Выходные наступили слишком быстро, но в то же время — слишком медленно. Каждую ночь я просыпалась в поту. Я собиралась совершить тяжкое преступление. Я выходила замуж. И из всех людей в мире, я делала все это с Эйденом и для него.

Неважно, как много раз я напоминала себе о том, что то, что мы делаем, не по-настоящему, но мое тело не обмануть. Все эти изменения — переезд, жизнь в разных комнатах, сон в разных кроватях — они поражали мой мозг все это время, из-за чего у меня была бессонница.

Единственное, что помогало мне уснуть, — осознание того, что я точно знаю, что делаю. Я получила уникальную жизненную возможность. Свободу от долгов и дом. Я постоянно напоминала себе об этом.

И чтобы все сделать, мы отправимся в Вегас.

— Есть смысл сделать это там. Мы уже дважды ездили вместе, — объяснил он мне после того, как я согласилась сделать все быстро. — Если сделаем это здесь, нам придется пойти в здание суда, подать заявление на получение разрешения на брак и получить мирового судью для проведения церемонии.

Он прав. Мы дважды ездили в Вегас. Один раз на раздачу автографов, а второй — на съемки рекламы. Плюс, я полностью понимала, что он подразумевал под организацией всего в Далласе. Как только он выйдет из машины, его кто-нибудь узнает у здания суда. Я уже представила себе толпу, если мы попытаемся пожен... из-за этого слова у меня начинается расстройство желудка. Лицензия. Там соберется толпа, если мы поедем получать нашу лицензию.

На самом деле, думаю, именно слово «наша» подогревает мои внутренности.

— Все едут в Вегас для побега, — добавил Здоровяк, будто я и сама об этом не знала.

Очевидно, что знала.

— Не надо ждать, чтобы получить разрешение на брак, — закончил он, доедая сэндвич.

Тоже правда.

Как можно спорить с практичностью? Нет смысла, чтобы там присутствовали те несколько человек, которых я люблю, и, честно, не хотела бы я, чтобы они присутствовали при моем исполнении служебных обязанностей. Это не какой-то там вечный брак, построенный на любви. И я уверена, что не раз говорила Диане, что если время придет, моя свадьба пройдет на пляже.

Если время придет — вот в чем состоял мой план. Может, когда-нибудь, в отдаленном будущем, это станет возможно.

Сейчас, в подобной ситуации, подойдет и Лас-Вегас.

На следующее утро после своего переезда, с его кредитной картой в руках я заказала два билета на самолет в первом классе, потому что объяснять Эйдену, что летать экономом дешевле — бессмысленный аргумент, который я однажды испробовала и провалилась. Я также забронировала номер с двумя спальнями в гостинице, где мы останавливались раньше. Мы прилетим в воскресенье вечером и уедем в понедельник после обеда. Приехали и уехали: подпишем документы, может быть, сделаем фотографию и улетим обратно.

За день до отъезда я была в продуктовом магазине и заметила клиента передо мной с обручальным кольцом, и меня поразило.

Понадобится ли Эйдену кольцо? Или мне?

Он ничего не говорил о помолвочных и обручальных кольцах, и я не уверена, что это то, что мы должны откинуть как фактор правдоподобности. Проверят ли они это на интервью? Будет ли это их заботить? Я вспомнила, что кузина Дианы, Фелипа, носила обручальное кольцо еще до того, как отношения между ней и ее мужем стали серьезными. Но при этом я встречала пары, которые не обременяли себя кольцам.

Поэтому...

Я поискала в интернете, проверяют ли агенты такого рода вещи или нет, и знала, что фильм «Предложение» ― не самый лучший пример того, как образуются проблемы с иммигрантами. Что я должна делать?

Были шансы, что он не будет его носить. Но...

«Все равно приобрети одно», — говорил мой мозг. Когда придет время, я позабочусь об одном для себя, но до этого момента могут пройти месяцы.

Я научилась доверять своим инстинктам, так что тем вечером, когда он несколько часов самостоятельно упражнялся на тренировочном объекте «Трех Сотен», я подавила в животе мучительное чувство и вытащила кольцо Национального Футбольного Чемпионата Колледжа из ящика, в котором он его хранил. Цепляясь за него изо всех сил, я посетила маленький ювелирный магазин, куда обращалась в прошлом, чтобы починить свои любимые сережки, которые сломались.

У ювелира был огромный выбор колец, но не очень много больших размеров, которые подошли бы пальцам Эйдена. К счастью, он сказал, что быстро сможет подогнать кольцо по размеру, и я выбрала простое кольцо из белого золота в четырнадцать карат. Оно и отдалено не напоминало что-то модное, и в нем даже не было восемнадцати карат, но... никому не нравятся придирчивые суки, и я заплатила за него из собственного кармана, так что ему лучше не жаловаться.

Я покупала своему будущему фальшивому мужу свадебное кольцо, которое он будет или не будет носить.

В конце концов, мы должны сделать все достоверно. Так что даже если он не будет его носить, по крайней мере, оно у него будет, решила я.

И от осознания этого мне больше не хотелось иметь его.

— Готова? — спросил Эйден с верхней ступени лестницы.

Никогда не буду готова. Никогда.

Я не спала с четырех утра, проснулась с колотящимся сердцем, а в голове одна за другой пролетали сотни миллионов мыслей. Мы уезжаем. Едем в Вегас подписать документы, которые легально разрешат мне сменить мою фамилию на Грэйвс, если я захочу.

Это еще одна деталь, которую мы не обсуждали, но я не видела смысла поднимать эту тему. Сегодня множество женщин не меняют фамилии, когда выходят замуж, верно? Если он не просил меня, то я чертовски уверена, что не буду затрагивать эту тему. У меня чувство, что я только и жду, когда начнется кошмар в офисе социального обеспечения.

— Ванесса, — крикнул он. — Нам надо идти.

С нервным вздохом, который превратился в стон, я встала с края кровати, где сидела последние пятнадцать минут, пока ждала, что тошнота и нервы успокоятся, и подняла свою сумку. Мы остаемся там всего на одну ночь, но я не знала, что паковать или что надену... когда буду делать это... поэтому я взяла простое платье, которое надевала до этого раз десять, нарядные джинсы и блузку, две футболки, чтобы перестраховаться и любимую пару туфель на каблуках.

Нижнее белье, носки, зубная щетка, зубная паста для поездок, расческа и дезодорант лежали в моей сумке. В дорогу я надела кроссовки. Я не очень готова к этому дню, а я ненавидела быть не готовой, поэтому буду жить с тем, что упаковала.

Упаковала, чтобы выйти замуж.

Это такое же большое дело, каким я не пыталась его сделать.

— Ванесса, — проревел Эйден, не от нетерпения, а просто, чтобы я услышала его. — Пошли.

— Иду. Попридержи лошадей! — крикнула я в ответ с лестницы, затем быстро направилась к комнате Зака. Постучав в дверь, я прижала к ней ухо. — Зак Эттак, мы уезжаем.

Дверь открылась через несколько секунд. Наружу высунулась его русая голова, на лице уже расцвела большая улыбка. С тех пор, как он вернулся домой после того, как я переехала, он почти безостановочно дразнил меня, извинялся, что вовремя не обустроил дом для меня, и что он не нуждается в намеке, что провел ночь в доме женщины. Как только я улучила шанс остаться с ним наедине, то снова спросила, не против ли он того, что происходит. Его ответ:

— А почему я должен быть против, милая? Это ты выходишь за него замуж, не я, и мне нравится, когда ты рядом.

И все.

Из-за того, что их часто не бывает дома, мы не будем стеснять друг друга.

— Тогда обними меня, невеста, — произнес Зак, уже широко раскрывая объятия.

— Ухх, — насупилась я, обнимая его.

— Ванесса!

— Твой будущий муженек ждет, — произнес Зак до того, как я пальцами сжала его губы.

— Мы вернемся завтра.

— Ванесса!

Я вздохнула и сделала шаг назад.

— Пожелай мне удачи.

Зак пренебрежительно махнул рукой, на его загорелом лице расплылась злобная улыбка.

— Конечно, миссис Грэйвс.

Он нес полный бред, но я знала, если не спущусь вниз, Эйден вероятно поднимется сюда и потащит меня вниз — он ненавидит опаздывать — поэтому я позволила комментарию Зака остаться без внимания и побежала вниз по лестнице. У ожидающего меня внизу Эйдена на лице было его типичное раздраженное выражение. Он был одет в джинсы и черную футболку с вырезом в форме V, которая растянулась на его широкой мускулистой груди. Его любимое худи свисало с кончиков пальцев.

Когда я спускалась вниз по ступенькам, он окинул меня взглядом, отчего мои колени ослабели. Эйден не ждал, когда я спущусь вниз, и направился в гараж. Я прошла через кухню, закрыла за собой дверь гаража и понесла свою сумку к его машине.

— Все взяла? — спросил он, бросив на меня короткий взгляд, когда мы пристегнулись, а потом повернул голову и выехал к проезжей части.

Я провела пальцами по маленькой выпуклости на переднем кармане своих джинсов и ощутила нервный прилив. Я быстро всмотрелась в лицо Эйдена; твердая линия рта, жесткий выступ подбородка и постоянное напряжение в изгибе его бровей. Реальность нахлынула на меня. Я выхожу замуж за этого парня.

Вот это да.

— Ага, — прохрипела я.

Поездка до аэропорта прошла хорошо, компанию нам составило спортивное шоу по радио; к счастью, они обсуждали лишь профессиональный бейсбол. Эйден припарковал свою машину в одном из крытых участков парковки. Отсюда мы воспользовались шаттлом до терминала. По пути я несколько раз смотрела на него, с каждой секундой мои руки все больше покрывались потом. Как только мини-автобус подъехал к остановке, Эйден надел свое худи, несмотря на тридцать с чем-то градусов жары в Далласе, и застегнул молнию прямо до горла.

Когда автобус остановился, он первым вышел из него, одной рукой потянулся за своей сумкой, а второй — за моей. Если он хотел нести мою сумку, я не собиралась возражать.

Я позволила ему вести нас на регистрацию. Мы быстро получили свои посадочные талоны, и Эйден дал автографы четырем работникам аэропорта, которые работали за стойкой, затем мы направились к службе безопасности. Невозможно было не заметить, что люди бросали на него взгляды и таращились.

Не то чтобы он выделялся в своем худи, даже если только женщины бросали на него оценивающие взгляды. Он не самый высокий человек в мире, но сам его размер привлекал внимание. Даже в худи на два размера больше нужного, ширина его плеч и очертание бицепсов выделялись безошибочно.

Вместе мы подошли к первому агенту УТБ (Примеч. УТБ — Управление транспортной безопасности), который посмотрел на наши документы, покраснел на мгновение и махнул нам рукой, предлагая идти вперед. Джентльмен, каким он был, Эйден позволил мне первой встать в очередь. Убедившись, что его внимание сосредоточено на чем-то другом, когда мы подошли к посту охраны, где проверяется наш ручной багаж, я положила кольцо в один из подносов со своим телефоном и спрятала обратно в карман, как только закончила проходить через детектор.

— Я хочу чашку кофе, — произнесла я, когда Эйден подошел ко мне. — Ты хочешь чего-нибудь?

Он покачал головой, но пошел со мной к ближайшей Dunkin Donuts (Примеч. DUNKIN’ DONUTS. — крупнейшая в мире сеть кофеен), его тело большой впечатляющей тенью напоминало о его постоянном присутствии рядом. За все то время, когда мы путешествовали вместе, не думаю, что мы когда-либо находились так близко друг к другу. Обычно я тащилась за ним, или он уходил, чтобы посидеть где-то в одиночестве. Хотя в этот раз он стоял не в пятидесяти шагах от меня, а меньше чем в десяти. В ушах наушники, и он ни на что не обращал внимания.

И, вероятно, из-за этого я чувствовала себя немного лучше. Он не игнорировал меня или вел себя так, как обычно, то есть притворяясь, что меня не существует. Я должна принять это во внимание, не так ли?

Как только мы встали в очередь, я оглянулась и увидела, что его внимание направлено вперед, сфокусировавшись на меню; между бровей прорезалась линия. Покупатель перед нами отошел в сторону, и я сделала шаг вперед, когда работник поднял голову от кассы, мельком посмотрел на Эйдена, прежде чем его взгляд опустился вниз.

— Чем я могу вам помочь?

— Могу я...

Словно для того, чтобы убедиться, взгляд работника снова вернулся к Эйдену. Его ноздри затрепетали.

Я знала, что он задохнется до того, как он это сделал. Глаза работника округлились. В следующую секунду его рот закрылся. Затем он втянул в себя воздух.

— Черт, — пробормотал кассир, его взгляд сосредоточился на бегемоте позади меня.

Бегемот, будучи тем, кто он есть, осматривался кругом и не уделял внимание человеку, сходящему с ума прямо перед ним. Так что я ударила его локтем. Внимание Эйдена так быстро вернулось ко мне, что это слегка тревожило. Он нахмурился. Я незаметно наклонила голову в сторону сотрудника магазина пончиков. Так как он не был идиотом, его карие глаза посмотрели в сторону, куда я указывала.

Сотрудник до сих пор пялился на него огромными глазами.

— Вы... вы... вы Эйден... Эйден Грэйвс, — всхлипнул парень на пару лет младше меня.

Эйден натянуто кивнул.

Вот это да. Мистер Социальные Навыки снова здесь.

— Вы... Я...— парень задыхался. — Я ваш фанат. Черт возьми, — он еще раз вдохнул, и, клянусь, его лицо побледнело. — В жизни вы еще больше.

Он, правда, правда таким был.

Эйден небрежно пожал плечами, как делал всегда, когда кто-то упоминал его размер. Я думала, ему не комфортно, когда люди затрагивают эту тему, но особенно потому, что я слышала, как он говорил Лесли, что не делал ничего специального для этого. Гены дали ему его телосложение и основу для работы; все, что он делал, это занимался и хорошо питался, чтобы развить то, что ему дано. То, что он не ответил, не было высокомерием; я была уверена, что он просто не знал, что ответить.

Бедный парень продолжал пялиться на него, совершенно не осознавая моего присутствия и того, что позади нас около четырех человек задаются вопросом, какого черта я там тяну с заказом.

Да и Эйден совсем не помогал ситуации — стоял, смотрел на своего фаната этим нечитаемым, граничащим со скукой выражением на лице.

— Можешь сделать кофе моей девушке?

Его девушке?

Я потратила каждую унцию своего самоконтроля на то, чтобы не посмотреть на него с выражением, которое ясно отражает то, о чем я думаю: как ты, черт возьми, только что меня назвал?

К счастью, физически я не отреагировала. Когда кассир, наконец, вышел из своего транса, он посмотрел на меня и моргнул. Я улыбнулась ему, вытаскивая телефон из кармана, игнорируя странное чувство, пронзающее мой позвоночник от фальшивого термина, который только что вылетел у Эйдена изо рта.

— О, конечно. Конечно. Моя вина. Что я могу вам предложить? — спросил парень, краснея.

Я сделала заказ, быстро посмотрела вниз и проверила, что отправляю сообщение правильному человеку, и быстро его напечатала.

Я: Твоя девушка?

Я отправила сообщение мужчине, стоящему около меня, и протянула свою карточку.

Парень бросил еще один взгляд на Эйдена, торопливо и нервно пробивая заказ. Когда он вернул карточку, я поблагодарила его, но он снова перестал уделять мне внимание; он до сих пор пялился на Эйдена, и при ближайшем рассмотрении я поняла, что руки у парня дрожат.

— Спасибо, — снова пробормотала я, забирая свой стаканчик и отходя в сторону, чтобы добавить туда сливки. Эйден двинулся вместе со мной, находясь в собственном маленьком мирке и не обращая внимания на сообщение, которое я ему отправила, или он просто решил игнорировать телефон, который, как я знала, он обычно держит на вибрации в кармане. И тогда я заметила, что люди в очереди позади нас пялятся на него.

Я не могла их винить. Он совсем не посылает дружелюбные вибрации, стоя здесь с обеими сумкам на плечах, руки скрещены на груди, а моя сумка стоит у его ног, пока он ждет меня. Потом я поняла, что они и на меня смотрят. Оценивают. Видят, кто с парнем, из-за которого работник сошел с ума.

Просто я.

Нервы и тошнота никуда не делись. Меня тошнило весь полет до Вегаса. Перед тем как надеть наушники, прислониться к стеклу и уснуть, Эйден сказал мне, может быть, около пяти слов, что не плохо, учитывая, что я застряла в собственном мире отрицания и ужаса. Я продолжала говорить себе, что все будет хорошо, но не чувствовала этого. Если Эйден и боролся с нервами и неуверенностью, он этого не показывал, пока мы выходили из аэропорта и ловили такси до нашего отеля на Стрип. Мы зарегистрировались и направились к лифту.

Он провел карточкой по двери и пропустил меня вперед.

Я присвистнула, когда осмотрела чистую, современную мебель. Я забыла, как хорош этот отель, и из-за этого ощутила маленький укол вины. Когда я была ребенком, мы не так много путешествовали, в основном потому, что у моей мамы не было денег, времени или желания куда-нибудь свозить нас.

Но в редких случаях, когда родители Дианы приглашали меня поехать с ними, мы останавливались с очень дешевых отелях у дороги, которые походили на те, что показывают в фильмах ужасов, и мы все втискивались в одну комнату или две, если ее родители могли себе это позволить.

И я всегда хорошо проводила время, особенно если в отеле был бассейн.

И вот я в этом пятизвездочном отеле, с мужчиной, который являлся миллионером. Я заплатила за номер его картой. И я отлично знала, сколько все это стоит. Я знала, что никто в моей семье, за исключением моего младшего брата, никогда не поселится в таком месте. И из-за этого я ощущала себя немного некомфортно. Чувствовала себя виноватой. И немного грустной.

— Ты в порядке? — спросил этот хриплый, низкий голос позади меня, когда я остановилась в дверях.

Мне пришлось прочистить горло и заставить себя кивнуть и улыбнуться, и все это вышло настолько неискренне, насколько это возможно.

— Конечно.

Ага, он легко прочитал все по моему лицу, его глаза в замешательстве осмотрели номер.

— Ты выбирала отель, — его тон был слегка обвиняющим. — Тебе не нравится?

— Нет, — я покачала головой, сейчас чувствуя себя еще и идиоткой. — То есть, конечно, он мне нравится. Это самое замечательное место, в котором я когда-либо останавливалась, — это о многом говорило, потому что когда я путешествовала с Эйденом, мы всегда останавливались в хороших местах. — Я просто думала о том, какой он изысканный, и что я и представить не могла, когда была ребенком, что когда-нибудь остановлюсь в подобном месте. Вот и все.

Тот факт, что я здесь с Эйденом и выхожу за него замуж, забил гвоздь в мое сердце. Молодая Ванесса, Ванесса до двадцати шести лет и понятия не имела, что ее ждет в будущем.

Повисла пауза, и клянусь, мы оба посмотрели себе через плечо, чтобы взглянуть друг на друга. Напряжение между нами неловкое и неуверенное. Виннипегская Стена моргнул своими большими карими глазами.

— Если ты хотела, то могла бы пригласить свою семью.

— Ох, эм, нет. Все нормально, — оглядываясь назад, я поняла, что слишком быстро отмела его предложение. — Я общаюсь только с младшим братом, и он уже вернулся в колледж.

Почему он так странно смотрит на меня?

— Я не… — Боже мой, почему это так сильно волнует меня? И почему я просто не могу заткнуться? — Я редко разговариваю с мамой и не общаюсь с сестрами. А моя лучшая подруга много работает, — я заломила руки и закончила свой порыв глупости. — Больше у меня никого нет.

Эйден так долго смотрел на меня, что я нахмурилась.

— Ты странно ведешь себя, — заявил он так небрежно, что я почти проигнорировала слова, вылетевшие из его рта.

— Извини?

— Ты странно ведешь себя со мной, — повторил Эйден.

Я закрыла рот и еще больше нахмурилась.

Человек, который не держал свои мысли при себе, очевидно, думал, что должен высказаться.

— Я извинился перед тобой.

Эм.

— Послушай, все нормально... — начала я, прежде чем он прервал меня, покачав головой.

— Это не так. Ты больше не улыбаешься. Не называешь меня Здоровяком и не посылаешь к черту, — заявил он.

Погодите секунду. Я этого не делаю, не так ли? И он заметил? Возможность того, что он это заметил, заставила меня почувствовать себя странно и почти неуютно.

— Я думала, что раздражаю тебя, — пробормотала я, пытаясь понять, какой ответ будет правильным, и говорит ли он это потому, что искренне скучает по всему перечисленному или нет.

— Раздражаешь, — вот и приехали. — Но я привык к этому.

Погодите еще секунду...

— Раньше я никогда не чувствовал себя неловко из-за тебя, но теперь ты смотришь на меня по-другому. Будто не знаешь меня, или я тебе не нравлюсь, — тот факт, что он посмотрел на меня, без стыда, без неловкости, не играя в игры, ударил меня прямо в солнечное сплетение. — Я пойму, если ты все еще зла на меня, если ты не думаешь обо мне так, как раньше, но мне нравилось, как все было между нами до этого, — продолжил он с открытым и абсолютно искренним лицом. А я лишь слегка почувствовала себя плохо из-за того, как очевидно проявлялось мое раздражение, особенно из-за того, что он не просто это заметил, а скучал по тому, как все было между нами раньше, несмотря на то, что он так долго меня игнорировал.

— Я знаю, — я сглотнула и изнутри прикусила щеку. — Я знаю. Слушай, я просто... — я пожала плечами. — Ну, скоро вернусь в норму, я уверена. Просто мне со многим приходится справляться, и я пытаюсь к этому привыкнуть. Иногда мне тяжело прощать людей. Я больше не знаю, как вести себя рядом с тобой.

— Как и раньше, — предложил он беспристрастно, будто это самый простой ответ в мире.

Я сглотнула, застряв между упрямством, цепляясь за страх и обиду, что я испытывала, и неуверенностью в том, как двигаться дальше с этой версией Эйдена, которую я пыталась узнать.

Будто чувствуя, что я не знаю, как ответить, он отвел плечи назад и спросил:

— Кроме этого, ты уверена, что ты в порядке?

— Да.

— Точно?

Я кивнула, выдыхая воздух, который, казалось, застрял в моем животе, вздувая его неуверенностью и тревогой, и, вероятно, чем-то еще, о чем я не знала.

— Да, я, эм, несколько дней назад сменила свой адрес на своих банковских документах. Я поменяю свой документ так скоро, как смогу, — объяснила я и вдруг почувствовала себя неловко. — Уверен, что тебя все это устраивает? Уверен, что все еще хочешь застрять со мной на следующие пять лет?

Этот темный, почти карамельного цвета взгляд задержался на мне — твердый, напряженный, уверенный.

— Да, — ответил без усилий этот Эйден. — После того, как подпишем бумаги, мы должны собрать документы для заявления.

Подпись документов. Мы вернулись к этому. Я сглотнула.

— Да. Ладно.

Вероятно, в моем тоне прозвучала нотка сомнения, потому что он стряхнул с лица это выражение, хмуро посмотрев в мою сторону.

— Ты не бросишь меня.

Мне пришло в голову, что он даже не спрашивает меня. Он указывает. Меня немного обидело, что он вообще такое предположил.

— Я тебя не бросаю. Мы уже здесь. Я бы так не поступила.

— Я не думал, что ты бы это сделала, но я хотел...

Что? Напомнить мне? Проверить?

— Я здесь. Я никуда не собираюсь. Мы сделаем это, — заверила я его.

Через мгновение он кивнул.

— Я знаю, мы торопимся, но это наш единственный шанс. Следующий месяц будет более загруженным у меня.

— Эйден, я знаю. Я понимаю. Поэтому я здесь, не так ли? Все нормально. Мне тоже надо заниматься делами, — даже не думая, я потянулась и слегка коснулась его обнаженного предплечья. — Я не брошу тебя посреди ночи. Я всегда сдерживаю свои обещания, хорошо? Единственное место, куда я скоро уеду, это в Эль-Пасо, но через несколько дней я вернусь. Я была рядом с тобой два года, и еще пять лет буду поблизости. Я не разбрасываюсь своими обещаниями.

Что-то резко вспыхнуло в его глазах, в одно мгновение оно было там, в другое — уже нет.

Чувствуя себя смущенно, я убрала руку и улыбнулась ему, чувствуя, как что-то во мне расслабилось.

— Слушай, полагаю, я не полностью пережила то, что произошло, даже если знаю, что тебе жаль. Я знаю, каково это, когда кто-то делает нечто непростительное, и нечестно, что я переношу это на тебя, ладно? Уверена, что скоро я вернусь к тому, что снова буду показывать тебе средний палец. Не переживай.

Он медленно кивнул, его черты никогда не теряли тонус настолько, чтобы их можно было считать расслабленными.

— Все уладится. Я знаю, что ты сожалеешь, — я заставила себя пожать плечами и выдохнула, и мне показалось, будто я сбросила несколько килограммов. — Я благодарна за все, но мне прямо сейчас надо пописать. Зайди за мной, когда будешь готов уходить.

Я улыбнулась ему, прежде чем направиться в ванную, нуждаясь в минутке для себя. Внутри ванной комнаты я прислонилась к двери и прерывисто вздохнула. Что я делаю?

«Все будет в порядке», — поняла я, пока пользовалась туалетом, а затем направилась в спальню.

Сейчас только пять часов, спасибо смене времени, но, зная Эйдена, он захочет подписать документы так быстро, как только это возможно. Так что я не удивилась, когда он постучал в открытую дверь, соединяющую мою спальню с гостиной, и приподнял бровь, когда обнаружил меня сидящей на середине кровати, пока я пыталась обуздать восемьдесят различных эмоций, сражающихся в моей голове.

Я делаю это. Я, правда, черт побери, делаю это. Я выхожу замуж.

И если этого недостаточно, кажется, Эйден скучал по тому, что я посылала его. Кто бы мог подумать?

Но самое главное — я собираюсь выйти замуж за Эйдена Грэйвса.

Не уверена, плакать мне или смеяться. Или и то, и другое вместе взятое.

— Хочешь пойти и покончить со всем? — спросил он со своего места в дверном проеме.

Покончить со всем.

Это все решило. И сломало меня.

Я не могла ничего с этим поделать, я упала лицом на кровать. Я смеялась или плакала, и собиралась пойти с ним, чтобы не сорваться при мистере Романтичность.

— Конечно. Больше мне нечем заняться, — фыркнула я, приглушенная одеялом. Я собираюсь пойти и совершить уголовное преступление. Маленькая Ванесса и понятия не имела, на что она будет способна, когда станет взрослой.

— Почему ты смеешься? — его вопрос достиг меня, и меня прорвало еще сильнее.

У меня ушло мгновение на то, чтобы взять себя в руки, но, в конечном итоге, я смогла сесть и протереть руками лицо, улыбаясь дрожащей нервной улыбкой. Он, с другой стороны, стоял и смотрел на меня так, будто я сошла с ума.

— У тебя все это прозвучало так, будто мы идем в ДПС, чтобы обновить твои документы, и ты не хочешь идти, — я доползла до края постели и встала, разминая челюсть от того, как сильно меня пробрал смех. — Ты знаешь, где хочешь это сделать?

Он опустил вниз свой бородатый подбородок.

— В двух кварталах отсюда есть часовня.

Я кивнула, знакомое чувство тревоги снова наполнило мою грудь.

— Хорошо, — я осмотрела одежду, в которую он был одет еще с полета. — Дай мне хотя бы переодеть футболку, — он не разоделся. Так почему я должна?

Он бросил взгляд на мою футболку и ушел.

Я переоделась в нарядную блузку, которую много раз носила при нем, и встретилась с ним в гостиной. На нем до сих пор было худи и футболка с V-образным вырезом, он выглядел привлекательно и обыденно в одно и то же время. Позерство. Хотя моим вниманием завладел маленький медальон, выглядывающий в вырезе его футболки.

Я следовала за Здоровяком. Мы прошли через холл и вышли на жаркое солнце Вегаса. Он сказал, что часовня всего в двух кварталах отсюда, и они казались мне самыми длинными кварталами в моей жизни. В прошлом я два раза была в Вегасе, но всегда с ним и по работе, так что у меня не выдалось шанса прогуляться и осмотреться. По большей части я осматривала достопримечательности через окно машины, в которой мы ездили.

Днем все выглядит не так, как ночью. Эйден в шаге или двух передо мной, но я слишком занята осмотром магазинов и ресторанов, чтобы следить за ним. И, конечно же, через два квартала от нашего отеля он остановился перед маленькой белой часовней, которую, я уверена, видела в фильмах.

— Готова? — спросил меня Виннипегская Стена так, будто мы отправлялись на битву.

Нет.

Я не готова, но я внимательно всмотрелась в серьезное лицо Эйдена и подумала о том, как сильно он хочет жить в Штатах и не беспокоиться о своей визе, как я могу сказать ему «нет»? Ладно, могу, но большая часть меня, которая слабовольная на 100%, понимала. Я знала, каково это — не хотеть жить где-то.

Прощайте следующие пять лет моей жизни.

— Да, — ответила я, наконец. — Нам нужны фотографии. Работники Миграционной Службы спросят о них на твоем интервью.

Уголки его рта сдвинулись почти в подобие улыбки, которую я когда-либо у него видела, если вообще видела. Мои нервы стали как оголенные провода, в животе болело, но, кажется, я все делаю правильно.

— Что? Я проверила. Хочу быть готова, — не отправиться в тюрьму и получить то, что мне обещано. И разве это не то, что должен понимать Эйден? Я следую за его словом, полагаюсь на него, чтобы пройти через то, что он пообещал мне в конце этого предстоящего путешествия. Черт, когда мы разведемся, я могу попросить у него половину всего, чем он владеет. Очевидно, он достаточно доверяет мне, чтобы знать — я никогда не сделаю чего-то подобного.

— Все будет в порядке, — кажется, пообещал он мне через мгновение, а эта частичная улыбка до сих пор занимала большую часть его щек.

— Хорошо, — мои руки стали влажными. — Давай сделаем это.

Он кивнул, и мы вошли внутрь.

Двое людей, работающих за стойкой, очевидно, делали подобное много раз. Они и глазом не моргнули, когда увидели нас в повседневной одежде; они не болтали и не задавали вопросов, из-за которых я бы почувствовала себя странно. Я подумала о кольце, которое держала в кармане, и... я струсила. Я оставила его там, обещая себе, что позабочусь об этом позже.

Мы заполнили документы, которые они нам дали, и выбрали свадебный пакет за сто девяносто долларов, который включал в себя церемонию в часовне, букет шелковых роз, бутоньерку, на которую Эйден посмотрел с презрением, фотографа и CD диск с пятью фотографиями, которые задокументируют наш «большой день».

Священнику еще шестьдесят долларов.

Так что, за двести пятьдесят долларов Эйден и я стояли перед классическим свадебным алтарем с мужчиной, который, кажется, был нетрезв, и слушали, как он говорит слова, которые в одно ухо влетели и из другого вылетели. По крайней мере, у меня.

Боялась ли я? Немного. Но я смотрела на бутоньерку, которую Эйден засунул в передний карман джинсов, и сжимала ленту, которой были обмотаны стебли моего букета влажными пальцами до слов, вылетевших из его рта:

— Вы обмениваетесь кольцами.

Эйден покачал головой в тот же момент, когда дрожащими пальцами я достала из кармана золотое кольцо и протянула его. Я не хотела одевать его ему; это слишком интимный жест.

Эти темные зрачки впивались в меня, пока он пытался надеть кольцо. Оно не подошло. Почему это так удивительно? Конечно, он стал больше за восемь лет, с тех пор как выиграл национальный чемпионат в колледже. Он надел кольцо на мизинец, куда оно легко скользнуло.

Этот пронзительный взгляд вернулся ко мне и остался там, тяжелый и непреодолимый, из-за чего я чувствовала себя такой уязвимой, что мне пришлось опустить взгляд на букет, который не проживет долго, учитывая, как сильно я заламывала руки. Я смотрела вниз, пока не прозвучали слова:

— Можете поцеловать невесту.

Когда я посмотрела вверх, то увидела, что Эйден смотрит на меня. Мои глаза округлились, я бросила косой взгляд в сторону, не зная, какого черта нам делать. Я слишком переживала о церемонии, чтобы беспокоиться об этой части.

Потом я подумала о фотографе и знала, что нужно сделать, даже если не хотела.

Но кроме этого, я, правда, не хотела отправиться в тюрьму или выплачивать штраф. К черту. Мне не нужно целовать его по-настоящему... даже если это было бы неудобно, если бы мне пришлось.

Я сделала шаг вперед. Глаза Эйдена неуверенно скользнули в сторону, и я не хотела слишком сильно зацикливаться над этим сейчас, потому что мне и о своих нервах надо переживать. Затем я сделала еще шаг вперед, положила руки на мускулистые предплечья и приподнялась на носочки, хотя все равно не доставала.

Он хмурился даже тогда, когда опустил голову, наши взгляды встретились, и я прижалась своими губами к его губам. Ничего грандиозного, просто чмок, центр моих губ у его. Они оказались мягче, намного податливее, чем я когда-либо могла представить. Весь контакт продлился, может быть, секунды две, прежде чем я опустилась на пятки и отошла. Моя грудь и шея горели.

И этот красивый суровый мужчина, с которым я подписала документы, нахмурился еще больше, когда я отошла от него метра на три.

— Поздравляю! — прощебетал священник, пока остальные работники церкви буквально бросали в нас блестки. Я была рада, что ношу очки, когда Эйден потер глаза тыльной стороной руки.

— Одна ваша совместная фотография, — произнес фотограф, уже указывая, чтобы я вернулась к Эйдену.

Я сглотнула и кивнула. Правдоподобно. Быстро сместившись, я оказалась около него. Когда он не обнял меня или сделал что-то, что делает пара, я взяла его под руку, прижалась своим бедром к его и стояла так, пока нас ослепляла вспышка.

Фотограф улыбнулась, когда сделала шаг назад и опустила камеру.

— Дайте мне десять минут, мистер и миссис Грэйвс, и диск будет готов.

Мистер и миссис Грэйвс.

Любимая фраза Дианы идеально подходила нашей ситуации: «Дерьмо только что стало реальным».

Странно думать, что в восемь часов в воскресенье, в середине августа, я законно стала замужней женщиной.

После того, как в часовне нам выдали диск с пятью фотографиями и бумаги, мы пошли обратно в гостиницу в состоянии, похожем на сон. По крайней мере, для меня все было именно так. Странный, странный, странный сон, который больше напоминал галлюцинации от наркотиков, чем реальность. Мы почти ни о чем не говорили, но я думала о том, что мы сделали, и, зная Эйдена, он думал о своей следующей предсезонной игре.

Мы направились в наши спальни, лишь обменявшись с моей стороны натянутой улыбкой и слегка искривленным ртом с его. Кажется, я около тридцати минут просто просидела на краю кровати, тупо собирая свои мысли воедино. Казалось, стены сдвигаются вокруг меня, и я начала испытывать зуд и беспокойство.

Замужем. Я, черт побери, замужем. Женщина в часовне назвала меня миссис Грэйвс.

Я замужем за Эйденом.

Я не могу всю ночь просидеть в комнате. Я слишком неусидчива, чтобы работать или рисовать. Чтобы выбраться из собственной кожи, мне надо чем-то занять голову. Так что я подумала обо всем том, чем когда-то хотела заняться в Вегасе, и в этом списке было кое-что — я хотела увидеть шоу.

Убедившись, что у меня при себе документы и кредитка, я встала и вышла в гостиную номера, которая оказалась пуста. Заглянув в комнату Эйдена, я обнаружила его спящим на кровати, он был полностью одет и в отключке. Одну большую руку он использовал в качестве подушки, а другая была зажата между бедер, из его рта доносится очень мягкий, едва слышимый свист.

Я посмотрела на часы и на секунду засомневалась. Вероятно, он не захочет пойти со мной, не так ли?

Не-а.

Он не похож на человека, которого заинтересуют акробаты и клоуны в экстравагантных костюмах, еще меньше толпа. Взяв блокнот с ночного столика у его кровати королевского размера, я написала ему записку.

Эйден,

Я гуляю по Стрип. Если будут билеты, возможно, схожу на шоу. Вернусь поздно. Телефон у меня с собой.

Ви.

Я на цыпочках вышла их комнаты, медленно закрыв за собой дверь, и ушла.

Лас-Вегас — не лучшее место в мире для прогулок девушки в одиночку, но со всеми этими людьми, гуляющими повсюду, я подумала, что могло быть и хуже. Было легко влиться в толпу. Я гуляла по улице, ходила по магазинам. Их наполняли туристы всех возрастов и национальностей, и я не чувствовала себя такой одинокой, какой думала, что буду, в одиночку гуляя по незнакомому городу в тот же день, когда я вышла замуж за своего бывшего босса.

Я была у магазина M&M, когда завибрировал в кармане телефон. Когда я его вытащила, на экране светилось имя «Миранда П.».

— Алло?

— Где ты? — произнес хриплый, сонный голос.

Хмурясь, я назвала магазин, когда какой-то мудак толкнул меня сзади, чтобы добраться до прилавка.

Эйден выругался, и мне пришлось отвести телефон от уха и проверить, правда ли это он звонит мне, а не его злой двойник.

— Жди там, — приказал он.

— Зачем? — спросила я, когда на линии стало тихо.

Он придет? И он только что выругался, или мне показалось?

Я не была уверена. Я еще немного прошлась по магазину и едва вышла наружу, бросила взгляд в сторону, откуда пришла. Возвышаясь над всеми в квартале, это, скорее всего, голова Эйдена. Я не видела его лица, потому что он надел капюшон худи, но я узнала его только по тому, как он держал плечи. Я была слишком далеко, чтобы увидеть его глаза, но могла сказать, что он осматривался по сторонам.

Но даже с надетым капюшоном я знала, что он раздражен. Я стояла в стороне у дверей и наблюдала, как он обходит туристов, не обращающих на него внимания. В ту секунду, когда он посмотрел на меня, я это почувствовала и помахала ему.

Его рот забавно дернулся, и я слишком хорошо знала этот его жест.

Из-за чего, он, черт побери, злился?

— Что ты делаешь? — рявкнул он в ту же секунду, когда подошел достаточно близко.

Я подняла плечи, в процессе приподнимая очки на носу.

— Гуляю.

— Ты могла бы разбудить меня, чтобы я пошел с тобой, — практически прошипел он, останавливаясь в метре от меня.

Во-первых, его отношение действовало мне на нервы. Во-вторых, мне не нравился тон, который он использовал.

— Зачем мне будить тебя?

Несколько сантиметров его челюсти, которые были заметны из-под капюшона, сжались.

— Чтобы я пошел с тобой. Зачем еще?

Он смотрел на меня «этим» взглядом.

Раз, два, три, четыре, пять.

Я прищурилась.

— Я не знала, что ты захочешь пойти. Подумала, что ты лучше останешься в отеле и отдохнешь, — в конце концов, он дремал, когда я зашла к нему.

Длинная линия его горла дернулась.

— Я бы лучше остался там, но мне также не нужно, чтобы тебя похитили и использовали как наркокурьера.

Боже помоги мне. Я посмотрела на тысячи людей, гуляющих по Стрип, чтобы убедиться, что не придумала их.

— Ты, правда, думаешь, что меня здесь кто-то похитит? Правда?

Ноздри Эйдена раздувались. Он пялился на меня.

Я пялилась в ответ.

— У меня уже из-за тебя болит голова, хотя прошло всего четыре часа.

— Я пыталась быть милой и оставить тебя в покое, а не вызывать головную боль. Да ладно, — фыркнула я. — Я просто гуляю. Я была в различных местах и без тебя, — в нескольких. Но не одна. Хотя я не собираюсь признаваться в этом вслух, особенно сейчас, когда он сходит с ума без причины.

Он продолжал смотреть на меня, «этот» взгляд, который действовал мне на нервы, захватывал его черты сантиметр за сантиметром.

— Это глупо. В тебе сколько? Метр семьдесят? Метр семьдесят три? Шестьдесят килограммов? Ты не можешь гулять по Лас-Вегасу в одиночку, — подчеркнул он, его тон был таким натянутым, что я отшатнулась.

Я моргнула в замешательстве и удивлении.

— Эйден, ничего страшно. Я привыкла все делать сама.

Веки этих больших карих глаз медленно опустились, из его поджатых губ вырвался глубокий вздох, будто мы единственные люди на Стрип, когда это абсолютная неправда.

— Может, ты и привыкла делать все сама, но не будь идиоткой, — заявил он спокойно, полностью контролируя себя. — Я не знал, где ты. Здесь происходят преступления, — и не строй такое выражение лица передо мной. Я знаю, что преступления совершаются повсюду. Мы, может, и делаем это не по тем причинам, по которым делают большинство людей, но я дал клятву, Ван. И я пообещал тебе, что мы попытаемся быть друзьями. Друзья не позволяют своим друзьям бродить в одиночку, — он снова пригвоздил меня взглядом. — Ты не единственная, кто серьезно относится к своим обещаниям.

Эмм. Что происходит?

Эти темные глаза выражали упрямство, когда он произнес:

— Я не могу сделать этого без тебя.

Вот черт. Не уверена, что знаю, как после этого разговаривать.

Наш брак — тошнота, раздражение и диарея — не настоящий, но в его словах есть смысл. Мы дали клятвы, которые я не могу вспомнить, потому что не слушала. Но смысл в том, что мы до этого дали друг другу обещания, и я не хочу быть человеком, который отказывается от своих слов.

— Я никуда не денусь, пока ты не станешь постоянным жителем, Здоровяк. Обещаю.

Его взгляд скользил по моему лицу самую долгую секунду в моей жизни, и, в конце концов, он прочистил горло.

— Чем ты хочешь заняться? — проворчал он внезапно, будто только что он не произнес самые значимые слова, которые я от него когда-либо слышала.

Отдаю ему должное, он не стал жаловаться, как только я рассказала ему о шоу, которое хотела посмотреть. Но при этом я сжимала руки у груди, как маленький ребенок, просящий чего-то.

— Это все, что я хочу увидеть.

И я собиралась сделать это независимо от того, пойдет он со мной или нет, но ему этого знать не надо.

Он просто поднял взгляд на несуществующие звезды Невады и вздохнул.

— Хорошо, но после мне надо будет что-то съесть.

Возможно, я подпрыгивала на носочках.

— Правда?

— Да.

— Правда-правда? — клянусь, я, кажется, сияла.

Эйден подарил мне, возможно, самый болезненный кивок в истории всего мира.

— Да. Конечно. Пошли, купим билеты.

Я никогда в своей жизни не хотела стать Дороти и стукнуть каблучком о каблучок, но идея того, что я не буду ходить по Вегасу одна, а с этим гигантом, которого можно принять за телохранителя, мне понравилась и я обнаружила, что улыбаюсь ему и хлопаю.

— Хорошо, пошли.

Ради его жизни, я решила игнорировать гримасу на его лице.

И мы пошли. Отель находился на другой стороне Стрип, но у нас еще оставалось время купить два наиболее хороших билета, за которые я заплатила сама, так как чувствовала вину за то, что он платит за все. Билеты нам достались в третий ряд, и я подумала, что это будет стоить каждого пенни, потраченного из моих сбережений.

Когда мы встали в очередь к киоску с закусками, я ощутила, что дрожу второй раз за день, но в этот раз от волнения. Cirque du Lune раньше приезжал в Даллас, но я всегда отговаривала себя от трат на поход туда. Сейчас, когда я не оплачивала аренду и мой бизнес стабилен, трата денег не вызывала у меня учащенное сердцебиение или чувство вины из-за расточительности. Плюс, я была такой возбужденной, что подписывала чек с улыбкой на лице.

— Хочешь разделить попкорн? — спросила я после того, как мы встали в супер длинную очередь к киоску с закусками, но я так радовалась, что даже не волновалось о том, что попкорн будет стоить руки или ноги.

Он начал опускать подбородок в тот момент, когда я заметила, как по его руке сзади стучат пальцем. Эйден нерешительно повернулся лицом к женщине около сорока лет и мужчине того же возраста. Они улыбались.

— Можно нам с тобой сфотографироваться? — выпалила женщина, ее щеки порозовели.

— Мы большие фанаты, — добавил мужчина, его лицо было скорее красным, чем розовым.

— Мы следим за твоей карьерой с Мичигана, — быстро продолжила женщина.

Эйден изобразил эту крошечную улыбку, которую хранил для фанатов, и кивнул.

— Спасибо. Я ценю это, — Здоровяк повернулся ко мне. — Сделаешь фотографию?

Женщина застенчиво улыбнулась мне перед тем, как протянула свой телефон. Я настроила фокус камеры, пока пожилая пара зажала Эйдена в сэндвич между собой — они казались такими маленькими в сравнении с ним — и я сделала шаг назад, когда заметила движение в полоске пространства между Эйденом и женщиной-фанаткой.

На фотографиях он никогда не обнимал людей за плечи, я заметила это еще с самого начала, но всегда держал руки по бокам от них. И из-за этого я почти упустила небольшое движение рукой, но я заметила, и когда Эйден почти мгновенно насупился, я приложила все возможные усилия, чтобы не рассмеяться, пока делала снимок.

К тому времени, как я вернула телефон, мы оказались следующими в очереди, и я оставила Эйдена выслушивать своих поклонников, пока заказывала попкорн без масла, среднюю содовую и бутылку воды.

— Приятно было с вами познакомиться, — крикнула женщина, когда Эйден направился ко мне, как только я вышла из очереди.

Я едва смогла поднять упаковку с попкорном к лицу, когда меня прорвало, и я смотрела на него, не смахивая слез.

Тот факт, что уши Эйдена покраснели, пока он наблюдал за моим смехом, сказал мне, он знает, из-за чего меня прорвало.

— Не говори ни слова, — произнес он сквозь стиснутые зубы.

— Она полностью схватила? — выдавила я.

Взгляд, которым он окинул меня, говорил «ты идиотка» и «отвали», из-за чего я только сильнее рассмеялась.

К нему приставала. Фанатка. Прямо передо мной.

Удивленный взгляд, отразившийся на его лице, когда его лапала фанатка, вероятно, останется в моей памяти до конца жизни.

— Заткнись, Ванесса.

Я умираю. Обычно он меня игнорирует, но это намного лучше.

— Я ничего не говорю, — прохрипела я из-за упаковки с попкорном.

Он прищурился, терпеливо ожидая.

— Закончила? — спросил он, спустя несколько секунд моего смеха.

Мне пришлось стереть слезы с глаз тыльной стороной руки, качая головой.

— Я... я...

Он указал мне на двери театра.

— Заходи внутрь, пока они не закрыли двери, — его тон был раздраженным и, может быть, слегка смущенным. Может быть. Почему то, что его задницу сжали, так разозлило его?

Мне пришлось прерывисто сглотнуть, я еще раз вытерла лицо, снова представляя эпичное выражение шока. Я снова рассмеялась.

— Часто происходит подобное?

— Нет. Ты перестанешь смеяться?

Мы вернулись в отель почти в два часа утра. Я чувствовала себя счастливее, чем когда-либо. Шоу было потрясающим, ужин в ресторане отеля, в котором шло шоу Cirque du Lune, был отличным. Хозяин узнал Эйдена и дал нам самый лучший и уединенный столик, чтобы Эйден смог спокойно поесть.

Правда, все было отлично, даже если Эйден мало разговаривал, пока мы ели. Я не часто куда-то выхожу, но решение исследовать город, а не остаться и работать этой ночью казалось одной из лучших идей, которые у меня когда-либо были.

Так что, когда мы зашли в гостиную номера и пошли в разных направлениях наших спален, я остановилась у своей двери и посмотрела на мужчину, с которым несколько часов назад подписала документы. По нему было видно, что он устал, обычно он ложился в девять, и выглядел он истощенно.

А почему нет? Двенадцать часов назад он сыграл в предсезонной игре, и с тех пор смог поспать лишь дважды. Черт побери. Это чувство нежелательной привязанности просочилось в местечко где-то по центру моей груди.

— Большое спасибо, что остался и пошел со мной, — произнесла я, сжимая руки по бокам, когда улыбнулась ему. — Я очень хорошо провела время.

Эйден кивнул, один уголок его рта сдвинулся на миллиметр, но этот миллиметр мог сдвинуть горы.

— Я тоже.

Я была слишком усталой, чтобы волноваться из-за этого проблеска улыбки.

— Спокойно ночи.

— Спокойной ночи.

После того как я приняла душ и свернулась под одеялами, я, наконец, позволила себе окунуться в реальность. Я — замужняя женщина.