Война закончилась.

Пришло время двигаться дальше.

При условии, что Таня Колфилд знала, какую цену необходимо заплатить.

Лежа с открытыми глазами в темноте, она улыбнулась. Цена. Обычно это слово ассоциировалось с войной, а не с мирным временем. По крайней мере, она всегда так думала.

Но мирное время – не тот феномен, с которым Таня была близко знакома. Войны гильдий, восстание против Конфедерации, основание Доминиона, вторжение зергов и Амона – фоном всей ее жизни были конфликт и смерть.

Возможно, сейчас у людей сектора Копрулу наконец-то появится шанс.

Ну а тем временем…

«Таня Колфилд? Тебя что-то беспокоит?»

Она вздрогнула, услышав внезапный голос в своем сознании. Конечно же, это был Улаву: ментальную связь протоссов не спутаешь ни с чем. К тому же, даже если один из других телепатов в их крыле заметит, что она бодрствует, вряд ли он поднимется, чтобы проверить ее.

«Со мной все хорошо, Улаву», – подумала она в ответ.

Последовала короткая тишина, и Таня почувствовала, как он прикасается к разумам других призраков в их временных казармах в Августграде. Возможно, он всего лишь хотел удостовериться, что был не один. Улаву не любил одиночество.

«Могу ли я чем-нибудь помочь?»

«Мне не требуется помощь, – заверила его Таня. – Я в порядке».

«Принимаю твое объяснение, – подумал он в ответ. – Но сегодня ночью у твоих мыслей иной тон. Поэтому я обеспокоился».

Таня покачала головой, удостовериваясь, чтобы мысль и последующая эмоция не вышли на поверхность, где Улаву мог бы их прочесть. Находясь в двух этажах, он был настроен на нее так, что был способен замечать изменения в ее настроении.

«Нет причин для беспокойства. Продолжай спать, мы встретимся утром».

«Хорошо. Спи спокойно, друг мой».

Связь пропала, и Таня заметила легкое изменение, когда разум Улаву вернулся к иному характеру мышления.

Хотя он отдалился от всех других терранов вокруг него, она все еще могла чувствовать легкое присутствие в своем разуме.

«Почти как кошка, уютно устроившаяся подле своего хозяина», – подумала она. Еще одна мысль и образ, которые она надежно спрятала в закрытом от других секторе своего разума. Улаву был таким же дружелюбным и сговорчивым, как и любой другой протосс, встреченный ею, но ей не хотелось, чтобы гордый, благородный пришелец с телепатией и ростом под два с четвертью метра знал, что она над ним смеется. Особенно такой протосс, как Улаву, с которым Таня настолько сильно сблизилась.

В этом был камень преткновения. Такой была цена.

Ведь если она уйдет, то у него останутся лишь все остальные, но никто из них не дорожил им так сильно, как она.

Таня осторожно изолировала свои мысли от теплого прикосновения разума Улаву и вызвала в памяти письмо, полученное ранее сегодня.

От: Коменданта, Академия призраков

Кому: Агент X39562B

Ответ: Запрос на выход из программы призраков

С момента 15:00 сего дня ваш запрос был одобрен Военным командованием Доминиона. Ваш рапорт об увольнении будет официально принят через десять дней от этой даты в 13:00 в офисе полковника Дэвиса Хартвелла.

Мы высоко ценим вашу службу Доминиону, и нам будет очень вас не хватать. Если вы захотите пересмотреть вашу отставку, вы можете это сделать в офисе полковника Хартвелла до вышеуказанной даты.

С наилучшими пожеланиями в будущей карьере,

комендант Баррис Шмидт.

Вот и всё. Одно короткое письмо, ожидание длиной в десять дней, пока бюрократы загружают в компьютеры Доминиона еще больше бесполезных данных, – и ее жизнь изменится навсегда.

Час пробил. Собственно, уже довольно давно. Таня провела двадцать лет в программе призраков и, несмотря на написанное в формальном письме Шмидта, не сделала ничего ни для программы, ни для Доминиона в целом. Ей даже не довелось участвовать ни в одной операции.

Она до конца не понимала, что на самом деле чувствует по этому поводу. С одной стороны, она, несомненно, понимала эту логику. Она не была особенно сильной (ее показатель пси-энергии был унылым 5.1), но зато владела редким даром. Достаточно редким, как ей рассказали, компенсировавшим ее почти незаметную способность к телепатии и полное отсутствие улучшенной силы и маскировки – свойств, которыми владели все призраки. Было бы логичным со стороны командования послать ее на зергов в любой удобный момент.

Только этот момент так и не настал. Когда Королева Клинков и ее Рой зергов прошлись смертью по планетам терранов и протоссов, Таню вывели из штаб-квартиры на Урсе и послали в отдаленное место. Затем вторгся Амон, но ее так и не задействовали в боевых действиях.

Таня не знала, почему ее не мобилизировали ни разу, даже когда положение было отчаянным. Она считала, что либо про нее забыли, либо потеряли в завалах, созданных бюрократией.

Как бы то ни было, когда все утряслось, ее вернули назад и заверили, что обязательно задействуют в случае следующего вторжения.

Но оно так и не случилось. Ходили слухи про судьбу, постигшую Королеву Клинков и Амона, но, как считалось, была лишь небольшая толика людей, знавших правду, а они молчали.

Итак, с одной стороны, Таня считала, что ее ресурсы оказались потрачены впустую. С другой, учитывая количество погибших на бесконечных полях сражений призраков, она не могла не признать, что в ее неучастии были свои плюсы.

Однако безопасность имела цену. В каждом задании, на которое ее не посылали, задействовали кого-то другого.

Сколько мужчин и женщин, гадала она, погибли вместо нее?

Таня почувствовала движение в присутствии Улаву. Скорее всего, он заметил изменение хода ее мыслей, и теперь был в сомнениях касательно того, все ли с ней было в порядке на самом деле. Бессвязная мысль всплыла на поверхность его сознания, похожая на далекий голос…

«Какого дьявола ты там делаешь?»

Таня застыла, и ее дрейфующее сознание перешло в состояние полного пробуждения. Улаву был совсем не в своей комнате.

Он бежал по улицам Корхала.

Судя по тону в его голосе, прошедшему через фильтр протосского разума, ее друг забрел в место, где ему были явно не рады.

«Улаву, где ты?» – подумала она, хватая свою одежду и пытаясь вытянуть что-нибудь (хоть что-то!) из его разума. Но ее телепатические способности были слишком слабыми. Наверное, Улаву взял с собой пси-усилитель, поэтому его мысли оставались такими явными.

К несчастью, присутствие пси-усилителя означало, что он мог обогнуть уже половину планеты.

«Улаву, скажи мне, где ты?»

«В заведении, в котором можно заказать еду и напитки», – пришел ответ. На фоне его связи она слышала другие голоса, тон которых становился все более угрожающим.

«Где твои сопровождающие? Они вообще там?»

«Я пожелал провести эту ночь в одиночестве, – подумал он в ответ. – Я ушел без них».

Таня выругалась. Итак, каким-то образом он проскользнул мимо военного сопровождения – людей, чья работа была не позволять такому случиться. Прекрасно.

«Была ли на окне вывеска, когда ты вошел внутрь?» – спросила она, застегивая комбинезон и просовывая ногу в сапог. С запозданием подумала, что ее костюм призрака подошел бы лучше: признак власти и все такое. Но сейчас была важна каждая секунда, и на переодевание не осталось времени.

«Или над дверью?»

«Вывеска имеется. Изображение трех концентрических окружностей».

«А слова есть?»

«Да, два слова. Круг Данте».

Таня скривила лицо. Итак, он хотя бы остался в Августграде, это хорошо. Плохо было то, что Круг Данте являлся забегаловкой, обслуживающей мужчин и женщин, у которых были родственники и друзья на Чау-Саре – планете, испепеленной протоссами.

Короче говоря, это заведение было последним местом на Корхале, где протосса ждал радушный прием.

Провались оно всё. Таня, как и другие, предупреждала коменданта Шмидта, что перенос академии с Урсы сюда (даже на время!) было плохой идеей. На Урсе Улаву находился под контролем. Здесь же он мог тайно улизнуть и отправиться в путешествие по всей планете.

Если она не предпримет что-то в кратчайший срок, то быть беде.

«Улаву, ты должен немедленно покинуть то место, – сказала Таня, неуклюже скача на правой ноге и натягивая сапог на левую. – Ты можешь сделать это?»

«Это нельзя считать жестом вежливости. Я вижу, и хозяева, и гости желают, чтобы я остался. Кое-кто высказал желание продолжить нашу беседу».

«Нисколько в этом не сомневаюсь», – процедила Таня, быстро перебирая имевшиеся варианты. Очевидно, следовало уведомить охранников, которые должны были следовать за ним хвостом. Но, учитывая сложившиеся обстоятельства, Таня не слишком верила в их силы. Она могла сообщить в полицию, но ночью их скорость реакции оставляла желать лучшего, а большинство из них вряд ли имеет малейшее представление, что делать с непослушным протоссом. То же самое касалось и военной полиции.

К тому же никто на Корхале не знал Улаву так хорошо, как Таня. Единственным вариантом, при котором все заканчивалось хорошо, было пойти и сделать все самой.

«Круг Данте» находился в полутора километрах от их временных казарм. К счастью, Джефф Кристофер всегда парковал свой летающий мотоцикл рядом с боковой дверью, и Таня давно уже разузнала код запуска. Спустя две минуты и приблизительно двадцать разбитых регистраторов дорожного движения она была на месте.

Она никогда не заходила в «Круг Данте», но, судя по его репутации, всегда представляла заведение мрачным и темным, с преобладающей нотой злобы, раздражения и угрюмости. Она также ожидала, что посетители будут под стать антуражу: огромные злобные мужики, заливающие горе далекой утраты.

Что ж, Таня оказалась права во всем. Единственное, что она не учла, был чад из-за дыма, поднимающегося с открытого гриля.

Фактически, думала она, прокладывая дорогу через толпу, «Данте» вполне мог быть воссозданием впечатлений, которые получили посетители бара на сожженной планете.

Попытка сыграть на боли посетителей? Возможно. Бизнесу это уж точно не могло помешать.

Таня боялась застать Улаву в гуще потасовки. К ее облегчению, он спокойно и неподвижно стоял спиной к бару, почти касаясь лбом потолочных балок, а вокруг него был полукруг из ворчащих мужчин.

Ворчащих, но так же неподвижных.

Таня не могла их винить. Протосс, даже спокойный и не представляющий угрозы, выглядел чертовски устрашающе. Высокий и стройный, с глазами, светящимися на лице, не имеющем ни носа, ни рта, Улаву источал великолепие и древнее благородство своей расы. Его руки с двумя расположенными по бокам пальцами могли оторвать терранскую руку или сокрушить горло. Его ноги немного изгибались в коленях, а их огромные трехпальцевые ступни казались такими же крепкими, как небольшие деревья. На нем была его обычная одежда: длинная штатская туника и обмотки на ногах, а с пояса свисал тонкий цилиндр – пси-усилитель.

Улаву не выглядел угрожающе, он даже не казался бесстрашным воином – образ, возникавший в воображении терранов, когда они думали о протоссах. Но толпа колебалась. Они могли не любить протоссов, но, очевидно, никто не стремился нанести первый удар по существу, значительно превосходившему террана по размеру.

Но патовая ситуация могла разрешиться в любой момент. Во внутреннем круге стоял мужчина, который был достаточно крупным, чтобы вступить в драку с протоссом. И, если судить по его ругани, достаточно пьяным, чтобы попытаться это сделать.

Призраки нередко работали в одиночку, из-за чего им не требовалась формальная боевая подготовка, но за время службы Таня научилась паре приемов. Пора проверить, насколько они хороши.

– Так, расходимся, расходимся, – призвала она сквозь ворчание и ругань, понизив свой голос настолько, насколько могла, и выплевывая слова, как встреченный ею однажды сержант морпехов. – Какого черта здесь происходит?

На секунду она поверила, что трюк сработал. Два внешних круга словно по волшебству разомкнулись, открывая путь к разыгравшемуся представлению.

Но во внутреннем кольце оказались более медлительные посетители бара, к тому же пьяные настолько, что на них перестало действовать автоматическое подчинение властям, которое предыдущий император Арктур Менгск постарался вбить в головы своим гражданам. Тане пришлось использовать плечо, чтобы проложить путь через последний заслон, на что она потратила несколько секунд, немало усилий и толику авторитета, который ей удалось создать.

К сожалению, на амбала-пьяницу это не подействовало. Когда Таня смогла протиснуться на открытый участок, он повернулся и одарил ее тем же злобным взглядом, которым смотрел на Улаву.

– А ты хто такая? – требовательно вопросил он. – Его смотритель? – губы здоровяка искривились. – Или его питомец?

– Всего лишь его друг, – ответила Таня, сохраняя спокойствие в голосе.

Ей было ясно, что сейчас она и Улаву сидели на бочке с порохом. Не то слово, не то движение – и вся забегаловка взорвется.

– Сочувствую вашей утрате. Мне правда жаль. Но Улаву нельзя винить в случившемся на Чау-Саре. Он академик и исследователь…

– Откуда тебе знать, что мы потеряли? – прорычал здоровяк. – Ты думаешь, что раз ты… – он запнулся, а его и без того яростное лицо стало еще краснее. – Проклятье! Ты что, призрак? Ты чертов призрак!

По толпе прокатилась неприятная волна, состоящая из слов и мыслей, полных страха, гнева и неприязни. Призраки были личными убийцами на службе императора Арктура, их считали фантастическими существами, которые поражали свои цели и затем исчезали в ночи.

Таня вздохнула. Действовать незаметно не получилось.

– Осторожно, Райлан, – раздался голос в толпе.

– Да черта с два! – прорычал в ответ тот. – Они больше не убивают всех подряд. Император Вал так сказал.

– Да, но она все же может прочесть твои мысли.

– Если и решится, то ничего хорошего не увидит, – возразил Райлан, не спуская глаз с Тани. – Читаешь меня, куколка?

– Не нужно быть призраком, чтобы знать, что все вы здесь скорбите по Чау-Саре, – ответила Таня, пытаясь загнать обратно красную дымку гнева, начавшую затмевать ее взор. Куколка? Куколка?! Да как эти твердолобые идиоты смеют так разговаривать с ней? Как они смеют сваливать случившееся более десяти лет назад на нее или Улаву? Тем более события, к которым они не имели ни малейшего отношения?

– Да что ты знаешь о Чау-Саре?! – рявкнул Райлан. – Твой уродский дружок сжег ее. Он ее сжег.

Красная дымка, застилающая взор Тани, сменилась пляшущими языками огня.

«Хочешь увидеть, как что-то горит? – подумала она с угрозой в сторону мужика. – Как насчет тебя? Хочешь посмотреть, как будешь гореть сам?»

И она могла воплотить угрозу в реальность. Она могла заставить его загореться на месте, превратить этого орущего идиота в яркий факел. Они в этом жалком старом баре хотят утонуть в горечи? Отлично. Этот болван станет ее частью. Таня могла показать им, на что действительно было похоже уничтожение Чау-Сара.

Раз на то пошло, зачем останавливаться на нем? Здесь была целая свора людей, которые не делали ничего, кроме как бередили раны прошлого. Возможно, немного настоящей опасности и боли вернет их в реальность, в которой призраки и другие силы Доминиона (а также протоссы) сражались и умирали, чтобы сделать жизни других безопаснее.

«Таня Колфилд, – в ее сознании возник голос Улаву, охладивший ее гнев, словно холодная вода. – Спокойствие».

Таня знала, что для некоторых призраков слово от друга или коллеги действовало как выключатель. С ней все было иначе. Но, даже теряя контроль над собой, она смогла понять логику Улаву. Более того, Таня отлично понимала, что сейчас за ней наблюдает тот, чье мнение она сильно ценит.

Сделав глубокий вдох, она прикоснулась пальцем к виску, стимулируя имплантат, который даже сейчас выводил различные продукты мозговой деятельности из крови и перенаправлял нейронные потоки.

К ее облегчению, дымка ушла. Она вернула себе контроль и вновь могла ясно мыслить.

Таня обвела толпу взглядом, теперь считая их не потенциальными целями для своих способностей, а обычными людьми. Пора забыть про раздражение и начать мыслить тактично.

Итак, Райлан определенно был здесь главным. Если она сможет утихомирить его, то ситуация должна разрешиться.

А если ей не удастся это сделать, то придется сломить его волю.

«Таня?» – вновь вопросил голос Улаву в ее разуме.

«Со мной все в порядке, – заверила она его. – Доверься мне».

– Даже те, кто не потерял дорогих им людей на Чау-Саре, почувствовали шок и ужас того дня, – начала она и почувствовала, как по спине прошла дрожь.

– Говорить все могут, – презрительно фыркнул Райлан.

– И чувствовать тоже, – возразила Таня. – Я была там. Своими глазами видела разрушение. Города обращались в прах. Горы крушились. Озера и реки испарялись, а их берега плавились. Поля становились стеклом. Даже после всех этих лет единственная сейчас жизнь на Чау-Сара – лишайники и мох.

– Да, я тоже все видел, – ответил Райлан уже тише, смотря в пол. Затем внезапно он поднял взгляд и обвиняюще ткнул пальцем в Улаву. – И это их рук дело.

Таня вздохнула. Успокоить буяна не удалось.

– Да, это вина его народа, – сказала она, пытаясь найти краем зрения что-то, что могло бы помочь. Пси-усилитель, висевший на поясе Улаву, был достаточно тяжелым для броска, но слишком дорогим и хрупким, чтобы его использовать даже в качестве оружия последнего шанса. Бутылок под рукой не оказалось, хотя, если бы они и были, она все равно не хотела никому сильно вредить. По крайней мере, теперь не хотела.

На барной стойке рядом с Улаву стояла наполовину полная кружка с пивом. Не самая удобная вещь, но других вариантов не было.

Медленно и как бы между прочим Таня переместилась к Улаву и кружке.

– Верхушка протоссов приняла такое решение, и рядовые протоссы исполнили его. Улаву не принадлежит ни к тем, ни к другим. Вы правы: их ответные действия на заражение зергами непростительны. Но мы отомстили, – добавила она, вновь обводя взглядом толпу, встав рядом с Улаву. – Поверьте мне, они заплатили сполна, – она выразительно указала на Улаву. – Как я уже сказала, Улаву там не было. Вы же не собираетесь причинить вред невинному протоссу за преступления его…

– Невинному? – оборвал ее Райлан. – Кто, черт возьми, считает этих рыболицых невинными?

Его пальцы, все это время сжимавшиеся и разжимавшиеся, внезапно сомкнулись в кулаки. Центр массы его тела подался вперед, одна нога начала делать широкий шаг по направлению к ненавистному пришельцу, стоявшему перед ним…

Таня схватила кружку и выплеснула содержимое Райлану в лицо.

У нее была всего четверть секунды, чтобы план сработал. Она уже провела вычисления в уме и знала, что требуется сделать. Температура воспламенения этилового спирта в такой концентрации должна быть около пятидесяти градусов, а температура, при которой человеческая плоть показывала ожоги первой степени – приблизительно сорока четырем. Требовалась предельная точность, но в результате долгих тренировок Тане удалось отточить пирокинез до мастерства. Она нагрела пиво уже в полете и теперь наблюдала, как глаза Райлана расширились в неверии, когда алкоголь попал ему на лицо.

Мгновением позже удивление переросло в шок, когда обжигающий напиток вызвал ужасную боль, переданную через взвинченные алкоголем нервы.

Раздался вой гнева, кулаки разжались, и здоровяк закрыл глаза ладонями, неуклюже отшатнувшись назад. Сбитый с толку, в замешательстве и наполненный болью, Райлан стоял на месте и орал.

И каждый в «Круге Данте» видел, как храбрая атака на ненавистного представителя расы протоссов захлебнулась. За несколько секунд настроение толпы изменилось, когда их избранный герой пал.

Таня подождала еще секунду, затем схватила руку Улаву и обвела взглядом толпу, твердо смотря в глаза самым здоровым мужикам. Двое из них выдержали взгляд, но большинство не смогли. По всей видимости, Райлан имел здесь больший авторитет, чем она считала.

– Сомневаюсь, что Райлан сегодня будет драться, – спокойно сказала она. – Мы пойдем. – Она помедлила. – Пожалуйста, поверьте, мы так же скорбим о произошедшем на Чау-Саре, как и вы.

Ей никто не возразил, даже слова не сказал. Держа Улаву за руку, она смело пошла через толпу. В этот раз все три кольца разомкнулись без сопротивления.

Спустя минуту они дышали холодным ночным воздухом.

«В том, чтобы прийти ко мне на помощь, не было великой нужды, Таня Колфилд, – закралась в ее разум мысль Улаву, пока она вела его к позаимствованному летающему мотоциклу. – Тот терран не смог бы причинить мне вреда».

«Ты уверен? – кисло спросила она. – Выглядело так, будто он из кожи вон лез, чтобы навредить тебе».

Мгновение Улаву размышлял над этим, его мысли менялись слишком быстро, чтобы Таня могла за ними уследить.

«Ты использовала свой дар на публике, – наконец сказал он. – Разве твое руководство это одобрит?»

Таня вздрогнула. Конечно, им это не понравится. Она была секретным оружием программы призраков, и командование приложило немало усилий, чтобы держать ее дар в секрете. Они это не то что не одобрят, они будут просто в ярости.

Но только если узнают.

«Надеюсь, что до них это не дойдет, – сказала она. – Все, что видели посетители бара, – я плеснула пивом в лицо одного из них. Все просто подумают, что это была реакция на попадание в глаза алкоголя».

«Разве не будет ожогов?»

«Ничего слишком явного. Я держала температуру ниже точки возгорания, а контакт был недостаточно долгим для серьезных покраснений. Если что-то и проявится, то ничего слишком заметного».

Улаву вновь задумался.

«Но сам терран будет знать».

«Сам терран был пьяным в стельку, – напомнила ему Таня. – Я думаю, его воспоминания будут слишком размытыми, и он не сможет вспомнить, что конкретно его остановило».

«Ты так думаешь? Или надеешься?»

«Немного и того и другого, – признала Таня. Она строго на него посмотрела. – А теперь поговорим о тебе. Что ты вообще там делал?»

«Я – исследователь, – ответил он, его ментальная аура засветилась протосской гордостью. – Я пожелал увидеть и понять тех, кто потерял семью и друзей из-за ошибок протоссов».

Лицо Тани искривилось. «Из-за ошибок протоссов». Они до сих пор считали уничтожение целой планеты невинных терранов обычной ошибкой?

Гнев вновь стал овладевать ею. Усилием воли она загнала его внутрь.

«И что ты понял?»

Она услышала мысль, которую можно было приравнять ко вздоху:

«Осталось много боли. Много гнева».

«Никто из нас не винит их за это, – подчеркнула Таня. – Так что не пытайся выкинуть такой трюк снова. Слышишь меня? Потому что в следующий раз я просто позволю им показать тебе, как на самом деле выглядят боль и гнев терранов».

«В этом нет нужды, – мрачно ответил Улаву. – Как ты заметила, мы заплатили сполна».

Таня тихо кивнула. Война взяла с протоссов ужасную плату. Многие из них пали в битве. Их родной мир Айур был опустошен и покинут. Их общество оказалось разделенным, и, хотя некоторые фракции затем воссоединились, другие отвернулись от своего народа.

Хуже всего было то, что Кхала, легендарная псионная связь, соединявшая мысли протоссов на протяжении столетий, была уничтожена. Спустя годы после катаклизма, они пытались совладать с тем, что теперь означало быть протоссом.

Был ли этот тяжелый период в культуре протоссов причиной, по которой они оставили Улаву? Так ли сильно они замкнулись в себе, что у них не осталось энергии, чтобы вернуть Улаву и интегрировать его в постепенно перестраивающееся общество?

Или была более мрачная причина? Могло ли быть так, что какой-то из совершенных ее другом поступков отвернул от него других?

Ведь иногда ничего не стоит нажить себе новых врагов. Часто это до боли легко сделать.

Таня на секунду закрыла глаза, и эмоциональное волнение моментально исчезло. Ей не хотелось терять над собой контроль в тот день четыре года назад. Она не хотела обидеть или прогневить других призраков, игнорируя их попытки успокоить ее.

Именно Улаву смог тогда достучаться до нее, именно ему удалось заглушить вихрь злобы и хаоса на время, достаточное для того, чтобы имплантат вновь получил контроль. Ситуация разрешилась, и никто не пострадал. Даже тот призрак, заваривший всю кашу, который, как до сих пор верила Таня, заслуживал всего плохого, что любой из его коллег мог с ним сделать.

Но разрешение того конфликта имело свою цену. Неудачные попытки других призраков успокоить ее и так были плохим знаком, но факт, что пришелец победил, создал барьер неприязни, который Таня так и не смогла пробить или сломать. С тех самых пор она и Улаву были одни против целого мира. Она живет и работает с призраками, но никогда не сможет снова стать одной из них.

Очень скоро им не придется даже видеть ее.

Таня опустилась на сиденье мотоцикла, предчувствуя срыв, ждущий ее за стеной самоконтроля. Она надеялась, что когда-то там была более крепкая стена.

Таня боялась думать, что произойдет с ее самоконтролем, когда она покинет программу.

Во времена императора Арктура такое считалось немыслимым. Призраки были призраками, и они находились в программе до самой смерти. Точка.

Но император Валериан правил иначе. Он уменьшил промывку мозгов морпехам (некоторые говорят, и вовсе остановил, но никто в это на самом деле не верил) и также постановил, что призраки могли покидать программу по желанию.

Насколько Таня знала, она будет первой, кто воспользуется таким предложением. И это поднимало новые вопросы.

Оставят ли они имплантат на месте? Не могут же они его просто изъять. Возможно, они вставят ей новый особый имплантат, чтобы она могла жить гражданской жизнью без риска превращения объектов раздражения в римские свечи.

Они не могли его просто изъять. Или могли?

«Я все еще думаю о Райлане», – задумчиво сказал Улаву.

«Я уже говорила: не беспокойся по этому поводу», – ответила Таня.

«Я спокоен, – заверил ее Улаву. – Мне просто интересно. Как он узнал, что ты призрак?»

Таня нахмурилась. В тот момент она не обратила внимания на странность этого высказывания, но Улаву был прав. Как Райлан мог знать? Она не назвала себя, и на ней была гражданская одежда.

«Понятия не имею, – признала она. – Возможно, кто-то из казарм зашел в “Круг Данте” и рассказал про протосса в программе призраков».

«Возможно, – сказал Улаву. – Но это нельзя назвать хорошим поступком».

Таня фыркнула.

«Думаешь?»

«Конечно, – серьезно ответил Улаву, не уловив сарказма в ее тоне. – Раз зашла речь о казармах, не пора ли нам туда вернуться?»

Неожиданно Таня поняла, что сидит на летающем мотоцикле и смотрит на город, в то время как Улаву терпеливо ждет.

«Конечно, – согласилась она и указала на пассажирское место. – Садись, прокачу. Постарайся не привлекать внимания».

Он встал в полный рост.

«Постараться не привлекать внимания?»

Таня вздохнула. Бросающийся в глаза протосс и такой же пирокинетик. Оба отвергнутые своими народами. Они действительно заслуживали друг друга.

«Ладно, забудь про скрытность, – сказала она. – Просто постарайся не упасть».