Ровно через один час девять минут я почувствовал, как вагон слегка дернулся. Еще через две минуты открылась дверь впереди вагона и из тамбура появился кондуктор, который направился к нам по проходу, осторожно переставляя членистые ноги. Я смотрел, как он приближается, слыша рядом медленное дыхание Бейты; а когда паук оказался в четырех метрах от нас, по внезапно изменившемуся ритму дыхания девушки я понял, что она проснулась.

– Да? – послышался ее голос.

– Думаю, мы прибыли, – сказал я, поворачиваясь к ней.

– Да, прибыли. – Она потерла глаза. – Он пришел, чтобы показать нам наше новое купе.

– Вы знаете его номер? – спросил я.

– Да.

– Тогда скажите пауку спасибо, но мы как-нибудь доберемся туда сами. Подобный эскорт лишь привлечет к нам ненужное внимание.

Бейта поколебалась, затем кивнула.

– Ладно. – И пристально поглядела на кондуктора. Его шарообразное тело слегка дрогнуло, он развернулся и покинул вагон. – Ну так что? Идем?

– Терпение. – Я посмотрел на часы. Значит, для общения с пауком ей достаточно было на него взглянуть. Интересно! – Через двадцать минут мы прибываем на Нью-Тигрис. Входящих и выходящих вряд ли будет много, но, по крайней мере, мы будем не единственными, перемещающимися по поезду.

Все оставшееся время мы сидели молча, пока поезд не замедлил ход и не остановился. Затем, смешавшись с другими пассажирами, мы двинулись вперед.

Прогулка оказалась более интересной, чем я ожидал. Во время службы в разведке я обычно путешествовал на квадрорельсе третьим классом, пользуясь вторым лишь в редких случаях, когда какой-нибудь нервный бюрократ средней руки настаивал на том, чтобы к нему приставили сопровождающего. Тогда я оказывался в вагонах, где преобладали бизнесмены, чиновники или второразрядные знаменитости, которые не могли позволить себе место первого класса.

Сейчас же, проходя через последний из вагонов второго класса в первый, я смог увидеть, как путешествует элита и знать Галактики. Кресла сами по себе были больше и по размерам и лучше оборудованы, чем во втором и третьем классе, кроме того, они были намного подвижнее. В третьем классе кресла были закреплены на месте, и их положение можно было регулировать лишь отчасти. Кресла второго класса были установлены на небольших круглых площадках в полу, что позволяло им как поворачиваться, так и сдвигаться на некоторое расстояние в стороны, давая пассажирам возможность общаться друг с другом. В вагонах же первого класса дело обстояло еще лучше – кресла могли перемещаться по вагону как угодно, в результате ровных проходов и рядов практически не существовало.

Что меня удивило – так то, как распределялись между собой пассажиры. В отличие от низших классов, где путешественники старались держаться поближе к представителям своей расы, вагоны первого класса были куда более неоднородны. Шорши и беллидо сидели вместе, ведя какие-то серьезные дискуссии, люди же на равных беседовали с халками или джури, несмотря на то что обе эти расы активно занимались колонизацией своих систем, когда Карл Великий лишь строил планы завоевания Центральной Европы.

Даже политические пристрастия, казалось, не имели никакого значения. Между джури и циммахеями имелись серьезные разногласия по поводу освоения нескольких планет на границе их империй, однако я заметил компанию из тех и других, которая сидела вокруг стола, играя в карты и вполне дружелюбно болтая друг с другом.

Возле стойки бара в вагоне-ресторане обстановка была примерно такой же, особенно с учетом того, что алкоголь и прочие напитки лишь способствовали всеобщей доброжелательности. Только в самом ресторане представители разных рас в основном сидели раздельно, да и то, как я подозревал, исключительно из-за различий в пище и застольных манерах, а не по причине ксенофобии.

Перед рестораном располагался еще один сидячий вагон первого класса, где царила точно такая же смесь всевозможных рас, а за ним – купейный вагон, где нам и предстояло продолжить путь.

Как я и ожидал, купе оказалось вполне уютным. Конечно, оно было небольшим, но имеющееся пространство использовалось столь эффективно, что тесноты практически не ощущалось. К передней стене была прикреплена узкая, но удобная койка, которую можно было сложить, освободив дополнительное место. Над койкой находилась багажная сетка, куда были аккуратно уложены оба моих чемодана. У противоположной стены стояло кресло, с одной стороны от которого располагался компьютер, а с другой – большой дисплей, сейчас темный. Напротив дисплея висела складная вешалка для одежды с пластиковыми крючками и встроенной ультразвуковой системой чистки. В углу приткнулась крошечная душевая кабина с умывальником. Наконец, у задней стены находился диван с расположенными над ним светильниками. Все это было окрашено в приятные глазу цвета.

– Мне нравится, – заметил я, обходя купе, дотрагиваясь до различных кнопок и проводя пальцами по полированному дереву и металлу. Кресло на ощупь выглядело кожаным, в то время как поверхность дивана напоминала нечто среднее между бархатом и мягчайшим пером.

– Я в этом не сомневалась.

Пройдя мимо меня, Бейта дотронулась до кнопки под дисплеем. Диван и светильники скрылись внутри задней стены, которая, в свою очередь, ушла в стенку душевой кабины, открыв зеркальное отражение точно такого же купе.

– Это мое. – В ее голосе прозвучало легкое предупреждение.

– Ясно.

Впрочем, ей в любом случае нечего было опасаться, даже если бы меня сейчас не интересовали куда более важные дела.

Снова подойдя к койке, я потянулся к багажной сетке и снял с нее тот чемодан, что поменьше. И тут у меня в мозгу словно сработал сигнал тревоги. Раньше, когда я выносил чемоданы из ресторана на пересадочной станции, ручка из кожзаменителя была гибкой и даже слегка болталась. Сейчас же за нее вообще невозможно было ухватиться.

– Бейта, не могли бы вы посмотреть меню вагона-ресторана? – небрежным тоном попросил я, открывая чемодан.

– Минуту, – ответила она, усаживаясь в кресло и разворачивая к себе дисплей.

Теперь, когда ее внимание было занято, я смог присмотреться к ручке внимательнее.

Причина изменившегося ощущения сразу же стала очевидной. Пространство между ручкой и чемоданом, благодаря которому она свободно ложилась в руку, было теперь заполнено каким-то веществом, словно эклер с двойной порцией крема. Материал полностью совпадал по цвету и текстуре с кожзаменителем, но почему-то я сомневался, что это был именно он.

– Вот, – объявила Бейта, разворачивая дисплей. – Но я думала, вы уже поели на станции Терра.

– Опытный путешественник приучается есть всегда, когда имеется такая возможность. – Подойдя к девушке, я быстро пролистал меню. – Полагаю, вряд ли здесь пассажирам первого класса доставляют еду в купе?

– Обычно – нет, – ответила она. – Хотите, чтобы я попросила кого-нибудь из рабочих или кондукторов что-нибудь вам принести?

– Нет, спасибо. У меня же есть вы. Будьте хорошей девочкой и сходите, закажите мне салат, ладно?

В свое время я обнаружил, что фраза «будьте хорошей девочкой» – удивительно действенный способ быстро определить характер женщины. В отличие от большинства из тех, над кем я проделывал подобный опыт, Бейта даже глазом не моргнула.

– Как хотите, – сказала она, поднимаясь с кресла.

Пройдя через купе, она коснулась кнопки, открывавшей дверь, и скрылась в коридоре.

Я подошел к двери и проверил, заперта ли она. Затем, вернувшись к койке, снял с сетки второй чемодан. Самоходный багаж – обычное дело, так что вряд ли хотя бы один из сотни путешественников имел представление об истинном предназначении ручек. А я – имел, из-за хронической проблемы с мотором у моих чемоданов.

Возможно, это стоило воспринимать с некоторой иронией, но в данный момент меня волновало другое. Ручка второго чемодана была обработана точно таким же образом, как и первого. Достав карманный универсальный инструмент, я открыл лезвие размером с полпальца – самый большой нож, разрешенный на квадрорельсе, – и начал осторожно ковырять под ручкой.

Первым моим предположением было, что пауки решили подсадить мне «жучок» или передатчик. Но по мере того, как я углублялся все дальше, миллиметр за миллиметром, не обнаруживая ничего, кроме тончайших проводов, эта мысль начинала становиться все более сомнительной. Наконец, на глубине в два сантиметра, я наткнулся на нечто знакомое. Вот только это был не передатчик, а приемник малого радиуса действия, соединенный с маленьким импульсным конденсатором, от которого и шли скрытые внутри ручки провода – схема, которую можно найти, например, в дистанционно управляемой противопехотной мине.

Достав ридер, я нашел чип с этикеткой «Британская энциклопедия». У Бейты был специально доработанный ридер, не так ли? У меня тоже. Вставив чип, я нажал кнопку включения ридера и поднес один его угол к кусочку материала, соскобленного с ручки.

Встроенный в мой ридер детектор являлся одним из наиболее совершенных продуктов технологии Терранской конфедерации, за который любой сотрудник разведки, вероятно, отдал бы правую руку лучшего друга, но он не мог обнаружить даже малейших следов химических веществ, содержащихся в любой взрывчатке. Я дважды подстроил детектор, просто для надежности, а затем переключил его в режим поиска ядов. И снова ничего. Однако «ничего» в случае ядов могло лишь означать, что отравляющее вещество слишком хорошо замаскировано для того, чтобы его можно было легко распознать. К счастью, имелись способы выманить его наружу. Достав зажигалку, я повернул крышку над соплом так, чтобы она служила в качестве держателя, положил на нее кусочек загадочного материала, – настроил соответствующим образом детектор и щелкнул кнопкой. Вспыхнуло чистое голубовато-белое пламя, затем на секунду заклубился бледный дымок от сгоревшего образца. Погасив зажигалку, я отложил ее в сторону и взглянул на результаты анализа.

На этот раз детектор наконец обнаружил активный ингредиент, тщательно скрытый под оболочкой из безвредного вещества. «Саарикс-5» – нервно-паралитический газ.

Я вынул чип и убрал его вместе с ридером в карман. Перед моим мысленным взором вновь возникла малоприятная картина – мертвый посыльный пауков. За все время путешествия с Земли никто не пытался предпринимать против меня каких-либо действий, и мне уже начинало казаться, что его смерть – лишь странное совпадение, результат некоего случайного преступления, не имевшего никакого отношения ко мне. Теперь же походило на то, что кто бы ни стоял за тем убийством, он просто выжидал, когда придет подходящее время. Вот только на этот раз жертвой мог оказаться не один я. В зависимости от того, какова была концентрация «саарикса-5» в ручках чемоданов, его вполне могло хватить, чтобы убить любого, дышащего кислородом, в радиусе десяти метров. Если бы убийца привел свое устройство в действие в закрытом пространстве вагона, последствия могли быть еще хуже.

В результате возникал еще один интересный вопрос. А именно – прежде всего каким образом вообще удалось проделать подобный трюк? После отлета с пересадочной станции чемоданы были все время у меня на виду, за исключением пары минут после того, как челнок причалил к туннелю, – когда пассажиры поднялись по трапу и конвейер доставил багаж в туннель после нас. Трудно было представить, чтобы кто-то смог установить устройства за столь короткое время. Еще более странно, что детекторы пауков ничего не обнаружили.

Или обнаружили. Возможно, именно поэтому паук-рабочий ушел вместе с моими чемоданами. Но в таком случае почему меня не задержали, или не высадили с поезда, или хотя бы не извлекли опасные устройства?

Если только все это не проделал сам паук.

Я уставился на чемоданы, чувствуя, как у меня холодеет внутри. Пауки обеспечивали исправную работу квадрорельса уже по крайней мере последние семьсот лет. За все это время не было ни единого случая какого-либо конфликта среди них, из чего естественным путем следовало, что их культура полностью монолитна, без каких-либо группировок, разногласий или соперничества.

Но что, если это было не так? Если все же существовали некие группировки, лишь одна из которых хотела предотвратить угрозу межзвездной войны? В таком случае могла быть и другая, выступавшая против того, чтобы их секреты были выданы какому-то презренному человеку, особенно такому, с которым не желало иметь дело его собственное правительство.

Более того, они вполне могли постараться, чтобы подобного не произошло.

Собрав крошки соскобленного материала, я снова начал запихивать его под ручку. Бейта могла в любой момент вернуться, и если она ничего не знала насчет «саарикса» – сейчас было не самое подходящее время для того, чтобы сообщать ей эту новость. Если же знала – тогда тем более важно, чтобы она ни о чем не догадалась. Неплохо, конечно, было бы попытаться обезвредить приемник или конденсатор, но детонатор мог быть снабжен встроенной системой диагностики, а оборудования, которое могло бы ее обмануть, у меня не было. К тому же, если бы мой будущий отравитель обнаружил, что я нейтрализовал данную угрозу, он мог бы придумать что-нибудь другое, а всегда лучше иметь дело с ловушкой, о которой уже знаешь.

Я сидел в кресле, пролистывая цветную компьютерную брошюру по истории квадрорельса, когда вернулась Бейта с луковыми колечками.

– Спасибо, – сказал я, беря у нее корзинку. Запах напомнил мне сорт, который я когда-то пробовал в Сан-Антонио. – Хотите?

– Нет, благодарю вас. Составили какой-нибудь план?

– Пока что собираю информацию, – ответил я, пробуя колечко. На вкус они оказались точно такими же, как и в Сан-Антонио. – Для начала я хотел бы, чтобы вы запросили у пауков перечень ситуаций, когда на квадрорельсе разрешен провоз оружия.

– Это и мне известно. Личное оружие, вроде беллидоских церемониальных пистолетов, можно положить в запирающиеся ящики на пересадочной станции, которые затем грузят в багажные контейнеры под вагонами. Более крупное оружие и военную технику можно отправлять лишь в грузовых вагонах и лишь по специальному разрешению правительства.

– Да, про официальные исключения я знаю, – кивнул я. – Мне бы хотелось знать о неофициальных.

Девушка пожала плечами.

– Таких нет.

– Нет вам известных.

– Таких нет, – повторила она, на этот раз несколько тверже.

Я медленно выдохнул, стараясь сохранять спокойствие. Безапелляционные высказывания всегда приводили меня в бешенство.

– И все же спросите пауков. Мне также хотелось бы знать все об имеющихся в туннеле детекторах. Как они работают, что входит в их задачу и что конкретно они могут, а что не могут обнаружить.

Похоже, моя просьба несколько ее смутила.

– Я не уверена, что пауки пожелают давать вам подобные сведения.

– У них нет выбора, – усмехнулся я. – Они сами попросили меня заняться решением их проблемы, помните? Либо я получаю то, что мне нужно, либо ухожу.

Уголок ее рта дернулся.

– Ладно, спрошу. Но ни у кого из кондукторов таких сведений нет.

Еще одно безапелляционное утверждение. Хотя на этот раз я ей поверил.

– Прекрасно. У кого есть?

– Придется обратиться к начальнику станции. – Бейта задумчиво наморщила лоб.

– Это что, проблема? – удивился я. – Я полагал, что вы можете общаться со всеми пауками.

– Да, могу, – ответила она. – Но на станции Яндро их не так много. Возможно, для связи с начальником не хватит.

– В смысле?..

– Мой метод общения действует на ограниченном расстоянии, – неохотно пояснила она. – На большие расстояния можно передавать сообщения между пауками, но только если они физически находятся недалеко друг от друга.

Значит, ей даже не нужно было смотреть на паука, чтобы общаться с ним. Что это – некая разновидность телепатии?

Проблема заключалась в том, что, насколько мне было известно, ни один человек до сих пор не демонстрировал истинных, воспроизводимых телепатических способностей. И то же самое – опять-таки насколько мне было известно – относилось ко всем иным известным расам Галактики. Получалось, что Бейта… кто она?

– С другой стороны, мы будем стоять на станции только пятнадцать минут, – напомнил я ей. – Не так уж и много времени.

– Да, но мне нужно будет передать только одну короткую просьбу, – заметила она. – Саму информацию соберут и перешлют нам уже позже, вдогонку поезду.

– Думаю, все получится, – после некоторых размышлений сказал я.

Груз и пассажиры путешествовали со стандартной скоростью квадрорельса, один световой год в минуту, но контейнеры с новостями и почтой каким-то образом умудрялись пересекать Галактику в тысячу с лишним раз быстрее. Согласно наиболее популярной версии, после того как поезд набирал скорость, пауки с помощью антенны почтового контейнера передавали информацию на поезд, следовавший впереди, используя сам туннель в качестве гигантского волновода.

По общему мнению, устройство для передачи сообщений находилось в непроницаемом корпусе и было полностью автономным, так что даже пауки не могли проникнуть внутрь его, пока поезд находился в пути. Но, естественно, теоретиков это не останавливало. Некоторые из них настолько страдали паранойей, что были убеждены, будто пауки читают всю информацию, прежде чем ее передать, даже зашифрованную.

– Полагаю, вы можете устроить так, чтобы они переслали нам все данные независимо от того, в каком поезде мы будем в это время находиться? – спросил я.

Бейта кивнула.

– Я скажу об этом начальнику станции.

– Пусть информацию перешлют нам на Керфсис.

Она удивленно посмотрела на меня.

– Керфсис? Джурианская колония?

– На самом деле – региональная столица, – поправил я. – А что? У вас какие-то проблемы с джури?

– Нет, но… – Казалось, мой вопрос привел ее в замешательство. – Я думала, мы пересядем на трансгалактический экспресс на Хомшиле и отправимся прямо к филлийцам. Ведь именно там предполагается нападение на станцию?

Вздохнув, я бросил в рот последнее колечко и встал.

– Пойдем.

– Куда? – осторожно поинтересовалась она.

– В бар, – ответил я. – Мне нужно чего-нибудь выпить.

Девушка молча последовала за мной по коридору, через вагон первого класса, в котором царила все та же дружелюбная атмосфера, и в вагон-ресторан.

В баре было довольно оживленно, но большинство посетителей сидели компаниями, и еще оставалось несколько свободных столиков для двоих. К одному из них, расположенному в углу, я и направился. Кресла не производили впечатления удобных – вероятно, недавно ими пользовался кто-то из шорши.

– Что будете? – спросил я, указывая ей на одно из кресел и садясь в другое.

Кресло определило мой вес и температуру тела, сделало правильный вывод о видовой принадлежности и перестроилось, став намного более комфортабельным.

– Что-нибудь безалкогольное, – сухо сказала она.

– Трезвенница, значит? – Нажатием кнопки посреди столика я вызвал голографическое меню. Быстро проглядев его, я выбрал лимонад для нее и чай со льдом для себя. – Плохо. Алкоголь помогает завязывать более близкие знакомства.

– Но он может и одурманить, подставив под удар со стороны врага, – последовало очередное безапелляционное возражение.

Я вспомнил мертвеца на Манхэттене и напичканные «саариксом» чемоданы в моем купе.

– К счастью, у меня нет врагов, – пробормотал я.

Ее бровь слегка дернулась, хотя, возможно, мне это только показалось.

– Зачем, собственно, вы меня сюда привели? – спросила она.

– Я хотел пойти куда-нибудь, где мы могли бы поговорить наедине. Полагаю, пауки установили в купе «жучков».

– Вряд ли они бы так поступили…

– Ожидать можно чего угодно.

На самом деле я знал, что никаких жучков нет. Мои часы принадлежали к числу столь же невероятно дорогого технического оборудования, что и потайной детектор в ридере, и они сразу же предупредили бы меня, если бы обнаружили какие-либо признаки подслушивающих устройств. Еще одна безделушка, за которую мои бывшие коллеги по разведке, вероятно, отдали бы какую-нибудь часть тела.

– Думайте что хотите. – Голос Бейты звучал все так же сухо, но теперь в нем чувствовалась еще и усталость. – О чем вы хотели поговорить?

Я глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Пока что все мои попытки найти к ней подход оказывались безрезультатными. Однако я все же решил попробовать еще раз.

– Послушайте, – начал я. – Если следовать здравому смыслу – того, что, по словам Кермода, видел паук, просто не может быть. Пауки тщательно проверяют все, что попадает в туннель, а на филлийской пересадочной станции не менее тщательно проверяют все то, что из него выходит. Нет никаких шансов на то, что кому-то удастся доставить хоть сколько-нибудь серьезное оружие в окрестности станции, и уж тем более – ее уничтожить.

– Именно поэтому вас и попросили заняться расследованием.

– Собственно, я и пытаюсь сказать, что вся эта история совершенно сбивает меня с толку. Честно говоря, я даже не знаю, с чего начать.

Она потянулась было к моей руке, лежавшей на столе, но где-то на середине движения, видимо, передумала, и ее рука упала на колени.

– Пауки бы вас не наняли, если бы не считали, что вы сумеете справиться, – сказала она.

Слова ее прозвучали ободряюще, и в них чувствовалось искреннее беспокойство. Значит, ей не чуждо было сочувствие, просто она боялась это показать?

Возможно. И тем не менее я не мог избавиться от впечатления, что она скорее наблюдатель, созерцающий разворачивающуюся драму, а не один из ее непосредственных участников.

– Спасибо, – скромно сказал я. – Надеюсь, что вы правы.

– Да, права, – твердо ответила она и окинула вагон взглядом, словно желая убедиться, что рядом нет никого, кто мог бы нас услышать, после чего наклонилась ко мне через стол. – Но почему на Керфсис? Вы подозреваете джури?

Подошел паук с нашими напитками. Я подал Бейте ее лимонад и глотнул чая со льдом. Он был крепким и сладким, как раз таким, как я любил.

– Более вероятно, что проблема в ком-то из соседей филлийцев. Возможно, у них были причины для серьезного недовольства. Просто хотелось бы выяснить, не изменились ли у джури въездные формальности за ту пару лет, которая прошла с тех пор, как я в последний раз ездил на квадрорельсе.

Девушка отхлебнула глоток лимонада, и в глазах ее промелькнуло легкое удивление, будто она пробовала его впервые в жизни.

– Можно узнать зачем? – спросила она.

Я кивнул в сторону слегка куполообразного потолка, на котором была изображена светящаяся карта Галактики и сети квадрорельса.

– Вот в чем проблема. Филлийцы, можно считать, обитают на другом конце Галактики, и даже если пользоваться только экспрессами, путь туда займет почти два с половиной месяца. Мы просто не успеем до них добраться.

– У нас есть четыре месяца.

– Нет, это у филлийцев есть четыре месяца, – поправил я. – У нас же, со своей стороны, их нет… потому что первыми, вероятнее всего, подвергнутся нападению вовсе не филлийцы.

Глаза Бейты сузились.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что кем бы ни были эти разжигатели войны, они должны быть полными безумцами, чтобы сразу же нападать на филлийцев. Филлийские солдаты генетически запрограммированы на лояльность, их система обороны считается непревзойденной, и в зависимости от того, как считать, их империя является либо крупнейшей, либо второй по величине в Галактике. Вы стали бы пытаться с ходу на них нападать?

Она сжала губы.

– Думаю, нет.

– Следуя той же логике, в качестве первой цели, вероятно, будет избрана одна из более молодых и потому менее опасных рас. Если ограничиться теми, кто присоединился к галактическому сообществу за последние двести лет, то к таковым можно отнести джури, циммахеев, траго-седжей и беллидо. – Я глотнул чая. – И естественно, нас.

В течение последующей минуты слышался лишь приглушенный гул полудюжины других разговоров и размеренный стук колес. По предыдущим своим поездкам я помнил, что вагоны-рестораны в поездах квадрорельса спроектированы таким образом, что громкость и разборчивость беседы резко пропадала в полуметре от центра стола. Это обеспечивало намного большее уединение, чем могло бы показаться, и, собственно, именно поэтому я хотел поговорить обо всем именно здесь.

– И кого бы они ни выбрали в качестве испытательной цели, – наконец сказала девушка, – им потребуется запас как минимум в пару месяцев, прежде чем атаковать филлийцев.

– Верно, – кивнул я. – Что, по сути, означает – это может произойти в любой момент.

Она отхлебнула еще лимонада.

– Но если вас интересуют въездные формальности – не лучше ли будет отправиться сразу на Джуркалу?

– Не думаю, – ответил я. – На станции центральной планеты – любой центральной планеты – будет чересчур оживленно для того, чтобы можно было как следует осмотреться. На планете – региональной столице, типа Керфсиса, будет все то же самое, только намного спокойнее. Мы слетаем на челноке на пересадочную станцию, выясним, что и как, а потом сядем на следующий поезд и поедем дальше.

– Куда?

– Пока еще не знаю. Думаю, наши вояки выберут для испытаний какую-нибудь более развитую цивилизацию, чем мы или траго-седжи. Остаются джури, циммахеи и беллидо.

Бейта ненадолго задумалась.

– Беллидо вполне бы могли подойти, – предположила она. – Их мир расположен дальше по рукаву Галактики, чем Терранская конфедерация, и потому изолирован в еще большей степени.

– Верно, но в данный момент мы движемся в ином направлении, – напомнил я. – Чем тратить время на то, чтобы возвращаться назад, лучше продолжить путь и проверить, как обстоят дела у джури и циммахеев.

– В космосе много миров, – пробормотала девушка, глядя в стакан.

Я кивнул, глотнул еще чая и окинул взглядом бар. За двумя столиками собрались джури, остальные же в основном занимали шорши и беллидо. В дальнем углу с человеком беседовали двое циммахеев, скрытые клубящимся голубым дымом, поднимавшимся над чашей пунша-скински, а над ними тяжко трудился вентилятор, не давая дыму распространяться по помещению.

– Пока мы едем, есть время для размышлений о том, какую территорию предпочтут нападающие для испытаний своего оружия, – сказал я. – Но как бы там ни было, пространство для поиска весьма обширно. – Я поднял брови. – Хотелось бы лишь надеяться, что мы с вами – не единственные, кто этим занимается.

– Что будем делать, если мы их найдем? – Бейта проигнорировала мой намек. – Я имею в виду, потенциальных агрессоров?

– Все, что нужно будет сделать нашим друзьям-паукам, – отменить поезда на эти планеты.

Бейта как-то странно вздохнула и посмотрела на меня.

– Возможно.

– Что значит – возможно? – нахмурился я. – Это же их транспортная сеть, так? Почему они не могут объявить кого-то персонами нон грата и отказаться останавливать поезда на их станциях?

– Не знаю, – ответила она. – Наверное, могут. Просто не знаю.

Я пристально взглянул на нее, пытаясь понять, что скрывается за бесстрастным выражением ее лица. Если пауки действительно не могли этого сделать, значит, настоящие хозяева транспортной сети вовсе не они. И подобное отнюдь не относилось к числу новостей, которые мне хотелось бы сейчас услышать.

– Ладно, как они будут с этим разбираться – их проблема, – сказал я, что даже для моих собственных ушей прозвучало достаточно неубедительно. – Наша задача – просто выяснить, кто и когда. – Я зевнул. – Похоже, пора немного отдохнуть.

– Да, – ответила она, отхлебнув еще лимонада и вставая. – И не беспокойтесь. Я ничего не скажу паукам о… ну, вы знаете.

– Спасибо, – ответил я, тоже поднимаясь. На самом деле меня не слишком беспокоило, узнают или нет пауки о нашем разговоре. Главной причиной для того, чтобы он состоялся вне пределов купе, было желание выяснить, начнут ли пауки хоть как-то суетиться из-за того, что я оказался вне досягаемости их ядовитых ловушек. Но, похоже, с их стороны не последовало никакой реакции, по крайней мере такой, какую я мог бы заметить, и в результате я оказался по сути там же, откуда начал. Возможно, что-то должно было случиться позже.

Тем не менее после этого разговора мне удалось установить с Бейтой хоть какие-то отношения, что само по себе того стоило.

И уж во всяком случае, чай со льдом оказался весьма хорош.