Яков уехал, Лапа получил свидетельство и устраивал свою контору, в то время как Феня торопливо готовилась к венцу.

— Жаль, — говорил следователь Лапе, — что вы оставляете меня. Мне скучно будет без вас работать.

Лапа усмехнулся. Казаринов держал себя неприступно-гордо с того момента, как личность убийцы Дерунова была выяснена, равно как и акт убийства.

— Вот, — говорил он хвастливо в клубе, — осуждают мою систему: всех по очереди. А доказательство налицо! Как я добрался до этого Ивана? Кто мог про него подумать, а глядь, он-то и есть!

Гурьев добродушно смеялся и говорил:

— Что и говорить, Сергей Герасимович у нас Лекок! Русский Лекок!

Силин подслушал этот разговор и написал в местную газету свою последнюю статью, в которой Казаринова называл русским Лекоком и воспел ему славу за то, что он удовлетворил общество, найдя убийцу и отдав его во власть правосудия.

После этого два дня спустя он уехал в Петербург искать счастия в нелегкой роли столичного репортера.