Первое, что привлекло внимание Джин, когда она снова открыла глаза, стряхивая с себя забытье, было нечто пушистое и щекочующее под подбородком. Второе, что она не замедлила ощутить, – у неё ничего не болит…

Девушка чуть шире приоткрыла глаза, щурясь от яркого света, лившегося в комнату откуда-то справа от нее, и попыталась сориентироваться. Если память не изменяла ей, а за это нельзя было ручаться, когда она наконец оставила за спиной лес и вышла на дорогу, время уже перевалило за полдень. Неужели этот же самый день? Вряд ли, ведь Джин чувствовала себя отдохнувшей и полной сил. К тому же… Она осторожно попробовала повернуть шею. Все ещё немного больновато, однако ни в какое сравнение не идет с тем, что было. По всей видимости, минул один день, если не больше.

И на протяжении всего этого времени она оставалась без сознания? Без сознания естественным образом? Или же её нарочно накачали наркотиками, чтобы допросить? Откуда-то справа послышался скрип дерева. Стараясь не делать лишних движений, Джин повернула голову. В массивном кресле возле окна примостилась маленькая девчушка, на вид лет семи-восьми. Она сидела, скрестив ноги, положив на них открытую книгу.

– Привет, – хрипло произнесла Джин. Девчушка вздрогнула и оторвалась от книги.

– Привет, – ответила она и положила книжку на пол возле кресла. – Я не заметила, как вы проснулись. Как ваше самочувствие?

Джин смочила слюной пересохшие губы.

– Сносное, – сказала она, и на этот раз слова дались ей с меньшим трудом. – Впрочем, я немного проголодалась. А сколько же я спала?

– Ой, долго, почти пять дней, хотя временами вы просыпались и бредили…

– Пять дней? – Джин почувствовала, как у неё от удивления открылся рот… а затем до неё дошли и другие слова девочки – Ты говоришь, что я бредила? – осторожно переспросила она. – Надеюсь, я не говорила ничего чудного?

– Ой, нет, хотя моя тетя утверждает, что вы очень сильная.

Джин поморщилась.

– Да, мне это часто говорят, – ей оставалось только надеяться, что она никому не сделала больно и не выдала принадлежность к клану Кобр. – А кто-нибудь… да ладно, сейчас не об этом. Скажи мне лучше, как тебя зовут?

Вид у девчушки был такой, будто она допустила оплошность.

– О, простите меня, – малышка наклонила голову и, приподняв правую руку, коснулась лба сложенными щепоткой пальцами. – Меня зовут Гизелла, я вторая дочь Намида Сэммона, младшего брата Крупна Сэммона.

Джин попробовала воспроизвести её жест, внимательно наблюдая при этом за лицом Гизеллы. Даже если ей сей маневр удался не до конца, девочка явно этого не заметила.

– А я Жасмин, – представилась Джин, – третья дочь Джастина Алвентина.

– Мое почтение, – кивнула Гизелла, поднимаясь на ноги, чтобы подойти ближе к постели, – Прошу простить меня, но Тетя Иврия просила меня известить её, как только вы проснетесь и придете в сознание.

Девочка шагнула к двери, рядом с которой на стене находилось нечто вроде переговорного устройства. Набрав номер, она радостно прощебетала что-то, а Джин тем временем быстро осмотрела свои раны.

Поразительно. Глубокие ссадины на руке и щеке уже затянулись розовой кожей, а многочисленные синяки на груди, оставленные предохранительными ремнями, бесследно исчезли. В её левом коленном и локтевом суставах ещё ощущалась некоторая болезненность, но все равно они были в гораздо лучшем состоянии, нежели Джин ожидала, в особенности, если вспомнить, какие страдания они доставляли ей сразу после аварии. Значит, либо все её ушибы оказались на самом деле не столь опасны, как ей показалось, либо…

Нет, никаких либо. Просто квазаманская медицина оказалась такой же высокоразвитой, как и медицина Миров Кобры, основанной на природных целебных силах. А может, даже и более того…

Гизелла окончила свой разговор и шагнула к комоду с другой,стороны двери.

– Они скоро придут сюда, – сказала она, вытаскивая из ящика бледно-голубой наряд, затем показала его Джин, спрашивая её мнение.

– Тетя Иврия полагает, что вы захотите одеться, прежде чем они появятся здесь.

– Да-да, разумеется, – кивнула Джин и, сбросив с себя пушистое одеяло, опустила ноги на пол.

Ткань, как она тотчас обнаружила, разительно отличалась от того псевдо-квазаманского материала, из которого им сшили костюмы перед отправкой с Авен-тина, а вот покрой оказался похожим. Тем не менее, Джин решила не рисковать, и поэтому, притворившись, будто её левая рука все ещё плохо действует, позволила Гизелле самостоятельно управиться со всеми складками и застежками. К счастью, она не заметила для себя ничего особенно нового.

«Это означает, что отныне я смогу, не допуская ошибок, одеваться сама, – подумала Джин, одергивая подол короткой туники, – по крайней мере, до тех пор, пока меня не принарядят во что-нибудь новенькое».

Она попыталась расслабиться и, прислушиваясь, приготовилась к появлению остальных.

Долго ждать ей не пришлось. Буквально через несколько минут её аудиосенсоры уловили приближающиеся шаги трех человек. Набрав полную грудь воздуха, Джин обернулась к двери, которая мгновенье спустя распахнулась, и в комнату вошли две женщины и мужчина.

Первая женщина наверняка являлась главой этой «делегации» – это было ясно с первого взгляда по её богатой одежде и почти что царственной поступи. Эта женщина, тотчас догадалась Джин, требовала к себе почтения всех домашних и вряд ли согласится на нечто меньшее со стороны гостьи. Вторая женщина являла собой её полную противоположность: молодая и скромно одетая, она явно привыкла держаться в тени, молча делая свое дело. «Служанка, – подумала Джин, а может, рабыня». Мужчина же…

Его взгляд завораживал в буквальном смысле слова. Джин потребовалось несколько мгновений, чтобы отвести глаза в сторону от его гипнотизирующего взгляда и быстро окинуть его с головы до ног. Он был молод – примерно её возраста, а может, и на пару лет моложе. Однако в нем, как и в старшей женщине, поражала та же самая царственная осанка. Черты лица у них тоже были похожи. Родственники? Весьма вероятно.

Старшая женщина остановилась в метре от Джин и слегка склонила голову, как бы обозначая поклон.

– От имени семьи Сэммон, – произнесла она спокойным, полным достоинства тоном, – я приветствую тебя в нашем доме.

Джин поняла, что от неё явно чего-то ждут, и, вовремя спохватившись, повторила жест, которому научилась у Гизеллы, то есть поднесла ко лбу кончики пальцев. Уловка, похоже, сработала.

– Благодарю вас, – ответила она старшей женщине, – ваше гостеприимство для меня – высокая честь.

Произнесенные слова явно оказались не к месту – по лицам вошедших Джин тотчас догадалась, что от неё ждали чего-то другого. Однако в их глазах читалось скорее удивление, нежели гнев, и Джин мысленно скрестила пальцы, моля бога, чтобы сочиненная ею история дала объяснение её огрехам. – Я – Жасмин, дочь Джастина Алвентина.

– А я – Иврия Сэммон, – представилась старшая женщина, – супруга Крупна Сэммона и мать его детей, – она жестом указала на стоящего рядом молодого человека, – Дауло, старший сын и наследник Круина Сэммона.

– Ваше гостеприимство для меня – высокая честь, – повторила Джин и снова коснулась пальцами лба.

Дауло в ответ кивнул.

– Твои манеры и привычки выдают в тебе нездешнего жителя. Ты явно не из наших мест, – продолжала Иврия, в упор глядя на гостью, – где твой дом, Жасмин Алвентин?

– Я жила в разных местах, – отвечала Джин, изо всех сил пытаясь не выдать себя ни выражением лица, ни голосом. Это было труднее всего. Что бы сейчас она ни сказала, её хозяева при желании всегда смогут уличить её во лжи, если только станут копать глубже. Так что надежнее всего назвать с полдюжины городов, разбросанных по западному изгибу Полумесяца, где высокая плотность населения слегка затруднит возможные поиски. – Мой нынешний дом находится в городе Соллас.

На какое-то мгновение Джин с ужасом подумала, что допустила жуткую оплошность. Кто знает, может быть, за годы, прошедшие со времени визита её отца, с Солласом что-то произошло.

Лицо Иврии на мгновение приняло суровое выражение.

– Ах, значит, ты горожанка, – кисло заметил Дауло.

– Горожанка или нет, но она наша гостья, – возразила Иврия, и Джин вздохнула свободно. Что бы они там не имели против городов, она пока что не выдала в себе пришельца с другой планеты.

– Скажи мне, Жасмин Алвентин, что привело тебя в Милику?

– Так вот, значит, где я, – воскликнула Джин, – Милика? Я и не знала, куда меня принесли. В результате аварии мы потеряли машину, – Джин непроизвольно вздрогнула – у неё перед глазами возникла кошмарная картина разбитого шаттла.

– Где же произошел этот несчастный случай? – поинтересовалась Иврия, – по дороге из Шаги?

Джин беспомощно всплеснула руками.

– Я точно не знаю, куда мы попали. Мои спутники – мой брат Мандер и двое других – занимались в лесу отловом насекомых для их лаборатории.

– Вы передвигались по лесу пешком? – вставил вопрос Дауло.

– Нет, – ответила Джин, – Мандер изучает насекомых – он пытается разгадать их секреты и найти им практическое применение. То есть, пытался. У нас была специально оборудованная машина, которая могла свободно проходить между деревьями и сквозь подлесок. Меня просто захватили с собой – мне ужасно хотелось взглянуть, как работает брат, – Джин постаралась придать своему голосу нотку недоумения. – Но я уверена, что ему гораздо лучше известно, где конкретно, в каком месте мы попали в аварию. Не могли бы вы спросить об этом его, когда он проснется?

Иврия и Дауло обменялись взглядами.

– Твоих спутников здесь нет, Жасмин Алвертин, – произнес Дауло. – Когда мой брат нашел тебя на дороге, ты была одна.

Джин несколько мгновений смотрела на него в упор, даже приоткрыла рот в надежде, что ей удастся изобразить некое подобие шока.

– Нет… Ведь они были там. Со мной. Мы… мы ведь вышли на дорогу вес вместе. Мандер убил крисджо, который напал на меня. Нет, не может быть, чтобы их там не оказалось.

– Мне весьма жаль, – печально произнесла Иврия. – Ты точно помнишь, что они находились с тобой, когда ты добралась до дороги?

– Разумеется, а как же иначе, – ответила Джин, пытаясь придать голосу отчаянные интонации. – Ведь они были со мной, когда меня внесли в машину. И наверняка все видели. Дауло, ведь нас нашел твой брат, если я правильно помню? Неужели он их не заметил?

У Дауло дернулась щека.

– Жасмин Алвентин… когда Перто подобрал тебя, ты… ты вся была жестоко искусана монетами. Нередко один из побочных эффектов от их укусов – галлюцинации. Мой брат ни за что бы не оставил твоих спутников в беде, случись им быть где-то рядом – прошу тебя мне поверить. После того, как ты оказалась под кровом нашего дома, он, взяв с собой несколько человек, отправился основательно прочесать лес, ту его часть, что примыкает к дороге – от того места, где тебя нашли, и до самой Шаги.

«Настолько основательно, что смог бы обнаружить спрятанные мною рюкзаки?», – Джин внутренне вся напряглась, но затем тотчас расслабилась. Конечно же нет, её рюкзаки по-прежнему спрятаны в надежном месте. Случись так, что их все-таки обнаружили, она бы наверняка проснулась не здесь, а в тюрьме особого режима… если ей вообще позволили бы проснуться.

– Ой, Мандер, – прошептала она, – но тогда… где же он?

– Вполне возможно, что он ещё жив, – ответил Дауло, силясь придать голосу оптимизм. – Мы могли бы снарядить ещё одну группу на его поиски.

Джин медленно покачала головой, глядя мимо Дауло куда-то в пространство.

– Нет, пять дней. И если он до сих пор не выбрался из леса, то уже никогда и не выберется, ведь так?

Дауло печально вздохнул.

– Так или иначе, я отправлю людей на его поиски, – тихо добавил он. – Послушай… Ты пережила сильное потрясение и, как мне кажется, ещё не до конца поправилась. Почему бы тебе не принять теплую ванну, что-нибудь покушать, а затем отдохнуть ещё пару часов?

Джин на мгновение прикрыла глаза.

– Да-да, спасибо тебе… Мне… весьма жаль… Жаль всего того, что произошло.

– Для нас это высокая честь и огромное удовольствие предложить тебе наш кров, чувствуй себя как дома, – сказала Иврия. – Есть ли у тебя ещё кто-нибудь на Квазаме, кого бы мы могли известить?

Джин покачала головой.

– Нет. Моя семья… их никого нет в живых. У меня оставался один лишь брат.

– Мне понятно твое горе, – участливо произнесла Иврия. На какое-то мгновение она умолкла, а затем жестом подозвала к себе молодую женщину, которая до сих пор держалась у неё за спиной.

– Это Азия. Она будет твоей служанкой все это время, пока ты пробудешь у нас в доме. Можешь распоряжаться ею по своему усмотрению.

– Благодарю вас, – кивнула Джин. Мысль о том. что к ней в личное услужение приставили кого-то, противоречила всем её убеждениям, в особенности, если принять во внимание, что девушка своими манерами напоминала рабыню. Однако, судя по всему, отказаться – это навлечь на себя лишние подозрения.

– А когда ты почувствуешь, что у тебя достаточно сил, чтобы выйти к нам, дай знать об этом Азии, и она разыщет меня, – добавил Дауло. – Я сочту для себя почетной обязанностью сопровождать тебя в Милике.

– Вы оказываете мне высокую честь, – произнесла Джин, пытаясь не обращать внимания на тревожный сигнал, прозвучавший где-то в глубине её сознания. Сначала… служанка-приживалка, а затем и сам старший сын хозяина, да ещё для того, чтобы повсюду сопровождать её. Что это, обычные проявления гостеприимства… или же первые признаки подозрительности?

Правда, на-ближайшие пару дней это вряд ли имеет какое-либо значение. Пока её локоть и колено ещё не до конца пришли в норму, ей придется оставаться здесь, в Милике, и набираться сил. И если этим Сэммонам будет угодно держать её под своим неусыпным оком, что ж, это не так уж страшно.

– Я жду-не дождусь, когда смогу осмотреть ваш дом и деревню, – добавила Джин.

Ей показалось, что на какую-то долю секунды сочувствие исчезло из глаз Дауло.

– Да, – произнес он как-то натянуто, – я в этом ничуть не сомневаюсь.