Чтобы не терять даром драгоценное нынче для нас время, с самого утра мы занялись непосредственной боевой подготовкой. Еще до завтрака молодые бойцы получили в ружпарке свое оружие и выложили его вместе с нагрудниками на полу второй палатки. Я уже получил "добро" командира роты на убытие в окрестные поля без обязательного стояния на разводе. Так мы выигрывали почти час, который был бы нам очень кстати.

Вскоре первая группа в чуть переполненном составе уже выдвигалась в сторону аэродрома. Помимо непременного участия в тренировке всех молодых бойцов, в предстоящем занятии также должны были "работать" и некоторые старослужащие. По моему замыслу дембелям сначала следовало продемонстрировать новичкам варианты реальных действий разведчиков в различных боевых ситуациях, чтобы молодежь могла посмотреть на эту тактику так сказать в натуральную величину. Затем "зеленые" покидают свои зрительские места и с радостью примыкают к "дедушкам", чтобы уже в объединившемся боевом порядке постигать дальнейшие азы выживания разведгруппы при передвижениях в глубоком вражеском тылу… И в последней фазе тренировки "старички" должны были по моему приказу оставить молодых совершенно одних перед постоянной угрозой опасности, чтобы те уже самостоятельно могли продолжать выполнение боевой задачи… Еще я задумал переход дембелей на сторону потенциального противника, но это будет возможным при наличии достаточного количества времени.

"Толковый рассказ, образцовый показ и тренировка до упаду…" Именно по такому военному принципу проводил обучение своих подчиненных мой командир взвода в учебном полку спецназа. Очень подробное и предельно детальное объяснение того или иного действа разведчика могли бы занимать и побольше времени… Практически идеальная и абсолютно безупречная демонстрация в натуре этих же приёмов могла бы повториться хотя б во второй и третий раз… Ибо любое продление теоретической части и показательной фазы должно было уменьшить время последней стадии данного принципа… Но увы… Тогда… Нашим тоскливым мечтаниям почти никогда не суждено было превратиться в счастливую реальность… И мы бегали, прыгали, ползали, перетаскивали, наблюдали, стреляли, подрывали, радиопереговаривались, поднимались, спускались и так далее, и так далее, и так далее.

При любой, подвернувшейся случайно возможности наши измученные тела так и норовили прислониться, опуститься на корточки, сесть пятой точкой, а хотя бы и на землю… Ну, а просто полежать на спине вообще являлось райским удовольствием! Так как измочаленные нервы и измотанные мышцы настойчиво требовали одного и того же: ПОКОЯ! Конечно обмороки от перенапряжения или солнечного удара были не столь частым явлением, но зато сводимые судорогой руки-ноги, а также опухающие или отекающие конечности встречались чуть ли не в каждом отделении… Бр-р-р… Как вспомнишь.

И я действительно вздрогнул от не так уж и далеких воспоминаний… Но зато эти полгода кошмара и ужаса в Чирчикской учебке неплохо потом мне помогали и в Афгане, и в других менее горячих местностях… А неоднократно завоеванный мной титул чемпиона взвода по переползанию под солдатскими кроватями?!… Ведь лучше один раз выложиться и потом сидеть спокойно в сторонке, чем наматывать локтями и коленками сотни метров по деревянному полу казармы… Да… Было ведь время… Не то что нынешнее племя.

А теперь пришел черед улыбнуться… При светлых мгновеньях памяти о тех днях… Да и при сравнении того периода службы с сегодняшним.

Тяжелая конечно эта работа - тащить из болота нынешнее "поколение Пепси"… Но ведь надо же делать из них вполне конкретных, то есть реальных русских чудо-богатырей! Ах, да… И ещё одного калмыцкого батыра… Стоп… Пора…"

Занятие началось. Хоть молодых солдат и обучали чему-то в учебной роте, но это касалось в основном одиночной подготовки разведчика. Сейчас же мне следовало начать процесс самых первых букв спецназовского алфавита.

- Головной дозор предназначается для своевременного и скрытого обнаружения противника при выдвижении группы. Это является самой главной задачей головного разведдозора. В этом случае противником является не только вооруженный вражеский солдат, но и абсолютно посторонний человек из числа местного населения, который может передать сообщение о вас кому следует. Любой пастух, женщина возле источника воды, ребенок… все они обязательно проинформируют врага о появлении незнакомых солдат в чужой форме… Поэтому головной дозор должен первым обнаружить нежелательного свидетеля или же вооруженный патруль противника на маршруте следования! Чтобы вовремя замаскироваться, быстро доложить условным сигналом командиру группы об обнаружении противника! И дальше действовать по приказу командира! Ясно! Если вас уже обнаружил противник, то это является самым плохим моментом… Так как засветившаяся разведгруппа в девяносто девяти процентах из ста будет затем преследоваться противником с целью её полного уничтожения. Понятно? Это был первый момент… Далее.

Остальные обязанности разведчиков из состава головного дозора я объяснял уже вкратце, а про возможность напороться на мины так вообще умолчал… Такие "нюансы" требовали огласки уже на других занятиях. Ну, зачем раньше времени разочаровывать, а то и даже огорчать неопытных бойцов?!… Всему ведь свой срок отведен… Дойдем и до этого.

Затем Бычков, Шумаков и Мирошник выстроились в неправильный треугольник, да ещё и развернутый.

- Смотрите внимательно! Самым первым должен идти разведчик, вооруженный автоматом с ПБСом или же Винторезом. Чтобы он смог быстро и главное бесшумно уничтожить попавшегося противника. За ним на удалении в три тире пять метров следует второй разведчик, который смещен вправо метра на два. Обычно это может быть старший головного дозора. Сейчас это сержант Бычков. И еще на два или четыре метра сзади и левее движется третий дозорный. Внимание! Это расстояние между дозорными может изменяться в зависимости от преодолеваемой местности. Или сокращается, или удлиняется… Запомните сектора наблюдения! Первый разведчик наблюдает вперед и по сторонам. Второй вперед, вправо и назад. Ну и третий боец - вперед, влево и тоже оглядывается на идущую за ними группу. Вперед! Ну… Не стесняйтесь.

Головной дозор из трех человек стал осторожно выдвигаться по указанному мной направлению. Для большей наглядности занятие проходило на открытом пространстве рядом со взлетной полосой аэродрома, где с краю стояли боевые и транспортные вертолеты. Кое-кто из техников или пилотов нет-нет, да и всматривались в нас из-за стекол иллюминаторов и кабин. Но лично меня данное любопытство особенно так не волновало. "Нехай потом клевещ-щут…" Для меня гораздо важнее было внимание молодых солдат к процессу обучения.

Затем мы изучили действия разведчиков в составе тылового дозора, где старшим оказался контрактник Молоканов. Здесь всё было немного проще и быстрее, ведь основные принципы выполнения боевой задачи при передвижении разведчиков очень похожи. Выдвижной боковой дозор соответственно прикрывает левую или правую полусферу. А тыловой дозор должен почаще оборачиваться назад, чтобы держать под наблюдением и контролем только что пересеченные группой участки местности.

Далее наступила очередь и ядра разведгруппы. На этом этапе были задействованы уже все разведчики: и старые, и молодые. Вскоре каждый знал свои персональные особенности: место в колонне, сектор наблюдения, удаленность от впереди идущего товарища и условные сигналы. Разведгруппа выстроилась в походный порядок и медленно преодолела сто метров в одном направлении… После необходимых уточнений, корректировки и указаний на обнаруженные недостатки был проделан обратный путь.

Естественно… Самым интересным оказалась встреча разведгруппы с условным противником, когда подслеповатый и глуховатый "враг" ну, никак не замечал наших крадущихся разведчиков. Это его и губило… Но чаще всего головной дозор по моему приказу обходил стороной противника и разведчики следовали мимо "врага-инвалида"… Этот фрагмент обучения был действительно интересным.

А вот обнаружение группы злодейским супостатом, да ещё и обстрел российских воинов из автоматического оружия… В этом случае походный строй должен был срочно преобразоваться в боевой порядок. Причем под непрерывным огнем противника… И по очень желательной возможности, с открытием ответного… Если вражина оказывалась прямо по курсу, то головной дозор мгновенно падал наземь и начинал со всех стволов обстреливать неприятельское войско, чтобы помешать им вести прицельный огонь по "нашим"… В этот трудный момент правая колонна ядра разворачивалась разумеется вправо и занимала огневые позиции, после чего приступала к планомерному уничтожению живых сил и автоматно-пулеметно-гранатометных средств противника. Одновременно с ней точно такой же маневр, но уже в левую сторону, проделывала левая колонна ядра группы. И таким образом коварный и слишком самоуверенный враг спустя одну-две минуты оказывался под мощным и желательно предельно точным огнем разведгруппы спецназа… Самым миролюбивым в данной ситуации представал тыловой дозор. Он попросту залегал на том месте, где его и застал этот переполох. Моментально разворачивался на сто восемьдесят градусов и становился боеготовым к защите товарищей с тыльной стороны.

Точно такая же картина, но уже совершенно противоположная, происходила при обстреле группы сзади. Вот тут-то и принимал на себя главный удар врага наш тыловой дозор. Правая и левая колонны ядра тут же спешили ему на подмогу. А головному дозору даже и разворачиваться не было нужды и на брюхе никто из них не елозил.

Наиболее трудоемким и хлопотным было обнаружение группы противником справа… Тогда уже правая колонна залегала на месте и приступала к ответному обстрелу. Тыловой и головной дозоры разворачивались вбок и при этом лицом к агрессивному неприятелю. Левая же колонна самораспадалась на три части. Передняя броском занимала промежуток между головным дозором и правой колонной. Средняя часть залегала и прикрывала тыл. Задняя занимала позиции между правой колонной и залегшим тыловым дозором.

Если же "гады" начинали стрелять по нам уже слева, то действия разведчиков были аналогичны предыдущему варианту, но боевой порядок группы разворачивался в зеркальном отображении.

Всё очень просто… Не так ли?!…"

Но этим моим мыслям противоречили всевозможные оплошности и огрехи, возникавшие в основном из-за неумения молодых солдат перебороть некоторую свою скованность или даже стеснительность. То ли из-за присутствия дембелей, то ли из-за слишком открытого и потому просматриваемого пространства, то ли из-за наличия посторонних зрителей, то ли из-за повышенного моего внимания… Но постепенно эта растерянность вперемешку с нервозностью стали пропадать и в действиях молодых бойцов начали доминировать слаженность и уверенность. Каждый разведчик уже правильно и быстро реагировал на мои вводные, к выбранной огневой позиции мчался зигзагом и пригнувшись, положение для стрельбы лежа занимал почти нормальное… Меня это лишь радовало, так как я на них почти не кричал, а терпеливо добивался требуемого результата, и вот теперь-то положительные итоги стали медленно проявляться и крепнуть.

Через пятьдесят минут напряженной тренировки объявлялся десятиминутный отдых. Без этого перекура бойцы выдохлись бы уже через два часа, но такое оптимальное чередование тяжелого труда и небольшого перерыва должно было пойти на пользу всем… И дембелям с контрактниками в головном и тыловом дозорах, и молодежи, от которой уже валил пар… Да и мне тоже.

Ведь по моему искреннему и вполне оправданному убеждению затраты физической энергии командира почти ничем не уступают потерям солдатских килокалорий… А вот в плане высшей нервной деятельности с нами никто не может сравниться… Ведь КРГСпН по своим профессиональным качествам должен и обязан превосходить не только своих подчиненных, но желательно и самого противника! А кроме этих тактико-специальных навыков командир разведгруппы спецназа несет полную ответственность за всестороннюю подготовку каждого бойца в отдельности и за боевую слаженность всего подразделения целиком… И дается это ежедневным трудом, изношенными нервами и стоптанными ботинками… Дряблая печенка всё равно никому не видна.

Занятия продолжались практически до самого упора и в роту мы возвратились почти вовремя. Бойцы в спешке выложили оружие во второй палатке и успели занять последние ряды в общем строю. И наше подразделение направилось обедать.

В канцелярии махровым цветом распустились радость и веселье… "Дачники" намародерничали всё необходимое и даже больше; после обеда Пуданов пойдет на вещевой склад получать новенькую амуницию; завтра прибывает очередная партия молодого пополнения и значит нам тоже что-то перепадет из личного состава;

Одновременно с ними прилетят свеженазначенные командиры групп и значит в нашу первую роту придут целых три офицера.

- Вот счастья-то привалило! - чуть ли не заорал Иваныч. - И Вовчару нам отдают насовсем!

- И где они раньше были? - проворчал я, имея в виду наше мудрое начальство. - Когда мы тут вдвоем корячились без отдыха и сна, никто даже не чесался… А тут.

И в самом деле!… В наиболее трудный период напряженной работы двух командиров с опухшим дембельско-контрактерским составом штабные боссы предпочитали наблюдать за "нашим кровопролитием" исключительно со стороны. Даже количество офицерских нарядов не уменьшили… Сейчас же, когда первая рота постепенно превратилась в очень управляемое подразделение, начальнички спохватились и стали проявлять безудержную заботу о нуждах первой роты.

- Надо бы Вовка предупредить, чтобы он поменьше с дембелями заигрывал… - сказал я, устало устраиваясь поудобнее на своей кровати. - И панибратством не занимался. А то после его "воспитательных бесед" старослужащие наглеют и наглеют… Думают, что добренький замполит будет их защищать от злых командиров.

- Ничего! Мы их быстро разочаруем! - гордо хорохорился ротный. - Теперь офицеров будет в три раза больше.

- У семи нянек дитя.

Но мою добропорядочную пословицу перебили скабрезным и непристойным каламбуром.

- У семи нянек шустрое дитя сосет сисю по очереди! - со смехом заявил Иваныч. - Вот так-то.

Меня же такая перспектива совершенно не устраивала:

- Я больше Вовка допускать к группе не дам! В составе всей роты пусть проводит свои политико-воспитательные мероприятия! У него по два часа в пятницу и вторник… Ну и в воскресенье пусть их развлекает всякими конкурсами и шарадами.

- Кроссворды всей ротой пусть разгадывают! - расхохотался Пуданов и мечтательно взглянул в потолок. - Какая красота настанет! Все солдаты сидят на табуретках в колонну по четыре, а умный замполит им слова зачитывает… И никаких залетов по выходным… Никаких ЧеПе.

- Слушай! А чего это мы тут лясы точим?! - всполошился я. - А обед?!

Мой натруженный за день организм требовал очередной дозаправки. Ведь работать предстояло ему аж до самой ночи.

- У них там на кухне что-то сломалось. - успокоил меня ротный. - Попозже пойдем.

Но мы отправились в офицерскую столовую пораньше, чтобы успеть пообедать в числе самых первых. Хлопот и забот во второй половине дня имелось достаточно.

По возвращению в роту я занялся организацией обязательного процесса чистки оружия. Иваныч же пошел любоваться установкой двери в долгожданную каптерку. Самое ценное указание было сказано им как нельзя кстати.

- А ушки для замка где? - доносился голос ротного командира. - Какая же это каптерка без замка? Такого в принципе не существует! Это проходной двор будет, а не склад имущества подразделения!

Во второй палатке уже не требовалось моего личного присутствия, так как солдаты могли драить ершиками каналы стволов и под присмотром сержанта Бычкова. Поэтому я пошел на возмущенные возгласы Пуданова.

Ротная каптерка действительно оказалась готовой к дальнейшей её эксплуатации по прямому назначению. Но не хватало самого главного - запирающего устройства с одним-единственным ключом… Который должен постоянно находиться в кармане командира подразделения.

- Вот это да! - не удержался я от похвалы. - Лепота!

Слева от входа были сделаны трехярусные стеллажи, пока что пустые… Вся поверхность пола оказалась выровнена слоем щебня, тоже ещё не загаженным грязью. Аккуратный люк возвышался на пять сантиметров, предательски обозначая наличие в первой роте обшитого досками подвала… Временно незаполненного продуктами питания.

- А почему люк видно? - спросил я. - Надо же было сделать его незаметным. Саня?!

- Да вчера тут Каменнюка лазил. - ответил мне с горестным вздохом Иваныч. - Заглянул сюда и заметил подвал. Сказал, чтобы вход был хорошо виден.

От навалившейся досады я тоже выругался. Военной тайной теперь здесь и не пахло. Скоро все начальнички узнают про наш подземный склад и от желающих его проверить теперь отбоя не будет.

Командир роты также переживал об этом:

- Жалко! В случае необходимости была бы у нас ротная заначка.

- Да… - подтвердил я. - Но… Можно и в другом месте её соорудить!

- Где? В палатке? Вопрошал командир.

- Мы же с тобой как-то обдумывали построить бунгало! - напомнил я. - Помнишь? Ну, чтобы у командира роты имелась отдельная комната, и кубрик для командиров групп… Топиться будет одной печкой. И всё под твоим контролем. Вот на пепелище командирской палатки и можно это бунгало строить.

Александр Иванович задумался, просчитывая в уме все трудозатраты и возможный эффект.

- Русин! Сколько, ты говоришь, там блоков осталось? - обратился он к стоявшим неподалеку военным строителям.

- Ну… - помялся в нерешительности контрактник.

- Да не бойся! Это другие будут строить. Вы свою работу сделали! И очень хорошо.

Эти слова Иваныча заметно приободрили старшего строителя и он ответил нам быстро да откровенно.

- Там ещё на один Урал хватит. Это уже подготовленные блоки. Ну и в кладке ещё столько же наберется. Только их выковыривать надо.

- Отлично! Сейчас я договорюсь насчет второго рейса! Надо будет все готовые блоки сюда привезти! - с азартом произнес Пуданов. - Сколько людей надо на погрузку?

Последний его вопрос ещё больше обрадовал контрактников. Возиться с тяжелыми глыбами им уже надоело.

- Четырех! Двое в кузове принимают и двое подают с земли!

- Хорошо! Возьмите их из третьей палатки! - распорядился ротный. - Давайте побыстрей, а то стемнеет.

При таком развитии обстановки я никак не смог удержаться от соблазна "урвать кое-что" и для своей группы.

- Мы тоже поедем! - сказал я. - Нам нужны чугунные колосники и верхняя плита с кольцами… Мы в палатке другую печку сделаем… А то эти буржуйки много дров жрут.

Командир не возражал и я пошел к группе. Вообще-то старшим машины был прапорщик Мерхулов, но мне так не хотелось просить его о чем-либо. Я с Бычковым и двумя-тремя разведчиками преспокойно разместимся на бронетранспортере охраны и на месте сами найдем что нам нужно.

Через тридцать минут мы уже прибыли в заброшенный дачный кооператив. Четверо фазанов стали загружать кузов известняковыми блоками, выдирая их из основания внушительной кучи. Я с двумя бойцами и Бычков с одним пошли осматривать местные достопримечательности.

За несколько месяцев до первых набегов "ханкалинских варваров" эти дачи подверглись массированному артиллерийскому обстрелу. Некоторые домики сгорели полностью или частично. Об этом свидетельствовали пепелища и чёрные следы копоти над оконными проёмами… Какая-то часть строений оказалась разрушенной в результате прямых попаданий снарядов и теперь чудом сохранившиеся стены с остатками крыш поочередно демонстрировали нам сквозь огромные проломы свое убогое внутреннее сиротство. В одном крепком кирпичном доме боковая стена была как будто отрезана острым ножом от всего здания и теперь стало возможным рассматривать содержимое комнат прямо с улицы. Остатки белого абажура с цветочками, пыльные обрывки занавесок, пожелтевшие фотографии артистов да разорванный настенный календарь за тысяча девятьсот неизвестный уже год… И на полу мусор, хлам, тряпьё и прочие останки когда-то мирной жизни этого дома.

Мне даже показалось, что полностью разрушенные дачи и то выглядят не так грустно. Огромные кучи битого кирпича вперемешку с обломками шифера, кусками деревяных балок и оконных рам да с торчащими в разные стороны металлическими трубами или уголками… Все они казались одинаковыми и отличались только размерами… И эти останки жилых домов представляли собой обычный строительный мусор… Только и всего.

Это год назад здесь текла вполне мирная жизнь: работали на участках люди, собирали урожай и закатывали его в банки, укладывали на полки эти соленья, варенья да маринады, готовили пищу на крохотных кухнях и отдыхали на старенькой мебели… Но этому пришел конец… Сперва эти дома были разрушены безжалостным и главное бессмысленным огнем артиллерии, а затем они оказались разграбленными военными и гражданскими мародерами.

- "А теперь ещё и мы сюда повадились!" - мысленно покаялся я и вполголоса выругался.

Война диктует своим участникам очень жесткие правила. Именно поэтому солдатам и офицерам порой… Буквально приходится делать такие вещи, на которые они никогда бы не пошли в мирной обстановке.

- "И со всеобщего молчаливого согласия началась эта Чеченская война… Моя хата с краю - ничего не знаю… Все так думают поначалу… А вот когда клюнет жареный петух… Тогда уже бывает поздно…"

Я опять выругался от одной только мысли о том, что нам тут сейчас в период затишья приходиться заниматься всякой ерундой, чтобы наладить нормальные условия существования… Тогда как значительно большая часть нашего пассивновзращенного населения в эту же минуту смотрит очередную серию телесериала, гоняет чаи с тощими пирожками и упорно прижимает собой диван… Чтобы он ненароком не отполз в другой угол, откуда телевизор плохо виден.

Эти мои размышления иногда прерывались… Для личного осмотра попавшихся нам печных развалин, в которых могло храниться нужное железо. Где-то бойцам попались вполне целые колосники… На других руинах удалось извлечь наружу сохранившуюся чугунную печную плиту с несколькими кольцами. Для полного счастья теперь не хватало лишь самого малого кольца и центральной заглушки… Наконец-то комплект был собран.

- Бычков! Пошли обратно… - приказал я.

Возвращались мы по еще не пройденным нами проулкам и ради любопытства заглянули в аккуратный красивый домик совсем недавней постройки. Внутри оказались крохотная прихожая, уютная кухонька и большая светлая комната с добротной рамой без стекол. По внешнему виду помещений чувствовалась заботливая рука хозяина, который строил и отделывал это жильё именно для себя, а не для чужого дяди… И мебель, и предметы интерьера, и домашние вещи также были подобраны со вкусом и, видимо, очень хорошего качества… Иначе их бы не унесли целиком и полностью да ещё и подчистую… На полах валялись маленькие обрывки бумаг и тряпья… Да и на оголенной кухне торчал обрезок газовой трубы… Но самой интересной была одна-единственная комната… Точно по её центру в деревянном полу зияла маленькая воронка, образовавшаяся от взрыва ручной гранаты, а белые стены вокруг были покрыты мелкими серыми насечками от разлетевшихся осколков… Все эти выбоины в штукатурке находились практически на одинаковом расстоянии друг от друга, придавая необычный вид комнате и демонстрируя нам очень наглядную картину зоны сплошного поражения ручных осколочных гранат.

- Бычков! Позови всех сюда! - приказал я сержанту. - Пусть посмотрят.

- Неплохо получилось! - хмыкнул неодобрительно контрактник. - Сначала всё отсюда утащили, а потом ещё и гранату взорвали.

- Прикалывались… - сказал молодой боец. - Наверное.

Меня обуревали совершенно настоящие чувства к этим нелюдям:

- Уроды! Ограбили дом и шли бы дальше! Нет же! Надо ещё испоганить тут всё… Хозяин вернулся бы и жил себе спокойно. А теперь ему надо новый ремонт делать.

- А может это чеченский? - предположил солдат. - Вот и.

- а какая разница чей это дом?! - досадливо поморщился я. - Жулик в таком маленьком домике жить не станет… А строили его люди небогатые… своими руками всё делали… Скорей всего.

- А может нанимали? - резонно сказал Бычков. - Сейчас так многие делают.

- Может… - кивнул я и показал на окно. - видишь… Рамы самодельные… Рубанком струганные… Косяки дверные тоже… Штукатурка не очень ровная… У меня батя такой же любитель сам всё делать.

- Да… Дорожка хорошая получилась.

Я тоже подошел к оконному проёму, где стоял сержант. В глубь участка протянулась красиво выложенная из камня узкая тропка… У дальней изгороди рос какой-то кустарник. Деревья по периметру участка были уже вполне зрелыми и полностью вошедшими в свою жизненную силу… Но в остальном наблюдались разруха и запустение.

Тем временем подошли двое наших молодых товарищей, которые уже отнесли печной чугун к БТРу, и все мы углубились в военную теорию и боевую практику. Чуть большая по размерам щербатина под потолком оказалась отметиной от запала. Сам он, вернее его зазубренные и вывороченные остатки валялись тут же.

- Какая это граната? - с легкими нотками экзаменатора спросил я.

После коротких дебатов все пришли к одному мнению - это РГДешка, в которой поражающим элементом являлась мелко насеченная проволока. Которая и разлетелась во все стороны мельчайшими осколками… В принципе это совпадало и с моими выводами, но не совсем.

- В общем-то правильно! Но это могут быть и РГО оборонительная, и РГН наступательная. Что-то уж больно красиво и правильно разлетелись осколки.

К своему сожалению, мне доводилось видеть эти гранаты лишь на плакатах в училище, да один раз в руках Каменнюки, обучавшего нас метанию гранат в Моздокском карьере.

Мы оставили многострадальный домик и пошли дальше. По ходу следования солдаты и Бычков осматривали другие строения.

В одном двухэтажном доме сержант задержался дольше обычного и мне даже пришлось его окликнуть.

- Ты чего там?

- Да я фанеру нашел хорошую. - крикнул он изнутри дома. - Но отрывать жалко… Красиво.

Мое любопытство привело меня к внутренней перегородке, на которую были наклеены фотообои с видом горного пейзажа с голубым озером.

- Жалко на мишени её пускать… - вновь произнес сержант.

- Отдирайте! - сказал я и печально вздохнул.

Совесть моя уже не сопротивлялась и послушно шла на любые предлагаемые ей компромиссы да сепаратные сделки. Данным листом фанеры очень удачно получится отгородить левый дальний угол, где в последующем будет проживать командир группы. Но эффектная картинка с мирными горами и безмятежной водной гладью станет достойным украшением вовсе не моего скромного закутка, и даже не всей нашей палатки.

- Мы под этим пейзажем поставим кровать покойного Олега Кириченко! - домыслил я вслух. - Мне кажется, так будет лучше.

Сержант Бычков согласился со мной:

- И красиво… Да и кровать будет всегда на виду! Память должна остаться.

Двое солдат как смогли отделили облагороженную фанеру от опор. На это ушло минут пять… К сожалению, фотообои размещались на двух больших фанерных листах и мне пришлось разрезать ножом бумагу на стыке.

- Сложите их друг к дружке… Картиной вовнутрь.

Сержант внимательно наблюдал за работой бойцов и следил за сохранностью "похищенного экспоната"… После загрузки "трофеев" на крышу БТРа, он с тремя разведчиками пошел искать обычную фанеру, которую можно будет израсходовать на стрелковые мишени… Результат оказался положительным. Затем… По моей личной просьбе военные поисковики обнаружили металлическую кровать с пружинной сеткой, которой и придавили куски фанеры… Чтобы они не растерялись по дороге домой.

Наш Урал уже был доверху загружен строительным добром. И мы с "чистой" так сказать совестью могли отправляться обратно на базу. Я не стал подходить к кабине Урала, где отсиживался прапор-вредитель, а лишь издали крикнул водителю, чтобы он выезжал первым.

Военный грузовик осторожно сдал назад и затем развернулся в узком проулке. Вот его кузов с опущенным сзади тентом стал постепенно отдаляться от нас. Расстояние между заборами здесь было небольшим и проезду здорово мешали разросшиеся деревья. Мы приготовились было удерживать руками листы фанеры с кроватью, однако водитель бронетранспортера решил выехать на трассу по более короткому пути, где проезд более свободный. Но тут нам не повезло и как назло нашему БТРу попалась большая вроде бы лужа. Однако водичка присутствовала лишь на её поверхности, тогда как под ней имелась одна сплошная грязь… Мы поняли это коварство чеченских дорог слишком поздно - бронетранспортер по самое дно увяз в этой трясине и более никуда не хотел двигаться.

Так я вновь столкнулся как с боевой техникой второй роты, так и с её бравыми водителями… Надвигались быстрые сумерки и обстановка складывалась весьма веселенькая. На наше счастье радиостанция БТРа была в рабочем состоянии и башенный стрелок смог выбраться на дежурную частоту батальона.

- Всё нормально! Скоро придет БМПешка за нами! - доложил он изнутри в открытый люк.

- А ты место указал? - с тревогой и досадой спросил я, поскольку уточнения координат я не слышал.

- Найдет. - беспечно ответил башнер. - Мы в этом болоте уже в третий раз застреваем.

- Нормально! - возмутился я. - А почему вы через эту дорогу поехали? А-а-а?… Если знаете про эту лужу?

Водитель был мне не знаком, но данное обстоятельство меня ничуть не радовало… Мало ли братьев по рулю у того контуженного бтрщика?!.

Ответ был весьма достойным:

- А я думал, что она высохла… Или промерзла… Бывает.

Я уже откровенно злился по поводу очередной солдатской безалаберности, но услышанное равнодушное "Бывает" меня рассмешило… Раз они уже привыкли к таким неприятностям, то и нам можно особо не горевать.

Впереди в просвете между деревьев промелькнул наш Урал, которому, видимо, надоело ждать у моря погоды, то есть нашего появления на трассе… И вот он самостоятельно помчался в родную роту со столь драгоценным грузом. Иного от Мерхулова ждать не приходилось… Да и его "помощь" мне не требовалась.

От вынужденного безделья сами собой зачесались руки и мы тут же нашли им вполне достойное занятие - стали стрелять из бесшумных стволов по различным предметам… Теперь уже темнело по-настоящему и нам следовало поторопиться.

- Эй! Нэ стрэлай! - донесся издалека старческий крик.

Мы выпустили еще пару пуль по фарфоровым изоляторам на столбе и крик из-за лесопосадки повторился. Направление нашей стрельбы было другим и пули летели вправо… Но упрямый старик опять выражал свое недовольство.

- Он метрах в ста от нас. - усмехнулся Бычков, возвратившись из посадки, куда он ходил на доразведку обстановки. - Пасет коров… Орет без причины.

Любимое военными развлечение уже не приносило столько радости и азарта… Стрельба затихла.

Башенный стрелок, выйдя ещё раз в радиоэфир, всё же указал точное наше местоположение и боевая машина пехоты свернула с трассы именно в наш проулок. Через пять минут наш бронетранспортер с помощью буксировочного троса выбрался из липкого плена на твердую землю. Все переживания остались позади.

К роте мы подъехали уже затемно. Урал с блоками почти разгрузили. Мои добытчики потащили кровать, фанеру и чугунину в палатку, где контрактник Молоканов занимался с молодежью по плану расписания роты. Оружие они уже почистили и сдали в ружпарк, а к моему приходу добросовестно вникали в суть требований воинских Уставов. Что ж… Дело это хорошее… Можно сказать, даже полезное и я не стал им мешать в постижении мудрых военных истин.

Чтобы не терять время попусту, в нашу палатку был вызван "дедушка" Антонов, который считался мастером на все руки. Ему продемонстрировали чугунную плиту с целенькими кольцами, после чего наиважнейший вопрос прозвучал лаконично и прямо в лоб.

- Смогёшь?

Дембель по-крестьянски почесал затылок и начал жаловаться на свою тяжелую жизнь: полное отсутствие цемента, нехватку кирпичей, а также недостаток глины и песка.

- Понимаешь… Мне нужна одна, но очень хорошая печка… Которая сможет обогревать всю нашу палатку. Чтобы не мучиться с заготовкой дров на две буржуйки… Так что выручай.

Но Антонову, судя по его сумрачному виду и крайней немногословности, было наплевать на бытовые неудобства, которые испытывают молодые товарищи… Пришлось напомнить ему, что именно я записал фамилию "Антонов" в самую первую отправку, что мы с командиром роты всегда закрывали глаза на его залёты… Пусть и небольшие, но всё же имевшие место… И на его счету не появилось пока что ни одного "крестика"… Но "старче" упорно молчал, а я пребывал в странном недоумении.

Может быть, этот солдат не хотел что-либо делать для меня и первой группы из-за чувства всеобщей солидарности с остальными старослужащими, которые откровенно недолюбливали замучившее их командование… Может, он испытывал ко мне личные претензии за то, что я не дал ему изрубить на дрова его персональную двухярусную тумбочку… Которую затем ещё и конфисковал у него для собственных командирских нужд… Но ведь тогда все дембеля моей группы, которые переехали на оставшиеся им несколько недель в третью палатку, практически в щепку искромсали топором свои ящики из-под личных вещей… Толи из лени принести дров с мороза, толи из элементарной вредности, так как нам очень была нужна разнокалиберная тара для укладки всевозможных боеприпасов… К сожалению, мы с Иванычем прошляпили этот процесс умышленного уничтожения военно-деревянного имущества, произошедший в одни сутки… Но всё же высокую тумбочку, к которой уже протянулись их загребущие ручки, мне удалось спасти… Оторванную дверцу прикрутили заново и теперь в ней хранилось мое командирское имущество.

И в данную минуту я более всего склонялся к той мысли, что Антонов не хочет выкладывать нам печку из-за своей зловредности. Мой откровенный вопрос по этому поводу так и повис в воздухе… Без ответа.

Тут мое терпение иссякло полностью и я в сердцах пообещал Антонову лишить его каких бы то ни было привилегий и поблажек. Странно, но эта "угроза" подействовала… Очевидно, несмотря на круговую поруку с прочими дембелями, солдату Антонову всё-таки не очень-то хотелось сравняться со своими коллегами по призыву… Ведь перед демобилизацией своя рубашка становится особенно близкой к драгоценнейшему телу её обладателя.

Дед Антонов с превеликим трудом выдавил своё согласие, но всё же выторговал себе освобождение от нарядов на время работы… Ну, и парочку молодых в помощники… На что я дал свое "добро"… Интересы группы иногда ведь требуют определенных жертв.

Затем я с превеликими трудностями пробрался в вагончик. Потому что вход был почти завален новыми и свежепахнущими "прелестями".

- Ну, что вы так долго? - спросил Пуданов, устало отрываясь от любимейшего увлечения всех командиров рот. - Я уже тут замучился один.

- Вот вы даёте стране угля! - ошарашено оглядев всё вокруг, я даже присвистнул. - Мелкого, но жаркого.

Пересчитывать в родных стенах и перепроверять комплектность только что полученного военно-вещевого имущества!… Лучше этого занятия может быть только шелестение новенькими купюрами тринадцатой и четырнадцатой зарплаты вместе взятых… Хотя, нет… Самое приятное - это прыжок через одну ступеньку на более вышестоящую должность! Что вообще-то случается крайне редко… Или же аналогичный перепрыг со звания капитана на подполковника!… Что практически невозможно… Увы.

Но военная фортуна всё-таки не забывает иногда повернуться своим очаровательным лицом к скромным трудягам, чтобы подкинуть полысевшим командирам малую толику армейского счастья с неизбежным далее атомным взрывом фантазии по всевозможному применению в мирных, да и в военных целях этого свалившегося с неба дара судьбы.

Ну, разумеется и у меня заблестели глазки при виде захлестнувшего вагончик разноцветного изобилия. Постепенно мой взор начал во всем этом ассортименте разбираться.

Командир роты получил на складе вещевой службы комплекты амуниции. В один рюкзак вкладывалось следующее: нагрудник с дополнительными ремнями, спальный мешок с противокомариной сеточкой и белая влагонепроницаемая подкладка в человеческий рост. В собранном виде всё это богатство спокойно умещалось в рюкзаке. Но… Этих рюкзаков было около сотни и они представляли собой довольно-таки компактный штабель… И опять "Но!".

Привалившее мигом военно-вещевое счастье не может находиться в уложенном виде, ибо оно не радует глаз всей своей потенциальной красотой. Оно непременно должно быть распаковано и развернуто во всю имеющуюся ширь, а потом в высь, и далее в толщь… И только так! И не иначе! Ведь счастье не может быть скомканным или упакованным… Это уж точно!.

Командир роты рассуждал точно также и действовал с размахом. Гулять так гулять! Считать так считать! Небольшие рюкзаки потрошились с максимальной тщательностью, а уложенные в них "внутренности" сортировались по трем кучам. Самой внушительной была стремительно растущая гора спальных мешков, которые в свернутом состоянии не превышали размеров трехлитровой банки, но в распакованном… Изготовлены они оказались из легкого капрона, из которого похоже шьют парашютные купола, и в развернутом виде спальные мешки выглядели очень объёмно. Обратно их не скручивали, а попросту бросали в угол, который был завален уже наполовину. Ворох нагрудников по своим размерам заметно уступал спальным мешкам, а вот кипа белых подстилок росла медленно и почти незаметно. Опустошенные же рюкзаки складывались в стопку там же, у входа.

Командиру роты в столь увлекательном занятии помогал писарь Корнюхин, трудились они споро да слаженно, и я посчитал излишним свое личное участие в данном процессе. Но моя деятельная натура не могла однако остаться в стороне… Я обратился с соответствующей просьбой и мне передали один пока еще целехонький рюкзак, после чего мои глаза и руки стали дотошно его изучать… Сначала снаружи, а затем и внутри.

В нижнем отсеке был уложен спальный мешок и причем так плотно, что это сначала не поверилось, каким же образом столь внушительный спальник смог сжаться до таких небольших размеров. Но это оказалось реальностью. Просто из всех прослоек между материями был согнан воздух, отчего его объем уменьшился в несколько раз. В главном отсеке рюкзака находился нагрудник, а к задней стенке была прижата двумя резинками та самая белая подстилка. В верхней части рюкзака имелся клапан, который мог размещаться внутри главного отсека или же в вывернутом положении создавал дополнительное пространство всё того же главного отсека. Таких новшеств мне еще не доводилось встречать и всё это было приятной диковинкой.

В надетом положении рюкзак не выступал по бокам, а когда я сел, то выяснилось то, что высота рюкзака соответствует длине туловища человека. Если же верхний клапан был вывернут наружу, то и длина рюкзака увеличивалась, но ненамного. Впереди рюкзак имел широкий пояс с пластмассовыми пряжками, которые очень надежно фиксировали рюкзак на теле. В случае необходимости пряжки быстро раскрывались и от надетого рюкзака можно было избавиться за считанные секунды.

- Классная вещь! - воскликнул я. - в сто раз лучше чем РД-54. Надо ж так додуматься… И где они раньше были.

- Раньше ведь войны не было. - откликнулся Иваныч, вытряхивая очередной рюкзак. - Ты на лифчик посмотри.

Нагрудник был изготовлен из того же плотного и камуфлированного материала, что и рюкзак. Спереди он застегивался как жилет на небольшую молнию и две маленькие пластмассовые пряжки, которые на мой взгляд не совсем обладали необходимой прочностью. На груди имелось четыре кармана на два магазина каждый, которые закрывались сверху клапанами со стягивающей резиновой кромкой. По бокам располагалось по два кармашка для ручных гранат. Тут же были и крепления для осветительных ракет. Широкие лямки поверх плеч и две узкие по бокам вели к небольшому рюкзачку на спине. В него можно было положить и достать груз не только сверху. Такого достижения рационализаторской мысли я еще не встречал… В правой боковине снизу была вшита небольшая молния, длина которой позволяла руке свободно проникнуть внутрь… Прямо к боеприпасам уложенным на дне рюкзачка.

- Обалдеть! - восхищенно пробормотал я. - Можно лежать на огневой позиции, вести стрельбу… А если что-то понадобилось, то можно правой рукой спокойно достать из рюкзачка. Пачку патронов, например.

- Туда лучше всего гранаты к подствольнику ложить! - сказал Пуданов. - В третьей роте такие лифчики уже есть… В группе Махаева.

- Класс! - я искренне радовался новой амуниции. - Восемь магазинов спереди, четыре гранаты, а в заднем отсеке еще сколько хочешь… И магазины, и гранаты, и пачки патронные… Да… Спецназ - это вам не хухры… Мухры.

От моих растерянно-обрадованных слов рассмеялись и ротный, и наш писарчук. Да и я тоже не сдержался.

- А что?! - со смехом оправдывался я. - Такой амуниции и в Афгане не было… Так… Что тут у нас со спальником?… Да-а.

Я расстелил по всей кровати спальный мешок и расстегнул длиннющую молнию, которая шла посередине и по всей его длине. Снаружи материал был светло-коричневого цвета, а внутри полупрозрачным и белым. В верхней части имелась

Противокомариная сетка, которой накрывалось лицо спящего. Мне, откровенно говоря, она показалась чересчур маловатой… В небезызвестной мне Рязанской губернии имелись кровососы гвардейского роста, способные прокусить не только камуфляж, но и надетый под ним свитер… Здесь конечно другие места и до чучковских болот далековато… Но чеченские комарики тоже не лыком шиты… Уже проинструктированы боевиками… Чью же кровушку следует хлестать во всё комариное горлышко.

- Слабовата сеточка! Сюда надо бы что-нибудь похожее на защитную шляпу пчеловода… Но это уже мелочи… Сойдет и такая.

Я высказал свое последнее заключение военного специалиста и стал собирать амуницию, чтобы вернуть её ротному до общей кучи. Но Иваныч меня остановил.

- Возьми себе! Я и на командиров получил.

Я не стал спорить с майором Пудановым. Ведь старший начальник почти всегда "убедит" своего же подчиненного.

- Спасибо! - поблагодарил я заботливого ротного. - Ну, не всё же бойцам да солдатам! Надо же и о себе хоть иногда позаботиться!

- И то верно! - отшутился Пуданов. Мы всё в трудах да в трудах… Аки пчёлы… И никто же за это даже стакан водички-водочки не нальёт.

Утомленный не соответствующей его статусу писаря трудовой деятельностью солдат Корнюхин буквально встрепенулся при этих словах командира.

- Товарищ майор! - с тайной мыслью взмолился он. - Я вам налью сколько захотите… Вы только.

- Хрен тебе в рот! - отрезал Иваныч. - На закуску! Запомни, бумажная твоя душа, что русские офицеры не продаются! Ни за водку, ни за деньги… Это их принцип жизни!

- Ну, товарищ майор! - взывал к нему писарь.

- Я сказал нет, значит нет! - сурово ответил ротный. - Пойдешь в последнюю отправку! Представляешь, Алик! Этот гаденыш уже два раза пытался вписать свою фамилию в первую партию! Твоего Антонова вычеркнул! И как после такого с ним разговаривать? Они конечно вредители - эти дембеля… Но тащили наряды, ходили в караулы, на боевые выходы ездили… А этот буквоед их будет выкидывать из первой отправки?! Самовольно.

- Это он в корне не прав! - всерьёз нахмурился я. - Хоть ты и Корнюхин, но.

Мало того, что Корнюхин хотел обмануть командира роты, использовав в своих корыстных целях служебное положение, так он ещё и покусился на моего увольняющегося подчиненного. Который сейчас думает над созданием чудо-печки.

- Вот и я говорю… "Повинен смерти!" - подражая царю Ивану Грозному, командир роты даже топнул ногой.

Писарчук сначала замер и даже оглянулся на дверь, возможно ли его бегство… Но после бдительного оклика продолжил складывать нагрудники.

- О, всевеликий государь Иваныч… Грозный! - с торжественным пафосом изрек я. - Не вели казнить! Вели миловать.

Мы буквально вчера посмотрели эту никак не надоедающую комедию и текст диалогов был еще свеж в нашей памяти… А приподнятое настроение очень даже располагало к подобным импровизациям… Не одними же уставными выражениями нам разговаривать.

- Он своими трудами искупит свою вину… - ухмыльнулся я. - Живота ему надоть… Живота.

- Какого такого живота? - взревел повелитель всея роты. - Да его на губу! На трое суток!

- Товарищ майор! - успокоившийся Корнюхин даже решился слово молвить. - а кто же вам тогда писать будет?

- Будем забирать тебя на светлое время суток!

Так майор Пуданов придумал выход из этого тяжелого положения. Хотя на мой честнейший взгляд имелся и другой вариант.

- Саня! А давай-ка мы его посадим в подвал нашей каптерки! - "от всего сердца" предложил я. - Очень близко. Тепло. Сухо. Никто ему не мешает.

- Точно! - заявил командир. - Мы ему прямо в подвале стол поставим! Лампочку повесим. И будет он работать там круглые сутки… слышишь, Корнюхин?!

- Слышу-слышу! - отозвался боец бумажного фронта.

Он толи полностью смирился со своей участью, толи догадался о том, что мы сейчас над ним всего лишь подшучиваем… Ему уже было откровенно начхать на всё и это казалось можно понять по его очень уж спокойному тону, который в данной ситуации вполне мог сойти и за неприкрытую наглость.

- Ты глянь! Обиделся что ли?! - уже без иронии спросил Пуданов. - На обиженных воду возят.

- Да нет, товарищ майор. Просто… Я тут работаю и день и ночь… А вы.

Подчеркнуто скромный тон и почти незаметный упрек Корнюхина нас не пронял. И всё же Пуданова слегка заела совесть.

- А кто мне будет документы на дембелей заполнять? А расписание ротное кто напишет? Чего головой киваешь?

- Я молодого научу! - намекнул писарь. - Вы его только дайте мне… Он через два дня будет делать всё что надо и не надо.

- Ишь ты! Чего захотел?! - сказал я с натугой. - Учитель тут нашелся.

Пока мы балаболили да балагурили мне почти удалось полностью упаковать рюкзак в первоначальное состояние. Вот со спальным мешком пришлось помучиться, сгоняя воздух из прослоек и сворачивая его в тугой цилиндр. Вроде бы у меня это получилось… Но негабаритный сверток с большим трудом влезал в нижний отсек рюкзака. Наконец-то мои усилия увенчались успехом и я завязал тесемку, обозначив тем самым окончание процесса укладки.

- Этот спальник! Ну, прямо-таки как будто купол парашюта укладываешь в ранец! Пока этот воздух сгонишь.

Я опять и с большим удовольствием надел рюкзак. Он почти ничего не весил и очень ладно прилегал к телу. Мелочь… А всё же приятная.

- Отличная вещь! - опять похвалился я.

Пластмассовые пряжки легко щелкнули и рюкзак быстро снялся с моей спины. Я даже крякнул от переполнявших меня положительных чувств и прислонил рюкзак к стене рядом со своей кроватью. Что ни говори, но каждая вещь должна знать своего хозяина и находиться на определенном только им месте.

- "Если вещь пошла по рукам, значит это уже не вещь!" - вспомнился старый каламбур.

Я откинулся на кровати и стал издали обозревать просторы родной канцелярии. Размеры её были не так уж и велики: вдоль левой стены находились ложе командира роты, стол писаря и общая печка-буржуйка; далее был тамбур с входной дверью; вдоль правой стены располагались моя персональная кроватка, двухэтажная тумбочка тоже моя, стопка белых подстилок, штабель нагрудников, куча рюкзаков и огромная гора спальных мешков чуть ли не до самого потолка… Ну, ещё деревянный ящик и рюкзак между нашими кроватями… И всё… Узкий проход был не в счет.

- "Да… Хоромы-то далеко не царские…" - невесело констатировал я.

Пуданов с писарем уже закончили свои манипуляции с вверенным им имуществом и теперь подсчитывали их уже на бумаге. Вскоре они освободились.

- Саня! А трубу асбестовую привезли? - поинтересовался я.

Печка сейчас не топилась и в вагончике было вроде бы тепло… Но ведь нельзя же всё время находиться в зимнем бушлате.

Оказалось, что требуемый материал доставили в роту и даже отпилили необходимый кусок. Корнюхин молнией метнулся наружу и через минуту притащил в канцелярию трубу. Он более всех был рад замене печного отопления на электрическое, так как почти постоянно находился в вагончике, а пилить и колоть дрова ему приходилось собственноручно. По этой же причине я отправил писаря за кирпичами или блоками для подставки.

- А вот и тугоплавкий металл. - произнес я, доставая из сумки сначала сверток, а затем и саму спираль.

В свое время советская промышленность столько навыпускала нагревательных элементов толи из нихрома, толи из вольфрама, толи в обоих сплавах, что их до сих пор реализовывали торговцы на уже капиталистическом Колхозном рынке города Ростова. Я жил неподалеку на переулке Нальчинском и потому перед вылетом в Чечню купил целых две спирали. Они-то нам сейчас и пригодились.

Правда обстановка в канцелярии претерпела кое-какие изменения: писарчукский стол был передвинут к тамбуру и повернут на 90 градусов, а на освободившееся пространство под окном установили госпожу-буржуйку и рядышком соорудили "козла".

- Надо его в углу поставить! - упорно бурчал Иваныч.

Я не понимал упорства командира роты… Ведь между нижним торцом его кровати и электронагревательным аппаратом находилась печка, которая всё же предохраняла от случайного попадания пудановского одеяла на раскаленную спираль. Да и его лично-персональным ногам будет гораздо теплее.

- Саня! Законов физики еще никто не отменял! - отвечал я, возясь с проводами. - Даже Приказа Министра Обороны нет… А конвекция - это очень полезное явление. Нагретый воздух поднимается возле окна и таким образом разносит тепло по всему помещению. Учебник физики за пятый, кажется, класс.

За моими электротехническими стараниями также наблюдал бывший студент Иркутского политеха… И даже осмелился высказать свою околонаучную точку зрения.

- Товарищ старший лейтенант! Спираль слишком длинная. Её укоротить бы наполовину.

Вот только дилетантов с их мудреными советами мне сейчас и не хватало!

- Юноша бледный! Тебя за что выгнали из института? За двойку по электротехнике? - с откровенным сарказмом полюбопытствовал я.

- Нет. - отбрыкнулся писарь.

Однако причину расставания со своей родной "Альма-матер" утаил.

- Это уже неважно… - продолжал я. - А мне довелось почти год изучать курс "Электрические приборы", по которому я получил твердую… Положительную отметку.

- Это тройку что ли? - почему-то обрадовано воскликнул Иваныч. - Всё! Сворачиваем козлиное производство! А то у нас еще пожар случится.

- Товарищ майор! - официально обратился я к нему. - Ну, как вы не можете доверять своему же командиру группы? Я же тоже здесь ночую и моя кровать дальше от выхода, чем ваша.

- Зато моя стоит очень близко! - возразил Пуданов. - К самодельной печке… Не дай-то Бог… Если я ночью проснусь от горелого запаха моих пяток!.

- Да она даже греть не будет эта спираль! - каркал из-за своего стола писарь. - Тут гореть не от чего… Надо её укоротить… Наполовину.

Я уже почти закончил весь комплекс электромонтажных работ и теперь проверял надежность конструкции и правильность сборки сетей… Спираль была растянута подлиннее и обмотана в четыре витка вокруг огнестойкой асбестовой трубы, прочно установленной на двух блоках известняка. Один конец нагревательного элемента скручен с телефонным стальным проводом. На другом полюсе аналогичная сборка… И оба телефонных провода со стальной жилой внутри свелись к одной электрической вилке… Добротно, надежно и почти бесплатно! Жалко негде поставить отметки со знаком качества.

- Юноша бледный! - надменно произнес я и воткнул вилку в розетку. - а знаешь ли ты Первый Закон Кирхгофа?

Ни Второй, ни Третий постулаты всемирно известного электрофизика в моей памяти уже не наблюдалось по причине давности лет и потому мне приходилось блестяще оперировать лишь одним… Самым Первым.

- Знаю! - сказал Корнюхин, но дальше стал врать. - Сила тока равна сумме напряжения и сопротивления.

Мой снисходительный смех был переполнен также высокомерием и пренебрежением. Хоть я проучился всего лишь два года по предмету "Электрические цепи", и это было почти десять лет назад, но моя память оказалась на достойной высоте… До которой этому неудачнику-студенту еще расти и расти.

- Эх ты! Запомни, сынок! Первый Закон Кирхгофа гласит: Сумма токов, входящих в одну точку, равна сумме токов, выходящих из этой же точки.

И тут я еще раз убедился в том, что при соответствующем подходе командира солдат может расти как на дрожжах в теории или практике.

- а потери на внутреннее сопротивление? - спросил Корнюхин.

Это он конечно же ляпнул не подумавши… Просто так… Однако налицо было достижение солдатским разумом небывалых высот.

- Ты видишь, Саня?! Я всего лишь один закон электротехники назвал, а твой писарь уже начал мыслить в правильном направлении! Из нас могут получиться очень хорошие педагоги.

- Я на это не претендую. - озабоченно пробурчал ротный. - Мне… Чтоб пожара не случилось… Один специалист уже удружил… Целая палатка сгорела.

Хоть это был откровенный упрек в адрес рядового Корнюхина, однако тот уже привык к таким "клеветническим измышлениям". Зато он не преминул показать свою якобы грамотность.

- Товарищ старшнант! - коварно-елейным голоском произнес писарь. - А вы так и не ответили… Про внутреннее сопротивление.

Я посмотрел на него почти в упор… И словно на пустое место.

- Юноша бледный со взором горящим! - назидательным тоном заявил я. - Запомни… Что в первом законе Кирхгофа внутреннее сопротивление настолько ничтожно! Что оно не принимается во внимание! И стало быть, не учитывается абсолютно… Ясно?.

- Так точно, товарищ старший лейтенант! - - учтиво ответил Корнюхин. - Значит и мы его не будем учитывать!

А вот это он уже явно подхалимничал… Чтобы загладить свою прежнюю наглость и нахальство… Ну… Что же с таким пронырой поделаешь?!… Как говорится, военно-полевой нахалёныш.

Тут моё внимание окончательно переключилось на своё "гениальнейшее" козло-сотворение, которое уже ожило.

- А вот и тепло пошло.

Спираль уже светилась бледно-розовым накалом, но до ярко-красного состояния ей было далеко. Я подержал над ней свои ладони и ощутил пока еще слабый тепловой поток.

- Сейчас нагреется труба и станет лучше… - пробормотал я.

- А может действительно её укоротить? - спросил Иваныч.

Но я сразу и решительно отказался от этой затеи:

- Нельзя! Уменьшится сопротивление и электрические провода будут греться! А потом не выдержит проводка! Пожар нам тут не нужен. Пусть работает так, как есть… Постепенно вагончик согреется и всё будет нормалёк.

Мой уверенный тон заметно обнадёжил командира роты.

- Ладно! Посмотрим… - пообещал Пуданов и занялся своими делами. - Пусть пока работает.

Я же вернулся к своей кровати и раскрытой сумке, на дне которой находилось ещё одно электротехническое изделие, но уже гораздо посложней… Когда я искал спираль, то случайно наткнулся на источник стабилизированного питания, о котором почти позабыл в ежедневной текучке… А ведь я не зря его привез из самого Ростова-на-Дону, и он мог бы очень нам пригодиться.

- Ничего себе!? Это тот самый? - несказанно удивился командир роты. - Ты его и сюда притащил?

Нынешней весной я уже использовал этот источник питания в полевых условиях в аэропорту Северный. Тогда Пуданов был таким же командиром группы, как и я. И работали мы от одной базы.

- А как же! - довольно хохотнул я. - Надо же мне где-нибудь заряжать батареи для ночных биноклей и прицелов!

Положительный опыт в данном деле у меня уже имелся. Этот прибор принёс весной немало пользы. Тогда мне завидовали тихой завистью, ибо в моей группе все электронно-оптические приборы, то есть ночные прицелы, работали бесперебойно всю долгую зимнюю ночь… Причем данный источник питания трудился круглые сутки, бесперебойно преобразуя энергию армейских дизель-электростанций в электроток с необходимыми параметрами, столь нужными для подзарядных устройств.

- А мы их в роту связи сдаём на зарядку. - признался Иваныч.

- Ну и как? - полюбопытствовал я, хотя ответ можно было предугадать.

- Да ну их! - разочарованный командир роты скривился, как от зубной боли. - Зарядят так, что только на один час хватает.

- А ты как думал? - хмыкнул я, устанавливая свое имущество в левом углу стола, ограниченный сзади и сбоку стенкой. - Им же самим не сидеть с этим ночным биноклем… Вот они и выполняют свою работу по принципу "На! Отъебись!".

Затем я замолчал, полностью занявшись электроприбором. Вилка осторожно вошла во вторую розетку, тихо щелкнул тумблер включения, но полупрозрачный глазок светодиода не подавал никаких признаков электрической жизни. Что-то здесь было не так… Я внимательно осмотрел прибор и обнаружил явный недостаток в предохранительном гнезде, что внизу на задней стенке. Там отсутствовал пластмассовый колпачёк со вставленным в него плавким предохранителем. И именно из-за него… Вернее под этим благовидным предлогом трофейный источник питания наотрез отказывался трудиться на нужды Российской Армии.

Обшарив всю сумку и остальные вещи, я был вынужден констатировать постигшую меня неудачу в поисках утраченного… Но не всё ещё было потеряно… Оголенная сердцевина гибкого многожильного провода обвила собой небольшой гвоздик и успешно вошла в предохранительное гнездо, несмотря на все запреты завода-изготовителя и преодолев упорное сопротивление внутренних стенок прибора… Победа осталась за нами. Тумблер щелкнул вновь и светодиод, моргнув два раза, засветился ровным красным цветом.

- Вот так-то лучше! - одобрительно высказался я и закончил свою недосказанную мысль. - А у меня всё своё! И никакие роты связи мне не нужны! Как зарядил батарею, так и пользуешься ночником! И никуда ходить не надо… Никого просить и умолять тоже… Мы сами себе с усами.

- Ну и что дальше? - с любопытством спросил командир.

Ведь наличие источника стабилизированного питания ещё не является высоким показателем электрической подкованности первой группы. Поскольку не было у нас сейчас конечного результата. Причем очень даже положительного.

- Корнюхин! Позови-ка мне дежурного по роте… Да побыстрей! - весело приказал я писарю.

Когда мне принесли из ружпарка несколько батарей и портативное зарядное устройство, я уже подрегулировал выходное напряжение и теперь стрелка вольтметра находилась на делении в 12 вольт. Подсоединив зажимами-крокодильчиками провода к вилке зарядного устройства, я с ещё большей радостью отметил то, что и подзарядка заработала в нормальном режиме. Осталось только вставить в неё батарею и закрутить за ней крышку.

Это портативное зарядное устройство предназначено для подключения к бортовой электросети бронетранспортера или БМП, чтобы батарея ночного прицела могла заряжаться либо от аккумулятора бронемашины, либо от генератора при включенном двигателе… Но, исключительно на мой взгляд… В её радиосхеме что-то было недоработано, так как все мои попытки выполнить эту процедуру оказывались безрезультатными… Толи подзарядки были неисправны, толи розетки в БТРе… Вот и пришлось мне наладить собственный производственный процесс по заряжанию дисковых батарей-аккумуляторов в имеющихся полевых условиях.

- Любо-дорого посмотреть! Правильно я говорю, Корнюхин? - не удержался я от похвалы в свой собственный адрес. - Разве от командования можно услышать хоть доброе слово? А-а? Товарищ майор?

- Завтра посмотрим на результат! - опять пообещал Иваныч. - Может ничего и не получится.

- Типун тебе на язык! - шутливо воскликнул я. - Зачем ждать до утра? Через полтора часа батарея будет полностью заряжена.

- А кто будет новую вставлять? - самым отвлеченным тоном спросил писарь.

- Будь спокоен! - я довольно потер руки. - Тебе я эту аппаратуру не доверю! Сам всё буду делать… И Бычкова ещё научу… Больше никого… Хорошая вещь должна знать только одного хозяина!

Через определенный срок светодиод на зарядном устройстве перестал мигать и стал гореть постоянным свечением. Это означало окончание процесса зарядки батареи. Я заменил её на другую и закрутил до упора крышку. Рабочий цикл пошел по второму кругу.

Что ни говори, но Рязанский радиотехнический институт, в том числе и кафедра "Радиоуправление и электросвязь" всё-таки могут гордиться плодами деятельности бывшего студента группы 5110, написавшего когда-то заявление об отчислении по собственному желанию и потому отправившемуся покорять горные вершины и бескрайние пустыни… Прошло ведь столько лет, а высоконаучные теоретические познания ничуть не уступают столь квалифицированной практике.

Воистину! Опыт и знания пропить невозможно!… Это факт!