Интернет-роман Лёвы Прошкина и Ангелины развивался стремительно. Впервые за весь период своей антипикаперской деятельности, Лёва начал нарушать правила игры, которые придумал и установил сам. И ему было плевать, что Ангелина знала его, как Йосю Факина, он играл роль и, одновременно, был самим собой.

Легенда, придуманная Лёвой для спасения этой необычной, как ему казалось девушки, была такова. Художник, неизвестный, но очень талантливый, одинокий и бедный, нуждающийся в деньгах. Невероятно умён и начитан, Йося Факин всю жизнь одержим одной благородной целью, построить парусный корабль и подарить его в детский дом, в котором он сам и воспитывался. Лёва реально понимал, что обеспеченную девушку испытывающую чувство полного одиночества может подкупить только это. Вытащить из самых глубин её души чувства, заставить переродиться и вернуться в реальную жизнь, вряд ли смог бы другой человек. Ангелина, девушка во всем самодостаточная была, более чем равнодушна к мужчинам своего круга. Её тянуло к людям творческим. Художники, музыканты и поэты — это дар от бога, думала она. Они будоражили её воображение. Ну, а как иначе? Что значат все эти бриллианты, яхты, виллы, по сравнению с одной, написанной специально для нее, песней или  нарисованной картиной? Ровным счетом ничего. И, конечно, как и многие девушки, она считала самым сексуальным органом у мужчины — мозг. Йося Факин уникальным образом сочетал в себе все эти качества, и девушка безоглядно бросилась в океан этого душевного, полного романтики и интеллекта, общения. Всё чаще и чаще, Лёва задумывался о том, правильно ли он поступает с ней. Что будет потом? Она обязательно захочет, рано или поздно, встретится с ним в реальности, и тогда всё закончится полным разочарованием. Такие люди, как Лев Валентинович Прошкин, не интересовали Ангелину. Они были равными. Они были из того мира, где правят деньги, и нет места для искусства, которое так притягивало и оживляло покалеченную душу девушки.

Лёва мастерски поддерживал имидж Йоси Факина. Он поднял на уши всех своих друзей, связанных, так или иначе, с культурой. Спившиеся художники завалили его офис картинами, Лёва щедро выкупал их, пока еще не ставшие знаменитыми шедевры, и тут же размещал в сети, как свои. Художники, почуяв рынок сбыта своих творений, заработали активнее, и через короткое время у Прошкина появилась целая галерея собственных работ. Особенное и почетное место в создании творческого амплуа Йоси Факина, занимала песня, которую он подарил Ангелине. Лёва купил её за двести долларов у Славика, музыканта из ресторана. Славик, пухлый и очень шустрый лабух, с огромным стажем и характерным хаером, собранным в косу под резинку, вынашивал этот шедевр лет двадцать, и несказанно обрадовался, когда Прошкин предложил за него деньги. Более того, Славик еще и спел эту песню во время записи в студии, которую арендовал Лева. Ангелина была в полном восторге. Йося Факин прислал ей это произведение аудиофайлом. Никто и никогда не делал Ангелине такого подарка. Она часами напролёт слушала и слушала, проникаясь каждым словом.

Много лет работая в ресторане, Славик чётко знал, как подобраться к самым тонким струнам женской души. Несмотря на то, что Лёва и заставил его подписать все авторские права в свою пользу, Славик с гордостью звонил ему при любом удобном случае и с акцентом, выдающим Одесские корни, говорил: «Лёвик, шалом. Как там наш песняк? Ты уже стал знаменитым? Женщины валяются у твоих ног? Я, надеюсь, тебя уже забрасывают бюстгальтерами на концертах и воруют твои сценические брюки на память?» Лёва при этом улыбался и переводил разговор на другую тему.

Ангелина была на седьмом небе от счастья. Йося Факин был тем человеком, который был ей действительно нужен. «Пусть виртуальный, пусть по другую сторону монитора и не более, но он нуждается в заботе и общении со мной. —   Думала Ангелина. — С ним я могу чувствовать себя столь нужной кому-то. Он необычный, не такой как все. Я иначе дышу и по другому мыслю. Мне стало интересно жить. Какой же он, на самом деле, этот Йося Факин? Если он также красив, как умен и талантлив, тогда это в корне меняет дело. А, впрочем,  мне совершенно не важно, как он выглядит, сколько ему лет, главное, что он есть у меня здесь и сейчас. А как там дальше сложится, я не хочу думать. Главное, что сейчас мне очень хорошо». Ангелина достала плеер и, закрыв глаза, снова поставила трек со своей песней.

— Шеф! — Едва появившись в дверях, закричал Стёпа. — Не вздумай вытаскивать Ангелину в скайп! Как только, она увидит твою еврейскую рожу, увидит твои часы и дорогой костюм, ты потеряешь её навсегда. Это я тебе точно говорю. Хотя второй зуб я проигрывать тебе не намерен.

Лёва вздрогнул от неожиданного появления своего друга и схватился рукой за сердце.

— Дать бы тебе ремня, Стёпка. — Сказал Прошкин. — Врываешься, как налоговая инспекция. Я скоро инфаркт получу от твоей импульсивности. И потом, чем тебе не нравится моя рожа? Я требую объяснений. Давай колись красавец.

Степа фамильярно прыгнул в кресло и положил ноги на стол.

— Понимаешь, Шеф! Твои отношения, вот-вот и перейдут во вторую стадию, а это, или скайп или телефонные звонки. И вот тут-то тебе и придётся или засвечивать себя, как Лёву Прошкина, или, выполнив миссию, сразу отчаливать. Ты сделай выводы, подумай, чего ты хочешь дальше и прими решение.

Лёва задумался: «А ведь Степан прав. Я довел общение до такой точки, что надо делать выбор. Слишком далеко и не по плану я запустил общение с Ангелиной. Мы в ответе за тех, кого приручили. Откуда я мог знать, что она так потянется к этому Факину? Скайп, Ангелина постоянно говорит о нём. Я избегаю этих разговоров, но когда-нибудь мне придётся. Или надо заканчивать. Я обязательно подумаю и приму волевое решение».

— Слушай, Лёва, — раскачиваясь в кресле, сказал Стёпа, — всякий раз, когда ты выходишь за рамки простой переписки, будь, то видеочат, скайп и даже телефон, дело всегда проваливается. Сколько раз ты делал попытки пойти дальше? Чем заканчивалось? Ничем! Ты нанимал неизвестных актёров, покупал красивые голоса для душевных разговоров, писал умные тексты, чтобы эти рожи чатились и скайпились от твоих персонажей! Ты просто в детстве начитался сказок про Волшебника Изумрудного Города. Ты просто Гудвин, самый настоящий Гудвин. Ангелина не такая как те, которых ты спасал до неё. Она исчезнет, и вместо того чтобы спасти ее, ты сделаешь ей еще хуже. Думай, Шеф! Думай! Или ты опять будешь кого-нибудь нанимать из подставных кукол в реальное общение? Как Вольфганга тогда? Упс… Вольфганг — это же закрытая тема. Прости, Шеф! Вырвалось.

От одного этого имени Лёва побагровел и нахмурился. Вольфганг, самое провальное существо в его благородной миссии, Вольфганг, человек фиаско, полное несоответствие мозга и внешнего вида. У Лёвы было особое отношение к этому человеку, и нельзя сказать, что оно было позитивным. Вольфганг был его ошибкой. Когда-то, на заре своей деятельности по спасению заблудших интернет-душ, Лёве пришла в голову, гениальная, как ему тогда казалось мысль. Для определённых категорий несчастных женщин использовать образы реальных мужчин, чётко подходящих под их психотип. По своей наивности или неопытности Лёва рассуждал так: «У многих, из числа той прекрасной половины человечества, кто искал общения в социальных сетях, была очень сильная надежда встретить сказочного принца. И эту надежду вселяли в них безграничные возможности интернета, способность с лёгкостью преодолевать пространство и время. В силу того, что этими наивными надеждами пользовались все кому не лень, из числа альфонсов, шутников, лиц из мест заключения, махинаторов разных мастей и видов, некоторые особы предпочитали, помимо виртуального, ещё и визуальный контакт, дабы разглядеть в избраннике максимально серьёзные намерения. Помимо серьёзных намерений, что являлось главным, он должен был, как истинный сказочный принц обладать и целым набором других качеств. Не менее важными считались: хорошие манеры, улыбка, красивые белые зубы. Вопреки распространённому мнению, что мужчина должен быть немного красивее обезьяны, прекрасная половина человечества всё же предпочитала значительный от неё отрыв. Лев Валентинович не считал себя идеальным для таких отношений, полагая, что для принца, некоторых из этих достоинств ему всё же не достаёт. Вот тут-то и появился в его жизни Вольфганг.

По понятным причинам Лёва не любил стриптизёров. Печальный опыт сбежавшей первой жены навсегда поселил в нём ненависть и презрение к представителям этой пикантной профессии. Но реалии времени и профессиональный подход к делу требовали от Прошкина компромиссных действий, и Лёва решил открыть страницу под реальный персонаж, наделенный всеми качествами своего гениального мозга. Лёва нашел эту ошибку природы в ночном клубе «Бабочка».

Вольфганг являл собой полный гибрид Тарзана и Конана Варвара и развлекал по ночам женскую часть посетителей не самого престижного клуба, показывая им за деньги свои мужские прелести. Настоящее имя Вольфганга было простым и незамысловатым. Его звали Вова. Он был голубоглазым, смазливым блондином, лет двадцати пяти, отличного телосложения, которое изрядно было усовершенствованно тренажёрами и специальным белковым питанием. Вероятно когда Господь Бог раздавал самый сексуальный орган у мужчин, по мнению многих женщин, мозг, Вольфганг, он же Вова Курочкин, в этот момент стоял в очереди за несколько другим органом, ибо интеллект в его красивой голове отсутствовал вообще. За этим досадным исключением, Вольфганг был физически полностью гармоничен. Судьба занесла его в Москву, сразу после окончания школы, именно тогда он решил, что с его внешностью, и, как ему казалось, незаурядными талантами, место обеспечено, как минимум в кино или шоу-бизнесе. Однако, капризная фортуна оказалась не столь благосклонна к Вове Курочкину. Мировой и отечественный кинематограф, как, впрочем, и шоу-бизнес не оценили его достоинств, да и талантов, как выяснилось впоследствии, у  Вольфганга никогда и не было. Максимум, чего он смог добиться в столице, это устроиться стриптизером в дешевом ночном клубе и иногда подрабатывал «подарком», в виде розыгрыша, которые устраивали друг другу, обеспеченные московские дамы бальзаковского возраста. За скромное вознаграждение, Вольфганг приезжал в офисы в разных амплуа и, под восторженный хохот и бурные овации, изображал из себя перед очередной именинницей, то пожарного в полной амуниции, с большим шлангом и в каске, то скандального клиента в чёрном плаще и дорогом костюме, пытающимся вернуть хозяйке парфюмерного магазина дорогой парфюм, или, на худой конец,  работника ГИБДД с наручниками и большой полосатой палкой в руке. Иногда он выскакивал из огромного торта, в костюме Адама, стыдливо прикрывая рукой тот самый орган, за которым по легенде он стоял в очереди, когда Господь раздавал мозги. Заканчивалось это театральное действо, неизменно одинаково. Доведя очередную жертву до полного морального истощения и внутреннего взрыва, Вольфганг вдруг начинал раздеваться, гнев сменялся на милость, женщины были в экстазе, а обладательница экстравагантного подарка в лице Вольфганга, весь год потом наслаждалась впечатлениями от этой горы мышц и манящих форм тела.

Лёва долго искал подобный типаж для новой подставной страницы. Он был необходим, как воздух. Поиски были безуспешны, пока не вмешался Стёпа. Со своей подружкой Степан бурно тусил в ночном клубе «Бабочка». Вольфганг вышел на подиум в свете прожекторов и цветных фонарей. Он был великолепен и безупречен. Девушки застыли в ожидании, мужчины потупив взор начали поглядывать искоса на свои жиденькие мускулы. Степан, который никогда не отличался атлетическим телосложением, посмотрел на свою спутницу, и, перехватив её восторженный взгляд, понял, что завтра с утра он или идёт в качалку, или идет очень далеко, посланный своей ненаглядной. Переосмыслив сей свершившийся факт, Степан глубоко вздохнул и взял в руки мобильный телефон. Стёпа звонил Прошкину.

— Шеф, извини, что поздно! Я нашёл тебе подходящую гориллу. Да! Именно такой, как нам нужен. Сейчас я вместо денег засуну ему в те узкие полоски, которые у них называются трусами, твою визитку, и дело в шляпе. Судя по его тщеславным и сладеньким глазам, позвонит он тебе обязательно. На другой день, ровно в 10–00 у Лёвы зазвонил мобильный телефон. Лёва взял трубку:

— Добрый день! Меня зовут Вольфганг, у меня ваша визитка. Мои действия? — Сказал голос, от которого женщины млеют, а мужчины настораживаются.

Лёва кратко обрисовал ситуацию и договорился о встрече через два часа у себя в офисе. На часах было без пяти двенадцать, когда Стёпа, который стоял у окна и смотрел на улицу, воскликнул:

— Шеф! Скорее иди, посмотри на это чудо! Сладенький чешет к тебе на стрелку! Смотри, как выводит-то! Такое ощущение, что он свою походку тренировал, вставив в задницу карандаш и рисуя на стене им восьмёрку или знак бесконечности. — Степан разразился диким хохотом.

— Язык у тебя без костей, — ответил Прошкин и подошёл к окну.

Картина была на самом деле очень забавная. Вольфганг шел по улице. По направлению к офису Льва Валентиновича. Шел, это мягко сказано, он дефилировал, как на подиуме. На нём была блузка-сетка и обтягивающие голубые джинсы. Вольфганг мерно покачивал ягодицами и играл грудными мышцами. Лёва захлопал в ладоши, приговаривая:

— Вот это экземпляр, вот то, что нам нужно, мы берём его.

Вольфганг всегда так ходил в людных местах. Особый восторг он испытывал, когда женщины и девушки останавливались, оглядывались, шептались или издавали протяжный вздох, который долетал до его ушей, сладостными словами: «О, боже! Какой мужчина!»

Полчаса переговорного процесса во время, которого Степан, закрыв лицо руками сидел в углу и пытался подавить смех, закончился уходящим Вольфгангом, в кармане которого шуршал первый гонорар и новой страницей в интернете с одноимённым названием «Вольфганг» и с его настоящей фотографией на аватарке.

Лёва был в восторге. Фотографии Вольфганга и умение Прошкина общаться имели ошеломляющий успех у женской половины в социальных сетях. Всё шло великолепно, пока не настал момент, выхода в скайп оригинала этого совмещенного персонажа. Вольфганг сидел в кресле Лёвы перед камерой и дрожал как осиновый лист на ветру. Это был его первый в жизни выход в прямой эфир и Вольфганг мандражировал. Он чувствовал себя диктором на телевидении, который пришёл на стажировку. Заранее написанный Лёвой текст был отпечатан большими буквами и лежал на столе. Степан выглядывал, как заговорщик из прихожей и, давясь от смеха, шептал себе под нос непонятные матерные фразы. Секретарша Марина выглядывала из-за головы Степана, и взгляд её был кокетливо красноречив. Наступил момент истины. Лёва скомандовал «Мотор» и включил камеру.

Девушка из скайпа появилась на экране монитора и, увидев живого Вольфганга, громко вздохнула от восторга. В этот момент случилось то, чего никто предположить не мог. Вольфганг поймал творческий зажим. Вспотевший Лёва размахивал руками, Марина подкралась, сняв туфли на высоком каблуке, и поставила текст вертикально. Степан лежал на полу и, зажав себе рот рукой, трясся от смеха. Дело шло к провалу. Девушка из скайпа сидела молча с широко открытыми глазами. Вольфганг сидел неподвижно и был так же активен, как восковая фигура в музее. Вдруг в его голове что-то щелкнуло, и он, как говорил Стёпа, понёс пургу.

При полном несоответствии с Лёвиным текстом, слова и фразы Вольфганга сыпали как из рога изобилия. Лёва закрыл лицо руками. Девушка из скайпа открывала глаза всё шире и шире, в её голове никак не могло уложиться несоответствие виртуального Вольфганга и его же реального в скайпе. Но самое страшное, это были сами слова, которые вылетали из симпатичной головы стриптизера. Если бы бабушка Гертруда была жива, вероятно, она бы выбросилась из окна или просто дала ремня этому детине. Но бабы Геры давно не было на этом свете, а слова «калидор», «дабабушки», «теянтер», «ложит» и многие другие поставили жирную точку в этой игре. Девушка из скайпа выругалась, как шахтёр, которого забыли в шахте, и исчезла с экрана монитора навсегда. Лёва проиграл. Он подошел к Вольфгангу, который сидел в той же позе, положил ему руку на плечо и грустно сказал: «Ты моя самая большая ошибка». Вольфганг посмотрел на Лёву своими сладенькими и виновато-голубыми глазами и проглотил слюну.

— Просто иди, — сказал Лёва, — и никогда не возвращайся.

Вольфганг встал и, наклонив голову, пошёл к выходу. Больше его никто и никогда не видел, но вспоминали его часто. Лёва не любил стриптизёров всё больше и больше. Степан, приклеивший Вольфгангу кличку «Сладенький», часто подкалывал Прошкина этим неудачным экспериментом, и лишь секретарша Марина, страдала от неразделённой любви к этому контрастному во всех смыслах человеку. Вот при таких обстоятельствах со скайпом и видео-чатами было покончено навсегда. Лёва сделал выводы из этой ситуации и всегда действовал с оглядкой.

Ему становилось всё труднее и труднее. Параллельное общение изматывало, даже его неутомимый и деятельный мозг. Через страницу Алины Никольской, он вел психологическую дуэль с Ангелом Сна, заклятым своим врагом, а со страницы Йоси Факина осторожно и трепетно общался с Ангелиной Шевченко, фантастической девушкой, нуждающейся в его помощи и поддержке. Такова была двойственность Льва Валентинович Прошкина. Его мозг вселялся то в один образ, то в другой, но при этом, он всегда оставался самим собой. Время шло, ситуация накалялась со всех сторон, и Лёва чувствовал, развязка близка. Он доберётся до Ангела Сна, вытащит Ангелину из тупика и сразу завяжет навсегда с этим виртуальным миром.

«Я закончу всё это, — думал Лёва, — и обязательно стану счастливым человеком. Как раньше. Я обязательно им стану. Факт.