Великий наш классик писал, что надежды юношей питают… Но данная аксиома была вполне актуальна в девятнадцатом веке, когда медицинская наука стояла лишь в самом начале своего долгого пути. Прошли годы и даже столетие, пока наконец-то все вещи постепенно обрели свои названия и предназначения. Теперь-то уже выяснено то важное обстоятельство, что юношей питают не только Надежды с Верами и Любовями.

Современные граждане Российской Федерации в возрасте 18 лет подвержены сильнейшему влиянию такого вещества, как тестостерон. И этот мужской гормон до такой степени берет верх над всеми остальными генами да хромосомами, что каждый отдельно взятый организм считает себя способным своротить горы и повернуть реки… А затем преспокойненько сшибать с небес звезды… Причем даже не палкой, а своей рукой… И ладно бы… Если б эта юношеская гиперактивность кружила им головы наедине с Надюшей… Или же в обществе Верочки или же Любаньки… Увы.

Этот самый тестостерон всё ещё продолжает давить им на мозги, а заодно и на уши, в совершенно иной обстановке… В Российской Армии!.

Конечно в первые дни и недели, а чаще месяцы эта сверхактивность направляется старательными сержантами в русло физической подготовки, дабы марш-броски, подтягивания и отжимания заметно поумерили прыть новичков… Ночные упражнения в проходах меж кроватей также этому способствуют и очень неплохо способствуют. Но к моменту окончания учебного подразделения юношеские тела уже привыкают к повышенным физическим нагрузкам, ночам без сна и прочим "прелестям" армейской жизни. И вошедший в очередной раж гормон-тестостерон вновь внушает наивным юношам осознание своей всесильности, всемогущества и вселенской удачи… Конечно, где-то в мозжечке настойчиво скребется инстинкт самосохранения и выдает на-гора подленький страх перед неизвестным будущим. Но ему дозволено лишь неопределенное - "сосание под ложечкой".

Совсем другое дело, когда закончивших учебный период молодых солдат отправляют не в соседнюю казарму, а в Чечню… В такой нестандартной ситуации в головушках новоиспеченных "военных специалистов" творится невообразимое… Но мы всё-таки попытаемся это вообразить и отсортировать по отдельным кучкам… Уж здесь-то инстинкт самосохранения разворачивается во всю свою ширь и мощь, обильно политый искренними слезами матери и частыми девичьими росинками… а если повезет, то и отцовской водочкой… И "ложечка" уже увеличилась до размеров половника, и под ней что-то гложет и грызет, да так что остренький кадык и не успевает судорожно сглатывать что-то неприятное… Может быть тревогу за себя и страх огорчить родню своей… Тьфу-тьфу-тьфу… Не дай-то Бог.

И растерянность тут как тут! А что там его ждёт в этой самой Чечне?! И сигаретки так и лезут в рот сами по себе… Одна за другой… Как назло и спички ломаются чаще обычного… Да дрожь непростительная в руках… Да малодушные мыслишки… Сбросить с себя всю эту зелень, запрыгнуть в родительское авто и удрать куда глаза глядят.

Но мужской гормон уже стоит на страже и заставляет натужно шутить ломающимся баском… Корить мать за ненужные слезы да обжигать пищевод поднесенной отцом стопкой… И поглаживать девичью талию, а то и пониже.

И всё это вспоминается очень долго… Как приятный сон из прошлой жизни.

- "Да… Как же это всё мне знакомо… как будто вчера это было… А теперь самому приходится принимать молодежь…"

Рассеянные мысли эти промелькнули и пропали… А я стоял и ждал, пока сержант Бычков построит в две шеренги присланное в наш батальон молодое пополнение. Всего их было человек сорок и мне следовало отобрать из них пятнадцать кандидатов в нашу первую роту. Так сказать, претендентов на высокое звание разведчиков спецназа ГэРэУ-у-у.

Накануне мы с командиром роты подумали и решили принять некоторые меры предосторожности:

Все дембеля моей группы получили от меня предложение "добровольно" перебраться в пустующую вторую палатку, чтобы таким образом освободить жилище первой группы для прибывающего молодого пополнения. Подумав совсем немного для соблюдения приличий, мои "дедушки" хоть и согласились на переселение, но из-за своего старческого упрямства решили пойти еще дальше - попросились жить в первую палатку, где обитали их сверстники. Я не возражал, но ротный оказался слегка недоволен… Но я пообещал ему не терять контроль над своими дембелями.

Затем в моей палатке был наведен относительный порядок и приготовлены одеяла, подушки и матрасы. Предварительно обтряхнутые от пыли, песка и мелких насекомых… Данные приготовления выполнялись руками всё тех же старослужащих, но не из числа "борзых".

И в крайнюю очередь все дембеля на ротном построении были предупреждены о недопустимости неуставных отношений с солдатами младшего призыва, а в случае обнаружения таких вопиющих фактов наказание к нарушителям будет применяться очень жесткое… Вплоть до изгнания из доблестных рядов Российской Армии… Но только… После полугода отсидки в местном "зиндане".

- Я не шучу! - с доброй-предоброй улыбкой говорил майор Пуданов. - Сходите на "губу" и посмотрите на Королёва.

Но командиру роты верили и так… Без наглядной агитации.

И вот наконец настал самый светлый день в военной карьере молодых солдат: их всё-таки перебросили самолетом в Чечню, затем доставили грузовыми автомобилями в пункт постоянной дислокации и теперь их ожидало самое главное - распределение непосредственно по боевым подразделениям.

Поскольку в нашем батальоне "нумерация" рот начиналась с первой, то и право самого первого отбора бойцов по-старшинству предоставлено разумеется первой роте. Ну и нет особой необходимости развивать эту мысль далее, так как вы уже поняли, какая именно группа имеет приоритетное значение в нашем подразделении и кто именно будет заниматься этим самым отбором личного состава… Всё ясней некуда!.

И вот… Я стоял перед длинным строем солдат, вытянувшимся в две шеренги. И ещё издали всматривался в лица, а особенно в глаза будущих ветеранов спецназа. Сейчас мне предстояла крайне важная и ответственная задача - определить в общей массе "зелени" самых толковых и наиболее подготовленных бойцов. Ведь они предназначались для формирования именно моей группы и к данному вопросу я относился очень придирчиво и тщательно.

Я представился и продолжил свою речь так как считал необходимым:

- Внимание! Я сначала обойду первую шеренгу, а затем и вторую. Если я буду вас спрашивать, то вам следует громко и четко называть свое воинское звание, специальность, которой вы обучались в бригаде, ну и естественно фамилию, имя и отчество. Если я прикажу вам выйти из строя, то вы со всеми вещами подходите к сержанту Бычкову. Вот он стоит рядом со мной… Ясно!?

Я направился к правому флангу, но по ходу движения остановился рядом с младшим сержантом, который привлек мое внимание еще пять минут назад. Это был невысокий и коренастый калмык. Он практически ничем не выделялся из всех своих товарищей, если б не его глаза… Но совершенно не то, о чем вы сейчас подумали, а его взгляд. Он смотрел на меня очень спокойно и оценивающе-пытливо, как будто это он отбирал меня, а не наоборот. Хоть это меня несколько и удивило, но пройти мимо такого индивидуума я не мог и сразу же ткнул в него пальцем.

- Кто?

- Младший сержант Бадмаев. - представился он. - Командир отделения разведки.

Его уверенный тон мне понравился и я спросил еще:

- Откуда призван?

- Из Калмыкии. Город Элиста.

Этому я конечно не поразился абсолютно, ибо калмыки почему-то предпочитают проживать в родной Калмыкии… Но мало ли что?! А вдруг он обучался на юридическом факультете Мгу?!… И я почти не ошибся.

- Два года проучился в Высшей Школе Милиции. Отчислен за нарушение дисциплины. - доложил он о своем образовании, немного подумал и раскрыл всё начистоту, не дожидаясь моих уточнений. - За пьянку… И драку.

Данные обстоятельства мне понравилось еще больше и я сразу же отправил милиционера-неудачника к сержанту Бычкову. Первый задел оказался неплохим и я этому чуть-чуть посмеивался. Но недолго.

На правом фланге крайним стоял высокий парень, смотревший на меня задорно и весело. Конечно мало радости быть солдатом-срочником в наше время, а тем более в Чечне… Но его внутренний настрой казался мне очень даже неплохим. Чему быть - того естественно не миновать! Так чего же падать духом, опускать руки до земли и распускать сопли в лужу?!

- Рядовой Филатов! Старший разведчик. - назвался он громко и четко. - Из города Ставрополь.

- "Бравый казачок! Годится…" - подумал я про этого солдата.

Когда-то давно и я был старшим разведчиком перед отправкой в Афган… правда удовольствия из меня тогда так не выпирало.

- Выходи из строя! - приказал я Филатову и пошел дальше вдоль первой шеренги.

Четырех следующих новичков я пропустил. Для меня все молодые солдаты сейчас были на одно лицо. Но я в первую очередь обращал свое внимание на их глаза. Ведь не зря говорят, что они-то и являются зеркалом души. И именно они характеризовали с предельной точностью внутреннее состояние присланных на войну ребят. Сейчас конечно мы стоим перед штабом батальона и вокруг не свистят пули, не шипят пролетающие кумулятивные гранаты, не взрываются с визгом эФки… Но для вновь прибывших всё происходящее с ними и рядом представляется как сплошной стресс. У всех них в данную минуту напряжены нервы и чуть подрагивают пальцы… Вернее почти у всех… ведь даже среди страшно нервничающих и перепуганных новобранцев всё-таки находятся такие солдаты, которые способны обуздать свои эмоции. Они по-прежнему способны вести себя относительно спокойно и практически адекватно происходящей вокруг ситуации. Вот именно они и могли смотреть мне прямо в глаза! Кто-то весело-задиристо, кто-то спокойно-равнодушно, кто-то хмуро-насупленно… Но они обладали прямым взглядом и не боялись смотреть мне в глаза. Вот такие-то мне и были нужны.

Поэтому я пропустил четверых солдат, чьи глазки блуждали где-угодно, кроме нужного мне направления. Ведь они уже сами ощущали свою неуверенность в собственных силах и возможностях… а зачем мне тратить своё командирское время на подтягивание их до необходимого мне уровня?! Я лучше выберу в свою группу самых сильных и духом и телом, да к тому же и не обделенных умом и смекалкой.

- "А что делать?! На всех вас меня не хватит… Мне бы своих набрать, обучить и сохранить!… Так что извиняйте… "

Армейский прагматизм мне подсказывал необходимые действия и я вел себя как и следовало. Вот еще один прямой взгляд, да еще и с любопытством.

- Кто такой?

Среднего роста боец с фигурой атлета мгновенно принял строевую стойку и быстро отчеканил:

- Рядовой Дарьин! Разведчик. Обучался на пулеметчика. Хочу быть снайпером.

- Молодец! - одобрительно сказал я. - Выходи.

Вообще-то его дальнейшую воинскую должность буду определять уже я, но желание солдата мне разумеется пришлось по нраву.

- "Чует, что с пулеметом тяжеловато по горам шастать! Снайперка куда легче! Посмотрим-посмотрим…"

Первая шеренга вскоре закончилась. По моим неточным подсчетам в ней находилось около двадцати человек, а выбрал я себе всего лишь пятерых. Маловато конечно, но.

- Алик! Давай побыстрее! - окликнул меня стоящий поодаль майор Отто. - Тут уже со второй роты пришли.

Он был здесь представителем штаба, который должен переписать для учета фамилии солдат, отобранных по всем ротам. До этого момента он спокойно ждал окончания моей работы. Теперь же рядом с ним объявился прапорщик Васисуалий из подразделения Лемонтия Второго.

- Ну, Михалыч! - оправдываясь, сказал я. - Ты посмотри сколько их! А я же в свою группу отбираю.

Процедура отсева лучших солдат для первой роты конечно чуточку затянулась, но ведь товарищ прапорщик может немного и подождать.

Со второй шеренги я выбрал всего троих. И таким образом у меня оказалось восемь человек. Теперь можно было приступать ко второму этапу… И я подошел к уже отобранным мной бойцам.

Моё обращение к ним было почти кратким, но весьма обстоятельным:

- Так! Я вас отобрал в свою группу. Служить мы будем все вместе! Вы знаете оставшихся лучше меня! Выберите из них тех солдат, на кого можете положиться как на самих себя! Чтобы они были толковыми и нормальными… Понятно? Можете взять своего друга! Только хорошего… Вперед!

Под моим присмотром всё пошло как по маслу. Калмык назвал две фамилии и из строя вышла пара бойцов. Следующий - солдат из Ставрополя позвал еще двоих. Рядовой Дарьин выбрал всего одного, но зато самого рослого и здорового. Через пять минут рядом стояло восемнадцать человек. Они окружили Бычкова, покуда он записывал их фамилии. На этом процедура отбора молодых бойцов для первой роты закончилась.

- Алик! Хватит отбирать! - распорядился штабной майор со "стойким нордическим характером". - А то другим не останется.

Я вздохнул облегченно и отошел к высокому майору:

- Вот теперь всё! Пусть отбирают.

Прапорщик Васисуалий отсчитал в шеренгах отведенное количество бойцов, скомандовал им "направо" и отвел эту правую оконечность строя в сторонку, чтобы переписать их данные.

- Вот видишь, как нужно людей отбирать? - пошутил Отто. - Две минуты и все дела!

Я лишь хмыкнул:

- Каждому свое! Кому портянки считать… Он же с ними не будет на войну ходить. Вот и берёт… Что поближе.

Подошел Бычков со списком отобранных солдат и майор Отто быстренько переписал фамилии в свой служебный блокнот. Теперь можно было с ним распрощаться… Да и отправиться в родное подразделение.

- Виталик! Построй и отведи их в роту по асфальту. По ходу объясни им, что где находится. А я напрямую пойду.

Сержант кивнул мне и пошел выполнять приказание. Я же помчался в роту. Во дворике натолкнулся на Пуданова.

- Ну, что? Где молодая поросль?

Меня конечно слегка покоробило такое насмешливо-ироничное отношение к подрастающему поколению… Но только чуть-чуть… Взрастим из них кого следует.

- Уже идут! Скоро будут! - ответил я Иванычу.

И взмахом руки показал в сторону передней линейки.

- Ну, пошли что ли их встречать. - рассмеялся ротный и стал продираться сквозь веревки, которые под разными углами тянулись от верхних оконечностей кольев к вбитым в землю штырям.

Наши палатки стояли в полутора метрах друг от друга и с каждой их стороны тянулись растяжками толстые веревки. Они пересекались друг с другом, оставляя небольшие просветы. Конечно удобней было передвигаться в непосредственной близости от стенки палатки, когда сверху ничто не мешало. Зато внизу попадались металлические штыри да ямы, образовавшиеся после обкапывания палаток.

Чертыхаясь от уже поднадоевших препятствий, мы выбрались на переднюю линейку.

- Надо бы эти штыри повыдергивать, а веревки протянуть сверху! Строго по горизонтали… - отдуваясь, проговорил я. - От кольев одной палатки к кольям другой. И снизу можно будет спокойно ходить.

На мой взгляд, идея была неплохой… И я даже пожалел о том, что она пришла мне на ум только сейчас… Ведь столько дней мне приходилось мучиться.

- Можно… - согласился Пуданов. - Только когда?

А ведь командир роты жил здесь подольше моего… И намаялся поболе.

- Было бы желание… - сказал я и поправил своё обмундирование. - Вот они! Пришли.

На дороге уже стоял строй молодых солдат… Все восемнадцать человек… По пути следования никто из них не потерялся… Заслуга Бычкова.

После необходимых ритуалов "Равняйсь! Смирно!" да "Здравия желаем…" мы с командиром роты подошли к строю молодых разведчиков. Чтобы говорить с ними, не повышая голоса.

- Вы попали служить в самую лучшую роту батальона! - гордо начал майор Пуданов. - Потерь у нас нет уже почти полгода. В июне погиб один спецназовец… Закрыл собой генерала под Ярыш-Марды… Солдата разорвало противотанковой гранатой, но генерал остался живой… Хоть и раненый. Вот так был убит наш разведчик. До этого случая в нашей роте потерь тоже не было. Раненые легко и средней степени имелись… А погибший у нас только один.

Александр Иванович некоторое время молчал, собираясь с мыслями. Видимо обдумывал, что бы рассказать повеселее. Я молчал тоже и осматривал строй. Хоть ротный и выдал сейчас слишком жесткую информацию, но ему видней… Да и молодые бойцы понимали ведь, что их не на помощь свекловодам или виноградарям отправляют. Лучше уж сразу проглотить горькое лекарство, чем принимать его постепенно и малыми дозами, мучаясь от ожидания неизвестно какой новости. Я удовлетворенно отметил про себя, что мои подчиненные восприняли сказанное спокойно.

- Так вот! - опять обратился к ним командир подразделения. - Теперь только лишь от вас самих и только лишь от вашего командира группы зависит то… Останетесь вы целыми и невредимыми или же нет… Понятно? Командир у вас хороший, я его знаю с января месяца. Своих солдат он конечно гоняет и притом очень сильно… Но бережет он бойцов еще больше… Так что на спокойную службу не рассчитывайте и не ленитесь… А ваши папки да мамки нам потом только спасибо скажут.

Честно говоря, я даже и не ожидал от ротного такой проникновенно-впечатляющей речи и очень ей порадовался… Не знаю как это происходило в других подразделениях… Может прапорщик Васисуалий попросту распихал своих бойцов по выделенным им койкам. Может где-то дембеля орали им свое знаменитое "Духи-и! Вешайтесь!".

Но в нашей первой роте встреча молодежи с командованием прошла по-людски да по-человечески… Лично я очень не хотел, чтобы молодых солдат с самого начала стали морально забивать.

Затем я представил бойцам сержанта Бычкова уже в качестве их непосредственного командира. Что-то вроде старшего начальника над всеми молодыми воинами. Я решил, что на первых порах командир отделения Молоканов и мой заместитель - прапор пусть остаются командовать старослужащими. А с молодежью будет заниматься Бычков. Лично мне конечно приходилось разрываться как бы на два подразделения: старый состав и молодая смена… Но я даже и не думал о совместном проживании и общении дембелей с новичками… Чтобы "старая зараза неуставщины" не пустила свои корни в морально здоровом коллективе.

Затем мы провели их в палатку и определили каждому его место на деревянных нарах в два яруса.

- Когда вас разобьют по отделениям и вы будете знать свою должность, тогда вы будете спать по-отделенно… Сначала командир отделения, а за ним уже его подчиненные. А сейчас вы располагаетесь произвольно. То есть, как получится.

Я закончил свое выступление и хотел было уходить, но вовремя вспомнил о самом насущном.

- Внимание! Я вас сразу предупреждаю: вы прибыли на войну и вокруг вас может быть очень много непонятных вещей… Это может быть и взрывчатка с детонаторами, разные гранаты и выстрелы, мины и снаряды. Так вот! Ничего руками не трогать! Не разбирать и не отвинчивать… В огонь не бросать… Ясно? Я вам запрещаю это делать! Даже под нижние нары нельзя залазить… Завтра мы будем наводить здесь порядок и вы увидите, сколько здесь валяется различных боеприпасов.

На обед молодые солдаты выдвигались отдельным строем и после их возвращения в роту я подозвал к себе Бычкова.

- Чтобы они в первый день не слонялись попусту, займись-ка с ними наведением порядка. Вот эти колья нужно связать по верху между собой. Чтобы металлические штыри снизу вообще убрать… И проход освободить.

Я объяснил сержанту свою задумку, он все понял и работа пошла в верном направлении. Кто-то из солдат придерживал обеими руками деревянные колья, расположенные друг против друга. Другие бойцы снимали веревочные растяжки с верхних торцов этих кольев и с металлических штырей, глубоко загнанных в землю… Затем веревки накидывались на верхние торцы кольев и стягивались… Таким образом внизу освобождался проход… А колья двух соседних палаток крепились друг за дружку… Затем оставалось расшатать вбитые в грунт железные штыри, после чего они легко вытягивались наружу.

Я проконтролировал ход работ при демонтаже первой пары крепежа… А после этого засел в канцелярии с Штатно-должностной книгой и аккуратно вывел ластиком уже ненужные карандашные записи в штатной сетке моей группы. Затем я стал вызывать к себе поодиночке молодых своих бойцов и принялся опрашивать их, вписывая необходимые данные в ШДК. Одновременно я узнавал у новобранцев их предпочтения по выбору новой воинской должности. Чьи-то просьбы я встречал положительно, а кому-то приходилось отказывать.

Поскольку калмык Бадмаев был единственным младшим сержантом, прошедшим соответствующую подготовку, то он стал командиром третьего отделения. Ставрополец Филатов обрел достойнейший статус старшего пулеметчика. Метивший в снайперы Дарьин по причине своей чрезмерной активности и сообразительности стал разведчиком с автоматом АКМС.

- Да ты не усидишь спокойно на снайперской позиции! Там нужно затаиться, замаскироваться и сидеть неподвижно по несколько часов… А ты?! Ты же шустрый как электровеник… Тебе уж лучше автоматчиком быть. Жалеть не будешь! Вот увидишь.

Я уговаривал его совсем по-свойски и он сдался, согласившись на автомат.

Другой же боец с редкой фамилией Кяйс не желал быть гранатометчиком… Поначалу он согласился на обладание РПГ-7, но спустя полчаса вернулся ко мне и обратился ко мне с просьбой изменить ему должность. Пришлось обосновывать свое командирское решение.

- Вот ты у нас по национальности - эстонец! Правильно? Да… У тебя характер спокойный и очень терпеливый. А в бою это бывает важным… У гранатометчика в запасе будет три или пять выстрелов. Понимаешь? Всего-то три или пять! Смотря какой портплед возьмёшь. Кто-нибудь другой эти пять гранат выпустит за две минуты… По своей азартности и горячке… Потому что в бою стрелять хочется всем сразу и со всего, что у них есть… Понимаешь?

Невысокий солдат изредка вздыхал, но всё понимал.

- А мне, как командиру группы, очень нужно то, чтобы гранатометчик сидел рядом со мной и стрелял гранатами только по моей команде. Причем именно туда, куда я прикажу. По своей мощи гранатометчик - это как персональная артиллерия. Сечешь? Поэтому мне очень нужно, чтобы гранатометчиком в группе был спокойный, уравновешенный и очень терпеливый человек… И ты на эту должность подходишь лучше всех.

Кяйс молчал и о чем-то размышлял. Я конечно мог бы попросту приказать… Мол, я сказал и баста! Но… Хотелось с первых дней создать нормальные отношения между командирами и подчиненными.

- А он тяжелый? - буднично спросил он. - А вдруг я его не потяну?.

Вопрос был вполне закономерен… Ведь по своему внешнему виду ручной противотанковый гранатомёт выглядит как длинноствольная пушка с раструбом сзади. Не зря его вот уже который год упорно называют "шайтан-трубой".

- Ты не думай, что это самое тяжелое вооружение в группе!… - убеждал я его. - Пулемет ПКМ весит почти столько же, зато патронов нужно тысячу штук брать… И это на одного человека! Я сам его таскал в Афгане и знаю, что это такое… Автоматчики и снайперы по началу вроде бы носят самое лёгкое оружие… И из-за этого на них столько всего навьючивают… И взрывчатка, и "Мухи" со "Шмелями", ночные прицелы и бинокли, дополнительные ленты к АГСу или пулемету… И бегать им приходится больше всего. А ты постоянно рядом со мной будешь. Гранатомет выглядит страшновато… И только на первый взгляд он слишком уж громоздкий.

- Я уже видел его. - пояснил Кяйс. - Правда, не держал его в руках никогда.

- Вот походишь с ним на занятия, а потом и на стрельбище… - уже уставшим голосом говорил я. - Постреляешь… Увидишь, что это за машина… Так что соглашайся, не раздумывая… Идёт? Вот и молодец.

После ухода нового гранатометчика, писарь Корнюхин, не отрываясь от своих бумаг, вдруг обратился ко мне с какой-то легкой обидой:

- Да-а… Товарищ старшнант… С нами дембелями вы так не разговариваете… а с ними.

Всё это время, пока я опрашивал своих молодых, он сидел тихой мышкой, лишь изредка шелестя листами да линейкой… А тут решил поговорить.

- Понимаешь, Корнюхин?! Они ведь сейчас всего побаиваются. Чеченов, командиров, дембелей и даже тебя. А я не хочу этого и с первого дня приучаю их к нормальному обращению. Чтоб они были уверенными и незашуганными.

Однако мои убеждения подверглись сомнению.

- Да их тут никто не собирается трогать… - сказал писарь. - Вы так нас запугали, что.

Это "чистосердечное признание" меня конечно позабавило, но не настолько сильно, чтобы я изменил свою точку зрения на состояние дел в роте.

- Ну, да!… Зачем же их трогать? Они сами все деньги вам отдадут и вкалывать вместо вас будут как Папы Карло.

Действительно… На первых порах молодым солдатикам достаточно и ласкового обращения со стороны старших товарищей… Это уже потом.

- Так они и сейчас уже работают! - Корнюхин кивнул за окно, где молодежь благоустраивала ротную территорию под руководством Бычкова.

Я тоже выглянул наружу… Молодёжь старалась от души… И я вернулся к нашему спору тире диалогу.

- Правильно! Но они в первый же день делают то, что вы полгода не могли наладить! Продирались через эти веревки, как обезьяны сквозь лианы в джунглях. Они же для всей роты доброе дело делают. И выполняют они приказ командира группы, а не прихоть опухшего "дедушки". И вообще… Ты уже закончил писать своё расписание?

Ведь болтать так можно было сколько угодно… А не мешало бы заняться чем-нибудь пополезнее.

- Нет-нет-нет… Товарищ старшнант! - возразил скороговоркой писарчук. - Мне ещё много.

- Ну, так работай и не отвлекайся!

С этими словами да легким раздражением я закончил своё бумажное крючкотворство и поднялся, чтобы выйти на свежий воздух.

На полпути к палатке я столкнулся с Бычковым практически нос к носу.

- Стоямба! - остановил я его знаменитейшим тимофеевским выражением.

- Уже! - быстро доложил сержант. - Стою!

- Вот ты-то мне и нужен! Позарез! - говорил я контрактнику. - Ну, как там работа?

В первую очередь, меня интересовала трудовая деятельность молодого пополнения по благоустройству территории родной для них первой роты. Издалека я и так уже видел, что они уже завершили переоборудование прохода между нашей палаткой и второй. Но качество выполненных работ я ещё не проверял. Не было времени.

Понимал это и Бычков:

- Нормально. Скоро закончат. Темновато уже… Но пацаны стараются… Уже начали засыпать ямы щебенкой.

- Это хорошо! - одобрил я. - Объяви благодарность от моего имени самым старательным. Пойдем-ка в палатку… посмотрим как в ней всем разместиться.

Первым делом мы заглянули в кубрик справа от входа, где раньше жил покойный Олег Кириченко. Его кровать до сих пор стояла на своём месте и я не собирался её убирать из первой палатки. Скоро должны были закончиться сорок дней со дня его гибели, но по моему убеждению память о бывшем командире группы должна оставаться навсегда с подчиненными. Пусть они и не видели его вживую, но чтить погибшего молодым бойцам следовало очень крепко… Хотя бы для того, чтобы они каждый день видели траурную красно-белую полосу и постоянно помнили о смерти, которая ходит всегда поблизости… Чтобы молодежь никогда не расслаблялась.

- Так… Кровать Олежки мы убирать не будем… - говорил я свои мысли вслух, осматривая небольшой отсек. - Но вот куда бы тебя и Молоканова разместить? Сюда только одна кровать встанет… Вот здесь - у стенки.

- Можно двухярусную кровать сюда поставить. - предложил сержант. - Молоканов будет снизу, а я сверху.

- А если наоборот? - просто так спросил я.

- Если он сверху грохнется, то меня раздавит в лепешку! - рассмеялся Бычков. - Уж лучше я буду наверху, а он внизу.

- Хорошо! - согласился я и тут же обосновал свое решение. - Случаи бытового травматизма со смертельным исходом нам не нужны… Правильно?

- Ну, конечно. - усмехнулся сержант.

Затем мы вышли из кубрика. На деревянных нарах всё ещё имелось несколько мест для матрасов. Это заставило меня предпринять меры предосторожности.

- Так! Вит-талик… пока мы не оборудовали вам помещение, тебе придется перебраться сюда и ночевать вместе с молодыми. Принесешь свою постель сюда из третьей палатки и разместишься там, где понравится… Но сразу тебе скажу, что лучше всего вот с этого краю.

- А зачем, товарищ старшнант? - со вздохом спросил Бычков. - Я там уже привык.

- Я тебя понимаю. - пояснил я. - Живешь там с остальными контрактниками… Веселей там и теплей… Но кто же здесь будет контролировать порядок? Если молодые тут одни останутся, то их быстренько переоденут в старьё, денежки отберут и ещё куда-нибудь припашут. А с тобой этого не случится… Понимаешь?

Моя житейская логика была основательной… Да и контрактник отлично знал про все нюансы военной жизни молодого призыва.

- Понимаю. - произнес сержант и снова вздохнул. - А Молоканов как?

- Перебирайтесь оба сюда! - предложил ему я. - Вдвоем надежней будет. А как оборудуем кубрик - туда переместитесь… Всё-таки отдельный угол.

Перспектива персонального жилья оказалась весьма приятной и её не следовало игнорировать с самого начала… А вдруг командир группы сам захочет перебраться в этот кубрик?!… Тогда контрактникам придётся проживать на нарах… Вместе со всеми подчиненными.

Может быть поэтому… Но сержант Бычков сразу согласился:

- Насчет него я пока не знаю. Но я сегодня сюда перейду.

- Вот и молодец! - я искренне похвалил Бычкова. - Ты для молодых теперь самый главный старший товарищ… Смотри за ними в оба… И гони всех дембелей отсюда… Чтоб даже их ноги здесь не было.

- Хорошо! - вновь улыбнулся контрактник. - Буду гнать их поганой метлой.

В этом я его только поддержал:

- Чем угодно! Лишь бы их никто тут не обижал!

На этой оптимистичной ноте мы с ним разошлись по своим направлениям: я - в канцелярию, а он к молодым своим подопечным… Они уже заканчивали со вторым проходом, что между второй и третьей палатками.

В девять часов вечера я опять навестил свежеприбывший личный состав. Кто-то подшивал свежий подворотничок, кто-то писал письма… Посторонних не наблюдалось… Затем мы с Бычковым провели вечернюю поверку и скомандовали долгожданную команду "отбой".

Свет погасили и только лишь слабые блики огня из печек, которые перемещались по стенкам палатки, напоминали молодым солдатам о том, что они сейчас находятся на чеченской войне… Но обстановка вокруг была спокойной… Никто не стрелял… И новобранцы заснули очень быстро.

А на краю нар располагался сержант Бычков… Их наставник и защитник… Увы… Но от своих же собственных товарищей.