Ровно в восемь часов двенадцать минут на следующее утро «Дружба» покинула темпийский загон. Отставая на километр от своего звездного коня, Пегаса, с которым его связывала обманчиво тонкая привязь, корабль уходил в глубокий космос.

Роман уже знал, что корабль, ведомый звездным конем, снаружи выглядит впечатляюще. Однако он никак не ожидал, что сам полет окажется таким же впечатляющим.

Он протекал тише, естественно; однако глубина этой тишины превосходила все ожидания. За годы службы Роман привык к тому, что фузионный двигатель корабля генерирует шумы самых разных уровней, от глухого, но всепроникающего гудения в резервном режиме до устойчивого грохота при полном ускорении. Пока двигатель работал, звук не смолкал, а идти с ускорением в шесть десятых g даже без еле слышного шелеста… это повергало в трепет и немного пугало.

Поскольку не было шума двигателя, то не было и вибрации палубы; и, хотя это казалось менее очевидным, не было тех мягких покачивающих движений Следствие компенсации бортовым компьютером легкого дисбаланса между различными соплами двигателя. В результате лететь на таком корабле — все равно что сидеть в кресле большого, в натуральную величину имитатора в Академии.

— Пересекаем дальний край загона, — доложила сидевшая за пультом управления Кеннеди. — Передаю манипулятору распоряжение увеличить ускорение до ноль девяти g.

Роман так и думал, что Кеннеди сама будет управлять кораблем на этом участке полета; очевидно, она всерьез хотела как можно больше расширить свои познания в области полетов с использованием звездных коней.

— Когда согласно расписанию должен произойти прыжок? — спросил он.

— Через час и двадцать минут, — ответила она; вес между тем начал плавно возрастать. — При условии, что мы и дальше будем придерживаться курса на минимальный расход энергии звездным конем.

— Нам особенно некуда торопиться, лейтенант, — сказал Роман. — Кроме того, Пегасу предстоит долгое путешествие. Минимум энергии, минимум времени, движение строго по прямой… ну, вы знакомы с перечнем.

Феррол, сидя на своем посту, повернулся к нему.

— Вы ведь не думаете, что звездный конь быстро выдохнется? — спросил он. — Я слышал, они без малейшего напряжения способны развивать ускорение в пять g.

Роман покачал головой.

— Я не думаю, что он быстро выдохнется, старший помощник. Тут дело в другом. Лейтенант Марлоу, что там с сигналом контактного ретранслятора?

— Очень четкий, сэр, — ответил Риддик Марлоу, сидящий за пультом сканеров. — Поступает на два записывающих устройства, как и было приказано.

Роман посмотрел на Феррола, на лице которого застыло задумчиво-хмурое выражение.

— Ваши комментарии, старший помощник?

После мгновенного колебания Феррол покачал головой.

— Нет, я не прав, — сказал он, почти как бы обращаясь к самому себе. — Если бы записи сигналов от шлема-усилителя было достаточно, кто-то уже давно составил бы целую их библиотеку.

— Согласен, — кивнул Роман. — Это, по-видимому, проблема не просто получения правильных команд — прямое и непосредственное прикосновение разума темпи кажется необходимым условием управления звездным конем. Вы интересуетесь управлением звездными конями?

— Конечно, — ответил Феррол. — И всем остальным советую. Если мы собираемся когда-нибудь выйти за пределы нескольких десятков световых лет от дома, нам либо понадобятся собственные звездные кони, либо придется очень сильно усовершенствовать мицууши.

— Либо заключить долгосрочное соглашение с темпи об аренде их звездных коней, — вмешалась в разговор Кеннеди.

Феррол сверкнул на нее взглядом.

— Аренда хороша в свое время и на своем месте, — сказал он. — Не думаю, что она будет уместна, когда речь пойдет о полномасштабной колонизации.

— Уж конечно нет, или темпи будут следить за каждым шагом колонистов и придираться к тому, как идет освоение новых территорий, — еле слышно пробормотал Марлоу. — Клянусь, иногда мне кажется, Что они держат нас за восьмилеток, а себя самих за наших матерей.

Кеннеди рассмеялась, в отличие от Феррола.

— Вы, безусловно, вправе иметь свою точку зрения, лейтенант, — сказал Роман Марлоу. — Не забывайте, однако, что время от времени мы и впрямь ведем себя, как восьмилетние дети.

— Согласен, капитан. — Взгляд Марлоу метнулся к лицу Роману, точно он пытался оценить терпимость нового командира к разговорам на мостике. — Однако у меня одно возражение. Часто мы ведем себя так потому, что у нас есть чувство юмора — то, чего темпи, похоже, начисто лишены.

— Возможно, — уступил Роман.

Какую бы форму ни имело темпийское чувство юмора — если оно вообще у них было, — оно до сих пор оставалось тайной за семью печатями.

Эти разговоры о темпи и их тайнах…

Он отстегнул ремни и встал.

— Старший помощник, оставляю мостик на вас, — сказал Роман Ферролу, напоследок пробежав взглядом по показаниям приборов. — Вернусь ко времени Прыжка.

— Вас понял, сэр, — ответил Феррол. — Могу я спросить, куда вы направляетесь?

— На левую половину, — ответил Роман. — Пора нанести визит вежливости темпи.

***

Человеческую и темпийскую половины «Дружбы» соединяли четыре прохода, каждый из которых был оснащен стандартной шлюзовой камерой. На вешалке рядом с люком висели фильтровальные маски; Роман выбрал одну, надел и убедился в том, что эластичные края плотно обхватывают нос, щеки и челюсть. Он слышал разговоры о том, какой запах исходит от темпи в замкнутом пространстве; начать давиться и кашлять во время первого визита — ну, это было бы невежливо. Шлюзовая камера, как и положено, заменила насыщенный человеческим запахом воздух на чистую смесь кислорода с азотом и уже через тридцать секунд просигналила, что процесс завершен. Роман сделал осторожный вдох через фильтровальную маску и открыл дверь.

За нею ему открылся другой мир.

Он замер на пороге, впитывая впечатления и пытаясь проанализировать их. Свет был приглушенный, рассеянный и успокаивающий; воздух прохладный и сухой, в нем ощущалось легкое движение, вызвавшее у Романа ассоциации с лесным ветерком. По стенам и потолку в хаотическом, на первый взгляд, беспорядке висели предметы искусства: скульптуры и плоские объекты, напоминающие картины. Да, в хаотическом беспорядке — и тем не менее, несмотря на отсутствие симметрии в расположении, все в целом имело сбалансированный, подчиненный единому замыслу вид.

Каждый квадратный сантиметр стен и палубы, не занятый каким-либо предметом, покрывал зеленый, по виду мягкий ковер. Ну, хотя бы его описание имелось в документации «Дружбы»: особо стойкая разновидность мха, используемая темпи как низкотехнологичная система фильтрации и восстановления воздуха. Однако открывшееся Роману зрелище отличалось от того, что он ожидал увидеть; натуральный земной мох выглядит не так уж привлекательно, а темпийская версия гораздо больше походила просто на экзотический ковер из синтетики.

Приверженцы темпи часто утверждали, что эстетическое чувство чужеземцев не только очень сильно развито, но и полностью доступно человеческому восприятию. Если то, что он сейчас видел, представляло собой характерный образец, подумал Роман, с этим утверждением можно согласиться.

— Ро-маа? — произнес неприятно скрипучий голос по ту сторону люка.

Вот оно. Роман внутренне собрался, шагнул на мох — тот подался под ногами, как настоящий ковер, — повернулся в направлении голоса…

И в первый раз в своей жизни лицом к лицу встретился с темпи.

Впечатление оказалось в каком-то смысле разочаровывающим. Учитывая медленно нарастающий на протяжении последних десяти лет конфликт между расами и настойчиво повторяемые заявления людей типа Феррола относительно исходящей от темпи угрозы человечеству, у Романа на уровне подсознания сформировался образ темпи как созданий, которые, уступая людям в росте, излучают ауру силы или даже опасности.

Что касается роста, так оно и было, однако все остальное не соответствовало действительности. Темпи, чье, откровенно говоря, не слишком привлекательное лицо было обращено к Роману, был худощавым, изящного телосложения; узкие плечи слегка сутулились, выдаваясь вперед, как у старика, руки сложены на талии ладонями наружу. Кожа бледная — болезненно бледная — и торчащие из черепа через неравные интервалы пучки волос больше напоминали тонкую медную проволоку.

Он производил впечатление почти абсурдной хрупкости, и в первый момент Роману показалось, что такое существо невозможно воспринимать серьезно, и уж тем более как несущее в себе угрозу.

А потом он вспомнил Прометей… и полукомический образ растаял в мгновение ока. Нет, темпи следовало воспринимать серьезно.

Он перевел взгляд на желто-оранжевый клетчатый платок, свободно повязанный вокруг шеи темпи. Эта цветовая комбинация соотносилась с…

— Рин-саа?

— Да, — ответил темпи. — Ты Ро-маа?

— Да, я капитан Роман. Не ожидал, что меня будут встречать.

Темпи сделал быстрый жест, коснувшись пальцами уха, — эквивалент пожатия плечами, вспомнил Роман.

— Хочешь посмотреть все?

Это было соблазнительное предложение. Если остальные темпийские помещения оформлены так же необычно, наверно, стоило пройтись по всем. Однако придется отложить это до другого раза.

— Нет, спасибо, Рин-саа. В данный момент мне хотелось бы взглянуть на ваш командный центр.

— Не понимаю.

— Командный центр… Пункт управления… Место, откуда ты следишь за полетом «Дружбы» и отдаешь необходимые приказы.

— Я не отдаю приказов, Ро-маа. Я не управляю.

На мгновение Роман лишился дара речи.

— М-м-м… Сожалею. Я думал, ты главный на этой половине корабля.

Рин-саа широко раскрыл рот, словно пародируя человеческую улыбку — темпийский эквивалент покачивания головой.

— Я говорю за всех, — сказал он. — Я не управляю.

— Понятно, — ответил Роман, хотя на самом деле ничего ему не было понятно. Анархия… или даже принятие решений путем консенсуса… вряд ли это уместно, когда речь идет об управлении кораблем. — Но если не ты управляешь, то кто?

Пальцы снова коснулись уха.

— Ты, Ро-маа.

— М-м-м… А, ну да. — Ситуация начала медленно проясняться. — Ты имеешь в виду, что, раз вы согласились поставить человека… меня… во главе «Дружбы», теперь я должен отдавать вам приказы?

— Верно.

Ну, не совсем верно, понимал Роман. Как минимум, вопросы расквартирования и распределения обязанностей они будут решать без вмешательства людей, что вполне разумно.

И что подразумевает хоть какую-то цепочку команд… Однако, похоже, Рин-саа не имел желания это обсуждать.

— В таком случае, где приборы, дублирующие установленные на капитанском мостике? — спросил Роман.

— Там, где манипуляторы.

— Тогда, если ты не против, отведи меня туда.

Помещение манипуляторов представляло собой зеркальное отражение капитанского мостика «Дружбы». В центре сидел темпи в пурпурно-зеленом шейном платке, негромко гудя что-то, слышное ему одному; несмотря на широко распахнутые глаза, он не обратил внимания на появление Романа и Рин-саа. Слева от него у внутренней стены были в беспорядке размещены дублирующие приборы; справа, прислонившись к наружной стене, сидел второй темпи. Вывернув голову под таким углом, что, казалось, это должно причинять ему боль, он пристально смотрел на обзорный экран; его голову полностью покрывал большой шлем с множеством торчащих из него проводов. Провода эти тянулись к похожему на ячеистую корзину ящику, внутри которого…

Роман заставил себя не отводить взгляда… и, по правде говоря, все оказалось не слишком скверно. Если, конечно, память не подвела его и это безволосое создание размером с поросенка именно так и должно было выглядеть; и оно не мертвое, а просто мирно спит; и его мозговые нейроны обладали способностями лучших компьютеров Кордонейла…

Темпийский компьютер, используемый в тех же самых целях, что и человеческий. Не совсем просто, но по-прежнему изящно.

— Со-нгии. — Рин-саа вскинул руки в направлении темпи в шлеме. — Он разговаривает с Пегасун-нинни.

— Пега?.. А-а, — прервал сам себя Роман. Пегасуннинни — темпийское имя для их звездного коня, то есть «Пегас» с прибавлением соответствующего суффикса. — А другой — Хом-джии? — спросил он, надеясь, что правильно запомнил сочетание цветов шейного платка.

— Верно, — ответил Рин-саа. — Он отдыхает.

— А-а…

Роман с интересом посмотрел на мирно гудящего темпи. Сон темпи характеризовался большей физической активностью, чем человеческий, и нерегулярностью. Его ритм так сильно отличался от земного, что в какой-то степени это затруднило первые, ранние попытки сотрудничества. Сотрудникам-людям все время казалось, что темпи придуриваются, и Роман готов был поспорить, что человеческая привычка проводить в коме добрые тридцать процентов суток равным образом раздражала темпи. Хотя об их реакции можно было лишь догадываться; темпи никогда не обсуждали эту проблему.

— Я так понимаю, он здесь, чтобы сменить Со-нгии, когда тому понадобится отдых? — спросил Роман.

— Верно. — Рин-саа снова вскинул руки, теперь в направлении Хом-джии. — Он второй, кто может разговаривать с Пегасуннинни.

— Да, я помню, в списке экипажа указаны три манипулятора. — Он кивнул на Со-нгии и безволосое животное в клетке, которое снова выглядело не так уж скверно. — Мне хотелось бы поближе рассмотреть шлем-усилитель, если это не обеспокоит Со-нгии.

— Не приближайся.

Роман замер на полушаге.

— Почему?

— Он разговаривает с Пегасуннинни.

— И?..

— Ты хищник, — сказал Со-нгии.

Роман вздрогнул; до сих пор он думал, что манипулятор не прислушивается к их разговору.

— Именно поэтому мы не можем управлять звездными конями? И поэтому же они умирают, попав к нам в плен?

— Не знаю, — ответил Со-нгии. — Знаю лишь, что люди иногда вызывают беспокойство у звездных коней. Это все.

Роман поджал губы.

— М-м-м…

На мгновение он заколебался, не зная, что сказать или сделать дальше. Отвернулся от Со-нгии, на глаза ему попались дублирующие приборы, и он шагнул к ним, чтобы рассмотреть поближе. Ярлыки на них были на темпийском, однако ускоренный курс этого языка позволил ему быстро найти те, которые его интересовали.

— Я, пожалуй, вернусь на капитанский мостик, — сказал он Рин-саа. — До момента Прыжка осталось совсем недолго.

— Понимаю, — ответил тот. — Ро-маа… этот полет чрезвычайно важен для темплисста. Мы понимаем вас; вы нас не понимаете. Такое отсутствие гармонии не может продолжаться.

— Согласен, — кивнул Роман. — Будем вместе работать над этим, Рин-саа. В случае удачи… возможно, люди начнут понимать вас.

— Темплисста надеются на это. Потому что, если нет… — Он прикоснулся пальцами к уху, не закончив предложения.

— Понятно.

Если нет — Феррол получит войну, которой так жаждет.

***

Оставалось примерно полчаса до Прыжка, когда капитан вернулся на мостик.

Феррол отстегнул ремни и поднялся из командирского кресла.

— Капитан, пока идем по расписанию; до Прыжка осталось двадцать семь минут. Я так понял, что, согласно плану, которым руководствуется Кеннеди, мы не собираемся останавливаться непосредственно перед Прыжком.

— Все правильно, старший помощник, — ответил Роман. — Обычно звездные кони совершают Прыжок, не прерывая движения, иногда даже с очень высокой скоростью относительно звезды, которую покидают.

Вообще-то Феррол был осведомлен об этом гораздо лучше капитана. Именно из-за этого он упустил нескольких звездных коней, прежде чем вычислил, как подкрадываться, не спугнув их.

— Да, сэр. И все же, полагаю, вы захотите, по крайней мере, снизить ускорение до нуля?

Роман начал отвечать, но потом остановился.

— Интересный вопрос, — задумчиво произнес он. — В смысле, могут звездные кони совершать Прыжок при ускорении или нет?

Феррол нахмурился, вспоминая. Ну, по крайней мере, один конь в темпийской йишьяр-системе двигался чертовски быстро, совершая Прыжок, чтобы избежать сети Феррола. Однако было ли у него тогда ускорение?..

— Не знаю, сэр, — ответил Феррол. — Ничего не читал по этому поводу. Хотя никаких соображений, почему это невозможно, у меня нет.

— И у меня тоже. Давайте попробуем и посмотрим.

«А если темпи предпочитают, чтобы мы этого не знали?» — иронически спросил себя Феррол.

Вслух, однако, задавать вопрос не имело смысла. Официальная позиция состояла в том, что темпи честные, открытые и жаждут поделиться всеми знаниями со своими дорогими человеческими собратьями, и если относительно полета «Дружбы» можно было хоть что-то гарантировать, так это то, что капитан будет неуклонно придерживаться официальной позиции.

— Да, сэр, — сказал Феррол. — Следует ли мне сообщить наше пожелание темпи?

Одно краткое мгновение он думал, что Роман клюнет на его предложение. Но нет…

— Благодарю вас, старший помощник, я сам сделаю это. — Он уселся в командирское кресло и посмотрел на дисплеи.

На посту у сканеров поднял голову Марлоу.

— Пока вы с ними не связались, капитан, хочу вам сообщить, что мы обнаруживаем очень много пыли. Может, стоит выяснить, не помешает ли она Пегасу увидеть звезду, куда он должен нас перенести?

— Так далеко от эклиптики не должно быть много пыли. — Роман скользнул взглядом по показаниям приборов.

— Я и сам об этом думал, сэр, — ответил Марлоу. — Но она есть. Кажется, будто мы влетаем прямо в нее… плотность медленно возрастает.

Феррол через плечо Романа смотрел, как числа сменяют друг друга в сторону увеличения.

— Никакой проблемы не будет, — сказал он. — Это всего лишь пот самого Пегаса, состоящий из мелкой пыли.

Роман поднял на него взгляд.

— Не знал, что их пот имеет такую плотность.

— Может, Пегас и не перенапрягается, но мы заставляем его прилично выкладываться, — заметил Феррол. — И площадь поверхности испарения невероятно велика.

— И конечно, с учетом такого ускорения вся масса пота оседает на нас, — кивнул в знак понимания Роман. — Интересно. Одна из многих особенностей транспортировки кораблей с помощью звездных коней, о которой никто всерьез не задумывался. Уверен, в ближайшие месяцы нам предстоит сделать еще немало интересных открытий.

«Я не могу ждать», — сказал себе Феррол. Он вернулся на свой пост, вполуха прислушиваясь к тому, как капитан обсуждает с темпи проблему Прыжка и ускорения. Нет, они тоже не знают, возможно ли это, однако манипулятор готов попробовать.

«А-а, ну, конечно, они не знают», — с горечью подумал Феррол. Это было первое, что постарался бы выяснить тот, кого звездные кони интересуют как возможные участники военных действий; но нет, темпи этого не сделали.

И конечно, Роман принял все за чистую монету. Роман тоже не рассматривал звездных коней как возможных участников военных действий.

— Старший помощник?

Прежде чем повернуться, Феррол постарался придать лицу спокойное выражение.

— Да, капитан?

Мгновение Роман внимательно изучал Феррола, словно каким-то образом сумел проникнуть в его мысли.

— Я хотел бы, чтобы мы взяли образчик этой пыли, — сказал он. — Пожалуйста, передайте мое распоряжение научному отделу и проследите за его выполнением.

Феррол бросил взгляд на хронометр.

— Вы хотите, чтобы образчик взяли до или после Прыжка, сэр?

Роман в задумчивости поджал губы.

— Хороший вопрос. Возможно, в разные моменты времени состав разный. Пусть возьмут и до, и после, а потом берут по два образчика в сутки на протяжении всего полета. — Взгляд Романа переместился на центральный дисплей. — Учитывая метеоритную диету звездных коней, было бы полезно выяснить, какие продукты они выделяют вместе с потом как побочные.

— Вдруг среди них окажутся золото, платина или иридий? — высказала предположение Кеннеди.

— Да, у меня мелькнула та же мысль, — ответил Роман.

Устанавливая связь с научным отделом «Дружбы», Феррол отвернулся к своему пульту и презрительно скривил губы. Вечно у всех на уме одно и то же: выгода. Древний Рим, как он где-то прочел, тоже из кожи вон лез, стараясь наладить торговлю со своими врагами… как раз перед тем, как эти самые враги уничтожили его.

«Те, кто не знает истории, — вспомнилось ему, — обречены повторять старые ошибки снова и снова».

Формально «Дружба» представляла собой исследовательское судно, и ее очень большой научный отдел знал свое дело лучше, чем ожидал Феррол. Первый образчик уже лежал у них на лабораторном столе, и за десять минут до Прыжка предварительный анализ был готов. Феррол нашел некоторое удовлетворение в том, что в пыли содержались странные экзотические силикаты, но не оказалось и намека на золото, платину или иридий.