Как ни было это странным, но первой жертвой "командирского террора" стал контрактник Яковлев… Он и так уже стоял в наряде дежурным по роте, когда получил от Пуданова дисциплинарное взыскание в виде внеочередного наряда… Всё по той же первой роте!

Уже под самый вечер Александр Иванович обратил свое высочайшее внимание на "Максимку". Этого солдата и в самом деле звали Максимом и был он вполне толковым бойцом третьего периода службы… Так называемым "фазаном", которому до отлета в родные края оставалось всего-то шесть месяцев… Но сильный "загар" от копоти и сажи, а тем более торчащие из-под шапки косматые вихры сделали свое черное дело.

- Яковлев! - раздавался командный рык Пуданова по всему внутреннему дворику. - Я тебе целых два часа дал на пострижку этого дневального! А прошло уже пять! И он до сих пор не пострижен! Ты дежурный по роте или хрен в стакане? Я тебя спрашиваю.

Сквозь окошко я не слышал четкого ответа контрактника, но думается, что он всё-таки предпочел считать себя дежурным по роте… Впрочем это вскоре подтвердилось, а затем и утвердилось дополнительно.

- А если ты дежурный по роте, то и следи за внешним видом своих дневальных! - ревел Иваныч. - Объявляю тебе один наряд вне очереди за невыполнение приказа командира роты! Чтобы завтра заступил по новой дежурным по роте! Понял?

Яковлев покорно и обреченно поднес прямую ладонь к своему головному убору и неслышным мне эхом повторил слова ротного. Иваныч медленно развернулся и пошел в канцелярию.

- Представляешь! До сих пор по роте бродит этот мамонтенок! - со смехом пожаловался он. - Ведь обоих предупредил… Знали, что накажут.

- И всё равно сделали по своему! - задумчиво произнес я. - Такова наша российская натура.

- Чего-чего?!… - возмущенно вскинулся ротный, ещё не остывший после разбора полетов с Яковлевым. - Какая такая натура?

Я какое-то время сомневался в целесообразности долгих рассуждений… Но всё-таки решился объяснить… Вернее, попытался.

- Я так кумекаю… Государство так долго долбило нашего коренного жителя по голове казенной палкой, что он измордован и морально забит аж до седьмого поколения вперед… Более четырехсот лет… То есть его пра-пра-пра-пра-пра-внуки будут ощущать на себе зашуганное состояние своего предка… Это я говорю про среднестатистического россиянина, исключая самых выдающихся и самых отмороженных… И, представь, ходит по своей родной земле такой вот затравленный чиновниками мужичок и тем не менее он понимает своим умом… А ведь что-то здесь не так… В чем же корень его страданий да мучений? Надо же в этом подразобраться!… Живёт он на своей земле, вкалывает на ней же аж до седьмого пота, однако как жил он плохо, так и живёт хреново… То князья удельные оброками придавят, то царские мытари налогами придушат, то всякие революционные деятели экспериментами полстраны доконают… А теперь вот капитализм с демократией ему на шею сели, продохнуть не дают.

Говорил я вроде бы толково… И от всей души.

- Ну а причем здесь натура? - хмыкнул Иваныч.

- А вот понимает человек российский то, что и земля его, и притом богатейшая земля, и работает он по черному, а всё равно он света белого не видит… Потому что не дают ему жить хорошо… А он ведь и это знает, но всё терпит и терпит. Порой уже так хреново, что ни вздохнуть, ни пукнуть, а всё равно терпит и терпит… Но ведь за целую жизнь просто физически и морально невозможно всё вытерпеть, а потому ему нужно хоть как-нибудь свой внутренний пар недовольства стравить и выпустить… Чтобы ему на душе хоть чуть-чуть да и полегчало… Мол, могу же я и кулаком по столу стукнуть да и потребовать своё! Но только вот и стучит он кулаком да в пустой своей квартире, где никто его не слышит… Хоть и требует он своё законное да всё тихим шепотом и под подушкой… Ведь боимси-и-и… Как бы чего не вышло-о-о.

Последние слова были произнесены голоском потише… И голова сама по себе оглянулась по сторонам.

- Ну, это он в одиночку… - говорит командир. А если все сообща?

Что будет дальше мы и так уже знаем по многовековой нашей истории… И названий этому несколько… Смотря с какой стороны посмотреть.

- А тогда это будет уже бунт или восстание.

Пуданов пытается внести ясность:

- А чем же они отличаются? Те же яйца… Только в профиль.

Тут я даже помахал указательным пальчиком.

- Э-э не скажи… Бунт - это явление на мой взгляд стихийное. Вспыхнул огонёк в одном месте, где более всего припекло, и оттуда уже по всем сторонам пошло полыхать… Там где поддержат… а восстание - это уже организованное и подготовленное мероприятие, когда анализируется обстановка, составляется план, формируются и накапливаются силы, аккумулируются денежные средства, продовольствие и военно-технические возможности… И в самый удобный момент звучат три зеленых свистка и понеслись по кочкам в рай… А подавят их или нет - это уже дело пятое да десятое… От них самих всё зависит.

Почему-то командир роты примеряет мои слова к имеющейся в роте обстановке.

- Отлично! Что же у нас получается? - воскликнул Иваныч. - И именно майор Пуданов будет персонально виноват во всех этих массовых беспорядках… потому что он сегодня приказал Максимке постричься да помыться, а он этого не сделал! За что дежурный по роте Яковлев получил еще один наряд вне очереди и из всего этого мой же командир группы развил теорию всеобщего восстания, из-за чего погибнет уйма мирного населения… Так что ли? Спасибо тебе Алик! Удружил ты командиру роты… удружил… Одно слово… За-е-бись!.

Мне вообще-то не была ясна связь между этими явлениями… А наступивший ажиотаж тем паче.

- Чего это ты заволновался? А, Саня? - резонно заметил я. - Вот мы сейчас только две стопки навернули… А сколько ещё осталось?

У Александра Иваныча глазомер всегда отличался особой точностью и он безошибочно определил дальнейшую фазу всемирного развития истории человечества.

- ещё три раза по две стопки… - выдал он точный результат своих наблюдений. - Так в чём же дело? Объясни мне, если ты такой умный! В чем состоит наша российская натура? А-а?.

Ну, сверходаренным таким ценным качеством я себя не считал, но попытаться растолковать некоторые жизненные парадоксы всё-таки следовало… Ведь в спорах, как известно, нарождается не одна истина… Там и до правды недалече.

- Самая главная наша проблема - это низкий… Не так чтобы совсем уж низкий… Но очень недостаточный уровень самооценки! - я даже торжествующе поднял вверх указательный палец. - Вот в чём наша общая беда… В низком уровне самооценки… Ну, ещё и в слабом стремлении к самообразованию! Вот!

- Погоди-ка… Я чего-то не понял! - размышлял Пуданов. - И в уборщицах всё наше население не ходит… Чего-то в жизни ведь добиваемся! Какой же нахрен низкий уровень самооценки и самообразования?!

Такой сложнейший вопрос потребовал более детального объяснения.

- Что верно, то верно! Но!… - Объясняю голосом! Вот сидит например генерал-майор Пуданов на должности… Какую ты хочешь?

- Начальника службы горюче-смазочных материалов… Можно?

Я великодушно разрешил… Мы посмеялись и я продолжил расписывать Иванычу его будущую военную карьеру.

- Вот сидит начальник службы ГСМ… Он только что назначен на эту должность за отличное руководство первой ротой… И приходит к нему старый прапор хитромудрый и говорит: товарищ генерал-майор… Есть возможность загнать налево десять цистерн бензина… Что ты будешь делать? Только честно.

И командир подразделения отвечал с пьяной откровенностью:

- подумал бы для приличия да и загнал… Если есть возможность.

Мне бы тут предстать в роли голодного следователя из военной прокуратуры, но отвлекаться на мелочи я не стал.

- ага… Вот и налицо твой низкий уровень! - гордо произнес я. А если бы у тебя была высокая самооценка, то ты этого проныру прогнал пинками из кабинета… Потому что тебе эти преступления не нужны… ведь твой высокий уровень самооценки очень сильно хочет того, чтобы ты получил ещё большее звание и повышение по службе… а твой высокий уровень самообразования уже давно бы тебя заставил изучить Уголовный Кодекс и ты назубок знал какой срок дают за должностные преступления… Понятно я объясняю? Твоя служебная карьера и семейное благополучие, да и вся жизнь не стоят этих вонючих цистерн! Понял? Ведь семья и жизнь… Они для тебя бесценны.

Моя позиция вроде бы была оправданной по всем статьям… Однако точка зрения командира роты тоже базировалась на жизненных наблюдениях.

- Это конечно правильно! - заявил Иваныч. - Но тут ты перебрал… Чтобы генерал-майор да ещё и начальник службы ГСМ отказался от такого предложения… Не бывает такого.

Скепсис командира подразделения тоже был отчасти оправдан. В наше безумное время очень многие ударились в коммерцию и бизнес… Но не все.

- Ну, ты же отказался бы! - спросил я. - Так или нет?

- Отказался - отказался! - подтвердил он. - Да кто же меня назначит? У генерала свои наследники растут на эту должность… Да и мафия у них уже образовалась.

В этом я его поддержал… Но лишь сначала.

- И тут ты прав, Саня! Но ведь веревочке сколько ни виться, однако конец всё равно придет… И может такой писец к ним подкрасться, что он локти будет кусать, но уже поздно… Время приходит злое и такое нечестное богатство ведь многим спать не дает… И причем не только генералу.

ТУТ Я ЗАМОЛКАЮ.

- Но это всего лишь пример… - Иваныч грустно вздыхает и разливает уже по четвертой. - А если серьёзно?!.

Я проследил за тем, чтобы прибывающее количество не повлияло весьма пагубно на имеющееся у меня время и качество моего сознания… Всё оказалось в норме… Почти в норме.

- а если серьёзно, то высокий уровень самооценки просто не даст… Вернее человек с высоким уровнем самооценки сам себе не даст опуститься до подлых и гнусных поступков. И кроме того, этот человек не позволит никому поступать с ним непорядочно и нечестно… Поначалу конечно будет непривычно и трудновато… Но зато его душа впервые будет спокойна и в полной гармонии с сознанием человека. Ведь он поступает согласно своих взглядов на честность и совесть… То есть в первую очередь ты должен быть предельно честным и порядочным к самому себе, а потом уже в отношении всех остальных людей… Себя ведь не обманешь… Да и глупо пытаться это делать.

Мои взгляды вновь вызвали противоречие в собеседнике.

- А может это самоуважение? Что-то подозрительно они похожи.

- Нет! - я отрицательно покачал головой. - Самоуважение - это тоже вещь очень хорошая и полезная, но оно вторично и поэтому менее значимо… То есть самооценка стоит на первом месте по важности и значимости, а уже из неё и происходит это самое самоуважение… Вот почему алкашам очень актуален вопрос: "Ты меня уважаешь?"… Да потому что у него настолько низкая самооценка, что он постепенно спился и представляет собой только лишь оболочку человека… И этот алкоголик понимает, что он уже на дне жизни находится… Но ему всё же хочется слышать хотя бы фальшивый ответ собутыльников, что они его конечно же уважают… А это уже самообман… Уважаемый алкаш успокаивается и продолжает колдырить дальше.

- а у тебя самого как с этой самооценкой? - хитро улыбаясь, Иваныч пытается проверить меня. - Только честно… Низкая или высокая?

После четвертой я был максимально правдив и предельно откровенен.

- Ну, конечно низкая! Но!… Это уже в недалеком прошлом… И всё это происходило из-за моей чрезмерной щепетильности и порядочности. Меня будущая жена Оленька с тещей Алевтиной окрутили, а мне плевать - всё равно же надо когда-нибудь ожениться… Потом перед разводом жена меня уболтала усыновить брошенного ребенка, а мне опять по барабану свое дальнейшее будущее. Жалко стало, понимаете ли, эту несчастную Оленьку… Её слёзкам поверил… А она потом на меня алименты повесила да вдобавок еще перед командованием ославила, чтобы они на меня повлияли… А я по прежнему безразличен к самому себе и даже не защищаю себя. Это ведь семейная моя тайна… Вся бригада уже знает, а я делаю вид, что всё у меня нормально… А этим летом?!… Меня эти лакомки-собачатники ордена лишили, а я опять не могу за себя постоять… Гордый видите ли… Нет бы пойти к командиру бригады и просто всё объяснить… А то и кулаком по столу стукнуть да потребовать своё честно заработанное… Так нет же.

Все эти мысли уже давно крутились в моих полушариях… Однако лишь сейчас я смог это проговорить… Пусть в пьяном разговоре… Но всё же это произошло.

Командир роты это слышал впервые и смотрел на меня с нескрываемым удивлением… Если не с оторопью.

- а чего ж так? Если ты всё так хорошо знаешь да понимаешь, то почему так хреново?

Вопрос был вполне уместен. Ведь знания предполагают их использование в дальнейших целях… Но не всё так просто.

- Да понимаешь?!… - задумчиво произнес я. - Мы, татары - это такой интересный народ, который очень любит бросаться в крайности… У нас даже пословица есть… "Татарин для друга сердце из груди достанет и отдаст другу… Но если обидеть татарина, то он всю жизнь будет помнить обиду…" То есть многие человеческие свойства очень уж гипертрофированы… Если дружить, то последние штаны не жалко другу… Если любить, то тоже на полную катушку… Если воевать, так до победного конца… а если уж пить, то до ближайшего забора.

Мои слова теперь вызывают веселье.

- А думаешь, у нас - русских по другому?! У нас и не такое бывает… - громко смеется Иваныч. - Но ты не отвлекайся от темы самооценки… Ты-то сам почему ею не пользуешься как надо бы?

Действительно… От Хорошей теории до практического воплощения - всего лишь один шаг… Но иногда именно его труднее всего сделать.

- Объясняю популярно! Я всё это понимал, но как-то не чётко… На подсознательном уровне что ли… И терпел всё это блядство… Замполитов, комбатов, ВеДеэСников… Но ведь всякому терпению есть предел! Если они уже на святое свои пасти разинули… На боевой орден, который я своим потом и здоровьем заработал… То пошли они все на хуй! Я - офицер и командир разведгруппы спецназа! В Афгане отпахал свое с пулеметом, потом училище Рязанское окончил… А меня какая-то тыловая сволочь будет унижать да оскорблять?! Да вот хрен им по рылу! Это ещё их счастье, что я продолжаю служить… Уйди я на гражданку, то где-нибудь всё равно бы встретились.

- Да-а… - резюмирует Пуданов. И после этого твоя самооценка стала подыматься.

Я кивнул головой:

- Представь себе, да! То есть я сам взялся за это дело… Тут сначала действуешь по принципу: "Не наклоняйся и не подставляй седалище, а то получишь хор-роший пинок от начальства!". Что это означает… Известны ведь элементарные правила, нарушение которых приведет к неминуемому наказанию. Вот ты же не выйдешь на утренний развод в белых кальсонах и армейских тапочках! Потому что за это комбат так вздрючит, что мало не покажется. Правильно? Да!… А вот выйти на это же построение с легкой двухдневной щетиной или же в нечищеной обуви или же без утвержденного конспекта занятий… Это мы запросто!… А вдруг пронесет! Так вот!… Повышение уровня своей самооценки и начинается вот с исключения из своей жизни таких мелочей… Когда ты уже заранее подготавливаешься и к тебе потом… Ну, никто не может придраться! Отличный внешний вид, конспект в сумке, огонек в глазах… Потом начинаешь работать с подчиненными и прямо-таки заставляешь их повышать свою воинскую дисциплину и армейский порядок. Одновременно с этим у них подымается и уже их уровень самооценки. А когда твой личный состав выглядит аккуратным и чистым, порядок в палатке, оружие в ружпарке блестит, то уровень самооценки такого командира повышается еще больше… На следующем этапе - несение службы во внутреннем наряде и карауле. Когда подготовлены теплая одежда, оружие, радиостанции с запасными батареями, ночные бинокли… То и караул легче тащить… И залётов должно быть гораздо меньше… Но для этого начальник караула должен сам проверять своих часовых, не ленясь и не забывая про это дело.

Моё вроде бы аргументированное выступление опять натыкается на некоторое непонимание командира.

- А на войне?… Тоже можно повышать?… - с откровенной иронией говорит ротный. - Здесь-то что?

Но мне уже было безразличны его эмоции… И я доказывал дальше.

- О-о-о… Вот тут-то самое главное! Здесь действуешь по принципу: "Не открывайся для удара!" Командир должен на занятиях и сам тренироваться и всю группу готовить так, чтобы с бойцов три шкуры сошло… Лично я не хочу идти на задание с необученными подчиненными, потому что мне и моя жизнь дорога и пацанов жалко терять.

В поведении майора Пуданова что-то всё же изменилось.

- Это и так уж понятно! - проворчал командир. - кто же этого захочет?.

Но в данном аспекте следовало кое-что уточнить и даже дополнить.

- Ясен перец, что никто! Но! - я опять ткнул пальцем в потолок. - Очень многое тут поставлено на наше родное "Авось!". Не так ли, товарищ майор?! Авось пронесет и по дороге нас не обстреляют! Авось повезёт и на боевиков не наткнёмся! Авось удача улыбнется и у Чеченов патронов окажется мало, а зато у нас их пруд пруди! Не-е-ет… С таким подходом далеко не уйдешь… Надо заранее готовиться к самому худшему и тяжелому варианту развития событий! Чтобы никакая перемена в ходе боя не смогла тебя поставить раком… То есть в самое невыгодное положение… И тогда ты выйдешь достойным победителем из самой трудной заварухи! А если столкновение оказалось небольшим да легким, вот тогда и можно говорить, что посчастливилось… Но готовиться надо всегда к самому плохому и тогда ты будешь контролировать всё!

И тут я спохватился… Мой возвышенно-торжественный пафос прервался внезапно при виде коварнейшей попытки майора Пуданова привести мою печень к дополнительной степени интоксикации. Следовало вмешаться срочнейшим образом.

- Ну, куда? Куда? Хватит! Да хорош, я говорю! Это много!

Доза действительно превышала все мои допустимые нормы потребления… За один раз… Но от моего гипнотизирующего взгляда количество капель ничуть не уменьшилось. Тем временем Иваныч отложил под кровать опорожненную бутыль и посмотрел на меня в упор.

- Ты меня уважаешь? - прозвучал этот извечный вопрос.

Мне оставалось лишь развести руками.

- Боже мой! И это говорит мне российский офицер в звании майора да ещё и на должности командира роты специального назначения?! Где ваша честь? А совесть? Я же столько не выпью за раз.

- Повторяю! Ты меня уважаешь? - хохотнул мой собеседник.

- Так точно, товарищ майор! У-ва-жа-ю! Но столько пить не буду! На два захода растянуть - это ещё можно. Но за один присест я отказываюсь! Мой уровень самооценки не позволяет мне так перегружать мое же сознание… Не могу.

- Алик! Именно питие определяет сознание! - величественно провозгласил Пуданов. Пей как можешь.

- А я слышал другой вариант… - сказал я и уже заранее икнул. - Бытие определяет сознание… Чем больше бьют, тем меньше сознания.

- К бою! - скомандовал Иваныч, уже не слушая моих слов.

С милосердного соизвеления начальства мой организм принял в себя очередную порцию уже отравы… Кхм… И то… Только лишь в надежде на дальнейшее освобождение… От столь почетной обязанности.

- Вот и отличненько! Вот и чудненько! - промурлыкал ротный и опять поковырялся в консервной банке. - На ужин идти смысла нет… На совещание я тоже… Не пойду… Так что ты там говорил про самообразование? Или я что-то пропустил?.

Приподнятое настроение сейчас присутствовало у человека в майорских погонах.

- Вот мне сейчас только об этом и говорить! - пробурчал я, постепенно оправляясь после выпитого.

Но свежий воздух и небольшая прогулка до ограждения автопарка все же возымели положительный эффект и по возвращению в вагончик мое состояние оказалось заметно улучшившимся.

- Так вот! Самообразование подразумевает два вида деятельности… - начал я, прочно усевшись на прежнее место. - Первое - это чисто теоретический аспект. Человек читает научно-техническую литературу, учебники разные, журнальчики умненькие и так сказать увеличивает свой запас необходимых ему знаний. То есть он должен постоянно пополнять свой мозг новой и свежей информацией, а также восполнять забытую… Человеческий организм способен до сорока девяти лет обучаться и не следует попросту терять годы своей пока еще бесцельной жизни. Надо учиться, учиться и еще раз учиться, как говорил товарищ Ленин, и в тридцать лет, и в сорок… Я уж не говорю про двадцать пять лет… А то окончат в юности один ВУЗ и всё! Дальше можно идти по жизни только с этими познаниями! Ну, и пусть идут!

Внутренний враг постепенно начал наступление.

- А второй? - поинтересовался командир.

- А это уже совершенно другое! Это когда человек сам себя и образовывает! Как бы выстраивает себя самостоятельно: кирпичик за кирпичиком! На Западе еще говорят про таких: Он сделал себя сам… а у нас это нужно.

Дверь в канцелярию с шумом распахнулась и к нам влетел толстенький лейтенант Вжик. При подлёте он приложил ладошку к височку и затараторил как пулемет.

- Здравия желаю, товарищ майор! Алик, привет! Докладывает лейтенант Жиков! Настал счастливый момент и я наконец-то возвратился в нашу доблестную первую роту! Навсегда! Я подчеркиваю, товарищ майор, нав-сег-да! Можете теперь меня ставить в караул, но только начальником! Или же помощником дежурного по части, а ещё лучше дежурным! Могу пойти в наряд даже по столовой, но обязательно старшим! Или же в патруль! Только вы меня обратно не отдавайте в этот штаб! Они меня уже совсем замучили! Езжу по всей Чечне, достаю им бухло, а в ответ никакой благодарности с занесением в личное дело… Ни одной медали… А тут… Спасибо, Алик!

Молодой лейтенант разместился на освободившемся краю кровати и продолжил.

- в родной первой роте я смогу принести гораздо больше пользы! Правильно я говорю, товарищ майор? Только вы в Наградном листе так и запишите, что я сам пришел! Понимаете, сам! Ой! Кстати… Это благородное дело надо отметить.

Вжик выудил из-за пазухи бутылку водки и гордо поставил её по центру табурета, игравшего роль импровизированного столика.

- Молодец! - похвалил его Пуданов за всё. - Нам в караул нужен человек. Как раз начкар. Я посмотрю график заступления.

- Одну минуточку, товарищ майор! Я вас перебью на секундочку!- быстрые глазки лейтенанта заметили под пудановским ложем две пустые емкости. - А что это вы тут потребляете? Ого… Такой я ещё не встречал.

Он уже достал рукой одну бутылку и теперь внимательнейшим образом её изучал. Чувствовалась хватка профессионала.

- А где её взяли? - как бы нехотя спросил он, но услышав ответ ротного, небрежно махнул пухленькой ручкой. - А!… Проклятые конкуренты.

Пуданов принялся ставить Вжику задачи на следующий день. Тот его слушал с серьезным и озабоченным видом. Даже кивал послушно головой. Но в его мозгу уже крутилась какая-то новая коммерческая комбинация. Это было почти незаметно… Только вот глазки его как уставились, так и не отрывались от стоящей на табурете опустошенной тары. Внезапно он встрепенулся всем телом… Видно пришла пора действовать.

- Товарищ майор! Я на минуточку выйду, чтобы выбросить её, проклятую! Видеть их уже не могу.

При последних словах он захлопнул дверь… Причем уже снаружи. И скрылся в ночной мгле… Пустая бутылка умчалась вместе с ним.

Мы даже не успели и рта раскрыть, как всё закончилось… Правда на столике сиротливо стояла водка, принесенная только что Вжиком.

- Вот пройдоха! - недовольно сказал Иваныч. - Побежал искать новых поставщиков.

На всякий случай мы вышли на улицу. Но пронырливого лейтенанта и след простыл. Мы только-только отошли от забора автопарка, как из палатки номер три, где обитали дембеля и контрактники, послышалось упоминание командного состава роты. Мы прислушались. Голоса были знакомы.

- Вот теперь ты выполнил приказ ротного. А я из-за тебя уже успел наряд получить! Пострижка закончена! Сейчас я тебя буду мыть! Танковой щеткой… Куда? Сюд-да иди… Стой! - раздавался приглушенный говор Яковлева.

- Да пошел ты! - громко и недовольно отвечал ему Максимка, барахтаясь среди запутавшихся дверных пологов.

Мы ждали… Наконец он освободился от них и пулей вылетел наружу, спасаясь от преследования. Но уткнулся шапкой в нас.

- Ой, извините, товарищ майор! - забормотал он.

От удара его военная ушанка упала на землю. Солдат Максимка быстро подобрал её и одел. Но мы успели заметить зеркальный блеск лампочки канцелярии на его наголо обритой лысине.

- Кто это тебя? - спросил я.

Хотя и так всё было ясно. Но Максимка удар держал.

- Никто! Я сам.

В этот момент наружу выскочил и сержант Яковлев, тоже застрявший на выходе из палатки.

- А-а… Су… - начал орать он, но мгновенно осекся.

Военный парикмахер-садист и его быстроногая жертва стояли перед нами и дружно молчали… В палатке тоже всё затихло в напряженном ожидании справедливейшей развязки… И она наступила.

- Яковлев! Это ты его побрил? - кротким тоном полюбопытствовал Пуданов.

Отпираться было бессмысленно. В правой руке сержанта до сих пор находился одноразовый бритвенный станок. Сначала послышался тяжкий и скорбящий вздох.

- Так точно, товарищ майор! - признался Яковлев.

Он понимал всю неотвратимость надвигающегося наказания, но свою голову всё-таки опустил как можно ниже… Ведь повинную бестолковку и палицей не разбить.

Но у ротного были свои далеко идущие планы.

- А ты знаешь, что военнослужащим запрещено головы брить? Только стричь накоротко… Знаешь?

- Так точно, товарищ майор! - соврал контрактник в надежде на снисхождение.

Он искоса взглянул на Максимку и тот тоже решил сыграть свою роль.

- Товарищ майор! Я сам его попросил.

- Товарищ майор! Он же сам меня попросил! - слегка обрадованным тоном повторил Яковлев. - Сам!

Мы рассмеялись от такой солдатской взаимовыручки. Но затем нам стало грустно и печально… казнь была неминуема… Наступила трагическая пауза.

- Эх, Яковлев… Яковлев… - вздохнул командир роты. Вообще-то Максимка не выражал своей бурной радости после стрижки. И убегал он от тебя, а ты за ним гнался.

- Так точно, товарищ майор! - подтвердил сержант. - Гнался.

- Это я в баню торопился… - упавшим голосом сообщил нам Максимка. - В баню.

Но его лепет никто не слушал. Ибо вопрос уже был решен.

- А раз так… То объявляю я вам, сержант Яковлев, еще один наряд вне очереди! - объявил командир. - Понятно?

- Так точно! - ответили хором и Максимка и контрактник.

Яковлев мгновенно покосился на солдата и тот замолчал. Затем сержант закончил положенную в этом случае фразу.

- Есть один наряд вне очереди!