Я сидел за столиком в салоне, делая вид, будто читаю последний выпуск доставленных квадрорельсом «Галактических новостей», но на самом деле наблюдал за тем, как рабочие утренней смены по очереди заходят в служебное помещение. Ровно в шесть сорок они вышли оттуда, все в скафандрах, и группами по четыре направились к шлюзу. Я подождал еще двадцать минут, чтобы убедиться, что не появятся опоздавшие, затем убрал ридер в карман, не торопясь вышел из салона и проскользнул в служебную дверь.

Десять минут спустя, одетый в скафандр, который оказался мне лишь слегка велик, и затемнив стекло шлема, чтобы скрыть лицо, я двинулся следом за ними.

Я поднимался по склону холма вдоль ряда красных опор, прислушиваясь к разговорам халков, доносившимся через наушники шлема. Все их темы, похоже, сводились к двум новым туннелям, но, перебирая разные частоты, я наткнулся еще на три источника переговоров. Похоже, сегодня на поверхность планеты выбралось достаточно много халков.

Но где бы они ни находились, они явно скрывались от чужого взгляда. Кроме группы туристов, направлявшихся к лыжным склонам, я больше никого не видел, пока не оказался в прямой видимости от новых туннелей. Там, на площадке между входами, стояли двое рабочих – один держал шланг, из которого хлестала вода, другой копался во внутренностях стоявшего рядом насоса.

Я двинулся вниз по склону, стараясь, насколько возможно, имитировать походку халка. Судя по количеству голосов и имен, которые я сумел выловить из переговоров, всего рабочих было около пятидесяти – вполне достаточно, чтобы затеряться в толпе. Я мог прожечь дыру во льду с помощью плазменного резака у меня на поясе, быстро заглянуть туда и смыться, прежде чем кто-либо успеет что-то заметить. Легко и просто.

Возможно, чересчур просто.

Продолжая спускаться по склону, я внимательно наблюдал за двумя рабочими на площадке, чувствуя, как у меня в голове начинает звенеть тревожный звоночек. Ставить рабочего к шлангу не было никакой необходимости – достаточно было как следует его закрепить. Что касается того, что возился с насосом, – похоже, он лишь ковырялся в нем, а не занимался ремонтом. Однако рядом с ним стоял открытый ящик с инструментами, в котором могло скрываться любое количество неприятных сюрпризов. Вдобавок ко всему они смотрели в разные стороны, имея возможность обозревать площадку во всех доступных направлениях.

Это были вовсе не рабочие. Охранники! Похоже, все мои попытки оказались лишь пустой тратой времени.

Первым моим желанием было развернуться и отправиться назад. Но подобное поведение сразу могло их насторожить и дать понять, что со мной что-то нечисто. Зачем облегчать им задачу?

Я дошел до площадки, но вместо того чтобы направиться в северный туннель, свернул к южному. Если кто-то ожидал, что я немедленно выдам себя, прямиком направившись к тому месту, где поработали беллидо, то теперь он вынужден был задуматься о том, действительно ли я замешан в этом деле, или просто любопытствующий турист.

Южный туннель выглядел практически так же, как и накануне, за исключением того, что сейчас он был освещен. Я двинулся по коридору, мысленно вспоминая халканские фразы, которыми можно было бы воспользоваться, чтобы объяснить, что я здесь делаю, если об этом кто-нибудь спросит.

Занятый этими мыслями, я прошел по туннелю метров тридцать, прежде чем до меня дошло, что что-то не так.

Я остановился. Судя по слышавшимся в наушникам переговорам, здесь должно было находиться не менее двадцати халков. Однако я пока не видел ни одного с тех пор, как покинул площадку.

Однако в коммуникаторе продолжали раздаваться приказы, замечания и обычные разговоры. Может, вся бригада собралась в северном туннеле? Я прошел еще несколько шагов, пытаясь разобрать тараторящую речь, доносившуюся из наушников, и свернул за крутой поворот туннеля.

Я ошибался, считая туннель пустым. За поворотом меня молча ждали две фигуры в скафандрах, широко расставив ноги и крепко сжимая обеими руками пистолеты.

Вот именно: нацеленные на меня.

Я замер на полушаге, держа руки открытыми и на виду. Стекла их шлемов были затемнены еще больше, чем у меня, и несмотря на яркий свет, я не мог различить даже очертаний их лиц. Однако в оружии я разбирался хорошо, и их пистолеты были явно беллидоского производства.

Я надеялся, что мне удастся сделать свой ход до того, как его сделают беллидо. Видимо, я опоздал.

Один из беллидо переложил пистолет в одну руку и поднес другую вертикально к стеклу шлема, что по беллидоски соответствовало приложенному к губам пальцу. Я понимающе кивнул, и он показал рукой куда-то мне за спину. Я обернулся, но ничего не увидел. Он показал снова, шагнув мне навстречу, и на этот раз я понял: «Выходим наружу». Повернувшись, я направился вверх по склону.

Мы вышли на поверхность, и мои сопровождающие показали на вход в другой туннель. Я кивнул и двинулся через площадку, краем глаза заметив, что они не последовали за мной. Рабочие не обратили на меня никакого внимания, и, дойдя до северного туннеля, я обернулся и увидел, как второй беллидо снова исчезает в южном.

На какое-то мгновение у меня возникла мысль – что случится, если я сейчас повернусь и направлюсь обратно в отель. Но лишь на мгновение. Глубоко вздохнув, я шагнул в туннель.

За первым поворотом меня ждали двое других беллидо, прозрачные стекла шлемов и наплечные кобуры которых на этот раз не вызывали никакого сомнения в их расовой принадлежности. Стоявший впереди шагнул ко мне, одной рукой выключив коммуникатор моего скафандра, а другой прижав к стеклу шлема маленький черный диск передатчика ближнего действия.

– Вы меня слышите? – раздался слабый голос.

– Да, – ответил я, узнав узор полос на его бурундучьей морде и невольно вздрогнув. Это был тот самый мнимый пьяница из поезда, чьи приятели упаковали меня в ящик с пряностями. – Приятная встреча, ничего не скажешь.

– На чьей вы стороне? – спросил он.

– По большей части на своей собственной, – ответил я. – Что касается прочего – я даже не вполне уверен, что это за стороны.

– Плохо, – жестко произнес он. – Либо вы с нами и Галактикой, либо с Модхрой. – Плечо его опустилось, и неожиданно дуло одного из его пистолетов прижалось к стеклу моего шлема. – Выбирайте.

Первым моим желанием было уклониться и отобрать у него пистолет или хотя бы попытаться направить его в другую сторону. Но у него было еще три пистолета, рядом стоял его напарник с другими четырьмя, и они были тренированы для боя в условиях низкой силы тяжести явно не хуже меня.

– Вы знаете, на чьей я стороне, – произнес я как можно спокойнее. – Я работаю на пауков. Они пытаются остановить войну до того, как она начнется.

Он не то фыркнул, не то пролаял:

– Уже слишком поздно.

Я подумал о Кермоде и о скрытых за обеспокоенным взглядом Бейты тайнах.

– Видимо, меня неправильно информировали, – сказал я.

Он долго смотрел на меня, и по выражению его лица (или морды?) невозможно было ничего понять. Затем его жесткие усы ощетинились и снова опали, и он убрал пистолет в кобуру.

– Пауки, – презрительно бросил он. – Идемте.

Он повернулся и пошел по коридору. Я последовал за ним, а второй беллидо шагал у меня за спиной.

– Где все халки? – спросил я.

– Под охраной, у входа в туннель, – пояснил первый беллидо. – Мы взяли их всех без лишнего шума, когда они явились на работу.

– И оставили их коммуникаторы включенными?

– Нет, конечно. Мы отслеживали их переговоры в течение нескольких дней, а затем смонтировали запись.

– Которую теперь передаете на соответствующих частотах, – кивнул я. – И один из ваших наверняка стоит рядом с голосовым синтезатором, чтобы в случае чего ответить на прямой вопрос с базы. Весьма умно.

– Хотя, возможно, бессмысленно, – мрачным тоном добавил он. – Предполагается, что все эти рабочие – новички. Если это не так, то на базе давно уже подняли тревогу. – Он повернулся ко мне. – Хотя, учитывая, что вы здесь, даже это, скорее всего, не имеет значения.

– Я никому ничего о вас не говорил, – заверил я его, пытаясь понять, какое отношение к делу имеет его замечание насчет новичков.

– Это тоже может не иметь никакого значения. Он почти наверняка преследует вас с самого начала.

– Возможно, – ответил я, гадая, кто такой «он». – Как, собственно, и вы.

– Точно. – В его голосе не слышалось ни хвастовства, ни злобной радости – он просто констатировал факт. – И все же для него уже может быть слишком поздно пытаться нас остановить.

– Будем надеяться, – согласился я. – Не думаю, что вы захотите рассказать мне, о ком, собственно, речь?

– О модхри, естественно, – ответил он, и голос его вдруг показался мне столь же холодным, как и стены туннеля. – О нем и его приспешниках.

– Хотите сказать, здесь, на курорте, готовится какой-то заговор?

Он остановился столь резко, что я едва на него не налетел.

– Вы считаете, что это просто заговор?

– Ну, я бы сказал, что это хорошо организованный заговор, – пробормотал я, несколько сбитый с толку его реакцией. – Для начала – у них великолепная связь.

Он рассмеялся лающим смехом.

– В минуты опасности у людей появляется чувство юмора, – сказал он. – Странный, но интересный дар.

Мы молча пошли дальше – беллидо, видимо, потерял интерес к разговору, я же пытался понять, что, черт возьми, он хотел сказать своей последней фразой. Если это не заговор – тогда что? И если этот так называемый модхри не один из халков – то кто он?

С того самого мгновения, когда на меня направили пистолет, было очевидно, что беллидо этим утром зря времени не теряли. Но окончательно я в этом убедился, лишь когда мы дошли до того места, которое я обнаружил накануне. В стене туннеля была проделана дыра размером два на три метра, за которой открывалась прорубленная в толще льда солидных размеров пещера. Внутри нее стояли еще двое беллидо, направив плазменные резаки на пол вокруг двух массивных телескопических подъемников, упиравшихся в потолок пещеры.

По мере того как шланги отсасывали воду, стекавшую в туннель, я все более отчетливо видел подо льдом металлическую поверхность. Я внимательно разглядывал ее сквозь клубящийся туман из ледяных кристалликов, пытаясь сообразить, почему она кажется мне столь знакомой.

А потом я понял. Это обшивка служебной подлодки, вероятно, той самой, насчет которой беллидо пытались всех убедить, что она спрятана в подводной пещере, где побывали мы с Бейтой.

Но она была здесь – таинственным образом перенесенная на сотни метров от того места, где ее видели в последний раз, да еще и сквозь толщу льда.

Повернувшись к своему проводнику, я обнаружил, что он, в свою очередь, тоже смотрит на меня.

– Похоже, вы удивлены, – сказал он.

Я снова заглянул в пещеру. Сейчас на карту была поставлена моя профессиональная гордость. Я внимательно разглядывал поднимающуюся из-подо льда субмарину, особенно в тех местах, где к ней были прикреплены подъемники, отметив интересную структуру их самих.

– Не особо. Эти подъемники оснащены микроволновыми точечными нагревателями. Вы притащили их сюда, поставили так, чтобы никто не видел, а потом начали выдвигать вниз, по ходу растапливая лед. Добравшись до воды, вы похитили лодку, прикрепили ее к ним, а затем снова начали протапливать путь наверх. Спокойно и без шума, без больших выбросов энергии, которые могли бы зафиксировать детекторы, и даже вода под лодкой успевала замерзать по мере того, как та двигалась вверх, так что никакой подозрительной дыры во льду не осталось.

– Замечательно! – Мне показалось, будто в его голосе послышались уважительные нотки. – А дальше?

– Вы меня обескуражили, – признался я. – От подводной лодки в ста метрах от воды, как мне кажется, нет никакой пользы. Если только, конечно, вы не сооружаете помещение для какого-то экзотического клуба.

– Ваше чувство юмора… – Он не договорил и слегка наклонил голову, словно прислушиваясь… а когда он снова выпрямился, я увидел, как ощетинились его усы. – Вас вызывают, – сказал он.

В его голосе прозвучало нечто такое, отчего у меня по спине пробежал холодок.

– Кто?

– Ваши друзья. – Он потянулся к моему шлему и включил коммуникатор.

– … тона, – послышался хорошо знакомый голос. – Повторяю: Терренс Эпплгейт вызывает Фрэнка Комптона. Черт побери, Фрэнк, я знаю, что вы где-то здесь.

Я выключил коммуникатор.

– Что я должен делать? – спросил я.

– А вы сами что собираетесь делать? – Каков вопрос, таков ответ.

Я поморщился, но особого выбора у меня не было.

– Мне нужно идти, – сказал я. – Я знаю Эпплгейта, и он не перестанет меня искать, пока не найдет.

– Тогда идите, – сказал беллидо.

Я всегда считал беллидо в какой-то степени непредсказуемыми, но даже при этом его реакция показалась мне весьма неожиданной.

– Замечательно! – вернул я его реплику. Пройдя мимо его товарища, замершего на месте, я начал подниматься по склону.

Я прошел метров тридцать, прежде чем заметил, что его передатчик все еще прикреплен к моему шлему. Сняв его, я сунул черный кружок в карман скафандра.

Лишь оказавшись в непосредственной близости от входа, я включил коммуникатор. Эпплгейт все еще продолжал меня вызывать, и голос его звучал теперь не столько сердито, сколько обеспокоено.

– Я здесь, – ответил я, как только он сделал паузу, чтобы набрать в грудь воздуха. – Эти дурацкие коммуникаторы…

– К черту коммуникаторы! – оборвал он меня. – С экскурсией на Бейлеркомб произошел несчастный случай.

Я почувствовал, как у меня сжалось сердце.

– Бейта? – спросил я уже на бегу, оскальзываясь и спотыкаясь.

– Не знаю, – ответил он. – Где вы?

– Возле новых санных трасс, у дальнего конца линии красных опор. Я возвращаюсь.

– Оставайтесь на месте. Сейчас буду.

Я нахмурился, но затем с опозданием отметил тихий звук шоршианских двигателей. Повернувшись, я увидел сверкающий истребитель «чафта-669», садившийся на лед в двадцати метрах от меня.

– Забирайтесь! – рявкнул в моем шлеме голос Терренса. Купол кабины уже был откинут.

– Садитесь на место оператора, – приказал он, показывая через плечо на кресло позади него.

– Что тут делает эта штуковина? – спросил я, хватаясь за поручни и падая в кресло. – Я думал, мы собирались лететь на Модхру-2.

– Идея Лосуту, – проворчал он, закрывая кабину и поднимая истребитель над поверхностью. – Он думал, что это сэкономит время – если мы приведем один из истребителей сюда, чтобы вы могли на него взглянуть. Я не мог даже и мечтать, что он на самом деле может нам для чего-то понадобиться. Держитесь.

Он запустил двигатель на полную мощность, и перегрузка вдавила меня в кресло.

– Что случилось? – крикнул я сквозь доносившийся сзади меня рев.

– Похоже, водитель не справился с управлением, и автобус врезался в ледяной столб, – ответил полковник. – Я услышал, что Бейта пыталась вас звать и что никто не мог вас найти, так что я поднял «чафту» и отправился на поиски сам.

Я снова почувствовал неприятный холодок по спине. Бейта меня звала? Зная, где я и чем занимаюсь, она пыталась меня вызывать? Маловероятно.

– Теперь ваша очередь, – велел он. – Что вы делали в закрытой зоне в скафандре рабочего?

– Хотел узнать, как идут работы в новых туннелях, – ответил я, снова переходя на ложь и одновременно пытаясь проанализировать возможные ловушки. – Если я собираюсь рекомендовать это место нашим клиентам, я должен знать о нем все, включая и то, каким образом оно будет развиваться дальше.

– Почему вы просто не попросили устроить вам экскурсию?

– На экскурсиях показывают только то, что хочет руководство.

Я увидел, что мы пролетали над отелем. А вот и утренний челнок! Но неподалеку от него стоял еще один корабль с угловатыми очертаниями военного транспортника. Прижавшись шлемом к стеклу, я смог различить фигуры в темно-зеленых халканских военных скафандрах, двигавшиеся в сторону отеля.

Но едва я изогнул шею, пытаясь увидеть больше, мой бывший начальник развернул истребитель на несколько градусов влево, отрезав мне обзор.

– Эй! – запротестовал я.

– Что «эй»? – крикнул он в ответ. – Вот черт!

– Ничего, – сказал я. – Далеко еще?

– Километров тридцать. Не волнуйтесь, я уверен, что с ней все в порядке.

На месте аварии царило оживление. Вокруг автобуса уже стояли три кареты скорой помощи, а несколько халков помогали пассажирам выбраться из разбитой машины. Сам автобус почти лежал на левом боку, воткнувшись носом в огромный ледяной сталагмит.

Эпплгейт посадил истребитель в пятидесяти метрах.

– На какой мы частоте? – спросил я, пока мы бежали к месту происшествия. – Я все еще на рабочем канале.

– На второй общей.

Я переключил частоту, и тишину взорвали отрывистые команды, стоны и всхлипывания раненых или испуганных туристов и успокаивающие голоса медиков.

– Бейта? – крикнул я.

– Она здесь, – ответил голос халка, и один из медиков, сидевший на корточках возле «скорой», поднял руку. Неподвижно сидевший у его ног человек поднял взгляд, и я увидел, что это действительно Бейта, на лице которой застыло страдальческое выражение. Но, по крайней мере, она была жива. Я направился к ней… и внезапно остановился, когда высокий халк преградил мне путь.

– Вы Комптон? – спросил он. Он был в военном скафандре, со знаками различия майора на воротнике.

– Прочь с дороги! – прорычал я, пытаясь его обойти.

Однако он не собирался уступать.

– Вы Комптон? – повторил он.

– Да, это он. – Эпплгейт взял меня за руку. – Прошу прощения, Фрэнк, но тут возникла ситуация…

– Только без шуток! – Я попытался высвободиться.

– С Бейтой все в порядке. Это займет не больше минуты.

Он повел меня вокруг автобуса к тому месту, откуда была видна его нижняя часть. Майор следовал за нами по пятам. Вблизи повреждения выглядели еще хуже, чем казалось с воздуха, и я вдруг обнаружил, что думаю о том, с какой скоростью ехал этот придурок, когда врезался в лед.

– Вон там, под тем выступом. – Мой, так сказать, конвоир показал на шасси между двумя правыми колесами. – Видите?

– Конечно вижу, – сказал я как можно более терпеливо. С этой точки длинный завернутый в пластик пакет трудно было не заметить. Учитывая, что рядом стояли трое халков, обследовавших и ощупывавших его со всех сторон, суть его являлась не более очевидной, чем содержание голографической рекламы на Таймс-сквер. – И что?

– Вы знаете, что это?

– Я забыл рентгеновские очки в другом костюме! – прорычал я. – Вы не пробовали его просто развернуть?

– Незачем, – мрачно заметил майор. – Это звуковой дезинтегратор, предназначенный для подводного бурения.

– Прекрасно, – сказал я. – А я-то тут при чем?

Вместо ответа халк показал на две из трех фигур, изучавших дезинтегратор. Они подошли к нам, и, прежде чем я успел среагировать, блеснул металл, и мои руки оказались в наручниках.

Мое сердце, которое уже и так отчаянно колотилось из-за Бейты, начало работать подобно отбойному молотку.

– Что вы делаете, черт бы вас побрал? – рявкнул я.

– Вас ждут в отеле. – Майор вцепился в мою руку и подтолкнул к машине «скорой». Я увидел, что медик уже поставил Бейту на ноги и помогал ей забраться внутрь. – Вас и вашу женщину.

– Что ж, ладно, – пробормотал я. В отдалении показался напоминавший шмеля тяжелый грузовик, захваты под брюхом которого походили на ноги гигантского насекомого. – Лучше пусть будет по-хорошему, – предупредил я.

– Ничего хорошего, Фрэнк, – тихо сказал Терренс Эпплгейт. – Совсем ничего.