Эта надпись красовалась за входной дверью в солдатскую столовую и становилась видна только тогда, когда или дверь закрывали или же любопытный взор в поисках чего-то нового мог заглянуть за полуотворенную створку.
Непосвященному в военные тайны человеку такая формулировка могла показаться сначала странной, а потом даже обидной… Особенно в глазах всевозможных любителей тире защитников дикой природы, коих сейчас развелось даже больше чем самих представителей мировой фауны… Ну и чем собственно провинились эти милые и серенькие зверьки из семейства собачьих?… Ни на каком флаге мятежников они не красовались, на полную луну лишь подтявкивали да и то очень редко, на наши федеральные войска стаями не нападали и тем более никого не загрызали насмерть… Ну, обглодают чьи-нибудь бесхозные косточки в чистом поле или в горных лесах… Делов-то!… А раздули-то… Раздули!.
Впору обидеться и представителям нетрадиционной ориентации! Мало того, что это слово написали с грубейшими орфографическими ошибками, так еще и приравняли их, весьма достойных людей, к представителям пусть семейства, но всё-таки собачьих!… Ну, нигде им не дают покоя!.
Лично же мне эта надпись говорила о многом… Мне ведь тоже довелось отслужить полных (день в день!) два года срочной солдатской службы… И еще в далеком теперь Афганистане мое восприятие окружающей жизни немного изменилось, в результате чего я и сам стал называть словом "шакал" очень непорядочных и весьма не честных членов командно-начальствующего корпуса… Увы, но это было действительно так… Служили у нас конечно и достойнейшие своего звания офицеры, к которым мы - солдаты относились с большим уважением. Слава Богу, таких Командиров с большой буквы было гораздо больше! Но тем не менее имелись и исключения.
- "Нда-а-а… И кто же здесь так упорно занимался резьбой по дереву?… Не иначе… Как наши…"
Обнаруженная мной сегодня надпись могла означать только одно - некоторые военнослужащие срочной службы оч-чень недовольны кем-то из своего начальства. А поскольку в последние дни "ежовые руки" командиров добрались пока-что только до солдат первой роты, то из этого следовал единственно-верный вывод… Кто-то из дембелей первой роты упорно и старательно вырезал эти слова в адрес именно военного руководства нашей первой же роты… То есть и в мой адрес.
- Утром ещё не было. - с виноватым видом стал оправдываться начальник солдатской столовой.
Данный сержант контрактной службы стоял тут же и перед своими словами успел перехватить мой насмешливо-ироничный взгляд. Вообще-то столовая была именно его епархия и он нес ответственность не только за само помещение, но и за прилегающую к нему территорию. Сейчас же меня интересовало другое… Надо было дать достойный отпор.
- Ногтегрызка есть? - спросил я контрактника и подождал, пока он пошарит по своим карманам.
Раскрыв лезвие небольшого складного ножа, я немного помучился с деревянной крашеной поверхностью и вскоре вырезал запятую, которая и по цвету, и по размерам подходила к уже имевшейся надписи. Но теперь смысл оказался гораздо другим… "ША, КАЛЫ - ПИДОРАСЫ".
- "Не Лев Толстой конечно… Но и здесь ведь не Ясная Поляна… Сойдёт!"
Отстояв достоинство и честь российских офицеров, а также одновременно защитив исчезающую популяцию небольших зверьков, я обтряхнул свои руки и вошел внутрь помещения для приема пищи военнослужащими срочной службы. По размерам оно было метров десять на пятнадцать и изначально строилось в качестве летней солдатской столовой. Так называемый временный вариант… Но теплые времена уже давно растворились в мировом климате и им на смену пришли совершенно другие температурные изменения.
А столовая осталась всё та же… Вкопанные в землю деревянные столбы по-прежнему поддерживали дощатую крышу, обитую поверх кусками рубероида. Так называемая, "мягкая кровля" явно не выдерживала суровых условий чеченской зимы и протекала, совершенно не стесняясь. На земляном полу по углам и вдоль задней границы стояла вода в лужах. Стен не было. Вернее вместо них на те же самые деревянные столбы оказался прибит всё тот же рубероид. Причем только сверху и снизу, отчего от уровня пояса и до головы образовалось свободное пространство… В летний период оно конечно играло свою положительную роль в естественном проветривании помещения и создании приятной прохлады. Но в декабре… Сквозь эти проёмы совершенно свободно врывался морозный ветер и сыпалась небольшая снежная крупа вперемежку с дождем… Может быть это специально было оставлено в своем первозданном виде для того, чтобы наши солдаты могли беспрепятственно отстреливаться от наседающих боевиков… В промежутках между первым и вторым блюдом… И еще компотом… Ведь от этих бандитов всего можно ожидать! Да и в горах сейчас чай не сахар… В смысле поди не сахар.
Я осторожно обогнул небольшую лужу на полу и пошел дальше. В этом, якобы помещении солдатской столовой в два ряда стояли казенные столы установленного образца, за каждым из которых должно размещаться десять человек. В сидячем положении… Но стандартные лавки на пятерых отсутствовали. Не было ни армейских табуретов, ни трофейных стульев, ни других каких-либо иных приспособлений для сиденья. Поэтому наши дембеля небольшими группками толпились у столов в тех местах, где пол еще не был залит вездесущей водой.
- "Красота… И куда только смотрит Министр Обороны!?… Вот бы его сюда…"
Но "глава нашего оборонного ведомства был занят важнейшими государственными делами" и по этой веской причине ну никак не отзывался на мой мысленный призыв… А зря… Потом было б о чем рассказать назойливым журналистам: о полученном от ст.л-та З. сигнале снизу, о подтвердившемся явном упущении и даже преступной халатности тыловых служб, о проявленной им, скромным генералом отеческой заботе, о радости солдатиков и разумеется строгом наказании нерадивых начальников.
Мое грустно-задумчивое состояние прервалось хлебосольным окликом одного из наших бойцов.
- Не хотите с нами, товарищ старшнант?
- Нет, спас-сибо! - демонстративно икнув, печально усмехнулся я. - Приятного ап-петита!.
Я не боялся панибратства и всегда считал, что хорошему командиру нужно уметь не только жестко требовать с подчиненных уставного порядка, но и уметь находить с ними общий язык… Никогда не уклоняться от общения с бойцами, а в достойной форме поддержать беседу… Но иногда не мешает вовремя пошутить… Даже при очевидной "чернухе" юмор начальника почти всегда найдет любой отклик у подчиненных. Все мы люди и все мы человеки… Как и сейчас… Если после "гостеприимного предложения" смеялось всего несколько солдат, то теперь дружно "ржали" многие… Да, самоиронии им было не занимать.
Послышались глухие и сильные удары… Это наш дневальный воткнул было свой штык-нож в дно буханки, но широкое лезвие накрепко увязло в замерзшем хлебе… И боец, держа обеими кистями рукоятку, с размаху колотил буханкой по столу, стараясь всё-таки разрезать её… Или хотя бы освободить штык-нож.
В окнах раздачи наша первая рота уже получила бачки с супом да кашей и это "угощение" от Министра Обороны теперь гордо возвышалось на длинных замызганных столах. Плохоочищенные куски картофеля плавали в мутной жижице вперемежку с капустными листьями. По замыслу повара огромные кости и листья лаврушки должны были усилить и так уж неплохие вкусовые и питательные качества… Это называлось горячим блюдом. На второе подали уже остывшую и потому схватившуюся, как молодой цемент, перловку. К моему несказанному удивлению в ней даже наблюдались небольшие кусочки мяса-тушенки… Если быстро собрать "верхний улов" и тщательно перелопатить всю массу, то можно с удачей выловить все остальные мясопродукты.
И все равно зрелище оказалось не очень впечатляющим.
- А чего так? Брезгуете? - продолжал всё тот же нахальный голосок.
- Я два года срочки оттарабанил… И не такое видал… - спокойно ответил я.
Почему-то я совсем не спешил установить личность этого острослова. Ведь в насмешливых словах всё-таки имелся и резонный упрек в отношении моего командирского статуса. Конечно не было прямой моей вины в том, что российские солдаты в конце двадцатого века вынуждены есть пищу сомнительного качества, да еще стоя у давно не мытых столов, да еще и прямо из самих бачков, да еще и в насквозь продуваемом помещении, да еще… Нарушений имелось много и их можно было перечислять и перечислять… Но суть заключалась в одном: всем было наплевать!
Наплевать старшему наряда на грязные столы. Наплевать начальнику столовой на прохудившуюся крышу и стылый ветер. Наплевать начальнику продовольственной службы на эти нечеловеческие условия и неполный рацион питания. Наплевать… Кхе-кхе… Эк меня занесло.
Да и самим солдатам было всё равно и они спокойно ели небольшими кучками из одного бачка, не желая пачкать свои дембельские котелки… Это являлось неприкрытой опасностью подрыва боеготовности нашей армии, ведь если хотя бы один солдат болен гепатитом-желтухой, то он способен заразить ею же всех остальных товарищей… Непорядок.
- Почему это вы из одной посудины едите? А котелки ваши для чего? - спохватившись, я вспомнил то, что мне вообще-то небезразличны бойцы первой роты.
- Да мы уже почти всё съели… - ответил Шумаков и тут же перевел стрелки на другое. - А вас лучше кормят, товарищ старший лейтенант?
- Конечно! - стал "бахвалиться" я. - В тарелках подают. Да картошку хорошо чистят. А в остальном - всё то же самое… Так… Вы мне зубы не заговаривайте… В следующий прием пищи чтобы ели из котелков… Ясно?
- Так точно! - дурашливо ответил чей-то голос.
Все же остальные солдаты смолчали и продолжали энергично орудовать своими ложками.
- Кто там всё время кукарекает? - громко спросил я всех.
Но безрезультатно… Смельчак так и не объявился.
Как я заметил, буханки хлеба всё-таки разрезали-разломали и большие его куски лежали прямо на поверхности стола. Мое сердце не выдержало этого зрелища ужасающей антисанитарии и я медленно направился к выходу.
Снаружи я встретил Пуданова с бляхой дежурного по части на груди. Он "любовался".
- Ша!… Калы - пидарасы… Ну первое "Ша" понятно. Последнее тоже. А вот "КАЛЫ"… Говорят, ты нарисовал.
Такого наглого поклепа я не выдержал и сразу же отмел все подозрения от своей добропорядочной персоны:
- Ты чего? Я только запятую приделал.
Командир роты только хмыкнул и тут же приказал начальнику столовой устранить любым способом "не положенную резьбу по дереву". Чисто одетый контрактник предпочел всё замазать гуталином и причем собственноручно. Пуданов такое рвение к службе одобрил и посоветовал не жалеть черной замазки.
- Ты видел какая у солдат столовая? - поинтересовался я у командира роты. - Это же полный.
- Не надо обижать пушистого зверька с ценным мехом… - засмеялся он своей шутке. - Женщины их любят.
Но я уже был разведен и потому меховые пристрастия "баб-с" меня не интересовали. Женское коварство, знакомое мне не понаслышке, уже привело меня к печальным последствиям. Уж лучше позаботиться о "родных солдатиках", что может положительно сказаться на моей военной карьере… Наши подчиненные конечно бывают лживы, но не всегда… Хитры, да не настолько… Чаще всего они прямы, как линейка, и даже слишком.
- Да ты посмотри какие там условия! - возмутился я. - Ты же дежурный по части! Заставь наряд хоть столы отмыть! Там же… Летние мухи уже впечатались в поверхность.
- Ого! Это как в янтаре?! - по-прежнему балагурил так называемый "дежурный по части". - Лет через двести-триста эти мушки будут на вес золота.
Мое негодование улетучилось и сменилось добродушным весельем. Но тут, к моей радости, командир роты перестал смеяться, остановил подошедшего контрабаса с банкой солдатской ваксы и стал отчитывать его за "грязные до неприличия столы"… Лично я "задрал" бы откормленного начальника столовой гораздо сильнее, но на первый раз и этого было достаточно… Конечно с одной стороны мне оказалось немного неловко, ибо получалось так, что именно я обратил внимание ротного на это разгильдяйство… Но с другой же стороны, дежурный по части, пусть и с моей подачи, но всё же сам выбрал свою "жертву".
- У тебя же целый наряд по столовой есть! - По окончании Пудановской "арии" я вступил со своим сольным выступлением. - Вот пусть они и отмывают эти столы. Лично тебя же никто не заставляет.
Затем мы заглянули и в столовую для контрактников, где практически всё оказалось аналогичным только что увиденному… Ну разве что они ели из алюминиевых мисок и при этом сидели на колченогих подобиях лавок-табуретов… С ходу и не определить классификацию этой военной утвари.
- Ишь ты… Джентльмены… - беззлобно проворчал ротный. - Как в баре.
Наглухо заколоченное окно подачи пищи, которым уже давно не пользовались, имело довольно широкий подоконник. Как на своеобразной барной стойке, на нем теперь стояла посуда двух или трех контрактников. Сами же "баре" стояли рядом и спокойно поедали свой нехитрый рацион.
- Мест не хватает. - догадался я.
- Ну, конечно!… - фыркнул мой начальник. - Им волю дай, так они и в палатках будут есть… Ну… Ладно.
На этом Пуданов посчитал свои обязанности дежурного полностью выполненными. На приеме пищи он присутствовал, никаких грубых нарушений им не выявлено, а обнаруженные недостатки уже устранены.
- Ну, что? Пошли и мы пообедаем?
- Я совсем не против… - согласился я очень даже охотно.
Тем временем вверенная нам первая рота уже вышла из столовых и теперь как-то медленно выстраивалась в колонну по-четыре, чтобы строем преодолеть сто метров до наших палаток. Несколько шеренг уже стояло в нужном направлении, однако остальные военные совершенно не спешили занимать места в колонне и курили кто где… У нас на виду.
Когда мы проходили мимо, никто не обратил на нас должного внимания. Пришлось нам остановиться.
- А где команда "Смирно!" - громко разгневался я. - Командир роты проходит мимо вас и всем по барабану… Строевой подготовкой давно не занимались?!
На военнослужащих эта моя угроза подействовала. Всё-таки лучше спокойно отлежаться в роте во время положенного отдыха после обеда, чем маршировать по грязной дороге.
- Смирно! Смирно! - раздалось несколько голосов.
И по-моему наблюдению принадлежали они только контрактникам. С воинской дисциплиной у них было немного лучше, как это оказалось… Но и старослужащих не следовало забывать.
- Если увижу, что кто-то из дембелей специально отворачивается, чтобы не подать команду "Смирно!" командиру роты… Потом не обижайтесь!
- Я вам покажу, как меня не уважать! - добавил Пуданов строго и внушительно. - Я уже составил список увольняемых.
Последняя его фраза заставила встрепенуться практически всех старослужащих… Ещё бы!… Этого документа они ждали долгих два года.
- А можно его прочитать? - послышался возглас одного из дедушек.
Хоть это и был крик души, однако.
- Можно Машку через ляжку и козу на возу… - хладнокровно отпарировал на неподобающий возглас ротный. - Как следует обращаться к командиру?
На какое-то время наступила относительно полная тишина. Никто не хотел быть первым любопытным. Но интерес всё-таки оказался гораздо сильнее флегматичного равнодушия. Всё наше войско заметно оживилось и даже весьма… При виде того, как мы развернулись и пошли дальше.
- Товарищ майор, разрешите обратиться? Рядовой Иваньков!
Пуданов с некоторой досадой повернулся к строю:
- Слушаю вас, рядовой Иваньков.
Судя по его чрезмерной активности, этого дембеля делегировали от всеобщей массы, чтобы он озвучил чаяния и надежды стариков:
- А когда вы зачитаете нам список увольняемых?
Ротные деды хоть и взволновались, однако ротный оставался спокоен.
- Может вечером. Или же завтра на разводе.
- А сейчас? - с еще большим нетерпением спросил "глас народа".
Ведь всеобщее военное любопытство было подогрето до предела.
- Вы так медленно строитесь! - упрекнул бойцов командир роты. - Мне же тоже надо на обед успеть.
- А мы быстро… Рота, строиться! Шустрей давайте!
Это заголосило несколько страждущих дедушек, которым уже жить не хотелось без столь важной информации.
- Строиться! Живее! Ну!.
Компромисс был найден и ротная коробка очень быстро обрела свои обычные очертания. Затем по команде старшины-контрактника строй даже тронулся в путь… Вот именно - тронулся в путь.
- Васильевых! Вы что, не видите как они идут? Как колхозное стадо… А не воинское подразделение… Даже ногу подобрать не могут… - выговаривал недовольно Пуданов. - Остановите их и верните на исходное место.
Старшина с лицом великомученика выполнил команду ротного… Колонна нехотя развернулась и также вразвалочку поплелась обратно.
- Да-а… Они уже забыли, как нужно ходить строем… - разочарованным тоном произнес я. - Товарищ майор! Разрешите провести с ними занятие?!
- Сейчас посмотрим… - ответил Иваныч.
На самом же деле они ничего не забыли, ибо это просто невозможно сделать… Даже если сильно постараться!… Умение маршировать в общем строю уже на всю оставшуюся жизнь впечаталось не только в головной мозг, но и в мышечную память… Поскольку строевая подготовка, особенно в первые месяцы службы, является для солдат пожалуй основным занятием… И очень излюбленным для их сержантов.
Вот и сейчас… Почти все дембеля и контрактники быстренько вспомнили что такое строевой шаг… Но сначала они выровняли шеренги и колонны… И наконец-то замерли.
- Шагом марш! Скомандовал робким голоском старшина.
Практически все левые ноги первой роты почти одновременно и дружно шагнули вперёд. Что уже само по себе выглядело неплохо… А дальнейшее передвижение личного состава пошло по уже накатанной годами военной привычке.
- Ар-ряз… Ряз… Ряз-два-три-и…-"лихо" командовал "разошедшийся" старшина Васильевых.
Чем вызвал даже удивление… Поскольку раньше за ним такого умения даже не замечалось.
- Васильевых! Вот это да! Молодец! - на ходу восхитился Пуданов. - Ещё немного и они будут маршировать, как кремлевские часовые.
Старшина сконфузился и более счёт не подавал… Но рота уже "подобрала ногу"… И теперь мы слышали не "дробный горох", а довольно-таки неплохой строевой шаг… Когда сотни солдатских подошв одновременно впечатываются в земную твердь.
К сожалению, наше командирское счастье закончилось очень быстро. Строй солдат поравнялся с палатками и остановился… Сам по себе. Без команды "Стой!"… Ну… Непорядок конечно… Однако… Для начала сойдет.
- Ладно… - сказал Пуданов и громко скомандовал. - Разойдись! По-группам стройся!
Пока солдаты скопом "разходились", а потом выстраивались по своим группам, мы с ротным встали спиной ко второй палатке. Это должно было означать середину солдатского строя.
- Равняйсь!… Отставить!… - командовал я, стараясь добиться одновременного поворота военных голов в правую сторону. - Равняйсь!… Это кто там? Ко мне!.
Боковым зрением я успел заметить странноватое передвижение в проёме между горизонтальными полосами аэродромного покрытия, которыми был огорожен наш автопарк. Там, в просматриваемом пространстве сначала шли чьи-то ноги, затем они остановились, а после моих команд они вовсе развернулись и быстро пошли в обратном направлении. Это мог быть боец только из нашей роты и такой потери в личном составе я просто не мог допустить.
- Стоять! Ко мне, я сказал.
После моих дополнительных окриков-команд подозрительные "нижние конечности" всё-таки остановились и уныло направились в нашу сторону. Вскоре!нарисовался" и их обладатель. Как оказалось, это был Рубцов.
- Рубцов! Ты чего заметался туда-сюда-обратно? - спросил его Пуданов. - Я же тебе разрешил идти отдельно… Сзади строя… И где твои валенки?
Это был тот самый солдат, который постоянно просиживал у печки из-за своих простуженных ног. Сейчас на нем мы видели ботинки с высоким берцем, а вовсе не сваленная из овечьей шерсти обувка.
- Ну, чего ты молчишь? - повысил тон командир роты. - Валенки - это наша национальная зимняя обувь… И нечего её стесняться… Ещё раз увижу без них - будешь как все… Становись в строй.
Солдат Рубцов всё также молча занял свое место в третьей группе. Можно было продолжать.
- Равняйсь! Смирно! - командовал я. - Равнение - на средину! Товарищ майор, первая рота построена! Командир первой группы - старший лейтенант Зарипов!
Затем мы оба повернулись к подразделению. Я - налево, а Иваныч - направо.
- Здравствуйте, товарищи разведчики! - громко произнес Пуданов.
За сегодняшний день он в первый раз встретился со строем роты по-группно и теперь можно было и поприветствовать друг друга. Тем паче, что Устав это не только не запрещает, а очень даже поощряет.
- Здра… Жла… Таащ… Маор… - дружно скандируя, ответил строй.
- Вольно! - скомандовал командир роты.
- Вольно! - продублировал я.
Конечно можно было обойтись и без этих воинских ритуалов, но они весьма способствуют повышению дисциплины в подразделении. Как это ни было странно… Совместные исполнения солдатами команд командиров вместе с дружным хором их голосов бесспорно сплачивают сборище военных раздолбаев в единый боевой коллектив. Когда окружающие бойцы действуют однообразно и притом по команде, то иному "хулигану" становится непривычно-неуютно и он волей-неволей вынужден действовать как все… Чтобы не выделиться своим разгильдяйством на общем фоне повсеместного повиновения… Чтобы не столкнуться потом лицом к лицу со строгим командиром и не получить от него нагоняй за своё разпиздяйство!
Так что дисциплину нам следовало повышать любыми способами.
Тем временем Пуданов уже начал оглашать весь список очередности увольнений. Вчера я уже подал ротному свой перечень фамилий и всё шло нормально. В первый день мы намеревались отправить по домам пять дембелей и единственной достойной кандидатурой из бойцов моей группы оказался Антонов. Оставшиеся четверо "счастливцев" подбирались по усмотрению командира роты. Во второй зато день я посчитал необходимым уволить Шумакова и Мирошника. На третий день - еще двоих… Ну и далее как получится… Вернее, кто чего заработает.
- Этот список - предварительный… - размахивал бумагой Пуданов. - Сейчас вы знаете, кто в какой день получает документы на увольнение. Но до отправки еще почти месяц и эта очередь может измениться! По вашей же вине! Если кто-то получит взыскание от меня или других офицеров роты за нарушение воинской дисциплины или порядка несения военной службы, то его увольнение автоматически отодвигается на один день… Ясно! Если два нарушения - то уже на два дня… И так далее.
Наступила гробовая тишина. Все дембеля обдумывали только что услышанную информацию.
- А за что может быть получено взыскание? - выкрикнул кто-то сзади строя.
- А то вы не знаете! - ответил Пуданов. Мы от вас ничего лишнего не требуем! Всё написано в Уставе… А Устав вы обязаны исполнять по всем его пунктам… И мы обязаны требовать от вас его исполнения… Тоже по всем пунктам.
Таким образом командование роты более чем очевидно давало понять подчиненным то, что мы не открываем для них Америку… И не изобретаем велосипед… А восстанавливаем старые и добрые правила… Ими позабытые… Нами упущенные.
- Ну, самые главные скажите! - опять взывал всё тот же голос. - А то мы уже не помним.
На эту солдатскую хитрость Пуданов ответил просто и доходчиво.
- Уставы всегда лежат на доске документации и у дежурного по роте. Самое главное нарушение… Не дай Бог, если кто-то из вас будет заниматься неуставными отношениями с молодыми солдатами. Они скоро прибудут… Если узнаю, что кто-то их припахал, что-то отобрал или ударил… Не обижайтесь тогда… Понятно?
Всеобщее молчание послужило ответом. Положительным или отрицательным, не знаю.
Подождав несколько секунд, Пуданов распустил роту и наши бойцы медленно направились в расположение. Александр Иванович тоже пошел во-внутрь ротных помещений, чтобы забрать из канцелярии расписание занятий. Я остался ждать его на прежнем месте.
Рядом располагались палатки третьей роты, а за ними и рота минирования. Только что с обеда вернулась третья рота и бойцам сразу же скомандовали "разойтись". Мое внимание привлек один из них.
- Ананьев! Как дела?
- Нормально, товарищ старший лейтенант!
Ко мне неспешно подошел ладного вида солдат, который несколько месяцев назад служил в нашей роте в Ростове. Он мне еще тогда понравился своей опрятностью в обмундировании, хорошей физической подготовкой и вполне серьезным отношением к службе. На парашютных прыжках он без особого труда успевал уложить два купола и на следующий день совершал поочередно два прыжка, что соответствовало уровню подготовки офицеров.
Вот и сейчас меня обуревала тайная мысль перетащить этого толкового бойца в свою группу. Служить ему оставалось чуть больше шести месяцев и до мая следующего года он мог бы принести немало пользы.
- Здравия желаю… - произнес Ананьев.
Мы крепко пожали друг другу руки и я не удержался от искренней похвалы.
- Как это ты такой чистенький ходишь? Все вокруг будто черти чумазые… А ты словно с парада.
Боец смущенно оглядел себя, как будто впервые увидел своё обмундирование:
- Да не знаю… Подменку одеваю на занятия.
Его спортивная фигура в подогнанном и чистом камуфляже, открытое лицо, умный взгляд, а более всего - уверенные повадки и движения резко выделяли Ананьева из буднично серой солдатской массы. Ведь подавляющее их большинство уже не замечало своей неряшливой одежды… Да и печная копоть уже настолько въелась в кожу на открытых участках тел, что это создавало видимость застарелого налёта времени… Патины, как сказали бы реставраторы антикварной мебели… Зато Ананьев отличался от своих коллег в лучшую сторону.
- Ну и как тебе в третьей роте? - спросил я его.
- Да нормально. - повторил он и почти сразу же пошел на упреждение. - Тут все пацаны наши.
- Да я вижу. - сказал я, еще раньше заметив знакомых мне солдат.
Несколько месяцев назад из ростовской бригады сюда перевели служить довольно большое количество бойцов. Оказались среди них и разведчики из четвертого батальона, которым командовал Маркусин. Каким-то образом почти все они попали в третью роту Юры Денисова, что очень ими ценилось.
- О-о… И горячие кавказские парни тут! - усмехнулся я, завидев проходящую мимо нас "сладкую парочку". - Как их сюда отправили?
- А-а… Дети Арарата! - улыбнулся мой собеседник. - Они в бригаде ходили вечно вдвоем… И здесь тоже не разлей вода.
Приближающийся к нам знакомый мне боец услышал наш разговор и с ходу в него вклинился шутливой прибауткой.
- Мы с Тамарой ходим парой! Санитары мы с Тамарой! - пропел он строчки из частушки и перешел на обычную речь. - Они даже спят рядышком!… Горячие армяне! Здравия желаю, товарищ старшнант!
Улыбаясь, я пожал его протянутую руку. "Горячие армяне" недобро зыркнули на балагура своими черными очами, но прошли молча дальше… Я и раньше подмечал их некоторую скрытность и отстраненность от солдатского коллектива… А их упорное нежелание идти на любой контакт при общении с командирами Плюстиковской роты мне тоже было известно, а потому и игнорирование ими моего нынешнего появления меня совершенно не удивило.
- "Ну и ладно!… Кто его знает, чего они такие обособленные?… Может боятся?… Всё-таки Чечня!…" - успел подумать я во время короткого и почему-то неловкого молчания.
- Не хочешь ко мне перейти? - без всякой утайки спросил я Ананьева.
Вопрос был задан открыто и прямо в лоб. Ведь тут много ума не нужно, чтобы понять цель моего "случайного" присутствия в другом подразделении… Да ещё и среди знакомых мне военнослужащих третьего периода срочки… Видимо и Ананьев уже успел догадаться об этом и заранее обдумал свой ответ.
- Я конечно подумаю, товарищ старший лейтенант. Но… - деликатно произнес солдат. - Тут же все наши собрались.
- Ну и что? - сказал я. - Давай ещё кого-нибудь возьмём! Мне толковые бойцы очень нужны.
- Не знаю, товарищ старший лейтенант… - вежливо отвечал Ананьев. - Они могут не согласиться.
- Боятся меня? - рассмеялся я. - Ты же знаешь: Я гоняю солдат, чтобы их сберечь… По другому здесь не получится уцелеть.
- Да… Мне рассказывали про Буденновск. - подтвердил боец. Я бы к вам перешел, но с кем-нибудь… Ну что я буду один среди ваших дембелей… А у нас тут почти все из одного призыва.
- Понятно! - с нескрываемым сожалением протянул я. - Ну еще время есть. Ты подумай. Может кто еще согласится.
- Хорошо, товарищ старший лейтенант. - улыбнулся Ананьев. - Вы только не обижайтесь.
- Да ладно! Какие ж тут обиды… - Я махнул рукой. Просто я вас знаю, а вы меня… Это же лучше, чем неизвестно кто… О! Панфёров! Пойдешь ко мне в группу?
- Я бы пошел, но капитан Денисов не отпустит. - быстро проговорил невысокий юркий боец, служивший когда-то в роте Плюстикова.
- Точно? - засомневался я.
- Ну, конечно, товарищ старший лейтенант. - протараторил Панфёров. - Он такой.
- Мы тут все вместе… - сказал еще один солдат, фамилию которого я успел позабыть. - Так веселее… И дружнее.
Вокруг меня скопилось человек пять-шесть разведчиков третьей роты, подошедших поболтать самим и послушать других.
- Да… Дружно… - подковырнул я. - А вон Орлова до чего довели… Тоже вроде бы свой… Из одного призыва.
Бойцы молча проглотили это мое прямолинейное обвинение, потому что солдат Орлов прослужил с ними долгое время в батальоне Маркусина и вместе с ними же попал в роту Денисова. Военные сказки о вечной армейской дружбе ребят-одногодков здесь упорно не хотели превращаться в реальную быль. И ведь все они принадлежали к третьему периоду службы, то есть до их демобилизации оставалось всего-то полгода… И время их "фазанки" почти уже закончилось, а через неделю-другую все они перевоплотятся в дембелей… И тут этот случай с Орловым!… Мой жесткий упрек был очень обоснованным и обступившие нас с Ананьевым солдаты всё это отлично понимали… Именно поэтому им нечего было сказать в ответ… Но после недолгой паузы кто-то из них всё же попробовал оправдаться.
- Орлов слишком мягкий… Отказать не умеет.
- И сдачи дать тоже… - хмуро сказал Ананьев.
Разговор сразу же пошел на спад… Тем более из-за того, что сам бедолага Орлов находился у нас на виду. Его уже отпустили из санчасти… Военная медицина за одни сутки подняла беглеца на ноги… И Орлов уже пару дней находился в своем подразделении. Но видимо все перенесенные им стрессовые ситуации не прошли для него даром. Вот и сейчас он просто стоял у кустов, что росли напротив роты минирования, и диковато на всех озирался… К нему никто не подходил, да и по словам Ананьева в третьей роте его теперь сторонились… А сейчас Орлов стоял вдалеке от подразделения и с пугающей подозрительностью всматривался во всех без исключения людей. На какое-то мгновение он взглянул и мне в глаза… Мне стало жутковато… И очень его жалко… Раньше я знал его совершенно другим ЧЕЛОВЕКОМ.
- Да… Спасибо за парашютики… - Я вспомнил былое. - До сих пор золотые.
- Не за что… - засмущался Ананьев. - Хотите еще сделаю?
Но я отказался:
- Ну, куда же мне еще? Этих хватает.
Перед тем, как я уехал из бригады сюда на Ханкалу, этот солдат как-то случайно подарил мне на память две эмблемки воздушно-десантных войск. Ананьев был мастером на все руки и у него получалось любое дело. Он взял два зеленых парашютика, которые мы носили в уголках воротников, и опалил на сильном огне всю краску. Затем он обработал обуглившиеся останки золотистой фольгой из сигаретной пачки, да так старательно и умело, что парашютные эмблемки заблестели на солнце золотом.
- Они у меня на том камуфляже остались… Все офицеры спрашивают, откуда я такие золотые парашютики достал.
- Это моё ноу-хау. - гордясь собой, засмеялся Ананьев. - Если будет нужно.
- Договорились… - произнес я, повысив тон.
С шумом подошла рота минирования, которая без остановки свернула с дороги к своей палатке. Среди солдатских голов промелькнула огненно-рыжая шевелюра моего давнего знакомого.
- Здравия желаю, товарищ старший лейтенант!
Ко мне уже мчался рысью суперминер Рыжаков, еще за несколько метров протягивая вперед свою руку для приветствия.
- Ну, здравствуй-здравствуй… - ответил я ему.
… Хрен мордастый! - в рифму проорал кто-то из бойцов роты минирования.
Я рассмеялся, но руку Рыжакову пожал крепко:
- Лично я так не думаю.
- Да он сам дурак! - невозмутимо отпарировал минер. - Я с ним потом разберусь… А у вас как тут?… Давно вас не видел! Надолго к нам? Да, климат у нас тут хороший!
- Неужели?! - удивился я. - А я-то думал.
- Нет, вы ошиблись! - продолжал балагурить минер. - На самом-то деле здесь просто замечательно! Солнце, горы, воздух, вода… Красота! А горы здесь какие! Вы никогда не были в здешних горах?… Очень рекомендую.
- А я как раз группу набираю. - в тон ответил я. - пойдешь ко мне?
- Что вы - что вы!… Я бы с большим удовольствием… Да понимаете ли, делов тут поднакопилось… И дома дров надо на зиму заготовить… Мама недавно написала… Ну, до свидания, товарищ старший лейтенант… поздравляю с присвоением очередного воинского звания… А мне пора… Дневальный, почему честь не отдаете? Я тут наведу у вас порядок.
Моя уловка с набором группы удалась. Произнося свой длинный монолог, рыжий минер-сапер постепенно отдалялся от меня, пятясь задом, и при последних словах быстро юркнул в свою ротную палатку.
Пора было и мне. Пуданов уже подошел и нам следовало поторопиться, чтобы успеть на обед.
Я быстро попрощался с Ананьевым и попросил его еще раз обдумать мое предложение. Он конечно кивнул головой, но всё и так было ясно.
Чуть забегая вперед… До сих пор я искренне жалею о том, что не успел перевести этого солдата в свою группу или хотя бы в роту… Может быть он и остался в живых.