Родители вдвоем уехали в город на юбилей к папиному сослуживцу. По крыше и карнизам ритмично барабанил дождь, и сквозь его мерную дробь Анжела с трудом расслышала, что кто-то стучит в дверь.
«Ой, я же совсем забыла! Мама предупреждала, что придет баба Раиса и ей надо отдать две связки лука!»
Анжела отложила шампуры, с которых снимала душистые, только что высушенные грибы, и, заскочив в кладовку за луком, пошла открывать. Но на пороге стояла совсем не кругленькая седенькая старушка, какой была любимая всем садоводством бабушка Раиса, а высокий молодой человек атлетического телосложения, угадывавшегося даже под толстым пушистым свитером. Анжела чуть не вскрикнула от возмущения, охватившего ее при виде Игоря, который не постеснялся после того, что произошло всего несколько дней назад, прийти прямо к ней домой. Но уже через мгновение праведный гнев сменился паническим страхом, и Анжела что было силы размахнулась одной из приготовленных для бабы Раи связок лука. Но ловкая рука упругим молниеносным движением перехватила тяжелую шуршащую плетенку, казавшуюся девушке довольно грозным оружием.
Анжела уже готова была во весь голос закричать «Караул!», но перед ней вдруг возник огромный, составленный из каких-то невиданных цветов и украшенный кружевами и лентами букет. Ноздри защекотал сладкий, немного душный аромат, а непрошеный гость уже стоял на коленях прямо на затоптанном мокром полу.
— Простите меня, ради Бога! Я сам не знал, что делал. Меня тянула к вам какая-то непреодолимая сила. Честное слово, — говорил мужчина, держа ее за бессильную, похолодевшую от удивления и страха руку. — Вы простите меня? Простите? Я знаю, что мне невозможно найти оправдания, что я не сдержался, чудовищно ошибся.
Анжела опасливо покосилась на лицо Игоря: на его тонких, красиво очерченных губах не было ни царапины — и тихонько с облегчением вздохнула.
— Ошиблись? — рассеянно переспросила Анжела.
— Да-да, ошибся! — с мором подхватил Игорь. — Я сам не понимаю, как мог так поступить. Словно какая-то пелена была на глазах! Но поверьте, я искренне, всем сердцем раскаиваюсь в том, что сделал, и в том, что думал о вас.
Анжела с недоумением посмотрела на мужчину, стоявшего перед ней на коленях. С открытого загорелого лица на нее смотрели большие карие вопрошающе-умоляющие глаза. И ей вдруг стало очень жаль этого высокого красивого молодого человека, так горячо и по-детски просящего прощения, ей захотелось обнять его, погладить по светлым курчавым волосам, сказать ему что-нибудь ласковое и теплое. Но, вспомнив синяки на плечах, свои слезы и бесчисленные Полинины советы, она сдержалась и только пригласила Игоря войти и предложила ему чаю.
Игорь опустил голову и тихо сказал:
— Спасибо. Но вы простили меня? Правда, простили? — Карие глаза снова с надеждой остановились на Анжелином лице.
— Правда. Простила. Ну встаньте же и проходите в комнату. Я сейчас заварю чай, только поставлю в вазу это чудо, — она кивнула на букет и скрылась в кухне.
«Что же он за человек? Как мне вести себя с ним? Чему верить? Чего он хочет, наконец»? — Анжела рассеянно перебирала яркие крупные цветы, потом наклонилась и с наслаждением вдохнула сильный сладкий запах. Лица коснулись нежные лепестки и упругие гладкие листья. — «Полинка бы его в минуту раскусила, да еще и пользу какую-нибудь извлекла из всего случившегося», — вздохнула Анжела, в который раз за последние дни пожалевшая, что подруги нет рядом.
На плите тоненько засвистел чайник. Анжела выключила газ, еще раз поправила букет и, изобразив на лице самую приветливую и вежливую улыбку, прошла в комнату. Игорь сидел на стуле у окна, задумчиво и грустно глядя на поникшие мокрые кусты.
— Вам действительно нравятся эти цветы? — спросил он, увидев, как аккуратно Анжела ставит вазу на стол и как любовно оправляет темно-зеленые листья и кружева.
— Конечно! — искренне удивилась она вопросу. — Разве они могут не нравиться?! А какой у них запах!
— Я очень рад, что угодил вам хотя бы в такой мелочи.
Анжела принесла чай, варенье и пирожки с яблоками, которых мама с утра напекла целую гору. Ей было немного неловко угощать такими простыми домашними лакомствами человека, наверняка привыкшего к изысканным ресторанным блюдам. Но Игорь с таким явным удовольствием поглощал тягучее варенье и румяные пирожки, что Анжела даже залюбовалась им.
— Ешьте-ешьте, — она подвинула к гостю плетенку и вазочку. — Крыжовника в этом году было очень много, а пироги уж если печь — так много, чтобы все, и хозяева, и гости, могли есть вволю! — Анжела задорно улыбнулась соседу, который нравился ей все больше и больше.
«Только как же он мог так поступить, этот вежливый, застенчивый молодой человек?! Что это было? Неужели действительно, как он говорит, затмение? Или это он сейчас прикидывается, ягненка изображает, а тогда выказал свою истинную натуру? Но зачем ему это надо?»
Девушка терялась в догадках и все больше и больше запутывалась. Глядя на красивого спокойного мужчину с открытым лицом и мягким голосом, невозможно было заподозрить в нем ни малейшей грубости и уж тем более того, что он натворил.
«Может быть, он был просто пьян? Но тогда почему бы ему было не сказать об этом сейчас, сразу все было бы ясно и понятно, а не выдумывать наваждение и пелену».
Анжеле очень хотелось разобраться во всем этом, но заговаривать о случившемся самой было неприятно. Игорь посидел еще полчаса, разговаривая о погоде и природе, и собрался уходить. Уже спускаясь с крыльца, он виновато оглянулся и попросил разрешения прийти завтра.
— Конечно, приходите. Я буду рада вас видеть.
Она сказала это совершенно искренне, от всего сердца простив соседу его необъяснимый поступок. Он понял это и улыбнулся ей радостной и благодарной улыбкой.