Ракетную подводную лодку можно сравнить с гигантской двухступенчатой ракетой, у которой первой ступенью, носителем, является сам корабль, а второй – собственно ракета. Стартовав от пирса, носитель выходит на свою океанскую орбиту, откуда в любой момент может быть произведен запуск ракеты.

На летно-конструкторских испытаниях мы выходили в море надалеко, только до стартовой позиции на стрельбу, и поэтому длительность пребывания заправленной ракеты в шахте не превышала одних-двух суток. В реальной обстановке это время увеличивалось до срока автономности плавания лодки.

На ракету, находящуюся в шахте подводной лодки, воздействуют и окружающая среда, и вибрация от работающих механизмов, и качка, и сотрясения от ударов волн, и многие другие факторы, влиянию которых подвергается корабль в море. В этих условиях ракета должна сохранять свои летно-технические характеристики и быть безопасной для личного состава и всего корабля. Для проверки этих качеств были запланированы транспортные испытания – первый дальний поход лодки с заправленными топливом ракетами в шахтах.

Перед участниками испытаний была поставлена задача подвергнуть ракеты максимальному воздействию сопутствующих плаванию факторов, выполнить необходимые наблюдения и измерения и по истечении заданного срока хранения ракет в шахтах произвести их пуски. Сложность предстоящего эксперимента состояла не только в отсутствии опыта его проведения, но и в самой постановке задачи: с одной стороны, необходимо было проверить ракеты в наиболее тяжелых, экстремальных условиях, с другой, не допустить аварийной ситуации. Что могло произойти при аварии, мы представляли отчетливо.

Нужно было иметь в виду и другое. В то время не все еще верили в новое, только что рождающееся морское оружие, и всякое искажение результатов испытаний могло бы отодвинуть, задержать его внедрение. Поэтому ошибочные действия или поспешные выводы были недопустимы. Это уже относилось к знаниям и опыту участников похода, к чувству их ответственности.

Руководство испытаниями в море было возложено на группу из состава государственной комиссии, в которую вошли технический руководитель испытаний И.В.Попков, командир лодки капитан 3 ранга К.И.Гуляев, сменивший Ф.И.Козлова, и я, теперь уже как начальник стартовой команды. Никаких обеспечивающих, как это было обычно принято, не предполагалось.

Доверие нам было оказано большое. Ведь мы были очень молоды, самым "старым" среди нас был тридцатитрехлетний командир лодки. Еще задолго до начала испытаний командующий Северным флотом адмирал А.Т.Чабаненко говорил И.И.Гуляеву: "Вы пойдете первым в дальний поход с ракетами на борту. Техника для вас новая, еще малоизученная. Огромные боевые возможности ракетного оружия мы увидели, теперь необходимо убедиться в его надежности. Поэтому условия испытаний ужесточать, технику не щадить!"

Заместителю председателя комиссии И.В.Попкову исполнилось всего двадцать семь. С.П.Королев давно уже приметил и выделил среди многих этого невысокого роста крепко сбитого приветливого волжанина за его ум и сообразительность, самоотверженность в работе, умение найти общий язык с людьми и мобилизовать их.

Все необходимые документы на этот поход, такие как программы испытаний и измерений, маршруты и организация похода, мероприятия по предупреждению и ликвидации последствий аварийных ситуаций, было поручено разработать самим будущим участникам испытаний – офицерам морского полигона, подводной лодки и одного из институтов ВМФ.

В разработке документов участвовали А.А.Зуйков, И.И.Гуляев, В.К.Коробов, И.А.Балашов, И.В.Майоров и автор.

Ход подготовки к испытаниям прибыли проконтролировать С.П.Королев и Н.Н.Исанин. В кабинете председателя государственной комиссии, а им на этом этапе был И.А.Хворостянов, мы доложили наши соображения по организации проведения испытаний. На развешанных морских картах показали маршруты предстоящих походов. Сергей Павлович не скрывал своего удовлетворения тщательной подготовкой к испытаниям, проводимым впервые. По натуре очень организованный, собранный и отлично владеющий пером человек, он, видимо, оценил четкость и лаконичность представленных документов и предложил их одобрить.

За несколько дней до начала похода главнокомандующий ВМФ адмирал С.Г.Горшков созвал совещание. В нем приняли участие руководители отраслей, к которым относились организации-разработчики оружия и подводной лодки, главные конструкторы, военачальники высокого ранга. Среди участников были Е.П.Егоров, И.А.Хворостянов и И.И.Гуляев.

После доклада И.И.Гуляева о готовности к походу выступил С.П.Королев. Он поддержал просьбы экипажа, касающиеся обеспечения похода, и попросил, учитывая, что такие испытания проводятся впервые и что они небезопасны, предоставить ему, в случае необходимости, возможность срочной доставки на подводную лодку, где бы та ни находилась. Такая возможность главному конструктору была обещана.

Предусматривалось, что лодку будет сопровождать тральщик под командованием капитан-лейтенанта Г.А.Аммона. На тральщике разместились химики с походной лабораторией для проведения анализа воздушной среды шахт с целью предупреждения аварийной ситуации, а также медики для оказания помощи личному составу лодки, если бы таковая потребовалась.

На другой день после этого совещания Сергей Павлович пригласил к себе в ОКБ троих северян: Е.П.Егорова, И.А.Хворостянова и И.И.Гуляева. Познакомив в общих чертах гостей с планами работы своего коллектива, С.П.Королев вернулся к транспортным испытаниям, подчеркивая важность тщательной подготовки к ним самого корабля, его экипажа и ракет на полигоне. Мне думается, что на этой встрече он хотел узнать, каковы настрой руководителей, их отношение к предстоящему ответственному этапу работ, и при необходимости помочь им.

Мы собирались уходить в Арктику.

На пороге была уже осень с холодными ветрами и штормовым морем. Известно, что на дизельной лодке условия обитаемости далеки от комфортных, да, что там говорить, просто тяжелые. Особенно, если лодка идет в надводном положении, когда воздух, засасываемый дизелями, проносится по отсекам. А по программе испытаний большую часть времени лодка должна была находиться именно на поверхности, где все внешние воздействия на нее и соответственно на ракеты в шахтах значительнее. Так вот, отдавая себе отчет в том, что предстоящий поход не увеселительная прогулка, тем более, что на борту будут заправленные топливом ракеты, идти в море стремились все-таки многие представители промышленности. Люди хотели быть причастными ко всему, что сопутствовало рождению нового оружия, без каких-либо скидок на возраст и состояние здоровья. Участие в походе было для них престижно. Кроме Ивана Васильевича Попкова, который постоянно находился на корабле, в походе были Владислав Хореев, Николай Васильевич Смирнов. Последний, уже в достаточно зрелом возрасте, не вполне соответствующем условиям похода, настойчиво добивался включения в списки его участников, и его желание удовлетворили. Вообще говоря, это было проявление истинного патриотизма и преданности своему делу.

Настал день выхода в море. Среди провожавших был и Сергей Павлович. Со мной и Иваном Васильевичем он простился напутствием:

– Действуйте смело, если что-нибудь случится, мы будем с вами: на вертолете, на торпедном катере, мы будем с вами!

И мы знали, что так оно и будет.

Поход начался 16 августа 1956 года.

Программа испытаний, рассчитанная на несколько месяцев, была насыщенной и сложной. Плавание проходило в надводном и подводном положениях, на различных глубинах и скоростях хода. И на всех этих режимах производились проверки и измерения. И.В.Попков со своими коллегами записывал с помощью регистрирующей аппаратуры вибрационные и ударные нагрузки на ракету в шахте.

С момента загрузки ракет и до конца испытаний в ракетном отсеке лодки несли круглосуточную вахту операторы стартовой команды: А.Г.Кузнецов, К.М.Абросимов, Н.Н.Толстов и А.Г.Юшков. Они обеспечивали режим хранения ракет, контролировали их состояние, регулярно производили отбор проб воздуха из шахт, чтобы своевременно обнаружить потерю герметичности баков ракеты, ибо развитие аварийной ситуации шло именно отсюда.

Однажды ночью на пункте контроля состояния шахт загорелся транспарант "Наличие жидкости в шахте". Лодка находилась в надводном положении, и воде просочиться в шахту при закрытой крышке и задраенной кремальере вроде бы неоткуда. Неужели от вибрации нарушилась герметичность баков и потек один из компонентов топлива? Это было бы уже серьезно. Однако, прежде чем объявлять тревогу, решаем заглянуть в шахту. Предварительно производим экспресс-анализ воздуха шахты. Анализ не подтверждает наличия паров топлива. Немного легче. Осторожно открываем люк горловины шахты, которая находится на уровне хвостовой части ракеты. Слушаем и нюхаем. Тихо, не течет, нет характерных запахов. Чтобы окончательно быть уверенным в герметичности баков, И.В.Попков решает осмотреть ракету, через горловину влезает внутрь шахты и втискивается в кольцевой зазор между ракетой и шахтой. Я следую его примеру.

Опираясь на выступающие узлы удерживающих стоек пускового устройства, производим осмотр ракеты по всей высоте. В районе клапанов заправки и дренажа бака окислителя замечаем следы желтых потеков. И чтобы проверить, ржавчина это или окислитель, технический руководитель начинает касаться их пальцем и пробовать на язык. Не кислота ли? Да, следы кислоты! Но не приобретенные в море, а оставшиеся после заправки и не вытертые как следует потеки. Все в порядке. Можно аварийную тревогу не объявлять и продолжать испытания. Тогда мы радовались этому, а теперь, вспоминая, думаешь, что, если бы аварийная ситуация развилась, выбраться из шахты невредимыми было бы маловероятно.

Независимо от состояния погоды отобранные пробы воздуха из шахт должны были регулярно передаваться на тральщик. Особенно трудным это было в свежую погоду, на волнении, но командиры кораблей, искусно маневрируя, ни разу не сорвали передачу проб.

Программа предусматривала также плавание в штормовых условиях, и в сентябре такая возможность представилась. На море шторм, его сила ощущается даже на глубине. Командир принимает решение всплывать. Продувается балласт. Вслед за командиром И.В.Попков и я поднимаемся на мостик. Шторм девять баллов. Горизонта не видно даже с мостика: все закрыли лавинообразные с разлохмаченными гребнями волны. Нам необходимо испытать их силу со всех направлений и замерить сотрясение ракет в шахтах. Лодка идет вразрез волне, и тогда форштевень зарывается в воду. Массы студеной воды с грохотом обрушиваются на палубу, заливают и тех, кто на мостике. Затем лодка снова поднимается над водой, встречает новую волну. Меняется курс теперь под ударами волн борт, они стеной наваливаются сбоку. В отдельные моменты крен доходит до 45 градусов. На каждом новом галсе приходится задерживаться, чтобы записать все необходимые параметры. После полной циркуляции лодка ложится на свой генеральный курс, продолжая оставаться в надводном положении. Пять суток длился этот поединок со штормовым морем. Техника и люди выдержали испытания.

В одну из ночей лодку так резко положило на борт, что Иван Васильевич, расположившийся на верхней койке, был стремительно переброшен на противоположную, свободную койку, не успев провалиться в проход между ними. Так как не было уверенности в том, что подобным же образом не произойдет возвращение обратно, а усталость брала свое, заместитель председателя государственной комиссии улегся поперек между койками. Неудобно, но зато надежно. И в такой акробатической позе он спал до утра.

Однажды, когда море было уже спокойным, вдруг появились касатки. Вероятно, приняв нашу лодку за соплеменника, они стали играть с ней. Атакуя с разных сторон, касатки стремительно приближались к самому форштевню и, ловко увертываясь, отскакивали в сторону, чтобы затем повторить маневр. Вдоволь порезвившись, касатки так же неожиданно, как и появились, исчезли. В этом студеном море, оказывается, мы были не совсем одни.

За время похода было пройдено более десяти тысяч миль, лодка побывала в трех морях и океане. Командир-испытатель И.И.Гуляев настойчиво добивался усложнения обстановки, имея в виду, что с увеличением числа экспериментов меньше останется неясного в характеристике ракет, укрепится вера в их надежность. Он принимал смелые решения, потому что верил конструкторам и стремился рассеять все сомнения у тех, кто поведет подводные ракетоносцы в боевой поход.

Программой был предусмотрен и выдержан следующий общий порядок проведения испытаний. Перед первым выходом в море в обе шахты были загружены заправленные компонентами топлива ракеты. Через месяц произведен пуск одной из них. В освободившуюся шахту загружена следующая ракета. Пуски этих двух, находящихся в шахтах ракет произведены через два месяца после первой стрельбы. Таким образом, ракеты проверены после одного, двух и трех месяцев хранения в шахтах подводной лодки. Все три пуска прошли успешно. И снова, как и в прошлом году, ракетными стрельбами руководил главный конструктор С.П.Королев, который прилетал к моменту возвращения лодки в базу.

Вместе с ним неизменно появлялись В.П.Финогеев, В.П. Арефьев, П.В.Новожилов и другие товарищи, начинавшие дело. Верный своему принципу, С.П.Королев вместе с ними, своими соратниками, продолжал опекать отработку первого морского ракетного комплекса.

Программа испытаний, рассчитанная на несколько месяцев, выполнена. Снова съезжается государственная комиссия, и мы садимся за оформление необходимых документов.

В своем заключении комиссия отметила, что "экспериментально подтверждена возможность боевого использования с сохранением летно-технических характеристик после длительной транспортировки на подводной лодке при различных условиях плавания … и безопасность ракет дня личного состава подводной лодки". И далее следовала констатация того, что "впервые был получен ряд важных экспериментальных данных, необходимых для дальнейшей разработки ракетного оружия и кораблей-носителей этого оружия".

Мне было поручено составить проект выводов и предложений комиссии. Я детально расписал результаты испытаний всех систем, как бортовых на ракете, так и корабельных. Результаты были положительными. Однако С.П.Королев прочел этот документ и, ничего не сказав, вышел. Чем-то он был не удовлетворен. Вскоре подошел И.В.Попков и объяснил в чем дело. Оказывается, я написал обо всем: и о системе управления, и о двигателе, и о головной части, и о пусковой установке и еще о многом; но не сказал ни слова о ракете в целом. А летала-то, сохранив свои характеристики после длительного хранения в вахте лодки, и попадала в цель она. Замечание было справедливым.

Спустя несколько лет И.В.Попков вспомнит об этом уроке Главного в аналогичной ситуации на торжестве по случаю успешного окончания испытаний одной из новых армейских ракет. После того как было сказано много вполне заслуженных добрых слов и произнесено тостов по адресу разработчиков двигательной установки, Иван Васильевич, поддержав общее мнение, напомнил собравшимся, "что не следует, однако, забывать при этом, что двигатель всегда находится в хвосте ракеты". Под общий хохот все согласились.

Вскоре после окончания похода Сергей Павлович попросил меня подготовить данные об условиях которых проходились испытания. Накануне отлета он записал в блкнот все о походе: общее количество пройденных миль в надводном положении и под водой; число штормовых суток; продолжительность нахождения на грунте на большой глубине; режимы движения; результаты стрельб и другие сведения. По-видимому, это было необходимо для предстоящего доклада в правительств.

Прощаясь со мной, Сергей Павлович поблагодарил за работу и пригласил к себе в ОКБ-1, пообещав "познакомить с интересными делами", и в этом тоже характерная черта С.П.Королева. Руководя совместной деятельностью многих организаций, многотысячным в общей сложности коллективом, он был способен заметить и труд маленькой группы людей, одного человека, независимо от занимаемой должности, и оценить их вклад в общее дело. В устах этого человека похвала "вы большой молодец!" воспринималась как высокая награда

Интересная подробность. Сергей Павлович не любил, когда происходила замена участников испытаний и на всякий случай подстраховывал новичков. Так, на летно- конструкторскке испытания на море в 1955 году по его требованию прибыл начальник стартовой команды с ГЦП майор И.А.Золотенков. Участия его, однако, не потребовалось: Н.В.Шаскольский овладел вполне своими новыми обязанностями на испытаниях с качающегося стенда и к тому же был еще и подводником. Освоить же в оставшееся время особенности испытаний в условиях подводной лодки новому человеку быстро вряд ли бы удалось. В следующем, 1956 году, история повторилась. Для участия в стрельбе после первого месяца транспортных испытаний С.П.Королев настоял на приезде с нового места службы Н.В. Шаскольского, на этот раз уже для того, чтобы дублировать меня. Очень деликатный по натуре человек, Николай Владимирович предупредил:

– Не обращайте внимание на мое присутствие, я ни во что вмешиваться не буду!

Должен сказать, что ни Н.В.Шаскольским, ни мной такое неожиданное появление ранее не предусмотренных дублеров не было принято как недоверие и нисколько нас не обидело. Скорее, наоборот, повышенное внимание к роли начальника стартовой команды только свидетельствовало о степени нашей ответственности.

Все это было вполне объяснимо. Ведь даже само понятие "предстартовая подготовка" только-только появилось на подводном флоте. Новой была и профессия испытателя ракетного оружия подводных лодок, а времени для ее освоения и получения практических навыков прошло совсем немного. Поэтому не удивительно, что наше последовательное с Николаем Владимировичем быстрое вхождение в новую для нас роль, хотя, может быть, и оцененное положительно, могло показаться со стороны несколько необычным, в связи с чем руководитель пуска С.П.Королев решил на всякий случай подстраховать нас дублерами.

Казалось бы, зачем главному конструктору еще думать о том, кто будет начальником стартовой команды: военным это поручено, пусть они и беспокоятся. Но он, как никто другой, понимал, каким требованиям должен отвечать человек, выполняющий эти функции.

Для четкой организации предстартовой подготовки начальнику стартовой команды необходимо не только знать последовательность всех операций и владеть общей обстановкой на испытаниях, связанной со всеми службами берегового участка стартовой позиции и боевого поля, но и отчетливо представлять действия всех операторов подобно тому, как дирижер знает партию каждого инструмента в оркестре. Тем более, что все операции на боевых постах в ракетном отсеке лодки вплоть до нажатия кнопки "Пуск" были ручными. Автоматизация процесса предстартовой подготовки на лодках появится значительно позднее. Кроме того, быстротечности предстартовой подготовки должна соответствовать и реакция на происходящее, что требовало от начальника стартовой команды еще и определенной внутренней собранности.

Самостоятельным, без подключения дублеров, выполнением своих обязанностей мы, я надеюсь, оправдали доверие, оказанное нам командованием морского полигона к техническим руководителем испытаний главным конструктором С.П.Королевым.

Вопреки намерению заместителя начальника полигона В.П.Мазуркевича писать отчет на месте. С.П.Королев принял решение сделать это не на полигоне, а в ОКБ-1, так как именно там было больше всего необходимых материалов.

В Подлипки поехали втроем, В.П.Мазуркевич, В.И.Лебедев и я. Помня о своем обещании, Сергей Павлович вскоре после нашего появления предложил В.П.Мазуркевичу:

"Выберите время, я проведу Вас по нашим цехам". Однако это любезное приглашение В.П.Мазуркевич отклонил, сославшись на необходимость сначала немного разобраться с материалами отчета. Спустя некоторое время, Сергей Павлович, полагая, что нам самим неудобно возобновлять разговор, снова напомнил о своем намерении. Это было выражением его расположения к нам и уверенности в нашем интересе к делам, которыми он занимался в то время. Больше того, это можно было расценить как его своеобразную благодарность за наше участие в прошедших испытаниях. А в то время как раз на выходе была знаменитая ракета "Р-7", с помощью которой в следующем, 1957 году, был осуществлен запуск первого искусственного спутника Земли, а затем, в 1961-м, на ней полетел и Юрий Гагарин.

Но в ответ на повторное приглашение В.П.Мазуркевич опять сослался на нашу занятость отчетом. Это можно было расценить уже как бестактность. Как будто от того, что мы отвлеклись бы на какой-то час (а большего времени при всем желании С.П.Королев и не смог бы уделить нам), этот отчет мог быть не написан, да, кстати, и срок его оформления не имел строгого ограничения.

– Ну что же, смотрите, в другой раз у меня может не оказаться свободного времени.

В этих словах звучала обида на неприкрытое пренебрежение к его работам и неуважение к нему как радушному хозяину, пожелавшему сделать приятный сюрприз своим гостям. Было очень неловко, даже стыдно за, мягко говоря, нелепое упрямство начальника и очень жаль, конечно, потерянной возможности, которая могла представиться один раз в жизни. Таким манером В.П.Мазуркевич отреагировал на нежелательную для него поездку в Подлипки, совершенно пренебрегая нашим с В.И.Лебедевым огромным желанием познакомиться с новой техникой. Нам удалось увидеть ракету "Р-7", но, к сожалению, не в натуре, а на красочно выполненном плакате у художников, который готовили иллюстрации к нашему отчету.

"Р-7" впечатляла не только своей необычной пакетной компоновкой, но и 300-тонным весом и 30-метровой высотой. Когда сейчас знакомишься с воспоминаниями разных людей о том, с каким воодушевлением Сергей Павлович рассказывал о своих планах или уже претворенных в металл существующих, реальных образцах своей мечты, можно понять, какая бестактность была допущена Мазуркевичем, отказавшим Сергею Павловичу выслушать то, чем он хотел поделиться с моряками, ожидаемая реакция которых, несомненно, была бы для него не безразличной.

В ходе транспортных испытаний мы на лодке и с сопровождающего тральщика засняли на пленку отдельные эпизоды похода.

Смонтирован ролик был, конечно, не очень профессионально, но суровые условия испытаний в арктических морях, опасные маневры подводной лодки и тральщика при передаче проб воздуха из ракетных шахт, решительные действия их командиров и нелегкая служба моряков были запечатлены достаточно убедительно. Прокручивали мы его в кабинете главного конструктора членам комиссии, собравшейся для подписания отчета. Когда зажегся свет, С.П.Королев, сидевший во время демонстрации за своим столом, молчал, комментариев с его стороны не последовало. По-моему, увиденное только подтвердило предполагаемые им сложность и опасность испытаний, о которых он говорил главнокомандующему ВМФ на совещании в Москве перед их проведением.

После того как зрители покинули кабинет. Сергей Павлович обратился ко мне:

– А Иван Иванович оказался отличным командиром! Как Вы считаете?

Я подтвердил его мнение.

Все-таки происшедшая между летно-конструкторскими и транспортными испытаниями смена командиров подводной лодки волновала С.П.Королева. И теперь, после завершения испытаний, он окончательно убедился в высоких командирских качествах и И.И.Гуляева и не скрывал своего одобрения.

И еще об отношении С.П.Королева к нам, морякам. Во время работы над отчетом мы разместились в гостинице ЦДСА. Сергей Павлович тогда жил в Подлипках. По его распоряжению утром за нами заезжал на "зиме" его заместитель Василий Павлович Мишин, проживавший в Москве. За приятной беседой с этим очень обаятельным человеком время в дороге пролетало незаметно.

Через год участники транспортных испытаний, ходившие в море на подводном ракетоносце, были награждены нагрудным знаком "За дальний поход". Этого знака был удостоен и главный конструктор С.П.Королев.

В ходе всех этапов испытаний, в которых участвовали морской полигон и подводная лодка, их личный состав выполнил все поставленные перед ними задачи. Не было ни одного сбоя по его вине. Важнейшим итогом этого участия следует считать и то, что тогда были заложены основы повседневной эксплуатации и боевого использования ракетного оружия с баллистическими ракетами на подводных лодках. Они нашли впоследствии свое отражение в Наставлениях. Правилах и Боевых инструкциях.

Приобретенный военными моряками опыт позволил также сформулировать основные требования к ракетным базам флота и отработать организацию их службы. Когда стали создаваться такие базы и соединения ракетоносцев на Северном и Тихоокеанском флотах, задача становления их решалась значительно легче, так как уже существовала вся организационная и техническая документация и, кроме того, получившие опыт специалисты ВМФ смогли оказать реальную помощь своим товарищам по оружию в подготовке и проведении ракетных стрельб с вступающих в строй подводных лодок.

Впервые проведенные в 1955 и 1956 годах в такие ограниченные сроки испытания, по своему объему и полученным результатам, при минимальных потерях испытуемой техники, в организационном плане можно считать образцовыми.