November 28th, 2013

Юрка положил голову Метиса себе на колени. Он гладил его по носу, а когда машина подскакивала на кочках, бережно пытался приподнять ее, чтобы смягчить тряску.

«Хороший пацан, — подумал Метис, вспоминая слова старого егеря, — чем-то напоминает Сергея. Такой же добрый и светлоглазый. Хороший пацан».

Мимо пролетали светофоры, деревья и дома. Метису на мгновение вдруг показалось, что вот сейчас он очнется и окажется маленьким щенком у Михалыча за пазухой и услышит заветное «йок-макарек». От этой мысли на душе старого пса стало спокойно и тепло. От удовольствия, он даже закрыл глаза.

— Папа, — вкрадчиво протянул Юрка, — давай возьмем его к себе? А? И похлопал отца по плечу.

— И речи быть не может, — отрезал отец, — сейчас мы доедем домой, и потом я отвезу его на дачу. Все равно выходные. Оставлю ему еды, а в понедельник мы отдадим его в приют для собак. Там ему будет хорошо. Там много таких как он, и потом, ты же помнишь, что у него номер на ошейнике? Вдруг он чей-то? Тогда надо будет вернуть его хозяину. Я завтра все узнаю про него, тогда и станет ясно, что с ним делать.

— Пап, а пап, — не унимался Юрка, — а если окажется, что у него никого нет?

— Послушай, сынок, — вмешалась мама, — ты же знаешь отношение отца к собакам. Ты же должен понимать. Посмотри, он весь на нервах. Он слово дал, никогда собак в нашем доме не будет. Понимаешь? Ты же знаешь его слово. Всё, не приставай к отцу. — Закончила мама, и что бы снять напряжение включила радио. По радио передавали сводку новостей.

— Чрезвычайное происшествие, — сказал диктор, — захват заложников в кинотеатре «Родина»… 120человек… боевики… заминировано… — Звучали обрывки фраз.

— Что же это творится? — Сказала мама. — И когда они порядок-то в стране наведут? Сколько невинных людей, детей.

— Никогда не наведут, — глубоко вздохнув, сказал отец, — несколько поколений сменится, тогда и наведут. Вот Юрка вырастет и наведет порядок, — отец весело посмотрел на сына. Юрка спал. Он крепко обнял Метиса, и счастье светилось на его детском и искреннем лице.

— Володя, может, все-таки оставим? Юрка вон смотри, сияет от счастья, — сказала мама Юрки, положив руку мужу на плечо, — я тебя понимаю. Юрка тебя слушается беспрекословно. Но ты же пойми, у него ведь до конца не прошел стресс, и там были собаки, и тоже служебные.

В этот момент по радио передали, что прибывшая на место захвата заложников группа спецназа со специально обученными собаками в течении нескольких минут обезвредили обоих террористов. Никто из заложников не пострадал. Потери среди личного состава уточняются.

Отец резко выключил радио и раздраженно сказал:

— Неужели эти собаки будут преследовать меня до конца моих дней? Кругом собаки. Да как вы не хотите меня понять? Я не могу брать на себя такую ответственность, потому что мы всегда в ответе за тех, кого приручили. Помнишь? И потом, я слово офицера дал. Я не могу его нарушить. Знаешь, что означают сухие слова «потери среди личного состава уточняются»? Они означают, что снова погибли специально обученные собаки. Но это никто не берет в расчет, и об этом даже не сообщают. Надеюсь, ты понимаешь это?

— Они погибают, спасая жизни людей. Это их работа и это их миссия в нашей жизни, как не жестоко это звучит, — закончила Юркина мама и, опустив глаза, добавила, — это же для нас, для нашей семьи — ангелы хранители. Ты разве не понял до сих пор? Сначала твоя жизнь там, в горах. Потом наши с Юркой в этом ужасе при захвате школы. Всюду нас спасали они, четвероногие ангелы хранители. Возможно, и сейчас нам послан этот ангел, в очередной раз. Ты не думал об этом? Я больше ничего не скажу, я жена офицера, и последнее слово всегда за вами, товарищ майор.

Они не проронили больше ни слова до самого дома, ехали молча, и каждый думал о своем. Юрка спал, посапывая на заднем сидении не выпуская Метиса из своих объятий. Метис просто лежал и пытался оценить ситуацию, в которую он попал. Майор Золотарёв смотрел на дорогу и думал с чего ему завтра начать выяснять прошлое и настоящее пассажира, так внезапно появившегося в их жизни. Наташа мысленно перенеслась туда в тот злополучный день 1 сентября, когда Юрка впервые пошел в школу. Закрыв глаза, она вспоминала шаг за шагом эти роковые события, и пыталась представить, чем могло бы все завершиться для ее семьи, если бы снова в их судьбе не появился ангел хранитель.

Все утро Юрка крутился возле зеркала и разглядывал себя со всех сторон. Он примерял новенький школьный костюм. Еще бы, ему исполнилось семь лет, и сегодня он впервые шел в школу. В углу стоял такой же новый, как и форма, настоящий портфель первоклассника. Юрка представлял, как они с мамой гордо шагают по улице, а прохожие оглядываются им вслед и шепчутся. Отец был в командировке. Юрку это очень расстраивало, но он реально понимал, что его отец боевой командир и, возможно, сейчас выполняет очень важное задание. Гордость от этой мысли переполняла его сердце и делала его грусть менее болезненной.

Юрка с мамой вышли на улицу и пешком зашагали в сторону школы. По дороге мама купила роскошный букет цветов, и Юрка нес его с таким достоинством, как будто это было боевое знамя или олимпийский факел, и эту ношу доверили лишь ему одному. С таким гордым видом они прошли оставшийся отрезок пути и вошли в здание школы, где уже начал собираться народ. Актовый зал был полон. Родители вместе с детьми сидели на своих местах, первоклашки с охапками цветов стояли возле кулис, в полной готовности выйти на первый в своей жизни школьный звонок. Но, едва директор школы начал свою традиционную речь, как вдруг на сцену вбежал странный мужчина. На нем был длинный черный плащ и такого же цвета шляпа. Он грубо оттолкнул директора от микрофона, занял его место и четким поставленным голосом сказал:

— Школа заминирована. Всем оставаться на своих местах.

Люди застыли от страха, и неожиданности. Никто не мог даже пошевелиться. Наступила гробовая тишина.

Когда подъехала первая милицейская машина, ситуация была ясна. Трое террористов с поясами, начиненными взрывчаткой, захватили здание школы и требовали представителя власти для ведения переговоров. Наташа сидела в третьем ряду, и единственной ее мыслью было прорваться к Юрке. Он стоял вместе с другими первоклассниками, готовясь выйти по команде на сцену.

Вся городская милиция собралась возле школы. Отдельно, возле машины мэра города, стояли несколько человек. Сам мэр, начальник милиции и командир воинской части, которая находилась неподалеку, и в которой служил Юркин отец.

— Что мы имеем? — Спросил мэр и от волнения вытер пот со лба рукавом пиджака.

— Один террорист на сцене, двое перекрывают выходы из актового зала. Все обвешаны тротилом, и в руках детонаторы, срабатывающие на нажатие. Все вооружены. Это сообщил один из учителей, сбежавший чудом через черный вход. Требования террористов стандартны. Деньги, безопасный транспорт, свободное передвижение. Времени у нас два часа, доложил начальник милиции. Ровно через два часа, они произведут первый взрыв.

— Так, — задумчиво произнес мэр, — надо вызывать специалистов, и чем быстрее, тем лучше. За час справитесь? — Спросил он начальника милиции.

— У нас выхода нет, мы не имеем права не справиться, вертолет уже готов.

С этими словами начальник милиции побежал к своей машине, где находилась рация.

Наташа пробралась к испуганному Юрке и, крепко обняв сына, села вместе с ним на пол. Время шло медленно. Прошло около часа, но Наташе казалось, что прошла целая вечность. Где-то вдалеке послышался шум приземляющегося вертолета, и все услышали голос, который звучал в мегафон.

— Господа террористы, только что привезли деньги, убедительная просьба сохранять спокойствие. Сейчас подъедет автобус, и деньги вам передадут.

Террорист подошел к одной из учительниц, схватил ее за воротник и с силой потащил к выходу.

— Иди и скажи им, что я сокращаю время на 15минут, пусть поторопятся, — с этими словами он открыл дверь и вытолкнул ее наружу.

Снова наступила жуткая тишина. Слышно было только, как тут и там всхлипывают дети, и слышался шепот успокаивающих их родителей.

— Все, — сказал террорист, который стоял на сцене, — время вышло, будем взрывать.

Наташа зажмурилась и, крепко прижав к себе Юрку, рукой закрыла ему глаза. Она судорожно начала вспоминать молитву, но от страха, не могла вспомнить даже первую строчку.

— Господи, если ты есть, — успела промолвить она, как вдруг за стеной что-то зашипело, и раздались два мощных взрыва.

Через мгновение, все заволокло дымом, и послышались отрывистые хлопки. Странные тени, как в старых диафильмах появились ниоткуда. Один из террористов, который находился возле двери, упал как подкошенный, и на него тут же прыгнул человек в маске, железной хваткой сжав ему руки. Второй террорист попытался нажать на кнопку детонатора, но большая овчарка в прыжке сбила его с ног и вцепилась зубами в горло. Оставался последний террорист, который стоял на сцене. Он поднял обе руки вверх, в одной из них был детонатор. Наташа перехватила его безумный взгляд, совершенно пустой и в тоже время полный отчаяния. Но тут случилось, что-то невообразимое. Огромная серая собака, в невероятном прыжке, прямо из-под потолочных перекрытий, с высоты нескольких метров прыгнула прямо на обезумевшего бандита, и в прыжке сомкнув пасть у него на его руке, в которой была смертоносная кнопка. Затем она всем весом повалила террориста на пол, не выпуская кисти из капкана своих клыков.

Бандит пытался нажать кнопку, но собака крепко сжимала ему запястье и, прижав уши, грозно рычала, не давая ему возможности подняться. В следующее мгновение террорист свободной рукой выхватил нож и несколько раз ударил собаку в бок. Собака перестала рычать, но кисть не выпускала. Человек в маске и бронежилете подбежал к месту этого поединка и выхватил детонатор из рук бандита.

Все это длилось не более одной минуты. Заложников целых и невредимых, бойцы спецназа начали одного за другим выводить на улицу. Наташа с Юркой дошли почти уже до выхода. Не удержавшись, она обернулась. Дым еще не рассеялся, и видимость была не очень хорошая, но она увидела картину, которая навсегда осталась в ее памяти. Большой серый пес бездыханно лежал на полу. Из раны в его боку текла кровь. Возле него на коленях стоял спецназовец в маске, тот самый, который перехватил руку террориста. Он что-то шептал собаке на ухо и пытался перевязать рану. Лицо его было скрыто маской, Наташе были видны только его выразительные глаза. Боец повернул голову в их сторону, снял маску и подмигнул Юрке. Наташа внимательно смотрела на него, пытаясь запомнить черты его лица. Через несколько минут они уже сидели в автобусе, который увозил их прочь от этого места.

Юрка хоть и был маленький, но он все видел и все запомнил. Он потом часто задавал матери вопросы, на которые Наташа не знала ответа. Кто были эти люди, которые их спасли? Как могла собака спрыгнуть с такой высоты? И главное, выжила ли она, и кем для нее был тот, спецназовец, который так бережно перевязывал её? Наташа не могла ответить, она лишь иногда шептала про себя: «Это наш ангел-хранитель, он всегда появляется, когда нашей семье грозит опасность». Она хорошо знала со слов мужа о той собаке, которая спасла ему и его товарищам жизнь там, в ущелье смерти, и всегда отворачиваясь, потихонечку крестилась и повторяла про себя: «Это он, ангел-хранитель, я это точно знаю, и верю в него».

Была уже глубокая ночь, когда они подъехали к дому. В окнах многоэтажных домов уже нигде не горел свет. Город спал, было темно, и лишь огромная круглая луна освещала силуэты домов.

«Опять она», — подумал Метис, и почему-то представил, свою маму. Он рисовал в своём воображении, как где-то там, в лесу, сейчас сидят его братья и сестры, и вот так же смотрят на луну. «Увижу ли я их когда-нибудь?» — снова подумал он. Ему стало тоскливо и грустно. Он вспомнил, как Сергей говорил ему часто о том, что рано или поздно, волк возьмет в нем верх над собакой, и он уйдет в свою стаю, которая ждет его, и все ему будут рады. Стая обязательно выберет его вожаком, и он, наконец-то научится разговаривать на волчьем языке. Сергей при этих словах громко и искренне смеялся и гладил его по голове своей теплой и до боли знакомой рукой.

Юрка сидел в машине с Метисом и ждал, пока родители поднимут вещи на девятый этаж, где была их квартира. Он думал о том, что вот было бы хорошо оставить собаку у себя навсегда. В его детском воображении, прочно засел образ той, вероятно погибшей собаки, и склонившегося над ней бойца в черной маске. Юрке очень хотелось быть похожим на него, а еще он очень хотел быть похожим на отца.

— Давай, воин, марш спать, я сейчас отвезу его на дачу и вернусь, — сказал отец и открыл заднюю дверь автомобиля.

— Можно с тобой, папа, пожалуйста, — снова затянул Юрка, обнимая собаку.

Отец многозначительно посмотрел на жену, и она одобрительно кивнула головой. Юрка от радости захлопал в ладоши и закрыл дверь автомобиля.

Через двадцать минут они въехали в дачный поселок и остановились около небольшого уютного домика, который когда-то Юркин отец построил своими руками.

Юрка привычным движением открыл замок на калитке, и отец бережно занес Метиса внутрь дома. Они вместе расстелили в углу на полу старую отцовскую шинель. Отец достал из холодильника несколько банок тушенки, ловким движением открыл их и высыпал содержимое на большую тарелку. Метис не ел уже два дня, ему казалось, что ничего вкуснее он не пробовал в своей жизни.

Положив собаку на шинель, отец внимательно осмотрел его и сказал:

— Кости не задеты, и ребра вроде бы целые. Есть, конечно, пару ушибов, но это, как говорится, заживет как на собаке! Ему отлежаться надо, и все будет нормально. Пару дней побудет тут, а там видно будет.

Юрка внимательно следил за действиями отца и, услышав, что с собакой все относительно в порядке, весь засиял от радости. Отец тщательно переписал номер на ошейнике Метиса, выключил свет и захлопнул входную дверь. Через минуту Метис услышал звук отъезжающего автомобиля и остался один в кромешной темноте. Впервые за много ночей, он спал глубоким, спокойным и ровным сном. Ему даже не снились сны. Метис устал от целой цепочки событий, он был сыт, ему было тепло и уютно. Метис спал.