанову и заместителю командира 5 гв. Змк генерал-майору М.П. Лебедю:

«В течение ночи на 13.07.43 г. и утра 13.07.43 г. противник с юга в районе Рындинка, Ржавец выдвигает, дополнительно к имеющимся там 19 тд и 107 пд, танковую дивизию «СС». Передовой отряд ее в количестве до 30 танков захватил Щолоковово. Приказываю:

Силами 11-й мехбригады 5 гв. Змк и 26 гв. тбр 2 гв. Ттк под командованием моего заместителя генерал-майора тов. Труфанова к исходу дня 13.07.43 г. противника из Щолоковово выбить, после чего 11-й мотострелковой бригаде занять оборону на зап. берегу р. Северский Донец, а 26-й танковой бригаде сосредоточиться в Мал. Яблоново».

Однако выполнить этот приказ не удалось, противник прочно удерживал занятые позиции. По данным разведки, к 19.00 в районе сел Рындинка, Выползовка, Щолоковово противник сосредоточил до 150 танков. Поэтому 14 июля в 1.35 командующий 5 гв. ТА отдает ряд распоряжений командирам корпусов и командиру сводного отряда. Генерал-майору К.Г. Труфанову:

«Силами 26 гв. тбр, 5 гв. Змк (без 10 гв. мбр и 24 гв. тбр), 53 гв. отп, 1-го отд. гв. мотоциклетного полка, 689 иптап не допустить прорыва противника на рубеже Шахово, Рындинка, Выползовка, Авдеевка, Бол. Подъяруги, Ново-Хмелевое».

Командиру 2 гв. Ттк:

«25 гв. тбр к рассвету 14.07.43 г. вывести в район Мал. Яблоново, Плота в готовности действовать на Авдеевка, Рындинка, Беленихино».

Командующему артиллерией 5 гв. ТА:

«32-ю истребительную бригаду сосредоточить в Красное, где держать в моем резерве в готовности действовать на юг в направлении Авдеевки и на юго-запад – в направлении Беленихино».

Из приказа командующего 69А № 001017/ОП: «1. Командиру 48 ск во взаимодействии с двумя танковыми бригадами, одной мотострелковой бригадой 5 гв. ТА и 27-й пушечной бригадой уничтожить противника в районе Щолоковово, Рындинка, Шахово и занять для прочной обороны рубеж по зап. берегу р. Северский Донец на рубеже Рындинка, Щолоковово.

2. Командиру подвижного отряда 5 гв. ТА генерал-майору Труфанову с 1243, 532, 1853 иптап, 441 огмп, 348 гв. мп во взаимодействии с частями 48 ск матчастью сил 5 гв. ТА уничтожить противника в районе Рындинка, Ржавец, Выползовка.

3. Командиру 35 гв. ск активными действиями на своих правом и левом флангах содействовать уничтожению противника в районе Рындинка, Выползовка, Ржавец.

4. Начало атаки в 5.00 14.07.43 г.

5. Организацию взаимодействия между действующими частями возложить на моего заместителя генерал-майора тов. Труфанова».

Командир 48 ск генерал-майор З.З. Рогозный лично организовал подготовку к выполнению этого приказа. Он прибыл на КП командира 81 гв. сд под с. Шахово. Документы наших частей и соединений фиксируют его план уничтожения противника юго-восточнее с. Шахово и восстановления утраченных корпусом позиций на правом берегу р. Северский Донец – у сел Щолоковово и Рындинка. 13 июля в 23.00 начальник штаба 48 ск полковник Щеглов направляет боевое распоряжение № 001/ОП командирам 89 гв., 81 гв. сд и 26 гв. тбр, в котором излагается суть операции: с рассветом 273 гв. сп 89 гв. сд из района северо-западнее Щолоковово и 235 гв. сп 81 гв. сд из леса северо-западнее с. Щолоковово при поддержке двух танковых рот 26 гв. тбр выбить противника из Щолоковово.

Однако ликвидировать плацдарм противника у с. Щолоковово на правом берегу р. Северский Донец не удалось. Слишком слабы были выделенные силы. В междуречье, в так называемом мешке, оборонялись четыре стрелковые дивизии 48 ск (81, 89, 93 гвардейские и 375 сд). Все соединения понесли большие потери, их личный состав был сильно измотан в предыдущих боях. Например, 81 гв. сд, оборонявшая очень ответственный участок с. Шахово – с. Рындинка, только что вышла из окружения сев. Белгорода, потеряв всю артиллерию.

О ее состоянии говорится в боевом донесении командира 81 гв. сд генерал-майора И.М. Морозова командующему 69А от 13 июля 1943 г.: «81 гв. сд на протяжении 5–13.07.43 г. ведет ожесточенные упорные бои. Особенно тяжелые бои дивизия вела в районе Белгорода, будучи в окружении. В результате этих боев дивизия потеряла большое количество личного состава и материальной части.

Личный состав физически истощен, так как, ведя бои в районе Белгорода, по 2–3 суток был без пищи и даже воды.

В связи с ограниченным количеством авто– и гужевого транспорта и большой растяжкой коммуникаций дивизия не имеет возможности полностью обеспечить части боеприпасами и продовольствием.

В боях дивизия потеряла всю дивизионную и почти всю полковую артиллерию. На 13.07.43 г. дивизия имела до 3000 личного состава, причем часть не была вооружена (примерно 20 %).

В дивизии нет противотанковых средств (45-мм пушек и ружей ПТР), остались единицы станковых и ручных пулеметов.

Исходя из вышеизложенного и для сохранения в дальнейшем боеспособности дивизии прошу отвести дивизию и дать возможность личному составу привести себя в порядок…»

О трудностях снабжения частей боеприпасами в ходе боев говорит следующий пример. 305 сд из района Корочи была выдвинута походным порядком в первый эшелон 69-й армии. Некомплект лошадей в дивизии составлял 70 %. Поэтому на ранее занимаемых позициях пришлось оставить шесть 76-мм орудий и две 122-мм гаубицы, а также четверть боеприпасов, «которые не могли поднять, хотя приняли все меры, вплоть до того, что каждому бойцу давали по одному снаряду».

В войсках усиливались напряжение и усталость, давали о себе знать непрерывные, в течение девяти суток, кровопролитные бои и нарастающая угроза окружения. Не удалось полностью прекратить начавшийся 12 июля массовый отход войск с переднего края без приказа. Только за 13 июля было задержано заградотрядами 1841 человек. Из спецсообщения отдела контрразведки «Смерш» 69-й армии в Военный совет армии о работе заградотрядов с 12 по 17 июля 1943 г.: «…В процессе боевых действий имели место случаи самовольного оставления поля боя целыми подразделениями со стороны военнослужащих 92 гв. сд, 305 сд и 290-го минометного полка. Так, например, заградотрядом в районе с. Новая Слободка 14 июля с.г. были задержаны 3 подразделения 305 сд, как то: батарея 76-мм пушек, гаубичная батарея и саперная рота.

Другим заградотрядом в районе дер. Самойловки были задержаны 3 минометные батареи 290-го армейского минометного полка. Заградотрядом в районе с. Кащеево были задержаны два обоза 92 гв. сд в количестве 25 подвод с личным составом 200 человек».

Руководство армии пыталось всеми мерами навести порядок. Вот одно из первых распоряжений, которое подписал только что вступивший в должность начальник штаба 69А генерал-майор B.C.Бенский: «Командирам 48 ск и 35 ск Копия: начальнику штаба Воронежского фронта Штарм 69 № 001028/оп от 14 июля 1943 г. 21.20. Благодаря тому, что в частях не организован систематический контроль, не налажен учет личного состава, наблюдаются случаи ухода отдельных бойцов и даже целых групп бойцов с оружием из боевых порядков подразделений частей.

Командарм приказал:

1. Немедленно наладить систематический контроль личного состава, исключающий возможные случаи ухода из боевых порядков.

2. В каждой дивизии выделить необходимое число хорошо проверенных бойцов, младших и средних командиров и организовать из них заградотряды.

3. Заградотрядам строго следить за тем, чтобы ни один военнослужащий не уходил в тыл, не имея на то соответствующего разрешения.

Всех военнослужащих, бросивших боевые порядки, немедленно задерживать, организовывать в команды и при именных списках направлять в свои части.

4. Получение подтвердить. Исполнение донести в 12.00 15.07.43 г.»

5. Полностью взять ситуацию под контроль удалось лишь 16 июля, после вывода дивизий 48 ск на новый рубеж обороны. Вот еще одна цитата из уже упоминавшегося» спецсообщения ОКР «Смерш»: «…В результате проведенной работы заградотрядами с 12 по 17 июля с.г. включительно было задержано 6956 человек рядового и командно-начальствующего состава, оставивших поле боя или вышедших из окружения войск противника.

Вышеуказанное число задержанных по соединениям и частям распределяется следующим образом: 92 гв. сд – 2276 чел., 305 сд – 1502 чел., 183 сд – 599 чел., 81 гв. сд – 398 чел., 89 сд – 386 чел., 107 сд – 350 чел., 93 гв. сд – 200 чел., 290 амп – 200 чел., 375 сд – 101 чел. Итого: 6228 чел. Остальные 728 человек задержанных принадлежат другим частям и соединениям.

Наибольшее число задержанных из 92 гв. сд – 2276 человек, из 305 сд – 1502 человека.

Необходимо отметить, что число задержанных военнослужащих, начиная с 15 июля, резко сократилось по сравнению с первыми днями работы заградотрядов».

Командир 48 ск 69А генерал-майор 3.3.Рогозный, 1945 г. (ЦАМОРФ)

Вот в таких условиях пришлось вести борьбу с врагом Зиновию Захаровичу Рогозному. Хорошо подготовленный генерал, он еще в 1930-е гг. окончил две военные академии, начал войну начальником штаба 151 ск 5А Юго-Западного фронта. Участвовал в боях на р. Западный Буг и при защите Киева. В августе 1941 г. назначается начальником штаба и одновременно исполняющим обязанности командующего 40А Брянского фронта. В феврале 1943 г. – начальник штаба 69А, однако после Харьковской наступательной операции от должности отстранен. В начале июля 1943 г. вступает в командование 48 ск. Во время оборонительной операции штаб корпуса временно потерял управление соединениями, находясь в полуокружении. Комкор сумел вовремя грамотно вывести дивизии на подготовленные рубежи. Но за плохое управление войсками он получил выговор от командующего войсками фронта.

В не менее сложном положении находились и бригады Тацинского корпуса, оборонявшиеся в полосе 48 ск. Из отчета штаба 2 гв. Ттк (положение к исходу 13 июля): «…От командующего 5 гв. ТА корпус получил задачу – не допустить прорыва противника из направления Сторожевое, Беленихино, Клейменово, Щолоковово, Рындинка.

…Командир корпуса решил занять прочную оборону на рубеже Виноградовка, Беленихино, Шахово, Покровка. На правом фланге – 4 гв. тбр, в центре – 4 гв. мсбр, на левом фланге – 26 гв. тбр. В районе Малое Яблоново, Плота – в резерве 25 гв. тбр. Артиллерию централизовать.

…Произведя перегруппировку в течение ночи, части к 2.00 (14 июля. – З. В.) вышли на свои боевые участки и приступили к усовершенствованию обороны в инженерном отношении, располагая таким количеством боеспособных танков»:

К вечеру, согласно боевым донесениям 69А, линия фронта на этом участке не изменилась. Ситуация начала резко ухудшаться после 20.00, когда соединения 2 тк СС прорвали нашу оборону в районе станция Беленихино, с. Виноградовка и вплотную подошли к Мал. Яблоново… Но об этом позже.

В ночь на 14 июля соединения 4ТА начали наступление с севера и с юга одновременно навстречу друг другу. Между 4.00 и 5.00 части мд СС «Дас райх» и 167 пд (северная группа) перешли в наступление по трем направлениям: мотополк СС «Германия» – из с. Ивановский Выселок на с. Виноградовка; от х. Ясная Поляна – х. Калинин на станцию Беленихино и 167 пд – от х. Собачевский на с. Ивановка и с. Лески.

Здесь оборонялись бригады 2 гв. тк и 183 сд. В районе станции Беленихино – 4 гв. мсбр и 4 гв. тбр, в с. Виноградовка – 25 гв. тбр. Участок южнее станции обороняли 295 и 227 сп 183 сд; с. Лески, Тетеревино, высота 210.7 – 1241 сп, 2 и 3 сб 1245 сп 375 сд. Для всех этих частей и соединений 14 июля стало одним из самых тяжелых дней сражения. Во второй половине дня эсэсовцам во взаимодействии с частями 167 пд, начав наступление, хотя и с трудом, сломили сопротивление наших войск в этом районе. Под напором превосходящих сил советским войскам с тяжелыми и кровопролитными боями пришлось отходить на новые рубежи.

Время и обстоятельства прорыва обороны противником – всегда важный, но очень сложный для исследования момент. Особенно если на участок фронта стянуто несколько частей из разных соединений. Письменного документа, в котором бы ясно и взвешенно определялись причины происшедшего, обнаружить не просто, так как все это выяснялось на основе устных докладов офицеров вышестоящему командованию. В то же время, какими бы силами ни обладал противник и в каком бы положении ни находились оборонявшиеся войска, прорыв – это всегда чрезвычайное происшествие.

Ситуацию обстоятельно расследует вышестоящий штаб или назначенная комиссия. Основывались они прежде всего на отчетах, донесениях, распоряжениях и приказах частей, попавших под удар. Результаты подобных расследований затем, как обычно, включались в итоговый отчет о проведенной операции. И сегодня эти документы доступны исследователям. Однако, исследуя архивные материалы, нередко приходится констатировать, что выводы не всегда точны и взвешенны. Ведь, докладывая об обстоятельствах выхода противника на боевые позиции, офицеры каждой части исходили лишь из собственной оценки ситуации, поэтому объективности в их отчетах порой не хватает. А работа комиссий, по сути, была делом формальным. Поэтому сегодня разобраться во всех перипетиях непросто.

Попытаемся, однако, взглянуть на происходившее во второй половине дня 14 июля в районе Беленихино, Лески, Тетеревино глазами участников тех событий, дополняя их рассказы имеющимися боевыми документами. Из донесения 2 тк СС: «Корпус перешел в 4.00 дивизией «Дас Райх» в наступление на участке южнее и восточнее Ясной Поляны через Беленихино на восток, чтобы занять водораздел юго-западнее Правороти. После жестоких уличных боев, которые растянулись с 7.00 до полудня, село пало, и усиленный танковый полк мог после артподготовки наступать в 17.00 на вражеские фланги».

14 июля в 3.00 4 гв. тбр полковника А.К. Бражникова должна была сдать свой участок 4 гв. мсбр полковника В.Л. Савченко, затем выйти на юго-западные окраины с. Виноградовка и, сменив 25 гв. тбр подполковника С.М. Булыгина, занять оборону совместно с 1500 иптап. 25 гв. тбр по приказу командира корпуса выводилась на зап. окраину с. Плота, вост. часть с. Малое Яблоново.

Однако смена у станции Беленихино произошла лишь в 5.00, когда эсэсовцы уже перешли в наступление. 2 тб 4 гв. тбр майора Кучеренко остался для усиления 4 гв. мсбр. Вышедший на марш 1 тб этой бригады с мотострелковым батальоном у южных окраин с. Виноградовка был атакован ударной танковой группой мд СС «Дас Райх». Завязался бой. Танкисты, потеряв 9 машин, начали отходить к с. Малое Яблоново. Мотопехота противника, просочившись через лес юго-западнее с. Виноградовка, окружила наш мотострелковый батальон у с. Виноградовка. Но кольцо оказалось неплотным, и мотострелки вышли из него на северо-западные окраины с. Ивановка, где соединились с отходящими подразделениями 4 гв. мсбр из с. Беленихино.

Бой в районе станции Беленихино, с. Ивановка шел примерно до 18.00, все это время авиация противника интенсивно бомбила оборону наших войск. Во время налета была разбита радиостанция штаба 4 гв. тбр, связь со штабом корпуса прервалась, управление частями велось из танка командира бригады.

Под давлением превосходящих сил подразделения 4 гв. мсбр и 4 гв. тбр примерно в 16.40 начали отходить к с. Ивановка, оставляя неприкрытым левый фланг 25 гв. тбр в с. Виноградовка. Авиация противника интенсивно бомбила этот район. Обескровленные подразделения нашей мотопехоты не сумели удержать с. Ивановка и продолжали отходить к высоте 234.9. Отошедшие из района Беленихино части 2 гв. Ттк к 20.00 заняли оборону по западным отрогам балки между селами Жимолостное и Малое Яблоново, район безымянной высоты в 1,5 км от с. Жимолостное. Туда же отошли в это время и подразделения 25 гв. тбр. Таким образом, к 20.00 сбитые со своих рубежей войска в районе Виноградовка, Беленихино, Лески прекратили отход, отразили атаки противника и перешли к активной обороне. Разведка доносила о сосредоточении бронетехники противника в районе станция Беленихино, с. Ивановка, с. Лески – он явно готовился в ближайшее время перейти в наступление. Из донесения штаба 4ТА на 20.00 14 июля: «На восточном участке фронта 2 тк СС противник упорно удерживал занимаемые позиции… Дивизии СС «Дас Райх» правым флангом атакует из района Беленихино. В результате упорных боев под сильным фланговым огнем противника во второй половине дня ей удалось захватить Ивановку. Бронегруппа дивизии достигла высоты в 2 км восточнее Лески. Перед центром 167 пд из Рождественки он нанес удар пехотой, который был отражен. Левый фланг дивизии в результате контратаки удалось примкнуть к флангу мд СС «Дас Райх». Одновременно 167 пд удалось сломить упорное сопротивление противника в районе Будки обходчика в 1 км западнее южной окраины Ивановки. На участке 2 тк СС атака правым флангом медленно развивается при упорном сопротивлении противника».

Прорвав оборону Тацинского танкового корпуса в районе станции Беленихино, эсэсовцы получили возможность нанести удары в юго-западном направлении, т. е. по флангам советских стрелковых, мотопехотных частей и соединений. Из журнала боевых действий 6 гв. мсбр 10 тк полковника A.M. Щекала: «В 9.00 после артподготовки и массированного налета авиации противник танками и мотопехотой повел наступление на правого соседа – 2 гв. Ттк, который не выдержал удара и начал отходить на Малое Яблоново, Плота, обнажив тем самым наш правый фланг. 456-й гв. мотострелковый батальон был атакован справа. Батальон имел большие потери еще в предыдущих боях, а поэтому достаточный отпор дать противнику не смог и начал откатываться на Малое Яблоново. При отходе был убит начальник штаба батальона ст. лейтенант Бобровичий. 455-й и 456 гв. мотострелковые батальоны, отбивая атаки противника, удерживали свои районы до 18.00 и с наступлением темноты отошли к с. Плота. В этом бою бригада потеряла 320 человек убитыми и ранеными, уничтожив 19 танков противника и до 500 чел. солдат и офицеров.

В этом бою отличились орудийные расчеты ст. сержантов Зорина, Гедзуна. Отбивая атаки танков противника, подбили по 2 танка. Все расчеты с пушками были выведены из строя. Выйдя в район с. Плота, бригада была выведена во второй эшелон обороны – район Красное».

Наводчик 76-мм орудия ЗИС-З ведет огонь по танкам противника. Район ст. Прохоровка. Июль 1943 г. (РГАКФД)

14 июля в 4.00 встык частей 183 и 375 сд из района х. Калинин на с. Ивановка нанесла удар вражеская 167 пд. Он пришелся по флангу 295 сп майора Л.И. Матюшенко (183 сд). «Во второй половине дня обстановка сильно осложнилась, – вспоминал командир 227 сп 183 сд майор В.Е. Сажинов. – Враг опять на станции Беленихино, наш правый фланг оказался под ударом. Вскоре по дороге из Беленихино на с. Ивановка двинулись танки противника, завязался ожесточенный бой, продолжавшийся несколько часов. Саперный взвод полка успел поставить несколько десятков противотанковых мин. Стойко и мужественно сражалась полковая батарея 76-мм орудий, истребительно-противотанковая батарея 45-мм пушек и две роты бронебойщиков. Было подбито 7 или 8 танков, и противник танковую атаку на с. Ивановка прекратил.

К вечеру он обошел село с севера, и в полосе 295 сп прорвалось большое количество танков, которые устремились в с. Шахово. Мне удалось связаться с командиром дивизии и доложить, что противник прорвался, что по полевой дороге на Шахово движется более 120 вражеских танков. Через несколько минут из глубины по танкам открыли сильный огонь «катюши» и артиллерия. Сгущались сумерки, и вскоре огонь нашей артиллерии прекратился. Враг овладел с. Ивановка, мы понесли очень тяжелые потери и оказались в полуокружении с сильно расстроенными боевыми порядками. Ночью полк вышел на прежние рубежи, в район Новоселовки, где уже сосредотачивались другие части».

Дальнейший прорыв правого фланга 48 ск удалось приостановить частям 375 сд полковника П.Д. Говоруненко. Из района с. Ивановка вражеская мотопехота 167 пд при поддержке 20 танков пыталась в 13.30 овладеть с. Лески. Немцы сумели просочиться на восточную окраину села, но были остановлены организованной обороной 3 сб 1241 сп. Из журнала боевых действий 69А: «375 сд обороняла рубеж ж.-д. будка (1 км сев. Тетеревино), высота 209.7, курган с отметкой +2.0, Тетеревино. Дивизия, обороняя рубеж казармы (1,5 км юго-зап. Лески), Тетеревино, в течение дня 14.07.43 г. вела упорные бои, отражая атаки пехоты и танков противника на правом фланге. Противник, сосредоточив крупные силы танков и пехоты в районе х. Калинин и прилегающих к нему лесов, перешел в наступление на Ивановку, Лески и потеснил правого соседа – 183 сд в вост. направлении и овладел Ивановкой, сев. окраиной с. Лески.

Части 183 сд, оборонявшиеся в районе Лески, отошли, не закрепившись на высотах вост. и сев. – вост. Лески, чем создали угрозу удара противника во фланг дивизии с севера; со второй половины дня 14.07.43 г. дивизии пришлось вести бой своим флангом – 1241 сп – фронтом на запад, северо-запад и север. Противник, встретив активное сопротивление, не стал распространяться на юг, а направил основные усилия в сев. – вост. направлении – на высоту 234, 9, Малое Яблоново. К исходу дня 14.07.43 г. ему удалось танками с группами автоматчиков выйти в район зап. окраина Малое Яблоново, перейти таким образом лог Сухая Плота.

Дивизия, удерживая позиции на основном рубеже, двумя лучшими батальонами с шестью орудиями ДА (дивизионная артиллерия. – З. В.) вела жестокие бои вост. Шахово, прикрывая Шахово со стороны Рындинки, Щолоковово. Таким образом, дивизия на 14.07.43 г. была разбросана и вынуждена отражать атаки противника не только с фронта, но и с севера и востока.

Связь со штабом корпуса в этот день осуществлялась по радио, имела большие перебои в работе, а в 22.00, в связи с переездом КП штакора, совершенно прекратилась».

Из сообщения штаба 2 тк СС: «Быстрым ударом в 17.15 была взята Ивановка, в 18.25 – высота 234.9, и продолжилось наступление на северо-восток, где в 2,5 км зап. с. Жимолостное до темноты продолжался бой с вражескими танковыми силами. Дивизия продолжает наступление ночью, чтобы как можно быстрее достичь цели – Правороть».

Бои с южной группировкой противника – 7, 19 тд со 168 пд в районе сел Щолоковово, Ржавец и 6 тд на рубеже Выползовка, высота 222.1, с. Александровка – не прекращались и в ночь на 14 июля. Из оперативной информации штаба 69А № 00282 к 5.00 14 июля: «В 1.00 отбита шестая атака противника силой до 60 танков и двух пехотных полков при поддержке авиации. Выползовка удерживается нашими войсками».

Обстановка 14 июля на 8.15: «1. В 7.30 из Выползовки в направлении Авдеевки прорвалось до 50 танков, из них десять «Т-6», до батальона пехоты следует за ними. Девять танков вышли на высоту 222.1.

2. Наша артиллерия ведет бой с прорвавшимися танками. Батальон 12 мсбр, обороняющий Выползовку, отходит на рубеж Авдеевка, высота 222.1».

Основной удар в этом районе отражали подразделения 11 гв. мбр полковника Н.В. Грищенко и 12 гв. мехбригады Героя Советского Союза полковника Г.Я. Борисенко из 5 гв. Змк.

«Необходимо отметить стойкость мотопехоты 11 гв. и 12 гв. мбр, оборонявших рубеж Рындинка, Шипы, Ржавец, Авдеевка, высота 222.1, – подчеркивается в отчете штаба корпуса. – Так, в 17.00 14.07.43 г. танки противника прошли боевые порядки 12 гв. мбр. Пехота не дрогнула и пропустила танки через свои боевые порядки».

Из описания боевых действий 19 тд противника штабом этого соединения: «Несмотря на отчаянное сопротивление, группа фон Ментце (майор фон Ментце взял на себя командование 74-м гренадерским мотополком, заменив тяжело раненного подполковника Рихтера), к которой подошел освободившийся разведотряд, еще ночью заняла Шипы. Шипы находятся на склоне сильно укрепленной меловой высоты, с которой противник просматривал окрестность на 10 км. Эти позиции занимали части мотомехбригады, которые установили свои ПТО на закрытых позициях, а танки закопали…».

Из разведсводки № 9 от 16 июля в 22.00: «Военнопленный обер-ефрейтор 4-го мотополка 6 тд Фридрих Верле на предварительном допросе показал: «В течение 14–15 июля 4-й мотополк принял участие в боях в районе высота 222.1, Выползовка. Где в это время действовали 11-й танковый полк и 114-й мотострелковый полк, военнопленный точно не знает, но вместе с его полком в атаке на высоту 222.1 принимали активное участие танки танкового полка 6 тд. Военнопленному известно, что левее их 6-й танковой дивизии действуют 7 и 19 тд.

Дополнительно военнопленный показал, что к началу наступления в танковом полку дивизии насчитывалось около 120 машин. Мотополки дивизии двухбатальонного состава, имеют в каждом батальоне по три мотострелковые роты и роту тяжелого оружия. В каждом мотополку один батальон имеет около 48 бронетранспортеров. В ротах мотополков насчитывалось к началу наступления 120–130 человек.

За время боев потери дивизии составляют около 50 танков и бронетранспортеров. В 1-м батальоне 4-го мотополка потери достигают до 75 %. В ротах этого батальона осталось 25–30 человек.

12.07.43 г. полк получил пополнение в количестве 20 человек на батальон, преимущественно из числа раненых. В полку имеется до 100 человек украинцев и казахов, часть которых используется для разведки под командой немецких офицеров, часть – в качестве подносчиков патронов и ездовых, а часть – для полицейских мероприятий в ближайшем тылу».

Оперинформация № 00286 штаба 69А к 13.00 14 июля: «…3. 35 гв. ск: части корпуса во взаимодействии с подвижной группой генерал-майора Труфанова продолжают отражать атаки танков и пехоты противника в направлении Красное Знамя, Авдеевка, Александровка, Ново-Хмелевое.

Противник силою до полка пехоты при поддержке до 150 танков после перегруппировки снова предпринял наступление в направлении Красное Знамя, Авдеевка, Александровка, Ново-Хмелевое. Атака танков и пехоты в 12.00 отбита. Подбито до 40 танков противника».

К 19.00 14 июля: «92 гв. сд во взаимодействии с подвижной группой генерал-майора Труфанова (11 и 12 мсбр) вели сдерживающий оборонительный бой с наступающим противником. К 16.30 дальнейшее продвижение противника остановлено, и части дивизии прочно обороняют рубеж Авдеевка, высоты 222.1, 241.5. В районе Выползовки нашими частями подбито 10 танков противника».

Стойко и мужественно сражались танкисты 53 гв. отдельного танкового полка майора Н.А. Курносова. Полк находился во втором эшелоне, за частями 92 гв. сд и 12 гв. мбр. По приказу командира сводного отряда 5 гв. ТА еще 13 июля 1-я и 3-я роты полка заняли оборону в с. Александровка; 2-я и 4-я – в районе сел Ново-Хмелевое, Авдеевка, Александровка. Из журнала боевых действий полка: «14 июля. В 9.00 противник начал одновременно наступление на Александровку и Авдеевку. В бою за Александровку уничтожено 10 вражеских танков. Под напором превосходящих сил противника вынужден был отойти из села. Из 14 танков сводной роты (сводная рота из остатков двух рот. – З. В.) из боя вышел лишь один танк командира роты ст. лейтенанта Логинова, все остальные были уничтожены.

Героически сражался экипаж под командованием мл. лейтенанта Амельченко (сгорел в танке). Враг окружил Александровку, при выходе из окружения погиб командир 1-й танковой роты ст. лейтенант Лебединский, ст. лейтенант Кутепов и лейтенант Мишенько сгорели в танках с экипажами.

Вторая танковая рота под командованием ст. лейтенанта Лигмана находилась в засаде в с. Авдеевка. В 18.00 появился немецкий танк и, выйдя на радиоволну наших танков, начал вести переговоры. Командир роты выслал навстречу экипаж под командованием лейтенанта Косиченко. Немцы открыли огонь – в засаде находились еще два немецких танка. Первым выстрелом экипаж Косиченко подбил немецкий танк, затем – второй. Но замаскированный в кустах третий вражеский танк подбил нашу машину. Попадание снаряда в башню заклинило орудие. Командир танка принял решение прорваться к переднему краю обороны противника и уничтожить врага пулеметом и гусеницами. В результате необычного боя танк сумел уничтожить до взвода солдат и взять в плен шесть солдат и одного офицера. После этого танкисты своим ходом вернулись в расположение части.

За 14 июля потери полка составили: «Т-34» – 16 шт., убито и ранено – 30 человек. Уничтожено 7 танков «Тигр», 14 средних танков, 10 автомашин, 6 пленных солдат и один офицер».

Боевые действия за день ясно продемонстрировали стремление командования 4ТА окружить соединения 48 ск. Ставя задачу дивизии «Дас райх» после прорыва нашей обороны в районе станции Беленихино продолжать наступление на с. Правороть, П. Хауссер пытался с самого начала обеспечить фланги прорыва и создать внешний фронт окружения. Внутренний фронт кольца окружения предстояло образовать совместно с 167 пд, которая с этой целью наносила удары в направлении с. Лески.

В районе х. Сторожевое, с. Правороть оборону стрелковых частей усиливали танковые бригады 2 и 29 тк. Разведка противника об этом знала, и враг осознавал, что с ходу без больших потерь прорваться к этим селам не удастся.

Поэтому после выхода на подступы к с. Малое Яблоново в 19.10. 14 июля начальник штаба 2 тк СС получает приказ-задачу на 15 июля, который кардинально меняет ситуацию: 4ТА окончательно прекращает атаки на Прохоровку и стремится прежде всего окружить дивизии 48 ск между реками Липовый Донец и Северский Донец. «Вместо того чтобы, как предусматривалось ранее, наступать на Прохоровку, по достижении дороги Жимолостное – Правороть приказано повернуть на юг. Эти действия будут обеспечены сильной поддержкой авиации 2 тк СС. Танковый корпус сосредоточивает все боевые средства и все танковые силы для выполнения следующих задач: сломив сопротивление ожесточенно обороняющегося врага сев. Лески, он отвоевывает себе дорогу Жимолостное – Правороть. После этого корпус должен быть готов повернуть на юг. Вся авиация будет поддерживать при этом 2 тк СС».

И далее:

«Задача для тд СС «Рейх». Дивизия продолжает наступление в течение ночи на 15 июля, занимает Правороть и высоту сев. этого населенного пункта. Высоту следует удерживать. Дивизия затем ускоренно перегруппировывается для продвижения танковой группы, усиленной частями гренадеров, на юг совместно с дивизией «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Дивизия «Лейбштандарт Адольф Гитлер» прорывается, после взятия Правороть, на Ямки и занимает их. Время будет указано. Левым крылом удерживает занятые позиции. Танковая группа (танковый полк, одна рота бронетранспортеров, усиленная тяжелыми орудиями, артиллерийский взвод штурмовых орудий) выступает в 2.30 с занимаемого участка и достигает, через Ивановку, участка зап. высоты 234.9, что в 2 км вост. Ивановки. Танковая группа подчиняется непосредственно командующему 2 тк СС и будет вместе с частями дивизии СС «Рейх» прорываться на юг. Дорогу для танков с высоты 234.9 на Малое Яблоново следует разведать».

Из приказа командира 167 пд № 32 от 14 июля 1943 г.: «1. Противник упорно обороняет прежние позиции на зап. берегу р. Северский Донец, зап. Рождественка и на высотах зап. железной дороги Курск – Белгород. Отвлекающие удары его пехоты под Рождественкой были отбиты, усиленное перемещение его частей и соединений в районе Шахово, Лески, Малое Яблоново позволяют заключить, что противник пытается избежать угрозы охвата.

339-й усиленный гренадерский полк к вечеру 14.07.43 г. своим левым флангом достиг ж.-д. линии 2 км юж. Беленихино. Противник потерял убитыми 67 человек, взяты в плен 51 человек…

2. Соседи:

– справа: 168 пд 14.07.43 г. достигла сев. окраины Гостищево;

– слева: танково-гренадерская дивизия СС «Рейх», наступая против обороняющегося противника, в течение 14.07.43 г. вышла к линии юж. окраина Ивановки —…высота 234.9 и 15.07.43 г. продолжит наступление в сев. – вост. направлении.

3. 167 пд нейтрализует противника в районе Лески против правого фланга 2-го танкового корпуса СС и сосредоточивает силы на севере таким образом, чтобы 15.07.43 г. продолжить наступление в направлении высот в районе Лески.

Разгранлиния для 2-го танкового корпуса СС: юж. окраина Ивановки – сев. окраина Малое Яблоново.

339-й усиленный гренадерский полк после замены 2-го и 3-го батальонов 331-м гренадерским полком занимает позиции таким образом, чтобы 15.07.43 г. быть в состоянии своим сильным левым флангом наступать на Лески. О готовности к наступлению доложить в штаб дивизии».

Кроме четырех стрелковых дивизий 48 ск в «мешке» оборонялись соединения 5 гв. ТА. На рубеже сел Шипы, Авдеевка, Выползовка оборонялись 11 гв. мехбр и 12 гв. мехбр 5-го гв. мехкорпуса. О напряженности боев в полосе этих соединений свидетельствуют цифры. С 12 по 16 июля 12 гв. мбр потеряла убитыми и ранеными 244 человека, 11 гв. мбр – 1417 человек, в том числе 13 июля – 414, 14 июля – 394, 15 июля – 255.

Положение других частей и соединений, оборонявшихся в междуречье, было не лучше. 2 гв. Ттк, который оборонялся в районе Беленихино и в районе с. Шахово, имел на утро 14 июля на ходу 80 танков (в 4 гв. тбр «Т-34» – 12, «Т-70» – 16, в 25 гв. тбр «Т-34» – 2, «Т-70» – 9, в 26 гв. тбр «Т-34» – 28, «Т-70» – 11, «Мк-4» – 2). За день боев 14 июля 2 гв. Ттк потерял подбитыми и сгоревшими 22 танка (из них «Т-34» – 11); убитыми, ранеными и пропавшими без вести – 651 человека. Обстановка в междуречье Липового Донца и Северского Донца с каждым часом становилась все тревожнее…

Из доклада представителя Ставки ВГК Маршала Советского Союза A.M. Василевского И.В. Сталину о положении 5 гв. ТА 14 июля на 21.00: «Особо упорные бои пришлось вести 5-му гв. мехкорпусу на фронте Щолоковово, Выползовка, Авдеевка, Александровка с тремя наступавшими танковыми дивизиями противника.

Между 7 и 14 часами здесь отбито главным образом нашей артиллерией, частично РС-ами (прямой наводкой) и танками до пяти танковых атак противника. Со стороны противника принимало участие до 200 танков из 19, 6 и 7 тд. По показаниям пленных, к утру 14.07.1943 г. 19-я танковая дивизия имела 40, 6 тд – 80 и 7 тд – около 100 танков.

К 12 часам танкам противника удалось ворваться в зап. часть Авдеевки и захватить высоту 222.1. Быстро организованной контратакой положение на 14 часов было полностью восстановлено. Противник оставил на нашей территории 19 подбитых и сожженных танков, танкисты и артиллеристы 5-го гв. мехкорпуса ведут себя в бою отлично, гораздо хуже – пехота 92-й стрелковой дивизии, которая, как правило, танковых атак противника не выдерживает.

Предпринятые противником в течение дня танковые атаки юго-зап. Прохоровки на фронте Беленихино, Тетеревино отбиты, за исключением Беленихино, где противник ворвался в зап. часть села. Сейчас идет бой по очистке от противника Беленихино.

Приступили к выводу Ротмистрова в резерв с целью создания нового мощного кулака. Сегодня и завтра 29 тк будет выведен в район Правороть, Новоселовка».

Положение войск 48 ск усугублялось недостаточно четким управлением соединениями штабом корпуса. Связь то и дело прерывалась. Рапорт начальника связи 69А полковника Макарова: «Установить бесперебойную проводную связь с КП командира 48 ск в условиях той частой смены места КП, которые имеют место в практике корпуса, почти невозможно. Так, за последние 11 часов (начиная с 20.00 12.07.43 г. до 7.00 13.07.43 г.) КП менял место 6 раз (20.00 12.07 – Шахово; 22.00 12.07 – балка, что на юж. окраине с. Плота; 3.30 13.07 – 2 км зап. Малое Яблоново; 5.00 – высота 225.0; 6.30 – Васильевка). В 7.00 13.07 штаб из Васильевки выехал – место еще не уточнено.

Эти данные доложены моим помощником т. Максимовым по телефону из с. Плота в 8.20 13.07. Майор Максимов вместе с моим заместителем подполковником Богдановым специально командирован в район 48 ск для уточнения связи с ним. Считаю возможным предложить – с. Плота избрать местом для КП командира 48 ск».

Установление связи со штабами дивизий и вышестоящим штабом – обязанность командира и начальника штаба корпуса. Однако в сложившейся ситуации со связью виноваты не только они. Командный пункт 48 ск по несколько раз в день бомбили – и авиация противника, и своя. Поэтому сменить место дислокации КП вечером 12 июля генерал-майор З.З. Рогозный был вынужден после двух штурмовок своими самолетами (в 18.20–22 «ила» и в 20.30 – 6 «илов») и налетов авиации врага. В последующие дни (13 и 14 июля) его штаб и НП в районе с. Лески также нещадно бомбили и свои, и враги.

Не имея связи с командованием 48 ск с вечера 12 июля, начальник штаба фронта генерал-лейтенант С.П. Иванов, отвечавший лично за положение дел в полосе 69А, принимает меры, чтобы не допустить потери управления дивизиями корпуса. Ночью 13 июля он оперативно подчиняет командиру 81 гв. сд генерал-майору И.К. Морозову 89 гв. сд и стрелковый батальон 375 сд, приказывает из них сформировать Отдельную армейскую группу войск с задачей не допустить прорыва противника в их полосе обороны.

К сожалению, даже в такие критические моменты не все офицеры понимали меру собственной ответственности. Из приказа № 084/оп от 13 июля командира Отдельной армейской группы войск: «Несмотря на приказ начальника штаба фронта… о подчинении в оперативном отношении войск 81 гв, 89 гв. сд и батальона 375 сд командиру 81 гв. сд гвардии генерал-майору Морозову, имеют место попытки передислоцирования частей и соединений без моего ведома. 13.07.43 г. начальник штаба 89 гв. сд отдал приказ частям 89 гв. сд сняться с занимаемого рубежа и отойти, чтобы к 6.30 часам занять оборону в полосе: (иск.) Кузьминка, Шипы, Покровка, Киреев, безымянные высоты, дополнительный горизонт 225 (отметка на карте. – З. В.), не имея на то никаких оснований и не поставив меня в известность. В результате 267 гв. сп, командир полка подполковник Середа, утром 13.07.43 г. оставил свой участок обороны и только после моего вмешательства был возвращен с пути и занял прежний участок обороны.

Приказываю:

1. Без моего ведома и приказа ни в коем случае не передислоцировать не только полк и батальон, но даже отдельные пушки.

Всякие попытки частей дивизии оставить боевые участки без моего ведома буду рассматривать как нарушение моего приказа и приказа командующего фронтом, а виновных предавать суду военного трибунала».

В ходе боев 13 и 14 июля обстановка в междуречье сложилась критической. Полуокруженные соединения 48 ск испытывали недостаток боеприпасов. В чрезвычайно сложной обстановке штаб корпуса не смог наладить управление соединениями и приданными частями. Штаб 69А со своей стороны не успевал следить за положением частей и поэтому не мог организовать им действенную поддержку огнем артиллерии.

Постоянные перебои со связью и мощное давление противника на флангах 48 ск вынудили командующего 69А сформировать оперативную группу управления с задачей выправить положение в корпусе.

«Из состава управления армии была выделена особая группа под командованием заместителя командующего генерал-майора Труфанова, члена Военного совета гв. генерал-майора Щелаковского и офицера оперативного отдела штарма – для восстановления положения корпуса.

Группа в 20.00 14.07.43 г. выехала в с. Плота для организации обороны корпуса, наряду с этим командарм приказал:

1. Выделить не менее 20 орудий и поставить их для стрельбы прямой наводкой по танкам на фронте высота 225.0 и перехватить дорогу из с. Лески.

2. Выделить стрелковый полк из состава 375 сд, поставить на зап. опушку леса, что юго-зап. и зап. х. Ямки.

3. Не менее двух артдивизионов 93 гв. сд поставить юго-зап. Щолоковово для борьбы с танками.

4. Два батальона 93 гв. сд поставить в резерв в районе Щолоковово.

5. Не менее двух артдивизионов 89 гв. сд поставить в Клейменово.

Задача группы: ни при каких обстоятельствах не допустить дальнейшего распространения танков, пехоты противника из направления Лески и Щолоковово».

Однако именно в это время ситуация резко изменилась. Хронология событий в немецких и наших источниках расходится, но суть происшедшего обе стороны трактуют одинаково. В 19.50 штаб 2 тк СС донес, что его войска, оттеснив силы 2 гв. Ттк и 183 сд, в 18.15 заняли Ивановку, а чуть позже сообщил, что, согласно данным, поступившим из 3 тк, в 21.30 его дивизии овладели с. Шахово и движутся на встречу эсэсовцам. Штаб 26 гв. тбр более подробно и несколько по-иному сообщает об этом:

«1. Противник одной группой до 30 танков и до полка мотопехоты с направления Клейменово, Щолоковово к 24.00 14.07.43 г. овладел Шахово. Другая группа, до 40 танков с мотопехотой, овладела высотой 234.9, урочищем Слоевое с направления Ивановка.

В течение ночи противник сосредоточил в районе Шахово до 50 танков и до полка мотопехоты. В 1.00 15.07.43 г. из Шахово на Лески двигалась колонна танков противника (до 50 единиц)».

Из донесения штаба корпуса СС в 6.50 и 167 пд в 7.00 15 июля:

«2 тк СС. Мд «Дайс Райх» в течение ночи продолжала наступать на восток и северо-восток. К 5.00 она достигла рубежа: выс. 234.9 (восточнее Ивановки) – выс. 232.3 – выс. 242.7, после чего изгибалась к северо-западу и далее вплоть до северо-восточной окраины Сторожевого. Дивизия захватила крупные трофеи. Дальнейшие планы. Дивизия должна захватить высоты южнее Правороти, где она должна сосредоточится с частями мд «Лейбштандарт» и наступать на юг.

167 пд. Ночь прошла тихо. Перед центром и левым флангом обнаружены три вражеских разведгруппы неустановленной численности. Группы отброшены.

В течение ночи проведена перегруппировка сил на левый фланг. Артиллерия перегруппировывается для атаки Лесков.

После захвата ж.-д. будки южнее Беленихино вечером 14 июля захвачен 51 пленный, 44 винтовки, 4 станковых пулемета, 21 ручной пулемет, 3 миномета и два ПТР, зафиксировано 69 убитых. Положение в воздухе. Активность вражеской авиации не значительная.

Погода: в течение ночи ливневые дожди, с утра погода прояснилась».

Утром командование 26 гв. тбр доложило, что в 6.00 15 июля немцы двумя группами танков с мотопехотой атаковали Плоту и Мало Яблоново с юга и юго-запада и в 8.50 полностью заняли эти села, после чего начали интенсивно подтягивать к ним из района Шахово бронетехнику и мотопехоту.

Ставка ВГК и руководство Воронежского фронта верно оценивали действия командования группы армий «Юг». Было ясно, что противник не добился целей, поставленных перед операцией «Цитадель», и сейчас решает лишь частные задачи, стремясь максимально обезопасить неизбежный отвод своих войск из района вклинения.

Уже 12–14 июля началась подготовка контрнаступления на южном фасе Курской дуги. Отдаются приказы о пере группировке войск Степного фронта генерал-полковника И.С. Конева и подготовке к переходу в наступление. С 12 июля началось выдвижение в район Новый Оскол, Великомихайловка 47 А, 3 гв. мк, 1 мк. В тот же день в 16.55 была направлена Директива Ставки ВГК № 30148 командующему войсками Степного фронта о сосредоточении к утру 16 июля 53А пешим порядком в районе Скородное, где развернуть ее совместно с 1-м мехкорпусом.

Для перехода в контрнаступление важно было удержать плацдарм в междуречье. Этот выступ был очень удобен для нанесения глубоких ударов как по правому флангу прохоровской группировки в направлении Плота, Гостищево, Яковлево, так и по флангу оперативной группы «Кемпф», с занимаемых 35-м гв. и 48-м стрелковыми корпусами рубежей. Тем более что уже на подходе были резервные армии Ставки.

Поэтому командование 5 гв. ТА и 69А принимает все меры, чтобы удержать плацдарм в междуречье. Но сил не хватало. Из-за больших потерь соединения с трудом сдерживали атаки противника. В ночь на 15 июля П.А. Ротмистров выдвинул на помощь 2 гв. Ттк 10-ю гв. мехбригаду – свой последний резерв. В 2.40 15 июля он направляет распоряжение А.С. Бурдейному: «В связи со сложившейся обстановкой, в результате которой противник овладел нас. пунктами Виноградовка, Ивановка и вышел на высоту 234.9, приказываю:

1. 2 гв. Ттк оборонять до подхода 10 гв. мбр Жимолостное, Малое Яблоново, Лески, Шахово.

2. 10 гв. мбр дан приказ по тревоге выйти Новоселовка и занять оборону Жимолостное, Малое Яблоново.

3.2 гв. тк с подходом 10 мбр оборонять Лески и не допускать продвижения противника на Шахово, имея в виду в дальнейшем ликвидировать прорвавшуюся группу и восстановить положение в Ивановке.

4. Всю перегруппировку закончить к рассвету 15.07.43 г. Штакор перевести в с. Новоселовка».

15 июля в 8.55 командующий фронтом Ватутин подписал приказ № 248 командующим 69-й, 5 гв. танковой и 2-й воздушной армиями на овладение Шахово:

«Копия: Начальнику Генерального штаба.

Противник, в силу допущенной беспечности командующих 5-й гв. танковой и 69-й армиями, к утру 15.07 овладел Лески, Шахово, поставил под угрозу окружения 375, 93 и 89 сд 69-й армии.

Приказываю:

1. Под личную ответственность командующего 5 гв. ТА, используя все имеющиеся силы, ударом в направлении Шахово овладеть и удерживать Шахово, не допуская соединения противника, наступающего со стороны Лески, с противником в районе Щолоковово.

Одновременно прочно удерживать рубеж Ямки, вост. берег оврага, что в 2 км зап. Правороть, безымянные высоты 1 км сев. – вост. Виноградовки, безымянные высоты 2 км вост. Виноградовки, Малое Яблоново, Ямки, Гридино, высота 235, Рындинка. Главные силы 29 тк вывести в ударную группу армии.

2. Под личную ответственность командующего 69-й армией:

а) организовать удар в направлении Шахово силами 375, 93 и 89 сд и совместно с частями 5 гв. ТА уничтожить противника в районе Шахово, после чего занять для прочной обороны рубеж Малое Яблоново, отметка 147.0 (3 км зап. Шахово), лог Крутой, Шахово, Рындинка и ни в коем случае не допустить прорыва противником этого фронта.

Контрудар с целью овладения районом Шахово поддержать ствольной артиллерией;

б) до начала контрудара прочно удерживать рубеж Ямки, Гридино, Рындинка, не допуская распространения противника из Шахово на север, северо-восток и восток;

в) по овладении районом Шахово обеспечить организованное занятие рубежа обороны Малое Яблоново, Шахово, Рындинка частями 48 ск.

3. Командующему 2ВА – всеми силами уничтожать противника в районе Беленихино, Лески, Шахово.

4. Получение подтвердить. Об отданных распоряжениях донести.

Николаев (псевдоним Н.Ф. Ватутина. – З. В.)

Сергеев (псевдоним Н.С. Хрущева. – З. В.)

Павленко (псевдоним СП. Иванова. – З. В.)».

Приказ явно запоздал. Выполнить его войска 5 гв. ТА и 69А были не в силах. Противник усилил натиск, и обстановка стремительно ухудшалась. В сложившейся ситуации выход был один – быстро выводить дивизии 48 ск из «мешка», так как горловина вот-вот затянется. Сохранился частный боевой приказ № 003/ОП оперативной группы штаба 69А на вывод войск из полукольца и занятие нового рубежа обороны. Он был написан от руки начальником оперативного отдела штаба армии полковником Д.Н. Суржицем. Приведем его полностью:

«Командиру 48 ск.

Копия: начальнику штаба фронта.

1. Противник овладел Виноградовка, Лески, Шахово.

2. Командиру 48 ск немедленно занять и оборонять рубеж: Жимолостное, Малое Яблоново, Плота (иск.), Шипы.

Задача: не допустить прорыва пехоты и танков противника на север и северо-восток. Штакор – Красное. Справа от Виноградовки на Ямки и севернее – обороняются части 5 гв. ТА; слева – на рубеже Шипы, Кузьминка – обороняется 11 мсбр подвижного отряда 5ТА; далее от Красное Знамя на (иск.) Александровка, Свиридово и на юг по р. Разумная до Шейно – части 35 гв. ск. Разгранлиния с ними – дополнительно. Штакор – Короча».

Официального текста приказа командира 48 ск о выходе на новые рубежи обнаружить не удалось. Штаб корпуса в это время, вероятно, документов не вел – в фонде соединения в ЦАМО РФ их нет. Сохранился приказ № 59 от 15 июля 1943 г. на 1.40 командира 81 гв. сд генерал-майора И.К. Морозова, который несколько проясняет ситуацию и позволяет выстроить хронологию выхода из полукольца войск корпуса:

«Противник к исходу дня 14.07.43 г. в направлении Шахово сосредоточил до 50 танков и полка пехоты, вост. рощи Щолоковово – 6 танков и до батальона пехоты, в направлении сев. – вост. окраины Шахово – 18 танков и до батальона пехоты. В 20.00 предпринял атаку против обороняющихся частей дивизии в районе Шахово и рощи западнее Щолоковово. Имея превосходство в силах, противник овладел с. Шахово и рощей зап. Щолоковово.

В ночь на 15.07.43 г. противник со стороны Ивановки овладел Малое Яблоново, в результате чего части дивизии с КП дивизии оказались в окружении.

Приказываю:

1. На основании устного приказа командира 48 ск в 1.40 15.07.43 г. частям дивизии вместе с КП дивизии начать отход по маршруту: Чурсино, 1,5 км зап. Шахово, 2 км вост. Ямки, Гридино, Плота, Новоселовка, Верин, Васильев, Плоский.

Место сосредоточения частей дивизии – Подольхи, КП дивизии – хутор Долгий.

2. О прибытии частей дивизии в место сосредоточения донести».

Следует отметить ответственность и выдержку командира корпуса генерал-майора 3.3.Рогозного. Ночью, в тяжелых условиях непрекращающихся танковых атак противника, он сохранил самообладание и, оставаясь в кольце, лично ставил задачи командирам дивизий на выход из окружения и занятие обороны. Непосредственно организацией вывода войск всех дивизий занималась оперативная группа штаба 48 ск. 14 июля с 21.00 и до 2.00 15 июля она находилась в с. Чурсино, а затем выходила до 5.00 вместе с войсками. Выход соединений 48 ск был осуществлен в ночь на 15 июля под прикрытием арьергардов в следующей последовательности: 89, 81, 93-я гвардейские дивизии, части 375 сд. На переднем крае оставались подразделения прикрытия. Если вести отсчет от времени подписания приказа командиром 81 гв. сд – 1.40 – до времени его прохождения до штабов полков и батальонов, а также время на организацию отхода с переднего края, то выдвижение частей 81 гв. сд могло начаться в между 3.00–4.00. К этому сроку часть сил 89 гв. сд должна была выходить из кольца. Согласно донесению командира этой дивизии полковника М.П. Серюгина, ее полки с 7.00 15 июля начали занимать рубеж обороны Ямки, Гридино, Покровка, Кузьминка.

К сожалению, вывести войска без осложнений не удалось. Из журнала боевых действий 69-й армии: «375 сд… с рассветом прикрывала отход частей 81, 89 и 93 гвардейских сд. В 7.00 противник повел наступление при поддержке танков из района Шахово в направлении на Малое Яблоново и к 9.00 передовыми отрядами с танками соединился с группировкой, действовавшей из района Беленихино на Малое Яблоново».

Дивизия, оставив на занимаемых рубежах отряды прикрытия, начала отходить на Правороть вдоль лога Сухая Плота под прикрытием дивизионной артиллерии, противотанковых орудий и автоматчиков, прикрывающих фланги. Движение затруднялось образовавшейся пробкой из обозов и автотранспорта отходящих дивизий. Из доклада командира 375 сд Военному совету 69-й армии от 17.07.43 г. 00201: «При подходе к яру Козинец противник открыл артиллерийско-минометный огонь по колонне в сочетании со шквальным автоматно-пулеметным огнем с вост. и зап. отрогов лога Сухая Плота. Развернув части и приняв боевой порядок, завязали огневой бой, и дивизия с тяжелыми потерями прорвалась в районе Дальний Должик. К 11.30 передовые части прорвались через огневое кольцо, потеряв значительную часть людского состава, лошадей и вооружения. В 12.00 вновь подошедшими силами пехоты и танков противник перешел в атаку, перекрыл лог Сухая Плота (зап. Малое Яблоново) и этим отрезал пути отхода остальным частям дивизии. Арьергарды, в составе двух усиленных батальонов, не вышли, и вместе с ними пропали без вести командир 1241 сп майор Карклин, 1243 сп – подполковник Фролов, начальник связи инженер-капитан Цукасов, двое командиров батальонов и ряд командиров средней группы.

Личный состав дивизии – 3526 человек – по выходе на новый рубеж обороны Новоселовка быстро принял боевой порядок, закрепился и отразил две атаки противника».

Недавно удалось обнаружить неопубликованную рукопись командира роты автоматчиков 375 сд ст. лейтенанта П.Г. Золотухина, который вместе с товарищами выходил по балке лог Сухая Плота из окружения, но сумел выжить. Рукопись готовилась для сборника воспоминаний ветеранов Курской битвы, который увидел свет в 1963 г., однако по цензурным соображениям она в книгу не вошла, слишком откровенно в ней были показаны война и события под Прохоровкой. Приведу наиболее яркие эпизоды, касающиеся событий второй половины ночи и утра 15 июля 1943 г.: «Противник установил танки и пулеметы в каждом боковом отроге долины и стремился перерезать колонну отходящих войск на рубеже Мал. Яблоново, Ивановка. Когда немцы начали интенсивный обстрел, в колоннах поднялась паника, люди стали разбегаться, подразделения перемешались между собой. Управление подразделениями и частями нарушилось. Большинство людей бросилось вперед по ходу движения.

Для облегчения сбрасывали с себя шинели, накидки, вещмешки. Против одного из отрогов попадали под пулеметный огонь и многие гибли. Командирам с трудом приходилось сдерживать бегущих. Однако все понимали, что останавливать людей бесполезно, это приводило к большей гибели. Единственным спасением было броском вперед выйти из зоны огня. Не видя противника и его огневых точек, отстреливаться было невозможно. В долине валялись люди, лошади, перевернутые автомашины, пушки и другая техника. Горели подожженные «Катюши».

Но когда рядом появилась немецкая пехота и танки, и начали резать колонну на части, испытанные в боях солдаты пришли в себя. Действовали в одиночку и группами. Проявляли инициативу и решительность. Не требовалось никаких команд для того, чтобы уничтожать появившегося противника. Так, бывший пограничник рядовой Кузьмин, видя, что на берегу оврага стоит танк «Т-6» и ведет огонь, подобрался к нему и поджег, не то бутылкой с горючей смесью, не то противотанковой гранатой. Танк загорелся, но Кузьмин катился вниз оврага мертвым. Это был исключительно смелый солдат. 5 июля 1943 года Кузьмин, находясь в обороне на высоте 190,5, подбил из ПТР «мессершмитт», который совершил посадку на нашей территории, за что Кузьмин был награжден орденом Красного Знамени.

Между тем на крутом подъеме, при выходе наших частей из оврага к деревне Жимолостное, создалась «пробка». Автомашины буксировали в грязи и не могли подняться. Их переворачивали, освобождая дорогу. Особенно затор создался, когда немецкий снаряд угодил в три пары лошадей, впряженных в пушку. Оттаскивать с дороги трупы лошадей было тяжело, тем более они запутались в сбруе. Вместе с начальником контрразведки 1245 сп (по званию был капитан, фамилию не помню) мы останавливали бегущих людей, невзирая на лица, заставляли убирать убитых лошадей, чтоб расчистить дорогу и вывезти повозку со штабными документами. Лошадь, впряженную в повозку, ранило. Когда дорога была расчищена, в телегу «впряглись» люди и вывезли ее за деревню Жимолостное. Документы были спасены.

Немецкая пехота наседала. Часам к 12 дня колонна наших войск была перерезана. Оставшиеся в окружении подразделения повернули обратно. Идущий в хвосте 1245-го стрелкового полка 3-й батальон повернул в лес на хутор Ямное Гридин и там погиб. Немногим удалось прорваться. Как выяснилось позже, там был сильный бой. Это видно из того, что очень много трупов противника. Не вышел один взвод роты автоматчиков, замыкавший колонну 1245 сп. От роты автоматчиков осталось 38 человек.

Выйдя за деревню Жимолостное, подразделения попали под танковую «дуэль». От леса восточнее д. Виноградовка били танки противника, а от д. Правороть наши. Шел танковый поединок. Остаткам 1245 сп было приказано двигаться в направлении Правороть, Красное. Пехота пробегала под траекторией танковых снарядов. Стрельба из танков с обеих сторон велась прямой наводкой. Мне было приказано выйти с ротой вперед и разведать путь.

На высоте 242.7 полк был обстрелян артогнем противника. Кроме того, прекратился дождь и начала действовать немецкая авиация. С одним взводом кое-как удалось добраться до дер. Красное, но потерялась связь с командиром полка. Полк, понеся снова сильные потери, повернул строго на восток и только к половине дня 16.7.43 г. мы встретились со штабом полка в овраге.

Командиром полка в это время был майор Калинин. Командование полка считало, что рота автоматчиков полностью потеряна. Поэтому наше появление его несколько обрадовало. Рота собралась в составе 30 человек. Так, по группам, полк 16 июля 1943 г. сосредоточился в оврагах севернее села Новоселовка.

Дальше наши войска не отходили. В районное Красное и Новоселовка появились наши свежие пехотные части (это подходила 53-я армия Степного фронта. – З. В.), идущие на подкрепление. Измученные, голодные солдаты и офицеры не падали духом. Воодушевляло всех то, что полк и дивизия как боевые единицы целы. Хотя на вооружении осталось только носимое стрелковое оружие. В полку не осталось ни одного станкового пулемета и миномета. Не было также лошадей, повозок и кухонь. У большинства людей порвалось обмундирование и разбилась обувь. Люди валились на землю и, несмотря на проливной дождь, спали прямо под открытым небом. Многие даже отказались от сухого пайка. Сон был дороже пищи».

Командование 69А стремилось использовать все возможности, чтобы облегчить выход дивизий 48 ск из полукольца. На правом фланге 3 тк противника была проведена частная операция. Из отчета штаба 35 гв. ск: «В ночь на 15.07.43 г. с целью отвлечь силы с главного направления и внести панику в тылу противника 107 сд и 94 гв. сд силами до одного батальона проводили частные операции по захвату Раевка, Верх. Ольшанец и Шляховое. Действуя в указанных направлениях, батальоны с 2.00 начали наступать. Батальон 107 сд, подойдя к Раевке, был обнаружен противником и обстрелян сильным артминометным огнем, после чего был вынужден отойти на исходное положение. Батальон 94 гв. сд, наступая на Шляховое, к 6.00 вышел на ее вост. окраину, где был контратакован с флангов силой до двух батальонов, и с боем отошел на исходное положение».

О том, что через некоторое время после начала паники в походных колонах дивизия начала упорно сопротивляться, свидетельствуют и архивные материалы. Причем важную роль в этом сыграли не только обстрелянные бойцы, но главным образом средний и старший командный состав. Вот лишь один из примеров того, как старший офицер сумел не потерять самообладание в том пекле, действовал решительно и расчетливо. Из наградного листа, подписанного полковником И.Д. Говоруненко, на и.д. командира 244 оиптд майора М.П. Углича: «15.07.43 г., когда дивизион попал в окружение, майор Углич решает прорвать кольцо окружения с боем. Для этого им были организованы бойцы и командиры разных частей, до 1500 чел. Приняв руководство боем на себя, майор Углич пустил вперед бронебойщиков для уничтожения танков, преграждавших путь, и когда 4 из них были подбиты, майор Углич, став во главе бойцов дивизиона, шедших в первых рядах, повел наступление, воодушевляя бойцов и непосредственно руководя боем. Благодаря мужеству т. Углич кольцо было прорвано и сотни бойцов выведены из окружения. В этом бою майор Углич пал смертью храбрых. Ходатайствую о награждении т. Углич посмертно орденом Отечественной войны II степени».

Следует особенно подчеркнуть: несмотря на активное противодействие сильных танковых соединений противника и отсутствие устойчивой связи, что существенно осложняло управление войсками, командование 48 ск сумело вывести части всех четырех дивизий из «мешка». Боевое донесение командира 48 ск: на 10.40 от 15 июля 1943 г.: «Доношу о группировке и состоянии войск корпуса: К утру 15.07.43 г. соединения корпуса, закончив отход на рубеж 2 км зап. Правороть, Жимолостное, Новоселовка, Гнездиловка, заняли:

375 сд в движении ориентировочно к 10.00 на рубеже… вост. Сторожевое, (иск.)Жимолостное фронтом на запад. Дивизия с утра 14.07.43 г. вела ожесточенные бои в районе юж. Лески, Шахово. Точных данных о потерях нет.

93 гв. сд в 6.00 в c6opе в районе Малое Яблоново. Дивизия завершила отход в условиях темноты без особых помех со стороны противника.

81 гв. сд в боях 14.07.43 г. в районе Шахово имела потери, точных данных о ее составе нет. Дивизия собирается в районе лощины вост. Дальний Должик.

89 гв. сд в 5.00 начала занимать оборону на фронте Новоселовка, Гнездиловка. Дивизия потерь не имела. Отход совершила в условиях темноты в полном порядке.

183 сд после боев 14.07.43 г. с танками и пехотой противника отошла с занимаемой полосы обороны. Точных данных о группировке и состоянии не имеется. Штаб корпуса – Подольхи».

Был ли полностью окружен 48 ск? Это непростой вопрос, так как советские боевые документы, которые удалось обнаружить, однозначного ответа не дают. В приказах за 15 июля и в последующие дни (в частности, приказах командующего фронтом) речь идет об угрозе окружения. В документах 69А и 2 гв. тк довольно часто упоминается термин «полуокружение». Факт выхода дивизий 48 ск к утру 15 июля на новые рубежи не может свидетельствовать ни об окружении, ни о полуокружении.

В единственном документе 48 ск – оперативной сводке на 17.00 16 июля 1943 г. – четко говорится: «Соединения корпуса после выхода из окружения приводят личный состав в порядок и занимают рубеж обороны…».

Косвенным свидетельством того, что окружение действительно было, можно считать довольно большое количество без вести пропавших в дивизиях, находившихся в «мешке», который имел примерную полощадь 126 кв. км. В то же время нет никаких сведений о том, что нашим частям пришлось с боем прорываться из окружения, кроме 375 сд. Судя по всему, основная часть войск Рогозного смогла выйти в последний момент, перед тем как противнику удалось замкнуть кольцо окружения. Об этом косвенно свидетельствуют трофейные источники. В донесении штаба корпуса СС на 18.40 15 июля 1943 г. отмечено: «В 14.20 в районе Мало-Яблоново установлен контакт между дивизией «Дас Райх» и частями 3 тк». Следовательно, в момент замыкания кольца в нем могли оставаться лишь арьергарды, связанные боем и не имевшие возможности оторваться от противника или подразделения, до которых приказ не дошел.

В целом выход из неплотного окружения четырех дивизий 48 ск был проведен, несмотря на сложную обстановку, достаточно организованно и своевременно. Отход наших войск с рубежей рек Липовый Донец и Северский Донец был предрешен общим ходом боевых действий. Войска, оборонявшиеся там, полностью выполнили поставленную перед ними задачу. Однако высокие потери не позволили 48 ск и далее сдерживать противника. Оставление выступа оказалось в конечном счете в большей степени более выгодно нам, чем противнику: во-первых, протяженность линии фронта на этом участке сократилась более чем в два раза, войска армии за счет этого уплотнили оборону; во-вторых, появилась возможность отвести в тыл на отдых и на укомплектование дивизии, превратившиеся по численности в стрелковые полки. Но самое главное – удалось избежать лишних жертв. Хотя и те, что понес корпус Рогозного, были очень существенными.

Похороны погибших бойцов Воронежского фронта. Июль 1943 г. (Архив автора)

За шестнадцать суток июля только пять дивизий, без учета корпусных частей, лишились 18 958 бойцов и командиров, в том числе безвозвратно 12 630, в том числе за семь суток Прохоровского сражения 14 022! (Подробнее цифры убыли личного состава в его стрелковых соединениях показаны в табл. 31.) Однако эти данные лишь предварительные, т. е. по состоянию на утро 16 июля 1943 г., когда ситуация с выходом подразделений из «мешка» еще не прояснилась. Окончательно стало понятно, сколько людей в этой период потеряли части и соединения, лишь к концу месяца. Но, к сожалению, пока не по всем дивизиям удалось найти отчетные материалы. Обнаружен лишь документ штаба 375 сд от 28 июля 1943 г. с данными о ее безвозвратных потерях с 1 по 20 июля. В них указано, что на 20 июля в с соединении пропавшими без вести числилось 2718 человек, хотя на 16 июля таковых было учтено только 32. Учитывая, что за всю Курскую оборонительную операцию войска Говоруненко только однажды были в «кольце», а его штаб до 15 июля донес лишь о 18 военнослужащих, место нахождения которых было ему неизвестно, можно с уверенностью утверждать: остальные 2700 человек – это те, кто погиб или был пленен немцами в балке Сухая Плота и в ее отрогах. По неполным данным, убыль личного состава корпуса Рогозного с 10 по 16 июля 1943 г. составили 74 % от общих потерь за весь период с 1 по 16 июля. Таким образом, соединения и части трех советских армий, участвовавших в сражении на прохоровском направлении, в общей сложности потеряли 40 086 бойцов и командиров, причем более 60 % из них – безвозвратно.

Большое количество пропавших без вести (10 647 человек) можно объяснить тем, что отход с оборонительных рубежей и выход на новые позиции проходил ночью, под огнем противника, по пересеченной местности, а приказ об отходе до подразделений прикрытия вовремя не дошел. Кроме того, многие воины были ранены, крайне измотаны несколькими сутками тяжелейших боев, отстали от своих частей, некоторые просто заблудились. По признанию немцев, «танковый корпус СС во взаимодействии с 3-м танковым корпусом замкнул так называемый котел под Белгородом. Однако 69-я советская армия, действовавшая южнее Прохоровки, отошла, и большей части ее сил удалось избежать окружения».

Соединениям и частям 5 гв. ТА, удерживающим западную часть «мешка», также пришлось выдержать тяжелые испытания. По данным разведки 26 гв. тбр, к часу ночи 15 июля немцы сосредоточили в с. Шахово до 50 танков и начали выдвижение в направлении с. Лески. Сплошной линии обороны к этому времени здесь уже не было. Командование 48 ск выводило 89 гв., 93 гв. и 375 сд из полукольца. Части 81 сд и подразделения 375 сд, стойко дравшиеся у с. Шахово, превосходящими силами противника были рассеяны. Танковые атаки отражали лишь бригады 2 гв. тк. Его части и подразделения дрались в двух районах: селах Ивановка, Виноградовка, Малое Яблоново, Жимолостное и селах Шахово, Плота. О состоянии корпуса свидетельствует выдержка из боевого донесения его штаба от 15 июля на 3.00: «Ротмистрову. Корпус имеет боеспособных танков: 26 гв. тбр: «Т-34» – 15, «Т-70» – 9; 4 гв. тбр: «Т-34» – 2, «Т-70» – 2; 25 гв. тбр: «Т-34» – 2, «Т-70» – нет; 47 гв. ттпп «Черчилль» – 2. Убито 106 чел., ранено – 126 чел. Потеряно: «Т-34» – 17, «Т-70» – 9.

Вывод: в результате тяжелых боев и массированных налетов авиации корпус имеет значительные потери в личном составе и материальной части. Управление нарушено, бригады, кроме 26 гв. тбр, небоеспособны. Прошу отвести корпус за линию пехоты и дать хотя бы незначительное время для приведения в порядок частей корпуса».

Основной удар на рассвете 15 июля приняла на себя 26 гв. тбр подполковника С.К. Нестерова. Она с боями отходила от с. Шахово к селам Плота и Малое Яблоново. К 6.00 подразделения 26 гв. тбр закрепились на западных окраинах с. Малое Яблоново. В этот момент танковые части мд СС «Дас райх» и 19 тд перешли к координируемым действиям на встречных курсах. Позиции бригады Нестерова были атакованы сразу с двух направлений: до 20 танков и батальон пехоты на юго-западные окраины с. Плота и до 30 танков и батальон пехоты – на юго-западные окраины с. Малое Яблоново. В с. Плота оборона 1 тб была рассечена надвое, танки противника ворвались на юго-западные окраины села и продолжали двигаться к центру села. Бригада не выдержала давления численно превосходящего врага, и ее батальоны начали отходить из сел.

Единственным боеспособным соединением на рубеже сел Жимолостное, Плота, х. Шипы, высота 222.2 оставался мехкопус Скворцова. Его 11 гв. и 12 гв. мбр оборонялись в полосе наступления 6 и 7 тд противника в районе Ржавец, Шипы, Авдеевка. 10 гв. мбр была на подходе к селам Жимолостное, Малое Яблоново. В полосе 69А действовали также почти все корпусные артиллерийские части (104 гв. иптап, 409-й отдельный гв. дивизион PC и др.). Боевое донесение штаба 5 гв. Змк утром 15 июля:

«2-й гв. Тацинский танковый корпус в беспорядке отходит в вост. и сев. – вост. направлении.

10 гв. мбр подходила к селам Жимолостное, Малое Яблоново.

В 7.00 до 30 танков противника атакуют юж. окраину с. Плота.

В 8.00 танки противника в движении на с. Покровка.

В 8.00 обнаружена колонна до 30 танков противника в направлении Жимолостное.

В 8.40 10 гв. мбр приостановила движение и ведет бой левее Плота, готовится к отражению танков на Жимолостное.

В 8.30, обходя правый фланг 11 гв. мбр в направлении Покровки, появилась колонна танков противника.

На участке 12 гв. мбр спокойно. 24 гв. мбр занимает оборону на прежнем месте.

26 тбр отходит в направлении Новоселовка».

В 8.50 села Плота и Малое Яблоново и прилегающий к ним район были полностью захвачены противником. Однако его дальнейшее продвижение было остановлено соединениями 5 гв. Змк. К четырем часам дня 10 гв. мбр вышла и закрепилась на восточных окраинах с. Жимолостное, северных и северо-восточных окраинах с. Плота. Из донесения корпуса СС в 18.40 15 июля: «К полудню мд «Дас Райх» достигла линии обратных скатов высот к востоку от Ивановки и Виноградовки, откуда начала просачиваться в северо-западном направлении в лес севернее Сторожевого. В оврагах и на дороге Мало-Яблоново – Правороть обнаружены отходящие на север и северо-восток колонны противника, которые были атакованы мд «Дас Райх» (отход 375 сд – З. В).

Наблюдалось ведение окопных работ на высотах у Правороти и на окраинах села. Противник, по-видимому, готовясь к новым атакам, усиливал находящуюся здесь группировку ПТО, зенитками и танками. Сплошная система траншей обнаружена разведкой на линии: 1,5 км восточнее Сторожевое – северо-западная окраина Ямки – 500 м севернее выс. 252.2 – южная окраина свх. «Октябрьский».

Погода: небольшая облачность, местами ливни, дороги пригодные для проезда только местами, из-за чего подвоз боеприпасов и прочего снабжения чрезвычайно осложнен».

Одновременно части 3 тк противника атаковали правый фланг 35 гв. ск в направлении сел Выползовка, Ново-Хмелевое, но его атаки были отбиты. Из оперативной сводки № 116 штаба 5 гв. Змк к 23.00 15 июля:

«…4. 3 мсб 10 гв. мбр с 51 гв. тп при поддержке 3-го дивизиона 285 мп и артдивизионов бригады в 19.00 достиг и ведет бой за с. Плота.

2 мсб 10 гв. мбр после упорных боев занял с. Жимолостное. В результате боя бригада имеет потери: танков «Т-34» сожжено – 4 шт., подбито – 9 шт., потери личного состава уточняются.

5. 11 гв. мбр в течение дня вела упорные оборонительные бои с крупными танковыми и мех. частями противника, к 23.00 занимает прежнее положение.

6. 12 гв. мбр в 20.00 15.07 была атакована двумя батальонами пехоты при поддержке 14 танков. Организованным артиллерийским и ружейно-пулеметным огнем атака противника была отбита. На поле боя противник оставил два сгоревших танка и 150 солдат и офицеров».

По данным штаба корпуса СС, с 18.50 14 июля до 18.40 15 июля, то есть за период, когда в мд СС Дас Райх» участвовала в стягивании горловины «мешка», в который попали войска Рогозного, у нее вышли из строя 24 танка, в том числе 2 «Тигра» .

К 24.00 15 июля 1943 г. оборона 48 ск 69А и 5 гв. ТА южнее Прохоровки стабилизировалась по линии: Лутово – Правороть – Новоселовка – Шипы. Это был последний день, когда ГА «Юг» здесь имела продвижение.

Оценивая результаты боевых действий в полосе 69А, прежде всего необходимо подчеркнуть следующее. Армия выполнила поставленную перед ней задачу в оборонительной операции. Она подготовила достаточно прочный рубеж обороны, который выдержал все удары противника. На завершающем этапе операции ее соединения при отсутствии резервов, достаточного количества вооружения (особенно танков и артиллерии) и боеприпасов в тяжелейших условиях боя с превосходящими силами противника сумели выстоять и вовремя, по приказу, отошли, заняв новый оборонительный рубеж.

В то же время необходимо отметить ряд недостатков, серьезным образом повлиявших как на управление войсками, так и на их действия.

Это прежде всего недочеты в организационном плане. Армия до начала июля не имела корпусного управления. Только перед самым началом немецкого наступления она получила управление 48 ск. В командование корпусом генерал-майор 3.3. Рогозный вступил 4 июля, то есть за сутки до начала оборонительной операции. Уже 6 июля войска корпуса вступили в бой. О какой-либо сработанности внутри офицерского коллектива штаба корпуса, а также слаженной работе с нижестоящими дивизионными штабами говорить не приходится. В ходе боев отмечались случаи нарушения управления частями и соединениями, потери связи.

Не случайно приказ командующего Воронежским фронтом № 00194 от 21 июля 1943 года о наложении дисциплинарных взысканий по итогам боев был полностью посвящен некоторым командирам соединений 69А.

Зная о серьезных потерях, которые понесли войска фронта в двухнедельных боях, и опасаясь неожиданностей от умного и коварного Манштейна, Ватутин 16 июля в 10.00 отдает приказ войскам фронта о продолжении оборонительной операции. Вот его преамбула:

«Упорной обороной войск фронта противнику нанесены большие потери в личном составе и материальной части, план противника по захвату Обоянь – Курск сорван.

Однако противник еще не отказался от наступательных целей и стремится ежедневным наступлением главными силами обойти Обоянь с востока, а также расширить захваченный плацдарм.

С целью окончательного истощения сил наступающей группировки противника армиям Воронежского фронта перейти к упорной обороне на занимаемых рубежах с задачей не допустить прорыва противником нашей обороны…».

Понесшие большие потери и окончательно потерявшие веру в победу гитлеровские войска также перешли к обороне. Однако удерживать район вклинения – протяженностью до 90 км по фронту и глубиной до 35 км – оказалось делом рискованным, учитывая возможность ударов советских войск под основание выступа. Командование ГА «Юг» приняло решение вывести главные силы из боя и отвести их на рубеж, который они занимали до начала наступления.

День 16 июля стал завершающим в Прохоровском сражении. Существенных изменений в оперативной обстановке за день не произошло. В частях и соединениях противника шли обычные приготовления к отходу: формировались арьергардные группы, выставлялись засады из тяжелых танков, саперы готовились сразу после отхода минировать дороги и танкоопасные участки местности, артиллерия получила приказ к вечеру открыть огонь, чтобы дать главным силам спокойно выйти из боя и начать отход.

Приводили себя в порядок, восстанавливали силы и наши подразделения. Особенно активно в этот день шла работа в районе выхода из «мешка» 375 сд. Командование дивизии организовало сбор тяжелого вооружения, транспорта и амуниции, которые были оставлены в балках. И хотя он проходил под огнем противника, в отдельных местах шли полномасштабные бои, тем не менее в ходе нескольких выходов в балку Сухая Плота и прилегающие к ней отроги оставшееся без артиллерии и автомашин соединение смогло несколько поправить положение. Так, только группа бойцов из 932 ап 16 июля сумела эвакуировать три 122-мм гаубицы, четыре пушки и две автомашины. И в последующие дни эта работа продолжилась.

СУ-76 одного из корпусов 5 гв. ТА проходит по освобожденному х. Тетеревино. Прохоровское направление. Вторая половина июля 1943 г. (РГАКФД)

В ночь на 17 июля авиаразведка 2ВА установила отвод немецких танковых частей с переднего края в направлении Белгорода и с. Томаровка. Только с 7 до 14 часов 17 июля из района совхоз «Комсомолец» в направлении на Бол. Маячки, Покровка прошло 12 колонн противника, в которых насчитывалось до 550 танков и самоходных орудий и до 1000 автомашин. Под прикрытием сильных арьергардов начался отвод главных сил ГА «Юг».

Это явилось бесспорным свидетельством того, что операция «Цитадель» полностью провалилась. Прохоровское сражение завершилось.

Передовые отряды 5-й гв. армии и 5-й гв. танковой армии попытались перейти в преследование. Но части прикрытия, находившиеся в непосредственном соприкосновении с нашими войсками, продолжали оказывать ожесточенное сопротивление и даже переходили в контратаки. К исходу 17 июля передовые отряды 5 гв. ТА и 69А заняли урочище Ситное, совхоз «Комсомолец» и х. Сторожевое. За 18 июля удалось оттеснить противника лишь на 4–5 км, введя в бой 18-й и 29-й танковые корпуса.

18 июля начали наступление войска Степного фронта, а 20-го – главные силы Воронежского фронта. К исходу 23 июля наши войска вышли на рубеж, который они занимали до начала наступления противника. Оборонительная операция Воронежского фронта успешно завершилась.

 

Результаты Прохоровского сражения. Мифы и реальность

Непосредственно под Прохоровкой бои начались 10 июля, когда противник, не добившись успеха на обоянском направлении, перегруппировал соединения 2 тк СС для удара в северо-восточном направлении. Закончилось Прохоровское сражение к 17 июля, когда наши войска перешли к преследованию противника.

Конечный успех в отражении удара сильнейшей танковой группировки противника на южном фасе Курской дуги был достигнут благодаря совместным усилиям и мужеству личного состава 1-й и 5-й гвардейской танковых, 5, 6 и 7-й гвардейских и 69-й армий, а также частей и соединений других родов войск.

В рамках Прохоровского сражения 12 июля был проведен контрудар Воронежского фронта, основным содержанием которого считается встречное столкновение танковых группировок сторон. При этом танковое сражение под Прохоровкой (в дальнейшем будем придерживаться этого исторически устоявшегося термина) является лишь частью Прохоровского сражения, в котором участвовали три армии, из них две общевойсковые.

Подробный анализ хода боевых действий, основанный на подлинных документах военного времени, в том числе и немецких, показывает, что устоявшееся за многие десятилетия представление об этом сражении и его результатах не вполне соответствует действительности. В свете вышеизложенного весьма спорным является заключение авторов статьи в Советской военной энциклопедии (изд. 1977 г.) относительно сражения под Прохоровкой: «…В сражении проявилось… полное превосходство советской военной техники и искусства над военным искусством немецко-фашистской армии». И там же: «…Успех его в значительной степени зависел от правильного определения времени его начала и целеустремленной и всесторонней подготовки» (выделено. – З. В.).

О полном превосходстве советской военной техники над немецкой в июле 1943 г. уже было сказано. Что касается времени и места нанесения контрудара резервами Воронежского фронта, то надо признать, что они были выбраны не совсем удачно. Ватутин и Василевский к 10 июля пришли к выводу, что «решительного срыва наступления врага и разгрома его вклинившейся группировки в сложившихся условиях можно добиться только мощным контрударом войск Воронежского фронта, усиленного за счет стратегических резервов».

Расчет строился на том, что противник, наступающий уже семь дней, измотан, понес большие потери, не имеет достаточных резервов и не успел перейти к обороне. Очевидно, причиной этого стали плохая работа войсковой разведки и как следствие, недостаток достоверной информации о противнике, его силах и намерениях. Войска не имели достаточного времени на подготовку к контрудару, а командование – опыта в применении крупных танковых объединений в обороне. Организация ввода в сражение резервов в связи с ухудшением обстановки 11 июля велась в недопустимой спешке. Не получился и совместный удар по обоим флангам вклинившейся в оборону группировки противника. В конечном итоге все это привело к большим и неоправданным потерям в личном составе, вооружении и боевой технике.

Некоторые исследователи и историки обвиняют Н.Ф. Ватутина в том, что, решившись на контрудар, он тем самым нерационально использовал переданные ему резервы Ставки. На наш взгляд, это обвинение огульно. Дело не в Николае Федоровиче, вернее, не только в нем. Возможно, он проявил инициативу, но принципиальное решение на проведение контрудара, вне всякого сомнения, было принято с ведома Ставки и Верховного Главнокомандующего и утверждено ими в лице представителя – Маршала Советского Союза A.M. Василевского. Тем более что нанесение контрудара 12 июля было приурочено к началу наступления войск Западного и Брянского фронтов.

На командующего фронтом возложили подготовку и проведение контрудара с привлечением всех сил Воронежского фронта и резервов Ставки ВГК для разгрома основных сил вклинившейся группировки противника, ну и, конечно, ответственность за его результаты.

При оценке обстановки и принятии решения о проведении контрудара, видимо, сказались шапкозакидательские настроения и недооценка сил противника (достаточно вспомнить наступательные операции 1942 г.). Действительно, противник за семь дней наступления понес большие потери, прежде всего в танках. Но цифры его потерь, приведенные в донесениях и разведсводках, зачастую оказывались чересчур завышенными. Вот, например, выписка из донесения: «…За день боев 9 июля противник продвинулся на 6–8 км, потеряв при этом до 295 танков и штурмовых орудий». Или: «За один день боя гитлеровцы потеряли 11 тыс. солдат и офицеров, 230 танков и самоходных орудий». Эти цифры, как оказалось, были очень далеки от реальных.

Здесь уместно будет сослаться также на сводку разведотдела фронта, согласно которой за 5–9 июля было выведено из строя 2460 танков и штурмовых орудий противника! Выходит, что наши войска вывели из строя почти в два раза больше танков, чем имелось у противника к началу операции! Позднее, докладывая о результатах оборонительной операции, командование Воронежского фронта так определило потери противника в танках и самоходных орудиях: 2500–3000. Впрочем, на потерях сторон мы остановимся позднее.

Командование фронта также неверно определило возможности противника по восстановлению поврежденной бронетехники. Враг медленно, но все-таки продвигался и, удерживая захваченную территорию, не испытывал особых трудностей с эвакуацией и ремонтом подбитых танков. Кстати, бои на Курской дуге выявили недостаточную мощность советских противотанковых мин. Они, как правило, выводили из строя бронетехнику противника на короткий срок. Наиболее распространенным повреждением ходовой части танка был разрыв гусеницы, реже – повреждение катков. Да и огонь 45-мм ПТО и тем более ПТР не мог причинить большого вреда танкам. Уже после сражения наши разведорганы установили, что большую часть подбитых танков немцы ремонтировали недалеко от переднего края. Поэтому танковые дивизии непрерывно получали пополнение бронетехникой за счет ремонтного фонда (а также из резерва в Ахтырке) и быстро восстанавливали свою боеспособность. Другая сторона недооценки сил противника – переоценка своих возможностей. Фронт получает в распоряжение две свежие, полностью укомплектованные армии, из них одну танковую, в составе которой около 700 танков и самоходных орудий. С учетом переданных в состав 5 гв. ТА 2-го гв. Тацинского и 2-го танковых корпусов и 5 гв. А контрударная группировка фронта в районе Прохоровки насчитывала более 100 тыс. солдат и офицеров, более 900 единиц бронетехники (впрочем, примерно одну треть из них составляли легкие танки «Т-70»). Впервые за годы войны фронт получил в ходе оборонительной операции такое мощное объединение, обладающее высокой подвижностью, большой огневой и ударной силой, – оно и составило основу контрударной группировки фронта. Уместно предположить, что командование фронта, да и Ставка ВГК были как бы загипнотизированы столь большими цифрами. Иначе чем объяснить столь решительную цель контрудара и большую глубину боевых задач армий?

Исходя из решения командующего Воронежским фронтом, цель контрудара определялась так: разгром вклинившейся в оборону вражеской группировки, восстановление утраченного положения и создание условий для перехода в контрнаступление. Предусматривалось нанесение ударов по флангам основной группировки противника по сходящимся направлениям с последующим выходом в ее тыл – с целью окружения и разгрома.

Фраза «история не терпит сослагательного наклонения» давно стала банальностью. Поэтому не будем давать советы задним числом – надо или не надо было наносить контрудар, не лучше ли было использовать резервы для усиления обороны и отражения удара противника огнем с места, а потом уже перейти к активным действиям. Попытаемся понять, почему контрудар на главном направлении вылился в лобовое столкновение с сильной танковой группировкой противника и почему он не достиг поставленной цели?

В отличие от Центрального фронта, где первый контрудар на случай вклинения противника был запланирован на утро второго или третьего дня оборонительной операции, командующий Воронежским фронтом попытался осуществить контрудар силами 1ТА с утра второго дня операции. К счастью, он был вовремя остановлен Сталиным. Ватутин попытался добиться перелома в обстановке контрударами по правому флангу вклинившейся группировки противника 6 июля – силами 5-го и 2-го гв. танковых корпусов и 8 июля – силами 5-го и 2-го гв., 2-го и 10-го танковых корпусов. Поставленных задач решить не удалось, но было выиграно время для усиления угрожаемых направлений за счет выдвижения резервов и маневра с неатакованных участков фронта.

До 10 июля еще можно было рассчитывать на успешный удар во фланг основной группировке противника, продолжающей наступать на обоянском направлении. Но уже 11 июля противник сменил направление главного удара и захватил рубеж, намеченный для ввода в сражение 5-й гв. танковой армии.

Кроме того, следовало также учитывать, что командование вермахта всегда уделяло большое внимание обеспечению флангов своих наступающих войск при прорыве обороны противника, особенно в условиях, когда он еще не израсходовал свои резервы. Еще в 1941 г. начальник штаба ОКХ (Главное командование сухопутных сил вермахта) генерал-полковник Ф. Гальдер, приводя в своем дневнике сообщение группы армий «Центр» о захваченном русском приказе, записал: «…Русское командование стремится фланговыми ударами отрезать наши танковые соединения от пехоты. Теоретически эта идея хороша, однако осуществление ее на практике возможно лишь при численном превосходстве и превосходстве в оперативном руководстве…» Надо отдать должное противнику в умении закрепляться на захваченных рубежах. На флангах участков прорыва они выставляли сильные противотанковые заслоны, сохраняя свободу маневра для своих танковых группировок.

Так, 167 пд противника еще 9 июля, сменив мд СС «Мертвая голова» на западном берегу р. Липовый Донец, немедленно приступила к закреплению этого выгодного рубежа. Наша разведка отметила здесь проведение окопных работ, установку проволочных заграждений и мин.

Тем не менее контрудар на этом направлении действительно сулил большие перспективы: за счет подавляющего превосходства в танках можно было рассчитывать на прорыв обороны 167 пд и быстрый выход в тыл главных сил 4ТА противника.

Именно поэтому сразу после получения задачи на контрудар П.А. Ротмистров назначил рекогносцировку с командирами корпусов с 3.00 11 июля в районе Шахово. Уж больно заманчиво было глубже охватить правый фланг ударной группировки противника. Однако это означало, в свою очередь, подставить свой фланг и тыл под удар 3 тк группы «Кемпф», который настойчиво пробивался к Прохоровке с юга. Опасения подтвердились уже рано утром 12 июля, когда пришлось для прикрытия этого направления выделить значительные силы, тем самым ослабив контрударную группировку.

К тому же следовало считаться с вполне реальной опасностью прорыва основных сил врага западнее Прохоровки. А этого в создавшейся обстановке допустить нельзя было ни в коем случае.

По нашему мнению, Ставка ВГК решила не рисковать и не уводить танковую армию с угрожаемого направления именно 12 июля, когда перешли в наступление войска Брянского и Западного фронтов. Стратегические соображения, вероятно, взяли верх над оперативными выгодами, связанными с серьезным риском. В книге «Великая Отечественная война 1941–1945 гг. Перелом» утверждается: «В том, что контрудар Воронежского фронта не завершился полным разгромом вклинившейся военной группировки врага, немалую роль сыграла боязнь Ставки, в первую очередь Сталина, глубоких прорывов противника, которые она стремилась остановить выдвижением резервов на направления, которым угрожала опасность. Именно для этого выдвигались из Степного фронта 5-я общевойсковая и 5-я танковая гвардейские армии. В результате наиболее мощная группировка советских войск наносила удар по наиболее сильной группировке врага, но не во фланг, а, что называется, в лоб. Ставка, создав значительное численное превосходство над противником, не использовала выгодную конфигурацию фронта, не предприняла удара под основание вражеского вклинения с целью окружения всей немецкой группировки, действовавшей севернее Яковлево».

Видимо, специалисты из Института военной истории имели основания для такого вывода. Во всяком случае, полностью возлагать вину за лобовое столкновение с сильной танковой группировкой противника на командующего 5 гв. ТА не стоит. Выбирать было не из чего. В ходе обсуждения различных вариантов и дополнительной рекогносцировки «было установлено, что местность юж. Прохоровки затрудняет развертывание главных сил армии и ограничивает маневренность танковых соединений. В связи с этим рубеж развертывания войск был избран несколько зап. и юго-зап. Прохоровки (на фронте 15 км), а главный удар наносился в направлении Лучки, Яковлево». Чтобы выйти на этот рубеж, надо было преодолеть довольно узкий коридор между железной дорогой и поймой реки. Но и противник нацелился на это доступное для крупных танковых сил направление. Части мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» захватили выгодный рубеж высота 252.2, совхоз «Октябрьский». А части мд СС «Мертвая голова» в течение 11 июля и в ночь на 12 июля форсировали р. Псёл и захватили плацдарм на ее правом берегу. К утру 12 июля противнику удалось также потеснить соединения 1ТА, 6-й и 7-й гв. армий, что затруднило их участие в контрударе.

Менять решение, уже утвержденное Ставкой, в связи с изменившейся обстановкой было уже поздно и рискованно во всех смыслах. Да на это никто бы и не решился. Единственно возможным направлением для ввода в сражение основных сил танковой армии на 12 июля остался узкий коридор между болотистой поймой р. Псёл и глубокими балками в районе Лутово и Ямки и урочищем Сторожевое.

Решили проломить боевые порядки противника танковым тараном, то есть «выбить клин клином». Для этого танковая армия Ротмистрова, в целях обеспечения сильного первоначального удара, в первый эшелон включила большую часть своих сил – три танковых корпуса из четырех, всего до 500 танков и САУ (учтена только бронетехника, находившаяся в строю на 17.00 11 июля 1943 г.).

На направлении главного удара армии на фронте 6 км были развернуты танковые бригады 18 и 29 тк – всего 348 танков. Впервые за два года войны, тем более – в ходе оборонительной операции, была достигнута такая высокая средняя плотность в танках – более 50 на 1 км фронта. Корпусам была поставлена задача: окружить и уничтожить противостоящего противника и к исходу 12 июля овладеть рубежом на глубине 20–25 км. Но и у противника на этом направлении в полосе шириной 10–12 км действовали три танковые дивизии СС. Произошло танковое сражение, которое вылилось в столкновение двух крупных танковых группировок, что называется, лоб в лоб.

Далее нам не обойтись без анализа статистики боевых потерь. Пристальное внимание исследователей, да и просто интересующихся военной историей всегда привлекал вопрос о количестве танков, участвовавших в боевых действиях 12 июля под Прохоровкой. Особенно возрос интерес к этой теме после публикации в 1960 г. воспоминаний П.А. Ротмистрова. В этой книге бывший командующий 5 гв. ТА пишет: «Населенный пункт Прохоровка Белгородской области до сражения был мало кому известен, однако теперь о нем знают не только в Советском Союзе, но и за рубежом. Здесь 12 июля 1943 г. произошло беспримерное в истории войн по своему размаху встречное танковое сражение, широко известное под названием Прохоровского побоища. На небольшом участке местности с обеих сторон одновременно участвовало свыше 1500 танков, значительное количество артиллерии и крупные силы авиации».

Далее Ротмистров вспоминает: «Широкое поле под Прохоровкой оказалось тесным для огромной массы сражающихся. Только со стороны противника участвовало до 700–800 тяжелых, средних и легких танков в сопровождении большого количества самоходной артиллерии». Сразу отметим, что командарм указывает количество танков и штурмовых орудий противника намного больше того, что участвовало в сражении. Впрочем, Ротмистров не придумал эти цифры, он взял их из отчета «Боевые действия 5-й гвардейской танковой армии», который был подготовлен штабом армии и им же подписан 30 сентября 1943 г. В этом отчете приводятся сведения и о противнике: «Непосредственно против 5-й гв. танковой армии действовало 700–800 танков (танковые дивизии «Великая Германия», «Адольф Гитлер», «Рейх», 6, 11, 19-я пехотные дивизии), поддерживаемых большим количеством бомбардировочной авиации». Как видим, и состав группировки противника, противостоящей 5 гв. ТА, не соответствует реальному.

Если принять как данность указанные командармом цифры, то с учетом реального боевого состава 5 гв. ТА (более 900 танков и САУ) в сражении участвовало с обеих сторон 1600–1700 бронеединиц. Эти цифры как у военных историков, так и у участников тех боев всегда вызывали сомнение. Однако до недавнего времени проверить их подлинность было сложно: боевые документы соединений и частей были засекречены, да и авторитет П.А. Ротмистрова оказывал влияние на исследователей.

К тому же еще не были опубликованы детальные исследования о боевых действиях не только под Прохоровкой, но и о ходе всей Курской битвы. В мемуарах командарма не имелось даже четких хронологических рамок тех событий, которые он называет Прохоровским сражением. Не существовало и четко очерченных границ впоследствии ставшего знаменитым Прохоровского поля – места танкового боя частей 5 гв. ТА и 2 тк СС.

Так что же это за поле, на котором столкнулось в смертельной схватке якобы до 1500 танков и САУ и которое впоследствии получило название «танкового»? (Сейчас существует даже платформа на железной дороге под названием «Танковое поле».) Оно представляет собой относительно ровный и открытый участок местности, вытянутый от Прохоровки в юго-западном направлении, размером около 90 кв. км (6?15 км), ограниченный справа р. Псёл, слева – линией хуторов за железной дорогой.

По периметру участка располагались: с. Петровка, высота 252.4, кирпичный завод на юго-западной окраине станции Прохоровка, хутора Лутово, Ямки, Сторожевое, Калинин, села Виноградовка, Ивановка, Тетеревино, Грезное, Козловка, Богородицкое, Васильевка, Андреевка, Михайловка, Прелестное. В центре поля, почти по его оси, располагались постройки совхоза «Октябрьский» (ныне пос. Политотдельский), совхоза «Комсомолец» (ныне с. Комсомольское).

Отсюда берет начало легенда о самом большом встречном танковом сражении Второй мировой войны между наступавшей немецко-фашистской танковой группировкой и наносившими контрудар советскими войсками, в котором с обеих сторон якобы одновременно участвовало до 1500 танков и самоходных орудий. Тем, кто верит этим цифрам, стоило бы призадуматься: как можно наносить контрудар в обороне при таком соотношении в танках? Особенно в условиях, когда противник еще не исчерпал свои наступательные возможности. Пытаясь обосновать эти данные, Г.А. Колтунов и Б.Г. Соловьев, авторы исследования «Курская битва», вышедшего в 1970 г., утверждали: «…Непосредственно в направлении Прохоровки с запада на фронте до 15 км наступали три танковые дивизии врага, которые насчитывали до 500 танков и штурмовых орудий, из них около 100 новых марок («Тигры», «Пантеры», «Фердинанды»). Со стороны 5-й гв. танковой армии в этой полосе находилось (без отряда генерала Труфанова) до 700 танков и самоходных орудий…»

И далее:

«Удар на Прохоровку с юга наносили соединения 3-го танкового корпуса врага, основную роль в котором играли 6-я и 19-я танковые дивизии (до 200 танков). Этим дивизиям противостояла группа генерала Труфанова, насчитывавшая около 100 танков. Таким образом, зап. Прохоровки с обеих сторон приняло участие в сражении до 1200 танков и самоходных (штурмовых) орудий, а юж. Прохоровки – до 300 бронеединиц. С учетом обоих районов в танковом сражении зап. и юж. Прохоровки приняло участие до 1500 бронеединиц».

Авторов этого исследования можно понять – многие документы военного времени были засекречены, не были известны и документы вермахта. Сейчас точно установлено: штурмовых орудий «Фердинанд» в составе ГА «Юг» не было вообще, «пантеры» в боях непосредственно под Прохоровкой участия не принимали. Количество участвовавших в сражении танков и САУ (в том числе и «тигров») существенно меньше, чем обычно указывается.

Еще в 1946 г. группа офицеров Генерального штаба Красной Армии во главе с генерал-майором Н.М. Замятиным подготовила книгу «Курская битва, оборонительное сражение (1943 г.)». В ней авторы приводят такие данные: «Общая численность танков 5-й гв. танковой армии без 2-го танкового и 5-го гв. механизированного корпусов, не принимавших непосредственного участия в боях 12 июля зап. Прохоровки, достигла 533 машин». Это издание было выпущено небольшим тиражом и широкому читателю практически недоступно. Поэтому исследователи и журналисты в основном пользовались цифрами из вышеуказанных открытых изданий.

В труде «Великая Отечественная война Советского Союза» (изд. 1965 г.) назывались значительно меньшие цифры – в сражении участвовало 1100 танков и САУ, в Советской военной энциклопедии – 1200. Как бы то ни было, но легенда была растиражирована во многих последующих изданиях и кочует из книги в книгу до сих пор. Например, в книге «Ватутин», изданной в 2001 г. к 100-летию Н.Ф. Ватутина, говорится: «О знаменитом танковом сражении под Прохоровкой, где сошлись в смертельной схватке около двух тысяч танков, написано и сказано много. Итог его тоже известен всем».

Попробуем разобраться. Прежде всего зададимся вопросом: какое событие 12 июля считать «встречным танковым сражением» – бой 18 и 29 тк с мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и частью сил тд СС «Дас райх» между р. Псёл и х. Сторожевое или контрудар всех четырех танковых корпусов 5 гв. ТА, в том числе и бои 2 тк и 2 гв. тк в районе Тетеревино, Беленихино, Калинин, Озеровский (примерно в 10 км от эпицентра событий – совхоза «Октябрьский»)?

Если следовать логике мемуаров Ротмистрова, то к «встречному танковому сражению» необходимо отнести и боевые действия южнее Прохоровки – в районе Выползовка, Ржавец, Рындинка, Шахово, где действовали 11 и 12 гв. мбр 5 гв. мк, 26 гв. тбр 2 гв. тк, 53 гв. отп и 96 отбр 69А. То есть все боевые действия в тех районах, где сражались танкисты 5 гв. ТА, начиная с 12 июля, необходимо именовать встречным Прохоровским танковым сражением. При этом отодвигаются на второй план усилия и жертвы стрелковых и артиллерийских частей и соединений 5 гв., 6 гв. и 69-й армий! Такое утверждение не только не соответствует действительности, но и звучит неэтично по отношению к тысячам погибших в том страшном сражении воинам.

Определимся в терминах. В выражении «встречное танковое сражение» важны и точны, по сути дела, два слова: «встречное» и «танковое». Действительно, 12 июля юго-западнее Прохоровки имел место встречный танковый бой соединений 18 и 29 тк с мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и частью сил мд СС «Рейх» и «Мертвая голова». Масштабы его были внушительны: в течение дня на довольно небольшом участке фронта происходили схватки восьми наших танковых бригад с танковыми полками и средствами ПТО двух дивизий противника. Других подобных этому бою крупных боестолкновений танковых частей и соединений в этот день на прохоровском направлении и на других участках Воронежского фронта не было.

Высокой активности в полосе 1ТА враг не проявлял, так как в это время перенес основные усилия под Прохоровку. Сама армия генерал-лейтенанта М.Е. Катукова была измотана и, даже имея приказ на участие в контрударе, применить массированно танки на каком-либо узком участке не смогла. Отдельные танковые полки и бригады 6-й и 7-й гвардейских армий – не в счет. Их малочисленность не дает оснований включать их в круг соединений, которые могли вести танковые бои 12 июля. Остается единственное наше крупное оперативное объединение – 5 гв. ТА.

В своем составе она имела пять корпусов, два из которых вошли в ее оперативное подчинение лишь 11 июля. Именно танкисты 18 и 29 тк встретились лоб в лоб с мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и вели бои, которые можно назвать встречными. Подчеркнем – «бои», так как термин «сражение» определяет более крупные боевые действия.

Боевые действия корпусов А.Ф. Попова и А.С. Бурдейного, которые тоже участвовали в контрударе, вряд ли правомерно относить к встречным боям. В частности, 2 тк вел в основном оборонительные бои, а 2 гв. тк наступал на части дивизии «Дас райх» и 167 пд противника, которые отражали его атаки огнем с места и только потом перешли к активным действиям, стремясь охватить его правый фланг. Поэтому остановимся на боях юго-западнее Прохоровки и рассмотрим их с точки зрения статистики.

В многочисленных публикациях, рассказывающих о контрударе Воронежского фронта 12 июля 1943 г., обычно не дается оценки соотношения сил и средств сторон на прохоровском направлении и его количественных результатов. И объясняют это отсутствием точных цифр. На основании известных в настоящее время данных (пусть и несколько противоречивых) попытаемся все же это сделать.

Чтобы правильно оценить результаты боя и сражения, необходимо учитывать не только потенциальные возможности противостоящих сторон, но и главным образом реальное количество средств, принявших участие в бою, особо выделив те, что приняли непосредственное участие в контрударе. Например, значительное количество танков и даже некоторые части 5 гв. ТА по тем или иным причинам так и не смогли принять участие в боях 12 июля. Поэтому сразу оговоримся, что далее во всех расчетах будет учитываться лишь реальное количество танков и САУ, участвовавших в танковом сражении под Прохоровкой 12 июля. Конкретные цифры взяты из донесений командиров танковых бригад, подтверждаются соответствующими документами и показаны в табл. 25. Приведенные в ней данные помогут реальнее оценить результаты контрудара и Прохоровского сражения в целом.

Решающее значение в Прохоровском сражении, конечно, имело соотношение сторон в танках. В составе 5 гв. ТА (с учетом 2 гв. и 2 тк) на 17.00 11 июля (см. табл. 23) по списку числилось 909 танков и 42 САУ, из них 96 танков и 5 САУ находились в пути к районам сосредоточения, 24 танкам требовался ремонт. В отчете же о боевых действиях армии в период с 7 по 24 июля значится, что она вместе с приданными соединениями и частями усиления на 12 июля имела в строю 793 танка, из них «Т-34» – 501, «Т-70» – 261, «Мк-4» «Черчилль» – 31; САУ – 45 76-мм орудий – 79, 45-мм ПТО – 330, 82-мм и 120-мм минометов – 495; установок «БМ-13» – 39, «ПТР» – 1007. То есть в боевых действиях, начиная с 12 июля, приняло участие 838 танков и САУ (в это число, очевидно, не вошли 96 танков, которые были на подходе, и 20 танков, которые так и не успели отремонтировать к этому времени, зато откуда-то появились три САУ).

По нашим подсчетам, в частях и соединениях 5-й гв. танковой армии насчитывалось к утру 12 июля боеспособных танков – 808, САУ – 32, всего 840 единиц. Эти цифры взяты из донесений командиров танковых бригад и подтверждаются соответствующими документами. Из них в бою 12 июля приняли непосредственное участие только 642 танка и 3 °CАУ (см. табл. 25), то есть 77 % от числа боеспособных.

Как ни странно, но немцы, несмотря на их известную аккуратность и педантичность, до сих пор не могут точно определить количество танков и штурмовых орудий в составе ГА «Юг» к началу операции «Цитадель». В разных источниках называются различные цифры. Возможно, это связано с наличием ремонтного фонда, величина которого постоянно колеблется.

В ГА «Юг» насчитывалось 1508 танков и штурмовых орудий (4 ТА – 1089, АГ «Кемпф» – 419). По данным сотрудника военно-исторического управления бундесвера полковника К. Г.(Х.) Фризера, накануне наступления в составе двух ударных группировок ГА «Юг» (4 ТА и армейская группа «Кемпф») имелось 1137 танков (из них исправных – 1043) и 240 штурмовых орудий (из них исправных – 202, по другим данным – 229), всего – 1377. Но здесь не учтены штурмовые орудия в 3-м танковом корпусе. В отдельном дивизионе штурмовых орудий ГА «Юг» было 94 машины, но не ясно, какая часть из них была использована для усиления 3 тк. По другим данным, 3 тк были приданы 223, 393 и 905-я батареи штурмовых орудий, всего 75 штук.

Немецкий историк И. Энгельманн, ссылаясь на доклад Э. фон Манштейна, утверждает, что во 2 тк СС на 13 июля в строю оставался 131 танк и штурмовое орудие из 422; в 48 тк соответственно – 199 из 520. В 3 тк армейской группы «Кемпф» на 15 июля боеспособными оставались 69 танков и штурмовых орудий из 310, а в 39 тп 48 тк – 162 танка «Пантера» из 200. Суммируем – получается, что всего в двух ударных группировках ГА «Юг» к началу операции было 1452 танка и штурмовых орудия. В то же время сам командующий группой армий Э. Манштейн, на доклад которого ссылается И. Энгельманн, утверждает, что в его распоряжении было 1352 танка, в том числе «тигров» – 100 и «пантер» – 192 (видимо, он не учитывает машины, находившиеся в ремонте).

Но нас прежде всего интересует состав действовавших на прохоровском направлении соединений 2 тк СС и 3 тк. Во 2 тк СС, с которым непосредственно столкнулась 12 июля 5-я гв. танковая армия, к началу операции было 390 танков, в том числе 42 «Тигра» и 26 трофейных «Т-34», и 104 штурмовых орудия – всего 494 единицы. В 3 тк, усиленном 503-м отдельным батальоном «тигров» (45 танков) и 228-м отдельным батальоном штурмовых орудий, было 344 танка, в том числе 13 огнеметных, и 31 штурмовое орудие – всего 375 единиц. Следовательно, в двух корпусах насчитывалось 869 танков и штурмовых орудий.

В ходе наступления танковые соединения противника понесли значительные потери. К вечеру 11 июля во 2 тк СС насчитывалось 236 танков и 58 штурмовых орудий, всего 294 единицы (60 % от первоначального состава). К этому времени в корпусе оставалось в строю 15 «тигров» (по К.Г. Фризеру – около 20), преимущество которых в первой половине 1943 г. над «тридцатьчетверками» общеизвестно.

Не все соединения 3 тк, прорвавшиеся в ночь на 12 июля к с. Ржавец, представили донесения о наличии бронетехники. По имеющимся данным, в корпусе к утру 12 июля в строю находилось примерно 120–127 танков и штурмовых орудий (примерно треть от первоначального состава), в том числе 23 «Тигра». Таким образом, в сражении под Прохоровкой 12 июля на фронте около 50 км действовали два танковых корпуса, располагавшие 413–420 танками и штурмовыми орудиями. По данным К.Г. Фризера, в двух корпусах к 12 июля насчитывалось 420 танков и штурмовых орудий. На этой цифре и остановимся.

После ввода в сражение танковой армии наши войска по количеству танков на прохоровском направлении превосходили противника примерно в два раза (860 против 413). Как видим, это соотношение разительно отличается от указанного Ротмистровым (800 против 700). Но это количественное превосходство еще надо было реализовать. А это уже зависит от умения командования создать в нужный момент на избранном направлении главного удара подавляющее превосходство в силах и средствах. При этом необходимо было учитывать некоторое качественное превосходство противника в танковом вооружении. По различным причинам реально в бою 12 июля с нашей стороны участвовало только 642 танка и 3 °CАУ – всего 672.

Танковым корпусам была поставлена задача: окружить и уничтожить противостоящего противника и к исходу 12 июля овладеть рубежом на глубине 20–25 км. В составе четырех танковых корпусов первого эшелона танковой армии насчитывался 571 танк и САУ. Общее соотношение сторон в танках в полосе наступления 5-й гв. танковой армии составило 2:1 (571 против 294) в нашу пользу. По идее, на заданном направлении главного удара соотношение должно быть больше, иначе нечего рассчитывать на крупный успех. Между прочим, немцы считали, что их «войска успешно вели боевые действия при соотношении сил 1 к 5».

На направлении главного удара танковой армии на фронте до 6 км были развернуты танковые бригады 18 и 29 тк – всего 368 танков и САУ. Впервые за два года войны в ходе оборонительной операции была достигнута такая высокая средняя плотность при нанесении контрудара – более 50 танков и САУ на 1 км фронта. Этим корпусам непосредственно противостояла мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», которая в предыдущих боях, особенно 11 июля, понесла значительные потери, по крайней мере, большие, нежели другие дивизии 2 тк СС.

По данным военного архива ФРГ, мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» накануне, 11 июля, располагала всего лишь 67 танками, из них 7 командирских на базе устаревших танков, и 10 штурмовыми орудиями. Однако надо учитывать силы еще двух дивизий, действовавших на ее флангах. Правее действовала мд СС «Дас райх», имевшая в своем составе 68 танков и 27 штурмовых орудий – всего 95 единиц. Частью сил своего танкового полка (не менее одной трети, примерно до 25 танков) она прикрывала правый фланг мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Видимо, эта боевая группа участвовала в бою с прорвавшимися танками 29-го танкового корпуса у совхоза «Комсомолец».

Дивизия «Мертвая голова» имела в строю к вечеру 11 июля 101 танк и 21 штурмовое орудие. Ночью основные силы танкового полка дивизии переправились через р. Псёл и в 9.30 перешли в наступление с захваченного плацдарма в северо-восточном направлении. На южном берегу реки в полосе наступления 18 отк, судя по ходу боя, осталось не менее одной трети полка – примерно 30–35 танков и двух третей батальона штурмовых орудий – 10–15 орудий, всего до 45 единиц.

Таким образом, с учетом части сил дивизий СС «Мертвая голова» и «Дас райх» соотношение в танках на направлении главного удара армии составило примерно 2,5: 1 (368 против 147–150).

Такое соотношение, казалось бы, позволяло надеяться на успешное выполнение поставленной задачи. Однако в качественном отношении преимущество было на стороне противника. Во-первых, в атакующем эшелоне наших войск 40 % составляли легкие танки «Т-70» с малоэффективной 45-мм пушкой и 76-мм самоходные установки, созданные на базе этого танка (139 шт. «Т-70» и САУ-76). Во-вторых, около 40 % боевых машин эсэсовского корпуса составляли средние танки «T-IV» с 75-мм пушками, которые несколько превосходили орудия наших танков «Т-34» в дальности прямого выстрела и бронепробиваемости.

К сожалению, при организации контрудара были допущены серьезные недостатки. Например, в связи с дефицитом времени на подготовку и отсутствием достоверных данных о противостоящем противнике огонь артиллерии в основном велся по площадям. Артиллерийская поддержка атаки в ходе боя была организована плохо, обнаруженные противотанковые средства противника своевременно не подавлялись. Сказалось также недостаточное взаимодействие, особенно с авиацией, и слабое управление частями в ходе боя. Все это не позволило реализовать значительное количественное превосходство над противником в танках и скомпенсировать его некоторое качественное преимущество в вооружении. Кроме того, узкая полоса наступления, правая часть которой была изрезана балками (оврагами), привела к скученности (например, 18 тк боевой порядок построил в три эшелона), а затем и к перемешиванию боевых порядков корпусов. Это, с одной стороны, не позволило в полной мере использовать преимущество советских танков в подвижности и маневренности, с другой – привело к излишним потерям от огня артиллерии противника и ударов авиации.

В жестоком бою советские танковые корпуса не сумели выполнить поставленные задачи. Только 18 тк, опираясь на позиции, которые удерживали пехота и упорно дравшаяся в окружении в районе сел Васильевка и Андреевка 99-я танковая бригада 2 тк, продвинулся на 4 км.

Наиболее мощный (направляющий) 29 тк, командир которого в течение дня ввел в бой около 200 танков на участке в 1 км, смог продвинуться только на 2 км. При этом он потерял 77 % боевых машин от участвующих в атаке и 1991 человека (около 20 % состава). В ходе контратак противника он был выбит с захваченного рубежа и оставил важные в тактическом отношении объекты – совхозы «Октябрьский» и «Комсомолец».

На направлении удара 2 гв. тк (без учета ушедшей 26 гв. тбр) соотношение в танках составило всего 1,3:1 (94 против 60–70). При таком соотношении трудно было рассчитывать на успех. К тому же бригады корпуса атаковали противника на слишком широком фронте – около 7 км. Части мд СС «Дас райх» и 167 пд не только отразили атаки корпуса, который потерял более 50 % бронетехники, участвующей в бою, но и создали угрозу прорыва в его тыл.

Бригады 2 тк (59 танков) прикрывали промежуток между флангами 29 и 2 гв. тк и в общей атаке не участвовали. В их полосе противник даже сумел захватить х. Сторожевое.

Таким образом, в результате встречного боя соединения 5 гв. ТА на направлении главного удара понесли большие потери и были вынуждены к исходу 12 июля перейти к обороне.

Так сколько же танков участвовало в «знаменитом побоище на танковом поле» юго-западнее Прохоровки? Расчеты и изучение боевых документов (в том числе отчетных карт) показывают, что с учетом двух танковых корпусов 5 гв. ТА и мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», части сил мд «Дас райх» и «Мертвая голова», 2 тк СС непосредственно в бою юго-западнее Прохоровки 12 июля участвовало с нашей стороны максимум 368 танков и САУ, а с немецкой – не более 150 танков и штурмовых орудий, всего чуть более 500 танков, но никак не 1200 и тем более – не 1500.

Если же участниками боев на «танковом поле» считать 2 гв. Ттк и остальные силы мд СС «Дас райх», то количество участвовавших в бою 12 июля 1943 г. танков и САУ (штурмовых орудий) не превысит 700.

Удар на Прохоровку с юга наносили три танковые дивизии 3 тк, имевшие в своем составе 118–120 танков, в том числе 23 танка «Тигр». Им противостоял сводный отряд генерала К.Г. Труфанова в составе 1 гв. омцп 53 гв. отп, 11-й и 12-й гв. мехбригад 5 гв. мк, 26 гв. тбр 2-го гв. танкового корпуса – всего 157 танков и 11 САУ. Соотношение в танках на этом направлении было 1:1,3 в пользу противника. Следует подчеркнуть, что встречного боя танковых частей, как такового, 12 июля на этом направлении не было. Сводный отряд поставленную задачу – разгромить наступающего противника и восстановить положение – не выполнил. Но он сумел во взаимодействии с соединениями 48 ск 69-й армии остановить танки 3 тк врага и стабилизировать положение на левом фланге танковой армии.

Не имела успеха и 5-я гв. армия, участвовавшая в контрударе и наступавшая без поддержки танков. Более того, противник сумел удержать важную в тактическом отношении высоту 226.6 и расширить захваченный накануне плацдарм в излучине р. Псёл, отбросив части 95 гв. сд на 4 км. Пришлось 24 гв. тбр (48 танков) и 10 гв. мбр (44 танка) мехкорпуса выдвинуть в полосу 5 гв. А, чтобы остановить дальнейшее продвижение мд СС «Мертвая голова» в тыл 5 гв. ТА. Тем самым П.А. Ротмистров, по существу, лишился своего последнего резерва, которым можно было бы нарастить усилия на главном направлении в случае успеха.

Всего 12 июля 1943 г. в сражении на двух направлениях – юго-западнее и южнее станции Прохоровка – непосредственно участвовало не более 1100 танков (с нашей стороны – 662 и 3 °CАУ, а со стороны противника – 420). Бой с переменным успехом продолжался весь день, обе стороны понесли большие потери и к исходу дня перешли к обороне.

После контрудара 12 июля сражение представляло собой совокупность довольно разрозненных боев по всему периметру вклинения противника на прохоровском направлении – на фронте до 50 км. Атаки с обеих сторон сменялись контратаками. Противник, так и не сумев прорвать третью (тыловую) полосу обороны советских войск, пытался решать частные задачи с целью нанести максимальные потери обороняющимся и обеспечить наилучшие условия для последующего вывода своих главных сил из района вклинения. После окончательного краха всей операции «Цитадель» такое решение было единственно возможным. Несомненный интерес представляет собой оценка сражения под Прохоровкой противоположной стороной. К.Г. Фризер привел много данных на этот счет как по материалам Государственного и Военного архивов ФРГ, так и по данным трудов немецких историков. «Для немецких танковых соединений день 12 июля оказался чрезвычайно тяжелым, но вполне успешным, так как удалось отбить контрудар превосходящих советских танковых соединений. В дневнике боевых действий 4-й танковой армии говорится о «полном успехе, так как не только было отбито советское наступление, но и танковый корпус СС в те же дни смог добиться еще захвата местности».

И далее: «Если все же сравнить немецкие и русские документы, прежде всего карты обстановки, то оказывается, что на фронте шириной три километра под Прохоровкой (между насыпью железной дороги и поймой р. Псёл) вовсе не сталкивались две полные танковые армии. С немецкой стороны здесь, по существу, вела бои одна танковая дивизия, а с советской – 18-й танковый корпус и части 29-го танкового корпуса».

Если говорить только о лобовом столкновении на «танковом поле», то с К.Г. Фризером можно было бы согласиться: действительно, здесь не сталкивались ни две полные танковые армии, ни 1500, ни 1200 танков… Но в ходе контрудара произошел бой на двух участках: первый – между поймой реки и хуторами вост. железной дороги, на фронте протяженностью не менее 6–7 км; второй – на участке (иск.) Ивановский Выселок, лог Сухая Плота, в полосе до 6–7 км. Общая протяженность двух участков составила 12–14 км. В бою участвовали с немецкой стороны две танковые дивизии СС – «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и «Дас райх», с советской – три танковых корпуса – 18, 29 (частью сил наступал за железной дорогой) и 2 гв. Ттк.

И хотя контрудар не достиг поставленной цели, противнику был нанесен такой урон, что он был вынужден отказаться от своих намерений продолжать наступление. Это главный итог танкового сражения 12 июля 1943 г. и контрудара в целом.

Общеизвестно, что одним из основных критериев степени развития оперативного искусства, тактики, мастерства командиров и штабов, подготовки войск является уровень потерь при известном соотношении сил и средств в сражении (бою). Вопрос о потерях – больной вопрос нашей историографии. Цензура не разрешала публиковать в открытой печати сведения о потерях советских войск в операциях. Почти полвека прошло после окончания войны, прежде чем была снята наконец завеса секретности с этой темы – было опубликовано статистическое исследование о потерях Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. Например, чтобы как-то объяснить и оправдать поражение в начальный период войны, военная цензура 1944 г. скрывала от народа «страшную тайну» – количество танков в Красной Армии перед гитлеровским нападением!

Открытие (правильнее будет сказать – приоткрытие) военных архивов позволило по-новому оценить некоторые события Великой Отечественной войны, а также деятельность известных военачальников. Не всем это нравится. Историков и исследователей, пытающихся на основе ставших известными документальных данных заново осмыслить те или иные события минувшей войны, зачастую обвиняют в злопыхательстве и очернительстве. Между тем ни для кого не является секретом, что слишком часто при постановке боевых задач звучало – «Любой ценой!». Эти слова не фиксировались в боевых и оперативных документах, но были нормой, существование которой не всегда вызывалось обстановкой. И попробуй командир не выполнить приказ!

Необходимо честно, используя все доступные источники, показывать потери не только противника, но и своих войск, то есть определять цену победы. Это вовсе не умаляет нашей Победы над сильным, жестоким и коварным врагом.

Попробуем разобраться, какой ценой была достигнута победа под Прохоровкой, используя все доступные данные, в том числе и немецких архивов, и соответственно оговорив допуски и противоречия. Попутно заметим, что вплоть до начала 1990-х гг. обоснованных и подтвержденных документами данных о потерях обеих сторон за весь период Прохоровского сражения, и за 12 июля в частности, так и не было опубликовано.

Прежде всего попытаемся определить потери в бронетехнике немецкой стороны. Одним из первых цифру потерь немцев за один день – 12 июля – назвал в своих мемуарах П.А. Ротмистров:

«В сражении под Прохоровкой 5-я гв. танковая армия подбила и уничтожила около 400 танков противника (из них 70 «тигров»), 88 орудий, 70 минометов, 83 пулемета, более 300 автомашин с войсками и грузами, более 3500 солдат и офицеров». Далее он эту цифру уточняет: «За весь период боев с 12 по 16 июля 1943 г. войсками 5-й гв. танковой армии во взаимодействии с общевойсковыми соединениями было уничтожено и подбито 459 танков противника». О потерях своей армии командарм умалчивает. Лишь в конце книги, говоря о работе ремонтных служб армии, отмечает: «Только в первые дни встречного танкового сражения ремонтный фонд армии составил около 420 танков, из них 112 имели незначительные повреждения, которые устранялись тут же, и машины возвращались в строй». (Позднее командарм скажет определеннее: «За первые два дня встречного танкового сражения».)

В изданной в 1984 г. книге «Стальная гвардия» Павел Алексеевич скорректировал ранее опубликованные данные: «Только за 12 июля в боях с 5-й гв. танковой армией противник лишился свыше 350 танков и потерял более 10 тысяч человек убитыми». О потерях его армии – опять ничего, лишь общие фразы: «Мы тоже потеряли немало танков, особенно легких, погибли в яростных схватках многие отважные гвардейцы». Такой подход командарма к важной информации вызывает недоумение и недоверие к приводимым им данным. Впрочем, это вовсе не вина П.А. Ротмистрова – здесь чувствуется рука военного цензора, без визы которого в то время не могла быть опубликована ни одна книга.

Опираясь на рассекреченные документы частей и соединений 5 гв. ТА, можно с большой долей уверенности говорить о цифрах потерь бронетехники в ее корпусах и бригадах в разные периоды сражения. Что же касается противника, то здесь разброс статистических данных довольно высок. За последнее десятилетие вышло в свет несколько интересных исследований. Особенно большой интерес к этой теме проявляют западные историки, в своих работах они называют различные цифры общих потерь немецких танковых соединений в период наступления на Курской дуге, в том числе потерь 2 тк СС и 3 тк за 12 июля, при этом все они ссылаются на один источник – Федеральный военный архив Германии или Национальный архив США (трофейный отдел). Вот лишь несколько примеров:

– Н. Цетерлинг и А. Франксон утверждают, что за 13 суток (с 5 по 17 июля 1943 г.) соединениями группы армий «Юг» потеряно 190 танков и штурмовых орудий, а 2 тк СС и 3 тк с 11 по 17 июля лишились 17 и 37 бронеединец соответственно;

– российский исследователь полковник Ю.В. Ильин приводит такие данные: группа армий «Юг» с 5 по 16 июля потеряла всего 175 единиц бронетехники, в том числе 161 танк и 14 штурмовых орудий, в то же время 2 тк СС за один день 12 июля – 130 танков и 23 штурмовых орудия;

– по данным Й. Энгельманна, из 294 танков и штурмовых орудий, которые имел 2 тк СС на вечер 11 июля, к 13 июля 1943 г. остался в строю 131 танк и боевое орудие – таким образом, потери корпуса за 12 июля составили 163 единицы бронетехники;

– немецкий ученый полковник К.Г. Фризер утверждает, что в бою 12 июля три эсэсовские дивизии потеряли безвозвратно 5 танков, а 42 танка и 12 штурмовых орудий были отправлены в долгосрочный ремонт;

– сотрудники американского исследовательского центра «The Dupuy Institute» в своем доклада 1998 г. «Kursk Operation Simulation and Validation Exercise Phase II (KOSAVE II)» утверждают, что 2 тк СС 12 июля лишился лишь 40 танков, в том числе 6 сгорело, а 34 ремонтнопригодны.

Подобный разброс цифр объясняется несколькими причинами. Во-первых, формой учета потерь в германской армии. Немцы относили к потерям лишь те боевые машины, которые были полностью уничтожены или захвачены противником (находящиеся на контролируемой им территории), – все остальные числились в ремонтном фонде. Поврежденная бронетехника в документах заносилась в отдельную графу: долгосрочный и краткосрочный ремонт. Исходя из этого, если учесть, что территория под Прохоровкой вплоть до середины дня 17 июля контролировалась врагом, то все подбитые машины противник смог эвакуировать и восстановить, а в отчетах указать лишь единицы уничтоженных танков и штурмовых орудий. В то же время нашу технику, оставшуюся на поле боя при отходе, враги взрывали. Отсюда и возникли смехотворные утверждения всего о 5 танках, потерянных немцами под Прохоровкой 12 июля. Кроме того, как можно считать подбитые танки, отнесенные к долгосрочному ремонту, не потерянными в сражении, если они отправлялись в Германию на длительное время, когда бои под Прохоровкой уже было завершены?

Обратимся вновь к данным, опубликованным Й. Энгельманном: во 2 тк СС на 13 июля в строю оставались 131 танк и штурмовое орудие из 422. В 3 тк армейской группы «Кемпф» на 15 июля боеспособными оставались 69 танков и штурмовых орудий из 310. Таким образом, получается, что 2 тк СС за 12 июля из имевшихся 294 танков и штурмовых орудий потерял 163 бронеединицы. Эта цифра ненамного отличается от указанной выше (158). 3 тк потерял подбитыми и сожженными 12–14 июля примерно 51–58 танков. Если предположить, что 12 июля, в день наиболее ожесточенных боев, потери составили не менее 30–35 танков и штурмовых орудий (60 %), из них безвозвратные – до 15 (50 %), тогда 2 тк СС и 3 тк потеряли за 12 июля 193 танка и штурмовых орудия. Это составляет 47 % от находившихся в строю 413 танков, в том числе 20 безвозвратно.

Не менее сложные проблемы возникают и при анализе потерь противника в живой силе. Очень трудно определить реальный боевой и численный состав вражеских соединений, противодействующих нашим войскам. Точных данных на этот счет обнаружить пока не удалось. Общие цифры, указываемые при расчете соотношения сил фронтов, для расчета реальных потерь малопригодны. Некоторые представления о численном составе 2 тк СС на 1 июля 1943 г. дают цифры продовольственных рационов для личного состава (Vepflegungsstarken). Они показывают, сколько человек состояло на довольствии в соединениях корпуса. Сюда включены «хиви» (добровольные помощники), заключенные в военных тюрьмах и даже гражданские лица, которые обслуживали воинские части.

Всего в корпусе на довольствии состояло 82 836 человек. В трех танковых дивизиях корпуса для основного состава выделено рационов – 72 960, для «добровольных помощников» (хильфсвиллиге) из числа пособников гитлеровцев и бывших военнопленных – 4164, для личного состава частей усиления, которые состояли на довольствии в дивизиях, – 5712.

Ствол танка «Тигр» 2 тк СС, поврежденный снарядом. Июль 1943 г., район Прохоровки. (Фото Бюшеля. NARA USA)

В списочном составе (Liststarke) соединения числились кроме военнослужащих, находящихся в строю, также раненые и больные, отпускники и командированные, которые могли вернуться в части в течение 8 недель. Кроме того, немцы выделяли боевой состав соединения (части), то есть количество личного состава, непосредственно участвующего в бою. К боевому составу (Gefechtstarke) соединения (части) относились военнослужащие родов войск (пехота, бронечасти, артиллерия, инженерные, резервные части и подразделения), исключая подразделения обслуживания, транспортные и ремонтные. В то же время немцы иногда выделяли боевой и численный состав (Kampfstarke), куда входили только военнослужащие, непосредственно участвующие в бою, – стрелки и те, кто их поддерживает. Из боевого состава исключались раненые, больные, командированные и отпускники. Наконец, существовал боевой состав на день донесения (Tagesstarke). За основу при расчете потерь брались ежедневные донесения о боевом составе и убыли личного состава.

Так, по немецким данным, на 1 июля во 2 тд СС «Дас Рейх» на довольствии состояло 20 654 человека, в том числе 1576 «хиви» и 660 человек из приданных армейских частей. В боевом составе дивизии числилось 7350 человек (36 % от числа лиц, состоящих на довольствии). На 4 июля в 3 тд числилось соответственно 14 141 и 5170 (37 %), в 167 пд – 17 837 и 6776 человек (38 %). В 19 тд на довольствии на 1 июля состояло 13 221 человек. Попутно заметим, что наша разведка довольно точно определила боевой состав дивизий противника к началу операции. Так, численность «Дас Рейх» была определена в 7 тыс. человек, 167 пд – 8300 (по дивизиям 2 тк СС ошибка оказалась в пределах 200–500 человек).

Исходя из выявленной зависимости, мы можем подсчитать примерный боевой состав 2 тк СС: 36 % от числа находящихся на довольствии – 26 265 человек. По данным нашей разведки, численность корпуса к началу операции составляла 23,8–25 тыс. человек. Подобных данных по 3 тк АГ «Кемпф», к сожалению, в нашем распоряжении нет.

Следует учитывать, что в ходе боев для восполнения потерь привлекался личный состав не боевых подразделений. Кроме того, в дивизиях существовали «полевые батальоны замены» (по нашей терминологии – резервные, или запасные). Например, в танковой дивизии «Дас Рейх» на 30 августа при количестве продовольственных рационов 13 592 в боевом составе числилось 5692 человека (42 %), то есть доля боевого состава в ходе боев повысилась. Дивизии «Мертвая голова» на 1 июля выделялось 23 800 рационов, на 10 июля – 20 830, а на 20 июля – 19 630. Немцы умели считать, тем более продовольственные рационы во время войны. Наверняка сокращение их числа на 4170 связано не только с увольнением гражданских лиц или бегством «хиви», но и с боевыми потерями личного состава.

2 тк СС в бою 12 июля потерял: убитыми – 149, ранеными – 660, пропавшими без вести – 33, всего – 842 солдата и офицера. С 10 по 16 июля (за 7 дней) он потерял 4178 человек (примерно 16 % боевого состава), в том числе убитыми – 755, ранеными – 3351 и пропавшими без вести – 68.

3 тк на подступах к Прохоровке в период с 12 по 16 июля потерял примерно 2790 человек, а всего с 5 по 20 июля – 8489 человек. Исходя из приведенных данных, оба корпуса (три танковые и одна пехотная дивизии 2 тк СС и три танковые и две пехотные дивизии 3 тк) в ходе Прохоровского сражения потеряли около 7 тыс. солдат и офицеров. Всего 2 тк СС с 5 по 20 июля потерял 8095 человек (дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер» – 2896, «Дас Райх» —2802, корпусные части – 69), из них убитыми – 1467 (18 %), пропавшими без вести – 166 (2 %).

Э. фон Манштейн утверждает, что в ходе наступления обе его армии – 4ТА и АГ «Кемпф» – потеряли всего 20 720 человек, из них убитыми – 3330. Все дивизии, кроме одной танковой (возможно, 19 тд), сохранили боеспособность.

Значит, на долю 2 тк СС и 3 тк приходится 80 % всех потерь ГА «Юг»! Исходя из этого, остальные три корпуса и армейские части потеряли всего 4136 человек, что маловероятно. Видимо, командующий ГА «Юг» «забыл» или не посчитал нужным включить потери, понесенные в последующих боях, в том числе и при отходе на исходный рубеж. Попутно отметим, что немецкая сторона зачастую преуменьшала свои потери. И вообще, полководцы и военачальники всех армий мира в своих мемуарах редко проигрывали сражения и бои. А при неудаче всячески старались занизить понесенный ущерб.

Надо отдать должное противнику: в частях вермахта эвакуация, ремонт и восстановление поврежденной бронетехники были организованы на высоком уровне. Для этого в каждом немецком танковом полку была ремонтная рота, в отдельных танковых батальонах – ремонтные взводы. Например, техническая часть 502-го батальона танков «T-VI», имевшего по штату около 40 танков, за два года боевых действий сумела вернуть в строй 102 подбитых танка «Тигр».

О больших ремонтных возможностях противника говорит и такой факт. Через несколько дней после начала наступления количество танков в 4ТА и АГ «Кемпф» «уменьшилось примерно до 40 % (в основном техника выходила из строя якобы из-за технических неполадок). А к моменту завершения семидневного сражения под Прохоровкой число боеспособных танков не только не уменьшилось, но даже несколько увеличилось – до 46 %. Это означало, что число подбитых танков за неделю боев было меньше числа возвратившихся из ремонта». В частности, на 14 июля в мд СС «Дас Рейх» насчитывалось боеспособных: «Т-III» – 41 танк, «T-IV» – 25, «T-VI» – 4, «Т-34» (трофейных) – 12, вспомогательных – 8, всего – 90 танков (70 % от первоначального состава); самоходок различных типов – 27; 50-мм ПТО – 27.

Динамику потерь и ремонтные возможности противника можно проследить также на примере боевого применения в операции тяжелых танков T-V. На 5 июля их оставалось в строю – 184; на 6 июля – 166; на 7 июля – 40; на 10 июля – 38. К 21 июля из 200 «пантер» в числе боеспособных остался 41 танк (20 %), ремонтный фонд составил 85 единиц, в капитальный ремонт отправлено – 16. Безвозвратные потери составили 58 единиц, из них при отходе немцы взорвали 49 танков «Пантера».

Завышение числа подбитых и уничтоженных гитлеровских танков авторами мемуаров и военными историками связано не только с желанием подчеркнуть успехи советских войск и таким образом оправдать большие потери. Следует иметь в виду, что по танкам стреляли все средства и что в случае их поражения (остановки, загорания) каждый расчет стремился записать это в свой актив (не надо забывать и о приказе НКО № 038 о стимулирующих выплатах за подбитую бронетехнику врага). А в штабах добросовестно суммировали цифры донесений. В число подбитых танков, очевидно, вошли и уничтоженные бронетранспортеры, которых немало было в танковых дивизиях. По крайней мере, в одном из моторизованных полков танковой дивизии СС один из батальонов имел на вооружении 48 бронетранспортеров. В атаке они следовали под прикрытием танков. В отчетах наших войск почему-то фигурируют только уничтоженные автомашины с пехотой!

То же самое можно сказать и об уничтоженных «тиграх». Например, немецкие источники категорически отрицают безвозвратные потери в танках этого типа 12 июля. Возможно, в число подбитых нашими войсками «тигров» вошли танки «T-IV» модели «Н», также имевшие длинноствольную пушку с массивным дульным тормозом (в некоторых случаях эти танки назывались «Тигр типа 4»).

Согласно статистическому исследованию, проведенному после войны, из всех типов вооружения и военной техники за годы войны Красная Армия больше всего потеряла танков и САУ. Цифры колоссальные: 96 500 боевых машин! Это составляет 427 % количества бронетехники, имевшейся к началу 1941 г., и 73 % по отношению к общему ресурсу. Других видов вооружения потеряно значительно меньше. Ежесуточно в период войны в действующей армии выбывало из строя в среднем 68 танков и САУ, в дни операций 90–290, а в дни крупных сражений – 70–90. Для сравнения можно привести частичные данные о потерях немецкой стороны к концу войны (но еще до ее завершения). Они составили 42 700 единиц бронетехники.

Поэтому считается, что советские танки в среднем за войну ходили в атаку 3 раза, а немецкие – 11 раз, то есть почти в 4 раза больше. В целом немцы считали, что их «войска успешно вели боевые действия при соотношении сил 1:5».

Попробуем теперь разобраться с потерями наших войск в период Прохоровского сражения.

Большой разброс в цифрах потерь бронетанковой техники обеих сторон во многом объясняется желанием завысить потери противника и соответственно снизить свои. Во всех публикациях в открытой советской печати, в которых назывались потери в Прохоровском сражении, порой цифры менялись, но неизменно потери врага оказывались больше. Вот и в последнем (1999) издании Военной энциклопедии утверждается, что немцы 12 июля потеряли 360 танков и САУ, а 5-я гв. танковая армия – 350.

В одном из итоговых донесений в ходе операции говорилось, что за 12 июля 1943 г. 5-я гв. танковая армия потеряла 300 танков и САУ. Однако подобные сведения о потерях хранились в засекреченных фондах архивов и не были известны общественности.

В 1993 г. истек 50-летний срок хранения оперативных документов Красной Армии периода Курской битвы в ЦАМО РФ, и в некоторых изданиях появилась цифра безвозвратных потерь 5-й гв. танковой армии – 324 танка и САУ. Эти данные содержатся в документе штаба армии «Сведения о состоянии, потерях и трофеях частей и соединений 5-й гв. танковой армии на 16 июля 1943 г.», который был подготовлен 17 июля 1943 г. и подписан начальником штаба генерал-майором В.Н. Баскаковым и его заместителем подполковником Торгало. Сводные данные на 12–16 июля (включительно) по всем пяти танковым и механизированному корпусам, которые участвовали в Прохоровском сражении, показаны в табл. 32. К сожалению, в документе никак не выделены потери за 12 июля, поэтому трудно составить четкое и ясное представление о боеспособности соединений армии и состоянии материальной части после встречного сражения. А без этого невозможно понять логику развития событий после 12 июля.

На основе оперативных документов штабов танковых полков, танковых и механизированных бригад, участвовавших в контрударе, удалось составить сводную таблицу потерь соединений и частей танковой армии за 12 июля. К сожалению, не было возможности уточнить потери за 12 июля по 5 гв. Змк (в ЦАМО РФ оперативные и боевые документы по соединениям корпуса пока не обнаружены).

Потери 5-й гв. танковой армии в личном составе и бронетехнике за 12 июля показаны в табл. 25. Всего соединения армии (без учета 5 гв. Змк) в этот день потеряли подбитыми и сгоревшими 359 танков и САУ.

Таким образом, армия за один день боя потеряла 53 % от участвующих в контрударе танков и САУ.

Потери корпусов, участвовавших в бою на «танковом поле», за один день 12 июля составили: 29 тк – 153 танка и САУ (77 % от участвующих в атаке), в том числе сгоревшими – 103 танка (не подлежали восстановлению), 1446 сап потерял 19 САУ, из них сгорели 14 установок; 18 тк – 84 танка (56 %), в том числе сгоревшими – 35; 2 гв. тк – 54 танка (39 %), в том числе сгоревшими – 29; 2 тк —22 танка (50 %), сгоревшими – 11.

Всего четыре танковых корпуса 5 гв. ТА потеряли 340 танков и 19 САУ, из них безвозвратно соответственно 193 и 14 – всего 207 бронеединиц. Общие потери 2 тк СС и 3 тк за 12 июля, вероятно, составили 193 танка и штурмовых орудия, в том числе 20 – безвозвратно. По данным германских историков, 2 тк СС потерял 153–163 танка и штурмовых орудия, в том числе безвозвратно – 5, отправлено в капитальный ремонт – 55.

Можно попытаться сравнить общие потери сторон в танках за один день – 12 июля. 5 гв. ТА всего потеряла, по данным исследователей Института военной истории, около 500 танков. Источник этих сведений они не указывают. Возможно, в это число вошли 420 подбитых боевых машин ремонтного фонда, за исключением 112 танков, отремонтированных в самые короткие сроки (203 + 308 = 511). В этом случае потери в танках и САУ на «танковом поле» соотносятся как 2,5: 1 в пользу противника.

Все, что осталось от «тридцатьчетверки» после взрыва боекомплекта. Поле западнее Прохоровки. 21 июля 1943 г. (Архив Н.Ю. Ротмистрова)

Невольно возникает мысль: а стоило ли наносить фронтальный удар по самому сильному месту вражеской группировки? События 12 июля показали, что противник отнюдь не утратил своих наступательных возможностей и во многом спутал карты командованию Воронежского фронта, сорвав планомерную подготовку советских войск к контрудару. Может, действительно следовало проявить выдержку и действовать соответственно принятому плану преднамеренной обороны – выбить танки группы Манштейна огнем с места, из засад? И тем самым создать условия для последующих активных действий. Ведь время уже работало на нас…

В этом случае результат, полученный в ходе контрудара (не допустили прорыва противника в оперативную глубину), мог быть гарантированно достигнут с неизмеримо меньшими потерями в людях, вооружении и технике. Но кто мог взять на себя ответственность за отмену уже утвержденного решения?

Косвенным признаком недовольства И.В. Сталина развитием событий на Воронежском фронте и результатами контр удара явилось назначение 13 июля Г.К. Жукова представителем Ставки ВГК вместо А.М. Василевского (его направили на Юго-Западный фронт организовывать наступательные действия и переход его в контрнаступление). Вспоминает Н.С. Хрущев: «К нам приехал Жуков. Мы с ним решили вдвоем поехать в танковую армию к Ротмистрову, в район Прохоровки. Прибыли в расположение штаба, прямо в поле, в посадках, не то в каком-то кустарнике. Служб никаких там не имелось – только сам Ротмистров да офицеры для поручений, и при них связь. Дорога туда вела накатанная. Но нас предупредили, что она обстреливается и усиленно бомбится противником. Мы с Жуковым дали газу и проскочили, реальной опасности не встретили.

…На полях виднелось много подбитых танков – и противника, и наших. Проявилось несовпадение в оценке потерь: Ротмистров говорит, что видит больше подбитых немецких танков, я же углядел больше наших. И то и другое, впрочем, естественно. С обеих сторон были ощутимые потери».

Г.К. Жуков, ознакомившись с обстановкой, действиями противника и своих войск в районе Прохоровки, пришел к выводу, что надо еще энергичнее продолжать начатый контрудар, сковывать силы противника. Факты и анализ боевых действий в районе Прохоровки с 13 по 16 июля показывает, что на самом деле никакого продолжения контрудара как такового не было. Для этого не было достаточных сил и средств. Усилия войск были направлены в основном на то, чтобы не допустить окружения и разгрома 48 ск 69-й армии. Жуков с присущей ему энергией и твердостью потребовал продолжать непрерывные атаки и контратаки по всему фронту вклинения, чтобы сковать силы противника и воспретить перегруппировку его частей. Поэтому 5-я гв. армия несколько раз безуспешно пыталась ликвидировать плацдарм противника на р. Псёл.

Безвозвратные потери 5 гв. ТА на 16 июля, согласно отчету, составили 323 танка и 11 САУ. К этому сроку за счет отремонтированных машин и полученного пополнения в составе армии находилось уже 419 танков и 25 САУ (см. табл. 32). Таким образом, боеспособность армии была в основном восстановлена.

Обращает на себя внимание резкое, более чем в 2 раза, увеличение безвозвратных потерь танковой армии по сравнению с 12 июля – 323 танка (против 189). Объяснить это можно следующим: прибавились не учтенные ранее потери соединений 5-го гв. мехкорпуса, которые в течение четырех дней вели ожесточенные бои в районе Ржавец, Выползовка, – 73 танка. Прибавились потери 29-го и 18-го танковых корпусов – они продолжали вести боевые действия в районе Прохоровки. Возможно также, что были уточнены потери 31-й и 32-й танковых бригад 29 тк, которые в ходе боя 12 июля были вынуждены оставить подбитые танки у совхозов «Октябрьский» и «Комсомолец». Известно, что командиры частей и соединений вермахта имели строгий приказ об уничтожении подбитых русских боевых машин при невозможности их эвакуировать. С учетом этих данных безвозвратные потери четырех корпусов на «танковом поле» за 12–16 июля составили 235 танков и САУ против 153 бронеединиц противника (соотношение потерь 1,5:1 в пользу противника). Но армия и корпуса – это прежде всего люди, это экипажи боевых машин, без которых и танк – не танк. Только благодаря стойкости, героизму и самоотверженности советских воинов удалось выстоять и отразить мощный удар хорошо вооруженных и оснащенных дивизий гитлеровской армии. В составе наших войск под Курском сражались представители всех национальностей Советского Союза. Так, в боях под Прохоровкой в составе 44 тыс. солдат и офицеров 5 гв. ТА (без учета 2-го гв. и 2-го танковых корпусов) участвовали воины более 36 национальностей Советского Союза. Основную массу из них составляли русские (74 %), украинцы (11,7 %) и белорусы (1,8 %). Тяжелые испытания войны не смогли поколебать дружбы народов нашей великой Родины, на что делал ставку Гитлер. Характеристика национального состава дана в табл. 33, а возрастного и образовательного – в табл. 34

Контрудар, проведенный в столь неблагоприятной обстановке против сильного противника, и последующие бои под Прохоровкой дорого обошлись 5 гв. ТА. В боях с 12 по 18 июля она потеряла всего 9945 (7107) человек, в том числе безвозвратные потери составили 4891 (3597) солдата и офицера, из них пропавшими без вести 2046 (1157) человека (42 % от безвозвратных потерь). Потери армии указаны в табл. 35. Потери ее 18 отк в личном составе с 12 по 14 июля 1943 г. показаны в табл. 36.

5-я гв. армия в боях с 9 по 17 июля потеряла всего 16 118 человек, из них безвозвратные потери составили 7577 солдат и офицеров, в том числе пропавшими без вести – 4900 человек (65 % от безвозвратных потерь). Потери стрелковых соединений этой армии в Прохоровском сражении в личном составе показаны в табл. 37.

Наибольшие потери в 5-й гв. армии понесла 52 гв. сд, которая была передана из 6 гв. А, – 5451 чел., в том числе безвозвратные потери составили 4354 человека, из них только пропавшими без вести – 3796 человек (87 %)! Именно по этой дивизии, оборонявшейся в главной полосе обороны, пришелся удар танковых дивизий врага.

В 69-й армии наибольшие потери понесли 183 сд (в строю осталось 2652 чел.) и 92 гв. сд (2182 чел.). Потери 48 ск 69А составили 15 628 человек (см. табл. 31).

Таким образом, соединения и части, участвовавшие в Прохоровском сражении, потеряли более 42 тысяч солдат и офицеров, причем не менее половины из них – безвозвратно.

Сведения о людских потерях противника в боях под Прохоровкой установить в настоящее время не представляется возможным. Для этого необходимо изучать доклады соответствующих соединений вермахта за 10–16 июля. Данные, представленные в отчетных документах армий и Воронежского фронта, несомненно, завышены. Такой вывод можно сделать из сравнения наших и немецких источников.

Так, в отчете 5 гв. ТА (см. табл. 32) указаны также потери противника: уничтожено 15 620 солдат и офицеров, 552 танка, из них 93 «тигра» (интересно, кто и как их считал, если поле боя с 10 по 17 июля оставалось под контролем противника)! Читатель может самостоятельно оценить достоверность этих данных. Ведь и другие армии представили подобные отчеты. Между тем, согласно сводной ведомости боевого и численного состава частей противника, перешедших в наступление на томаровском направлении 4.07.43 г., представленной разведотделом Воронежского фронта, в группировке врага насчитывалось 122 тыс. чел. и 1240 танков. В сводной ведомости людских потерь допущена арифметическая ошибка – 112 тыс. человек, но указанное количество танков весьма близко к реальному (без учета резервов ГА «Юг»).

В немецких соединениях, действовавших на прохоровском направлении, насчитывалось 66 460 человек, в том числе: в трех танковых дивизиях 2 тк СС и 167 пд – 33 800 человек; в трех танковых дивизиях 3 тк и 168 пд – 32 660 человек. Возможно, с учетом пополнений численность этой группировки была доведена до 100 тыс.

Насколько известно, командующего фронтом никто не обвинял в том, что контрудар не достиг поставленной цели. А вот потери в танках, понесенные 5 гв. ТА в боях под Прохоровкой, вызвали гнев Верховного Главнокомандующего. Вот как об этом вспоминал после войны в беседе с доктором исторических наук Ф.Д. Свердловым сам П.А. Ротмистров:

«И.В. Сталин, когда узнал о наших потерях, пришел в ярость: ведь танковая армия по плану Ставки предназначалась для участия в контрнаступлении и была нацелена на Харьков. А тут – опять надо ее значительно пополнять. Верховный решил было снять меня с должности и чуть ли не отдать под суд. Это рассказал мне A.M. Василевский. Он же детально доложил Сталину обстановку и выводы о срыве всей летней немецкой наступательной операции. Сталин несколько успокоился и больше к этому вопросу не возвращался. Между прочим, – хитро улыбаясь, заметил Ротмистров, – командующий фронтом генерал армии Н.Ф. Ватутин представил меня к ордену Суворова 1-й степени. Но ордена на сей раз я не получил».

Известно, что для анализа причин неудачи контрудара и больших потерь в людях и танках 5 гв. ТА по указанию И.В. Сталина была создана комиссия под председательством члена Государственного Комитета Обороны, секретаря ЦК партии Г.М. Маленкова. Известно, что такие комиссии под председательством Маленкова Сталин создавал отнюдь не по случаю одержанных побед (победителей в России испокон веков не судят). Например, такая комиссия работала под Сталинградом, где большие потери были вызваны исключительно сложной обстановкой. Или под Витебском, где с 29 декабря 1943 г. по 5 марта 1944 г. 33-я армия провела три так называемые частные операции, потеряв свыше 90 тыс. человек (только убитыми – 19 520), но так и не прорвала обороны противника. Продвижение в каждой операции составило соответственно 8–12,3–4 и 2–6 км.

Материалы комиссии Маленкова до сих пор хранятся в архиве ЦК КПСС, куда рядовым исследователям доступа нет. Но основной вывод ее известен: комиссия назвала боевые действия 12 июля 1943 г. под Прохоровкой образцом неудачно проведенной операции. Следы работы комиссии остались в виде отчетов многочисленных инстанций и докладных различных начальников (часть из них представлена ранее), где порой дается нелицеприятная оценка решениям и действиям командиров и подчиненных им частей и соединений.

К основным причинам высоких потерь, понесенных войсками Воронежского фронта, можно отнести следующие.

Прежде всего отсутствие у военачальников достаточного опыта в применении и руководстве таким огромным объединением, как танковая армия, в оборонительной операции (к тому же перед самым вводом в сражение ее пополнили двумя танковыми корпусами). Отсюда и многие недостатки в организации боевых действий: поспешность при вводе в сражение, слабая работа разведки и, как следствие, низкая эффективность артиллерийской подготовки и поддержки, недостаточное взаимодействие с действующими впереди войсками, а также между соединениями и частями в ходе боя, особенно с артиллерией и авиацией.

К сожалению, был проигнорирован даже опыт применения танковых частей и соединений, приобретенный за два года войны и обобщенный в приказе НКО № 325 от 16 октября 1942 г. В этом приказе требовалось устранить следующие недочеты в применении танков:

«…2. Танки бросаются на оборону противника без должной артиллерийской поддержки. Артиллерия до начала танковой атаки не подавляет противотанковые средства на переднем крае обороны противника… При подходе к переднему краю противника танки встречаются огнем противотанковой артиллерии противника и несут большие потери. Танковые и артиллерийские командиры не увязывают свои действия на местности по местным предметам и по рубежам, не устанавливают сигналов вызова и прекращения огня – артиллерии. Артиллерийские начальники, поддерживающие танковую атаку, управляют огнем артиллерии с удаленных пунктов, не используют радийных танков в качестве подвижных передовых артиллерийских наблюдательных пунктов.

3. Танки вводятся в бой поспешно, без разведки местности, прилегающей к переднему краю обороны противника, без изучения местности в глубине расположения противника, без тщательного изучения танкистами системы огня противника. Танковые командиры, не имея времени на организацию танковой атаки, не доводят задачу до танковых экипажей, в результате незнания противника и местности танки атакуют неуверенно… Танки на поле боя не маневрируют, не используют местность для скрытого подхода и внезапного удара во фланг и тыл и чаще всего атакуют противника в лоб.

4. Танки не выполняют своей основной задачи уничтожения пехоты противника, а отвлекаются на борьбу с танками и артиллерией противника. Установившаяся практика противопоставлять танковым атакам противника наши танки и ввязываться в танковые бои является неправильной и вредной.

5. Боевые действия танков не обеспечиваются достаточным авиационным прикрытием, авиаразведкой и авианаведением. Авиация, как правило, не сопровождает танковые соединения в глубине обороны противника, и боевые действия авиации не увязываются с танковыми атаками.

6. Управление танками на поле боя организуется плохо. Радио как средство управления используется недостаточно. Командиры танковых частей и соединений, находясь на командных пунктах, отрываются от боевых порядков и не наблюдают действия танков в бою и на ход боя танков не влияют. Командиры рот и батальонов, двигаясь впереди боевых порядков, не имеют возможности следить за танками и управлять боем своих подразделений и превращаются в рядовых командиров танков, а части, не имея управления, теряют ориентировку и блуждают по полю боя, неся напрасные потери».

Если бы не была известна дата этого документа, то вполне можно было бы заключить, что это краткое и по-военному четкое описание того, что произошло под Прохоровкой в полосе наступления 5-й гв. танковой армии 12 июля 1943 г. Недостатки, отмеченные в нем, не были ликвидированы, хотя прошел почти целый год после приказа Наркомата обороны, в котором требовалось их устранить.

Самые серьезные претензии следует предъявить войсковой разведке. Командиры соединений и частей, особенно танковых, уделяли мало внимания организации работы разведорганов, командиры-разведчики использовались не по прямому предназначению даже в самые ответственные периоды боев. В танковых соединениях считали, что вести разведку до того, как определится направление их действий, бессмысленно. Поэтому своевременное получение информации от впереди действующих войск не было налажено. Дело доходило до боев между своими частями.

Артиллерия фронта сыграла большую роль в отражении удара противника. К началу наступления противника на огневых позициях артиллерии было выложено достаточное количество боеприпасов – от четырех до пяти боекомплектов вместо обычных 1,5–2. Однако в ходе оборонительной операции вынужденный отход войск под давлением превосходящих немецких сил приводил к частой смене огневых позиций, что, в свою очередь, при ограниченных возможностях автотранспорта порой приводило к недостатку подвоза боеприпасов в самые ответственные моменты боя.

О мощи артогня в ходе операции можно судить по следующим цифрам. Воронежский фронт, имевший на треть меньше орудий и минометов, чем Центральный, израсходовал 417 вагонов боеприпасов, а Центральный фронт – 1079, то есть в 2,5 раза больше. Такая большая разница, вероятно, объясняется трудностями в организации маневра артчастями и в доставке боеприпасов на выявленные направления ударов противника. На Центральном фронте основные события происходили в более узкой полосе – противник вклинился на глубину 10 км. На Воронежском фронте в отражении ударов противника приняли участие четыре армии, к которым затем присоединились еще две. Противнику удалось вклиниться в оборону наших войск на глубину до 35 км.

В то же время нельзя не отметить и тот факт, что ввод в бой 5 гв. ТА не сопровождался достаточной артиллерийской подготовкой. Для ее проведения было выделено около 190 орудий калибром выше 76 мм, в том числе 66 122-мм, 152-мм и 203-мм гаубиц группы артиллерии дальнего действия (АДД). Часть этих сил использовалась для нанесения удара не только в полосе 18 и 29 тк, но и 2 гв. Ттк (93 пап 27 отпбр, 216 гмп, 2/678 гan). Таким образом, на фронте примерно 10 км средняя плотность орудий составила максимум 19–20 орудий на 1 км фронта. К сожалению, эффективность огня артиллерийской группировки была значительно снижена из-за отсутствия данных артиллерийской разведки о районах сосредоточения войск противника и плохо организованного взаимодействия артиллерии усиления со штабом армии.

В связи с этим по меньшей мере странным является утверждение командующего артиллерией Воронежского фронта генерал-лейтенанта Варенцова: «Для ликвидации угрозы району Прохоровка 12 июля было предпринято контрнаступление трех наших танковых корпусов. Артиллерийское обеспечение было организовано мною. К артнаступлению были привлечены 5-я гв. и 69-я армии. Была создана группа АДД… Операция после моей артподготовки увенчалась успехом – противник был отброшен от Прохоровки в первый день на несколько километров (подчеркнул. – З. В.)».

Авиация 2-й и 17-й воздушных армий в ходе оборонительной операции содействовала наземным войскам в отражении ударов противника. Однако ее действия по поддержке наступающих танковых соединений при нанесении контрудара 12 июля непосредственно на поле боя были недостаточно эффективны. Сказалось отсутствие авианаводчиков в частях первого эшелона и устойчивой связи со штабами армий, не говоря уже о штабах соединений. Кстати, в отчете о применении авиации 12 июля отмечается: «Боевые действия авиации обеих сторон в этот день были ограничены с утра неблагоприятными метеорологическими условиями».

Авиация недостаточно использовалась для поддержки наземных войск непосредственно на поле боя – не более 50 % от общего числа самолето-вылетов. Ее усилия не сосредоточивались на главном направлении. Господство в воздухе наша авиация сумела завоевать только к 10 июля. До этого прикрытие войск с воздуха было недостаточным. Может быть, поэтому командиры подразделений боялись обозначать свой передний край, дабы избежать ударов авиации противника. Кроме того, в связи с пожарами и большим задымлением поля боя от горящих машин, а также перемешиванием боевых порядков и резким изменением положения соединений и частей отмечались неоднократные случаи нанесения ударов по своим войскам.

Отмеченные недочеты в организации боевых действий, некоторая несогласованность в действиях войск отнюдь не умаляют значения победы, одержанной в Прохоровском сражении. Советские воины даже в самой неблагоприятной обстановке выстояли и остановили сильного врага.

Оценивая роль и значение Прохоровского сражения, нельзя упускать из виду, что войскам Воронежского фронта по сравнению с Центральным противостояла значительно более мощная группировка противника. Именно здесь были сосредоточены лучшие танковые и моторизованные дивизии вермахта. Ни до ни после Курской битвы гитлеровцы не создавали столь мощной танковой группировки. Командовал ГА «Юг» опытный и очень способный полководец Германии генерал-фельдмаршал Э. фон Манштейн. Сама операция была подготовлена очень тщательно. Как признавал после войны уже упоминавшийся генерал Ф. фон Меллентин, «ни одна операция не готовилась так основательно и всесторонне».

Интересный факт: в ночь на 6 июля Ставка решает усилить Центральный фронт и передать ему из резерва 27-ю армию. Из воспоминаний маршала К.К. Рокоссовского, командующего Центральным фронтом: «…Утром мы получили второе распоряжение – 27-ю армию, не задерживая, направить в распоряжение Воронежского фронта… Ставка предупредила, чтобы мы рассчитывали только на свои силы. При этом на нас возлагалась дополнительная задача – оборона Курска…

– Имейте в виду, – сказал Сталин, – положение вашего левого соседа тяжелое, противник оттуда может нанести удар в тыл ваших войск».

Несомненно, Прохоровское сражение – это кульминационный момент Курской оборонительной операции на южном фасе Курской дуги, после которого напряжение боев резко снизилось. К сожалению, во многих публикациях о Курской битве допускается (нечаянно или намеренно) довольно распространенная логическая ошибка – после этого, значит, вследствие этого! Уже 11 июля командование вермахта, узнав о наступлении войск Западного и Брянского фронтов (разведку боем, предпринятую на широком фронте, оно приняло за начало наступления), сделало вывод: «Ввиду того что быстрого успеха достичь невозможно, сейчас может идти речь лишь о том, чтобы при возможно меньших собственных потерях нанести наибольший ущерб противнику».

Тем более не следует, на наш взгляд, ставить знак равенства между событиями, названными Прохоровским сражением и Прохоровским танковым сражением. Танковое встречное сражение составляло лишь часть, хотя и важнейшую, Прохоровского сражения. Отражение мощного удара группы армий «Юг» и большой урон, нанесенный бронетанковым войскам вермахта, были достигнуты в результате общих усилий войск Воронежского фронта с привлечением резервов Ставки.

В связи с этим следует сравнить, как оценивали значение танкового сражения 12 июля П.А. Ротмистров и Г.К. Жуков. Напомним слова командарма: «Здесь 12 июля 1943 г. произошло беспримерное в истории войн по своему размаху встречное танковое сражение, широко известное под названием Прохоровского побоища. На небольшом участке местности с обеих сторон одновременно участвовало свыше 1500 танков, значительное количество артиллерии и крупные силы авиации».

И далее: «Грандиозное танковое сражение под Прохоровкой, развернувшееся 12 июля 1943 г., вошло в военную историю как сражение завершающего этапа обороны советских войск под Курском. В результате удара, нанесенного 5-й гв. танковой армией во взаимодействии с другими войсками, главная вражеская группировка, наступавшая на Прохоровку, была разгромлена. 12 июля стало днем кризиса немецкого наступления. Фашистское командование вынуждено было отказаться от наступления и перейти к обороне».

В свете вышеизложенного результаты проведенного 12 июля контрудара и успехи 5-й гв. ТА выглядят намного скромнее, особенно при сопоставлении боевых потерь, понесенных сторонами.

Заместитель Верховного Главнокомандующего: «В своих мемуарах бывший командующий 5-й гв. танковой армией П.А. Ротмистров пишет, будто бы решающую роль в разгроме бронетанковых войск армий «Юг» сыграла 5-я гв. танковая армия. Это нескромно и не совсем так (выделено Жуковым). Обескровливали и изматывали врага войска 6-й и 7-й гвардейских и 1-й танковой армий, поддержанные артиллерией резерва Главного Командования и воздушной армией в период ожесточенных сражений 4–12 июля. 5-я танковая армия имела дело уже с крайне ослабленной группировкой войск, потерявшей веру в возможность успешной борьбы с советскими войсками» .

А вот мнение человека, многие годы занимающегося изучением Прохоровского сражения. Подполковник запаса В.Н. Лебедев, научный сотрудник Белгородского краеведческого музея, пишет: «Правда о Курской битве… Ведь 12 июля 1943 г. под Прохоровкой 5-я гв. танковая армия уничтожила за три дня 150 танков противника, а не 400, как провозглашал командарм 5 гв. ТА. Да и эти бои назывались в это время контрударом, а затем начали называть встречным танковым сражением. А ведь до 12 июля каждый день сражений был свирепее Прохоровки. Как можно отодвигать «на задворки» события, происходившие на обоянском направлении севернее Белгорода, где был сорван план прорыва фашистов к Курску и где были перемолоты главные силы фашистов на южном фланге дуги? Ведь бойцы и командиры 6-й гвардейской армии генерала Чистякова и 1-й танковой армии генерала Катукова совместно с частями других родов войск в жесточайших боях, неся огромные потери и проявляя невиданный героизм, заслонили фашистам дорогу к Курску! Печать, радио и телевидение свели успех советских войск к успеху 5-й гв. танковой армии».

Действительно, может, уже пора отказаться от громких слов, оценивая танковое сражение под Прохоровкой: получается «сражение» в рамках другого сражения или – того нелепее – «битва» в ходе Курской битвы! Ну а слово «побоище» в свете новых, впервые опубликованных данных о потерях вообще может вызвать нехорошие ассоциации…

Не случайно в серьезных статьях последнего времени уже не употребляется термин «встречное танковое сражение под Прохоровкой». Речь идет о встречном бое танковых соединений. После ввода армии в сражение тактические соединения-корпуса вели бой с дивизиями противника.

Интересна оценка сражения немецкой стороной, которую озвучивает уже упоминавшийся К.Г. Фризер: «…Сегодня можно утверждать: встречное танковое сражение под Прохоровкой 12 июля не было выиграно ни немцами, ни Советами, так как ни одной из сторон не удалось выполнить намеченной цели».

И опять наш немецкий оппонент К.Г. Фризер пытается «навести тень на плетень». Действительно, контрударная группировка наших войск поставленную задачу полностью не выполнила, потому что сделать это было просто нереально при сложившемся соотношении сил.

Однако главной задачей в обороне является отражение удара противника, и эту задачу наши войска выполнили: не допустили прорыва занимаемого армейского (тылового) рубежа, сохранили оперативную устойчивость обороны и нанесли врагу такие потери, что тот был вынужден отказаться от продолжения наступления на главном направлении. Ведь Манштейн планировал на 12 июля за счет перегруппировки сил нанести решительный удар, завершить прорыв обороны русских и выйти на оперативный простор. Этой цели враг не добился.

Таким образом, в конечном итоге войска Воронежского фронта выиграли сражение под Прохоровкой, а затем успешно завершили оборонительную операцию, создав условия для решительного контрнаступления.

После того как 12 июля в наступление перешли войска Западного и Брянского фронтов, стало окончательно ясно, что наступательная операция ГА «Юг» зашла в тупик. 13 июля Гитлер принял решение прекратить операцию «Цитадель».

Манштейн утверждает, что Гитлер, запретив ему использовать в переломный момент сражения оперативные резервы его ГА «Юг» – 24 тк, лишил его заслуженной победы. Ему вторит Энгельманн, заявляя, что наступление на Курск было «сражением, прерванным на полпути, победой, подаренной незадолго до ее достижения». Однако к тому времени противнику уже стало известно о подготовке советского Южного фронта к наступлению против немецкой 1-й танковой армии – тем самым создавалась серьезная угроза южному флангу войск Манштейна.

Если даже допустить, что Манштейну удалось бы прорвать наш фронт у Прохоровки (что маловероятно, учитывая соотношение сил, сложившееся к этому моменту на направлении Прохоровка – Курск), то его удар «повис бы в воздухе». Поэтому после 12 июля Манштейн думал уже только о проведении лишь частных операций с ограниченными целями: окружении соединений 48-го стрелкового корпуса 69А, затем, в перспективе, об ударе в северо-западном направлении – с целью одностороннего охвата и окружения войск 40-й армии.

Но как только советские Юго-Западный и Южный фронты 17 июля перешли в наступление (причем войска Южного фронта в первый же день прорвали хорошо подготовленную оборону немцев на р. Миус и захватили плацдарм), вечером этого же дня Манштейн приказал вывести 2 тк СС из боя и подготовить его к переброске на угрожаемое направление. 18 июля был выведен из боя и 3 тк армейской группы «Кемпф».

Что касается утверждения, что танковое сражение под Прохоровкой является крупнейшей танковой битвой времен Второй мировой войны, то в свете вышеизложенного оно также кажется сомнительным.

Известно, что в ходе приграничных сражений в районе Броды, Берестечко, Дубно (район примерно 60?40 км) советское командование 26–29 июня 1941 г. проводило контрудар пятью мехкорпусами Юго-Западного фронта (8, 9, 15, 19 и 22 мк, всего около 5 тыс. танков) против наступающей 1-й танковой группы и части сил 6-й полевой армии противника (всего около 1 тыс. танков).

К сожалению, наши войска, несмотря на успешные действия отдельных соединений, потерпели там крупное поражение, потеряв 2648 танков. Гитлеровцы два года возили на эти поля иностранных корреспондентов и показывали огромное кладбище нашей бронетехники. Об этом сражении стараются не упоминать. А если вспоминают, то опять-таки не называя цифр. Воистину, как сказал кто-то из великих, – у победы много родителей, лишь поражение – всегда сирота. Как бы то ни было, но сражение под Прохоровной выиграли советские войска. Победа была достигнута благодаря стойкости и мужеству солдат и офицеров всех родов войск. Победа в этих боях, ставших завершающим этапом сражения на южном фасе Курского выступа, предопределила успех в оборонительной операции Воронежского фронта в целом.

В ходе оборонительных сражений войска Воронежского и Центрального фронтов измотали и обескровили ударные группировки врага, которые потеряли, по нашим данным, около 100 тысяч человек, свыше 1200 танков и штурмовых орудий, около 850 орудий и минометов, более 1500 самолетов. Потери противника в ходе всей Курской битвы составили свыше 500 тыс. солдат и офицеров, 3 тыс. орудий и минометов, более 1,5 тыс. танков и штурмовых орудий и свыше 3,7 тыс. самолетов. Трудно сказать, насколько верны эти данные. Согласно немецким источникам, сухопутные войска вермахта потеряли на всем советско-германском фронте в июле и августе 1943 г. 474 702 человека.

В работах, опубликованных в Германии, в том числе и в мемуарах бывшего командующего ГА «Юг» Э. фон Манштейна, говорится, что в ходе боев под Орлом, Курском, Белгородом и Харьковом немецкие войска потеряли около 200 тыс. солдат и офицеров. Согласно немецким трофейным документам, за период советского контрнаступления войска групп армий «Центр» и «Юг», действовавшие на Орловском выступе и на белгородско-курском направлении, потеряли убитыми, пропавшими без вести и ранеными 113,9 тыс. человек. Таким образом, потери в период немецкого наступления могли составить 80–100 тыс. человек.Сам же Манштейн утверждает, что в ходе наступления обе его армии (4 ТА и АГ «Кемпф») потеряли всего 20 720 человек, из них убитыми – 3330. Все дивизии, кроме одной танковой (номер не уточняет. – З. В.), сохранили боеспособность. В это трудно поверить, так как обычно наступающая сторона в случае незавершенности операции несет большие потери, нежели обороняющаяся.

Победа под Курском была оплачена советским народом дорогой ценой. С 5 по 23 июля 1943 г. (за 19 суток) потери только войск Воронежского фронта составили: безвозвратные – 27 542 человека (5 % от первоначальной численности), санитарные – 46 350; всего – 73 892 (13,8 % от первоначальной численности войск фронта). Сравним: Центральный фронт за 11 суток оборонительной операции потерял 33 897 человек (4,6 %), безвозвратно – 15 336 (2 %); Степной – с 9 по 23 июля (за 15 суток) потерял 70 058 человек, безвозвратно – 27 452.

Таким образом, действующие на южном фасе дуги Воронежский и Степной фронты в ходе оборонительной операции вместе потеряли убитыми, ранеными и пропавшими без вести около 144 тыс. человек. В оборонительных боях на Курской дуге войска трех фронтов – Воронежского, Центрального и Степного – потеряли 177 847 человек, 1614 танков, 3929 орудий и минометов, 459 самолетов.

В ходе ожесточенных боев войска Центрального и Воронежского фронтов обескровили, а затем остановили наступление ударных группировок немецко-фашистских войск и создали благоприятные возможности для перехода в контрнаступление. Красной Армии удалось не только выдержать мощный удар немецких войск, но и в ходе контрнаступления отбросить врага в южном и юго-западном направлениях на 150 км, создав тем самым предпосылки для перехода советских войск в общее наступление.

Так была сорвана попытка Гитлера перехватить стратегическую инициативу в войне. Полностью возместить понесенные потери Германия уже не могла. Начиная с битвы под Курском, Советские вооруженные силы удерживали стратегическую инициативу до конца войны.

Победа в Курской оборонительной операции была достигнута благодаря мужеству и самоотверженности советских воинов, их исключительной стойкости и готовности к самопожертвованию ради разгрома врага. И шли они в атаку отнюдь не из-за страха перед заградотрядами, как это ныне пытаются представить некоторые публицисты и «историки», – ими двигали чувство патриотизма, любовь к Родине и ненависть к врагам.

В западной печати порой называют операцию «Цитадель» и Курскую битву незначительными эпизодами войны, возвеличенными советской пропагандой. Такой подход не выдерживает критики. В Курской оборонительной операции был сорван план немецкого командования по окружению и разгрому более чем миллионной группировки советских войск.

Лучшим ответом подобным историкам служит высказывание генерал-полковника Г. Гудериана, генерального инспектора бронетанковых войск Германии: «В результате провала наступления «Цитадель» мы потерпели решительное поражение. Бронетанковые войска… из-за больших потерь в людях и технике на долгое время были выведены из строя… и уже больше на Восточном фронте не было спокойных дней. Инициатива полностью перешла к противнику…». Западногерманский историк В. Герлитц по этому же поводу заметил, что «крупное сражение на Курской дуге явилось для немецкой армии началом стремительного кризиса».

С другой стороны, некоторые западные историки пытаются объяснить крах операции «Цитадель» высадкой англо-американских союзников 10 июля 1943 г. в Сицилии, которая якобы вынудила Гитлера вывести из боя танковый корпус СС, представлявший собой наступательный таран, для отправки его в Южную Италию. Здесь явно просматривается попытка реабилитировать командование вермахта за его промахи при подготовке и проведении операции, возложив всю вину на Гитлера. Решение о прекращении операции «Цитадель» было принято 13 июля – с переброской корпуса СС все равно опоздали, и в конечном итоге он был выведен из боя только 17 июля и оставлен на Восточном фронте для ликвидации многочисленных кризисов, возникших в ходе летнего наступления советских войск.

Нельзя не отметить еще один важный результат боевых действий в Курской битве и Прохоровском сражении – боевой опыт применения танков и САУ в новых, серьезно изменившихся условиях второго периода Великой Отечественной войны. Этот опыт был крайне важен не только для личного состава танковых соединений, советских генералов и маршалов, но и для руководства страны, конструкторов боевых машин. Уже через несколько дней после окончания битвы на Курской дуге на одном из танковых заводов было проведено большое совещание командования бронетанковых и механизированных войск Красной Армии, Наркомата вооружения и танковой промышленности с сотрудниками ведущих конструкторских бюро об ускорении работ по коренной модернизации основного советского танка «Т-34-76», а уже в феврале – марте 1944 г. в действующую армию начали поступать новые «тридцатьчетверки» под маркой «Т-34-85». В этой боевой машине были устранены основные недостатки: установлена более мощная 85-мм пушка, бронирование лобовой части корпуса и башни увеличено с 45 до 90 мм, экипаж увеличен до пяти человек, усовершенствованы приборы наблюдения. После этой модификации и родилась та самая «тридцатьчетверка», которая вошла в историю как лучший средний танк минувшей войны.

Довольно редкий случай: за полгода был не только обобщен накопленный опыт, но и проведены глубокая модернизация танка, его заводские и войсковые испытания и машина запущена в производство. Однако пусть читателя не вводят в заблуждение столь короткие сроки. Этому предшествовали полтора года войны, в ходе которой тысячи экипажей заплатили собственной жизнью и кровью за недостатки боевых машин.

То, что самый массовый советский танк «Т-34-76» потерял свое былое превосходство над основным танком немецкой армии «Т-4», стало очевидно уже в ходе боевых действий в излучине Дона летом 1942 г. Вот выдержка из немецкого документа – «Доклада о тактическом применении германских и советских танковых частей на практике (составлен по опыту боевых действий 23-й танковой дивизии в ходе операции «Блау»)»:

«…6.

а) «Т-34». Этот танк превосходил все немецкие танки до появления весной 1942 г. немецких длинноствольных танковых орудий 5-см Kw L/60 и 7,5-см Kw L/43, и теперь он уступает им. Русские «Т-34», в нескольких танковых сражениях атаковав немецкие танки и понеся тяжелые потери, напоровшись на огонь новых орудий, теперь предпочитают при возможности отойти, не вступая в бой.

б) КВ-1. Русские танки «КВ-1» и «KB-1» с усиленной броней часто использовались вместо «Т-34». Так как эти танки обычно не применялись массированно, их уничтожение не было слишком сложной задачей» .

После модернизации немецкие танки могли уничтожать наши с дистанции до 1,5 км, а 76-мм орудие «Т-34» – с 500–600 м. Нетрудно представить психологическое состояние экипажа, который знал эту страшную арифметику. На совещании в конце августа 1943 г. нарком танковой промышленности В.А. Малышев отмечал: «Образно выражаясь, противник имеет руку в полтора километра, а мы – всего в полкилометра. Нужно немедленно установить на «Т-34» более мощную пушку». Но это было уже после Курской битвы, а летом 1942 г. советское командование расценивало действия экипажей, старавшихся не подходить на дистанцию прямого выстрела орудия врага, как трусость и попытку уклонения от выполнения воинского долга. Кроме того, в условиях больших потерь на фронтах Государственный Комитет Обороны требовал от промышленности и тыловых частей значительного расширения производства бронетехники и увеличения выпуска танков. Спешка неминуемо вела к заводскому браку, невысок был и уровень подготовки специалистов. Все это, наряду с отсутствием достаточного опыта управления войсками со стороны штабов соединений, не улучшало ситуацию в бронетанковых войсках нашей армии. По сложившейся системе ответственность перекладывалась на «стрелочников». 10 августа 1943 г. И.В. Сталин подписал приказ Ставки ВГК, в котором говорилось: «Наши танковые части и соединения часто несут очень большие потери, при этом потери в танках по техническим неисправностям превышают боевые потери: так, на Сталинградском фронте за шесть дней боя двенадцать наших танковых бригад, имея значительное превосходство в танках, артиллерии и авиации над противником, из 400 танков потеряли вышедшими из строя 326 танков, из них по техническим неисправностям – около 200, причем большая часть танков оставлена на поле боя. Аналогичные примеры имели место и на других фронтах.

Считаю невероятным такой недопустимо высокий процент танков, выбывших из строя по техническим неисправностям. Ставка усматривает здесь наличие скрытого саботажа и вредительства со стороны некоторой части танкистов, которые, изыскивая отдельные мелкие неполадки в танках или умышленно создавая их, стремятся уклониться от боя, оставляя танк на поле боя. В то же время безобразно поставленный в танковых частях технический контроль за материальной частью, а также за выполнением каждым танком в отдельности порученного ему боевого задания способствует этим преступным, нетерпимым в армии явлениям».

Ни одну армию не миновало такое позорное явление, как трусость и неустойчивость войск, но советские танкисты в большинстве своем демонстрировали образцы мужества и мастерства. Даже враг отмечал эти качества: «Фантастический боевой дух русских танкистов: некоторые танки теряют ход, получают 5–6 прямых попаданий, но их экипажи не сдаются и продолжают вести огонь. Для уничтожения таких машин приходится посылать специальные группы саперов-подрывников. Русские сражаются до последнего снаряда и патрона».

Справедливости ради надо отметить, что был ряд объективных причин, мешавших проводить модернизацию «тридцатьчетверки». Положение, когда Красная Армия не имела танка, который отвечал бы требованиям боя, длилось около полутора лет. Это время переломное для всей войны – период наиболее грандиозных битв и сражений.

Попытки изменить ситуацию предпринимались с начала 1943 г. К сожалению, они не увенчались успехом. Для борьбы с бронетехникой врага перед началом Курской битвы был принят и реализован ряд мер: в частности, по созданию самоходных артиллерийских установок, усилению истребительно-противотанковой артиллерии, но главную проблему – кардинально модернизировать «Т-34-76» – решить не удалось. Таким образом, в летней кампании Красная Армия была вынуждена использовать в первую очередь не качественное, а количественное превосходство в танках. Это стало одной из причин колоссальных потерь бронетехники в период боевых действий на Огненной дуге. За 50 суток боев действующая армия лишилась 6000 боевых машин.

Еще до окончания битвы, 20 августа 1943 г., командующий 5 гв. ТА генерал-лейтенант П.А. Ротмистров был вынужден направить заместителю наркома обороны СССР Маршалу Советского Союза Г.К. Жукову служебную записку, в которой отмечал:

«Командуя танковыми частями с первых дней Отечественной войны, я вынужден доложить вам, что наши танки на сегодня потеряли свое превосходство перед танками противника в броне и вооружении. Вооружение, броня и прицельность огня у немецких танков стали гораздо выше, и только исключительное мужество наших танкистов, большая насыщенность танковых частей артиллерией не дали противнику использовать до конца преимущества своих танков. Наличие мощного вооружения, сильной брони и хороших прицельных приспособлений у немецких танков ставит в явно невыгодное положение наши танки. Сильно снижается эффективность использования наших танков и увеличивается их выход из строя… Таким образом, при столкновении с перешедшими к обороне немецкими танковыми частями мы, как правило, несем огромные потери в танках и успеха не имеем… На базе нашего танка «Т-34» – лучшего танка в мире к началу войны – немцы в 1943 г. сумели дать еще более усовершенствованный танк «T-V» «Пантера», который, по сути дела, является копией нашего танка «Т-34», но по своим качествам стоит значительно выше танка «Т-34», в особенности по вооружению…

Я, как ярый патриот танковых войск, прошу вас, товарищ Маршал Советского Союза, сломать консерватизм и зазнайство наших танковых конструкторов и производственников и со всей остротой поставить вопрос о массовом выпуске уже к зиме 1943 г. новых танков, превосходящих по своим боевым качествам и конструктивному оформлению ныне существующие типы немецких танков…»

Столь жесткий тон был оправдан – затягивание с модернизацией основного танка дорого обходилось войскам. Письмо командарма было не первым из действующей армии: не раз об этом докладывали и представители Ставки, Генерального штаба, выезжавшие на фронт. Поэтому сразу после Курской битвы руководство страны решение этой проблемы поставило в число первоочередных. В итоге 23 января 1944 г. на вооружение Красной Армии поступила «Т-34-85» – боевая машина, значительно усилившая бронетанковые войска нашей армии и сыгравшая важную роль в сражениях заключительного этапа Великой Отечественной войны.

Победа под Курском имела огромное военно-политическое значение. Она ознаменовала коренной перелом в ходе войны на всем советско-германском фронте, способствовала созданию более выгодных условий для действий союзников в Италии, что привело к выходу ее из войны на стороне Германии. Под влиянием успешного летнего наступления советских войск укрепился авторитет Советского Союза как ведущей силы антигитлеровской коалиции.