- Ну вы можете меня хоть целый день поздравлять, а все равно я вам ничего не налью. - Сказал нам утром доктор, потягиваясь и зевая.
- Это почему же? - спросил Ротный.
- Потому что сегодня - День медика. А ни вина, ни водки, ни спирта у меня сейчас нет. - объяснил именинник.
В моей сонной голове сквозь рой различных мыслей стало пробиваться что-то важное и ценное… Но я пока никак не мог понять, что же именно так упорно рвется наружу…
- Ну давай я тебя хоть поздравлю и руку пожму. - сказал Маркусин, вставая со своей кровати.
Тут меня наконец-то осенило… Ведь именно сейчас подвернулся очень удобный момент замолвить слово за Васятку:
- Товарищ майор, мой Ермаков тут недалеко живет. У него этого вина - целый подвал. Может заскочим как-нибудь?
И во всем отсеке воцарила внезапная тишина… Даже солдатские кровати скрипеть перестали… Все ожидали мудрого решения командира… Но пока зря…
- Ну ты загнул!… Кто же нам разрешит в селе вертолет посадить?… - из-за кажущейся бесперспективности данной затеи комбат пребывал в мрачных раздумьях.
- А мы сколько раз садились возле населенных пунктов?!… Да и на наших солдат надо пару простыней на подшиву взять. А то ходим - неделю не подшиваемся. - приводил я железобетонные аргументы в пользу своей рационализаторской идеи.
- Во-во. - подхватил доктор. И подшиву захватим и винца наберем.
- Да у нас тары нету. - продолжал сомневаться Маркусин.
- А мы найдем. - сказал свое слово домовитый ротный. - Или всю бочку захватим.
- Да кто вам столько подшивы даст? - сопротивлялся комбат. - Нас тут за сорок человек.
- Ермаков! Ты найдешь подшиву? - спросил я в темноту.
Положительный ответ не заставил себя долго ждать…
- Хоть пять простыней заберу. - раздался из тьмы голос Василия.
- Ну ладно, я поговорю с командиром борта. - наконец-то согласился майор.
После завтрака комбат уточнил у Ермакова название его родной деревни и пошел договариваться с командиром нашей вертушки.
- Все нормально. - сказал он вернувшись. - Но кроме нашего экипажа, придут еще летуны с нашей второй восьмерки и двух Ми-двадцать четвёртых. Ищите тару побольше.
Когда мы были на обратном пути из первого облетного маршрута, комбат позвал Ермакова из кабины летчиков:
- Показывай, где можно поближе сесть к твоему дому.
Первая попытка была неудачной, едва я с двумя солдатами выскочил из вертушки, как Ермаков развернулся обратно.
- Мы на другой стороне сели. - сказал он на борту комбату. - Сейчас покажу где ближе.
Во второй раз вертолет приземлился в десятке метров от чьего-то огорода.
- На все-про-все у вас пять минут. - прокричал мне Маркусин.
Я мгновенно десантировался из вертолета. В правой руке у меня был Винторез, в левой небольшая пятилитровая канистра. У Ермакова и второго солдата автоматы были закинуты за спину, а в руках они держали всю найденную нами тару для вина.
По овечьему загону мы забежали в село. На шум вертолета из домов на улицу выбегали сельчане, но, увидав нас, опять пытались скрыться. Несколько испуганных рослых мужиков с легкостью перемахнули через заборы да плетни, растворившись затем среди кустов, деревьев и строений…
- Ну все, теперь вся деревня тебя боится. - На бегу крикнул я Ермакову.
Ничего мне не ответив, солдат по спинам и другим частям тела безуспешно пытался определить своих убегающих сельчан.
Во двор к Ермаковым мы забежали со стороны огорода через широкую калитку, сколоченную из жердин и предназначенную для загона домашнего скота…
- Бабка! Это я! Где вино! - с ходу крикнул солдат дородной старухе, стоявшей на крыльце дома.
Она громко запричитала по-старушечьи, но тем не менее указала рукой на сарай, к которому мы тут же и направились. Престарелая родственница пришла в себя и стала медленно спускаться во двор, причем не переставая голосить…
Вскрыв некрепкую дверь, хозяйский сын и внук быстро открыл люк в неглубокий подвал. Вынув пробку из бочки, Василий опустил внутрь шланг и струя виноградного вина ударила в первую нашу емкость.
Подбежавшая к нам старуха стояла у входа в сарай и, по-прежнему причитая и громко вскрикивая для разнообразия, рассказывала внуку все последние деревенские новости. Из ее сбивчивых слов я понял, что вчерашний мужик вернувшийся из больницы вечером домой, рассказал всем соседям, что Васька Ермаков встретил его на дороге, узнал в нем своего "родного" соседа и стал стрелять в него из автомата. Изничтожил всю машину, а у соседа пуля в голове застряла, даже врачи рентгеном найти не могут.
- Да то все брехня! - отпирался Василий, подавая нам первую канистру.
Затем бабушка стала рассказывать про многочисленную родню Ермаковых, которые за время его отсутствия жениться, родиться, креститься, разводиться и еще переделала много полезных и нужных в хозяйстве дел… Изредка старушка опять начинала причитать и всхлипывать, так что Василию пришлось её успокоить.
- У меня все нормально. - сказал ей внук. - Сходи лучше принеси две белые и чистые простыни.
- Это еще зачем? - спросила бабка,с подозрением глядя на отпрыска и на меня.
Теряя столь драгоценное время, Ермаков-младший был вынужден объяснить причину такой просьбы.
- Я комбату обещал. У нас белого материала на подворотнички нету.
- Ох, ты Господи прости и помилуй… А я-то подумала…
Бабка все поняла и, охая, забежала в дом. Времени прошло уже десять минут, а мы только половину канистр заполнили. Над селом с ревом проносились "крокодилы" и иногда наша вторая "восьмерка".
С противоположной стороны внезапно послышались уже другие женский плачь и причитания. Моментально обернувшись на эти тревожные звуки, я тут же заметил, как через заднюю калитку во дворе появилось трое селянок. Посередине шла пожилая женщина, ноги у нее подкашивались и она, закатив глаза, громко плакала и голосила как по мертвому:
- Ой, Васенька. Кровинушка ты моя… И на кого ты меня оставил… Что я без тебя делать-то буду…
Две женщины помоложе поддерживали ее с обеих сторон под руки и пытались ее хоть как-то успокоить.
"На хрена мы сюда прилетели. Сейчас хватит мамашу инфаркт. И все тут." - подумал я, глядя на подходивших женщин.
Но судьба оказалась весьма благосклонной к нам всем…
- Маманя! Здесь я. - подал голос из подпола сын Василий Ермаков.
Он уже передал заветный шланг товарищу и почти вылез из подпола. Мать вся встрепенулась и с громким плачем бросилась обнимать сына.
Я отвернулся и, оказалось, вовремя. Вино уже лилось через край нашей канистры. Второй солдат, заменивший Васю, спохватился и переставил шланг в другую бутыль, а я затем стал принимать полные емкости из подпола.
Василий уже отвел мать на крыльцо, усадил ее там на ступени и стоял рядом с ней в окружении бабки и женщин.
- А мне позвонили на ферму и говорят. Там твоего Васю привезли. И у меня все сердце оборвалось. Еле дошла. - все-так же плача, говорила мать.
Она держала Васю за руки и, казалось, что никогда и никуда больше его не отпустит.
У нас уже были заполнены все канистры и прочие емкости. Боец-виночерпий вылез из подпола и стал загружаться всем этим добром, а я пошел к мамаше.
- Я, конечно, извиняюсь, я командир Васи. - Мой голос сейчас звучал очень мягко и извиняюще, поскольку старался не огорчить мать. - Но нам пора. Вертолеты ждут. Как получится, так мы его сразу же в отпуск отправим.
- Может его хоть на денек сейчас отпустите. - говорила мать, не выпуская руки родненького сына.
- Да вы поймите, вам же лучше будет. Через день-два эта война в Буденновске кончится, а мы из Ростова вашего Васю на две или три недели отпуск дадим.
Заманчивая перспектива длительного отдыха больше всех понравилась самому Василию и он стал уговаривать мать подождать его приезда в отпуск.
Наконец расчувствовавшаяся солдатская мать, взяв с меня клятвенное обещание отпустить ее сына в отпуск, позволила нам забрать Васю. Загрузившись канистрами с вином, мы быстро вышли со двора через передние ворота. На улице было полно людей, которые бежали за околицу к нашему вертолету.
- Вася, здорово. - сказал парень, выглядывая из соседней калитки.
Во дворе была видна подбитая нами вчера автомашина помидорного цвета.
- Это ты дезертир? - спросил я паренька.
Тот испуганно захлопнул калитку и забежал в дом.
- Да. Это он. - подтвердил Ермаков, несший две тяжелые канистры.
Кроме простыней бабка надавала ему какой-то домашней снеди, которую он сейчас нес в пакете под мышкой.
- Надо было его припахать. Помог бы донести канистры. - С досадой сказал я.
Со дворов, узнавая, кричали Васю. Люди выбегали и совали нам еду, сигареты, какие-то свертки и банки. Но руки у нас были уже заняты и мы отказывались. Тогда один мужик расстегнул мне верхние пуговицы на камуфляже и быстро засунул мне за пазуху два блока сигарет. Я начал возмущаться и говорить, что я все-таки командир. Меня поняли и больше не загружали. Зато пазухи солдат были забиты до отказа.
Добравшись до околицы, мы растерялись. Вокруг работающего винтами вертолета собралось огромная толпа Васиных односельчан. Продираясь сквозь людскую массу, в которой было большое количество красивых девчат, я даже немного позавидовал своему солдату, который скоро приедет сюда в отпуск.
У вертолета стоял важный комбат и разговаривал с мужчиной, который сзади показался мне знакомым.
- Батюшки мои, какая встреча!- Я даже не мог скрыть свое удивление. - Пулю свою маленькую нашли?
Собеседником комбата оказался наш вчерашний "сосед", который чувствовал себя довольно-таки превосходно. На голове его не было никакой повязки. И только пятна зеленки напоминали мне вчерашние раны.
- Залазьте быстрее. - скомандовал нам комбат.
Мы подали наверх канистры и солдаты заскочили внутрь вертолета.
- Ну, дед, будь здоров. Сильно на нас не обижайся. - сказал Маркусин соседу, пожал ему руку на прощанье и вскочил на борт.
Я влез последним и захлопнул за собой дверь. Повернувшись к салону, я стал искать глазами себе место и ахнул. Весь пол вертолета и часть свободных сидений оказались сплошь заставленными дарами Васиных односельчан: трехлитровыми банками с вареньями и соленьями, стекляными баллонами с соленым салом и самодельной тушенкой, кусками копченого и вареного мяса, Пакетами с огурцами и помидорами, домашним хлебом и обычными буханками, коробками с яйцами и зеленью…
Всё это изобилие простой и здоровой пищи полностью покрывало свободную поверхность пола и сидений, так что некуда было ступить, и заполняло весь вертолетный салон ароматными и аппетитными запахами. Наверняка вслед за нами в воздухе протянулся длиннющий и соблазнительно благоухающий шлейф…
Я продолжал стоять у двери и тщетно старался найти для себя точку приземления. На двухместном сидении справа от меня стояла большая картонная коробка с дымящимися варениками, которые можно было в принципе спокойно переложить на дополнительный топливный бак рядом…
- Надо бы их съесть, пока они горячие. - Сказал весьма кстати комбат и запустил в коробку руку.
Маркусин ловко подцепил своими пальцами скромную парочку вареников и, даже не задумываясь о последствиях о последствиях приема пищи не совсем чистыми ручками, отправил их куда следовало… Через две-три секунды дегустация показала нам большой палец кверху, что означало выдачу разрешения на дальнейшее употребление этого лакомства по прямому назначению… Я тоже взял два дымящихся вареника и жестом показал пулеметчику, чтобы он угостился сам и пустил коробку дальше по салону. Ульджиев всё понял с лёту и вскоре я смог наконец-то присесть на освободившееся сиденье, чтобы дать передохнуть уставшим ногам. Но эти телодвижения проделывались в полуавтоматическом режиме, ибо в данную минуту мои вкусовые рецепторы пищали от удовольствия…
Впервые в жизни я ел вареники с малиной. После скудной казенной пищи они показались мне верхом кулинарного мастерства. Но, как выяснилось, внутри попадалась и вишня…
- Блин… Чуть зуб не сломал об эту косточку…
Но эта досадная мелочь не смогла испортить довольного настроя майора Маркусина, пребывавшего сейчас в отличнейшем расположении духа…
- Подходит ко мне вчерашний дедок-водитель и начинает мне же рассказывать, как его накануне расстреливали да чуть было не убили свои собственные солдаты… - со смехом говорил, то есть кричал нам командир батальона. - Ну я ему и признался, что это я и стрелял… А дед помолчал… И потом сам же да говорит, что только он и виноват… "А я со страху сбежать хотел"…
- Ну ничего. Его царапины скоро заживут. - потирал руки радостно улыбающийся доктор. - Сейчас прилетим и можно приступать…
- Да уже садимся… - похлопал его по плечу Маркусин.
Вертолетчики в этот раз не стали выкручивать всевозможные фортели с образцово-показательной посадкой, а попросту приземлились с коротким зависанием на свою стояночную площадку, после чего съехали на зеленую травку…
После того, как вся группа осторожно высадились из вертушки, на глаза комбату попался разведчик Вася:
- Ну что, солдат Ермаков? Ты теперь первый парень на деревне!… Как приедешь домой, так девки к тебе в очередь будут становиться!
Боец Василий только лишь смущенно отводил глаза в сторону и краснел как вареный рак. Помог ему доктор:
- Товарищ майор, давайте не будем травмировать хрупкую солдатскую душу и отпустим его. А то нас ждут великие дела…
Тут же выяснилось, что и наш майор Маркусин был не прочь заняться этими самыми великими делами… Полученные трофеи после приземления мы сразу поделили по-военному: подшиву - на всех солдат роты; пищевые продукты - поровну на офицеров и солдат моей группы; вино - только на наших командиров и экипажи вертушек.
Моя группа забрала свою законную половину "трофейного харча" и отправилась пировать под старый вертолет. В суматохе кто-то из бойцов успел таки прихватить двухлитровую пластиковую бутыль вина.
- Пускай тоже отметят день военной медицины! - махнул на это наш военврач. - Лишь бы она им не пригодилась…
Гостеприимный борттехник нашего Ми-восьмого расстелил в тени под хвостом вертака большое брезентовое полотнище, на котором все стали раскладывать закуску, кружки и пластиковые бутылки с вином. Канистры пока находились в холодке и дожидались своей очереди.
Быстренько подошли экипажи наших четырех вертушек и остальные офицеры отряда Аксайского спецназа. Когда участники банкета уже уселись вокруг импровизированного стола комбат вдруг вспомнил про Ермакова и приказал позвать его. Пока разливали вино по кружкам подбежал Василий, которому тоже вручили кружку вина.
- Так, солдат Ермаков! - на правах тамады Маркусин встал и поднял свою кружку. - Первый тост я предлагаю выпить за твоих родителей и твою семью, чтобы здоровье у вас всех было хорошее, не болели и всегда делали такое отличное вино. Вперед!…
Все дружно чокнулись и залпом выпили свое вино. Только Ермаков, багровый от смущения или от уже выпитого в подполе вина, медленно допивал свою кружку. Чтобы не смущать солдата дальше, его отправили к группе побыстрее закусить. Ну и после этого понеслось обычное военно-полевое застолье. Второй тост, как положено, подняли за всех медиков, особенно военных и в частности за нашего доктора.
- Ну где вы еще найдете такого начальника медслужбы бригады, который по собственному желанию оставил свою санчасть и вместе с обычной разведгруппой спецназа летает на боевые задания. - Расхваливал доктора комбат. - Только майор Новиков способен на такие поступки, которые достойны настоящего мужчины.
Наше пиршество было замечено и другими экипажами вертолетов, дежурившими на своих стоянках. Постепенно нас становилось больше и больше. Единственное, о чем мы просили подходивших вертолетчиков, то это принести с собой свои кружки. Закуски хоть и поубавилось, зато вина еще было достаточно.
Подошло к нам и несколько летчиков со штурмовиков, дежуривших на аэродроме.
Мужики, мне много не наливайте. Я скоро вылетаю. - просил нас летный майор, стараясь выговаривать слова четко и правильно.
- Спокойно! Ваше пожелание уже учтено и зафиксировано в бортовом журнале… - со смехом ответил ему товарищ по столу и штурвалу. - Всё будет нормалёк…
Минут через десять взлетающим экипажам налили на посошок и они отправились к своим "Сухарям".
Мы уже наполнили свои кружки очередной порцией и кто-то начал произносить следующий тост, как по взлетке с ревом медленно проехали два штурмовика с полным боезапасом.
- Стоп, мужики! Надо проконтролировать их взлет. - Поднял руку один из летунов.
Все присутствующие разом повернули головы в сторону боевых самолетов, которые уже стояли в конце взлетки, готовые к старту.
- От винта! - скомандовал кто-то…
Будто услышав эту команду, взревели мощные реактивные двигатели и штурмовики пошли на взлет.
Но набранной ими скорости оказалось явно недостаточно для успешного взлета и внезапно взволновавшиеся летчики даже привстали со своих мест.
- Должны… Да должны взлететь. - неуверенно говорил один из них.
В конце взлетной полосы штурмовики взревели еще громче и наконец-то оторвались от бетонки. Набрав небольшую высоту, первый самолет вдруг сильно клюнул носом, но затем командир быстро выправил свое положение и дальше он летел уже увереннее. Почти сразу же за первым клюнул носом и второй самолет, но тоже выровнял свой курс. Штурмовики быстро исчезали в белесом небе, превращаясь в исчезающие серебристые точки.
- Это они штурвал поудобнее взяли. - обрадовано сказал летчик, переживавший за взлет своих собратьев. - Сейчас отбомбятся и обратно прилетят.
- Ну им сейчас только бомбы и бросать. - Хохотнул один вертолетчик. - Еще заблудятся…
- А им все равно по площади работать надо. Какая им разница какие горы бомбить. - Махнул рукой летчик. - Перевалом больше - перевалом меньше. Главное - в Грузию не улететь.
Вскоре все было съедено и выпито и участники военно-полевого пиршества разбрелись в поисках тени и отдыха.
Несмотря на то, что я выпил всего две первые кружки вина и очень плотно закусил, меня тоже разморило - захотелось хотя бы поспать до вечера. И это было вполне понятным стремлением на несколько часов кинуть куда-нибудь на покой свои усталые кости… Ведь спать мы ложились в казарме около полуночи, а просыпались в четыре утра, после чего сразу же отправлялись на прохладный аэродром… Поэтому иногда хотелось просто выспаться.
Но в четыре часа пополудни моей группе была дана срочная команда на взлёт. Маркусин вместе с доктором после таких обильных возлияний возможно где-то впали в кратковременный летаргический сон и эта парочка пропала из вида в неизвестном направлении, а потому в этот облет мне пришлось лететь без их развеселой компании. Я сидел на своем откидном сиденье у полностью открытой двери вертолета, перегороженной на всякий случай откидной штангой с автоматной турелью. В полете меня обдавало почти встречным ветром, под воздействием которого вскоре улетучились и моя сонливость и легкое опьянение.
Тревожное известие поступило из отдаленного авиационного полигона этого же вертолетного полка, где постоянно проживало несколько военнослужащих. Они с большим трудом смогли сегодня дозвониться до штаба части и сообщить об автоматной стрельбе рядом с их домиком.
Вот именно туда мы сейчас и мчались со скоростью около двухсот километров в час, чтобы уже на месте проверить полученную информацию и в случае необходимости защитить мирных сограждан и само собой разумеется неотвратимо покарать преступников… Но, как мне думалось, скорее всего мы летели туда для психологической разрядки оторванных от всего остального мира троих военнослужащих, которые теперь целыми сутками наблюдают по телевизору бесконечные репортажи о зверствах чеченских боевиков в самом городе Буденновске и о мужественно противостоящих им доблестных российских правоохранительных структурах… А ведь и они представляют как лакомую добычу для распоясавшихся террористов, так и достойный оплот порядка на дальних подступах к родному городу…
В бескрайней степи сначала показалось вытянутое поперек озеро, подлетая к которому, я из кабины летчиков заметил на его берегах различные мишени для стрельбы с воздуха. У правой оконечности этого водоема и находилось несколько строений, где и проживали "источники полученной информации". Как обычно, из-за перестраховки под названием "на всякий случай" нас высадили в полукилометре от объекта досмотра и моя подгруппа стала в замедленном темпе вытягиваться на бегу в положенную ей цепь вогнутую по направлению к цели. После сытного обеда бойцы, да еще и под палящим нещадно солнцем, напрочь позабыли про какие-то короткие перебежки и сейчас трусили мелкой рысцой по потрескавшемуся солончаку…
Мне тоже не очень-то хотелось пачкать белесой солью камуфлированную форму, но всё-таки это был непорядок… И из левого моего полушария, отвечающего, кажется, за логическое восприятие мира, лениво так всплыла мысль о том, что по возвращению не мешало бы устроить разведчикам небольшую головомойку по поводу их чрезмерной расслабленности… Но также не торопясь и уже из правого полушария, ведающего моими эмоциями, проклюнулась слабенькая идея в защиту срочников, которая оправдывала и всячески обосновывала обычную лень бойцов наличием под их бегущими ноженьками неразорвавшихся боеприпасов в виде торчащих под углом хвостовиков вертолетных НУРСов… Как бы то ни было, но неимоверная жара и битком набитые желудки исподтишка сделали свое черное дело…
До небольших домиков оставалось всего-то каких-то сто метров и солдаты на самых флангах даже перешли на быстрый шаг… Нас уже заметили и даже вышли навстречу… Но, если появившиеся из вагончика двое мужчин спокойно глазели на нас со своих мест, то третий очень уж ретиво метнулся за небольшой бугорок, за которым и залег…
- К бо-ю-у! - гортанно прозвучала моя команда…
Как и было оговорено ранее, пулеметчик Ульджиев с ходу плюхнулся на землю и тут же завозился со своим затвором, настойчиво досылая первый патрон в ствол…
- Возьми их на мушку. - приказал ему я, также находясь в приземленном и прижатом к планете положении.
Остальные мои подчиненные враз вспомнили про боевую выучку и теперь совершали почти образцовые перебежки, когда один боец на всех парах мчится зигзагом брачующегося зайца к следующему укрытию, а второй разведчик в этот момент старательно прикрывает его огнем…
"Ишь… Чертяки… " - удовлетворенно подумал я, обозрев от фланга до фланга всё свое войско.
Теперь уже можно было перевести взгляд на объект атаки… А там прекрасно поняли, что с ними сейчас церемониться не собираются и потому приняли положенные меры… Двое миролюбиво настроенных мужичков уже давным-давно стояли с высоко вздернутыми вверх руками, а любитель всевозможных экспериментов также осознал всю свою неправоту… Из-за невысокого возвышения сначала показались две Схенде-хохАННЫЕ КОНЕЧНОСТИ, А ПОТОМ И САМ ИХ ОБЛАДАТЕЛЬ…
"Спецназ - не шутка… дорогие мои…" - с лёгкой усмешкой и еще большим удовлетворением вспомнил я старенькую поговорку, медленно поднимаясь на ноги.
- Находишься пока здесь и держишь всё под контролем!
Ульджиев не стал со мною пререкаться и с радостью остался на своей уже занятой позиции. Переться вперед на сто метров с пулеметом и тяжеленным РД, затем сурово изображать из себя опытного воина, а в конце-то концов мчаться обратно к вертолету со всем своим грузом… Да уж лучше позагорать на солнышке…
- Можете не сомневаться, товарищ лейтенант! - заверил он меня в своей боевой надежности. - Даже и мышонок не проскочит…
Пока я подходил к "подозрительным" личностям, их уже успели обыскать, а помещения тщательно досмотреть. Один прапорщик и двое немолодых контрактника представляли собой постоянную и практически безвыездную смену полигонных операторов, днем и ночью караулящих свое мишенное поле и лишь в редких случаях сооружающих наземные цели для внезапно налетающих в учебном азарте вертолетов и штурмовиков… Продовольствие к ним подвозили раз в два месяца… Вокруг вагончика уже давно были построены подсобные помещения, в которых обитала различная мелкококопытная и крупнорогатая живность…
- Оружие есть? - сразу спросил я у старшего.
Ушловатый прапорщик помолчал несколько секунд, вероятно обдумывая те или иные варианты, но потом всё-таки образумился и ответил утвердительно.
- Да… Пистолет Макарова.
Каким-то тонким чутьем я понял, что эта карманная пушчонка не является единственным богатством данной троицы и где-то поблизости у них непременно заныкано и охотничье вооружение… Макарыч был положен старшему оператору по военному штату, а вот какая-нибудь двустволочка предназначалась для единственного в этих пустынных краях развлечения… Но времени на тщательнейший обыск у нас практически не имелось и потому мне пришлось довольствоваться наглядной демонстрацией старенького пистолета с двумя обоймами да прочтением такой же ветхой справочки на право ношения этого вида оружия… С прочими официальными документами, сравнительно удостоверяющими их слегка выбритые и совершенно трезвые личности, у них тоже было всё в порядке.
- Ну и чего вы звонили? - поинтересовался я далее. - Кто тут у вас стрелял?
Как и водится при таком серьёзном разбирательстве, стрелка с надписью "ВИНОВАТЫЙ" моментально оказалась перекинутой в сторону ближнего, то есть на одиноко видневшийся дом какого-то фермера, проживающего на другой оконечности степного озерца…
- Вчера поздно вечером… Автоматы стреляли очередями… Кажись и граната у них там бабахнула… Вот мы и позвонили…
Я терпеливо выслушал эти росскозни об услышанной якобы перестрелке и хотел их допросить более конкретнее, но…
- А это кто такой?
Мой взгляд невольно оказался на еще одном обитателе здешних мест, которого только что привели двое разведчиков.
- Вот, товарищ лейтенант… На сеновале откопали… - радостно прозвучал их доклад…
Но вид у свежепойманного мужичка был явно невеселый… Изрядно потрепанная и не стиранная одежда, полное отсутствие какой-либо обувки на ногах, всклокоченная косматая шевелюра с остатками сена в волосах, давно не бритые щеки да потухший взгляд - всё это вызывало лишь тоскливую жалость к такому представителю рода человеческого…
- Это наш помощник… Сам сюда пришел… Помогает нам иногда скотину пасти…
Такая добродетельная забота о своем ближнем человеке, да еще который изредка поддерживает благожелателей в тяжком труде, меня почти не удивила… В наше время ведь появилось столько великодушных кормильцев, которые ежедневной миской похлебки так пекутся о сирых да убогих, что буквально не дадут им пропасть… Со своего личного подворья, где столько грязной и постоянной работенки… Но чтобы такими крохоборами выступали наши собратья военные!… Это было что-то новенькое…
Естественно ни паспорта, ни каких-либо иных документов, ни даже сведений о своем прежнем месте проживания этот "помощник" нам так и не предоставил. Внешности он был абсолютно славянской и на мой взгляд являлся уроженцем наших российских просторов.
- Никуда я не хочу… И никого у меня нет… Мне здесь хорошо… - с трудом произнес Вовка почти позабытые слова и вновь уперся замутневшим взглядом в песчаную почву.
- Ну как знаешь… - искренне жалея его, сказал я. - А то бы хоть до города подбросили…
Но мое предложение осталось без ответа. Пожилое лицо, определенное для постоянного проживания на сеновале, было отпущено нами на все четыре стороны, но медленно побрело обратно под "свою крышу"…
- Жги дым. - приказал я разведчику. - Все - на эвакуацию…
На длинный оранжевый хвост сработавшего пиропатрона из поднебесья опустился наш борт и мы полетели досматривать фермерское "ранчо", на котором так любят по вечерам баловаться автоматической стрельбой…
И здесь нас встретили настороженно, а кое-кто совсем уж недружелюбно. Огромный куцый и безухий волкодав так грозно хрипел, брызгая желтой слюной, и рвался с привязи в нашу сторону, что нам даже пришлось остановиться на некотором удалении и принять меры…
- Запри куда-нибудь собаку! - крикнул я спешно появившемуся мужчине кавказской наружности.
Цепь казалась нам прочной, но вбитый в землю кол расшатано качался под различным углом от яростного напора пса… Конечно можно было принять радикальные меры, что подтверждал мой опущенный на положение "АВТ." предохранитель, но всё-таки мы тут являемся лишь временными посетителями, а в бескрайней степи очень трудно прожить без верного и сильного четвероногого защитника…
Тем временем хозяин умудрился загнать свое чудище в его же будку и даже закрыть её вход листом железа, которое вдобавок было подперто стальным уголком.
- Документы покажите свои. - сказал я подошедшему фермеру.
Тот понимающе кивнул и пошел обратно во двор. Я с двумя бойцами проследовал за ним, внимательно обшаривая взглядом как землю в поисках пустых гильз и ямок гранатных разрывов, так и стены дома и хозяйственных построек, ища на них характерные отметины пулевых и осколочных попаданий. Несколько разведчиков уже успели обойти подворье слева и во дворе они появились с противоположной стороны, показывая мне небольшими кивками, что там, снаружи всё чисто.
Хозяин спокойно обшарил карманы старенькой кожаной куртки, висевшей на открытой веранде, и за тем протянул мне свой паспорт. Я быстро сличил фотографию с обликом владельца документа и не нашел ничего подозрительного. Запись в графе "национальность" в лишний раз, но весьма убедительно подтвердила кавказское происхождение… Прописка оказалась местной и документ был возвращен обратно…
- Когда вы ездили в Будённовск в последний раз? Спросил я этого человека. Молодой мужчина озадаченно почесал затылок и, не найдя подходящего ответа, задумчиво посмотрел на небо.
- Не помню… Кажется, в апреле… Но число забыл…
- Понятно! - произнес я. - А что там делали?
- Лампочки покупал, гвозди… - стал перебирать пальцы кавказец. - Соль ещё… Сахар, продукты, да…
Ясно! - подытожил я эту познавательную беседу. - Сейчас солдаты в вашем присутствии обследуют ваш дом!
- Да пусть смотрят… Равнодушно махнул рукой хозяин. - Ничего там нету…
Но я всё-таки стал настаивать на своем:
- Нет! Каждую комнату и всё остальное мы должны осматривать только вместе с вами… Что бы потом лишних и не нужных разговоров не было…
Кавказец опять попытался было увильнуть от такой миссии, взвалив её на плечи вышедшей жены… Но я оказался упрямей…
- Нет-нет-нет!… Вы, как хозяин, идёте первым, ну а мы - только после вас…
Так всё и произошло: Отворил дверь и сначала вошел сам владелец дома, вслед за ним разведчик с автоматом на готове, его прикрывало двое бойцов, и всё это шествие замыкали я вместе с ртутноглазым солдатиком…
Но в жилище досматривать практически было нечего: первые две комнаты оказались совершенно пустыми, а в последней третьей находились лишь небольшая дорожка, матрац с двумя подушками и одеялом да большой картонный ящик из-под импортного телевизора, на половину набитого различной одеждой. Входов в подвал и на чердак не было… Затем хозяйка осталась в комнате, что бы уложить обратно вываленные из "мебели" домашние вещи, тогда как мы отправились во двор.
- Пусть солдаты посмотрят кошару… Почему-то смущенно предложил я фермеру.
- Да пусть идут. - Согласился он. - У меня там работник есть… Покажет им всё…
Пока четверо бойцов без видимой охоты пошли прочесывать баранье стадо, я решил продолжить опрос местного населения…
- Вчера что-нибудь слышали или нет? Кто-то приезжал к вам? Я и так уже заметил, что снаружи отсутствовали какие-либо свежие отпечатки автомобильных шин… Но по моему мнению, этот второй, более тревожащий хозяина вопрос, что бы он уже над подсознательном уровне выдал мне побольше информации в ответ на первый… Никто не приезжал, а моя машина поломана… Вчера стрелял кто-то… Очень много раз…
Я подождал чуть-чуть и приступил к уточнению: а как стреляли? Как из автомата, длинно так?… Или по одному выстрелу было? - э-э… Думаешь, я знаю как это из автомата или пистолета? Много раз стреляли…
Его простоватый ответ меня слегка насмешил: сейчас уже все знают, как автомат стреляет или винтовка… Телевизор постарался… А в какой стороне стреляли?
Чтобы уточнить направление хозяину пришлось выйти за ворота, где он, не задумываясь, ткнул пальцем сначала на вагончики военных пастухов тире операторов мишенного поля, а затем уже на подворье другого фермера, видневшееся в нескольких километрах от слева нас. Это соседское хозяйство находилось в окружении высоких деревьев и выглядело более крепким и основательным по сравнению с домом да кошарой моего собеседника.
Такая игра в кошки-мышки мне была как неприятна, так и непонятна. Военнослужащие по контракту во главе с целым прапорщиком вродебы не могли так сильно попутать направления, если не принимать во внимание многозначительный фактор чрезмерного алкоголизма в войсках… Да и этому кавказцу нет особого смысла мне врать. Как мне удалось выяснить, его богатыми соседями являлись тоже выходцы с Кавказа, но уже другой национальности… Так что, круговой порукой здесь, кажись, не попахивает… И вчера к ним кто-то приезжал на двух-трёх машинах, после чего и началась пальба…
На мой взгляд, единственно возможным вариантом произошедших на кануне событий было то, что сначала к зажиточным кавказцам на нескольких автомобилях прибыли некие гости, после чего и началась интенсивная перестрелка… Ну а подогретые вечерней дозой военные храбрецы возможно для острастки развоевавшихся соседей так же решили популять в воздух из имевшегося вооружения…
"Ну не пастбище же они тут делили! - Мысленно усмехнулся я. - Надо бы и туда слетать. Но работать уже всей группой."
Из кошары вернулась досмотровая подгруппа и стало ясно, что там нет ничего да никого подозрительного, кроме стада овец и ещё одного "помощника" без определённого места жительства…
Вертолётчики, спасаясь от жары, поднялись на такую высоту, что не сразу-то и заметили условный сигнал к эвакуации. Пришлось поджечь уже несколько патронов, что бы образовалось клубящееся оранжевое облако, хорошо различимое сверху… Но наши старания были тщетны и к нам никто не думал снижаться… Ничего не оставалось делать, как выпустить в небо три ракеты, которые оставили в голубой вышине свои разноцветные дымные следы…
Будто их насильно согнали с насиженных мест, железные стрекозы слетели к нам внезапно и очень шумно. Моя подгруппа мигом заскочила в Ми-восьмой и я сразу же предложил командиру борта доставить нас к соседнему хозяйству. Но левый пилот категорично замотал головой, совершенно не желая лететь в нужном направлении.
- Керосина мало! На обратную дорогу едва хватит - прокричал он мне на ухо.
- Вы нас туда забросьте, а сами улетайте. - Предложил я ему уже другой вариант. - С нами "двадцать четвёрки" останутся…
- А кто вас забирать будет? Опять проорал лётчик.
- Одну "восьмерку" вышлите за всей группой…
Но командир экипажа совсем уж наотрез отказался от моих идей и взял курс обратно на аэродром. Мне такое своеволие естественно не понравилось, поскольку именно я, как командир облетной группы, являюсь старшим не только для своих подчинённых но и для приданных моей группе экипажей всех четырёх вертушек. И поэтому только лишь я в зависимости от возникшей обстановки должен принимать решения лететь в том или ином направлении, высаживать там, где необходимо свою группу или же нет… Ведь реальная боевая задача выполнялась непосредственно разведгруппой спецназа, вследствие чего военно-транспортные вертолёты выполняли функции воздушных перевозчиков, доставляющих нас от аэродрома до района воздушного поиска и далее прямо к обнаруженной цели…
Но многие командиры групп, как и я в том числе, проявляли некоторую нерешительность при определении старшинства в этом важном деле, а подавляющее большинству вертолётчиков из-за своих чисто технических возможностей по управлению железной птицей автоматически присваивали себе право по руководству ещё и разведгруппой спецназа при выполнении наземных боевых задач…
Ну а в данной конкретной ситуации командир борта сыграл исключительно по техническому фактору, то есть на острой нехватке авиационного топлива, на что он конечно имел право но он ведь упорно проигнорировал и мое предложение перебросить нас всего лишь на два-три километра в сторону, после чего лететь обратно на базу… И потом забирала бы нас уже другая пара Ми-восьмых… А вдруг бы нам повезло и на этой соседней ферме мы обнаружили целое осиное гнездо терроризма, после чего приступили к планомерному его уничтожению…
Но скромные побеги вечной надежды молодых лейтенантов на бурный карьерный рост и щедрый звездопад на погоны, а то и на левую половину парадно-выходного кителя, оказались грубо вырванными с корнем и унесенными вдаль налетевшим ветром вертолетных лопастей…
Нда… Что ни говори, но эти два часа мы проболтались в воздухе и промучились на жаркой земле без особой пользы как для моей доблестной разведгруппы, так и для нашего родного Министерства Обороны, а то и всего Государства Российского…
На нашем аэродроме всё оказалось в точном соответствии с положением военного аэродрома, рядом с которым идут боевые действия: батальонное и медицинское руководство по-прежнему пребывало в полной неизвестности, на наши борта топливо отсутствовало как таковое, другие две военно-транспортные вертушки улетели на выполнение естественно боевого задания, дежурный по КДП оказался не в курсе событий и никак не хотел брать на себя ответственность направить куда-то дополнительные пары "восьмерок" и "двадцатьчетверок"… словом, с грустью пришлось распрощаться с блестящей затеей слетать и всё-таки досмотреть богатеньких соседей…
- Завтра может быть туда слетаем. - пообещал мне за ужином возвратившийся к жизни Маркусин. - Если что-нибудь другое не нарежут…
Я вежливо соглашался с руководством, но в душе сомневался в таком исходе… И не зря…
К полуночи наш комбат вернулся из штаба, где в 22.00 подводились итоги за прошедшие сутки и нарезалась задача на день грядущий.
По словам комбата, завтра в понедельник в пять часов утра начнется операция по освобождению городской больницы. Первыми должны будут штурмовать бойцы "Альфы", сразу же за ними должны следовать вевешники и оказывать им всяческую поддержку.
Нашим разведгруппам тоже была нарезана боевая задача - обеспечивать воздушное прикрытие операции по штурму здания, где вместе с боевиками находится столько заложников.
Начало операции было назначено на пять утра и к этому времени одна наша группа под командованием Алексея Сарыгина должна будет подлететь к больнице и прикрывать с воздуха наши наступающие войска.
Если первая атака будет неудачной, то на следующий штурм должна полететь уже моя группа…