– Вот она и улетела, – прокомментировал Мэтт.

Валериан кивнул, наблюдая, как левиафан разворачивается на низкой орбите, чтобы направиться к Гистту.

– Вот они и улетели, – поправил он.

– Да уж, – пробормотал адмирал. – Мне это не нравится. Оставлять его в живых было плохой идеей.

– Загара говорит, что Рой нуждается в нем, – напомнил ему Валериан.

– Но она отказывается говорить, почему.

– Что не означает, что она лжет, – заметил император. – Пока мастер эволюции находится под ее контролем, – а Сверхкоролева нас в этом заверила, – нам придется верить ей на слово.

– Вот только он ненавидит ее.

Валериан не смог сдержать улыбки.

– Сколько лет ты ненавидел меня?

– Это нельзя сравнивать, – возразил Мэтт. – И я бы не назвал это ненавистью. Я просто тебе не доверял.

– Конечно. Так намного лучше.

– Думай, что хочешь, – отмахнулся адмирал. – Говоря о доверии, ты, наверное, заметил, что луч воздаяния Артаниса все еще находится в состоянии готовности.

Находится в состоянии готовности и, несомненно, нацелен на третью фокальную точку.

«Я не нанесу первый удар», – ранее сказал иерарх. Верил ли он сам в свои слова?

– Доверие – ценность, которую редко встретишь в наши дни, – пробормотал Валериан. – Я надеюсь, он просто хочет удостовериться, что готов нанести ответный удар, если Загара решит атаковать.

– Или дает ей знать, что может нанести первый удар, если того пожелает, – ответил Мэтт. – Он выслушал доказательства и аргументы. Теперь ему надо принять решение.

– В твоих словах есть резон, – признал император. – До этого момента Артанис не ошибался в выборе. Мы можем лишь надеяться, что он продолжит в том же духе, – император косо посмотрел на Хорнера. – А что насчет меня?

– Были спорные моменты, – признался Мэтт. – Но, в конце концов, ты справился.

– Спасибо, – сухо ответил Валериан. – Поразительно, как легко идти по благородному и честному пути, когда у тебя нет сил сойти с него.

– Добро пожаловать в новый мир абсолютной власти. По крайней мере, почти абсолютной. К счастью, у тебя есть люди, всегда готовые подтолкнуть тебя обратно, если ты начнешь сворачивать.

– И я за это благодарен, – Валериан сделал глубокий вдох. – А пока у Доминиона все еще имеются серьезные проблемы, требующие решения. Мы дадим Загаре время вернуться на Гистт и Артанису – закончить свое представление, а затем посмотрим, готовы ли они к новым переговорам.

Доктора предупредили Таню, что передвижение может быть затруднено, так как ее мозг пытался восстановиться после того, как она сожгла часть нейронов вместе со своим имплантатом. Но в настоящий момент у нее была рука, на которую можно было опереться.

В настоящий момент.

«Я слышала, что ты возвращаешься», – начала она.

«Да, – подтвердил Улаву. – Иерарх Артанис верит, что из-за событий, произошедших на Гистте, на меня пали подозрения внутри Доминиона. Поэтому у меня более не получится занимать невидимую позицию в программе призраков. К тому же, меня скоро раскроют и заклеймят предателем, – он замялся. – Тебе прекрасно известно, какой вред могут нанести такие чувства».

«Известно, – признала Таня, почувствовав укол обиды. – Но твоя личность совсем не обязательно должна быть раскрыта. Я поговорила с Вистом и остальными, и все согласились не вносить твои действия в свои отчеты».

Улаву повернулся к ней, и она почувствовала его удивление.

«Ты поговорила с ними обо мне? После того, как я предал твое доверие?»

Таня пожала плечами.

«Мы – команда. Члены команды должны присматривать друг за другом».

«Я удивлен, – сказал Улаву. – Благодарю тебя».

«Рано говорить спасибо, – заметила Таня. – Остается возможность, что кто-то сможет раскодировать записи в поломанных скафандрах. Тогда может произойти что угодно».

«Как бы то ни было, я благодарен тебе за преданность, – сказал Улаву. – Я смирен и пристыжен».

Таня вздохнула.

«Я понимаю, почему ты сделал то, что сделал, Улаву. Я не держу на тебя обиды».

«Благодарю тебя, Таня Колфилд. Я благодарен за твое прощение больше, чем ты можешь представить».

– Эй! – раздался позади них голос полковника Круикшанка. – Ты, протосс! Стой!

Таня попыталась развернуться, и это резкое движение заставило ее пошатнуться. Улаву тут же поймал ее за плечо своей свободной рукой и вернул ей равновесие, посылая успокаивающие и поддерживающие мысли. Они спокойно остановились, и Улаву осторожно повернул ее вместе с собой.

Круикшанк шел к ним размашистым шагом, на его лице была грозовая туча.

– Я только что был в лазарете, где осматривал доктора Вайлэнд, – сказал он. – Ожоги первой степени на всем теле. Это твоя вина?

Таня открыла рот и тут же закрыла, когда Улаву предупреждающе сжал ей руку.

«Почему вы так считаете?»

– Так значит, не отрицаешь! – прорычал Круикшанк. – А вот тебе и ответ: потому что ты гражданский, который не должен был принимать участие в военной миссии. Ты облажался, а Вайлэнд заплатила за это. Я не прав?

– Он отправился с нами по личной просьбе императора Валериана, – холодно напомнила ему Таня.

– Что в очередной раз доказывает, что императоры не всегда должны получать, что хотят, – возразил Круикшанк. – Мне сказали, что ты улетаешь вместе с Артанисом и основными силами протоссов, и с этим я ничего не могу поделать. Ладно. Но спешу заверить, что больше я не намерен соглашаться с участием гражданских в военных миссиях, – он впился взглядом в Таню. – Это и тебя касается.

– Я так не думаю, – покачала она головой.

– Это почему? Думаешь, у тебя всегда будет особое разрешение от императора?

– Потому что я отправила заявку о вступлении в программу призраков.

– Потому что… – Круикшанк запнулся, его глаза расширились. – Ты шутишь. Я думал, тебе только что удалось договориться о выходе из нее.

– А теперь я договариваюсь о вступлении, – ответила Таня.

– Зачем?

Таня пожала плечами.

– Это была моя первая миссия. Как выяснилось, такое мне по душе.

Некоторое время Круикшанк просто таращился на нее.

– Прекрасно, – наконец, буркнул он. – Просто замечательно. Это означает, что однажды ты снова попадешь ко мне. Жду не дождусь, – он бросил последний свирепый взгляд на Улаву, развернулся и пошел прочь.

«Я думала, ты усвоил, что лгать другим – плохо? – с упреком произнесла Таня, когда Улаву повернул ее, и они продолжили свой путь. – Почему ты позволил ему думать, что ожоги Эрин – твоя вина?»

«Я не солгал, – мягко возразил Улаву. – Доктор Эрин Вайлэнд действительно получила ожоги первой степени из-за меня».

«Потому что, если бы не твои клинки искривления, у нее были бы ожоги третьей степени?»

«Но сказанное мною – правда, – ответил он. – Если полковник Абрам Круикшанк придет к другому выводу, это будет не по моей вине. Ты не сказала мне о возвращении в программу призраков».

Таня пожала плечами.

«Я должна, – сказала она. – Ты все еще хочешь найти телекинетика для эксперимента с диском искривления протоссов? Так как ты больше не можешь здесь присутствовать, я могу помочь тебе».

«Благодарю тебя за готовность помочь, Таня Колфилд, но это не твоя забота».

«Моя, если я того захочу. И я хочу, – она подняла дрожащую руку и сжала его ладонь своей. – Потому что друзья помогают друг другу».

Сержантам морпехов было запрещено посещать офицерский бар на «Гиперионе». Вне сомнений, ограничение действовало и на головорезов, пусть и высокого ранга.

Как заметил Вист, Диззу было на это наплевать. Сам Вист придерживался того же мнения.

К счастью, никто из других посетителей бара не решился выпроводить наглецов. Возможно, дело было в широком бинте на затылке Виста или не менее впечатляющем – на груди Дизза.

– Я слышал, ты остаешься? – спросил Вист, когда безмолвный официант с ледяным выражением на лице поставил их напитки на стол.

– Я возмутился, но да, – признал Дизз. – Похоже, меня в ускоренном порядке призвали на действительную службу на «Фобосе», как часть их новой, в кавычках, «Наземной группы по контролю за зергами». НГКЗ. Попробуй запомни.

– Что они собрались контролировать?

– Кто знает. Полагаю, выполнение соглашения, к которому пришли Валериан, Артанис и Загара. Плюс отлов выживших псиолисков, наблюдение за адостра, слежка за Абатуром, и так далее, и тому подобное. Веселуха.

– Эй, все могло быть хуже, – сказал Вист. – Тебя могли сделать послом или еще какой важной шишкой. Тогда тебе пришлось бы жить на Земле.

– Мне и придется, – кисло ответил Дизз. – Это ты так пошутил насчет посла? Я хочу летать, а не заговаривать другим зубы. Не мой стиль.

– Ну, не знаю, – усмехнулся Вист. – Ты выдал целое представление тогда с Абатуром. Я бы нанял тебя в качестве прокурора.

Дизз пожал плечами.

– Я – бывший преступник, не забыл? Насиделся на судебных заседаниях, вот и нахватался.

Он поднял стакан и задумчиво поболтал его содержимое.

– Но ты должен признать: как ни крути, мы чертовски хорошо потрудились в тот день.

– А то, – ответил Вист, хмурясь. Это был очень длинный день, и он почти забыл, что вся их работа прошла от рассвета до заката. – За кого мы пьем сегодня? – спросил он, поднимая стакан. – За ребят Круикшанка, положивших жизни во время этой войны-однодневки?

– Сначала за них, – согласился Дизз. – А потом… – он криво усмехнулся. – А потом за всех товарищей, которым не придется умирать из-за успеха нашей миссии.

Вист покачал головой.

– А я думал, у головорезов нет души.

– А я – что у морпехов нет мозгов.

– Еще есть шанс, что мы оба правы, – заметил Вист.

– Конечно, есть, – Дизз протянул руку через стол и чокнулся с сержантом. – Твое здоровье, друг.

– Твое здоровье.