На следующий день молодое пополнение принялось наводить должный порядок в своей палатке. Естественно по моему распоряжению и под чутким контролем сержанта Бычкова.
- Боеприпасы складываете возле ружпарка. Хорошее… То есть не рваное обмундирование, нагрудники, подсумки - в одну кучу! Остальное тряпьё и ненужный хлам выносите во двор. Полить пол водичкой и подмести. Вперед!… Бычков! Если что, то я - в канцелярии.
Отдав эти приказания, я отправился обратно в вагончик, чтобы окончить всю эту бумажную возню. Со штатно-должностной книгой и военными билетами.
Уже совсем рассвело и я с удовлетворением отметил про себя то, что небо сегодня совершенно чистое и погода наклевывается очень даже неплохая… Для полевых занятий по тактико-специальной подготовке.
- "Ладно… Я разберусь полностью с ШДК и списком для приказа по части… Они наведут чистоту… А потом и начнем… Ведь "наша" погода бывает разной…"
Я невольно усмехнулся от воспоминаний училищных. Один из старых преподавателей тактико-специальной подготовки очень любил проводить полевые занятия в сильнейший ливень или же на худой конец в дождь со снегом… И, отправляя курсантов в ночной поиск, налет или засаду, напутствовал их по отечески дружелюбными и заботливыми словами:
- Наша погода, ребята… Спецназовская.
Он разумеется был прав: противник в таких климатически-кризисных условиях сидит по будкам и вышкам, а потому подкрадываться ползком к объекту нападения гораздо безопаснее… Но не легче… Чавкающая под локтями и хлюпающая под телом мерзкая и мёрзлая грязь нас не очень-то прельщала.
А в этот "сегодняшний" день погода действительно выдалась весенняя. И это в начале декабря! Пронзительно синее небо, яркое и по-настоящему тёплое солнце, просохшая земля… Вдалеке виднеются горные вершины, подернутые слабой дымкой.
- "Красота! Да и только… Ну, чисто март…" - думал я в блаженной улыбке, подставляя лицо горячим лучам.
Это в полдень я пошел проверять ход работ… Да вот и не удержался от любимой зимней привычки.
Но военное счастье всегда мимолетно и мне со вздохом сожаления всё-таки пришлось пойти дальше. Службу для офицеров никто не отменял и даже не заменял её каким-нибудь приятным бездельем.
У входа в ружпарк уже возвышалось найденное под нарами боеприпасное "добро". Патроны россыпью в цинках, ручные и подствольные гранаты, вышибные гранатометные заряды в зеленых тубусах… И даже АГСовская лента снаряженная выстрелами ВОГ-17.
Неподалеку наблюдалась куча уже ненужного военного барахла. Изношенные и изорванные горки, камуфляжи, ботинки и сапоги, обрывки плащ-палаток, армейские вещмешки и рюкзаки десантника, нагрудники и прочее имущество, пришедшее в окончательную негодность.
В самой же палатке я лишь мельком глянул на аккуратно сложенные стопки еще годного к использованию имущества и подметаемый вдали пол. В середине стояло четверо или пятеро молодых бойцов, которые с интересом что-то рассматривали. Слышались их возгласы.
- Да вот я уже нашел батарейки… Давай-ка сюда… Я в эту "мандавошку" уже столько играл… Да погоди ты.
Я подошел сзади и заглянул через плечо. В руках солдата находилась обычная электронная игра "тетрис", на экране которой летящие сверху различные фигуры из квадратиков нужно укладывать в сплошную горизонтальную линию. Есть в ней и другие варианты развлечений… С ними я уже был знаком… Но больше всего я увлекался основной игрой. Мне так и не удалось добиться личного рекорда в три тысячи баллов. Вечно "срезался" под самый финал, не добирая какой-то сотни очков… Но проигрывать я очень не любил и спортивный интерес у меня всё ещё оставался.
И потому я решительно наложил свою командирскую руку на электронную находку.
- Так… Ну-ка, дайте её сюда! - я слегка раздвинул стоящих зрителей и взял игрушку. - Рабочая?
- Не знаем… - ответил державший её боец. - Не успели проверить.
Пора было заняться им делом… Вернее, закончить уже начатую приборку.
- Понятно! А где Бычков? Закругляйтесь с уборкой. Найдите Бычкова и отправьте ко мне его. А "Тетрис" я сам проверю, поиграю маленько и отдам.
Работа вновь закипела. Я вышел из палатки и не спеша пошел по залитому солнцем дворику. Мои глаза щурились от яркого света, а рука машинально подбрасывала электронную игрушку… Что-то здесь было непривычное.
- "Тяжеловатая… В первый раз с такой сталкиваюсь… Те были гораздо легче… а ну-ка…"
На ходу я снял крышку отсека для батареек и ничего подозрительного не обнаружил. Ну какая-то тускло-зеленая масса по бокам… Но это могла быть уплотняющая резина, как мне рассказывали про иностранную электронику. А в общем "Тетрис" выглядел вполне обычно: никаких царапин, указывающих на самовольную разборку-сборку; аккуратненькие винтики с четкими гранями.
- "Вроде как всё нормально… Только вот вес… Непонятно…" - автоматически думал я, входя в вагончик.
Я уже вынул из своего карманного фонарика две пальчиковые батарейки и уже собрался вставить их в отсек электропитания игрушки. И опять эта зеленая масса… Она так и притягивала взгляд… И что-то здесь было не так.
Я как-то неосознанно взял со стола нож и надавил кончиком лезвия на "резину". И не поверил своим глазам!… На её поверхности остался четкий отпечаток острия ножа.
- "Нихуя себе! Вот это да! Ну-ка… Ну-ка… "
Я уже не раздумывал, ибо мои подозрения получили более чем весомое подтверждение. Не утруждаясь ковырянием в мелких винтиках, моя левая рука развернула игру и уперла её основание в стол. Правая рука примерилась к "Тетрису" как к поленцу и нож одним махом раскроил игрушку пополам по линии соединения верхней и нижней её половинок. Сверху вниз… На две части… Я раскрыл образовавшиеся половинки и остолбенел.
Первым, что я увидел, оказались тоненькие провода белого цвета… Вторым был наш родной электрический детонатор ЭДПр… Ну и третьим - зеленая пластилинообразная масса, заполнившая все пространство… Больше внутри ничего не наблюдалось… Даже иностранной платы с микросхемками.
От всего увиденного я озадаченно и изумленно присвистнул… Ведь у меня в руках находилась самодельная мина-сюрприз.
Писарь Корнюхин оторвался от своего важного дела, посмотрел сперва на меня и затем заглянул в распахнутые половинки "Тетриса". Через секунду громкий и быстрый его топот раздавался в распахнутой настежь двери… Испуганно-истошного его крика правда слышно не было.
Я флегматично положил на стол останки заминированного "Тетриса" и на ватных ногах пошел на крыльцо вагончика… Чтобы подышать свежим воздухом… придти в себя… И обдумать да осмыслить всё произошедшее.
Через несколько минут я услышал бодрый и веселый голос приближающегося Пуданова:
- Ты чего это такой белый? И бледный… взгрустнулось что ли?
Я никак не отреагировал на его шутливый тон и лишь слабо махнул рукой, показывая большим пальцем себе за спину.
- Посмотри что там на столе.
командир роты громко протопал в вагончик и оттуда раздался его комментарий… спокойный и равнодушный.
- Ну, мина… Сюрприз… В третьей роте таких полно.
Затем он вышел ко мне и я сообщил ему первую новость.
- А это наша. Только что мои бойцы нашли под нарами в моей палатке.
Но для командира это ещё ничего не значило.
- Ну, нашли и нашли. Что тут такого? - Иваныч всё ещё не понимал моего состояния. - Ничего особенного.
Я лишь криво улыбнулся и продолжил его "радовать":
- Я только что отобрал её у бойцов. Они уже батарейки приготовили, чтобы вставить… А если бы нажали на кнопочки? Что было бы? А-а?.
Пуданов молчал и, судя по крепко сжатым губам, наливался злостью да яростью. Я говорил дальше… Медленно и уже спокойно.
- А я тоже чуть было не зарядил её батарейками. Хорошо, что подумал попробовать ножиком "резину" сбоку. А это пластид такой зеленый… Как оказалось… Ну, я её и разобрал, а там внутри ЭДПр и всё такое… А если бы я нажал?.
- Это тебя Бог отвел! - глухо произнес Пуданов. - Или бы бойцов шарахнуло… На второй день после приезда в Чечню… Или же тебя.
Тут я вспомнил про одного дембеля, который тоже подвергся немалому риску.
- Писарчука тоже. - добавил я. - До сих пор где-то бегает от страха… Там по весу грамм стопятьдесят… Хватило бы на обоих. Откуда такой пластид зеленый?
- Это гексоген. - хотел объяснить мне ротный, но не выдержал и какое-то время выражался весьма абстрактно и отстраненно.
Я до конца дослушал его неудержимый речитатив, состоящий из сплошного мата и прочих междометий вперемежку с идиоматическими оборотами… Надо же хоть как-то отвести военную душу и выпустить накипевшую злость.
Затем… Выкурив по паре сигарет, мы всё-таки успокоились и принялись размышлять.
- Это трофейный гексоген. Его летом Каменнюка захватил где-то под Шалями. Он по мощности в полтора раза сильней пластида. Применяется в этих зарядах разминирования.
Я вспомнил название этого "изделия ВПК":
- Горыныч? Ракета вылетает и тащит за собой шланг со взрывчаткой.
- Ну, да… - досадливо морщился Иваныч. - И тогда же летом третья рота изготавливала эти мины-сюрпризы… Ну, фонарики, плееры музыкальные, видики и так далее. Ну, в горах чтоб боевикам подбрасывать. А потом отбой дали этой затее… Или у боевиков закончились свои мины-сюрпризы, и им стало нечего подкидывать нашим раздолбаям-халявщикам… Или же начальство решило, что и на наших сюрпризах будут подрываться всё те же любители бесплатных подарков… Короче, отменили эту херню… А уже приготовленные мины остались… Не выбрасывать же.
Я кивнул ему. В командирской палатке мне уже попадалась на глаза новенькая коробка из-под видеомагнитофона с тротиловой начинкой. Но о ней меня ведь заранее предупредили и детонатора в ней не было. И батареек тоже… Сняли на всякий случай. А тут.
А здесь всё обстояло гораздо хуже… От взрыва этой самодельной мины могли погибнуть или серьезно покалечиться совсем ещё зеленые бойцы. Или же один вроде как опытный командир группы. Ну и писарчук в придачу. Ведь он находился слева от меня и прилежно корпел над своими бумажками. А голова его находилась лишь чуть-чуть дальше моей… От эпицентра взрыва.
Думать об этом не хотелось. Надо было вычислять изготовителя этой мины.
Внезапно я вспомнил про аудиоплеер, который мои подчиненные тоже нашли под нарами. Мы с Пудановым почти бегом поспешили в первую палатку.
Слава Богу, наши опасения оказались напрасными… Этот электронно-механический аппаратик оказался поврежденным снаружи то ли от удара, то ли от падения… Да и наушников при нем не было. Поэтому у молодых солдат не появилось желания его испытать в действии. Но мы его всё равно разобрали… И со вздохом радостного облегчения убедились в его мирной сущности… Ни взрывчатки, ни электродетонатора, ничего другого военного в нем не нашлось.
Затем… По горячим еще следам была проведена профилактическая беседа… Построив своих новых подчиненных, я у них на виду раскрыл пополам "Тетрис" и посмотрел на их позеленевшие лица.
- Совсем недавно, то есть час назад я отобрал эту игрушку у вас! Правильно или нет? Говорить не можете? Понятно… Видите, что внутри неё? Зеленое - это взрывчатое вещество под названием Гексоген. Посередине - это электрический детонатор с проводами. Ну и кнопочки на передней панели… как это называется?
После короткого молчания один из спасенных бойцов дал точное определение:
- Это наш пиздец!… Был.
Несмотря на грубое слово… Почти матерное… Я не стал ругать подчиненного. По его хмурому лицу было видно, что он очень серьезно воспринял всё произошедшее. Тут уже не до деликатностей.
- Это конечно правильно! - резюмировал я. - Вот такого дерьма здесь полным-полно! Оно и рассчитано на неопытных или жадных… Подбросят боевики фонарик, а наш солдат поднимет и сразу же взрыв. В лучшем случае оторвет руки или ноги, да осколками сильно посечет. А осколки пластмассовые рентгеном не обнаруживаются и всю жизнь потом мучаться… а про худший случай и так всё ясно.
Я передал смертоносную "игрушку" крайнему по флангу солдату, чтобы и он и все остальные разведчики подержали в своих собственных руках "сюрприз" чеченской войны. Торопиться мне было некуда и я ждал, пока все не осмотрят и не пощупают "подарок" старухи с косой.
- Вот поэтому… Внимательно слушайте и запоминайте всё то, что вам говорит сержант Бычков, командир роты, ну и я - ваш командир… Мне случайные потери не нужны… Да и неслучайные тоже… Поэтому… Готовьтесь к трудной и опасной работе… Ваша жизнь находится в первую очередь в ваших же руках.
С этим утверждением никто не стал спорить и я пошел к Ротному. А он уже во всю силу строил роту для следования на приём пищи. Когда все дембеля, фазаны и контрактники стояли перед ним, Александр Иванович взял у меня "сюрприз" и поднял его над головой для лучшего обозрения подчиненных.
- Сегодня молодые нашли при уборке вот эту мину-самоделку. Ещё чуть-чуть и они на ней подорвались бы… Старший лейтенант Зарипов отобрал у них эту игрушку… - Иваныч выразительно посмотрел на меня и продолжил свой душераздирающий рассказ. - Рискуя своей жизнью, он обезвредил эту мину… У меня к вам один вопрос… Кто её изготовил?
Ну, разумеется никто ничего не знал и все хранили дружное молчание.
- Может быть кто-то видел, как изготавливали эту мину… Получит самое быстрое увольнение… Или другое поощрение. Можете подойти ко мне после обеда… Понятно? Васильевых, ведите роту на приём пищи.
Через полчаса на обед стали строиться уже молодые воины. По нашему решению мы на первых порах выработали такой порядок выдвижения в столовую, чтобы и стар и млад попадались навстречу друг другу. Это когда вся рота уже откушала армейской пищи и теперь выстраивается в обратный путь, а пополнение наоборот в столовую. При таком подходе исключалось совместное общение старослужащих и молодых солдат. Но это раздельное проживание только на первые несколько дней… Потом слияние будет плавным и неизбежным.
Как мы ни надеялись и ни ждали, но в канцелярию никто не пришел. Круг подозреваемых был расширен… На одного человека.
- Это Мерхулов! - говорил я. - Он же в первой палатке живёт. Бычков и Молоканов на такое не пойдут… И они сознались бы.
- Если пошли бы… - сыронизировал Иваныч. - Ну, давай своего заместителя… Только с ним я буду разговаривать… а то ты на него зуб имеешь.
- Очень мне нужно на такое… - чуть не обиделся я.
Минут через десять дневальный разыскал прапорщика и вызвал его в канцелярию.
- Мерхулов! Это ты сделал? - Пуданов небрежно указал на мину. - Нам сказали, что это ты сотворил.
Конечно же нам никто ничего не сообщал, но Иваныч решил взять прапора так сказать "на пушку". И этот простой трюк сработал.
- Да. Это я. - с безмятежным видом произнес пока еще мой заместитель.
У меня уже изошли чесоткой не только кулаки, но и ботинки… Однако я оставался внешне вполне спокойным и безучастным к происходящему… Хотя мой взгляд фиксировал малейшую мелочь.
- Ну и зачем ты это собрал? - простодушно поинтересовался командир роты.
- Ну… Вот когда пойдем на войну… - замялся прапор. - Я её боевикам хотел подбросить.
Такое объяснение мне показалось верхом военного идиотизма.
- Заебись! Шамиль Басаев уже жить не может без игры в "Тетрис". - не сдержался я.
- Ты что… понять не можешь, что такую приманку мог поднять только ребенок или подросток? - стал заводиться злостью Пуданов. - Или женщина… И что потом было бы?
- А чего их жалеть? - пренебрежительно ответил Мерхулов.
- Во идиот, бля!… а? - опять не выдержал я.
- Товарищ старший лейтенант… - Пуданов посмотрел на меня с укоризной, потом обратился к прапору. - Тут их и без тебя озлобили лет на пятьдесят… а ещё и ты будешь тут хуйней заниматься! Тебе делать больше нечего?
Прапорщик Мерхулов молчал, но после нескольких неодобрительных реплик ротного командира все же не смог хранить в себе наболевшее.
- А почему меня на войну не берут? Уже все были на выходах… Один я сижу тут.
Но его душевные страдания мы восприняли безразлично… почти безразлично.
- Ты на себя посмотри! Да какой дурак тебя захочет взять с собой на боевое задание? - горячо доказывал я. - Ты мне тут на хрен не сдался! А ещё… "На войну".
- Ты видишь? Даже твой командир группы не хочет брать тебя… - размышлял вслух Пуданов. Так-с… Что же с тобой делать?
- Может мне перевестись в другую группу? - помолчав, предложил прапор.
- ага! Но в другую армию! - подкорректировал я желание зама коварно улизнуть в безопасную сторону. - Российской такие "головорезы" не нужны.
- Тихо! - осадил меня командир. - я подумаю… А пока идите.
- И напишите объяснительную записку! - уже по праву старшего начальника приказал я Мерхулову. - Нет… Две! Одна - по мине-сюрпризу. А вторая… Где вы находились сегодня до обеда.
В надежде на помощь прапорщик посмотрел вопрошающе на Пуданова, но безуспешно. Из двух подчиненных командир почти всегда выберет более старшего… Это же просто!
Так оно и вышло. Воинская субординация и армейская дисциплина перевесили все "найденные" стройматериалы… А может быть и пролетевшая мимо Иваныча возможность снятия его с должности командира роты… Ведь за такое чрезвычайное происшествие по головке его не погладят.
Прапорщик Мерхулов вышел из канцелярии роты и пошел писать очередные объяснения. Провожая его взглядом сквозь стекло окон, я не сдержался от крепких выражений. Потом мои слова, но уже более сдержанные, были адресованы Пуданову.
- Саня! Ну, на кой нам нужен этот мудак?! Это же ходячая проблема! Он если не сегодня, так завтра принесет роте чрезвычайное происшествие! Да его только за эту мину уже можно казнить! Что, не так?
Командир молчал недолго:
- А что с ним делать?
- Да гнать его надо из армии! Собрать побольше объяснительных, потом пару рапортов на него и комбат его пинком выкинет! Потому что такой мудак обязательно нагадит… - Я лишь на секунду перевел дух. - Лично я такому… Как говорил мой прежний ротный Стариннов, "Накалил бы докрасна один конец лома, а другой - холодный вставил ему в задницу…"
- А почему холодный? - рассмеялся Иваныч. - Надо бы наоборот.
Такой вопрос уже был предсказуем и я процитировал дальше слова моего бывшего ротного:
- "А чтобы никто не смог вытащить! Ведь холодный всё равно тоже нагреется…"
Поругав долбанутого прапора еще минут пять-шесть, я постепенно успокоился. Улетучилась или испарилась повышенная нервозность, овладевшая было мной после испытанного сегодня серьезного стресса. Мало ли на свете дураков?! Правда в армии их гораздо больше… Раньше я думал, что их тут как-то культивируют… чуть ли не выращивают их в промышленных масштабах. Но потом я понял в чем же дело. Просто в размеренной и сытой гражданской жизни им легче и проще маскироваться! А в армии с её жесткой и бескомпромиссной требовательностью да еще с быстро меняющимися обстоятельствами быта и службы… Тут вся эта глянцевая поверхностная шелуха слетает практически моментально и дурь начинает лезть из него во всей своей красе.
"Боже! Пошли нам кто умом дороже…"
От греха подальше… Но от мины нам следовало избавиться и майор Пуданов, повинуясь военным порядкам, приказал мне отдать её начальнику инженерной службы батальона.
- Он часто возле роты минирования околачивается. Вот и отдашь… Твои же её сделали и нашли… Ты и относи.
Последние фразы были обусловлены моим сопротивлением и нежеланием встречаться с кем-либо из верховного командования. Но приказ есть приказ и вскоре дневальный с передней линейки доложил о появлении на горизонте майора Никульчевского. Пора было идти и сдаваться.
- Товарищ майор! - начал я, откозыряв на всякий случай. - У меня для вас есть кое-что.
Он разочарованно повертел в своих руках "мою" безделушку и недовольным тоном оценил её достоинства:
- Ну, мина… Сюрприз… Пластид и электродетонатор… Что тут особенного?
А то как будто я не знал, что там внутри находится… Но я поглубже запрятал свои познания в минно-подрывной подготовке… Ведь начальство так любит наивненьких да глупеньких подчиненных, так и норовящих заглянуть в рот шефу… То есть боссу… Так круче.
- Да ничего… - быстро согласился я. - Хотел сдать её вам… Может где и пригодится.
- Ты её на склад не мог отнести? - недовольство "хозяина" инженерных владений увеличивалось. - кому она нужна? Только пацаны могут на такое поддаться! Кто её сделал?
Вот последние его слова оказались мне очень кстати и я не преминул помакать заочно прапора лицом в его же лужицу.
- Да это прапорщик Мерхулов… Собрал её месяц назад и позабыл… Хорошо, что мы нашли её.
Про своих молодых бойцов я и не собирался рассказывать, чтобы не травмировать тонкую чувствительную натуру Никульчевского… Ведь при массовых ранениях да увечьях ему бы тоже "насовали полный рот карамелек".
- Ну и выбросил бы её куда-нибудь! - раздраженно бухтел майор. - А ты её мне притащил.
Но здесь с меня взятки были гладки:
- Мне командир роты приказал. Вот я и принес.
- Ну, ладно… Иди… - высочайше позволил он. Больше ничего такого не приноси… сами их уничтожайте.
Я еще раз козырнул и пошел в роту. Летом, когда я сопровождал команду солдат из Ростовской бригады сюда в этот батальон, майор Никульчевский летел вместе с нами. Для него это была первая поездка в Чечню и тогда он казался другим.
- "А ведь таким рубахой-парнем был! Угощал всех сигаретами… По плечу хлопал да анекдоты вовсю травил… А теперь?! Сначала пообвыкся, затем возмужал… Ну и заматерел… Так сказать, зажрался… " - думал я, вспоминая прошлое и сравнивая его с настоящим.
Да… Война людей меняет по всем направлениям… Согласно упорнейшим слухам этот инженер-майор должен был вот-вот получить внеочередное повышение в звании и стать аж подполковником… И видимо он заранее готовился к этому.
- "Что ж… пора, брат, пора… Хоть раз бы поехал туда, где гора! Хоть один разик… Увы… "
После того, как рота построилась на ужин, были объявлены результаты проведенного внутреннего расследования с указанием фамилии "умельца". Всё вроде бы закончилось… Но.
Вечером в вагончик кто-то постучался.
- Яковлев. - проворчал я, словно отзываясь на этот звук.
я уже по стуку стал узнавать предстоящее вторжение этого контрактника. Но командир роты мне не поверил.
Кто там? - громко спросил Пуданов.
В приоткрывшуюся дверную щель просунулась голова… И заговорила!.
- Товарищ майор! Разрешите войти? Дежурный по роте сержант Яковлев!
- Заходи. - разрешил ротный.
Контрактник быстро вошел, заправился и поднял руку к виску:
- Товарищ майор! Разрешите обратиться? Дежурный по роте сержант Яковлев!
- Ну, говори побыстрее! - в нетерпении сказал командир, которому уже начали надоедать все эти уставные штучки-дрючки. - Ну.
Яковлев сделал натужно-страдальческое лицо и начал издалека:
- Товарищ майор! А мне ничего не будет?
Тут уже и я насторожился… мало ли что еще может случиться… а от Пуданова уже вовсю исходил пар.
- Ну, давай… Выкладывай! Ну! Что там у тебя?!
Сержант, наблюдая такую чересчур внимательную реакцию ротного, видимо уже и сам был не рад своей затее. Но отступать оказалось слишком поздно… И живым бы он от нас не ушел.
- Говори!…- вразнобой приказали два командира.
- А мне ничего не будет? - он опять начал "мять писю".
Эти его попытки выхлопотать себе гарантированное всепрощение вызвали у нас ещё большее подозрение.
- За что?! - уже хором закричали мы с Иванычем.
- За то, что я сейчас вам принесу?… Вот прямо сейчас.
Выдав нам свою страшную новость, сержант смотрел на нас молча и выжидающе. Лично у меня опять похолодело в груди… Насчет командира роты не знаю… Но внешне он не выражал никакого абсолютного счастья или же хотя бы неземной радости.
- Товарищ майор! Разрешите идти? - робко спросил Яковлев. - Принести!?. Это… что-то?.
- Иди! И неси! - помертвевшим тоном разрешил Пуданов и тяжело вздохнул.
Предвестник грядущей беды исчез… Но было ясно, что лишь на время… А ведь ожидание неизбежной катастрофы в сто раз хуже самой катастрофы… Но там всё уже заранее известно! И можно хотя бы представить размеры и сущность надвигающейся неприятности… А здесь?!… Ожидание неминуемого да ещё и совершенно неизвестного нам катаклизма казалось в тысячу раз хуже… Ведь фантазия человека так многогранна! Но и она - цветочки… По сравнению с буйным цветом воображений российского командира в "радостном предвкушении долгожданной встречи" с пока еще таинственными результатами деятельности своих подчиненных.
- "Да… Теперь мне понятно почему в старину отрубали головы гонцам с плохой новостью… Они наверное точно также хотели предварительно вымолить себе прощение… Перестарались видать, горемыки…"
Наблюдая за медленно ползущей секундной стрелкой, я вздохнул тоже:
- Что там ещё может быть? А-а?.
Мне уже мерещился завернутый в полиэтилен СОЧник, которых в роте насчитывалось человек шесть-семь… Может сам себя лишил жизни, или же подорвался случайно… Дружки со страху припрятали, заявили командирам о его "бегстве", а теперь вот под сегодняшний шумок решили возвратить армии.
- Чему быть, того не избежать… Сейчас посмотрим… - уже философствовал Иваныч. - Хорошо, что.
Тут дверь широко распахнулась и в неё бочком протиснулся Яковлев, тащивший нечто громоздкое и тяжелое. Вот он доволок свой груз до середины вагончика, развернулся и продемонстрировал свое "что-то".
- Вот!
- Обалдеть! - только и смог произнести я.
Контрактник гордо придерживал рукой верхнюю часть деревянного черенка от совковой лопаты. Самое же интересное было внизу.
Я присел рядом и стал осторожно разглядывать очередное творение рук наших военнослужащих… К нижнему концу черенка скотчем было примотано: четыре большие металлические банки из-под УЗРГм, плотно набитые желтым пластидом; вышибной пороховой заряд и сама кумулятивная граната ПГ-7ВМ; пять или шесть осветительных ракет, которые заполняли собой образовавшиеся при сборке пустоты… Но самой любопытной деталью оказалась промышленно-изготовленная зажигательная трубка ЗТП-150, уже воткнутая детонатором в желтую массу пластида.
Данный "боеприпас" хоть и являлся самодельным, но уже полностью готовым к применению… Одного пластида здесь набиралось килограмм шесть-семь, что составляло больше десяти килограммов тротила… Кумулятивная граната тоже не из пороха сделана. Хорошо, что на её взрывателе имелся предохранительный металлический колпачек с белой ленточкой… Вышибной заряд и ракетницы можно в счет не брать. Но зажигательная трубка требовала к себе повышенного внимания, поскольку от её капсюля-детонатора вся эта "композиция" могла сработать с шумом и треском.
- Что будем с ней делать? - я повернул голову к ротному.
- Выдернуть капсюль и выбросить всё к чертовой матери. - усмехнулся он.
Первым делом я очень осторожно и предельно аккуратно постарался вытянуть из взрывчатого вещества капсюль-детонатор. Над желтой поверхностью пластида торчала небольшая алюминиевая "юбочка" КД-шки, но этого оказалось недостаточно для надежного захвата. Поэтому тащить пришлось за беленький огнепроводный шнур. Это было делом несложным и я наконец-то положил на стол отделенную от всего так сказать заряда ЗТПешку.
- Вот это да! - глубокомысленно изрек Пуданов, доселе молчавший и наблюдавший за моими манипуляциями. - Сколько же здесь примотано.
Затем мы стали подробно считать все компоненты самодельного "изделия".
- Четыре банки из-под запалов ручных гранат! Полные пластида! Гранатометный выстрел… Отдельно сама граната и рядом с ней вышибной заряд… Пять ракет… Нет… Три осветительные ракеты… Одна из них СХтешка сорокамиллиметровая… И два сигнальных дыма… А… Вот ещё и мина-сигналка… В самом центре.
- И еще зажигательная трубка! - деловито вставил свое слово Яковлев.
Тут мы вспомнили про него и прекратили изучать "боеприпас". Следовало установить многое.
- Где ты это взял? - спросил Пуданов.
- Нашел! - гордо ответил контрактник. - В окопе за ротным блиндажем.
За строящейся каптеркой в десятке метров располагалось крытое земляное укрытие, сооруженное на случай минометных обстрелов. За этим блиндажем находилась открытая щель, вырытая всё на тот же случай обстрела боевиков. Это был длинный окоп, предназначенный для размещения в нем бойцов, которым не хватило места в блиндаже.
Из слов Яковлева выходило, что он нашел данную "супергранату" именно в этом окопе… Но что-то здесь было не совсем правдой.
- А ты не врешь? - я пристально посмотрел на контрабаса. - Я там днем проходил по дороге в туалет. В окопе ничего не было. Он же весь просматривается.
- Зачем мне вас обманывать, товарищ старший лейтенант? - обиделся Яковлев. - Я вечером её нашел и сразу же принес… А вы.
Откровенно говоря, я даже засмущался и испытал чувство стыда за свою слишком большую подозрительность и явную недоверчивость к таким честным парням, как этот сержант.
А Пуданов оказался наоборот… Слишком далеким от столь щепетильных внутренних переживаний и потому продолжал спокойно и дотошно пытать вопросами контрактника.
- А ты случайно не знаешь, кто эту бандуру туда положил?
Контрактник внезапно приосанился и даже выпятил грудь:
- Как не знаю? Конечно знаю!.
От такой удачи и предвкушения скорого разоблачения очередного ротного "мастера-самоделкина" мы с Иванычем опять заговорили в два голоса.
- Кто? Кто это был? Говори!
И вот в беспросветной военно-полевой жизни сержанта контрактной службы настал его звездный час и он с чувством сдержанного достоинства произнес:
- Я!
Как положено в таких ситуациях… После яркой вспышки собственного возвеличивания глазки главного героя данной сцены скромно уставились в грязноватый пол ротной канцелярии… В театре или же в опере после одной-двух минут благоговейной тишины весь зал взрывается восхищением и бурными аплодисментами, быстро переходящими в овации.
Но проза армейского бытия не столь красочна и совершенно не предполагает ни оваций, ни аплодисментов, ни всеобщего восхищения, а тем паче благоговейности… Тишина была… Это действительно имело место… Но небольшая.
Поскольку и Пуданов, и я просто опешили от такого ответа… И на несколько секунд потеряли дар речи. Первым опомнился я.
- Как ты? Это правда ты?
И вновь сержант Яковлев состроил на лице выражение незаслуженно оскорбленного благородства царствующей особи:
- Конечно я!
Александр Иванович стал понемногу прозревать и на контрактника смотрел уже с каким-то неведомым мне любопытством:
- Ну и где же ты это взял? Тоже нашел где-то?
- Я сам её сделал! - признался сержант.
После непосредственного общения с прапорщиком Мерхуловым меня уже ничто не удивляло в нынешней жизни. И данный сержант тоже не представлял собой особенно значимое явление в военной науке. Но чтобы два таких выдающихся экземпляра сошлись в одной роте, да ещё и проявились в один и тот же день! Это уж слишком.
Может быть об этом и размышлял Иваныч… Но меня все еще разбирал интерес.
- И где ты это всё нашел? Пластид, трубку, выстрел гранатометный.
Задавая ему этот вопрос, я внимательно смотрел на Яковлева, надеясь определить ложь, но… Он честно и прямо смотрел мне в глаза и отвечал, что всё это "добро" он нашел в палатках… Ну, а где же ещё!?.
- Там этого добра много… - сказал он в завершение.
Однако все эти банки, ракеты, граната и вышибной заряд оказались практически без того налета пыли и грязи, который я наблюдал сегодня утром на тех боеприпасах, которые извлекли из-под нар мои бойцы. Скорей всего, всё это взрывоопасное имущество он взял из ружпарка.
- Ну, что вы, товарищ старший лейтенант! - возражал сержант. - Я их каждый день тряпочкой протирал… Поэтому пыли и нету.
И оставалось мне только лишь развести обескуражено руками, раздосадовано поцокать языком и почти шепотом упомянуть пушистого северного зверька… Ибо после "тряпочки" и сказать-то было нечего.
Пока я перегруппировывался и собирался с новыми мыслями, подоспела подмога.
- А скажи-ка мне, Яковлев! - со всепонимающей джокондовской улыбкой спросил Иваныч. - Зачем ты её собрал?
Вопрос был действительно актуальным и мы даже как-то позабыли о истинной цели Действий данного индивидуума… Хотя ответ мы уже где-то слышали.
- Ну, как, товарищ майор! - проникновенно и торжественно произнес контрактник. - Вот пойду я на войну… И я этой самодельной гранатой смогу танк чеченский подбить… Или дом ихний взорвать… Где пулеметчик сидит.
Точно! Эта то ли маниакальная, то ли параноидальная, то ли ещё какая… Формулировка "я пойду на войну" нам уже была известна… Но чтобы в один день?!… Спокойно пережить этот коллапс оказалось невозможным.
- Ой, бля! - схватившись за мгновенно перегруженную голову, воскликнул Пуданов. - Какой танк?… Какой дом?
- Какой пулеметчик? - уже изнемогая от этого кошмара, вторил Иванычу я. - Да он тебя за километр завалит… Пока ты будешь ползти.
Но наши стенания остались понятными только для двух человек в канцелярии.
- А я ночью подползу. - угрюмо пообещал нам сержант. - Я смогу.
Это действительно было НЕЧТО!… Мы с Пудановым посмотрели друг другу в глаза, выражая самим себе искреннейшее сожаление и чистосердечное сочувствие… Ибо такого мы еще не встречали… Ни-ког-да!.
Пуданов затем взглянул на контрактника и спросил его прямо в лоб:
- Яковлев! Ты дебил?
Такой вопрос не застал сержанта врасплох, а потому отвечал он мгновенно и без посторонних эмоций:
- Никак нет! Я с хутора Веселый!
Тут мы озадаченно крякнули… Причем дуплетом… И одновременно почесали затылки. Пытка контрактником продолжалась.
- А при чем здесь хутор Веселый? - спросил наконец Пуданов.
Объяснение было соответствующим… Как имеющейся ситуации, так и сегодняшнему дню.
- А при Советской власти туда высылали всех проституток, наркоманов и алкоголиков! - без тени смущения или стыда отвечал контрактник.
Что называется, даже глазом не моргнул… Да… Сейчас конечно модно всё сваливать на коммунистов с их застойным периодом… Но должна же быть какая-то мера и в этом.
- И долго ты там жил? - с затаенной надеждой спросил я.
- Всю жизнь! - все же вздохнул сержант. - Я там родился.
Это был финиш… На дальнейшее общение с "весёлым хуторянином" у нас уже не имелось никаких сил… Ни физических, ни моральных.
- Понятно… Идите… - смертельно уставшим голосом отпустил его Пуданов. - И забери свою.
Мне было больно смотреть на командира роты… Третьего "гения войны" он бы уже не пережил.
- Отнеси её в ружпарк! - дополнительно приказал я. - Завтра её разберем на запчасти.
Яковлев привычно "хэкнул", взваливая на плечо свою поклажу, тут же её подкинул на плече… Как заправский крестьянин… Так сказать, для удобства… И пошел к двери… Не дыша, я смотрел ему вслед… Особенно на защитный колпачек на самом кончике кумулятивной гранаты… Вот он проплыл под самым верхом дверного проема… И дыхание вернулось ко мне само собой.
Пуданов смотрел в окошко. "Труженик войны" шел мимо, держа впереди двумя руками черенок и упирая в спину остальное "добро"… Вот он исчез из нашего обзора… Во дворике была относительная тишина… Прошла минута… Очень длинная и томительная… Затем другая… В роте всё было тихо.
- Я такого даже в киргизской армии не встречал… - искренне пожаловался Иваныч. - И кто набирает таких контрактников? Убил бы на месте.
Виновные были известны… Сотрудники военных комиссариатов… Которые призывают зелёную молодёжь… И дают в газеты объявления о наборе в армию желающих служить по контракту.
- А я бы этих военкоматчиков сюда перевел! - помечтал я. - Чтобы они вместе с этими контрабасами послужили.
- Да-а-а… - неопределенно вздохнул Иваныч и пошел курить для успокоения души.
А я остался в вагончике и, закинув руки под голову, размышлял об ирониях армейской действительности.
Мечтать, как говорится, не вредно… Но этих военных комиссариатчиков практически невозможно выковырять из своих кабинетиков для дальнейшей службы на Чеченской войне… Чтобы они своими собственными глазами, да ещё и в боевой обстановке посмотрели на тот контингент, который они набирают для военной службы.
А ведь было б совсем неплохо понаблюдать за отъевшимся начальничком!… Суматошно мечущимся под пульками да гранатками… И потому страстно мечтающему возвратить государству свой священный долг сполна и даже с процентами.
Но увы… Как невозможно запрячь в одну повозку голодного льва и откормленную лань… Точно так же нельзя пересадить военкоматчика из уютного кресла на холодную броню БТРа, чтобы в конечном итоге да в жестоком бою сошлись лицом к лицу два непримиримых и яростных врага… Непримиримый чеченский боевик и яростный наш военкоматчик.
А хотя… А вдруг наша возьмёт?!.
Ну, хоть один разик!.