СИЛЬНЫЕ ЖЕЛАНИЯ И ПОСТОЯННЫЕ СТИМУЛЫ

Охота пуще неволи

Мы ленивы. Мы безвольны, инертны, бездеятельны. Но неужели нам нечего противопоставить лени и пассивности? Неужели нет средств, побуждающих нас к действию?

Конечно, есть. Иначе бы наша Земля называлась Планетой обезьян. Пралюди — австралопитеки, питекантропы и синантропы — не смогли бы преодолеть лень, не стали бы тратить силы на изготовление каменных рубил и добычу огня трением, а, махнув рукой на зарождающийся разум, снова бы забрались на деревья.

Есть средство, которое заставляет нас демонстрировать чудеса настойчивости и упорства, превращает вяложивущих обывателей в людей с железной волей.

Это средство называется сильное желание.

Его синонимы — интерес и энтузиазм.

Как только у человека появляется сильное или страстное желание, он отбрасывает апатию и не успокаивается, пока не добьется своей цели. Я, конечно, говорю о реальных, т. е. выполнимых желаниях, а не о патологиях, когда человек со среднестатистической зарплатой страстно мечтает стать владельцем собственного острова или как минимум сорокаметровой яхты.

Многие вещи мы делаем просто потому, что очень захотелось их сделать. Захотелось нырять с аквалангом, захотелось поменять обстановку в гостиной, захотелось пойти на курсы кулинарии.

В десятом классе я решил научиться печатать на машинке. Это желание могло бы еще долго оставаться нереализованным, но помог случай. Мне дали почитать на две недели копию романа «Улитка на склоне» братьев Стругацких. Копию — потому что книга нигде не публиковалась, считалась полузапрещенной, а это только усиливало желание ее прочитать.

Что я сделал?

Я взял в прокате пишущую машинку «Москва» — и сначала одним, а потом двумя пальцами начал перепечатывать «Улитку».

Это было мучительное, почти мазохистское занятие. Дело в том, что я запретил себе перелистывать страницу, пока не скопирую ее до конца. И оставался только один способ узнать, что же будет дальше — перепечатать ее как можно скорее.

Сорок минут на одну страницу — когда мне было пять лет, я читал намного быстрее!

Но через два дня я тратил на страницу уже только двадцать минут, потом десять.

Результат: через пару недель я научился сносно печатать и у меня появился собственный экземпляр бесценной «Улитки».

И, как следствие сверхмедленного чтения: я еще долгое время спустя помнил наизусть целые абзацы книги.

Это не единственный случай, когда я сам удивлялся собственной настойчивости. Однажды в детстве я захотел купить велосипед. Очень захотел! Чтобы заработать на него деньги, я добровольно отказался от беззаботного летнего времяпровождения и три лучших месяца в году сколачивал деревянные ямщики на соседней фабрике.

Если вы загоритесь желанием купить автомобиль, то какими бы скромными ни были ваши финансовые возможности, вы каким-то образом все равно его приобретете.

Человек, который хочет построить собственный дом, будет без всякого принуждения работать по пятнадцать часов в сутки, подгоняемый лишь желанием поскорее увидеть свое новое жилище.

Когда мне было лет двадцать пять, я где-то прочитал, что обычному человеку достаточно пяти с половиной часов сна для того, чтобы его организм полностью отдохнул и восстановился.

Меня это поразило до глубины души. Ведь при восьмичасовом сне (а случалось и больше!), я терял третью часть своей единственной жизни на бессмысленное лежание в кровати. Конечно, совсем без сна обойтись нельзя, но если каждую ночь я буду спать на два с половиной часа меньше, то за месяц получу 75 дополнительных часов бодрствования, а за год — 900 часов, т. е. больше месяца!

И я немедленно решил начать новую жизнь. Желание мое было настолько сильным, что мне удалось сломать сопротивление организма, который взывал к моей жалости и умолял не будить его в темную предрассветную рань.

Моей целью было не только самоутверждение. Мне катастрофически не хватало времени на свои литературные штудии. Утром надо было идти на работу, а вечером голова была уже уставшей, ни о каком творческом настрое не могло быть и речи.

Зато теперь у меня каждое утро было два свободных часа и моя производительность резко повысилась.

Я чрезвычайно гордился собой. Я пропагандировал свой образ жизни среди знакомых, убеждая их отбросить глупую привычку валяться в постели.

Знакомые отшучивались или восхищались моей силой воли, но никто так и не последовал моему примеру.

Однажды утром, спустя примерно через полгода после начала моей новой жизни, я вдруг понял, что не могу заставить себя подняться с кровати.

На следующее утро повторилось то же самое. Постепенно я смирился с возвращением к прежнему режиму. На этот раз дело было не в лени или слабоволии. Мой организм был просто-напросто истощен.

У каждого человека есть свой минимум сна и его нельзя уменьшить волевыми усилиями. Да, Наполеону, Петру Первому, Гете, Цезарю, Эдисону хватало четырех-пяти часов, чтобы восстановить силы, но подавляющее большинство исторических личностей и обыкновенных людей спали и спят в среднем семь-восемь часов.

Тем не менее я был доволен собой. Все-таки я выдержал полгода, а значит, с точки зрения борьбы с ленью далеко не безнадежен.

Сильные желания способны загнать лень в самый дальний угол. Зачем вчерашний лежебока спешит в тренажерный зал?

Затем, что он влюблен и хочет стать привлекательнее.

Зачем его девушка составила ему компанию.

Затем, что она хочет того же — быть привлекательной и любимой.

Очень трудно худеть просто ради похудения, но вот когда появляется желание стать красивее и стройнее — вот тогда не надо никакой силы воли. Ноги сами идут в фитнес-центр, а рука без колебаний отодвигает тарелку с любимыми пирожными.

Когда мы влюблены, то в буквальном смысле готовы на все, чтобы удивить, поразить и покорить предмет страсти. Поэты, писатели, скульпторы, художники, забыв о лени, создавали для женщин и благодаря женщинам свои лучшие творения.

Менее возвышенные натуры, пытаясь компенсировать возрастающие расходы на рестораны и курорты, ищут возможность дополнительного заработка (любовь, как известно, обходится недешево. Во все времена на женщин тратились огромные деньги, а необходимость преподносить избранницам подарки — главная причина процветания ювелирной и парфюмерной отраслей экономию!).

— А вы почему деретесь, Портос?

— Я дерусь, потому что дерусь!

Сильные желания не обязательно вызываются такими же сильными внешними стимулами.

Чаще всего желание, цель, мечта возникает вдруг, без особых причин.

Один мой однокурсник был буквально обуреваем мечтой иметь Совершенное Тело и Абсолютное Здоровье и в этом смысле был достойным преемником Рахметова.

К примеру, он спал на большом листе толстой фанеры. Фанера, конечно, не рахметовское ложе из гвоздей, но все-таки и не тривиальный матрас. Он рассчитывал таким образом приобрести стройную осанку и предохранить себя от искривления позвоночника.

Когда-то я встретил молодого человека, который самостоятельно, имея только учебник и словарь, выучил финский язык. Просто так, из чистого интереса. А ведь это очень сложный язык. К примеру, в нем насчитывается

15 падежей и огромное количество форм глагола, которые к тому же склоняются, как существительные.

Но почему-то ему очень захотелось это сделать. И он это сделал. И причем очень хорошо — по отзывам знакомых финнов.

Недавно я узнал, что одна моя знакомая пошла на восьмимесячные курсы немецкого языка. В этом не было бы ничего странного, но дело в том, что женщине исполнилось 75 лет, она живет в России и не собирается переезжать в Германию.

Зачем же ей понадобился немецкий язык?

Просто захотелось. И других причин нет.

Сильные желания нередко бывают причудливыми. Когда я работал в редакции литературного журнала, в наш отдел зашла женщина с чемоданом. Она сказала, что принесла для публикации свои произведения и вынула из чемодана два огромных тома. В каждом было больше тысячи сброшюрованных машинописных страниц.

— Что это? — спросили мы, с трудом удерживаясь от смеха.

— Это два тома избранных цитат из моего собрания сочинений, — важно ответила писательница.

— А сколько всего томов в вашем собрании?

— Пока сорок восемь.

Хватило беглого взгляда, чтобы оценить абсолютную бредовость текстов. Вежливо объяснив даме, что ее сочинения слишком велики для нашего стостраничного журнала, мы ее выпроводили, а потом как следует посмеялись.

А посмеявшись, печально вздохнули.

И было от чего печалиться!

Каждый из нас, профессиональных журналистов, с великими муками заставлял себя сдавать материалы к положенному сроку. Речь шла о статьях в десять-двадцать, максимум тридцать страниц! А тут мы воочию увидели немыслимо плодовитого и усердного автора, который с легкостью (и с удовольствием!) написал почти полсотни увесистых томов — пятьдесят тысяч страниц текста!

Мы почувствовали себя ужасно ленивыми и искренно позавидовали писательнице. Да, в отличие от нее наши скромные по объему сочинения регулярно публиковались. Но если бы нам досталась хотя бы десятая доля невероятного трудолюбия этой графоманки, точнее, ее неодолимого желания писать каждый день и каждый час, мы могли бы публиковаться намного чаще, были бы намного успешнее как журналисты и литераторы. В конце концов, мы бы и зарабатывали в несколько раз больше — на радость себе и нашим семьям.

Но сильное желание — это не гарантия результата. Кроме силы, желание должно быть еще и устойчивым.

В бытность студентом я очень хотел научиться играть на гитаре. Надо сказать, что в те времена без пения не обходилась почти ни одна вечеринка, и люди, которые могли извлечь из гитары хотя бы три-четыре аккорда, были в центре внимания всей компании. А главное — в центре внимания девушек.

Я купил гитару, нашел самоучитель и с энтузиазмом взялся за дело. И уже через три дня понял, что дело оказалось намного труднее, чем представлялось со стороны. Меня хватило ровно на неделю, а потом гитара переместилась на шкаф.

Впоследствии я еще раз попытался освоить этот инструмент и снова безуспешно. А потом обнаружил, что несмотря на мою неспособность перебирать струны, девушки нашли во мне какие-то другие достоинства. После чего стимул научиться играть на гитаре навсегда исчез.

Сильные желания были бы чрезвычайно полезны, если бы они возникали немедленно после того, как мы поставили перед собой определенную цель.

Но, к сожалению, такие желания, как, впрочем, и любые эмоции, — вещь ненадежная и прихотливая.

Например, у вас вдруг появляется сильное желание выучить азбуку Морзе или, скажем, научиться вязать крючком. И все бы ничего, но при этом вам в это же самое время надо делать дипломную работу. Надо — но не хочется. А вы готовы тратить дни на запоминание точек-тире и неделями возиться с шерстяными нитками, но не в состоянии взяться за действительно важное дело.

Я знал человека, который в двадцать два года неожиданно и нестерпимо захотел научиться играть на пианино. С утра до вечера он терзал инструмент, приводя в отчаяние соседей. С утра до вечера — потому что все дни он проводил дома. Убежденный лентяй, он сидел на иждивении матери, нигде не работал и не собирался работать в обозримом будущем. Но проявил поразительное музыкальное упорство и даже научился играть «Лунную сонату» (тогда как я не продвинулся дальше двух аккордов).

Вот некоторые достижения из книги рекордов Гиннесса. Нужно обладать желаниями поистине колоссальной силы, чтобы сотворить то, что сотворили эти люди.

Ашрита Фурман проехал на велосипеде, крутя педали в обратном направлении, 85,56 км в Форест-Парке (США) 16 сентября 1994 г.

Англичанин Лоренс Уэст забросил и поймал бумеранг 20 раз за 1 минуту во время соревнований на бросание бумеранга для закрытых помещений, проходивших на телевидении «Би-би-си» 20 марта 1998 г.

Гай Джерман забрался и спустился со ствола пихты высотой 30,5 м за рекордно короткое время — 24,82 с. Рекорд установлен в Олбани (США) 3 июля 1989 г.

55-летняя китаянка Ни Линмей вырастила за 14 лет волосы длиной около 2,5 метра, и теперь претендует на звание обладательницы самых длинных в мире волос. На то, чтобы расчесать их, Ни Линмей тратит по несколько часов в день.

Американка Сьюзан Эман съедает в день свыше 20 тысяч калорий для того, чтобы достичь поставленной цели — стать самой толстой женщиной в мире.

В настоящее время жительница штата Аризона весит «всего» 330 килограммов, поэтому ей необходимо набрать еще 400 килограммов для того, чтобы точно попасть в Книгу рекордов Гиннесса. Рекордного веса ей удастся достичь, по ее же мнению, к 41–42 годам.

Эти чудесные достижения демонстрируют, чего может добиться человек, которым овладело страстное делание.

Но известны ли другие достижения этих невероятно упорных людей? Может быть, они сделали блестящую карьеру, прославились в шоу-бизнесе, совершили научное открытие, написали бестселлер, создали успешный бизнес?

Нет. Нет. Нет.

Ничем другим они не знамениты. Возможно, у них есть только одно сильное желание в жизни, а все остальные занятия кажутся им неинтересными.

Еще один невыполнимый рецепт

Вызовите желание — сильное, жгучее желание. Это — мотивационная сила, позволяющая преодолевать страх и инерцию, тормозящие побуждения многих людей. Когда вы размышляете о собственных желаниях, говорите о них, записываете, постоянно составляете планы их осуществления, то в конце концов желания становятся настолько сильными, что заглушают и отодвигают в сторону ваши страхи. Сильное, жгучее желание достичь определенной цели позволяет подняться над страхами и двигаться вперед, преодолевая любые препятствия.

Одна из ваших задач — поддерживать огонь своих желаний, непрерывно размышляя обо всех преимуществах, наградах и удовлетворении, которые вы получите в результате достижения своей цели.

Брайан Трейси

Энтузиазм — это огромная сила, когда вы им обладаете. Он помогает нам преодолевать многие препятствия. Проявляйте энтузиазм в любом случае, предстоит ли вам решать задачу, использовать открывающуюся возможность. Подходите к любым обстоятельствам с энтузиазмом.

Ричард Денни

Проблема с сильными, страстными, жгучими желаниями заключается в том, что желание или есть, или нет. Его нельзя вызвать по заказу, даже если думать о нем с утра до вечера. Желание не возникает по желанию. Поэтому нет смысла давать советы: «А ну-ка, захотите наконец закончить диссертацию!», «Вам надо пробудить в себе интерес к карьере!».

Кроме того, энтузиазм, т. е. сильное вдохновляющее желание, быстро проходит (хорошо еще, если не раньше результата). Когда цель достигнута (куплен велосипед, поставлен рекорд по выращиванию волос или ногтей, разучена «Лунная соната», освоено вязание), мы снова возвращаемся в прежний жизненный ритм.

Добавлю еще одну ложку дегтя. С энтузиазмом можно выполнять только относительно простые задачи. А большая часть наших задач распадается на множество промежуточных и вспомогательных целей и дел. И на каждое из этих дел потребуются время, воля, работа.

Но есть желания и стимулы, которые всегда остаются с нами. Они являются активизирующим фоном для наших конкретных поступков и повседневной деятельности.

Любимое дело

Мне интересно сочинять сюжеты и придумать новые проекты. И вот уже много лет я пишу и придумываю, с неохотой отрываясь на менее привлекательные, но более прибыльные занятия.

Мой знакомый, химик по образованию и призванию, готов ночевать в лаборатории. И время от времени он там действительно ночует.

Моему приятелю интересно писать картины и сооружать авангардные композиции, соединяя вместе вроде бы несоединимые предметы.

Вот этот интерес и определяет выбор нашей профессии.

Я — профессиональный литератор (хотя по совместительству еще и профессиональный предприниматель, профессиональный консультант и профессиональный бизнес-тренер).

Второй — профессиональный научный работник.

Третий — профессиональный художник.

Когда работа становится таким же привлекательным занятием, как хобби (коллекционирование, рыбалка, охота, верховая езда), проблема лени наполовину решена. Если вы любите дайвинг, вы же не скажете: «Что-то мне лень сегодня погружаться».

Более того, нередко требуются усилия, чтобы оторвать себя от работы. А ленимся мы, когда приходится делать сопутствующую работу (даже любимая работа на 80 % состоит из нелюбимой и неинтересной рутины).

Так что если ваша работа и ваш интерес совпадают, то лень беспокоит вас гораздо реже, чем людей, для которых их работа — только способ заработать деньги и ничего больше.

Хороший коллектив

Вам хочется идти на работу, потому что там вас ждут не только интересные дела, но и интересные люди — коллеги, подчиненные, руководители. Дружелюбная атмосфера, высокий уровень позитивной энергетики, искреннее желание быть полезным игроком в команде, совпадение целей компании и собственных целей — все это делает работу увлекательным занятием.

В моем управлении была сотрудница. Ни то ни се, серая мышка. Ей можно было поручать только простейшие задания. Она их выполняла, но не более того. Такой рядовой рабочий инструмент, ничего ценного.

Проработав полгода, она уволилась. А потом я с удивлением узнал, что она стала начальником отдела маркетинга в крупной финансовой компании. То, что она туда попала, меня не удивило — имея в послужном списке работу в солидном банке, можно устроиться куда угодно. Но, по отзывам, она отлично справлялась с достаточно сложными обязанностями — вот это был настоящий сюрприз.

Поразмыслив, я пришел к выводу, что удивляться нечему. Возможно, на прежнем месте ее затирали более активные сотрудники. Я не пытался давать ей трудные задания, потому что сомневался, что она сможет их выполнить. Поэтому она занималась только скучными рутинными делами и отчаянно скучала. А когда я видел скуку на ее лице, у меня пропадало всякое желание поручить ей что-то серьезное.

Замкнутый круг.

Зато на новую работу она пришла с репутацией хорошего и энергичного профессионала. Она расправила крылья — и полетела.

Честолюбие и «заветные цели»

Кто будет просиживать ночь над книгами, не надеясь на получение более высокой ученой степени?

С.Н. Паркинсон

Честолюбие зарождается в юности и живет в нас до самой смерти, по дороге принимая самые разные формы, но никогда не исчезая полностью. Именно честолюбие не позволяет нам остановиться и сказать себе: «Я достиг всего, чего хотел. Теперь наконец можно успокоиться и никуда не спешить».

У честолюбивого человека есть так называемые «заветные цели». И для него достижение этих целей абсолютно приоритетная жизненная задача.

Это уже не аморфное: «Хорошо бы написать бестселлер…», «Вот бы меня назначили начальником отдела…», но категорическое: «Я обязан написать бестселлер!», «Самое позднее в следующем году я стану начальником отдела».

Для честолюбца желания и цели неразделимы. Если желание не исполнится, если исполнится лишь треть или половина желания, он будет ощущать себя неудачником.

Честолюбие, то есть желание стать первым, лучшим, единственным, сделать карьеру, завоевать признание, известность, славу, — для настоящего честолюбца такая же физиологическая потребность, как сексуальное влечение, необходимость в еде, воде, крыше над головой.

Стремясь во что бы то ни стало достичь поставленной цели, мы словно даем самим себе обещание, которое нельзя не выполнить. Постоянное напряжение, невозможность расслабиться, злость из-за задержек на пути к победе, нетерпение, беспокойство, внутренняя неудовлетворенность — вот наши самые безжалостные погонщики. Мы готовы неустанно трудиться, рисковать, терпеть бедность и унижения, лишь бы однажды пришел день, когда можно будет сказать: «Я сделал это!».

К сожалению, честолюбие, как и любое желание, не возникает из ничего. Поэтому я не могу дать совет: «Почему бы вам не создать компанию, которая станет Номером Один в бизнесе по производству пищевых добавок?» или «А вы не хотите поставить перед собой цель стать президентом страны?»

«Я им всем покажу!»

Один из компонентов честолюбия. Иногда называется спортивной злостью. Простой, но сильнодействующий стимул.

• «Я докажу ей, что она не права, считая меня безнадежным неудачником!».

• «Я им всем покажу, кто я есть на самом деле! Они будут у меня в ногах валяться и руки целовать!».

• «Я такое придумаю, такого достигну, так поднимусь, что они все они умрут от зависти!».

• «Я завтра же отправлю свое резюме в двадцать самых крупных компаний. А эти пусть остаются в своем провинциальном городишке!».

Позитивный вариант этого стимула — самоутверждение. Мы хотим доказать не столько окружающим, сколько самим себе, что можем сделать нечто такое, что выходит за пределы наших обычных результатов.

Статус и репутация

Приятно знать, что вас считают ответственным человеком, который всегда держит слово.

Приятно получить более высокую должность, заказать новые визитки, обрадовать супругу, у которой еще вчера был статус «жены начальника департамента», а сегодня она уже «жена вице-президента».

Приятно расположение начальства, уважение коллег, признание публики.

Приятно отличиться, продемонстрировать профессиональный класс — «вот как надо работать!».

Желание добиться более высокого статуса — еще одна причина нашей активности.

Зависть

Зависть — сестра соревнования.

А. Пушкин

Иногда только зависть и может заставить нас действовать. Мирно почивающий на лаврах писатель вдруг узнает, что новый роман человека, которого он считает конкурентом, вызвал восторг публики и критиков. Приступ зависти превращается в мощный творческий заряд: «Написать лучше, талантливее!».

Рекламный агент из вашей компании нашел сразу нескольких крупных заказчиков и получил очень большие комиссионные. Эта неприятная новость тут же стряхивает с вас апатию. Вы хватаетесь за телефон, вы с утроенной энергией носитесь по городу, вы готовы сделать все возможное и невозможное, чтобы добиться как минимум такого же результата.

Ваш приятель купил квартиру. В сравнении с ней собственное жилье кажется теперь убогим сараем. Конструктивная зависть не ограничивается одним лишь злобным анализом, откуда «этот паразит» взял деньги. Она вынуждает работать, чтобы «догнать и перегнать».

Коллегу повысили в должности. Сначала возникает естественное ощущение несправедливости, потом зависти, однако у многих людей негатив быстро трансформируется в активное действие и поиск ответов на разумные вопросы: «Что со мной не так? Как мне следует действовать, чтобы добиться того же?».

Большинство людей ограничивается пассивной завистью к тем, кто имеет больше.

Меньшинство относится к типу Активных Завистников. Одни из них завидуют соседу или сослуживцу и поэтому бросают всю свою энергию на подъем по служебной лестнице. Другие полны зависти к людям, которые не обременены заботами о хлебе насущном, и ставят цель заработать как можно больше денег.

Активные Завистники совершают научные открытия, создают новые предприятия и превращают их в «самые-самые». Из зависти к ближнему они сколачивают миллионы и делают карьеру.

Желая избавиться от раздражающего чувства зависти, они рвутся вперед, стараясь покинуть ряды тех, кто завидует, и стать теми, кому завидуют.

Конструктивные завистники рассматривают чужой успех со спортивной точки зрения — «я должен его обогнать», как крепкий пинок: «Хватит расслабляться! Иди работать!».

Зависть рождает конкуренцию между сотрудниками в частных компаниях и государственных организациях. Если бы не этот постоянный стимул, зачем бы мы добровольно задерживались на работе, старались попасться на глаза начальству и надеялись, что наше рабочее усердие, наши результаты и инициативы выделят нас из общей массы работников?

Страх

Только два стимула заставляют людей работать: жажда заработной платы и боязнь ее потерять.

Генри Форд-старший

Предположим, вы — начальник отдела. Вас вполне устраивают эта должность, зарплата, ваши карьерные желания удовлетворены.

Но однажды вы сделаете неприятное открытие: на ваше насиженное место явно нацелился новый и энергичный

сотрудник. И, чтобы сохранить свою должность, вам придется немедленно активизироваться. Ведь тот, кто бежит, наверняка столкнет с дороги того, кто остановился.

Страх увольнения, недовольства начальства, выговоров и вызовов на ковер, страх не пройти аттестацию, не получить премию или бонус — все это сильные и постоянно действующие стимулы для преодоления лени.

И это касается не только рядовых сотрудников и младших начальников. Увольняют и президентов компаний, поскольку они тоже относятся к категории наемных работников, да и владельцы компаний завтра могут последовать за уволенными — если не будут денно и нощно заниматься своим бизнесом.

Роскошь расслабиться могут позволить себе только прирожденные лентяи, философы и люди, которые заработали намного больше, чем в состоянии потратить.

Как только мы получаем свои первые серьезные деньги, как только приобретаем более или менее дорогую недвижимость, как только поднимаемся на одну-две ступенью! по иерархической лестнице или создаем бизнес, наше спокойствие пропадает навсегда.

У нас появляются соперники и конкуренты, которые рассматривают наши должности и компании как помехи или объекты для захвата. Мы начинаем беспокоиться за свои инвестиции, нас тревожат инфляция, безопасность нашего дома, квартиры, вещей, доходность бизнеса и ситуация на фондовом рынке.

И это беспокойство поддерживает нашу спортивную форму и не позволяет лени нас обездвижить.

Деньги

Деньги — вот что мне надо, вернее — то, что на них можно купить. Сколько бы денег у меня ни было, мне все равно будет мало. Перебиваться на гроши? Я намерен заниматься этим милым делом как можно реже. Человек жив все-таки хлебом. Чем больше денег, тем полнее жизнь.

Джек Лондон

Человеку свойственно расслабляться, если его не держат в узде соображения личной выгоды или невыгоды.

И. Эккерман, «Разговоры с Гёте».

Деньги являются не просто долгосрочным, а жизнеобразующим стимулом. Ведь деньги удовлетворяют наши основные потребности, обеспечивают исполнение большинства желаний, даруют здоровье, покой и иногда и любовь, что бы на этот счет ни думали ханжи и романтики. Понятно, что нам требуются не столько деньги, сколько возможность с их помощью разрешать неразрешимые для безденежных проблемы, приобретать то, что хочется, жить там, где мечтается, быть максимально независимым от людей и обстоятельств.

Деньги — сильнейший мотиватор. Необходимость зарабатывать деньги для семьи, на пенсию, медицинскую страховку, приличную еду и одежду, на билеты в кино или театр, на тысячи других вещей и услуг буквально заталкивает нас в бизнес и в карьерную гонку.

Однако в главе «Причины лени» уже говорилось о том, что деньги являются сильным стимулом только в случае, если результат вашей активности немедленно оплачивается. А вот если вы сидите на зарплате или ваш доход зависит от долгосрочных результатов вашего бизнеса, тогда роль этого стимула значительно ниже.

Одна ситуация: «Если я напишу эту компьютерную программу, то сразу получу пять тысяч долларов».

Другая: «Если я буду работать в этом месяце с меньшей активностью, то зарплату мне все равно выплатят» (если вообще заметят, что я бездельничал).

Если вы получаете большой — с вашей точки зрения — доход, то деньги перестают быть самостоятельной движущей силой.

Они лишь результат, мерило успешности других целей — вывести компанию на первое место в своей отрасли, опередить или поглотить конкурентов, открыть представительство в другой стране, запустить новую линию продуктов, снять фильм, написать картину, выиграть международный турнир по теннису и т. д.

Желание поддерживать привычный

уровень жизни

С абстрактной точки зрения нет никакой разницы между дорогой и дешевой одеждой. И та, и другая выполняет одну и ту же функцию — скрывать нашу наготу и защищать от холода. Но для некоторых людей ярлык с названием бренда на одежде значит намного больше, чем сама одежда.

Если вы привыкли делать покупки в дорогих магазинах, ездить на дорогих машинах, останавливаться в дорогих отелях, если вы относитесь к снижению привычного уровня расходов, как к катастрофе, то вы сделаете все, чтобы завтра зарабатывать столько же, сколько зарабатывали вчера.

И вас ни в коем случае не убедят наивные аргументы вроде: «Какая разница, какой у человека автомобиль? Главное, чтобы он мог доставить из пункта А в пункт Б» или «Чем конкретно отличаются дешевые джинсы от Очень Дорогих Джинсов? Ведь они сделаны из одного и того же материала».

Для кого-то действительно нет разницы. Для кого-то. Но не для вас.

Семья

Ради денег женатый человек готов на все.

Талейран

Нет ничего естественнее стремления обеспечить свою семью жильем, а если удастся — отдельным домом с гаражом, садом и плавательным бассейном. Более чем естественно и желание человека дать своим детям лучшее образование, чем то, которое получил он сам, отправить их на каникулы за границу покататься на лыжах и поплавать на яхте. Разве человек будет работать сверхурочно, если его лишить такой приманки?

С.Н. Паркинсон

На каждом женатом мужчине (и одинокой женщине) камнем висит необходимость ежедневно обеспечивать бесчисленные семейные нужды.

Часто именно семья является главным стимулом, заставляющим нас работать, причем намного упорнее и намного больше, чем могут себе позволить вольные одиночки.

У последних есть право жить впроголодь — если им так захочется. Им не надо непрерывно ломать голову над тем, где найти деньги на растущих детей и их растущие потребности, на одежду и еду, на стоматолога для жены (и, если получится, для себя), на ипотеку и ремонт, на новую стиральную машину и новую мебель.

Постоянная нужда в деньгах делает женатых мужчин упорными и изобретательными, не дает расслабиться, заставляет искать дополнительные источники доходов и карабкаться вверх по служебной лестнице.

Я мог бы дать совет прогрессирующим лентяям: «Женитесь — и вы забудете о лени!».

Но не стану этого делать. Потому что знал немало людей, которым лень и неустроенный быт казались меньшим злом, чем хлопотливая жизнь их семейных друзей.

Привычка

У лени много обличий.

«Что-то нет настроения»… «Надо бы выпить кофе»… «Сегодня я как-то неважно себя чувствую»… «Пойду, узнаю, что вчера было на совещании»… «Хорошо бы глянуть, что сейчас идет в кинотеатрах»…

У начинающих творческих людей есть очень серьезная причина не работать. Она называется — «Нет вдохновения».

Я помню, как это было в мои двадцать пять лет. Сегодня сочинялось, а в следующие два дня не очень. На прошлой неделе написал два рассказа, а на этой — ни одной строчки.

Но уже очень давно сочинение текстов стало для меня просто работой. Иногда легкой, иногда тяжелой, но всегда — привычной.

Первые уроки этой работы я получил в журнале, куда пришел на должность литсотрудника. Старший редактор, бегло просмотрев мою статью, всегда говорил: «Отлично!» — и без паузы продолжал: «Вот это место лишнее… Здесь надо добавить пару примеров… Здесь, здесь и здесь — опечатки… Тут надо сократить на полстраницы, иначе материал не влезет в номер…».

Через два дня и три-четыре переделки старший редактор одобрительно кивал: «Теперь это можно отдать главному редактору».

На следующей неделе главный приглашал меня в свой кабинет. На столе лежал мой материал — исчерканный и испещренный замечаниями. Главный сообщал, что в принципе статья удалась, но в сущности она никуда не годится. И предлагал кардинально переделать и радикально сократить.

Но и после того, как статью наконец ставили в номер, расслабляться было рано. Ведь была еще обязательная вычитка верстки, а там тоже вылезали ошибки и обнаруживались лишние абзацы.

Результат трех журнальных лет: я привык писать, не задумываясь ни о вдохновении, ни о желании или нежелании.

Самый ленивый период нашей жизни — это детство и студенческая молодость. В это время мы можем позволить себе лениться. Все или почти все делается за нас другими людьми.

Но, как только мы приходим на свое первое рабочее место, вопрос лени становится менее актуальным. Мы теперь вынуждены работать. А еще через какое-то время обнаруживаем, что привыкли регулярно работать. И даже ощущаем дискомфорт, например, когда из-за болезни остаемся дома.

Солдат пеняет на тяготы своего занятия, пахарь — на тяготы своего. Но попробуйте обречь их на безделье!

Блез Паскаль

Почему вполне успешные люди, обладающие богатством, властью, известностью и прочими атрибутами успеха, продолжают работать по 10–12 часов в сутки?

Они работают, потому что, во-первых, получают удовольствие от своего занятия, во-вторых, имеют определенные обязательства перед сотрудниками, клиентами, партнерами, коллегами, акционерами.

Но поскольку удовольствие нельзя испытывать ежечасно и ежедневно, как нельзя и постоянно думать об обязательствах, более подходящее объяснение заключается в том, что они просто привыкли работать в таком режиме и не представляют себе другой жизни.

Трудо-любия, т. е. «любви к труду», не существует. Точно так же, как не существует неленивых людей.

Но лень ленью, однако, покряхтев и ритуально поругавшись на злую судьбу, заставляющую нас в поте лица добывать хлеб насущный, мы каждое утро вытаскиваем себя из постели и отправляемся на работу.

Ирония заключается в том, что если бы нам представилась волшебная возможность никуда не идти, а лежать на диване или на пляже, то мы — кто через неделю, кто через два месяца — взвыли бы от скуки.

Почему?

Потому что мы привыкли работать.

Одни привычки превращают нас в инертных людей — привычка долго спать, довольствоваться малым, избегать ситуаций, в которых надо принимать решения.

От других привычек мы пытаемся избавиться — от курения, алкоголизма, наркозависимости, просаживания денег в игровых автоматах, от привычки грызть ногти, есть сладкое в неумеренных количествах.

Зато полезные привычки и зависимости делают нас успешными. Например, привычка к регулярной работе. Поскольку работа — вынужденная или добровольная — занимает значительную часть нашей жизни, с годами мы настолько втягиваемся в ежедневный труд, что нам больше не требуются ни чьи-то понукания, ни сила воли, ни нужда в деньгах.

Все эти движители заменяет обыкновенная привычка начинать работу в одно и то же время, например в девять утра, и заканчивать в шесть. Это иногда называют рабочим ритмом, а можно назвать потребностью в определенный час приниматься за работу.

И никакие всплески энергии (раз в месяц), никакие приступы вдохновения и трудового энтузиазма (раз в неделю) не заменят регулярных, многократно повторяющихся усилий.

Из жизни писателей

Джек Лондон неукоснительно следовал правилу: каждый день, шесть дней в неделю писать по тысяче слов, а когда нужда в деньгах возрастала, увеличивал ежедневное задание до полутора-двух тысяч слов.

Каждое утро после завтрака Лев Толстой уходил в свой кабинет, где оставался до трех-четырех часов. Потом были прогулка, обед, а после обеда Толстой снова шел в кабинет и оставался там до восьми, до чая, после которого взрослые читали вслух, играли на фортепьяно…

Каждый день Алексей Толстой задавал себе определенный урок: такое-то количество страниц — и лишь выполнив этот урок, позволял себе покинуть кабинет…

Привычка — это полноценная замена силы воли. Если мы совершаем какие-то нежеланные для нас действия в течение длительного времени, то поначалу тягостная обязанность постепенно становится необременительным занятием и даже условным рефлексом.

Цивилизованный человек не может выйти из дома, не почистив зубы. Многие не мыслят утра без душа. Есть даже такие люди, которые настолько привыкли к утренним пробежкам, что остановить их может только проливной дождь и лютый мороз.

Однако когда-то родители заставляли нас чистить зубы. Когда-то мы изо всех сил превозмогали мучительное нежелание выходить из дома и бегать по мокрым улицам.

Когда-то нам приходилось буквально заталкивать себя под противную воду из душа.

Самый большой подарок в жизни, который родители могли бы сделать своему ребенку, — это воспитать у него условные рефлексы: мыть посуду, делать уроки, делать уборку.

К тому моменту, когда ребенок станет взрослым, его лень будет в значительной мере укрощена. Ему будет намного проще учиться в университете, ему не понадобится напрягать волю, чтобы эффективно выполнять свои обязанности на рабочем месте. И это означает, что он практически наверняка сделает успешную карьеру — в творчестве, бизнесе, науке.

Но чтобы преодолеть детскую лень, не позволить ей укрепиться и стать уже труднопреодолимой взрослой ленью, родителям понадобится ежедневно напоминать и заставлять. Двадцать, пятьдесят или сто пятьдесят ежедневных напоминаний — и возникнут нужный рефлекс, полезная привычка.

А еще надо будет анализировать, что именно мешает вашему ребенку выполнять то, что надо выполнять, и что можно придумать, чтобы решить эту проблему.

Всегда ли есть желание и время на подобный анализ и ежедневные напоминания? Ведь и мы, родители, тоже ленивы и лишены настойчивости, необходимой для «правильного» воспитания. И это значит, что мы передадим свою лень по наследству.

К тому же никогда неизвестно, когда возникнет и окрепнет новая полезная привычка (плохие привычки появляются очень быстро — наркоману порой достаточно один раз попробовать, чтобы он больше не слез с иглы).

Сколько раз надо напрячь волю, чтобы воля больше не понадобилась?

Сколько раз надо вынудить себя совершить утреннюю пробежку — десять, двадцать, пятьдесят шесть, — чтобы наконец испытать радость?

Сколько раз надо провести телефонные переговоры, чтобы без раскачек и усилий начинать каждое утро с об-звона потенциальных клиентов?

Я не знаю. И вы не знаете. Никто не знает. Но узнать это придется.

Лень не сдается

Все эти стимулы и причины без всякого сомнения поднимают общий уровень нашей активности. Но — опять это досадное «но»: они не слишком помогают в конкретном — сегодняшнем — деле.

Лень поражает в первую очередь локально. Вы в целом энергичны, деятельны, полны сильных желаний и амбициозных целей, вам интересно то, чем вы занимаетесь, вы ответственный семейный кормилец и добытчик, но вот уже третий день не можете взяться за выполнение полученного заказа.

И так со всеми делами, большими и малыми. Например, я не представляю своей жизни без сочинения текстов, но вот уже неделю не могу заставить себя сделать не то что статью, а всего лишь короткую запись в блоге.

Неужели нет действенных способов добиться, чтобы наши намерения не уходили в песок, чтобы мечты не размывались нежеланием делать что-то реальное для их исполнения?

Ведь почему-то же мы все-таки работаем, движемся, действуем, добиваемся успеха и даже приобретаем репутацию трудолюбивых людей.

 

НЕОБХОДИМОСТЬ

Я трудолюбивый по необходимости, и ленивый до самозабвения.

П. Бомарше. «Женитьба Фигаро»

Мы не делаем, если есть возможность не делать.

Мы понимаем, что заниматься фитнесом надо до того, как организм деградирует до состояния полной расхлябанности. Но пока ничего или почти ничего не болит, очень трудно заставить себя тренироваться ради «профилактики», ради «здоровья в будущем».

Это выбор людей, которым нравится заниматься спортом, и тех редких личностей, у которых намерение немедленно переходит в практическое действие.

Большинство же из нас действуют рефлекторно, в ответ на проблему или внешнюю угрозу, когда бездействовать уже нельзя.

— Кончились деньги — надо срочно искать работу или заказчика.

— Возникло опасение, что обещанную должность отдадут не вам, а другому сотруднику — необходимо активизироваться и доказать руководству, что вы — лучший кандидат.

— Появились отдышка и боли в ногах — надо сбрасывать вес, садиться на диету, идти в тренажерный зал.

— Получен нагоняй от начальника — нужно как можно быстрее закончить работу, которая откладывалась в долгий ящик…

Если внешних опасностей и вызовов нет, если нет необходимости действовать, то действовать мы, скорее всего, не будем.

Не будем сбрасывать вес, пока еще можем подниматься по лестнице до пятого этажа; не будем накачивать мускулатуру, если не собираемся завоевывать девушек на пляже или выяснять отношения с обидчиками; не решимся на поездку за успехом в столицу, пока жизнь в родном городке терпимая и есть надежда, что все еще как-то «образуется».

Нужда, необходимость заработать на что-то очень важное, выполнить обязательство, которое нельзя не выполнить, — самые сильные, хотя и не всегда приятные стимулы. Будучи припертыми к стенке, мы тут же принимаемся за дело.

Студент, над которым нависла угроза быть отчисленным, забывает о многомесячной лени, зарывается в учебники и не думает ни о чем, кроме экзамена.

Ваша фирма оказывается на грани краха — вы подскакиваете со своего насиженного кресла и начинаете энергично носиться по городу в поисках заказчиков и инвесторов.

Через неделю хозяин квартиры приедет посмотреть, как продвигается ремонт, — и бригада самоотверженно пытается выполнить за эту неделю месячный объем работы.

Мы трудолюбивы и деятельны по необходимости — вот ключ к нашему повседневному поведению. Без необходимости гаснут даже творческие порывы. Стоит убрать давление обстоятельств и обязательств, как вчера еще активные композиторы, писатели, художники уже не знают, как справиться с пассивностью и бездействием.

И все-таки обидно! Сколько замечательных дел не делается, потому что мы не можем заставить себя их сделать! И сколько неинтересных дел нам удается довести до конца по одной простой причине: это дела необходимые.

Их приходится выполнять, потому что:

— это входит в наши служебные обязанности или получен приказ руководства;

— нам очень нужны деньги, а их заплатят только за готовую работу;

— мы дали обещание и обязаны его сдержать.

Необходимость в деньгах

Нужда — сестра таланта.

Петроний

Нужда в деньгах принципиально отличается от желания хорошо зарабатывать или стремления иметь как можно больше денег. Скажем, вы мечтаете заработать миллионы, стать владельцем трехэтажного дома в Подмосковье и виллы на Лазурном берегу Франции. Но пока вам удалось заработать только на двухкомнатную квартиру в провинциальном городе.

Это неприятно, но терпимо. А вот если вам понадобятся деньги на срочную операцию, выплату ипотеки, на новый холодильник, на обучение старшего сына в институте, тогда деньги из желания становятся крайней необходимостью.

Не имеет значения, какую сумму вы считаете крайней — пять тысяч или пятьсот тысяч. В любом случае это воспринимается серьезной и отравляющей жизнь проблемой. У каждого из нас есть знакомые, родственники, приятели, которых мы сами можем считать богатыми счастливчиками, а они, между тем, плохо спят по ночам, потому что не знают, где взять деньги — на возврат крупного долга, на зарплату сотрудникам, на поездку за границу, которую опрометчиво пообещали жене.

Знаменитый писатель Джек Лондон всю жизнь жаловался на нужду. Однако он жил в большом доме, купил дом для своей матери, содержал родственников, совершал путешествия по Тихому океану на собственной яхте. Все это стоило больших денег и этих денег ему постоянно не хватало, несмотря на его поразительную работоспособность и солидные гонорары.

Работа сделала его самым высокооплачиваемым американским литератором, но он чувствовал себя таким же нуждающимся человеком, как и во времена молодости. Только в двадцать лет ему было нечем заплатить за ночлег, а в период литературной славы он лихорадочно работал, чтобы расплатиться за покупку ранчо.

Алексей Толстой воспринимал свой десятикомнатный дом, прислугу, двух водителей для трех личных машин, возможность устраивать частые и роскошные званые обеды как абсолютную необходимость. И чтобы заработать деньги на эту необходимость, он проводил за письменным столом каждый день по несколько часов, даже будучи тяжелобольным.

На моих глазах даже самые инертные люди начинали проявлять несвойственную им активность, когда у них иссякали все доступные денежные источники.

Самые результативные периоды моей жизни тоже совпадали с трудными финансовыми ситуациями. Когда мне срочно были нужны деньги, мои творческие способности словно умножались. Я мог придумать и написать за один день три-четыре небольших рассказа или статьи — чтобы немедленно отдать их сразу в несколько редакций.

Но как только денежная удавка немного ослабевала, мой ум немедленно расслаблялся, в голове не появлялось новых сюжетов и я равнодушно смотрел на чистую бумагу.

Долги

Лев Толстой был страстный игрок в карты. Однажды он в очередной раз проиграл проезжему офицеру тысячу рублей. Кредитор дал ему два дня под честное слово на выплату долга. Толстой предложил редактору и издателю «Русского вестника» Каткову права на свою неоконченную повесть «Казаки», над которой трудился уже десять лет, чтобы тот выплатил ему требуемую тысячу. Дело уладилось, и Толстой писал, что он этому «очень рад, иначе роман бы этот пролежал бы вечно и употребился бы на оклейку окон».

Анри Труайя

Влияние частных долгов на развитие цивилизации до сих пор никем не исследовалось. И напрасно.

Полагаю, что одна из главных причин научно-технической революции — появление легкодоступных кредитов.

— Тебе нужны деньги? — Пожалуйста, получи в кассе.

— Ты не хочешь копить всю жизнь, до глубокой старости на свой собственный дом? — И не надо. Бери деньги и покупай дом прямо сейчас. А отдавать будешь всю жизнь, до глубокой старости.

— Ты мечтаешь открыть собственное дело? — Приноси бизнес-план, и мы поможем реализовать твою мечту.

Сотни миллионов людей получили возможность занимать мелкие, средние и крупные суммы денег. И этим сотням миллионов пришлось работать и действовать намного интенсивнее, чем людям прежних времен, которые если и были кому должны, то булочнику или портному.

Если у вас никогда не было серьезных долгов, то вероятно, не было и ощущения загнанности в угол, этого сильнейшего стресса, который превращает пассивных людей в настоящие динамо-машины.

Зачем работать сверхурочно, если в этом нет насущной необходимости?

Зачем лезть из кожи лень, пытаясь увеличить продажи в своем магазине, если вам не нужно каждый месяц отдавать две тысячи долларов за ипотеку?

Зачем искать новые способы заработка, если вы никому не должны, а обычной зарплаты хватает на жизнь?

И, чтобы рассчитаться с долгами, заемщики были вынуждены превращать свои захудалые кафе в популярные рестораны, убогие лавки — в торговые центры, мелкие фирмы — в транснациональные компании.

Наш мир толкают вперед люди, которым надо платить взносы за купленные в кредит дома, квартиры, земельные участки, мебель, автомобили, стиральные машины. Должники и нуждающиеся люди — поодиночке или собравшись вместе (ведь коллектив любой компании и организации состоит из заемщиков) — изобрели безопасные бритвы, одноразовые стаканы, телевизоры и принтеры. Они разрабатывают компьютерные программы и видеоигры, новые модели ноутбуков и мобильных телефонов, сочиняют сценарии и песни.

А сколько замечательных книг, симфоний, картин не появилось бы на свет, если бы их авторы не нуждались в деньгах! Сколько бы великолепных дворцов и соборов мы бы никогда не увидели, если бы у архитекторов Монферана, Леблана, Воронцова, Баженова были фамильные состояния!

Один из самых продуктивных писателей был О. Генри. В течение двух лет подряд он писал по рассказу в день для газеты «Санди уорлд». Причина — жизнь на широкую ногу и постоянные долги перед издателями.

Из-за своей страсти к игре Достоевский годами не мог выбраться из долгов. Чтобы рассчитаться с кредиторами, он был вынужден закладывать еще не написанные романы и заключать невыгодные договоры с издателями, обязуясь написать новый роман к определенному сроку.

Бальзаку, обремененному огромными долгами, приходилось всю жизнь работать на кредиторов.

Андре Моруа:

«Побуждаемый стремлением создать колоссальный памятник и постоянной нуждой в деньгах, Бальзак подписывает договоры уже не на отдельные романы, а сразу на серии романов. Но, несмотря на свою невероятную работоспособность, писатель не в силах выполнить взятые обязательства. И хотя он работал днем и ночью, всякий раз оказывалось, что книга не готова к сроку. И тогда Бальзак совершал поистине нечеловеческие усилия.

Из письма Бальзака:

« Я живу как заводная кукла. Ложусь в шесть или семь вечера, в час ночи меня будят, и я работаю до восьми утра; потом сплю еще часа полтора; затем легкий завтрак, чашка крепкого кофе, и я вновь впрягаюсь в упряжку до четырех часов дня; затем у меня бывают посетители или я сам куда-нибудь выхожу; наконец я обедаю и ложусь спать. Такую жизнь мне придется вести целый месяц, в противном случае невыполненные обязательства поглотят меня. Доходы растут медленно, а долги неуклонно увеличиваются. Правда, ныне я уверен, что у меня будет большое состояние, но надо набраться терпения и работать еще года три…».

Разумеется, стимулы редко встречаются в чистом беспримесном виде. Невероятная работоспособность Бальзака была вызвана не только необходимостью отдавать долги и сдавать романы в срок, но и желанием написать все задуманное.

Он был гениальным творцом, а необходимость была только катализатором. Иначе бы он не отличался от массы пишущих людей, которые относятся к сочинению текстов примерно так же, как работница швейного цеха к пошиву брюк — неинтересно, но деваться некуда, бывают занятия и похуже.

 

АВРАЛ КАК ЭФФЕКТИВНЫЙ СПОСОБ ОРГАНИЗАЦИИ РАБОТЫ

Эта книга началась с описания рутинного рабочего дня, когда слабые попытки сделать то, что давно надо было сделать, закончились очередной капитуляцией перед ленью.

Я рассказывал и о другом дне — свободном от текучки, когда решительно ничего не мешало работать. Результат был таким же.

Однако бывают и другие дни.

9.00. Я же обещал статью к среде, сегодня уже понедельник, а меня нет ничего, кроме названия!

Новостные сайты — не до них! Почта — посмотрю потом! Facebook, Skype — к черту!

10.00. Набросал примерный план. В дверь протискивается сотрудник с каким-то разговором. — «Потом, некогда!».

11.00. Есть первая пара страниц. Как назло, сегодня много звонков, но: «Отстаньте! Меня нет, я уехал в командировку, заболел, умер до завтрашнего дня!».

14.00. Уф-ф! Сыро, хаотично, но это уже что-то. Можно перевести дух, да и пора бы что-нибудь съесть. Нет времени на кафе, пусть привезут пиццу в офис.

15.00. Сотрудники напоминают, что сегодня я планировал совещание по продвижению новых тренингов. — «Никаких совещаний! Отложим на завтра или послезавтра!».

19.00. Это был неплохой день. Глаза от напряжения лезут на лоб, в голове легкий звон, но зато статья готова на 80 %. Завтра на свежую голову отредактирую, отшлифую, — и можно отсылать.

Успел!

Почему этот день стал прорывным? Потому что пришла Последняя Крайность. Потому что истекли все сроки и наступил момент, дальше которого откладывать дело стало просто невозможно.

И поэтому все, кроме этого дела, вдруг перестало существовать, стало второ- или третьестепенным — другие важные дела, совещания, разговоры и встречи.

И лень, пусть на время, куда-то спряталась и перестала мешать.

Однажды я решил подсчитать, сколько времени в день я занимаюсь работой.

Результат неприятно удивил. Оказывается, из девяти часов, которые проходили с момента моего приезда в офис до момента убытия домой, собственно работе я уделял не более трех часов, да и то не каждый день.

(Примечание. Под работой я подразумеваю деятельность, которую можно измерить написанными текстами, законченными документами, решенными проблемами, ощутимыми подвижками в делах.)

А куда уходило остальное время?

А уходило оно на обсуждение разнообразных, ежеминутно и ежечасно возникающих вопросов, чтение служебных бумаг, газет и журналов, просмотр новостей в интернете; на общение со зваными и незваными посетителями, обязательные и необязательные разговоры с коллегами и знакомыми, начальниками и подчиненными.

И я не всегда мог оправдать ничтожный коэффициент своего полезного действия уважительным объяснением, что все эти люди насильственно разрушали мой рабочий процесс своими звонками или визитами.

Должен честно признать, что нередко (а если уже быть совсем честным, то достаточно часто) я и сам был инициатором разговоров, имевших отдаленное отношение к работе, что я и сам вызывал сотрудников, вполне возможно отрывая их от важной работы, что я и сам звонил коллегам, знакомым и клиентам, в свою очередь, ломая их трудовой ритм.

Но зато когда я по-настоящему сосредоточивался на делах, за эти три часа мне удавалось сделать столько же, сколько за три дня при обычных обстоятельствах.

И я боюсь даже подумать, каких результатов можно было добиться, если бы я уделял работе… — ладно, пусть не восемь, — хотя бы пять часов в день!

К сожалению, мой жизненный и профессиональный опыт говорит, что чудес не бывает. Нормальный, среднестатистический человек, дежурно ругая текучку и периодически разражаясь горько-пафосными восклицаниями: «Устал! А от чего устал и что делал? Не помню!», не может рассчитывать ни на какие полноценные пять часов. И не стоит мучить себя упреками, давать обещание отгородиться от всего ненужного и немедленно взяться за дело — одно из многих, которые мы не делаем.

Да, в мире есть необыкновенные люди, которые, зная, что данное им сегодня поручение надо выполнить, скажем, через неделю, приступают к нему немедленно. Обычный человек будет откладывать работу до того самого момента, когда у него останется ровно столько времени, чтобы успеть к сроку при крайнем напряжении сил.

Это нежелание поступать разумно, работать размеренно, это откладывание до последнего дня, когда дела или обстоятельства прижимают так, что уже невозможно откладывать, составляет неотъемлемую часть человеческой натуры.

Первые 10 процентов работы делаются за первые 90 процентов времени, на нее отведенные, а оставшиеся 90 процентов работы делаются за последние 10 процентов времени.

Из законов Мерфи

Несмотря на графики и планы, равномерным образом распределяющие усилия научных коллективов, строительных и производственных компаний, проектировщиков и дизайнеров, самый большой объем работы всегда приходится на вторую половину отведенного срока. Напряжение по мере приближения к роковой дате усиливается, темп ускоряется, люди ежедневно задерживаются на работе или работают по ночам, в несколько смен, круглосуточно, изнемогают и валятся с ног.

«Скорее! Успеть! Поднажать! Еще немного — и все!» — бьется в мозгу тех, кто еще месяц назад никуда не спешил.

Межпланетные зонды доводятся до готовности в последний день перед стартом, хотя у тысяч высококлассных специалистов было на это три года.

Олимпийские стадионы, которые проектировали за десять лет до начала Игр, а начали строить за пять, встречают болельщиков запахом свежей краски — безошибочный признак аврала в ночь перед открытием.

И, конечно, дежурный пример — миллионы студентов, которые пытаются (и многим это удается) — за неделю усвоить полугодовую норму информации.

Мы становимся чрезвычайно энергичными, как только само дело становится животрепещущим и неотложным. Когда появляется очень срочное дело или истекают все установленные сроки, мы сразу, с самого утра, без всяких раскачек и отвлечений, лихорадочно хватаемся за работу.

В такие дни мы почти полностью изолируемся от окружающего мира. Люди, встречи, обычные дела перестают для нас существовать. Причем естественным образом, без волевых усилий, без обещаний себе: «Завтра я обязательно этим займусь» или «Больше не буду сидеть в интернете!».

Впрочем, главное — это конечный результат. Кого интересует, сделали вы свою работу за отведенные полгода или за последний месяц, достигли своей цели планово-поступательным движением или лихорадочным напряжением сил? Если человеку не дано жить по плану, то стоит ли желать невозможного и безуспешно заставлять себя работать «правильно»?

Давление сроков

В конце 90-х я был владельцем и одновременно редактором еженедельной газеты. Каждый номер выходил с моей передовой статьей. Передо мной не стоял вопрос, лень мне писать эту статью или нет. Статья должна была быть готова к среде — независимо от моего самочувствия, загруженности, желания, семейных, рабочих и прочих обстоятельств.

И статья появлялась, потому что не могла не появиться.

Иногда я с сожалением думаю: «Вот если бы я писал свои тексты (включая эту книгу) без спешки, если бы у меня было время на тщательное редактирование, то они наверняка стали бы намного лучше».

Но трезвый голос возражает: «Если бы у тебя было время, не исключено, что ты бы вообще ничего не написал. И созданные тексты — это единственно возможный компромиссный результат, который можно получить в борьбе между ленью и текучкой и необходимостью выдать хоть что-то к назначенному сроку».

Точно таким же образом работали и работают все, у кого есть жесткие и неотменяемые обязательства.

Достаточно вспомнить поистине героических литературных тружеников, которые писали для газет романы с продолжениями — эта форма была популярной в девятнадцатом веке.

К примеру, почти все романы Чарльза Диккенса выходили сначала в виде регулярных выпусков и уже потом — отдельными изданиями.

Автор начинал работу, имея в голову лишь приблизительный сюжет. Подобно сценаристам современных телесериалов, он зачастую и сам не знал, что именно будут делать его герои в главе, которую ему предстояло написать к следующему номеру.

Такая потогонная схема работы дисциплинировала писателей. Они не могли позволить себе творческих кризисов, лености, они были обязаны выдавать к сроку определенное количество слов.

И выдавали!

Разумеется, качество текстов при этом страдало, как качество любой работы, сделанной в спешке. Это заметно в романах Достоевского, Дюма, Бальзака, которые почти всегда работали в условиях цейтнота.

Но то же самое относится и к более прозаическим вещам — отчетам, проектам, контрактам, маркетинговым планам. Все они могли быть подготовлены лучше, если бы у нас было лишнее время.

И очень хорошо, что у нас нет этого лишнего времени: неидеальная, но законченная работа предпочтительнее отсутствующей идеальной.

Так уж мы устроены. И я предлагаю принять это как неизменяемую данность.

Когда я работал в банке, мы каждый год к 15 февраля готовили бизнес-план. Это серьезный документ объемом больше сотни страниц, с графиками, диаграммами, аналитикой и прогнозами. Поэтому еще за несколько месяцев до этой даты проводилось специальное совещание, на котором работа распределялась между управлениями — в соответствии с содержанием разделов плана.

И каждый год работа начиналась не в ноябре и даже не в январе, а в первых числах февраля. Мы пытались за две недели сделать то, на что отводилось три-четыре месяца.

И речь шла не об одном отдельном лентяе. Нет, в аврале участвовали 10–15 сотрудников из разных отделов, что лишний раз подтверждает: все люди одинаковы.

Понятно, что качество первой версии плана было ужасным. Высшее начальство ругалось и проклинало исполнителей. Но, по крайней мере, появлялся какой-то текст, а значит, уже было что переделывать и редактировать.

Еще два-три рабочих дня и ночи — мы не уходили из банка раньше полуночи — и буквально в самый последний час план был закончен, сброшюрован и внесен в кабинет нервничающего председателя правления.

Все остальные схожие задачи выполнялись по той же схеме и в те же сроки. Например, годовой план развития банка создавался за пять дней, включая доработки и обсуждения. Впрочем, руководству его подавали, как солидный аналитический документ, выстраданный в течение двух месяцев.

Поэтому мне забавно читать и слышать выражения вроде: «тщательно подготовленная рекламная кампания». Кампанию наверняка начали готовить только тогда, когда возник реальный риск не успеть к сроку. Но, тем не менее, и такая «сделанная на коленке» рекламная кампания может быть вполне эффективной.

Почему?

Во-первых, опытные профессионалы даже в спешке способны придумать неплохую концепцию. Конечно, хуже, чем она могла быть, но тут уж ничего не поделаешь.

Во-вторых, так работают все рекламные агентства (да и вообще все люди и организации) и поэтому уровень качества у всех намного ниже максимально возможного. И мы обычно вынуждены выбирать не между «великолепным» и «отличным», а между «в принципе неплохо» и «ладно, сойдет, у других еще хуже».

«Долго запрягаем, да быстро ездим» — я уверен, что подобные поговорки есть во всех странах. Потому что все страны населяют представители рода Homo sapience, которые устроены так, что за редкими исключениями не могут браться за выполнение задачи сразу после ее получения. Мы почти всегда откладываем работу на час, на пять часов или на месяц, чтобы потом ее все-таки выполнить — но уже в режиме цейтнота.

Нам вовсе не требуются свободные дни и недели. Это несбыточная и ненужная мечта.

Чтобы сделать дело, нам нужна не свобода и «свободное время», а необходимость и сроки.

У нас полным-полно времени. А иначе откуда бы оно взялось, когда надо срочно сдать работу? Ведь в эти дни есть и текучка, и всевозможные отвлекатели. Все как всегда, кроме одного: мы вынуждены взяться за работу — во избежание неприятных последствий.

Мы даже не обращаем внимания на простуду, головную боль и ноющую поясницу — а еще вчера это были уважительные причины отложить дело на потом.

Напрягать силы в последний момент — вот что мы можем противопоставить лени, из-за которой мы и оттягивали работу до последнего момента.

Цейтнот — не самое приятное состояние, но раз по-другому мы не умеем, целесообразно рассматривать его как пусть некомфортный, но совершенно нормальный способ организации работы.

Запланируйте цейтнот

Цейтнот раскрывает истинный потенциал человека. В условиях крайней нехватки времени наш КПД резко возрастает. За один авральный день мы можем сделать больше, чем за пять обычных.

Отсюда вопрос: а так ли нужно стараться делать работу размеренно и постепенно, если в ситуации цейтнота мы ее выполним в несколько раз быстрее?

Я бы не стал рекомендовать аврал в качестве постоянного подхода к работе. Аврал — это всегда стресс, а стресс истощает нас и нервно, и физически. Сознательно загонять себя в цейтнот имеет смысл, только если нет другого выхода или вы относитесь к людям, которые в стрессовых ситуациях чувствуют себя комфортно.

Вот тогда можно воспользоваться мотивирующими возможностями цейтнота и превратить время в надсмотрщика, который будет подгонять вас и, как энергетический напиток, поддерживать в состоянии сверхактивности.

Впрочем, можно и не впадать в крайности, а просто выделять на работу ровно столько времени, сколько требуется на ее выполнение в режиме «быстрым шагом».

Как это может выглядеть на практике?

Предположим, вы переводчик французского языка и сегодня вам принесли сорок страниц для перевода. Вы взяли аванс и назвали срок — две недели.

После ухода клиента точно оцените время, необходимое на выполнение работы.

Ваша обычная норма — пять страниц в день. Следовательно, на весь текст уйдет восемь дней.

Но прежде чем обрадоваться — в запасе есть шесть дней! — подумайте о том, что, начиная с сегодняшнего дня, вы будете снова и снова возвращаться к мысли, что хорошо бы все-таки взяться за работу. Может быть, сделать завтра пару страниц, послезавтра еще несколько…

Одним словом, мысль о предстоящей работе будет, с одной стороны, портить настроение, а с другой, вряд ли заставит вас приступить к работе.

Задайте себе вопрос: «Какой мой рекорд производительности без потери качества?»

Допустим, это восемь страниц за день.

Прекрасно. Значит, в крайнем случае вы сможете справиться с заказом всего за пять дней и последняя дата для начала работы (dead-line) наступит только через девять дней.

А раз так, то разумнее всего начать работу не сегодня, и не завтра, а через девять дней.

И, зафиксировав эту дату, на девять дней забудьте о заказе и не мучайте себя мыслями о невыполненной работе.

 

КНУТЫ И НАДСМОТРЩИКИ

Все мы нуждаемся в ком-то, кто помог бы нам сделать то, что мы уже и так в состоянии сделать.

Р. Эмерсон

Когда Николо Паганини исполнилось шесть лет, отец начал учить его играть на скрипке. Ежедневные занятия продолжались много часов. Отец даже запирал мальчика в сарае, чтобы тот не сбежал, и сурово наказывал, если ему казалось, что сын не проявлял должного прилежания.

«Не хочу вставать в такую рань! Хочу спать!» — плачет маленькая девочка, но мама заставляет ее подняться, а потом через весь город везет на занятие в спортивной секции.

Через восемь лет девочка становится чемпионкой мира по художественной гимнастике.

Вполне возможно, что без сурового отца и строгой матери мир не узнал бы великого скрипача Паганини, а чемпионкой стала бы другая девочка.

Лучший стимул для самоактивизации — это необходимость. Однако жизненные обстоятельства могут сложиться таким образом, что ситуаций, когда поневоле приходится проявлять активность, будет не так много или же они будут возникать «не там, где надо, и не тогда, когда надо».

Для преодоления негативных особенностей, изначально присущих людям, — лени, апатии, инертности, слабоволия — человечество придумало иерархическое общество. Иначе говоря, мы поручили специальным людям надзирать за собой, заставлять нас делать работу и выполнять обязанности, необходимые для функционирования государства И ЭКОНОМИЮ!.

За хорошую работу нас поощряют — зарплатой, чинами, наградами. За плохую наказывают — розгами, тюрьмами, увольнениями, штрафами, выговорами и нагоняями.

Людей, которые вынуждают нас делать работу (часто для нашего же блага), можно назвать Кнутами, Надсмотрщиками, Контролерами.

Первостепенная роль профессиональных надсмотрщиков в мировой истории еще более значительна, чем влияние кредитов и долгов на нашу повседневную активность.

Только благодаря надсмотрщикам были построены пирамиды, храмы, города, дороги, каналы и мосты. Они заставили рабов и наемных людей сделать работу, которую те делать не хотели либо делали ее кое-как, спустя рукава. Если бы не надсмотрщики — визири, министры, сатрапы, сотники, десятники, начальники всех времен и народов, владельцы больших мануфактур и маленьких лавок, — мы бы до сих пор жили в землянках и хижинах, как, например, живут многие африканцы, свободные ныне от насилия плантаторов и колонизаторов.

Под принуждением надсмотрщиков трудятся даже индивиды, которые, будь их воля, всю жизнь пролежали бы на диване, довольствуясь куском хлеба. Более того, пусть и «из-под палки», многие лентяи и диванолюбы становятся успешными людьми.

Нам нужен кто-то, заставляющий нас стать более успешными, более умелыми, более информированными, более активными. Нам нужен человек, который крепко возьмет нас за руку и, не обращая внимания на сопротивление, заставит выполнить наши собственные задачи и планы.

Возлюби начальника своего

11.00. Обычный рабочий день. Вы сидите в своем офисе. Звонит телефон. Вы поднимаете трубку и слышите приказ своего начальника: «Не позже (не позже!) 17.00 на моем столе должна лежать подготовленная заявка на участие в тендере».

И на шесть часов обычная жизнь вдруг исчезнет — жизнь с ленью, долгой раскачкой, не слишком утомительной работой, общением в соцсетях и разговоров с коллегами.

А в 17.00 вы снова вернетесь в привычный мир — но уже с приятным ощущением выполненного дела.

И античные гончары, и средневековые ткачи, и большинство современных работников забрасывали бы работу в долгий ящик, если бы не страх перед неминуемым наказанием, которое эффективно дополняет необходимость трудиться ради нужды в деньгах.

Если бы не начальники, мы бы делали гораздо меньше, чем можем и умеем.

Когда-то я работал в большой коммерческой структуре. Ее руководитель не знал, что такое здравый смысл и чувство меры. Он давал задания, что называется, с потолка, без всякой привязки к реальной ситуации.

Например, он ставил план моему департаменту: за полгода повысить продажи в три (!) раза.

Как следует наругавшись и объяснив себе и коллегам-начальникам, что хозяин — самодур и его требования абсолютно невыполнимы, что из-за них нам придется забросить остальные направления (ведь прежние обязанности и задачи никто не отменял), приходилось браться за работу:

— ставить задачи своим подчиненным,

— придумывать и запускать мероприятия по повышению продаж,

— разрабатывать рекламную кампанию,

— внедрять новые маркетинговые приемы,

— расширять продуктовую линейку,

— улучшать работу с существующими и потенциальными клиентами и пр., пр.

И через полгода вздорный приказ был выполнен (как и другие подобные приказы). А я испытывал чувство глубокого профессионального удовлетворения: ведь мне удалось организовать и успешно провести колоссальную работу, которую было совершенно немыслимо закончить в такие короткие сроки!

Хотя и понимал, что благодарить за это следует в первую очередь хозяина-волюнтариста. Если бы не он, то и я, и мои сотрудники ограничились обычной рутинной текучкой.

Поступив на работу, мы отдаем себя в полное распоряжение посторонним и зачастую неприятным людям. Под угрозой наказания или увольнения, вне зависимости от нашего желания или нежелания, мы вынуждены участвовать в новых бизнес-проектах, издании газет и строительстве домов, в создании и развитии торговых сетей, разработке и продвижении новых товаров и услуг.

Под давлением начальников мы поднимаемся по служебной лестнице и получаем прибавку к зарплате — как поощрение за своевременное исполнение служебных обязанностей и приказов.

А потом с удовольствием описываем свое участие и свои достижения в резюме, которое могло бы уместиться в полстраницы и никого не заинтересовать, если бы не преподаватели в вузе, заставлявшие нас учиться, если бы не добрые, злые, умные, глупые, жадные, щедрые начальники и хозяева, заставлявшие нас делать все то, чем мы сегодня гордимся, превратившие многих из нас в преуспевающих людей.

Кнутами могут быть не только вышестоящие и начальствующие, но и собственные сотрудники и даже наемные исполнители.

Например, вы договорились с каким-то специалистом, что он выполнит для вас определенную работу. Разумеется, вы можете потом передумать, но этот человек уже рассчитывает на вас и на ваш заказ и будет давить своими визитами, телефонными звонками, назойливыми вопросами: «Так когда же начинать?».

Имя кнутам — легион. Это учителя, преподаватели, репетиторы, начальники, командиры, родители, кредиторы, тренеры, врачи. Любой из нас тоже является кнутом и надсмотрщиком для других людей — подчиненных, детей, младших братьев и сестер.

В семье, как и на работе, есть разделение обязанностей. Муж выгуливает собаку и выбивает ковер, жена готовит ужины и занимается стиркой.

Если же кто-то не выполняет свои обязанности, то другой супруг обычно выражает свое недовольство или же прямо заставляет их выполнить.

«Ты ведь обещал…»

Члены семьи выступают поочередно надсмотрщиками и кнутами, и в итоге все, что нужно, делается — уборка квартиры, мелкий ремонт, забивание гвоздей, прополка огорода, сбор яблок на даче, поездка на рынок… — да мало ли дел в нашей жизни, которые не всегда хочется делать?

И это давление не ограничивается только семейными заботами. Многие художники, писатели, композиторы благодарили своих жен за поддержку и «подталкивание» к работе.

Своими главными врагами Толстой считал отсутствие усидчивости, застенчивость и лень. И вдруг этот «слабовольный» человек пустился в предприятие, которое не оставит его в течение шести лет — работу над романом «Война и мир». Это в немалой степени заслуга его жены Софьи Андреевны. Кто знает, не бросил бы Толстой «Войну и мир» на полдороге, если бы жена не оберегала его так ревниво, закрывая доступ в его рабочий кабинет всем — детям, родным, друзьям, слугам.

Анри Труайя

Ведь никакой материальной необходимости публиковать роман у него не было — он не жил, как другие писатели, на доходы от своих произведений, редакторы не торопили его, сроки обозначены не были…

Роль заказчика

Повторю. Неленивых людей нет. Почти все «великие труженики» — композиторы, писатели, архитекторы, скульпторы, художники, изобретатели, ученые — вынужденно тянули лямку: выполняли условия договоров, отрабатывали авансы и гранты, возвращали долги. Большая часть произведений искусства, книг, научных открытий появилась только благодаря черствости и настойчивости контролеров-заказчиков.

Живописные полотна, музыкальные произведения, романы и пьесы чаще всего создавались под заказ, и намного реже — для собственного удовольствия.

Вот только несколько примеров.

Торговец шелком из Флоренции Франческо дель Джокондо заказал Леонардо да Винчи написать портрет своей жены — Лизы Герардини. Теперь мы знаем эту картину под названием «Мона Лиза» или «Джоконда».

Фрески для потолка в Сикстинской капелле созданы Микеланджело по заказу папы Юлия II.

«Ночной дозор» — это, наверное, самая известная работа Рембрандта. Гильдия стрелков Амстердама решила украсить свой новый дом большими картинами: каждая рота должна была заказать свой групповой портрет. Заказы получили шесть художников. Рембрандту досталась рота капитана Франса Баннинга Кока и лейтенанта Вильхема ван Рейтенбюрха.

«Реквием» был написан Моцартом по заказу графа Франца фон Вальсега для ежегодного исполнения в память о его жене.

Композитор Йозеф Гайдн провел тридцать лет в должности капельмейстера (дирижера) во дворце венгерского магната — князя Эстергази. По требованию хозяина Гайдн должен был также сочинять симфонии, оперы, квартеты. Нередко капризный князь приказывал написать новое сочинение к следующему дню!

Всю жизнь Фальконе мечтал о создании монументального произведения. По совету Дидро императрица Екатерина II заказала скульптору создание конного памятника Петру I — знаменитого «Медного всадника».

Многие писатели состояли «на жалованье» у издателей, обязуясь за определенную сумму поставлять ежегодно точное оговоренное количество печатных листов.

По договору, заключенному с издателем Этцелем, Жюль Верн в течение двадцати пяти лет ежегодно отдавал Этцелю по два новых романа или один двухтомный.

Думаю, что, не будь такого давления заказчиков, количество томов в собраниях сочинений Диккенса, Чехова, Достоевского, Бальзака, Дюма-отца, Золя, Агаты Кристи было бы в два-три раза меньше.

Подписав договор с заказчиком, вы обрекаете себя на выполнение той или иной работы. Чертыхаясь и проклиная жизнь, жалуясь жене, друзьям и самому себе, вы вынуждены трудиться, забыв о лени. Точнее, превозмогая лень.

Не всегда это проходит гладко. Бывает, что из-за лени вы срываете сроки, делаете откровенную халтуру, но если заказчик является опытным кнутом, он заставит вас выполнить все пункты договора и сдать полноценный продукт.

Даже самая простая с виду вещь не возникает из ничего — будь то конфетная обертка или карманный календарь. И когда я вижу красивые годовые отчеты компаний и банков, листаю сброшюрованные результаты маркетинговых исследований, смотрю рекламные ролики и проспекты, то я хорошо представляю, сколько в процессе их создания было криков, споров, авралов, раздражения, усталости, отвращения к работе из-за многочисленных переделок.

Но дым рассеялся, раздражение и усталость давно забыты, а результаты — вот они, их можно потрогать руками.

Я сам вот уже много лет несу тяжелый крест заказчика. Десятки дизайнеров, журналистов, пиар-специалистов, маркетологов, типографов сегодня могут гордиться своими достижениями в рекламе, издательском деле и сайто-строительстве только потому, что я угрозами, уговорами и посулами вынудил их успешно завершить дела, которые они отчаянно не хотели завершать в срок и которые потом украсили их портфолио.

Кнуты и снижение веса

Лишний вес быстро сбрасывается, если посадить человека на тюремный паек. Умеренная альтернатива этого радикального метода — так называемый «гемокод», который был очень популярен несколько лет назад.

Клиент проходил специальный и очень дорогой тест (стоимостью до $1000). В зависимости от группы крови ему определяли полезный и, напротив, противопоказанный набор продуктов. Для того чтобы снизить вес, клиент был обязан употреблять продукты только из «своего» набора.

С точки зрения традиционной медицины, «гемокод» не имел под собой ни малейшего научного обоснования, а «уникальный тест» всего-навсего определял группу крови, которую мы знаем без всяких тестов.

Но, тем не менее, этот метод работал!

Почему?

Во-первых, человек, заплативший немалые деньги, настраивался на положительный результат (раз это стоит так дорого, значит, не может быть пустяком) и был готов следовать всем рекомендациям гемо-экспертов.

Высокая оплата создавала не только ощущение эксклюзивности метода, но и была дополнительным стимулом: «Раз я столько заплатил, то просто должен довести дело до конца!».

Во-вторых, любой из наборов продуктов, прописываемых клиенту, при ближайшем рассмотрении оказывался достаточно строгой диетой, соблюдение которой естественным образом приводило к снижению веса.

В-третьих, на психику клиентов давила массированная рекламная кампания.

Тройной кнут в виде высокой платы, авторитета «чудо-доктора» и рекламного давления («чудо-метод») часто приводил к успеху — в отличие от неудачных попыток похудеть бесплатно, с помощью одной силы воли.

Всегда ли помогают кнуты?

Надсмотрщик Андрей Штольц

Самый известный в русской литературе образ Кнута — это, конечно, Штольц. Но несмотря на все его попытки превратить Обломова в активного деятельного человека, в конце концов он был вынужден признать свое поражение.

Одна из причин неудачи заключалась в том, что Штольц действовал, как друг. Друзья же склонны остывать, утомляться, терять интерес, тогда как штатные надсмотрщики, «контролеры по должности» — тренеры, учителя, армейские сержанты, начальники — не опускают рук, пока не добиваются более или менее приемлемого результата.

Но главное — Обломова совершенно устраивал его образ жизни. Он не хотел быть энергичным и деятельным. Он не хотел заниматься «полезной для общества работой», он не стремился быть в гуще событий и людей.

Кнут может помочь лентяю. Но только такому, кто сам хочет преодолеть лень. А Илья Ильич Обломов был человеком, который жил в полном соответствии со своим пониманием идеальной жизни. Ему нравилось лениться и нравилось весь день лежать в постели. Поэтому он ленился и лежал в постели.

И вот этот сознательно выбранный образ жизни пытался поломать прекраснодушный и настойчивый Андрей Иванович Штольц. Неудивительно, что у него ничего не вышло.

Если у человека нет собственного намерения добиться определенной цели, то надсмотрщики и кнуты бесполезны. Или они являются кнутами в прямом смысле этого слова, т. е. орудиями репрессии.

Хрестоматийный пример. Родители отдают ребенка в музыкальную школу. Ребенок отчаянно не хочет учиться играть на пианино или на виолончели, но родители резонно рассуждают, что в раннем возрасте никто не знает, что полезно и нужно, а что нет.

Например, у многих детей есть сильное желание целыми днями играть в компьютерные игры. Означает ли это, что им нужно позволить делать то, что они желают?

Прошло несколько лет, но ничего не изменилось. Ребенок ходит на занятия только под страхом наказания. Преподаватели считают его ленивым. И они правы. Но эта лень имеет уважительную причину — ребенок отчаянно не желает получать музыкальное образование. А вот если бы родители отвели его в спортивную секцию, они, возможно, были бы поражены его усердием.

Безнадежные люди

У меня был сотрудник. Хороший, добрый, обаятельный — и очень ленивый. Любое дело он выполнял только после многократных напоминаний.

Когда мне надоело выговаривать и напоминать, я решил его уволить. Но не уволил.

Остановила меня не столько жалость, сколько понимание, что нового сотрудника придется искать несколько недель, а потом уйдет еще немало времени, пока новичок не вработается и не обвыкнется.

А тут хотя и бездельник, но свой. Привычное зло. К тому же после очередной угрозы выгнать на улицу он честно старался наверстать упущенное и доделать недоделанное.

В любой организации есть такие люди. Если их не увольняют, то только потому, что они занимаются чем-то незначительным, непринципиальным и не могут причинить большого ущерба. На их места никто не претендует или их некем заменить — пока некем.

Возможно, они не виноваты в том, что они бездельники. У каждого из нас разный уровень интеллекта, памяти, физической силы, быстроты реакции. И, следовательно, наряду с трудоголиками есть и люди с ленью, превышающей условный средний уровень. Их можно заставить работать, но только принуждением.

Однако стоит надсмотрщику отвернуться и перестать щелкать бичом, как они тут же возвращаются в привычное состояние покоя и созерцательности.

Это еще не идейные лентяи, они не готовы всю жизнь лежать на диване или на зеленой траве у арыка. Но и особого желания каким-то образом встряхнуться и активизироваться у них тоже нет.

За год-два все сотрудники моего управления выросли в должностях и зарплатах. А ленивого юношу не за что было повышать и премировать. Он был рядовым, остался рядовым и, насколько я могу судить, всегда и всюду будет рядовым.

И никакие кнуты, контролеры и надсмотрщики ему не помогут. Тем более, что у них хватает собственных забот, неохот и нежеланий, чтобы тратить время и силы на перевоспитание посторонних людей.

Надсмотрщики и самоучители

Много лет назад я прочитал книгу Ф. Беттджера «Удачливый торговец». Автор предлагал простой план действий под названием «13-недельная формула успеха».

В прилагаемой таблице он буквально по дням расписал, что, как и в какой последовательности следует делать, чтобы гарантированно прийти к успеху в бизнесе. Читателям оставалось только заполнить графы таблицы собственными делами и задачами и день за днем выполнять все намеченное.

На фоне множества расплывчатых рецептов финансового обогащения и призывов к энтузиазму этот подход показался мне здравым и практичным. Но, как оказалось, и он был нереализуем.

Почему?

Да потому что надо было заставить себя каждый день, в течение тринадцати недель методично выполнять предлагаемый алгоритм!

Меня хватило на три дня. Потом накатил очередной рабочий аврал, пришлось отложить книгу в сторону — и больше я никогда ее не открывал.

Посмотрите на свои книжные полки. Наверняка в любой, самой скромной домашней библиотеке найдется одна или несколько книг с названиями: «Практическое руководство успешного предпринимателя», «Бизнес-план за несколько часов», «Как стать предприимчивым и богатым» и «Английский язык всего за два месяца!».

Что вы ощущаете, глядя на них? Неловкость? — «Давно бы надо прочитать. Да все как-то руки не доходят»?

Не существует никаких препятствий для того, чтобы стать совершенным человеком, добиться успеха в любой избранной области. Над этим работают десятки тысяч людей, предлагающих всем желающим десятки тысяч прекрасных пособий по самостоятельному обучению новым знаниям и умениям:

— Самоучители иностранного языка, этикета, биржевого и рекламного дела, макраме, стенографии…

— Руководства по биржевому и рекламному делу, тайм-менеджменту, маркетингу, проведению презентаций, управлению персоналом и проектами…

— Самоучители игры на гитаре, балалайке, мандолине, банджо, фортепиано, аккордеоне…

— Самоучители по дзюдо, самбо, бодибилдингу, выживанию в экстремальных ситуациях…

— Самоучители по оздоровлению, гаданию на картах Таро, вхождению в астрал, улучшению кармы, быстрочтению, тренировке памяти…

И все эти книги бесполезны.

Почему?

По той же причине, по которой большинство из нас не бегает и никогда не будет бегать по утрам.

Алгоритм всегда один и тот же:

1. Покупка книги со «вдохновительным» заголовком.

2. Чтение (иногда до чтения дело не доходит).

3. Вспышка энтузиазма, твердое намерение выполнить все задания и рекомендации.

4. Угасание, а затем полное исчезновение энтузиазма.

5. Если же кто-то все-таки начинает работать с самоучителем или следовать советам автора, то эти усилия очень скоро сводятся на нет повседневными проблемами, вынужденными отвлечениями и перерывами.

И многие авторы полностью отдают себе в этом отчет.

Когда-то я удивлялся, читая отличные рекомендации по развитию бизнеса, которые щедро раздают в своих книгах консультанты по менеджменту и маркетингу.

«Они же отнимают у себя хлеб! Зачем платить им деньги за консультации или посещать их дорогие тренинги, если все необходимое уже есть в книге, которую они так глупо растиражировали?» — думал я.

И только прочитав десяток-другой таких книг (они были буквально переполнены прекрасными практическими советами — бери и пользуйся, увеличивай доход, зарабатывай миллионы, превращай работу в праздник), я осознал коварство этих добрых самаритян. Они издавали не «сборники полезных советов», а личные рекламные проспекты. Раскрывая свои секреты, они ничем не рисковали. Потому что понимали, что почти ни у кого из читателей не хватит воли и терпения воспользоваться их рецептами. А когда удрученные читатели обозлятся на собственное бездействие, то обязательно обратятся к авторам и заплатят им деньги за консультации и тренинги.

Позовите учителя

Умственная или физическая лень, текучка, усталость, устоявшийся образ жизни — это труднопреодолимые барьеры перед любым изменением, даже изменением к лучшему.

Единственный реальный способ изучить иностранный язык, научиться вышивать или играть на гитаре — пойти на обычные курсы или к обычному преподавателю, который заставит учеников усвоить новое знание.

Единственный способ нарастить мускулы или сбросить лишний вес — тренировки в тренажерном зале или под наблюдением тренера, который установит режим питания и нагрузок и заставит вас его придерживаться.

Нам нужны Кнут, Палка, Надсмотрщик, Суровый Унтер, ломающие нашу лень ради нашего же лучшего будущего.

А что же книги?

В отличие от живого человека книги не могут висеть на вами и приказывать: «Не ленитесь! Чтобы завтра упражнения были готовы!» и ободрять: «Да, я понимаю, сейчас трудно, зато потом вы себя не узнаете».

Книги, даже самые лучшие, почти бесполезны, когда мы пытаемся освоить их в одиночку. И они незаменимы, когда мы занимаемся вместе с учителем. Из самоучителей они превращаются в учебники и справочники. И мы их уже не просматриваем, а проходим, не читаем, а заучиваем.