Пролог

Туман был густым и очень плотным. И он был повсюду. Вверху, внизу, справа, слева, спереди, сзади. Туман окружал меня со всех сторон. И я шел вперед, прорываясь сквозь молочную пелену. Я давно потерял чувство направления и просто брел наугад, монотонно переставляя ноги. Возможно, я давно топчусь на месте, а, возможно, уже прошагал много миль. Не знаю. Туман везде был одинаковый. Белый, плотный, непроницаемый.

А может это и не туман вовсе? Я смотрел вниз и не видел собственных ступней, вытягивал вперед руку и не мог разглядеть свои пальцы. Тем не менее, шагающего рядом Виссенда я видел очень хорошо и отчетливо. Демиург молчал, продолжая чеканить шаг по невидимой земле, даже не пытаясь завязать разговор. Он спокойно смотрел вперед, словно меня и не было рядом.

— Где мы, — не останавливаясь, спросил я, когда молчание стало просто невыносимым.

— Нигде, — пожал плечами Демиург.

— Так не бывает, — не поверил я. — В мире нет такого места «нигде».

— В мире может и нет, — кивнул создатель. — А вот меж мирами вполне может располагаться такое интересное местечко, как «нигде».

— Мы меж мирами?

— Да, а что, тебя это так удивляет? — вопросительно изогнул бровь Виссенд.

— Немного. Учитывая, что я не давал своего согласия, на такого рода путешествия. Куда мы направляемся?

— Дурацкий вопрос, Темный? В Вельтеррон, естественно.

— Зачем?

Демиург на мгновение сбился с шага.

— Что значит зачем? Разве ты не собираешься спасать свою Тень?

— Зачем здесь ты? — переспросил я, оставляя вопрос Виссенда без ответа.

— Ты первый раз переходишь из мира в мир. Тебе нужен проводник.

Мы помолчали. Унылый пейзаж, а точнее полное его отсутствие, продолжал оставаться таким же унылым. Путешествие все никак не кончалось, и я не мог понять, толи путь и правда был таким длинным, то ли наш разговор еще просто не закончен. В том, что это не галлюцинация я был уверен. Хотя как знать. Учитывая то состояние, в котором я находился до того, как потерял сознание… Кома была бы не самым худшим вариантом.

— Скажи, Виссенд, а что бы было, если бы любовь перестала быть для меня достаточным стимулом? — спросил я, спустя некоторое время. — Стимулом, ради которого я, как полный дурак, рискую жизнью и охочусь на Видящего. Каким тогда рычагом ты смог бы надавить на меня, чтобы я исполнил самую грязную и опасную работу?

— Ммммм, — задумчиво протянул Виссенд. — Разве ты уже ее разлюбил?

— Конечно же, естественно, само собой разумеется нет! — я почему-то чувствовал себя дряхлым, уставшим от жизни стариком. — Но я сейчас направляюсь в абсолютно чужой мир, и всех гарантий у меня лишь твое честное слово Демиурга. Не пойми меня неправильно, Виссенд, но я сам видел, как она сгорела.

— Я тебе таких мороков могу сто штук показать прямо сейчас, — вспылил Демиург, сверкая фиолетовыми глазами. — А ты подумал о мире, в котором живешь? Что станет с ним? С людьми, которые в нем проживают, с твоими друзьями? Долго они смогут продержаться, если Драгор добьется успеха?

— Вот только не надо на жалость давить, — фыркнул я. — Наверное, именно поэтому ты отправляешь меня одного на смерть. Чтобы Видящий в своем мире сожрал меня с потрохами.

— Больше некому, — вздохнул Демиург.

— Я просто хотел жить спокойно, — пробормотал я, обращаясь к самому себе. — Стать журналистом или переводчиком, женится на Ане, лет в двадцать семь завести детей. Я сделаю то, что ты хочешь, Виссенд. Но знай, что я делаю это ради себя и Тени. Не ради твоего мира.

— Это и твой мир.

— Все, — я резко остановился. — Хватит пустых разговоров. Долго нам еще идти?

— Так уже давно пришли…

Я внезапно осознал, что никого рядом нет, а я иду по колено в густой зеленой траве…

 

Глава первая Ученик

Первым делом, я проверил свои вещи. Ботинки, джинсы, куртка, в которой жарковато под палящими лучами весеннего солнца. Кольцо Чернокнижника и безымянная печатка на пальцах, Пьющий Души в ножнах, колья в рукавах. Все было на месте, даже инквизиторская булава висела у пояса, хотя я точно помнил, что оставил ее в Гильдии Мастеров Светлого Города. Естественно, никакого огнестрельного оружия. Лишь пробирка с «Кровью Дракона» на петельке внутри куртки и желатиновый шарик «Солнечного Круга» в кармане джинсов.

Проверив свой небогатый скарб, огляделся. Я стоял на опушке леса и ноги до середины голени тонули в высокой траве. Кое-где в траве виднелись красные ягодки земляники, у самого леса под тяжестью ягод сгибались ветви черники. Неужели здесь сейчас лето? И в самом деле, в куртке уже было не просто жарко, а очень жарко, но снимать ее я пока не спешил.

Лес возвышался за моей спиной, лениво шелестел ветвями, но был каким-то мрачным, зловещим. Казалось, что лес смотрит мне в спину, как приготовившийся к прыжку тигр, как затаившаяся в траве кобра. Ощущение было такое, словно кто-то забивает мне свой взгляд между лопаток, словно стальной гвоздь. Я повел плечами, пытаясь сбросить с этот взгляд, Не помогло. Тогда я обернулся.

Мне показалось, или внутри густой уже у самой опушки чащи кто-то шевельнулся? Во всяком случае, ощущение чужого взгляда пропало, но лес остался все таким же недружелюбным.

Вновь повернувшись спиной к лесу, я посмотрел по сторонам. Прямо передо мной расстилался гигантский луг, уходящий в разные стороны на много километров. Справа на горизонте виднелась сизоватая дымка далеких гор, впереди и чуть слева вдалеке возвышались какие-то каменные башенки. Слева, сколько хватало взгляда, расстилался зеленый ковер, разбавленный яркими пятнами полевых цветов.

«Дом, милый дом, — прозвучал у меня в голове голос Невеара. — Как давно я не дышал воздухом родного мира».

— У тебя же нет носа, — усмехнулся я.

«Ну и что? — ничуть не обиделся некромант. — Если я могу слышать и видеть, что происходит вокруг, почему я не могу чувствовать запахи?»

Ответить на такой логичный довод я ничего не смог, поэтому просто спросил:

— Что мне делать теперь?

«Искать Видящего, — если бы у короля-призрака было тело, он бы пожал плечами. — Хотя я бы сейчас завалился в какую-нибудь таверну, выпил пива и пощипал аппетитных официанток за задницы».

— Вот тут тебе не повезло, — фыркнул я, — руки то уж тебе точно нечем заменить.

«Это да, — вздохнул Невеар. — Но в любом случае, тебе нужна другая одежда».

Я в самом деле начал ощущать, что скоро сварюсь заживо и все-таки снял куртку. Действительно, нужно было где-то раздобыть вещи, более подходящие этому миру, времени и погодным условиям. Да и неплохо было бы купить лошадь. Вряд ли я смогу очень быстро отыскать жреца Драгора. И вот тут возникало сразу две проблемы.

Первая из них заключалась в том, что я абсолютно не знал, где я нахожусь и в какую сторону мне двигаться, но это еще не самое плохое. Вторая и главная проблема заключалась в такой простой, но важной мелочи как деньги. Порывшись в карманах, я почему-то не нашел ни копейки из того, что было у меня с собой в Светлом городе. Почему-то Виссенд не дал мне протащить в чужой мир золото и серебро. Проблема.

— Думаю, нам следует направиться к тем башням? — я отвлекся от неприятных мыслей. Что-нибудь придумаю по дороге. В крайнем случае, нарублю дров какой-нибудь одинокой старушке. Или воды натаскаю.

«Да, думаю, в лесу мы вряд ли найдем портного, — съязвил дух короля. — Так же неплохо было бы узнать последние новости. Пятьсот лет прошло, как-никак…»

— Кстати, где мы? — я перекинул куртку через плечо и неторопливо направился прочь от леса. Тот недовольно зашумел, словно сожалея, что упустил лакомую добычу, уже практически попавшую в хитроумную ловушку.

«Я же говорю, пятьсот лет прошло, — некромант вздохнул. — Этот лес, насколько я помню, располагается на юго-западе королевства Лирия. Своей южной опушкой он граничит с еще одним королевством… не помню название. Что это за замок на горизонте я не знаю. Построен уже после меня. А вот горы на востоке…»

Король замолчал.

— Что, горы на востоке? — переспросил я через некоторое время, но призрак не ответил.

Высокая трава мешала идти, полевой вьюн цеплялся за ботинки так, что приходилось вырывать его с корнем. За час я прошагал всего лишь около пары километров. Несколько раз я видел в траве какое-то шевеление, но были это полевые мыши или змеи, я не знал. Еще один раз прямо из-под моих ног выскочил крупный серый заяц. Высоко подпрыгнув, он задал такого стрекача, что скрылся из виду прежде, чем я успел даже подумать о жарком или тушеной зайчатины с овощами. От мыслей о еде побежали слюнки, и я пожалел о том, что не нарвал ягод на опушке. Солнце стояло высоко в зените, и в синей глади неба, высоко-высоко кружила крупная хищная птица. Казалось, я иду по Земле, но чувство, что я здесь чужой не оставляло меня.

Спустя еще минут двадцать я увидел впереди какие-то темные точки. Они стремительно приближались и через три минуты превратились в силуэты всадников, а еще через пять минут я уже мог разглядеть их. Впереди мчался белоснежный неоседланный конь, а его преследовали пятеро людей на гнедых лошадях. Расстояние между ними было метров семьдесят, но было видно, что белый наслаждается стремительным бегом и готов в любой момент увеличить темп, в то время, как лошади преследователей бежали, выбиваясь из сил, роняя с губ клочья кровавой пены.

Расстояние между нами еще больше сократилось, и я внезапно понял, что это не конь. Точнее не совсем конь. Под кристально-белой шкурой вздувались мускулы, длинная золотистая грива спускалась по спине и скрывала грудь существа, хвост того же цвета задевал верхушку травы. Но главное, изо лба коня торчал длинный, серебристый рог, скрученный в спираль. Единорог оглушительно заржал и словно белая молния пронесся мимо, а спустя несколько секунд всадники осадили своих коней и взяли мою скромную персону в круг.

Единорог на бегу обернулся, и я готов был поклясться, что в его глазах вспыхнула насмешка, а затем он стрелой рванулся вперед, за пять минут преодолел ту пару километров, на которую я потратил полтора часа и скрылся в лесу.

А я наконец-то смог оглядеть всадников. Четверо из них были одеты в грубые штаны из плотной ткани, высокие сапоги и стеганые куртки из дубленой кожи. На поясе у каждого висело по короткому мечу, к седлам были приторочены круглые щиты.

Пятый мужчина, видимо старший, был одет в такие же штаны, как и остальные четверо, но вместо куртки на нем была тяжелая кольчуга и, единственный из всей четверки, он носил шлем. Его вооружение составляла огромная двуручная секира и нож, шириной с ладонь, висящий в ножнах на поясе. Лицо старшего обрамляла густая рыжая борода и вообще, мне он сразу напомнил викинга с картинки.

— Кто ты и что делаешь во владениях леди Милады? — задал вопрос бородач.

— Кто ты такой, чтобы задавать мне такие вопросы? — поинтересовался я, глядя на него снизу вверх.

Мужчина удивленно приподнял бровь, но все же ответил:

— Меня зовут Вестар и я начальник замковой стражи леди Милады. Это земли принадлежат ей. Кто ты и что делаешь в ее землях?

— Я путник, направляюсь в город, чтобы раздобыть немного еды и новую одежду, — ничуть не покривив душой, ответил я. — Так значит это замок принадлежит леди Миладе?

Но на этот раз бородач проигнорировал мой вопрос.

— Почему ты не остановил единорога, путник? — вопрос был задан самым грубым тоном.

— Потому что легче было остановить бронепоезд, — хмыкнул я. — Зачем вы преследовали животное?

Воины переглянулись.

— Я не знаю, что такое «бронепоезд», — ответил Вестар, — но ты был обязан помочь нам. Этот единорог предназначался для двора нашей госпожи.

— Какое отношение я имею к вашей госпоже? В том чтобы ублажать Миладу состоит ваша работа. К тому же я не люблю, когда животных держат в клетках. Тем более таких прекрасных.

— Леди Милады! — взревел викинг. — Ты находишься в ее владениях!

— И? Кстати, с таким вооружением, как вы собирались его поймать?

Один из стражников фыркнул, но наткнулся на хмурый взгляд своего командира и заткнулся.

— Это не твое дело, чужеземец, — уже не скрывая злости, зарычал Вестар. Похоже, за то, что он упустил единорога, по голове его не погладят. — Сейчас ты отправишься с нами в замок и там ты сам расскажешь леди Миладе, почему дал животному уйти. А если твой ответ ей не понравится, то тобой займется палач.

Я вздохнул. Пятеро конных всадников, против одного пешего, у которого нет даже копья. У меня нет шансов. Но вот так вот сдаться, даже не попытавшись оказать сопротивление? Только не сегодня.

— Знаешь, кольчугу я никогда не носил, — я слегка расслабил ноги и бросил куртку на землю. Взял в левую руку Пьющего Души, в правую — булаву. — Поэтому оставлю ее тебе. Сапоги мне твои будут великоваты, секира не мое любимое оружие, а вот лошадь мне не помешает. Ее и возьму. Хотя вы их так замотали…

Бородач расхохотался. И я мог его понять. Они были на своей земле, и их было пятеро.

— Взять его, — велел Вестар.

Двое стражников тронули своих лошадей в мою сторону, но, по-видимому, животные слишком устали. Одна из них вообще не двинулась с места, а другая сделала пару шагов и споткнулась, так что всадник едва не вылетел из седла.

Бранясь на все на свете, тройка воинов спрыгнула на землю и направилась в мою сторону, доставая на ходу мечи. Мечи против булавы и кинжала. Довольно спорное соотношение. Мечом можно лишь колоть и резать. Если на мечах начнут рубиться, как в фильмах про средние века, то через пару ударов у мечника бы отнялись руки, а вся заточка пошла бы псу под хвост. С другой стороны моя булава была вообще дробящим оружием. Ни колоть, ни резать, ни рубить я не мог. Но любой удар, даже нанесенный вскользь, причинит сопернику повреждение. К тому же легкость моего оружия позволит мне блокировать удары, так что шансы у меня были довольно неплохие.

Первый удар стражника справа я принял чуть ниже шипастого шара булавы и ткнул ею вдоль лезвия. Мужчина вскрикнул, выронил меч и отступил, сжимая ушибленное, стремительно распухшее запястье.

Двое воинов решили атаковать одновременно. Один ударил, целя в ноги, второй — в голову. Я шагнул вперед, одновременно пригибаясь и разворачиваясь боком, благополучно миновав оба лезвия и, продолжая разворот, ударил одного из мужиков булавой в грудь. Раздался хруст, и стражник со стоном опустился на землю. Третьему воину я, уклонившись от следующего удара, просто подрезал сухожилие под коленом.

— Что ж, неплохо, чужеземец, — Вестар спрыгнул со своего коня и одной рукой снял с седла секиру. Пару раз взмахнул ей, разрезав воздух пронзительным свистом. — Посмотрим, что ты сможешь противопоставить мне.

— Может не стоит? — я начал двигаться по кругу, поигрывая кинжалом. Некромант молчал, но его помощь мне пока и не требовалась.

— Нет, путник, — усмехнулся начальник стражи. — Ты нанес личное оскорбление мне, моим людям и моей госпоже. Пожалуй, я не стану отдавать тебя палачу. Я убью тебя сам.

Он ринулся на меня, неудержимый, словно закованный в кольчугу буйвол. Взмахнул секирой над головой и, что было сил, обрушил лезвие на мою голову. Блокировать такой удар было чистым воды самоубийством, поэтому я развернулся боком и отступил немного назад. Вестар взревел и вновь ударил, на этот раз по горизонтали, намереваясь разрубить меня пополам. Пригнувшись, я пропустил секиру над головой и рванулся вперед, но бородач неимоверным усилием остановил движение секиры и ударил обратной стороной рукояти, целя мне в грудь. Я едва успел затормозить. Рукояти не хватило каких-то пару сантиметров, чтобы не сломать мне ребра. Отпрыгнув назад, я остановился и опустил булаву моргенштерном вниз. Либо этот викинг обладает невероятной силой, либо его секира намного легче, чем кажется. В любом случае мне нужно быть очень осторожным.

Я неторопливо стал сближаться со стражником, покачивая булаву на петле. Вестар напряженно наблюдал за мной, сжимая секиру двумя руками. Слегка сократив расстояние, я использовал раскачивание булавы и ударил снизу вверх. Викинг отклонился слегка назад и ударил в ответ, вновь пытаясь разрубить меня пополам. Но на этот раз он не стал бить в обратную сторону. Развернувшись вокруг оси он, используя инерцию секиры, ударил сверху вниз и слегка наискосок. Мы были слишком близко друг от друга, и отступить назад я бы не успел. Поэтому я метнулся вперед и немного вниз, навстречу лезвию. Пропустив его над собой, я выпрямился во весь рост и размахнулся что было сил, намереваясь одним ударом вбить Вестару голову в грудную клетку. Каким бы сильным не был начальник стражи, какой бы легкой не была его секира, он не сможет остановить свой удар. Не сможет уклониться или заблокировать мое оружие.

И тут судьба сыграла со мной злую шутку. Или это была моя самоуверенность. Надо было просто коротко ткнуть ему ножом в лицо, но я решил убить стражника булавой, размахнувшись из-за головы. Это и стало моей роковой ошибкой.

Секира ударилась о скрытый травой камень и, вместо того, чтобы по рукоять уйти в землю, пошла в обратном направлении. Я размахнулся слишком широко, я не успевал блокировать или уклонится от второго лезвия, а Вестар, превозмогая боль в отбитых руках, рванул секиру вверх.

«П…ц», — успел подумать я прежде, чем лезвие секиры вошло в незащищенный бок, разрубая ребра, а сознание затопил красный туман боли.

В себя я пришел от дикой боли в области груди. Стараясь не шевелиться, я приоткрыл глаза. Все вокруг было очень мутным и имело красноватый оттенок. Меня замутило, я глубоко вздохнул и закашлялся. На губах остался привкус крови.

Внезапно в ноздри ударил резкий запах конского пота.

«Неужели эти стражники решили меня все же доставить своей госпоже?» — лениво подумал я, но тут надо мной склонилась лошадь с рогом во лбу.

Спустя мгновение лошадиную морду сменило лицо мужчины лет сорока с короткими седоватыми волосами.

— Зря ты, парень, в себя пришел, сейчас будет очень больно, — предупредил он и шевельнул рукой.

Я взвыл. От боли из глаз брызнули слезы. По всему телу прошла горячая, испепеляющая волна.

— Э нет, так дело не пойдет, — вздохнул мужчина и сунул мне в рот какую-то травку. — На, прикуси.

Не знаю, почему я его послушал. Возможно, потому что у меня не было выбора. Я послушно сжал зубы. В рот из травки брызнул терпкий, прохладный сок, и я не заметил, как отключился.

Снова в себя я приходил рывками. Перед глазами мелькали кроны деревьев, кусочек неба, лицо обеспокоенного мужчины, потолок обмазанный глиной. Последний отчетливо въелся в мою память, ведь наблюдать его мне пришлось без малого полтора месяца.

Когда я впервые увидел над собой потолок, то не сразу понял, где нахожусь. Во всем теле была необычайная слабость. Такая, что я с трудом мог говорить. Что-то в последнее время я слишком часто оказываюсь на грани смерти. И второй раз меня спасают каким-то чудом. Третьего раза может и не быть. Рана, насколько я мог понять, была очень серьезной и глубокой. Наверняка повреждены многие внутренние органы. Если в этом мире нет чего-нибудь наподобие «Солнечного круга», то мне придется провалятся долго, очень долго. Не месяц и не два. И не факт, что после этого времени я стану таким как прежде. Главное, чтобы не началось заражение крови. Но самое обидное, что все это время, пока я лежу здесь, Видящий не сидит, сложа руки. Я не знал, зачем жрец вернулся в Вельтеррон, но с каждым днем, с каждой минутой он приближался к своей цели, а я был вынужден лежать пластом, как овощ на грядке.

Скрипнула невидимая мне дверь и в комнату проник лучик яркого света. Свет попадал в помещение еще через какое-то отверстие, но был каким-то мутноватым, словно попадал через окно, затянутое слюдой. Послышались неторопливые шаги, и я наконец-то смог рассмотреть своего спасителя.

Как я уже говорил, это был мужчина лет сорока, одетый в светлую льняную рубаху с короткими рукавами и темные брюки. Опоясан он был обычной веревкой, но на левой руке поблескивал серебряный браслет. Лицо его, слегка вытянутое прорезали неглубокие морщины, карие глаза светились мудростью и опытом. В руках он держал глиняную миску, над которой поднимались клубы ароматного пара.

— Не говори, — предупреждающе вскинул он руку. — Легкое повреждено достаточно сильно, так что не напрягайся. Кроме кровавой пены все равно ничего не получится. Поговорим после. Особенно меня интересует, откуда у тебя эта татуировка.

Он коснулся моей груди.

— Я смогу поставить тебя на ноги, — продолжил мой лекарь. — Но чтобы заживление прошло успешно и раны полностью затянулись, придется подождать пару месяцев. Конечно, я могу дать тебе сил говорить прямо сейчас, но тогда заживление пройдет намного дольше. И тогда я не дам гарантии, что все срастется так, как надо. Так что ты решил? Будем ждать?

Я моргнул один раз.

— Я так и думал. Тогда похлебай этого бульона. Он поможет восстановить силы. Кстати, меня зовут Альберик.

Месяц тянулся очень долго. Каждый день Альберик приходил ко мне, кормил с ложечки, вытирал губы салфеткой, обрабатывал рану какой-то пахучей мазью и едкой жидкостью. Налаживал тугую повязку на мои ребра. Потом уходил. А я лежал и смотрел в потолок. Я изучил его до мельчайших подробностей. Знал каждый выступ и каждую трещинку, каждое волоконце соломы, случайно попавшее в глину. Через пару недель в углу сплел паутину небольшой паучок, и наблюдение за его охотой принесло в мою жизнь хоть какое-то разнообразие. Трижды шел дождь и тогда я, закрыв глаза, наслаждался звуком капель, барабанящих по крыше.

Через месяц после моей госпитализации Альберик разрешил мне сидеть. Кости уже почти срослись, и за смещение можно было не переживать. Но оставалась еще рана, которая периодически кровоточила. И хотя говорить я мог уже давно, от разговора хозяин дома постоянно уклонялся. Лишь однажды он спросил мое имя и, получив ответ, вышел из комнаты.

Но все когда-нибудь заканчивается. Подошло к концу и мое лечение. Спустя полтора месяца однажды утром мужчина, сняв повязку, удовлетворенно улыбнулся и протянул мне руку. С его помощью я поднялся с кровати и, превозмогая слабость и головокружение, вышел на улицу.

Находились мы на широкой поляне где-то в чаще леса. У одного края поляны стоял деревянный дом, рядом с ним была небольшая пристройка, вроде летней кухни, в которой я и лежал. На другом конце поляны стоял большой сарай, из которого доносилось громкое хрюканье. По двору прогуливалось полтора десятка кур, роясь в соре. Прямо за домом располагался перепаханный участок леса, на котором росли различные сельскохозяйственные растения.

— Не боишься, что куры уйдут в лес? — спросил я, когда Альберик помог мне сесть на скамью, стоявшую у стены кухни.

— Не уйдут, — покачал головой мужчина. — Граница леса и двора заговорена. Ни одно животное не сможет войти на мою территорию или покинуть ее пределы. Есть хочешь?

— Да, не отказался бы от чего-нибудь, посущественнее бульона, — я попытался подняться, но голова закружилась, и мне пришлось опуститься на лавку.

— Идем в дом, — Альберик помог мне подняться. — Теперь будешь спать там.

— Я очень признателен, но почему ты мне помогаешь?

Но мужчина лишь молча покачал головой.

Еще три недели я восстанавливал силы. Бегал вокруг двора, отжимался, подтягивался, качал пресс, приседал. Конечно, в моей программе присутствовали и такие специфические виды тренировок как колка дров, таскание воды из ручья в огромную деревянную бочку, рытье новой выгребной ямы. И еще я ел, ел, ел и ел. Организму требовались питательные вещества в таких количествах, что Альберик лишь качал головой. Но я все-таки замечал на его губах легкую улыбку. Он наблюдал за делом своих рук и смотрел, как спасенный им человек набирается сил. Он спас мне жизнь и наблюдал, как она по капельке возвращается в мое тело.

Однажды утром после пробежки я подошел к бочке и с наслаждением напился. Отложив кружку, я обернулся и заметил Альберика, который стоял, прислонившись плечом к стене дома, и наблюдал за мной. Я вопросительно поднял бровь.

— Сходи к ручью, помойся. И возьми с собой это, — он бросил мне небольшой, бритвенно-острый нож. — Время пришло.

— Зачем мне нож? — Время, говоришь, пришло? Для чего, интересно, время. Хотя он прав. Засиделся я уже давно на одном месте.

— Ты себя давно видел? — хмыкнул хозяин двора. — Борода тебе абсолютно не идет.

Я коснулся лица и с удивлением обнаружил, что борода не просто есть, но и выросла до неприличных размеров. Я отправился к ручью и за полчаса привел себя в порядок, не только побрившись, но и подрезав слишком уж длинные волосы.

Вернувшись во двор, я обнаружил, что мужчина сидит за столом под раскидистыми ветвями яблони, а перед ним лежат Пьющий Души и кольца. Вот гад! Я то думал, что все мое оружие и вещи унес с собой Вестар, а они на самом деле все время были у Альберика!

Я воткнул нож в одну из ветвей и сел напротив, кивков головы указав на свои вещи:

— А где моя булава?

— Булавы при тебе не было, — покачал головой хозяин двора. — А теперь не ответишь ли мне на несколько вопросов?

— Согласен. Но потом ты ответишь на мои?

Альберик кивнул.

И я рассказал этому странному человеку свою историю. Рассказал о своем мире, который называется Земля, о границах, разделивших мой мир, о Детях Драгора и Видящем, об Инквизиции и Виссенде, о своих друзьях, которые остались в моем мире. О девушке Анне по прозвищу Тень, из-за которой я, собственно говоря, и оказался здесь. Мужчина слушал не перебивая, лишь иногда задавал вопросы и уточнял некоторые детали.

Когда я закончил свой рассказ, солнце уже перевалило за полдень. Альберик принес из кухни вареную картошку, хлеб и кувшин холодного кваса из погреба. Пока мы ели над столом висела тишина. Не знаю, поверил ли хозяин двора хоть в половину из того, что я рассказал, но задумался он надолго. Наконец, когда с обедом было покончено, Альберик отодвинул в сторону пустую кружку и внимательно посмотрел на меня.

— У меня не было бы причин верить тебе, как и не было бы смысла лечить тебя, если бы не две эти вещи, — он повертел в руках Пьющий Души. — И если бы не татуировка на твоей груди. Ведь я как никто другой знаю, что она означает. И я видел ее много, очень много раз. И в тоже время не видел ее уже более семи сотен лет.

— Ты выглядишь несколько моложе, — усмехнулся я, чтобы скрыть замешательство. Неужели этот человек сам…?

— Да. Я даже знаю, что сейчас в этом ноже находится дух человека, который уничтожил людей едва ли не больше, чем Видящий. И имя его, как и имя жреца Драгора под запретом. Ведь так, Невеар?

«Да, так, — нехотя отозвался призрак. — Но ты, Альберик, изрядная скотина. Только тебе удалось объединить перед последним сражением эльфов, орков и людей. Это не считая гномов, пегасов и единорогов. Я бы уничтожил их всех по отдельности, и сейчас все было бы по-другому».

— Ну извини, — расхохотался мужчина и тут же в голосе его звякнула сталь. — Если ты попытаешься предать этого парня Невеар, или используешь его в своих целях, я уничтожу тебя. Навсегда. Я развею твой дух над всем Вельтерроном. Ты понял меня, король?

Призрак не ответил, но было понятно, что он все прекрасно понял.

— Кто же ты такой? — спросил я. — Человек, который знает о знаке Первого Мастера, который объединил под своим командованием союзную армию, который угрожает самому сильному некроманту в мире. Кто ты?

— Я Альберик, — спокойно ответил мужчина. — И я ученик Первого Мастера.

Вот так вот. Никогда бы не подумал, что этот простой, ничем не примечательный человек когда-то был учеником величайшего героя всего Вельтеррона.

— Но тогда, — мои глаза вспыхнули, — ты знаешь, что случилось том лесу? Знаешь, чем закончился бой между демоном и твоим учителем?

— Нет, — покачал головой мужчина.

— Как же так? — моему разочарованию не было предела. — Как же так…

— Да вот так, — зло сплюнул на землю Альберик. — Учитель один ушел в горы, и больше никто его не видел. Ни демона, ни Видящего, ни Первого Мастера. И единственное, что осталось после него, это картина на холсте у бога Ткача. Но все три великих бога больше никогда не показывались на людях. Даже когда люди нуждались в их помощи. Даже когда этот, — кивок в сторону Пьющего Души, — едва не уничтожил половину всего мира. В итоге храмы опустели. Кто будет поклоняться богам, которым плевать на своих поклонников?

— И ты все это время был здесь? — удивленно проговорил я. — Жил в лесу пятьсот лет?

— Да.

— Но почему ты не пошел по стопам своего учителя? Почему не нес людям в мир знание и умения?

Альберик тяжело вздохнул. Разговор давался ему нелегко, но причину этого я пока не мог понять.

— Первый Мастер исчез, — глухо проговорил он. — Боги пропали, хотя их присутствие ощущается, иначе я ничем не могу объяснить свое долголетие. Но вера в людях погасла. Без богов и лидера они утратили веру. К тому же как только Первый Мастер пропал все моментально вспомнили, почему его избегали до того, как он обрел свои навыки.

— Мне сказали, что у него просто ничего не получалось, хотя он прилагал немалые старания. Из-за этого над ним смеялись, но не избегали.

— Ну конечно, — горько усмехнулся ученик. — Легенда как обычно утратила самую главную свою составляющую. Первого Мастера избегали лишь по одной причине. Избегали и боялись, но не смели причинить вреда и за насмешками пытались скрыть собственный страх. Дело в том, что он был таким же как и ты. Самый великий человек за всю историю Вельтеррона был некромантом.

— Вот оно что, — глубокомысленно протянул я, потому что не знал, что можно сказать в этой ситуации. — Но разве из-за этого стоит избегать человека?

Альберик пожал плечами. Да мне и не требовался ответ. Оба мы знали массу примеров, когда людей ненавидели и за меньшее. Первого Мастера просто боялись. И этот страх породил ненависть. Все-таки потусторонние сущности всегда пугали обычных людей. И скорее всего именно на этом и сыграл Видящий, когда начал собирать свою армию.

— Невеар, почему ты мне не сказал об этом? — спросил я у кинжала. — Это ведь очень важно. Первый Мастер — некромант. Такой же, как и мы.

«Это не так уж и важно, — проворчал король-призрак. — К тому же, после того как никому неизвестный юноша стал Первым Мастером, он ни разу, слышишь, ни разу не использовал свой дар».

— Почему?

«Ты у меня спрашиваешь? Возможно, ему не нужно было использовать некромантию в повседневной жизни», — съязвил Невеар. Видимо этот разговор был ему неприятен.

— Альберик, но как тогда Первый Мастер получил все свои навыки?

— Не знаю.

— Он что, вообще никому ничего не рассказывал?

— Об этом никому и ничего.

Я налил себе еще квасу. Похоже тайна Первого Мастера пропала вместе с ним. И никто кроме Ткача, Кузнеца и Гончара мне ничего не расскажет. Или… Ведь Видящий был там. А значит, он знает, чем закончился бой Первого Мастера и демона.

— Ты поможешь мне найти Видящего? — спросил я, прихлебывая из кружки.

Над столом повисло напряженное молчание.

— Извини, — мужчина пожал плечами. — Я лишь могу предположить, где его искать. Отправиться с тобой я не могу. Да и не хочу. На тебе знак Первого Мастера, так что похоже тебе придется закончить то, что начал мой учитель.

«Я помогу, — неожиданно проговорил некромант. — Мы все равно неразлучны, так что я не вижу причин не помочь тебе».

— Что ж, и на том спасибо, — вздохнул я.

— Я могу помочь тебе кое в чем другом, — Альберик поднялся. — Например, научить драться.

Я не сдержался и громко фыркнул.

— Это я и так умею, — я с трудом сдерживался, чтобы не засмеяться в голос.

— Вот это мы сейчас и проверим. Идем со мной.

Ученик привел меня на квадратную, утоптанную глиняную площадку. Поставил меня в центре, сам стал напротив.

— Готов? — спросил он.

— Готов, — я встал в стойку, все еще усмехаясь.

Альберик рванулся ко мне. Я прекрасно видел все его движения. Тело мое уже полностью восстановилось, и я был уверен, что этот спарринг всего лишь проверка. Вот мужчина приблизился ко мне. Вот он замахнулся. Сейчас я легко отобью этот удар. А еще лучше сейчас контратаковать левой. Мой кулак устремился вперед, и тут…

Силуэт Альберика внезапно смазался, и он исчез из моего поля зрения. Ни один человек не может двигаться с такой скоростью. И, тем не менее, там, где полсекунды назад был ученик Первого Мастера, теперь никого не было. Обернуться я не успевал, поэтому через мгновение уже лежал на земле, сбитый простой подсечкой.

Поднявшись на ноги я вновь встал в стойку, но через несколько секунд снова оказался на земле. И еще раз, и еще, и еще. После десятой попытки я опустил руки.

— Как ты это делаешь? — спросил я, вытирая тыльной стороной запястья пот со лба.

— Научить? — усмехнулся Альберик.

— Еще бы!

«А еще научи его смешивать и разделять потоки энергии, — добавил Невеар. — Я, на самом деле, отвратительный учитель».

— Кретин, тупица, безмозглый осел! — на два голоса, один реальный, другой мысленный, вопили мои наставники.

Если с физической тренировкой все было предельно просто, и сломать заслоны в энергетических потоках тела для меня было хоть и тяжело, но вполне выполнимо, то управлять потоками магической энергии я пока не мог вовсе.

Казалось бы, что сложного. Вот тебе жгут из разноцветных нитей, сплетенных между собой. Берешь и разделяешь его на отдельные мотки, а потом из нужных тебе мотков берешь по ниточке и переплетаешь друг с другом. Затем, со временем можно было научиться отделять и переплетать нити не сматывая их в мотки. Вроде бы все просто? А вот ничего подобного. Нитей было столько, что я с трудом мог отделить хотя бы одну. Раньше я, не задумываясь, просто черпал необработанную энергию и уже используя свои собственные силы преобразовывал ее в некромантию. А сейчас я начал задумываться над тем, как управлять энергией и именно это сбивало меня с мысли. Когда я начинал разбирать жгут из нитей, я настолько концентрировался на этом занятии, что не замечал ничего вокруг. К тому же если я начинал с утра отделять нити, то в мотки они превращались только к вечеру.

— Безнадежно, — махнул рукой Альберик. — Темный, тебя же никто не просит смешивать воду и воздух.

С этими словами от заставил компот в своей чашке вытянуться в струнку, а налетевший поток ветра тут же закрутил ее в спираль.

— Тебе всего лишь нужно добавлять другие виды магии к своей. Той, которую ты знаешь лучше всего. В чем проблема?

«Проблема в том, что он слишком сильно напрягается. Боится ошибиться, — вздохнул Невеар. — Ему нужно расслабиться. Не думать о том, что он делает».

— Полтора месяца прошло, — зло сплюнул ученик. — Я научился этому за двенадцать дней.

«А я за пять, но это не показатель», — усмехнулся Невеар.

Я сидел на земле и слушал препирание своих друзей. Прошло уже три с половиной месяца с тех пор, как я попал к Альберику. И хотя лето уже должно было давно закончится, листья на деревьях все так же зеленели, а солнце светило ярко и согревало теплом землю. Может, в этих краях вообще не бывает зимы? Никто мне об этом не говорил, а спрашивать я не хотел. В любом случае, задерживаться дальше здесь не имело никакого смысла. Конечно, я буду продолжать попытки распутать клубок, но этим можно заниматься и в дороге. А пока я буду полагаться на помощь Невеара.

О своем решении я и сообщил Альберику на следующий день. Ученик Первого Мастера внимательно посмотрел мне в лицо, а затем согласно кивнул.

— Ты прав, — проговорил он. — Больше задерживаться тебе не имеет смысла. К сожалению, все твои вещи, кроме этих странных штанов, пришлось выбросить. Твой свитер и рубаха были безнадежно испорчены, а в таких ботинках ты себе только ноги отпаришь. Не по нашей погоде ты оделся. Так что возьмешь пока на первое время.

Мужчина протянул мне коричневые ботинки без шнурков, пошитые из мягкой кожи и светлую рубаху с коротким рукавом.

— Черного нет, — развел руками Альберик, когда я скептически осмотрел предложенные вещи.

— Разберусь, — буркнул я, облачаясь в предложенную одежду. Колья я заткнул сзади за пояс крест накрест, Пьющего Души повесил спереди. Колбу с эликсиром положил в сумку, так же предложенную хозяином двора. — Не хочу показаться слишком наглым, но у меня совсем нет денег.

— А у меня они откуда? — удивился Альберик. — Впрочем, у меня кое-что есть для тебя.

Он ушел в дом и, вернувшись, протянул мне крупный рубин, три небольших, с ноготь большого пальца изумруда и небольшую круглую жемчужину.

— Я думаю, этого хватит на первое время, — пробормотал мужчина. — Я не знаю, какую цель ты преследуешь на самом деле, и что на тебя возложили боги, но мне кажется, что свою миссию я выполнил. Надеюсь, ты станешь достойно носить знак Первого Мастера. Идем, я провожу тебя до опушки.

Оказалось, что от края леса двор ученика находится всего в пяти километрах. Когда мы вышли из-под сени ветвей, кусты рядом раздвинулись, и на опушку вышел единорог.

Альберик улыбнулся и потрепал его по загривку.

— Если бы ни он, я бы никогда не нашел тебя. У меня бы и мысли такой не появилось: пойти погулять на луг. Я думаю, Видящего тебе следует искать в горах. Там, куда ушел Первый Мастер и где находится последний оставшийся в целости алтарь Драгора. Туда никто не ходит уже много веков и именно поэтому тебе следует поискать в горах. Так что сейчас твой путь лежит на восток.

— Еще нет, — я нехорошо усмехнулся и посмотрел на видневшиеся на северо-западе башни замка леди Милады. — У меня еще есть один неоплаченный должок.

— Как знаешь, — пожал плечами ученик Первого Мастера. — Теперь ты сам по себе.

— Спасибо тебе, Альберик, — я пожал ему руку. — Спасибо за все.

— Уходи, — вдруг резко отвернулся от меня мужчина. — Ненавижу прощаться. Удачи тебе, Темный. Что-то мне подсказывает, что она тебе понадобится.

Он развернулся и быстро скрылся в лесу. Единорог потрусил следом.

«Вперед, Темный, — подбодрил меня Невеар. — Поставим этот мир на уши».

Кажется, в собственном мире король-призрак чувствовал себя все лучше и лучше. И как мне казалось, на родной земле, даже будучи призраком, он восстанавливал свои силы.

Я поправил на плече сумку и направился в сторону замка. Паук на моей груди шевельнулся и еще на один виток приблизился к находящейся в центре паутины бабочке.

 

Глава вторая. Леди Милада

На тракт я выбрался километрах в десяти от городских стен, когда солнце едва перевалило за зенит и припекало достаточно сильно. Дорога была накатанной, и было видно, что ей пользовались часто и что за ней следят. Отряхнув с джинсов налипшие репейники, дурнишник и лопухи, я направился в сторону замка.

Дорога, как ни странно, вела не прямо к городу, а уходила влево и делала большой крюк, огибая обширные виноградники. Ягоды на крупных гроздьях уже почти приобрели глубокий фиолетовый оттенок, а значит, по земному календарю здесь была где-то середина августа. А возможно начало сентября. На полях стояло несколько пугал, но работающих людей видно не было. Интересно, они не боятся, что кто — то просто сопрет весь виноград?

Минут через пятнадцать я расслышал стук копыт, и вскоре меня догнала телега, запряженная серой в яблоках лошадью. На облучке сидел мужчина лет пятидесяти, а вся телега была доверху загружена крупной репой.

Поравнявшись со мной, мужчина придержал вожжи и целую минуту ехал рядом, с интересом меня разглядывая. Сперва я делал вид, что ничего не происходит, но потом мне это надоело. Не сбавляя шага, я повернул к вознице лицо.

— Подвезете до города? — поинтересовался я.

Мужчина хмыкнул, внимательным, оценивающим взглядом посмотрел на мой нож, затем выразительно покосился на лежащий рядом топор.

— Подвезу, отчего же не подвезти, — кивнул крестьянин, видимо решив, что его оружие помощнее моего будет.

Он слегка подвинулся, и я прямо на ходу вскочил на облучок и сел рядом. Мужчина прихлестнул лошадь, и та побежала чуть быстрее.

— Хорошая лошадка, — проговорил я, перекладывая котомку себе на колени. — За сколько можно купить такую красавицу?

— Да, хороша Милка, — кивнул возница. — За семь серебрушек можно сторговать, если через знакомых, а так, на рынке не меньше золотого придется выложить. А с чего ты так интересуешься? — внезапно спохватился он.

— Да вот лошадку хочу прикупить, — пожал плечами я. — Но в здешних ценах плохо разбираюсь.

— То-то я смотрю, не похож ты на местного. Штаны необычные, да и вообще веет от тебя чужими краями. Издалека к нам пожаловал?

«Даже не представляешь, насколько издалека», — подумал я, а вслух сказал:

— Да. Из-за леса.

— Ты прошел через лес? — от изумления возница чуть не выронил вожжи.

— Ну не совсем, — я почувствовал какой-то подвох в его вопросе. — Я обошел его с востока.

— Ааааа, — протянул он. — Тогда ясно. Впервые в наших краях?

— Впервые, — я кивнул. — Вот и хотелось бы узнать о здешних ценах из уст обычного человека, а не торговца, который попытается слупить с меня три шкуры.

— Что ж, тогда ты обратился по адресу, — усмехнулся мужчина. — Кстати, я Истар.

— Темный, — мне хотелось придумать себе какое-то имя, но ничего нормального в голову не пришло. — Как называется город, к которому мы держим путь?

— Это Стария, — охотно начал рассказывать мужчина. — Правит им и прилегающими землями дочь покойного барона Пьера леди Милада. Красавица наша госпожа, но уж больно честолюбивая. Любит, чтобы все было только так, как она хочет и никак иначе. В городе проживает около тысячи жителей. Это не считая тех трех сотен, которые прислуживают и живут в замке.

— Леди прислуживает триста человек? — я с трудом мог понять, как в таком небольшом с виду замке помещается столько людей.

— Да. Хотя половина из них — это ее гвардия. Госпожа набрала себе много наемников из числа северян.

— А виноградники? Неужели никто не боится, что их могут обнести?

— Обнести? Ну, ты меня насмешил, — Истар действительно рассмеялся. И внезапно заорал: — А ну прочь с дороги, бродяги!

Бредущая по тракту пара мужиков, заросших и немытых, поспешно отошли на обочину, давая дорогу Милке.

— И откуда они только берутся, — проворчал возница. — Еще полгода назад на дорогах не было столько сброда. А насчет виноградников… Всех своих здесь знают наперечет, а разбойников Вестар разогнал на целый день пути в округе от замка.

— Вестар? — я сделал вид, что первый раз слышу это имя.

— Начальник стражи нашей госпожи. Он и всех во где держит, — Истар поднял к небу сжатый кулак.

Тракт наконец-то повернул в сторону города, и до ворот осталось всего пара километров.

— Я так понял, Истар, ты хорошо знаешь город, — после непродолжительного молчания проговорил я. — Не подскажешь, где я могу найти комнату на ночь?

— А так у нас почитай приличное место только одно. На самой рыночной площади. Я как раз направляюсь туда, так что если хочешь, могу подбросить к самым дверям постоялого двора.

— Я буду очень тебе благодарен. Но, к сожалению, мне нечем заплатить за твою доброту.

— За доброту денег не берут, — усмехнулся Истар.

Я усмехнулся. В наше время очень редко можно услышать такие слова. Тем более, что сказано это было абсолютно честно, без всякой фальши в голосе или разочарования от того, что я не могу заплатить.

Телега проехала сквозь ворота. Два стражника лениво проводили нас взглядом, даже не спросив пошлины и не проверив груз. И это стража, которую держат в стальном кулаке?

Сам город полностью соответствовал моему представлению о средневековой архитектуре. Пятнадцатиметровые стены из грубо отесанного камня, широкие дубовые ворота и подъемная решетка окружали небольшой городок, в центре которого собственно и стоял замок леди Милады. Узкая центральная улица, по которой с трудом можно было проехать на телеге, еще более узкие улочки, по которым можно было пройти разве что боком, заблеванные и залитые помоями. Крошечные покосившиеся домики, стоящие практически вплотную к стене города и друг к другу. Типичный трущобный район. Но вскоре он закончился, и колеса телеги запрыгали на брусчатке. Дома по краям стали выше, на окнах появились цветы в горшочках. Мостовая стала шире, а люди, прогуливающиеся по мостовой, одеты намного чище и ярче. Пару раз встретились отряды стражников по пять-семь человек, но и они не проявили к нашей телеге никакого интереса.

Вскоре дорога еще больше раздалась вширь, и телега выкатилась на большую круглую площадь. Насколько я понял, это и был пресловутый рынок. В центре площади стоял фонтан, вокруг которого в форме буквы П расположились телеги, похожие на ту, которой правил Истар. Вокруг них суетились люди, в основном дамы с корзинками, но были и мужчины, и несколько ребятишек, шнырявших под телегами.

— Спасибо, Истар, — поблагодарил я, спрыгивая с облучка. — Удачной торговли.

— Тебе спасибо за компанию, — усмехнулся возница. — За доброту денег не берут.

Он направил Милку к фонтану и припарковал свою телегу в общий ряд. К нему тут же устремилось несколько хозяек, и мужчина, приветливо улыбнувшись, взобрался в кузов и начал выкладывать перед дамочками свой товар.

А я отправился осматривать местные достопримечательности.

Надо сказать, что торговые точки не ограничивались телегами из ближайших деревень. В домах, окружающих площадь так же располагались всевозможные лавки и магазины. Портной, пекарь, кондитерская лавка. А вот и пресловутый трактир. На вывеске был нарисован насаженный на вертел молочный подсвинок, а сама вывеска гласила: «Жареный поросенок». Что ж, более оригинального названия не стоило ожидать. Я направился было к двустворчатым дверям постоялого двора, но сделав пару шагов, остановился. Денег ведь у меня по-прежнему не было. Не платить же за комнату и обед целым изумрудом. Нужно камешки разменять.

— Девушка, не подскажите, где я могу найти местного ювелира, — спросил я у проходившей мимо женщины лет тридцати.

Но та дико покосилась в мою сторону и поспешила отойти на другую сторону дороги, не проронив ни слова.

— Да уж, — усмехнулся я себе под нос. — Культурой от тебя, Темный, так и прет.

Вздохнув, я открыл дверь и вошел в трактир. Стоявший у входа вышибала проводил меня внимательным взглядом, но с места не двинулся. Пройдя мимо деревянных столов, с которых еще даже не сняли табуреты, я подошел к трактирщику, который протирал стойку. Справа от стойки находилась дверь, ведущая на кухню. Слева поднималась лестница на второй этаж.

— Чем могу быть полезен? — отложив в сторону тряпку, поднял на меня взгляд толстый, усатый трактирщик.

— Я хотел бы снять у вас комнату на ночь и получить обед и ужин, — я оперся локтями о стойку.

— Так в чем проблема? — не понял мужчина.

— Дело в том, что у меня нет денег, — я слегка пожал плечами. — Но у меня есть вот это.

Я положил перед трактирщиком один из трех мелких изумрудов.

— Вообще-то я намеревался продать его ювелиру, но не знал, где его отыскать, а женщина на улице почему-то не захотела показать мне дорогу.

— Ювелира у нас в городе все равно нет, — пожал плечами мужчина. — Вряд ли тебя пустили бы в замок. Единственный ювелир служит леди Миладе. Но я могу купить у тебя этот камень за, скажем, тридцать золотых.

«Вот гад, — завопил Невеар. — Этот камень стоит минимум пятьдесят».

— Этот камень стоит минимум пятьдесят, — повторил я слова некроманта для трактирщика.

— Тридцать пять.

— Сорок пять.

— Сорок.

— Сорок два. И сразу вычти из них стоимость комнаты и обеда.

— Ладно, — проворчал трактирщик. Он сгреб изумруд и скрылся за дверью кухни. Вернувшись, протянул мне два мешочка на завязках. В одном звенело золото, в другом серебро. — Обед подавать сейчас?

— Суп с курятиной, маринованные грибы и бокал пива. Я вернусь через двадцать минут.

Бросив мешочки с деньгами в сумку, я отправился к портному и через десять минут уже облачился в черную, с длинными рукавами рубаху и черные сапоги со шнуровкой из мягкой кожи. Портной алчно зыркал на мои джинсы, пару раз даже порывался пощупать их, но в итоге так и не осмелился попросить меня снять с них мерки.

Вернувшись в трактир, я в одиночестве пообедал и снова отправился в город. Глупо было, конечно, и надеяться, что я просто смогу войти в замок, но прогуляться вокруг и оценить обстановку, мне никто не помешает.

Конечно, замок был окружен своей собственной стеной. Она была пониже, чем городская, но выглядела, попрочнее, что ли. У стен замка росла зеленая, скошенная трава. И цветы. Невероятно много цветов. Кусты белых, желтых, красных роз росли повсюду, благоухая на всю округу. Стражники у ворот были не в пример серьезнее, чем у входа в город. Пробраться незамеченным в замок вряд ли удастся даже под покровом ночи. Просто подойти к охранникам и попросить их позвать Вестара я не мог. Если их там действительно полторы сотни, то я точно познакомлюсь с местным палачом.

Как вариант можно подождать, пока викинг опять отправится ловить единорога, дать по голове и отобрать свою булаву, но неизвестно, сколько его придется ждать. К тому же не вариант, что наша вторая встреча не закончится так же как и первая.

«Ну и как ты собираешься вернуть свое оружие? — ехидно поинтересовался призрак. — Может быть, Вестар захочет тебе ее продать?»

— Очень смешно, — буркнул я, поворачиваясь спиной к замку. — Попытаюсь узнать о нем побольше. Он же выходит в город. Попить пива, сходить к любовнице. А сейчас мне нужно купить лошадь.

Но купить лошадь мне не удалось. Когда я вернулся на рынок, последняя телега, поскрипывая колесами, уже скрывалась за поворотом дороги. Побродив по опустевшей площади еще полчаса, я вернулся в трактир. Там было довольно людно, и вышибала уже не сидел на стуле, а стоял у дверей, внимательно наблюдая за сидевшим в зале народом.

Я прошел мимо него и занял пока еще свободный стол у стены. Ко мне тут же подошел хозяин. Остановился рядом, ожидая заказа.

— Яичницу с ветчиной, сухарики с чесноком и пива, — продиктовал я и сделал знак трактирщику наклонится ближе. — И, хозяин, я издалека. Найди мне собеседника, у которого можно узнать свежие новости.

Толстяк кивнул и отошел от стола, на ходу пряча в карман полученную от меня серебряную монетку.

Дожидаясь заказа, я разглядывал собравшихся в трактире людей. Несмотря на то, что народу было довольно много, зал казался пустым. Я попытался отыскать причину такого несоответствия и вскоре понял, в чем дело: мужчины, собравшиеся в трактире, были какими-то вялыми, а в лицах у многих из них вообще не было никаких эмоций, кроме опустошения. Шахтеры из шахты выходят и то более живыми. А эти…

Хотя, надо признать, таких было немного. Из трех десятков человек, собравшихся в трактире, «пустых» было всего пятеро, но и остальные выглядели измотанными. Нет, я понимаю, конец дня, все работали и устали, но не до такой же степени.

Подошел трактирщик, поставил передо мной тарелку с яичницей, глубокую миску с сухариками и глиняную запотевшую кружку с пивом. Я кивнул и сделал большой глоток. Кинул в рот горсть сухариков и принялся с хрустом жевать продолжая размышлять на странным феноменом.

Вышибала и трактирщик уставшими не выглядели, как и продавцы, которых я сегодня видел. Женщины, хоть и какие-то перепуганные, выжатыми не выглядели, а вот обычные рабочие вовсе не походили на нормальных людей.

Интересно, что же в этом городе со всеми мужиками происходит. Хотя, какое мне дело до всех этих людей?

Звон упавшей кружки на мгновение отвлек мое внимание, а когда взгляд вернулся к столу, напротив меня уже кто-то сидел. Не смотря на то, что человек сидел на стуле, я сразу определил, что он не высок ростом. Все тело моего гостя скрывалось под темно-серым плащом, на голову был наброшен капюшон.

— Разрешите составить вам компанию? — незнакомец откинул капюшон и оказался незнакомкой. Довольно красивой незнакомкой. Темные волосы уложены в прическу каре, глубокие темные глаза на бледном, с тонкими, немного угловатыми чертами лице. Губы, подведенные ярко-алой краской, приоткрылись в легкой усмешке.

«Женщины! Здесь совсем нет женщин!» — мелькнула в голове мысль, а вслух я сказал:

— Буду рад, если такая красивая девушка разделит со мной ужин. Что тебе заказать?

— Пива, — девушка расстегнула завязки плаща, и я увидел, что одета она в черные кожаные брюки, заправленные в высокие сапоги без каблуков и серую блузку.

— И все? — я сделал знак трактирщику подойти ближе.

Тот моментально оказался рядом и склонившись к моему уху прошептал:

— Я нашел вам собеседника, господин, скоро он будет здесь.

Я удивленно приподнял бровь и посмотрел на девушку, потом так же тихо ответил:

— Уже не стоит. Я нашел себе приятную компанию. Два пива.

— Но, господин, — толстяк ошарашено посмотрел на мою гостью. — Это же женщина!

— И что?

— Леди Милада запрещает своим подданным общаться с чужими женщинами после захода солнца.

— Ну, я не ее подданный, так что свободен.

Что-то странное творится в этом маленьком городке. Что-то очень странное.

— То есть тебя послал не толстяк? — спросил я, когда хозяин сокрушенно качая головой, принес нам две кружки пива и снова отправился за стойку.

— Конечно нет, я здесь сама по себе, — девушка вальяжно развалилась на стуле и сделала несколько глотков. — Кстати, меня зовут Кира.

— Темный, — я отправил в рот кусок ветчины, прожевал его и спросил: — Почему в таком случае ты села за мой стол?

— Ты мне понравился, — расхохоталась девушка. — А на самом деле ты не похож на местных. Слишком живые у тебя глаза.

— Я приезжий.

— Вот поэтому я и хотела тебя предупредить. Уходи из города. Чем быстрее, тем лучше. Иначе станешь похож на них.

Кира обвела рукой зал. Пятеро мужиков с мраморными лицами машинально жевали и подносили ложки ко рту, не особо заботясь о том, что у них в тарелках. Остальные иногда перебрасывались ленивыми, ничего не значащими фразами. Это было неправильно. В трактир люди ходят расслабиться, а просто похлебать супчика можно и дома за столом. Было такое ощущение, что это тела действуют по привычке, автоматически, в то время, как души уже давно ушли в другой мир.

— Я не могу уйти, — покачал я головой. — Мне нужно забрать свою одну вещь у Вестара.

— У Вестара? — теперь девушка не улыбалась, а взгляд ее стал озабоченным. — Вестар лучший боец на много дней пути в округе, а на земле леди Милады его сила практически неограниченна.

— У меня была возможность убедиться в его мастерстве. Но, может, ты мне расскажешь, что происходит в этом городе?

Темные глаза удивленно распахнулись, а потом девушка прищурилась и посмотрела на меня совсем уж оценивающим взглядом.

— Ты что, совершенно ничего не знаешь?

— Абсолютно, — кивнул я и отправил в рот очередную порцию сухариков.

— Тогда нам предстоит долгий разговор, — Кира слегка разочарованно поглядела в опустевшую кружку.

— А нам здесь не помешают?

— По-моему, этим куклам уже все равно.

— Хозяин на куклу не похож, — вздохнул я. — Трактирщик! Еще пива и жареной рыбы принеси.

Через несколько минут перед нами стояли еще две кружки с пивом и блюдо с жареными карасями.

— У старого барона Пьера и его супруги очень долго не было детей, — начала рассказывать Кира после недолгого молчания. — Никто из лекарей не мог объяснить причину этого несчастья, но факт оставался фактом: забеременеть баронесса не могла. Наш господин разослал гонцов по всему королевству и даже за его пределы в поисках лекаря, который смог бы помочь нашей госпоже, но все попытки были тщетны.

И тогда Пьер решился на отчаянный шаг. Он решил прибегнуть к магии и обратился к одному из колдунов с севера. Говорили, что самые сильные колдуны и ведьмы живут именно там, ведь их боги были с ними, в отличие от наших. Маг обещал помочь, но в замен потребовал отдать ему ребенка в ученики, когда тому исполниться восемнадцать. Барон скрепя сердцем согласился, и через год у него родилась дочь. Но родители недолго радовались своему счастью. Через два года скончалась баронесса, при весьма странных обстоятельствах. Не проснулась однажды утром, хотя ей было всего тридцать пять лет. И барон Пьер остался один со своей крошкой. Девочка росла и ни в чем не нуждалась. Она была милой, умной и любознательной, а о ее доброте слагали песни. Ее красотой восхищались, уже когда ей исполнилось пять лет. Барон нанял для девушки лучших учителей, которые обучили девушку всему, что должна знать истинная леди. В общем, все было просто замечательно, пока Миладе не исполнилось восемнадцать. В тот же день явился северянин и забрал девушку с собой. И старый барон не посмел нарушить свое слово, хотя очень не хотел отпускать дочь с колдуном.

Кира вздохнула и отправила в рот кусочек рыбы. Задумчиво его прожевала и продолжила:

— Два года о девушке не было ни слуху, ни духу. А полтора года назад она вернулась в сопровождении полусотни северян, командовал которыми Вестар. Барон встретил дочь как полагается, со всеми почестями, и через неделю умер. Просто сгорел за два дня от неизвестной болезни. И для Старии начались трудные времена. Женщинам запретили одеваться в яркие наряды, появляться в общественных местах, а мужчины, все кроме тех, которые служат в замке и торговцев, стали со временем походить на такие вот куклы. Экономика Стари значительно покачнулась, ведь много денег стало уходить на совершенно бессмысленные балы и приемы, на которые, тем не менее, не приглашали никого кроме близких соседей. Некоторые пытались роптать, но Вестар быстро заткнул недовольным глотки.

Она помолчала, а потом добавила:

— Миладе всегда доносят о том, что в ее владениях появился новый мужчина. Она всегда ласкова и приветлива с гостями, зовет к себе в замок, оставляет на ночь, но утром мужчины становятся вот такими вот зомби. И остаются в городе, забыв кто они и откуда приехали. Именно поэтому тебе нужно бежать.

— Какое тебе дело до меня? — я глотнул пива.

— Просто хотела предупредить. В тебе есть что-то такое, — девушка неопределенно пошевелила пальцами. — Завтра утром во дворе замка леди Милады будет проходить турнир, на котором наша госпожа будет отбирать себе новых стражников. Экзаменатором выступит, разумеется, Вестар. Это твой шанс. Кстати, говорят, начальник охраны вхож в спальню к баронессе.

Я прикрыл глаза.

— То ты говоришь, чтобы я убирался, то сама подсказываешь, где я могу встретить Вестара. Какую цель ты все-таки преследуешь? — спросил я, но ответа не дождался.

Открыв глаза, я обнаружил, что за столом уже никого нет. Кира исчезла так же быстро и бесшумно, как появилась.

«Что думаешь?» — поинтересовался я, поднимаясь к себе по лестнице.

«Думаю, она преследует какие-то свои цели, отговаривая, а потом стравливая тебя с Вестаром, — ответил некромант. — Как и любой из нас».

«В любом случае, завтра я разберусь с северянином, а потом исчезну из этого города. Не стоит беспокоиться».

Войдя в свою комнату, я быстро разделся и нырнул под одеяло, даже не разжигая свет. Едва голова коснулась подушки, как я уже спал.

Проснулся я из-за нарастающего гула за окном. Одевшись и приведя себя в порядок, я распахнул створки и выглянул на улицу.

Похоже, зрители и участники пресловутого турнира были не только жителями города и окрестностей, но и приезжали издалека. Например, вон тот рыцарь, закованный в латы, не поднимающий забрала, с боевым топором у пояса явно был в пути больше трех дней. Дорожный плащ запылился, стальные сапоги забрызганы грязью. Или вот этот толстый вельможа в сопровождении десятка слуг. Знаменосец, оруженосец, похоже даже личный повар.

Но насколько я понял, зрителей было куда больше, чем участников. Возможно, желающих стать стражником баронессы было действительно немного, а возможно, многие просто боялись Вестара. Вестара ли?

Я спустился в обеденный зал и подошел к стойке. Трактирщик исподлобья посмотрел на меня, но ничего не сказал. Под левым глазом у него темнел фиолетовый синяк. Я бросил взгляд на вышибалу, но того на месте не оказалось. Похоже, я вчера проспал что-то интересное.

— Через сколько начнется турнир? — спросил я, облокачиваясь о стойку.

— Через пару часов, когда солнце приблизится к зениту, — хмуро ответил хозяин. — Господин хочет посмотреть?

— Господин хочет поучаствовать, — усмехнулся я. — Жареных гренок с вареньем и стакан сока.

— Одну минуту, — толстяк скрылся за дверцей кухни и вскоре вернулся, неся блюдо с гренками, розетку с малиновым вареньем и стакан темного, синеватого сока.

Я осторожно пригубил из стакана и ощутил специфический, кисловатый вкус.

— Что это? — удивленно посмотрел я на стакан. Сок был неплох, весьма неплох.

— Господин незнаком с этим напитком? — на губы трактирщика вползла улыбка. — Обычный виноградный сок с наших виноградников мы разбавляем соком желтой мяты. Это и придает напитку такой специфический вкус.

Я кивнул и принялся за еду, но через какое-то время заметил, что трактирщик внимательно за мной наблюдает. Не переставая жевать гренку, я вопросительно посмотрел на толстяка.

— Не стоит тебе участвовать в этом турнире, — покачал головой трактирщик, переходя на «ты». — Во-первых, ты все равно не победишь, во-вторых, оно того не стоит.

— Почему ты так считаешь?

— Потому что леди Милада сделает из тебя такую же куклу, как и из жителей нашего города. Вчера ночью сюда пришли стражники и велели мне всех приезжих направлять на турнир. Но я устал. Устал смотреть на живые трупы, которые каждый день приходят в мой трактир. Устал смотреть, что делает с нашим городом леди Милада. Это совсем не та девочка, которую любило все баронство. Но мне некуда идти. А ты уходи, парень, уходи из города.

— Нет. — Я допил сок и поднялся. — Мне необходимо сразиться с Вестаром.

— Ты сумасшедший, — охнул трактирщик. — Я еще никогда не встречал человека, который так настойчиво ищет смерти.

— Да с чего вы все взяли, что я ему проиграю? — вспылил я. — Все поголовно твердят, что Вестар самый лучший воин на много миль вокруг, но я уже встречался с ним и ничего особенного не заметил. Ему тогда крупно повезло, что он остался жив.

— Но, господин, — трактирщик затрясся и пригнулся, втянув голову в плечи. — За полтора года северянин не проиграл ни одного раза. Его даже никому не удалось задеть.

— Значит, я буду первым, — буркнул я и вышел из трактира, с оттяжкой саданув дверью о косяк.

Поток людей в сторону замка уже начал иссякать и я решил, что мне тоже пора выдвигаться.

Ворота были широко распахнуты, решетка поднята, и большинство людей плотным кругом стояли во дворе замка. Как я и говорил, зрителей было куда больше, чем участников. Как ни странно, но в толпе не было ни одного человека с мраморным лицом. Все собравшиеся люди были живыми и веселыми, в толпе слышались громкие разговоры, звучали смешки.

Подойдя к толпе, я осмотрелся. Двор замка был довольно велик и, что меня удивило больше всего, внутри не было никаких построек. Только чистая, недавно вымытая, уложенная брусчаткой мостовая. Справа и слева от ворот располагались лестницы, по которым можно было подняться на стену. С многочисленных окон замка на улицу опускали свои ветви вьющиеся цветы. Прямо напротив ворот так же две лестницы полукругами расходились в стороны и сходились у самых дверей, ведущих, как я понял, внутрь замка. В этом месте лестницы, сходясь, образовывали нечто вроде балкона, на котором сейчас стоял Вестар, внимательно наблюдая за собравшимися людьми. Одет он был в кожаные штаны и жилет, распахнутый на груди. За спиной у него висела излюбленная секира, а у пояса была пристроена моя булава. Я криво усмехнулся. Значит, начальник стражи научился ею пользоваться. Впрочем, времени у него было предостаточно.

— Ты все-таки здесь, — раздался рядом знакомый голос и, обернувшись, я увидел Киру. — Но чем же ты собираешься сражаться?

— Мое оружие всегда при мне, — я скрестил на груди руки. — Не хочешь поставить на меня деньги?

— Ты что, собираешься драться голыми руками? Интересно посмотреть, как ты будешь бить кулаком по латам.

— Ну, вот и посмотришь, — я хмыкнул и начал проталкиваться через толпу.

Войдя внутрь человеческого круга, я обнаружил помост, размерами чуть больше обычного боксерского ринга. Помост находился на высоте около метра над землей и канатами огражден не был. Рядом с ним стоял длинный письменный стол, за которым восседали пятеро стариков.

«Судьи», — сходу определил я. И не ошибся.

Вестар спустился с лестницы и что-то шепнул одному из стариков. Тот тут же поднялся и тонким голосом пропищал:

— Начинается запись на турнир. Поединки проводятся любым оружием, кроме стрелкового и метательного. Поединок продолжается до тех пор, пока один из противников не сдастся, не будет выброшен с помоста или не погибнет. Победитель турнира автоматически будет принят в личную гвардию леди Милады. Так же победитель сможет сразиться с самим Вестаром, — красноречивый жест рукой в сторону северянина, — за пост начальника стражи. Ну-с, приступим.

К столу сразу шагнуло несколько человек, в том числе уже виденные мной рыцарь в доспехах и полный господин, уже облачившийся в кольчугу и держащий в руке тяжелый полутораметровый двуручник. Рыцарь, так и не поднявший забрала, сжимал в руке свой боевой топор. За спиной его висел щит. Еще тремя участниками стали стражники, которые, видимо, стремились перевестись из городской стражи в личную. Двое крестьян, один с топором, другой вообще с вилами. Ну и я. С Пьющим Души и двумя кольями.

Восемь человек, четыре пары. Все как в обычных соревнованиях. Только с вероятностью умереть пятьдесят на пятьдесят.

К столу я подошел последним, не поднимая головы, записал свое прозвище на лист пергамента.

— Темный? — вопросительно поднял на меня взгляд судья.

— Угу, — я отвернулся.

Но едва сделал пару шагов, как меня окликнули.

— Ты! Это же ты!

Я обернулся. Вестар быстро подошел ко мне и, наклонившись к моему лицу, прошипел:

— Что ты здесь делаешь? И как ты смог выжить?

— Я лишь пришел за своей вещью, — я спокойной посмотрел ему в глаза сквозь спутанную челку. — Если ты отдашь булаву, мне не придется участвовать в этом дурацком турнире, а потом драться еще и с тобой.

— Обойдешься, — хмыкнул Вестар. — Я мог бы сейчас отдать приказ и тебя бы схватили. Но, как и в прошлый раз, я убью тебя сам. И на тот раз убью окончательно.

— Если бы да кабы, да во рту росли грибы, — пробормотал я и отошел к помосту, где дожидались жеребьевки остальные участники турнира.

Жеребьевка происходила обычным дедовским методом. Имя каждого написали на бумажке, кинули их в сумку и вытаскивали по две. Конечно же, вытаскивали абсолютно честно, поэтому я нисколько не удивился, когда рыцарь и вельможа попали на крестьян, двое гвардейцев встретились друг с другом, а мне достался третий стражник, еще совсем мальчишка, вооруженный шпагой с очень красивым эфесом. Было видно, как сильно он волнуется. Непонятно, почему он вообще решился на участие в турнире.

— Первый поединок, — объявил все тот же судья. — Сэр Пауль, странствующий рыцарь, против крестьянина Сурка.

Закованный в латы мужчина поднялся на помост, следом за ним взобрался крестьянин с вилами. Старик дождался, пока поединщики разойдутся на разные стороны помоста и скомандовал:

— Начали!

Никто не ожидал, что крестьянин начнет атаку, но именно Сурок, подбодрив себя громким криком, бросился на рыцаря, выставив вилы вперед. Пауль ждал до последнего момента, выставив щит вперед, подперев его левым плечом, сжимая топор в правой руке. Я поразился его хладнокровию, пусть он и в латах, но вилы могли их и пробить. И все же рыцарь ждал.

В последнее мгновение перед самым столкновением Сурок внезапно изменил направление вил и послал их чуть выше щита, целы в щель забрала. Я мог поклясться, что видел, как блеснули глаза Пауля, а затем он резко отбил вилы щитом, одновременно разворачивая корпус. Острие сельскохозяйственного орудия резко ушло вверх, а когда опустилось, следом за ним опустился и топор рыцаря. Послышался хруст, и Сурок с удивлением принялся разглядывать оставшийся у него в руке обломок древка. Пока он раздумывал, стоит ли продолжать, Пауль просто попер на него, как танк, и вытеснил крестьянина с помоста.

— Победитель — Пауль, — объявил старик. — Следующий поединок: Алекс и Тиш, стражники Старии.

Поединок закончился практически не начавшись. Гвардейцы фехтовали на шпагах и после третьего же обмена ударами у Тиша сломался клинок. Вздохнув, стражник спустился с помоста, уступая место следующей паре.

— Барон Раст против крестьянина Парка.

Барон первым забрался на помост и с насмешкой наблюдал, как крестьянин, путаясь в мешковатых штанах, пытается занять свое место. У Раста были светлые русые волосы и короткая бородка, под кольчугой слегка выпирало небольшое брюшко. Двуручник он положил себе на плечо, придерживая его рукой в кожаной перчатке.

Едва прозвучала команда к началу поединка, как Раст дернул клинок за рукоять вниз и одновременно толкнул его плечом вперед. Клинок плашмя упал на Парка, но крестьянин сумел увернуться и рванул вперед, замахиваясь топором. Барон легко развернулся боком, пропуская оружие мимо себя, а затем резко дернул двуручник в обратную сторону. Меч легко пошел назад, разрезая крестьянину бедро. Парк вскрикнул и выронил топор, зажимая руками рану.

Казалось, поединок можно было заканчивать, но Раст продолжал танцевать вокруг крестьянина, нанося тому многочисленные порезы. Огромный меч тростинкой летал в его руках, не оставляя Парку ни единого шанса. Барон наслаждался кровавым шоу, которое сам же и устраивал.

— Ублюдок, — прошипел стоящий рядом со мной Пауль. — Молю, попадись мне в следующем поединке.

Его рука в латной перчатке со скрежетом сжала рукоять топора.

— Остановите это! — послышался из толпы женский крик, но никто и не подумал вмешиваться.

Наконец, залитое кровью, мелко дрожащее тело рухнуло на доски, а барон, небрежно поклонившись судьям, спрыгнул с помоста и принялся любовно отирать лезвие меча тряпочкой, поданной одним из слуг.

— Победитель — барон Раст, — объявил судья и, дождавшись, пока израненного Парка уберут с помоста, продолжил, предварительно заглянув в список: — Следующий поединок. Стражник Людвиг и Темный.

Я легко вскочил на помост и потянул из ножен Пьющего Души. В толпе послышались смешки. Еще бы. Кинжал был раза в три короче, чем шпага, которой владел юноша.

Парень встал напротив меня и, отсалютовав своим оружием, стал в стойку, отведя правую руку с клинком назад и держа его слегка под углом. Я же отвел назад левую руку, а правую с кинжалом выставил вперед.

Людвиг медленно двинулся вперед, осторожно сокращая дистанцию, но едва я оказался в пределах досягаемости его шпаги, моментально бросился вперед и нанес укол сверху вниз, целя мне в грудь. Я отвел его шпагу в сторону и ладонью второй рукой резко толкнул лезвие. Парень отскочил назад, но на мгновение потерял равновесие. Я бросился следом, но Людвиг смог в последнее мгновение поставить ногу ровно и ткнул шпагой мне навстречу. Клинок прошел слева от меня, под рукой и я тут же зажал его под мышкой, не слишком заботясь о сохранности рубашки. Резко крутанувшись вокруг своей оси, я вырвал саблю из рук стражника и направил ее острие Людвигу в горло.

Парень сглотнул комок и пробормотал:

— Я сдаюсь.

— Вот и правильно, — кивнул я. — Можно я пока попользуюсь твоим оружием?

— Но… это как бы…, - растерялся парень. — Я не знаю. Это оружие досталось по наследству от моего отца.

Мы уже спустились с помоста и отошли в сторону. Парень переминался с ноги на ногу, не желая расставаться с оружием, но и боясь отказать.

— Зачем ты вообще решил участвовать в турнире? — поинтересовался я, пока судьи разыгрывали новую партию жребия.

— Мой отец был начальником стражи при бароне Пьере, — гордо вскинул голову юноша. — И мне все твердят, что я должен пойти по стопам отца. Я участвую во всех турнирах. Каждый раз стремлюсь добраться до Вестара и разделаться с ним, но пока не мог пройти даже в финал.

— Жаль, — я вздохнул. — Так ты дашь мне шпагу?

— Хорошо, — решился Людвиг. — Только верни потом.

— Само собой, — кивнул я и обернулся, расслышав разочарованный стон Пауля.

Причиной разочарования рыцаря стали результаты жеребьевки. Сразится с бароном Растом предстояло мне. И наша пара была первой.

Я вздохнул и опять полез на помост. Толпа на этот раз встретила меня ободряющими криками, но все равно, большинство симпатий отдавалось барону, а не безродному бродяге. Раст забрался следом и вновь положил свой меч на плечо. Думает поймать меня на тот же трюк, что и Парка? Сейчас проверим.

— Начали, — скомандовал судья.

Я усмехнулся и… не двинулся с места. Раст недоуменно хмыкнул, но попыток атаковать так же не предпринял. Прошла минута, другая. Мы не двигались и в толпе начались недовольные крики. Но мне по большому счету на них было плевать, а вот Раст был бароном. Он не мог стерпеть насмешек от простых людей.

Яростно взревев, Раст попер на меня. Он вновь толкнул клинок вперед плечом, но не просто уронил его, а послал острием вперед, целя мне в лицо. Я ушел вправо, но памятуя о предыдущем бое барона, вскинул вверх шпагу. Сталь звякнула о сталь, и я едва не выронил оружие. Меч барона оказался действительно тяжелым. И как они все умудряются с такой легкостью махать своим оружием?

Я попытался сблизится с Растом, но острие меча постоянно преграждало мне путь. Его атаки впрочем также оставались бесплодными. Я с легкостью уходил из под ударов, но подойти ближе пока не мог.

— Неужели сам барон Раст не может справиться с каким-то чужаком? — внезапно разнесся над замковым двором голос Вестара.

Барон на мгновение замер и посмотрел в сторону северянина. Затем слегка пожал плечами, как бы говоря: «Сами попросили».

И на меня обрушился шквал ударов. Я был довольно неплохим фехтовальщиком, хотя рукопашный бой мне нравился куда больше. Вообще в Инквизиции нас учили драться всем, что можно взять в руки, будь то шестопер или щипцы для сахара, но сейчас я понял, как мне не хватает практики.

Двуручник летал вокруг меня словно разъяренная оса, со свистом рассекая воздух. Если бы не шпага Людвига, я бы не продержался и полминуты, а так… Удар справа, увернуться, подставить шпагу, спуская по ней меч, отскочить в сторону, вновь увернуться. Этот барон был готов убить меня, чтобы доказать свое превосходство. И тут я разозлился. Но это была не та злость, что застилает глаза пеленой. Это была холодная расчетливая злость. Я просто хочу получить назад свою вещь. И ни один растолстевший барон не станет у меня на пути!

Раст взмахнул мечом, ударил справа налево, параллельно полу. Я пригнулся и, закручиваясь спиралью, рубанул барона по ногам. Он попытался отпрыгнуть назад, но я не дал ему этого сделать. Падая и практически стелясь по деревянным доскам помоста, я левой рукой вбил Пьющего Души в ступню барона. Раздался крик боли, и я едва успел увернуться от упавшего сверху клинка. А затем, я резко выпрямился, вгоняя шпагу барону под ложечку. Кольчуга не спасла Раста. Прекрасная сталь легко перерубила металлические кольца, и тело барона на мгновение застыло, а затем плавно соскользнуло с моей шпаги и рухнуло на помост. Я вытащил кинжал из ноги барона и отер оружие о штаны поверженного врага.

В полной тишине спустился с помоста.

— Победитель… Темный, — ошарашено объявил старик. — Прошу почтить молчанием барона Раста.

Все замолчали. Пауль подошел ко мне и, наклонившись к моему уху, прошептал:

— Прекрасный бой. Я сам хотел заколоть этого борова, но ты тоже хорошо справился. Жаль, что в следующем поединке тебе придется проиграть.

— Мне всего лишь нужен Вестар, — так же тихо ответил я. — И я до него доберусь.

— А мне нужна леди Милада. И я тоже до нее доберусь.

С этими словами рыцарь забрался на помост и приготовился к своей схватке.

Алекс явно побаивался своего противника, атаковал нерешительно и в итоге Пауль поступил с ним практически так же, как и с Сурком. Приняв клинок стражника на щит, рыцарь ударил Алекса рукоятью топора в живот, а затем просто толкнул щитом вперед. Послышался хруст костей и Алекс упал, держась рукой за сломанные ребра.

— Победитель, — пронесся над двором голос судьи. — Финал. Пауль против Темного.

Рыцарь стоял на своем месте, дожидаясь, пока я поднимусь на помост. Ставя ногу на доски, я смотрел на Вестара. В какой-то момент на лице северянина появилась растерянность, но она пропала, сменившись насмешливой уверенностью. Странные мы все-таки люди. Собираемся драться на смерть, но при этом настолько уверенны в собственных силах, что продолжаем улыбаться. Жаль, что я не вижу лица Пауля. Возможно, он тоже улыбается.

Почему-то сегодня все мои соперники, исключая Людвига имели оружие намного тяжелее и длиннее моего. Как же мне не хватало моей булавы! На нее я мог бы принять удар топора или ударить в ответ по щиту рыцаря, и бить еще и еще, пока его рука не онемеет и не опустится, или пока щит не расколется. Но у меня была лишь шпага и кинжал, а Пауль был закован в латы, которые не пробьешь так же легко, как и кольчугу барона. Эти доспехи могли выдержать прямой удар. Прорубить их одним ударом легкой шпаги может и не получится. А чтобы уколоть рыцаря в щель забрала, к нему необходимо сначала подойти.

Поэтому весь мой поединок вновь превратился в беготню по помосту с выжиданием удобного момента для атаки. Правда бегать оказалось чертовски тяжело. Пауль двигался очень быстро, загоняя меня в углы, отрезая пути к отступлению. Он пытался вытолкать меня с помоста. Обойтись, так сказать, «малой кровью». Я тоже не имел ни малейшего желания травмировать или ранить рыцаря, поэтому поединок затягивался.

Конечно, в Японии разработали специальную систему для борьбы с одетыми в латы самураями. Но проблема была в том, что я всегда был ударником и хотя знал несколько приемов из джиу-джитсу и самбо, применять их в реальной схватке не рискнул бы.

Топор и шпага скрестились у верхушки топорища, и мы, навалившись на оружие, вновь оказались очень близко друг к другу.

— Сдавайся, чужеземец, — прошипел Пуаль. — Ты даже не представляешь, с чем тебе придется столкнуться.

— По крайней мере, у меня есть шанс с этим справиться, — ответил я и, разорвав сцепленное оружие, сделал молниеносный яростный выпад.

Топор, щит, топор. Наконец, шпага скользнула по латам, и я, сблизившись с Паулем, Пьющим Души распорол один из ремней, сдерживающих его доспехи, а затем, от всей души ударил рыцаря эфесом по затылку. Раздался длинный густой звук, и Пауль рухнул лицом вниз на помост.

— Прости, — пробормотал я, тяжело дыша. Это было чем-то похоже на то, как я подстрелил Виктора. Мне пришлось оглушить рыцаря, чтобы не убить.

— Победитель, как ни странно, Темный, — судья прочистил горло. — Теперь он может вызвать на бой самого Вестара, чтобы доказать свое превосходство.

— Уже все давно решено! — северянин запрыгнул на помост и взмахнул секирой, очертив над головой полукруг. — Я убью его!

Толпа притихла.

— Но, Вестар, — судья с испугом переводил взгляд с меня на северянина. — По правилам необходимо согласие победителя.

— Успокойтесь, — лениво бросил я, спускаясь с помоста. — Я буду с ним драться.

Толпа всколыхнулась, зашумела. Все опять жаждали зрелищ. Я же подошел к Людвигу и протянул ему шпагу.

— Благодарю, она мне очень пригодилась, — я склонил голову и подал ему оружие эфесом вперед.

— Но…, - парень был ошарашен. — У тебя же еще один бой.

— Мне больше не хочется поганить твой благородный клинок об этого недоноска, — громко, чтобы слышали все, ответил я.

Сунув в ножны Пьющего Души, я вновь взобрался на помост. Все. Игры кончились. Я добрался до Вестара, мне остался один последний поединок, и не было ни одной причины скрывать свою истинную силу.

Я стал напротив дышащего, как паровоз, начальника стражи. Северянин рвался в бой, от него веяло яростью и желанием убивать. Глаза налились кровью, покрытая курчавыми волосами грудная клетка высоко вздымалась. Жить ему оставалось менее минуты.

— Бой за место начальника стражи леди Милады, — судья сказал это таким тоном, словно хотел сказать: «Делайте что хотите, только не сваливайте потом все на меня». — Темный против Вестара. Начали.

Я медленно двинулся вперед, глядя на точку за левым ухом северянина, но внимательно следя за всеми его движениями. Должно быть это смотрелось дико. Безоружный худой парень, против крепкого, вооруженного секирой бородатого мужика.

Яростно взревев, Вестар кинулся на меня, замахиваясь сверху вниз и наискосок. Он двигался быстро. Очень быстро. Но теперь я был быстрее. Мгновенно я оказался рядом с ним, когда лезвие секиры только начало опускаться. Прямо перед собой я увидел удивленные, расширившиеся от ужаса глаза северянина. Перехватив рукоять, я развернул корпус в сторону удара, а когда Вестар, увлеченный движением секиры и моего тела шагнул вперед, резко крутанулся в обратную сторону. Кисти мужчины не выдержали и разжались, но он по инерции сделал еще один шаг.

Я безжалостно опустил лезвие секиры ему на затылок. Голова Вестара отделилась от туловища, упала с помоста и закатилась под судейский стол, глядя в небо пустыми, широко раскрытыми от удивления и ужаса глазами. Тело бывшего начальника стражи леди Милады сделало еще шаг, затем упало на колени и, наконец, повалилось на помост, заливая все вокруг себя ярко-алой кровью.

И вновь над площадью воцарилась тишина. Я наклонился к телу Вестара, снял с пояса свою булаву, а когда выпрямился, на меня уже смотрело полтора десятка копий. Стражников своих Вестар действительно хорошо обучил.

— Ты…, - один из них, видимо старший по званию, ткнул в меня копьем. Видимо он что-то хотел сказать, но от пережитого шока еще не решил, что.

К счастью, решили за него.

— Немедленно уберите копья от моего нового начальника стражи, — раздался сверху высокий мелодичный голос.

Стражники моментально опустили оружие и устремили глаза кверху. Так же поступили и все собравшиеся во дворе замка люди. В глазах простых людей читался страх, в глазах стражников — благоговение. Медленно, выдерживая эффектную паузу, я обернулся.

Она стояла прямо у входа в замок, в том месте, где лестницы, сходясь, образовывали балкон. Высокая девушка, одетая в узкое черное платье без плеч. Длинные черные волосы спускались по ее плечам и груди, в волосах искрился многочисленными алмазами золотой обруч. Пальцы были унизаны крупными массивными перстнями. Длинные ногти выкрашены красной краской, как и тонкие губы. Большие ярко-голубые глаза и тонкие, с изгибом брови дополняли идеальную картину женщины-вамп. В буквальном смысле.

«Так-так-так, — Невеар поцокал языком. — Теперь тебе все понятно?!»

Да, теперь мне становилось понятно все. Женщина, стоящая на балконе была энергетическим вампиром. Более того, она могла не только пить жизнь, но и отдавать ее. По-видимому, именно так она поддерживала своих приближенных стражников. В том числе и Вестара. Вот почему он с такой легкостью мог орудовать своей секирой. В его теле была не только его сила. Леди Милада медленно пила жизнь из своих подданных, лишая их сил, превращая в бездушных кукол. А потом делилась этой силой с северянином.

Мне вспомнилась Изабелла Гоуди. Суккуб, которого изгнал Игорь. Она тоже пила жизнь, но делала это практически мгновенно и сразу выпивала мужчин досуха. Но она была слабее, куда слабее того монстра, что стоял передо мной. Некстати в памяти всплыли слова: «Как бы ты не сопротивлялся, зов плоти все равно окажется сильнее твоей силы воли. Ты не сможешь противостоять страсти и будешь готов на все, чтобы потушить пожар в груди и между ног. Тело предаст тебя. Рано или поздно, но это случится». А потом я почему-то подумал о Кире. И это уже было странно.

Я тряхнул головой, отгоняя от себя лишние мысли.

— Прошу прощения, леди, но я не претендую на столь высокий пост, — обратился я к девушке, вешая между собой и миром непроницаемую ширму. — Я всего лишь хотел получить обратно свое оружие.

— О, — рассмеялась девушка веселым, переливчатым смехом. — Так ты тот самый парень, который отпустил единорога? Но Вестар сказал мне, что убил тебя.

— Как видите, он ошибся, — я склонил голову к плечу.

— Да, вижу. Но сегодня будет пир в честь победителя турнира. То есть в твою честь. Ты ведь не откажешься его посетить? — в голосе девушки скользнул металл, но вряд ли это заметил кто-то кроме меня.

Я обернулся. Пятнадцать стражников продолжали сжимать копья в руках. Похоже, выбор уже сделали за меня.

— Не откажусь, — вздохнул я.

«Идиот», — некромант просто констатировал факт.

Я еще раз обернулся и пробежал глазами по толпе. В ней особенно выделялись три лица. Точнее два лица и одно забрало. Кира и Пауль стояли рядом и о чем-то переговаривались, Людвиг стоял совершенно в другой стороне и широко открытыми глазами смотрел на меня. В его взгляде читалось восхищение и легкая зависть.

— Сегодня, ровно в шесть часов вечера в замке состоится бал в честь моего нового начальника охраны. Приглашения будут разосланы дополнительно, — громко возвестила леди Милада. — Сегодняшний день объявляется праздником. Скидка на любой товар сегодня составит четверть от его стоимости. В счет баронской казны.

— Ура!!! — нестройным голосом взревела толпа. — Хвала госпоже!!!

— А ты, — указательный палец баронессы указал в мою сторону, — поднимайся ко мне.

Я медленно поднялся по лестнице и остановился напротив девушки.

— Пойдем, — леди Милада властно взяла меня под руку и повела внутрь замка.

— Леди, я хотел бы повториться. Я не собирался становиться начальником вашей стражи.

— Поговорим об этом завтра, — отмахнулась девушка. — Сегодня праздник и я не хочу говорить о делах.

Все это время она не прекращала попытки пробиться сквозь мою ширму. Делала это она осторожно, не усиливая, но и не ослабляя напор, поэтому моя защита пока держалась и женщину это настораживало. Я был рядом, теплый и живой. От меня пахло свежим потом. Но в тоже время при магическом прощупывании она встречала пустоту. Меня не было. И в тоже время я шел рядом с ней.

— Я покажу тебе твою комнату, чтобы ты мог привести себя в порядок. Думаю в покои Вестара тебя селить не стоит, — леди хихикнула, а я поразился, как легко она пережила смерть своего начальника стражи. Своего любовника.

Замок впечатлял. Высокие потолки, широкие коридоры, крепкие дубовые двери. На полу центрального коридора лежал красивый, густой ковер. Стены украшали картины и шкуры животных. Многочисленные мраморные, каменные и даже стеклянные статуи, вазы с цветами, слуги в парадных ливреях, раскланивающиеся нам на каждом углу.

Мы миновали несколько больших залов и вошли в левое крыло замка. Поднялись по широкой лестнице и оказались в еще одном коридоре, по бокам которого располагались небольшие комнаты, какие бывают в обычном трактире. Правда были они побольше, да и обставлены, соответственно, получше.

Все то время, пока мы шли к комнате, леди Милада болтала без умолку. Рассказывала про замок, про город, про то, как подданные ее обожают, а каждый стражник умрет за нее. И не прекращала попытки пробиться сквозь мою ширму.

— Я пришлю к тебе служанку. Она поможет тебе привести себя в порядок. С ней я пришлю одежды, более подходящие для бала.

С этими словами она развернулась и скрылась за поворотом коридора. Я вошел в комнату и сразу же запер дверь на щеколду. На всякий случай. А потом опустился на стул и устало вытянул ноги. Теперь, когда я остался один и мог расслабиться, на меня накатила усталость. Все-таки два поединка из четырех меня вымотали, да и постоянное поддержание ширмы требовало много сил. Долго я не протяну. Надо бежать, но как? Судя по намерениям леди Милады, баронесса серьезно настроилась оставить меня в замке. Но я не мог здесь оставаться.

В любом случае, сегодняшний день мне придется провести в замке, а вот ночью надо попробовать сбежать. Вряд ли начальника стражи кто-то попробует остановить.

В комнате кроме стула и широкой кровати под балдахином стояли туалетный столик, секретер и шкаф для одежды, сейчас пустой. Дверь в дальнем углу комнаты вела в уборную, где стояла небольшая лохань с водой, над которой поднимался пар.

Раздевшись, я забрался в воду и позволил себе понежится около получаса. А потом в дверь постучали. Я моментально выскочил из лоханки и первым делом схватил нож и повесил ширму. Потом, опоясавшись полотенцем и шлепая мокрыми ногами по полу, подошел к двери.

— Кто там? — поинтересовался я, не спеша касаться щеколды.

— Госпожа послала меня, чтобы помочь вам одеться, господин, — послышался из-за двери тихий, почти детский голос.

Я осторожно отпер дверь и впустил в комнату девчушку лет четырнадцати, которая практически полностью скрывалась под целой грудой каких-то тряпок. Когда девушка скинула ворох на кровать, я понял, что это и есть костюмы. Боже, неужели мне придется что-то из этого надеть?

Служанка обернулась и от изумления открыла рот. Я поспешно спрятал нож за спину, но оказалось, что причиной изумления девушки был вовсе не он. Она во все глаза смотрела на татуировку на моей груди.

— Господин? — в ее голосе слышалось изумление, восхищение и священный ужас.

Я улыбнулся и приложил палец к губам. Девушка понимающе кивнула, хотя глаза ее все еще горели.

— Как тебя зовут? — поинтересовался я.

— Я Третья помощница пятой служанки леди Милады, — пролепетала девушка.

— Угу, — покопавшись в груде белья, я выбрал нижнее белье попроще и скрылся в ванной. — А зовут то тебя как?

— Женщинам в замке запрещено носить имена, — еще тише проговорила служанка.

— Мне можешь сказать.

— Если об этом узнают, меня накажут, — уже всхлипнула девушка.

— Если никто никому ничего не скажет, тебя не накажут, — я вернулся в комнату и улыбнулся девушке. — Я же должен как-то называть тебя.

— Лана, — тихо шепнула девушка и тут же испуганно зажала себе рот рукой.

— Вот и хорошо, Лана. А теперь давай посмотрим, что там для меня выбрала твоя госпожа.

Спустя добрый час примерок, я наконец-то подобрал себе наряд, который вроде бы и сидел неплохо, и в котором я не выглядел как клоун. Черные штаны с тонким кожаным ремнем и крупной серебряной пряжкой, заправленные в сапоги с отворотами, серая рубашка из тонкой шерсти и темно-зеленый камзол с металлическими крючками-застежками. Ну и само собой Пьющий Души в потертых ножнах на поясе.

— Если господин готов, я могу проводить его в главный зал, — склонилась в поклоне Лана.

— А разве уже пора? — я удивленно бросил взгляд в окно и понял, что солнце скоро коснется горизонта.

— Бал начнется совсем скоро. Почти все гости уже собрались. И если мы опоздаем, — ее голос опять дрогнул, — меня накажут.

— Никто тебя не накажет, — жестко сказал я. — Я позабочусь об этом. А теперь пойдем.

Выйдя из комнаты, мы вернулись в центральное крыло замка и, пройдя по коридору, миновали вход в гигантский зал, в котором толпились люди.

— Разве нам не туда? — поинтересовался я, но девушка лишь покачала головой.

— Мне приказано привести Вас к госпоже, — ответила она, не поднимая головы. Похоже, в этой части замка она была чем-то вроде занавески. То есть ничем.

Пройдя еще несколько метров, девушка постучала в красивую, узкую дверь и когда та распахнулась, тут же склонилась в глубоком поклоне.

— Почему так долго? — голос был холодный и властный. — Опять копалась бестолку, дрянь?

— Вообще-то это я виноват, — я облокотился о дверной косяк плечом, и занесенная для удара рука опустилась. — Не мог подобрать подходящий костюм.

— Милый, ты что, защищаешь служанку? — Леди Милада была облачена в черное платье с глубоким декольте. Волосы красиво уложены в высокую прическу, на вершине которой красовался золотой обруч с алмазами.

«Какой я тебе милый?» — мысленно зашипел я, подавляя приступ ярости. Захотелось задушить эту жабу голыми руками.

— Не люблю напрасное насилие.

— Это не насилие, это воспитание, — ядовито улыбнулась баронесса и наотмашь хлестанула девушку по лицу. Лана вздрогнула, но вскрикнуть не посмела.

Я вздохнул и, взяв леди Миладу под руку, повел ее в главный зал. Девушка тут же попыталась пробиться ко мне, но опять наткнулась на ширму.

— Ты странный, — шепнула она мне на ухо.

— Я знаю.

— Почему ты не хочешь остаться при моем дворе? — внезапно спросила она.

— У меня другие дела в этом мире, — рассеянно отозвался я, осторожно переступая через тоненькую, практически неразличимую проволоку, натянутую поперек коридора. Когда мы шли в покои леди Милады, этой проволоки точно не было. — Что это?

— Ах, это, — леди усмехнулась и приказала: — Шут, изволь показаться.

— Как прикажете, госпожа, — раздался насмешливый голос и из-за колонны выбрался молодой человек лет двадцати пяти. Одет он был в штаны, одна штанина которых была синего, а другая красного цвета, сапоги с загнутыми носками, красный камзол и колпак с бубенчиками. — Я подумал, что если облить вас водой, то ваша прическа испортится. А такую шутку вы бы мне не простили.

— Темный, познакомься, это Ламберт, мой, — тут ее голос дрогнул, но она закончила, — мой шут. А это Темный, мой новый начальник охраны.

— Как же, как же, наслышан, — шут отвесил неглубокий поклон. — Весь город только и говорит, как чужак на голову укоротил самого Вестара. В буквальном смысле.

И он расхохотался. Я из вежливости улыбнулся в ответ.

— С вашего позволения, госпожа, я пойду развлекать гостей, — шут сунул руку в карман и извлек наружу горсть соли. Наклонившись к моему уху, он прошептал: — Не стоит сегодня пробовать пирог. Кажется, повар его пересолил.

Он снова захихикал и, весело насвистывая, направился к бальному залу.

— Дурак, что с него возьмешь. Но без него в замке было бы невыносимо скучно, — как бы извиняясь, пробормотала баронесса.

В это мгновение мы переступили порог главного зала замка.

— Леди Милада, баронесса Старии и Темный, новый начальник личной гвардии нашей госпожи, — объявил наше прибытие церемониймейстер.

Все присутствующие в зале обернулись и встретили наше появление бурными аплодисментами. Как ни странно, среди присутствующих в зале были женщины. В простых серых платьях, они смотрелись воробьями на фоне черной вороны Милады.

— Дорогие гости, я рада, что вы пришли, — звонко воскликнула девушка. — Желаю вам всем приятно провести время. Танцуйте и развлекайтесь.

Внезапно ее голос дрогнул, а лицо исказила легкая недовольная гримаса.

— Прости, милый, — она привстала на цыпочки и зашептала мне на ухо. — Мне нужно отойти, ненадолго. Надеюсь, ты не заскучаешь.

И я остался один. Подойдя к столам, стоявшим у стены, я взял бокал с каким-то напитком.

«Кгхм, кгхм, — прозвучало в моей голове. — Я бы на твоем месте смотрел, что ты пьешь».

— А что? — тихо спросил я, ставя подозрительный бокал на место.

«Возьми другой, — фыркнул некромант. — В этот Ламберт подсыпал лошадиную дозу слабительного».

— Шутник, блин, — я прислонился к стене и стал наблюдать за находящимися в зале людьми.

Но наблюдать было абсолютно не за чем. Было похоже, что я попал в кукольный домик, в котором нерадивая девочка раскидала свои игрушки. Люди были вялыми и медлительными. Танцевало всего несколько пар, остальные разбрелись по залу, даже не сбиваясь в группы по интересам, как это обычно бывает на подобных приемах. Леди Милады все не было, и я решил пройтись по залу, в надежде отыскать хоть кого-то более-менее живого. Увы, сделав по залу пару кругов, я так и не нашел ни одного человека расположенного к беседе с новым начальником стражи баронессы. Мне кланялись, меня сторонились, пытались перейти на другую сторону зала, но на контакт не шли. Тихо выругавшись, я вернулся на прежнее место и там меня уже ждали.

Высокий парень лет двадцати с русыми волосами по плечи и светло-карими глазами стоял рядом со столом и покачивал в руке бокал с вином.

— Приветствую, — он приподнял бокал. Голос парня показался мне знакомым.

— Взаимно, но разве мы встречались?

— Встречался мой затылок с твоим эфесом, — усмехнулся парень.

Неудивительно, что я его не узнал. Сейчас рыцаря, лишенного доспехов легко было не узнать. Одет он был в серые штаны и камзол такого же цвета.

— Извини, — я слегка пожал плечами. — У меня не было выбора.

— Ты получил, что хотел. А теперь уходи.

— Так меня теперь и отпустили, — пробормотал я. — Стоп! Я видел, как ты разговаривал с Кирой. Почему вы так упорно хотите выпереть меня из города?

Пауль пожал плечами.

— Это наш город. Мой и Киры. И мы в ответе за тех, кто в него попадает. Если Милада войдет с тобой в спальню, ты обречен. Ты навсегда останешься в ее власти.

— Почему вы ничего не делаете? — поинтересовался я, прихлебывая из бокала.

— Потому что был Вестар. Я встречался с ним несколько раз. И все время проигрывал. Однажды чудом остался жив. Северянин никому не давал приблизиться к баронессе. Но теперь все будет проще.

— Хотите убить ее?

— Если не будет другого выбора, — вздохнул Пауль. — До того, как леди Милада отбыла на север, она была самым добрым человеком в городе. Мы надеемся, что это как-то можно вернуть. Но тебе нужно уйти.

Рыцарь поставил бокал на стол и быстрой походкой покинул зал. Я вздохнул. Опять ничего не понятно и опять я остался один. Еще раз оглядев зал, я плюнул и пошел на улицу. Хоть воздухом подышу.

Выйдя в центральный коридор, я направился к выходу из замка, но внезапно мое внимание привлекла довольно грустная мелодия. Кто-то играл на гитаре простой мотив и, кажется, пел.

Я пошел на звук. Толкнул одну дверцу, другую, они не поддались. За третьей дверью обнаружилась винтовая лестница, ведущая наверх. В конце лестницы я увидел тяжелую дубовую дверь, которая была слегка приоткрыта. Я осторожно заглянул в комнату. В маленькой комнате стояла грубая кровать с матрасом, из которого клочьями торчала солома, письменный стол и стул, сколоченные из грубого дерева. На подоконнике сидел шут и медленно перебирал пальцами струны на гитаре. Взгляд его был устремлен в сгущающиеся сумерки.

Голос шута, чуть хриплый, плыл над двором замка и, казалось, что эта мелодия единственная во всем мире. К сожалению, слушателей у шута не было. Кроме меня.

Песня закончилась. Шут отложил гитару в сторону, но продолжал смотреть в небо.

— Знаешь, Темный, мы ведь росли вместе. Я и Милада. Я был влюблен в нее с восьми лет. Я и сейчас в нее влюблен. В ту Миладу, какой она была до своего восемнадцатилетия. Но она вернулась совсем другой. Вернулась совсем не она.

— И ты остался при дворе? Шутом?

— Да.

— Но Вестар? Ведь она была с ним? Как ты жил с этим? — моему удивлению не было предела.

— Как-то жил, — Ламберт пожал плечами. — Уезжай, Темный. Ты и так сделал для нас очень много. Но это наш город. И мы сами справимся.

— Вы. Все. Меня. Задолбали. — Медленно, четко проговаривая слова, ответил я. — Я вообще не собирался здесь задерживаться. Мне нужна была моя булава, и я ее вернул. Теперь я уеду, как только представится возможность. Но вы все почему-то убеждены, что я какой-то мессия и мешаю вам жить. Я покину город завтра утром, а вы так и оставайтесь жить с марионетками на улицах. Потому что не в ваших силах остановить это существо.

И я вышел, громко хлопнув дверью.

«Зря ты так, — шепнул Невеар. — Ты тоже не сможешь с ней справиться».

— Мне это и не нужно. К тому же ты не прав.

«Чтобы избавить город от энергетического вампира, девушку придется убить!»

— Как вариант, — я пожал плечами. — Но это уже не моя забота.

Я спустился на первый этаж и вернулся в бальный зал. И тот час на моей шее повисла хозяйка замка.

— Милый, ну наконец-то, я уже тебя обыскалась. Идем скорее танцевать.

По приказу Милады заиграла веселая музыка и по залу закружились пары. Теперь их было куда больше, хотя многие танцевали через силу. Танцы продолжались часа три. Естественно с перерывами на попить и послушать тосты про меня самого. К концу бала ноги у меня уже гудели, но Милада была неутомима. Мне же кроме танцев приходилось еще и поддерживать ширму, постоянно прогибающуюся под натиском баронессы.

Но, наконец, девушке надоели развлечения. Взмахом руки остановив музыку, она взяла меня под руку и повела в мою комнату. Я слегка удивился, ведь думал, что меня поведут в покои баронессы.

Всю дорогу мы молчали. А когда вошли в комнату, девушка остановилась и пристально посмотрела мне в глаза. Я ощутил огромное давление. Ширма едва не дала брешь, но мне удалось сдержать натиск.

— Хватит, — усмехнулся я. — Тебе это не удастся.

Девушка шагнула ко мне и залепила мне рот долгим страстным поцелуем.

— Я знаю, — горячо шепнула она, отстраняясь. — Пока я тебя не чувствую, но это только пока.

Она сорвала с меня камзол и, выправив рубаху из штанов, расстегнула пуговицы. Я не сопротивлялся, наблюдая за ее действиями.

— Какое тело, — восхищенно шепнула Милада и провела острым ногтем от моего горла до ременной пряжки, оставив на коже красную полосу. — Мы бы с тобой прекрасно провели эту ночь, а на утро ты бы проснулся со щенячьей преданностью в глазах. Но, к сожалению, мой лунный календарик почему-то дал сбой. Так что недельку придется подождать. Чувствуй себя как дома, Темный.

Она расхохоталась и покинула комнату. Щелкнул замок, и я оказался взаперти.

— Стерва, — выдохнул я и от переполняющих эмоций не придумал ничего лучше, чем запереться изнутри.

Вот это попал! Просто так уйти из замка мне не дадут, это как пить дать. Дверь слишком прочная, чтобы ее выломать. Окно…

Я подошел к окну и посмотрел вниз. Метров пятнадцать до земли. Нечего и думать о том, чтобы спрыгнуть. Тем более, я все равно окажусь во дворе замка.

Внезапно нечеловеческая усталость накатила на меня. С трудом переставляя ноги, я кое-как добрался до кровати и буквально рухнул в мягкую перину. И тогда мне приснился Сон.

Бледно-желтая луна висела над лесом и сквозь причудливое переплетение ветвей казалась зависшим в небе человеческим черепом. Глухо крикнула сова, и я пригнулся, пропуская над собой ночную хищницу. В небе мелькнул силуэт нетопыря, в дупле на уровне моего лица светились два желтых глаза. Слева послышался шорох, я резко обернулся, но заметил лишь мелькнувшую в кустах серую тень. Лес жил собственной ночной жизнью и ему не было дело до чужака, пришедшего на его территорию. Не мешает охотится и ладно.

Я огляделся. Деревья росли не слишком часто, рядом с дубами и кленами тянулись ввысь гигантские сосны. В лесу было темно, и жалкий свет луны не спасал положение. Но тем лучше было видно небольшой огонек, горящий в глубине леса.

Не раздумывая ни секунды, я направился в ту сторону. С каждым шагом источник пламени приближался и становился все больше и больше. К тому же становилось жарко. Казалось, что в лесу разгорается собственное маленькое солнце.

Еще через несколько шагов я оказался на поляне, в центре которой стоял двухэтажный кирпичный дом. Рядом с домом стояла кузня, в которой полыхал гигантский горн. Именно горн и являлся источником тепла и света, на который я шел. В кузне было пусто, но на поляне была расстелена скатерть. На ней стоял кувшин с вином, три глиняных кружки, тарелка с хлебом и блюдо с копченым мясом.

Рядом, по-турецки поджав под себя ноги, сидел седовласый мужчина лет сорока, одетый в рубаху с коротким рукавом и подкатанные до колен штаны. Босоногий мужчина читал книгу, лежащую у него на коленях, но едва я ступил на поляну, как он тут же поднял голову. Брови его изумленно поползли вверх, он отложил книгу в сторону и, поднявшись на ноги, бросился к дому.

Я уже подумал, что мужчина пытается скрыться от меня, но тот распахнул дверь и крикнул:

— Эй, идите сюда. Скорее! Он пришел!!!

Мгновение спустя раздался топот и в дверном проеме появились еще двое мужчин. Один в кожаном фартуке, с длинными волосами, перетянутыми кожаным ремнем и могучими мускулистыми руками. Другой — со светлыми волосами, в красном длинном хитоне с рукавами и зеленом жилете.

Всех троих я уже видел и всех троих знал. Хотя ни разу с ними не встречался и не думал, что когда-то встречусь.

Три Бога, три Ремесла — Гончар, Кузнец и Ткач — стояли передо мной. Или это я стоял перед ними. С какой стороны посмотреть.

— С чего ты взял, что это он? — голосом, напоминающим треск ткацкого станка, спросил мужчина в жилете.

— Потому что больше некому, — ответил Гончар, но все же обратился ко мне: — Это же действительно ты?

— Да, это действительно я. — Ведь это и в самом деле был я.

— Убедился? — спросил бог глины.

— Более чем, — ответил за Ткача третий бог. Голос его напоминал рев пламени в горне. — Наконец-то.

Он спустился с крыльца и протянул мне для пожатия руку. Я с некоторой опаской пожал ладонь, в которой без проблем поместилось бы три моих. И не ошибся в своих опасениях. Мою руку сжало, словно тисками, из глаз непроизвольно брызнули слезы. А бог с усмешкой смотрел на меня сверху вниз.

И тут, словно дожидаясь прикосновения божественной силы, на моей груди забилась бабочка. До этого момента она была неподвижна, но сейчас неожиданно затрепыхалась, наполняя мое тело силой.

Я ответил богу рукопожатием, по силе ничуть не уступающим его собственному. Улыбка медленно сползла с лица кузнеца, и он отнял руку.

— Да, это он, — кивнул он, оборачиваясь, и я увидел, какое нечеловеческое облегчение вползло на лица богов.

— Вы меня ждали? — удивленно спросил я.

— Ждали. Очень давно, — Ткач тоже сошел на землю и подошел к скатерти. — Присаживайся.

— Зачем это? — насторожился я. Что еще может понадобится от меня трем главным богам Вельтеррона? Ведь не просто так меня ждали почти тысячу лет.

— Разговор будет долгим, — пожал плечами Гончар и достал из воздуха еще одну кружку.

— Какой разговор? — я сделал шаг назад. Что-то мне подсказывало, что ничего хорошего из этого общения не выйдет.

— Ты что, испугался? — хохотнул Ткач, но глаза его были холодны.

— Я не испугался. — Еще шаг назад. — Я просто считаю, что мне с вами разговаривать не о чем. А то сейчас на меня возложат еще одну Великую И Ужасную Миссию По Спасению Мира, а мне этого абсолютно не хочется.

— Отнюдь, — покачал головой бог. — Эта миссия на тебя давно возложена и возложена не нами. Нам же велено лишь указать тебе правильный путь.

— Кем велено? — я аккуратно присел на краешек скатерти.

Три бога разместились на других краях. Гончар быстро разлил вино по кружкам, а я подумал о том, что пора бы прекращать пить по поводу и без повода. Так и привыкнуть недолго. Поэтому, когда хозяева поляны сделали по несколько глотков, я лишь пригубил рубиновый напиток.

— Тем, кто предсказал твой приход, — ответил кузнец, отодвигая пустую кружку и вытирая мокрые усы.

— А кто предсказал? — продолжал допытываться я.

— Великий Риор, — усмехнулся Ткач. — Он предсказал твой приход задолго до того, как в мире появился Первый Мастер. Предсказал приход его приемника. За что и поплатился. И вот ты здесь.

— Приемника? — в мою голову опять начали закрадываться смутные сомнения. — Предупреждаю сразу, я не собираюсь надолго задерживаться в вашем мире и решать его проблемы. Об этом мы с Демиургом уже договорились.

— Ты знаком с Виссендом? — удивился Гончар.

— Да, а что тут такого?

— О существовании Демиурга знают только избранные, — пожал могучими плечами Кузнец. — Для остальных мы трое создатели и верховные божества.

— Это не самое важное, что он сказал, — внезапно оборвал его Ткач, а потом задал совершенно неожиданный вопрос: — Ты хочешь сказать, что ты с другого мира?

— Так и есть.

— Интересно, — непонятно чему обрадовался бог. — Но в любом случае тебе придется побыть Первым Мастером. В некоторой степени.

— Каким образом? — я ошарашено посмотрел на сидящую передо мной троицу. — Насколько мне известно, Первый Мастер был лучшим во всем. Я этим похвастаться не могу.

— Идем со мной, — неожиданно хлопнул меня по плечу Кузнец.

Я послушно поднялся на ноги и отправился вслед за богом.

Горн ярко пылал. В его глубине жар поднимался тысяч до двух градусов. Огонь не существовал, он жил своей собственной жизнью, раскаляя глиняные кирпичи до почти белого цвета. Горн казался глоткой огнедышащего дракона, распахнувшего свою страшную пасть.

Рядом с горном стояла наковальня и деревянное корыто с водой. Гигант усмехнулся, подбросил в горн угля, затем надел кожаные рукавицы и выбрал из лежащих в куче кусков металла длинную узкую пластину, похожую на заготовку для меча. Перехватив ее щипцами, он сунул железяку в горн, подождал, пока та раскалится, затем кинул на наковальню и три раза ударил по пластине молотом килограммов шестнадцати весом. Вновь сунул пластину в огонь, достал, бросил на наковальню и принялся быстро и сильно стучать по ней полупудовым молотом, который в руках Кузнеца летал, словно пушинка. Спустя десять секунд он довольно усмехнулся и кинул заготовку в корыто. К потолку устремились клубы пара.

— Вот, посмотри, — Бог положил на наковальню настоящее произведение искусства.

Я склонился над металлом. Из тонкой полосы металла была выкована прекрасная роза. Лепестки ее были такими же нежными, как и настоящие, искусственная капелька воды на листьях казалась прозрачной, а шипы живыми.

— Это потрясающе, — выдохнул я. — Такую красоту невозможно создать одним только молотом.

— Это все, что я могу, — вздохнул Кузнец и внезапно одним ударом молота смял всю красоту в безобразный комок металла. — Все что осталось от моей божественной силы.

— И куда же она делась?

— Идем, — Кузнец подтолкнул меня к выходу из кузни. — Ткач тебе расскажет.

Мы вернулись на поляну. Два бога молча потягивали вино из глиняных кружек. Гончар положил на ломоть хлеба кусок вяленого мяса и откусил большой кусок. Ткач посмотрел на меня поверх кружки и спросил:

— Ну как?

— Впечатляет, — я кивнул.

— За все надо платить, — внезапно голос Ткача стал тяжелым, словно кузнечный молот, а каждое слово было пропитано черными недобрыми мыслями. — За все. Когда наша сила оказалась по необъяснимым причинам связана с человеком, которого прозвали Первый Мастер, никто и подумать не мог, что все обернется так…

Его лицо исказилось болезненной гримасой.

— Уже много позже, сидя на этой чертовой поляне, мы думали о том, что Виссенд все знал заранее. Но Демиург остается Демиургом, чтобы он ни делал. Его поступки всегда оправданы. Запомни это, юноша. Даже когда его мир в итоге рушится, все его действия были правильными. Истинный Демиург никогда не совершит поступок, который принесет вред его собственному миру. Всему миру, но, к сожалению, не всем его обитателям. А Виссенд — истинный Демиург. До мозга костей. Правда ему не всегда везет…

Ткач помолчал и продолжил, но теперь его голос уже не был таким черным и мрачным. Бог просто рассказывал грустную историю:

— Первый Мастер проиграл. Демон проткнул бы его горло мечом. Не могли нормальный шлем выковать? — он зло зыркнул в сторону Кузнеца. Тот только виновато пожал плечами. — Но все же остается это самое «бы». Первый Мастер был гением. Даже находясь перед лицом смерти, он смог использовать нашу силу. Парень заключил себя и демона во временной кокон. Кокон, в котором он в смертельно опасности вот уже семьсот лет. Это заклинание остановило время, но как только оно иссякнет, демон вырвется на свободу и убьет героя Вельтеррона. Поддерживать его оказалось непросто даже для трех верховных богов. Ведь Драгор пытается его разрушить. Но слово Первого Мастера крепко. Кокон не рухнет, пока не окажутся у алтаря Драгора его жрец, боевое облачение, откованное Богом и некромант, прозванный Темным. Только тогда временной кокон исчезнет, Первый Мастер погибнет, а демон сойдется в схватке с приемником.

— Стоп! — я понял, что сейчас меня плавно подвели к тому, что я должен стать Первым Мастером, да еще и сразиться с Демоном, которого сам символ Вельтеррона одолеть не смог. — Так не пойдет. Мне нужен только Видящий.

— А вот тут для тебя сюрприз, — усмехнулся Гончар. — С Видящим ты не справишься. Без оружия Первого Мастера ты можешь даже не пытаться. Да и с оружием тоже. Пока жив Демон, жрец практически неуязвим. Думаешь, почему Мастер ломанулся к алтарю? Чтобы устранить причину, а потом бороться с последствиями.

Я вздохнул. Опять на меня повесили всех собак и продолжают навешивать все более и более тяжелых, немытых и блохастых. Хотя это ведь всего лишь сон. Можно проснуться и сделать вид, что ничего не было. Я усмехнулся и вдруг ощутил легкое несоответствие.

— Что-то я не понял насчет облачения. Разве Первый Мастер не в нем?

— Нет, — покачал головой Кузнец. — Когда вокруг соперников замкнулась временная ловушка, оружие и кольчуга из черного серебра исчезли с его тела. Впоследствии их нашли, но затем из соображений безопасности спрятали в разных уголках Вельтеррона.

Богатырь поймал мой скептический взгляд и смутился.

— Что? — удивился он. — Все так и было!

Слушая эти бредни, я все ниже склонял голову к плечу, с прищуром глядя на бога. Когда моя голова достигла нижней точки, Кузнец не выдержал и отвернулся.

— Ты сам хоть веришь в то, что говоришь? — спросил я. — Это настолько неправдоподобно…

— Что вполне может и быть на самом деле, — неожиданно закончил за меня Ткач. — Факт остается фактом, кольчуга, шлем и секира разбросаны по запретным частям Вельтеррона. Где конкретно мы не знаем, но записи об этом точно есть в королевской библиотеке. Щит либо утерян, либо лежит вместе с другой вещью. Но скорее всего со щитом можно попрощаться. Надеюсь, неполный комплект подействует как нужно.

Он замолчал. Стало слышно, как в траве поет свою песенку сверчок. Приближался рассвет.

— Скоро рассвет, — подтвердил Гончар. — Тебе пора. К тому же, к тебе пришли. Стоят под дверью.

— А без оружия совсем никак? — я спрашивал больше для того, чтобы позлить богов. Отыграться за свое добровольно-принудительное участие в спасении мира.

— Даже не пытайся, — покачал головой Кузнец. — Видящий уничтожит тебя. И наши миры рухнут.

Я вздохнул и поплелся с поляны.

— Эй, Темный, — впервые Ткач назвал меня по прозвищу. — Лови. Попрактикуйся.

Я обернулся. Бог ткацкого ремесле швырнул мне моток разноцветных ниток. Я вскинул руку, но моток внезапно начал увеличиваться и расти в размерах. Через мгновение меня накрыло ворохом разноцветных нитей, я начал отмахиваться…

И внезапно понял, что запутался в одеяле и сейчас пытаюсь сбросить его на пол. Интересно, когда я успел укрыться? И раздеться.

В окно только начали пробиваться предрассветные сумерки, и я решил поспать еще немного, но внезапно расслышал тихое шевеление за дверью. Резко вскочив с кровати, я подхватил нож и на цыпочках подкрался к двери. Тихо щелкнул ключ в замочной скважине, но накинутая с моей стороны щеколда не дала двери открыться.

— Ты уверен, что это та комната? — прошипел знакомый голос.

— Уверен, — ответил ему другой, тоже знакомый. — Просто этот… начальник стражи заперся изнутри. Предусмотрительный, гад.

— Все он правильно сделал, — перебил спорщиков третий голос, на этот раз женский. — Отодвинься, Ламберт, ты мне мешаешь.

В щель между косяком и дверью просунулся тонкий клинок, с первого раза поддел щеколду и откинул ее в сторону. Я на шаг отступил назад и через секунду дверь осторожно открылась.

На пороге стояли трое: Кира, Ламберт и Пауль. Этим то что здесь надо?

— Привет, — хмыкнул я. — Проходите, чувствуйте себя как дома. Вина предлагать не буду, да и нет его у меня. Как говорится, чем богаты, то и спрятали подальше.

— Шутник, — буркнул закованный в латы рыцарь. — На место Ламберта метишь?

— Че приперлись? — окрысился я, надевая рубаху и шнуруя сапоги. Неожиданно меня взяла злость. Раздражение, накопившееся от вынужденного безделья и напряжение прошлого дня дали о себе знать.

Я старался быть хорошим и вести себя соответственно, но, по-видимому, менталитет у меня был другой. От рождения.

— Помочь тебе свалить, — шут, одетый в черный камзол с красными отворотами, черные штаны и сапоги с неизменными загнутыми носками, уселся на кровать. — Сейчас в замке все спят. Мы тихо проведем тебя через двор к конюшням. И ты поскачешь.

— Сейчас ты у меня поскачешь, — зашипел я от злости. — Точнее полетишь из окна. Я, по-вашему, кто?

— Темный, успокойся, — Кира подошла ко мне и положила ладонь мне на грудь. — Мы действительно хотим тебе помочь.

— По-моему это вам нужна помощь, — я повесил оружие на пояс, перекинул сумку через плечо и накинул на плечи принесенный Ланой плащ. — Уперлись как бараны. Ведите. Не желаю больше ни секунды оставаться в этом городе.

— Так бы сразу, — пробормотал Пауль, но под взглядом Киры заткнулся.

Вчетвером мы неслышно покинули левое крыло и вышли в центральный коридор. Нам никто не встретился на пути. Замок спал. Пройдя по коридору, Пауль осторожно распахнул главные двери и выглянул наружу.

— Никого, — шепнул он. — Выходим. Только тихо.

Мы быстро спустились по лестнице и оказались во дворе замка.

— Направо, — рыцарь повернул к конюшням.

Мы сделали всего пару шагов, как внезапно над двором раздался громкий женский голос:

— Милый, куда же ты?

Леди Милада собственной персоной медленно спускалась по ступеням, поглаживая перила рукой, словно это была спина какого-то послушного зверя. Одета она была в ночной пеньюар, сквозь который откровенно просвечивалась грудь. Длинные волосы были распущены, и в свете не зашедшей еще луны баронесса была поистине прекрасна. Справа громко сглотнул шут.

— Я же говорил, что не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством, леди, — я склонил голову и моментально повесил ширму.

И вовремя. Ментальный удар был настолько сильным, что я пошатнулся, а тройка моих спутников и вовсе повалилась на землю, опустошенные, не в силах пошевелится.

— Убей их, — приказала Милада. — Убей их, Темный. Тебе же это не сложно. И мы вдвоем будем править городом моего отца. И нам уже никто не будет мешать.

— Такое ощущение, что мы будем править целым королевством, — я расхохотался, хотя меня мутило. Давление обезумевшей баронессы становилось все сильнее. — А теперь отпусти меня, Милада. Отпусти, или клянусь Мортис, я разозлюсь.

— Да кто ты такой, чтобы клясться богиней Смерти? — изумилась леди. — Но ты сам напросился, бывший начальник моей стражи.

И баронесса завизжала. Я никогда не думал, что человеческая глотка может издавать такие высокие децибелы. Если стекла в замке и не разбились, то только потому, что мы находились на открытом пространстве.

Как я уже говорил, Вестар отлично натренировал своих гвардейцев. Через четверть минуты двор был заполнен полутора сотнями воинов, а еще через минуту собрались и полторы сотни прислуги. Во дворе собралось три сотни человек, заключивших нашу пятерку в кольцо.

— Мои подданные, — обратилась к людям баронесса. — Этот человек надругался над вашей госпожой. Он убил моего начальника охраны, воспользовался моим гостеприимством, влез в мою постель, едва не задушил меня. А теперь хочет удрать. Мой верный шут и рыцарь попытались остановить этого бандита, но он оказался слишком силен. Остановите его, мои верные рыцари. Кто принесет мне его голову, тот станет новым начальником охраны.

От такой наглой лжи у меня даже приоткрылся рот. Но одурманенные стражники верили своей госпоже и практически боготворили ее. Волна гвардейцев качнулась в мою сторону.

«Придется их всех убить», — с показательным сожалением вздохнул Невеар.

«Увы», — в тон ему ответил я. Хотя никаких иллюзий о предстоящей схватке не испытывал.

— Это ложь, — звонкий девичий голос разнесся над площадью. Все обернулись и увидели Лану, взгромоздившуюся на каменную статую быка, задравшего к небу рогатую голову.

— Что? Что ты сказала, дрянь? — леди Милада немигающим взглядом уставилась на служанку.

— Этот человек — Первый Мастер! Я сама видела знак!

Над толпой пронесся вздох изумления. Остановились даже стражники. Все смотрели на меня.

— Ну? — выступил вперед стражник с капитанскими нашивками.

— Убить его! — завизжала Милада. — Я приказываю!

Ее уже не слушали.

Я скинул плащ и медленно расстегнул рубашку. В бледных предрассветных сумерках черная паутина татуировки внезапно засияла серебром.

На этот раз толпа вздохнула куда громче и слаженнее.

— Знак! — охнул капитан стражи и внезапно замер, глядя мне за спину.

Я резко обернулся. Баронесса смотрела на меня пылающими от ярости глазами.

— Первый Мастер! — по-змеиному зашипела она. Совсем по-змеиному.

И ее тело стало стремительно меняться.

— Никому не вмешиваться, — холодным тоном приказал я, снимая с пояса булаву и отлаживая ее в сторону. Людей вокруг как ветром сдуло, хотя площадь никто не покинул, но, по крайней мере, у меня появилось место для маневра.

Кто-то унес на руках Киру. Рыцарь и шут шли сами.

— Только не убивай ее, — бросил мне Ламерт.

— Это как получится, — буркнул я, зажигая на руках зеленое пламя и наблюдая за трансформациями тела баронессы.

Сначала ее ноги начали срастаться вместе. Не удержавшись, Милада упала. Ноги стали длинным и толстым хвостом, который тут же свернулся кольцами, поднимая над толпой туловище, которое тоже менялось. Ребра раздались вширь, разрывая тонкую ткань ночной сорочки. Из тела баронессы вырвались еще две пары рук. Каждая бугрилась мышцами и оканчивалась длинными, лакированными ногтями. Лицо вытянулось, рот превратился в безгубую щель, в которой виднелся ряд мелких острых черных зубов. Нос заострился, глаза стали большими и круглыми, с узким вертикальным зрачком. Лишь волосы остались неизменными. Длинными и черными.

Все тело баронессы словно в замедленной съемки покрывалось чешуей. Чешуйки накладывались друг на друга, словно детали из конструктора «лего». Только на животе у нее была одна большая гладкая пластина, которая, тем не менее, легко сгибалась и повторяла все движения женщины-змеи.

— Что ж, этого я и предполагал, — усмехнулся я сам себе. — Наг.

«Но наги не энергетические вампиры», — удивился некромант.

— И, тем не менее, — я пожал плечами, а затем, не дожидаясь, пока монстр атакует первой, кинул в баронессу «Волну праха».

Наг увернулась, сквозь узкую щель рта просунулся длинный черный язык и затрепетал, напоминая движения крыльев мотылька. А затем Милада стремительно поползла в мою сторону.

Я привычно начал двигаться по кругу на полусогнутых ногах, но нага двигалась очень быстро, а чтобы увернуться от ее бросков необходимо было и вовсе обладать реакцией мангуста. Милада обрушила на меня град ударов всеми четырьмя руками, полосуя воздух острыми когтями. Если такая смертоносная «вилка» коснется меня, то кожа повиснет бахромой. Мне оставалось только уклоняться, и выгадывать момент для контратаки. В конце концов, я перехватил одну из ее рук в сантиметре от своего лица. Зеленое пламя опалило лишнюю конечность баронессы, и я моментально попытался воспользоваться этим. Резко ударив женщину-змею в живот, я влил часть силы в Пьющего Души таким образом, что клинок из черного серебра удлинился зеленым магическим пламенем.

Но в этот момент нага извернулась и подцепила хвостом мои ноги. Я грохнулся на спину, откатился в сторону, избежав удара когтистой лапы, и в следующее мгновение над моим лицом защелкали острые, словно кинжалы, зубы. Лишь в последнее мгновение мне удалось сомкнуть руки на горле монстра. Руки женщины-змеи заскребли по камням. Я удвоил усилия, одновременно пропуская через ладони заклинание, ускоряющее старение. Нага забилась в конвульсиях. Через пару секунд на меня посыпались выпавшие зубы. Еще через мгновение волосы Милады поседели и стали совершенно белыми, а еще через мгновение меня придавило к земле тушей умершей от старости женщины-змеи.

— Это еще не все, — остановил я кинувшегося к нам шута, выбираясь на свободу и подбирая нож, все еще охваченный изумрудным пламенем.

Перевернув баронессу на спину, я осторожно, острым, словно скальпель хирурга ножом, разрезал ей мышцы на груди и грудную клетку, краем глаза замечая, как рыцарь держит рвущегося к нам Ламберта. Отложив нож, я двумя руками раздвинул кости наги, продолжая спускаться все ниже и ниже, разрывая хрупкую, иссушенную кожу, ломая кости. Иссушенное, старческое тело ломалось под моими руками, кожа тонкая, словно папиросная бумага, рвалась и отваливалась целыми клочками. Но я знал, что там, в глубине тела монстра бьется живое сердце молодой женщины. Наконец-то мои руки, охваченные зеленым пламенем и перепачканные чужой черной кровью и внутренностями, нашли что-то теплое и живое внутри умершей наги. Я осторожно вытащил из тела женщины-змеи настоящую леди Миладу. Девушка была абсолютно голой и крепко спала.

Я аккуратно опустил баронессу на мостовую, и прикрыл плащом. Обернулся к трупу монстра, но обнаружил там лишь сброшенную змеиную кожу.

Позволив некротическому огню очистить мои руки от нечистот, я погасил пламя и повернулся к людям. Вся присутствующие во дворе замка склонились передо мной в глубоком поклоне.

— Господин Первый Мастер, — прошептал капитан стражи. — Вы вернулись.

— Ваша госпожа свободна. Теперь это действительно ваша госпожа. Такая, какой она была раньше, — я проигнорировал слова капитана. — Начальником стражи леди Милады назначается Людвиг.

— Да господин, — кивнул стражник. Повинуясь его знаку, несколько стражников осторожно подняли свою госпожу с мостовой и быстро унесли в замок.

— И приведите мне коня, — приказал я, полностью входя в роль.

Пока один из стражников бегал к конюшням, я подобрал булаву и привел себя в порядок. Люди на площади продолжали кланяться.

— Это лучший конь леди Милады, — стражник под уздцы подвел мне вороного коня, оседланного и полностью готового к пути. — Его зовут Годрик.

— Спасибо, — поблагодарил я, забираясь в седло. — Я убираюсь из вашего города, как вы и хотели.

И, ядовито улыбнувшись ошарашено смотревшей на меня троице, пустил коня рысью. А едва оказался за пределами города, сжал коленями бока скакуна, посылая его в галоп.

 

Глава третья. Наследие Первого Мастера

Коня я притормозил только когда обширные виноградники города Стария остались позади. Внутри у меня все бурлило и клокотало, но мучить из-за этого животное было бы неправильно. Теперь целый город считает, что я — Первый Мастер и даже откровенная демонстрация моих некротических способностей не заставила людей думать иначе. Я — возрожденный символ блага и процветания Вельтеррона. Мысль о возможных культах, пророках и последователях вызвала у меня кривую улыбку, но не более.

Что же произошло со мной самим? Почему я клялся богиней Смерти, хотя слышал ее имя только однажды, да и то от Невеара? И если я вхожу в роль, то в чью роль я вхожу?

Зато Невеар веселился во всю, и его колкие выпады постоянно проносились у меня в голове.

«Нет, ты видел их лица. Особенно баронессы, перед ее преображением, — хохотал король-призрак. — Но откуда ты узнал, что она нага?»

— Я не знал.

«Но ты же сказал, что предполагал», — изумился некромант.

— Было в ее поведении что-то… змеиное.

«А, — Невеар ненадолго замолчал, но потом продолжил: — Но ты все равно виртуозно справился с нагом. Даже я не додумался бы использовать заклинание «Быстрая смерть» против энергетического вампира».

— Так вот как оно называется.

«Темный, что не так?» — наконец-то уловил мое настроение некромант.

Я помолчал, дожидаясь, пока мы не разминемся с нагруженной капустой телегой. Возница на облучке покосился на раннего конного путника и подхлестнул лошадь. Несмотря на то, что солнце уже до половины выглянуло из-за горизонта, дорога была еще пустынна и вполне возможно, что небезопасна.

Высокие колоски травы склонились с обочины на дорогу и на них поблескивали капельки росы, жемчужинами раскатившиеся по листикам и травинкам. Остановившись у дикой яблони, я сорвал три мелких, но сладких, как мед яблока. Все-таки я покинул замок в спешке, не позавтракав и не озаботившись о провизии на дорогу.

И только тронувшись в путь, я ответил на вопрос Невеара:

— Я не Первый Мастер!

«Я знаю», — ответил некромант.

— Но они не знают! — я почти кричал. — И как бы быстро я не гнал коня, слухи о моем возвращении… тьфу, блин… о его возвращении все равно окажутся быстрее. Ты представляешь, что будет? Особенно когда я надену кольчугу и возьму в руку секиру.

«Представляю», — расхохотался Невеар. — «Толпы фанатов, поклонниц, друзей и подлиз».

— Мне не нужно лишнее внимание, как ты не понимаешь!

«Тогда не одевай кольчугу. Спрячь в походный мешок до поры до времени, — хохотнул Невеар. — В любом случае, Темный, что сделано, то сделано. Ты взвалил на себя нелегкую ношу. И тебе ее нести. А все из-за…»

— Заткнись, — оборвал я некроманта. — Ты прав. Как обычно, впрочем.

Призрак усмехнулся и довольно замолчал, а я подумал об Ане. Находясь в этом новом, чужом и странном мире, я ни на секунду не забывал о ней. Ради этой девушки я уничтожил бандитские верхушки Темного города, прошел пешком по заснеженным равнинам своего квадрата и дрался с Видящим. И все равно не смог ее спасти. Рука моя непроизвольно сжала поводья. Возможно, если бы наша встреча в «Звездном Сиянии» закончилась по-другому, я бы не отправился ее спасать. Хотя разве разлюбил бы я ее, если бы Тень перестала меня любить? Конечно же, нет.

Так в невеселых раздумьях я продолжал двигаться на восток к горам. Спустя полчаса после того, как я миновал место, с которого в прошлый раз сошел на тракт, сзади послышался топот копыт. Я обернулся. В пыльном облаке, поднятом копытами трех коней, меня догоняли три всадника.

— Господин Первый Мастер, господин Первый Мастер, постойте! — крикнула Кира, увидев, что я обернулся.

Я придержал коня, и вскоре троица поравнялась со мной, осаживая разгоряченных скакунов.

— Господин Первый Мастер, мы решили составить вам компанию, — усмехнулся шут. На поясе его висела шпага, а за спиной торчал гриф гитары. Лик Ламберта светился, словно начищенный серебряный поднос. Похоже, Милада действительно полностью избавилась от проклятия.

— Я не Первый Мастер. Меня зовут Темный.

— Но, господин Первый Мастер, — Пауль откинул забрало, — все видели Ваш знак. И Ваше мастерство.

— Глухих повезли, — буркнул я, глядя на рыцаря.

— А? — не понял тот.

— Я говорю: «Глухих повезли»! — заорал я. — Догоняйте. Потому что вам с ними по пути. Я не Первый Мастер! Тем более, зачем вам составлять мне компанию?

— Но ведь ты же спас наш город, — ответила Кира. — И мы у тебя в долгу.

— Я вас прощаю. И не нуждаюсь в спутниках.

— Мы все равно пойдем с тобой, — упрямо посмотрел на меня рыцарь.

— Удачи, — я хлестанул вожжами, и Годрик двинулся вперед.

Троица недоуменно переглянулась, но направила своих коней следом. Я вздохнул. Сейчас я действительно не нуждался в спутниках. Как только по Вельтеррону поползет слух, что вернулся Первый Мастер, Видящий несомненно поймет, что это я и начнет на меня охоту. И тогда всякий, кто окажется рядом со мной, будет подвержен опасности.

— И все-таки, зачем вы отправились следом? — молчать было глупо, тем более, что молчал только я один. Троица же трепалась во всю, обсуждая события сегодняшнего утра.

— А мы не следом. Мы сами по себе, — Пауль ответил так, словно это не они увязались за мной, а я за ними. — Я — странствующий рыцарь и мое дело странствовать, хоть я и уроженец Старии.

— А я воровка и мне надолго нечего задерживаться в родном городе, — откликнулась Кира. — И все-таки Первый Мастер был великолепен, хотя я никогда не слышала о том, что он владел некромантией.

Эту фразу она произнесла так, словно меня здесь не было.

— Я не Первый Мастер, — в который раз повторил я.

— Конечно, конечно, — кивнул Ламберт. — И знак конечно тоже не Ваш.

— Шут, вот объясни мне, — я развернулся к парню. — Ладно, эти двое, странствующие воры, с ними все понятно. Молодая кровь, старинные легенды и предания. Приключения. Но твоя-то леди вернулась. Стала прежней. Теперь ты можешь рассказать ей о своей любви и жить долго и счастливо.

— Я пообещал вернуться, — с довольной улыбкой ответил шут, и стало ясно, что в любви он уже признался и даже получил положительный ответ.

— Был у меня один друг, — я сделал особое ударение на слове «был». — Тоже пообещал вернуться. Не вернулся.

Я не стал уточнять, что не вернулся Серега потому, что ему не к кому было возвращаться.

— Не повезло, — отмахнулся шут. — Господин Первый Мастер, а куда вы направляетесь?

— В столицу.

Сзади раздались смешки.

— Что? — я придержал Годрика.

— Но, господин Первый Мастер, — Кира усмехнулась. — Столица на северо-западе.

— Что ж вы сразу не сказали, — спросил я, разворачивая коня, больше обращаясь к Невеару, чем к своим невольным спутникам. — И не смейте называть меня господином и тем более Первым Мастером.

— Да, господин Первый Мастер…

— Далеко до столицы? — поинтересовался я, когда наши кони наконец-то пошли в нужную сторону.

— По тракту дня три, — подсказала Кира. — По пути два постоялых двора и один город, даже меньше, чем наша Стария.

— А не по тракту?

— Через степь будет на день быстрее, но…

— Но? — я приподнял бровь.

— Слухи, гос… Темный, слухи, — вовремя поправился шут. — В последнее время в нашей стране стало неспокойно. Как в городах, так и за их пределами. Не разбойники, но что-то похуже выбралось из своих нор и теперь устанавливает свои права на землях Лирии и всего Вельтеррона.

— В последнее время? — вновь переспросил я.

— Месяца полтора-два назад, — пожал плечами Ламберт. — Крестьяне жаловались на хоблов, которые задрали пару коров. Вместе с хозяевами.

— Хоблы? — удивился я. — Разве они не живут поодиночке и ростом чуть выше колена?

Троица расхохоталась.

— Не думал, что хоблы настолько обмельчали. — Ламберт смахнул с глаза слезинку. — Те, кого ты описал, именуются хоббами, а хоблы — двухметровые зеленые дылды, живут в степях и посадках, и охотятся на крупных животных. Очень редко нападают на людей. До недавнего времени. Живут семьями по пять-семь особей. Несмотря на высокий рост, легко прячутся в траве и так охотятся.

— И это все?

— А этого мало?

Я задумался. С одной стороны пять или семь равнинных монстров вряд ли смогут доставить нам какие-то проблемы, тем более, что они не нападают на людей. К тому же мне не хотелось вновь проезжать мимо города. Мало ли. Кто-то заметит, кто-то узнает и вот я уже окружен толпой горожан, восхваляющих Первого Мастера.

С другой стороны я не запасся продуктами, да и ночевать на постоялом дворе куда приятнее, чем в степи. Однако же целый день экономии.

— Сворачиваем, — распорядился я. — Надеюсь, нам хватит продуктов?

— Зайцев настреляем, — беспечно улыбнулась Кира, демонстрируя небольшой лук. — Или перепелок. А зачем мы едем в столицу?

Кони свернули с дороги и направились на северо-запад. Прошуршала в траве вспугнутая ящерица, колыхнулась трава, в которой кое-где попадались стебли пшеницы и ржи, клонящиеся к земле. Некоторые, правда, уже были подчищены птицами и мышами-полевками, но таких колосков было довольно много. Возможно, на этом поле раньше постоянно сеяли зерно и забросили его всего пару лет назад. Годрик слегка всхрапнул, но все же раздвинул копытами спутанную траву и ступил на уже прогретую солнцем землю.

— Я не знаю, зачем в столицу едете вы, а я ищу записи, касающиеся Первого Мастера.

— Хочешь проникнуть в королевскую библиотеку? — поинтересовался Пауль.

— Почему проникнуть? — не понял я. — Разве библиотека не должна быть общедоступной?

— В общем-то да, — кивнул рыцарь. — Но библиотека в столице занимает целый жилой квартал. Там несметное количество записей и все они прекрасно охраняются.

— Ну, думаю, что Первому Мастеру они не откажут, — я усмехнулся. — На месте разберемся.

— Может и не откажут, — пробормотал Пауль. — А может…

Мы двигались на север, постепенно забирая к западу. Стария по моим прикидкам осталась позади, и можно было слегка расслабиться. И попрактиковаться. Но нити магии опять переплетались друг с другом, и чтобы смотать одну из них в клубок требовалось очень много времени. Провозившись с невидимыми нитями до полудня, но, так и не соединив зеленую с красной, я плюнул и бросил это гиблое дело.

Степь простиралась вокруг на многие и многие мили. Сухая, но еще не потрескавшаяся земля была покрыта густой, переплетающейся друг с другом травой, сквозь которую даже лошади пробирались с некоторым трудом. Вперемешку росли клевер, ковыль, и репейники. Попадались и полевые цветы. Ромашки, васильки, колокольчики и даже тюльпаны радовали глаз. В этом разнообразии трав и цветов особенно выделялись ярко-красные маки, которые росли целыми участками. Вообще поле напоминало гигантское лоскутное одеяло. В такой траве действительно могли скрываться даже двухметровые хоблы.

Однажды попался даже цветок подсолнуха, непонятно как оказавшийся среди степи. Но от человеческого жилья мы были уже довольно далеко, так что здесь не было вездесущих воробьев, и шляпка подсолнуха была полна крупных зерен. Этим незамедлительно и воспользовался шут, срезав шляпку и разделив ее на четыре части.

Часто попадались муравейники. Иногда в траве шелестели вспугнутые змеи, но больше никакой живности нам не встречалось. Лишь высоко в синеве над степью завис одинокий сокол. Широко распахнув крылья, он парил в высоте совершенно свободный и независимый. Ему не нужно было искать сумасшедшего жреца и готовиться к битве с кровожадным демоном. Ему не нужно было любить…

Пообедали мы прямо в седлах, не останавливаясь. Пауль любезно поделился со мной хлебом и копченым мясом. Запили этот скудный обед мы водой из фляги, хотя я был уверен, что вино имелось у всех. Но пить вино в такую жару не хотелось.

Было действительно жарко. Солнце припекало, и рыцарь избавился от стального доспеха, оставшись в сером камзоле. Шут насвистывал какую-то мелодию, иногда рука его тянулась к гитаре, но он одергивал себя — играть в седле было неудобно. Кира накинула на голову капюшон, то ли спасаясь от солнца, то ли по привычке пряча лицо. Я же просто расстегнул рубаху, но вскоре отказался от этой затеи. Слишком приставучими были мухи и мошки, роящиеся над степью.

За целый день жара нас окончательно доконала, так что вечер мы встретили с радостью и остановились у неширокого ручья, не дожидаясь, когда полностью стемнеет. Кира растворилась в сумерках и через полчаса вернулась. Хотя за весь день мы не встретили ни одного ушастого жителя степи, воровке удалось подстрелить крупного серого зайца, уже нагулявшего жирок.

На вопрос, где она умудрилась найти животное, да еще и в сумерках, девушка лишь довольно улыбнулась. Быстро распотрошив тушку, она обмазала ее глиной и сунула в угли, оставшиеся от костра. Все это время мы пользовались водой из фляги и не напрасно, потому что когда шут отправился наполнить опустевшую посуду, он совершил неприятное открытие.

Сперва он склонился над ручьем и сморщился. Затем окунул палец в воду, облизнул его и тут же сплюнул.

— В воде трупный яд, — сообщил он, обнажая клинок.

Встревоженные, мы быстро поднялись на ноги, так же доставая свое оружие. Едва Пауль успел надеть свой доспех, как в кольцо света от костра шагнули шестеро двухметровых монстров. Зеленокожие, с обвисшей толстой шкурой, желтыми глазами и огромными ртами, с гнилыми пеньками зубов. Все сжимали в огромных лапах сучковатые дубины и, судя по всему, все были мужского пола.

— Лошадей они не тронули, — буркнул Пауль.

— Но лошади их не расслышали, — отозвалась Кира. — Их даже я не расслышала.

— Похоже, они идут за нами и уже достаточно давно. Но их стоянка где-то неподалеку, раз вода отравлена. И еще вопрос, — Ламберт оглянулся на нас. — Почему они не напали на одинокую охотницу? Кира?

— Еще скажи, что я с ними в сговоре, — фыркнула девушка.

— Мне просто интересно, почему они ведут себя так нестандартно.

— Возможно, их кто-то направляет, — я прикинул расстояние до первого монстра, но те пока не спешили атаковать, словно чего-то дожидаясь.

— Хоблы примитивны, но именно поэтому плохо восприимчивы к магии, — шут внимательно следил за каждым движением гигантов. — Почему они не атакуют?

— Может не голодные? — сострил я.

— А может чего-то ждут, — Кира была сама серьезность. В ее изящной ручке тускло блестел длинный кинжал.

И словно в ответ на ее слова над степью поплыл длинный переливчатый свист. Он все продолжался и продолжался, менял тональность, звучал то громко, то тихо, почти неслышно. Хоблы замерли, слушая свист, который дошел до своей самой высокой точки и резко оборвался.

Двенадцать желтых глаз, полных ярости и злобы уставились на нас.

— Амг, — рыкнул один из хоблов и вся стая ринулась на нас.

Я рванулся вперед, уходя влево от замахивающегося дубиной монстра, одновременно разворачиваясь вправо, и впечатал булаву хоблу в грудь. Тот словно налетел на стеклянную стену, дубина вывалилась из его лапы и этот степной тролль рухнул мордой вперед. Я тут же метнулся к следующему монстру, ткнул его булавой в брюхо и тут же ударил справа по голове, проламывая висок.

Пауль тем временем принял удар тролля на щит и рубанул в ответ. Палица вместе с отрубленной кистью упала в траву, и следующим ударом рыцарь снес монстру голову. Кира змеей ушла из-под удара своего хобла, легким движением подрезала ему коленные сухожилия, а когда тролль упал на колени, вонзила кинжал в основание зеленого черепа.

А вот Ламберт меня удивил. Держа шпагу в правой руке, он плавно, я бы даже сказал, изящно избежал удара одного из двух оставшихся хоблов и оказался между ними. Несильно кольнув обоих зеленошкурых кончиком шпаги, он лишь вовремя пригнулся. Удары обоих хоблов нашли свою цель и оглушенные они стали падать на землю. Я подумал, что на этом все и закончится, но Ламберт крутанулся вокруг своей оси и сделал два молниеносных движения. Упали тролли уже мертвыми, и кровь тоненькой струйкой била из перерезанных шейных артерий.

— Шесть — ноль, — подвел нехитрый подсчет шут. — В нашу пользу само собой.

— Надо уходить, — Пауль отер лезвие топора о шкуру убитого монстра.

— Почему? — удивился Ламберт. — Кролик еще не испекся.

— Потому что, — начал рыцарь, но закончить ему не дали.

Над ночной степью плыл свист. Он переливался и менял тональность, но звучал и звучал. И внезапно оборвался. В кольцо света шагнуло шестеро хоблов. Зеленокожие и с дубинами.

— Амг, — рыкнул один из них.

— Абргмфр, — дурным голосом заорал в ответ шут и, сделав молниеносный выпад, проткнул грудь хобла, разрывая легкое.

Пауль вновь принял удар дубины на щит и, поменяв хват на топорище, ударил тролля между ног. Я заметил, как перекосилась физиономия Ламберта, и сам невольно вздрогнул. Захотелось чем-то прикрыть паховую область, но отвлекаться было некогда. На меня бросилось сразу трое и я, не долго думая, швырнул в них Волну Праха. Скорчившиеся, иссохшие тела рухнули на землю, рассыпаясь на части уже в полете. Последнего тролля зарубил Пауль, просто ударив монстра наискосок по груди. Хоблы были достаточно проворны, но это против крестьян. Против опытных воинов у них не было шансов. Но откуда же они здесь взялись?

— Этого не может быть, — внезапно проговорила Кира.

Во время последней схватки она напряженно всматривалась в темноту, но, кажется, ничего интересного так и не увидела.

— Мы с самого начала не обратили внимания на то, что мы в степи. Очень далеко от деревень, где можно охотится, и лесов, где можно укрываться.

— Хочешь сказать, что они следуют за нами?

— Я хочу сказать, что их здесь вообще не должно быть. К тому же что это за хоблы? Они совершенно не обращают внимания на лошадей.

— Уходим, — скомандовал я. — Пока не случилось еще чего-нибудь.

Но едва мы начали взбираться на лошадей, как снова над степью раздался свист.

— Твою ж гвардию, — выругался рыцарь, прямо из седла опуская топор на голову ближайшего хобла, появившегося из темноты. Голова тролля лопнула, как переспевший арбуз. Во все стороны брызнули осколки черепа.

— Вперед, — Кира хлестанула вожжами свою лошадь, с места посылая ее в галоп.

Мы устремились следом за воровкой, надеясь на ее ночное чутье. Проскакав минут двадцать, мы замедлили шаг. Погони не было и все вздохнули с облегчением. Еще спустя пять минут неспешной езды мы наткнулись на неширокий ручей, отравленный трупным ядом и запеченного в глине кролика, лежащего на чуть подстывших углях.

А над степью уже звучал заунывный, меняющий тональность свист.

— Однако, это начинает раздражать, — я спрыгнул с коня и вытащил Пьющего Души. Похоже, обычным оружием тут дело не решить.

— Мы скакали по кругу? — от изумления Кира едва могла говорить. Еще бы, она привыкла доверять своему чутью воровки, а тут оно ее подвело.

— Нас водили по кругу, — я замер, прислушиваясь к собственным ощущениям. — А возможно мы вообще скакали на месте.

— Как такое возможно? — Пауль спрыгнул на землю.

— Пока не знаю. В любом случае, пока мы не найдем источник свиста, выхода из этой замкнутой петли нам нет.

Свист оборвался и из темноты вышли шестеро хоблов.

— О, Мортис, — я возвел глаза к небу. — Это уже не смешно. Ни на что другое у тебя фантазии не хватает?

На секунду над степью застыла тишина, а затем раздался негромкий смешок, переросший в хриплый, трескучий хохот.

— Забавный глупый человечек, — казалось, голос невидимого существа заполонил все пространство вокруг. Определить оттуда он шел было невозможно. — Я хотел дать вам умереть спокойно, но ты сам попросил.

— Почему ты хочешь нашей смерти? — поинтересовался я, подходя к самому ручью.

— Господин приказал мне никого не пускать через мою степь, — усмехнулся невидимка. — Но ты, кажется, хотел разнообразия?

Сзади что-то тихо хлопнуло, но я, не оборачиваясь, продолжал осторожно двигаться вдоль ручья. Почему-то я был уверен, что если его переступить, то петля опять замкнется, и мы снова окажемся на том же месте.

— Темный, — вкрадчивым голосом позвал меня Ламберт. — Ты не мог бы отвлечься на минутку.

— Не мог бы, — отмахнулся я.

— Я настаиваю, — повысил голос шут и ритм его дыхания изменился.

Вскрикнула Кира и лишь тогда я с неохотой обернулся. И сразу обрушил булаву на голову гигантского паука, подбирающегося ко мне сзади. Несмотря на то, что голова была довольно небольшой, по сравнению с остальным туловищем, я попал. Под булавой чавкнуло, жвала вывернулись вверх, и во все стороны брызнула зеленоватая жидкость. Паук засучил волосатыми лапами и осел брюхом на землю. Размером он был с хорошего мастиффа и весил примерно столько же.

Легче всего с пауками расправлялся Ламберт. Пользуясь длиной своей шпаги, он беспрепятственно подрубал сочленения на лапах, а затем приближался к обездвиженному пауку и протыкал его насквозь. Пауль не менее успешно действовал топором, но на его доспехах появилась пара свежих вмятин, а вот Кире приходилось совсем туго. Ее кинжал был коротковат для схваток с подобными «многорукими» соперниками и все что оставалось делать девушке, это отбивать паучьи выпады и уклоняться от атак восьминогих монстров.

Все это я оценил за долю секунды и опять вернулся к ручью. Разгадка была близко. Очень близко, я чувствовал это каждой клеточкой своего тела, но пока не мог понять, в чем же она.

— Не хочешь помочь своим друзьям? — вновь подал голос невидимка, и вновь его слова прозвучали со всех сторон одновременно.

— Сами справятся, — усмехнулся я, погружая лезвие Пьющего Души в ручей. Не знаю, почему я делал то, что делал. Все происходило само собой и было для меня таким же естественным, как дышать или пить. И я начал пить. Трупную воду из ручья.

— Темный, что ты делаешь? — заорал Пауль, но я не слушал.

Вопреки ожиданиям я не почувствовал никаких позывов к рвоте или недомогание, но зато с моих глаз словно сняли мутную пленку. Оторвавшись от ручья, я огляделся. Пауки, как ни странно были настоящими. Умирали по-настоящему и раны наносили тоже настоящие. Зато я сразу разглядел того, кто ими управляет.

У ручья стоял невысокий человечек. Скорее даже карлик. Одет он был в грязную набедренную повязку и серый плащ, сшитый из шкурок какого-то полевого животного. В руках он держал деревянный посох, верхушку которого украшал череп степного волка. Его вытянутая, похожая на яйцо голова была абсолютно голой и ее еще больше уродовали шишковатые наросты.

Карлик спокойной наблюдал за схваткой моих спутников и своих пауков, не догадываясь, что уже разоблачен. Поэтому когда я как бы невзначай направился в его сторону, он всего лишь сделал шаг в бок. Глядя сквозь карлика, я протянул руку, схватил его за горло и приподнял над землей.

— Кажется, у кого-то проблемы? — улыбнулся я прямо ему в глаза.

— Как? — прохрипел карлик.

Я вырвал из его рук посох и отбросил в сторону. Тотчас пауки исчезли, а мои друзья смогли разглядеть нашего врага. Все собрались вокруг, разглядывая диковинного карлу, который только сучил короткими ножками, пытаясь достать до земли.

— Кто ты такой? — строго спросил я и на всякий случай встряхнул коротышку-мага.

Тот прохрипел что-то невнятное.

— Наверное, его стоит опустить на землю, — подсказал Ламберт. — Он не может так разговаривать.

— А вдруг сбежит? — засомневался я, но поставил карлика на землю.

Тот откашлялся и обвел нас злым взглядом.

— Ну?

— Меня зовут Зол, — буркнул коротышка. — Я шаман-отшельник. Живу в этой степи.

— Почему ты напал на нас? — спросил рыцарь.

— Господин приказал, — повторил шаман, зыркая по сторонам. Искал сторону, в которую можно было быстрее свалить.

— И кто же твой господин? — усмехнулся я, уже зная ответ.

— Мой господин, бог Драгор, — гордо вскинул голову карлик. — Могущественный и несокрушимый. Три месяца назад мы все услышали зов. Его жрец, великий Видящий Суть, снова пришел в наш мир, и он собирает всех верных вокруг себя. И в зове его был приказ уничтожать всех, кто окажется в наших владениях.

— Оказывается, нам досталась урезанная версия имени жреца, — пробормотал я про себя, наблюдая за реакцией своих спутников.

При упоминании Драгора и Видящего Суть на их лица вползло замешательство. И растерянность. По всей видимости, им это имя было знакомо.

— Кто это мы? — поинтересовался я у Зола.

— Мы — те, кто верны нашему богу и господину. Нас много и мы повсюду.

— Да что ж вы все одну и ту же песню тянете, — скривился я, вспомнив Детей Драгора в Темном Городе. Те тоже хвалились непобедимостью и величием своего бога, и любой разговор переводили на могущественного Драгора.

— Что будем с ним делать? — поинтересовался шут, нехорошо улыбаясь.

— Убьем, — я пожал плечами. — Не имею ни малейшего желания оставлять за спиной врага.

Карлик оценил ситуацию и внезапно начал свой переливчатый свист. Я вновь попытался схватить его за горло, но промахнулся. Шаман пригнулся и бросился на утек, и моя рука накрыла одну из его шишек на голове. Я рефлекторно сжал ее, и карлик истошно завопил, словно на него плеснули кипятком. Было такое ощущение, что я сжимаю в кулаке гигантскую черешню. Шишка лопнула и во все стороны брызнула кровь. Зол выл и крутился на месте, кровь залила ему глаза, и он не видел куда бежать.

«Он твой», — мысленно шепнул я и по рукоять вонзил Пьющего Души прямо в темя яйцеобразной головы.

— Все, — я отвернулся к ручью и смыл с себя следы крови. Вода там была абсолютно чистой и прохладной. — Что там с кроликом?

Кролик, а точнее заяц, как раз запекся, и мы с удовольствием поужинали печеным мясом. Кроме Киры. Девушку слегка мутило после встречи с пауками и от вида окровавленного карлика. Тело мы оттащили подальше и засыпали землей, хотя копать с помощью шпаги, топора, щита и кинжала было не слишком удобно.

Заворачиваясь в плащ и засыпая, я думал о том, почему в моменты опасности и пробуждения своей силы, я поминаю Мортис и почему инстинкты некроманта стали так быстро во мне пробуждаться. А еще я подумал о Видящем Суть. Как далеко он уже успел зайти и какие силы собрать? И неужели опять на меня начнется охота. Что-то мне подсказывало, что она будет куда опаснее, чем то, что было в Темном городе.

— Почему ты не помог мне? — Кира придержала свою лошадь и пустила ее рядом с Годриком. — Ты ведь видел, что паук меня почти достал.

Шут и рыцарь ехали впереди метрах в тридцати и травили друг другу байки, оглашая степь громогласным хохотом. Солнце уже поднялось в зенит и опять немилосердно палило. Мы ехали уже около четырех часов, и пора было бы уже перекусить, но останавливаться не хотелось. Монотонное движение убаюкивало, солнышко припекало и душевное состояние у нас всех было весьма неплохое. За ночь нас никто не потревожил, а печеная зайчатина и с утра была так же восхитительна. А потом седлание лошадей и неторопливое продвижение на северо-запад. Но сейчас воровка явно решила выяснить отношения.

— Я помог нам всем, — отвлекшись от созерцания степи, ответил я. — К тому же я был уверен, что ты справишься. Или тебя прикроют друзья.

— Вот именно, друзья, — Кира упрямо тряхнула волосами. — Друзья заботятся друг о друге.

— Я устранил первопричину наших проблем, — терпеливо объяснил я. — По крайней мере конкретно в этой степи.

— Ты не Первый Мастер! — внезапно убежденно заявила девушка.

— Я это вам сразу и сказал, — усмехнулся я, но Кира меня перебила.

— Первый Мастер всегда думал о тех, кто ему верен.

— Должно быть поэтому он сейчас мертв, а мне приходится доделывать за него грязную работу, — разозлился я. — Я вас с собой вообще не звал.

— Да если бы не мы, ты бы до сих пор на восток ехал!

— Я бы спросил у кого-нибудь дорогу, — я послал Годрика вперед, показывая, что разговор окончен. — Если что-то не нравится, то степь большая.

Кира гордо вскинула голову и отвернулась.

— Чего разорались? — обернулся к нам Пауль. — Сворачивать пора на запад. Через пару часов будем на тракте. Дальше ехать по степи смысла нет.

— Перекусить бы, — заметил я, разворачивая коня.

— Неплохо бы, — хохотнул рыцарь. — Если было бы чем.

— А что, совсем ничего не осталось? — загрустил я.

— Ни крошки, — подтвердил шут. — Придется немного поголодать. Мы ведь тоже не рассчитывали на то, что придется срезать через степь.

Тракт был чрезвычайно широк. Четыре лошади, едущие бок о бок занимали чуть больше его половины. Людей было немного, так что мы беспрепятственно двигались на север.

Все-таки интересные люди мои спутники. Не знают, куда идем, не знают, зачем, но все равно едут рядом. Может для них знак Первого Мастера нечто большее, чем просто символ? Или они кем-то подосланы? Хотя эту мысль я отбросил сразу. Если бы они хотели меня убить, то у них для этого была масса возможностей. Но почему-то они продолжают ехать рядом, драться вместе со мной. Делить пищу и кров. Хотя трудно назвать кровом звездное небо над степью. Иногда люди ведут себя абсолютно непонятно.

— Что за тракт, — выругался Ламберт. — Ни одного человека. Даже еды купить не у кого.

— Хватит ныть, — оборвал его рыцарь. — Скоро будет трактир. Последний перед столицей.

— А в столицу мы успеем? — поинтересовался я. После разговора с карликом хотелось спешить.

— А столица никуда не убегает, — хохотнул шут. — Пока доедем до трактира, пока перекусим. В Кардаран мы попадем незадолго до полуночи, так что лучше переночевать прямо здесь.

— А поближе к столице негде остановиться?

— Нет, — Ламберт покачал головой. Мысль о предстоящем обеде здорово подняла парню настроение.

Как ни странно, трактир находился не на главной дороге, а немного в стороне от тракта. Нам пришлось свернуть влево и проехать около пятисот метров, прежде, чем нашему взору открылось трехэтажное здание из красного кирпича, укрытое черепицей. На гордой вывеске, закрывающей половину окон второго этажа красной краской большими буквами было написано: «Пилигрим. Последний приют перед Кардараном». Ниже, более мелким шрифтом шла приписка: «Цены ниже столичных».

Слева от трактира располагалась длинная конюшня, способная вместить десятка три лошадей. Справа располагался большой сарай, из которого слышалось хрюканье и кудахтанье. Похоже, трактир процветал, хотя сейчас постояльцев было немного.

Едва мы подъехали к крыльцу, как двое мальчишек приняли наших лошадей под уздцы, заверяя, что наших лошадей обслужат едва ли не лучше нас, а получив по медной монете, так и вовсе засветились и пообещали выкупать лошадей с лучшим мылом.

Дверь в трактир была распахнута, так что наша четверка беспрепятственно прошла внутрь. Несмотря на размеры трактира, обеденный зал был не таким уж и большим, хотя мог вместить человек тридцать. Стены были красиво отделаны деревом, одну из них украшала картина, на которой лев сражался с бурым медведем. Звери, никогда не встречавшиеся в природе, сошлись в смертельном поединке на лесной поляне. Мне эта картина показалась своеобразной интерпретацией «Последнего Боя». Только кто есть кто понять было невозможно.

На мгновение замерев на пороге мы оглядели посетителей. Толстый господин со свитой и охраной сидел в центре зала. Скорее всего, купец, направляющийся в столицу. Пятеро крестьян, разместившиеся за одним столом, по всей видимости, местные. И один человек, наглухо закутанный в дорожный плащ. Лишь под капюшоном блестели глаза, да из-под плаза выглядывали носки окованных сталью сапог.

Лицо Пауля, снявшего шлем, при взгляде на этого типа, исказила гримаса.

— Ассасин, — процедил он сквозь зубы.

— Проблемы? — удивился я, а Кира и Ламберт только понимающе переглянулись.

— Ненавижу ублюдков, — буркнул рыцарь. — Если хочешь убить, вызови на поединок и убей, а втыкать кинжал в спину или травить ядом… Это подло.

— Не всегда, — не согласился я. — Достоин ли благородной смерти человек, который сам не знает, что такое благородство?

— Любое существо в мире достойно благородной смерти, — убежденно заявил Пауль.

Я промолчал. У меня, три года прожившего в Темном городе и три года воевавшего со всем, что движется, было свое мнение на тему благородство. Убей, или будешь убитым. Поэтому я выжил. А кто выжил, то и прав.

Мы заняли столик у окна, и Пауль демонстративно сел к ассасину спиной. Стол был сколочен из довольно грубых досок, и лишь столешница была отполирована до зеркального блеска. Я и шут сели с одной стороны, Пауль и воровка с другой. К нам тотчас подлетела девушка в белом переднике и, широко улыбнувшись, произнесла:

— Добро пожаловать к нам в «Пилигрим», лучший трактир на южном тракте. В нашем меню присутствуют блюда на любой вкус, наш винный погреб заполнен изысканными винами со всего Вельтеррона, а наши перины удовлетворят даже самые изнеженные тела.

— Сервис, однако, — удивился я. — Милая девушка, мы практически полтора дня почти ничего не ели, так что сообразите что-нибудь нам сытное и вкусное.

— Как вам будет угодно, господа, — официантка сделала книксен и быстро направилась к деревянной двери, которая вела на кухню. Едва девушка приоткрыла дверь, как из-за нее вырвалось облако ароматного пара, и у нас четверых тотчас потекли слюнки.

Через пять минут перед нами стояли тарелки с горячим куриным супом и большое блюдо с картофелем, тушеным с грибами. Дальнейшие пятнадцать минут я слышал только треск за своими ушами, но когда перед нами поставили кувшин с вином, я снова решил воздержаться и попросил принести сока. Взяв в руки прохладный стакан, я откинулся на спинку стула.

— Хорошо, — блаженно улыбнулся я. — Мы точно сегодня не успеем в Кардаран?

— Выгляни в окно, Темный, уже вечереет, — бросил шут. — И к чему такая спешка?

Я посмотрел в окно. Солнце уже действительно коснулось горизонта, удлиняя тени и окрашивая траву и деревья в красноватый цвет.

— К тому, что Видящий и так опережает меня на три месяца и неизвестно, какие планы он строит.

Троица внимательно смотрела на меня. Я вздохнул.

— Видящий, жрец Драгора, слышали что-нибудь о таком? Враг Первого Мастера. Черный лес, Последний Бой… Что, никаких ассоциаций?

— Темный, зачем столько скепсиса? — Пауль хмуро посмотрел на меня. — Как ты уже заметил, мы трое очень хорошо знаем друг друга. Мы росли вместе с Миладой и жили при баронском дворе. Три ребенка, три бездомных найденыша. Кира воровала на рынке, Ламберт отбился от бродячего цирка, я остался без родителей, когда мне было три года. Барон Пьер был добрейшим человеком. Он подобрал нас всех, мы жили и учились вместе с его дочерью. И вечерами мы все собирались у камина. Старый барон садился в свое любимое глубокое кресло, укрывался клетчатым пледом. Огонь в камине отражался в его глазах.

Пауль замолчал и прикрыл глаза, вспоминая.

— Мы садились на ковер у его ног, ели малиновое варенье ложками прямо из банок и слушали рассказы барона. И очень часто Пьер рассказывал нам именно о Первом Мастере. Старик верил, что когда-нибудь он вернется и тогда жизнь в Вельтерроне снова будет прежней. Как описывают в легендах. Он говорил, что если бы Первый Мастер не исчез, то никогда бы не началась Война Мертвых. И о его враге, Видящем Суть, барон тоже рассказывал. Так что мы все прекрасно знаем, чем грозит нашему миру возвращение жреца. Но раз вернулся Видящий Суть, значит должен вновь явится в мир и Первый Мастер.

И рыцарь вновь посмотрел на меня.

— Я не Первый Мастер. Никогда им не был, и не стану. Но Видящий мой враг. И чтобы справиться с ним, мне нужно оружие Первого Мастера.

— Но почему именно ты? Разве не мог явится кто-то другой, если Первый Мастер погиб?

— Потому что у меня со жрецом личные счеты, — я допил сок. — И как я уже сказал одному человеку, я делаю это ради себя. Не ради вашего мира. Поэтому спешу.

— Личные счеты? — прозорливо посмотрела на меня Кира.

— Да, личные! Он забрал мою девушку, — я скрипнул зубами. — И я найду его. Однажды Видящий ускользнул от меня, но теперь я не дам ему такой возможности.

— Господа желают еще что-нибудь? — девушка неслышно возникла у нашего стола.

— Господа желают комнаты на ночь, — улыбнулся девушке Ламберт.

— Каждому по одной?

— Я думаю, это будет слишком расточительно, — хмыкнул шут. — Мы прекрасно поместимся в двух.

— Как будет угодно господам, — кивнула официантка. — Ваши комнаты будут готовы через десять минут.

— Отлично, — Пауль поднялся из-за стола. — Пойду, проверю, как там наши лошадки.

Рыцарь поднялся и покинул трактир. Ламберт тоже ушел. Когда ушла Кира, я опять не заметил. Девушка двигалась абсолютно бесшумно и незаметно. Но могла хотя бы предупреждать.

А я вновь остался один. Впрочем, как всегда. Подозвав официантку, я попросил еще сока и вновь откинулся на спинку стула. Время неумолимо текло сквозь пальцы и, хотя каждая отдельная заминка была небольшой, вместе они складывались в довольно приличный срок. И Аня… Я опять не знал, что с ней и где она. И это медленно жгло меня изнутри. Жгло холодным, ледяным огнем. И хотя внутри все пылало от боли, это делало меня все жестче и жестче. Я все чаще представлял себе, как буду убивать Видящего. И это приносило хоть какое-то облегчение.

Тень закрыла свет зажженных слугой факелов, и рядом с моим столом остановился ассасин. Я рефлекторно накрыл стакан с соком ладонью. Это движение не укрылось от глаз бесшумного убийцы, и он негромко усмехнулся.

— Разрешите присесть? — мягким голосом поинтересовался он.

— С чего бы это? — я демонстративно положил вторую ладонь на Пьющего Души.

— Вижу, ты не привык доверять незнакомцам, — вновь усмехнулся человек в плаще, садясь напротив меня.

— Особенно тем, кто не показывает своего лица, — мрачные мысли, как обычно, оставили свой осадок. — Чего тебе нужно, ассасин?

— Я тут подслушал ваш разговор, — вкрадчивым голосом начал убийца, — и он меня очень заинтересовал.

— Чем же?

— Не так давно, — убийца говорил медленно, слегка растягивая слова, — в нашу гильдию поступил заказ на одного человека. По описанию очень напоминающего тебя.

— От человека, по описанию напоминающего Видящего Суть, — усмехнулся я и, толкнувшись пятками, упал вместе со стулом на спину, пропуская над головой две метательных иглы, которые с тихим стуком вонзились в стену. Одна вошла медведю в глаз, другая — в правую лапу. Перекатившись, я вскочил на ноги, уже сжимая кинжал в руке, и швырнул стакан с недопитым соком в наемника. Тот увернулся и выхватил из под плаща саблю.

Запоздало завизжала официантка, но развиться события не успели. Оказавшийся спиной к выходу ассасин слишком сильно сосредоточился на мне и не заметил, как сзади бесшумно возник Пауль. Опровергая сам себя, рыцарь ударил убийцу в спину топором, наискосок, от плеча к пояснице, перерубая позвоночник. Наемник рухнул на пол, сабля покатилась по полу и остановилась у моих ног.

— Ни на минуту оставить нельзя, — зло посмотрел на меня Пауль, наклоняясь и переворачивая ассасина на спину.

Резким движением рыцарь сорвал с мертвеца капюшон. Длинные светлые волосы были собраны в хвост, открывая заостренные кверху уши, взгляд миндалевидных глаз, подернутых смертной пленкой, устремлен в потолок.

— Эльф? — удивился я.

— А что тут такого, — пожал плечами подошедший шут. — Мало ли какие причины могут быть, чтобы стать наемником. Многие разумные существа становятся ассасинами. Их орден весьма популярен.

Я склонился над остроухим и сдвинул в сторону его плащ. На шее у эльфа я увидел знакомое клеймо. Крест, вписанный в круг. Знак Драгора, который превращает людей в машины для убийства.

Подошел хозяин трактира, высокий, крепкий мужчина лет сорока. Хмурым взглядом оглядел всех нас.

— Ассасины часто пропадают без вести, — негромко проговорил он. — Так что если господин Первый Мастер не против, мы спрячем тело так, что никто его не отыщет.

Я возвел глаза к потолку и застонал.

— Ну и кто меня заложил? — поинтересовался я, когда мы поднимались на третий этаж, где расположились наши комнаты.

— Случайно получилось, — как всегда беззаботно улыбнулся шут.

— Что-то не верится, — буркнул я.

Две комнаты располагались прямо друг напротив друга. Я подумал, что со мной в комнате окажется шут или рыцарь, но Кира внезапно вошла следом за мной.

— Ты ведь не против? — негромко спросила она.

Две кровати располагались у противоположных стен, у окна стоял стол. Дверь в углу вела в уборную.

— Абсолютно. — Я скинул на пол сумку, разделся и лег в постель, отвернувшись к стене.

За спиной послышался шелест одежды, затем скрипнула кровать.

— Можешь поворачиваться, — проговорила воровка.

— Я засыпаю на боку, — проговорил я, но все же перевернулся на спину и заложил руки за голову. — Хочешь опять прочитать мне лекцию о дружбе и предательстве?

— Нет, — девушка повернулась ко мне лицом. — Я хотела сказать, что мы специально всем рассказали о том, что ты Первый Мастер. И будем делать это во всех населенных пунктах.

— Это можно было сказать и в коридоре. К тому же сколько раз повторить, что я не он?

— Почему ты пытаешься быть хуже, чем есть на самом деле? — грустно вздохнула Кира. — Но сейчас разговор не о тебе. Людям нужен символ. Видящий уже набрал силу, раз даже ассасины носят его знак. Может быть, его монстры уже хозяйничают в других странах Вельтерона. И простые люди должны знать, что есть сила, которая сможет противостоять злу. Если ты не Первый Мастер, то хотя бы сделай вид, что ты это он. Чтобы люди поверили. Чтобы паника не захлестнула Вельтеррон.

— Мне все равно, что будет с вашим миром. Мне нет до этого никакого дела. Я найду Видящего, верну свою девушку и исчезну навсегда.

— Ты сумасшедший, — в голосе девушки зазвенели слезы. Только этого мне не хватало. — Или у тебя у самого уже давно выжжен этот знак. Не на теле, так на душе. Потому что обычный человек не может быть таким… таким…

Она отвернулась к стене.

— Кира, — негромко позвал я. — Я ведь все равно ищу жреца. Когда найду, убью его, и на этом все закончится. И Вельтеррон навсегда избавится от Детей Драгора. И чем меньше внимания я буду привлекать, тем быстрее все это произойдет.

— И как тебя вообще кто-то полюбил, — девушка даже не повернулась. — Что ты будешь делать, когда твоя цель осуществится? Когда ты вернешь свою девушку.

— Жить долго и счастливо.

— Это и есть твоя мечта?

— Какая мечта? — не понял я.

— У каждого человека есть мечта. Самая сокровенная и желанная. У тебя такая есть?

— Аня, — негромко проговорил я. — Хотя нет. Она не мечта. Она смысл. А мечта. Да, была одна, заветная, но и она, похоже, уже осуществилась.

— Аня. Красивое имя.

— Как и его обладательница, — я продолжал созерцать потолок. — Но к чему этот разговор? О мечте.

— Лучше послушай одну историю, — воровка все же повернулась обратно. В темноте я не разглядел ее глаз. — Или легенду. Или притчу. Как тебе больше нравится. Жили два брата. А возможно они никогда не жили. Или будут жить через сотню лет. У каждого из них была мечта. Старший брат мечтал стать казначеем. Жить в королевском дворце, в богатстве и роскоши. А младший мечтал повстречать дракона. Настоящего крылатого ящера, опасного, как ураган и прекрасного, как рассвет. Они часто спорили друг с другом, чья мечта лучше. И рассказывали, как один будет купаться в золоте, а второй летать на драконе. Никто из живущих в Вельтерроне людей никогда не видел драконов. Их вообще не существует, Темный.

— Не пойму, к чему ты клонишь? — меня начал утомлять разговор ни о чем. Драконы-шмарконы. — Какое это ко мне имеет отношение?

— Ты не дослушал. Оба брата выросли и выучились. И старший брат остался в столице. А младший отправился на поиски дракона. Десять лет старший брат поднимался по карьерной лестнице. Сначала он бы простым помощником писаря, потом стал писарем. В конце концов он стал казначеем при королевском дворе. А младший брат десять лет бродил по землям Вельтеррона. Он поднимался на горы, чьи верхушки скрывались в облаках и спускался в ущелья, откуда не видно было неба. Пересекал пустыни и переплывал моря, в надежде хоть одним глазом увидеть Левиана, мифического морского змея.

— Дай угадаю, что было дальше. Он встретил своего дракона.

— Ошибаешься, — негромко рассмеялась Кира. — Он не встретил ни одного дракона. И через десять лет вернулся в родной город и встретился со своим братом-казначеем. Обнялись братья после долгой разлуки и начали расспрашивать друг друга о десяти годах, проведенных порознь. И спросил младший брат: «Свершилась ли твоя мечта?». «Да, — ответил ему казначей. — Я живу при дворе и распоряжаюсь королевской казной. Но брат. Я не знаю, счастлив ли я. С самого детства я мечтал стать казначеем. И вот я казначей. Но нет для меня счастья в этом. Это рутинная работа, которая не приносит удовольствия. И хотя у меня есть семья и положение в обществе, моя мечта оказалась пустышкой. А сбылась ли твоя мечта, брат?».

Но младший брат покачал головой. «Нет, — ответил он. — Я не встретил ни одного дракона и не нашел даже ни следов их обитания, ни чешуйки с их панциря. Но я счастлив, брат. Да, я не встретил дракона, и моя мечта не сбылась. Но это значит лишь то, что у меня еще есть шанс увидеть хотя бы одного из них».

Они прожили долгую жизнь. И умерли в окружении любящих детей и внуков, — закончила рассказ Кира. — Но один умер тихо, и смерть стала облегчением в его пустой жизни, а второй перед смертью улыбался и говорил, что видит дракона.

— Кажется, я понял, что ты хотела мне сказать, — вряд ли Кира видела мое лицо, но я все же улыбнулся. — Настоящая мечта…

— Должна быть неосуществимой, — закончила за меня девушка. — Чтобы она всегда вела тебя вперед, как путеводная звезда и никогда не погасла. Иначе ты погаснешь вместе с ней. Спокойной ночи, Темный. И погаси уже, наконец, свои зеленые огоньки.

— Какие огоньки? — удивился я, но тут же спохватился. — Спокойной ночи, Кира.

Когда я закрыл глаза, воровка произнесла сонным шепотом:

— Ну вот, а делал вид, что не знаешь про огоньки.

И все-таки, о каких огоньках она говорила?

Утром наш маленький отряд поднялся ни свет ни заря. Умываясь, я с удивлением разглядывал свое отражение в тазике с водой. Вроде бы все нормально, но что-то неуловимо изменилось на моем лице. Или внутри меня. Или мне действительно все это только кажется? По крайней мере, никто из моих спутников ничего мне не сказал. Значит, все в порядке.

Несмотря на то, что до столицы было всего часов пять пути, мы серьезно позавтракали и наконец-то купили еды. Снова провести весь день впроголодь никому не хотелось.

Наши лошади были в отличном состоянии, мальчишки-конюхи постарались на славу. Годрик встретил меня веселым ржанием, я похлопал его по шее и сунул в рот прихваченное со стола яблоко. Конь с удовольствием захрупал угощением. Почему-то тот смачный звук вызвал у меня улыбку. Взяв коня под уздцы, я вывел его на улицу. Мои друзья и их лошади последовали за мной.

— Господин Первый Мастер, — подошел ко мне трактирщик. Заискивающе посмотрел в глаза: — Позвольте взглянуть.

Я вздохнул и расстегнул рубаху. Глаза мужчины засветились благоговением.

— Господин, вы действительно вернулись, — сквозь счастливые слезы проговорил он. И крикнул, когда я уже взобрался в седло и дал коню шпоры: — Вам всегда будут рады в нашем трактире!

Солнце поднималось над горизонтом, кони несли нас на север, наслаждаясь стремительным бегом. И я, ни о чем не думая, смотрел, как сменяются по бокам деревья и кусты. На некоторых я успевал заметить красные или желтые ягоды, но останавливаться и пробовать их я не собирался.

Проскакав около часа, мы пошли шагом, давая отдохнуть лошадям. И тут же со мной поравнялась Кира.

— Темный, чего ты боишься больше всего? — спросила он, глядя на дорогу.

— Ничего, — машинально ответил я. — Стоп, Кира, хватит. Сколько можно допросов? Вчера мечты, сегодня страхи. Дальше что? Предпочтения в постели?

— Хочешь поговорить об этом? — влез шут.

— Нет, — я накинул капюшон, показывая, что разговор окончен.

— Темный, ты не прав, — покачала головой воровка. — Мы путешествуем вместе. Мы отряд и должны знать друг о друге как можно больше.

— Я вам еще раз повторяю, что с собой никого не звал.

— А я тебе еще раз повторяю, что твое отношение к людям неправильное. И что без нас ты бы даже до столицы не добрался!!!

— Да ладно, — я повернулся и посмотрел на девушку. — Одинокий путник привлекает куда меньше внимания, чем наш пестрый отряд.

— Тебя бы нашли ассасины, — выкрутилась Кира.

— И погибли бы все до одного.

— Какой ты самоуверенный, — вздохнула девушка.

— Я просто знаю, на что способен, — хмыкнул я. — Хотя и не до конца еще разобрался в своих возможностях.

Пустые поля по обе стороны от тракта тем временем стали заполнятся одиночными домиками с земельными участками и целыми хуторами, чьи пастбища и огороды раскидывались на пару миль в обе стороны. Тракт тоже стал куда оживленнее, но его оживляли всего лишь торговцы, местные крестьяне, которые гнали свои запряженные лошадьми телеги… куда?

Вскоре дома стали попадаться все чаще и чаще, из одиночных поселений превращаясь в деревню, которая все разрасталась и разрасталась, гудела, как потревоженный улей, хотя люди в ней сновали как муравьи в муравейнике. Если бы муравьи умели гудеть как пчелы, то деревня в точности напоминала бы муравейник.

— Мы в городе? — поинтересовался я, спешиваясь. Дальше народу было столько, что лошадей пришлось вести на поводу, чтобы те случайно никого не затоптали.

— Нет еще, — ответил Пауль. — Это всего лишь пригород. Здесь располагается рынок и ремесленные мастерские. Король не хочет засорять столицу. И я считаю, что он поступает правильно. В городе нужно жить, а для работы должны быть специально отведенные места. Хотя, по-моему, он слегка просчитался, устанавливая рыночную площадь прямо на тракте.

— И далеко до города? — перекричать гул толпы было довольно сложно.

— Он километрах в трех, — откликнулся рыцарь.

Я кивнул. Обычно люди ездят в город на рынок, а тут на рынок приходится ездить из города. Хотя три километра не такое уж и большое расстояние. К тому же, в столице наверняка имеются свои лавки.

Несмотря на то, что, по сути, мы находились в спальном районе столицы, дома здесь были высокими и чистыми, в подворотнях не валялся мусор, нищих и попрошаек практически не было видно. Но, как ни странно, стражи я тоже не заметил. Неужели люди здесь настолько доверяют друг другу. Или они просто не мелькают на виду у людей? Вполне возможно, что так и есть.

В стороне от дороги поднимались клубы дыма, черного, иногда с красноватым оттенком. Судя по всему, там и располагались цеха и мастерские. Но даже их шум не мог перекрыть гул на рыночной площади. Впереди образовалась пробка. Какая-то телега стала почти поперек дороги и у нее лопнула ось. Кто-то ругался, кто-то уже подсчитывал потраченное время и убытки. Кто-то звал стражу. Значит, стражники здесь все-таки есть, но только чем они помогут в данной ситуации. Здесь нужно плотников звать.

Я поморщился. Не люблю очереди, да и кто их любит? Телега была нагружена доверху чем-то тяжелым и поднять ее, чтобы попытаться в этой толкучке заменить ось у мужиков не получалось.

— Объехать не получится? — скорее констатировал, чем спросил я, оборачиваясь. Сзади на несколько сотен метров колыхалось людское море. Если начнем разворачивать лошадей, на нашу голову обрушится столько проклятий, что и представить страшно. А ведь до места, где тракт превращался непосредственно в рынок, было уже рукой подать.

Пришлось стоять и ждать, слушая человеческую ругань, охи, вздохи, причитания, проклятия. Энергетики здесь было огромное количество, но, к сожалению, практически вся негативная. Но все же тут были потоки и нити и я рискнул распутать моток.

Не знаю, сколько я провозился, но мои попытки опять увенчались неудачей. У меня не получалось быстро отделить цветные нити одну от другой. Слишком медленно. Слишком кропотливо.

Телегу наконец-то догадались развернуть и поставить к обочине, хотя для этого и потребовалось немало времени. Проходя мимо нее, я украдкой заглянул под плотную ткань, которой был накрыт товар. Неудивительно, что ось лопнула. Телега была с горой нагружена глиной. По-видимому, человек, продающий ее гончарам, все-таки пожадничал.

— Темный, нам ничего не нужно купить? — пробился ко мне голос Киры.

— Тебе что-то нужно?

— Да нет, я так просто спросила, — девушка шла третьей, сразу за мной и Паулем. — Но я же женщина и мне хочется поглазеть на красивые платья.

— Потом поглазеешь, — одернул ее рыцарь. — Сначала дела, да и зачем тебе сейчас платья? Куда ты в них будешь ходить?

— Я же сказала — просто посмотреть! — гордо вскинула подбородок девушка.

— Темный, — рыцарь хлопнул Годрика по крупу, привлекая мое внимание. — Если мы через пару десятков метров свернем направо, попадем в относительно свободные ряды. Осенью спрос на скотину всегда небольшой. Темный? Ты слышишь?

В толпе мелькнули длинные, слегка вьющиеся каштановые волосы.

— Аня?

Девушка повернула голову, волосы колыхнулись, открывая загорелое плечо. Я потянул поводья, Годрик фыркнул и мотнул головой.

— Темный?

— Аня!

Я бросил коня и начал проталкиваться сквозь толпу. Послышались возмущенные крики, кто-то загородил мне дорогу. Я, не глядя, оттолкнул его в сторону. Сзади пробивались мои спутники.

— Извините, он болен, — как сквозь туман донеся до меня голос Киры. — Простите. Извините.

— Аня!!!

Я схватил девушку за руку и резко развернул ее к себе. И замер. Конечно, это была не она. Но… Как похожа. Чуть моложе, чуть ниже, черты лица другие, но как же эта девушка была похожа на мою любимую.

— Молодой человек, — незнакомка смерила меня оценивающим взглядом. — Что вам нужно?

— Извините, — пробормотал я. — Я обознался. Извините.

Девушка пожала плечами, улыбнулась и растворилась в толпе.

Сзади остановились мои друзья. Стальная латная перчатка легла мне на плечо.

— Все в порядке, Темный? — в голосе Пауля не было ни капли раздражения.

— Да, — я обернулся, на ощупь нашел поводья. Вид у меня, должно быть, был сейчас донельзя удрученным и унылым.

Было очень грустно. Хотелось забиться в какой-нибудь темный, теплый угол, завернутся в одеяло или, на худой конец, плащ, свернуться в позу эмбриона и не шевелится несколько дней.

Но вместо этого я повел Годрика дальше, сквозь толпу торгующихся людей. Уже у самого выхода с торговой площади, которую мы пересекали минут сорок, нигде не останавливаясь и практически не толкаясь, я остановился у кондитерской лавки. Нужно было поднять настроение, а поскольку напиться сейчас я не мог, то лучшим средством оставались сладости.

Оставив Годрика на попечение друзей, я вошел в лавку. Столы, шкафы и полки ломились от всевозможных лакомств. Печенья, пирожных, леденцов, конфет, пастилок, булочек было столько, что у меня зарябило в глазах. Но нужно было что-то очень сладкое и долгоиграющее. Набрав два пакета леденцов и пакет засахаренных фруктов, я покинул магазин. Бросив один пакет со сладостями друзьям, я сунул в рот леденец в форме медвежьей головы и взобрался на коня.

— В столицу, — хмуро пробормотал я и дал шпоры.

Рынок остался позади, вместе с рабочими кварталами, в которые мы так и не заглянули. Да и зачем нам было туда ехать? Наш путь лежал в столицу. В библиотеку Кардарана.

Между городом и торговыми кварталами тракт был вымощен крупным булыжником, и копыта коней громко цокали, иногда выбивая подковами искры. Людей было немного, но меня это нисколько не волновало. Я методично сосал леденцы и отправлял в рот кусочки засахаренных фруктов один за другом. Единственное, что привлекло мое внимание, так это яркий столб сиреневого света, бьющий прямо в небо где-то в центре города.

— Что это? — поинтересовался я, указывая на местную достопримечательность.

— Что? А это башня магии, — как всегда небрежно откликнулся Ламберт. — Точнее не сама башня, а магический барьер вокруг нее.

— А спать ночью не мешает?

— А ночью его не видно, — пожал плечами шут.

— Понятно, — я равнодушно скользнул взглядом по барьеру и вновь принялся за леденцы.

Наконец, когда от сладости меня начало мутить, я достал из котомки флягу с водой и надолго к ней приложился. Настроение медленно, со скоростью девяностолетней улитки, ползло вверх. Ну, подумаешь, обознался. В моем состоянии это вполне нормально, в каждой девушке с каштановыми волосами видеть Тень. А может, я схожу с ума?

У ворот дежурила пара стражников, дорогу преграждал шлагбаум. Стражники были застегнуты и подтянуты, и полностью вооружены.

— Предъявите вещи для досмотра, — приказал один из них.

— С чего бы это? — удивился рыцарь. — Король ужесточил меры контроля?

— В столице закрыто несколько кварталов. Карантин. Это все, что вам необходимо знать, — стражник придирчиво оглядел наше вооружение и содержимое котомок. Врал он на счет карантина, по глазам видно было. Но изоляция нескольких кварталов — это серьезно. Что могло заставить короля так поступить?

— Вы не подскажите, как нам проехать к библиотеке? — спросил я, когда досмотр был окончен, а подорожная оплачена.

— Квартал библиотеки рядом с Гильдией Магов, — ответил стражник, — но туда вы не попадете. Он под карантином.

Я скрипнул зубами. Опять все против меня. Ладно, надо разузнать, что там за карантин и провести дезинфекцию.

Поскольку рабочие кварталы были вынесены за городскую черту, то Кардаран сразу встретил нас двух- и трехэтажными особняками, цветочными клумбами и фонтанами на небольших площадях. По мостовой неспеша прогуливались люди, семейные пары с детьми, солидные граждане преклонного возраста, стражники. Последних было особенно много, несмотря на то, что солнце едва подобралось к зениту. Это было абсолютно непохоже на эпидемию. От болезни нельзя оградится закованной в железо стражей. В столице творилось что-то странное и наверняка опасное.

Интересно, каким образом они оцепили сразу несколько кварталов? Поставили цепочку стражников и они держатся за руки никого не пропуская?

Улица, по которой мы двигались, становилась все шире и шире, как и те, что с ней пересекались. В домах стали попадаться лавки и мелкие мастерские, вроде ремонта одежды и заточки ножей и ножниц. Никакого признака карантина не было и в помине, но когда мы подъехали к центру города, нашу четверку ожидал неприятный сюрприз. На одном из перекрестков, следуя указателю, мы свернули налево и, спустя пару кварталов, уткнулись в ворота, сделанные в форме раскрытой книги. От ворот в обе стороны расходилась стена высотой в пару десятков метров, а над стеной висели клубы тумана. Ворота были заперты, и перед ними располагался десяток стражей. Пятеро стояли лицом к нам, а пятеро — к воротам. Создавалось такое впечатление, что они не библиотеку охраняют от вторжения, а город от того, что скрывалось за стенами.

— Стоять, — отдал приказ капитан, едва мы приблизились на полсотни шагов. — В библиотеку никому нет хода.

— Почему? — крикнул я.

— В квартале эпидемия и нам приказано никого не пускать. Поворачивайте.

— Кто отдал такой приказ? — Пауль остановил своего коня рядом с Годриком.

— Все вопросы вы можете задать Архимагу Хаару. Хотя вряд ли он вас примет, — ответил капитан. — Слишком много проблем сейчас свалилось на его голову.

— Где нам его найти? — поинтересовался я.

— В Гильдии, само собой. А теперь уезжайте, иначе я буду вынужден арестовать вас.

Несолоно хлебавши, мы развернули лошадей. Спорить с десятком вооруженных стражников не было никакого желания, да и пользы это нам не принесло бы. У них прямой приказ никого не пускать в библиотеку, а, значит, они никого не пропустят.

— Что же происходит? — задумчиво проговорил Ламберт. — Ладно, секретные залы хранилища всегда были недоступны, но обычно библиотеку никогда не запирали даже ночью.

— А меня больше заинтересовал туман, — сказала Кира. — Нигде тумана нет, а за стенами библиотеки есть. Странно все это.

— Куда уж страннее, — кивнул рыцарь. — Ну что, в башню Гильдии?

— А есть еще варианты? — я поднял голову, выискивая столб фиолетового цвета. Тот горел всего километрах в полутора к северу.

— Можно перекусить, — усмехнулся Ламберт.

— А можно и подождать. Может нас в Гильдии и накормят, — я направил Годрика в сторону башни.

— Размечтался, — буркнул шут, но последовал за мной. Воровка и Пауль промолчали.

Башня Гильдии Магов уходила ввысь на семь этажей. Первый ярус был круглый, каждый последующий расширялся кверху, и в целом башня представляла собой поставленную на верхушку детскую пирамиду. Каждый этаж был выкрашен в определенный цвет, начиная с желтого и заканчивая багровым. Вершину башни украшал янтарного цвета четырехгранный шпиль. Именно из него в небо и бил столб фиолетового цвета. Точнее это был даже не столб. С близкого расстояния можно было заметить, что это были сотни и тысячи маленьких фиолетовых молний, бьющих в небо с огромной частотой.

Башню окружал сад, в котором вперемешку росли как обычные, так и фруктовые деревья. Там и тут сквозь зелень листвы виднелись беседки и лавочки, на некоторых из них сидели молодые люди и о чем-то переговаривались. По тропинкам неспешно прогуливались ученые мужи и вели серьезные научные беседы. Я не вслушивался, но пару раз до моих ушей долетали фразы типа: «…точка статистики магического поля…» и «… восьмое положение трехступенчатого заклинания…».

Завидев нас, ученые мужи моментально сходили на обочину, прерывали свои разговоры и провожали нас удивленными взглядами. Видимо посторонние люди на территории Гильдии Магов появлялись не так часто.

Оставив коней у коновязи, мы по сужающейся кверху лестнице прошли к дверям, ведущим на первый ярус башни. Сразу за дверями начинался холл, в котором стоял письменный стол. За столом сидел молодой парень и перешучивался с парой стражников. Эти были совершенно расслаблены и ни о каком карантине, казалось, слыхом не слыхивали.

Однако, когда я со своими спутниками вошел в холл, они моментально подобрались и настороженно уставились на нас.

— Что угодно господам? — спросил писарь, единственный из всей тройки оставшийся невозмутимым.

— Мне угодно видеть Архимага Хаара, — как можно более дружелюбно ответил я.

Один из стражников фыркнул.

— Я сказал что-то смешное? — я резко обернулся к мужчине.

— Дело в том, что многоуважаемый Архимаг в последнее время очень занят, — отвлек на себя мое внимание юноша. — И сейчас он не принимает просителей. Вы можете оставить запрос и тогда вас поставят в очередь, и…

— Сколько ждать? — перебил его Пауль.

— Месяца три.

Теперь фыркнул второй стражник. Я пропустил этот смешок мимо ушей и повернулся к писарю:

— Передайте Архимагу, что это касается карантина в библиотеке.

— Это ничего не изменит, — пожал плечами юноша. — Он все равно не сможет вас принять.

— Тогда, — я пустил в ход последний козырь. — Скажите Хаару, что его немедленно желает видеть Первый Мастер.

В холле повисла тишина.

— И где же он? — недоверчиво поинтересовался писарь.

— Перед тобой, — уже едва сдерживаясь, процедил я.

Стражники переглянулись и согнулись от хохота. В буквальном смысле.

«Все, они меня достали, — впервые за долгое время подал голос Невеар. — Согни указательный палец на левой руке».

Я послушно выполнил требование некроманта, и в тот же миг стражникам стало не до смеха. Разогнуться они уже не могли. Оба сразу прекратили смеяться и с кряхтением и сопением пытались принять вертикальное положение, но это им не удавалось. Два здоровых мужчины в позе буквы «Г» в холле башни Гильдии Магов выглядели довольно забавно, и я бы с удовольствием понаблюдал за их унижением, но время было дорого.

— Нужны еще доказательства? — я наклонился к одному из мужчин и участливо похлопал его по плечу. Затем повернулся к писарю и рявкнул: — Архимага сюда! Немедленно!

— Д-да, господин, — пролепетал юноша и вскочил со своего места, но его опередили.

— Карл, что за шум? — по холлу пронеся мягкий баритон, который тут же исказился ноткой изумления: — Сим, Тим! Что за позы!

Хлопнула невидимая дверь и из-за поворота в зал вошел Архимаг Хаар. Думая о сильнейшем маге королевства я почему-то представлял себе старика с седыми длинными волосами, остроконечной шляпе с широкими полями, седой бородой до пояса, наряженного в свободную мантию до пят и с посохом в руках. В моем представлении Архимаг должен был быть похожим на Мерлина, но Хаар был его полной противоположностью.

Архимаг был молод, на вид не старше тридцати лет, каштановые волосы были коротко пострижены. Правый глаз пересекал старый, давно заросший шрам, но он абсолютно не мешал мужчине видеть. Скорее наоборот. Наложенное на шрам заклинание позволяло увеличить зоркость в несколько раз. Вместо посоха Архимаг сжимал в руках небольшой жезл, сделанный из обычной дубовой ветви. С краев жезл охватывали два золотистых кольца; из-под одного из них пробивался живой зеленый листик. От Мерлина на мужчине был лишь свободный балахон с капюшоном темно-зеленого цвета.

— Что здесь происходит? — холодно повторил свой вопрос Хаар, моментально оценив ситуацию.

— К господину Архимагу господин Первый Мастер, с визитом, — прошептал Карл и сам пришел в ужас от того, что сказал. Сим и Тим продолжали кряхтеть у стены.

Я разогнул палец, и стражники наконец-то выпрямились, тяжело дыша.

— Очень интересно, — мужчина приподнял бровь. — И кто из вас Первый Мастер?

— Наверное, я, — буркнула Кира из-за моей спины.

— Шутки неуместны, леди, — Хаар был собран и сосредоточен. — Хорошо, я уделю вам пару минут и то лишь потому, что ваше появление было весьма эффектным. Следуйте за мной.

Он еще раз оглядел нашу компанию, и взгляд его встретился с моим. Было такое ощущение, что меня двинули бейсбольной битой между глаз. Я почти увидел искры. Но, похоже, и Архимаг испытал похожие ощущения.

— Вот как, — проморгавшись протянул он. — Уже интереснее. Карл, графин вина и закуски в мой кабинет. Живо.

— Но, господин Архимаг, — побледнел юноша, — совет по поводу эпидемии вот-вот начнется. Высшие чины и маги города уже собрались в главном зале третьего этажа. Что им передать?

— Передай им пламенный привет, — неожиданно зло ощерился Архимаг. — Графин вина и закуски, я сказал.

— Слушаю, господин. — Писца как ветром сдуло.

Хаар кивком указал нам следовать за ним. Кабинет Архимага находился на пятом ярусе и, поднимаясь на него по длинным лестницам, я не переставлял удивляться царившему в башне однообразию. Все те же длинные коридоры, высокие двустворчатые двери, доспехи и статуи стоящие у стен. Еще большее неудобство доставляло то, что каждая лестница наверх находилась в противоположном конце коридора, который и так закручивался кольцом.

Несколько раз нам встречались наголо бритые юноши в длинных мантиях, которые почтительно склонялись перед Архимагом. Тот отвечал на приветствие небрежным кивком головы. Третий этаж Хаар практически пробежал на цыпочках, постоянно воровато оглядываясь. Видимо собрание его нисколько не привлекало.

На пятом этаже Архимаг отпер первую дверь большим тяжелым ключом и распахнул ее перед нами. Мы переглянулись и вошли внутрь. Кабинет был довольно велик, но без окон и это удивляло. У дальней стены стоял тяжелый стол с кучей ящиков, заваленный бумагами. На полу лежал побитый молью ковер, у правой стены стоял большой книжный шкаф, у левой — несколько стульев. Комната чем-то напомнила мне кабинет какого-нибудь следователя по особо важным делам.

Сразу за нами в обитель Архимага просочился Карл с подносом, на котором стоял графин вина, пять бокалов и какие-то тарелочки. Замерев на пороге, он огляделся по сторонам, явно не зная, куда пристроить сие добро — свободного места, кроме пола, в комнате не было.

Хаар небрежно смахнул со стола бумаги прямо на пол, и писарь тотчас поставил на освободившееся место поднос. Поклонившись, он быстро покинул кабинет, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Хаар налил себе в бокал вина, сел в кресло и жадно выпил половину бокала. Затем он налил вина нам и опять же кивком указал на стоящие у стены стулья. Мы послушно сели, я пригубил рубиновый напиток, но больше из вежливости.

— Итак, — Архимаг обвел нас взглядом. — Зачем пожаловали, господа?

— Нам нужно попасть в библиотеку, — ответил я. — А точнее, мне нужны записи, касающиеся того, где сейчас находится оружие Первого Мастера.

— Это документы секретной секции и к ним нет доступа, — усмехнулся хозяин кабинета. — К тому же, сейчас в библиотеку все равно не попасть.

— Потому что ты закрыл ворота и поставил стражников?

— Потому что там смертельно опасно, — отрезал Архимаг.

Я медленно расстегнул рубаху. В полумраке кабинета засветились черные нити паутины. Интересно, откуда в этой комнате без окон свет?

— Я — Первый Мастер! — жестко проговаривая каждое слово, сказал я. — И мне необходимы эти документы.

— Я верю, — ухмыльнулся Хаар. — Но ты слушаешь невнимательно. В квартале библиотеки сейчас творится такое, что волосы на голове шевелятся. Буквально в одночасье там все заволокло туманом, и люди в нем пропадают бесследно. То, что живет в тумане, никому не оставляет шансов.

— Возможно, мы сможем вам помочь, — подал голос Ламберт.

— Сомневаюсь. Лучшие маги столицы ничего не смогли с этим сделать.

— Видящий вернулся в Вельтеррон, и без оружия из черного серебра мне его не остановить!

— И это я тоже знаю, — вздохнул Хаар. — Ведь это после его посещения в библиотеке начались эти странности.

— И вы его не остановили? — изумился я.

Приоткрылась дверь и в кабинет заглянул полный мужчина с аккуратной бородкой. Больше я ничего разглядеть не успел, поскольку Архимаг шевельнул жезлом и дверь резко захлопнулась. Послышался звук удара и стон.

— Не успели, — как ни в чем не бывало ответил Хаар на мой вопрос. — Библиотекари слишком поздно поняли, кто именно побывал в их квартале. Уже когда туман накрыл библиотеку, оттуда вырвался лишь один служащий. Все остальные сгинули.

— С ним можно поговорить? — поинтересовался я.

— Он был весь изранен и умер буквально через час.

— Ну, это не проблема, — побормотал я. — Что он успел рассказать?

— Значит, я не ошибся, — вновь ухмыльнулся главный маг страны. — Ты некромант. Никогда не сталкивался с такими, как ты. Что он мог рассказать? Пришел в библиотеку лысый человек в балахоне, разбил посреди квартала колбу с серым веществом внутри и ушел.

— Зараза, — я заскрежетал зубами. — Он знал, что я приду за документами. Но не попытался их уничтожить, а просто закрыл к ним доступ. Словно издевается и постоянно опережает меня на шаг. Пусти меня в библиотеку, Хаар! Это важно. Очень важно. Моя девушка…

— Девушка? — перебил меня Архимаг. — Так значит, все из-за девушки? Из-за девушки я должен распахнуть ворота и подвергнуть опасности весь город?

— Ты не понимаешь!!! Я все равно уничтожу Видящего! Освобожу от него ваш мир!!! Дай мне хотя бы попытаться достать документы. Пожалуйста.

Я повторил практически тоже самое, что говорил Кире. Скольких еще людей мне придется убеждать в этом мире?

Архимаг внимательно посмотрел на меня.

— Нет, — сказал он наконец. — Сожалею, но я не могу так рисковать.

— Смотри, куда ногу ставишь! — ругнулся снизу Ламберт. — Тяжелый, как каменный гигант.

— Извини, — я балансировал на плечах шута, стараясь при этом не уронить воровку.

— Тише вы, — зашипела Кира. — Сейчас сбежится стража, Архимаг потом нас в подземелье точно запрет.

Пирамида из четырех человек балансировала на крыше дома, ближе всех располагавшегося к стене библиотеки. Стемнело час назад, и мы с Кирой надеялись смотаться за документами и вернуться до полуночи. Хотя их еще предстояло найти. Шут и рыцарь тоже собирались пойти с нами, но я их отговорил. Вчетвером мы создали бы много шума, а воровка идеально подходила для задуманной операции. К тому же, если придется взламывать замки, ее навыки будут неоценимыми. А я был уверен, что без взлома не обойдется.

Мы расположились в небольшом трактире на окраине города и, оставив там лошадей и вещи, отправились на разведку. Кира несколько раз обошла квартал библиотеки, определяя наиболее удобное место, чтобы перелезть через стену. Наконец она выбрала дом, стоящий практически напротив ворот, но с противоположной стороны квартала. Единственным его недостатком было то, что он был намного ниже, чем стена, но стоял к ней вплотную.

И вот наша четверка опасно балансировала на скользкой черепице. Хуже всего приходилось Паулю, который держал на себе нас троих. Но вот Кира наконец-то дотянулась до края стены, подтянулась и растворилась в тумане. Через минуту со стены свесилась веревка. Я ухватился за нее и, скользя сапогами по влажной стене, поднялся на стену.

Туман тут же обнял меня, окутал сырым холодным одеялом. Я невольно передернул плечами. Слева возникла Кира, схватила меня за руку и потянула за собой. Я послушно пошел следом. Девушка довела меня до края стены и, сложив руки на груди крест на крест, прыгнула вниз. Я последовал ее примеру и тоже прыгнул. Приземлился на кучу брошенных книг, и тотчас девичья ладошка зажала мне рот.

— Тихо, — шепнула Кира. — Слушай.

Я послушно кивнул и прислушался. Шлеп-шлеп-шлеп, чавк-чавк-чавк. Как будто босые подошвы прошлепали по лужам. Секунда тишины. Шлеп-шлеп-шлеп, чавк-чавк-чавк. Здесь, внизу туман был не такой плотный, и видимость до двадцати метров была вполне приемлемой, но в поле зрения никто не попадал. И все же слышно было очень хорошо. Шлеп-шлеп-шлеп, чавк-чавк-чавк.

Звуки стихли. Мы с Кирой наконец-то выпрямились и соскользнули с книг на землю. Интересно, кто их здесь сложил? Как будто специально для того, чтобы мы спрыгнули со стены.

— Куда нам? — спросила девушка.

— Откуда я знаю? — изумился я. — Я же здесь ни разу не был. Где у них тайная секция?

— Наверное, где-то в центре. Пошли. Только тихо и осторожно.

Воровка медленно двинулась вперед. Я последовал за ней.

Весь квартал библиотеки напоминал собой огромное книжное хранилище. Дома стояли на одинаковом расстоянии друг от друга, как книжные стеллажи. Их параллельные ряды шли от ворот и до задней стены квартала, так что сверху библиотека должна была напоминать гигантскую шахматную доску, но которой клетки были пустым пространством, а дома линиями, их разделяющими.

Шлеп-шлеп-шлеп, чавк-чавк-чавк. С разных сторон. То ближе, то дальше. По очереди и одновременно. Шлеп-шлеп-шлеп, чавк-чавк-чавк.

«Есть предположения, что это?» — поинтересовался я у Невеара.

«Что-то очень плохое и опасное», — как всегда саркастически отозвался некромант.

«А поконкретнее?»

«Без понятия», — признался король-призрак. — «Туман не только ухудшает видимость. Он наведенный и создан, чтобы скрывать любые магические колебания. Ты бы сам это давно понял, если бы научился управлять нитями».

«Я стараюсь», — терпеть не могу оправдываться.

«Плохо стараешься. Или наоборот, слишком хорошо».

Шлеп-шлеп-шлеп, чавк-чавк-чавк. Этот звук раздражал и пугал одновременно. Мы с Кирой невольно жались ближе друг к другу, до боли в глазах всматриваясь в туман. Шлеп-шлеп-шлеп, чавк-чавк-чавк.

Мы так старались рассмотреть, что-то в тумане, что совсем забыли о том, что у нас под носом. Поэтому, когда я обо что-то споткнулся, мне стоило больших трудов не выругаться в голос. А когда я разглядел то, обо что споткнулся, то попятился назад. Кире вообще пришлось отвернуться и сдерживать рвотные позывы.

На дороге валялось обглоданное до костей человеческое тело. Одно только тело, без рук, ног и головы. Туловище было растерзано, на костях висели ошметки мяса, и виднелись следы острых зубов. А ведь этот человек пролежал здесь уже месяц. Но плоть еще даже не начала гнить. В этом месте замерло время? Или тот, кто прячется в тумане, шлепает и чавкает, согнал всех людей в какую-нибудь комнату и убивает по одному? Выпускает на улицу и охотится при видимости в двадцать шагов.

Шлеп-шлеп-шлеп, чавк-чавк-чавк.

— Темный, мне страшно, — прошептала Кира.

Я нашел ее ладонь и сжал в своей. Потной и липкой. Мне самому было жутко и эти звуки в тумане раздражали еще больше, чем треск радио в «Сайлент Хилл». Я не знал, с чем столкнулся, не имел понятия, как с этим сражаться. Мне уже было абсолютно ясно, что не в моих силах развеять заклинание, наложенное Видящим. Теперь я думал лишь о том, как бы живым убраться из библиотеки.

Но мы уже были внутри и уйти, не попытавшись достать записи о Первом Мастере, я себе позволить не мог. Шлеп-шлеп-шлеп, чавк-чавк-чавк.

Кости и части тел стали попадаться все чаще. Похоже, мы приближались к логову монстра. Или монстров?

— Направо, — сиплым от волнения голосом проговорила Кира.

Мы свернули направо, между рядами одинаковых домов-стеллажей. Как воровка умудрялась ориентироваться в этом тумане, я не представлял. Никаких ориентиров, указателей, надписей на стенах. Но девушка вела меня, и я полностью полагался на ее интуицию. Шлеп-шлеп-шлеп, чавк-чавк-чавк.

— Как ты здесь ориентируешься? — тихо поинтересовался я, и от звука моего голоса девушка вздрогнула.

— Я считала дома от самой стены, — призналась она. — Этот ряд центральный. Самые важные документы хранятся в одном из этих домов.

— Что значит в одном из этих? Здесь их с десяток, не меньше! Нам что, придется обыскать все?

— Ну, может и не все. Может нам повезет.

Такой ответ меня не слишком удовлетворил, но ничего другого не оставалось. Шлеп-шлеп-шлеп, чавк-чавк-чавк. Мы по-прежнему не видели, что за существо издает эти звуки. Запах крови и серебристая дымка смерти стали такими плотными, что мне едва не приходилось протискиваться сквозь них. Шлеп-шлеп-шлеп, чавк-чавк-чавк. На этот раз совсем близко от нас.

Я толкнул Киру в ближайшую открытую дверь и скользнул следом, вжался в стену, зажав девушке рот ладонью. В щель между дверью и стеной был виден небольшой кусочек улицы. Шлеп-шлеп-шлеп, чавк-чавк-чавк. На том месте, где мы только что стояли, замерло уродливое, словно собранное из разных частей, существо. Его короткие, но массивные ножки оканчивались лягушачьими ластами. На худом, кожа да кости, теле выступали ярко-голубые жилы. Руки были длинными, ниже колен и с пяти пальцев свисали гибкие, как ивовые прутики, когти. Они не выглядели особо опасными, но когда существо провело ими по земле на брусчатке осталось пять глубоких борозд. Я сглотнул и перевел взгляд на голову монстра. Она тоже чем-то напоминала лягушачью. Приплюснутая сверху, растянутая в стороны она походила на буханку хлеба. Пара маленьких глазок располагалась на самой ее верхушке, под ними торчал длинный индюшиный клюв. Мне показалось, что рта у монстра нет вообще, но тут рот открылся и я ужаснулся во второй раз. Широкая пасть распахнулась почти на девяносто градусов, и в ней блеснули два ряда острых, похожих на зубья пилы, металлических зубов.

Это был идеальный вариант туманного охотника, созданный жуткой фантазией жреца Драгора, чтобы внушать ужас в самых бесстрашных воинов и самых искусных магов. Пасть туманника захлопнулась. Чавк-чавк-чавк. Он сделал пару шагов, словно разбегаясь, а затем оттолкнулся руками и ногами от земли высоко подпрыгнул и исчез из поля зрения. Шлеп-шлеп-шлеп. Чавк-чавк-чавк.

Что-то промычала Кира, и я поспешно разжал руку. Девушка глубоко вздохнула и покачала головой.

— Знала бы, что здесь такое, никогда бы не полезла в эту библиотеку.

— Я с собой никого не звал, — усмехнулся я. — Идем. Чем быстрее мы найдем то, что ищем, тем быстрее выберемся из этого жуткого места.

Обыск первого здания не принес никаких результатов. Никаких тайников, скрытых механизмов и секретных дверей не было. Как и во втором. Как и в третьем. Света катастрофически не хватало, но найденные в библиотеке факела и свечи немного исправили дело. Правда, при выходе на улицу их все равно приходилось гасить.

Перебежки между домами-стеллажами стали еще опаснее. Туманники кружили в этом квартале с пугающей частотой и шлепанье и чавканье практически не смолкало. Если считать, что каждый туманник попадался в поле нашего зрения лишь единожды, то их набралось никак не меньше трех десятков. Однако в здания монстры не проникали, и там у нас создавалась хоть какая-то иллюзия безопасности.

Наконец, в четвертом по счету доме нам улыбнулась удача. Сначала все было как обычно. Книжные стеллажи, брошенные в спешке вещи, читальные залы, формуляры. Части тел. Кира уже перестала вздрагивать каждый раз при виде оторванной руки, но лицо ее было серо-зеленого цвета. Мужества девушке было не занимать. Вряд ли хоть одна моя знакомая с далекой Земли, смогла бы так вот ходить по кишащему монстрами городу.

Проверив три этажа библиотеки, мы спустились в подвал и тут же услышали негромкий стон. Подсвечивая себе факелом, я осторожно двинулся по мрачному коридору. Расположенные слева и справа двери и решетки придавали подвалу сходство с темницей. Стоны становились все громче и, наконец, я увидел того, кто их издавал.

В камере, за стальной кованой решеткой, в грязи, вони и блевотине сидели восемь человек. Один из них глухо стонал, держась за рваную рану на правом бедре. Среди пленников были только мужчины. Четверо сидели у одной стены, трое вместе с раненным у другой, а в самый дальний угол забился парень в глубоко надвинутом на голову капюшоне.

— Кто здесь? — забеспокоился седовласый мужчина, сидящий у самой решетки, прикрывая глаза от света. — Люди? Хвала богам. Неужели Хаар снял заклятие и туманников больше нет?

— К сожалению не все так просто, — я покачал головой. — Нас здесь всего двое и туманники никуда не пропали. Кто вы такие?

— Мы библиотекари, — ответил седовласый. — Он запер нас здесь.

— Он?

— Мы назвали его Тюремщик. Туманники служат ему и боятся его. Он само воплощение ужаса.

— И вы сидите здесь уже месяц? Без еды?

Старик горько усмехнулся, зато раненный буквально взвыл от страха.

— Два раза в неделю он приходит и забирает одного из нас. Выпускает на улицу, давая возможность убежать. А потом приносит нам то, что от них остается.

Парень затрясся и завыл. Кира отвернулась и наконец-то избавилась от содержимого своего желудка.

«Как во времена моей молодости, — заговорщицки шепнул Невеар. — Когда я убивал детей на глазах у родителей, а потом заставлял их есть останки».

— Не мне вас судить, — проговорил я. — Да и нет на это времени. Если вы библиотекари, то должны знать, где находятся записи о Первом Мастере. В частности, где хранится его оружие и кольчуга.

— Это секретная информация, — удивленно поднял бровь старик. — Откуда вам о ней известно?

— Нас послал Архимаг, — убедительно соврал я. — Видящий вновь вернулся в Вельтеррон и чтобы с ним справится нужны эти бумаги.

— Но этого недостаточно, — покачал головой библиотекарь. — Только сам Первый Мастер может воспользоваться своими вещами.

Я вздохнул и начал расстегивать рубаху. Похоже, мне до конца придется играть эту роль.

— Пройдете дальше по коридору, вторая от конца дверь налево. Там будет лестница, — внезапно заговорил парень в капюшоне. — Спуститесь по ней на три этажа. Прямо по коридору. Третья дверь направо. Второй стеллаж у правой стены, восьмая полка.

— Спасибо, — удивленно проговорил я.

— За что? — не меньше меня изумился старик. — Я ведь ничего не сказал.

— Ваш помощник сказал.

— Какой помощник? — глаза старика полезли из орбит.

— Вон в углу…, - я посмотрел в угол камеры и оторопел. В тени никого не было. Лишь легкий запах серы витал в камере.

— Виссенд, зараза, — прорычал я. — В любом случае, спасибо, старик. Держитесь. Архимаг делает все, чтобы снять заклятие с библиотеки и спасти вас.

Раненный забился на полу и завыл еще сильнее.

— Да заткнись ты, — не выдержал один из мужиков и пнул своего коллегу в ребра. Тот свернулся на полу калачиком и тихонько заскулил.

— Кира, пойдем, — я обернулся. Лицо девушки утратило зеленоватый оттенок и стало совсем серым.

— Мы должны помочь этим людям, — голос девушки стал совсем пустым, как и глаза. Я подумал о том, что нужно было брать с собой Ламберта. Шут по крайней мере никогда не терзался муками совести.

— Каким образом ты собираешься им помочь? — поинтересовался я.

— Мы должны вывести их отсюда.

— Нет, — я покачал головой. — Не должны.

— Это же люди, Темный!

— Я заметил. Но такой толпой мы все равно не сможем выбраться. Туманники покромсают нас в мгновение ока. Тем более этот раненный парень все равно не сможет идти сам. Будет тормозить всех нас.

— Я не могу их бросить. Потому что я знаю, что значит быть брошенной.

— Хочешь узнать, что значит быть мертвой? Давай, Кира, идем. Нужно спешить.

Я осекся. Где-то очень далеко, на пороге слышимости раздался знакомый до ужаса звук. Шлеп-шлеп-шлеп, чавк-чавк-чавк. Туманники были в здании и, судя по всему, двигались в нашу сторону.

— Кира, бежим. Скорее!

Наконец-то воровка послушалась и быстро последовала за мной. Сколько еще раз мне придется ее убеждать, что хорошо и правильно не всегда одно и тоже.

Шлеп-шлеп-шлеп, чавк-чавк-чавк. Монстры приближались, и я перешел на бег. Вторая дверь с конца налево. Захлопнуть. Задвинуть засов. Короткий коридор. Лестница. Три этажа вниз. Захлопнуть, захлопнуть дверь. Шлеп-шлеп-шлеп, чавк-чавк-чавк. Несмотря на закрытые двери, звуки, а вместе с ними и туманники приближались. Прямо по коридору. Третья дверь направо. Второй стеллаж. Стоп.

— Что-то не так, — Кира подошла к шкафу и внимательно его осмотрела. — А. Поняла. На восьмой полке нет пыли. Везде она лежит густым слоем, а здесь ее словно стряхнули.

Я подошел поближе и разглядел в пыли на свитках пергамента отпечатки пальцев. Тот, кто смотрел документы, не заботился о конспирации. Кто-то из библиотекарей? Вряд ли. Видящий? Но ведь он не заходил в здания. Виссенд? Ему-то это зачем? Пресловутый Тюремщик? Вот это уже ближе к истине.

Всего свитков было три. На всех трех печати были сорваны. Я усмехнулся, взял один из них и развернул. Пробежал глазами по строчкам.

«… король Ричард Неуклюжий не мог более быть уверенным в сохранности кольчуги и отправил ее с тремя сотнями солдат через Топи Вирма…». Строчка обрывалась, буквы были наполовину стерты, а ниже в трех рядках проступало «из бол. т… не в…ну. ся ни один со…т».

Значит, из топей не вернулся ни один солдат. Очень интересно. Куда же тогда делась кольчуга? Утонула в болоте?

Шлеп-шлеп-шлеп, чавк-чавк-чавк. Черт. Это уже начинает надоедать. Сунув все три свитка в сумку, я осторожно приоткрыл дверь. Никого. Только далекое шлепанье где-то за поворотом коридора.

Ступая на цыпочках, я двинулся к лестнице. Кира неслышно скользила следом. Ей, в отличие от меня не приходилось прилагать массу усилий, чтобы быть бесшумной. Туманников не было. И внезапно я понял, что никаких звуков тоже не было. Они ушли? Или затаились?

Я открыл дверь, ведущую на лестницу, и встретился взглядом с воплощением ужаса. Стоящий передо мной Тюремщик без сомнения был человеком. В очень далеком прошлом. Сейчас же на человека он походил лишь наличием четырех конечностей. Ноги его были одеты в кожаные штаны, на носках ботинок сверкали острые шипы. Прямо на голое тело его была надета кольчужная безрукавка, поверх которой был накинут плащ. Кисти рук были защищены латными перчатками. Голову украшал рогатый шлем. Хотя нет. Это в шлеме были прорези, чтобы его можно было надеть на рогатую голову. На поясе висел широкий длинный меч без ножен.

От мощной фигуры веяло холодом и страхом, хотя глаза в прорези забрала горели огнем.

Я попытался захлопнуть дверь, но не успел. Тюремщик взмахнул рукой в латной перчатке, и я полетел в другой конец коридора. В грудную клетку словно ударили кузнечным молотом. Монстр глухо расхохотался и шагнул вперед. Кое-как отлипнув от стены, я огляделся. С одной стороны коридора начали появляться Туманники. Лестницу перекрывал Тюремщик, и я понятия не имел, как его можно было сдвинуть с места. Вряд ли мои магические навыки здесь пригодятся. Чтобы убить уже мертвое нужно либо разорвать заклинание, которое его держит, либо убить того, кто это заклинание создал. Либо разрубить Тюремщика на куски. Ничего из этого я сейчас сделать не мог.

Тем более расчленить монстра. Он был сильнее. Намного сильнее меня.

«Беги, олух!» — заорал Невеар, и я побежал, увлекая за собой Киру. Девушка была молчалива, но и мне разговаривать не сильно хотелось. Здесь должна быть еще одна лестница. Просто обязана быть!

И лестницу мы нашли. Правда это была кованая лестница, уходящая вертикально вверх. Шлеп-шлеп-шлеп, чавк-чавк-чавк и смех Тюремщика летели нам в спину и я, не задумываясь, буквально взлетел по ней наверх. Навалился на люк, рванул его раз, другой. С третьего раза металлический круг поддался, и я выбрался на улицу. Помог вылезти воровке. Поставил крышку на место, и лишь потом огляделся. Не повезло. Мы по-прежнему были на территории библиотеки, и с четырех сторон уже доносились шлепки и чавканье.

— Куда бежим? — поинтересовался я, лихорадочно думая, что можно предпринять в этой ситуации.

— Налево и все время прямо. Мы там спускались.

— А как будем подниматься?

— Я оставила веревку. Скажи честно, у нас есть шанс выйти живыми?

— Приготовься бежать, — вместо ответа сказал я, разворачиваясь влево. — На счет три. Раз.

Первые Туманники появились в поле зрения. Они двигались медленно, но явно готовились к своим смертоносным прыжкам.

— Два.

До первых монстров осталось не больше десятка метров.

— Три, — скомандовал я, когда первые монстры взвились в воздух.

Мы побежали, и одновременно я швырнул вперед Волну Праха. Туманники рассыпались трухой, а те, что случайно столкнулись друг с другом в воздухе, разразились возмущенными воплями.

— Темный, слева! — вскрикнула Кира. Я резко обернулся и взмахнул правой рукой. Молот Забвения на мгновение вспыхнул в руке, сметая трех прыгнувших Туманников. Но вместе с тем из сумки вылетел один из свитков и упал на брусчатку. Я не успел вовремя среагировать, а когда обернулся, то увидел такую толпу монстров, что возвращаться мне перехотелось. Через мгновение свиток скрыла волна Туманников, и мы побежали дальше. Еще дважды мне приходилось отбиваться от чрезмерно ретивых чудовищ, но вот стена неожиданно возникла из тумана и мы благополучно вскарабкались по веревке наверх. Когда мы уже перевалились через край стены, снизу раздался леденящий душу хохот. Я посмотрел вниз.

Тюремщик стоял, запрокинув голову, и смотрел на меня. В правой руке он сжимал утерянный свиток. Я досадливо плюнул в него, но промахнулся. Монстр расхохотался снова и, развернувшись, скрылся в тумане. Я вздохнул и соскользнул со стены на крышу дома. Кира была уже там, в объятиях Пауля. Едва мои ноги коснулись черепицы, я без сил опустился на крышу.

— Ну как, удачно? — подошел ко мне Ламберт.

— Скорее да, чем нет, ответил я, — поднимая голову.

Шут лихорадочно отшатнулся от меня, словно увидел призрака.

— Что? — спросил я, поднимаясь.

— Твои глаза, Темный…

— Что — мои глаза?

— Они зеленые…

Когда мы добрались до трактира, и я посмотрел в зеркало, то чрезвычайно удивился. Глаза действительно были зелеными. Нет, зрачки не изменили свой цвет, но все глазное яблоко словно горело призрачным зеленым пламенем.

«Невеар, что это?» — поинтересовался я.

«Так сказать побочный эффект использования некротических заклинаний. Ты пропускаешь через свое тело колоссальный поток энергии, и ее остатки задерживаются в организме. Не волнуйся, через пару часов пройдет. Зато как эффектно выглядит».

Да уж. Эффектней некуда. Теперь нечего и думать о том, чтобы покинуть город до утра. Стража нас возьмет сразу и не задумываясь. Лучше потерять пять часов в трактире, чем несколько дней в тюрьме.

Подойдя к столу, я вытряхнул из сумки свитки. Надежда, что в библиотеке выпал свиток с упоминаниями о топях не оправдалась. Вот он, лежит здесь. Из топей не вернулся ни один солдат из трех сотен. Это произошло шестьсот лет назад, так стоит ли опасаться, что то, что погубило солдат короля Ричарда живо до сих пор?

Отложив пергамент в сторону, я взял второй свиток.«…секиру же Первого Мастера Арк Сильный отдал своему другу, королю эльфов Миграэлю, владыке Зеленого Леса. Но после предательства в королевской семье о судьбе оружия более…».

Я в ярости швырнул свиток о стену. Напрасно, все напрасно! Ничего конкретного в свитках сказано не было. Там шли-шли и не дошли. Здесь дошли, но что было потом, никто не знает. О конкретном местоположении секиры и кольчуги ничего не сказано.

— Темный, че шумишь? — в комнату зашел Ламберт.

— Вот, почитай, — я подобрал с пола свиток и протянул шуту.

Ламберт быстро пробежал по нему глазами и нахмурился.

— И что же делать? — растерянно спросил он.

— Не знаю. Придется начать поиски оттуда, где оружие видели в последний раз. Шестьсот лет назад, — я горько усмехнулся. — Думаю, начать лучше с Топей?

— Топи Вирма в десяти днях пути на запад. Зеленый лес в пятнадцати днях на северо-западе. Решай сам.

— Мы пойдем в Топи, — решил я. — Поднимай нашу парочку. Светает.

 

Глава четвертая. Топи

Пятый или шестой день подряд мне снилась Аня, сгорающая в призрачном пламени. Пятый или шестой день подряд я просыпался в слезах, но, слава богу, этого никто не замечал, потому что вот уже пятый или шестой день подряд шел дождь. Он то лил, как из ведра, так, что дорога размокала за пару минут и дальше вытянутой вперед руки ничего нельзя было разглядеть, то висел в воздухе мелкой моросью, проникая под плащи и рубахи. Торговец в последнем селении клялся, что плащи не промокнут никогда и почти не соврал. Они отлично держали воду три дня, но потом, без просушки, все же проиграли схватку со стихией. Приходилось часто останавливаться, делать навесы, разводить костер из сырых дров и хоть как-то сушить одежду. В остальное время грелись вином, и тут уже обещание самому себе не пить утонуло в грязной дождевой воде.

Последняя жилая деревня встретилась нам три дня назад. Ближе к топям селиться никто не решался. А кто решался, тот потом бежал в ужасе и спешке, бросая все что успел нажить. А некоторые не успевали бежать. О чем красноречиво свидетельствовали две давно заброшенные деревни, от которых не осталось практически ничего, кроме просевших, обвалившихся домов и колодезных срубов.

— Жутковато, — поежился Ламберт, когда вторая опустевшая деревня осталась позади. — Такое ощущение, что за нами кто-то наблюдает.

— Причем уже довольно давно, — кивнул рыцарь. — Кто-то сопровождает нас от первой деревни, но я ничего не заметил. Ни звука, ни шороха. Даже ночью я ничего не расслышал.

— Кира, а ты ничего не заметила? — я обернулся к воровке.

— Ничего, — девушка поджала губы. — Я не видела никаких следов чьего-то присутствия.

После нашего возвращения из библиотеки лицо у Киры было то цвета мостовой, то молодой весенней травки. Девушка практически ничего не ела и почти не разговаривала. Но на каждом вечернем привале она исчезала с луком в руках и возвращалась, мокрая, как мышь, но с добычей в руках. Один раз Паулю даже пришлось ходить с девушкой и тащить на себе двадцатикилограммового дикого поросенка. Стрела воровки вошла зверю точно в ухо, хотя я не мог понять, каким образом она умудряется целиться в темноте.

— До топей осталось совсем немного, — шут поглубже натянул капюшон, но капля все же сорвалась с козырька и щелкнула Ламберта по носу. — Как ты собираешься искать кольчугу?

— Понятия не имею, — признался я. — Но три сотни солдат не могли сгинуть бесследно.

— Больше полутысячи лет прошло, — заметил Ламберт.

— Да, — я усмехнулся. — Но думаю, что если они все утонули, то их тела могли и сохраниться под слоем торфа. Вот их-то мы и спросим.

«Взрослеешь, мальчишка», — одобрительно хмыкнул Невеар. Я оставил его комплимент без ответа.

— Кажется, впереди еще одна деревня, — сказал ехавший впереди Пауль. — Вернее то, что от нее осталось.

— Возможно, имеет смысл в ней и остановится? — тучи с небес никуда не собирались исчезать, и темнело сейчас чрезвычайно быстро.

— Как скажешь, — рыцарь пожал плечами. — Это действительно неплохая идея. Хоть переночуем под крышей.

— Если найдем целую, — не удержался от подколки Ламберт.

Мы медленно въезжали в заброшенную деревню. Лошади нехотя переставляли копытами. У околицы Годрик даже замотал головой, отказываясь пересекать границу, но потом все же перешагнул преграждающее дорогу гнилое бревно. Интересно, откуда оно взялось на самой дороге, если на обочине деревья не растут, а люди не забредали сюда уже несколько сотен лет.

— Что-то здесь не сходится, — пробормотал Ламберт. — Насколько мне известно, здесь не должно быть третьей деревни.

— Я подумала об этом же, — кивнула Кира. — К тому же не похоже, что эта деревня давно заброшена. Пять, максимум десять лет.

Протяжно заскрипела покосившаяся ставня. Мы резко обернулись на звук, но это оказался всего лишь ветер. Внезапно Кира отклонилась назад и выпустила стрелу чуть левее колодезного сруба. Я даже не успел заметить, когда в ее руках оказался лук.

Девушка слезла с коня и спокойно подошла к дереву, в котором торчала оперенная стрела.

— Надо же, показалось, — губы Киры искривила жуткая усмешка.

Выдернув стрелу, воровка вернулась в седло, и мы продолжили медленно двигаться по размытой дождями дороге. Деревня действительно была покинута относительно недавно. Дома хоть и покосившиеся, и с протекшими крышами, все же еще были довольно крепкими. Кое-где сохранились остатки покосившихся заборов, а колодезные срубы всего лишь покрылись мхом. Близость болота тоже сказывалась. В воздухе кружила мелкая мошкара, во многих дворах и у обочины дороги в затхлых, глубоких лужах росла осока. Конь Пауля потянулся к ней губами, но брезгливо фыркнул и отвернул морду.

Рыцарь удивленно приподнял бровь, но ничего не сказал. Я тоже молчал. Несмотря на смутное чувство тревоги, которому я привык доверять, сейчас мне казалось, что волноваться не о чем. Серебристой дымки смерти не ощущалось, а значит и опасность в этой деревне нам вряд ли грозит.

— Может, уже остановимся? — спросил я, указывая на довольно крепкий дом, рядом с которым находился сарай и сеновал.

— Почему бы и нет, — шут повернул лошадь к выбранному мной дому. — Надеюсь, там есть печка.

Печка в доме была, а в сарае нашлись хоть и сыроватые, но вполне пригодные для растопки дрова. На сеновале, как ни странно нашлось вполне приличное сено, которое мы перетащили в дом, устроив четыре лежанки. Вода в колодце была ледяной и кристально чистой. И это было уже совсем хорошо, хоть и подозрительно. Если бы не полуразрушенные здания можно было бы подумать, что деревню вообще никто не покидал.

— Ты что-нибудь чувствуешь? — тихо поинтересовался я.

«Что-нибудь — да», — загадочно ответил Невеар и замолчал.

Огонь в печке жарко пылал, кухня, расположенная слева от сеней протопилась довольно быстро. Мы сидели, с удовольствием вытянув ноги к огню, и потягивали подогретое вино с корицей. Кира, быстро допив свою порцию, встала, взяла лук и вышла на улицу, но через минуту вернулась с озадаченным выражением лица.

— Ребята, вы должны это увидеть, — растерянно проговорила она и вновь скрылась за дверью.

— Ну, что там еще, — проворчал рыцарь. Выходить из протопленной комнаты на улицу в сырость и мрак не хотелось никому.

Однако мы все трое поднялись и, накинув плащи, вышли на крыльцо.

— Ну? — вновь проворчал Пауль. Я его прекрасно понимал. В сгустившихся сумерках разглядеть что-то было уже сложно, особенно если не знать, куда смотреть.

— Сюда идите, — девушка появилась из-за угла дома.

Мы последовали за ней и остановились рядом с окном кухни.

— На землю смотрите.

Я опустил глаза. Прямо под окном в грязи четко отпечатались следы. Пара детских человеческих следов, в окружении нескольких десятков козлиных копыт.

— Насколько я помню, здесь никаких следов не было, — пробормотал Ламберт. — Мы ведь тщательно исследовали окрестности дома. Есть предположения, кто бы это мог быть?

— Ну, судя по следам, здесь был пастух со стадом коз, — усмехнулся я. — Но мы ведь с вами прекрасно понимаем, что этого не может быть.

— Босиком в такую погоду могут ходить только умалишенные люди.

— Либо те, кому холод уже не страшен.

— Что ты имеешь в виду, Темный?

— Я имею в виду, что нам нужно убираться из этой деревни. Не такая уже она и заброшенная.

— По-твоему, мы не справимся с мальчиком-пастухом? — усмехнулся Пауль.

— Меня больше волнуют его козлы. Собирайтесь. Мы уходим.

— Нет, — неожиданно ровным и четким голосом проговорил рыцарь.

— Что значит «нет»? — мне показалось, что я ослышался.

— Я не собираюсь снова мокнуть всю ночь под плащом только из-за каких-то следов на земле.

— Действительно, Темный, — поддержал друга Ламберт. — Может, твои опасения не имеют под собой основания.

— Кира?

— Я тоже думаю, что нам лучше переночевать в доме, — девушка отвела глаза.

Я посмотрел на темное небо, следы на земле и теплый огонек, светящийся в окне. Может, и в самом деле я напрасно волнуюсь. Нам всем нужно хорошо отдохнуть перед топями и ночь в тепле будет для этого как нельзя кстати.

— Хорошо, — вздохнул я. — Но не говорите потом, что я вас не предупреждал.

Всю ночь кто-то ходил под окнами, вздыхал, хихикал, постанывал. Но когда кто-нибудь из нас выходил на улицу, то никого не находил. Только вокруг дома оставались следы козлиных копыт. А вот детских следов не было. Но между козлиных копыт всегда оставалось пустое место, словно там кто-то двигался, не касаясь земли.

— Достали меня эти смеющиеся козлы, — Ламберт в который раз вернулся в комнату и зарылся в сено. — Поспать не дают.

— Ну, и кто был прав? — я лежал на спине, заложив руки за голову, и смотрел в потолок.

— Какой умный, — огрызнулся Пауль, отворачиваясь к стене. — Утром я им всем рога поотшибаю.

— Каким образом? Вряд ли они покажутся тебе утром, если не показываются сейчас.

— Вот и посмотрим, — буркнул рыцарь. — Надо было ловушку поставить. Кира?

— Делать мне больше нечего, только козлов ловить, — сквозь сон пробормотала девушка. — Дайте поспать, в конце концов, ноете не хуже козлов.

Мы пристыжено замолчали, и скоро усталость закрыла наши глаза, и даже сопение и хихиканье под окном не помешало нам заснуть.

Утром странности не закончились. Проснувшись и выйдя на улицу чтобы умыться, мы ничего не обнаружили, хотя ночью грязь пестрела от козлиных следов.

— Неужели нам все это померещилось? — Пауль таращился на землю, но следы не появлялись.

— Сразу четверым? — не поверил Ламберт.

— А что? Когда мы были в степи, нам тоже казалось, что мы скачем вперед. А на самом деле оставались на месте.

— Там было совсем другое. Ладно, седлайте лошадей.

С утра тучи немного рассеялись, и выглянуло солнце. Грело оно не по-осеннему жарко, и от земли начал подниматься пар. Я распахнул плащ, но прятать его не стал. Погода была слишком переменчива.

Мы уже приближались к окраине деревни, когда ехавший впереди Пауль остановил коня. За ним остановились Ламберт и Кира.

— В чем дело? — поинтересовался я, подъезжая к друзьям и останавливая Годрика.

— Я не могу двинуться дальше, — прорычал сквозь зубы рыцарь. — Просто не могу и все.

— Что значит, не можешь? — я тронул коня вперед, но Годрик не двинулся с места.

Я хмыкнул, слез с коня и шагнул вперед. Вернее попытался шагнуть. И не смог. Мое тело прекрасно меня слушалось, но я был не в силах сделать шаг. Обычный шаг вперед.

— Что за черт? — пробормотал я и вновь попытался сделать шаг. И вновь ничего не получилось. Все внутри меня, все мое существо противилось этому шагу. Это было похоже на борьбу с самим собой. Борьбу, в которой выиграть невозможно.

— Я же предупреждал, — с мрачной улыбкой пробормотал я, после десяти минут неудачных попыток пересечь границу деревни.

Друзья только вздохнули. Каждый из них также предпринял несколько попыток уйти, таких же бесплодных, как и мои.

— Может это просто неудачное место на дороге? — Кира смущенно улыбалась, глядя на меня. Взгляд ее говорил: «Да, ты был прав, но теперь ведь все равно ничего не изменишь».

Следующую половину дня мы пытались преодолеть сопротивление границы. Как четверо дебилов мы шли вдоль границы деревни и пытались уйти за ее пределы. Мы плелись друг за другом, понурив головы, изредка предпринимая попытки повернуть, но все они оканчивались провалом. У меня была надежда на замшелое бревно на дороге, но и она не оправдалась. Никаких границ, никаких заборов, но мы просто не могли покинуть пределы деревни.

— Нам нужно обыскать каждый уголок в этой деревеньке и найти этих козлов и их пастуха, — Пауль попытался выбежать из деревни, но у самой границы резко затормозил и остановился, как вкопанный. — Не могу. Заррррраза!

— Что ж, идея разумная, хотя я сомневаюсь, что мы кого-нибудь найдем, — я кивнул. — Кира, пойдешь с Ламбертом, обследуете дома слева от дороги. Я и Пауль справа. И быстрее. Что-то мне подсказывает, что ночью будет весело.

— Опять твои дурацкие предчувствия?

— Я никогда не ошибаюсь, — буркнул я. И добавил уже куда тише: — К сожалению…

Обыск домов ничего не дал. Как и обыск сараев, погребов, овинов, бань, сеновалов и подвалов. Ни следа чьего-то присутствия, ни козлиного, ни человечьего. Не было даже мышиного помета. Деревня была заброшена. Полностью и окончательно, много лет назад. Здесь не могло быть никаких козлов и тем более босоногих пастухов. Тем не менее, их следы видели мы все четверо. У меня возникало стойкое ощущение, что ни встреча с Золом, ни эльф-ассасин, ни Библиотека, ни даже эта деревня-непроходимка не имели цели уничтожить нас. Все что от них требовалось, просто задержать на короткий промежуток времени. Словно Видящий Суть к чему-то готовился. И к тому же он был уверен, что я преодолею все препятствия. А значит, и эту деревню.

Не обнаружив никаких следов, мы вернулись в выбранный нами дом, вновь растопили печь и уселись напротив нее полукругом. Начинало смеркаться и я подумал о том, что еще один день прошел впустую, ни на шаг не приблизив меня к моей Тени. Моей Анюте. Зачем она вообще нужна Видящему? Ладонь сжалась в кулак, и я скрипнул зубами. Плевать мне на этот мир и на Демиурга, но если жрец хоть пальцем ее тронет….

За окном хихикнули. Пауль вскочил на ноги, в его руке мгновенно оказался топор и рыцарь рванулся к дверям.

— Сиди, — тихо бросил я. — Еще рано.

Рыцарь удивленно посмотрел на меня, но на этот раз спорить не стал и вернулся на место.

— Пусть побегают, похихикают, — продолжил я. — Либо им надоест и нас выпустят, либо они обидятся, что их игнорируют и придут сами. Есть правда еще один вариант. Нас не выпустят и не обидятся, но тогда мы останемся здесь навсегда.

— И все-таки я не понимаю, — покачала головой воровка. — В деревне нет никаких следов. Ни костей, ни вещей, неужели мы единственные, кто попал сюда?

— Может эти козлы даже костей не оставляют? — попытался пошутить Ламберт.

— Тогда почему они не нападают?

— А может они питаются только падалью?

— Хватит нести чушь, — прикрикнул Пауль. — Темный, так что мы будем делать?

— А что я? Я предлагал уйти еще вчера.

— Думаешь, вчера нам бы это удалось?

— Уже не уверен, но попытаться стоило, — я сладко потянулся. — Когда им надоест ходить кругами, выйдем и перебьем всех. Как обычно.

— А может с ними получится договориться? — хмыкнул шут.

— Не получится, — внезапно ответил детский голосок. Потом вновь раздался смешок, а сразу за ним волчий вой.

— Так это козлы или волки? — спокойно поинтересовался Пауль.

— Думаю, все же козлы. Только полные козлы могут так себя вести.

— Сам козел, — обиженно пискнул все-тот же голосок.

Я поднялся на ноги и вышел на крыльцо. Друзья последовали за мной. Перед дверью стояла девчушка лет десяти с длинными до пояса темными волосами, одетая в ночную рубашку до пят.

— Ох уж мне эти дети, — вздохнул я. — Вечно лезут во взрослые разговоры.

— Я старше тебя на несколько сотен лет, смертный, — гордо вскинула голову малявка.

— И чего же ты хочешь, женщина неопределенного возраста? — Ламберт продолжил ломать комедию вместо меня.

— Не выпустить вас за пределы деревни, — подтвердила мою догадку девушка и шагнула вперед. На земле остались два отпечатка босых детских ножек.

— Видящий приказал? — усмехнулся я.

— Мне никто не смеет приказывать, — голос изменился, стал грубым и властным. Глаза девочки вспыхнули красными огнями.

— А я думал, вы все под одну дудку пляшите, — я почувствовал сильную ауру ненависти исходящую от ребенка, но продолжил игру словами. На нежить никогда нельзя бросаться сразу и опрометчиво. Это вам не в переулках махаться, тут можно ожидать любых сюрпризов.

— Я — Лан-го-шин, хозяйка этой деревни и этих болот! — взревела девочка уже совсем не детским голосом. Фигура ее вытянулась, стала женской и полупрозрачной, волосы стали еще длиннее, а лицо — более овальным.

— Баньши, — удивленно охнула Кира. — Я думала, их не существует.

— Как и драконов? — усмехнулся я. — Если кто-то мечтал встретить призрака влюбленной утопленницы, то его мечта может осуществиться.

— Кажется, ты ее разозлил, Темный, — поежился Ламберт.

— У меня к этому талант.

От визга разъяренной баньши заложило уши. Тьма вокруг всколыхнулась, словно гигантское море и из нее к дому выбежало два десятка козлов. Нет, волков. Нет, помеси козлов и волков.

Животные бежали на двух козлиных ногах, размахивая передними, как ветряные мельницы. У существ были серые волчьи тела и головы, украшенные козлиными рогами. Из пасти их вырывались странные звуки, напоминающие блеяние и рычание одновременно.

— Дети, порвите этих мерзавцев в клочья! — взревела Лан-го-шин.

— Дети? — изумился рыцарь. — Как же тогда выглядит папочка?

Первого бросившегося на нас козла Ламберт проткнул шпагой. И понеслась. Две твари прыгнули на меня с разных сторон. Одна тут же отлетела к стене дома, жалобно скуля — ребра ее были сломаны. Напавший слева козел получил кинжалом в шею, поперхнулся хлынувшей кровью и упал, дергаясь в предсмертных конвульсиях. Слева и справа от меня слышались предсмертные всхлипы, там вовсю развлекались шут и рыцарь.

Я вновь забыл обо всем на свете, полностью отдавшись запалу битвы. Пьющий Души мелькал, как маленькая черная молния, вспарывая волчьи шеи и протыкая бока. Булава крушила черепа и козлиные ноги, а в груди разгорался комок зеленого пламени.

Пауль, как обычно, выбрал стратегию «танка». Принимал удары на щит и бил в ответ топором, продвигаясь вперед. А вот Ламберт умудрялся еще и шутить во время схватки. Правда, шутки у него получались жуткие. Подрубив ноги одному из козловолков, он подошел к барахтающейся в грязи скотине сзади и со словами: «Скажи А-А-А!», разорвал тому пасть. Кира держалась за нашими спинами, добивая подранков.

Удар, укол, разворот, еще один удар. Я не сразу понял, что враги кончились, когда следующий удар булавы пришелся в пустоту.

Тяжело дыша, я остановился, обводя место битвы изумрудно-зелеными глазами. Двадцать козловолков остались лежать в грязи давно заброшенной деревни, а наш маленький отряд не получил ни царапины. Я удовлетворенно улыбнулся. Не спеша развернулся к раскачивающейся из стороны в сторону Лан-го-шин.

— Ну и что дальше? — насмешливо поинтересовался я. Как обычно, когда меня начинала переполнять сила, чувство опасности сходило на нет.

— Убьем ее, — по-видимому, Ламберт решил, что я обращаюсь к нему.

— Стой! — крикнул я, но шут уже бросился вперед и насквозь проткнул висевшую в воздухе баньши. Вы когда-нибудь пробовали разрезать ножом струйку дыма? Попытка Ламберта увенчалась тем же успехом.

— Глупцы, — злобно зашипела баньши. — Вы все равно не выйдите из этой деревни!

И она вновь завопила. Но на этот раз не призывно. Теперь ее вопль был направлен на наше полное уничтожение. Говорят, люди, слышавшие духа-самоубийцу седеют. Когда спустя три минуты я смог открыть глаза, то первым делом выдернул у себя волосинку. Она оказалась черной. Затем я сплюнул на землю остатки желчи и полупереваренного ужина. Почему остатки? Потому что все остальное уже было на земле. Переведя дыхание, я посмотрел на своих друзей. Цвет их волос не изменился, но подняться с земли они пока не могли. Шут сидел на земле, опираясь на расставленные за спиной руки, которые постоянно расползались в стороны. Пауль стоял на четвереньках и тряс головой, пытаясь прийти в себя. Кира просто лежала на спине и глаза ее под прикрытыми веками беспорядочно двигались.

— Еще один такой вопль, и даже ширма меня не спасет, — пробормотал я. И тут же в мозгу вспыхнул ответ: «Темный, ты тупой!»

— Почему это? — все еще отплевываясь, спросил я.

«Повтори-ка, кто такая баньши? И шевели своей пародией на мозг. Она сейчас снова начнет орать».

— Баньши становится влюбленная девушка-самоубийца, чей дух не может успокоиться, пока не отомстит возлюбленному, который ее предал. Ну и что мне это дает?

«Послал Виссенд олуха на мою голову, — в голос взвыл Невеар. — Темный! Баньши это мертвая девушка. Понимаешь? Мертвая!!!»

И вновь знания короля-призрака затопили мое сознание. Пальцы один за другим сплели три странных узора, а с губ сорвались несколько коротких, резких, как удар кнутом, слова.

Из земли, прямо под Лан-го-шин, верх устремились четыре зеленых жгута. Словно лианы, два из них обхватили руки баньши, один оплел талию и последний обернулся вокруг шеи. Призрак задергался, но чем больше она сопротивлялась, тем сильнее сжимались кольца на ее теле. Со стороны можно было подумать, что Лан-го-шин оплела зеленая анаконда и теперь сжимает ее в своих смертоносных кольцах.

Баньши захрипела, забилась сильнее, попыталась раствориться в воздухе, но не смогла. Моя магия, а точнее заклинание Невера было сильнее.

Я все сильнее сжимал кулак, и лианы на теле баньши сжимались все туже и туже. Внезапно, сквозь хрипы я расслышал обрывок слова. Призрак явно пытался что-то сказать.

Движимый любопытством, я слегка ослабил хватку.

— Не убивай, — прохрипела Лан-го-шин.

— Назови хоть одну причину, по которой я не должен этого делать?

— Если ты убьешь меня, Первый Мастер, то никогда не отыщешь то, зачем пришел в мои болота, — на полупрозрачном лице девушки вспыхнула торжествующая улыбка.

— Вот как, — я оглянулся. Мои друзья постепенно приходили в себя, но к разговору пока не прислушивались. — Значит, ты знаешь, где кольчуга?

— Знаю. И если ты отпустишь меня, я отведу тебя к ней. Иначе ты можешь годами блуждать в Топях Вирма. Можешь даже пройти мимо нее, буквально в двух метрах, и не увидеть.

— Я не верю тебе.

— А говорили, что Первый Мастер образец благородства и чести, — вновь зло зашипела Лан-го-шин и мне пришлось затянуть зеленые жгуты потуже.

— Врали, — я пожал плечами. — Как скоро мои друзья придут в норму?

— Уже скоро, — прохрипела баньши. — И вам лучше поторопится. Покинуть деревню можно только до восхода солнца.

— Так просто? — не поверил я. — Мы могли уйти прямо после того как кончился день?

— Не совсем. Вам бы все равно пришлось пройти мимо меня. Но днем границу пересечь в принципе невозможно.

Через час мы покидали деревню. Четверо уставших, измученных людей на лошадях и плывущая в воздухе, связанная зелеными жгутами баньши. Сил разговаривать не было. Все они уходили на то, чтобы не упасть с лошади.

У самой границы мы остановились. Недоверчиво переглянулись друг с другом, осторожно тронули лошадей вперед. Лан-го-шин с усмешкой наблюдала за нашими исковерканными сомнением лицами. Годрик ступил раз, другой и вот уже его голова и широкая грудь оказалась за пределами деревни, а спустя несколько секунд наша четверка уже неслась на север по раскисшему тракту. Баньши летела следом, привязанная магией к моему правому запястью.

Дождя не было, и в разрывах туч то и дело светила полная бледная луна. В ее тусклом свете было видно, как скрюченные деревья у обочины постепенно сходят на нет, уступая низкорослым кустарникам, в которых то и дело мелькали серые тени. И всю дорогу нас сопровождал волчий вой и козлиное блеяние. Лошади косили глазом и всхрапывали, но ровно бежали вперед.

— Прикажи им заткнуться, — зло бросил я, когда эти завывания стали просто невыносимыми.

— Они не послушают. Их и от нападения удерживает лишь то, что в этом случае ты меня уничтожишь.

— А в противном случае я уничтожу их. Пусть хотя бы отбегут подальше.

Отбежали, но стало только хуже. Далекий вой был такой заунывный, что хотелось повеситься. В конце концов, проскакав пару десятком километров, мы решили остановиться. Последние сутки выдались для нашей компании особенно тяжелыми, и нам необходимо было отдохнуть. Если не получилось в доме, то хотя бы под навесом из кустарника и длинной болотной травы, которая начала попадаться под ногами.

Поели в полном молчании. Мясо стало жестким, хлеб совсем зачерствел, а вино не лезло в глотку. Вопли баньши все еще звенели если не в ушах, то в памяти, а ее присутствие раздражало и отвлекало одновременно. Но Лан-го-шин вела себя тихо, бежать не пыталась и, вновь приняв облик двенадцатилетней девчонки, села неподалеку от костра.

— Зря вы развели огонь, — неожиданно проговорила она. — Мы уже слишком близко от Топей Вирма.

— И что?

— Мой муж терпеть не может огонь.

— Твой муж и есть Вирм? — удивился Пауль.

— О нет, — тихонько рассмеялась Лан-го-шин. — Молите богов, чтобы вы не встретились с Вирмом. Иначе погибните все, и даже магия не спасет тебя, Первый Мастер. Но и моему мужу очень сложно будет объяснить, почему я в оковах. А завидев огонь, он может прийти сюда.

— Не понимаю, зачем ты все мне это рассказываешь?

— Потому что, как бы ни сложились обстоятельства, я погибну первой. И не смотря на то, кто я, мне хочется прожить подольше.

Ну, еще бы. Злые духи в любом обличие хотят жить. И нельзя им верить. Они не изменятся даже перед страхом смерти. Духи, вернувшиеся на землю должны нести смерть. Тем более нельзя верить той, чьим смыслом существования после возрождения является месть. Об одном она не лгала. Лан-го-шин до дрожи боялась смерти. Как и все духи, она не хотела возвращаться в свой мир, где нет возможности упиться теплой человеческой кровью.

— Надеюсь, ты понимаешь, что я тебя все равно не отпущу? — спокойно спросил я.

Девичье лицо исказила гримаса, рот раскрылся так широко, что в него могла бы поместиться лошадиная голова, взревев от ненависти, Лан-го-шин кинулась на меня. Я повел бровью. Жгуты сжались, и полузадушенная баньши рухнула на землю.

— Надеюсь, до утра ты нам мешать не будешь, — я завернулся в плащ и подвинулся ближе к костру. — Иначе проведешь весь следующий день в таком состоянии.

— Нам до топей осталось меньше часа езды, — Пауль подошел ко мне. — Темный, может, стоит оставить караульного?

Но я его уже не слышал. Я спал.

Болото. Топи Вирма. Солдатская Погибель.

Это место имело много других названий, но из всех перечисленных Кирой я запомнил только эти три. Сейчас Топи простирались перед нами, на много миль, скрывая свои тайны в клубах серого тумана. По грязной, серо-зеленой почве стлались мхи и лишайники, длинная болотная трава с мелкими желтоватыми ягодками, напоминающими морошку, оплетала низкорослые, не выше колена скрюченные, словно вывернутые судорогой деревца. Этих уродцев было чрезвычайно много и ни на одном из них не было ни листочка. Но кое-где виднелись пни и даже стволы давно мертвых, окаменевших деревьев.

Несмотря на то, что местность была болотистой, на ней было несколько холмов, верхушки которых скрывались в густом тумане. Все было серым, унылым, безжизненным. Даже мошкара здесь была какая-то вялая. Она не стремилась сразу бросаться на людей, хотя комариный писк звенел в ушах, не умолкая ни на минуту. Висящее в вышине бледное солнце без лучей довершало картину тоскливого, пустого, но очень опасного места.

Под копытами чавкало уже минут двадцать, но настоящее болото начиналось именно в том месте, где мы стояли. То здесь, то там поблескивали оконца черной как ночь воды, но кто поручится, что под этим островком мха нет точно такого же?

— И как мы пойдем? — Ламберт осторожно наступил сапогом на тот самый мох, который я себе облюбовал для первого шага, и едва не провалился в болото по колено. Но вместо того чтобы выругаться, неожиданно мерзко захихикал.

— Гулять по воде, — усмехнулся я, вспомнив хорошую песню. — Ну что, Лан-го-шин? Ты приведешь меня к кольчуге или я приведу тебя на тот свет?

— У меня есть выбор? — зло спросила баньши и, не дождавшись ответа, свернула направо и поплыла вдоль кромки болота. Мы двинулись следом.

— Мы можем ей верить? — тихо поинтересовался Пауль, но так, чтобы призрак его услышал. — Может, лучше прикончить ее прямо сейчас?

— Доверять мы ей, конечно, не можем, но пока она надеется выжить, будет нам помогать. Мертвые цепляются за свое существование куда больше, чем живые.

— Почему?

— Трудно сказать, — я шел за Лан-го-шин след в след, если там можно выразится, ведь баньши просто плыла по воздуху, не оставляя на земле отпечатков ног. Годрика я вел под уздцы; за мной гуськом вытянулись Пауль, Ламберт и Кира. — Наверное, потому, что у них нет тех чувств, которые присущи нам. Жизнь без боли, страха, отчаяния и грусти. Разве не прекрасно? Только страсть, ненависть, ярость, месть. Все те чувства, которые заставляют существовать, когда все остальное уже потеряло всякий смысл. Именно эти чувства двигают потусторонними сущностями. Делают их существование осмысленным.

— И все же нам следовало ее убить, — вздохнул рыцарь.

— Как ты собираешься ее убить? — снова захохотал шут, и в его смехе было нечто такое, что заставило меня вздрогнуть. — Она же и так мертвая. Ну, вы поняли? И так уже мертвая. Ха-ха-ха.

— Ламберт, с тобой все в порядке? — осторожно поинтересовался я, стараясь не упустить из виду баньши. Как только мы вошли в болото, она заметно приободрилась, но пока зеленые жгуты держали ее крепко.

— Да нормально с ним все, — зло прошипел Пауль. — Придуривается.

Я не поверил, но выяснять в чем дело сейчас было бы неразумно. Неизвестно, какие опасности могут хранить эти болота. Я пару раз краем глаза замечал колебание воды неподалеку, но они были почти незаметны, и их легко можно было бы списать на ветер. Но вот только ветра не было. Окружающее пространство давило, как давила и тишина, нарушаемая только комариным писком. А ведь мы только вошли в болото. Ужасно хотелось убраться отсюда в теплую таверну к камину, а еще лучше под горячий душ с шампунем и пенкой для ванны.

Под ногами чавкало и хлюпало, но пока еще вполне терпимо. Погружаясь в грязь до середины ступней, мы медленно двигались в глубь топей. Лошади теперь только замедляли наше передвижение, они были тяжелее и глубже погружались в болото. Их крутые бока покрылись мелкими каплями испарины и тяжело вздымались, дыхание было ровным, но это пока. Сейчас животные были обузой, но бросить их на окраине болот на растерзание козловолкам мы не могли.

Баньши плыла впереди и уже не казалась несчастной пленницей, хотя мои зеленые путы все еще охватывали ее щиколотки и поясницу. Сейчас Лан-го-шин уверенно двигалась вглубь болот, сворачивая у незаметных ориентиров, петляла, но вела нас на север, мимо уродливых деревьев, обходя стороной холмы, которые стали попадаться все чаще и чаще.

— Что это за холмы? — поинтересовался я, рывком заставляя баньши замедлить скорость своего полета.

— Я бы не советовала к ним приближаться, — недовольно ответила та.

— Почему?

— Это убежища Вирма. Сейчас он может спать в любом из этих холмов и мне бы не хотелось его ненароком разбудить.

— Что он из себя представляет? — я смахнул со щеки чересчур назойливого комара.

— Что из себя представляет воздух? — рассмеялась в ответ баньши. — А туман? А смерть? На эти вопросы нет ответа. Но даже ты, Первый Мастер, не выйдешь живым из схватки с владыкой топей.

И она вновь замолчала. Но мне молчать надоело, как и надоело смотреть на окружающий нас унылый пейзаж и я задал вопрос, который нежити задавать в принципе не следовало:

— Как ты стала баньши, Лан-го-шин?

Призрак замер, плечи его вздрогнули. Затем медленно двинулся дальше. Я хотел было повторить вопрос, но баньши меня опередила.

— Шестьсот лет назад, — было такое ощущение, что девушка сглотнула комок в горле, — в нашей деревне остановились три сотни солдат. Они везли нечто очень ценное — кольчугу Первого Мастера.

— Вот с этого момента поподробнее, — потребовал я. — Как везли, как охраняли? Почему не довезли?

Баньши запнулась и с яростью посмотрела в мою сторону.

— Ты уж определись, что хочешь услышать! Мою историю или про кольчугу?

— Совмести, — я и бровью не повел.

Призрак снова злобно зашипел, но теперь его шипение смешалось с поскуливанием и всхлипами. Баньши снова становилась собой. Я чувствовал, что по мере приближения к центру болот путы слабеют, и сил, чтобы удержать их, у меня может не хватить.

— Кольчугу они везли, запечатанную в стальном ковчеге, украшенном золотом и драгоценными камнями. Его везли в карете, которую охраняло десять паладинов в лучших доспехах. Только эта десятка стоила сотни солдат. Ими командовал молодой капитан первого ранга, Фредерик Макер. Он был очень красив, хотя на его лице отражалось сильное волнение. Он всеми силами пытался его скрыть, но от моих глаз уже тогда мало что могло укрыться. Он отказывался от предложения остановится в деревне. Для него долг был превыше всего. Пока он не увидел в толпе меня.

Его солдаты расположились в поле за деревней. В центре карета с ковчегом, далее десять паладинов и три сотни солдат в три кольца окружающие реликвию. А ночью Фредерик пришел ко мне. И взял меня силой. Не пойми меня неправильно, он мне нравился, но вот так, в первый же день, без моего согласия… Но именно тогда я и узнала главный секрет Фредерика. Ковчег был лишь приманкой. Кольчугу капитан вез на себе.

— Что? — перебил я баньши. — Он посмел надеть мою кольчугу?

— Это был приказ его короля. Кольчугу необходимо было сохранить любой ценой, а одному человеку куда проще скрыться, чем карете с десятком охраны. Утром я попросила его взять меня с собой, но Фред отказался.

Рассказ выходил несколько рваным и сумбурным, но я больше не прерывал Лан-го-шин. Что-то должно было произойти. Но пока что я не мог понять, что.

— Он обещал вернуться и вернулся. Через три часа. Совсем другим и чужим. Его армия вырезала деревню, изнасиловала всех девушек, не пощадила ни стариков, ни детей.

— Почему? — не выдержал я.

— Не знаю. В них словно вселились демоны. Словно Дети Драгора вернулись в наш мир. Я спаслась лишь потому, что с самого утра отправилась за войском, чтоб быть вместе с Фредериком. Когда солдаты повернули назад, я спряталась в зарослях орешника и видела, как толпа оголтелых мужиков смела деревню с лица земли. Это уже была не армия. Это была толпа, глупый, смрадный зверь, которого может остановить только другая толпа. Но что взять с крестьян, ни разу не державших в руках никакого оружия кроме косы? В ужасе я бежала на север и, как несложно догадаться, попала в болото. Я умерла быстро, просто наступила на окошко с водой и исчезла. А через полчаса возродилась, чтобы завести весь отряд в болото и утопить. Утопить всех до единого.

— Кроме Фредерика, — усмехнулся я.

— Откуда ты знаешь? — баньши обернулась ко мне. Губы ее слегка искривились в усмешке.

— Он здесь, — я тоже усмехнулся.

Тотчас тяжелое смрадное дыхание, которое я слышал уже около часа, стало громче. Послышался плеск воды и прямо из болота, напугав лошадей, выскочил гигантский волк грязно-серого цвета. Лошади занервничали, дергали поводья и переступали на месте, порываясь рвануть с тропы. Кира тотчас повисла на шее у своего коня, успокаивающе что-то зашептала ему на ухо. Гигантский зверь в два прыжка очутился рядом с баньши, и с той моментально слетели зеленые путы.

Лан-го-шин рассмеялась и потрепала волка по загривку. Тот довольно рыкнул и поднялся на задние лапы. Хрустнули, смещаясь тазовый кости, вытянулась морда. Передние лапы удлинились, свесившись практически до колен, подушечки пальцев превратились в ладони, с пятисантиметровыми когтями. За спиной, практически касаясь земли, висел пушистый хвост, спереди тоже висело кое-что, длиной чуть выше колен. Вурдалак выпрямился во весь свой двухметровый рост и облизнулся, демонстрируя два ряда острых зубов, с которых капала слюна и темно-зеленый длинный язык.

— Между ног болтается, на «х» начинается, — выдал Ламберт и тут же зашелся нездоровым переливчатым смехом.

— Хвост, — беспристрастно парировал Пауль и поудобнее перехватил топор.

С разных сторон заблеяли, заскулили козловолки, окружая нас плотным кольцом. Наше положение ухудшалось еще и тем, что мы совершенно не представляли, куда можно наступать, а куда нельзя. Монстров же эта небольшая мелочь ничуть не волновала. Зажатые между двух холмов, мы стояли, ощетинившись оружием, как загнанный в угол еж.

Положение, конечно, хуже некуда. Слева и справа начинались холмы, в каждом из которых, если верить баньши, мог прятаться Вирм. Сверху оборону держать легче, и до каждого из холмов было не более пятидесяти метров, но кто даст гарантию, что сделав шаг в сторону, мы по уши не уйдем в болотную жижу.

Впереди стояла Лан-го-шин, каким-то чудом освободившаяся из моих пут и волк, возможности которого мы не знали. Сзади к нам направлялось блеюще-рычащее стадо голов, этак, на семьдесят.

— Кира, Ламберт — в центр, Пауль, прикрывай тыл, — быстро отдал приказ я и развернулся лицом к своим основным врагам.

Вурдалак и баньши стояли рядом и едва что не держались за руки.

— Неужели, самозванец, ты думал, что сможешь справиться со мной? — расхохоталась девушка.

— Я и сейчас так думаю, — я пожал плечами. — Тоже мне противники нашлись.

— Шути, пока у тебя есть такая возможность, — прорычал Фредерик. — Твоя история окончится здесь, человек, называющий себя Первым Мастером.

— Минуточку. Я не называю себя Первым Мастером. Это вот они меня так стали называть.

— Юмор в безвыходной ситуации. Типичная человеческая реакция. Через несколько минут, когда ты все-таки осознаешь безвыходность своего положения, он сменится паникой, — Фредерик облизнулся. — Давно я не ел сладкого человеческого мяса.

— От него зубы выпадают, — усмехнулся Ламберт. — Эй, Темный, там сзади у нашего общего друга сейчас начнутся проблемы.

Я на мгновение задумался. Разворачиваться спиной к Фреду с его стальными зубами мне не хотелось, но шут прав — один рыцарь не справится, даже на узкой тропинке.

— Уходим к левому холму, — приказал я, оценив расстояние и возможный маршрут.

Все же следует отдать должное моему небольшому отряду — его члены питали глубокое уважение к своему командиру, то есть мне. Едва я отдал приказ к отступлению, как все организованным полукругом, спиной вперед, сошли с тропинки. Хотя подсознательно я понимал, что вновь найти ее будет совсем непросто, но иного выхода сейчас не было. После того, как с баньши спало мое заклинание, я уже несколько раз пытался дотянуться до источника зеленого пламени, но пока безуспешно. Невеар по этому поводу никаких мыслей не высказывал, а я пока не интересовался, не до того было.

Стадо козловолков, рыча и блея, двинулось за нами. Лан-го-шин и Фредерик неспешно двигались в середине этой толпы, спокойные и уверенные в своей победе.

— Я понял! — внезапно радостно заорал Ламберт, когда мы каким-то чудом добрались до холма, ни разу не провалившись в болото ниже колена.

Все недоуменно развернулись к нему, даже монстры замерли, с интересом наблюдая за сумасшедшим человеком.

— Это, — парень обвел рукой стадо, — козловолки, появились от союза этих двоих!

Его перст уперся в парочку нежити.

— Ламберт, не надо, — тихо попросил я, понимаю, к чему он клонит.

— Но если Фред — волк, то вот эта барышня получается самой настоящей козой!

И шут вновь зашелся в приступе хохота. На пару мгновений над болотом воцарилась звенящая тишина, нарушаемая только безумным смехом шута.

А затем я едва успел вскинуть ширму, ибо оскорбленная до глубины души баньши вновь завизжала. С трудом сдерживая напор разъяренной девушки, я с грустью подумал о том, как сейчас не хватает Музыканта с его огненными демонами. Тот бы моментально разобрался с боящимися огня козлятами. Но Игорь был недоступен, и полагаться в который раз оставалось только на себя, потому что мои спутники катались по земле, зажимая руками уши.

— Порвите их в клочья, — взвыла Лан-го-шин, перестав визжать. — Уничтожьте их наконец-то, во имя нашего бога и господина Драгора!!!

И здесь без него не обошлось! Хотя в принципе логично, что все зло в этом мире поклоняется одному богу.

«Вопреки распространенному мнению, — задумчиво начал некромант, моими глазами глядя на несущееся на нас козлоногое воплощение смерти, — Видящий Суть появлялся в Вельтерроне после своего бегства. В самом начале Войны Мертвых он вновь пришел в этот мир. Предложил мне свой союз, но как обычно предал всех и вся и бежал, спасая свою жалкую шкуру, как только дело запахло жареным. Вполне возможно, что в гибели трех сотен имперских воинов виноват именно он».

«Даже если и так, — мысленно ответил я, — почему слуги Драгора не попытались найти и уничтожить доспехи Первого Мастера?»

«По всей видимости, их сил было недостаточно. А потом даже память об оружии стерлась в веках. К тому же, уничтожить созданные богом доспехи из черного серебра не под силу обычной нежити. Их можно только спрятать, окружить непроходимыми горами и болотами и легионами стражей, но разве тебя это остановит?»

Весь этот разговор продлился меньше мгновения, и за это время стадо уже почти достигло середины холма, на котором мы остановились. Я еще раз обвел взглядом своих лежащих в беспамятстве друзей и крутанул на пальце Кольцо Чернокнижника. Раз времени на заклинания не остается, значит, будем бить врагов чистой энергией.

Руки мои окутало зеленое пламя, я наклонился к земле, когда до козловолков осталось не более тридцати метров. Быстро прошептав короткое заклинание, я положил руки на болотистую почву.

— Лес Смерти, — шепнул я, улыбаясь.

Первые монстры уже приблизились на десяток метров, когда из земли к небу устремились остро-оточенные штыки из зеленого мрамора. Послышался звук разрывающейся плоти и хруст костей, а затем полный боли визг. Шипы стремительно вырывались из-под земли под разными углами, разрывая волчьи тела, отсекая конечности и пронзая бедных уродцев насквозь. Стадо (или все же стая?) за несколько мгновений лишилась около двух десятков голов. Остальные попытались удрать, но я лишь глубже погрузил руки в землю. И вновь к небу взметнулись смертоносные зеленые копья, по которым тотчас на землю стала стекать ярко-алая кровь.

Мои друзья стали потихоньку приходить в себя, а я все внимание сосредоточил на баньши. Колья пронзали бесплотный силуэт Лан-го-шин, но не причиняли той никакого вреда. Призрак девушки неумолимо двинулся вперед, все шире и шире раскрывая свою пасть. Ртом этот бездонный провал, из которого веяло пустотой и холодом, назвать не получилось бы при всем желании. Фредерик стоял на месте, не рискуя подойти на расстояние моей атаки, а вот баньши Лес Смерти нисколько не смущал.

— Сдавайся, человек, — прорычал вурдалак, помахивая хвостом. — Если не будешь сопротивляться, она выпьет твою жизнь быстро и почти безболезненно. Ты словно уснешь и больше не проснешься, забыв обо всех страданиях и горестях. Здесь твоя магия на нее не подействует. В Топях Вирма она практически всесильна. Близость хозяина болот дает ей огромную силу. Оставь сопротивление и…

Но я не слушал соблазняющего меня монстра, я уже плел новую паутину заклинания.

— Не знаю, как это у меня получается, но мне это начинает нравиться, — напряженно пробормотал я, пропуская через свое тело колоссальные потоки энергии. Я буквально сам чувствовал, как горят зеленым огнем глаза, как по жилам струится сила, которой пропитан воздух над Топями. Ту силу, которая поддерживала баньши, сейчас я использовал против нее. И меня она слушалась не хуже, а возможно даже лучше. Ведь на моем пальце улыбалось черепом Кольцо Чернокнижника.

А тем временем призрак приближался, стремительно меняясь. Лоб стал узким, и его прорезали глубокие морщины, глазки заплыли, нос вообще пропал, грудь отвисла и ухнула куда-то к животу, который превратился в огромное брюхо. В общем, существо передо мной предстало довольно уродливое и ничуть не сексуальное, но если девушка использовала этот вид, чтобы напугать меня, то тут она явно просчиталась.

Когда пасть Лан-го-шин раскрылась до совсем уж неприличных размеров и нижняя челюсть опустилась до уровня груди, я швырнул прямо в нее зеленый шарик. Баньши проглотила его не поморщившись и пролетела еще пару метров, как ни в чем не бывало, затем замерла, уставившись перед собой широко открытыми глазами. На ее призрачном лице выразилось искреннее изумление, даже какая-то детская обида на вселенскую несправедливость. Баньши осуждающе посмотрела на меня, а потом…

Грохнуло! Причем так, что я едва удержался на ногах. Шар взорвался внутри призрака, разметав того на тысячи ошметков, которые теперь плавали в воздухе, словно маленькие облачка, стремясь собраться воедино. Но и я не собирался останавливаться. Сделав в воздухе круговое движение руками, я собрал остатки сил и создал под разорванной баньши маленький воздушный смерч. Он завращался с невероятной скоростью, втягивая в себя то, что осталось от когда-то великой Лан-го-шин. Мы вдвоем наблюдали за действием моей магии: я устало и удовлетворенно, Фредерик — с ужасом и отчаянием. Мой маленький вихрь всосал в себя призрачные ошметки все без остатка и схлопнулся, унеся с собой в небытие древний призрак утонувшей девушки.

Я резко выдохнул и покачнулся, едва удержался на ногах. Фредерик яростно взвыл и, опустившись на четыре лапы, бросился в мою сторону. Сил на новое заклинание уже не было, да и сражаться я был не в состоянии и все же я успел поднять булаву и подставить ее под удар когтистой лапы. Железо звякнуло о стальные когти, моя рука не выдержала, кисть разжалась и булава, кувыркаясь, улетела далеко в сторону, упала в болотную жижу, булькнула на прощание и скрылась в черной болотной воде. Я заскрипел зубами от обиды. Стоило пройти ради нее столько мордобоя, чтобы в итоге потерять в вонючих болотах!

Пасть со стальными зубами лязгнула в опасной близости от моего лица, и мне едва удалось откатиться в сторону и избежать удара когтистой лапы. Разинув пасть вурдалак кинулся ко мне, а я лежал, парализованный болью и усталостью, не в силах больше пошевелится. Магический поединок с баньши измотал меня до состояния мочалки и если сейчас не случится чуда, я стану кормом для Фреда. Монстр прыгнул, намереваясь раздавить меня своей тушей и разорвать глотку. Я задержал дыхание, наблюдая за вытянувшейся в прыжке тушей.

Вурдалак рухнул рядом. Правый глаз его расцвел красным цветком, из середины которого торчала стрела. В шею вонзился широкий метательный нож, а в груди торчал топор, который Пауль тупо метнул, вложив в бросок всю силу своих неслабых мускулов. Лезвие топора разрубило грудную клетку и до половины вошло в плоть, хотя как по мне монстру хватило бы и стрелы в глазу. Однако, я ошибался.

Когда мы вчетвером сгрудились у туши, то оказалось, что Фред еще дышал, хотя попыток пошевелиться он не предпринимал.

— Где кольчуга? — я присел над волком и для убедительности надавил на рукоять топора, шевельнув лезвием в ране.

— Грррр, — монстр дернулся, задышал чаще. — Будь проклят, Первый Мастер! Арррр!!!

Я безжалостно дернул топор из стороны в сторону. Кровь из раны заструилась с удвоенной силой.

— Еще недавно ты не верил, что я Первый Мастер.

— Я и сейчас не верю, — рыкнул волк.

Пауль и Ламберт переглянулись. Кира держалась в стороне, поглядывая вокруг, неприметная, как береза в березовой роще. То есть, если не знать, что девушка есть, заметить ее было бы достаточно проблематично.

— Зато я начинаю верить в это все больше и больше, — я вздохнул. — Где кольчуга, Фредерик? Говори уже, волк. Говори или твоя долгая никчемная жизнь, проведенная в служении прозрачной избалованной девки, пройдет зря.

Волк тоскливо заскулил и отвернул морду. Но на этот раз я не стал прибегать к боли. Положив слегка дрожащую руку на рукоять Пьющего Души, я опустился на землю.

— Ты был капитаном Императора. Носил кольчугу Первого Мастера. Мою кольчугу, — проникновенно начал я. — Долг был для тебя превыше всего Фред. Так исполни его. Верни кольчугу тому, кому она предназначалась и покинь этот мир со спокойной душой.

Но волк лишь хрипло рассмеялся.

— Глупец, — прорычал он. — Те, кто присягают на верность господину Драгору, не могут предать его. Да и не хотят.

— Тогда, — я устало вздохнул, — я выдавлю по капле жизнь из твоего тела, оживлю труп и все равно узнаю, где находится кольчуга. Правда, сейчас сил на это у меня все равно нет, так что ты будешь умирать долго. Возможно, до завтрашнего вечера. Или до послезавтрашнего утра. Так, ребята?

Пауль и Ламберт переглянулись и кивнули. В глазах рыцаря читалась холодная уверенная решимость, в глазах шута — азарт и неприкрытое веселье. Но обращать внимание на странность их поведения у меня не было времени. Вытащив из ножен Пьющего Души, я склонился над вурдалаком…

Фред сдался через полтора часа, когда на его правой лапе остался всего один палец, а десяток зубов был выложен в рядок рядом с уцелевшим глазом.

— У меня нет кольчуги, Темный, — проскулил вурдалак, — и тебе не найти ее, потому что сам Вирм сторожит это достояние Первого Мастера. А уж его тебе не одолеть никогда.

— Если бы я получал золотой каждый раз, когда слышал это…

— Ты не знаешь, о чем говоришь, глупый самоуверенный человек. Вирм — это не живое существо, он сам почти бог, совершенное воплощение самой смерти.

— Ну уж со смертью я как-нибудь договорюсь, — перед глазами все плыло. — Где вход в его логово?

— Ищите, — прозвучал ответ. — Их множество, в каждом холме может находиться одна из его пещер. И когда найдете, сразу начинайте молить о быстрой смерти.

— Он примет вас, он милосерден, — вспоминая цитату из какой-то старой религиозной книжки, я опустился на колено и кинжалом перерубил Фредерику шейные позвонки.

— Можно, я возьму себе его хвост? — Ламберт подошел ко мне и, не дожидаясь ответа, отрубил вурдалаку пышную часть тела и повесил себе на пояс.

— Куда теперь, Темный? — рыцарь носком сапога брезгливо ткнул мертвую голову бывшего капитана первого ранга. — Темный?

Последнее, что я помнил, была быстро приближающаяся к моему лицу земля.

«Не понимаю я, Темный, как тебе удалось так долго стоять на ногах, — Невеар рассуждал на эту тему уже больше получаса. — Лес Смерти очень сложное заклинание, куда сложнее Волны Праха. А после этого еще и взорвать баньши, и создать смерч. Кстати, ты заметил, что тебе наконец-то удалось?»

— Удалось что? — рассеянно отозвался я, глядя под ноги и ведя Годрика на поводу. Хотя, скорее всего, я держался за повод, чтобы не упасть. Голова все еще кружилась, а во всем теле была слабость.

«Смешать Смерть и Воздух».

— Да ну? — я едва не споткнулся. Но это от усталости. Удивляться у меня сил просто не было.

«Ну да, — взбудоражено кивнул король-призрак. — Ты смешал два типа магии и получил свой смерч. Но, похоже, даже не понял, что сделал».

— Оно само получилось, — пожал я плечами. — Это было внезапное озарение.

«И все же, ты не ответил на мой вопрос. Как тебе удалось выстоять? Вообще держаться на ногах после такого колдовства? Еще и пытать полумертвого вурдалака?»

— Я никогда не забываю о той, ради кого все это делаю.

«Любовь? — недоверчиво хмыкнул Невеар. — Насколько же сильно ты ее любишь? Даже я в самом начале не мог похвастаться таким упорством, такой силой».

— Возможно у меня таланта больше, — я с трудом выдернул ушедшую в болото по голень ногу. — А возможно…

«Что возможно? Договаривай!» — забеспокоился мой призрачный собеседник.

— Возможно, тобой двигала ненависть. Я в этом даже уверен. Ты не надеялся вернуть свою любимую. Ты хотел отомстить. Не спорю, ненависть чрезвычайно сильное чувство. Когда ничего не остается в этой жизни именно она заставляет двигаться вперед. Дает силы проснуться утром, и, стиснув зубы, жить, жить, жить! Холодная, расчетливая ярость, с которой ты заставляешь себя жить, конечно, отличный мотиватор. Но любовь всегда была сильнее ненависти.

«Хочешь сказать, что любовь самое сильное в мире чувство?» — в голосе некроманта послышалась насмешка.

— К сожалению, нет. Есть одно чувство, которое намного сильнее.

«Какое?».

— Страх.

Призрак замолчал, да и у меня не было особого желания продолжать этот разговор. Я устал. Я ужасно устал. Провалявшись без сознания почти сутки, я очнулся совершенно разбитым, с горящими зеленым огнем глазами. Наскоро перекусив сухарями и вяленым мясом, мы двинулись в глубь топей, на поиски логова Вирма. Кем бы не являлся таинственный Владыка Топей, нам придется с ним встретится. Если до этого мы не утонем, или не сдохнем от голода. За почти полдня, в течение которого мы осторожно двигались по болотам, нам не встретилась ни одна живность. Ни болотные шакалы, ни какие-нибудь бородавочники, ни даже птицы не попадались нам на глаза. А возможно их на самом деле не было в этих болотах. Хорошо еще, что в воде не было дефицита — оконца с чистой пресной водой попадались регулярно.

Первой на этот раз двигалась Кира. Воровка вела нас по болоту, положившись полностью на свое природное чутье. И надо признать, оно ее не подводило. Пока не подводило. Девушка легко скользила по болотистой почве, безошибочно выбирая правильную дорогу.

Вторым двигался Ламберт, затем я, а замыкал наш небольшой отряд Пауль, на случай, если я все-таки потеряю сознание. Но я держался, хотя сил на колдовство у меня сейчас почти не было, и голова периодически кружилась.

«Что будешь делать, если Вирм вылезет сейчас?» — вновь оживился Невеар.

— Надеюсь, сейчас не вылезет, — откликнулся я. — Ты ведь знаешь, кто он?

«Возможно, — не стал спорить некромант. — Но сейчас меня больше волнует кое-что другое».

— Что же? — я пошатнулся, но устоял на ногах.

— Темный, может, передохнем? — окликнул меня рыцарь.

— Я в порядке.

— Как скажешь, — Пауль пожал плечами. Его серебристые доспехи были сплошь покрыты болотной тиной и засохшей грязью, но глаза ярко светились холодным огнем.

«Вот о них я, собственно, и хотел поговорить. О твоих спутниках».

— А что с ними не так?

«Что? — изумился король-призрак. — Да ты на них посмотри!»

Я посмотрел. Вроде бы все в порядке. Только слишком тихая и неприметная, словно тень, Кира. Только нереально веселый не ко времени и не к месту Ламберт. И хмурый, жестокий, расчетливый Пауль, превосходная машина для убийства. Не такими я их встретил, не такими они были первые несколько дней.

«Заметил, наконец», — удовлетворенно пробормотал Невеар.

— Что с ними происходит? — удивился я.

«Они меняются. Я не знаю, почему так происходит, но они открывают в себе свои плохие стороны. Становятся теми, кем должны быть в идеале. Воровкой и убийцей».

— Ты назвал двоих.

«Насчет Ламберта у меня самые сильные опасения. Этот смех. Те кто его слышит, обычно не могут об этом рассказать. Похоже, Темный, что твой друг может стать Жнецом».

— Жнецом?

«Жнецом. Когда Мортис надоедает собирать с земли свою страшную жатву, или когда жертв слишком много, например во время войны или эпидемии… Она выпускает порезвится своих вестников — Жнецов. И те выполняют свою работу прилежно, чтобы не расстроить свою богиню. От их косы не спастись никому».

— Но почему это с ними происходит? — от волнения у меня перехватило дыхание.

«Не знаю, — повторил некромант. — Но твоя вина в этом тоже есть. Все они увидели в тебе нечто, что заставило шевельнутся их темные сущности. А в мире сейчас неспокойно. Ты этого не чувствуешь, потому что ты иномирянин. Но все злое вокруг чувствует возвращение жреца и набирает силу. И ослабленный отсутствием богов мир вряд ли сможет противостоять Злу на этот раз».

— Говоришь прямо как Виссенд, — хмыкнул я. — Но я повторю тоже, что сказал до этого демиургу. Я не спасаю этот мир. Я спасаю свою девушку.

«И все же волей или неволей, ты влияешь на судьбу Вельтеррона. А теперь, пожалуйста, обрати внимание на холм впереди и слева. Его сейчас еще не видно, но я чувствую в нем присутствие кого-то очень сильного и злого».

Я посмотрел в указанном направлении, но, как и предупреждал Невеар, ничего не увидел. А потом голова у меня в который раз закружилась, и я начал падать с тропинки в болото. Сильная рука в стальной перчатке вернула меня на тропинку, но сознание я уже потерял. Что ж меня так плющит то? Неужели я свои силы все же переоцениваю…

Мне снилась высокая, необычайно красивая женщина в платье из красного шелка. Лицо ее скрывала черного цвета полумаска, в разрезах которых светились большие зеленые глаза. Черные волосы были уложены в высокую прическу, которую поддерживало с десяток шпилек, пальцы украшали тонкие золотые кольца, в ушах висели золотые же серьги. И ее губы, накрашенные ярко-алой краской, так и манили к себе.

И эта женщина всюду следовала за мной и хотела меня поцеловать. Мы прошли вместе пустыню, поле битвы и городские улицы и всюду ее губы тянулись к моим. Я пытался поговорить с ней, узнать, кто она такая или хотя бы снять с нее маску, но женщина ускользала из моих рук и молча пыталась поцеловать меня.

Наконец мы очутились в круглой комнате, полной зеркал. Свет попадал в эту комнату через отверстие в потолке, и, отражаясь от зеркала, дробился на тысячи лучей. И в центре этой комнаты, стоя под ярким светом, я наконец-то поддался напору женщины в красном. Мы поцеловались и комната завращалась вокруг нас, все увеличивая скорость, пока зеркала не лопнули и не забрызгали комнату тысячами острых блестящих осколков.

Я открыл глаза и долго прислушивался к своим ощущениям. Была глухая ночь и прямо надо мной висело чистое звездное небо. Рядом горел небольшой костер, спиной к которому сидел Ламберт. Пауль и Кира спали, неподалеку слышалось лошадиное фырканье.

Чувствовал я себя замечательно, полностью восстановившим силы и отдохнувшим. Вот только если бы не привкус тлена на губах. Сладко потянувшись, я откинул плащ и сел. Шут повернул ко мне голову и улыбнулся. Я улыбнулся в ответ и приложил палец к губам, давая понять, что будить спутников вовсе не обязательно. Пусть отдыхают, пока есть такая возможность.

— Темный, ну ты и здоров спать, — усмехнулся шут. — Почти двое суток в общей сложности провалялся.

— Зато я наконец-то выспался, — я сел к костру и заговорщицким шепотом поинтересовался, — осталось чего пожрать?

Ламберт порылся в котомке и протянул мне два сухаря и кусок мяса.

— Твоя доля, все честно, — предупредил он меня. — Еды осталось еще на пару дней максимум. Лошади на болотной траве тоже долго не протянут. Что будем делать, Темный?

— Это зависит от того, где мы сейчас? Далеко от того места, где я потерял сознание?

— Мы прошли еще метров двести вперед, там оказалась этот крошечный островок, на котором и решено было остановиться. И хотя здесь не слишком уютно, у нас не было другого выбора.

— Слева впереди есть холм? — рука с недоеденным сухарем замерла в нескольких сантиметрах от рта.

— Вроде прорисовывался на горизонте, — припомнил парень. — А что?

— Возможно в нем цель нашего похода. Точнее маленькой его части. Ложись спать, Ламберт. Я покараулю.

Шут не стал спорить и, завернувшись в плащ, моментально уснул. А я сидел до самого утра, подбрасывая в костер сухой мох и глядя на звезды. Кто же ты, женщина, поцелуй которой поставил меня на ноги???

К холму, который указал Невеар, мы подошли спустя полтора часа после рассвета и остановились, задрав голову кверху.

— Видал я такие холмы, рядом с которыми этот — просто равнина, — пробормотал я себе под нос, вспомнив Льюиса Кэрролла.

Только здесь все было наоборот. По сравнению с остальными холмами этот был если не горой, то уж точно горкой. Метров двести в высоту и где-то полкилометра в диаметре.

— Уверен, что Вирм внутри? — тихо поинтересовался я, отойдя в сторону.

«А ты сам не чувствуешь?» — отозвался некромант.

Я прислушался к внутренним ощущениям. Ничего необычного я не чувствовал — холодно, мерзко, противно и, кажется, у меня промокли ноги и начинается насморк.

— А что я должен чувствовать?

«Холод, исходящий из глубины холма, страх, возможно, скорую смерть», — хихикнул призрак.

— Да ну тебя, — отмахнулся я. — Ребята, нам нужно обследовать холм. Но предупреждаю, это может быть смертельно опасно.

— Мы все с тобой, Первый Мастер, — шут ободряюще похлопал меня по плечу. — В жизни и после смерти.

— Не хватало мне еще после смерти вас созерцать, — усмехнулся я. — Лошадей оставляйте здесь. Думаю, никуда ни не денутся. Идем друг за другом, цепочкой. Будьте готовы абсолютно ко всему. В том числе и бежать сломя голову.

— Куда бежать? Болота кругом.

— Вот в них и бегите, пока я буду думать, как всех спасти, — нервно рассмеялся я, хотя доля правды в этой шутке была. — Двинули.

За пару часов мы облазили холм вдоль и поперек. Причем дважды. И ничего. Никаких следов входа или выхода, только мох, лишайник, пара скрюченных деревьев и булыжники.

— Когда уже можно бежать? — издевательски хохотнул Ламберт.

— Когда рак на горе свиснет, — огрызнулся я. — Невеар!

«Ась? — насмешливо отозвался некромант. — Во имя Мортис! Вот что значит отсутствие хорошей школы. Темный, у тебя же таланта действительно больше чем у меня, по крайней мере, силы больше раза в три точно, а ты так и не научился ее правильно использовать».

— Сейчас я обижусь и пожалуюсь на тебя Альберику, — честно предупредил я. — Сколько можно издеваться? Каждый раз одно и тоже. У меня ведь не было лысого жреца, который помогал бы мне в моих начинаниях по завоеванию всего мира.

«Напугал», — фыркнул король-призрак. — «Ладно, раз я обещал тебе помогать, то буду делать это по мере возможностей. Что-то мне подсказывает, что нас ждет еще много интересного. Пойдем-ка прогуляемся вокруг холма».

Мои спутники уже не удивлялись моим разговорам с самими собой, но когда я вновь побрел на холм, Ламберт не преминул вновь меня подколоть:

— Темный, мы уже третий круг тут нарезаем. Может, стоит поискать в другом месте?

«Не обращай внимания. Еще немного. Чуть правее. Стоп. Вот здесь. Колдани чего-нибудь».

— Колдануть? — улыбнулся я. — Это мы можем.

Я взмахнул рукой и обрушил Молот Забвения на ближайший булыжник. Тот мгновенно рассыпался в труху и… И все. Больше ничего не произошло. Хотя…

Холм вздрогнул. Раз, другой. В том месте, где я ударил Молотом, часть земли осыпалась, открывая нашему взору створки стальных дверей. Несмотря на то, что они неизвестно сколько времени провели под землей, двери были начищены до блеска. Створки были украшены какой-то рунической вязью и причудливым орнаментом. По углам створок были изображены вставшие на задние лапы медведи.

— Милая дверка, — рыцарь толкнул створки. Те дрогнули, но не поддались. — А ну-ка, ребята, поднажмем.

Мы с Ламбертом подошли и навалились плечами. Раздался протяжный скрип, дверь сдвинулась на пару сантиметров и заклинила.

— Надо, наверное, произнести еще одно заклинание, — поучительно протянул шут.

— Ага, — кивнул я, наваливаясь на дверь всем весом. — Сезам, откройся!

Под напором трех здоровых мужиков створки не выдержали и распахнулись, а мы втроем едва не сорвались вниз по крутой лестнице. Каменные ступени уходили вниз и терялись в темноте подземелья.

— Нужен свет, — Кира неслышно появилась рядом, держа в руке горящий факел. Когда она успела? Впрочем, неважно.

— Дамы вперед? — хохотнул Ламберт, потом забрал у воровки факел, подумал и протянул мне.

— Как обычно, — больше для вида проворчал я и ступил на первую ступень лестницы.

Потом на вторую, третью. В свете факела медленно, словно из небытия, проступали сложенные из грубых камней стены, сквозь которые пробивались бледные тонкие корни болотных трав. Земляной потолок, держащийся на гранитных балках, кое-где осыпался, и комья земли валялись на лестничных ступенях.

— Жутковато, — поежился Пауль. — Такое ощущение, что мы спускаемся по пищеводу в чей-то желудок.

— Согласна, — воровка, шедшая третьей, коснулась тонкими пальцами с ухоженными ногтями холодных влажных камней. Как она умудрялась в болоте сохранять такую чистоту рук, да и всего тела, я понятия не имел. Женские секреты всегда были для меня тайной за семью печатями. Хотя ее профессия требовала, чтобы руки всегда оставались в идеальном состоянии.

— Тише вы, — шикнул замыкающий колону Ламберт. — Не ровен час, наткнемся на хозяина этого подземелья.

Я криво улыбнулся, пытаясь все это время унять нервную дрожь в руках. Теперь и я чувствовал, что внутри холма спит нечто. Нечто огромное, страшное и настолько сильное, что он концентрации энергии смерти в воздухе было трудно дышать.

Лестница кончилась, превратившись в небольшой круглый зал. Обойдя его по кругу, я подпалил торчащие в стенах факела. Как ни странно они почти все загорелись. Кроме трех у дальней стены. Там темнота была особенно плотной, и даже свет факела ее не разгонял.

— Темный, не нравится мне тот угол, — Пауль озабоченно огляделся, но Кира прервала его:

— Тише. Смотрите.

Мы все посмотрели. В центре комнаты стоял каменный алтарь, высотой как раз мне по пояс. В алтарь был вмурован человеческий скелет. Ноги скрывались в гранитном постаменте, а туловище без черепа и рук возвышалось над ним. На костяном торсе красовалась черная, словно смола, кольчуга.

— Это она, — благоговейно прошептал Ламберт. — Мы нашли кольчугу Первого Мастера.

Со стороны кольчуга была абсолютно не похожа на те доспехи, что я видел на картинках дома и здесь, в Вельтерроне. Кольца были практически незаметны, они были настолько миниатюрны, что заметить их соединения было почти невозможно. Если честно, то кольчуга напомнила мне водолазку, только без горла. К тому же рукава у кольчуги также были длинными, оставляя свободными только кисти рук.

— Бери ее, Первый Мастер, — рыцарь аккуратно подтолкнул меня к алтарю.

На негнущихся ногах я шагнул вперед и одним движением сорвал кольчугу с моментально рассыпавшегося в труху скелета. Тьма в углу зала колыхнулась, но мне было не до этого. Кольчуга была мягкой и гладкой, словно шелк и слегка теплая на ощупь. В моих руках черное серебро переливалось, словно черная рыбья чешуя или змеиная шкура.

— Темный, там что-то есть.

Я не слушал. Быстро сняв рубашку, я надел кольчугу. Она оплела меня, обтянула мускулы, слилась с телом, словно вторая кожа.

Невеар витиевато выругался.

«О, Мортис! — добавил он, покончив с более красноречивыми ругательствами. — Вы же созданы друг для друга».

— Темный, хватит любоваться обновкой! Там что-то есть!

Я провел ладонями по кольчуге от ключиц до середины бедер, где она оканчивалась. Так тепло. И приятно. Словно я нашел что-то давно принадлежавшее мне, утраченное, а теперь снова найденное. А главное, такое родное.

Сильный удар по лицу привел меня в себя.

— Ты, конченый кретин! — заорал на меня Пауль, и, схватив за плечи, развернул лицом в темный угол. — Нас же сейчас сожрут.

Я моргнул. В темноте распахнулся желтый глаз с черным зрачком, размером с баскетбольный мяч. Затем темнота колыхнулась и из нее вылезла голова костяного дракона и щелкнула пастью рядом с моим лицом. Костяные зубы со скрежетом сомкнулись, перекусив пополам мою рубаху, которую я инстинктивно швырнул в монстра. Дракон рыкнул и спрятался обратно в темноту. Не дожидаясь повторного его появления, мы рванули вверх по лестнице. Вылетев из подземелья, мы буквально скатились с холма и бросились к лошадям.

Земля за нашими спинами дрожала. Холм вздрогнул раз, другой, а затем его вершина раскрылась, словно бутон гигантского цветка, обдав нас градом земляных комков. Раздался жуткий вой и из дыры вырвался крылатый ужас, Вирм Хозяин Топей.

Тело костяного дракона было длиной около шести десятков метров, причем добрую половину этого размера составлял хвост. Голова на короткой шее оканчивалась пастью, в которой без труда бы поместилась половина любой из наших лошадей. В глазницах полыхали желтые глаза. Гигантские крылья без труда несли по воздуху огромную тушу, хотя как дракон летит без перепонок, было для меня неясно. Туловище больше напоминало два штакетника, соединенных костяной перемычкой-позвоночником.

— Не многовато ли приключений для одного болота? — задрав голову кверху поинтересовался Ламберт. — Думаю, бежать бесполезно?

— Был бы лес, можно было бы и рискнуть, — поддержал его Пауль и по привычке крепко сжал рукоять топора. — Но на открытом пространстве, а тем более болоте, дракон догонит нас раньше, чем мы утонем.

— Видишь, Кира, они все-таки существуют, — я толкнул девушку локтем. — Надо просто верить и ждать.

— Я тебе тоже самое говорила, Темный, — отозвалась девушка. — Будем прощаться?

— А я вас предупреждал, что не стоит со мной идти, — я вздохнул. — Берите лошадей и постарайтесь уйти как можно дальше. Я задержу его. Возможно, когда он вернет кольчугу, то успокоится.

— Нет уж, — воровка вытряхнула из волос случайно попавшую туда травинку. — Мы останемся и посмотрим, как ты будешь забарывать дракона. Тем более такого злого и мертвого.

Злой и мертвый дракон тем временем заложил крутой вираж и понесся в нашу сторону, разинув пасть. Подлетев поближе, он изогнулся и выпустил в нашу сторону облако ядовитого зеленого тумана. Смрадное дыхание не успело коснуться наших ноздрей, я успел прикрыть людей и животных ширмой. Правда, из-за ее размеров мне пришлось потратить много сил, но думать о восстановлении было некогда. Я взмахнул Молотом Забвения, не достал и, пока дракон делал повторный заход, побежал на вершину холма. Все же постоянно прикрывать своих друзей я не мог.

Вирм ушел практически вертикально вверх и затем камнем начал падать вниз, прямо на то место, где я стоял. Значит, я все-таки прав, ему была необходима кольчуга. Что ж, попробуй, отними.

Хлопок в ладони, и навстречу распахнувшему пасть Хозяину Топей устремилась Волна Праха. Это заклинание я швырнул наобум, предполагая, что на дракона оно не подействует Так и случилось. Вирм прошел сквозь Волну Праха и на полной скорости врезался в землю, подняв в воздух кучу грязных брызг. Я едва успел откатиться в сторону.

Дракон вскочил на четыре лапы и заозирался по сторонам. Он искал меня и даже понятия не имел, насколько я близко. Пьющий Души легко вошел в левую лопатку костяного чудовища. Вирм взвыл и снова рванул в воздух, унося меня с собой.

Мама! Я же с детства высоты боюсь. Не смотреть вниз, только не смотреть вниз. Цепляясь за кости и пробивая их кинжалом, я двигался вперед, к голове, единственному уязвимому месту на теле дракона.

А что только Вирм не вытворял, чтобы сбросить меня. Мертвые петли, бочки и штопоры были лишь малой толикой виражей, которые заламывал летающий ящер. Земля и небо менялись местами с совсем уж неприличной частотой, иногда перед глазами проплывала тройка людей, задравших головы и разинувших рты.

Если бы шея у Вирма была немного длиннее, он смог бы изогнуть ее и попытаться меня укусить, а так я был вне пределов его досягаемости, и единственной мыслью для меня оставалось не сорваться.

От ветра слезились глаза, и ветер свистел у меня в ушах, но я упрямо полз по дракону, метр за метром, цепляясь за кости и малейшие наросты на скелете. Подтягиваясь и преодолевая сопротивление ветра, я наконец-то добрался до головы и, сев дракону на шею, заглянул в его глаза. Не могу точно сказать, что я в них прочитал. Боль, облегчение, горечь, обреченность, надежду… А возможно мне все это показалось, когда я воткнул Пьющего Души в левый глаз Вирма. Ящер взревел и начал заваливаться на бок, не переставая плеваться смертельными облаками зеленого цвета. Я дернул кинжал, пытаясь направить костяного монстра к земле, и мне это почти удалось.

Хозяин Топей камнем пошел вниз, и тогда я вонзил кинжал в правый глаз дракона. Ослепленный, издыхающий ящер забился в воздухе, в последней отчаянной попытке сбросить меня. Но силы уже покидали некогда великого монстра.

У самой земли я дернул дракона за глазные впадины и заставил принять горизонтальное положение. Вирм упал в болото, послышался хруст ломающегося скелета и во все стороны брызнули осколки костей, которые моментально, прямо в воздухе превращались в труху. Меня сильно приложило о землю, по счастью смягченную мхом, кувыркнуло несколько раз через голову и протянуло по земле метров двадцать. Ударившись спиной о поваленное мертвое дерево, я наконец-то остановился, сидя задницей в глубокой луже. По лицу катились капли грязной воды, смешанные со слезами и кровью из прокушенной губы. Было ужасно больно и все кости ныли, но я все равно улыбался. Кольчуга Первого Мастера теперь принадлежала мне, и я еще на шаг стал ближе к своей цели. Осталось найти шлем и секиру, и искать Видящего. Держись, Тень. Осталось совсем немного.

— Знаете, чего мне хочется сейчас больше всего? — улыбнулся я подошедшим друзьям.

— Чего же? — Пауль и Ламберт осторожно поставили меня на ноги.

— Горячую ванну, — я блаженно прикрыл глаза, представляя, как погружаюсь с головой в бадью с горячей водой.

 

Глава пятая. Хозяева леса

Но до горячей ванны нам было ехать не меньше трех дней. А пока я ехал метрах в двадцати от своего небольшого отряда, завернувшись в плащ, и все чаще прикладывался к фляге с остатками вина. Эйфория после победы над Вирмом прошла очень быстро и тому была довольно серьезная причина — у меня разболелся зуб. Не так, чтобы нестерпимо сильно, но настроение это мне испортило.

Из болот мы выбрались к вечеру, кое-как отмылись в холодной воде и завалились спать, даже не позаботившись выставить часовых. Кольчуга согревала, так что я не замерз, даже лежа в отдалении от костра, но утром проснулся с ноющей зубной болью.

Завернувшись в плащ и надвинув капюшон на глаза, я покачивался в седле, время от времени делая глоток из фляги. Хотя вообще-то спиртным рекомендуется полоскать, но мне не хотелось выплевывать неплохое, в общем-то, вино. Хотя, кажется, еще до въезда на болота я давал себе зарок не пить.

«Что, Иванушка невесел? Что головушку повесил?» — фальшиво пропел разговорившийся что-то в последнее время некромант.

— Зуб болит, — огрызнулся я, но тут же спохватился. — Слушай, Невеар, откуда у тебя такие обширные знания нашей истории и литературы. Ведь ты даже не житель планеты Земля, не то чтобы мой соотечественник. Тем не менее, твои знания едва ли уступают БСЭ.

«Чего?»

— Большой Советской Энциклопедии, — расшифровал я. — Да и ты, кажется, обещал мне рассказать о том, как саркофаг из Вельтеррона попал на Землю.

«Я обещал? — ненатурально удивился король-призрак. — Ну, раз обещал, расскажу. Как ты уже видел, я, смертельно раненый, заключил свою душу в саркофаг. К тому времени у меня остался лишь Пьющий Души и в одиночку я не смог разбить союзные армии, хотя они и понесли огромные потери. Раса гномов была практически уничтожена, из десяти подгорных кланов осталось лишь три, да и те были изрядно потрепаны. После войны три клана разошлись на север, восток и запад. С тех пор о них мало что слышно. Эльфов погибло изрядно, орков поменьше, но тоже немало. Самые большие потери понесла армия людей, но они расплодились в считанные годы, так что горевать особо и не о чем».

В голосе Невеара скользнули те холодные, безжалостные нотки, которые я слышал в день нашего знакомства.

— Не отвлекайся, — одернул я некроманта. — Как ты попал на Землю?

«Можешь поблагодарить нашего общего знакомого. Видящий Суть исчез, когда силы объединенных армий стали теснить моих мертвецов. А потом появился в моей башне и попытался вскрыть саркофаг. Ему это почти удалось, но только почти. Несмотря на то, что я был ужасно слаб, мне удалось оказать жрецу сопротивление. Тогда этот мерзавец решил переправить саркофаг в Темный город и там уже использовать его в своих целях. Но не рассчитал свои силы и мое желание жить. Мне удалось слегка подправить его заклинание и портал выкинул меня не в бункер, который Инквизиторы в последствии сожгли до тла, а за город, прямо под ноги обозу Мастеров. Так я попал в руки к тем, с кем воевал всю жизнь. А там ко мне в саркофаг кто только не попадал. Были среди них и образованные люди: интеллигенты, учителя, библиотекари. Их память стала моей памятью, а их знания — моими знаниями. Но ты не ответил на мой вопрос. Я ведь вижу, что тебя гложет что-то большее, чем зубная боль».

— Все это похоже на плохо написанный сценарий, которому я следую, — нехотя отозвался я, сделав длинный глоток и слегка сморщившись, когда горло обожгло винным духом. — Я… мы только что уничтожили баньши, вурдалака и костяного дракона. Очистили, так сказать, землю от зла. Сколько еще живых и не очень существ станут жертвами на моем пути к цели?

«Не понимаю, что тебе не нравится? — возмутился призрак. — Кольчуга у нас? У нас? Так какие еще проблемы?»

— Проблема в том, — медленно протянул я, вновь прикладываясь к фляге, — что мне не нравится мысль о том, что это может быть кем-то спланировано.

«У тебя нет выбора! — внезапно жестко прикрикнул некромант. — Ты не можешь сейчас остановиться, ведь тогда никогда не спасешь свою любовь и не вернешься домой. Тебе придется двигаться вперед, даже если это сценарий твоего обожаемого Виссенда. Тем более что спасать Вельтеррон ты так и так не собирался. Как думаешь, что сейчас происходит в Темном городе?»

— Думаю, ребята сейчас уже вернулись в город и наводят там порядок, — не очень уверенно пробормотал я. — Если они объединятся с Инквизицией, а к этому все идет, то остатки Детей Драгора будут уничтожены в кратчайшие сроки и я вернусь в чистый спокойный город.

«И еще один вопрос, прежде чем мы войдем вон в ту небольшую деревню, или, я бы даже сказал, поселок. Что ты собираешься делать дальше? Ведь третий свиток остался у Тюремщика, а даже я, по правде говоря, не знаю, какого рода колдовство на него подействует. Судя по всему это существо вообще невосприимчиво к любого вида магии».

— Я думаю, что когда я получу секиру, у меня будет весомый аргумент в нашей встрече.

«Собираешься вернуться в столицу?»

— Как ты сегодня справедливо заметил, у меня нет выбора.

— Деревня, — объявил ехавший впереди Пауль.

Я отвлекся от разговора с Невеаром и огляделся. Деревня как деревня. Невысокий, чуть больше метра забор и распахнутые настежь ворота ни от кого защитить, конечно, не могли, но, по крайней мере, обозначали границу населенного пункта. Хотя я думал, что деревня в двух днях пути от топей Вирма должна быть защищена получше. Лаяли собаки, кудахтали куры, гоготали гуси, мычали коровы, хрюкали свиньи. Ленивые толстые коты загорали на заборах, подставив шерстистые бока теплому солнцу, на огородах копошились люди, так что центральная улица в самый солнцепек была абсолютно свободна.

Въезжая в ворота, я откинул с головы капюшон и поморщился одновременно от зубной боли и ударившего в глаза солнечного света. За почти неделю пребывания в болотах и их окрестностях я, оказывается, отвык от солнечного света.

— Какие планы? — поинтересовался Ламберт.

— Найти постоялый двор, разумеется, — Кира сморщила носик. — От вас воняет, как от козлов.

— Ну, спасибо, — буркнул шут и обратился к стоящей у калитки одного из дворов девушке. — Эй, красавица, не подскажешь, где уставшие путники смогут найти еду и ночлег?

— Эх, красавец, — выделив последнее слово, фыркнула девушка. Одета она была в просторную серую юбку по щиколотки и белую рубаху с красной полосой наискосок. Девушка была боса, и ее русые волосы стелились по плечам. Вряд ли она работает сейчас в огороде и, присмотревшись, я понял, почему. Животик под ее рубахой явно округлился. — Ближайший постоялый двор господина Яна Сирега находится в нескольких милях от деревни. Поедете по центральной улице прямо и за северными воротами через пяток миль сверните направо. Он там построил свой трактир недалеко от леса.

— Спасибо, милая девушка, — я оттер Годриком коня шута в сторону. — А не подскажешь, есть ли в вашей деревне лекарь?

— Кто там, милая? — дверь длинного дома из глиняных кирпичей распахнулась, и на пороге возник крупный молодой мужчина в белом переднике и большой деревянной ложкой в руке. Чтобы выйти из дома ему пришлось пригнуться под и без того немаленькой луткой. И теперь он стоял за спиной своей жены, скрестив на груди могучие руки, исподлобья наблюдая за нами.

— Господа интересовались, где они могут остановиться на ночлег. Я указала им на дом Яна, — улыбнулась девушка. — Все в порядке, Лот.

— Да, все в порядке, Лот, — широко улыбнулся рыцарь, но видимо его улыбка не произвела на мужчину впечатления.

— А как господа смогли пересечь болота? — недоверчиво спросил он, украдкой поглядывая в сторону сарая, где рядом с поленницей в колоде торчал массивный колун.

— На лошадях, — я снова решил принять участие в беседе. — И мы в скорости покинем ваше гостеприимное село, как только мне укажут дом лекаря, или хотя бы травницы. И не советую так зыркать в сторону топора, меня это раздражает.

Мужчина смутился и отвел глаза, а вот девушка наоборот посмотрела на меня с куда большим интересом.

— Я и есть травница, Милика, — представилась она. — Чем могу быть полезна господину?

— Зуб болит, — я спешился и, оставив Годрика на попечение друзей, подошел к калитке.

— Всего-то? — рассмеялась травница. — Если господин подождет несколько минут, я приготовлю ему замечательный отвар от зубной боли.

— Я то подожду, но мне бы хотелось избавиться от зубной боли полностью, а не притупить ее на время, — я выразительно посмотрел на девушку.

— Девушка, Первый Мастер не любит, когда его называют господином, — шут ехидно улыбнулся. Я исподтишка показал ему кулак.

Травница удивленно обвела нас взглядом, потом усмехнулась, видимо приняв слова Ламберта за хорошую шутку, и скрылась в доме.

— Зря вы так, господин, — муж Милики осуждающе посмотрел на меня. — Моя жена одна из лучших травниц Вельтеррона. Ее учителем был сам Лерт Травник.

— Этот человек известен и пользуется авторитетом и уважением, — кивнула Кира. — Но что его ученица делает в этой дыре?

— А что ей делать в городе? — развел руками Лот. — Место травницы в полях, лесах, лугах, болотах. Там растут самые редкие травы, не испорченные городской атмосферой. Только здесь все же не самое удачное место.

Он вздохнул.

— От чего же? — удивился я.

— Топи Вирма стали слишком опасны, — мужчина опять вздохнул. — Представляете, за последний месяц эти волки с козлячими ногами дважды подходили к деревне. Житья от них не стало.

— Никого не съели? — влез шути.

— Нет, слава богам, но кто знает, что будет дальше.

— Я знаю. Будете жить себе спокойно. Мы только что прошли топи насквозь и можем с уверенностью заявить — никаких козловолков там больше нет. Как нет баньши, вурдалака и Вирма.

Сказав это, я даже немного испугался. Лот так вытаращился на меня, что я подумал, что его хватит удар.

— Как же так? — растерянно пробормотал он таким тоном, словно это известие его разочаровало.

— Да вот так, — перебил его Ламберт. — Это так же верно, как то, что человек у твоей калитки — Первый Мастер!

Тут из дома вышла Милика, держа в руках грубую глиняную кружку, над которой клубился пар. Аккуратно ступая босыми ногами по траве, она двинулась к калитке.

— Милая, ты слышала, что говорят господа? Топи Вирма отныне безопасны!

— Легенды сбываются? — девушка склонила голову к плечу. Лицо ее на миг посерьезнело, но она тут же улыбнулась и протянула мне глиняную посуду.

Я принял горячую кружку из ее рук и осторожно понюхал содержимое. Пахло, прямо скажем, не очень. Судя по запаху, отвар состоял в основном из полыни. А она, как известно, на вкус не сахар.

— Это нужно пить или полоскать рот? — на всякий случай уточнил я.

— Пить, — улыбнулась Милика. — Не бойтесь, господин, оно только кажется горьким.

Улыбалась она настолько искренне, что я ей сразу поверил и сделал длинный глоток. Зря. Ощущения были такими, словно я разжевал сразу десяток таблеток левомицетина. Желудок моментально взбунтовался, но я подавил рвотные позывы и рвущуюся наружу ругань и допил содержимое. С каждым глотком отвар становился все менее горьким, а когда я проглотил последние капли, это уже были капли обычной холодной воды.

— Ах ты…, - начал я, оторвавшись от кружки, но вновь наткнулся на улыбку Милики и удивленно замолчал.

Зуб не болел. Да и общее состояние стало намного лучше.

— Ух! — я вдохнул воздух полной грудью, повел плечами. Да наши земные энергетики по сравнению с этим отваром… тьфу, а не энергетики.

Широко улыбнувшись, я достал из кармана пять золотых монет и протянул их девушке.

— Надеюсь, этого достаточно? — поинтересовался я, подумывая, не заказать ли такой же напиток своим спутникам.

Лот вытаращил глаза еще больше, хотя я думал, что это невозможно, а Милика тихонько охнула.

— Но, господин, здесь слишком много, — пролепетала девушка.

— Значит, достаточно, — я удовлетворенно улыбнулся и вложил деньги в руку девушки. Кружку протянул ее мужу.

Тот побледнел, сгреб монеты из руки Милики в кружку и скрылся в доме.

— Не стоило, господин, — смущенно поблагодарила травница.

— Стоило, — с нажимом проговорил я. — Ты ведь хочешь, чтобы твой ребенок рос в достатке?

Развернувшись на пятках, я направился к ожидавшим меня друзьям. Сделав пару шагов, остановился и, склонив голову, еще раз внимательно их осмотрел. Как они были похожи на моих земных друзей. Не внешне, конечно. Ламберт на Игоря, Пауль на Виктора, Кира… Кира просто была, но вот ее тень казалась слишком светлой и какой-то размытой. Девушка стояла рядом со своей лошадью, абсолютно не обращая внимания на смеющихся рядом спутников, взгляд девушки был устремлен в пустоту.

— Поехали, — я вскочил в седло и тронул коня вперед. — Я нуждаюсь в целой бочке горячей воды.

— А поехали, — согласился шут. — Кира, не спи, замерзнешь!

— Я не сплю и мне не холодно, — отмахнулась девушка и словно капелька ртути втекла в седло. — И шутки твои уже достали.

— Можно подумать, можно подумать, — буркнул Ламберт. — Я всего лишь поддерживаю оптимистическую ноту в нашей небольшой компании. А то вы с Паулем своей мрачностью уже задолбали. Темный, а ты придурок!

— А в глаз? — мгновенно вывернувшись в седле возмутился я. — С какой это радости я придурок?

— Потому что отдал Милике деньги посреди улицы.

— Хочешь сказать, что она этих денег не достойна?

— Я хочу сказать, что пять золотых для этого захолустья баснословные деньги. Убивают и за меньшую сумму.

— Думаешь, им угрожает опасность? — я придержал коня. — Соседи могут позариться на их золото?

— Все возможно, — пожал плечами шут. — В любом случае, уже ничего не изменить. Не можем же мы караулить травницу и ее мужа, пока они не потратят деньги. Закопают где-нибудь в огороде и будут тратить по чуть-чуть.

Мы миновали два поворота, семь переулков, кузню, и деревня внезапно закончилась. Редкие ее жители заметили четверых молчаливых всадников в черных капюшонах быстро удаляющихся на север, но я был уверен, что уже к вечеру в кабаке за кружкой дрянного вина Лот расскажет, что сегодня его дом посетил сам Первый Мастер. А значит, нужно спешить.

Я подумал, что мы похожи на бегущих от пожара животных. Мы двигаемся вперед, а слух о том, что Первый Мастер вернулся на земли Вельтеррона преследует нас по пятам. А мы бежим, но не можем убежать, потому что сами разжигаем этот пожар. А огонь уже лижет пятки.

Покинув пределы деревни, мы перешли на легкую рысь и уже минут через двадцать свернули направо. Проехав еще минут пять по хорошо укатанной дороге, мы выехали на огороженную забором поляну, граничащей с лесом. У самой кромки древесного моря стояло длинное двухэтажное здание, сложенное из крепких бревен. В полусотне метров от трактира стоял десяток одноэтажных домиков. Располагались они в шахматном порядке, и, насколько я понял, являлись гостевыми.

Едва мы подъехали к коновязи, как из конюшни мгновенно выскочил мальчишка лет восьми. Получив медную монетку, он принял наших лошадей, как дорогих гостей и увел их в сарай.

Я бросил взгляд на окна постоялого двора, и мне показалось, что в одном из них мелькнула высокая фигура в балахоне.

Мы поднялись на крыльцо и, толкнув дверь, вошли в обеденный зал. Мгновением позже в дальнем углу хлопнула другая дверь, скрывая за собой неизвестного посетителя. Даже пьяному ежу было понятно, что это был один и тот же человек, но я слишком устал и хотел в ванную. И даже целебный отвар Милики уже начал понемногу отпускать. Нет, боль не вернулась, но ощущение феерии спало, оставив после себя лишь легкую негу.

Тут дверь в дальнем углу хлопнула во второй раз, и в зал буквально влетел невысокий упитанный мужчина средних лет с плешью на голове. Затравленно озираясь, он вытирал руки о белый в бурых пятнах подливы передник, но в глубине его глаз пылал уверенный огонь и они были наполнены силой и уверенностью. Он посмотрел на нас с каким-то странным презрением, но через мгновение уже овладел собой и приветливо улыбался нашей четверке.

— Меня зовут Сирег. Ян Сирег. Чем могу служить? — трактирщик занял место за стойкой и, облокотившись локтями о деревянную столешницу, внимательно нас разглядывал. Рукава его рубахи были закатаны по локоть. На предплечье вилась странная вязь шрамов, складывающихся в причудливый узор.

— Нам бы отдохнуть с дороги, — Пауль так же облокотился о стойку и приблизил чуть осунувшееся от усталости лицо к трактирщику. — Помыться, поесть горяченького, в чистой постели переночевать. Чтобы значит выспаться всласть и не беспокоил никто. Я понятно выражаюсь?

Последние слова он выделил таким тоном, что трактирщик побледнел, однако взял себя в руки и вымучил улыбку на круглом лице.

— Как будет угодно господам, — кивнул он. — Горячая вода будет готова через час, я прикажу слугам подать ее в гостевые домики. Где господа будут ужинать?

— Ужинать? — Ламберт достал кинжал и зачем-то стал ковыряться им в столешнице. — Мы ведь еще не обедали. А если на то пошло, то и не завтракали нормально.

— Но вы же собрались ночевать? — слегка удивленно покосился на него мужчина.

— И переночуем, не сомневайся. Вот что мы сделаем, — пока еще не улавливая общего настроения, я включился в игру. — Мы сейчас перекусим чем-нибудь легким, например жареной рыбой с подливой и белым вином. Потом приведем себя в порядок, а потом уже поужинаем. У себя в домике. Думаю, вечером здесь будет много народу, — я обвел взглядом просторный зал, способный вместить в себя человек пятьдесят. — На ужин мы будем запеченного поросенка, толченую картошку и холодное пиво. Чем холоднее, тем лучше. Я правильно говорю?

— Правильно, правильно, — кивнула Кира. — Только мне, пожалуйста, отдельный домик. Я буду мыться в гордом одиночестве.

— Жаль, — покачал головой Ламберт. — А я то думал…

— Заткнись, пока я тебе думалку не отбил, — вспылил рыцарь.

— Фу, грубиян, — Ламберт обратил на угрозу спутника не больше внимания, чем на пролетающую по трактиру муху. — Шуток не понимаешь.

— Шутник хренов, — буркнул Пауль, но дальше конфликт разгореться не успел.

— Чего стоим? — я в упор посмотрел на Сирега. — Рыба — где?

— Да, сейчас, господин, — едва ли не сквозь зубы прошипел трактирщик. — Я пока что один, прислуга придет ближе к вечеру.

— Погоди, — остановил Ламберт мужчину, когда тот уже почти скрылся на кухне. — У тебя есть семья?

— Жена и две дочери, — машинально откликнулся Сирег и тут же насторожился и заюлил. — Но они… уехали. К теще. Погостить.

— Свободен, — махнул рукой шут и направился к ближайшему столику. — Мы пока присядем.

Трактирщик странным взглядом посмотрел Ламберту в спину. Словно гвоздь в доску вколачивал. Гробовую. Дверь за ним захлопнулась.

— Кира, — негромко бросил шут.

— Знаю, — отмахнулась девушка и, накинув капюшон, вышла из трактира.

— Что происходит? — наконец-то спросил я, садясь на крепкий деревянный табурет.

— Знаешь, Первый Мастер, — задумчиво пробормотал шут и принялся ковырять ножом стол, — мне кажется, и я думаю, что Пауль со мной солидарен, что ты бы и дня не прожил в Вельтерроне без нашей помощи. Ты же совсем зеленый. Ничего вокруг не замечаешь и даже не смотришь по сторонам.

— А зачем? — я пожал плечами. — У меня есть конкретная цель и я к ней иду. Меня мало интересует то, что происходит вокруг.

— Эгоист, — вспылил рыцарь. — Подумал бы о тех, кто верит, что Первый Мастер пришел спасти мир.

— Я что-то не совсем понимаю, от чего я этот мир должен спасать? Как по мне, то он прекрасно себя чувствует и ему ничего не угрожает.

— Но Видящий…

— А Видящего я и так убью, — оборвал я парня. — Мы отвлеклись от темы. Что же такого я не заметил в этом постоялом дворе?

— А вот сейчас Кира все тебе объяснит, — Ламберт кивнул в сторону входившей в трактир девушку.

Воровка осторожно прикрыла дверь и подошла к столу.

— Всех сдал, падла, — ругнулась девушка, опускаясь на свободный табурет. — Восемь ассасинов, среди них Высший. Все прячутся на кухне и все, как ни странно, ожидали нас. У них есть наше описание и настроены они более чем серьезно. Трактирщик с ними заодно, так что я бы не рискнула пробовать то, что нам подадут на обед.

— Заодно? — переспросил Пауль. — Он ассасин?

— Возможно бывший, но скорее всего просто агент. Через окно было не слишком хорошо слышно.

— Но тебя же могли заметить, — нахмурился я.

— Не могли, — Кира улыбнулась. — Меня не заметят, пока я не захочу.

— Ну, если ты уверена, то все в порядке. И раз я такой тупой, может, расскажете, что мы будем делать дальше?

— Бежать уже бесполезно, — пожал плечами рыцарь. — Догонят.

— Не сомневаюсь.

— Я считаю, — невозмутимо продолжил Пауль, — что нам лучше дождаться ночи и напасть на них первыми.

— Четверо против восьми? — шут молниеносным движением поймал летавшую над столом муху и принялся методично отрывать ей лапки. — А что, мне нравится.

Тут разговор пришлось прервать, поскольку трактирщик внес в зал поднос с жареными бычками. Затем вернулся на кухню и принес кувшин вина и грубые деревянные кружки.

— А нет ли посуды поприличнее? — недовольно спросил я, вертя кружку в руках. — Из такой в самом захудалом селе свиней кормят.

Сирег задохнулся от обиды и злости, но ничего не посмел сказать. Лишь скрипнул зубами и поставил перед нами изящные хрустальные бокалы.

— Лихо ты его, — одобрительно кивнул Пауль, когда красный от злости мужчина убрался обратно на кухню. — Но к чему был весь этот фарс?

— А к тому, — я взял с блюда бычка и принялся аккуратно его разделывать, выкладывая кости на специально для этого приготовленную тарелку, — что я единственный, кто узнал в дереве, из которого были изготовлены кружки, золотистый колборт.

— Золотистый колборт? — вытаращился на меня Ламберт. — Но откуда ты, чужак, узнал это дерево?

— Оттуда, — довольно улыбнулся я, мысленно благодаря Невеара за своевременную подсказку. Плоды золотистого колборта не были ядовитыми, но если в чашу из его древесины налить какой-нибудь напиток, то через минуту он превращался в чистый яд. Чем и пользовались ассасины и простые наемники, когда пили со своими ничего не подозревающими жертвами из якобы одинаковой посуды.

— Меня вот что волнует, — продолжил я после того, как блюдо наполовину опустело. — Как мы нападем на ассасинов? Вечером здесь наверняка будет куча народу, к тому же, если они будут одеты как обычные люди, мы их вряд ли узнаем. Лучше дождаться, пока они сами не придут нас навестить.

— Они могут просто поджечь дом, когда мы будем спать.

— А мы что, собрались спать? — я удивленно поднял бровь. — Подежурим, как обычно.

— Ну ладно, — Пауль сплюнул на тарелку последнюю кость и допил вино. — А вас не смущает, что они нас могут подслушивать?

— Не смущает, — отрицательно помотал я головой. Опять же, благодаря королю-призраку.

— Эй, хозяин, — заорал Ламберт. — Где наша горячая вода?

— Дома и вода готовы, господа, — Сирег вошел в зал в сопровождении симпатичной девушки, которая стояла, потупив взгляд. — Служанка проведет вас.

— Тебе нужен задаток? — обратился к нему рыцарь.

— Не стоит. Я полностью верю в благородство господ, — отрицательно помотал головой Ян. — Расплатитесь, когда будете покидать мой двор. Мелиса, проводи гостей.

— Вот гад, — шепнул мне на ухо Ламберт, когда мы вышли во двор. — На лице же было написано, что он обдерет до нитки наши трупы.

Я согласно наклонил голову. Не думаю, что ассасины смогут доставить нам какие-то проблемы. Вообще-то по уму надо было бы сейчас быстренько и тихо свалить, но усталость, после недельных скитаний по болотам Вирма брала свое. Гнать не отдохнувших ребят и лошадей дальше было бы неразумно. Оставаться здесь и каждую минуту ждать нападения — тоже. Если решим бежать, нас все равно догонят на свежих лошадях и придется драться где-нибудь в поле без свидетелей. Нас возьмут в клещи, и тогда отбиться от врагов будет куда сложнее. Нам необходимо отдохнуть, даже подвергая свою жизнь опасности. В конце концов, все наше путешествие сплошной риск и опасности.

Служанка привела нас к длинному зданию без окон, сложенному из добротных, гладко оструганных бревен. Из трубы на крыше дома валил дым и от бревен исходил жар разогретого помещения.

— Это помывочная, господа, — девушка указала на здание. — Там вы можете привести себя в порядок и… помыться.

Мелиса слегка смутилась собственной тавтологии, но продолжила:

— Если господам нужно что-нибудь еще, я в их полном распоряжении.

— Думаю, «что-нибудь еще» нам не понадобится, — мягко улыбнулся Пауль. — Ступай с госпожой и помоги ей помыться. Следи, чтобы нашу спутницу никто не побеспокоил. Хотя постой, — рыцарь на мгновение задумался. — Принеси нам пару кувшинов самого крепкого вина, которое сможешь найти.

— Да господин, — девушка развернулась и быстро пошла в сторону трактира.

— Зачем нам вино? — не понял я. — Да еще по такой жаре. Развезет ведь.

— Вот именно, — хмыкнул Ламберт. — Пусть думают, что мы пьем.

Я ничего не ответил. Ассасины не идиоты и вряд ли рассчитывают взять нас тепленькими. Они профессионалы и не станут терять бдительность. Мы, в принципе, тоже.

Мылись мы долго и с наслаждением, смывая с себя пот, грязь и запах тухлой болотной воды. Мне пришлось ополаскиваться трижды, прежде чем стекающая с меня вода из грязно-черной стала прозрачной. Одежду мы постирали тут же, а потом долго нежились в горячей воде, как-то незаметно уговорив один из принесенных служанкой кувшинов. Кира вместе с девушкой находилась в другом крыле и когда трое ее спутников не слишком трезвые вышли из бани, недовольно скривила губы.

— Зря вы так, — буркнула она. — Сражаться пьяными с ассасинами не слишком разумно. Их реакция превосходна, а вы сейчас даже летящий в лоб кувшин не отобьете.

— Да ладно тебе, Кира, — я довольно улыбнулся. Мне было хорошо и тепло, в голове приятно шумело, и мир перед глазами слегка покачивался. Я был очень добрым и хотел обнять всех людей на земле. — До вечера еще пять раз протрезвеем.

И осекся. Далеко на западе солнце коснулось горизонта.

— Опа, — шут проследил за моим взглядом и тоже удивленно замер. — Что-то мы не рассчитали немножко. Кирочка, мы сейчас протрезвеем. Правда.

— Валите спать, — зло отмахнулась девушка. — Я покараулю.

— Но поросенок с пивом, — попытался протестовать Ламберт, и был безжалостно срезан.

— Обойдетесь. Я сама присмотрю за едой и объясню нашему трактирщику, почему вы не вяжете лыка. Эй, — это уже девушке. — Отведи господ в выделенные нам дома.

Служанка кивнула и повела нас извилистой тропинкой к самым крайним домам, практически граничащим с лесом. Мелиса открыла дверь и впустила нас внутрь. Едва не зацепившись за низкий порог, я с трудом удержался на ногах. Ухватившись за лутку, я всматривался в царящий в доме полумрак. Свет еще проникал в здание через пару затянутых какой-то полупрозрачной пленкой окон, но его уже не хватало, чтобы разогнать наступающие сумерки. Щелкнуло огниво, обдав снопом искр вставленный в стену факел, и через несколько секунд комната озарилась неровным мигающим светом. Внутри дома была всего одна комната, в которой стояла кровать. Конечно, кроме кровати была и другая мебель, но она меня сейчас не интересовала.

«Кровать — это хорошо», — подумал я, и, сделав пару шагов, рухнул лицом в подушку, погрузившись в сон еще в полете.

Проснулся я от головной боли и сухости во рту. Вокруг царила темнота, и лишь через окна проникал тусклый лунный свет. Я подавил стон и сел, обхватив голову руками, стараясь не дать ей развалиться на части. Казалось бы, сколько мы выпили? Хотя Пауль же сам попросил вино покрепче. Вот нам и принесли первосортный портвейн, который в бане еще и нагрелся.

Немного придя в себя, я оглядел комнату. Ламберт и Пауль лежали на другой кровати и храпели, как полк солдат. По дому витал запах перегара. На подоконнике замер чей-то силуэт и, приглядевшись, я узнал Киру. Девушка задумчиво смотрела в звездное небо, свесив одну ногу за окно и положив руку на согнутое колено другой.

У окна стоял сколоченный из грубых досок прямоугольный стол, рядом два стула. А на столе… Я не поверил своему счастью. На столе стояло блюдо с запеченным поросенком и кувшин с высоким узким горлом. В лунном свете было видно, как по его бокам скользят капельки живительной влаги. Пиво!

Я потянулся к кувшину, намереваясь сию секунду опустошить этот волшебный сосуд, но Кира молниеносным движением перехватила посуду за горлышко и отодвинула от меня. Я уставился на нее широко открытыми глазами, но сообразив, что в темноте мое возмущение могут и не заметить, покрутил пальцем у виска. Совсем воровка обнаглела, мне же опохмелиться нужно позарез.

Девушка фыркнула и, дразня меня, медленно вернув кувшин на прежнее место. Я схватил его двумя руками и припал к горлышку, наслаждаясь холодным горьковатым напитком.

— Уф, — я довольно оторвался от пива, выпив едва ли не половину кувшина. — Хорошо-то как.

— Ну ладно эти два оболтуса не знают меры, но ты то, Темный, мог держать себя в руках? — откликнулась Кира. — А если бы ассасины пришли бы часов в девять вечера?

— Так получилось, — я виновато развел руками. — А сколько сейчас времени?

— Скоро рассвет, — воровка соскользнула в комнату, — и раз уж ты проснулся, я ложусь спать. Вряд ли по наши души придут с первыми лучами солнца.

Я пожал плечами и, придвинув к себе блюдо с поросенком, начал ранний завтрак. Действительно, если убийцы не пришли ночью, утром им здесь тем более нечего делать. Холодное мясо было превосходным, а с холодным же пивом пошло на ура, так что я едва не пропустил приход гостей.

Небо уже начало сереть, когда я увидел крадущегося между гостевых домов Сирега. Трактирщик осторожно двигался в нашу сторону, прикрывая рукой от ветра небольшую свечу.

— Эй, поднимайтесь! — шепотом позвал я и принялся трясти своих спутников за плечи. — За нами пришли.

Три не выспавшихся злых взгляда были мне красноречивым ответом.

— Только задремала, — зло пробурчала Кира. — Ну, я им сейчас устрою.

Ламберт и Пауль молча одевались, по очереди прикладываясь к кувшину и разговаривать у них не было абсолютно никакого желания.

Я распахнул дверь прямо перед носом не ожидавшего такой подлости трактирщика. Мужчина испугано отшатнулся, расставил руки, чтобы удержать равновесие и не свалиться с крыльца. Огонек на свече мигнул и погас, но предрассветных сумерек уже было достаточно, чтобы разглядеть перекошенное лицо Сирега.

— Господа уже не спят? — он попытался скрыть свое разочарование за удивлением.

— Господа еще не спят, — ответил я. — Эти клопы в наших постелях не дали нам уснуть.

— У меня нет клопов, — Ян наконец-то принял устойчивое положение и засунул ладони за широкий кожаный пояс. — Служанки каждую неделю проверяют все матрасы.

— Ну, значит это были не клопы, — шут вышел на крыльцо, держа в руках кувшин, на дне которого еще оставалось несколько глотков пива. — Приведи наших лошадей, мы уезжаем.

— Но… как же, господа? Ведь еще рано. А позавтракать?

— В дороге позавтракаем, — оборвал его Пауль. — Лошадей приведи.

Повисла неловкая пауза. Трактирщик явно получил приказ узнать, насколько крепко мы спим и ни в коем случае не дать нам уйти. А тут мы требуем немедленно привести лошадей. Бедный Сирег оказался между молотом и наковальней и сейчас определял, кого же ему следует бояться сильнее.

Но решение приняли за него.

— Вы уже никуда не уедите, — произнес незнакомый мягкий голос, и из леса вышло восемь человек.

Семеро в черных балахонах, один в белом, они полукругом стали у крыльца, отрезая нам все пути к бегству. Капюшоны семерки в черном были глубоко надвинуты на головы, белый ассасин замотал лицо дымчатым шарфом, оставив открытыми лишь глаза. Из видимого оружия у наемных убийц были лишь палаши на поясе, но, сколько у них скрывалось под одеждой, можно было только гадать.

— Свободен, — бросил Сирегу ассасин в белом, который судя по всему и был Высшим. — Я Унириэль. Высший ассасин. Меня еще знают как Тайный Клинок.

Мне это прозвище ни о чем не говорило, но судя по мрачным теням, скользнувшим по лицам моих спутников, этот эльф был весьма опасен. Эльф? Почему опять эльф? Видящий преследует какие-то личные цели, нанимая остроухих?

Ян тем временем аккуратно отступил за спины наемников и только там повернулся спиной и быстро пошел к зданию трактира. Сделав пару шагов, он поймал затылком пустой кувшин из-под пива, и мешком повалился на траву.

— Пусть пока полежит, — пробормотал шут. — Я ему еще потом задам пару вопросов.

— Я так понимаю, господа, — я обвел ассасинов взглядом, — разговоры ни к чему не приведут?

— Совершенно верно, — кивнул Тайный Клинок. — Наш кодекс не позволит оставить вас в живых. Но если вам охота поговорить перед смертью, я не стану вам мешать. Можете высказаться.

— Вы знаете, что служите злу? — я смотрел на ассасинов, отмеряя расстояние к каждому из них. — Человек, нанявший вас, желает гибели этого мира.

— Что есть зло, человек? — эльф посмотрел мне в глаза. — Что есть добро? Мы не думаем об этом, принимая заказ. В нашей работе нет места эмоциям. Тот человек пришел к нам первым, и мы работаем на него. Если бы первыми пришли вы, то за вполне умеренную плату наше братство выполняло бы ваш заказ. А так вам придется умереть.

— Ну что ж, — я посмотрел на первые лучи восходящего солнца. — Тогда не вижу смысла продолжать этот разговор.

Ассасины мгновенно обнажили палаши и шагнули вперед. В этот же момент из глубины дома вылетело две стрелы, прошедшие в миллиметрах от моей головы и двое наемников рухнули на землю. Кира попала точно под капюшоны.

Высший сделал шаг назад под прикрытие своих воинов, одновременно швырнув меня три ножа-сюрикена. Два, летящих мне в голову я отбил ножом, третий ударился о кольчугу и бессильно упал к моим ногам.

Ламберт с безумной улыбкой на губах и шпагой в руке рванулся вправо, перепрыгнув брошенные ему под ноги шипы, обрушил на ассасина град ударов. В руке наемника блеснул кинжал, которым он попытался достать шута справа, но мой друг извернулся ужом, и ударил предплечьем по запястью, заставляя противника выронить кинжал. Затем сделал молниеносный выпад, проткнув ассасину бедро, и следующим ударом распоров горло. Тут же рванулся вперед, одновременно избегая удара слева и уходя наемникам за спину.

Еще через несколько секунд его второй противник упал, зажимая рану в животе и пытаясь удержать вываливающиеся внутренности. Тут же слева раздался стон и под закованные в сталь ноги Пауля упал еще один ассасин. Топор рыцаря разрубил ему грудную клетку. Менее чем за полминуты из восьмерых наемных убийц в живых осталось трое.

— Бросьте этот мусор, — завопил Унириэль. — Убейте самозванца!

Самозванца? Меня что ли? Точно — меня.

Двое ассасинов бросились ко мне, но прорвался лишь один. Пауль, крутанув топор над головой, заставил одного из нападавших отвлечься и потерять ориентацию в пространстве. Щит рыцаря упал вниз, ломая ассасину ступню, а затем голова убийцы упала на землю и откатилась под ноги Высшему. Через секунду обезглавленное тело тяжело рухнуло в траву. Каждый из моих спутников убил двоих врагов и двоих оставили мне. Как благородно с их стороны.

Я перехватил руку с палашом, потянул ее в сторону удара, выворачивая кисть в обратном направлении. Запястье не выдержало на себе веса всего тела, пальцы ассасина разжались, и клинок упал на землю. Следующим движением я сломал мужчине руку, но тот к его чести даже не вскрикнул. Лишь скрипнул зубами и здоровой рукой вытащил из под плаща изогнутый кинжал, длиной в локоть, с белой костяной рукоятью без гарды.

Ассасин взмахнул им, целя мне в лицо. Я отклонился, блокировал следующий удар левой рукой и, перехватив Пьющего Души обратным хватом, ударил убийцу в шею.

Прошло долгих три секунды, и мертвое тело упало на землю. Я развернулся на месте и не глядя швырнул трофейный кинжал в Высшего. Эльф без труда отбил летящий клинок палашом и в мгновение ока оказался рядом со мной, используя преимущество в длине оружия.

Его атаки были молниеносными и опасными, и пару раз я не успел блокировать его клинок своим кинжалом. Лишь кольчуга из черного серебра спасла меня от глубоких ран.

Поняв, что в тело меня атаковать бесполезно, Унириэль перевел свои удары в верхний уровень. Здесь мне пришлось еще сложнее, и в какой-то момент я понял, что не успеваю за ударом ассасина. Не успеваю блокировать или уклониться. В абсолютном бессилии я широко раскрытыми глазами смотрел на летящую мне в лицо полосу остро оточенной стали.

Но удара не последовало. Клинок замер в нескольких сантиметрах от моих глаз, а Унириэль удивленно посмотрел на меня своими миндалевидными глазами и умер. В глубине его глаз плескалась боль и обида, а за спиной с окровавленным клинком стоял только что убитый мною ассасин.

«Темный, твою мать!!! — заорал Невеар. — Когда ты уже наконец-то научишься пользоваться своим даром?»

— Я умею, — буркнул я, глядя, как кровь на клинке с легким шипением впитывается внутрь. — Спасибо.

«Засунь себе свое спасибо знаешь куда? Какой смысл тебя учить, если ты не хочешь пользоваться тем, что подарили тебе боги?»

И некромант замолчал.

— Темный, — окликнул меня Ламберт, проверяющий трупы. — Кажется у нас проблемы?

— Что еще? — я повернулся к шуту.

— Все напавшие на нас были эльфами.

— И что?

— Похоже, Видящий стравливает расы. — Кира склонилась над Высшим, заглядывая в его остекленевшие глаза.

— В смысле? — опять не понял я.

— Не тупи, Темный, — Пауль обгладывал поросячьи ребрышки и лежащие вокруг трупы его нисколько не смущали. — Эльфийские семьи знают своих наперечет, и если пропажу одного из них можно было не принимать в расчет, то смерть сразу девятерых эльфов не останется незамеченной. Жители лесов начнут мстить людям. Люди начнут мстить эльфам. Этого ублюдка Видящего нужно остановить. Иначе в Вельтерроне опять будет война.

— Не вовремя, — я задумался. — Учитывая, что сейчас нам нужно в эльфийские леса. Давайте уберем трупы, нам пора выдвигаться.

Тела мы стащили в трактир, бросив их посреди зала. Залив пол маслом, вывели лошадей из сарая. Четверо наших лошадей, восемь — ассасинов и три лошадки Яна. Животные ведь не выбирают себе хозяев и ни в чем не виноваты. Трактирщик был тут же. Привязанный к дереву он с ужасом взирал на наши действия.

— Умоляю, господа, не нужно. Меня заставили, запугали. Прошу, добрые господа, — его глаза были наполнены тоской.

— С чего ты взял, что мы добрые? — равнодушно посмотрел на него шут и, размахнувшись, зашвырнул пылающий факел в трактир. — У тебя была возможность все рассказать нам и принять нашу сторону. Но ты ее упустил.

Огонь моментально разгорелся, взбежал по бревнам, объял трактир, укрыл его пылающим одеялом.

— НЕТ!!!! — завопил Сирег и забился в путах, как попавшая в силки птица.

— Да не переживай ты, — я смотрел на огонь, скрестив руки на груди. — Построишь новый. Ты же, надеюсь не такой идиот, чтобы держать все свои сбережения в основном здании?

— Плевать на трактир, — взвыл трактирщик. — Семья!!! Там же моя семья!!!

— Что? — изумились мы. — Ты же сказал, что твоя жена уехала к матери и забрала детей.

— Я солгал… я хотел защитить… Спасите их. Они все, что у меня есть.

— Видишь, как плохо врать, — лицо шута исказила такая страшная улыбка, что даже мне стало не по себе. Ламберт обнажил нож и направился к трактирщику. Ян Сирег в ужасе замер, но парень не собирался его приканчивать.

— Что ж, — пробормотал он, перерезая веревки, удерживающие мужчину. — Вот твой шанс все исправить. Беги, спасай свою семью.

Пламя ревело и уже полностью скрыло в себе трактир, переметнувшись на второй этаж. Сквозь огонь виднелись лишь провалы окон и дверей. Все здание было охвачено неудержимой стихией.

Никаких криков слышно не было, но трактирщик, едва Ламберт его освободил, кинулся к зданию. На несколько секунд замер у входа, собираясь с духом, бросился вперед, но не выдержал жара и отступил. Закричал от отчаяния, словно птица, на пять минут оставившая гнездо и, вернувшись, обнаружившая вместо яиц лишь пустую скорлупу. Снова бросился в трактир, но тело не справилось с болью, и Сирег вновь отступил перед бушующим пламенем.

Упав на колени, он выл, размазывая по лицу скупые слезы, а потом вскочил на ноги и, кинув на нас затравленный взгляд, бросился бежать. У самого леса его догнала выпущенная воровкой стрела. Пернатая вестница смерти вошла Сирегу в затылок и вышла через левый глаз. Нелепо взмахнув руками, он сделал еще несколько шагов и упал лицом в землю, замерев навсегда.

— Надеюсь, он встретится со своей семьей в царстве Мортис, — Кира сняла тетиву с лука и, завернув в промасленную бумагу, убрала в сумку. — Его нельзя было отпускать. Он бы все равно повесился на ближайшем дереве.

Я лишь кивнул. Пора было уходить, но…

— Как красиво, — внезапно проговорил Ламберт, широко раскрытыми глазами глядя на полыхающий трактир. — Как же красиво.

Внезапно он расхохотался ненормальным, сумасшедшим смехом, выхватил шпагу и, бросившись к огню, начал фехтовать с тенями, которые отбрасывали языки пламени. Он уворачивался, прыгал, колол, рубил, вертелся волчком, не переставая дико хохотать.

Это было действительно красиво. И страшно. Страшно наблюдать за безумным, смеющимся над чужим горем, танцующим с тенями шутом.

— Поехали, — наконец бросил я, с трудом оторвавшись от завораживающего танца.

И, подавая пример, первым поднялся в седло. Мальчишка-конюх честно отработал свою монетку и лошади чувствовали себя прекрасно. Шерсть блестела, под шкурой буграми ходили мышцы. Животные хорошо отдохнули и рвались в путь.

— А пожар? — спросила Кира. — А вдруг на лес перекинется.

— Селяне потушат.

— А лошади?

— И им местные найдут применение.

— А трактирщика похоронить?

— Похоронят! — уже раздраженно отозвался я. — Поехали.

Я сжал коленями бока Годрика, не проверяя, едут ли мои друзья за мной. В моих ушах продолжал звучать смех Жнеца, изредка прерываемый доносившимися из горящего здания криками.

Догнали меня мои спутники лишь спустя полчаса, когда я уже стал подумывать о том, чтобы поворачивать назад. Но вот, оглянувшись в очередной раз, я увидел знакомые силуэты и больше не стал сдерживать рвущегося коня. Годрик заржал во всю мощь своих лошадиных легких и стрелой рванул по тракту, который к этому времени уже перестал напоминать заросшую тропинку. Видно было, что дорогой пользуются, хоть и не слишком часто.

Справа от тракта тянулись редкие ряды деревьев, слева — ярко-зеленое море полей. Тракт извивался и петлял, то ныряя в овраги, то поднимаясь на верхушки холмов. Кони мчали нас по этой пыльной ленте на северо-восток, туда, где начинался Зеленый Лес. Там мне предстояло весьма непростое испытание — найти эльфов и вытрясти из них секиру Первого Мастера. Задание само по себе сложное. Насколько я знал из почти сотни книг по фантастике и фэнтези, которые еще до войны занимали все книжные полки в моей комнате на Земле, отыскать эльфа в лесу так же просто, как и гнома в горных тоннелях, или орка в степях. То есть можно годами ходить по гранитным лабиринтам и не наткнуться ни на одного гнома, хотя он преспокойно себе работает в соседнем тоннеле. С тем же успехом можно было неведомо сколько бродить по лесу, пройдя в трех метрах от эльфийского жилища и не заметить его, если хозяева этого не захотят. Я и так не особо надеялся на помощь Благородных, а в свете последних событий остроухие тем более не захотят нам помогать. Как бы еще не решили спросить с нас за смерть своих братьев. Но будем надеяться, что и здесь татуировка поможет мне выкрутиться.

А пока мы неслись по пыльной дороге, нигде не останавливаясь и не задерживаясь. Первую деревню, которая нам встретилась спустя четыре часа после начала скачки, мы проскакали не снижая скорости, подняв столбы были и переполошив цепных псов. Останавливаться у нас не было ни желания, ни необходимости. Еду захватили еще с трактира Яна, а больше нам ничего не нужно было. У нас не было уверенности, что в этой деревне нас не поджидает уже десятка два наемных убийц.

Остановились на обед мы в поле, под одиноким раскидистым абрикосом, у корней которого журчал студеный ручей. Наскоро перекусив, двинулись дальше, но уже без былой спешки. Наш маленький отряд растянулся на добрую сотню метров, кони шли легкой рысью, но Ламберт, ехавший последним, умудрялся еще и пить вино из висевшего у седла бурдюка. Вид у шута был неважный, а в глазах затаилась тоска. Кажется, он наконец-то осознал, что произошло на поляне у трактира и теперь заливал свое поведение тяжелым вином. Остальные выглядели не лучше. Каждый переживал произошедшее в одиночестве, и разговаривать никто не собирался.

Похоже, что изменения моих спутников происходили лишь во время боя или при непосредственной опасности, а в другое время их личности возвращались в свое обычное состояние.

— Невеар, — молчание становилось невыносимым. — В трактире действительно были люди?

Король-призрак не ответил, затаив нешуточную обиду на своего нерадивого ученика. А я еще раз подумал о том, что зло, которое Видящий несет в мир должно быть остановлено. Даже не смотря на то, что Виссенду я говорил совсем другое…

— Можем свернуть сейчас и срезать путь через лес, либо потерять еще пару дней, зато по дороге, — Пауль слез с коня и подошел к опушке леса.

Три дня прошло с тех пор, как мы покинули трактир. Деревья по правую сторону от тракта превратились в лес, степь слева так и осталась степью.

— Это Зеленый Лес? — поинтересовался я, так же спешиваясь. Нашему примеру последовали и Ламберт с Кирой.

— Нет, это всего лишь обычный безымянный лес, который опоясывает Зеленый Лес и служит как бы внешней стеной. Как я уже говорил, мы можем проехать здесь и сократить путь на два дня. Правда, я совершенно не знаю здешнего леса. Могу лишь примерно указать направление, — рыцарь сорвал травинку с пушистым колоском на конце и сунул в рот.

Я вдохнул полной грудью. Воздух пах горячей пылью, свежей травой, сосновой смолой и чем-то еще. Какой-то неуловимый тонкий запах витал на опушке. Тракт в этом месте делал крюк и уходил влево, вновь выходя к лесу через два дня пути. Два дня, которые терять не хотелось.

— Как мы вообще собираемся искать эльфов, — спросила Кира, машинально перебирая пальцами оперение одной из стрел. — Мы даже не знаем, на месте ли их город, или уже давно сгнил вместе с обитателями.

— Ну, обитатели его живы и здоровы и не так давно пытались нас убить, — напомнил Ламберт. — Земляника!

Шут упал на колени и принялся за обе щеки уплетать крупные красные ягоды. Мы переглянулись и последовали его примеру. Плохое настроение Ламберта улетучилось еще вчера, а в глазах вновь сверкали веселые искорки. И все же я помнил, что внутри моего друга живет страшный и безжалостный Жнец.

Спустя полчаса, наевшись до отвала, мы развалились прямо на траве, наблюдая за бегом облаков на небосводе.

— Думаю, нам следует свернуть в лес, — шут вытер рот тыльной стороной ладони. — Там наверняка есть другие ягоды и грибы, а если повезет, то и орехи найдем. Меня это копченое мясо уже достало.

— Как мы будем искать эльфов? — повторила свой вопрос воровка.

— А зачем нам их искать? — удивленно приподнялся на локтях Пауль. — Наша цель — секира! Вот ее и будем искать.

— В лесу, который по периметру можно объехать за пятнадцать дней? — Кира насмешливо посмотрела на рыцаря. — Ты хоть представляешь, сколько времени мы будем искать там топор? Тем более, если его там давно нет. А эльфы точно должны знать, где сейчас оружие Первого Мастера. Я не верю, что остроухие могли потерять столь ценный предмет.

— С ними вообще можно договориться по-хорошему? — спросил я, рассматривая облако, похожее на Апеннинский полуостров.

— Эльфы любят золото, но его у нас нет, так что вариант отпадает. Любят себя и неприкрытую лесть, — начал перечислять Пауль.

«А еще они ненавидят некромантов, — внезапно буркнул Невеар. — Так что даже не пытайся колдовать в их присутствии, иначе тебя не избежать Тени Листа».

— Что такое Тень Листа? — спросил я, но призрак умолк, считая, что сказал достаточно. Вместо него ответил Ламберт:

— Тень Листа это самая страшная казнь, на которую способны эльфийские палачи.

Я напрягся, ожидая кровавых подробностей сего действа, но их не последовало.

— А в чем конкретно заключается казнь никому не известно. Как ты сам догадываешься, рассказать об этом некому. Если интересно, сам спросишь у эльфов.

— Обойдусь, — фыркнул я, поднимаясь. — Что будем делать с лошадьми, вот что меня больше всего интересует?

Повисла напряженная тишина. Расставаться с животными никому не хотелось, да и не оставлять же их на пустой дороге. С другой стороны, неизвестно, как поведут себя лошади в лесу, и с чем нам там придется столкнуться. Между деревьев по корням не особо поскачешь и на дерево от голодного медведя не залезешь.

В итоге после многочисленных споров, проходивших в большинстве своем на повышенных тонах, мы решили взять лошадей с собой. Кира просто села на землю и не собиралась двигаться без своей кобылы с места. Несмотря на всю свою хрупкость, воровка умела стоять на своем.

И вот, когда солнце уже перевалило за полдень, мы вошли в лес, ведя лошадей на поводу. Впереди Пауль, затем я, следом Кира и шут, замыкающий наш небольшой отряд.

Лес поглотил нас, словно гигантский дракон, на мгновение распахнувший свою пасть, чтобы впустить нас и уже не выпускать никогда. Пройдя несколько десятков метров, я обернулся, чтобы посмотреть на тракт и не увидел его в просвете деревьев. Как и самого просвета. Лес стоял сплошной стеной, оберегая свои секреты. Даже трава под нашими ногами распрямлялась, скрывая следы. Лес жил собственной жизнью и пока что не обращал внимания на чужаков. Пока что.

Деревья росли густо, но пространства между ними было достаточно, чтобы лошади шли, не задевая боками могучие стволы с потрескавшейся корой. Правда, приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы не попасть в чью-нибудь нору, да убирать с лица паутину, а с плащей сучки и насекомых. Последних я с детства терпеть не мог, поэтому вооружившись веточкой сирени, пресекал все посягательства насекомых и, особенно, членистоногих на мою территорию.

Мои друзья тоже постепенно оживились: Ламберт затянул какую-то песенку, Пауль на ходу срубал топором сухие веточки, Кира плела венок. Несколько раз мы вспугивали каких-то мелких зверушек, которые с возмущенным писком скрывались в траве, однажды дорогу перебежала лиса, и еще нам навстречу вышел олень. Благородный зверь долгим изучающим взглядом посмотрел на нас, наклонив вперед лобастую голову, украшенную ветвистыми рогами, потом развернулся и в два прыжка скрылся из виду. Что-то особенное было в этом звере. Какое-то королевское величие. Олень ничего не опасался, это был его дом. А мы незваные гости в его доме, но не у кого из нас даже на мгновение не возникла мысль о жарком из этого зверя.

— Какой зверь! — с восхищением выдохнула Кира. — Сколько грации, пластики, уверенности и спокойствия. Учитесь, мальчики.

— Какая осина, — перекривлял девушку Ламберт. — Высокая, стройная, с большой грудью. Учись, девочка!

— Чем тебя не устраивает моя грудь? — Кира грозно двинулась на шута, на ходу доставая свой длинный кинжал с явным намерением отрезать парню кое-что.

— Да ты что, Кира? — изумился Ламберт, на всякий случай прячась за меня. — Я же пошутил, где ты у дерева грудь видела?

Девушка фыркнула и вернулась к своей лошади. Шут с облегчением перевел дух и покосился на меня.

— Видал, — хмыкнул он. — Чуть что за нож хватается. Совсем шуток не понимает.

— Да все она понимает, просто тоже пошутить решила, — я смахнул с рукава зеленого паучка.

— Даже дети знают, что с ножами шутки плохи.

— Тропинка, — объявил Пауль и склонился над землей.

В самом деле, среди деревьев из ниоткуда появлялась узкая тропа. Хорошо вытоптанная, она вела как раз на северо-восток.

— Похоже, это звериная тропа, — Кира присела рядом, провела рукой по короткой пожелтевшей траве. — Но животное, оставляющее такие следы мне неизвестно.

Я присмотрелся. Следы действительно были странные. Два отверстия, как от копья впереди и два таких же сзади метрах в пяти. Я оглядел место вокруг тропы, но там трава была ровной и не потревоженной. Никаких отпечатков на обочине видно не было.

— Так может нам не стоит идти по тропе, где гуляет неведомо кто? — поинтересовался я.

— Струсил? — усмехнулся шут. — Посмотри на лошадей, они абсолютно спокойны.

Животные действительно не выказывали никакой тревоги, смирно стояли и дожидались нашего решения.

— Я думаю, нам стоит пойти по тропинке. Какое-то время, — Пауль обвел нас серьезным взглядом.

— Ты проводник, — я пожал плечами. — Мне в принципе все равно, просто я предпочитаю знать, с чем нам придется столкнуться.

— Не думаю, что мы столкнемся с чем-то непобедимым, — рыцарь был сама беззаботность.

— Ну-ну, — скептически хмыкнул я. Что-то неспокойно у меня на душе. Совсем неспокойно.

Мои опасения начали подтверждаться, когда в лесу уже начало темнеть. Тропинка со странными следами привела нас к дубовой роще, в которой звенел ручей с ледяной водой и уже собрались остановиться на ночлег. В лесу быстро темнеет, и искать подходящее место для стоянки в темноте не хотелось никому. И вот, когда мы только-только вошли в рощу, нам навстречу вышла самка кабана, в окружении семи маленьких поросят. Размерами мать была огромных, в холке не уступая Годрику и раза в четыре шире моего коня.

Надо сказать, что встреча оказалось неожиданной и для нас и для них. На какое-то мгновение мы замерли, внимательно разглядывая друг друга, а затем кабаниха сообразила, что ее дело — защита потомства и, наклонив голову, стала рыть копытом землю.

Вот тут я впервые пожалел, что мы взяли лошадей с собой. Сами мы могли бы спастись, вскарабкавшись на дерево, но не бросать же лошадей. Пауль осторожно снял с пояса топор и сместился в сторону. Если кому и удастся остановить взбешенную самку, то только ему. Стрелы Киры и шпага Ламберта здесь были бы бессильны, не говоря уже о Пьющем Души. Я уже начал подумывать, не наплевать ли на советы Невеара и не попробовать остановить кабаниху, используя колдовство, но внезапно животное подняло голову и прекратило рыть землю. Замерло на мгновение, повело маленькими глазками, а затем развернулась и стремглав бросилась прочь. Выводок поспешил за ней, повизгивая на бегу.

— Ага, испугалась, — неуверенно выкрикнул Ламберт, но никто не разделил его веселья.

— Сомневаюсь, что оно испугалось нас, — Пауль поднял глаза, оглядев кроны, но не заметил никакого шевеления. — Не думаю, что здесь стоит оставаться.

— Но идти дальше еще опаснее. В темноте мы слишком уязвимы, — не согласилась Кира. — Тем более здесь есть вода.

— Я согласен с Паулем, — шуту передалось всеобщее волнение. — Надо валить отсюда как можно быстрее.

— А я говорил, что не надо вообще идти по этой тропинке, — я задумался. — Наберите воды в бурдюки и поедем в противоположную сторону от тропинки. Не нравится мне все это.

Лошади тоже начали нервно коситься в чащу и переступать на месте. Годрик то и дело всхрапывал и рвался покинуть непонятную рощу.

Наполнив баклаги и наскоро перекусив, мы быстро двинули на восток, все больше забирая вправо. Тропинка ушла влево и вскоре скрылась из виду, а мы продолжали двигаться вперед, стремясь как можно быстрее уйти из дубовой рощи.

— Эй, смотрите, — дрожащий палец Пауля указал в просвет между деревьями.

Я повернулся и вздрогнул. В сгущающихся сумерках был прекрасно виден висящий между двух дубов кокон. Судя по торчащей из паутины ноги, внутри была та самая кабаниха, тем не менее, серебристые нити легко удерживали кокон между деревьев.

— Паутина? — изумленно выдохнул Ламберт. — Каких же размеров должен быть паук?

— Не знаю и не хочу знать, — я нервно сглотнул. — Драпаем отсюда и как можно быстрее.

Возражений не последовало и мы с максимально возможной скоростью стали двигаться вперед, уже не слишком заботясь о направлении. Страх гнал нас вперед, страх перед неизвестной тварью, способной спеленать матерого полутонного кабана.

— Темный!

— Да слышу я! — тащить за собой коня через лес было нелегко, животные обезумели от ужаса, но опустить его я не мог. Но даже сквозь бег я слышал, как шелестел подлесок и кроны деревьев. Кто-то ломился за нами следом, абсолютно не скрываясь и похоже не слишком торопясь.

— Что, никто не слышал об этих тварях?

— Представь себе, — пыхтя, отозвался шут. — Те паучки, что встретились нам у ручья, были крошечными по сравнению с этой тварью. Кира, шевелись!

Но девушка внезапно остановилась, на секунду замерла и пустила стрелу в просвет между деревьями. На мгновение в лесу воцарилась тишина, а затем сверху из листвы упала сеть, опутывая коня Ламберта. Животное забилось в сетях, лишь сильнее запутываясь и едва не размозжив копытом голову своему хозяину. Шута спасла лишь превосходная реакция. Он кувырком ушел в сторону и попытался разрубить паутину шпагой. Благородный клинок лишь увяз в липких нитях, а дико кричащий от ужаса конь скрылся в ветвях и через полминуты повис в коконе, словно гигантская бабочка.

Ламбрет выругался, попытался очистить шпагу от паутины, но не успел. Сети стали падать сверху с невероятной частотой и скоростью, накрывая сверху и снизу, подсекая, отрезали пути к отступлению. Не прошло и трех минут, как мы лишились всех лошадей и, сбившись в кучу, стояли спина к спине, отрезанные от внешнего мира стенами из паутины, перегородившими все просветы между деревьев.

Клочья паутины висели там и тут, как седые грязные спутанные волосы и ветер трепал их словно паклю. На небе взошла луна и в ее свете на вершине дерева замер жуткий силуэт. Пятиметровое паучье тело, закованное в панцирь, с восемью лапами, каждая из которых оканчивалась острым шипом. Именно их отпечатки мы и видели на тропинке. Спереди у паука были мощные жвала-клешни, с которых капала ядовитая слюна, сзади торчало не менее острое и опасное жало. Но самым кошмарным в монстре было то, что из спины его торчал человеческий торс с головой и руками. Паук спрыгнул на землю, и я смог еще лучше рассмотреть человеческую часть монстра.

Худой мужской торс с мускулистыми руками, острые черты лица, длинные прямые волосы, качающиеся на ветру, словно ивовые ветви. Желтые глаза, тонкие губы, острый нос. В руках человек сжимал копье с костяным наконечником. Даже не хочу представлять из чьей кости он изготовлен.

— Ваши животные умерли быстро, — проговорил человек, отводя рукой волосы с лица. — Они ни в чем не виноваты и к ним я милосерден. Но хочу предупредить, что вы не получите легкой смерти. Кстати, это кажется твое?

Существо протянуло Кире ее стрелу, но девушка естественно не двинулась с места.

— Мы просто шли через лес и не хотели тебя тревожить, — осторожно начал я. — Почему ты не даешь нам пройти?

— Шли-шли, да не дошли, — рассмеялся человек, и смех его был отнюдь недобрый. Паук начал неспешно обходить нас по кругу. — Я никого не пускаю через мою обитель, к тому же, вы напали первыми.

Он покачал стрелой перед нашими лицами.

— Мы испугались.

— У вас были на то причины, — нехорошо улыбнулся мужчина. — Тот кабан меня порядком достал. Мутил воду в моем ручье.

От него веяло страхом и уверенностью. Двигался паук с невероятной скоростью, и силы в человеческих руках было не занимать.

— Кто ты? — наконец-то догадался спросить Ламберт.

Человек с удивлением посмотрел на него.

— Странные вы все-таки люди, — пробормотал он, поигрывая копьем. — Хотите знать мое имя? Имя того, кто прикончит вас?

— Но почему ты так стремишься уничтожить нас? — я все еще пытался найти мирный выход из данной ситуации. Сражаться с этим монстром мне хотелось еще меньше, чем с Тюремщиком.

— А разве для этого нужна особая причина? — удивился мужчина.

— А разве нет? — такой подход к убийству меня удивил не меньше. — Убивают своих врагов, защищая свою жизнь, или животных, чтобы их съесть, или убивают людей с целью завладеть их собственностью, но убивать просто так, ради забавы… Это глупо.

— Убийство — это глупо? — рассмеялся человек. — Ты, похоже, никогда не убивал.

Тут я не выдержал и тоже расхохотался.

— Вот именно, что я убивал. И убил достаточно, чтобы знать цену жизни.

— Ваши жизни ничего не стоят.

Я вновь усмехнулся:

— Легко говорить, что жизнь ничего не стоит, нападая сверху, подло заходить со спины. Убивать беззащитных связанных жертв. А вот когда на волоске повиснет твоя жизнь, ты поймешь, что убийство не такое уж веселое занятие.

— А вот сейчас и проверим, — паук поднялся на дыбы, его передние лапы с шипами нацелились мне в грудь.

Пауль рванулся вперед, намереваясь прикрыть меня щитом, но паук плюнул паутиной и рыцарь завяз в липкой сети. Стрела ударила паука в брюхо и отскочила, даже не оцарапав хитиновый панцирь. Ламберт тоже попытался атаковать, но его остановило копье в руках мужчины.

Я стоял и смотрел, как паук пытается достать меня. Невеар молчал, Пьющий Души покоился в ножнах, а я чувствовал себя старым и совершенно разбитым. Я вдруг подумал о крови на своих руках, были ли среди моих жертв бессмысленные? Не по локти ведь уже, и даже не по плечи…

Драться с этим спайдерменом мне не хотелось абсолютно, но иначе мы все умрем, а это не входило в мои планы.

Я легко ушел от удара паука, используя свою скорость, но подступить к пауку не смог: тварь окружила себя сетью, в которую я попадаться естественно не захотел. А человек уже заносил надо мной свое копье. Как я уже говорил, двигалась эта тварь чрезвычайно быстро. Поединок угрожал затянуться, как вдруг…

Земля под ногами монстра вздыбилась, и из нее полезли длинные древесные корни. Змеями взбежав по паучьим ногам, они заставили существо сначала встать на ноги, а затем и опуститься на колени. Что меня удивило больше всего, так это то, что человек на спине паука даже не пытался сопротивляться. Он покорно дал корням опутать себя, хотя по моим прикидкам мог легко избежать земляной ловушки. Еще бы знать, кто ее поставил… Но на этот вопрос ответ пришел довольно быстро.

Метрах в сорока от нас паутина между деревьями дрогнула и упала на землю бесполезными тряпками. В проеме показался человеческий силуэт, но так и замер, остановившись у одного из столетних дубов. Он не приближался, предпочитая прятаться в темноте. Лишь голос его звучал громко и ясно, как если бы человек стоял рядом со мной.

— А ты все никак не наиграешься, Габриэль, — голос, плывущий над поляной, был спокойный и в тоже время властный, и без сомнения, принадлежал женщине. — Но сейчас ты нарушаешь правила и переходишь границы.

— Хранительница, — в голосе человека сквозило разочарование, слегка прикрытое почтением.

— Хранительница? — в один голос переспросили мои спутники.

— Но на этот раз ты играешь с огнем, Габриэль. Это же надо, напасть на Первого Мастера. Признаться, такой глупости я не ожидала даже от тебя.

— Первый Мастер мертв! — выкрикнул мужчина.

— И, тем не менее, он стоит перед тобой!

— Этот что ли? — наконечник копья уперся мне в грудь, скользнув по кольчуге из черного серебра.

Я не шелохнулся.

— Именно, — подтвердила Хранительница. — Или кинжал у его пояса тебе ни о чем не говорит?

Габриэль бросил взгляд на мой пояс и глаза его вспыхнули интересом.

— Пьющий Души, — он плотоядно облизнулся. — Предсказание Риора действительно сбывается.

— Предсказание Риора всегда сбываются, — женщина была бесстрастна. — А раз так, стоит ли тебе противостоять будущему?

Риор? Я уже слышал это имя. Умирающий шаман орков тоже вспоминал о нем. В предсмертном бреду он говорил о предсказании и о том, что Пьющий Души пробуждается. И три бога что-то говорили о нем. Но тогда я не догадался спросить, кто же этот загадочный предсказатель? Орк? Человек? Вот такое непонятное существо как Габриэль? Спросить я не решался, не желая прерывать интеллектуальную беседу Хранительницы и человекопаука. Потом у Невеара лучше спрошу.

Габриэль молчал. Он так и не ответил на последний вопрос женщины и сейчас, прикрыв глаза, раскачивался вперед назад, думая о чем-то своем.

— Ты ведь знаешь тоже, что знаю я? — спросил он наконец.

— Конечно, — силуэт покачнулся.

— И что думаешь?

Мы как идиоты стояли, ничего не понимая, но, не смея вмешиваться. О чем бы ни говорили эти двое, нас это тоже касалось.

— Что пророчества Риора всегда сбываются.

— Вот заладила, — фыркнул Габриэль, затем пожевал губами и сказал: — Ладно, пусть уходят. И быстрее, пока я не передумал.

— Вы его слышали, — кивнула Хранительница. — Уходите. Вас здесь никто не тронет.

Ламберт шумно выдохнул и первым устремился в просвет между деревьями. Я пошел за ним, следом Кира и Пауль. Самое интересное, что силуэт Хранительницы так и остался силуэтом. Ни лица, ни одежды я разглядеть не смог. И все же проходя мимо, я успел бросить:

— Спасибо.

— Я всего лишь избавила тебя от ненужного кровопролития. Гэбриэль превосходный воин и защитник леса. Мне бы не хотелось его терять. — И Хранительница растворилась в воздухе.

— Эй, Первый Мастер, — окликнул меня Габриэль, когда я уже переступал границу, очерченную сетями из паутины.

Я, вздрогнув, остановился, но не обернулся.

— Твой враг тоже в лесу, — бросил мне в спину мужчина. — И я с удовольствием посмотрю на вашу схватку.

Вот тут я обернулся, но освободившийся от корней паук уже растворился в кронах дубов.

Видящий здесь, а это не сулит ничего хорошего. С другой стороны, может быть все здесь и закончится? У меня кольчуга и Пьющий Души. А у него…

С этими мыслями мы покинул негостеприимную рощу, оставив Габриэлю четырех прекрасных скакунов.

По молчаливому соглашению мы не стали останавливаться на ночь и прошагали до полуночи, в полном молчании. Наконец, наткнувшись на небольшой ельник, мы наломали колючих лап и устроили себе ночлег практически со всеми удобствами. По крайней мере, холодно не было, а остальное меня волновало мало.

Полночи меня мучили кошмары. Сначала человек с паучьей головой пытался мне что-то объяснить, но его жвала издавали лишь противный скрежет, и мне очень хотелось рубануть его ножом. Затем я летел на пегасе, а эта крылатая зараза норовила сбросить меня на землю. Мне же падать с километровой высоты не хотелось и я, вцепившись в конскую гриву и зажмурив глаза, летел дальше. Но в итоге пегас все равно меня сбрасывал, и я летел в кратер какого-то вулкана. Потом мне снилась темнота, страшная и безжалостная, словно мой старый знакомый Видящий, и я шел в этой темноте, натыкаясь на что-то, абсолютно неразличимое глазами, а на ощупь напоминающее человеческие скелеты. В общем, снилась мне всякая муть, так что когда нежная прохладная рука Киры коснулась моей щеки, я не стал вырывать у ночи еще несколько минут сна, а предпочел поскорее проснуться.

После гибели лошадей на четверых у нас остался один котелок, немного копченого мяса и три фляги воды. Ламберт ненадолго скрылся в лесу и, вернувшись, высыпал нам по жмене ежевики, так что опостылевшее мясо мы слегка подкислили лесными ягодами и двинулись дальше. Хотя дальше, это довольно расплывчатое понятие, потому что лес всюду был одинаковый. На мой взгляд. Те же деревья, кусты и трава, что и раньше. Да, вот это дерево покосилось сильнее остальных, да, эти кусты гуще, а эти реже, да, здесь трава выше, а здесь зеленее, но это были мелочи. Пейзаж не менялся и, останься я в лесу в одиночестве, заблудился бы в два счета. Кружил бы в трех соснах, пока не рухнул от усталости. Куда лучше я ориентировался в городе, где хотя бы улицы, проспекты и дома можно было запомнить, а не сравнивать дерево и дерево. Но Пауль уверенно вел нас через лес, находя дорогу по ему одному известным приметам.

Солнце перевалило за полдень, когда лес вокруг внезапно изменился. Когда я поднял голову, чтобы посмотреть наверх, то не смог увидеть, где кончаются кроны деревьев. Деревья в один момент стали выше, толще в обхвате, трава гуще и ярче, а далекое небо такого пронзительно-синего цвета, что перехватывало дыхание.

— Пришли, — объявил Пауль, касаясь рукой ствола гигантской сосны. На земле такие называют корабельными. Рядом росла лиственница в обхвате не намного уступающая этой сосне.

— Это и есть Зеленый Лес?

— Он самый, — кивнул Ламберт. — Никто не знает, почему он так разительно отличается, но есть легенды, что есть в этом лесу сила, которая заставляет деревья расти выше, а траву гуще.

— Хранительница?

— Возможно, а возможно кто-то еще более древний. Хранительница всего лишь следит за порядком в лесу, хотя никто не знает ее истинных возможностей.

— И что теперь? — вопросы сыпались из меня как из рога изобилия. Все утро меня била мелкая дрожь — Видящий Суть где-то в лесу и пусть шанс наткнуться на него не так уж и велик, боюсь, я не смогу себя сдерживать, если эта встреча произойдет.

— Теперь можно целенаправленно начать искать эльфов, — задумчиво сказал Пауль, изучая ползущую по коре божью коровку. — Но по-прежнему остается открытым вопрос, что мы можем им предложить взамен.

— Я предложу не сжигать их лес, — хищно усмехнулся я, потому что наконец-то понял, что жреца Драгора я найду рядом с остроухими ублюдками. Раз он так пытается стравить людей и эльфов, то нужно начать с тех, кто падок на лесть.

Найдя небольшую поляну, мы остановились передохнуть. Развели небольшой костер, и, нацепив на прутики остатки хлеба, принялись неторопливо его поджаривать. Над поляной поплыл вкусный запах.

— Пора двигаться, — пробормотал Пауль, когда с хлебом было покончено. — Что-то мы и так засиделись.

— Да, пора, — кивнул Ламберт.

Но никто не двинулся с места. Кира клевала носом, да и сам я почувствовал внезапную усталость. Шевелиться не хотелось абсолютно, руки и ноги стали словно ватные.

— Что происходит? — еле ворочая языком, проговорил шут. — Я не могу пошевелиться.

Я хотел ответить, что у меня такие же проблемы, но не смог. Веки мои закрылись, и я провалился в тяжелый, неприятный сон.

Проснулся я от чувства смертельной опасности. Очень вовремя раскрыл глаза, чтобы увидеть летящее мне в лицо лезвие топора. Резко откатившись в сторону, я вскочил на ноги. Топор ушел в почву и Пауль рывком выдернул его, разбрасывая по сторонам пучки травы.

— Ты чего, рыцарь? — удивленно спросил я, чувствуя, как в груди поднимается ледяная ярость. Решили убить меня спящим? Ну, вам это даром не пройдет.

— Ш-ш-ша, — размахнулся рыцарь из-за спины и вновь рубанул меня наискосок. Глаза его светились красным светом. — Я тебе, самозванец, кишки сейчас выпущу.

Отскочив от обезумевшего Пауля, я не стал вытаскивать нож. Вместо этого зажег на своих ладонях зеленое пламя и хищно улыбнулся. Справа послышался шорох, и я с удивлением увидел Киру, роющуюся в моих вещах. Чуть дальше с земли поднимался Ламберт, и сверкающая в его руках сабля не предвещала ничего хорошего.

— Ах так, — расхохотался я. — Ну сейчас вы все узнаете, на что способен некромант.

В моей руке вспыхнул Молот Забвения, и я уже намеревался опустить его на темя Киры, чтобы не трогала чужое добро, но меня вновь отвлек топор рыцаря. Размахивая своим грозным оружием, Пауль теснил меня с поляны, а я все никак не мог выгадать, чтобы ударить заклинанием.

Отшатнувшись в очередной раз от серебристого лезвия, я ударился спиной о древесный ствол и уже хотел рвануться вперед, чтобы контратаковать, как вдруг почувствовал, что дерево подо мной прогнулось и… сделало шаг назад. От изумления я едва не выронил Молот. Пинком оттолкнув Пауля назад и резко обернувшись, я увидел, как из ствола на меня пялится большой, с виниловую пластинку глаз. На меня накатила волна магии и злости, но я уже сообразил, что происходит и повесил свою любимую ширму.

Не раздумывая, я шарахнул по странному стволу Молотом Забвения и обернулся, чтобы парировать удар Ламберта, но удара не последовало. Едва странное дерево в мгновение ока засохло там же, где и стояло, шут так и замер с занесенным клинком. С глаз его словно сняли мутную пелену. Рыцарь стоял рядом на четвереньках, потирая затылок. На голове у него вспухала солидная шишка.

— Что это было? — удивленно спросил шут, опуская шпагу. — Я… Темный, богами клянусь, это был не я.

— Знаю, — я погасил магию. — Что-то заставило нас сражаться друг против друга. Кира, прекрати! Я знаю, что сейчас ты это специально делаешь.

— Извини, — воровка смущенно улыбнулась, делая вид, что продолжает копаться в моих вещах. — Хотела увидеть твою реакцию.

— Зараза, — выругался Пауль, поднимаясь на ноги. — Меня аж трясет всего. Темный, я же тебя чуть не угробил.

— Не угробил и ладно, — отмахнулся я. — Давайте уже уйдем с этой поляны. Похоже Зеленый Лес не слишком рад гостям.

Мы двинулись дальше, нарушая тишину леса лишь легким шорохом. Словно тени, мы скользили по лесным тропам на северо-восток, распугивая лесных жителей. Пара зайцев, правда, удирали не слишком быстро, за что и поплатились. И хотя мясо уже опостылело, запеченная зайчатина была великолепной и после обеда мы, полные сил, отправились дальше.

Рыцарь взял высокий темп, иногда и вовсе переходя на бег. Десять метров шагом, двадцать легким бегом. Таким образом, мы двигались значительно быстрее, при этом практически не тратя сил. Я отвлекся от созерцания лесной природы и вновь попытался смешать некротическую магию с любой другой, но снова ничего не получилось. Было такое ощущение, что я пытаюсь пройти сквозь бетонную стену. Хотя через бетон наверное было бы пройти проще. Вернусь на землю, обязательно попробую и сравню. Перед моими глазами был такой клубок разноцветных нитей, что рябило в глазах и выделить из него огонь или землю можно было только с помощью ножниц.

К вечеру Пауль вывел нас на небольшую поляну, в центре которой торчала большая коряга, и объявил привал. Мы расположились на окраине поляны под большим дубом, расчистив место для сна от ковра гнилых желудей. Когда солнце уже почти село, Пауль решил сделать из коряги костер, и вот тут Зеленый Лес вновь показал свое истинное лицо.

Коряга оказалась живой. Едва рыцарь занес над ней топор, как деревяшка зашевелилась и начала медленно, рывками выбираться из земли. Торчащая над землей коряга оказалась лишь верхушкой айсберга, которая, как известно, составляет лишь десятую его часть.

Ошарашенный рыцарь, а вместе с ним и мы с удивлением смотрели, как чудище лесное сначала высвобождает из земляного плена одну лапку-корень, затем вторую, опирается о почву и словно на брусьях вытаскивает из земли короткий мощный торс. Затем последовали еще две лапы-корня и, наконец, лесной тролль встал во весь свой немаленький рост.

Он был не больше двух метров, что по сравнению с окружающими нас деревьями было совсем немного, но по сравнению с нами довольно прилично. Тело его было куском молодого дуба, руки и ноги — переплетенными, словно канаты, кореньями, голова представляла собой пенек, на котором, словно ирокез, рос выводок опят. На пне торчали два глаза-сучка, и росла роскошная борода изо мха. Существо, несмотря на весь свой вид, выглядело вполне забавным, пока борода не дернулась, открывая злой оскал рта.

Тролль замахнулся, но рыцарь оказался быстрее и наотмашь рубанул монстра по ногам. Раздался тоненький звон, с древесного человека отскочил лишь малюсенький кусок коры, а Пауль недоуменно уставился на зазубренное лезвие. Тролль обиженно заревел и вновь попер на рыцаря.

— Серьезная зверушка, — Ламберт вытащил шпагу, подумал и повесил ее обратно на пояс. — Что будем делать?

— У меня спрашиваешь? — удивился я. — Надо попробовать огнем. Дерево ведь должно бояться огня.

— Мне поможет кто-нибудь? — донесся до нас крик Пауля, который сейчас повис на руке тролля и болтался на ней, словно последний желтый листик на дереве. — Или вы будете дальше трепаться?

— Да идем мы, идем, — Ламберт нехотя двинулся вперед, думая, с какой стороны лучше подступиться к монстру.

— Кира, добудь огня, — попросил я, глядя, как шут повис на второй руке тролля и теперь мои спутники вдвоем пытаются завалить деревяшку на землю.

Я кинулся существу в ноги, и оно рухнуло на землю. Оказавшись сверху, мы изо всей силы налегли на корнеподобные конечности, и только тут я понял, насколько монстр силен. Тролль брыкался и изворачивался, пытаясь сбросить с себя надоедливых человечков. Бить его было бесполезно: я скорее отобью себе кулак, чем причиню троллю хоть какое-либо повреждение. Поэтому мы просто пытались его удержать, пока девушка, подавляла смешки, глядя на эту своеобразную корриду. Удержаться на взбешенном тролле было не легче, чем на разъяренном быке.

— Кирррррра, быстрррееее, — едва не прикусив язык, прорычал Ламберт. — Долго мы его не продержим.

— Я сейчас, — девушка собрала хворост и немного сухого мха и теперь пыталась выбить искру, но из-за мерзкого хихиканья руки у нее подрагивали, и костер не желал разгораться.

Но наконец-то воровка справилась со своими эмоциями, и над поляной стал подниматься дымок. Бац! Мы разлетелись в разные стороны, а монстр начал подниматься на ноги, словно медведь, одним движением стряхнувший с себя повисших на нем шавок. Разъяренный рык тоже напоминал медвежий и не сулил нам ничего хорошего.

Мы валялись на земле, обессиленные короткой схваткой с нечеловечески сильным монстром и, несмотря на всю серьезность ситуации, задыхались от хохота.

— А круто было, — сквозь смех проговорил Ламберт. — Может, повторим?

— В другой раз, — буркнул рыцарь. В последнее время он в основном бурчал.

— Тогда, Кира, давай!

Три зажженных стрелы одна за одной воткнулись монстру в грудь. Тролль неуверенно замер, повел пеньком, словно принюхиваясь, а затем обиженно рявкнул и принялся сбивать лапами начавшее разгораться пламя. Но то потухать не желало и существо кинулось на землю, принялось кататься по ней, в попытках сбить огонь. Но получил еще пару стрел в деревянный зад, взвыл и кинулся прочь с поляны.

Мы, не переставая хохотать, смотрели ему в след, тыкая пальцами и толкая друг друга локтями.

— Не боитесь, что он вернется не один? — неожиданно поинтересовался рыцарь.

— Ни капельки, — беззаботно отмахнулся я. — Огня хватит на всех.

— Странно слышать от тебя это, Темный, — этот тон я знал: Кира собиралась снова учить меня жизни. — Еще Габриэлю ты говорил обратное. Что напрасная смерть не приносит никакого удовольствия.

— Не путай, — мой смех как ножом отрезало. — Есть катастрофическая разница между убийством просто так и убийством по необходимости.

— Убийство — всегда убийство.

— В моем случае необходимо говорить об убийстве, как о средстве достижения цели. Я никогда не красуюсь перед врагами. Даже с заведомо слабым соперником я дерусь в полную силу. Но я всегда стараюсь решить дело миром, если только заведомо не знаю, что из этого ничего не выйдет. В трактире Яна ты могла в этом убедиться.

— Я убедилась. Когда трактир пылал, ты выглядел как объевшийся сметаной кот.

— Неправда, — возмутился я. — Мне это не доставило никакого удовольствия, в отличие от Ламберта.

— Не напоминай, — вздрогнул шут. — Не знаю, что на меня тогда нашло.

Мы двинулись к костру и когда сели вокруг девушка продолжила:

— Иногда твоя холодность способна потушить любое пламя.

— Иногда твое занудство способно растопить даже мою холодность, — как я уже не раз говорил, не терплю, когда ко мне лезут в душу. Повернувшись к шуту, я попросил: — Спой, Ламберт.

Девушка обиженно замолчала, а шут недоуменно посмотрел на меня, затем кивнул и взял гитару. Как ни странно, он умудрился сохранить ее даже после перехода по болоту, где она стопроцентно должна была испортиться от сырости.

Пальцы юноши прошлись по струнам, разбавив звуки ночного леса своим аккордом. Затем он недовольно поморщился, подкрутил один из колков и заиграл перебором, все ускоряя темп. Затем на мгновение замер, но не успел последний звук замереть над поляной, как он опять заиграл, накладывая слова на музыку.

Я прикрыл глаза. Несмотря на то, что рифмы у шута не было никакой, его песня произвела на меня очень сильное впечатление. Я уже не был в лесу. Я стоял на деревянном мостике на берегу озера и смотрел в воду. Сейчас глаза только мешали, и я зажмурился, чтобы слышать только голос Ламберта.

А шут тем временем сменил ритм для припева. Голос его стал низким и грудным, увлекая за собой в пучину черного озера, освещенного лишь желтым лунным диском.

Песня закончилась, но парень продолжал играть, все глубже увлекая меня в ночную воду. У берегов озера медленно распускались призрачные цветы, раскрывающиеся лишь в лунном свете. А в озере резвились три обнаженные рыжеволосые девушки, и счастливо хохотали над четвертой, что тихо плакала на берегу и смотрела в воду, в которой исчез ее любимый.

— Красиво поешь, юноша, — раздался смутно знакомый голос. Струна жалобно зазвенела под пальцами Ламберта, но не порвалась, а лишь нарушила мелодию.

Я резко вскочил, выхватывая нож, но это было лишним. В круг света, создаваемый костром, вышла женщина.

Высокая, чуть ниже меня, одетая в белоснежную тунику и босая. У нее были темные короткие волосы, большие глаза, полные губы и прямой нос. Сквозь прическу пробивались небольшие острые рожки, но это скорее добавляло пикантности, чем отталкивало.

— Хранительница? — Кира первой опознала вчерашнюю гостью.

— Она самая, — сварливым голосом отозвалась женщина. — Лесу не угодно ваше присутствие здесь, люди. Уходите.

— Госпожа, — я решил быть предельно вежливым. — Ты ведь знаешь, зачем мы пришли в этот лес. Мы не можем покинуть его без этой вещи.

Женщина задумчиво посмотрела на меня.

— Знаешь, юноша, — произнесла она. — Я была здесь задолго до Первого Мастера и буду здесь еще долго после тебя. И этот лес будет долго после тебя. И ему не нравится, что какие-то чужаки тревожат его покой. Вот зачем вы подожгли древесного тролля?

— Он первый напал, — ответил Ламберт, недовольный тем, что его игру прервали. Сейчас шут пытался настроить растянутую струну.

— А что ему оставалось делать, если вы решили пустить его на дрова. Тролль защищался.

— Мы тоже!

— Не надо повышать на меня голос! — резко ответила Хранительница. — Или о секире можете забыть. Убирайтесь отсюда, иначе лес уничтожит вас. Мне хватит одного отряда.

— Какого отряда? — не понял я.

— Две сотни солдат вошли в лес на западе пять дней назад. Сейчас они движутся в вашу сторону. Кто они я не знаю.

— Но знаешь, где секира? — я напряженно смотрел в красивое, но словно выточенное из мрамора лицо женщины. Эмоции на нем прочитать было невозможно.

— Конечно, — откликнулась она. — Я знаю все, что происходит в моем лесу.

— Ты отведешь меня к ней? — прозвучало это так, как будто я прошу привести меня к женщине, а не к оружию.

В лесу гулко прокричала сова. Женщина медленно повернула голову и посмотрела в ту сторону. Казалось, что ее взгляд раздвигает деревья, проникает в самое темные углы лесной чащи.

— Эльфийский отряд также покинул Цветущий Кипарис и направляется к сердцу леса, — пояснила Хранительница. — С ними Видящий Суть и какой-то рыжеволосый северянин.

— А девушка? — встрепенулся я, сжимая кулаки. — С Видящим была девушка, когда он пришел к эльфам?

— С ним никого не было, — покачала головой Хранительница. — Но это мне не нравится. Самариниэль слишком тщеславен, чтобы отказаться от власти, которую предложит ему Жрец Драгора. Хотя в пророчестве говорится, что ты потеряешь себя, если столкнешься с Видящим лицом к лицу. Выбирай, Темный. Ты либо покидаешь лес, как я тебя просила, либо я отведу тебя к секире, но за последствия не ручаюсь. Так что ты выберешь?

— У меня нет выбора, — не колеблясь ответил я. — Мы идем за секирой.

— Как скажешь, — безразлично откликнулась женщина. — У вас есть три с половиной часа, чтобы выспаться, если хотите успеть на место раньше эльфов. Спите, я разбужу вас.

— Мы можем идти прямо сейчас!

— Спите, я сказала.

Неведомая сила закрыла мои глаза, и я не помню, как погрузился в сон.

Чем больше я узнавал о пророчестве, тем больше мне оно не нравилось. Сражение с демонами, поиск артефактов, как в ролевой игре, пусть с потрясающей графикой и крепким, на твердую «четверку», сюжетом, но все-таки игре. Это еще куда ни шло. Хотя за то, что Виссенд использует меня, он еще ответит. Но что значит «потерять себя»? Этот вопрос не давал мне покоя вот уже несколько часов.

Лес расступался перед Хранительницей, словно Красное море перед Моисеем. Теперь нам не приходилось пробираться сквозь кусты и высокую траву, которая цеплялась за нашу обувь. Лес превратился в широкую и удобную улицу, по которой мы, словно на параде, мчались вперед, полностью доверившись нашей проводнице.

Что самое интересное, она без проблем выдерживала наш темп. Ее босые ноги быстро ступали по траве, и иногда мне казалось, что она вовсе не касается земли, а летит над ней. Ни одно живое существо не посмело перебежать нам дорогу или просто показаться нам на глаза.

Мы непрерывно шли по лесу около восьми часов, когда внезапно Хранительница остановилась.

— Дальше я не пойду. Вовсе не обязательно, чтобы меня видели все подряд. Вон за теми деревьями, — она указала на полосу густых елей, — поляна. Там ты найдешь то, что ищешь. Но себя потеряешь. Подумай еще…

Она не договорила, потому что я невежливо не стал дослушивать до конца и, обойдя женщину, устремился в указанном направлении.

— Простите его, Хранительница, — Кира двинулась следом. — Иногда его просто невозможно терпеть.

Следом за мной направились и Пауль с Ламбертом. Хранительница долго смотрела нам в спину, а потом бросила:

— Удачи, Темный, — и растворилась в лесной чаще.

Поляна была огромна. Размером с три футбольных поля и идеально круглая. Зеленая трава была коротко пострижена, словно кто-то прошелся по ней газонокосилкой, опять же добавляя схожести с футбольным полем.

Единственным растением на поляне был огромный пень. Его верхушка была идеально ровной и если бы три десятка человек приняли бы этот пень за обеденный стол, они бы без труда расселись вокруг пня, ничуть не потеснив друг друга.

В солнечном свете пень отливал золотом, и его свечение было видно с самого края поляны, а в самом его центре клубилась тьма. Секира из черного серебра торчала из его верхушки, как легендарный меч в камне. Только это была секира в дереве.

— Круто, — выдохнул Ламберт. — Но где эльфы?

— Наверное, еще не пришли, — я двинулся к центру поляны. — Но мы не гордые и можем подождать.

— Зачем ждать? — удивилась Кира. — Берем секиру и двигаем отсюда. Эльфов больше сотни. С ними Видящий и…

— Вот именно, с ними Видящий. И у меня есть к нему пара вопросов.

«Ты что задумал, парень?» — взвыл Невеар. — «Видящий тебя сейчас в клочки порвет».

— Каких вопросов? — в тон некроманту закричала Кира. — Их там сотня.

— Я их считать не буду, — забравшись на пень, я пару раз обошел вокруг секиры и взялся за рукоять. Серебряный тонкий стержень с шаром на конце была абсолютно гладкой и прохладной на ощупь.

Напрягшись, я дернул что было сил и едва не вывихнул руку в плече. Лезвие секиры вышло из дерева быстрее, чем пробка из бутылки с шампанским. Да и по весу оружие Первого Мастера было не тяжелее ивового прутика. Черное серебро было поистине волшебным металлом.

Само лезвие представляло собой два полумесяца, между которыми торчал острый шип. Рукоять крепилась к нему без каких-либо швов или заклепок. Она была выкована вместе с лезвием, что давало ей дополнительный запас прочности.

Расставив пошире ноги и слегка сместив центр тяжести, я крутанул секирой над головой. Оточенное до зеркального блеска лезвие со свистом рассекло воздух. Звук был исключительно хищный и опасный. Губы мои сложились в улыбку, такую же хищную, как и лезвие обретенного оружия.

— А теперь уходим, — вновь затянула свою песню Кира.

— А может быть ты и права, — я закинул секиру за спину, и она намертво приклеилась к кольчуге. — Думаю, с этой штукой мы сможем без труда достать третий свиток.

Но уйти мы не успели. Черная оперенная стрела внезапно воткнулась в пень рядом с моим сапогом, и с противоположной стороны поляны вышли: высокий эльф, в длинном плаще из лисьих шкур и золотым ободком на голове; рыжий крепкий северянин, чем-то напоминающий Вестара, в кожаных штанах, сапогах и безрукавке на меху; лысый жрец в черной рясе без капюшона. За ними в ряд выстроилась сотня эльфов, все как один в серебристых латах и шлемах, с луками и странными, изогнутыми мечами, острие которых представляло собой что-то, похожее на вязальный крючок. Должно быть, чтобы кишки было удобнее выпускать.

— Ребята, это совсем не то, что вы подумали, — усмехнулся я, спускаясь с пня. — Это не воровство, я беру то, что мне принадлежит по праву.

— Вот видишь, Самариниэль, — обратился к эльфу Видящий. — Я говорил, что этот парень придет за секирой.

— Да, ты был прав, — кивнул король. — Это он убил наших братьев?

— Да, это я убил ваших братьев, — ответил я, не обращая внимания на знаки, которые пытались подать мне мои друзья. — Но я защищал свою жизнь. Ты наверняка не знаешь, что это стоящий рядом человек натравил их на меня. Где моя девушка, Видящий?

— Ну, вот теперь я тебя узнаю, — рассмеялся жрец. — Влюбленный идиот. Ты давно должен был смириться с тем, что Драгор воцарится в наших мирах и сдохнуть, но продолжаешь трепыхаться.

— Я вобью тебе твой смех тебе же в глотку, — опять меня охватила злость, и глаза заполыхали зеленым огнем. — Вы даже не представляете, с кем связываетесь, эльфы. Он — зло, которое пытается подмять под себя весь мир.

Но эльфийский король ответил мне тоже, что и Тайный Клинок.

— Мы не знаем добра и зла. Он пришел к нам первым, и он получит нашу помощь. А мы получим свободу.

— Свободу? — удивленно переспросил Пауль. — Можно подумать, вас кто-то держит в затворничестве.

— Благодаря нам люди победили в Мертвых Войнах. И где же благодарность? Все, чего мы удостоились это кусок бесполезного железа, который много лет проторчал в самом сердце леса. И все! Это ваша благодарность?

— Что же пообещал тебе жрец? — усмехнулся я.

— Он не обещал. Он сделал. Скоро мы выйдем из леса и…

— Вы заговорите по-другому, когда Дети Драгора сожгут ваши леса, — перебил я его. — Я Первый Мастер и моя обязанность остановить этого человека и не допустить еще одной войны.

Среди эльфов зазвучали неуверенные голоса. Но Видящий был готов и к такому повороту событий.

— Что я говорил? Первый Мастер мертв, а этот человек лишь оскверняет своим присутствием ваш лес.

— Но, Первый Мастер, — по лицу Самариниэля скользнуло сомнение. — Кто ты, чтобы осмеливаться принимать его имя и брать его оружие?

— Пусть докажет, что он — Первый Мастер, — внезапно ощерился молчавший до этого рыжий.

Эльфийский король вопросительно посмотрел на меня.

— Темный, это ловушка, — шепнул Ламберт. — И вообще, что-то мне здесь не нравится.

Немного поколебавшись, я начал снимать кольчугу. И когда татуировка уже должна была показаться, Видящий внезапно завопил:

— Его глаза! Смотрите на его глаза. Некромант! Он некромант! Стреляйте! Стреляйте, демоны вас возьми!

В нашу сторону устремилось не менее пятидесяти стрел, и спрятаться нам было негде. Видящий ловко подгадал момент, когда я был практически беззащитен и ударил по самому больному месту эльфов. Их ненависти к магам, поднимающих мертвецов.

Стрелы летели нам в лицо, и у нас не было ни одного шанса. Ни одного.

Порыв ураганного ветра сформировался прямо перед нами и снес вестниц смерти в сторону. Наша четверка и войско эльфов замерли, и мы были удивлены не меньше остроухих.

— Мать вашу, — с чувством сказал Хаар, выходя на поляну. — Ну вы и бегаете. Еле вас догнал.

— Я совру, если не скажу, что рад тебя видеть, — я улыбнулся и протянул Архимагу руку. — Но что ты здесь делаешь? Как же библиотека и проблемы с ней связанные? И как ты меня нашел?

— Много вопросов, — поморщился парень, пожимая мою ладонь. — А насчет библиотеки… Вы много шума наделали, проникнув на ее территорию. Теперь я заключил весь квартал в силовое поле, через которое не проникнет ни одна тварь и поспешил к вам на помощь. Как вижу, она пригодилась.

— Но как ты узнал, где нас искать?

— Как, как… Я же читал свитки. Мы потеряли пару дней на решение вопросов в столице и направились к лесу, вошли в него со стороны королевства и вот мы здесь.

— Так, это уже становится интересным, — донесся до нас голос Видящего. — Чего стоите? Убейте некроманта и его дружков.

Эльфы вновь натянули луки, но Архимаг осуждающе покачал головой.

— Я бы не стал этого делать, — он щелкнул пальцами и тут же тетива на луках полопалась. Послышались крики боли и проклятия, ругаться эльфы умели не хуже людей.

А тем временем лес за нашими спинами зашевелился, и на поляну вышло две сотни солдат. Закованные в сталь латники, с копьями и мечами у пояса выстроились клином за нашими спинами.

— Давайте, мы просто уйдем, — предложила Кира, обращаясь к Самариниэлю.

— Давайте, мы всех просто убьем, — ощерился Пауль, опуская забрало.

Шут поддержал его идею кивком головы. Вновь мои спутники переставали быть собой, полностью растворяясь в своих вторых сущностях.

— Видящий, ничего не хочешь мне сказать? — в левой руке у меня уже был Пьющий Души, в правой — секира. Ощутив поддержку со стороны людей и Архимага, я больше не собирался ждать.

Самариниэль побледнел, но отступать не собирался. Гордость когда-нибудь его погубит.

— Это наш лес, — его голос не дрогнул. — Убирайтесь и мы вас пощадим.

— Я возьму рыжего, — усмехнулся Архимаг, поигрывая жезлом.

— Как будет угодно. Насколько я понял это именно тот маг, что забрал леди Миладу и превратил ее в нага.

— Тогда он мой! — на лице Ламберта застыла жуткая улыбка.

— Поделитесь, — отмахнулся я. — Жрец, иди сюда, я сказал!

Армии схлестнулись, сразу разбившись на отдельные кучки сражающихся. Людей было больше, но эльфам помогал родной лес, и поэтому схватка проходила примерно на равных. Я пробивался сквозь эльфов, пытаясь добраться до Видящего, но тот постоянно ускользал, не желая вступать в прямую схватку. Секира оказалась превосходным оружием, она рассекала латы как бумагу, проходя сквозь тела врагов как нож сквозь масло. Очень скоро вокруг меня образовалось пустое место, ни один эльф со своим мечом не рисковал напасть на человека с зелеными глазами.

На краю поляны развернулся свой, не менее интересный и куда более опасный бой. Там сверкали молнии, взрывались огненные шары и летали ледяные стрелы. Воздух пропах озоном, земля была выжжена в радиусе пятидесяти метров. Кто побеждает, я не видел, но раз бой еще не прекратился, значит с Хааром все в порядке.

Пройдя ряды эльфов насквозь, я остановился. Ряса жреца мелькнула в нескольких метрах слева, и я пошел туда. Видящий Суть отступал, избегая встречи со мной, уводя меня в лес.

Я мог остановиться, ударить эльфийской армии в спину, поднять полчища нежити и разом решить исход боя, но я, ослепленный злостью и желанием вытрясти из Видящего жизнь и узнать, где моя девушка, уже не мог остановиться.

Я бросился вслед за лысым жрецом, залитый эльфийской кровью с головы до ног, не обращая внимания на хлещущие по лицу ветки. Вот-вот я должен был настичь Видящего, вот-вот…

Я был так увлечен погоней, что не заметил черную тень, кинувшуюся на меня слева.

Очнулся я прикованным… впаянным… нет, вросшим в дерево. Мое тело словно одеревенело до пояса, и наверно, так и было на самом деле, потому что когда я посмотрел вниз, то увидел лишь шершавый древесный ствол, отливающий золотом. В обхвате он был как тот пень, из которого я вытащил секиру из черного серебра. Кстати, вот она, у меня за спиной. И кольчуга тоже на мне. И даже Пьющий Души у пояса в ножнах. Руки свободны, и только тело внутри дерева не давало мне пошевелиться. Впрочем, было еще кое-что.

Подо мной, в паре метров внизу стояла толпа из двух десятков эльфов, среди которых мелькала лысая башка жреца. В первом ряду я увидел Самариниэля, не оттершего кровь с доспехов, но целого и невредимого. Про себя я с мстительным удовлетворением отметил, что рыжего северянина здесь нет.

Подняв голову, я увидел огромную крону серебристого цвета. Листочки этого прекрасного дерева были серебряными, что в сочетании с золотым стволом давало очень красивый эффект.

Наваждение схлынуло. Я в плену у эльфов и Видящего! И ничего хорошего здесь мне не светит. Нужно выбираться отсюда в срочном порядке, а я тут красотами флоры любуюсь.

— Невеар, — негромко позвал я.

Ответом мне было молчание.

— Невеар!

Вновь молчание и через несколько минут полувздох-полустон в ответ: «Прощай, Темный!»

И призрак короля-некроманта умолк.

Я еще несколько раз попытался позвать его, но тщетно. Невеар молчал, он либо не мог, либо не хотел больше говорить.

— Так-так-так, — Видящий медленно подошел ко стволу и, задрав голову, уставился на меня немигающим взглядом. — Кто тут у нас наконец-то проснулся.

Я поднял глаза к небу и принялся насвистывать простой мотивчик, подслушанный когда-то у Музыканта. Если воины людей не разбиты, а в это я не верил, то меня рано или поздно спасут. Надо только потянуть время.

— Тянешь время? — усмехнулся Жрец. — Думаешь, что твои друзья тебя спасут? Бесполезно. Им никогда не найти это место.

— По крайней мере, они живы, — откликнулся я и снова засвистел.

— Не на долго, — холодно заметил мужчина. — И что же мне с тобой сделать, чтобы угодить моему господину?

— Отпустить?

Эльфы засмеялись. Действительно, мое заявление было довольно забавным.

— Я мог бы долго пытать тебя, — размышлял между тем Видящий, ходя подо мной взад-вперед. — Эльфы знают толк в боли, но вас, Инквизиторов, слишком хорошо учат ей сопротивляться.

Я промолчал. В самом деле, укрывшись за ширмой, я могу игнорировать боль какое-то время, но полностью ее заблокировать мне не под силу. Украдкой попытавшись создать Молот Забвения и опустить его жрецу на лысый кумпол, я понял, что и магия мне сейчас недоступна. Похоже, дерево высасывало из меня силы, не позволяя колдовать.

— Или я мог бы убить тебя, но…

— Но это было бы слишком просто, да? — я усмехнулся.

— Да, именно так. А ты улыбайся, улыбайся. Очень скоро тебе будет не до шуток. Я даже не стану забирать у тебя твое оружие. Все равно воспользоваться им ты уже не сможешь, никто другой не посмеет их взять в руки, а мне они тем более без надобности.

— Но, Видящий Суть, — впервые подал голос эльфийский король. — Не слишком ли опасно оставлять нашего врага в живых, к тому же с оружием Первого Мастера.

— Успокойся, Самариниэль, — жрец вскинул руку. — Для этого человека есть вещи хуже смерти.

— Ты же не хочешь сказать, — глаза эльфа вспыхнули.

— Да, именно. Я хочу, чтобы твой клан применил к этому некроманту, — Видящий специально выделил последнее слово, — Тень Листа.

Я невольно вздрогнул. Тень Листа, самая страшная пытка эльфов Зеленого Леса.

Король эльфов медленно расстегнул доспех, избавился от поддоспешника, тонкой нательной рубахи и остановился перед деревом, обнаженный до пояса. Самариниэль был худ и смугл, тело его покрывали множество татуировок, изображающих лесных животных, среди которых преобладали олени.

Вытащив нож, он запел тонкую заунывную мелодию, клинком вырезая на дереве странные символы. Пел он долго, иногда разбавляя мелодию голосами животных, то воя, словно шакал, то рыча, как тигр, то посвистывая, как спрятавшийся в траве суслик. Закончив петь, эльф подошел ко мне и вонзил нож в то место, где у меня должны были быть ноги. Боли не было, но тонкая ярко-алая струйка побежала вниз по дереву, заполняя вырезанные символы и не стекая на траву.

Самариниэль снова затянул свою мелодию, при этом приплясывая на месте.

— Прощай, Темный, — жрец махнул мне рукой. — Ты был достойным соперником. Жаль, что ты не увидишь, как мой господин покорит оба этих мира.

— А ты был отвратительным соперником, — не остался я в долгу. — Подлым, мерзким и сволочным… Но главное, подлым. Ты так и не сказал мне, где моя девушка!

— Кстати о девушке, — недобро улыбнулся Видящий. — Ты так хотел ее увидеть. Что ж, смотри!

Дерево мелко задрожало, и я вместе с ним. Сначала затрясся только ствол, потом вибрация передалась ветвям, затем листья. И серебристые листочки, словно серебряные монеты, посыпались с неба, отрезая меня от окружающего мира. Сначала ничего не происходило, но затем сквозь падающие листья в глаза стал бить яркий белый свет. Психоделика была похлеще, чем когда тебя садят перед гигантским пропеллером, за которым горит прожектор.

Весь окружающий мир растворился в падающих листьях. Пропали небо и земля, исчезло дерево, в которое я врос, растворились эльфы, ушел жрец Драгора. Я остался один в сверкающих тенях.

Сначала вокруг не было ничего кроме листьев и света, потом в танец теней начал вплетаться звук. Звук горящего костра, трескучего пламени, рев вырвавшегося на свободу огня. А потом пришли видения.

Она сгорала. Сгорала и я ничем не мог ей помочь. Вновь Анну пожирало призрачное пламя, и мои руки беспрепятственно проходили сквозь ее тело. Она сгорала. И снова. И снова. И снова. Я вновь и вновь переживал свою невосполнимую потерю, и ничего не мог с этим поделать.

Я попытался закрыть глаза, зажать руками уши, чтобы не слышать треска пламени и ее последних слов: «Я люблю тебя, Темный», но это не помогало. Видения просачивались сквозь веки и вновь заполняли мой мозг. Даже ширма не помогала. Я не мог спрятаться, укрыться от этой извращенной пытки.

Горло мое перехватило, из глаз брызнули слезы, которые я не в силах был удержать. Боль терзала мое сердце и душу и она была гораздо сильнее любой физической боли, которую я когда-либо испытывал.

— Прекрати! — я с удивлением узнал собственный голос. — Перестань! Видящий! Останови это! ПОЖАЛУЙСТА! УМОЛЯЮ, ХВАТИТ! УБЕЙ МЕНЯ!!!

Я понимал, что прошу о пощаде у нелюди, существа без сердца и души, твари, не знающей жалости, моего злейшего врага, но остановиться не мог.

Я уже не видел, как листопад закончился, и Видящий подошел к моему бессильно обвисшему на дереве телу. Заглянул в закатившиеся, беспорядочно бегающие под веками глаза. Удовлетворенно улыбнувшись, жрец присел на корточки и положил руку на траву.

— Нужно закрепить успех, — негромко пробормотал он и, прошептав несколько слов, отнял ладонь от травы.

Под его ладонью сидела маленькая черная ящерка с рогатой головой и шестью лапками. Чешуя ее поблескивала в так движения тела, и она скорее напоминала змею, чем ящерицу. Она подняла голову, выпустила раздвоенный язык и, быстро-быстро перебирая лапками, поднялась по стволу вверх и поползла по моим ногам. Правда, взобраться по кольчуге она не смогла — когти скользили по черному серебру, не давая пресмыкающемуся добраться до моей головы. Однако хитрое животное довольно быстро нашло альтернативу и поднявшись выше по дереву, спрыгнуло на мою голову и скрылось во рту, из уголка которого тянулась липкая вязкая слюна.

— Теперь он точно никогда не придет в себя, — сказал жрец и обратился к эльфам. — Можете отпустить его.

Самариниэль кивнул и легонько хлопнул ладонью по стволу. Дерево еще раз вздрогнуло, его кора раздалась в стороны, и мое тело вывалилось из древесного чрева на зеленую траву, покрытую вечерней росой. Эльфы моментально потеряли всякий интерес к своему пленнику и бесшумно скрылись в лесу. Вместе с ними ушел и жрец.

Тело полежало еще некоторое время, затем с трудом — конечности разъезжались в стороны, абсолютно не слушаясь своего хозяина — поднялось на ноги. Рот расплылся в поистине идиотской ухмылке. Из уголка рта продолжала капать слюна. Странно гмыкнув, тело нашарило на поясе нож и направилось в лес.

 

Глава шестая. Поцелуй Мортис

После дождя лес жил и дышал, и даже светился изнутри. Капельки влаги застыли на листьях и сверкали, словно брильянты, когда на них попадали солнечные лучи. Лучи проникали сквозь листья, и лес наполнялся нежно-зеленым, салатовым светом. Дождинки скапливались в шляпках лисичек, шишках, крупных листьях, они сверкали в паутине и трещинах в коре деревьев, небольшими лужицами скапливались под раскидистыми еловыми ветвями.

Лес жил и наслаждался жизнью. Мелкие птицы, вроде воробьев и снегирей, купались в лужах, нахохливаясь и растопыривая перья, на верхних ветвях чистились вороны, дятел отбивал свой незамысловатый ритм где-то в чаще. А недалеко в кустах заливался соловей. Вот бы интересно было на него посмотреть!

Пятилетняя Ярина осторожно ступая по мокрой траве, раздвинула кусты в надежде увидеть чудесного певца, но соловей, услышав шорох, замолк. Девочка обиженно пождала губки и поправила сбившееся в сторону голубое платьице. Но тут же ее разочарование сменилось восторгом. Опустив глаза вниз, она наконец-то увидела то, что искала.

Гриб был огромным. Пятилетней девочке он доставал до колена. Это был боровик с мощной белой ножкой и темно-коричневой шляпкой, размером с небольшую тарелку. У девочки в корзинке уже было несколько грибов, но все они даже в сравнение не подходили с тем, что рос здесь. Пара лисичка, пара опят и маслят даже не закрывали дно корзины, ведь девочка, как заправская грибница, выбрала самую большую из имеющихся у деда корзин. А этот боровик был настоящим королем грибов!

Ярина наклонилась, чтобы сорвать гриб, но внезапно кусты затрещали, а в следующее мгновение на гриб опустился черный сапог с высокой шнуровкой. В одно мгновение боровик оказался раздавлен, и от его былого величия не осталось и следа, кроме того, что оставила подошва черного сапога.

Девочка осторожно подняла глаза и испуганно открыла рот, ее губы, до этого момента подрагивающие от обиды, раскрылись в изумлении. Над ней стоял высокий молодой мужчина, в черных штанах и кольчуге, с длинными черными волосами, заросший густой щетиной. Мужчина улыбнулся, но Ярине его улыбка показалась какой-то странной, она подняла глаза еще выше и в ужасе замерла, потому что взгляд у мужчины был совершенно безумным.

— Деда! — пискнула девочка и начала медленно пятиться назад.

— Мгум! — не переставая смотреть на Ярину, мужчина зашарил по поясу руками, словно надеясь там что-то найти, но поиск его не увенчался успехом — пояс был пуст. Тогда незнакомец протянул руку вперед, надеясь ухватить малышку за светлые вьющиеся волосы, но девочка увернулась и бросилась прочь. За ее спиной слышался громкий топот и треск ломающихся веток.

— Дедушка! — завопила Ярина, выбегая на поляну и прячась за высокого седовласого старика с посохом в руке и котомкой у пояса. Дед недоуменно поднял голову, пучок трав в его руке от неожиданности выпал на землю, так и не донесенный до сумки.

Ярина с испугом выглядывала из-за спины деда, ухватившись за свободные мешковатые штаны. Старик стоял, с тревогой глядя на появившегося на поляне мужчину. Тот не обращая внимания на застрявшие в волосах листья и тоненькие ветки, двигался прямо на грибника и его внучку.

— Оставь свои худые намерения, юноша, — старик предупредительно вскинул ладонь навстречу незнакомцу. Правую руку с отполированным старыми мозолистыми ладонями посохом он отвел чуть назад. — Тебе не стоит…

Дед замолчал, наконец-то разглядев глаза мужчины.

— Так вот оно что, — пробормотал он.

Кусты затрещали повторно, и на поляну внезапно вылетел молодой парень в черном камзоле с красными окантовками. В два прыжка он настиг безумца и повалил его на землю, пытаясь заломать ему руку за спину. Но это оказалось не так то просто. Угрем извернувшись, умалишенный высвободился и сильным ударом в грудь сбросил противника с себя. Парень в камзоле вскочил на ноги и снова бросился на мужчину в кольчуге.

— Пауль, быстрее, я долго не удержу его, — крикнул он.

— Держись, — послышался ответный крик и на поляну, тяжело дыша, выбрался рыцарь в серебристых доспехах. Он тут же бросился на помощь своему другу и вдвоем они кое-как смогли удержать трепыхающегося на земле парня, пока девушка, появившаяся из кустов третьей, связывала ему руки тонким шнуром.

— Он сбежал! — отдуваясь, рыцарь поднялся на ноги. — Кира! Опять!

— А я что? — девушка гордо вскинула голову. — Этот… Этот псих умудряется выпутываться даже из моих узлов! А ты знаешь, как я умею их вязать.

Парень в камзоле фыркнул, подумав видимо о чем-то своем, но тут же подобрался и, оставив связанного пленника на попечение друзей, повернулся к грибнику.

— Прости нас старик за то, что мы напугали тебя и твою внучку. Наш друг… немного не в себе. Мы не хотели вас беспокоить.

— Да уж, немного — это мягко сказано, — старик подошел к пленнику и без страха заглянул ему в глаза. — Что вы ищите в этом лесу.

Парень поколебался, но переглянувшись с друзьями, все же ответил:

— Мы ищем Лерта Травника. И будем благодарны тебе, если укажешь нам, где его найти, — юноша извлек из мешка золотую монету.

— В таком случае, — дед жестом отказался от денег, — ваши поиски окончились. Я Лерт Травник.

— В таком случае, старик, у нас к тебе дело…

Хижина Лерта стояла меж двух краев. С одной стороны был край деревни, с другой — край леса. Обычный одноэтажный дом с сенями, двумя комнатами и кухней. Стены побелены, крыша укрыта соломой. Рядом стоял сарай, где блеяла рыжая с белыми пятнами коза, и стоял в стойле одинокий ослик с большими печальными глазами. Рядом с сараем стоял большой стог сена, прикрытый от дождя куском непромокаемой ткаини.

Трава во дворе была скошена, в паре метров от сарая был вырыт глубокий колодец, рядом с ним находился рукомойник. В дальнем углу двора стояла будка отхожего места.

Пока люди шли по лесу, у парня в черном несколько раз начинались приступы; он бился в путах, что-то кричал, тоненько выл, плевался. Наконец, он затих, грустно повесив голову на грудь и можно было даже подумать, что парень спит на ходу, если бы не неровное дыхание, с хрипом вырывающееся из его рта.

Деревня была небольшой, всего на двадцать дворов, но появление новых людей никого не удивило. Похоже к Лерту часто приходили за помощью. Вот только почему они пришли из леса, а не по дороге, как другие больные?

Старик распахнул дверь дома и жестом пригласил гостей войти. На кухне он указал на лавку, стоящую у стены:

— Сажайте своего друга на нее. Внучка, не дуйся, ты же знаешь, я всегда помогаю добрым людям.

Но девочка, по-видимому, так и не простила безумцу раздавленного гриба. Она села на маленькую синюю табуретку и самого порога и надула губки, сложив ручки на груди.

Лерт неодобрительно покачал головой, но говорить ничего не стал. Растопив печь, он поставил на нее казанок с водой и подошел к все еще связанному сумасшедшему.

— Итак, что с ним приключилось? — старик пока еще не спешил прикасаться к пациенту.

— С ним приключилась Тень Листа, — со вздохом ответил рыцарь, складывающий доспехи в углу. — Ты сможешь вернуть ему рассудок?

Старик легонько взмахнул ладонью, словно стряхивая с нее капли воды и положил юноше на лоб.

— Мгум? — переспросил тот.

Лерт нахмурился. Вновь стряхнул с руки невидимые капли и вернул ладонь на место. На лицо его влезло рассеянное выражение, взгляд стал пустым. Через несколько минут Травник убрал руку со лба сумасшедшего и задумчиво пожевал губами.

— Здесь не только Тень Листа, — пробормотал он. — Разденьте его.

— Это будет не так просто, — откликнулась девушка. — Он ни на секунду не желает расставаться со своей кольчугой.

— Тогда привяжите к лавке и задерите ее хотя бы до груди. Все равно спать он будет здесь, — Лерт развернулся и вышел из избы.

Когда он вернулся, юноша уже лежал на лавке, руки его были привязаны к ножкам, кольчуга лежала на полу. Рот у безумца также был завязан, глаза бешено смотрели на окружающих, но вырываться он не пытался — видимо понял, что это бесполезно.

Лерт неторопливо подошел к лежащему телу, внимательно осмотрел обнаженный торс, взгляд его задержался на татуировке. Но старик ничего не сказал и вдруг резко прижал к носу парня какую-то высушенную травку. Тело безумца выгнулось дугой, по нему прошли судороги.

— … мать! Что это такое? — закричал Ламберт, тыча пальцем на живот друга.

А посмотреть было на что. Было такое ощущение, что под кожей у юноши мечется какой-то зверь. Отчетливо проступала то рогатая голова, то длинное гибкое тело, то извивающийся хвост. Неведомое существо раскрывало пасть и было такое ощущение, что острые рога сейчас пробьют мышцы и кожу и зверь выберется наружу прямо из живота безумца.

— Это порождение злой магии, — откликнулся Лерт. — Сейчас я ничего не могу сделать. Нужно дождаться полной луны. Только тогда мои настойки будут наиболее эффективны. Если хотите, можете остаться в моем доме.

— У нас нет времени, — нахмурилась воровка.

— Главное, что у вашего друга оно пока еще есть. Я ведь никого не задерживаю.

— Ты ничего не сказал об оплате, старик, — Пауль внимательно посмотрел на Лерта.

— Золота я не возьму, — серьезно ответил Травник. — Здесь от него немного толку. Но я уже стар, а моя внучка слишком мала, чтобы вести хозяйство. Приготовить дров к зиме, подлатать крышу, почистить сарай. В доме убирать, готовить, стирать. Скотину кормить.

— За прислугу нас держишь? — холодно процедил Ламберт.

— Успокойся, — одернула его Кира. — Мы согласны, Лерт Травник. Где тут у тебя продукты хранятся?

Лерт начал приготовления с самого утра. Когда, просыпавшаяся раньше всех Кира появилась на кухне, старик уже помешивал деревянной ложкой на длинной ручке воду в казанке. Над водой поднимался ароматный пар, а перед стариком на чистом полотенце лежало еще десятка два разных травок. Некоторые были сухие, другие чуть подсушенные, третьи сорваны этим утром — вон, даже роса высохнуть не успела.

— Сегодня первый день полной луны, — проговорил старик, не оборачиваясь. — К печи не подходи. Да и вообще, лучше не заходите на кухню. Я позову, когда придет время.

Девушка не стала спорить и вышла во двор, сладко потягиваясь. За неделю, которую они провели в доме Травника двор значительно преобразился. Покосившийся забор выровнялся и гнилые доски, из-за которых он напоминал щербатый рот, заменили на новые. У сарая уверенно росла куча дров. Пауль и Ламберт в четыре руки быстро справились с этой задачей. Крыша больше не протекала, а в сарае стояла огромная бочка, наполненная чистой водой.

— Чего это там старик затеял? — отчаянно зевая, на крыльцо вышел шут.

— Сказал, что сегодня будет лечить Темного, — откликнулась девушка. — Скажи. Ламберт, ты думал о том, что нам делать, если Лерт не сможет ему помочь?

Парень нахмурился. По лицу было видно, что думал, и не раз, но все варианты ему очень не нравились.

— Даже Хаар ничего не смог сделать. Все искусство Архимага не смогло вернуть Темному рассудок. Если не поможет Травник, то уже никто не поможет. Хотя, — шут задумчиво поджал губы, — есть еще один человек, который точно знает, что делать.

— Ты говоришь о Видящем? — Кира не поверила своим ушам. — Предлагаешь нам втроем отправиться на его поиски?

— На чьи это поиски вы собрались отправиться? — Пауль тоже проснулся и вышел во двор, чтобы не мешать работе Травника.

— Ты послушай, что придумал этот дурак! — возмутилась девушка. — Он предлагает найти жреца Драгора и заставить его вернуть Темного.

— Ну, — задумчиво протянул рыцарь, — эта идея не лишена смысла, но если мы сможем заставить Видящего вернуть Темному разум, то зачем нам сам Темный?

— Не понял, — от такого заявления Ламберт даже поперхнулся. — То есть, по-твоему, если мы сможем справиться с Видящим втроем, то нам и Темный не нужен?

— Именно, — подтвердил Пауль. — Мы сами можем спасти Вельтеррон от Детей Драгора.

— Идиот, — вынес вердикт шут. — Похоже, твой шлем слишком сильно давит тебе на голову. Ты не забыл, что он вообще-то Первый Мастер? Что только он способен найти доспехи из черного серебра и только у него есть право их носить? Даже если мы сможем найти Видящего, ты уверен, что мы сможем его остановить?

Во дворе повисла тишина, нарушаемая лишь блеянием козы в сарае. Скотина давно проснулась и хотела есть и гулять. С соседнего двора донесся громкий петушиный крик.

— Не уверен, — наконец-то ответил рыцарь. — Но если другого выбора не останется…

— Вот тогда и будем думать, — закончила спор Кира. — Все, я пойду к соседке. Она мне сегодня обещала продать немного яиц и муки. Может, вечером спеку какой-нибудь пирог с яблоками.

Девушка удалилась, а друзья, переглянувшись, отправились к колодцу. Через пару минут оттуда донесся плеск воды и громкий веселый хохот.

Когда на небосклоне зажглись первые звезды, Лерт позвал троицу в дом. К тому времени друзья настолько извелись, что едва не снесли старика с порога, в стремлении попасть внутрь.

В кухне было душно и влажно от пахучего пара. Концентрация трав в нем была так высока, что Кира даже ощутила легкое головокружение, вдохнув несколько раз. Темный лежал все так же привязанный к лавке, и безучастно смотрел в потолок.

— Скажи, — Кира обратилась к Лерту. — Он ведь слышит нас? Где-то в самой глубине разума?

— Сказать по правде, — рассеяно отозвался Травник, — я все это время пытался почувствовать вашего друга. Но… Я не слышу его. Мало того, я не слышу вообще ничего. Так не бывает. Я уже лечил безумцев, и в них было какое-то тепло, а внутри у вашего друга лишь могильный холод.

Друзья переглянулись: все трое понимали, что говорить о том, что Темный — некромант сейчас не самое подходящее время. Мало ли что решит старик.

А Лерт тем временем сцедил травяной настой через марлю, но вопреки ожиданию взял не отцеженную жидкость, а мягкую кашицу из марли и выдавил из нее остатки в деревянную кружку. Практически вся посуда в доме Травника была деревянной, за исключением ножей и, конечно же, кастрюль и пары сковородок. Ложки же, тарелки и даже вилки были аккуратно выструганы из дерева.

Отвар получился темно-коричневого, почти черного цвета и казалось, что одной капли достаточно, чтобы проесть кружку насквозь.

— Ярина, выйди, пожалуйста, из комнаты, — попросил Лерт, подходя к пациенту. — Поднимите ему голову.

— Я останусь, — упрямо мотнула головой девчушка.

— Ну, как знаешь, — махнул рукой дед. — Держите.

Он с усилием разжал юноше зубы и влил ему жидкость в глотку. Глаза парня расширились, он рванулся. Невидимый зверь заметался под его кожей со скоростью укушенного пчелой единорога. Темный рванулся еще раз, да так, что перекладина, к которой была привязана его правая рука, не выдержала и сломалась. Юноша перевернулся на бок, и его тут же стошнило прямо на пол.

Друзья с удивлением наблюдали, как на струганные деревянные доски свалилась шестилапая черная ящерица. Она отряхнулась и, подняв рогатую голову, побежала в сторону лавки, с явным намерением опять забраться безумцу в рот. Но Лерт не дал ей этого сделать. Ловко перехватив ящерку поперек туловища двумя пальцами, он швырнул ее в открытую конфорку печи. Полыхнуло пламя и пресмыкающееся рассыпалось снопом голубых искр.

— Дрянь, — старик, не сдержавшись, вытер руку о штаны. — Но вернемся к нашему больному.

Парень перестал биться в припадке. Теперь он лежал на спине, и дыхание его было глубоким и ровным. Глаза не двигались под веками, как это было раньше. Лерт осторожно похлопал его по щекам, но с тем же успехом можно было похлопать подушку.

Тогда старик взял слитый настой, слегка подогрел его и снова влил юноше в горло. Темный даже не шелохнулся, хотя по ходящему вверх-вниз кадыку можно было понять, что питье он проглотил.

— И что теперь? — нарушил тишину Ламберт.

— Я сделал все, что в моих силах, — Лерт устало опустил плечи, сгорбился и сразу постарел еще лет на пять. — Теперь все зависит только от вашего друга. Если завтра утром он не придет в себя, я больше ничем не смогу ему помочь.

Как я могу сомневаться в реальности? Как я могу определить, что есть реальность, а что всего лишь иллюзия? Есть ли между ними четкая грань? Как отличить одно от другого, если они в любой момент готовы подменить друг друга? И есть ли вообще разница, иллюзия вокруг тебя или реальность?

По крайней мере, дорога, по которой я брел, была вполне реальной. Она ощущалась подошвами сапог, грязь, в которой смешались гнилые листья и дождевая вода, очень даже хорошо к ним липла. Тракт был ужасно разбит, в грязи часто попадались то следы колес от телеги, то копыт, то птичьих лап, то вообще неведомых зверей. Но я не видел ни одного живого существа и это снова заставляло сомневаться в том, реален ли этот тракт или всего лишь очередное детище моего воображения.

Как я могу сомневаться в реальности?

Небо заволокло низкими свинцовыми тучами, из которых периодически шел дождь. Нудный затяжной дождь. По обе стороны от дороги расстилались давно убранные, перепаханные поля. То тут, то там из земли торчали клочья мокрой соломы, у обочины росли давно облетевшие кусты. У меня даже в мыслях не было свернуть с дороги в поле, ведь это означало бы утонуть в грязи по уши, и я дальше брел по дороге. Обычно на таких полях много ворон, галок, дроздов и прочих не слишком крупных птиц, но эти поля пустовали. Лишь иногда попадались одинокие пугала. Они торчали надетые на деревянные кресты, как распятые грешники. Старые мешки со множеством заплат, набитые соломой, торчащей в разные стороны, одетые в лохмотья. У некоторых на голове были соломенные шляпы, другие прикрывали голову ржавыми ведрами. Когда я проходил мимо, страшилы поворачивали соломенные головы мне вслед и смотрели в спину нарисованными глазами. У некоторых краска стерлась, некоторым глаза заменяли пуговицы и их взгляды были самыми неприятными.

Как я могу сомневаться в реальности? Имею ли я право в ней сомневаться?

Не знаю, сколько я шел по этой бесконечной дороге, пока на обочинах не стали попадаться деревья. Сначала их было немного, но потом становилось все больше и больше. По коре я узнал акацию, березы, клены и еще многие породы, названия которых не помнил, но знал, что такие деревья существуют. Впереди замаячил какой-то темный силуэт. Он медленно раскачивался из стороны в сторону, и еще до того, как подойти вплотную, я уже знал, что увижу.

Над дорогой в петле раскачивалось тело. Странно, в этом мире вроде бы нет ветра, но труп качался из стороны в сторону, а дерево, на котором он висел, скрипело и стонало, словно старик, пораженный страшной болезнью костей.

Повешенный оказался женщиной, разложение еще не коснулось тела и были отчетливо видны соблазнительные изгибы. Нехорошее предчувствие кольнуло в груди, я обошел труп и заглянул ему в лицо. Невольно вздрогнул, подался назад, отгораживаясь руками от ужаса всей моей жизни. Повешенная была Тенью. Первым моим порывом было сойти с ума еще раз, чтобы не чувствовать боли, кольнувшей мое сердце, а когда понял, что это невозможно, то мне захотелось бежать прочь, прочь от этого места, из этого кошмара, из этого мира.

Как я могу сомневаться в реальности? Если она настолько реальна…

Справившись с эмоциями, я решил снять тело с дерева, но вдруг заметил в нескольких метрах впереди еще одного висельника. За ним еще и еще. Вздохнув и стиснув зубы, я побрел дальше. Было понятно, что этого быть не может, но, тем не менее, терзающие мою душу чувства были самыми настоящими.

Висельников было много, я перестал их считать после первой сотни. Тут были не только женщины, но и мужчины, и маленькие дети. И было особенно дико видеть ее лицо у обнаженных, покачивающихся в петле мужчин. Попадались и эльфы, орки, даже хоблы и существа, которых я не мог отнести ни к одной из известных мне рас. Скоро я перестал обращать на них внимание, и деревья с повешенными превратились в одну сплошную размытую полосу, словно лесопосадки за окном мчащегося поезда.

Через несколько часов (или секунд, или лет) деревья кончились, и я вновь оказался между двух полей. У обочины лежал поваленный канадский тополь, и на его стволе сидел человек. Это было первое живое существо, которое мне встретилось в этом мире, и я отнесся к нему настороженно, пока не рассмотрел, кто это был. А когда рассмотрел, едва ли не бегом бросился к нему. Молодой парень, одетый в синие джинсы, коричневые ботинки и коричневую куртку на меху сидел, сгорбившись, и палочкой выводил в грязи беспорядочные ромбы и круги. Услышав мой топот, он поднял голову и посмотрел на меня своими пронзительными голубыми глазами.

— Темный?

— Серега! — заорал я, заключая друга в объятия.

Это действительно был он. Мой погибший друг, глупо отправившийся мстить Видящему за гибель своей девушки. Отправился в одиночку, не дождавшись нас и погиб, уничтожив перед этим около сорока Детей Драгора. И вот сейчас он целый и невредимый пытался выбраться из моих объятий.

— Да отпусти ты, медведь, — прохрипел он. — Задушишь!

Я с трудом оторвался от друга, не в силах поверить, что это все происходит наяву.

Как я могу сомневаться в реальности? Если в эту реальность мне хочется верить…

— Ты что, тоже умер? — поинтересовался Серый, вновь усаживаясь на бревно.

— Да вроде нет, — я сел рядом, не сводя глаз с лица друга. — По крайней мере я не помню, как умер. А ты помнишь?

Сергей вновь принялся рисовать в грязи геометрические фигуры. Губы его при этом шевелились, но, ни одного слова я не расслышал. Но, наконец, он ответил:

— Прекрасно помню. Мне жаль, Темный. Мне правда жаль. Тогда, ослепленный ненавистью я не понимал, что подставляю вас всех. А может и понимал, но мне было все равно.

— Мне тоже жаль, — я сглотнул комок в горле и замолчал.

О чем разговаривать с мертвецом? Глупо спрашивать, как он себя чувствует. Глупо горевать о прошлом. В конце концов, он сам виноват. Я тряхнул головой, прогоняя эгоистичные мысли. Сергей был и останется моим другом даже после смерти.

Наверху загрохотало, пошел мелкий противный дождь.

— Знаешь, Темный, я не могу найти ее, — внезапно пожаловался Серый. Голос его был тихим и унылым. — Мою Таню. Ведь после смерти любящие друг друга люди должны встретиться в загробном мире, ведь так? Я ищу ее, ищу… А найти не могу. Почему, Темный?

— Не знаю, — тихо ответил я. — Но я верю, что ты ее найдешь. Вы будете вместе. Иначе и быть не может.

Сергей посмотрел на небо.

— Тебе пора, Темный, — сказал вдруг. — Тебе не место здесь.

— Идем со мной. Я найду выход. Я выведу нас отсюда.

— Нет. Здесь нет нас. Меня ты точно не выведешь. Там, куда ты направляешься, мне нет места.

Он повернул уничтоженное взрывом лицо и посмотрел на свое правое плечо. Руки не было, и кровь из разорванного плеча тяжелыми каплями падала на землю, смешиваясь с дождевой водой и впитываясь в землю.

— Среди живых мне нет места. Прощай, Темный. Ведь в прошлый раз мы не успели попрощаться.

Серый поднялся, не глядя, вложил мне в руку какой-то предмет и направился к лесу висельников. Когда он скрылся за деревьями, я опустил глаза и увидел у себя на ладони противопехотную гранату.

Взрыв…

Как я могу сомневаться в реальности?

В бильярдной комнате было около десяти столов, но свет горел лишь над одним, остальная же часть комнаты тонула во мраке. Свет выхватывал из мрака колону, кусок зеленой стены с висящей на ней картиной, небольшой столик, диван, обитый красной кожей и стойку для киев.

Я стоял во мраке зала и наблюдал за столом, где играли двое. Первый был одет в длинный балахон с капюшоном, лицо с острым подбородком обрамляли длинные белые волосы, на голове росли небольшие рожки, а глаза светились фиолетовым светом.

Второй был облачен в ярко-красную мантию, золотой ободок перехватывал русые волосы на голове, глаза светились зеленым светом. И если первого я прекрасно знал, то второй был мне незнаком. Лицо у парня было простым, и когда он улыбался, у глаз его собирались едва заметные морщинки.

— Чего ты такой хмурый, Виссенд? — незнакомец поставил красный шар напротив пирамиды белых. — Американку?

Дождавшись утвердительного кивка, он с разбоя вогнал биток в правую дальнюю лузу. Обойдя стол, прицелился, забил второй шар в ту же лузу, затем дуплетом положил еще один в середину.

— Двенадцать — семь, — удовлетворенно улыбнулся парень. — Так чего ты такой хмурый?

— Каких двенадцать — семь? — Изумился Виссенд. — Три — ноль всего.

— Ну, во-первых, четыре, — еще один шар упал в лузу, — а во-вторых, я говорил о нашей большой Игре. А скоро будет и четырнадцать — семь.

— Не будет, — покачал головой Демиург. — В этот раз я поставил на правильного человека.

Я замер. Не обо мне ли Виссенд сейчас говорит? И не с Драгором ли он сейчас преспокойно играет в бильярд? Но какие к лешему двенадцать — семь? Ведь Демиург сам мне говорил о том, что сейчас счет три — два в пользу его соперника.

— Мне вообще иногда непонятно, зачем ты играешь, если у тебя нет воли к победе? — парень наконец-то промахнулся и к столу подошел Виссенд. Правда он тоже совершил неудачный удар, и стол опять перешел к его сопернику.

— Ты ошибаешься, Драгор. — Ага, значит, я был прав! — Воля есть, просто…

— Просто тебе не хватает злости и твердости, — оборвал его парень. Следующим ударом он забил красивого «свояка» через весь стол.

— А счет семь тебе ни о чем не говорит?

— А счет двенадцать тебе ни о чем не говорит? — передразнил фиолетовоглазого Драгор. — Иногда со своими ставленниками нужно быть жестоким. А то они на голову сядут.

— Нам запрещено вмешиваться, — напомнил Виссенд.

— Зато давать советы не запрещено, — парировал Драгор. — Люди слабы и их легко запугать.

— Не все, — вступился за мою расу Демиург. — Есть сильные, честные и достойные представители своего племени.

— И все они теряются на фоне остальной серой массы. Сказать, почему твой Первый Мастер проиграл моему демону? Потому что он воплощенное добро. А воплощенное добро никогда не выстоит против самого крошечного и слабенького зла.

— Твои методы достижения цели слишком кровавы, — поморщился Виссенд. — Эти Дети Драгора какие-то маньяки.

— Страх — вот мое оружие, — усмехнулся Драгор. — Внести хаос и смуту в сердца жителей, кем бы они ни были. Расколоть сплоченные группы. Уничтожить даже самые крошечны капельки веры и надежды. Это ты все пытаешься решить тихо-мирно, а для меня это лишком скучно. Если ничего не изменишь, потеряешь и эти два мира.

— Твоему жрецу пока что не удалось уничтожить моего ставленника.

— Это и не было его целью. Видящий Суть действительно несколько кровожаден и любит пытать людей, вместо того, чтобы решить все раз и навсегда. Да, твой Темный жив, но много ли толку от слюнявого идиота? И хочу напомнить, ты не имеешь права его лечить.

Драгор уже без особого интереса забил еще два шара, просто скатив их в среднюю лузу один за другим.

— Партия, — бросил он, направляясь к выходу. — Тренируйся, брат.

— Спасибо, — Виссенд скривился. — Брат. Ты все слышал?

О, похоже это мне. Я, уже не скрываясь, вышел из тени и подошел к столу.

— Да, все. Ты снова солгал.

— Когда? — изумился Демиург.

— Когда говорил про счет между вами.

— Это так принципиально? — Виссенд принялся расставлять шары на столе. — Партию?

Я кивнул и помелил кий.

— Просто терпеть не могу, когда мне лгут.

Демиург разбил, шары разлетелись по столу, один затрепетал между губок, но не упал и стал моей первой легкой целью.

— Похоже, ты учел свою ошибку с Первым Мастером, — бросил я, когда уже третий шар упал в лузу.

— Не понял? О чем ты?

— Как сказал твой брат, — я особенно выделил последнее слово, — он был воплощенным добром. А теперь ты посылаешь на бой меня, которого добрым не назовет даже самый святой поп в нашей церкви. А уж они знают толк в доброте.

— Вообще-то на самом деле больно смотреть, как гибнут твои создания, — обиженно ответил Демиург.

— Ни секунды в этом не сомневаюсь. Должно быть поэтому я должен отдуваться за всех?

— Ты же сказал, что делаешь это не ради меня и этих миров.

— Так и есть, но бросить этих людей я тоже не могу. Они ведь не виноваты, что двое парней, у которых есть неограниченная сила, от скуки решили поиграть в войну, используя людей в качестве пушечного мяса.

— Прекрати язвить, Темный! — прикрикнул Демиург, но меня было не испугать.

— И когда на меня орут, я тоже терпеть не могу, — холодно заметил я. — Я хотел бы задать тебе много вопросов, но уже не верю в твои ответы. Но все же меня интересует одна вещь. Этот разговор реален или он просто моя фантазия?

Восьмой шар залетел в лузу, и я внимательно посмотрел на Демиурга.

— А сам то как думаешь?

— Да пошел ты, — я зло швырнул кий на стол. — Задолбали твои игры. Что ты в самом деле будешь делать, если разум ко мне не вернется? Играть учись, неудачник!

Я развернулся и направился к выходу, но внезапно понял, что иду не по комнате, а по зеленому бильярдному сукну. Послышался оглушающий грохот, и я краем глаза заметил поднимающийся над столом кий. Резко обернувшись, я увидел летящий прямо на меня шар, который сейчас был раза в два больше меня. Спасаясь от несущегося на меня костяного шара, я прыгнул в сторону и, провалившись в лузу, полетел в черную глубину.

Как я могу сомневаться в реальности? Если она открывает новые горизонты…

Я чувствовал себя Алисой, но не той, которая дружила с Громозекой и летала на Третью Планету, а той, которая падала в кроличью нору. Только Алисе по пути попадались всякие разные интересные предметы, а я летел в черную бездну. Вокруг было темно, и я даже не был уверен, что лечу вниз, а не, скажем, в сторону. Но все когда-нибудь заканчивается, закончился и этот мой полет. Я приземлился на мраморные плиты, знатно треснувшись о них всем телом. Вообще-то от такого удара я должен был забрызгать мозгом окружающее пространство метров на десять вокруг, но я всего лишь немного ушибся.

Как я могу сомневаться в реальности?

Плита из серого мрамора оказалась лишь одной из немногих, плотно подогнанных одна к другой. Я стоял на мраморном полу огромного зала, потолок которого терялся где-то в темноте. Стен я тоже видел всего две, левую и правую. Сзади и спереди было темно и я опять же не представлял, где здесь зад, а где перед. Витражные окна высотой в три человеческих роста были узкими, и напоминали гигантские бойницы, и сквозь них ничего не было видно. Либо за окнами была ночь, либо там всегда царствовала тьма.

У стен стояли странные статуи. Необычные существа с соколиными головами и человеческими телами стояли, сложив на груди руки и расправив огромные крылья. Они чем-то напоминали египетского бога света Гора. Тела у всех были мускулистыми и стройными, прикрытые лишь набедренными повязками. Вместо ног у них были козлиные копыта. Проходя мимо этих химерных существ, я с ужасом подумал о том, на какие извращенные фантазии способно мое сознание.

Снова я шел неизвестно куда, ограниченный двумя стенами. Свет двигался вместе со мной, освещая пространство на пару десятков метров вокруг меня. Остальная часть зала оставалась погруженной во мрак.

Как я могу сомневаться в реальности?

Впереди послышался смешок. Я остановился, на всякий случай, положив руку на Пьющего Души. Странно. Раньше со мной клинка не было. Или был? Сейчас я не мог этого вспомнить. Попытался позвать Невеара, но ответом мне была тишина. Что ж, этого следовало ожидать. Что королю-призраку делать в моем безумном мире?

Смешок повторился и я, решившись, двинулся на звук. Пройдя еще несколько метров, я заметил сидящего на подоконнике парня, наряженного в зеленый камзол. Лицо его скрывала карнавальная маска, а из-за спины торчало хищное лезвие косы. Парень снова хохотнул и, спрыгнув с подоконника, побежал вглубь зала.

— Эй, постой, — позвал я, но ответом мне был лишь смех.

Я припустился следом и через несколько минут остановился, обнаружив перед собой широкую лестницу, уходящую куда-то вверх.

— Мне что, наверх? — спросил я пустоту.

Сверху хихикнули.

Я вздохнул и начал подъем. Ступени были невысокими, но довольно широкими, из черного с белыми вкраплениями мрамора. И их было очень много. Лестница нигде не делала поворотов и не имела площадок, она просто уходила вперед и вверх, и я шел по ней, следуя за смеющимся парнем в маске.

«Я узнал, что у меня есть огромная семья…» Думаю, я поднялся не на сороковой этаж, а на сотый, или даже выше. К верхушке лестницы ноги уже не слушались, и я шел только благодаря мысли о том, что если упаду, буду катиться вниз еще сто этажей.

Наконец, лестница раздалась вширь, образуя площадку, края которой скрывались в темноте. Прямо передо мной стоял каменный трон с высокой спинкой, верхушка которой также скрывалась во мраке.

— Кажется, у меня приступ гигантомании, — пробормотал я. — Почему вокруг все такое огромное?

Ответом мне был смешок из-за спинки трона. Но я пока не обратил на него внимания и продолжал оценивать обстановку. В кадках по обе стороны трона росли два кипариса, а сам трон был вырублен из куска серого гранита. И на нем сидел… скелет. Он давно уже высох, и, казалось, должен был рассыпаться в труху от одного прикосновения, но прикасаться к нему я не спешил. Внутри грудной клетки билось красное живое сердце. Я сделал шаг вперед, и внезапно по костям прошла судорога. Сердце на мгновение замерло, а затем заколотилось с сумасшедшей скоростью. К костям добавились красные и синие ниточки кровеносной системы, желтые — нервной. На глазах стали формироваться внутренности: желудок, печень, легкие. Сверху они покрылись мышечной тканью, и та затянулась молодой упругой кожей. Волосы длинные и черные разметались по плечам и высокой груди, женщина вздрогнула и открыла глаза. Глаза у нее были большими и зелеными, кожа неестественно бледной, словно она никогда не была на солнце, а может, так оно и было на самом деле.

Красавица смерила меня изучающим взглядом, затем закинула ногу на ногу, хоть как-то прикрыв свою наготу, и произнесла:

— Ну, здравствуй, Темный.

— Здравствуй… те, — немного подумав, все же добавил я. Мало ли что. — Госпожа не подскажет, где я?

— Можно на «ты», — улыбнулась девушка и потянулась. Гм. Что-то у меня в горле пересохло. — А подсказать, конечно, подскажу. Ты в моих владениях, некромант.

— Хотелось бы более определенного ответа, — я изо всех сил пытался смотреть ей в глаза, но получалось плохо. А тут девушка вновь решила сесть поудобнее, широко раздвинув ноги.

— Что-то ты побледнел весь, — фыркнула девушка. — А раз ты еще не понял, где ты, что ж, тогда добро пожаловать в мой дворец. Дворец Мортис.

Я замер. Мортис, великая богиня, которую вечно поминал Невеар, а с недавних пор и я. И сейчас я в ее царстве, царстве мертвых.

— Я умер? — слова с трудом удалось протолкнуть через пересохшее горло.

— А это так важно? — томно спросила богиня. — Разве ради того, чтобы оказаться здесь со мной, тебе не жалко умереть? Разве ради меня тебе не хочется отдать жизнь?

При этих ее словах у меня и в самом деле возникло сильное желание вонзить себе кинжал в грудь. Рука даже потянулась к Пьющему Души, и мне пришлось напрячь волю, чтобы подавить это желание. Я осуждающе посмотрел на Мортис.

— Не стоит этого делать, — заметил я, складывая руки на груди. — Я еще жив, а значит не в твоей власти.

— Надолго ли, Темный? Ты постоянно ходишь на грани гибели. Тебе словно нравится впутываться во все эти неприятности.

— Не сказал бы, — серьезно ответил я. — Но так получается.

— Ах, мужчины, такие скромники, — Мортис рассмеялась, словно девчонка. — Мне нравится наблюдать за тобой. Ты неплохо пополняешь мои чертоги. Такие редкие и ценные экземпляры. За это мне даже не жалко на время отпускать к тебе тех, кого ты призываешь.

— Обычно, я призываю тела, а тебя ведь больше интересуют души?

— Проказник, все-то ты знаешь, — женщина погрозила мне пальцем. — Да, вопреки распространенному мнению, косы моих Жнецов не наносят физических травм. Они просто сразу вырывают душу из тела, выкашивают ее.

— Понятно, — кивнул я, — но может, ты подскажешь мне, как отсюда выбраться? Чтобы я и дальше пополнял твою коллекцию.

— Ты разве не останешься?

— Вообще-то, меня ждут, — я сделал шаг назад.

— Бежать от смерти бесполезно, — заметила Мортис, поднимаясь. — Платье мне.

Из-за трона тут же вынырнул давешний Жнец в зеленом камзоле и с поклоном подал госпоже платье из красного шелка. Следом в протянутую руку легла черная полумаска и вот на меня уже смотрела незнакомка из сна в топях Вирма.

— Ты? — от изумления я не находил слов. — Это была ты?

— Да, это была я, — богиня смерти посмотрела мне прямо в глаза. — Немногие удостаиваются моего поцелуя, некромант. И уж точно еще никто не получал его дважды.

Она сделал шаг вперед и вплотную приблизилась ко мне, ее грудь уткнулась в мою, щеку обожгло горячим дыханием.

— Ты будешь первым, — прошептала она, и мне стоило приложить немало усилий, чтобы отстраниться.

Мортис удивлено посмотрела на меня.

— Что-то не так? — спросила она. — Я тебе не нравлюсь? А, может, так будет лучше?

Маска исчезла, и по плечам рассыпались каштановые, чуть вьющиеся волосы.

— Так лучше, Темный? — спросила Аня, улыбаясь той самой улыбкой, когда на ее щеках появлялись сводящие меня с ума ямочки.

Но так было не лучше.

— Не надо, — попросил я. — Это плохая шутка. Слишком жестокая.

— Как скажешь, — снова рассмеялась богиня и опять предстала передо мной обнаженной. — Не хочешь просто так меня целовать? Ведь мой поцелуй может не только забрать жизнь. Он может и вернуть ее. Вдохнуть душу в мертвое тело.

— Где подвох?

— Подвох конечно же есть, — довольно улыбнулась Мортис. — Закон равновесия будет действовать и в этом случае.

— О чем ты говоришь? — воскликнул я. — Какое равновесие?

— Узнаешь, когда у тебя не останется выбора. Чтобы что-то получить, надо что-то отдать. Подумай об этом, Темный Мастер, и не пытайся казаться хуже, чем ты есть на самом деле, — ответила богиня. — А теперь поцелуй меня просто для того, чтобы покинуть мой дворец.

Она шагнула ко мне, ее руки обвели мою шею, губы потянулись к моим губам.

— Постой, — вспомнил я. — Почему Сергей не может встретиться со своей девушкой?

Но губы ее уже коснулись моих, и мне пришлось ответить на поцелуй богини смерти. На этот раз ее губы были ледяными, и дыхание замораживало все внутри меня. Но целовалась она так страстно, что я закрыл глаза и заключил богиню в свои объятья. Рассудок помутился, и ледяные губы Мортис сводили с ума. Мне уже не хватало воздуха, и я наконец-то решился открыть глаза.

В моих руках уже никого не было, а вокруг простирались толщи воды. Далеко наверху виднелся желтый диск солнца. Я поплыл вверх, спеша изо всех сил. Легкие горели огнем, от недостатка кислорода руки и ноги стали ватными, а поверхность все не приближалась. Перед глазами поплыли цветные круги, из последних сил я рванулся вверх и, вынырнув на поверхность, вдохнул полную грудь воздуха…

— А-х-х-х-х! — я набрал полную грудь воздуха, чуть не закашлялся. Чувствуя себя только что вынырнувшим из воды, я открыл глаза.

Где это я? Лежу на чем-то твердом и, похоже, деревянном. Лавка что ли? Слева стена, справа большая печь, рядом с ней стол, за которым дремала, сидя на стуле, Кира. В окно пробивался первый, неуверенный луч солнца.

Я попытался сесть, но у меня ничего не получилось. Что за фигня? Кто меня привязал.

— Кира, — позвал я, но из пересохшего горла вырвался лишь сдавленный сип. Однако чуткому сну воровки этого хватило.

Девушка открыла глаза, непонимающе оглядела комнату, и взгляд ее задержался на моей персоне. Глаза ее расширились, она вскочила, едва не опрокинув стол, и кинулась ко мне. Через минуту я уже был свободен, и девушка повисла на моей шее, поливая ее горячими солеными слезами.

— Все хорошо, Кира, — прошептал я, но опять слова получились слишком невнятными.

Девушка все поняла и протянула мне кружку с водой. Ух, я никогда в жизни не пил ничего вкуснее той воды. Это была настоящая Живая вода, потому что никакая другая не могла быть настолько освежающей и вкусной.

Пока я пил, Кира разбудила остальных. Остальными оказались Пауль, Ламберт, седовласый старик и маленькая девочка лет пяти. Дождавшись пока я отставлю кружку, Пауль выступил вперед.

— Кажется, это твое. — Рукоятью вперед он протянул мне Пьющего Души.

Вечером того же дня мы сидели у костра, сытые и довольные. Запеченная на углях картошка, салат из свежих овощей и холодное пиво окончательно вернули меня к жизни и утвердили мою уверенность в том, что я наконец-то пришел в себя и это не мое очередное безумство.

После ужина пришла пора слушать новости, и вот тут меня ждало много неприятных сюрпризов.

— Мы тогда разбили эльфов наголову, — похвастался Пауль. — Уцелело штук двадцать и те сбежали, мы не стали их преследовать, тем более, что Хаар был тяжело ранен. Тот северянин оказался искусным магом.

— И, тем не менее, магия не спасла его от двадцати сантиметров стали в груди, — довольно похвастался Ламберт. — Пока Архимаг его отвлек, я подошел сзади, ну и… вот. Хаара зацепило какой-то молнией и опалило правый бок. Идти сам он был не в состоянии и мы решили не искушать судьбу, тем более, что это все-таки был эльфийский лес. Но когда мы подсчитали потери, оказалось, что тебя нет ни среди живых, не среди мертвых. Мы отправились тебя искать и к счастью нашли.

— Да уж, к счастью, — проворчал рыцарь. — Чуть мне полчерепа своей секирой не снес. Ты атаковал без предупреждения и в полную силу и если бы не Кира, кого-нибудь бы точно прикончил.

— Я был слегка не в себе.

— Это мы поняли потом, когда скрутили тебя, — кивнула воровка. — Отвели на поляну, и Хаар попытался вернуть тебе разум, но у него ничего не получилось. Тогда Архимаг посоветовал нам найти Лерта Травника. Я вот только одного не пойму, почему Видящий Суть оставил тебя в живых, да еще и не отобрал оружие.

Я задумчиво пошевелил веточкой в костре.

— На это и был расчет. Что я наткнусь на вас в лесу и убью. Но, похоже, безумие сыграло со мной плохую шутку. Форму потерял.

— Главное, что не кольчугу, — пошутил Ламберт. — Пока мы добирались сюда, ты постоянно норовил сбежать. И пару раз тебе это даже удавалось.

— Надеюсь, я никого не покалечил, пока был без сознания?

— Нет, но Ярину здорово напугал. Раздавил огромный гриб прямо перед ее носом.

— Печально, — я вздохнул.

Мы помолчали некоторое время, а потом Ламберт спросил:

— Что теперь?

— Теперь? Вернуться в столицу и добыть третий свиток. Думаю с этой штукой, — я погладил рукоять секиры, которая лежала рядом, — с Тюремщиком я справлюсь. Кстати, далеко до нее?

Друзья переглянулись.

— Месяц, — нехотя ответил Пауль. — Сам понимаешь, лошадей у нас теперь нет.

— Да уж, — проворчал я. — А сколько мы добирались сюда?

— Тоже чуть меньше месяца.

Я чуть не схватился за голову. Терять два месяца никак не входило в мои планы. Каждое промедление Видящему только на руку. Хотя с другой стороны он теперь думает, что я для него не представляю никакой угрозы. Что ж, не буду выводить его из этого заблуждения некоторое время, но все равно нужно поспешить. Неизвестно, что надумают эльфы. Не хотелось бы, чтобы они все-таки развязали войну. Ведь мы не знаем, какую силу они скопии в лесах за столько лет.

— Ладно, завтра что-нибудь придумаем, — сказал Пауль, поднимаясь. — Я спать.

— Мы тоже, — Кира и Ламберт поднялись следом. — Темный, ты как?

— Я еще посижу, — отказался я. — Подышу воздухом.

— Ну, как знаешь.

На самом деле, я просто хотел, чтобы они до поры до времени не видели то, что я собирался сделать. Дождавшись, пока мои друзья удалятся, я закрыл глаза и резко их распахнул.

Мир вокруг стал черно-белым, зато теперь я видел, как через каждый предмет проходит яркая ниточка магии, ему присущая.

Выбрав из вязанки дров небольшую веточку, я вдохнул в нее жизнь и поставил около костра. В огне переплетался целый клубок ярко-красных нитей, но я не стал искать их окончание. Мысленно разрубив одну из них, я дернул ее на себя, и вот уже стихия огня легла мне в ладонь. Смешал ее с некромантией, заставив пламя обвиться вокруг веточки, но не давая огню ее сжечь. Жестом пустил импровизированного коня вскачь вокруг костра.

«Получилось!!!» — впервые с момента в лесу завопил Невеар. — «Темный, у тебя получилось!».

Я не ответил. Да, у меня получилось. На все действие я затратил не более двух секунд. Похоже, сумасшествие все же как-то повлияло на мой мозг, исказив ограничители или просто сломав их. Хорошо бы, чтобы этим все и ограничилось.

Звезды давно зажглись на небе, но я еще долго сидел у костра и, глядя в пламя, шептал ее имя. Не то странное прозвище, которое дали моей девушке в Светлом городе, а настоящее имя, данное при рождении. Языки пламени не прекращали свой завораживающий танец, хотя я и не подбрасывал дров в костер.

Левая рука моя легла на рукоять Пьющего Души, правая сжалась в кулак. На указательном пальце тускло блеснуло Кольцо Чернокнижника.

Я найду тебя Видящий, найду и убью. Но перед этим заставлю вернуть мне мою любимую. Ты ответишь за все что совершил, я заставлю тебя отплатить за каждое твое преступление. Заставлю, чего бы мне это не стоило. И даже твой Демиург не сможет тебя спасти…

 

Глава первая Щит

Проснулся я рано утром от того, что первый робкий луч солнца пробрался сквозь окно и взобрался на мое лицо. Я попробовал, не открывая глаз, прогнать его ленивым взмахом руки, но луч настойчиво заплясал по моей скуле, переместился на нос и залез под веко. Я невольно заскрипел зубами и попытался потянуться, и тут же чуть не грохнулся с лавки. За ночь тело на деревянной лавке немного затекло, но я подавил стоны и, быстро натянув кольчугу, вышел во двор.

Солнце уже до половины вылезло из-за горизонта и вступало в свои права. Диск светила сегодня был красноватого оттенка, должно быть, будет ветрено.

Близилась осень, и хотя по-прежнему было тепло, утром прохлада уже неплохо освежала лицо и руки. Остальное тело мое грела кольчуга, так что в принципе я не испытывал никаких неудобств.

Подошел к колодцу, набрал полное ведро, умылся в ледяной воде, намочил волосы, но вытираться не стал. Подставив лицо восходящему солнцу, я прикрыл глаза, наслаждаясь нежными касаниями солнечных лучей к своей коже. Они были похожи на прикосновение любимых рук, нежных и прохладных.

Я долго так стоял, пока сзади не раздалось смущенное покашливание. Я обернулся. Лерт Травник стоял за моей спиной, опираясь на свой посох.

— Доброе утро, — я улыбнулся. — Позвольте еще раз поблагодарить вас, уважаемый Лерт, за мое исцеление.

— Приятно слышать от тебя благодарность, Первый Мастер, — откликнулся старик. — Да и твои друзья здорово помогли мне, пока находились здесь, но я бы хотел спросить тебя кое о чем. Присядем?

Мы опустились на деревянную скамью, врытую под раскидистой яблоней недалеко от колодца. Старик наклонился и поднял с земли большой, с два кулака величиной, белый налив. Неодобрительно покачал головой, заметив на боку червоточину, но, тем не менее, откусил большой кусок, и захрустел яблоком, разбрызгивая сок и прикрыв глаза от удовольствия. Я тоже из вежливости поднял с земли другое яблоко, чуть поменьше, но есть не стал, а просто вертел его в руках. Не голоден пока.

— То, что с тобой произошло, юноша, — старик не стал долго затягивать ненужное молчание, — оставит в тебе след. Я сделал все что мог, но магия эльфов и Видящего Суть слишком сильна. Даже травы, впитавшие в себя силу земли Вельтеррона, не смогут полностью изгнать твое безумие. И, прости за откровенность, я считаю, что уже ничто и никто не сделает тебя прежним.

— Да, твои слова меня не слишком обрадовали, Лерт, — я ожидал чего-то подобного, но согласитесь, неприятно узнать, что ты чуть-чуть, но все же псих. — Но при чем здесь Видящий?

— А ты не знаешь? — прищурился дед.

— Если честно, то я не помню ничего, что было после Тени Листа, — признался я.

Старик опять откусил от яблока солидный кусок и с прищуром посмотрел на меня.

— Видящий Суть посадил внутрь тебя ящерицу Аго. Этот зверь… это существо… порождение злой магии, злого человека. Не беспокойся, я изгнал ее из твоего тела, — поспешил предупредить меня Травник, заметив, как вытянулось у меня лицо. — Так вот, это существо было создано, чтобы подавлять твою личность и твою сущность. Похоже, жрец хотел подстраховаться, он не был уверен, что Тени Листа будет достаточно.

— Теперь, по крайней мере, мы знаем, что собой представляет самая страшная пытка эльфов, — я достал Пьющего Души и начал машинально чистить яблоко. Сейчас я не думал, что этим же ножом убивал людей, и он выпил не одно ведро крови. — И как часто может возвращаться мое безумие? И как надолго?

— А я разве сказал, что оно будет возвращаться? Тень Листа и конечно же Аго повлияли на твою личность. Нет, ты не станешь вновь слюнявым идиотом и не будешь кидаться с оружием на друзей, но некоторые твои поступки могут быть необдуманными и слегка… безумными. Так что будь осторожен, Первый Мастер. Мы люди маленькие и в нашу глушь новости доходят не сразу, но я хорошо чувствую, как над миром нависла тень зла. В лесу это особенно сильно ощущается. А я люблю свой мир, Первый Мастер. И хочу, чтобы он и дальше процветал.

Лерт поднялся с лавки и, опираясь на посох, побрел к дому.

— Лерт, — окликнул я старика. — Ты же хотел что-то спросить.

— Я? — старик удивленно обернулся. Потом с усмешкой хлопнул себя ладонью по лбу. — Ах, точно. Завтракать-то будешь?

Он вновь усмехнулся, подмигнул мне и скрылся в доме. Я остался сидеть, машинально отправляя в рот кусочки яблока. Хоть на людей кидаться не буду и то хорошо. А со своими поступками я как-нибудь разберусь. Они и раньше были не шибко нормальными.

— Темный, завтракать иди, — окликнула меня с порога Кира.

— Уже иду, — отозвался я и посмотрел на лезвие ножа. Оно было влажным и липким. — Тебе лишь бы кровь хлестать.

«Это не я, это нож», — откликнулся Невеар. — «В свою бытность человеком я был знатным гурманом».

— Почему ты бросил меня там, в лесу? — я поднялся и, вытерев нож пучком травы, направился в дом.

«Я был бессилен там», — в голосе короля послышались нотки сожаления. — «Дерево выпило мои силы так же, как и твои. Я, кстати, недели две потом восстанавливался».

— Чем это ты восстанавливался?

«Чем-чем», — проворчал призрак. — «Я же в родном мире. Да и твои друзья периодически смазывали меня кровью. Не человеческой, конечно, но и так пойдет».

— Понятно, — я поднялся на порог и вошел в дом. — Что на завтрак?

— Как всегда, кровь младенца для аперитива, глаза маринованные, печень в винном соусе с грибами тушеная, — начал перечислять Ламберт, одновременно наминая жаренную картошку из большой сковородки. Над посудиной поднимался пар, и запах стоял в кухне умопомрачительный. — Что там еще на завтрак едят некр…

— Замолчи, — усмехнулся я, присаживаясь на свободную табуретку. — Ребенка перепугаешь. Да будет вилка!

— Да прям перед носом твоим лежит, — Кира, которую было очень непривычно видеть в халате без рукавов и переднике поставила на свободное место блюдо со свежим хлебом. Я же вроде недолго со стариком разговаривал, когда она все успела?

Взяв деревянную двузубую вилку, я на некоторое время выпал из реальности, наслаждаясь картошкой, жареной с луком на сале. Как же давно я не ощущал вкуса нормальной, вкусной, свежей еды. Даже то, что нам подавали в трактирах, не могло поспорить с едой, приготовленной в домашних условиях из свежих продуктов. Да и когда тебя окружают друзья и просто хорошие люди, пища кажется еще вкуснее.

Покончив с трапезой, я отложил вилку и снова внимательно посмотрел на старика.

— Я еще раз благодарю тебя Лерт за оказанную помощь и гостеприимство. Я обязан тебе если не жизнью, то здравым рассудком, а еще неизвестно, что важнее. Я знаю, что мои друзья много сделали для твоего двора, но все же прошу принять и это, — я протянул старику один из двух небольших изумрудов. — И не спорь. Будешь всем рассказывать, что тебе его сам Первый Мастер подарил. Да и внучке твоей приданое будет.

Хотевший было отказаться от подарка Лерт, услышав последние слова, махнул рукой и принял из моих рук камушек.

— Нам пора, — повернулся я к друзьям. — Собирайтесь. Через полчаса жду всех во дворе.

С этими словами я подхватил свою сумку и стоящую в углу секиру и вышел во двор, услышав за спиной незлое: «Командир вернулся».

Пусть бурчат. Главное, чтобы учились хорошо.

На самом деле мне было не до смеха. Пешком мы далеко не уйдем, вернее, уйдем далеко, но не быстро. А сейчас мне важна скорость. Видения, унесшие мой разум в Зеленом Лесу, да и потом на тропе висельников я вновь ощутил невосполнимую боль утраты. Я должен найти Аню. Сейчас эта мысль стучала у меня в голове колокольчиками крошечных кузнецов, которые забрались в мою черепную коробку. Возможно, это уже больше походит на одержимость, но даже если и так… Видящий, сам того не желая, напомнил мне, как сильно я его ненавижу…

Спутники мои появились даже раньше, чем я предполагал, полностью собранные и готовые к дальней дороге. Все почему-то хмурые и сосредоточенные и я их, пожалуй, понимал. Уезжать из этого тихого и дружелюбного места не хотелось. Здесь не было войны, крови и страха, лишь чистый воздух, ледяная вода и плодородная земля. Здесь было спокойно, и этот покой не хотел отпускать. Но долго ли здесь будет тихо, если Видящий соберет армию Детей Драгора и начнет уничтожать все подряд? Сколько еще невинных людей погибнут или будут вынуждены занять место в рядах армии жестокого служителя культа? Нужно во что бы то ни стало его остановить. И только я могу это сделать. Хотя, как показала практика…

Я замер, пораженный внезапной догадкой. Видящий не убил меня в лесу по одной просто причине. Моя смерть не принесла бы ему сиюминутную победу в Игре Демиургов. Как, похоже, и мой мир не сбросит с себя границы, если я уничтожу лысого жреца. И зная это, он обрек меня на страдания, пойдя на поводу у своей садистской натуры. Иначе… Иначе я был бы уже давно мертв. Опять меня использовали! Опять этот лживый трусливый Демиург меня использовал!

— Темный?

— ЧТО! — я невольно сорвался на крик, заставив моих друзей вздрогнуть. — Простите. Что?

— Мы идем или ты так и будешь любоваться воротами? — ворчливо поинтересовался Пауль.

Я осознал, что действительно пялюсь на ворота как тот баран и не двигаюсь с места уже минут пять.

— Конечно, мы идем, — кивнул я, затем повернулся к вышедшему нас проводить старику и Ярине. — Лерт, ты не подскажешь, где мы можем взять лошадей?

Старик покачал головой:

— Я ждал этого вопроса, но, не могу дать на него положительный ответ. В нашей деревне всего одна лошадь, на которой мы пашем поле, и ее тебе не продадут ни за какие деньги. Да и что вам четверым с одной лошади?

Я согласно кивнул, понимая, что старик прав, но не смог сдержать злости и сжал кулак. И вдруг рассмеялся, кое-что вспомнив.

— А где у вас здесь, — я прикрыл глаза, вспоминая иностранное слово, — Pet Cemetery?

— Что? — удивленно посмотрели на меня пять пар глаз.

— Кладбище домашних животных, — перевел я. — Если у нас нет возможности поехать на живых лошадях, поедем на мертвых.

— Считаешь, что это хорошая идея? — осведомилась Кира. — Ехать на костях не самый удобный способ передвижения.

— Я считаю, у нас нет другого выбора. Или ты боишься?

Воровка насмешливо фыркнула. Ну конечно, она скорее… эээ… ну я не знаю, с чем сравнить, но она никогда и ни за что не признается в своем страхе. Не тот тип женщин.

— Ну так что, Лерт? — я вновь обратился к Травнику. — Есть у вас место, где много костей?

— Конечно, есть, — пожевав губами, кивнул старик. — Но не будет ли это надругательство над матерью-природой?

— Ты ведь не считаешь надругательством магию? — спросил я. — Она ведь тоже меняет естественное положение вещей. А некромантия это та же магия, только действует слегка по-другому. К тому же, это я делаю на благо нашего мира.

Я машинально назвал мир «нашим», но не стал исправляться, в конце концов, я Первый Мастер. По крайней мере представляюсь им, когда это выгодно.

— Пожалуй, ты прав. Я и так помог тебе немало, чтобы останавливаться на достигнутом. Следуйте за мной.

Старик повел нас через деревню, в противоположную сторону от леса. Несколько селян оторвалось от работ и проводило нас взглядами, но никто не сказал ни слова. Люди пришли к Травнику, люди ушли от Травника, вреда никому не причинили, ничего не сломали, а значит и интереса к ним никакого.

Пройдя по тропинке, мы свернули в поле и вскоре спустились в неглубокую балку, на дне которой звенел ручей, а в воздухе витал сладковатый, гнилостный запах разложения.

— Вот здесь, — Лерт указал на росшую на склоне холма дикую абрикосу. Под ней догнивал скелет какого-то мелкого четвероногого, большой собаки или маленькой козы, я не разобрался, но чувствовал, что в земле лежит много, очень много материала для моей задумки.

Ярина с интересом и страхом смотрела на меня, остальные просто с интересом. Мои спутники многое повидали в наших странствиях, а старик смотрел вообще с каким-то напускным равнодушием.

Я похрустел пальцами и прикрыл глаза. Когда я открыл их, они уже полыхали зеленым пламенем. Призрачный огонь объял мои руки, сейчас я, не задумываясь, использовал Кольцо Чернокнижника, пропуская сквозь него немыслимые потоки энергии. Задача передо мной стояла достаточно простая, создать пригодное для езды существо. Желательно, каждому отдельное. И желательно чтобы оно не было похоже на кота, который так легко разделался с гриндиром еще на Земле. Кстати, надо будет узнать у Архимага, как они справляются с разгулом потусторонних существ в Вельтерроне.

Отогнав посторонние мысли, я сконцентрировался на том, что хочу получить и погрузил руки в землю. Спустя несколько секунд та стала подрагивать. Поднимая верхний слой дерна, на поверхность полезли кости, складываясь на ходу в… скажем так, скакунов. Весь процесс занял не более трех минут и сейчас мы стояли и любовались делом моих рук. По крайней мере любовался я, а остальные пребывали в легком шоке и так таращили глаза, что я боялся, что они выпадут из орбит.

— Это, по-твоему, лошади? — щека Пауля нервно подергивалась.

— Ну, не совсем, конечно, — ответил я, — но зато они быстрее любого коня.

— А что, мне нравится, — неуверенно подал голос Ламберт. — Но все же, я думаю, они будут слишком приметны.

— Не беспокойся, — утешил я. — Я сделаю так, что их будет не отличить от обычных лошадей.

— А, ну тогда ладно, — кивнул шут, но с места не сдвинулся.

Наступила пауза, которая минут через десять начала меня раздражать.

— Ну, чего ждем, — возмутился я. — Выбираем себе лошадку по вкусу и поехали.

— Ты то сам чего не садишься? — буркнула Кира, стараясь держаться как можно дальше от «лошадок». — И на какой из них ехать мне?

— На любой. И нечего боятся. Эти существа полностью подчиняются мне. Они не нуждаются в отдыхе, еде и питье. Ну, подумаешь, выглядят немного странно.

М-да. Странно, это еще мягко сказано. То, что получилось у моей извращенной фантазии, назвать лошадями не повернулся бы язык даже у слепого. Больше всего эти существа напоминали пауков-косарей. Низко опущенное туловище, восемь ног, суставы которых сгибались на высоте двух метров, ограждая седока этаким забором из костей. Туловища были длиной метра полтора, а головы у всех «лошадок» были разными, возвышались над всем остальным туловищем на длинных гибких шеях. Получилась какая-то помесь страуса с пауком, но меня мало волновал эстетический вид. Все равно окружающие должны будут видеть лишь несущихся с невероятной скоростью лошадей, но никак не груду костей. Простейший морок (ха, теперь простейший) спокойно решал проблему эстетического вида, но мои друзья все же колебались.

— Мы же себе всю задницу на этих костях отобьем, — ухватился за последнюю соломинку Ламберт. Лицо шута было бледным, да таким, что ему и грим бы сейчас не понадобился.

— Отнюдь. Я специально разместил кости таким образом, что ваши, как ты выразился, задницы, будут чувствовать себя комфортно. Все, по местам. Или я поеду один.

Минутное размышление, презрительное: «Шантажист» и вот уже мои друзья устраиваются на спинах порождений некротической магии. Пауль выбрал лошадь с собачьей головой, Ламберт — с лошадиной, Кира — с кошачьей. Мне достался монстр с козлиной головой, с одним отколотым рогом. Но как я уже говорил, внешний вид меня волновал меньше всего. Функциональность и еще раз функциональность.

— Еще раз благодарю тебя, Лерт. — Я кивнул старику с седла. — Пусть лес твой будет благосклонен к тебе и твоей внучке.

С этими словами я отдал мысленный приказ и чудища с места рванули так, что в ушах засвистел ветер, а кусты по краям дороги превратились в сплошную зеленую полосу.

Три дня беспрерывной скачки, а лошадям хоть бы хны. Три дня, а точнее трое суток мы без перерыва скакали в столицу. Останавливались, только чтобы справить нужду, спали и ели в седлах. Поля, города и села проносились мимо с молниеносной скоростью, и удивленные жители Вельтеррона даже не успевали разглядеть, что за вихрь несется по их дорогам. Надо отдать лошадкам должное: они никого не затоптали, и даже не зацепили, перемещаясь столь стремительно, что невооруженным глазом внимательно их разглядеть было непросто, а кинокамеры, чтобы посмотреть нашу скачку в замедленном воспроизведении, еще не изобрели. Люди лишь испуганно оборачивались, когда мимо них проносились четверо всадников, но даже стражники, попадавшиеся на дорогах, не рисковали нас преследовать, делая вид, что ничего такого не произошло.

К вечеру третьего дня, когда наш небольшой отряд буквально вылетел на берег реки в дневном переходе от Кардарана, я наконец-то объявил привал. Скакуны то не утомились, но я буквально влился от усталости, хотя три дня почти не вылезал из седла. Но поддерживать существование четырех некротических созданий не самого простого строения и функционирования, да еще и сумасшедшая скачка давали о себе знать, так что когда мы остановились на песчаном берегу реки я буквально сполз на песок.

— Эх, чудо-конь! — воскликнул Ламберт бодро соскакивая со своей лошадки.

— Ага, и кормить совсем не надо, — поддакнул Пауль. — Темный, а раньше ты таких создать не мог? Например, когда мы по болотам драпали?

— В том то и дело, что не мог. — Я закрыл глаза и сложил руки на груди. — Не в службу, а в дружбу, разбейте лагерь самостоятельно, я слишком сильно устал.

— Да не проблема, — откликнулась Кира, выуживая из своих бездонных запасов две лески с крючками. — Кто на рыбалку?

Пока Кира и Пауль вдвоем ходили к реке и ловили ужин, Ламберт расчистил небольшой участок пляжа от веток и мусора, вырыл яму для костра, сложив в нее эти самые ветки, набрал котелок воды и повесил над огнем. Вскоре вернулись наши рыбаки, за пять минут перечистили какую-то мелкую рыбешку, Кира добавила в котелок соль, перец и какие-то травки и через полчаса мы уже хлебали горячую уху. Правда без картошки и так любимых мною кружочков морковки, но как я уже говорил, хорошая компания лучшая приправа к любой трапезе.

— Если будем двигаться с такой скорость, — похлопал себя по набитому животу рыцарь, — то завтра к полудню будем уже в Кардаране.

— Отлично, — силы уже почти восстанавливались, что опять же было намного быстрее, чем раньше. — Надеюсь наши коняшки смогут переплыть реку. Не хотелось бы искать мост или брод.

— То есть ты не знаешь, плавают ли твои звери? — удивилась воровка.

— Не знаю, — честно признался я. — Хотя думаю, что плавают. Завтра проверим.

— Тогда давайте спать, — решил Ламберт. — А то я все-таки отбил себе кое-что на спине этой костомыги.

— Но-но, — рассмеялся я. — Не обижай моих лошадок. А то они тебя покусают.

— Да уж, такая если цапнет, мало не покажется… Тсссс! — перебил шут сам себя. — Слышите?

Я не услышал, но скорее почувствовал, как заволновался магический фон у берега. Кто-то выбрался из воды и наблюдал за нами. Мы-то сидели у костра и были хорошо видны, а ночного гостя скрывала темнота, и его видно не было. Одно я мог сказать наверняка — это был не человек. В одном месте у реки висел туго сплетенный жгут из голубых нитей — стихии воды. Если нити в самой реки были направлены вдоль течения, то у существа они сплетались и образовывали клубок, который вращался, словно волчок.

— Что-то плохо горит, — Пауль наклонился к костру, намереваясь пошевелить в нем палкой, но вместо этого внезапно выхватил из огня пылающую ветку и метнул в темноту.

Он, конечно, не попал, зато в мигающем свете факела мы разглядели кусок толстого водянистого тела, покрытого бородавками, короткую волосатую руку и часть приплюснутой сверху головы. Существо разразилось заковыристыми проклятиями и секунду спустя с тихим всплеском ушло под воду. Следом до нас донеслось шипение упавшего в реку факела, и наступила тишина.

Выбрав из костра еще одну ветку потолще, мы осторожно двинулись к реке, освещая себе путь импровизированным факелом и держа оружие наготове. Естественно, ни на берегу, ни у берега мы никого не обнаружили. Лишь пара следов на мокром песке, еще не смытых волнами, напоминали о том, что здесь кто-то был. Довольно странные следы, надо заметить.

— Словно человеческие ступни с перепонками, — озвучил общую мысль Ламберт, внимательно разглядывая песок. — Никогда ни о чем подобном не слышал. А вы?

Я и Пауль отрицательно замотали головами. Кира лишь пожала плечами.

— Может, водяной? — предположил я.

— Может и водяной, — как-то слишком легко согласился шут. — Ты когда-нибудь видел водяного?

— Ни разу.

— Вот и я ни разу. Так что это вполне может быть водяной.

— М-да.

Мы замолчали, запутавшись в собственных рассуждениях и не зная, что еще сказать. Хотелось спать и какой-то водяной, нарушающий наш покой меня не слишком волновал.

— Эй, — на всякий случай крикнул я во тьму. — Мы не причиним тебе вреда. Просто переночуем на берегу и уйдем.

Ответом нам была тишина.

— Хам, — буркнул шут.

Я хотел было возмутиться, но понял, что Ламберт имеет в виду жителя реки. Развернувшись, мы вернулись к костру и измученные попадали на песок, не позаботившись даже выставить часовых.

Как оказалось, зря. Потому что очнулся я от того, что меня куда-то волокли. Волокли как-то странно, рывками, так, что песок взлетал в воздух и осыпал меня с головы до ног. Что меня в первую секунду удивило больше всего, так это то, что руки мои не были связаны. Потом я приоткрыл один глаз и увидел интереснейшую картину. Меня волокли к воде, держа за ноги. У существ верхняя половина туловища была женской, а нижняя представляла собой рыбий хвост, но назвать существ русалочками у меня не повернулся бы язык. Русалки, а то и русалищи. Человеческие тела принадлежали отнюдь не юным девам. Желтая, в складках кожа, сухие руки, дряблые груди. Лица были прикрыты грязными седыми волосами, водянистые бесцветные глаза пылали неистовой злобой, во рту помещалось не меньше трех десятков острых мелких черных зубов. Острый нос дополнял образ типичной ведьмы из сказок, только разве что хвост все портил.

Русалки отталкивались хвостами от песка, рывками двигаясь к воде. По бокам от нас еще шесть речных жительниц тащили моих друзей, правда, с тем же успехом. Лишь Киру, как самую легкую оттащили ближе всего к воде, а вот нас троих и особенно Пауля в его доспехах тащить было не так-то просто. Но почему мои друзья продолжают спать?

«Потому что они одурманены, кретин!»

— И нечего в самое ухо орать, — возмутился я. — Я же не одурманен!

«Ты маг».

С таким заявлением я поспорить не мог и резко сев с размаху вогнал Пьющего Души в хвост левой русалке. Та завизжала и, спустя секунду, к ней присоединилась вторая — секира, черной молнией сверкнувшая в моей руке отрубила бедолаге смачный кусок хвоста. Из ран вместо крови хлынула вода, но боль, по всей видимости, была реальной. Русалки визжали и извивались, словно их жарили на сковородке.

Освободившись от их объятий, я кувыркнулся назад через голову и вскочил на ноги. Метнулся к ближайшей паре, тащившей Ламберта, двумя ударами вывел из строя еще двух жительниц реки, остановился, крутанув секиру над головой.

— Ану, пошли вон, кальмары недоделанные. Не то живо на закусь к пиву отправитесь!

Возможно, если бы дело происходило в воде, я бы не справился с ними, но на суше русалки не стали спорить с разъяренным вооруженным мужчиной и поспешили убраться восвояси, проклиная меня последними словами и грозя пожаловаться. Да жалуйтесь на здоровье, мне то что?

Дождавшись, пока все хвостатые женщины вернутся в реку, я кинулся приводить друзей в чувство, но мне опять помешали.

За спиной послышался всплеск и, резко обернувшись, я увидел давешнего водяного. Сейчас его было отлично видно в свете луны, да и на водной глади была видна лунная дорожка.

Водяной был невероятно толст, складки на его животе свешивались едва ли не до колен, грудь же висела на уровне живота. Короткие толстые ножки и кривые ручки были покрыты короткими черными волосами и бородавками. Голова была приплюснута сверху, покрытая редкими седыми волосами, с широким ртом, больше похожим на лягушачью пасть, — такая же беззубая — толстым картошкой носом и водянистые глаза без зрачков.

Я медленно поднялся на ноги, наконец избавив лицо Пауля от своих пощечин. Рыцарь все равно не пришел в чувство и, судя по всему, не придет до утра. Не знаю, каким образом околдовали моих друзей, но заклятие было очень мощным.

— Я же говорил, что мы не причиним вам вреда, — вместо приветствия проговорил я.

— А мы с самого начала собирались вас утопить, — мерзко хихикнул водяной. Голос его напоминал бульканье воды.

— Но почему? — я даже удивился.

— Потому что пришло наше время. Видящий Суть вернулся и теперь мы обретем свободу.

Я устало вздохнул. В этом мире сторонников жреца куда больше, чем его противников. И как Первый Мастер тогда умудрился разгромить его армию?

— Не понял, — вслух спросил я. — Что, все существа кроме людей поддерживают жреца Драгора?

«Конечно, нет, тупица!»

— Конечно, нет, — забулькал водяной. Спустя секунду я понял, что он так смеется. — Предатели. Видящий обещал отдать этот мир нам. Мы лучше людей. Совершеннее. У нас нет причин начинать войны между собой, нести боль и разрушение. Каждый занимает свое место в мире и не стремится занять место другого.

— А вот эльфы, когда я их видел в последний раз, явно собирались покинуть лес.

— Но они же не будут изгонять своих собратьев из мест законного существования. В отличие от вас, людей.

— Поэтому ты хотел нас убить?

Водяной снова забулькал, сквозь рыжую бородавчатую кожу было видно, как перекатывается вода в его животе.

— Как у вас людей говорят? Курочка по зернышку? Мы убьем четверых людей здесь, лесовики еще четверых у себя в лесу и вот уже ваша численность будет неумолимо сокращаться.

Миры разные, поговорки одинаковые. Я не стал больше ждать и двинулся на водяного. Тот мгновенно посерьезнел и хлопнул в ладоши. Речка за его спиной забурлила, поднялась волна высотой около десяти метров и двинулась на берег.

Я замер, не зная, что предпринять. Сейчас нас всех смоет в реку, а там уж русалки над нами поиздеваются всласть.

«Что ты постоянно тормозишь!» — вновь взвыл Невеар. — «Ты же теперь умеешь управлять стихиями!»

А ведь и правда. Разорвать плетение, которое создал водяной, я не мог, поэтому просто создал встречное заклинание, призывая силу реки. Волна столкнулась с волной, и вода опала, так и не успев добраться до берега. Капли воды поднялись в воздух и осыпали нас мелким дождиком, но он всего лишь намочил мои порядком отросшие волосы. Житель реки удивленно замер, не понимая, как мне удалось остановить его магию. Он шагнул вперед, таращась на меня бесцветными глазами.

— Ты? — ошарашено проговорил водяной. — Но господин сказал, что с тобой покончено. Что ты больше не помеха его планам. Я должен предупредить…

А вот этого не надо. Видящий уверен, что я ему не помеха и мне это на руку. И никто из его слуг не должен знать, что я как ни в чем не бывало разгуливаю по Вельтеррону.

Я метнулся вперед, опуская секиру на макушку водяного, но та прошла сквозь туловище толстяка как сквозь… воду? Хозяин реки рассмеялся и, быстро переставляя перепончатые лапы, кинулся к воде. Так, значит металл, в том числе и черное серебро на него не действует. Я начал лихорадочно вспоминать принцип взаимодействия стихий. Вода побеждает огонь, огонь побеждает воздух, воздух побеждает землю, а земля, в свою очередь, побеждает… кажется в японской философии есть еще пятая стихия. Металл или молния, но споры об этом не стихают до сегодняшнего дня, а пока…

Земля побеждает воду. Я ухватился за нить земли, проходящую прямо подо мной и топнул ногой. По почве пошла трещина, в которую и провалился бегущий к реке водяной. Сверху на него посыпался песок. Водяной попытался смыться, превратившись в воду, которая тут же впиталась в песок. Я ухватил из еще не прогоревшего костра нить огня, с помощью Кольца Чернокнижника усилил ее потоком чистой энергии и, недолго думая, шарахнул в то место мощнейшим огненным зарядом. Пламя полыхнуло, словно пионерский костер, за считанные секунды превратив песок в глыбу кварца. Даже если мое заклинание и не испарило водяного, то по крайней мере заперло его внутри затвердевшего минерала.

Обернувшись, я с усмешкой отметил, что мои друзья продолжают преспокойно спать. Оттащив их обратно к костру, я лег на песок и уставился в звездное небо.

— Невеар, вот объясни мне, почему на подобного рода мелочь нарываюсь именно я?

«Откуда я знаю», — отозвался король-призрак. — «Карма у тебя такая».

— Какая к монахам карма? — зарычал я. — Ведь Видящий должен был всех уже оповестить, что я выбыл из игры. За мной уже даже не охотятся. И все равно разная мелкая нечисть пытается меня всячески уничтожить.

«Темный, блин, делать что ли нечего? На нашем месте мог бы оказаться кто угодно. И этот кто угодно неминуемо бы погиб. Так что радуйся, что тебе удалось спасти пару десятков невинных душ».

— Заплатив за это одним виновным водяным, которого одурачил Видящий?

«Он выбрал свой путь, как и ты выбрал свой».

— Но в этот раз я оказался сильнее. А если в следующий раз моим противником будет существо, которое я не смогу одолеть?

«Тогда ты погибнешь и никогда не увидишь свою девушку», — безжалостно закончил Невеар и замолчал.

Надо ли говорить, что после его слов до рассвета я не сомкнул глаз?

На рассвете мои друзья с удивлением смотрели на изрытый песок и глыбу кварца, лежащую у воды.

— Кажется, мы что-то пропустили, — задумчиво изрек Пауль, вытряхивая песок из сочленений доспехов. — Кто мне поведает, что случилось ночью?

Пришлось поведать. Троица слушала, не перебивая и лишь переглядываясь между собой. Когда я закончил свой короткий рассказ, Кира лишь пожала плечами.

— Давайте собираться, — буркнул Ламберт, у которого от песка пострадало самое ценное — его гитара. И сейчас шут с остервенением вытряхивал из нее песчинки.

Я с сомнением посмотрел на оставшиеся у нас продукты. В котелке ухи и песка было примерно пополам, а из другой еды у нас была лишь соль.

— Можно наловить еще рыбы или можно потерпеть уже до Кардарана. Думаю, второе более предпочтительно.

Спорить никто не стал, поэтому мы собрались за пять минут и взобрались в смирно стоящих лошадей. Они так и простояли всю ночь, не издав не звука и не пошевелившись. Это было очень удобно, их не смогут ни украсть, ни отравить, ни напугать. Определенно в некромантии есть свои положительные моменты.

Реку мы пересекли без всяких приключений. Видимо помня участь водяного, русалки не рискнули связываться с нами. К тому же сейчас нас было четверо, не считая некротических созданий. А затем мы выбрались на берег, и снова началась сумасшедшая скачка.

Но на этот раз мне пришлось еще сложнее. Мы приближались к столице и нам все чаще стали попадаться людские селения, так что мне постоянно приходилось поддерживать морок, который убеждал окружающих в том, что это обычные лошади. Это оказалось не слишком сложно, но и не просто. Приходилось подстраивать заклинание так, чтобы морок не отставал от несущихся со скоростью ветра лошадок.

Стены Кардарана показались незадолго до полудня. В этот раз мы подъезжали с противоположной стороны города, и ремесленного квартала здесь не было, зато были особняки очень богатых людей. Некоторые из них можно было назвать даже маленькими дворцами. Все это я рассмотрел, потому что пришлось пустить своих скакунов обычной рысью. Ехать по городу со скоростью под пятьдесят километров в час может быть небезопасно. В первую очередь для жителей.

Но подъезжая к воротам, я понял, что ничего хорошего из этой идеи не выйдет. Пока мы ехали было незаметно то, как низко мы сидим над землей. А сейчас получалось, что мы находились как бы внутри лошадей. Со стороны это выглядело слишком подозрительно, да и как-то некрасиво, так что я приказал слазить с костяных скакунов:

— Дальше пойдем пешком. Не хочу случайный неожиданностей.

Пока мои друзья спешивались, я задумался. Разрушать заклинание мне не хотелось, костяные лошади были отличным средством передвижения, да и нам ведь вскоре предстоит новая дорога. Но и оставить их стоять посреди поля я не мог. Четыре лошади, несколько суток неподвижно простоявшие на одном месте вызовут нездоровый интерес. В конце концов, я решил оставить коней в небольшом подлеске, который я заметил неподалеку, попутно прикрыв их еще одним мороком. То есть тот, кто не знает о существовании лошадей, их не увидит, даже если будет смотреть на них в упор.

У ворот нас встретило трое стражников, потребовали пошлину, придирчиво покопались в вещах, еще более придирчиво осмотрели мою секиру, но ничего противозаконного не нашли.

— Ребята, а как себя чувствует Архимаг Хаар? — спросил я, когда мы уже прошли сквозь ворота.

— Да как обычно он себя чувствует, — недовольно отозвался один из стражников, уже занятый следующим желающим попасть в столицу. — Что же ему сделается-то?

— Ну да, ну да, — кивнул я.

Ну, раз с Архимагом все в порядке, то мы, пожалуй, к нему и наведаемся. Тем более, если он до сих пор не снял свой барьер с библиотеки, то нам в нее не проникнуть.

Еще часа два мы плутали по улицам столицы, пока не вышли к все так же сияющей фиолетовым цветом башне Гильдии. Здесь практически ничего не изменилось, лишь деревья теперь сгибались под тяжестью плодов. Мы поднялись по лестнице и остановились у дверей. Из-за нее доносился громкий хохот, который, впрочем, тут же стих, как только мы вошли в холл. Сим и Тим, узнав меня, тут же побледнели и вытянулись в струнку, Карл наоборот замер за столом с пером в руке.

— Господин Первый Мастер к господину Хаару с визитом, — издевательски улыбаясь я наклонился к писарю. — Изволь доложить обо мне Архимагу.

— С-с-сию минуту, господин, — заикаясь, отозвался Карл. — У нас приказ сразу же провести вас к господину Архимагу, как только вы появитесь. Следуйте за мной.

И мы последовали. Проходя мимо стражников, я не смог удержаться и слегка размял пальцы. Оба побледнели еще больше и попытались слиться со стеной. Я едва не расхохотался.

Вновь нам пришлось подниматься на пятый этаж, добираясь до лестниц по круглым коридорам. Какой осел проектировал это здание? Эту мысль я озвучил.

Карл совсем съежился, но промолчать не посмел:

— Гильдия Магов спроектирована четыреста лет назад, господин. И такая ее конструкция не позволяет рассеиваться магической энергии. Если бы лестница была сквозная, то энергия проходила бы сверху вниз, не успевая насытить башню.

— Хочешь сказать, что магическая энергия не проходит сквозь стены? — не поверил я.

— Вообще-то проходит, но стены башни специально экранированы, чтобы накапливать энергию внутри. Такое строение башни позволяет аккумулировать огромное количество энергии. Если хотите, расспросите об этом Архимага. Он более сведущ в этом вопросе.

Я промолчал, потому что мы уже пришли. Карл осторожно постучал в дверь и заглянул внутрь.

— Господин Архимаг…

— Чего тебе? — раздался недовольный голос Хаара.

— К вам господин Первый Мастер.

— Что? — взревел Архимаг. — Я же приказал немедленно проводить ко мне.

— Так я и привел, — писарь посторонился, пропуская нас в комнату.

Мы вошли и тотчас оказались в объятиях Архимага. Никакого следа ранения на нем видно не было. Двигался Хаар легко и уверенно, и это не могло не радовать. Ослабленный болезнью Архимаг нам бы не помог.

— Признаться, я ожидал вас позже, — признался парень, и жестом пригласил нас садиться. — Выпьете?

— Нет, — я покачал головой, опередив уже радостно оскалившегося Ламберта. — Сначала дела.

— Как скажешь, — кивнул Хаар. — Так как вам удалось так быстро найти Лерта?

— На самом деле мы быстро вернулись обратно, — отозвался Пауль. — Темный создал чудесных лошадок, которые домчали нас до Кардарана буквально за три с половиной дня.

— Да ну? — удивился хозяин кабинета. — Покажешь?

— Конечно, — я кивнул. — Но сейчас расскажи, как обстоят дела в столице.

— Дела, — Архимаг побарабанил пальцами по столу. — Дела отвратительно. Король требует как-то решить проблему с библиотекой, а она пока никак не решается. Никто не рискует сунуться в туман и убить Тюремщика.

— Убить? — я не сдержал нервный смешок. — Да ни один человек и приблизится к нему не сможет.

— Вот и я к тому же, — нахмурился Хаар. — Но тогда мне одному придется идти в библиотеку. Иначе король подыщет себе нового Архимага.

— Разве Гильдия подчиняется короне? — удивилась Кира.

— Не подчиняется, но в том случае, если Гильдия не справляется со своими прямыми обязанностями, король имеет право отдать приказ на пересмотр должности главного мага страны. К тому же после всего, что случилось в Зеленом лесу, вся страна ждет нападения эльфов. Но остроухие пока молчат.

— Тогда не будем терять времени, — я посмотрел на хозяина кабинета. — Хаар, мне нужно, чтобы ты убрал защитный купол.

— Ты уверен, что справишься? — длинные пальцы Архимага так вцепились в столешницу, что костяшки побелели.

Я глубоко вздохнул.

— Уверен.

— Тогда пошли, — Хаар быстро встал со стола, заткнул жезл за пояс. — Я готов.

Мы тоже встали и покинули кабинет Архимага, быстро спустились на первый этаж.

— Лошадей нам, — бросил Хаар и стражники тут же кинулись выполнять приказ. Когда мы вышли на улицу, у крыльца уже стояли пять оседланных лошадей. Хаар вскочил на белоснежного жеребца, нам достались лошадки попроще. Глава Гильдии тут же пустил коня рысью и уже минут через десять мы подъезжали к вратам библиотеки.

Вокруг не было ни единой души, даже стражники избегали этого квартала. Над библиотекой высился защитный купол, переливающийся всеми цветами радуги, словно мыльный пузырь. У меня сразу возникло стойкое чувство, что проломать или разрушить эту защиту мне не под силу. Если бы Архимаг поставил бы купол на пару дней раньше, я бы ни за что не добыл два свитка.

— Ну что, приступим? — пробормотал Хаар, слезая с коня. — Только у меня условие. Я иду с тобой.

Я обернулся на своих друзей.

— Мы тут подождем, — за всех ответил Ламберт.

— Вот и замечательно, — Архимаг взмахнул жезлом и купол, ярко мигнув, исчез. — Пошли.

Мы скинули задвижку с ворот и осторожно вошли в царство тумана. Звук наших шагов тонули в белом мареве, но сейчас нам это только мешало. Мне больше нет смысла скрываться и прятаться. Я должен узнать, где валяется этот чертов шлем.

— Кстати, Темный, — внезапно спросил Хаар. — А ты уверен, что тебе нужны все доспехи Первого Мастера? Вдруг Видящего можно уничтожить тем, что у тебя уже есть?

— А то, что случилось в лесу, разве не доказывает обратное? Нет, сейчас я сыграю по правилам этого странного мира, соберу всю коллекцию артефактов. К тому же я все равно не знаю, где сейчас искать жреца.

Еще какое-то время мы молча следовали между домами-стеллажами, продвигаясь к секретной секции. Внезапно Хаар подошел к одному из зданий и коснулся пальцами стены.

— Темный, посмотри на это, — позвал он.

Я подошел к Архимагу и, последовав его примеру, провел пальцами по стене. Камень под моими пальцами раскрошился, словно кусочек рафинированного сахара и осыпался на землю. Образовалась дыра, глубиной около двух сантиметров.

— Ого. Этот туман намного опаснее, чем кажется на первый взгляд. Хорошо, что его действие ограничилось одним кварталом, иначе столица уже к концу года рассыпалась бы в труху, — напряженно проговорил Хаар. — Кстати, Темный.

— Я знаю, — кивнул я и, резко развернувшись, швырнул в приближающихся туманников лучшее оружие массового поражения, которое мне было доступно — Волну Праха.

Следом за моим заклинанием полетела стена жидкого огня, окончательно расчищая наш путь.

— А мы неплохо работаем в паре, — подколол меня Хаар. — Не хочешь, когда все закончится, поступить в Гильдию? Я договорюсь и тебя примут без вступительных экзаменов.

— Боюсь, не получится, — рассмеялся я. — Меня ждут в моем мире.

— Ну, если что, обращайся, — за шутками мы пытались скрыть нервное волнение, но получалось плохо. Я вспомнил, какой ледяной ужас распространяет вокруг себя Тюремщик и мне стало не по себе. А ведь мы уже почти добрались до центра библиотеки.

— Смотри, нас ждут, — отвлек меня голос Архимага и я понял, что мы пришли.

Тюремщик стоял в центре площади, сжимая в руках свой двуручный меч, и водя по сторонам рогатой головой. За его спиной копошились туманники. По моим приблизительным подсчетам их было не меньше сотни. Монстр посмотрел на нас сквозь разрезы забрала и гулко расхохотался, и только тогда я обратил внимание на висящий у его пояса третий свиток.

— Отвлеки туманников, Хаар. Я займусь Тюремщиком. Справишься?

Архимаг молча кивнул и покрепче сжал жезл. Я шагнул вперед и тут же ощутил волну ужаса, исходящую от предводителя туманников. Сам Тюремщик не был так уж страшен, но он распространял вокруг себя страх. Как там говорят? Чтобы избавиться от страха, посмейтесь ему в лицо? Смеяться в скрытую забралом харю Тюремщика не хотелось. Я даже улыбку не смог бы сейчас из себя выдавить. Как победить сам Страх? Впрочем, мне придется это как-то сделать. У меня нет выбора.

— Главное не приближайся к Тюремщику, — предупредил я. — Не хочу знать, что случится, если ты потеряешь контроль.

Хаар повернул ко мне бледное лицо с капельками пота на лбу и кивнул.

— Ты знаешь, что твои глаза зеленые? — напряженно спросил он.

— Знаю, — я кивнул в ответ. — Ну что, господа, приступим.

Жезл Архимага разразился несколькими мощными вспышками. Из опоясывающих жезл колец в толпу туманников ударили яркие лимонно-желтые лучи, значительно проредив строй нежити.

Оставив Хаара развлекаться, я вновь направился к Тюремщику. Тот стоял и спокойно смотрел на то, как я приближаюсь. А я словно пробирался сквозь буран. Только вместо ветра мне препятствовал страх. Ноги мои дрожали, но я упрямо шел вперед. Затягивать бой нельзя, потому что рано или поздно у меня дрогнет рука, и Тюремщик меня прикончит. Значит, нужно как можно быстрее расчленить это существо на составляющие. Со страшной работой нужно заканчивать как можно быстрее. Быстрее…

Странно, но когда я положил руку на рукоять секиры, мои сомнения и страх значительно притупились, уступив место уверенности и… злости.

— Иди сюда, козел, — прошипел я, подойдя на достаточное для атаки расстояние. — Ты мне нужен для одного дела.

Видимо Тюремщик что-то прочитал в моих глазах, потому что атаковал первым. Его огромный меч со свистом разрезал воздух, и мне пришлось пригнуться — принимать на себя такой удар было бы чистым самоубийством, а блокировать двуручник ножом, который я сжимал в левой руке — полной тупостью. Следующий его удар я все же решил парировать, но не блокируя его, а ударив секирой навстречу. Дзанннг! Тюремщик с удивлением уставился на обломок своего клинка и открылся. Я резко ударил его ногой в солнечное сплетение, а в следующее мгновение исчез из его поля зрения, уйдя монстру за спину.

— У тебя классная голова, позволь ее одолжить, — шепнул я.

Тюремщик начал разворачиваться, но я уже взмахнул секирой. Раздался резкий свист, и охваченное зеленым пламенем лезвие с легкостью перерубило шейные позвонки монстра. Прошла секунда, и рогатая голова Тюремщика заскакала по мостовой библиотечного квартала.

В ту же секунду раздался негромкий хлопок, и над библиотекой показалось солнце. Со всех сторон послышался визг сгорающих заживо туманников, и спустя минуту все было кончено. Туман рассеялся, трупы монстров медленно растворялись в солнечных лучах, не оставив и следа.

— Неплохо подрались, — улыбающийся во весь рот Хаар подошел ко мне и попинал ногой шлем с двумя дырками для рогов. — Жаль, свидетелей не было.

— Зачем нам свидетели? — удивился я.

— Ну как же, чтобы воспеть наш подвиг в легендах. Что будешь делать теперь?

— Узнаю, что написано в свитке, — я подобрал означенный предмет с земли и, сорвав печать, развернул.

На белом, не тронутом временем пергаменте было выведено лишь одно слово. «Лабиринт».

Пока я стоял и думал, что это за издевательство, раздался топот и на площадь выбежали Пауль, Ламберт и Кира.

— Мы увидели, что туман исчез, и решили проверить, все ли с вами в порядке, — затараторила Кира. — Темный, ну что там?

Я молча протянул им свиток. Четверка моих друзей склонилась над ним, а потом Ламберт подошел ко мне и сочувственно похлопал рукой по плечу.

— Что?

— Если это тот Лабиринт, о котором мы все думаем, а это без сомнения тот Лабиринт, потому что другого все равно нет, то ты попал. Ну, и мы, конечно, тоже вместе с тобой.

— Почему? — я присел на ступени ближайшего здания.

— Этот Лабиринт, — начал рассказывать Архимаг, но потом вдруг спросил: — А у вас планы на вечер?

— Да никаких, — переглянулись мы. — Только у нас с утра еще маковой росинки не было.

— Ну, так тем более, — обрадовался Хаар. — Тогда сейчас заскочим в Гильдию, я отдам приказ, чтобы библиотеку привели в порядок, отошлю королю весточку о том, что заклятие снято, а потом приглашаю всех к себе в особняк. Идет?

— Конечно, идет, — я улыбнулся. — Тем более, что я не прочь отдохнуть. Но разве ты живешь не в башне Гильдии?

— Жить на работе? — Хаар посмотрел на меня, как на недоразвитого. — Прости, трудоголизмом не страдаю. Эй, вы что, оставили моего коня без присмотра?!!!

Особняк Архимага находился километрах в пяти от города, так что по дороге мы заехали в посадку и забрали наших лошадей. Хаар долго ходил вокруг смирно стоящих существ, хмыкал, чесал переносицу, что-то бормотал.

— А что, неплохо, — наконец-то изрек он. — Забирайте их. Поставим у меня в саду. Там на них точно не наткнется никто посторонний.

— Неплохо-то неплохо, — кивнул я, — но уж слишком много сил уходит на то, чтобы удерживать их в таком состоянии.

— То есть ты хочешь сказать, что подпитываешь их напрямую? — удивление Архимага было самым искренним.

— Ну да, — ехать нам все равно было еще километра два, так что я решил поддержать научную беседу. — А что, есть другой способ?

Хаар усмехнулся:

— Вообще-то, когда мы создаем заклинание, которое должно функционировать очень долго, как например защитный купол, то используем амулеты, которые поддерживают это заклинание в рабочем состоянии.

— Но ведь эти амулеты все равно нужно заряжать? — уточнил я.

— Не обязательно. Ты ведь заклинание накладывал так, что оно проходит через все кости твоих лошадей?

— Я бы не сказал, что это заклинание в полном смысле слова. Скорее просто мертвая энергия, но да, ты прав, она проходит сквозь этих созданий.

— Тогда еще проще, — воскликнул Хаар. — Завтра я покажу тебе, как сделать так, чтобы твоя энергия попала как бы в замкнутую систему и циркулировала по кругу, не рассеиваясь в пространстве.

— Почему не сегодня?

— Потому что сегодня я намерен отдохнуть и как следует отпраздновать нашу победу над Тюремщиком. Ты ведь сможешь контролировать своих неживотных до завтра?

Я кивнул. Не хотелось, конечно, терять время, но и отвергать предложение Архимага было бы невежливо.

А тем временем мы подъехали к особняку. И первой нас встретила высока кованая ограда с огромными воротами, которые были уже распахнуты.

— А они всегда открыты, — поймал мой взгляд хозяин особняка. — Чтобы лишний раз не открывать.

— Удивляет меня ваша манера строить, — я лишь пожал плечами. — Дома знати вне столицы, рабочие кварталы тоже. Если вдруг начнется война, то город будет отрезан от своего резерва.

— На самом деле в Кардаране хватит места для всех людей из рабочих кварталов, но дело в том, что там живет едва ли не половина королевского гарнизона. Врагу дадут серьезный отпор еще только на подходе к столице.

Сразу за воротами начинался большой двор, разделенный дорогой на две половины. Слева от входа был разбит огромный парк с беседками, скамейками и даже небольшим озером. Архитектор постарался на славу. По парку можно было гулять несколько часов, при этом не встречая похожих друг на друга пейзажей. Справа же раскинулся фруктовый сад, который не мешало бы проредить. Многие деревья уже высохли и только мешали молодым расти. Но те, что могли приносить плоды, были увешаны ими как новогодняя елка игрушками.

Особняк тоже совсем не собирался рассыпаться в труху от скромности. Двухэтажный в форме буквы «П» он выплыл из-за деревьев, угрюмый и уверенный словно ледокол. Выкрашенный в темно-коричневый цвет он выглядел достаточно внушительно, но в тоже время в нем не было никаких вычурных деталей. Единственным украшением особняка были лишь две статуи у дверей в виде поднявшихся на задние лапы рысей и резные ставни на окнах. Слева от особняка располагалась конюшня, справа, судя по поднимающемуся из трубы дыму — кухня.

Едва мы подъехали к входу в особняк, как перед нами возник высокий тощий мужчина в поношенном камзоле, коротко стриженный, но с тонкими черными усами, которые были закручены и торчали в разные стороны, словно антенны.

Архимаг небрежно швырнул ему поводья:

— Линк, лошадей расседлать, почистить и накормить. Этих четырех, — он указал на скрытую мороком нежить, — оставишь у конюшни и ни в коем случае к ним не подходишь, не касаешься и даже не смотришь в их сторону.

Как ни странно, но такие слова вовсе не удивили конюха. Он молча поклонился и увел четверых лошадей, затем вернулся и забрал нежить. Последним конюх увел белоснежного жеребца Хаара.

Архимаг распахнул двустворчатые дубовые двери и посторонился, приглашая нас войти.

Внутри особняк был таким же, как и снаружи. Величественным, богатым, но спокойным. Если сравнивать его с теми особняками, что я видел раньше, то дом Хаара отличался от них, как орел от павлина. Вечно распускающая красивый, но бесполезный хвост курица, и сильная благородная птица, равнодушно взирающая с высоты на окружающий мир.

Сразу за порогом находилось три ступеньки, которые выходили в холл. Посреди огромного зала находился обеденный стол, вокруг которого стояли стулья с высокими спинками. В левой стене располагался камин, в котором полыхал огонь; напротив камина стоял длинный красный диван. Стены были увешаны картинами и дорогими гобеленами. Несмотря на то, что все предметы мебели выглядели предельно просто, я не сомневался в их цене и качестве. Хорошую вещь было видно невооруженным глазом.

— Располагайтесь, — Архимаг указал на диван, — я сейчас распоряжусь насчет обеда и вернусь. Да и эту мантию давно пора уже снять.

Но расположиться мы не успели. В комнату вошла девушка лет двадцати пяти в темно-бордовом платье из тонкой шерсти с длинными белыми прямыми волосами.

— Братик, у нас гости? — спросила она, направляясь навстречу Хаару.

— Да, — смущенно улыбнулся Архимаг. — Извини, не успел тебя предупредить. Знакомьтесь, это моя сестра, Лорианна, или просто Лори, а это мои друзья, Кира, Пауль, Ламберт и… Первый Мастер.

— Темный, — представился я, почти одновременно со словами Архимага, так что получилось нечто вроде «Темный Мастер».

— Тот самый Первый Мастер? — девушка с интересом пожала мою руку. — Братик много о Вас рассказывал.

— Надеюсь, только хорошее, — я улыбнулся. — И давай сразу на «ты».

— Давай, — Лорианна рассмеялась. — Ладно, я пойду распоряжусь насчет обеда и комнат для гостей и потом к вам присоединюсь. Вы ведь не возражаете?

Я бросил вопросительный взгляд на Архимага. Тот пожал плечами.

— Конечно, не возражаем, Лори, — вздохнул Хаар. — Я переоденусь и тоже приду, так что не скучайте пока.

Брат с сестрой покинули зал, а мы расположились на диване, с удовольствием вытянув уставшие ноги. Неплохо было бы сначала освежиться с дороги, и Архимаг об этом позаботился. Едва мы устроились поудобнее, как в комнату вошел слуга в синей ливрее и предложил проследовать в ванную комнату. Естественно отказываться никто не стал, и мы прошли следом за парнем на второй этаж, где и располагались комнаты для гостей, а также ванная, уборные в количестве трех штук, кладовая и еще очень много комнат. Некоторые скрывали обычные двери из струганных, покрытых лаком досок. Другие же прятались за большими двустворчатыми дверями со стеклянными вставками или же покрытыми изящной резьбой.

Ванная у Хаара была бронзовая и такая длинная, что в ней могло спокойно поместиться двое человек. Через трубы, уходящие в стену, в ванную поступала горячая и холодная вода и жидкой мыло.

— Цивилизация! — дурным голосом завопил Ламберт и ломанулся в дверь, где и столкнулся с тремя такими же дикарями.

Через сорок пять минут — полчаса ванную занимала Кира и по пять минут я с парнями — мы вернулись в обеденный зал, где нас уже ожидал хозяин дома с бокалами и бутылкой вина. После первого тоста за освобождение столицы от колдовства Видящего Суть, мы сели за столом и приготовились слушать, но Архимаг заговорил не совсем о том, что я надеялся услышать.

— Как вам дом? — как бы между прочим поинтересовался он.

— Великолепный, — ответил рыцарь. — Ничего лишнего и без лишней роскоши, но в каждом углу чувствуется вкус. Видно, что его обставляли с любовью.

— Лорианна сама все выбирала, — улыбнулся Хаар. — Мы совсем детьми остались без родителей. Лори их почти не помнит, ведь ей было всего два года. Долгое время скитались по родственникам, а потом в десять лет у меня обнаружили дар и продали в Гильдию.

— Продали? — удивился я. — Родственники?

Архимаг скривился:

— Там такие родственники, седьмая вода на киселе. У нас не так часто рождаются дети с даром, а у меня он не просто открылся, но еще и сразу вспыхнул. Вместе с коровником, который я со злости поджег силой мысли.

Мы рассмеялись. Дар у будущего Архимага действительно разгорелся.

— А как в твоем мире выбирают людей с даром? Со скольки лет принимают в Гильдию? — Хаар повернулся ко мне.

— Эээ… ну-у-у-у, — протянул я, лихорадочно вспоминая, когда это я проболтался хозяину дома, что я иномирянин и на ходу придумывая, чтобы ему соврать.

«Правду говорить легко и приятно», — прочитав мои мысли, шепнул Невеар.

— Да пошел ты, — буркнул я себе под нос. — Иешуа недоделанный.

И я начал рассказывать. С самого начала. Как в мире без магии, в котором единственными разумными существами были люди началась Третья Мировая война. Как парень, не служивший в армии, ослепленный болью и злостью на следующий же день записался в постоянные войска. Как он прошел кровь, боль, страх и ад и выжил лишь потому, что ни разу никого не пожалел. Как война неожиданно кончилась, а мир раскололся на отдельные островки, «квадраты», отрезанные друг от друга непроходимыми границами. Как из всех щелей и нор полезли невиданные доселе существа и если бы не магия и алхимия, то человечество было бы истреблено в течении нескольких месяцев.

Как парень вступил в ряды Инквизиции и стал некромантом, но не оставил надежду найти свою девушку и вернуть ее любовь и как Демиург подсказал, где искать.

Тут мне пришлось прервать свой рассказ, потому что во-первых, слуги принесли обед, а во-вторых к нам присоединилась Лорианна. Она тоже сменила свой наряд, но если ее брат одел всего лишь коричневые кожаные штаны и простую светлую рубаху с широким воротником, то девушка оделась словно на званый ужин. Шерстяное платье девушка сменила на шелковое с глубоким декольте, цвета небесной синевы. Шею ее украшало жемчужное ожерелье, в ушах жемчужные же серьги. От Лори чуть заметно пахло духами, губы были ярко накрашены.

«Как бы ты не сопротивлялся, зов плоти все равно окажется сильнее твоей силы воли» почему-то вспомнилось мне. В голове всплыл образ Изабеллы Гоуди, так эффектно отправленной Игорем на обратную сторону холста.

Лорианна села слева от меня и тут оказалось, что подол ее платья имеет длинный разрез, через который было неплохо видно красивые длинные ноги. С трудом отведя глаза, я сделал несколько глотков вина, чтобы промочить горло, наложил себе в тарелку гречневой каши, отломил от лежащего на блюде печеного гуся ножку и продолжил свой рассказ.

Меня слушали внимательно и не перебивали до самого конца. Конечно, кое о чем я умолчал. В частности о том, что мне привиделось, когда я был не в себе. И о том, что сам Первый Мастер был некромантом. Есть вещи, которые нельзя делать общественным достоянием. Когда веками устоявшиеся нормы внезапно рушатся в глобальных масштабах, ничем хорошим это не кончается. Нельзя безнаказанно развеять веру людей и их мировоззрение. Ведь обязательно найдутся те, кто поверит и те, кто не поверит. И первые тут же объявят войну вторым, а может и наоборот. И в эту войну окажутся вовлечены и третьи, которым было в принципе все равно, и уже за это их следует привести к истинной вере.

Когда я дошел до битвы в лесу, подключились все в ней участвовавшие, а поскольку выпито было уже кувшина три, то обсуждение проходило очень оживленно и даже весело.

Причем с каждым следующим бокалом эльфов становилось на сотню больше, а людей все меньше и меньше, колдун швырялся огненными шарами размером с дом, и вообще это был не колдун, а демон. Видящий был ростом с корабельную сосну, но при этом сбежал и спрятался в лесу, подло ударив мне в спину.

Под конец обеда, плавно перетекшего в ужин, слуги, по приказу Архимага принесли кальян, и стало совсем хорошо. Я едва не забыл, зачем приехал в столицу.

— И вот мы достали третий свиток, — я пьяно обвел всех присутствующих взглядом. — За это выпьем.

Все меня конечно же поддержали, чему я был чрезвычайно рад.

— И теперь я хочу узнать, что там за такой страшный Лабиринт, о котором в этом самом свитке написано.

Все согласно закивали и посмотрели на Архимага. Хаар кивнул и слегка заплетающимся языком начал рассказывать:

— Никто не знает, когда был построен Лабиринт. Возможно, он появился в нашем мире задолго до людей, эльфов и даже единорогов, а возможно и намного позже. Ни в одних хрониках нет записей о его строительстве. Никто его не строил, и, тем не менее, там есть залы, лестницы и коридоры. И все они пусты. Самая удачная экспедиция зашла в лабиринт на две недели пути. Припасов с собой у них было на месяц, а потому они решили вернуться. И они едва отыскали дорогу назад, хотя шли назад по отмеченному пути. Дорога внутрь лабиринта заняла у людей, с которыми, кстати, было два мага Гильдии, две недели. Обратно — месяц.

— Как это? — удивился я. — Они же шли по своим отметкам.

— Вот именно, — внезапно зло ответил Архимаг. — Лабиринт словно водил их кругами по их же отметкам. По эту сторону гор Лабиринт имеет только один вход и он же выход, и по самым скромным расчетам он занимает площадь, раз в десять превышающую площадь Зеленого Леса. Отыскать там что-то невозможно.

— А что, экспедиция совсем ничего не обнаружила? Не повстречала никого из обитателей лабиринта?

— Почему же, — невесело усмехнулся хозяин дома. — Повстречала. Останки менее удачливых искателей непонятно чего неизвестно где.

— Секиру тоже невозможно было отыскать. А кольчугу нереально, но вот они, тем не менее, при мне, — задумчиво пробормотал я. Мысли путались. — Жаль только, что щит навсегда утерян.

— Кто тебе такое… ик… сказал? — уставился на меня Архимаг. — Щит Первого Мастера до сих пор хранится в королевской сокровищнице.

Когда до меня через некоторое время дошел смысл сказанного Хааром, я решил, что он издевается. Но на лице парня не было ни тени насмешки, и я от удивления даже открыл рот. Так мы и сидели, уставившись друг на друга, пока я не смог выдавить из себя хоть какие-то слова.

— И ты все это время молчал?! — моему возмущению и обиде не было предела.

— А чего я должен каждому встречному государственные секреты выдавать? Когда короли разных эпох разослали доспехи Первого Мастера в разные точки света, щит остался здесь, как символ опоры и защиты королевского трона. Только об этом никто не знает, кроме короля и его самых приближенных лиц.

— А кто же тогда умудрился спрятать шлем в Лабиринте? — удивился я.

— Об этом хроника умалчивает, — наконец-то не выдержал серьезного тона Хаар и пьяно засмеялся.

Я задумался, переваривая услышанное. Конечно, вовсе не обязательно, что шлем лежит в самом сердце лабиринта. Может кто-то отнес его на пару сотен метров в глубь коридора и там бросил, а в темноте его никто не заметил. Потом некоторые слова, сказанные хозяином дома, дошли до моего пьяного сознания и заставили взвиться еще сильнее.

— Но я же не кто попало! Я первый Мастер!!!

— Чем докажешь? — внезапно влез в разговор Пауль.

— Во! — я оттянул ворот кольчуги, которая растянулась, словно была из резины. — Видал?!

— Ну и что, — парировал Архимаг и оттянул ворот рубахи. — Видал?! Я тогда, по-твоему, кто?

Челюсть у меня отпала второй раз за вечер. На груди Хаара была татуировка точь в точь как у меня. Но удивление быстро прошло.

— Морок! — уверенно заявил я, довольный, что раскусил коварный замысел Архимага.

— Верно, морок, — не стал спорить парень, — но ведь и у тебя могла быть просто похожая татуировка.

— Не понял, — обиделся я. — У вас тут что, на каждом шагу татуированные самозванцы шастают?

— Предосторожность не помешает, — вновь икнул хозяин особняка. — Но теперь я тебе полностью доверяю и попробую уговорить короля отдать тебе щит.

— А если у тебя не получится, то я его сам… ик… уговорю.

— Мы уговорим, — поддакнул Ламберт.

— Это вряд ли. Король ужасно упрямый, но у него есть одна слабость. Он обожает спорить. — Хаар задумчиво потер переносицу. — На этом можно будет сыграть. Но только в том случае, если он не согласится по-хорошему.

— Значит, завтра к нему и направимся?

Ответить Архимаг не успел, потому что в дверь несколько раз громко постучали.

— Кого там принесло? — недовольно сфокусировал взгляд на двери Хаар и сурово сдвинул брови. — Забыли, к кому они домой пришли? Лори, солнышко, ты не посмотришь, кто там?

Девушка, которая, кстати, пила меньше всех кивнула и направилась к дверям. Открыв дверь, она с кем-то переговорила и вернулась назад, держа в руке небольшой свиток.

— Послание от короля, — она протянула свиток брату.

Тот взял документ, быстро пробежал по нему глазами.

— Король благодарит Архимага Хаара Верского за освобождение городской библиотеки от кровожадных монстров и приглашает Архимага, его сестру и гостей на бал, который состоится через два дня. Список гостей прилагается, — закончил он вольный пересказ приглашения. — Поздравляю, Темный, король сам возжелал встречи с тобой.

— Я не пойду на бал. Я никогда не был на балу! Я не знаю, как себя вести, — я вдруг понял, что жутко не хочу на бал. — Мне нечего надеть!

Сказав последнее, я понял, что сморозил дикую глупость, но отступать было поздно.

— Боюсь, что тебе придется пойти, — пожал плечами Архимаг. — В списке гостей есть некая Милада Старийская, наследная баронесса Старии и прилегающих земель.

Договорить ему не дали. Мои друзья завопили на разные голоса и прямо через стол кинулись обниматься. Ламберт подошел ко мне, ухватился за палец и как маленький ребенок принялся ныть на одной ноте:

— Ну пошли на бал, ну пошли на бал, ну пошли на бал…

— Хорошо! — рявкнул я. — Мы пойдем на бал. Только мне одеть все равно нечего. И как Милада успеет на бал? Ведь до Старии три дня пути.

— Если сокола с приглашением отправили сегодня днем, то он к вечеру должен был быть уже у леди Милады. Как раз к вечеру третьего дня она будет здесь, — ответил Хаар.

— Ну, в крайнем случае мы возьмем наших чудесных лошадок и в два счета домчим ее до Кардарана, — толкнул меня локтем в бок шут. — Верно, Темный?

Я вздохнул и обвел взглядом всех окружающих. Хаар перечитывал свиток, Пауль о чем-то переговаривался с Кирой, положив руку ей на колено, Ламберт стоял у меня над душой. Лори смотрела на меня и улыбалась. Я улыбнулся в ответ и налил себе и девушке еще вина. Даже спаситель двух миров иногда имеет полное право отпустить тормоза и как следует расслабиться.

Давно я так не пил. Пожалуй последний раз, когда я не помнил, как все закончилось, был еще до Третьей Мировой. Проснувшись, я с трудом разлепил глаза и тут же закрыл. Комната крутилась вокруг меня, словно на цепных каруселях. Или это я крутился внутри нее? Нет, скорее все же она вокруг меня.

Вставать не получалось, но и лежать дальше я не мог. К горлу то и дело подкатывал комок тошноты, да и вообще, состояние мое было премерзким. Голова была тяжелой, словно внутрь поместили выводок свинцовых ежей. И эти заразы при каждом моем неловком движении начинали устраивать в моей черепной коробке бойцовский клуб.

Первое, что я понял, это то, что я лежу все же на кровати, а не на полу. И это было замечательно, потому что с пола я бы подняться не смог. Кое как приняв вертикальное положение и держась за шкаф, я огляделся. Комната, в которой я пришел в себя была довольно просторной. По крайней мере в ней поместилась большая двуспальная кровать с балдахином, шкаф, о который я опирался, два кресла и небольшой столик у окна, сейчас завешенного плотными темными шторами. От взгляда на столик меня опять замутило, потому что на столе стояло два бокала с вином. С трудом сглотнув, я огляделся в поисках одежды. Вопреки ожиданиям, мои вещи не валялись как попало на полу. Чьи-то заботливые руки сложили мои джинсы и повесили их на спинку одного из кресел, там же лежала и кольчуга. Этим рукам я был чрезмерно благодарен, потому что поднять наклониться и поднять штаны с пола у меня бы не хватило ни мужества, ни сил. Секира сиротливо стояла в углу. Пьющий Души лежал на прикроватной тумбочке.

Вода! Почему никто не принес мне в комнату холодной, ледяной воды? Ведро. А лучше два.

Натянув кое-как штаны, я потопал на поиски жидкости. Хоть какой-нибудь. В идеале — холодного пива или рассола. Надеяться на минералку мне, конечно же, не стоило.

Вздохнув, я вышел из комнаты и попал в коридор на втором этаже. Так, если я пойду направо, то попаду в ванную, а если налево, то спустившись на первый этаж смогу отыскать кухню. Так ванная или кухня? Пока я боролся с выбором, одна из дверей открылась и, держась за стену, в коридор выбрался Хаар. В помятых штанах и с помятой физиономией. Мы обменялись одинаковыми хмурыми взглядами, и Архимаг кивком головы пригласил меня следовать за ним. По-видимому, этот жест ему на пользу не пошел, парень скривился, и просто махнул рукой. Я тоже вяло помахал ему ладошкой, показав, что понял и мы, держась за стену, пошли на кухню.

Спуск по лестнице я описывать не буду. Может в старости, когда у меня будет время, я окунусь в ностальгию и стану писать мемуары, то опишу наш поход из комнаты в кухню. Да так, что если бы Кафка прочитал этот трехтомник, он бы залился горючими слезами от умиления.

Кухня была меньше, чем гостиная, но намного больше, чем я мог себе представить. Две огромных печи, четыре стола, несколько раковин, многочисленные шкафчики и полочки, стены, на которых висели блестящие половники, ножи, вилки и прочие предметы кухонной утвари.

Архимаг уверенно открыл один из шкафчиков, закрыл его, открыл другой, уже не так уверенно, потом третий. Наконец отчаявшись найти то, что искал, Хаар выглянул из кухни и позвал:

— Сюзанна!

Через минуту в кухню вошла невысокая старушка в синем ситцевом платье и белом переднике. Седые ее волосы были убраны под белый чепчик, но в руках, уже по-старчески высохших, не было дрожи. В них чувствовалась сила хозяйки.

— Сюзанна, — смущенно пробормотал Архимаг. — Я не могу найти чашки.

Старушка вздохнула, распахнула один из шкафчиков прямо перед носом Хаара и извлекла из него две высокие фарфоровые чашки. Укоризненно посмотрев хозяину дома в глаза, кухарка вновь вышла из кухни.

— Спасибо, Сюзанна, — крикнул ей вслед парень. Ну, силен. У меня не было ни сил, ни желания разговаривать в принципе.

Архимаг же, уже подхватил обе чашки и наполнял их водой и кувшина. Потом он накидал туда каких-то травок и протянул одну чашку мне. Не отвечая на мой вопросительный взгляд, Хаар приложился к чашке, залпом выпив все ее содержимое.

Я последовал его примеру и почувствовал, как после первых же глотков головная боль и тошнота отступают.

— Главное до дна, — услышал я и, не останавливаясь, осушил чашку.

— Ух ты, — выдохнул я, отставляя пустую посуду. — Классная травка. На ней же озолотится можно.

— Да, — откликнулся явно посвежевший Архимаг, — но вот только растет она только один месяц в году. Потом желтеет и утрачивает свои свойства.

— Понятно, — я кивнул уже без всякого ущерба для головы. — Но нашим друзьям то ты оставил?

— Естественно, — улыбнулся Хаар. — Пошли их, что ли, будить. День давно на дворе.

Я только сейчас бросил взгляд в окно и обнаружил, что солнце уже давно поднялось и время завтрака миновало часа так четыре назад.

Кстати, насчет завтрака. После волшебной травки Архимага мне захотелось есть. Я чувствовал себя просто замечательно, но вот мои спутники такое расположение духа не разделяли. Когда я с вопросом: «Кто будет завтракать?» заглянул во все три комнаты, в меня полетели: две подушки, один бронзовый подсвечник, шлем, пустая бутылка и, почему-то шелковая рубаха, которая, впрочем, даже будучи скомканной до двери не долетела.

Но вскоре неразлучная троица все же была поднята на ноги, избавлена от похмелья и отправлена в обеденный зал. После короткого, но питательного завтрака, я спросил у Архимага:

— А где твоя сестра, Хаар?

— Лорианна отправилась в город еще с утра, уладить кое-какие проблемы, — ответил хозяин дома, допивая яблочный сок. — Я сегодня никуда не собираюсь, так что полностью в вашем распоряжении.

— Ты обещал мне научить меня как закольцевать энергию для моих лошадей, — напомнил я.

— Я помню, — кивнул Хаар. — Но вряд ли твоим друзьям будет интересны наши занятия. Вот я и думаю, чем бы их развлечь.

— Мы найдем, чем заняться, — успокоил Архимага Ламберт. — Можешь смело заколдовывать нашего Темного Мастера. Только верни потом таким, как был.

— Обещаю, — рассмеялся Хаар. — Пошли, Темный Мастер.

И мы пошли.

Вопреки ожиданиям, Архимаг повел меня не в подвал, где в чугунном котле кипело зеленое варево, сушились под потолком связки летучих мышей и змей, и лежали на полках когти оборотней и зубы вампиров. Хозяин дома привел меня в свой кабинет, расположенный в угловой комнате на втором этаже. Высокий потолок, с нарисованными на нем крылатыми существами, изображающих людей с соколиными головами и козлиными копытами. Я уже видел их. В замке Мортис. У стены стоял письменный стол, заваленный бумагами, стены были заставлены книжными шкафами и увешаны картинами. На одной из них был изображен курчавый бородатый человек в мантии и с короной на голове.

— Император? — спросил я, кивнув в сторону портрета.

— Он самый. Его Величество Эрик Третий. Кто называет его королем, кто императором, Его Величество принимает и то и другое, как должное, — кивнул Хаар и, сдвинув портрет государя в сторону, достал из стеной ниши деревянную шкатулку.

Открыв ее, Архимаг извлек из деревянного ящичка, обитого изнутри красным бархатом, шесть небольших изумрудов. Затем, подумав, добавил к ним один рубин и, удовлетворенно кивнув себе, убрал шкатулку обратно в тайник.

— Смотри, — хозяин дома положил камешки на стол и повернулся ко мне. — Насколько я понял, цвет твоей некромантии — зеленый, так что тебе подойдут изумруды. К сожалению, у меня их всего шесть, а нам нужно восемь.

— Зачем нам восемь? — удивился я. — У меня ведь всего четыре лошади. И к тому же, я боюсь, что у меня не хватит денег, чтобы заплатить за камни.

— Оставь, — отмахнулся парень. — Есть вещи, которые мы, люди, иногда делаем просто так от чистого сердца. Редко, но такое случается. А восемь нам нужно, чтобы каждому твоему зверю досталось по два камня.

Я помолчал, потом выложил на стол последний изумруд, который мне отдал Альберик. Хаар хмыкнул, достал увеличительное стекло из ящика стола, осмотрел камень со всех сторон, снова довольно хмыкнул и спрятал лупу обратно в стол.

— Давно я не встречал таких чистых изумрудов, — признался Архимаг.

Внезапно я почувствовал, как вокруг него на мгновение уплотнились энергетические линии, а в следующее мгновение Архимаг подбросил камень в воздух и молниеносным ударом ладони разрубил мой изумруд пополам. Две одинаковых зеленых половинки камня упали на стол. Насколько я понял, камень разрубила не рука, а энергия, обернутая вокруг нее. Интересно, а человеческое тело тоже можно так же рассечь пополам?

— Ну вот, теперь у нас восемь камней, — сегодня улыбка не сходила с лица Хаара. — По два для каждого твоего монстрика. И как у тебя только фантазии хватило создать такое?

— Я в детстве читал много фэнтези, — усмехнулся я. А ведь действительно, откуда в моем сознании рождаются подобные монстры. Треххвостый кот, пауки-страусы. Каких еще потусторонних сущностей сможет родить мое сознание?

— Не знаю, что такое фэнтези, но фантазия у тебя работает, — похвалил меня Архимаг. — А теперь приступим. Я не могу использовать некромантию, поэтому продемонстрирую тебе принцип действия амулета на огненном заклинании.

Хаар быстро сжал и разжал кулак. На его ладони вращался маленький, размером с теннисный мячик огненный шар. Он крутился, словно маленькое солнце, разбрасывая вокруг себя искры и языки пламени.

— Можешь увидеть структурный рисунок заклинания?

Я кивнул и прикрыл глаза. А когда открыл их, мир вновь окрасился в два цвета. На ладони хозяина дома вращалась сфера, сплетенная из нитей красного цвета. В месте, где все эти нити сходились, пылала ярко-красная точка.

— Видишь точку? — спросил Архимаг и, дождавшись моего кивка, продолжил: — Это место, через которое энергия наполняет все заклинание. Через него моя сила попадает в этот шар. То есть, пока он не взорвался, я должен питать его. Если же оборвать поток энергии, то заклинание просто исчезнет.

В то же мгновение свечение погасло, и шарик растворился в воздухе. Закончив демонстрацию, Хаар тут же создал новый.

— Если идет бой, то здесь мимолетная потеря энергии не играет роли, но если ты хочешь сделать, например, светильник, который будет работать не одну неделю, то тут без аккумулятора не обойтись. И вот здесь самое сложное — это наложить заклинание на драгоценный камень. Их структура очень хрупкая и любое неверное действие повлечет за собой разрушение камня. В общем, смотри.

Оставив огненный шарик висеть в воздухе, Архимаг взял рубин и словно на полку положил его перед собой прямо на пустое пространство. Затем он вытащил из воздуха нить огня и начал медленно просовывать ее в камень. Черно-белый, в моем видении, камень начал слабо пульсировать. Нить внутри него постепенно закручивалась спиралью, заполняя собой рубин и наполняя его красным пульсирующим свечением. Наконец, когда камень уже готов был разорваться от бьющейся внутри него энергии, Архимаг резко обрубил нить. Камень остался висеть, а запертая внутри него энергия свернулась огненным кольцом, которое струилось и переливалось само в себя.

— Вот, собственно и все, — вздохнул Хаар, и я только сейчас обратил внимание, как нелегко далась ему эта простая на первый взгляд операция. Парень слегка побледнел и на лбу у него выступили мелкие бисеринки пота. — Теперь просто помещаем рубин в шар и готово. Заклинание будет действовать, пока цел камень.

С этими словами он вложил рубин в то место на огненном клубке, где нити, образующие сферу, соединялись и камень исчез внутри шара.

— Теперь попробуй ты, — он протянул мне один из изумрудов. — Только не перестарайся. Если вовремя не обрубишь нить, камень разлетится на кусочки.

Я сосредоточенно кивнул и взял в руки камень. Положил его на воздух и… камень упал. Это событие так не вязалось со всем, что происходило в этой комнате, что я даже растерялся.

— Ты забыл подстелить под него нить воздуха, — подсказал Архимаг. — Ничего страшного. Со всеми бывает.

— Плохо, когда не знаешь, еще и забудешь, — буркнул я. Выдернул из общего потока нить голубого цвета и для пущего эффекта связал ее с обрывком нити огня, который остался от работы Хаара.

Получилось неплохо. Со стороны могло показаться, будто огонь горит в воздухе сам по себе. Положив на этот импровизированный постамент камень, я ухватился за зеленую нить и попытался воткнуть ее в изумруд. И опять у меня ничего не вышло. Я ткнул камень с другой стороны, потом с третьей. Наконец, когда я уже хотел возвестить хозяина дома о том, что я бездарный ученик, нить внезапно провалилась в изумруд и вместо того, чтобы выскочить с другой стороны стала закручиваться в спираль. Я очень медленно стал направлять нить в камушек, пока он не начал часто пульсировать. Резко обрубив нить, я наблюдал, как внутри камня она закручивается в кольцо, словно маленькая изумрудная змейка.

— Ух ты, — выдохнул я, с удивлением рассматривая висящий в воздухе камень. — Получилось.

— Похоже на то, — кивнул Хаар. — Осталось семь.

Я посмотрел на свою слегка дрожащую правую руку и кивнул.

Спустя пару часов с небольшими перерывами я создал талисманы из всех восьми изумрудов. Правда, после этого я еще полчаса лежал пластом, пока хозяин дома самолично не принес мне какой-то еды. Почему какой-то? Потому что я съел все еще раньше, чем увидел и даже не понял, что это было. Помню лишь, что было вкусно.

После этого мы спустились вниз к конюшням. Мои лошадки стояли рядом с сараем, не шевелясь и глядя в одну точку. Я взмахом руки снял морок и подошел к оголившимся скелетам. Существа с паучьими телами, длинной шеей и разными головами встретили нас, мертвые и безразличные. Я задумался, куда бы мне поместить камни, а потом один за другим вложил изумруды в пустые глазницы черепов животных. Отступил на пару шагов, любуясь творением своих рук. Не знаю, подействуют ли на них аккумуляторы, но выглядеть мои создания стали намного эффектнее и зловеще. Сосредоточившись, я оборвал нить, связывающую себя и лошадей. Вопреки моим ожиданиям кости не рассыпались, а продолжили так же стоять на месте, пялясь перед собой изумрудными глазами. Зато я испытал огромное облегчение. Поддерживать жизнь в четырех созданиях столь длительное время было непросто. Интересно, как некроманты прошлого умудрялись поднимать многотысячную армию мертвецов.

«С помощью Кольца, естественно», — отозвался Невеар. — «Ты просто до сих пор не научился им пользоваться. В идеале, энергия из воздуха проходит через кольцо прямо в созданий, усиленная тысячекратно и при этом минуя тело некроманта. От тебя требуется просто сотворить заклинание».

— Ага, — буркнул я и повернулся к Архимагу. — Какие теперь планы?

Остаток дня мы провели, гуляя по парку и саду, разговаривая на разные темы, в основном касающиеся истории Вельтеррона. После ужина, который ничего общего не имел с вчерашнем пиршеством и пьянкой, мы разошлись спать, а назавтра…

Назавтра меня ждал ад. Потому что надеть нечего было не только мне, и красавица Лорианна потащила нас всех четверых по магазинам в столицу. Случилось это сразу после раннего завтрака, который начался часов в семь. Девушка торопилась, хотя мне казалось, что целого дня для того, чтобы купить одежду для четверых людей, пусть даже одна из них — женщина, более чем достаточно. Но не тут то было.

Хаар покинул дом еще до рассвета, не забыв, правда, оставить сестре достаточно денег. Мне не хотелось бы злоупотреблять гостеприимством Архимага, но хозяин дома настоял на своем и я не рискнул его обижать.

С нами отправились двое слуг, которые должны были нести поклажу. Один из них высокий крепкий юноша, со светлыми волосами и темными глазами. Второй, мужчина лет сорока, седовласый, но еще крепкий, о чем свидетельствовали обнаженные мускулистые руки. Слуги держались за нами, негромко о чем-то переговариваясь. Они явно не тяготились возложенным на них заданием.

Все было бы не так уж плохо, если бы не Лорианна. Девушка с первых же минут взяла меня под руку и всю дорогу говорила, не переставая. Показывая рукой то направо, то налево, она описывала каждый встречавшийся нам богатый дом, рассказывала истории семей, которые жили в них. Я пытался ненавязчиво высвободиться, но девушка была настойчива. Так же ненавязчиво, она вновь и вновь брала меня под руку, прижимаясь к моему боку. В конце концов, я оставил попытки освободить свою руку и слушал щебетание девушки в пол-уха, пока мы не добрались до первых магазинов.

Лори очень старалась быть мне полезной, и у нее бы это даже получалось, если бы не слишком разные взгляды на то, что для меня лучше. Все, что я выбирал на витринах магазинов, как обычно, простое и удобное отвергалось тут же, обзывалось хламом, безвкусицей и мусором, а на меня смотрели такими обиженными, полными слез глазами, что приходилось мириться и напяливать на себя то, что выбирала сестра Архимага. Мало того, девушка не собиралась ждать, пока я облачусь в очередной наряд самостоятельно. Она так и норовила просочиться за занавеску примерочной, чтобы самостоятельно поучаствовать в моем одевании. В итоге, после трех часов неустанных примерок в пяти(!) различных магазинах, трех скандалов, семи мелких ссор, пары компромиссов и одной, разбитой в сердцах витрины, мне наконец-то выбрали одежду. Черные штаны с кожаным поясом, белая рубаха с кружевами и невероятно длинным, до середины бедра, подолом и черный камзол с красными отворотами и накладками на локтях. И это еще куда ни шло. Я едва избежал желтого камзола, зеленой рубахи и красных штанов, заявив, что не желаю быть похожим на поломанный светофор. В ответ услышал несколько слов о том, что ругаться нецензурными словами в присутствии приличной девушки недостойно. В итоге именно этой ссоры была вдребезги разбита витрина, внутри которой лежали сложенные рубахи, и от полного разгрома магазин спас его же хозяин, самоубийственно вмешавшись в наш спор и поинтересовавшись у меня, где я взял такую ткань на свои штаны. В итоге еще полчаса мы потеряли, пока хозяин и его портные изучали мои джинсы, а я от нечего делать, мерил все подряд. Трое друзей и двое слуг смотрели на меня с явным сочувствием.

Однако несмотря ни на что, после того, как с покупкой одежды для меня было покончено, Лорианна как ни в чем не бывало взяла меня под руку и снова повела по городским улицам. О том, что выберут себе мои спутники ее мало волновало, так что Ламберт, Пауль и Кира втроем оделись быстрее, чем я один. Причем купили они не по одному комплекту одежды, ведь все наши вещи остались висеть в паутине Габриэля.

Но на этом наш поход не закончился. Лори потащила нас в ювелирный, парфюмерный и еще бог весть какие магазины. Там я уже не сопротивлялся, даже когда на шею мне повесили серебряную цепочку двойного плетения.

Домой мы вернулись поздно вечером, выжатые, словно лимоны, пробежав столицу насквозь раза три. Не ужиная, я сразу поднялся к себе в комнату и едва успел раздеться, прежде, чем погрузился в сон.

А на следующее утро ад начался заново. Хотя у меня такое ощущение, что он и не думал прекращаться и продолжался всю ночь. Часов в пять проснулся Ламберт, правда, у меня возникло такое подозрение, что он вообще не ложился. Протопав по коридору как разъяренный слон, разве что не трубя в хобот, он перебудил всю прислугу и домочадцев Хаара. Каждые десять минут он выбегал на улицу и вглядывался вдаль, надеясь увидеть пыль, которую поднимут кони свиты леди Милады. Бегал он так около часа, пока Кира ехидно не напомнила шуту, что Стария, вообще-то, находится по другую сторону от столицы и отсюда приближение своей госпожи парень вряд ли заметит.

Бедный Ламберт несколько минут ошарашено взирал на воровку, не понимая, издевается она или говорит серьезно, потом плюнул, оседлал своего паука с лошадиной головой и ускакал на юго-запад.

В восемь часов мы ограничились скудным завтраком. Всего лишь гренки с джемом и горячий напиток, чем-то напоминающий кислый чай. В итоге я, не евший с вечера, остался голодным с самого утра, что совсем не способствовало поднятию моего настроения.

Бал бы назначен на пять часов вечера, и я думал, что у нас еще куча времени, но, как я уже говорил, ад и не думал прекращаться. Сразу же после завтрака Лорианна отвела меня в мою комнату, где мою скромную персону дожидался один очень ужасный человек. Парикмахер. Маленький седой старичок, одетый в аккуратные черные брюки, белую рубашку с коротким рукавом и черный жилет уже был полностью готов приступить к своим обязанностям. Перед ним на металлическом подносе, покрытом белой тканью лежали несколько пар ножниц, всевозможные помазки, лезвия для бритья, металлические расчески и костяные гребни, куча баночек с различными растворами и настойками.

— Присаживайтесь молодой человек, — пригласил меня старичок, указывая на мягкое удобное кресло.

— Зачем это? — насторожился я. — Меня моя прическа полностью устраивает.

— Но ведь я правильно понял, что сегодня вы отправляетесь на королевский бал? — парикмахер дождался пока я нехотя, хоть и утвердительно кивну. — Вот видите. Не спорьте, молодой человек, я прекрасно знаю, что вам нужно.

И я сел. Мастер тут же завязал вокруг моей шеи чистое полотенце и, вылив себе на ладони бесцветную, резко пахнущую мятой жидкость принялся втирать мне ее в волосы. Покончив с этой процедурой, старичок куда-то ушел на целый час, а вернувшись, взялся за ножницы. Инструмент в его руках буквально порхал. Старик не то чтобы не порезал меня, он даже ни разу не коснулся лезвиями моей кожи. Еще полчаса понадобилось мастеру, чтобы закончить стрижку, в которой я участия не принимал, поскольку зеркала передо мной не было. Закончив измываться над моими волосами, парикмахер отправил меня в ванную, где меня ждал очередной сюрприз.

Когда я вышел в коридор, меня уже поджидал высокий мускулистый юноша в одной лишь набедренной повязке, зато с большим мешком за спиной. Парень привел меня в ванную комнату, но не в ту, где мы обычно умывались. Эта ванная была поменьше и поскромнее, зато жарко в ней было, как в парилке. Посреди небольшой комнатки с деревянным полом, с разбухшими от постоянной влажности досками, стояла большая бадья, над которой поднимались клубы пара. Пока я залазил в очень горячую, на пределе терпимости, воду, юноша развязал свой мешок. Надо сказать, его арсенал превосходил количество инструментов парикмахера раза в три. Одних сортов мыла было только десятка три. Это не считая шампуней, масел, солей, пемзы, мочалок и каких-то пинцетов, которые я сразу попросил убрать подальше. Очень мне их вид не понравился. А когда банщик сказал, что они предназначены для того, чтобы выщипать на моем теле все волоски, я и вовсе решил валить из этого гостеприимного дома, внезапно превратившегося в камеру пыток.

Вообще мое купание проходило в очень странном русле. После того, как я намылился и потер себя мочалкой, меня сполоснули водой, а затем намазали какой-то зеленоватой, неприятно пахнущей, кашицей. В таком образе гоблина я просидел полчаса, пока банщик не сказал, что ее можно смывать. А точнее стирать куском синеватой пемзы, удобно ложащимся в руку. Затем мне долго мыли голову, так же покрывая волосы всякими разными маслами и полоская в травяных настоях. Под конец второго часа, когда от жары в ванной комнате у меня уже стала кружиться голова, банщик вылил на меня два ведра холодной воды и дал намазаться еще каким-то увлажняющим кожу кремом. Когда я закончил, он протянул мне чистый шелковый халат бордового цвета, который я и одел.

По дороге обратно в комнату, где меня продолжал дожидаться парикмахер, я тормознул в коридоре Хаара, направляющегося мне навстречу, и, дождавшись, когда слуга отойдет на достаточное расстояние, спросил:

— Слушай, Архимаг, я, конечно, все понимаю, королевский бал это торжественное событие, но мне обязательно прихорашиваться, словно невеста в день свадьбы?

— Думаешь мне легче? — огрызнулся хозяин дома. — Если бы ты знал, как меня раздражают эти торжественные приемы.

— Позавчера вечером ты говорил по-другому.

— Я сказал, что нам придется пойти. Но я не выказывал никакого восхищения по этому поводу.

— Ладно. Хаар, — я понизил голос. — Может, ты скажешь своей сестре, чтобы она перестала считать меня своим кавалером. Ты же понимаешь, что у нас ничего не выйдет.

— Сам скажи. Я не хочу идти на бал с расцарапанной рожей. Не волнуйся. Она любит играть. Наиграется и отстанет от тебя. Просто потерпи еще день. А завтра утром, если повезет, вы уже уедите.

— В куклы пусть играет, — буркнул я. — Стоп! Что значит «если повезет»?

— Ну, если король примет твои слова всерьез и отдаст тебе щит.

— А если не отдаст?

— Вот тогда и будем думать. Так, все, мне некогда. Там меня в ванной уже заждались.

Я сочувственно посмотрел вслед Архимагу и направился в свою комнату. Хотя ему то что сделается, он ведь наверняка привык к подобным мероприятиям. Не то что мы, дикие пещерные люди.

Старик парикмахер при моем появлении отложил маленькую книгу в сером переплете и посмотрел на меня сквозь очки в тонкой золотой оправе.

— Ну вот, молодой человек, теперь совсем другое дело, — возвестил он. — Теперь ваши волосы достигли подходящей длины.

— Что за…, - я провел рукой по мокрым волосам и обнаружил, что они стали гораздо длиннее, чем раньше. — Как такое возможно?

Еще сегодня утром сзади волосы едва прикрывали шею, а спереди челка опускалась чуть ниже бровей, то сейчас мои черные, как смола волосы опускались ниже плеч.

— Специальные мази, ополаскиватели. Разве господин не встречал такого раньше?

— Не встречал, — признался я. — Ополаскивателем пользуются у меня на родине, но там они не влияют на рост волос. Только на блеск и объем.

Парикмахер лишь кивнул, показывая, что понимает о чем я говорю, и жестом указал мне на кресло. Я вздохнул. Закончится этот день когда-нибудь или нет?

Мастер колдовал над моей головой на этот раз недолго. Всего минут сорок. Но когда меня все-таки подвели к зеркалу, я только присвистнул. Спереди волосы были разделены на пробор ровно посередине, а сзади собраны в хвост, который опускался до самых лопаток. В принципе, получилось неплохо, но уж слишком необычно.

Пока я стоял у зеркала и оценивал все плюсы и минусы новой прически, дверь открылась и в комнату ворвалась Лорианна, одетая в черное платье с глубоким декольте. Жемчужное ожерелье она сменила на золотую цепочку с кулоном в виде летучей мыши, длинные волосы были расчесаны и волной разливались по плечам.

— Милый, ты готов? — и тут же возмущенное. — Уже все собрались, а он тут голый стоит!

На самом деле я стоял в халате, но, по-видимому, девушка имела в виду что-то другое. И опять это обращение. Милый. Сначала Милада, теперь Лорианна. Может, с сестрой Архимага тоже что-то не так? Хотя если бы она была не она, Хаар бы это точно почувствовал. Значит, у Лорианны просто такой характер, а это хуже всего.

— Если ты выйдешь, милая, — я криво улыбнулся, — я оденусь за пять минут.

— Надо же, какой стеснительный, — обиделась девушка, но из комнаты вышла.

А я принялся одеваться. Кольчуга из черного серебра, черные штаны, заправленные в сапоги со шнуровкой, белая рубаха навыпуск и черный с красным камзол. Пьющий Души у пояса в ножнах и колья, которыми я еще не пользовался в Вельтерроне, просто так, на всякий случай. Придирчиво оглядел себя в зеркало. М-да. Как я уже говорил, не самый худший вариант. А для этой эпохи и вовсе идеальный.

Уже подойдя к двери, я обернулся и бросил взгляд на стоящую в углу секиру. Оставлять ее без присмотра не хотелось, но вряд ли меня пустят с оружием в королевский дворец. Тут бы хоть кинжал как-то протащить. Еще больше я опасался оставлять секиру на слуг, которые будут стеречь коней. А вот оставить ее на самих коней…

Я взял секиру в руки и вышел во двор. Не обращая внимания на удивленные взгляды моих спутников, тоже стоящих во дворе и полностью собранных, я направился к конюшне. Тройка моих костяных созданий продолжала неподвижно стоять у стены, глядя прямо перед собой зелеными глазами. Подойдя к своему скакуну, я положил секиру на широкую костяную спину и на всякий случай обновил морок и намотал кожаный ремешок на одну из выступающих костей.

Затем вернулся к дому, у которого нас уже ждала карета, запряженная четверкой лошадей, в которую мы все впятером и загрузились. Карета была довольно просторной, на мягких удобных диванах места было довольно много, так что мы без проблем на них разместились. И хотя места хватало с головой, но Лорианна и здесь умудрилась сесть рядом со мной и прижаться к моему плечу. Рядом с нами сел Хаар в зеленом камзоле и штанах. Пауль и Кира сели напротив. Рыцарь был одет в синие с серым брюки и синюю куртку. На воровке было белое с синим платье, ее короткие волосы торчали во все стороны в искусственном беспорядке. Я впервые видел девушку в таком образе, и надо сказать, ей этот образ шел, а в паре с рыцарем они смотрелись просто идеально.

Карета тронулась. Мягко, без рывка. Кучер прекрасно знал свое дело. Я отодвинул фиолетовую шторку с окон и, откинувшись на спинку дивана, стал наблюдать за пейзажем. Впрочем, разнообразием он не отличался. Сначала мимо проносились дома местной знати, потом несколько минут мы ехали через поле, затем минутная проверка на въезде в город и еще минут двадцать легкой тряски по мостовой Кардарана.

Наконец, двери распахнулись, и я первым выбрался на мостовую, подал руку Лорианне. Кира и Пауль выбрались следом, Хаар покинул карету последним. Кучер поклонился и быстро отогнал карету от лестницы, у которой тут же остановилась следующая карета.

Я огляделся. Королевский дворец представлял собой величественное сооружение. Никакого намека на то, что этому зданию, возможно, придется сдерживать натиск врагов. Хотя возможно на то он и дворец, а не замок.

Трехэтажная громада совсем не походила на дом Архимага. Если жилище Хаара напоминало ледокол, то королевский дворец был похож на круизный лайнер. Такой же белый, большой, яркий и величественный. Прямо у моих ног начиналась широкая мраморная лестница. Высота ступеней была не слишком большая, но зато их было около сотни.

Лестница оканчивалась большими стеклянными дверями, сейчас распахнутыми настежь. Сквозь эти двери могла без проблем проехать наша карета, и еще осталось бы место для троих в меру упитанных человек. По бокам от дверей стояло два стражника в красных мундирах, черных штанах и начищенных до блеска шлемах. Каждый из них сжимал в руках алебарду, грозно поглядывали по сторонам. По-видимому, этот пост был особо почетным и оба стражника были преисполнены чувства гордости.

Несмотря на то, что во дворце было всего лишь три этажа, высотой он достигал метров пятидесяти. Огромные окна с занавесками, покрытые лепниной стены и колоны, горгульи и вазы с цветами украшали фасад здания. Перед дворцом раскинулись клумбы, разделяющие дорогу, по которой мы приехали на две равные части. В воздухе на тонкой бечевки висели в беспорядке бумажные разноцветные фонари с горящими внутри свечами. И хотя солнце еще не скрылось за горизонтом, дворец был залит всеми цветами радуги.

Мы поднялись по лестнице, прошли между двумя стражниками и попали в главный зал. В нем спокойно могло поместиться человек двести, а если сотня стала бы к стенам, то еще сотня могла без проблем танцевать, не мешая друг другу. Стены были украшены зеркалами и картинами, стояли статуи прекрасных женщин, которые держали в руках корзины с цветами и фруктами. В многочисленных подсвечниках горело около тысячи свечей по всему залу, не считая гигантской люстры под высоким потолком. В зале развлекали гостей представлениями глотатели огня, жонглеры, акробаты и другие артисты. На балконе над залом играл симфонический оркестр. У стен стояли столы с закусками и напитками. Разговаривали мужчины, смеялись дамы, сновали туда-сюда слуги. Бал имел довольно большой размах.

Справа от входа стоял невысокий человечек, с круглым, как шар брюшком, которое обтягивалось красной рубахой.

— Архимаг Хаар с сестрой. Рыцарь Пауль и госпожа Кира, — объявил он. Затем бросил взгляд в мою сторону и продолжил: — Особый гость его магичества Хаара и Его Величества короля Эрика Третьего — Первый Мастер.

Я поежился. На минуту в зале воцарилась тишина, и все смотрели на меня. Кто-то с интересом, кто-то изучающее, кто-то равнодушно.

— Пошли, — дернул меня за рукав Архимаг. — Нужно поприветствовать короля.

Мы вошли в зал. Танцы еще не начались, и ничто не мешало нам передвигаться по гладкому мраморному полу, на котором в причудливых узорах переплетались рисованные деревья и звери. У дальней стены на небольшом возвышении располагался королевский трон, к которому мы и направлялись. У трона образовалось небольшое скопление народа, слышался громкий разговор. Кто-то о чем-то спорил, но едва мы приблизились к королю, как разговор смолк.

— Ваше Величество, — Архимаг коротко поклонился. Лорианна и Кира присели в глубоком реверансе, Пауль опустился перед троном на одно колено.

Я заколебался, не зная, как приветствовать властелина страны. Опускаться на колено я не собирался, кивка головы, казалось, будет недостаточно, реверанс я делать не умею. Может ему просто руку пожать? В итоге я решил последовать примеру Хаара и слегка поклонился. И лишь затем обратил внимание на восседающих на троне монарших особ.

В центре на троне с высокой спинкой сидел сам король Эрик Третий. На вид королю было лет сорок. Маленький, толстый, с залысиной, на которой красовалась золотая корона с крупным рубином, в белой мантии с черными пятнами он напоминал толстого далматинца, до тех пор, пока я не заглянул ему в глаза. Маленькие глазки на круглом, словно блин лице, излучали волны силы и власти.

По правую руку от короля сидела его жена, высокая худая женщина с резкими чертами лица, тонкими губами и седыми волосами, сложенными в высокую прическу. Она была старше своего мужа лет на десять, но никак не пыталась скрыть свой возраст. Точно такая же мантия, как и у мужа, под ней черное платье. Похоже, женщина уже давно ко всему охладела. К дворцовым делам, балам, своему мужу, дочери, сидящей слева от монарха. Женщина со слегка брезгливой гримасой смотрела по сторонам. Похоже, ей эти приемы осточертели уже давно.

Дочь Эрика Третьего, блондинка лет шестнадцати в белом платье откровенно скучала, сидя в кресле. Если ее матери уже все надоело, то девушка, в силу своей молодости еще не могла скрывать эмоции. В ее шестнадцать лет такие приемы были чрезвычайно скучны. Куда интереснее были прогулки в компании фрейлин. А на таких приемах нельзя было даже подыскать себе подходящего жениха, ведь принцы соседних государств не были приглашены.

Все эти эмоции и мысли я, не напрягаясь, прочитал на их лицах. Даже на меня, главную диковинку сегодняшнего вечера мать и дочь смотрели безразлично, чего нельзя было сказать о короле. Его Величество словно мячик скатился с трона и подошел к нам.

— Хаарчик, рад тебя видеть, — засмеялся король, хотя глаза его оставались по-прежнему холодными и властными. — Госпожа Лорианна вы прекрасны как всегда. Госпожа Кира, господин Пауль.

Король покончил с банальным проявлением вежливости и остановился напротив меня. Наши взгляды встретились, и я удивился тому, как невысокий Эрик, едва доходивший мне до середины груди, мог смотреть на меня сверху вниз. Похоже, это искусство было доступно лишь истинным королям.

— Господин Первый Мастер, — он говорил медленно, растягивая слова. — Рад, что ты отложил свои дела и почтил Наш бал своим присутствием.

— Для меня это честь, Ваше Величество, — ответил я.

— Мы слышали, что ты помогал Хаару в очищении библиотеки от демонов. Мы хотим наградить тебя.

«Скорее это Хаар мне помогал», — подумал я, но вслух сказал:

— Да, это так, Ваше Величество. А насчет награды… Если Ваше Величество позволит, я хотел бы поговорить об этом чуть позже.

Эрик задумчиво посмотрел на меня сверху вниз.

— Мы выслушаем тебя, когда примем всех гостей. А пока гуляйте, танцуйте, развлекайтесь. Наш дворец в вашем распоряжении.

— Благодарю, Ваше Величество.

Мы сдержано поклонились и вернулись в зал, где редкие пары уже кружились в танце. Я же сперва решил перекусить и в одиночку отправился к столам. Почему в одиночку? Хаар и Лорианна встретили знакомых и направились к ним, Пауль и Кира ушли танцевать, и я остался один. Взяв со стола бокал с вином и несколько бутербродов с ветчиной, я облокотился на одну из статуй и, неторопливо жуя, принялся наблюдать за людьми в зале.

— Лорд Лерт Кассий, граф Ден Горский с супругой, маркизы Томас Гофф и Джо Гофф, — тем временем вещал церемониймейстер.

Я с интересом смотрел, как в зале появляются перечисленные особы, осматриваются, находят знакомых и друзей и собираются в группки. Дамы также собирались вместе, но делали это не у столов, а на специально поставленных у стен диванчиках. Гул в зале становился все громче и некоторым уже приходилось повышать голос, чтобы доказать собравшимся свою точку зрения. До меня уже долетали отдельные слова, а то и целые фразы от компании собравшейся шагах в десяти от статуи, на которую я опирался. Душой этой компании был без сомнения высокий мужчина лет тридцати пяти в черном камзоле с серебристыми застежками, черную рубаху и белые обтягивающие штаны. Волосы его, каштановые, с ранней сединой, были расчесаны на пробор.

— … противопоставить остроухим ублюдкам, — услышал я окончание его фразы и напрягся. О чем говорит этот человек?

— Остроухие не вылезали из своих лесов сотни лет, — ответил ему высокий худой мужчина. Граф Ден Горский, кажется. — С чего ты решил, Людовик, что сейчас они представляют опасность?

— Мои агенты разбросаны по всему Вельтеррону. Во многих его областях сейчас начинаются беспорядки. Эльфы, хоббы, орки, многие другие существа в этот самый момент устраивают мелкие стычки с людьми. И мы должны сплотиться, чтобы дать им отпор, — проговорил невысокий худой мужчина, одетый скромнее всех остальных. Его редкие, мышиного цвета волосы спускались по плечам и были аккуратно расчесаны, серый костюм скрывал худую фигуру, но держался человечек прямо и гордо.

— Отпор? — расхохотался Людовик. — Какой отпор может сейчас дать наше королевство? Единственный наш шанс победить, это ударить первыми, спалить их леса, уничтожить их жилища.

— Но король, — попытался вклиниться еще один участник разговора.

— Король слабак, — громко возвестил бунтарь. Впрочем, он тут же стушевался и продолжил куда тише. — Его Величество не понимает, когда нужно сделать решительный шаг и нанести первый удар.

Тут он заметил меня и нахмурился, но тут же улыбнулся:

— А что скажет на эту тему гость нашего короля, сам Первый Мастер?

Десять спорщиков обернулись ко мне. Я чертыхнулся про себя, но все же подошел к ним.

— Я Людовик Интарский, — представился мужчина.

— Темный, — я пожал протянутую руку.

— Но как же? — слегка опешил мой собеседник. — Я думал…

— Это партийное прозвище.

— А, — с умным видом протянул Людовик, явно не поняв, о какой партии идет речь. — Так что ты думаешь об этом, Темный?

— Я думаю, что развязывать войну, это последнее, что следует делать в данной ситуации, — холодно заметил я. — А тебе лучше поискать другой выход своей горячности.

Людовик нахмурился.

— То есть, — процедил он, — ты хочешь сказать, что мы должны позволить эльфийским ублюдкам напасть на нашу страну, убивать нас, насиловать наших женщин, уводить в рабство детей?

— Конечно, нет! Но и нападать первыми я считаю ниже нашего достоинства. Надеюсь, что скоро эта проблема перестанет быть актуальной.

— С чего такая уверенность, господин Первый Мастер? — напрягся мужчина. Остальные участники нашего разговора молча стояли вокруг, ожидая, что же я отвечу.

— Беспорядки в Вельтерроне начались с легкой подачи Видящего Суть. Но очень скоро я найду его и убью. Надеюсь, с его смертью все станет на круги своя. А теперь прошу меня простить, господа.

Я еще раз посмотрел на побелевшего, сжавшего кулаки Людовика, развернулся и, отодвинув плечом какого-то господина в желтой одежде, покинул этот порочный круг.

Это плохо. Это все очень плохо! Если эльфы действительно выйдут из лесов, то войны уже не избежать. А я тут прохлаждаюсь на балу. Нельзя допустить, чтобы с Вельтерроном случилось то же самое, что и с Землей.

— Эй, дылда, куда прешь? — внезапно раздался тонкий сварливый голос. — Хотя таким лбом как у тебя только столбы сшибать, думать ты явно не в состоянии.

Я удивленно посмотрел по сторонам, но никого не обнаружил.

— Ну вот, я же говорил — тупой!

Я наконец-то додумался посмотреть вниз, туда, откуда раздавался голос. Прямо передо мной стоял карлик, едва доходивший мне до середины бедра. Одет он был в красный кафтан, синие штаны и шляпу с бубенчиками. Карла был уже достаточно пожилым, пожалуй, даже старше короля. Именно его писклявый голосок так нахально остановил меня посреди зала.

— А ты не в меру нагл, шут, — усмехнулся я. — Не боишься, что когда-нибудь твоя голова покатится по помосту палача?

— Я придворный шут Его Величества, — гордо поднял подбородок карла. — Меня никто не посмеет тронуть.

— Да ну? Король тут недавно спрашивал меня о награде. Как думаешь, что будет, если я попрошу у Его Величества твою голову?

Шут на миг побледнел, но взял себя в руки.

— Не надо меня пугать, — взвизгнул он. — Меня пугать не надо. Надо меня пугать не.

Не желая больше слушать эту галиматью, я просто обошел шута сбоку, а вслед мне донеслось ехидное:

— Если хочешь попросить у Его Величества часть моего тела, то проси задницу. Тебе ведь нравятся мальчики!

Я обернулся, чтобы на месте прибить этого клопа, но карлы уже и след простыл. Найду, убью гада.

Конечно, искать шута я не стал, а продолжил прогуливаться по залу, размышляя о положении в стране и прикидывая возможные варианты развития событий. Но по-видимому сегодняшний вечер не был предназначен для того, чтобы думать. Заиграла музыка, дорогу мне преградила какая-то девушка в синем платье с большими синими глазами. Улыбнувшись, она взяла меня за руку и повела в круг танцующих.

За первым танцем последовал второй, затем третий. Девушку в синем платье сменила девушка в желтой юбке, затем я поменял еще пару партнерш, пока наконец-то церемониймейстер не объявил:

— Баронесса Милада Старийская с личным шутом сэром Ламбертом.

Речь эта была прервана самым неожиданным образом. Издавая радостные вопли из толпы выскочили Кира и Пауль и бросились обниматься с вновь прибывшими.

Глядя на их радость, я грустно улыбнулся. Сердце остро кольнуло. Здесь и сейчас в окружении праздных людей, среди которых были и мои друзья, в этой атмосфере праздника я еще сильнее ощутил свое одиночество. Мне ужасно не хватало моей любимой, моей Анюты.

Шут и Милада были покрыты дорожной пылью, но выглядели такими счастливыми, словно не скакали с сумасшедшей скоростью на спине костяного монстра, а провели эти несколько часов где-нибудь на сеновале. Четверка друзей детства, наконец-то объединившаяся, обнявшись двинулась в сторону трона, чтобы гости поприветствовали Его Величество. Они вместе, они счастливы, а это значит…

«Ты думаешь, нам пора?» — тихо поинтересовался Невеар.

— Уверен. Я и так подвергал их жизни ненужной опасности. Я безмерно благодарен этим людям за помощь, без них я никогда бы не прошел ни болота, ни лес и уж конечно же не выкарабкался из бездны безумия, но теперь их путь окончен. Я не могу нарушить их счастье. В конце концов, это моя война!

«Мавр сделал свое дело, мавр может уходить?»

— В том-то и дело, я свое дело еще не доделал.

«Тогда пойдем», — так же тихо ответил некромант. — «Пока на нас никто не смотрит».

Я еще раз бросил взгляд на своих друзей, уже прошедших пол зала и двинулся в противоположную сторону.

— Господин Первый Мастер нас покидает? — поинтересовался церемониймейстер, когда я добрался до дверей.

— Воздухом пойду подышу, садом полюбуюсь. Скоро вернусь, — соврал я и быстро сбежал вниз по мраморным ступеням. Остановился на последней, раздумывая, что делать дальше. Нужно как можно быстрее покинуть дворец Эрика Третьего и потом на улице призвать свою лошадь и попутно уничтожить остальные три, чтобы моим друзьям и в голову не пришло броситься за мной в погоню.

Я занес ногу, чтобы сойти с последней ступени и тут мне на плечо легла чья-то рука, а знакомый голос произнес:

— И куда это ты, собственно, направляешься?

— За грибами, — обреченно вздохнул я и обернулся.

Хаар стоял рядом и смотрел не на меня, а куда-то вдаль.

— Тогда ты корзинку забыл.

— В карманы положу, — ответил я. — Ты же знаешь, Хаар, мне нужно идти.

— Значит, ты решил бежать? Бросить друзей на полпути и закончить все в одиночку? Решил не подвергать близких тебе людей опасности? Не отвечай. Это и так понятно. Что ж, благородно, очень благородно. — Голос Архимага внезапно изменился и он резко закончил: — И очень глупо!

— Обычно глупость и благородство это одно и то же.

— Вот я об этом и говорю. Они жизнью ради тебя рисковали, а ты хочешь их кинуть.

— Вот именно. Они рисковали жизнью ради меня. И я не хочу, чтобы на моей совести была кровь и этих людей! — я уже почти кричал.

— Они рисковали не ради тебя, — парень убрал руку с моего плеча. — Они рискуют ради мира, в котором живут, ради идеалов, в которые верят с детства. И если ты сейчас уйдешь, ты разрушишь этот идеал, а если еще и погибнешь, то тогда получится, что все их старания были напрасны! Ты не хочешь никого подвергать опасности, и я тебя прекрасно понимаю, но позволь этим людям самим решить, что для них лучше.

Хаар посмотрел мне в глаза.

— Идем, — проговорил он. — Тебя ждут.

Парень развернулся и принялся подниматься по ступеням, не проверяя, иду ли я следом. Я покачал головой и тоже вернулся в зал.

— Темный, вот ты где! — заорал Ламберт, едва я появился на пороге. — Мы тебя обыскались. Иди сюда, Милада хочет поблагодарить тебя.

Он протолкался ко мне через множество людей, схватил за руку и потащил в обратном направлении.

— Если еще раз попытаешься удрать, гад ты этакий, я тебе руку сломаю, — прошипел шут мне на ухо, но тут же рассмеялся: — Да шутка это такая, шутка!

Но я заметил, как в глазах Ламберта отразилась глубина бездны. Кажется, его изменения прогрессируют.

Леди Милада в белоснежном платье, чуть подпорченным дорожной пылью, сидела на одном из диванов, в окружении своих друзей и каких-то людей, по всей видимости, из благородным.

— Приветствую вас, леди, — я наклонился и поцеловал протянутую руку. — Как вы себя чувствуете?

— Моему спасителю не пристало называть меня на «Вы». — Девушка поднялась с дивана и заглянула мне в глаза, как равному. — Я и все мои подданные очень благодарны тебе за то, что ты избавил меня от одержимости демоном.

— Я сделал то, что должен был, — я улыбнулся. — Но тебе так же следует поблагодарить Архимага. Это он справился с северянином, который тебя заколдовал.

— Она уже поблагодарила, — Хаар возник за моей спиной так же неожиданно, как и раньше. — Идемте все. Вас ждет Его Величество.

Эрик Третий продолжал сидеть на троне, но вот его жены и дочери уже рядом не было. Зато по разные стороны от трона стояли двое человек, с которыми я сегодня уже встречался. Первым был Людовик Интарский, а вторым придворный шут. Оба смотрели на меня с неприкрытой злостью, которую король, казалось, не замечал.

— А, господин Первый Мастер, — улыбнулся он, когда мы приблизились. — Или Темный? Мы, право слово, не знаем, как тебя теперь называть.

— Если Вашему Величеству угодно, я бы предпочел имя Темный. — Тон короля мне очень не понравился.

— Ну и прозвище, — фыркнул шут. — Клички королевских свиней для слуха более приятны, чем твое прозвище.

— Откуда звук? — тут же парировал Ламберт и заозирался по сторонам. Наконец он «заметил» придворного шута: — А, это же сам король клопов, Джереми. Знаешь, кажется с нашей последней встречи ты подрос.

— Ламберт, — ощерился карлик. — Тебе что здесь надо, жердь портняжная?

— Да я вот сопровождаю Первого Мастера в его походе на карликов, — усмехнулся наш шут. — Как думаешь, есть у нас шансы?

— Да пошел ты, дамский угодник, — прошипел Джереми. — Здесь я придворный шут.

— Так ты все комплексуешь по поводу того, что я уже давно личный шут леди Милады, а ты всего лишь придворный шут короля?

Мы все, включая короля Эрика, с интересом наблюдали за перепалкой шутов.

— Лучше быть придворным шутов в столице, чем первым в провинции!

— Ты в этом так уверен? — заговорщицки наклонился к нему Ламберт и что-то шепнул карлику на ухо.

Придворный шут покраснел как вареный рак, слова застряли у него в глотке. Он попытался что-то сказать, но потом лишь махнул рукой.

— Ваш спор немного развлек нас, — довольно улыбнулся король, даже не глядя в сторону шутов. — Но теперь перейдем к делам. Что ты хочешь получить от нас в награду, Темный?

— Если Ваше Величество не будет против, я бы хотел получить щит Первого Мастера, — осторожно проговорил я.

Тишина была мне ответом. Король долго думал и, наконец, произнес:

— Мы не можем дать тебе щит. Многие столетия назад это щит был сохранен, как символ нашей власти.

— Тем более, — вставил Людовик, — очень скоро грядет война и это символ сможет объединить вокруг себя всех людей, чтобы дать отпор эльфам и прочим выродкам.

— Следи за тем, что говоришь, Людвиг! — Хаар нахмурился. — Никому здесь не нужна война.

— Не мы ее начнем!

— Тогда откуда столько уверенности в том, что она будет?

— Ваше Величество, — я обратился к королю. — Щит по праву принадлежит мне, ибо я Первый Мастер. Только я могу остановить Видящего и надвигающуюся войну, но для этого мне нужен щит!

— Ты уже слышал наше решение. Проси что-нибудь другое, — король был неприклонен.

— Вы не понимаете! Войну гораздо проще предотвратить, чем потом разбираться с ее последствиями.

— Королю вздумал указывать? — вылез из-за трона Джереми. — Ваше Величество, что позволяет себе этот шут гороховый?

— Кто здесь шут, недомерок? — грубо оборвал карлика Ламберт.

— Мы не позволим всяким сомнительным личностям указывать нам, что делать, — выкрикнул Людовик.

— Я сейчас из тебя сомнения-то повыбью, — это уже Пауль.

— Ваше Величество, прислушайтесь к тому, что говорит Первый Мастер, — попытался убедить короля Хаар. — Единственный способ решить все проблемы сразу, это не дать Видящему набрать достаточно сил.

— Ваше Величество!!! — крик, раздавшийся в зале, заглушил всех говоривших. — Ваше Величество!!!

К трону спешил тот самый человек в сером костюме. Он стремительно, несмотря на свой небольшой рост, проталкивался к трону, локтями расчищая себе путь. Наконец он приблизился к трону и остановился, переводя дыхание.

— Ваше Величество!!!

— Ну, что там еще, — недовольно обернулся к нему король.

— Ваше Величество, — тяжело дыша проговорил мужчина. — Только что прилетел сокол с границы.

— И что? — мы все обернулись к нему и замерли, словно взведенные пружины.

— Эльфийские войска покинули Зеленый Лес и пересекли наши границы. Эльфы объявили нам войну.

 

Глава вторая Башня Некроманта

Сказал он это громко, не таясь, так, что услышали все собравшиеся на бал люди. На мгновение в зале повисла звенящая тишина, а потом она взорвалась сотнями голосов. Люди заговорили все сразу, перебивая друг друга. Поднялся настоящий гвалт.

— Что же делать?

— Да как они посмели!

— Да что же это творится?!

Несколько женщин упало в обморок, ругались мужчины, приводящие их в чувство, получали пинки ни в чем не повинные слуги. Король резко встал с трона и в сопровождении Людовика и Джереми покинул зал. На меня он уже не обращал никакого внимания.

Тут же словно рухнул невидимый заслон, и в королевский дворец ворвалась паника. Все собравшиеся в зале люди рванули к выходу, толкаясь и давя друг друга.

— Чего встали? — заорал Хаар. — Убирайтесь отсюда!

— Но король, — начал было я и был грубо прерван.

— Король сейчас придет в себя и быстро начнет искать виновных. Как думаешь, кто это будет?

— Но я ни в чем не виноват! — я даже задохнулся от возмущения.

— Расскажешь об этом палачам! Немедленно выбирайтесь из дворца. Берите карету и скачите отсюда. Темный, я не знаю, когда эльфы дойдут до Кардарана, но ты должен добраться до Видящего раньше.

С этими словами Архимаг пожал мне руку и бросился догонять короля, а мы двинулись к выходу. Миновав давку у дверей, мы вышли во двор. Здесь царил настоящий хаос. Смешались в кучу кони и люди, и понять что-то в этой суете было невозможно.

— Где же карета? — растерянно огляделся вокруг Ламберт.

— К черту карету! Выбирайтесь за ворота, — крикнул я, отдавая мысленный приказ своим лошадям. Таиться уже не имело смысла.

Выскочив за пределы королевского двора, я попытался увести своих спутников подальше, но не успел. Мы прошли около двухсот метров вдоль забора, когда в конце улицы послышались крики. Тот путь, который на карете мы проделали за полчаса, мои создания преодолели за десять минут.

И вот тут я испугался, потому что вряд ли такая толпа людей, в которой словно лодки в воде плыли кареты с лошадями, вряд ли смогут отскочить с дороги некротических созданий.

«Людей не трогать», — вновь приказал я.

Колдовские кони ничуть не смутившись такого приказа и не теряя скорости побежали по ограде королевского сада. Толпа удивленно смотрела, как четверка коней бежит по вертикально стене, затем спокойно сходят на мостовую и останавливаются рядом с нами. Четверка коней. Что-то кольнуло у меня в груди, и я обернулся. Пауль, Ламберт и Милада стояли рядом со мной.

— Где Кира?!!! — заорал я, вспоминая, что я не видел девушку с самого начала разговора с королем.

— Успокойся, Темный, — откликнулась Милада, — она будет ждать нас в паре кварталов отсюда.

— Куда она подевалась?

— Отошла по делам, — отозвался Пауль. — Веди, Милада.

И мы пошли, разрезая толпу людей, словно нож масло. Кто-то пытался преградить нам дорогу, но, глядя в мои горящие зеленью глаза, менял свое решение. Мы быстро прошли сквозь толпу, проскакали небольшой сад, оделяющий королевский дворец от остального города и на выезде из него наткнулись на поджидающую нас воровку. Кира сидела под большой черешней и кидала в рот красные крупные ягоды, сплевывая косточки на землю. Откуда в начале осени в королевском саду черешня, я решил не спрашивать. Этот мир совершенно не походил на Землю, и я уже не был уверен, что здесь вообще хоть когда-нибудь идет снег.

— Ну наконец-то, — Кира положила в рот еще одну ягоду и зажмурилась от удовольствия. — Сколько вас ждать можно?

— Где ты была? — спросил я, слезая с коня. — Ушла, бесшумно, словно тень, а мы тебя искать должны по всему городу?

— Успокойся, Темный. Вот, это тебе за беспокойство, — девушка поднялась на ноги и протянула мне круглую черную пластину, на которой сидела.

Приглядевшись, я ахнул. В моих руках переливался всеми оттенками черного щит Первого Мастера. Два локтя в диаметре, удобная рукоятка, паутина, выкованная из тончайших серебряных черных нитей вместо герба. Не знаю, почему Первый Мастер питал такую слабость к паукам.

— Как…, - моему изумлению не было предела. — Как… где ты его взяла?

— Украла, — улыбнулась Кира. — С самого начала вашего разговора с королем, было понятно, что наше положение безнадежно.

— Но ведь королевская сокровищница, охрана… Как ты прошла мимо них?

Воровка посмотрела на меня как на неумного, и я понял, что если она захочет, то вытащит у короля из-под головы подушку и никто не заметит.

— Спасибо. Извини, что упрекал тебя.

— Ах, оставь, — рассмеялась девушка и пошла к сидящему на коне Паулю. — Поспешим, до Лабиринта не так уж и близко.

— До Лабиринта вы не доберетесь, — раздался громкий голос и из сада вышел Людовик. Аристократ сжимал в руке длинный широкий меч.

— Прочь с дороги, — огрызнулся я. — У меня нет времени на эти игры.

— Я не отдам тебе щит!

— Смешно звучит, учитывая то, что щит сейчас у меня.

Людовик побледнел, но ничего не ответил и стал в стойку, выставив руку с мечом вперед.

— Я же сказал, у меня нет на это времени. Людовик, поверь, я делаю это ради всех нас. Ради всего этого мира.

Но мои слова пропали впустую. Людовик атаковал. Атаковал стремительно и яростно, вкладывая в удар всю свою злость. Совершенно непонятную мне злость. Я ничего не сделал этому человеку. Не пытался занять его место при дворе, не уводил любимую женщину, не оскорблял прилюдно и не сомневался в его умственных способностях. И этот аристократ сейчас хочет меня убить. Вот только дело в том, что я не хочу его убивать. Не хочу без особой причины.

Я увернулся от одного удара, под второй подставил щит. Двигался Людовик быстро. Очень быстро. Неестественно быстро для обычного человека. Вновь отбив меч в сторону, я схватил мужчину за ворот рубахи. Людовик рванулся, и ткань не выдержала. Тонкая материя треснула, и я остался стоять с куском шелка в руках. Аристократ отшатнулся, проводя левой рукой в перчатке по шее.

— Все понятно, — сомнения мигом вылетели у меня из головы. — Очередной ублюдок Драгора.

— Да, — зло оскалился мужчина. — Мы — Дети Драгора…

— Задолбал! — я резко оборвал его. — Каждый раз одно и тоже! Молот Забвения!

Зеленый призрачный молот вспыхнул в моих руках и обрушился на Людовика. Сын Драгора попытался защититься мечом, но против магического оружия его железка оказалась бессильна.

— К Хаару, — приказал я, забираясь в седло. — Заберем вещи и отправимся к Лабиринту. Милада, останешься у Архимага. Он позаботится о тебе. Возражения?

Возражений не последовало. Мы рванули с места так, что ветер засвистел в ушах.

Под деревом черешни медленно тлел труп Людовика Интарского.

Горы приближались. Медленно, но уверенно. Мы мчались на восток уже седьмые сутки, вылезая из седел на один час в день — поесть и привести себя в порядок. Изумруды работали исправно, снабжая магических коней энергией, что позволяло мне не тратить собственные резервы.

Благодаря неутомимости и скорости скелетов, сейчас мы опережали слухи. Даже почтовые соколы короля не могли соперничать с нашими скакунами. Мы старались объезжать стороной любые населенные пункты, закупая провизию в придорожных трактирах, и скакали дальше, издали наблюдая, как жизнь в городах, деревнях и селах продолжает течь своим чередом.

Крестьяне копались в земле, и, кажется, собирались заново засевать поля, в городах купцы торговали, кузнецы стучали молотами, пекари пекли хлеб. Цены на продукты оставались прежними, а это значит, о войне еще никто и слыхом не слыхивал.

— У вас вообще зима бывает? — спросил я на одном из редких привалов, когда возникала возможность перекинуться парой слов.

— Говорят, что далеко на севере бывает. У нас снег выпадает очень редко, — ответил Ламберт. — Тепла хватает, чтобы собирать два-три урожая в год.

— Понятно.

И снова бешенная скачка. Нужно остановить Видящего, пока война не захлестнула весь Вельтеррон. Нельзя допустить, чтобы этот мир достался Драгору.

«А кто говорил, что думает только о себе и своей девушке?» — ехидно поинтересовался Невеар. — «А на Вельтеррон ему плевать».

— Заткнись, — сквозь зубы процедил я и отдал приказ коням ускориться.

Мы мчались, словно четыре всадника Апокалипсиса. Жуткие создания вместо коней, надвинутые на лица капюшоны, плащи развивались за спинами, словно крылья хищной птицы.

Я с каждым днем чувствовал, как уплотняется в воздухе вокруг энергия, она наполняла все вокруг, но ее источник был мне неизвестен. До этого дня.

Через два часа после полудня я затормозил так резко, что едва не вылетел из седла. Сзади послышалась ругань и угрозы оторвать одному некроманту-недоумку руки.

— Что случилось? — спросил рыцарь, когда поток бранных слов начал понемногу иссякать.

— Я чувствую смерть. Слева от нас.

— Ну и что? Мало ли, кто там где-то мог умереть. Какой-нибудь старик от старости загнулся, а мы тут торчим и время теряем. Ты из-за этого нас чуть не угробил?

— Но ведь не угробил же! И хватит на меня орать. Я же не договорил. Во-первых, я чувствую живую смерть, а во-вторых, ее там много. Очень много.

— И что? — Ламберт отряхнул с плаща налипшую пыль.

— Я должен посмотреть, что там произошло.

«Кажется, я знаю, что там произошло», — вздохнул Невеар. — «Где-то там раньше стояла моя башня».

— У нас нет времени! — попытался опять убедить меня Пауль.

— Для мертвой лошади пятьсот верст не крюк. Вперед.

Мы свернули с тракта и помчались через поле. Уже через час на горизонте появилось какое-то пятно, а еще через пятнадцать минут я мог различить отдельные домики небольшой, дворов на пятьдесят, деревне. Я не стал прятать лошадей, просто вновь накинул морок и дал приказ сбросить скорость.

Нас никто не встречал и почему так происходит, я понял, когда мы выехали на площадь. Все жители деревни собрались перед местной ратушей — двухэтажным зданием из красного кирпича. Прямо перед входом стоял старик с высоким лбом, одетый в светлые одежды, похоже, староста, и ругался с полной бабкой в синем поношенном платье и цветастом платке. Остальные жители деревни, включая женщин и совсем еще малых детей, обступили их большим полукругом.

— Ты, Марта, виновата. Когда дед твой преставился, ты должна была…

— Я ни в чем не виновата, Сердик! — перебила старосту бабка. — Я только пошла соседей позвать, возвращаюсь, а он уже через огород удирает.

— Привязать надобно было, это самое, к кровати, это самое, — подал голос кто-то из толпы.

— Вот я тебя сейчас самого привяжу, к улью, окаянный, — потрясла увесистым кулаком старуха. — Я тебя, Хаск, так привяжу, что ты у меня ни в жизнь не развяжешься.

— Так, ладно, — поднял руки Сердик. — Что сделано, то сделано, надо думать, что теперь дальше будем делать.

— Что здесь происходит? — я слез с коня и протолкался сквозь толпу. В принципе мне и толкаться то особо не пришлось. Люди сами расступались, пропуская непонятного человека в черном.

— А вы кем будете? — вопросом на вопрос ответил староста.

— Меня зовут Темный, и я могу помочь вашей проблеме, — представился я. — Если вы подробно объясните, в чем она.

Жители деревни недоверчиво загомонили, но староста, грозно сдвинув брови, пресек их споры.

— Да понимаете, милсдарь, — развел руками старик. — Мертвецы у нас оживать стали. Человек семь ожило.

— Давно?

— А? — не понял староста.

— Давно, спрашиваю, мертвецы оживать начали? — повысил я голос.

— Года два как оживают, окаянные. Мы пока смекнули что к чему, да мертвых сжигать начали, столько страху натерпелись. Мамку то мою похоронили, а ночью я просыпаюсь от стука. Открываю дверь, а она стоит. И глаза белые. Я тогда все штаны испачкал от страха.

В толпе хихикнули. Сердик вновь грозно зыркнул на людей и те притихли. Я задумался.

— Мертвецы сами по себе не поднимаются. Может, знаете кого-нибудь, кто мог бы совершить такое колдовство?

— Да кто ж его знает, — пожал плечами старик. — Разве что из-за башни проклятой вся эта жуть.

— Какой башни?

— Да там она, за лесом, — старик махнул рукой на север. — Башня Невеара, короля-некроманта.

«Меня помнят», — прослезился Невеар. — «Помнят, какой я был…»

— Убийцы, садиста, паскуды, — начал перечислять староста.

«Убью!» — мысленно взревел некромант. — «Ты что себе позволяешь, смерд?»

Конечно, кроме меня его никто не услышал.

— Что ж вы в таком опасном месте деревню то построили? — спросил Ламберт, входя в круг. — Места ведь свободного много.

— То не мы, то предки наши, — гордо вскинул подбородок Сердик. — Земля здесь богатая, да и не было такой мерзости раньше. Я же говорю, мамку мою похоронили, а она ночью…

— Мы уже это слышали, — оборвал старика Пауль, который вместе с Кирой присоединились к нам. — Почему властям не донесли?

— Дык это, — замялся староста.

— Понятно, — усмехнулся рыцарь и положил руку на рукоять топора. — Налоги, значит, не платим?

— Мы это, — на главу деревни было жалко смотреть.

— Ладно, — оборвал я его. — Сейчас ваша проблема в чем?

— Старик у нас умер…

— И ожил, это я уже понял. Проблема в чем?

— Ну, так ожил же, — растерялся староста.

— Почему не сожгли? — еле сдерживаясь прошипел я. — По-видимому, высокий лоб не всегда означает высокий ум.

В толпе опять захихикали. На этот раз мрачным взглядом толпу обвел Пауль. Все снова примолкли, а мамаши попрятали детей за свои спины. Взгляд рыцаря тоже изменился. Но если у Ламберта в глазах была пустота бездны, то в глазах Пауля полыхал огонь. Пламя ярости горело в рыцарских очах. Я попытался встретиться взглядом с Кирой, но девушка отвела глаза. Я лишь успел заметить, что они были какими-то тусклыми, бесцветными и пустыми. Пустота Ламберта пугала, пустота Киры дышала равнодушием.

— Я же говорю, не успела я, — влезла в разговор бабка Марта. — Только отошла, а дед то мооооой…

Она залилась горючими слезами. Из толпы вышла женщина лет тридцати, взяла бабку под руку и увела прочь, что-то успокаивающе приговаривая.

— И что вы всей деревней не можете забить одного мертвеца? — не поверил я. — Всего-то и надо, что оторвать ему голову. Вы ведь как-то справились с теми семью мертвецами, которые оживали раньше.

— А вот тут господин и начинается наша главная проблема, — старик потупил взор.

— Говори.

— В лесу… В лесу поселился гриндир, — старика трясло от страха.

Я сам невольно вздрогнул. Гриндир. Ужас ночного Вельтеррона, как назвал его Невеар. Трехметровое существо с кольями в руках, способное самостоятельно поднимать и подчинять себе мертвецов, обладающее зачатками разума и неуязвимое для стали и огня. На земле эта тварь едва не уничтожила нашу четверку и если бы не помощь Невеара, тогда еще скептически настроенного, я бы сейчас здесь не стоял.

— Гриндир, — протянул Ламберт. — Темный, ну это точно по твоей части.

— Вы уверены, что это именно гриндир? — на всякий случай уточнил я.

— Да, это он! — закивал старик. — Мы все его видели.

Я посмотрел на небо. Солнце уже клонилось к закату. Мы все устали от недельной скачки и нам требовался отдых. Хотя бы моим спутникам. Хотя бы одну ночь.

— Я помогу вам, — я сделал вид, что размышляю. — В обмен на еду и постель.

— Мы согласны, — без раздумий отозвался староста.

— Вот и отлично, — я направился к трактиру, стоящему на другой стороне площади. — Если кто тронет коней хоть пальцем, лично скормлю гриндиру по кусочку.

— Что вы, милсдарь, — глава села засеменил следом. — Досмотрим лошадок со всей тщательностью.

— Ты что оглох, старик? — я развернулся и заглянул старосте в глаза. — Вообще лошадей моих не касаться. Уразумел?

— Д-да, — испуганно залепетал Сердик. — Уразумел.

— Вот и отлично. Велишь разбудить меня в полночь.

Я вошел в трактир, поднялся на второй этаж, открыл первую попавшуюся дверь и рухнул на кровать, стоящую в комнате. Как я уснул — не помню.

В дверь осторожно постучали.

— Войдите, — сонно пробормотал я, поворачиваясь так, чтобы видеть дверь.

Дверь отворилась и… и все. В нее никто не вошел.

— Ну, кто там? — нахмурился я и сел, разминая затекшую шею.

— Темный, — послышался тихий голос. — Я здесь.

Я обернулся на голос и заметил какой-то силуэт. Когда-то он принадлежал человеку, но теперь размылся, смазался, стал похож на неряшливо скроенное платье, на серую безразмерную тень.

— Темный, что со мной происходит? — силуэт протянул ко мне худые прозрачные руки. Пальцы на узких ладонях дымились, но это был не дым от огня. Это был туман, морок, тень. — Я таю, Темный.

— Кира?

— Темный, помоги! — девушка резко бросилась на меня, из мрака выплыло искаженное отчаянием лицо. — Помоги!!!

Я проснулся и сел, тяжело дыша. В окно смотрела круглая полная луна, и ее свет падал мне на лицо. Давно мне не снились кошмары. Особенно такие. Мне и Аня не снилась с тех пор, как я попал в Вельтеррон, а ведь раньше я видел ее во сне почти каждую ночь.

Непослушной рукой я нашел на поясе Пьющего Души и сжал рукоять. Холодная тяжелая сталь вернула уверенность, я поднялся на ноги.

В трактире все уже спали, я тихо вышел на улицу и потянулся. Было свежо, я поплотнее запахнул плащ, закинул капюшон и подошел к лошадям. Не мешало бы конечно перекусить, но на полный желудок сражаться с гриндиром будет неудобно. Вдруг мне снова предстоит марафонский забег? Хотя сейчас я стал намного сильнее, больше всего проблем может возникнуть с поднятыми гриндиром мертвецами. Разрушать чужие заклинания я все еще не умел.

Кони стояли у ратуши, на том же месте, где я их и оставил, светя в ночи зелеными глазами. Я подошел с своему коню, снял с его спины щит, отцепил секиру и повесил их за спину. Веса я почти не ощущал, но удобства это не добавляло. Зачем мне вообще щит? Я не пользовался им ни разу. Но положение обязывает. Назвался груздем, полезай в кузовок. Назвался Первым Мастером, носи его вещи.

Я быстро прошел по центральной улице и вышел за пределы деревни. Вышел в поле, отделяющее деревню от леса. Сапоги тонули в мягкой густой траве, от сладкого запаха ночных цветов слегка закружилась голова. Во рту появился приторный привкус. Я сплюнул на землю липкой вязкой слюной. Привкус не пропал, а лишь усилился. В конце концов, я решил не обращать на это внимание и пошел дальше. Чувство смерти уверенно вело меня к лесу. Я прошел поле, перескочил неширокий ручей, прошел небольшую балку и вошел в лес.

В правую руку взял секиру, в левую — кинжал. Щит оставил висеть на спине. Мне он пока что не нужен.

В лесу деревья скрыли луну за ветвями, и стало намного темнее. Но мне свет был не нужен, сейчас я шел на запах магии. Запах смерти и серебристой дымки, раскинувшейся над лесом. И дальше, намного дальше. За лесом магия смерти просто зашкаливала, энергии было столько, что поднять и удерживать тысячу мертвецов не составило бы никакого труда, а используя Кольцо Чернокнижника и десятки тысяч. С одной стороны мне было страшно осознавать, сколько силы я могу использовать и в тоже время, восторг от ощущения всемогущества нельзя было передать никакими словами. А ведь я даже не видел Башню Некроманта. Не представляю, что меня может ожидать внутри.

Впереди раздался шорох и я, собственно, вспомнил, зачем сюда пришел.

— Гриндя, гриндя, иди сюда, — пробормотал я, чтобы успокоить собственные нервы. — Гриндя, кис-кис-кис.

«Не буди лихо», — буркнул Невеар. — «Эти твари все же очень опасны».

— А то я не помню, — огрызнулся я.

«И как надеешься справиться с ним в этот раз?»

— Как получится, — я усмехнулся.

Ощущение магии усилилось, и я сместился чуть левее, обходя ее источник по кругу. В просвете между деревьями мелькнула чья-то рука. Я сделал еще пару шагов и взмахнул секирой. Безголовое тело упало на землю. Так, один готов. Вот только я не знаю, сколько их всего. И, похоже, это был тот самый дед, муж бабки Марты.

И тут со всех сторон послышался шорох, кусты затрещали. Меня брали в кольцо. Очень профессионально, по всем законам тактики и стратегии, отрезая пути к отступлению. Хотя кто сказал, что я собираюсь отступать. На моих руках вспыхнуло магическое пламя, глаза загорелись зеленым призрачным огнем. Не дожидаясь появления непрошенных гостей, я пошел наугад и в густых кустах нос к носу столкнулся со скелетом. Кости его были выбелены от времени, на них не сохранилось ни кусочка плоти. Мертвец клацнул зубами у самого моего лица и я от неожиданности взмахнул секирой прежде, чем успел об этом подумать. Кости с грохотом попадали на землю.

Тут из кустов вылез второй скелет. Потом третий, четвертый, пятнадцатый. Я едва успевал отбиваться от волны атаковавшей меня нежити. К счастью для меня, особым умом они не отличались и больше мешали сами себе, нападая всем скопом сразу.

— Что-то их многовато, — пробормотал я, упокоив второй десяток. — Они бы уже давно захватили всю деревню, тем более, если с ними гриндир.

«Понимаешь в чем проблема, Темный, — задумчиво протянул Невеар. — Если крестьяне говорят, что еще два года назад трупы не оживали, это значит, что колдовство начало действовать именно тогда. До этого в башне было тихо».

— Хочешь сказать, что в башне теперь кто-то поселился? — догадался я.

«Это объясняло бы все. Возможно, старик соврал и никакого гриндира на самом деле нет».

— Но кто-то же этих тварей призвал!

«Даже молодой некромант, при таком количестве энергии сможет это сделать без труда и в который раз удивляюсь, почему ты не сделаешь тоже самое».

— У меня нет материала, — откликнулся я, не переставая махать секирой.

«Я тебе уже не раз говорил, что ты идиот».

И некромант замолчал.

Я яростно взмахнул секирой, разрубив сразу троих скелетов, а затем погрузил руки в землю и принялся создавать свою армию. Земля задрожала, и из нее полезли шестирукие невысокие скелеты. Я щедро вливал в них энергию, черпая ее из окружающего пространства. Создав с десяток крепышей, я остановился. Этих существ хватит, чтобы оградить меня от задохликов, которые продолжали лезть из леса, а мне стоит пока заняться поисками того, кто их на меня насылает.

Я вновь прислушался к своим ощущениям. Источник магии смерти был совсем близко и постоянно посылал вокруг себя импульсы энергии. Я двинулся в выбранном направлении. Мои скелеты окружили меня, ограждая от нападавших мертвяков, так что я чувствовал себя вполне комфортно, хоть и продвигались мы не слишком быстро.

Спустя какое-то время мы вышли на поляну, в центре которой сидел человек. Молодой еще парень в черном балахоне сидел на земле, по-турецки поджав ноги, и посылал в землю импульсы некротической магии. Он был так сосредоточен и увлечен, что не обратил на меня никакого внимания.

— Молодой человек, а чем это вы тут занимаетесь? — гаркнул я во всю мощь своих легких.

Я думал его удар хватит. Бедолага подорвался с земли так резко, что порвал свой балахон. Уставился на меня широко раскрытыми глазами. Э, да он совсем зеленый! Лицо без намека на морщины, над верхней губой пробивался пушок. Лет восемнадцать от силы, да и то в темноте.

— Ты кто? — ошарашено спросил парень, пятясь от меня и моих воинов.

— Кто ты, вот в чем вопрос! — я приблизился к нему и ткнул пальцем в грудь.

— Я… — начал парень, но тут же согнулся от удара в солнечное сплетение. Я ударил той же рукой, что и тыкал его в грудь. Просто сжал кулак.

— Ты! — взревел я. — Ты что творишь, паршивец? Ты зачем скелетов на живых людей натравливаешь?

Парнишка валялся на земле и пытался вдохнуть хоть немного воздуха, а когда попытался подняться, я снова ударил его. На этот раз ногой в живот.

«Не перестарайся, Терминатор», — раздалось у меня в голове. — «У этого паренька очень знакомый почерк создания заклинания».

— На кого работаешь? — продолжил я допрос с пристрастием.

— Я ни на кого не работаю, — прохрипел некромант. — Я тренировался.

— И кто же тебе приказал тренироваться?

На лице парня промелькнуло замешательство.

— Я сам, — наконец выдавил он, ползком пятясь от меня.

«Врет».

— Врешь! Говори, кто тебя научил некромантии?

— А тебя? — внезапно осмелел юнец. — Ты ведь тоже некромант. Такой же, как я.

— Не такой же! Я никогда не использовал некромантию против невинных людей.

— Я тоже не использовал! Я всего лишь тренировался!

— Да? — сварливо поинтересовался я. — А кто оживлял мертвых крестьян?

Юнец дополз до края поляны и уткнулся спиной в дерево. Я стал перед ним, сложив руки на груди.

— Ну, — грозно поторопил я его. — Я жду.

— Жди-жди, — проворчал мальчишка и внезапно швырнул в меня зеленый череп, который возник у него в руке.

Я стоял слишком близко и не успел уклониться. От удара в грудь меня отшвырнуло шагов на десять и нехило протащило по траве. Кольчуга спасла мои ребра, но удар все равно был очень силен. Синяк на груди мне обеспечен. А парень уже кидал в меня второй череп. От этого броска я уже увернулся и быстро сплел заклинание. Дерево, на которое юнец опирался спиной, внезапно ожило и обвило его ветками, накрепко привязав к стволу.

Некромант рванулся. Раз, другой, затем расслабился, и внезапно дерево занялось зеленым огнем. Ствол вздрогнул, ветви, сдерживающие парня, рассыпались трухой. Вскочив на ноги, юнец швырнул в меня переливающуюся изумрудную сеть. Легко разрубив ее Пьющим Души, я вновь не стал применять некромантию и топнул ногой. Ступни парня увязли в земле. Он дернулся и упал лицом вперед. Но тут же поднялся, отряхивая обувь от налипшей грязи. Над выкопанными ямками показался скелет крота.

— Пьющий Души?! — взвыл некромант. — Откуда он у тебя?

— От верблюда, — огрызнулся я. — Хватит злить меня, мальчишка. Сдавайся по-хорошему.

— Ага, — парень ощерился злой, неприятной усмешкой. — Сразу после того, как заберу нож с твоего трупа. Добровольно же ты мне его не отдашь?

— Как ты догадался?

— Знаешь, а тебя я, пожалуй, оставлю себе, — самоуверенно продолжил размышлять мальчишка. — Представь, ты будешь служить мне вечно!

Нужно войти в ближний бой и вырубить его. В магии парень совсем неплох, но вот в рукопашке у него нет ни одного шанса. Вот только как к нему подобраться?

«Хочешь захватить его живым?»

— Типа того.

— С кем ты разговариваешь? — подозрительно спросил парень.

«Нет необходимости», — холодно заметил некромант. — «Я надеялся, что ошибался, но этот почерк ни с чем не спутаю. Нам нужно в башню, Темный. Нужно все проверить».

— Не против, если мы займемся этим утро? Я сейчас слегка занят.

«Конечно, нет. Ты же носишь меня на поясе, а не наоборот».

— С кем ты разговариваешь?

— Не твое дело.

— Ах так? — обиделся парень. — Сейчас ты у меня по-другому заговоришь.

Он вскинул руки к небу и начал читать какое-то заклинание. Слишком длинное. Я бы успел прикончить его раза три, но мне хотелось посмотреть, что же такое он хочет сотворить.

Когда парень закончил, у его ног заклубился зеленый туман. Он растянулся по всей поляне и устремился ко мне.

— Что это? — негромко спросил я.

«Смотри внимательно», — был ответ.

На пути тумана попался лежащий на земле скелет. И хоть он был без головы, его костяк внезапно начал шевелиться. Да как шевелиться. Кости и суставы изгибались под невероятными углами. Над поляной раздался чудовищный хруст. Я поежился, представляя себе, чтобы мог сделать этот туман с живым человеком. А ведь расстояние между нами сокращалось, а главное, я никак не мог обойти эту дрянь со стороны.

«Ну как?» — поинтересовался Невеар. — «Что предпримешь?»

— Не знаю.

— Ага, — счастливо расхохотался паренек. — Испугался?

— Ага, — в тон ему ответил я. — Весь дрожу от страха.

— Тебе станет совсем не смешно, когда мое заклинание тебя коснется.

Я не ответил, сосредоточившись на приближающейся ко мне зелени. А ведь я уже однажды разгонял туман. Не так давно. В топях Вирма. Вот только бы вспомнить то плетение.

Через несколько секунд в центре поляны закружился воздушный вихрь. Я надеялся, что он всосет туман и растворится или просто развеет его, но эффект превзошел все мои ожидания. Маленький смерч метался по поляне, всасывая туман в себя, но не растворялся. Скоро весь смерч стал зеленого цвета. А потом скорость его вращения увеличилась. Он вращался все быстрее и быстрее и внезапно взорвался, выпустив туман на поляну. Зеленый сгусток вылетел из вихря, словно пушечное ядро, только полетел он в направлении, противоположном первоначальному.

Парень не успел ничего сказать, когда туман поглотил его тело. Раздался крик боли. Всего один. Его тело ломало и крутило, словно в гигантской мясорубке. Черный балахон быстро пропитался кровью. В нескольких местах его прорвали обломки костей.

Туман исчез. Со смертью создателя развеялось и само заклинание. Я медленно подошел к трупу. Молодое лицо побледнело, из уголка рта стекала тоненькая струйка кровавой слюны. Сейчас лицо парня выглядело совсем детским, на нем застыла обида и удивление.

Труп я обыскивать не стал. И так ясно, что ничего полезного я на нем не найду. А теперь надо возвращаться в деревню и сказать старосте, что с частью их проблем я разобрался. Хотя лучше скажу, что разобрался со всеми проблемами, пусть селяне не волнуются. А потом мы сами тихо наведаемся в Башню Некроманта.

Бесшумно, словно тень я вернулся в деревню и вошел в пустой трактир. Поднялся на второй этаж, лег на свою постель и проспал до утра.

Проснулся я очень рано. Несмотря на то, что всю ночь небо было ясное, из-за горизонта приползли тяжелые свинцовые тучи. Умывшись, я накинул плащ и вышел во двор. Утренняя свежесть приятно охладила мокрое лицо и руки. Я вздохнул полной грудью и поморщился. Вместе с воздухом я вдохнул запах смерти, который витал здесь повсюду. И, кажется, со вчерашнего дня концентрация смерти в воздухе еще больше усилилась.

Деревня медленно просыпалась. Недалеко закричал петух. Ему ответили с другой стороны села. Замычала корова, залаяла собака. Скоро захлопали ставни и двери — люди тоже просыпались.

Из трактира выглянула служанка, выплеснула под забор воду из медного таза. Заметив меня, смутилась, но затем улыбнулась и скрылась за дверью. Но буквально через пять минут вернулась, неся в руках глиняную кружку, над которой поднимался пар.

— Возьмите, господин, — она протянула мне питье. — Я приготовила отвар из трав. Выпейте, пока я не приготовлю завтрак.

Я поблагодарил и принял из ее рук завернутую в тряпку кружку. Отхлебнул. Горячая волна разлилась внутри меня, наполняя внутренние органы. Вкус ромашки приятно щекотал во рту.

Допив напиток, вернулся в трактир и сел за один из столов, откинувшись на спинку стула. Отчаянно зевая по лестнице спустился Ламберт. Заметив меня, улыбнулся:

— Опа! Не успел проснуться, а он уже тут ест.

— Я только жду, — усмехнулся я в ответ. — Хотя учитывая то, что я уже почти сутки ничего не ел, неплохо было бы поторопиться с завтраком.

Последние слова я выкрикнул погромче, чтобы слышали на кухне.

Шут опустился на соседнюю скамейку:

— Зачем спешить? Сейчас все вместе перекусим, а потом пойдем охотиться на гриндира.

— Уже не требуется. Гриндир селянам больше не помешает, — как бы между прочим зевнул я.

— Что?!!!! — взревел Ламберт так, что в шкафу задрожала посуда, а на лестнице появились Пауль и Кира, сжимая в руках оружие.

— Что стряслось? — поинтересовался рыцарь.

— А Темный разобрался с гриндиром без нас, — пожаловался Ламберт. — Заграбастал себе всю славу и золото!

— Какое золото? — изумился я. — Мы ведь договаривались только на еду и ночлег.

— Не знаю, о чем ты там договаривался, а мы договорились на десять золотых.

Я не успел возмутиться, потому что девушка наконец-то подала на стол. Свежий хлеб, овощной суп и запеченное свиное бедро были превосходны, хотя назвать этот прием пищи завтраком у меня бы не повернулся язык. Слишком уж плотным он был.

Покончив с трапезой, мы вышли на улицу, где нас уже поджидал Сердик в окружении десятка крестьян.

— Доброго вам утречка, милсдари, — поздоровался староста, пряча глаза.

— И вам не хворать, — усмехнулся я. — Почему не разбудили, как я приказал?

— Мы вечером посовещались, — старик оглядел присутствующих односельчан, всех как один здоровых мужиков, — и решили, что не нужна нам ваша помощь. За еду и ночлег денег не возьмем с вас, но лучше уезжайте, милсдари. Ступайте своей дорогой.

— Как-то быстро вы меняете свое решение, — я направился к лошадям. — Впрочем, это уже неважно. Ночью я разобрался с монстром. Без вашего вмешательства.

— С гриндиром? — изумился староста.

— С гриндиром, с ним самым, — кивнул я. — Хотя мы ведь оба знаем, что никакого гриндира здесь нет и не было.

И я внимательно посмотрел старосте в глаза. Услышав мои слова, Седрик побледнел.

— Зачем ты обманул меня, старик? Почему не сказал, что у вас живет некромант?

— Что ты с ним сделал? — дрогнувшим голосом спросил старик.

— Какая теперь разница? — я пожал плечами. — Главное, что теперь он вас не побеспокоит.

— Зорик, — прошептал Седрик и сжал кулаки. — Убийца! Ты убил моего сына!!! Взять его!

Это он крикнул окружившим нас мужикам. Те рванулись вперед, но между нами словно два столба выросли Ламберт и Пауль, ощетинившись своим оружием. Селяне тут же подались назад.

— Сына? Признаться чего-то подобного я и ожидал. Но теперь объясни мне, старик, — я приблизился к старосте, — почему ты скрыл от меня эту маленькую тайну.

— Это был мой сын!

— И именно поэтому ты ничего не предпринимал? Подвергал опасности всех жителей деревни, чтобы избавить от проблем свое ненаглядное дитя? — я шагнул вперед.

— Он никому не желал зла, — попытался оправдаться староста.

— Но пожелал зла мне! Вы, люди…

— Темный! — окликнула меня Кира.

— … никогда не обращаете внимания на чужие проблемы…

— Темный!

— … на чужое горе. Пока вас самих не постигнет беда! Но вот только тогда уже становится слишком поздно о чем-то сожалеть! Когда же вы научитесь замечать кого-то кроме себя!!!

— Темный! Нож убери!!!

Из моих глаз ушла злоба. Я внезапно понял, что весь свой монолог провел, приставив Пьющего Души к горлу Сердика. По тонкой старческой шее, по сухой коже текла струйка крови.

Глубоко вздохнув, я убрал нож. Не глядя на старика, я пошел к лошадям. Залез на своего скелетика.

— Скажи старик, — спросил я, глядя на север, — твой сын был в Башне Некроманта?

— Да, — тихо ответил Сердик. — После того, как он побывал в башне и проявились его способности.

Больше ни о чем не спрашивая, я направил коня в сторону леса.

Башня Некроманта, черная, словно вырубленная из куска угля и прямая как палка торчала посреди выжженной пустоши, словно…

— Что-то она мне напоминает, — проговорил Ламберт. — Торчит здесь, словно палец. А вовсе не то, что вы все подумали.

— Тише ты, — оборвал друга Пауль. — Не до шуток.

Действительно, смеяться не хотелось. Атмосфера была тяжелая, ощущение зла, смерти, боли и крови давило со всех сторон. Концентрация смерти в воздухе была настолько сильной, что у меня заломило виски.

Использовать ширму я не мог, потому что тогда перестану чувствовать любое изменение в магическом фоне, а этого допустить нельзя. Придется терпеть. Я спустился с коня и пошел вперед, ведя существо под уздцы.

Сразу за лесом начиналась пустошь, на которой не росло ни одного растения. Черная земля была мертва много веков, ничто живое не могло уцепиться за эту почву, так много крови та впитала в себя. Она была очень сухой и трещины в ней напоминали раскрытые в немом вопле рты.

Накрапывал мелкий дождь, он падал на землю и испарялся. Мертвая земля не принимала даже живительную влагу.

Под ногой что-то хрустнуло. Наверняка зная, что увижу, я все-таки опустил глаза. Так и есть. Под нашими ногами лежали человеческие кости. Выбеленные временем, занесенные пылью и песком они покрывали землю сплошным слоем, причем таких слоев было не меньше трех.

— Сколько же людей ты убил? — пораженно прошептал я, глядя на пустошь смерти.

«Много. Очень много. И не только людей», — прошелестел ответ. — «Но я был не один. И не я был самым кровожадным из нашей троицы».

Я не стал больше задавать вопросов, надвинул капюшон поглубже и направился к башне. Сзади двигались мои спутники. Под их ногами тоже хрустели кости несчастных жертв войн некромантов, но губы были плотно сжаты. Неразлучная троица не произнесла ни слова с того момента как мы ступили на проклятую землю. Спиной я чувствовал их тяжелые взгляды и мрачное настроение. Атмосфера смерти делала свое дело.

Каждый думал о том, как умирали здесь люди, каким пыткам и мукам они подвергались и, конечно же, такие мысли не улучшали настроение.

По мере приближения к башне магический фон усиливался, голова болела, и я все плотнее кутался в плащ, пытаясь закрыться от давящей со всех сторон злобы. Болели мышцы, ныли зубы. Уже не просто ломило виски, голова раскалывалась и казалось, что скоро лопнет. Хотелось засунуть ее в бочку с холодной водой, или хотя бы положить на лоб мокрую повязку, хотя я знал, что это не поможет.

У подножия башни я уже почти ничего не видел от боли. На ощупь нашел ручку тяжелой черной двери и потянул на себя. Створки бесшумно распахнулись, и я буквально рухнул внутрь башни. За мной заскочили мои друзья, и дверь захлопнулась, отрезав нас от проклятой пустоши.

Как ни странно, но внутри башни давление почти не ощущалось. Магический фон стал стабильным и перестал давить на меня, словно стены башни сами экранировали разлитую вне ее энергию. Тяжесть ушла, и я смог наконец-то оглядеться.

Можно было сказать, что башня построена в готическом стиле. Высокий величественный потолок уходил вверх и терялся во тьме, стены были гладкими и абсолютно черными. Из них тут и там высовывались каменные горгульи, сжимая в лапах человеческие черепа. Глаза черепов мягко светились желтым светом. Пол был абсолютно чистым, и было неясно, толи его недавно подмели, толи он всегда таким был. В холле не было никакой мебели, ни ваз, ни колонн. Лишь голые стены и горгульи в этих самых стенах. И широкая крутая лестница, ведущая на второй этаж.

«Нам нужно наверх. В комнату на самой верхушке башни», — голос Невеара звучал необычайно тихо.

— С тобой все в порядке? — поинтересовался я, направляясь к лестнице.

«Да, все в полном порядке».

Лестница, которая вела на второй этаж, была длинной и достаточно крутой. Несмотря на то, что снаружи башня не казалась слишком большой, лишь слегка больше Гильдии Магов в Кардаране, то внутри она была просто огромной. Это было очень странно видеть и тем более чувствовать, но помещения внутри башни по размеру могли поспорить с королевским дворцом. Много веков назад над ее созданием потрудились действительно великие маги.

Распахнув дверь на второй этаж, мы попали в совершенно круглую комнату, заполненную зеркалами. Зеркала были прикреплены к стенам, каждое из них заключено в тяжелую бронзовую раму. Прямо напротив двери через которую мы вошли была другая дверь.

— Ребята, похоже, нам туда, — я пошел вперед. — Ребята?

Я удивленно оглянулся. В комнате никого не было. Выглянув за дверь я тоже никого не обнаружил. Странно, мы же в комнату вместе вошли.

«Надо спешить!» — раздался голос у меня в мозгу. — «Надо скорее спешить наверх!»

— Но мои друзья, где они?

«Эта комната называется комнатой Отражения. Ты не попал под ее влияние только потому, что уже сходил с ума. А вот твои друзья…»

— Где они???

«Боюсь, что каждый из них сейчас в самом страшном из своих кошмаров…»

Когда собственно отражение высунулось из зеркала и схватило Пауля за грудки, он даже не успел вскрикнуть. Отражение рванулось обратно, и рыцарь потерял сознание при столкновении с зеркальной поверхностью.

В себя Пауль пришел лежа на холодной земле. Лицо и руки были покрыты чем-то липким, и рыцарь сразу понял, что это кровь. Но по всех видимости чужая. Рыцарь попытался подняться, но это оказалось не так-то просто. Ноги в стальных сапогах скользили в красноватой грязи. Кое-как поднявшись на ноги, Пауль нащупал в грязи рукоять своего топора. Она тоже была скользкой от крови. Подобрал с земли щит. Шлема нигде поблизости не было, и рыцарь не стал его искать. Покрепче сжав оружие в руке, парень огляделся.

Он стоял посреди поля битвы. Похоже, бой закончился совсем недавно. Над полем витал тяжелый запах крови и смерти.

Было раннее утро, на доспехах поверженных воинов сверкали капельки росы. Рыцарь осторожно двинулся вперед, стараясь не смотреть на кровавые лужи, изувеченные тела и покореженные доспехи. Доспехи лежащих на земле рыцарей были двух типов: одни серебристые, как у Пауля, сверкали в лучах восходящего солнца; другие были черными. Рыцари в этих доспехах были похожи на частички ночи, которые не растворились с приходом дня, а остались лежать на земле.

Все рыцари сражались пешими, Пауль не увидел ни одного трупа лошади и это было странно. Очень редко сражения проходят без конницы. Возможно, где-то есть еще выжившие. Нужно их отыскать и расспросить о том, что здесь произошло. Сам рыцарь не помнил, как попал на это поле. Помнил только жар битвы и людей, которые словно веточки валились под ударами его топора. Но что это были за люди и почему они сражались Пауль вспомнить не мог.

Внезапно он услышал какой-то звук, доносившийся из-за небольшого холма. Осторожно ступая по залитой кровью земле, рыцарь пошел на звук. Вскоре он различил женские всхлипывания, временами переходящие в тоненький скулеж. Пауль ускорил шаг и вскоре увидел рыдающую женщину.

Она сидела прямо на земле, закутавшись в платок, и безутешно рыдала, прижимая к груди какой-то сверток. Лица ее рыцарь не разглядел, оно было скрыто серой тканью платка, но по голосу смог определить, что она довольно молода.

— Извините, — голос из пересохшего горла Пауля звучал хрипло. — Я могу вам помочь? И вы не могли бы объяснить мне, что здесь произошло?

От звука его голоса женщина вздрогнула. Медленно подняла голову. Пауль содрогнулся. На вид девушке было лет семнадцать, но волосы ее были абсолютно седыми. В искаженном страхом рте рыцарь заметил черные гнилые зубы.

— Убийца! — взвыла женщина. — Убийца!

— Не бойтесь, — попытался успокоить ее Пауль. — Я не причиню вам вреда.

— Не причинишь вреда? Так же как не причинил вреда всем этим воинам?

— О чем ты говоришь?

— О том! — женщина развернула сверток, и Пауль вздрогнул второй раз. Младенец, завернутый в тряпье, был мертв. Его лицо посинело, похоже, он умер от удушья. Точнее, его задушили. — Ты совсем ничего не помнишь? Не помнишь, как убил всех этих людей?

— Я? — не веря своим ушам, рыцарь сделал шаг назад.

— Ты! — женщина бросила ребенка на землю и потянулась к Паулю худыми руками с длинными грязными ногтями. — Убийца.

Она бросилась на рыцаря, целясь в горло, и Пауль отмахнулся от нее. Топором. Просто сработали инстинкты и рефлексы воина, настроенные на защиту тела от любых, даже самых минимальных повреждений.

Брызнула кровь. Она вырвалась из рассеченной артерии, попала рыцарю на лицо, залила глаза. Захрипев, женщина упала лицом в землю и тотчас, словно по чьему-то немому приказу со всех сторон начали подниматься мертвые рыцари. Пауль в ужасе смотрел, как они, словно куклы резкими движениями поднимаются на ноги, находят свое оружие, разворачиваются к нему. С каждой секундой их движения становились все более плавными и осмысленными.

Рыцарь во все глаза смотрел на оживающее войско. Они не были живыми. Мужчина знал — с такими ранами не живут. Они не были мертвыми — их взгляд был вполне осмыслен, но в нем читалось только одно. Жажда убийства.

Его атаковали. Пауль принял удар меча на щит, достал атаковавшего топором, разрубив от паха до солнечного сплетения. Вырвал топор из тела, отразил удар справа. Развернулся, поразив противника в сочленение доспехов, отскочил в сторону, избегая удара булавы, перерубил нападавшему кисть, ударил щитом в основание шеи, ломая позвонки.

Ярость битвы захватила Пауля. Враги наваливались со всех сторон, но он рубился, не чувствуя усталости. Упал еще один оживший солдат, потом еще один и еще, и еще. В пылу сражения Пауль потерял свой щит, он стал не нужен. Мужчина больше не защищался, он атаковал, прорубаясь сквозь строй врагов, не обращая внимания на сыплющиеся со всех сторон удары. Он уже не замечал, как его латы почернели от человеческой крови, и стало казаться, что это их естественный цвет. Стальной воротник, защищавший шею, растянулся, закрывая теперь и половину лица, оставляя на свободе лишь горящие красные глаза. Латы ощетинились острыми шипами, обещая смерть любому, кто подойдет слишком близко. За спиной развивался тяжелый, темно красный плащ. Пауль упивался битвой. Он не замечал, как изменилась рукоять топора, из деревянной превратилась в железную, стала длиной с человеческое тело, а лезвие также почернело и изогнулось хищным полумесяцем.

И вот уже не Рыцарь, но Черный Паладин шагал по полю битвы, оставляя за собой тысячи мертвых тел…

Я блуждал по башне уже второй час. Внутри она не просто была больше, чем казалась снаружи. Она была огромна. Коридоры, переходы и лестницы сменяли друг друга, и я бы решил, что хожу кругами, если бы не абсолютно разный интерьер этих комнат. Мне не разу не попалось два зала хотя бы отдаленно напоминающих друг друга, хотя все они отличались оригинальностью. Чего только стоит комната, в которой одна ее половина была точным зеркальным отражением второй. Словно какой-то волшебник поставил посреди полупустой комнаты зеркало, а когда убрал его, то картинка осталась на месте.

Комната зеркально отражала не только элементы интерьера. Когда я распахнул дверь, то дверь с другой стороны комнаты также открылась, и через нее вошел мой двойник. Мы пошли навстречу друг другу, не сворачивая. Беспрепятственно прошли друг друга насквозь и подошли к дверям. Я обернулся. Мой двойник тоже обернулся и, внезапно подмигнув мне, скрылся за дверью. Я вышел из комнаты и попал в коридор, который извивался, словно змея и то поднимался вверх, то падал вниз, словно американские горки. Несколько раз он раздваивался, а то и разтраивался, я заходил в тупики, возвращался, снова блуждал по бесконечным кишкам коридоров.

Попадались залы с фонтанами, какие-то оранжереи с совершенно невообразимыми растениями. Растущие вниз ветви, открывающиеся в стволах рты, синие листья. Попадались даже «многоглазые» деревья, задумчиво моргающие мне вслед.

Я несколько раз спрашивал у Невеара путь покороче, но король-призрак молчал, не подавая вообще никаких признаков своего присутствия.

Чтобы зайти в некоторые комнаты я долго собирался с духом, а потом пробирался сквозь кишащие насекомыми помещения, переступал через гигантских змей около метра в обхвате, отряхивался от какой-то мутной, едко пахнущей слизи.

Самое интересное приключение мне пришлось пережить на четвертом этаже, когда открыв тяжелую дубовую дверь в три человеческих роста, я едва успел ее захлопнуть и прижаться к ней спиной. Дверь тут же задрожала от частых ударов двухголовой черной псины размером со среднего слона. Громоподобный лай разнесся по коридорам башни, заставив меня обливаться крупным потом и надеяться на то, что дверь все-таки выдержит.

Дверь выдержала, но мне пришлось искать другой путь и протискиваться через узкие разломы в стенах, обдирая в кровь колени и ладони.

Лестница на пятый этаж была завалена и чтобы подняться наверх, я вылез через окно на карниз и, цепляясь за горгулий и щели в стенах, лезть вверх, постоянно рискуя сорваться и оставить от себя мокрое место. Мне еще повезло, что в наружной стене башни было достаточно трещин — всесильное время не пощадило даже укрепленное магией строение. Хотя возможно это было не время. Создавалось впечатление, что кто-то специально прорубил эти отверстия, чтобы подняться по тому же пути, что и я. Мало ли сколько за пять веков здесь побывало искателей приключений.

Ламберт пришел в себя и на всякий случай приоткрыл один глаз, чтобы проверить, где находится. Парень лежал на кровати в какой-то маленькой деревянной комнате, которая слегка покачивалась. Кроме кровати в комнате стоял шкаф, на стенах висели всевозможные маски, шляпы, перья, накладные носы и бороды. На маленьком столе с зеркалом лежали коробочки с гримом, разнокалиберные щеточки и какие-то палочки. В крошечное зарешеченное окно под самым потолком пробивались солнечные красноватые лучи. Похоже, день заканчивался.

Внезапно покачивание прекратилось. Комната замерла и через пару минут в дверь постучали.

— Войдите, — парень приподнялся на кровати.

Дверь распахнулась, и в комнату заглянул румяный щекастый толстяк с лысой головой.

— А, Ламберт, уже проснулся, — улыбнулся он. — Мы приехали. Представление через полчаса, так что можешь уже начинать готовиться.

— Представление? — переспросил шут.

Но толстяк уже захлопнул дверь, и Ламберт опять остался один. Встав с постели, он внезапно обнаружил, что уже полностью одет. На ногах надеты черные штаны и сапоги с загнутыми носками, на туловище — зеленый камзол с серебряными застежками, на голове черно-зеленый колпак с бубенчиками. Загляну в зеркало, Ламберт задумался. Что-то подсказывало ему, что надо нанести грим, но это было долго и утомительно. Шут огляделся и решил ограничиться карнавальной маской. Абсолютно белая маска с длинным носом грустно улыбалась. Закрепив ее завязками на своем лице, Ламберт направился к двери, но затем вернулся, повесил на пояс шпагу, а за спину закинул гитару. Шут понятия не имел, зачем они могут ему сейчас понадобиться, но в данный момент решил полностью довериться своему внутреннему голосу. Он понятия не имел, как сюда попал, но решил дождаться естественного развития событий.

Выйдя из комнаты, Ламберт убедился в том, что подозревал с самого начала. Он оказался в одном из фургончиков бродячего цирка. Сейчас десяток подобных фургончиков стоял полукругом и перед ними устанавливали деревянный помост. Между двух столбов натягивали канат, вешали фонари. Из одного фургончика доносился собачий лай и свиное рохканье.

— Уже готов? — толстяк возник из ниоткуда, на ходу жонглируя десятком яиц, абсолютно на них не глядя. — Молодец, скоро начнем.

Шут кивнул и огляделся. Цирк остановился в деревне. Очень странной деревне. Со всех сторон поселок окружала красная пустыня, в которой виднелись обломки скал. Ветер, не переставая, нес красный песок, кружил его, создавая смерчи. Сквозь красную пелену песка в небе виднелся мутный диск солнца, тоже красного. Самое интересное было в том, что в деревне не было ни ветра, ни песка. Словно она была накрыта прозрачным куполом, отгородившим ее от красной пустыни.

Парню на миг показалось, что в песчаном смерче мечутся какие-то призрачные силуэты, но он сморгнул, и видение пропало, растворилось за стеной из песка.

— Ламберт! Начинаем!

Шут отошел от незримой границы земли и песка и вернулся к помосту. Перед ним уже собралось десятка четыре человек, которые с интересом наблюдали за суетящимися за сценой артистами. Ламберт пригляделся повнимательнее и обомлел. Жители деревни не были живыми. Хотя нет. Они были самыми что ни на есть живыми. Живыми куклами. Вместо тел — бревна и набитые соломой мешки, вместо рук и ног — грабли и вилы, вместо голов сушеные тыквы с вырезанными глазами или мешки с соломой с пришитыми к ним пуговицами вместо глаз и нарисованными краской ртами.

Но остальных циркачей это нисколько не смущало. Толстяк вышел на помост, поприветствовал собравшихся и пообещал им незабываемый поток веселья и хорошего настроения.

И представление началось! Маленькая девочка лет семи ходила по натянутому канату и играла на скрипке, девушка постарше жонглировала горящими факелами, проводила огнем по голой коже, не обжигаясь, глотала шпаги. Высокий нескладный парень демонстрировал чудеса гибкости, изгибался, выкручивал суставы, складывался в небольшой черный ящик, фокусник доставал из воздуха букеты цветов и заставлял исчезать накрытую тканью розу. Зрители аплодировали, и хотя их конечности не были для этого предназначены, Ламберт отчетливо слышал громкие хлопки и ободряющие крики. Свинья вставал на задние лапы и катала на себе дрессировщика, собака прогавкивала количество выложенных перед ней костей.

Наконец пришла очередь шута. Ламберт неторопливо ступил на борт и замер, абсолютно не зная, чем развлечь собравшихся перед ним кукол.

— Ползет-ползет, камни ест, — негромко проговорил он. — Знаете что это?

Публика ответила ему гробовой тишиной.

— Камнеежка, — еще тише пробормотал Ламберт. — Ползет-ползет, деревья ест. Что это? Камнеежка. Она и деревья ест тоже…

Толпа колыхнулась и молча двинулась к помосту, с явно недобрыми намерениями. Шут сделал шаг назад, но спиной почувствовал опасность и резко обернулся. Артисты смотрели на него глазами-пуговицами и тянули к нему свои руки-грабли.

— Жнец! — выкрикнул кто-то из уродов, и остальная толпа тут же подхватила. — Жнец! Жнец! Жнец! Жнец!

Шут схватился за шпагу. Уколол ближайшего монстра в голову, ударил второго по рукам. На третьем ударе шпага застряла в теле-бревне одного из селян. Ламберт сглотнул. Бежать было некуда, его брали в кольцо, не оставляя места для маневра.

Кукла со шпагой в теле издала звук, похожий на смех.

— Твое оружие не сможет навредить нам, Жнец. Ведь мы и так не живые.

— Почему вы так меня называете? — выкрикнул Ламберт. — И кто вы такие, в конце концов?

— Мы — Одушевленные. Существа без живого тела, но с душой. Существуют еще Куклы. У них нет ни души, ни живого тела. Но они живут в другом мире. И есть Души. У них, как ты понимаешь, тела нет вовсе. Они обитают в пустыне. А ты. Ты единственный, кто обладает и живым телом и душой. И мы должны уничтожить тело, чтобы освободить свою душу.

И толпа, как завороженная подхватила:

— Уничтожить! Уничтожить! Уничтожить!!!

Ламберт начал готовиться к смерти. Драться голыми руками против нечувствительных к боли Одушевленных было бессмысленно. И внезапно ему захотелось в последний раз взять гитару в руки. Коснуться ее изгибов, пробежать пальцами по струнам. В странствиях, да и в то время, когда он безвылазно сидел в замке леди Милады, но не находил отклика в глазах изменившейся баронессы, гитара всегда была его лучшей и единственной подругой. Самой преданной, самой верной.

Он потянулся за спину, но внезапно рука вместо привычного грифа наткнулась на гладкую тонкую стальную рукоять. Он потянул за нее и достал из-за спины косу. Черное стальное косовище и хищно загнутое дымчатое лезвие вряд ли подошли бы для сельских работ, но как оружие…

Не долго думая, Ламберт взмахнул косой над головой, описал широкий полукруг и наискось рубанул ближайшего Одушевленного. И едва не вывихнул плечо. Дымчатый клинок беспрепятственно прошел сквозь тело монстра, не нанеся тому ни малейшего физического урона. Шут уже решил, что его удар прошел впустую, но в последний момент увидел, как из тела Одушевленного, дымчатое лезвие косы вырывает серебристый силуэт души. Оставшееся без души тело рухнуло на землю и больше не шевелилось, а душа завизжала, закричала и растаяла, не оставив за собой и следа.

Шут обвел хищным взглядом замерших в нерешительности врагов. А затем запрокинул голову и расхохотался страшным, леденящим кровь смехом. Он смеялся, глядя в красное небо, и маска на его лице смеялась вместе с ним. Ламберт знал, что снять ее он уже не сможет, но сила, которую он сейчас ощущал внутри себя, стоила такой жертвы.

Через десять минут все было кончено. Одушевленные были лишены своих душ, которые поддерживали их существование и теперь грудами бесполезного мусора валялись на земле.

Еще раз оглядев поле боя, Жнец криво усмехнулся самым краешком рта, закинул косу за спину и быстро направился в сторону пустыни, где в песчаном мареве танцевали свободные души…

Коридор на шестом, последнем, этаже завел меня в тупик. Это был единственный коридор на этом этаже. Он начинался сразу от лестницы, петлял, изгибался, но нигде не раздваивался и в нем не было ни одной двери.

Стена, в которую я уткнулся, была закрыта гобеленом, на котором изображались три человека в черных одеждах. Перед ними простиралось поле, усеянное белыми костями. Нетрудно было догадаться, что здесь были изображены хозяева башни. Я без труда узнал Невеара и его братьев. Некроманты стояли полукругом, воздев руки к небесам, и из их пальцев били зеленые молнии.

По всем законам тайных ходов, дверь должна была находится за гобеленом, но, когда откинул его в сторону, увидел лишь голую стену. Еще несколько минут я потратил, чтобы изучить стену вдоль и поперек, но камни не сдвигались внутрь или в сторону, в щелях не было потайных кнопок, даже гвозди, которыми был прибит гобелен, оказались просто гвоздями.

Устав от бесполезного ползания по стене на подобии таракана, я сел на пол и прислонился к ней спиной. Прикрыв глаза, я откинул голову назад, размышляя, где мне теперь искать проход на шестой этаж, а когда открыл их, понял, что выход из тупика найден. Как в прямом, так и в переносном смысле. В потолке виднелась деревянная крышка люка.

— М-да, — протянул я, — сыщик из меня никакой. Невеар, ты уверен, что нам стоит туда лезть?

«Ты же хочешь спасти своих друзей», — скорее утвердительно, чем вопросительно, проговорил король-призрак.

— Если бы я знал, от чего их спасаю, — вздохнул я и поднялся на ноги.

Подпрыгнув, я ухватился за края проема, и, подтянувшись, выбил люк ногами внутрь. Затем влез на последний этаж и огляделся.

Я оказался посреди круглой комнаты с четырьмя окнами, смотрящими на все четыре стороны света. Между окон у стен стояли книжные шкафы. Некоторые были заставлены книгами, другие пусты. На одном из шкафов кто-то сломал все полки, и теперь книги горкой валялись на полу. У окна, выходящего на север, стоял письменный стол, на котором ворохом лежали старые, пожелтевшие пергаменты. Казалось, что если я сейчас возьму их в руки, они рассыплются прахом. А еще на столе лежала странная толстая книга, обложка которой была сделана из двух черных дощечек. Кое-где в книге торчали красные полоски закладок. На первой странице обложки был изображен тот же самый череп, что и на рукояти Пьющего Души. Он скалился в легкой усмешке, словно спрашивая: «Ну что, хватит у тебя смелости открыть эту книгу?»

В комнате царил полумрак, и свет из четырех окон не мог его разогнать. А еще в комнате было очень тихо и эта тишина давила, казалось, что уши забиты ватой, а стены и потолок сдвигаются, намереваясь раздавить меня насмерть.

— И что теперь? — спросил я.

«Кажется, я ошибся», — голос некроманта был полон облегчения. — «Тот мальчишка без сомнения был в башне и, возможно, нашел книгу с несколькими заклинаниями, но учился он сам».

— Боюсь, что ты не ошибся.

«Что ты имеешь в виду?»

— Я? Я Молчал!

— Это сказал я, — вновь послышался странный, шелестящий голос, словно змея, ползущая по камням, трется о них своими чешуйками. — Давно не виделись, брат.

Я резко обернулся, выхватывая нож и замер. Тьма возле одного из шкафов колыхнулась, от нее отделился ветвистый сгусток и поплыл к центру комнаты, на ходу формируясь в человеческую фигуру. Хотя человеческого в ней было очень мало.

Я стоял, скованный ледяным ужасом и наблюдал за существом в центре комнаты. От хозяина башни, который формировался передо мной, веяло невероятной мощью, смертью и холодом древних могил. Даже рядом с Тюремщиком я не испытывал такого страха.

Сначала в воздухе сформировался человеческий череп. Красные глаза дышали холодом бездны, лоб обхватывал тонкий золотой ободок короны. Ниже было лишь несколько шейных позвонков, а остальное тело скрывалось за темной накидкой, шитой золотыми нитями. Когда она распахнулась, я увидел лишь клочки тумана, в которых проскакивали красноватые искры.

«Аскер?»

— Невеар, — хозяин башни развернулся ко мне, но разговаривал с ножом. — Не думал, что когда-нибудь встречу тебя снова.

«Я думал тоже самое. Но, как ты выжил? Ведь тебя и Яноса сожгли на костре».

— Янос, — Аскер качнулся, склонив голову на бок. Рот его не открывался и, тем не менее, слова были отчетливо слышны. — Янос был самым слабым из нашей троицы и самым глупым. Он единственный не придумал себе пути к отступлению. Думал, что никто не сможет нам противостоять. Но ты, кажется, спросил, как я смог выжить. Я всего лишь заключил частичку своей души в наш Гримуар. Когда мое тело было уничтожено, она продолжала обитать в книге, потихоньку набираясь сил. А потом пришел паренек и открыл книгу.

«Вот что произошло», — горько промолвил король-призрак. — «Так ты стал личем».

— Да. Позже я намеревался занять тело Зорика, когда оно накопит в себе достаточно тьмы, но сегодня ночью почувствовал его смерть. А сейчас я вижу перед собой идеального кандидата. Я возьму себе тело этого парня, а затем помогу тебе освободиться. И вместе мы сможем начать все с начала.

В круглой комнате на вершине Башни Некроманта повисла напряженная тишина. Я стоял ни жив ни мертв, осознавая, что справиться с личем мне не под силу. Повелитель Мертвых, которого я встретил в Темном городе, несмотря на то, что обладал Кольцом Чернокнижника, все же имел настоящее тело, которое можно было уничтожить. А лич тела не имел и в магии смерти один из троих братьев-некромантов был гораздо опытнее меня.

И я стоял, ожидая, что же ответит Аскеру Невеар.

«Прежде, чем я отвечу, позволь уточнить один момент. Даже спрятав часть своей души в книге у тебя не хватило бы сил, чтобы выжить. Скажи, — голос Невеара дрогнул, — он у тебя?»

— Ах, — хрипло рассмеялся лич. — Ты все-таки вспомнил. Да, он у меня.

Повинуясь воле хозяина башни, из-под его накидки показалась тонкая серебряная цепочка. Она медленно, словно змея из гнезда, выползала на костяную шею Аскера. Висящий на цепи кулон в форме гроба немного повисел в воздухе, а потом плавно опустился личу на грудь. Череп на крышке гроба ехидно улыбался.

— Теперь ты можешь мне верить! С помощью Амулета Вечности я смогу вернуть тебе тело. Так что присоединяйся ко мне, брат! Присоединяйся и вместе мы вновь сядем на трон.

Снова повисло молчание, но на этот раз недолгое.

«Неужели ты думаешь, — расхохотался Невеар. — Неужели ты думаешь, что я позволю тебе завладеть этим телом? Телом, которое я присмотрел для себя?»

Признаться от такого заявления я слегка опешил. Я то думал, что король-призрак стал моим союзником, прислушался к словам Альберика и будет мне помогать, а тут такой поворот событий.

«Не ссы в компот, — вновь ввернул земной оборот некромант. — Если я начну разглагольствовать о совести и мести, Аскер мне точно не поверит».

— И что ты мне предлагаешь? — дрожащим голосом спросил я.

— И как ты сможешь мне помешать? — рассмеялся лич. — Ты ведь сидишь в Пьющем Души, и твоя сила явно уступает моей, а этот парнишка и вовсе мне не соперник.

«Ты, по всей видимости, забыл, что кровь того, кто меня запечатал в кинжал, может также легко меня освободить».

Эти слова предназначались скорее мне, чем Аскеру и я мгновенно сообразил, что от меня требуется. Я разрезал ладонь Пьющим Души и тут же с криком швырнул клинок на пол. Нож мгновенно покраснел, от него повалил пар, словно от брошенного в воду куска раскаленного металла. Лезвие завибрировало, нож начал вращаться на месте, все быстрее и быстрее и внезапно дым, валивший от клинка, стал бледно-зеленым и моментально сформировался в человеческую фигуру в доспехах.

Прозрачно-зеленый призрак стоял посреди комнаты, одетый в стальные латы. Череп без шлема мерцал в темноте, но не красным, как у лича, а бледно-зеленым. Седые длинные волосы рассыпались по латам призрака, на поясе в ножнах висел длинный меч.

— Надо же, брат, — усмехнулся лич, глядя на Невеара, — я не думал, что тебе удастся самостоятельно освободиться.

— Самостоятельно мне бы и не удалось, — призрак колыхнулся, словно лист на ветру. — Но этот человек сам Первый Мастер и его сила не подвластна нашему пониманию.

— А судя по его лицу, наша сила ему тоже не подвластна, — расхохотался Аскер. — Уйди с дороги, брат. Я все равно заберу его тело.

— Только через мой труп, — оскалился Невеар и ударил сгустком темно-зеленой слизи.

В следующие несколько минут, а может и несколько часов — кто знает? — мне хотелось стать тараканом, муравьем, а еще лучше микробом, чтобы залезть в самую узкую, самую крошечную из всех возможных щелей, которую можно найти в этой башне и не видеть того, что происходило в маленькой круглой комнате на самой ее верхушке.

Бой между двумя некромантами был яростным и страшным. Они схлестнулись в комнатушке, словно две гигантские лавины, сметающие все на своем пути. И одна из них, несомненно, смела бы меня, если бы не наткнулась на другую, не менее могущественную.

Я забился под стол и с ужасом наблюдал, как сражается со своим названным братом Невеар. Их плетения заклинаний были настолько сложными и быстрыми, что я не всегда успевал понять, что же это за заклинание, а оно уже разбивалось о выставленный щит. Зеленые светящиеся черепа, скелеты, зомби, призраки и умертвия поднимались и падали, не успевая сделать и нескольких шагов. Развоплощающие заклинания сыпались одно за другим, не принося никакого результата. Башня ходила ходуном и стонала от разрядов энергии, высвобождающихся при распаде заклинаний. Она тряслась от основания до шпиля, словно осина на ветру, но пока держалась. Энергии, которая витала в комнате, по моим прикидкам хватило бы на поднятие тысяч десяти трупов. От сильнейшей концентрации смерти у меня ломило все тело, из носа, ушей и, кажется, глаз текла кровь, во рту стоял металлический солоноватый привкус. Я должен был уже давно потерять сознание, но продолжал смотреть, как два мертвых мага сражаются за мое тело.

Покончив на короткое время с магией, братья сошлись в ближнем бою. В руках Невеара сверкнул зеленый длинный меч, который он обрушил на голову Аскера, но лич парировал удар возникшей в воздухе красноватой катаной. Клинки завертелись в бешеном танце, разбрасывая вокруг себя снопы разноцветных искр, которые, падая на пол, тут же восставали зелеными или красными призрачными воинами. Зеленые, закованные в латы люди и красные, голые, безобразные рогатые демоны сходились друг с другом и тут же гибли, растворялись в полумраке комнаты.

Меня уже дважды тошнило, оба раза кровавой рвотой и я боялся, что третий раз будет для меня последним. Неужели магия смерти разрушает внутренние органы? Весело. Живым в этой башне было не место, и меня спасало лишь то, что я был некромантом. Но и мне оставалось жить считанные минуты.

Лич и призрак не прекращая отчаянную рубку начали медленно подниматься в воздух, двигаясь по спирали. У меня не было сил держать голову на весу, и я просто упал на спину, продолжая наблюдать за поединком и думая лишь о том, как бы не захлебнуться собственной кровью.

Раздался звон разбитого стекла, и мечи рассыпались тысячью осколков, которые растаяли, так и не долетев до пола.

Братья сцепились в воздухе. От столкновения черно-красного и черно-зеленого по комнате пошла такая ударная волна, что книжные шкафы начали рушиться, а стекла с дребезгом лопнули и вылетели наружу. Маги закружились, словно смерч, ухватившись друг за друга и раздавая друг другу пинки и затрещины. Как ни странно, удары не проходили впустую, под призрачными кулаками призрачные же челюсти крошились, но тут же восстанавливались.

Казалось, этому поединку никогда не будет конца. Время словно застыло внутри башни и только сражение двух мертвых некромантов имело смысл в этом мире.

— Опомнись, брат! — внезапно выкрикнул Аскер, разорвав дистанцию и отлетев от Невеара на пару метров. — Вспомни ту силу и власть, что была у нас. Вспомни, какой ужас мы вселяли в наших врагов. А какие яства подавали нам на стол! Эльфийские уши, маринованные с грибами, гномы, живьем запеченные в собственных доспехах, кровь единорогов и крылья пегасов. Все то, что давало нам силы. Как их мучительные смерти делали нас сильнее и сильнее. Мы лишились всего. И почему ты не хочешь это вернуть?

Голос Аскера завораживал. Он убаюкивал, уносил в даль, туда, где я лежал на мягких подушках и белоснежных шкурах единорогов, а девушки в одних лишь набедренных повязках из газовой ткани приносили мне золотые блюда с… маринованными эльфийскими ушами? Меня передернуло. Ну уж нет. Нельзя этого допустить, нельзя, чтобы вернулись прежние времена, когда армия трупов подмяла под себя половину всего Вельтеррона, нельзя… Но что я могу? Что я могу противопоставить личу, бесплотному существу, душе без тела, которому не страшен физический урон и который сильнее меня настолько, что… Демоны и змеи, это даже не смешно!!!

Так, нужно успокоится. Я выпутывался и не из таких ситуаций. Да, не из таких, но из этой похоже выхода нет. Повелитель Мертвых был намного слабее лича… Стоооооп! Повелитель Мертвых! Ведь у меня есть оружие, способное справиться с бесплотным существом. Вытянуть душу из тела, запечатать в черном, бритвенно-остром клинке.

Я с трудом заставил себя шевелиться. Сил почти не осталось, и все мои движения были, как у залипшей в меде мухи. Повернув голову направо, я увидел Пьющий Души. Нож лежал на полу, и глаза черепа горели потусторонним огнем. Он нахально улыбался, как будто говоря: «Я жду, хозяин. Что ты предпримешь теперь?»

Я попытался подняться, но не смог даже сесть. Тогда я перевернулся на живот и пополз, тратя последние силы на то, чтобы передвигать руки, а иногда и цепляясь подбородком за выступы в полу. Десять метров, семь, три. Я сомкнул пальцы на рукояти Пьющего Души и на мгновение замер, оценивая ситуацию. Встать и ударить Аскера я не мог, кинуть в него нож у меня тоже не хватило бы сил. Если бы как-то подманить его к себе и неожиданно напасть, могло бы что-то и выгореть, но вряд ли лич повернется ко мне лицом, подставив Невеару неприкрытую спину. О варианте, что мне, возможно, придется впустить Аскера в свое тело, а потом проткнуть себя ножом, я старался не думать.

— Что скажешь, брат? — продолжал вещать лич. — Соглашайся. Давай же! Я уже вижу сомнение в твоих глазах. Я даже готов оставить тебе тело этого человека, смотри, он кстати, еще жив.

Некромант бросил быстрый взгляд в мою сторону.

— Смотри, как трепыхается. Хочет жить. Помнишь, как часто мы бросали людей в смертельные ловушки и наблюдали, как они борются за жизнь. Давай же, брат! Посмотри на его жалкие потуги. Посмотри, как он ничтожен. Такой народ должен жить в рабстве.

Кто здесь ничтожный, ты, сгусток пара? Я вновь попытался подняться, и вновь мои попытки окончились неудачей. Я упал на спину, выставив перед собой Пьющего Души, в защитном жесте, сжимая его, словно священник сжимает крест, в надежде на то, что вера защитит его от бесов, внезапно выскочивших навстречу из темноты в подворотне.

— Видишь, брат? Видишь насколько они не достойны быть хозяевами этого мира. Все эти люди, эльфы, гномы, простые крестьяне и знать, маги и волшебники. Все они слабые и недостойные. Они не смогут сохранить наш мир, не смогут защитить его от Драгора.

И тогда Невеар ударил. Ударил подло, без предупреждения, вложив в удар всю свою силу.

Аскер не успел среагировать и, потеряв опору в воздухе, начал падать вниз. Призрак кинулся следом, всем весом давя на лича, не давая ему вырваться или отклониться в сторону.

И все же личу удалось остановить падение. Два бесплотных существа зависли в нескольких сантиметрах от острия кинжала. Сквозь красно-зеленые головы я видел потолок. На потолке, словно в церкви ангелы, были изображены другие крылатые существа. С человеческими телами, соколиными головами и козлиными копытами.

«Опять они», — подумал я отрешенно. Похоже, последнее, что я увижу, будут эти странные полулюди. Да в принципе, какая теперь кому разница?

— Мы тоже когда-то были людьми. Но ты, похоже, забыл об этом, — Невеар говорил, так, как старший брат мог бы разговаривать с младшим. Заблудшим, сбившимся с пути, но все же братом. — Я не хочу больше причинять страдания невиновным. И тебе не позволю! Я почему-то верю, что у этого парня получится то, что не получилось у Первого Мастера.

В следующее мгновение Аскер, более не выдерживая давления призрака, упал спиной прямо на Пьющего Души. Раздался дикий вопль, полыхнула яркая вспышка, от которой я на несколько минут ослеп.

Когда я пришел в себя, то на полу рядом с собой обнаружил черный, смятый плащ, золотой ободок короны и маленький гробик на серебряной цепочке.

— Невеар, — позвал я одними губами.

«Здесь я», — откликнулся призрак из ножа. — «Не волнуйся».

— Аскер?

«Мертв. Развеян. Развоплощен. Называй как хочешь. Двум некромантам не ужиться в одном ноже, а поскольку я связан с тобой, то моему брату места здесь не нашлось. Он стал лишь одной из многочисленных душ, заключенных в клинке».

— Мои друзья теперь свободны?

«Заклинание должно было развеяться после того как был убит тот, кто его создал. Но сам понимаешь, чтобы это проверить нужно пойти и посмотреть, а ты еще слишком слаб».

Я скрипнул зубами. Невеар прав. Я сейчас даже сесть не смогу. Но и лежать здесь неизвестно сколько, дожидаясь, пока вернуться силы, нельзя. Нужно хоть как-то восстановиться. Хоть чуть-чуть, чтобы только ходить мог. Я похлопал себя по карманам джинсов и извлек из «пистолетного» кармана небольшой желатиновый шарик, запаянный в целлофан. Подумал, посмотрел на него и спрятал обратно. «Солнечный круг» мне сейчас не поможет, ведь он действует только на внешние открытые раны и не восстанавливает внутренние повреждения. Только переведу лекарство, а оно у меня в единственном экземпляре. Еще может пригодиться, а мне нужно найти другой способ поставить себя на ноги.

«Темный, что ты делаешь?» — завопил некромант, глядя, как я потянулся к лежащему на полу Амулету Вечности.

— Намереваюсь собрать полную коллекцию артефактов и добавить себе плюс десять здоровья и плюс двести крутости, — я нашел в себе силы пошутить. — Собираюсь надеть его.

«Но…»

— Что? — удивился я.

«Мы никогда не использовали три артефакта одновременно. Каждый из нас владел только одной вещью, и я понятия не имею, что будет, если обладать всеми тремя станет один человек».

— Но я спокойно пользуюсь двумя.

«Но не тремя! Ты что, не понимаешь, что наложение трех энергетических полей может привести к такому энергетическому всплеску, что… Я даже представить не могу, что может произойти».

— Вот и проверим, — я расцепил замочек на цепи и повесил кулон на шею.

«Возможно, это твоя последняя ошибка…»

Слова Невеара потонули в реве ветра. В комнате моментально потемнело от набежавших на небо туч. Дождь, льющий с самого утра, превратился в настоящий ливень. Его непроглядную стену резали вспышки зеленых молний, бьющих все чаще и чаще. Вскоре они превратились в сплошное зеленое зарево, и его отблески заплясали на стенах.

Башня содрогнулась от самого основания, потолок комнаты пошел трещинами и в следующее мгновение купол раскрылся, словно бутон гигантского цветка. Я моментально промок до нитки и внезапно почувствовал, как неведомая сила поднимает меня вверх. Я продолжал пребывать в горизонтальном положении, раскинув руки в стороны. Лента сползла с волос, и они свободно свисали с плеч. Тело наполнилось невероятной легкостью, и я уже начал немного волноваться, что просто улечу в открытый космос.

Но тут полет закончился. Я завис метрах в трех надо полом, и внезапно в меня ударила зеленая молния. Она прошла сквозь мое тело, не причинив никакого вреда, и ушла в пол башни. За первой молнией последовала вторая. Она была куда больше и ярче. Я невольно вздрогнул. По ощущениям было похоже, что я протискиваюсь через желе, только в этот раз желе протискивалось сквозь меня.

А вот третий разряд был невиданной мощи. Он ударил в грудь с такой силой, что меня приложило об пол и подбросило обратно. Яркая вспышка вновь ослепила меня, а когда я проморгался, то понял, что твердо стою на ногах, до боли в пальцах сжимая рукоять Пьющего Души.

В комнате ничего не изменилось, крыша оставалась раскрытой, но дождь закончился, уступив место мелкой, висящей в воздухе мороси. Ничего не изменилось и внутри меня. Вроде бы. Только слабость ушла из тела, и волосы стали чуть длиннее. Неужели я немного постарел. Жаль, что нигде нет зеркала. Я прикоснулся рукой к лицу, провел по щекам. Щетины не было, щеки вроде не ввалились. Сейчас меня почему-то стало волновать совсем другое.

«Хм. И ничего страшного не произошло. Признаться, я удивлен», — задумчиво пробормотал некромант. — «Теперь мы можем отправиться на поиски твоих друзей. Темный! Темный, ты куда?»

Я не слушал. Спрятав Пьющего Души в ножны я подошел к столу и опустился в большое кожаное кресло. Пододвинув ближе Гримуар, я погрузился в чтение, полностью выпав из окружающего мира.

Несмотря на то, что торговые кварталы находились за стенами Кардарана, внутри столицы тоже имелся свой рынок. Конечно, не такой большой, как в ремесленных кварталах, но способный вместить в себя тысячи полторы человек.

Кира проталкивалась сквозь толпу на овощных рядах, где скопление народа всегда было самым плотным. На прилавках лежала картошка и капуста, свекла, морковь, огурцы, головки чеснока и лука, зелень, приправы и специи. Блестели на солнце красными боками помидоры, кое-где виднелись молодые кукурузные початки. Толстые торговки в фартуках и платках шустро взвешивали овощи на гиревых весах, пересыпали из мешков в ведра и сумки, которые подставляли покупатели. Люди крутились у прилавков, приценивались, торговались, брали товар, расплачивались, уходили.

Для воровки они все были на одно лицо. Высокие, низкие, худые, толстые, молодые, старые. Для девушки они были всего лишь работой. Любимой, приятной и привычной работой.

Кира первой заметила, что с ней и друзьями творится что-то неладное. Их троица, в детстве неразлучная, распалась, когда Милада вернулась другой, а теперь снова собралась воедино. И сразу стали видны изменения, которые коснулись каждого из друзей.

Пауль стал жестоким и злым, вспыхивающим по любому поводу. Ламберт не далеко от него ушел, но его злость была спокойной и какой-то холодной, потусторонней. Сама Кира стала совсем тихой и незаметной. Она и в детстве старалась лишний раз никому не попадаться на глаза, профессия карманницы обязывала, но сейчас это происходило против ее воли.

Девушка часто замечала, что Темный упускает ее из поля зрения, не замечает, как она приходит и уходит. Видела тень сомнения на его лице, но ничего с собой поделать не могла. И хотя она осознавала, что что-то не так, но пересилить себя и вступить в разговор она так и не смогла. Да и как она могла сказать своим друзьям, что прошла мимо охранников в королевскую сокровищницу, а они даже не обратили на нее внимания. Словно и не было ее вовсе. Словно тенью бесплотной была девушка, а не живым человеком.

А сейчас она проталкивалась сквозь толпу покупателей и надо сказать, что весьма удачно. В ее наплечной сумке уже лежало три чужих кошелька, вытянутые у зазевавшихся людей опытной ловкой рукой. Больше Кира рисковать не стала и быстро покинула овощные ряды, вышла на дорогу, у которой стояло множество лотков с разнообразной снедью.

— Моченые яблоки!

— Пирожки, бублики, пряники!

— Сладости из самых Южных земель! Рахат-лукум, орехи в меду, изюм, курага!

— Девушка, возьмите пряничек! — к Кире подлетел молодой паренек в синей рубахе и черном берете. Перед собой он держал большой деревянный разнос со всевозможными вкусностями. — Свежайший! Только из печи вынули.

Кира улыбнулась уголками губ, протянула парню монетки, но взяла не пряник, а бублик с маком и сахарную конфету на палочке в виде рыбки. В последний момент сделала незаметное движение рукой и вместе с рыбкой прихватила мишку. Юный продавец ничего не заметил и, еще раз улыбнувшись красивой девушке, направился дальше, придерживая разнос рукой.

Что-то вынуждало ее воровать, и Кира решила не сопротивляться неведомой силе. Пусть все идет своим чередом.

Девушка отошла с дороги, остановилась у стены одноэтажного кирпичного магазина, где торговали кормом для домашних животных. Запах мясного ассорти для собак мешалось с ароматом сена и шерсти. В деревянной клетке у окна прыгали по жердочкам несколько канареек, в другой, со стальными прутьями, крутила колесо крупная мышь-полевка.

Кира неторопливо ела бублик, отламывая небольшие кусочки и отправляя их в рот, и поглядывала по сторонам. Взгляд ее зацепился за толстого человека с пышной черной бородой. Одет он был в коричневые штаны, куртку и черные сапоги. На голове господин носил шляпу с полями, в которой торчало орлиное перо, из-под шляпы выбивались черные сальные вьющиеся волосы. На толстом кожаном ремне была золотая пряжка, пуговицы на куртке так же отливали золотом. На поясе, рядом с внушительным кинжалом, с украшенным крупным рубином рукоятью, висел не менее внушительный кошель.

Мужчина уверенно шел сквозь толпу, увлеченный своими мыслями. Киру словно что-то толкнуло изнутри. Она внезапно поняла, что этот человек необычайно важен. Нужно за ним проследить. Девушка двинулась было следом, но внезапно с другой стороны послышались крики и лязг брони. Воровка обернулась: трое стражников сопровождали невысокого полноватого мужчину. Тот размахивал руками и что-то торопливо им объяснял. Кира моментально узнала этого человека — его кошелек сейчас лежал у нее в сумке.

Девушка улыбнулась кончиками губ и отвернулась лицом к стеклу, сделав вид, что изучает закрытых в клетке пташек. Служители закона прошли мимо, бросив на нее равнодушный взгляд. Хозяин кошелька тоже посмотрел на воровку. Точнее на то место, где девушка стояла, но, похоже, даже не заметил ее. Словно на стену посмотрел.

Лязг оружия затих и девушка обернулась. Испуг исказил ее лицо — мужчины в коричневом нигде не было. Девушка кинулась в одну сторону, потом в другую. Расталкивая людей, кинулась к выходу с рынка, пробежала продовольственные магазины, затем вещевые лавки, выскочила на улицу и, наконец, заметила пропажу. Мужчина был в самом конце улицы, он свернул за угол и вновь пропал из виду. Девушка бросилась следом, быстрая и бесшумная, добежала до поворота и, не думая скрываться, свернула на другую улицу.

И оказалась в совершенно другой части города. Была глухая ночь, новая луна только рождалась и ее тоненькие рожки еще не могли осветить ночные улицы. Кира стояла посреди широкой улицы в квартале, где обитала знать. В ближайшем трехэтажном доме на третьем этаже светилось одно окно.

Девушка двинулась к дому, но снова услышала шаги и голоса. Она метнулась в арку и тут же поняла, что совершила ошибку. Стражники вошли в арку с другой стороны. Их было пятеро и шли так, что Кира не смогла бы между ними проскользнуть. Солдаты приближались, и девушке не оставалось ничего больше, кроме как шагнуть к стене, в тень. Девушка представила, как растворяется в тени, становится ее частью.

Стражники прошли мимо, даже не заметив, что в арке кто-то есть. Кира слегка удивилась. Уже не таясь, она вышла на улицу. Стражники не обратили на нее ровно никакого внимания. В неярком свете луны, девушка удивленно посмотрела на свои руки. Они отливали легким серебристым светом, словно отражали саму луну. Девушка хмыкнула. Уже не воровка, но Лунная Тень бесшумно и уверенно пошла к особняку.

Не снижая скорости, прошла сквозь решетчатые ворота и устремилась к двери. Она уже знала, что человек с черной бородой должен умереть. А еще, что статуэтка из золота, украшенная драгоценными камнями, семейная реликвия этого человека стоит очень, очень дорого.

Лунная Тень, Черный Паладин и Жнец вышли в круглую комнату с зеркалами одновременно. Тела их, как и сознание, изменились до неузнаваемости. Лишь в самой глубине души троица сохранила капельки своей сущности, но они были настолько слабы, что уже никак не могли повлиять на действия своих тел.

Пауль обвел вышедших ему навстречу взглядом красных глаз и с ужасом потянулся за топором. Черное лезвие хищно оскалилось, отражаясь в дюжине зеркал. Его противники так же обнажили оружие. Урод в шутовском наряде с маской на лице, нет, вместо лица, пренебрег висевшей на поясе шпагой и достал из-за спины косу. Третье существо, даже не имеющее тела, а только серебристый человеческий силуэт. На лице ничего кроме глаз. Существо достало прямо из себя длинный тонкий кинжал.

Ламберт смотрел перед собой, крепко сжимая косу в руках. От человека в доспехах цвета ночи веяло мощью и силой, а серебристое существо, кажется, было и вовсе бесплотным. Но Жнеца это почти не волновало. Главное, чтобы у каждого из них была душа.

Кира достала свой кинжал. По сравнению с оружием ее противников он выглядел жалко, но зато у девушки было преимущество в скорости. И к тому же она могла стать практически невидимой.

Впрочем, никто атаковать пока не спешил. Каждый ждал, когда его противник сделает первый шаг, к тому же каждому предстояло сражаться с двумя противниками, неизвестными, но опасными. Никто не хотел оставлять открытой свою спину.

Прошла одна напряженная минута, потом вторая и, наконец, ярость берсерка нашла себе выход, и Черный Паладин кинулся в атаку. Пауль атаковал того, кто считал наиболее опасным из противников — парня в шутовском наряде. Оружие скрестилось рукоятями у самых лезвий, звякнуло, словно странные ножницы, а в следующее мгновение Паулю пришлось уклоняться от кругового горизонтального удара — коса прожужжала в воздухе, словно гигантский шмель, едва не сбрив волосы на макушке бывшего рыцаря. На мгновение зазевавшись, Черный Паладин едва не пропустил колющий удар в сочленение доспехов от серебристого создания.

Зарычав от ярости, Пауль обрушил на противника град ударов и неминуемо разрубил бы его пополам, если бы в последний момент Кира не слилась с полом, оставшись на нем лишь тенью, образом своего бывшего тела.

Ламберт подскочил сзади к размахивающему топором Паладину, намереваясь нанести удар в открытую спину, как внезапно ощутил чье-то присутствие за собственной спиной. Резко обернувшись, он едва успел уклонится от серебристой тени, которая еще мгновение назад отвлекала внимания Паладина.

«Какая быстрая», — Жнец взмахнул косой, пытаясь отогнать противника, но Лунная Тень колыхнулась вперед и благополучно миновала лезвие. Рукоять, прошедшая сквозь серебристое тело не причинила девушке никакого вреда.

Жнец развернулся на месте, опустил косу вертикально, направляя лезвие острием вперед, намереваясь проткнуть Черного Паладина насквозь, но тот вовремя успел подставить лезвие топора.

«Черт, что же происходит, — подумал каждый из тройки. — Они как будто предугадывают мои удары. Не знаю, долго ли еще смогу здесь продержаться. Темный, где бы ты ни был, поторопись!»

— Темный! Темный!!! Очнись!!! — звук доносился до меня как сквозь вату. Собственно, Невеар орал еще много чего, но слова эти были исключительно семиэтажными, и повторять их я не решился бы даже в морском порту. Хотелось заткнуть этот надоедливый голос, чтобы он не мешал мне.

Не мешал мне делать что? А, не важно. Главное чтобы не мешал. Но Невеар продолжал бубнить мне на ухо, словно надоедливый комар, который зудит, зудит, но никак не сядет. Пусть бы уже напился крови и спокойно улетел, но нет, сволочь, зудит и отвлекает. Хотелось оторвать ему хоботок и зуделку, чтобы летал тихий и голодный, вот только король-призрак комаром не был, и прихлопнуть его я не мог.

И все-таки, чего он ко мне пристал? Сижу, никого не трогаю, читаю книгу. Ну, подумаешь место не совсем подходящее, но ведь другого такого шанса может уже и не представится.

Вопли: «Темный, ёпрст, очнись!!!» стали громче. Толи некромант стал орать уже от всех души, толи ваты у меня в ушах поубавилось. А может и то и другое сразу. Да что ты от меня хочешь, в конце концов?!!!

Я встряхнулся и словно сбросил с себя сонную пелену. Протер рукой слезящиеся, начавшие закисать и, я был в этом уверен, покрасневшие глаза. Я оглядел комнату. Дыра в потолке никуда не делась, через нее продолжал накрапывать мелкий дождь, окончательно уничтоживший внутреннее убранство кабинета. Книжные шкафы потемнели от влаги, книги разбухли и напоминали разжиревших лягушек, такие же влажные и склизкие. Плащ Аскера черным комком валялся на полу и был похож на проход в потусторонний мир.

Прежними в комнате остались только две вещи. Стол, за которым я сидел и книга, которая сейчас была открыта на последней странице. Неужели я смог прочитать ее всю? Сколько же времени это все заняло?

«Пять дней, кретин!!! Это заняло пять дней!!! — голос Невеара просто звенел от ярости. — Ты просидел над Гримуаром пять дней».

— Пять дней?

«Именно. Послал Виссенд олуха на мою голову, — благим матом продолжал вопить некромант. — Ты понимаешь, что за эти пять дней эльфы могли захватить половину страны? Ты понимаешь, что твои друзья могли навсегда пропасть в зеркальной комнате. Ты понимаешь, что Видящий мог… а хрен его знает, все что угодно он мог! Впрочем, — добавил король-призрак после короткой паузы, — эта книга очень полезна для тебя».

— Тогда почему ты о ней раньше не говорил?

«Забыл, — признался Невеар. — Проведешь в гробу семь сотен лет и не такое забудешь. Если бы память меня не подвела, я бы посоветовал тебе начать путешествие именно с ее поисков. Возможно, нам бы удалось избежать множества проблем».

— Что-то я не чувствую особых изменений, — я попытался встать, но тело затекшее от длительного сидения в кресле не слушалось.

«Знания ты получил, теперь дело за малым. Выживешь до того как наберешься опыта — станешь властелином мира. Хотя то, что произошло с тобой, даже для меня остается загадкой. Ты завладел всеми тремя артефактами и остался жив, хотя по всем законам должен был либо умереть, либо стать чем-то вроде меня или Аскера. А ты вполне себе живой-здоровый».

— Вот и замечательно, — я наконец-то выбрался из кресла. — Не было у меня в планах умирать в ближайшее время. По крайней мере не раньше, чем убью Видящего.

Я вложил Пьющего Души в ножны, завернул Гримуар в плащ лича и спрятал его в сумку. Нельзя, чтобы эта книга попала не в те руки. Последний раз оглядев комнату, я спрыгнул в люк. И оказался на небольшой площадке из стальной решетки, от которой низ уходила винтовая лестница. Далеко внизу слышался звон оружия, прерываемый редкими криками ярости и отчаяния.

— Что происходит? — напряженно спросил я, заглядывая вниз за перила. — Куда делись остальные комнаты башни?

«Похоже, заклинание Аскера разрушилось с его смертью, как обычно и бывает. Альтернативная Башня Некроманта прекратила свое существование и теперь стала самой обычной. Возможно, даже безопасной. Но с твоими друзьями не все так просто. Они менялись сами по себе, и зеркальная комната лишь послужила катализатором в их превращении».

Я бросился вниз по лестнице, минуя деревянные двери, ведущие в помещения башни. Хотя в принципе можно было уже не спешить. Мои друзья справлялись пять дней, продержатся еще пять минут. Вот только с кем же они сражаются?

Лестница окончилась тяжелой дубовой дверью, которая послушно открылась при моем приближении. Поворот, еще поворот и я, влетев в круглую комнату с зеркальными стенами, стал свидетелем невероятной битвы.

Я никогда не видел этих существ, но мгновенно их узнал. Жнец, Черный Паладин и Лунная Тень сражались в центре зала, образовав собой смертоносные углы равнобедренного треугольника. Оружие мелькало с такой скоростью, что за ним было трудно уследить глазом. Ни один из противников не собирался уступать, но ни ранить, ни даже оцарапать друг друга им пока не удавалось. Меня сражающиеся не замечали, полностью поглощенные боем. Глаза их горели, каждый получал от схватки свое, извращенное удовольствие.

Но больше всего меня поразила не сама схватка, а ее зеркальное отражение. Многочисленные зеркала были черны и безлики, но в трех из них я видел отражение поединка, где шут, рыцарь и воровка сражались со своими кошмарами. Пауль размахивающий топором, срубая колоски на бескрайнем пшеничном поле. Ламберт, гитарой пытающийся сбить летающие в воздухе ноты. Кира и вовсе вела себя странно. Девушка брала несуществующие предметы со стоящего перед ней стола, постоянно при этом озираясь. Но, тем не менее, бой в центре комнаты был самым настоящим, в этом сомнения быть не могло.

Нужно было как-то остановить это безумие и что-то мне подсказывало, что выход лишь один. Разбить зеркала. Проблема была лишь в том, что те из них, где отражались мои друзья, располагались по разные стороны комнаты. Дотянуться до всех трех одновременно я не мог, а разбивать их по одному опасался. Ведь если один из моих друзей станет прежним, он вряд ли сможет защититься от мелькающего в воздухе оружия.

Впрочем, я недолго думал над сложившейся ситуацией. Вспомнив недавний поединок с Зориком, я создал в своих руках пару светящихся черепов. Поморщился. Так и с ума сойти не долго. Заменив черепа обычными шарами, я столкнулся с новой проблемой. Зеркал было три, и как бы я не повернулся, одно все время оставалось за спиной. Да и рук у меня было всего две.

Я представил, как все это выглядело со стороны. Круглая комната, с зеркальными стенами, в центре которой происходит схватка не на жизнь, а на смерть между тремя потусторонними сущностями. А вокруг них бегает, меряет шагами и прикидывает на глаз расстояние парень в черном с зелеными глазами и шарами в руках. Думаю, что мог бы посидеть на верхушке башни еще пару сотен лет — усталость этим троим не грозила. Но времени и так было потеряно больше, чем достаточно.

Минут через пять я пришел к единственному, на мой взгляд, правильному решению. Став спиной к одному из зеркал, я прицелился и запустил шары в два оставшихся. Кидал с обеих рук, и хотя давно не тренировался в метании ножей, получилось у меня четко, как на тренажере. И пока шары летели, развернувшись, ударил в третье зеркало рукоятью кинжала. Раздался звон разбитого стекла, посыпались осколки. И все-таки на какую-то долю секунды я опоздал. Или поспешил. В любом случае мой план сработал, но в себя мои друзья пришли не одновременно.

«Дзеееень!» пропела гитарная струна, а затем послышался сдавленный крик.

— Ламберт, больно же, твою мать! — рыцарь потер затылок.

— Извини, друг, — шут, смущенно улыбаясь, спрятал за спину обломок гитарного грифа. — Сам не знаю, как такое получилось.

— Что… Темный, что с нами произошло? Что с тобой произошло? — Кира в ужасе посмотрела на меня, а затем осела на пол, закрыв лицо руками. Пауль бросился к ней.

Я повернулся к зеркалу. Теперь это были просто зеркала, отражающие то, что происходит в комнате. В одном из них отражался молодой мужчина с осунувшимся бледным лицом, черными длинными волосами и синяками под горящими зеленью глазами, залитое запекшейся кровью. Я сковырнул с кожи красную корочку, скривился от неприятного ощущения и умылся водой из фляги.

Посмотревшись в зеркало еще раз, поморщился и вырвал из головы несколько серебристых волосков. Похоже, напряжение последних месяцев не прошли даром даже для меня. Под кольчугой зашевелился паук и еще ближе подобрался к бабочке в центре паутины.

— Да нормально все! — Ламберт хлопнул меня по плечу. — Ну что, наверх? Разберемся с хозяином башни!

— Да я разобрался уже, — грустно улыбнувшись, я направился к выходу из башни. — Идемте. Нужно спешить.

Тройка вернувших свои личности человек последовала за мной.

 

Глава третья Лабиринт

— ЧТО??? Пять суток???

Пока мы спускались на первый этаж и шли к выходу, я кратко рассказал друзьям то, что произошло в круглой комнате на вершине башни и теперь они на разные голоса удивлялись и возмущались.

— Снова тебе досталось самое интересное, — проворчал Пауль, когда впереди показалась входная дверь.

— Да ладно, — шут толкнул его локтем. — Рубить колосья тоже весьма веселое занятие.

— Уж веселее, чем гитарой разгонять воздух.

— Или воровать пустоту, — поддакнула воровка, и мы все весело рассмеялись.

Чудо-кони дожидались нас, флегматично глядя перед собой изумрудными глазами. Да и что могло сделаться костяным созданиям на мертвой пустоши у Башни Некроманта?

— Я не понял, — возмутился Ламберт. — А где же чудесные сады, райские птицы, дивные звери и соблазнительные танцовщицы? Я думал, что после того как мы разберемся с главным злодеем, земля придет в норму.

— Размечтался, — откликнулся я, пересказывая друзьям слова Невеара. — Эта земля полсотни лет впитывала кровь невинных людей. Боюсь, что она уже никогда не станет прежней.

— А дождь?

— Дождь не может быть вечен.

— Но теперь же здесь безопасно? — Кира заглянула мне в глаза.

— Надеюсь, что да. Думаю, когда-нибудь из башни даже можно будет сделать музей и водить сюда…

Я не успел договорить. За нашими спинами послышался странный, нарастающий с каждой секундой гул. Мы резко обернулись. Башня Некроманта медленно, по кусочку разваливалась. Первым отпал шпиль с самой верхушки башни. Он полетел к земле, кувыркаясь в воздухе, и истлел, растаял в дождевом мареве. Следом полетел кусок стены, затем еще один. И еще один. В воздухе летали обломки стен, оконные рамы, перила, лестницы, мраморные гаргульи. Башня таяла на глазах.

Мы стояли и заворожено смотрели на кружащиеся в воздухе обломки. Когда последний из них истлел, не оставив после себя даже горстки пыли, а от башни осталось одно основание, тучи над пустошью вздрогнули. Дождь прекратился, и теперь небесные странники стремительно уносились на восток, скапливаясь над горами.

Сквозь прорехи в облаках пробились первые робкие лучи солнца. Они скользнули по нашим лицам, лаская кожу нежными прикосновениями, пробежали по земле, с каждым мгновением обретая силу, становясь все ярче, все теплее.

Солнце осветило землю, укрытую белыми от времени костями, лучи заиграли на укрывающих кости каплях дождя.

— Как же красиво, — прошептал Пауль, и я был с ним полностью согласен.

Над мертвой пустошью, в ярких лучах солнца впервые за пять сотен лет вспыхнула радуга. Она раскинулась с запада на восток, словно волшебный мост, сверкая разными красками, и переливалась, то тускнея, то разгораясь.

Я вдохнул полной грудью. Ветер, прилетевший с запада и прогнавший тучи, принес запах свежего сена, молока и горячей выпечки. Мгновение и сквозь эти запахи пробились другие, более реальные. Гарь, кровь и сталь.

Где-то там, на западе, шла война, унося жизни тысяч ни в чем не повинных людей и эльфов, которых бросили в бой, ни о чем не спросив и ничего не объяснив. Пушечное мясо, пища для армии Видящего. Без сомнения, когда армия людей будет достаточно ослаблена, жрец выпустит на нее свои основные силы — Детей Драгора.

— Нам пора, — я тронул Киру за плечо. — Мы и так слишком много времени провели в стенах башни.

— За эти пять дней мы могли бы добраться до гор, если бы двигались с прежней скоростью. Эти штуки могут скакать быстрее? — Ламберт поправил съехавший ремень со шпагой. На правом его боку болталась та самая жуткая маска, которую носил Жнец.

— Эти? — Я задумался, на миг прикрывая глаза и вспоминая одну из многочисленных страниц Гримуара. — Эти нет. Но я знаю, как создать того, кто может.

Подойдя к паукам со страусиными шеями, я вытащил из их глаз заряженные магией изумруды. Взмахом руки развеял основное заклинание, превратив наших коней в четыре груды костей. Материала в моем распоряжении было более, чем достаточно.

— Отойдите, — приказал я, а когда мои друзья отступили на несколько шагов, приступил к колдовству.

Окружив руки зеленым пламенем, пропуская энергию через Кольцо Чернокнижника, я начал читать заклинание. Пожалуй, это было первое заклинание, которое я действительно читал. Раньше я колдовал, почти не пользуясь словами, или же применяя не более двух-трех слов, добиваясь результата лишь с помощью воли, но то, что я задумал сейчас, требовало дополнительного подспорья. Я стоял, опустив руки, и зеленый огонь на моих руках каплями, тяжелыми, словно ртуть, капал вниз, прожигая покров из костей, и с шипением исчезал в земле.

Как и раньше, земля вздрогнула, но теперь от ее толчка мои друзья полетели кувырком. Я сам едва удержался на ногах. Укрывающие землю кости подбросило вверх и разметало во все стороны, открыв нашему взгляду круглую площадку диаметром около двадцати метров. Земля не стала вздыбливаться и разлетаться в стороны. Напротив, она стала медленно осыпаться по краям круга, обнажая земляные стены гигантского тоннеля.

Послышался громогласный рев. Из тоннеля на поверхность земли выбрался двадцатиметровый монстр. Добрую половину его размеров занимал хвост. Вытянутая голова с огромной пастью была украшена рогами, опирался костной монстр на шесть лап.

— Каков красавец, — я довольно наблюдал за делом своих рук. Но мои друзья этот восторг не разделили.

— Темный, — шут опасливо обошел смирно стоящего монстра по кругу. — Ты уверен, что нам следует на этом ехать?

— А кто сказал, что мы будем ехать? — я вскарабкался трехметровому монстру на спину и разместился на костяной пластине, в виде кресла. Три таких же пластины располагались по всей спине некротического создания. Даже подлокотники на этом транспорте были предусмотрены. — Забирайтесь. Я гарантирую вам незабываемые ощущения.

— И-ха!!!

— Темный, прекрати это! — зеленый, как весенняя трава, Пауль что было сил вцепился в подлокотники. — М-мать!

Еще два моих друга выглядели не намного лучше. Ламберт лишь тихо матерился, Кира вообще прикрыла глаза, чтобы не видеть того, что творится у нее перед глазами.

— Держитесь! — прокричал я, пытаясь перекрыть свист ветра. — Кавабанга!!!

Повинуясь моему приказу, костяной дракон сделал мертвую петлю. За спиной послышались вопли.

— Если мы доживем до земли, я тебя убью, — пообещал рыцарь, выравнивая дыхание. — Еще один подобный трюк, Темный, и ты не жилец.

Я немного разочарованно велел дракону лететь спокойно. До этого я уже пускал его бочкой и штопором, но после мертвой петли фигуры сложного пилотажа пора было заканчивать. Если один из моих друзей все же не удержится, станет не до смеха.

Мы летели около полутора часов. Костяной ящер мерно взмахивал гигантскими крыльями, продолжая свой полет к горам. Два изумруда горели в его глазах, еще два в задних лапах, оставшиеся четыре я разместил в крыльях.

Используя облик Вирма, я наколдовал нечто подобное, только размером поменьше. Создание этого существа прошло как по маслу. Никаких откатов, никаких осложнений. Словно я всю жизнь этим занимался. Если бы и дальше все было так просто. Но что-то мне подсказывало, что меня ждут испытания намного серьезнее, чем то, что произошло в Башне Некроманта. Казалось бы, человеку, который пережил собственное безумие уже нечего бояться, но при мысли о том, что мне придется еще провести схватку с демоном, начинали мелко дрожать руки.

— Невеар, — спросил я, пораженный внезапной мыслью. — А что если Видящего не будет в горах?

«Не совсем понял, что ты имеешь в виду?» — голос некроманта звучал слегка рассеяно, словно он сейчас читал книгу и одновременно разговаривал со мной.

— Ну вот найду я шлем, соберу все доспехи Первого Мастера, приду на место битвы с демоном, а жреца там не будет. Что тогда? Ведь он наверняка сейчас с эльфийской армией.

«Сомневаюсь, что этот трус будет присутствовать на поле боя. Ведь в прошлый раз Первый Мастер его едва не ухайдокал. Как ты уже мог убедиться, в ближнем бою Видящий полный ноль. Другое дело, что подобраться к нему совсем непросто. Так вот, он предпочтет отсидеться где-нибудь поглубже, в тихом месте, куда никому и голову не придет сунуться».

— Кроме меня.

«Но ведь ты сошел с ума. Забыл?» — король-призрак зацокал языком.

— Да, но почему именно Черный лес? Почему он не отправится в Зеленый, к эльфам?

«Хороший вопрос. Возможно, Видящий попытается разрушить временной кокон, созданный Первым Мастером, чтобы освободить демона. Возможно, он просто будет находиться поблизости от алтаря. Хоть прошло уже семь сотен лет, сил в нем еще достаточно, и Видящий захочет их использовать. Но, нам может не повезти и его там не будет. — Некромант немного помолчал и добавил. — Или повезти, с какой стороны посмотреть».

— Что мы будем делать тогда? И как жрец так быстро перемещается по Вельтеррону?

Ответить призрак не успел. Его опередил Ламберт:

— Там, внизу, — крикнул он, указывая пальцем вниз. — Смотрите.

Мы все повернули головы, пытаясь разглядеть то, что происходило на земле. В прорехи меж ребрами мы увидели большое скопление людей, идущих с севера на запад. Я показал дракону спуститься и тот плавно начал снижаться. Очень скоро стало ясно, что под нами шагает войско. А когда мы спустились еще чуть ниже, то стало ясно, что это не люди.

— Это же орки, — проговорила Кира. — И вряд ли они идут на подмогу людям.

— Ты думаешь, Видящий смог настроить против людей все остальные разумные расы? — спросил я, разглядывая две тысячи орков в золотистых доспехах, марширующих внизу.

— Если ему это удастся, то людей ничто не спасет, — Пауль мрачно смотрел вниз.

Тем временем, нас заметили. Снизу послышались крики. Солдаты поворачивали головы, многие показывали на нас пальцами. Самые смелые выхватили луки и даже выпустили по нам несколько стрел.

— Обнаглели вконец, — резюмировал Ламберт, когда одна удачно выпущенная стрела царапнула кости на брюхе дракона. — Темный, может жахнешь по ним какой-нибудь зеленой гадостью?

— Не жахну.

— Почему? — удивился шут. — Так, для острастки. Чтобы помнили, кто они есть.

— Не жахну, — повторил я. — Наша задача остановить войну, а не перебить противника.

— Иногда это одно и тоже, — заметила Кира. После того, как я разрушил зеркала в Башне Некроманта, девушка оживала на глазах. Вернулся цвет лица, она уже не напоминала размытую тень самой себя.

— Не для нашей компании. Только в крайнем случае мы вступим непосредственно в бой. Но надеюсь, до этого не дойдет.

— Почему? — на этот раз вопрос задал Пауль.

— Мне хватило войны на Земле. Это страшно, когда люди истребляют друг друга целыми народами. И я не хочу в этом больше участвовать.

— Ты поэтому так стремишься ее остановить?

— Я просто хочу уничтожить Видящего. Если это остановит эльфов — хорошо, нет — тогда будете искать другой путь обойтись малыми жертвами.

— Ты хотел сказать «будем»? — насторожилась Кира.

Я предпочел промолчать.

Армия орков давно уже осталась позади, и теперь под нами простирались бескрайние поля. Я приказал дракону подняться выше. Теперь земля стала похожа на лоскутное одеяло. Желтые лоскуты — пшеничные поля, черные — перепаханные; светло-зеленые — луга, темно-зеленые — леса. Иногда их прорезали голубенькие стежки — реки.

Земли Вельтеррона стремительно проносились внизу, горы приближались.

Шел шестой час полета. Горная гряда простиралась перед нами и казалась совершенно неприступной. У подножия их еще скрывали густые смешанные леса, плавно переходящие в изумрудно-зеленые луга, но на высоте в две тысячи метров уже начинались отвесные скальные склоны и глубокие ущелья. Кое-где поблескивали синие окна горных озер. Пики блестели на солнце белоснежными боками. Горная гряда тянулась к небу, величественная и прекрасная.

«Посмотри направо, — шепнул Невеар. — Видишь большое скопление туч? Под ними Черный лес. Но нам сейчас налево. Видишь ту скалу, похожую на рогатку? Напротив нее у самого подножья и будет вход».

Дракон, повинуясь моей воле, резко забрал влево и плавно, по спирали, начал свой спуск к подножию гор. Чем больше мы снижались, тем отчетливее я понимал, что если бы мы пошли пешком, то вряд ли добрались бы до места назначения раньше, чем через месяц. Леса, приютившиеся на горных склонах, были густыми и, судя по часто встречающимся обрывам, практически непроходимыми. Без профессионального альпинистского снаряжения нечего было и думать забраться на эти горы.

Интересно, каким образом экспедиции, отправляемые в Лабиринт, добирались непосредственно до входа в эту колыбель кошмаров?

Спустя двадцать минут летающий ящер мягко приземлился на большую скальную площадку и мои вопросы отпали сами собой. К входу в Лабиринт вела дорога. Порядком заросшая, давно не хоженая, она отлично просматривалась в окружающем площадку лесу. Деревья склонили над ней свои ветви, словно предупреждая, что пройти здесь будет не так-то просто.

Дождавшись, пока друзья спустятся с дракона, я развеял заклинание. Не хочу оставлять свою зверушку надолго без присмотра. Если понадобится, я создам новую. Подобрав изумруды, я отметил, что они потускнели, а на некоторых появились трещинки. Выходит, что и аккумуляторы со временем выходят из строя. Бросив камешки в сумку, я обернулся к воротам в Лабиринт.

Собственно, никаких ворот не было. Прямо в скале зиял вход в пещеру, черный, словно драконья глотка. Сходство с драконом, распахнувшим пасть, ей добавляли висящие с потолка каменные сосульки. Поддерживали вход в пещеру две статуи. Люди с соколиными головами и козлиными копытами. Крылья их на этот раз были сложены за спиной.

— Оставь надежду всяк сюда входящий, — задумчиво проговорил я.

— Что? — переспросил Пауль.

— Жратвы мы взять забыли, вот что! И факелов нарубить! — выдал довольно логичную гневную тираду шут.

— Хаар говорил, что внутри довольно светло. Свет попадает в Лабиринт откуда-то с другой стороны гор и отражается от висящих в коридорах и залах кристаллах, — припомнила Кира.

— Да ну? — недоверчиво протянул шут, заглядывая в черную, непроглядную темноту пещеры. — А если на улице ночь, то и отжаться будет нечему.

— Кристаллы не только отражают, но и накапливают, — терпеливо объяснила воровка. — И с каких это пор ты стал бояться темноты, Ламберт? К тому же, вот.

Девушка высыпала на ладонь пригоршню маленьких зеленых шариков.

— Одной такой пилюли хватит, чтобы человек был сыт целый день. Хаар дал мне столько, что нам хватит на месяц. Но у них есть один существенный недостаток.

— Они не перевариваются и выходят такими же, как вошли? — сострил Ламберт.

— Нет, — девушка не оценила шутку. — Пилюли нужно разжевывать, а на вкус они отвратительные.

— Ну что, потопали? — я придал голосу бодрости, хотя чувствовал себя довольно неуверенно.

— Потопали, — вздохнул Пауль. — Жаль, некому будет рассказать о наших подвигах, если мы не вернемся.

— Если что, я за тебя отомщу, — пообещал другу Ламберт и тоже направился к пещере. — Эй, что происходит?

Как только мы подошли ко входу в Лабиринт, статуи по бокам расправили крылья, закрыв вход. Замечательно. Мы еще не вошли внутрь, а уже столкнулись с препятствиями.

— Об этом Хаар не предупреждал, — пробормотал я. — Невеар, что это вообще за существа?

Тишина.

— Я так и думал. Спасибо огромное за информацию.

Закончив свой монолог с королем-призраком, я направился прямиком к статуям, ожидая, что они в любой момент могут ожить полностью и броситься на нас.

Обследование каменных фигур ни к чему не привело. Ни единого рычажка, впадинки или выступа, на который можно было бы нажать. Как бы не действовали эти крылья, механизм их управления был скрыт очень тщательно. Если вообще был механизм.

Не найдя ничего снаружи, я подошел к воротам и заглянул в щель между крыльями. Каменные стены действительно слегка отсвечивали в темноте, создавая легкий полумрак. И в двух метрах от входа я разглядел небольшой рычажок, выступающий из стены.

— Это видимо какой-то прикол, — фыркнул Ламберт, подходя ближе. — Или же это выход, а не вход. Какой идиот вообще придумал оставлять ключ внутри дома?

— Думаешь, у этого дома есть хозяин? — удивился я.

— Да нет, это я так, — смутился парень. — Как думаешь, Пауль, мы сможем забросить на этот рычаг петлю?

— Вряд ли, — рыцарь прикинул расстояние между крыльями химер и покачал головой. Я в эту щель даже руку не просуну, чтобы размахнуться как следует. Вот если Кира попробует, у нее может и выйдет.

— Я и так смогу его выключить, — усмехнулась девушка. — Отойдите.

Мы послушно расступились и через мгновение, раскрыв рты, наблюдали, как Лунная Тень беспрепятственно проскользнула в крошечную щель меж крыльями стражей и опустила рычаг. Крылья дрогнули и встали на свои места, открывая вход.

— Ну что, вы идете? — весело поинтересовалась Кира, принимая свой человеческий облик.

— Идем, — одновременно ответили мы, переглядываясь.

— Интересно, — Ламберт толкнул рыцаря локтем, — а мы тоже можем контролировать наши сущности?

— Не уверен, что смогу сдерживать свою, — покачал головой Пауль. — Но при случае нужно будет проверить.

Я вошел в Лабиринт последним. Пройдя полсотни метров, обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на заходящее солнце. Диск дневного светила садился за лес и на фоне раскинувших крон деревьев казался красным оскалившимся черепом.

Первые четыреста шагов мы пробирались в полной темноте, слепо шаря руками по стенам и перед собой, рискуя каждую секунду свалиться в невидимую яму или опробовать на прочность лоб, напоровшись на сталактит. Скала под моей ладонью была гладкой, словно и не камень это был вовсе, а шелк. Пару раз коридор изгибался, не слишком круто, но достаточно, чтобы я почувствовал смену направления.

Лишь спустя минут пятнадцать, наши глаза начали медленно привыкать к окружающей нас темноте. К тому же, стены действительно стали потихоньку светлеть, наполняя лабиринт мягким молочно-белым свечением. Этого хватало, чтобы идти не касаясь рукой стены, но не более. На расстоянии пяти метров уже ничего нельзя было разглядеть, поэтому наша четверка, вытянувшись в короткую цепочку, продолжала медленно двигаться вперед, вглядываясь в темноту и прислушиваясь к каждому звуку.

И хотя ничего подозрительного не было не видно и не слышно, но напряжение росло с каждым шагом.

— Развилка, — возвестила идущая впереди Кира.

Мы столпились за спиной девушки, глядя на раздваивающийся коридор. Мне это почему-то напомнило трахею, которая разделяется на пару бронхов. А учитывая, что сюда мы попали через пасть, сравнение было очень, на мой взгляд, подходящим.

Указательная стрелка, нанесенная фосфоресцирующей краской, показывала на левый коридор. На стене в правом той же краской был нарисован крестик.

— Пойдем направо, — решил я, после недолгого размышления.

— Почему? — удивился Ламберт. — Ведь стрелка указывает налево.

— Вот именно. Предыдущая экспедиция два месяца бродила по Лабиринту и ничего не нашла. Возможно, именно поэтому нам следует пойти по нехоженым дорожкам.

— Ну-ну, — недоверчиво хмыкнул шут, но спорить не стал.

Однако, через пару часов блуждания по правому коридору мы зашли в тупик. Проход преграждал каменный завал.

— Я же говорил, — не преминул подколоть меня шут и, развернувшись, направился в обратную сторону, но не прошел и десятка метров.

Стены Лабиринта вздрогнули, затем мелко затряслись. Пол заходил ходуном, и нам невольно пришлось сесть.

— Держитесь! — крикнул Пауль.

— Держаться? — удивилась Кира. — За что???

Внезапно стены начали одна за другой разъезжаться в стороны. Мы остались на каменном пятачке, а вокруг нас кружились гранитные плиты.

— Лабиринт! Он перестраивается! — ошарашено озвучил Ламберт очевидную вещь.

И действительно, когда стены перестали мелькать и выстроились в новом порядке, никакого завала перед нами уже не было.

— Однако, — пробормотала воровка, поднимаясь на ноги, — или нам кто-то помогает, или же этот Лабиринт действительно живой и действует сам по себе.

— Скорее второе. Вряд ли кто-то может им управлять.

Тут я с рыцарем был согласен. Механизм, который смог бы переместить каменные стены внутри горы, было невозможно построить. Лабиринт был сам по себе, и я не представлял себе существо, которое могло бы им управлять.

Еще через несколько часов мы вышли в небольшой прямоугольный зал. Стены его были выложены потемневшей от времени мозаикой, на которой еще можно было увидеть обрывки изображений. Какие-то диковинные звери, двухголовые, шестилапые, треххвостые собрались у входа во дворец, сложенный из белоснежного камня. Их кто-то встречал, но в этом месте мозаика осыпалась, и хозяина жилища разглядеть было невозможно. Зал подпирало несколько колон, украшенных лепниной.

— Я думал, Лабиринт это естественное образование в скале, — удивился я, разглядывая фрески. — Кто же построил эти залы?

Естественно, ответа на этот вопрос никто не знал.

Из зала, помимо коридора через который мы пришли, вело еще три выхода. Так и не придя к единому решению, какой же из них выбрать, мы устроили привал. Закинувшись таблетками, которые действительно по вкусу напоминали концентрированную вытяжку из полыни, мы завернулись в плащи и уснули прямо на голом полу. И здесь, в Лабиринте, на холодном каменном полу мне приснился второй Сон.

Я стоял, опершись плечом о ствол могучего дуба, скрываясь в его тени от посторонних глаз. Накинув на голову капюшон, я с интересом наблюдал за существами, которые толпились у мраморной лестнице, ведущей в белоснежный дворец.

Светило солнце, в воздухе пахло пылью, но, кажется, жара не смущала стоящих у лестницы монстриков. Здесь были и трехглазые коты, и шестилапые лисы и двухглавые волки. Ближе всего ко мне стояли три существа, похожие на поросят, только покрытые густой рыжей шерстью и с крысиным хвостом. Были здесь и человекоподобные монстры, четырехрукие, восьмипалые, трехногие. От разнообразия мутантов рябило в глазах. Но у всех этих существ было одно общее качество — высотой они едва доставали мне до колена.

И внезапно я понял, кого вижу перед собой. Я наблюдал скопление всего грязного и гадкого, мерзкого и дурного, что могло скопиться в человеческих душах. Меня передернуло от омерзения, когда я ощутил волну скверны, распространяемую вокруг себя этими пороками. Было такое ощущение, что на меня высыпали ведро опарышей. Новая волна скверны и ощущения стали еще хуже — словно я руками раздирал гнилую плоть, разложившуюся на солнце и сочащуюся гноем.

В нос ударил запах гнили, я закашлялся, но некромант внутри меня быстро справился с приступом тошноты. Теперь я лишь опасался, что существа заметят меня, но опасения эти оказались напрасны.

Монстры, сбившиеся в кучу, задрав головы, смотрели на вершину лестницы, которая была довольно высокой и крутой. Пороки толпились, пихались, повизгивали, всхлипывали, всем своим видом выражая нетерпение. А сзади по пыльной дороге подходили все новые и новые существа.

Пороки ждали и, наконец, дождались. Из дворца вышел…дракон. Небольшой черный дракон с мощными кожистыми крыльями и широкой грудью. Небрежно фыркнув, он поднялся на задние лапы, выпрямившись во весь свой трехметровый рост, и проревел:

— Ко мне!

Что тут началось! Визг, рев, скрип, вопли. Пороки ринулись вверх по лестнице, хотя «ринулись» — не совсем подходящее слово. При их росте подниматься по ступенькам было очень неудобно, к тому же не у вех были ноги и лапы. Те несчастные, кто был наделен копытами, часто оступались, а поскольку очень торопились, то нередко падали, подминая под себя своих же собратьев.

Единицам удалось вырваться вперед, основная же масса существ застряла в самом низу лестницы, только мешая друг другу.

Я не совсем понимал, что здесь делаю и что должен увидеть. Пока ничего особенного не происходило, и я уже начал подумывать, не пора ли мне просыпаться, как вдруг увидел Его.

В отличие от остальной мелочи, он не ломился вверх. Стоял чуть в стороне и, скрестив на груди два лезвия, которые заменяли ему руки, с насмешкой смотрел на копошащуюся массу скверны. Заметив, что я смотрю на него, он помахал мне и неспешно направился в мою сторону. Я стоял, настороженно глядя на приближающегося уродца.

— Ну, привет, — поздоровался порок, обнажив мелкие острые зубы.

— Привет, — растерянно ответил я.

— Не узнал? — расхохотался малыш. — А ведь мы с тобой очень близки. ОЧЕНЬ!

— Ты… мой порок, — догадался я. — Но что ты здесь делаешь, и что это вообще за место?

Уродец криво усмехнулся и принялся лезвием выводить в пыли различные фигуры.

— Я? — наконец спросил он. — Что ты здесь делаешь, вот в чем вопрос.

Его железячка уткнулась мне в колено. Я не знал, что ответить, но пороку ответ был не нужен:

— Там наверху будет знатная вечеринка. Для нас разумеется, не для людей. И я благодарен тебе, что смогу попасть на нее. Ох, как я покуражусь, не сдерживаемый твоим чувством ответственности.

Он вновь расхохотался.

— Тогда почему ты не торопишься? — спросил я.

— А зачем? — уродец удивленно посмотрел на меня. — Мы здесь с тобой случайно и на нас не действует воля хозяина замка и его законы. У меня, как у особо приглашенного гостя свои привилегии.

Он развернулся и пошел к лестнице, но на полпути обернулся.

— Все было бы намного проще, если бы ты меня не сдерживал. Кстати, выбирайте левый коридор.

Его глаза сверкнули холодной яростью, тут же сменившейся не менее холодным равнодушием. Подойдя к лестнице, уродец раскидал в стороны несколько существ и с легкостью запрыгал по ступенькам, поднимаясь наверх.

А я остался стоять, совершенно ничего не понимая.

Когда я открыл глаза, то увидел, что мои друзья уже проснулись и дожидаются только меня. Сборы не заняли много времени, и через пять минут я был полностью готов к выходу. Но прежде, чем покинуть зал я подошел к стене и внимательно осмотрел мозаику. Как я не присматривался, никакого человечка с ножами вместо рук я не обнаружил.

Помня ночной разговор, я выбрал левый коридор, и наше путешествие по Лабиринту продолжилось. Ход резко шел вниз, так, что нам пришлось двигаться боком, чтобы не упасть. Стены постоянно то расширялись, то сужались настолько, что Пауль в своих доспехах пару раз едва не застрял.

— Такое ощущение, что потолок давит сверху, не давая вдохнуть полной грудью, — пожаловался Ламберт, хотя на самом деле потолок не был виден вовсе.

Мы прошли несколько залов, ничем не отличающихся друг от друга. Такие же стены, колоны и пустота в них царящая. Попадались несколько пещер естественного происхождения. В одной из них мы обнаружили подземное озеро, в котором водилась рыба, слепая и очень вкусная. Свет в пещере, преломляясь о выступающие кристаллы, отбрасывал на стены причудливые тени и наполнял пространство бледными красками. Свечение завораживало, уносило дальше и дальше в глубину подземных тоннелей.

— Что-то я как-то странно себя чувствую, — признался я, когда мы шли по одному из коридоров заполненному сталактитами и сталагмитами. Ощущение было не из приятных, но я никак не мог понять, в чем же дело.

— Так мы уже полчаса вверх ногами идем, — спокойно ответила Кира, поправляя прическу.

— Как вверх ногами? — не поверил я, и тут увидел, как с ближайшего сталагмита оторвалась капля и улетела вверх, шлепнув в находящуюся на потолке лужу. — Ах ты ж мать!

Я едва не вцепился в каменную сосульку, оказавшуюся не сталагмитом, а сталактитом, чтобы не упасть. Хотя если бы на нас действовала сила тяжести, мы бы уже давно рухнули вниз. Или вверх? Лучше бы я не знал, что мы идем по потолку. А ведь ни волосы, ни вещи к потолку улететь не собирались. Решив не обращать внимания на эту нерешаемую головоломку, мы двинулись дальше.

Шел пятый день нашего пребывания в Лабиринте. Очень скучного и монотонного. Коридоры, залы, залы, коридоры. Пещеры. Опять коридоры и опять залы. Я даже был слегка разочарован. Лабиринт почти нигде не раздваивался, а если и где и расходился в разные стороны, то один из проходов обязательно оканчивался тупиком. Словно кто-то специально проложил нам прямую дорогу. И все же наш путь был очень долгим, а пилюли, которые Хаар дал Кире, слаще не становились.

— Тупик, — поставила нас в известность воровка. — Хотя нет, постойте, тут колодец.

Колодцем девушка назвала круглую дыру в полу, в которой было ничего не видно и не были ни капли воды.

— Нам вниз? — вопрос завис в воздухе.

— А если там лететь метров двадцать? — Пауль подошел к краю дыры и заглянул вниз. — Кира, дай таблетку.

Воровка протянула ему зеленый шарик, и рыцарь бросил его вниз. На счет три снизу раздался тихий бульк.

— Не так уж и высоко, — пробормотал Ламберт. — Но не видно же ни хрена. Кира, ну и где твои хваленые осветители?

— Много болтаешь, — внезапно грубо отозвалась Кира и толкнула шута в спину.

— А-а-а-а-а!

Плюх!

— …., - завопил снизу Ламберт. — Ну, Кира, я тебе это припомню.

Мы втроем переглянулись и заржали, а затем один за другим попрыгали в колодец. Вода была холодной, но не ледяной, так что особых проблем не возникло. Единственное, что мне пришлось сделать, это слегка уплотнить воду под ногами у Пауля, чтобы закованный в латы рыцарь не пошел на дно. Внизу, как ни странно, было достаточно света, чтобы увидеть берег.

Выбравшись на мраморную плитку, огляделись. Оказалось, что упали мы вовсе не в озеро, а в искусственно созданный бассейн, занимавший немалое пространство у одной из стен прямоугольного зала. Противоположная стена терялась далеко во мраке, и тусклый свет кристаллов не мог разогнать темноту. Отойдя на некоторое расстояние от бассейна, мы устроили привал. Нужно было как следует обсохнуть, прежде чем двигаться дальше.

— Вам не кажется, что становится светлее, — отжимая одежду, спросила воровка.

И действительно. В зале становилось все светлее и свечение это исходило от потолка. Я поднял голову, разглядывая потолок, который еще минуту назад был чернее сажи. В глубине гранита мерцали красные искорки, и с каждым мгновением их становилось все больше. Искры медленно соединялись друг с другом, образуя небольшие пятна света. Становилось все теплее и теплее. Пятна не только светили, но и грели.

Когда одно из пятен достигло размеров блюдца, оно отделилось от потолка и тяжело, словно капля ртути, шлепнулось на мраморный пол. Встряхнулось, зашипело и ринулось в мою сторону. Я едва успел среагировать, разрубив огненную лепешку секирой. Две половинки шлепнулись на пол и начали медленно срастаться. А с потолка сыпались все новые и новые пятна.

— Ребята, у нас проблема, — я начал медленно отступать к стене, при этом глядя на потолок.

Те среагировали мгновенно, выхватив оружие. Став спина к спине, мы наблюдали за тем, как зала заполняется летающими, прыгающими и ползающими лепешками.

— Может, они дружелюбные? — хмыкнул Пауль.

— Не хочу у них спрашивать, — я отмахнулся от пары наиболее настойчивых пятен. И тут одно из них коснулось моего запястья. — Сука!

Кисть словно опустили в чан с кипятком. От боли я выронил секиру и рухнул на колени. Краем глаза заметил, как в мою сторону устремились сразу пять лепешек.

— Темный! — рыцарь, стоявший со мной в паре, взмахом топора отогнал от меня подземных хищников, но чуть сам не подставился еще двоим. Снес нападавших щитом, помог мне подняться.

— Их слишком много, — крикнул Ламберт, создавая шпагой сверкающую «восьмерку». — Что там с твоей некромантией, Темный?

Я слабо представлял, чем мог справиться с подобной дрянью. Они ведь не были живыми, а значит, их нельзя убить, только уничтожить. Ради эксперимента я ударил по одной из лепешек Молотом Забвения, но та лишь отлетела к стене и вновь закружилась в воздухе вместе с остальными.

— Нехорошо, — констатировал шут. — Надо отступать.

— Эти твари нас не выпустят, — буркнула Кира.

— Значит, придется прорываться!

Но никто не двинулся с места. Я попробовал еще несколько заклинаний, но ни огонь, ни вода, ни земля, ни воздух также не смогли нанести вред жителям озера. Положение становилось критическим, каждый из нас уже получил по паре ожогов, от количества лепешек в воздухе рябило в глазах.

— Это же огонь! — в отчаянии крикнула воровка. — Почему они не гаснут в воде???

— Действительно, — пробормотал я, озаренный внезапной мыслью, — почему же вы, сволочи, не гасните.

Я щелкнул пальцами и заключил ближайшую лепешку в вакуумную камеру. Та заметалась, не в силах преодолеть барьер моего заклинания, а затем начала медленно чернеть. Через несколько секунд черное пятно упало на пол и больше не шевелилось.

— Ага! — злорадно выкрикнул я и взмахнул руками, заключая комнату в огромную вакуумную коробку.

Огненные лепешки стали падать и вскоре весь пол был завален черными тушками подземных хищников. Через пару минут в зале осталось штук пять прыгающих пятен, но они вовсю неслись к бассейну. Нырнув под воду, они с нарастающей скоростью поплыли вниз. О том что им полагалось бы погаснуть, огненные твари видимо не догадывались.

— Фух, — Пауль наконец-то вздохнул полной грудью. — Пронесло.

Зал вздрогнул.

— Что опять? — я недовольно обернулся к бассейну, чтобы увидеть, как из воды вверх взметнулся десяток щупалец, обдав нас тучей брызг.

Восемь из них ухватились присосками за стены, а два щупальца, с острыми когтями на конце пробили плиты в полу. Щупальца стали сокращаться, рывками вытягивая из воды гигантское тело.

— Темный? — вкрадчиво спросил Ламберт.

— Да, ты угадал. Бежим!!!

И мы побежали. Изредка я оборачивался, чтобы видеть, как над водой появляется голова гигантского кальмара. Разинув огромный клюв, чудовище завизжало, обдав нас волной смрада. Кира выпустила пару стрел, но они лишь отскочили от панциря кальмара, а житель глубин внезапно напряг все мышцы и выдернул себя из воды. Гигантское тело распласталось в полете.

До выхода оставалось еще сотня метров, когда зловонная туша шлепнулась прямо перед нами, едва не раздавив вырвавшегося вперед Ламберта. Матерящийся, как портовый грузчик, шут едва успел затормозить.

Мы тут же прыснули в стороны, избегая падающих сверху щупалец.

— Петляйте! — крикнула Кира, скрываясь за одной из колонн.

Щупальце тут же метнулось за ней и обвилось вокруг колонны. Рванулось назад и застряло, пригвожденное стрелой. Чудище обиженно рявкнуло и рванулось сильнее, но в этот момент Пауль, изловчившись, перерубил щупальце почти у самого основания. Правда, для этого ему пришлось ударить топором три раза — в обхвате конечности моллюска были как ствол молодого тополя.

Чудище огласило зал жутким воем и устремило все свои щупальца на рыцаря, абсолютно открывшись с другой стороны. Не сплоховавший шут подскочил к кальмару и, подпрыгнув, вонзил свою шпагу монстру в глаз. Это окончательно вывело моллюска из себя. Развернувшись, он внезапно плюнул в Киру кислотой. Я едва успел закрыть девушку, подставив под плевок щит.

Кислота зашипела, прямо на поверхности щита, не в силах разъесть волшебный металл и я взмахом руки стряхнул ее на пол.

Схватка с кальмаром выматывала. Еще не отошедшие от битвы с огненными пятнами, мы не могли сражаться в полную силу со стражем бассейна. Похоже, без магии опять не обойтись. Я уже начал раздумывать над тем, какое заклинание можно применить против такой туши, как вдруг чудище изловчилось, схватило запнувшегося о выступающий край гранитной плиты Пауля поперек корпуса и, что было силы, швырнуло его в стену. Рыцарь со стоном сполз вниз.

— Нет! — Кира кинулась к любимому, напрочь забыв о защите.

Кальмар тут же ударил ее щупальцем и… конечность беспрепятственно прошла сквозь тело воровки. Лунная Тень склонилась над рыцарем.

— Привет, — попытался улыбнуться Пауль, но тут же закашлялся кровью. Кровь стекала по подбородку и капала на доспехи.

— Держись, — прошептала Лунная Тень, уставившись полными гнева глазами на жителя бассейна. Медленно поднявшись, девушка направилась к моллюску.

Она уже не видела, как попавшая на доспехи рыцаря кровь начала чернеть, расползаясь по все стороны.

В это время мы с Ламбертом как сумасшедшие носились по залу, избегая ударов разъяренного моллюска. Кальмар хлестал щупальцами во все стороны, не давая подобраться к себе и совершенно не заботясь о защите. А зря.

Лунная Тень спокойно подошла к чудовищу и стала хладнокровно и методично наносить кинжалом удары в мягкие ткани. Спустя минуту к ней присоединился топор Черного Паладина. Глаза Пауля светились красным светом, В состоянии берсеркера Пауль спокойно уклонялся от падающих сверху щупалец и наносил такие страшные удары, что куски плоти разлетались во все стороны. Зал наполнился воем боли и ярости, чудовище, не выдерживая натиска непобедимых противников начало прорываться обратно к бассейну.

Под свист и улюлюканье Ламберта, кальмар дополз до воды, оставляя на полу след из синей, как чернила, крови и рухнул в бассейн, подняв тучу брызг.

— Ну, теперь точно все, — отдышавшись заявил рыцарь, принимая свой обычный облик. — Вряд ли в этом водоеме спрячется что-то побольше.

— Побольше то конечно вряд ли, а вот поопаснее, — Ламберт передернул плечами. — Пошли отсюда.

Мы с ним были полностью согласны. Надо было валить из этого зала, пока не случилось чего-нибудь худшего.

— Ты как? — спросил я Пауля, когда мы, периодически оглядываясь, направились к выходу.

— Да вроде нормально. После трансформации тело само залечило все раны. Я, признаться, думал, что мое путешествие закончится здесь.

Я в какой-то момент тоже так подумал. Если бы доспехи не спасли рыцаря в первый же момент, вряд ли он пережил бы удар о стену. Мне нужно быть внимательнее, я не могу допустить, чтобы случилось тоже, что и в Светлом городе. Не вынесу еще одной потери и вряд ли смогу избежать еще одного безумия.

Из зала мы попали в недлинный узкий коридор, который оканчивался высокими дверями. Деревянные створки отлично сохранились, несмотря на то, что за ними никто не ухаживал, но снова был неясен вопрос, кто же их здесь вообще поставил. Что пытались скрыть за этой дверью?

Я взялся за железные кольца и потянул двери на себя. Створки бесшумно распахнулись, пропуская нас еще в один зал.

— А я предупреждал, — пробормотал Ламберт, выглядывая из-за моего плеча. — Надо было брать факела, я, например, ничего не вижу.

— Я тоже, — кивнула Кира. — Темнота настолько густая, что ее не разгоняет даже свет кристаллов-накопителей.

Я промолчал. В отличие от своих спутников, я уже сталкивался с подобным. В зале находилась первозданная, необузданная сила, от которой кровь стыла в жилах и которая не знала ничего кроме уничтожения.

И, тем не менее, я шагнул внутрь, потому что уже знал, как справиться с поджидающей меня опасностью. Едва подошва моего сапога опустилась на мраморную плиту невидимого в темноте пола, как вокруг вспыхнул свет сотен факелов. Мы оказались в гигантском зале, потолок которого терялся где-то в невидимой вышине. Колонны, стоящие по краям от входа в два ряда, уходили вверх, и чтобы обхватить каждую из них потребовалось бы пять взрослых мужчин. Три стены и колоны были увешаны факелами, на которых полыхал яркий, почти белый огонь. Лишь четвертая, левая стена оставалась неосвещенной, и пространство перед ней клубилось и переливались всеми оттенками Тьмы. Это была та самая первородная Тьма, которую однажды применил против меня Повелитель Мертвых.

— Слышите? — спросил Пауль, на ходу доставая топор. — Это похоже на…

— Храп, — закончил шут. — Здесь кто-то храпит.

— Ты представляешь, каким должен быть человек, если он издает такие звуки?

— А что тогда? — резко ответил Ламберт. — Я тебе заявляю, что это храп!

— А я тебе заявляю…

— Тихо, — оборвала спорщиков Кира. — Слушайте теперь.

Все прислушались.

— И что? — недовольно нахмурился рыцарь. — Ничего же не слышно.

— Вот именно, — я мгновенно напрягся. — Храп прекратился.

И тут Тьма колыхнулась. Вздрогнула и начала медленно собираться с краев зала, сползаясь к гигантской арке в центре стены. По мере того, как Тьма скапливалась в центре стены, она стала понемногу обретать форму. Сперва мне показалось, что это был человек, затем какой-то массивный зверь… Тьма разорвалась на лоскуты, опала на пол, вновь собралась и вновь рассыпалась, словно песчаный замок. Перед нами из Тьмы восставал человек, зверь, снова человек, крокодил, ящер… Дракон!!!

— Дракон!!! — завопил Ламберт и дал деру, мы не намного от него отставали.

Но убежать не успели. Створки дверей захлопнулись, отрезав нас от внешнего мира и на толчки, рывки и уговоры не поддавались, а за нашими спинами уже слышалось тяжелое, злобное дыхание.

Я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как гигантский, иссиня-черный дракон, такой же, как и в моем сне, только намного больше, поднялся на задние лапы, расправил кожистые крылья и заревел, выпустив три языка пламени к невидимому потолку. А затем тяжело бухнулся на все четыре лапы и, сложив крылья вдоль туловища, рванул в нашу сторону, раскрыв пасть, в которой без проблем мог поместиться легковой автомобиль.

Я стоял, не шевелясь, и смотрел на приближающуюся морду чудовища. Опустив руки, затаив дыхание я ждал, когда метровые клыки дракона, напоминающие остро оточенные мечи сомкнуться на моем теле, в последний момент малодушно закрыв глаза…

Прошло несколько секунд, но ничего не произошло. Я осторожно приоткрыл один глаз, потом второй, осторожно выпустил воздух из легких, глядя на два частокола клыков, сквозь которые виднелась розовая пасть с черно-синим раздвоенным языком. Чуть выше, примерно на уровне моих глаз, я увидел две дырки, в которые я без труда смог бы засунуть голову. От пасти и ноздрей крылатого ящера исходил такой жар, что волосы у меня на голове начали медленно закручиваться в спиральки.

Я осторожно сделал пару шагов назад, чтобы избежать горячего дыхания и смог разглядеть два желтых глаза, величиной с баскетбольный мяч, с вертикальным черным зрачком. Голову дракона обрамлял костяной гребень, похожий на шипастый ошейник. Далее следовала пятиметровая шея и длинное туловище, лоснящееся черной чешуей. Вдоль позвоночника, словно горная цепь, тянулись костяные шипы, по бокам едва заметно подрагивали крылья. Хвост дракона казалось жил собственной жизнью, угрем извиваясь за спиной своего хозяина.

Ящер внимательно рассматривал меня минут пять, затем насмешливо фыркнув, обдав меня волной испепеляющего жара, и вновь поднялся на задние лапы. Затем поднял морду к потолку и раскрыл пасть, издавая странные звуки. Я подумал, что он собрался попросту спалить нас, и только спустя несколько секунд понял, что дракон зевает.

— Долго же я спал, — человеческая речь давалась его пасти не без труда, но слова можно было различать, совершенно не напрягаясь. — Ну, чего встал на порог, Темный? Проходи, чувствуй себя как дома. Ну и вы тоже проходите.

Он развернулся и тяжело потопал вглубь зала, едва не снеся хвостом одну из многочисленных колонн. Мы переглянулись, но с места не сдвинулись.

— Да не бойтесь вы, — дракон, не сбавляя шага, повернул к нам свою изумительную голову, развернув ее почти на сто восемьдесят градусов. — Если вас так смущает мой вид, я могу принять любой другой.

И он с легким хлопком обернулся уже виденным мною не раз существом с соколиной головой, козлиными копытами и крыльями за спиной.

— Ты? — моему изумлению не было предела. — Но откуда ты знаешь, как меня зовут?

— Ах-ха-ха! — расхохотался человек-сокол. — Это ведь я предсказал твое появление здесь, как и многое другое, кстати.

Существо дошло до стены, вновь обернулось драконом и внезапно яростно проревел:

— И за это вынужден торчать в этом проклятом зале три тысячи лет!!!

Он хлестанул себя хвостом по бокам, но тут же успокоился и лег, положив голову на передние лапы.

— Да, ты правильно угадал, — вздохнул ящер. — Я первое создание Демиурга, Риор, Писатель Судеб и Властелин Пороков.

Я промолчал. Представляться не имело смысла, рассказывать о себе тоже. Об этом Риоре упоминал шаман орков еще на Земле, тройка ослабевших богов Вельтеррона и Габриэль, чудовищный страж Зеленого Леса. По словам их всех, предсказания этого, как теперь выяснилось, дракона всегда сбываются. Если бы еще знать, чего он напредсказывал.

— Да успокойся ты, — в голосе ящера скользнуло раздражение. — Я ничего вам не сделаю. Садитесь. Сесть, я сказал!

Мы послушно сели, стараясь больше не злить «гостеприимного» хозяина.

— Я не знаю, что наплел тебе Виссенд, да мне это и не интересно. Наш обожаемый создатель всю свою вечную жизнь был… трусоват, туповат и слабоват. Это если выражаться литературным языком. Если по-простому, то Виссенд — тряпка. Когда создаешь новый мир, готовься защищать его. Даже если придется ползти в собственной блевотине, чтобы зубами перегрызть горло врагу. Запомни это на будущее, Темный, может когда-нибудь пригодится. Я вообще удивляюсь, почему счет двенадцать — семь, а не девятнадцать — ноль. Но Вельтеррон был создан, и первым живым бессмертным существом в этом новом мире стал я. Демиург сотворил меня, наделив самой сильной властью, властью писать судьбы. И чтобы я не слишком перерабатывался, дал мне в помощники мириолов. Ты их наверняка видел на фресках. Да что фрески, двое из них до сих пор стоят у входа в Лабиринт. Они, в отличие от меня были смертны, но уже могли размножаться. И в первое время делали это весьма успешно.

Ящер выпустил из ноздрей облако пара и продолжил:

— А потом Вельтеррон населили люди, эльфы, гномы, орки, тролли, гоблины кочевые и оседлые, единороги белые и золотистые, грифоны и множество других существ, о которых сейчас даже памяти не осталось. И нам уже пришлось скрываться, потому что кому будет приятно узнать, что твоей судьбой управляешь не ты сам, а какой-то там дракон. Но ты пробовал когда-нибудь спрятать дракона? В общем, вскоре обо мне поползли слухи и легенды, и нашлось немало дурачков, которые хотели добыть мою голову. В результате все они лишились своей.

Примерно тогда был построен Лабиринт, где я и мириолы могли бы скрыться от чужих глаз. Сюда не было входа даже гномам, хотя надо признать, бородатые коротышки не слишком то и стремились разведать его недра. Особенно после того, как пара экспедиций просто не вернулась из-под этой горы. Что вы на меня так смотрите? Чтобы защитить свое личное пространство, я не стесняюсь в средствах.

А вот теперь ты, Темный, должен меня понять, потому что ты такой же. Шли годы, возможно столетия и мне становилось… скучно. Ты ведь знаешь, что такое скука? Ты боишься ее. Боишься остановиться хотя бы на мгновение, потому что для тебя безделье хуже смерти. Мне надоело писать судьбы всяким там крестьянам, слугам, королям и принцессам. Родился, всю жизнь прокопался в земле, или выносил королевский ночной горшок, женился, а может и не женился, родил детей, умер. А твои дети продолжают копать землю или выносить горшки. Тоска зеленая. И тогда я стал вносить некоторое разнообразие в жизнь обитателей Вельтеррона. Примерно тогда я и предсказал твой приход, хотя и не имел права этого делать.

— Почему? — я наконец-то смог вставить слово.

— По-видимому, ты невнимательно слушал своего порока. Ты из другого мира, соответственно твоя судьба мне не подвластна. Понимаешь? Я посягнул на великую игру Демиургов, — Риор расхохотался. — И тогда Виссенд запер меня в этом Лабиринте, хотя за мою идею ухватился как за соломинку уже тогда. Единственное, что я не указал в своем предсказании это сроки, в которые ты почтишь наш мир своим присутствием. С тех пор я сижу здесь, хотя и продолжаю писать судьбы крестьянам и прочему быдлу. Так натренировался в этом деле, что даже во сне умудряюсь управлять обитателями Вельтеррона. Так что можешь гордиться, ты — единственный в этом мире, кто сам творит свою Судьбу.

Дракон замолчал, наблюдая за нами из-под полуприкрытых век.

— То есть приход Видящего Суть, Войну Некромантов и появление Первого Мастера тоже предсказал ты? — напряженно спросил Пауль.

— Нет, только приход некромантов и пробуждение Пьющего Души, — покачал украшенной гребнем головой ящер. — Видящий и Первый Мастер должны были появиться как участники Игры. Хотя, когда мальчишка Темир пришел ко мне в поисках силы, я слегка удивился.

— Темир? — переспросила Кира. — Кажется, я где-то уже слышала об этом человеке. Где-то в древних хрониках…

— Так звали Первого Мастера. И тогда мы с ним заключили сделку. Темир отдал мне возможность писать его Судьбу, а я дал ему Знание, которым он впоследствии так щедро поделился с людьми и которое так глупо профукали его благодарные последователи. Хотя надо отдать должное обстоятельствам. Вельтеррон не успел восстановиться от войны с Детьми Драгора, как уже нагрянула Война Мертвых. Многие знания были утеряны и забыты, и сейчас мы имеем то, что имеем. Вельтеррон разрушает сам себя, Видящий Суть прекрасно делает свою работу. И тебе придется приложить все усилия, чтобы его остановить, некромант из чужого мира.

Тяжелый, изогнутый, словно сабля коготь уперся мне в грудь, царапнул по кольчуге.

— По твоему тону можно подумать, что ты будешь рад гибели Вельтеррона.

— Я всего лишь констатирую факт. По проведению диверсий и подрыву веры у населения жрецу Драгора нет равных.

— То есть ты хочешь сказать, что это ты сделал Первого Мастера…эээ… Первым Мастером? — переспросил Ламберт. — И что он тоже бывал здесь?

— Я это и сказал, — рыкнул Риор. — Правда, он приходил ко мне еще раз.

— Зачем? — спросил я.

— А сам как думаешь? За черным серебром, конечно. А ты думал, что этот металл можно просто добыть в глубине гор. Как бы не так. Я, конечно, дал ему то, что он просил. Я никогда не отказываю своим просителям, если таковым удается сюда добраться, — дракон снова хрипло засмеялся, откровенно наслаждаясь своим хитрым и жестоким умом. — Но потребовал, чтобы он закольцевал свои силы с мощью тех трех мелочных существ, которые гордо именовали себя Богами. Из них такие же боги, как из этого парня в латах королевская фрейлина. Впрочем, чему мы удивляемся, Виссенд же их создал подобными себе.

Мы немного помолчали, а потом Кира поинтересовалась:

— Но ты же говорил, что судьба Первого Мастера была для тебя недоступна. Как же ты вынудил его пойти на такой договор?

— Я не писал судьбу Темира, это верно, но чтобы стать Первым Мастером, парню пришлось отдать ее в мои руки. Еще вопросы?

— Ты ведь знаешь, зачем мы пришли?

— Нет, что ты! — округлил глаза Риор. — За чем же вы могли бы прийти, дайте как подумать…

— Все понятно, — я не улыбнулся кривляниям дракона. — Где шлем?

— В следующем зале, но если ты думаешь, что я просто так его тебе отдам, то даже не надейся.

— Ты тоже заблуждаешься, если думаешь, что получишь власть над моей Судьбой.

— И не надеялся. Было бы глупо предсказывать твое появление, лишь для того чтобы завладеть твоей Судьбой. Я хочу узнать, на что ты все-таки способен, поэтому попрошу сущий пустяк, — ящер выдержал эффектную паузу и растянул пасть в издевательской улыбке. — Ты отдашь мне свой Дар Некроманта, Темный. И только тогда я вручу тебе шлем. И думай быстрее, Темный, если не хочешь блуждать в подземелье до скончания веков. Слышишь этот звук. Лабиринт опять перестраивается.

И Риор вновь зашелся в диком хохоте, оглашая зал громким ревом и наслаждаясь произведенным эффектом.

Я был, в общем-то, согласен с драконом. Все в мире, Земля это или Вельтеррон, имеет свою цену. И я разделяю взгляды Писателя Судеб насчет скуки, но терпеть не могу, когда со мной разговаривают в таком тоне!

— Больше тебе ничего не отдать? — не очень-то вежливо ответил я, чувствуя, как в груди поднимается ледяная ярость, а в глазах проскакивают пока что редкие зеленые искорки.

Ящер перестал хохотать и недоуменно уставился на меня.

— Я так и думал, — удовлетворенно оскалился он. — Несмотря на физическое сходство полная внутренняя противоположность. Ладно, оставь свой Дар себе. Но без обмена все равно не выйдет. Привычка.

— Чего ты хочешь? — все еще сдерживая себя, спросил я, хотя не имел ни малейшего представления, что я могу сделать этому дракону.

— Отдай мне Гримуар и проваливай. Когда возьмете шлем, выйдите из зала через двери справа. Попадете в комнату с транспортной системой. Думаю, разберетесь, как ей пользоваться. Горячий воздух глубин вынесет вас прямо в Черный лес. Но не думай, что все будет так просто, Темный. Для тебя все еще только начинается.

И Риор закрыл глаза, показывая, что разговор окончен. Я без особого сожаления положил на пол книгу Аскера, поднялся и направился в другой конец зала. Мои друзья последовали за мной.

В конце зала оказались еще одни двустворчатые двери. Кира, Ламберт и Пауль легко распахнули их и вошли в следующий зал, а я на мгновение задержался, чтобы еще раз посмотреть то место, где в темноте лежал дракон.

«Мы должны вернуться, Темный».

— Что? — Невеара так давно не было слышно, что я начал забывать о его существовании. — Зачем?

«Мы должны убить эту мразь».

— Он же сам говорил, что бессмертный, — усомнился я. — К тому же он помог нам. Зачем его убивать? Да и не уверен я, что справлюсь с ним.

«Бессмертие и вечная жизнь — разные вещи. А этот дракон заслуживает смерти. Самой жестокой и мучительной, которую я смогу придумать».

— Да что ты на него так взъелся?!

«А ты что, не понимаешь? — заорал в ответ Невеар. — Он написал мою судьбу. Из-за него мою любимую увез король. Из-за него я начал искать силу и убивать людей. Из-за него я, обычный сын кузнеца стал ужасом всего Вельтеррона. Меня проклинали и проклинают до сих пор, мною пугают детей. Я не хотел такой Судьбы. И эта ящерица должна за все ответить!».

Я тяжело вздохнул, сердце кольнуло острой болью. Я снова вспомнил, как похожи наши с Невеаром судьбы. Оба мы стали теми, кем стали из-за того, что расстались с девушками, которых любили. Хотя сын кузнеца и не добился взаимности, но это было неважно. Мы оба стали холодными и жестокими убийцами, потому что не смогли заполнить пустоту, образовавшуюся в груди. Вот только получается, что свою судьбу я избрал сам, а Невеару все было предначертано еще до рождения.

Я развернулся и медленно пошел вслед за своими друзьями.

— Прости, — прошептал я, вытирая одинокую слезинку, сбежавшую по щеке. — Но эта месть не оправдана. Я понимаю твои чувства, но и ты пойми мои. Если сейчас я погибну, кто вытащит мою любимую из лап Видящего Суть? Мне очень жаль, что так получилось, правда жаль. Но я не стану сражаться с Риором. Извини.

«Я понимаю, — голос некроманта звучал глухо. — Ты прав. Я все равно уже мертв, а тебе нужно жить и двигаться вперед. Пообещай мне, Темный, что когда все закончится, ты отпустишь меня. Я устал. Я очень устал».

— Обещаю, — прошептал я, с трудом переводя дыхание.

«Так, — резко сменил тон король-призрак, — чего раскис? Что там сказал наш варан-переросток? Все только начинается, так что вперед и с песней. Мне самому не терпится посмотреть, на что ты стал способен, получив все три артефакта».

Я уже не ответил, потому что вошел в следующий зал, который оказался небольшой комнатой, в центре которой располагалась каменная тумба. На тумбе, по всем законам жанра, на красной подушечке под стеклом лежал черный, как ночь шлем с откинутым забралом. Обычный, ничем не примечательный шлем, без каких либо паучьих отметок. Только в забрале не было ни единого выреза и это меня слегка смутило. Кольчужная бармица отсутствовала, и я сразу вспомнил картину боя Первого Мастера с демоном, когда потустороннее существо целило человеку мечом в незащищенное горло.

Откинув стеклянную крышку, я достал шлем и надел его на голову. Сморщился, распустил ленту, стягивающую волосы, дав волосам свободно лечь на плечи, затем снова надел шлем.

И сразу почувствовал себя не в своей тарелке. Я и шапки то терпеть не мог, а тут целый шлем. Хотя он, и был легче перышка, но все равно мне казалось, что эта железяка сдавливает мою голову. Толи еще будет, когда я опущу забрало. Как пить дать, я даже не увижу, откуда будет идти удар.

Мои друзья с интересом наблюдали за моей примеркой, шлема, но когда я, опустив забрало, внезапно схватился двумя руками за тумбу, чтобы не упасть, они кинулись ко мне с трех сторон. И я прекрасно видел всех троих, хотя Ламберт и Кира подошли со спины.

— Темный, что? — Кира схватила меня под руку, но я вырвался и откинул забрало.

Зрение снова стало нормальным, головокружение прошло.

— Круто, — выдохнул я и, обернувшись к друзьям, пояснил: — Когда забрало опускается, зрение становится круговым.

— Да, на поле боя это, несомненно, дает немалое превосходство, но пока в этом нет необходимости, лучше не опускай забрала. А еще лучше, вообще сними этот шлем. На тебя страшно смотреть, — скривилась Кира. — Смотреть на лицо, у которого нет глаз не самое приятное зрелище.

— Зато на поле боя я буду внушать ужас, — рассмеялся я, снимая шлем. Повертев в руках, сунул в сумку. Не самое подходящее место для головного убора настоящего рыцаря, но что поделать, если оруженосцем за долгое время странствий я так и не обзавелся.

Пауль вон свою «кастрюльку» почти и не снимает никогда, но у него же шлем так шлем, с нормальным забралом, серебристого цвета, а у меня же теперь головной убор Первого Мастера ассоциировался с крышкой саркофага.

Закончив с обновлением гардероба, мы, как и советовал Риор, вышли через правую дверь, прошли по длинному извилистому коридору и вышли к краю гигантского провала, из которого поднимались клубы пара. Подойдя поближе, я заглянул вниз и увидел текущую по дну огненную реку. На поверхности красно-желтой реки лавы то и дело вспухали пузыри, которые лопались, обдавая гранитные стены раскаленными каплями жидкого огня.

Над провалом ветвился целый лабиринт из прозрачных полых труб, по которым струился горячий воздух. Справа от нас располагались несколько огромных прозрачных шаров. Если бы это было возможно, то я бы решил, что они сделаны из пластика, а так даже и не буду пытаться угадать. У каждого шара имелось круглое отверстие, через которое можно было забраться внутрь. Внутри каждого такого шара был еще один, поменьше, рассчитанный на пару человек. Я вздохнул, что-то подобное я уже где-то видел, но никак не мог вспомнить где.

— Интересно, а как мы узнаем, что труба ведет именно в Черный лес? — Ламберт как всегда страдал нетерпением.

— А ты что, уже читать разучился? — и как всегда воровка срезала его легко и непринужденно. — Вот же, на табличках все написано, а для таких как ты еще и нарисовано.

Я только тут обратил внимание на стену, на которой была расчерчена карта ветвящихся во все стороны труб. Со стороны это больше напоминало схему какого-нибудь токийского метро. Трубы также были обозначены разными цветами, но я не стал всматриваться, полностью доверившись выбору девушки.

Кира и Пауль влезли в один шар, мы с Ламбертов во второй. Я боялся, что секира и щит не войдут в отверстие, но опасения мои оказались напрасны. Оказавшись во внутреннем шаре, мы с шутом осторожно толкнули его изнутри, направив в ту же трубу, где полминуты назад скрылся шар с нашими друзьями. Сфера покатилась, сперва медленно, потом все набирая скорость. При этом вращался лишь наружный шар, так что мы спокойно опустились на пол и сели, поджав под себя ноги и наблюдая за проносящимися по бокам каменными стенами.

Скорость шары развили весьма приличную, так что уже через пару часов в конце тоннеля забрезжил свет, а спустя еще пару минут шар начал замедлять движение и, выкатившись из трубы, упал в кучу прелых листьев.

Мы с шутом осторожно выбрались наружу и сразу увидели Киру и Пауля, приводящих себя в порядок. Похоже, они нашли, чем скоротать время в длительной поездке.

По ощущениям солнце уже взошло, но над скрытым густыми облаками лесом еще густели сумерки. Тучи нависали над землей так низко, что казалось, касаются верхушек деревьев.

— Неприятное место, — поежилась Кира. — Теперь понятно, почему Видящий решил обосноваться здесь. Любой, кто попадет в этот лес, будет испытывать определенные проблемы с моралью.

— Да уж, — согласился Ламберт. — Давайте, что ли устроим привал?

— Ты же два часа ничего не делал, — поддел друга Пауль.

— Ну и что? А покушать? — возмутился шут. — У меня эти таблетки во где сидят уже.

И он характерно провел себя ладонью по горлу.

— В самом деле, — поддержала друга Кира. — Разводите костер, а я пойду, подстрелю чего-нибудь. Нужно нормально отдохнуть.

Пока мои друзья разбивали лагерь, я подошел к краю поляны и долго вглядывался в просветы между деревьями. Я чувствовал ЕЕ присутствие. Где-то там, глубине Черного леса Видящий Суть, жрец Демиурга Драгора держал мою любимую.

Но также я ощущал волну нечеловеческой злобы и ярости, от которой хотелось закрыть глаза — настолько велика была эта злоба. Очень скоро мое путешествие по Вельтеррону подойдет к концу. Слышишь мои шаги, Видящий? Это за тобой идет сама Смерть!

 

Глава четвертая Последний бой

Я прикрыл глаза, жадно вдыхая воздух полной грудью. Ноздри мои трепетали, а внутри меня просыпался некромант, жестокий и беспощадный. Сила медленно поднялась от живота, заполнила грудную клетку и конечности. Глаза полыхали зеленым огнем, руки окутало призрачное пламя.

Наш маленький отряд вошел в Черный лес, и теперь я уверенно вел его вперед, руководствуясь только внутренним компасом и чувством ярости, которое без сомнения испускал демон. Если эта зараза даже во временном коконе умудряется так злиться, то даже страшно представить, что он собой представляет в реальном времени. Первый Мастер проиграл демону Драгора, но как правильно заметил Демиугр, Темир был воплощенным добром. А я не он. Далеко не он.

Мы быстро двигались вперед, иногда переходя на бег. Деревья, в основном сосны и лиственницы росли не слишком густо, так что бежать по засыпанной прошлогодней хвоей земле не составляло никакого труда. Наш поход можно было бы вообще посчитать легкой лесной прогулкой, если бы не давящие сверху тучи и волнами накатывающая злость.

— Это давление начинает надоедать, — сквозь зубы сплюнул Ламберт. — Что за существо может так злиться?

— Демон, — я на бегу пожал плечами. — Я сталкивался с парочкой. Отвратительные создания, хотя один из них был весьма симпатичный. Точнее одна.

— И ты справился с обоими?

— Тогда со мной был демонолог.

Кира фыркнула. Казалось, что девушку совсем не волнует грозящая нам опасность. Пауль тоже не выказывал особого беспокойства по поводу ярости, буквально кипящей в воздухе. Рыцарь как всегда был собран и сосредоточен и на глупые разговоры силы предпочитал не тратить.

Лес начал редеть. Впереди между деревьями сделалось светлее и спустя еще пять минут легкого бега мы вылетели на пустынное каменное плато, размером с футбольное поле. С севера плато граничило с лесом, из которого мы только что вышли, с востока упиралось в отвесную скалу, с востока и юга плато оканчивалось обрывом. Со скальной площадки открывался прекрасный вид на горную долину, зеленую и цветущую, над которой небо было свободно от тяжелых свинцовых туч. А над нами тучи продолжали сгущаться и в прямом и переносном смысле.

У самой скалы стоял уже виденный мной алтарь. Демон с искусно прорисованными мышцами, воздетыми к небу руками и запрокинутой рогатой головой. Алтарь был обильно залит кровью, рядом валялись останки несчастных жертв.

Мне на мгновение стало интересно, действительно ли так необходимы Видящему кровавые жертвы, или это у него фетиш такой, но я моментально отмел эти мысли, чтобы не мешали. Тем более, что Видящий Суть стоял тут же на плато. Его лысая голова блестела даже при отсутствии солнца, черный балахон опускался до пят. Он стоял спиной к нам и внимательно рассматривал прозрачный столб, внутри которого были заключены давние соперники.

Первый Мастер совершенно нагой и безоружный стоял на коленях, а над ним с занесенным мечом возвышался двухметровый демон с фрески. Теперь, наблюдая монстра вживую, я мог внимательно рассмотреть его морду, и содрогнуться от отвращения. Потому что на короткой шее покачивалась рогатая голова, с совершенно нормальным человеческим лицом. Чуть вытянутое книзу, с небольшой черной бородкой оно было искажено от ненависти и горящие желтые глаза без зрачков не делали существо привлекательнее.

— У нас есть какая-нибудь стратегия? — спросил Пауль, сжимая в руках топор.

— Есть. Я сейчас пойду и отрублю Видящему его лысую башку.

— Отлично, — потер руки Ламберт. — Чего-то подобного я и ожидал.

Я натянул шлем, но опускать забрало пока не спешил. Мы спокойной направились к жрецу, а Видящий словно и не замечал нас. Он продолжал стоять спиной, рассматривая прозрачный столб. Но вот приспешник Драгора обернулся, и на его губы вползла мерзкая ухмылка.

Он не удивился, увидев меня, напротив, он был рад меня видеть! Обрадовался, словно старому знакомому.

— Какие люди, — рассмеялся он. — Сам Темный почтил наш алтарь своим присутствием. Слышишь, господин, сегодня осуществится наша мечта.

— Сегодня осуществится только одна мечта. Моя. Верни мне мою девушку, Видящий Суть и твоя смерть будет быстрой.

— Так ты за девушкой пришел? — сделал вид, что испугался жрец. — А я то думал ты сюда с благими намерениями пришел. Убить старого лысого человека, остановить войну и спасти целый мир. А тебя волнуют лишь собственные проблемы.

— А об этом с тобой поговорим мы, — Кира шагнула вперед, хищно улыбаясь. В руках, еще мгновение назад пустых, сверкнул узкий кинжал.

Видящий недовольно скривился и, сложив пальцы в фигуру, дунул сквозь нее в сторону воровки. Но я был готов к такому повороту событий и взмахом руки развеял созданное жрецом заклинание.

— Неужели ты думаешь, что я дважды попадусь на твою уловку? — усмехнулся я. — Сдавайся, Видящий, здесь тебе не спастись.

— Ты будешь угрожать мне в моем мире, мальчишка? — взвился мужчина. — Я смотрю, что Невеар неплохо натаскал тебя в магии, но грубую силу ведь никто не отменял!

Он щелкнул пальцами. Щелчок получился сухой и резкий, как взрыв петарды. Лес за нашими спинами зашевелился, и на плато вышло около сотни мужчин и женщин, людей и эльфов. И хотя их клейма еще нельзя было разглядеть, было ясно, что это никто иные, как Дети Драгора. На этот раз Видящий Суть решил перестраховаться, отправив сотню против четверых. Пусть не совсем обычных людей, но все же четверых.

Я обернулся к приближающимся Детям, затем вновь к Видящему, матюгнулся и опустил забрало, наблюдая одновременно и за жрецом и за его слугами.

— Успокойся, Темный, — прозвучал металлический голос Лунной Тени. — Занимайся этим лысым типом. Мы разберемся.

Жнец и Черный Паладин лишь согласно наклонили головы, покачивая своим ужасающим оружием.

— А пока твои друзья заняты, я предлагаю побеседовать. Не люблю, когда меня прерывают, — Видящий Суть держался абсолютно спокойно, не выказывая ни капельки волнения.

— Нам не о чем разговаривать! Верни мне Аню!!!

— Нет.

— Тогда ты умрешь, — прошипел я, задыхаясь от ярости.

— Тогда твоя девушка навсегда останется во власти призрачного огня, — спокойно ответил приспешник Драгора. Странно, но, похоже, его не забавляла моя ненависть, он был абсолютно серьезен и сосредоточен.

— Чего ты хочешь? — наконец спросил я, стараясь не обращать внимания на раздающиеся за спиной звуки боя.

— Для начала просто выслушай меня, а затем уже решишь, как правильно должен поступить мужчина. Я мог бы наслать на вас огромную армию, целый легион Детей Драгора…

— И они бы разбились о легионы моих мертвецов.

— Возможно, — не стал спорить жрец. — Пока мы враждуем, вряд ли один из нас сможет победить. Поэтому я предлагаю тебе сделать выбор. Никому ни разу в жизни этого не предлагал, а тебе предлагаю.

— Польщен, — буркнул я. — Так может ты наконец-то перейдешь к делу?

— Как раз собирался, — кивнул Видящий. — Я не буду говорить с тобой о борьбе Виссенда и Драгора. Ты и сам прекрасно знаешь, что твой создатель лгал тебе, а моему господину нет дела до трусливого, лживого Демиурга. Но ответь мне, Темный, что будешь делать ты? Предположим, только предположим, что ты убьешь старого, мудрого жреца и каким-то чудом сможешь вернуться в свой мир. Но даже моя смерть ничего не решит. А ведь еще останется заточенный в коконе демон. Заклинание Первого Мастера все равно когда-нибудь рухнет.

Ведь не я закольцевал два мира. И даже не господин мой, Драгор. Это сделал твой обожаемый Виссенд. Ты же помнишь, что этим двум мирам нужна жертва. И где ты думаешь найти человека, который пожертвует жизнью ради расцвета мира, который он больше никогда не увидит?

Я молчал, но жрецу не нужен был мой ответ.

— Но наши судьбы столь непредсказуема, что я предположу невозможное, — в голосе Видящего скользнула тень издевки. — В твоем мире вполне может найтись сумасшедший, который пожертвует собой. И два мира снова станут нормальными. И в твой мир вернется покой и благодать. А теперь ответь мне, Темный, что ты будешь делать в этом идеальном мире?

Я удивленно огляделся, ожидая увидеть людей в халатах, которые под белы рученьки уводят Видящего в оббитую войлоком комнату, поскольку такой вопрос мог задать только лишенный каких-либо зачатков разума человек. Но вокруг было так же пусто, если не учитывать сражающуюся троицу моих друзей.

— Жить, — спокойно ответил я. — А что в этом странного?

И тут адепт Драгора рассмеялся. Он смеялся искренне и с удовольствием, и его хриплый смех метался по каменистому плато.

— Не смеши меня, Темный, — смех его оборвался так же резко, как и начался, а голос стал резким и властным. — Мы оба знаем, что ты не сможешь просто жить. То, к чему ты стремишься, есть покой и порядок. Но ведь ты сам — хаос и разрушение. Сейчас ты сильнейший некромант из тех, что мне доводилось видеть, а видел я многих. Даже король-некромант, дух которого заключен в твоем ноже, был намного слабее тебя. Уже через пару лет ты вполне можешь стать Великим Инквизитором, ведь старику уже давно пора на покой. К тому же сейчас у тебя есть Амулет Вечности. Но дело даже не в нем. Что ты будешь делать в мире, который пытаешься спасти? В мире, где нельзя безнаказанно убить человека? В мире, где вся твоя мощь не будет стоить абсолютно ничего. Там ты просто станешь одним из многих. Покой и рутина сожрут тебя, Темный. Разве этого ты хочешь? Сейчас ты можешь стать великим воином, королем, властелином. Сделать все, что захочешь, и никто не сможет тебе ничего указать. Разве не об этом ты мечтал всю свою жизнь? Конь, кольчуга, клинок у пояса и слава героя. А кто скажет слово против, тот получит ножом промеж глаз. Ты ведь еще в школе понял, что в том мире ты жить не хочешь. А сейчас просто не сможешь. После того как познал вкус свободы. После того, как твой клинок впервые вошел в человеческое горло. Загляни к себе в душу, Темный, и ответь, сможешь ли ты отказаться от всего этого? И стоит ли от этого отказываться ради того, что еще может и не осуществиться?

— Я никогда не узнаю, если не попытаюсь, — тихо ответил я после долгого молчания. Видящий был прав, тысячу раз прав, но как признаться себе в том, что ты хладнокровный убийца с зачатками маньяка? — Мой Демиург хотя бы не стремиться уничтожить всех и вся.

— Твой Демиург? — изумился жрец. — Возможно, в своем мире он и пытается не допустить большой крови, но ты бы видел, что его слуги вытворяют в мирах моего господина. От пролитой ими крови вода в морях чернеет. Но даже не об этом я хотел поговорить с тобой. Не бывать миру во всем мире, как правильно заметили эльфы. Кто первым внес предложение, тот и прав. Для кого-то поступок будет добрым, а для кого-то злым и только смерть станет избавлением от выбора! И так уж случилось, что тебе, Темный Мастер, придется выбирать. Но ведь мы оба знаем, что тебе плевать на этот мир. Ты вернешься на Землю, уверенный, что поступил правильно. Но даже если границы падут, там, в твоем мире, это не решит всех проблем. Единственным плюсом станет возможность посещать другие страны и континенты, но зачем тебе это, Темный? Ведь ничего не изменится. Старики будут мерзнуть в подвалах, потому что их слабые руки не смогут их прокормить, а младенцы будут умирать от неизвестных болезней и даже ваша продвинутая медицина не в силах будет помочь, потому что люди везде одинаковые и всегда будут искать выгоду. А что будешь делать ты? Человек с невероятным интеллектом, упорством, смазливой мордой и, самое главное, прирожденным инстинктом убийцы? Что будешь делать ты, когда за убийство снова станут сажать в камеру три на четыре с парашей в углу? Как тогда ты станешь утолять свою жажду крови? Ты же загнешься в этом мире, Темный. Нам нет места в идеальном мире, и ты это знаешь!

По мере того, как я слушал Видящего, мои плечи опускались все ниже и ниже, взгляд мой тускнел. Мне нечего было возразить, нечего было ответить на логику жреца Драгора.

— Я так и не услышал твоего предложения, — тихо прошептал я.

— Я как раз к нему подобрался. Видишь ли, этот Первый Мастер оказался порядочной сволочью. Он все-таки был некромантом и завязал заклинание временного кокона на собственной крови. Понимаешь в чем дело?

— Чтобы разрушить кокон нужна кровь Первого Мастера, чтобы достать кровь Первого Мастера необходимо разрушить кокон, — усмехнулся я. — Что ж, оригинально.

— Да, оригинально. Поэтому вот что я тебе предлагаю. Сейчас ты, сам, добровольно, мажешь своей кровью временной кокон. А взамен я возвращаю тебе твою любимую и отправляю вас обратно на Землю. По рукам?

— А когда ты со своим демоном закончишь здесь, то примешься за мой мир?

— Даю тебе слово, что приду на Землю не раньше, чем состарятся и умрут дети детей твоих детей.

Сзади послышался дикий стон, по земле прокатилась и ударилась о пятку моего ботинка отрубленная голова с острыми ушами.

— Я еще понимаю, почему тебе потребовалась моя кровь. Но почему ты не взял ее в Зеленом лесу, когда у тебя была такая возможность?

— Обязательным условием срабатывания заклинания является то, что ты должен сделать это добровольно. Не говоря уже о том, что я бы просто не довез твою кровь из леса — свернулась бы по дороге. Так что, ты согласен?

— Не делай этого, Темный!!! Ты же обречешь наш мир на гибель!!! — заорала Лунная Тень. — Первый Мастер никогда бы этого не допустил. Он жертвовал собой ради…

— Я! НЕ! ПЕРВЫЙ! МАСТЕР! — рухнув на колени, я схватился руками за голову. Руки мелко дрожали от разрывающих меня изнутри противоречий.

— Так что ты решил, Темный Мастер? — слова сладким медом лились с губ моего злейшего врага, обрекшего меня на безумие.

В небе громыхнуло и начал накрапывать мелкий дождь.

— Что ты решил, Темный Мастер.

Кап.

— Нет, Темный!!!

— Что ты решил?

Кап.

— Не соглашайся!!

— Решай скорее, Темный Мастер!

Кап. Кап. Кап.

— Хватит!!! — заорал я, вскакивая на ноги. — Я… Я согласен на твои условия, Видящий Суть. Но сначала верни мою девушку.

— Отлично, — жрец потер руки. — Разумеется. Разумеется, я верну тебе твою Анюту. Ведь капля крови не такая уж большая плата за любимого человека.

Он воздел руки к небу и начал читать заклинание, которое читал в бункере Светлого города. Но теперь он читал его задом наперед, подобрав необходимый ритм. На каменном плато, прямо под мелким накрапывающим дождем, начали проступать языки призрачного огня. Словно гигантский тюльпан, костер распускался на граните, а внутри костра находилась… Она. Моя любимая, моя единственная и ненаглядная. Моя Аня, моя Тень. И я знал, что это не морок. Девушка была одета так же, как и при нашей последней встрече. Синие джинсы, кремовый свитер с горлом, высокие сапоги. Видящий протянул ей руку и помог подняться на ноги. На лице девушки не отразилось ни капли удивления. Похоже, эта лысая красноречивая сволочь держала ее в курсе событий.

— Аня! — я бросился к девушке, но Видящий предостерегающе вскинул руку.

— Не так быстро, Темный. Сперва освободи демона.

Я скрипнул зубами и, стянув с левой руки кожаную перчатку, обнажил Пьющего Души.

— Темный, что ты делаешь? — Аня вырвала руку из хватки жреца и быстро пошла в мою сторону.

— Успокойся любимая, — я улыбнулся. — Я делаю это ради тебя. Ради нас.

Я резанул себя по ладони. Глубже, чем хотел. Теплые капли побежали по пальцам. Подняв ладонь, я поднес ее к кокону, но замер, так и не коснувшись заклинания.

— Я надеюсь, у тебя и в мыслях нет меня обмануть? — я улыбнулся уголком рта. — Потому что если так…

— Темный, давай не будем, — поморщился жрец. — Мы же взрослые люди в конце концов. Какая разница, рухнут миры Виссенда сейчас или через пару сотен лет. Главное, что они рухнут.

Я спокойно положил кровоточащую ладонь на магический кокон. Не было никаких громких взрывов, огней, землетрясений. Окружающий бойцов круг, просто мигнул и пропал. И демон тут же продолжил начатое семь сотен лет назад движение.

Что-то кричала Лунная Тень, молча наблюдала за мной Аня, шел дождь.

— Умри!!! — заорал Видящий, но я знал, что этот крик предназначен не для меня.

Этот вопль, полный злого торжества жрец адресовал Первому Мастеру. Клинок демона летел к своей цели, голой и беззащитной.

Дзень! Сталь встретила черное серебро и, не ожидавший сопротивления демон с удивлением одернул руку с вибрирующим мечом.

Я медленно опустил секиру, развернулся к Видящему Суть, опустил забрало, чтобы не пропустить возможную атаку. Расправил плечи, поднял голову. Думаю, свет моих изумрудных глаз был виден даже сквозь шлем.

— Наш уговор выполнен, Видящий Суть. Демон свободен, — я подпустил в голос издевки. — Теперь мы можем уйти?

— Я так не думаю, — оскалился лысый. — Сейчас мой демон не оставит от вас мокрого места.

— Я не был бы столь уверен, — вряд ли жрец видел, как широко я улыбаюсь.

Видящий снова расхохотался.

— Что ты можешь противопоставить мне, мальчишка? Я, Видящий Суть, жрец Великого бога Драгора. За мной мощь хаоса и разрушения, олицетворенная этим демоном. А ты один во всем мире.

Я вздрогнул. Даже в толпе друзей я иногда умудрялся оставаться один. Так было раньше. Но не теперь. За моей спиной сражались Кира, Пауль и Ламберт, Игорь и Виктор. Стоял Серега, обнимая за талию Татьяну, стоял улыбающийся Архимаг Хаар и бесстрастная Хранительница. За моей спиной стояла Аня, ослепительно улыбаясь, и от этой улыбки на ее щеках появлялись ямочки, а мое сердце билось так быстро, словно хотело выпрыгнуть из груди. А дальше всех стоял маленький, чуть выше моего колена человечек с мелкими острыми зубами и двумя клинками вместо рук.

— Ну же, — проговорил мой порок. — Хоть раз в жизни дай волю своим желаниям.

Я рванулся к Видящему, намереваясь покончить с ним раз и навсегда, но тут дорогу мне преградил демон. Меч и секира вновь скрестились, обдав нас снопом искр.

— Позаботься о Первом Мастере, — крикнул я Ане, переходя в режим сверхскорости. Похоже, пришла пора использовать все, чему я научился за время моего путешествия.

Однако демон и не думал уступать. Клинок и секира летали с молниеносной скоростью, от удара стали о серебро ныли руки, а в ушах стоял звон. Прикрываясь щитом, я медленно теснил демона, хотя и знал, что щит и есть мое самое слабое место, вернее на сам щит, а порезанная ладонь. Каждый удар, который демон наносил в щит, отдавался острой болью, кисть медленно стала неметь.

Дождь припустился в полную силу, и мои сапоги и копыта демона начали скользить на мокрых камнях. Наше мастерство было настолько велико, что бой шел до первой, фатальной ошибки и ее допустил я. Вместо того, чтобы уклониться от рубящего вертикального удара я подставил под удар щит. Демон вложил в этот удар всю свою силу, и моя кисть не выдержала такой нагрузки. Пальцы разжались, и под громогласный хохот Видящего щит из черного серебра звякнул о каменное плато.

Воодушевленный успехом демон развернул кисть и плавным движением нанес горизонтальный удар. Я едва уклонился и все же меч самым краешком зацепил мой шлем. Удар прошел вскользь, но все равно голова у меня загудела так, что потемнело в глазах.

Я сорвал шлем и с проклятиями запустил им в демона. Монстр спокойно отбил шлем мечом в сторону и пошел на меня. Уже не сдерживаясь, пропуская через Кольцо Чернокнижника максимальное количество энергии, которую смог собрать, я швырнул в противника зеленый череп. Заклинание ударило демона в грудь. От удара монстра отбросило назад, перевернуло через голову, протащило по земле добрый десяток метров. Демон взвыл, но, несмотря на сильнейший удар, начал подниматься на ноги, правда, теперь его движения сильно замедлились.

Я рванулся вперед и нанес удар сверху вниз и справа налево, вложив в него всю свою силу. И промазал!!! Демон, по-змеиному изогнувшись, ушел вправо и вверх, а я, увлеченный по инерции за своим оружием, поскользнулся и бухнулся на колени. Секира до середины лезвия вошла в мокрый от дождя гранит. А монстр уже наносил свой удар. С размаху, из-за головы, намереваясь раскроить мой череп как гнилой арбуз.

Я не успевал защититься, я не успевал уклониться. Я не успевал даже подумать о том, как такое могло вообще произойти. Клинок слуги Драгора летел мне прямо в лицо.

И тут время замерло. Застыл с занесенным мечом демон, замер в неудобной позе Видящий, замерла Аня, склонившаяся над Первым Мастером, заботливо укрытого плащом.

А перед моими глазами одна за другой пронеслись три картины. Фреска из Гильдии Мастеров в Темном городе. Демон, целящий рыцарю клинком в незащищенное горло. Фреска из Гильдии Мастеров в Светлом городе. Стоящий на коленях Первый Мастер и демон с занесенным над ним клинком. И третья картина. Ситуация, которая произошла совсем недавно, хотя и казалось, что прошло уже много лет. Вестар, разрубающий своей секирой мои ребра.

Время вновь запустилось, и я рванулся вверх, используя небольшой вес своей секиры. Черное лезвие описало изящный полукруг и вошло демону в бок. Монстр замер на мгновение, словно вновь попал во временной кокон. Я левой рукой рванул Пьющего Души из ножен, развернулся через левое плечо и вбил кинжал демону в сердце. Выдернул секиру и, снова развернувшись, на этот раз через правое плечо, снес рогатую голову с уродливых плеч.

Башка демона, отделенная от туловища, покатилась к краю плато, подскакивая на камнях, и упала с обрыва, а туловище тяжело повалилось на землю. Вытянув Пьющего Души из тела демона, я развернулся, чтобы прикончить Видящего и увидел, как тот чертит на скале портал перехода.

Куда, сука? Опять сбежать хочешь? Не выйдет!!!

— Н-на!!! — размахнувшись из-за головы, я с резким выдохом швырнул секиру в жреца.

Черная секира, словно молния, устремилась к своей цели, кувыркаясь в воздухе. Видящий уже занес ногу, чтобы ступить в портал, но в этот момент лезвие вошло ему в спину. Жрец недоуменно обернулся, поперхнулся кровью, но все же ухитрился вытащить секиру из спину. Продолжая сплевывать кровь, он в ярости бросил оружие на плато, и все же скрылся в окне портала.

— …, - уже не сдерживаясь выругался я, глядя, как тает на скале серебристый прямоугольник. — Черт! Черт! Черт!

«Да ладно тебе, — раздался в моей голове голос Невеара. — Посмотри, мы спасли Вельтеррон».

Я огляделся. Кира, Ламберт и Пауль, залитые своей и чужой кровью собрались вокруг Ани и Первого Мастера. Я подобрал щит и шлем и направился к остальной компании. Аня вскочила на ноги и бросилась мне навстречу.

Я нежно притянул к себе Тень, зарылся лицом в ее волосы, вдыхая любимый, самый родной в мире запах. Нежно поцеловал ее в губы и лишь после этого поздоровался с героем Вельтеррона, не выпуская свое сокровище из объятий.

Первый Мастер оказался мужчиной лет тридцати пяти с довольно крупными чертами угловатого лица, серыми глазами и черными, как смоль волосами. Темир уже пришел в себя и сидел на расстеленном на земле плаще. Пока я целовался с Аней, уже успел надеть запасные штаны Ламберта и немного привести себя в порядок.

— Я благодарю тебя, — сказал он, не дав мне начать разговор. — Я не знаю, чем могу отблагодарить тебя, за избавление моего мира от зла.

— Я избавил ваш мир лишь от внешнего зла, но в нем осталось еще очень много внутреннего. На землях Вельтеррона идет война и чтобы остановить ее, нужен сильный лидер. Такой, каким был ты.

— Но, — он непонимающе посмотрел на меня. — Разве ты не останешься с нами?

— Я? Нет. Я своего добился, а теперь нам нужно возвращаться в свой мир. Видящий без сомнения направился туда и моим друзьям потребуется моя помощь. Кстати, кажется, это твое, — я стащил через голову кольчугу и бросил ее туда, где уже лежали секира, щит и шлем. Хоть я и много времени провел в доспехах Первого Мастера, родными для меня они все равно не стали. Вытащил из сумки белую рубаху, которая все равно тут же промокла. — Если бы я еще знал, как открыть портал…

Темир не стал спорить. Молча натянул кольчугу, а затем вдруг широко улыбнулся.

— Я могу открыть для тебя портал. Вы попадете практически в тоже место, куда ушел Видящий Суть. Возможно с некоторыми отклонениями. Все-таки остаточный эффект портала слишком быстро пропадает.

Мы медленно направились к скале. Шут, рыцарь и воровка грустно улыбались, да и самому мне было тяжело дышать, но рядом со мной шла Аня, и это наполняло мое сердце теплотой. Скоро мы будем дома, скоро мы будем счастливы.

Пока Первый Мастер читал заклинание и открывал портал, я прощался со своими друзьями. Прощался, зная, что уже никогда их не увижу. Обнялся с Паулем и Ламбертом, поцеловал в щечку Киру. Все это происходило в полном молчании, потому что никто не хотел, чтобы предательски дрожал голос.

Скала осветилась серебристым сиянием. Я медленно повернулся, не глядя поймал ладонь Ани в свою, крепко сжал ее. Девушка прижалась к моему плечу.

— Темный! — Кира не выдержала. — Неужели это конец?

Я удивленно обернулся.

— Почему конец? Все только начинается. Вам еще очень многое нужно сделать, чтобы мир стал по-настоящему мирным. Наша жизнь никогда не заканчивается, поэтому никогда не стоит останавливаться. Рутина, друзья мои. Нет ничего страшнее рутины. Не дайте ей заполнить ваши сердца. Теперь с вами Первый Мастер. Настоящий.

И я улыбнулся. И мои друзья улыбнулись в ответ.

Рука об руку я и Аня вошли в окно портала, стараясь не думать о том, что мы можем попасть прямо в холодную зимнюю ночь Темного города.

Мариуполь, ноябрь 2010 — июнь 2011