Язон на экране дисплея склонился над большим блестящим ящиком. Потом он выпрямился, отстучал команду на строенной в ящик клавиатуре, показал большой палец, погнулся и исчез из поля зрения объектива.

– Все в порядке, он запустил процесс, – задыхаясь волнения, произнес Коста. – Через пару минут все будет ясно.

Чандрис кивнула, рассматривая ящик, который все еще находился в центре экрана, и остальное оборудование, составленное штабелем позади него на столе. И все это для того, чтобы взвесить крохотного ангела.

– Как ты думаешь, насколько он легче других ангелов?

Коста вздохнул.

– Не знаю. Судя по тому, что известно из квантовой механики, он вообще не может терять массу. Квант – это, по определению, наименьшая порция вещества или энергии, которая может существовать в природе. Если, конечно, не подтвердится гипотеза квантовых пакетов доктора Кахенло. Однако математический аппарат, которым она пользовалась для обоснования своей теории, внушает мне сомнения.

– А кто сказал, что ангел обязан быть квантом?

– Ангел – это субатомная частица массой в триллионы элементарных единиц, – ответил Коста. – Ни один объект такого размера не сохранился бы в стабильном состоянии, если бы мог распадаться на составляющие.

– Но почему ангел должен вести себя также, как другие известные частицы? – настаивала Чандрис. – Только не говори мне, что я не специалист и поэтому ничего не пойму.

– Я и не собирался, – ответил Коста, но все же, продолжая следить за экраном, сосредоточенно нахмурил лоб. – Я сам хотел бы знать, Чандрис, но – увы. Я уже ни в чем не уверен.

Девушка задумалась над словами Косты, поглядывая на него краешком глаза.

– Твои хозяева вряд ли будут тобой довольны, – заметила она наконец.

Коста пренебрежительно фыркнул, однако высокомерное выражение, появившееся на его лице, несколько увяло.

– Мне безразлично, что они обо мне думают, – заявил он. – Кстати, мне хотелось бы узнать, чем я себя выдал.

Чандрис усмехнулась.

– Гораздо проще будет перечислить, чем ты себя не выдал. С равным успехом ты мог бы повесить себе на шею плакат с надписью «Чужак». Взять, к примеру, легенду, которую скормил Ханану и Орнине. Слишком хорошо продуманная и усвоенная для мошенника, она напрочь лишена вдохновения, которое в нее вложил бы настоящий профессионал.

Коста кивнул:

– Я сразу почувствовал – тебя в ней что-то не устраивает. Наверное, мои инструкторы не ожидали, что я столкнусь с таким специалистом, как ты.

– Но окончательно расколоть тебя мне помогла твоя едкая фраза о возбуждающей косметике, – продолжала Чандрис. – Я никогда не слышала ни о чем подобном, но всерьез заинтересовалась лишь сегодня вечером. Я навела справки, и оказалось, что такой косметики не существует. Во всяком случае, в мирах Эмпиреи.

– Возбуждающая косметика, – с горечью произнес Коста. – Я уже и не помню, когда о ней говорил.

– Говорил. Поверь мне.

– О, я ничуть не сомневаюсь в этом, – сказал Коста. – И ничуть не удивлен. Самой главной из множества ошибок моих наставников был переизбыток информации, которой меня напичкали. Если вспомнить, кем я был до того, как попал в разведку, становилось совершенно ясно, что я непременно засыплюсь на какой-нибудь чепухе.

Чандрис еще пыталась отыскать ответ, который прозвучал бы не слишком язвительно, когда за их спинами открылась дверь, и в комнату вошел Язон.

– Ну как? – спросил он, кивком указывая на дисплей.

– Пока ничего, – ответил Коста, склоняясь над пультом и нажимая клавиши. – Все еще отрабатывается базовая линия.

– Масс-детекторы всегда отличались медлительностью, – сказал Язон, усаживаясь рядом с Костой. – Пока мы ждем, ты можешь прочесть сообщение, которое только что для тебя передали.

Коста выпрямился в кресле.

– Данные по кораблям-охотникам от сенатора Форсайта?

– Там не было имени, – сказал Язон. – Отправителем значится «Ангелмасса-Центральная». Вспомнив о твоих финансовых затруднениях, я решил, что твои директории могут оказаться недоступны, и скопировал сообщение в одну из своих. Если хочешь, могу его вызвать.

– Будь любезен.

Язон повернулся к пульту и отстучал команду.

– Значит, это от Верховного Сенатора? Клянусь, Джереко, с тех пор как заморозили твой кредит, ты занимаешь куда более интересными вещами, чем в ту пору, когда твои дела шли благополучно!

– Если бы ты знал хоть сотую долю всего, – произнес Коста, подаваясь к дисплею. – Кажется, начинается.

Чандрис хмуро посмотрела на экран. В его центре возник расплывчатый шар из коротких векторных стрелок, медленно вращавшихся вокруг вертикальной оси.

– Я был прав, – сказал Коста. – Проклятие. Я был прав.

– В чем? – спросила Чандрис, заражаясь его тревогой. – Что все это значит?

– Это карта изменения гравитационного поля Ангелмассы во время радиационного всплеска, – объяснил Коста. – Изменения произошли повсеместно.

– Не верю своим глазам, – выдохнул Язон. – Ты только посмотри на масштаб – прирост гравитации местами достигает десятых долей процента!

Чандрис вспомнила разговор на борту «Газели».

– Нельзя ли объяснить это статистическими ошибками? – спросила она. – Ты говорил, что в памяти компьютера «Газели» содержится слишком мало информации.

– На сей раз ее более чем достаточно, – возразил Коста. – И ошибки здесь ни при чем. Либо это следствие неисправности, либо…

– Минутку, – прервал его Язон, постукивая по экрану. – Это еще что такое?

По мере того как карта поворачивалась, на экране возникал узкий конус из ярко-красных стрелок – красный конус с тонкой белой линией вдоль оси.

– В точности та самая картина, – заговорила Чандрис, не узнавая собственного голоса, – которую ты получил, регистрируя всплеск, погубивший «Лучника».

– Выглядит похоже, – осторожно заметил Язон. – Но для уверенности следует сравнить параметры кривых.

– В этом нет нужды, – сказал Коста. – Если Чандрис утверждает, что картина та самая, значит, это действительно так. Видишь голубое пятнышко в том месте, где обрывается белая линия? Это точка, в которой во время всплеска находилась «Газель».

Язон покачал головой.

– Это безумие, Коста, – продолжал настаивать он. – Черные дыры лишены внутренней структуры. Какой известный механизм может объяснить это явление?

По лицу Косты заходили желваки.

– У меня есть собственная теория. Но вряд ли она вам понравится.

– Флуктуации поля тяготения нравятся мне еще меньше, – возразил Язон. – Давай выкладывай. А мы послушаем.

Коста нерешительно помедлил, потом встряхнул головой.

– Дождемся результатов измерений массы, – сказал он. – Довольно уже того, что… впрочем, нет. Давайте подождем.

– Мое терпение вот-вот лопнет, – заявил Язон, поднимаясь на ноги. – Пойду считаю показания прямо с детектора.

Он вышел из комнаты.

– Ты хотя бы догадываешься, как поведут себя кривые? – спросила Чандрис.

Коста помассировал глаза.

– Я исследователь, Чандрис, – напомнил он девушке. – Нам не пристало «гадать», поведут ли себя данные так или иначе.

– Ну да, конечно. – Чандрис фыркнула.

– Вдобавок я не уверен, что это будет иметь какое-то значение, – продолжал Коста. – Чем бы ни оказались ангелы – обычными квантами или квантовыми пакетами доктора Кахенло, с Ангелмассой определенно происходит нечто странное. – Он указал на ряд компьютерных терминалов, выстроившихся на длинном столе. – Я хотел бы просмотреть несколько файлов и выяснить некоторые подробности ее теории. Насколько мне известно, она предсказывает потерю массы, но я не знаю, какую именно.

– Ты не можешь сам произвести вычисления?

– Эта задача потруднее расчета массы атома водорода или силового вектора, – объяснил Коста. – Математический аппарат, применяемый для ее решения, слишком сложен, чтобы вычислять на бумаге. А пока мой кредит заморожен, я не имею доступа к компьютерам.

Чандрис посмотрела на терминалы.

– Хочешь, я открою тебе доступ?

Коста бросил на нее испуганный взгляд. По всей видимости, он вспомнил, с кем имеет дело.

– Думаешь, получится?

– Может быть, – ответила Чандрис, поворачивая ближайший дисплей так, чтобы за ним было удобно работать. – Ну что, попытаемся?

Несколько мгновений Коста смотрел на ее руки, зависшие над клавиатурой. В глазах молодого человека отразилась напряженная борьба. Чандрис ждала…

– Не надо, – тихо сказал Коста, протягивая ладонь и отводя руку девушки от клавиш. – Мы не можем допустить, чтобы нас поймали за этим занятием. Во всяком случае, сейчас.

Почувствовав прикосновение холодной жесткой ладони Косты, Чандрис посмотрела ему в глаза. В глаза чужеземца излучавшие напряженную решимость.

Дожидаясь его в темной кладовой «Газели», она не раз говорила себе, что бороться в одиночку со шпионом Пакса – не самый умный поступок. Коста убедил ее дать ему шанс, но Чандрис была готова в любой момент унести ноги, как только выяснится, что он замышляет на самом деле.

Однако теперь она внезапно поняла, что все ее приготовления были напрасны. У Косты не было никакого тайного плана, и сам он был именно тем, кем себя называл, – обычным ученым, которого бросили в яму с тиграми.

– Не беспокойся, – сказала она. – Ты останешься в стороне.

Коста покачал головой, его взгляд стал рассеянным.

– Я тревожусь не о себе, Чандрис.

– О чем же?.. – Чандрис умолкла. За их спинами открылась дверь, и в комнату вошел Язон.

– Итак? – осведомился Коста, выпуская руку девушки.

– Измерения вот-вот должны закончиться, – ответил Язон, приближаясь к ним. – Попробуй вывести результат на дисплей.

– Отлично, – сказал Коста, нажимая клавиши. Язон уселся рядом. По экрану поползли цифры…

У Язона вырвалось неясное восклицание.

– Ты опять оказался прав, Джереко, – пробормотал он.

– Потеря массы? – спросила Чандрис, скользя взглядом по колонкам цифр и пытаясь понять, что они означают.

– Массы и заряда, – натянутым тоном отозвался Коста. – Примерно по три процента.

– Если ангел начал распадаться, потеря массы должна вызвать появление частиц высокой энергии, – сказал Язон. – Пойду посмотрю, свободен ли радиационный детектор.

– Не надо, – сказал Коста. – Это не спонтанный распад. Потеря массы и заряда длится уже долгое время.

– Да, – прошептала Чандрис, продолжая смотреть на цифры. У нее заныло сердце. Она так старалась убедить себя в том, что ангел не имеет никакого отношения к миру и согласию между Орниной и Хананом. Очевидно, все это были праздные измышления.

– Чандрис? – Голос Косты оторвал девушку от ее дум.

– Что? – спросила она, отворачивая лицо.

– Девисы в этом не виноваты, – произнес Коста.

«А кто сказал, что они виноваты?» – хотела выкрикнуть Чандрис, но слова застряли у нее в горле.

– Кто же тогда? – осведомилась она. – Ты? Я?

– Нет, – ответил Коста. – Ангелмасса.

Чандрис вновь повернулась к нему, надеясь, что это глупая шутка. Коста смотрел на нее совершенно серьезно.

– Что значит, Ангелмасса? При чем здесь она?

– Ангелмасса – источник ангелов, – сказал Коста. – Излучение Хокингса, помнишь? Создание пар частица-античастица. Одна из них падает обратно в звезду, другая устремится наружу.

– Но антиангелов не существует, – возразил Язон.

– Они существуют, – сказал Коста. Его голос был столь же серьезен, как взгляд. – Просто до сих пор мы их не наблюдали. Но они существуют. – Он указал на дисплей. – Уже одно это подтверждает мои слова. Если помнишь, теория Кахенло допускает существование как квантовых пакетов, так и полевых взаимодействий. Судя по распаду ангела Девисов, у Ангелмассы чудовищное поле. И если это поле генерируют не антиангелы, то откуда оно возникает?

– Может быть, от Девисов? – предположил Язон. – Я знаю этих людей. Что, если Девисы – это… – он беспомощно взмахнул рукой.

– Воплощение зла? – насмешливо произнес Коста. – Прекрати, Язон. Это легко проверить. Помнишь серийного убийцу, которого содержат в одной камере с ангелом? Когда в последний раз проверяли состояние этого ангела?

Язон поморщился.

– Его проверяют каждые шесть недель, – сказал он. – Но ты прав; если бы произошли какие-либо изменения, об этом услышал бы весь Институт. Однако если антиангелы существуют, почему их никто не наблюдал?

– Точно не знаю, – уступил Коста. – Но давай предположим следующее. Ангел обладает большим отрицательным зарядом, значит, едва появившись, он начинает притягивать к себе положительные частицы.

– Иными словами, создает вокруг себя материальную оболочку, – вмешалась Чандрис.

– Совершенно верно, – Коста кивнул. – Из всех положительно заряженных частиц в космосе наиболее распространены протоны и ядра гелия, порождаемые солнечным ветром, а также более массивные частицы, которые излучает сама Ангелмасса.

– Ну конечно! Конечно! – воскликнул Язон.

– О чем вы? – спросила Чандрис, переводя взгляд с Косты на Язона и обратно.

– Антиангелы должны быть заряжены положительно, – объяснил Язон кислым тоном человека, который не сумел разгадать детскую головоломку. – Это значит, что они притягивают электроны. А поскольку электроны легче протонов, они обволакивают антиангела значительно быстрее.

– То есть антиангел становится нейтральным так быстро, что обычный корабль-охотник попросту не успевает зарегистрировать его, – заключил Коста.

– Все так просто. – Язон покачал головой. – Ты упоминал о своей теории Ангелмассы. Допускает ли она наличие у звезды внутренней структуры?

– Не знаю, – ответил Коста. – Может быть.

– Хватит ходить вокруг да около. Говори прямо, – потребовала Чандрис.

Коста собрался с силами.

– Что бы вы сказали, – заговорил он, – если бы я заявил, что Ангелмасса стала разумной?

Несколько секунд в комнате царила тишина, нарушаемая лишь жужжанием компьютерных вентиляторов.

– Я бы сказал, что ты перетрудился, – произнес наконец Язон. – Коста, мы говорим о черной дыре! У фруктового пирога куда больше шансов внезапно обрести разум.

– Неужели? – возразил Коста. – Ты забыл об ангелах Краюрова.

– Тихо. – Язон предупреждающе кивнул в сторону Чандрис. – Мы ведь договорились молчать об этом.

– О чем? – спросила девушка.

– Краюров обнаружил, что девять ангелов, расположенные в узлах квадратной решетки, ведут себя наподобие логических цепей Лэнтриллина, – ответил Коста. – Это системы, на основе которых некогда пытались построить компьютер, обладающий полноценным интеллектом.

Чандрис моргнула:

– Итак, кванты добра превращаются в кванты разума?

– Мы не имеем ни малейшего понятия, что все это означает, – недовольно заметил Язон. – Могу лишь сказать, что элементарную ячейку цепи Лэнтриллина и разумную черную звезду разделяет непроходимая пропасть.

– Ангелмасса нападает на корабли, – ровным голосом произнес Коста. – Она проделала это дважды, поражая убийственным огнем движущиеся цели.

– Возможно, более, чем дважды, – сказала Чандрис, следя за белой линией на изображении, которое продолжало медленно вращаться. – Ты говорил, что до трагедии с «Лучником» были и другие радиационные всплески. И все они были нацелены на корабли-охотники?

– Не знаю, – хмуро отозвался Коста. – Нужно проверить. Но для того, чтобы сделать это, Ангелмасса должна была каким-то образом изменять свою внутреннюю структуру.

– Черные дыры не имеют внутренней структуры, – упрямо повторил Язон.

– Значит, она изменяет пространство, лежащее вне ее радиуса, – сказал Коста. – Не знаю, что она делает и как что-то делает. Вы не можете спорить с этим.

Язон фыркнул.

– Теперь ты станешь утверждать, что ее поведение вызвало вычисленный тобой прирост производства ангелов.

– Я ничуть не сомневаюсь в этом, – ответил Коста – Излучение Хокингса порождается мощными приливными силами на поверхности черной дыры. Увеличение количества ангелов вполне может оказаться побочным эффектом гравитационных и радиационных скачков, вызываемых Ангелмассой.

Язон с шумом втянул в себя воздух и повернулся к экрану с изображением вращающегося векторного поля. Коста хотел что-то сказать, но Чандрис предупреждающе тронула его руку, и он промолчал.

– Что же нам делать? – заговорил наконец Язон. – Стоит такое опубликовать, и население впадет в панику.

– Согласен, – ответил Коста. – Я собирался рассказать об этом директору Подолак и еще двум-трем коллегам. Доктору Кахенло и, возможно, Краюрову и доктору Фрешни.

– Какой источник данных ты собираешься указать? – спросила Чандрис.

Коста посмотрел на нее и нахмурился.

– Что значит – какой? Ангела, разумеется.

– Ангела Девисов? – с нажимом произнесла девушка. – Ангела, которого они хранят вопреки закону?

– Да, ангела Де… – Коста запнулся. – Вопреки закону?

– Дожидаясь тебя на корабле, я выяснила, что закон обязывает охотников продавать всех ангелов, которых они добыли, – объяснила Чандрис.

Язон нетерпеливо отмахнулся:

– Это так, но в данном случае…

– Даже не надейтесь, – твердо сказала Чандрис.

– Она права, – признал Коста. – Девисам и без того хватает неприятностей. Ханан угодил в больницу, кораблю требуется серьезный ремонт. – Он поднял глаза на девушку. – К тому же, я обещал вернуть ангела, как только мы закончим эксперимент.

– Так что же нам делать? – настаивал Язон.

– Добывать информацию из независимых источников, – сказал Коста. – Для начала подумаем, как получить доказательства существования антиангелов. – Он потянулся к терминалу и замер, негромко выругавшись. – Язон, займись. Выясни, когда в последний раз предпринимались попытки отыскать их.

– Мы провели полный биохимический анализ организма господина Роньона, – сообщил врач в белой куртке, нажимая клавиши компьютера поста медицинской сестры. – Обнаружены остатки веществ, порожденных стрессом, но причина, его вызвавшая, по-прежнему неясна. Мы ждем результаты сканирования мозга, однако вряд ли они что-либо покажут. – Врач чуть заметно помедлил. – Разумеется, кроме обычных нарушений его мозговой деятельности.

– Так что же вызвало стресс? – спросил Форсайт.

– Боюсь, я не смогу ответить, – признался врач. – Но, имея дело с людьми вроде господина Роньона, логично предположить, что такие припадки могут случаться в любое время.

– Ничего подобного, – возразил Форсайт. – До сих пор такого не бывало.

Поймав его взгляд, врач моргнул. То, что он прочел в лице Сенатора, заставило его вздрогнуть.

– Прошу прощения, Верховный Сенатор, – торопливо произнес он, – я, наверное, неудачно выразился…

– То, что произошло с Роньоном, не было спонтанным проявлением умственной либо физической неполноценности, – тем же тоном продолжал Форсайт. – Припадок вызвал какой-то внешний фактор. И я хочу знать, какой именно.

Врач нервно дернул головой.

– Разумеется, Сенатор. Разумеется. Мы делаем все, что в наших силах.

– Я и не ожидал иного. – Форсайт боковым зрением заметил, как женщина, управлявшая аппаратурой поста, втиснулась в свою кабинку, словно пытаясь стать невидимой. – Когда я смогу с ним встретиться?

– Э-э-э… Боюсь, не раньше завтрашнего утра, – ответил врач. – Вы, конечно, можете на него посмотреть, но он проснется только завтра. Во время сканирования мозга пациенту вводят наркоз…

– Понимаю, – перебил Форсайт. – Увидимся утром.

Врач судорожно сглотнул.

– Да, конечно. До завтра.

Он повернулся и поспешно зашагал по коридору к палате Роньона и лаборатории, находившейся за следующей дверью. Форсайт с легким презрением смотрел ему вслед. Врач скрылся за дверью, Форсайт обернулся…

– Вы обошлись с ним чересчур сурово, – негромко произнес Пирбазари.

– Я не намерен выслушивать его невразумительные отговорки, что, мол, во всем виноваты врожденные дефекты, – отрывисто бросил Форсайт, двинувшись прочь от поста. – До сих пор с Роньоном не случалось ничего подобного. Я хочу твердо знать, что с ним произошло.

– Я только что появился и не слышал вашего разговора, – дипломатично сказал Пирбазари. – Могу лишь заметить, что брать врача за глотку бессмысленно.

– Страх перед Всевышним способен подвигнуть человека на великие свершения, – проворчал Форсайт.

– Либо парализовать, – возразил Пирбазари.

– Это моя забота, – коротко отозвался Форсайт. – Что с данными об Ангелмассе?

– Мы собрали их, систематизировали и передали Джереко, – произнес Пирбазари помрачневшим голосом. – Я не специалист, но даже мне понятно, что там происходит нечто из ряда вон выходящее. Я сделал копию на тот случай, если вы захотите взглянуть.

– Позже, – сказал Форсайт, массируя уставшие глаза. – Как продвигается мое второе поручение?

Пирбазари осмотрелся, убеждаясь, что их никто не подслушивает.

– Славис изучил материалы местной полиции за последние несколько месяцев, – сообщил он, понизив голос. – Среди упомянутых там мошенников нет никого, чьи описания хотя бы отдаленно совпадали с приметами этих двоих.

Форсайт потер пальцем нижнюю губу.

– Забавно, – пробормотал он. – Особенно меня интересует девчонка.

– Думаете, она исправилась и стала честным человеком?

– А ты?

Пирбазари неопределенно пожал плечами.

– Она имела дело с ангелами.

– Мошенник всегда остается мошенником, – жестко произнес Форсайт. – Если после прибытия на Сераф она еще ничего не натворила, это лишь означает, что она вынашивает планы, рассчитанные на долгий срок.

– В компании с Джереко?

– Вполне разумная версия, – согласился Форсайт. – Гораздо важнее – что именно они замышляют? Какой-нибудь трюк с Институтом? Тогда почему они не скрылись, как только мы заморозили кредит Джереко? Ведь это было очевидным указанием на то, что мы взяли их след.

– Может быть, они нацелились на корабль-охотник? – предположил Пирбазари. – На «Газель»?

Форсайт покачал головой.

– Это звучит еще более нелепо, чем кража в Институте. Я был на «Газели», там нет ничего, что стоило бы похищать. Во всяком случае, ничего, что нельзя было отвернуть гаечным ключом и увезти на грузовике. – Ему в голову пришла неожиданная мысль, и он остановился. Повернувшись, он двинулся обратно к посту.

– Чем могу служить, Верховный Сенатор? – спросила дежурная медсестра.

– Я хотел бы ознакомиться с историей болезни Ханана Девиса, – ответил Форсайт. – Он поступил к вам одновременно с моим помощником господином Роньоном.

– Да, мы знаем об этом из выпуска новостей, – пробормотала сестра, нажимая кнопки на пульте. – Ужасное несчастье… вот то, что вам нужно. Корсаж Девиса получил серьезные повреждения, что, в свою очередь, пагубно отразилось на его нервной системе. В настоящее время его состояние стабильно, но он очень слаб.

– Каков прогноз?

Сестра просмотрела записи и чуть поджала губы.

– Ему требуется реконструкция спинного мозга, – ответила она. – Степень выздоровления господина Девиса зависит от того, что для него смогут сделать врачи.

– В чем же затруднение? – спросил Пирбазари из-за плеча Форсайта.

Губы сестры превратились в жесткую линию.

– По сути дела, в деньгах, – объяснила она. – Это очень сложная и дорогостоящая операция. Проще говоря, чем больше он может потратить, тем полнее выздоровление.

– Я думал, компания Габриэля оплачивает лечение профессиональных болезней, – заметил Пирбазари.

– Да, но только некоторых. В данном случае будет покрыт весь срок пребывания в клинике. Но хронические нервные заболевания не относятся к числу профессиональных и не будут оплачены.

– Спасибо, – сказал Форсайт, беря Пирбазари под руку и уводя его прочь. – Интересно, – произнес он, шагая по коридору. – Возможно, ты был отчасти прав. Мошенник всегда останется мошенником, но и в его сердце может шевельнуться сострадание.

Пирбазари покачал головой:

– Вы совсем меня запутали, сэр.

Форсайт кивком указал на пост медсестры.

– Наш друг господин Девис нуждается в крупной сумме денег на операцию. Еще один наш друг, Чандрис Лалаша, специализируется на изъятии крупных сумм у людей. Совпадение?

Пирбазари нахмурился.

– Вы полагаете, Девисы наняли ее, чтобы добыть деньги?

– Либо она сама решила облагодетельствовать их, – сказал Форсайт. – Как бы то ни было, за ней нужно проследить.

– Хорошо, – отозвался Пирбазари, но в его голосе не слышалось убежденности. – Вы хотите, чтобы я напустил на нее полицию?

Форсайт выпятил губы.

– Еще рано, – медленно произнес он. – Может быть, у нее есть способы узнавать о планах полицейских. Давай пару дней понаблюдаем за ней сами.

– Вдвоем?

– Да, – сказал Форсайт. – У меня налажены связи с этими людьми; ты выступишь в роли чужака, которого они не знают. Мы сможем следить за каждым их шагом.

– Значит, вы собираетесь остаться на Серафе? – спросил Пирбазари. – Но у вас много дел на Ахаре.

– Многое можно сделать и отсюда, – возразил Форсайт. – Для этого нужно наладить канал информации. Я отправлю на Ахару Слависа – пусть ходит на заседания и ведет записи.

– Он не сможет голосовать за вас.

– В ближайшие две недели никаких важных решений не предвидится, – сказал Форсайт. – В любом случае Роньон может отправиться в путь не раньше чем через день-другой. А я не уеду без него. – Проходя по вестибюлю, он вгляделся в темноту за окнами и негромко добавил: – К тому же, что бы ни задумали Чандрис и Джереко, они не виноваты в том, что происходит с Ангелмассой. А там творится что-то непонятное. Я не покину Сераф, пока не выясню, что именно.