Уже наступила ночь, а мы всё никак не могли найти в пустыне наиболее подходящего для себя места. Ведь главным критерием при выборе боевых позиций являлось не только наличие дороги или караванной тропы, но и её близость к рельефным складкам местности. Поскольку разведгруппа не может залечь с автоматами наперевес прямо на дорожной обочине… Потому что афганские душманы сами умрут при виде такой картины… Они сначала покатаются по песку… А потом сами же и помрут… От своего же смеха.
Но мы не могли позволить себе такого военного беззакония. То есть самого натурального безобразия! А то и форменного самоуправства!..
«Чтобы наших врагов уничтожал какой-то чёрный юмор?! Да ни в жисть! Каждый должен кушать свой кусок хлеба, причём с собственным маслом… А то… Ишь ты!.. Пусть хотя бы донесут свои бакшиши до нужного нам места… А потом нехай корчатся… В своих предсмертных конвульсиях… И истерических судорогах!.. Безостановочно хохоча над… Хотя нет!.. Мы же советские разведчики-спецназовцы! Негоже, чтобы какие-то духи, умирая, но всё-таки смеялись над нами… Не годится такое!.. Ну-у!.. Где же?.. Этот раздолбайский холм?! Где он?»
Однако наши мучения продолжались… командир всё не мог выбрать достойный бугор… То пустынная дорога совсем уж бесследно пропадала во мраке ночи… То она же и появлялась, но слишком далековато. То облюбованная Веселковым возвышенность на самом деле оказывалась далеко не наилучшим местом пустыни Регистан. Первый холм был чрезвычайно «тесным» для всей нашей оравы… Второй – слишком низким… Третий бугор не впечатлил наше начальство своей формой…
Самым отвратительным в этом крайне неблагодарном деле было то, что выбор предполагаемой диспозиции сначала осуществлялся снизу. То есть от подножия холма. Но вот потом… Когда вся разведгруппа взбиралась наверх… Военная теория, ну, никак не желала подтверждаться реальной афганской практикой… Тёмная ночь… Понимаете ли… Только она и была виновата в наших хождениях по местным пескам, непонятным холмам и вполне конкретным мукам…
Когда мы взошли на третий бугор, а затем так же безрезультатно спустились с него вниз… Народ перестал безмолвствовать… Благо, что группа теперь стояла у подножия. Пока командир внимательно разглядывал военную свою топокарту, накрывшись плащ-палаткой и подсвечивая себе маленьким фонариком. А мы находились совсем неподалёку… Стоя на одном и том же месте… Всё с теми же рюкзаками на спинах… Так что… Можно было слегка пороптать… Но только чуть-чуть и крайне безадресно… Хотя нет…
-Ох, бля! –вздохнул Кар-Карыч. –Как же меня достала эта пустыня!
Он находился рядом со мной, и я очень хорошо услышал те явно непечатные выражения, которые уставший дембель высказал в адрес нашей Страны Песков. Я понимающе усмехнулся, но поддерживать мнение своего старшего товарища не стал. Потому что все мы сейчас думали точно так же, как и Карыч. Поскольку все устали ходить по пескам и таскать на себе этот груз. А теперь ещё приходится стоять на месте и поддерживать рюкзаки всё в том же состоянии. То есть слегка пригнувшись.
А вот мне моё положение немного нравилось. Потому что я упёр пулемётный свой приклад в афганскую пустыню, а натруженное правое плечико водрузил на мушку. Ведь она располагалась почти у среза пулемётного ствола. Дальше мушки был только пламегаситель. Длинненький такой и потому чрезвычайно удобный. Поскольку моё уставшее плечо поддерживалось снизу мушкой, а спереди этим самым пламегасителем. Хоть мне и пришлось сейчас пригнуться чуток пониже… Но мой пулемёт как своеобразная подпорка теперь брал на себя какую-то часть нагрузки. Что существенно снижало вес моего рюкзака, который продолжал повиноваться силе земного тяготения, причиняя мне весьма ощутимые неудобства.
Но теперь мой тяжёлый пулемёт ПКМ оказал мне реальное содействие. И мне это было очень приятным. Ведь сколько я намучался со своим персональным вооружением!.. Которое весит семь с половиной килограммов. И это без пристёгиваемой к нему коробки с сотней патронов. Но теперь мои прошлые страдания хоть чуть-чуть, но всё же компенсировались вертикально стоящим пулемётом.
Но я не был одинок… В своей попытке изображать некую букву П. Ведь в такой же позе стояли остальные пулемётчики, а тем паче и наш единственный снайпер. Уж ему-то с его длинноствольной СВДешкой сейчас было лучше всех… Потому что снайпер даже не утруждался нагибанием и принятием какого-то положения тела. Он просто приладил свою мушку себе под мышку… Да так и стоял… Опираясь на родную снайперскую винтовку СВД как на костыль.
«Это ж не автомат Калашникова… Коротенький и потому никуда не годный. А тут ведь СВДешка… Удобная штука… И выгодная во всех отношениях. Весит немного. Патронов прилагается всего-то четыреста штук. Ходи – не хочу!»
Изучение топографической карты афганской местности явно затянулось. Теперь под плащ-палатку занырнул и командир роты. А солдатский наш народ продолжал поругивать всё ту же пустыню. И теперь слово предоставлялось разведчику Малому…
-Да я эти пески вовек не забуду! – то ли возмущался, то ли обещал хохол Коля. –Даже на пляж ходить не буду. Чтобы душу свою не травить! Ну, ё-маё!
Дед Ермак решил подковырнуть разведчика Малого ещё больше:
-А как насчёт этого?.. Ну, бассейна пустого для всяких…
-Террариум! –подсказал связист Костя. –Для змей, ящериц…
От одного только упоминания о пресмыкающихся и других гадах… Словом, Микола буквально взвился…
-Да я у себя во дворе сварганю самый большой стеклянный ящик! И запущу в него всех, кого споймаю. Всяких змей, ящериц, скорпионов, пауков ядовитых и неядовитых!.. Чтобы они там друг дружку пожирали… А я буду на всё это смотреть…
-И любоваться! –подзадорил хохла дед Ермак.
-А как же! –подтвердил разведчик Малый. –А что ещё с ними делать? В домашнем хозяйстве ни на что не годные. Пользы никакой. Пусть сами себя и хавают! Заразы такие…
После недолгого смеха дембель Кар-Карыч всё же решил уточнить одну немаловажную деталь:
-Малый! А где ты их будешь брать? Сам что ли пойдёшь ловить?
-Да ты шо, Серёг?! –разобиделся Микола. –Шоб я этих тварей своими собственными руками ловил? Вот самую последнюю… Ну, которая всех остальных сожрёт и сама одна останется… Вот её – подлюку я лично уничтожу! Возьму лопату… Чи ещё чого!..
-А потом вторую партию запустишь? –поинтересовался Костя-связист.
-Запущу! – чуть ли не поклялся Микола. –И вторую, и третью… Пока я свою душеньку не отведу! За все мои страдания… Я этих гадов…
-Так где ты их брать будешь? –ещё раз уточнил Серёга Кар-Карыч.
-Разберусь… - пообещал разведчик Малый. –Неядовитых тварей… Ну, я попрошу пацанов наловить… А ядовитых гадов в городе куплю… Там, говорят, зоомагазин есть… Где всякая живность продаётся…
Я хотел было подсказать слишком уж размечтавшемуся Миколе, что в зоомагазинах вряд ли станут продавать опасных для жизни змей, скорпионов и других ядовитых представителей земной фауны. Но меня сначала удержало то, что этот разговор вели между собой только лишь дембеля… Ну и Коля Малый, который является фазаном, то есть на полгода младше дедов… А затем из-под плащ-палатки вылезли наши командиры… После чего разведгруппа продолжила свои пешие упражнения на выносливость.
У разведчика Коли Малого были все основания, скажем так, сильно недолюбливать эту пустыню Регистан. Ведь в прошлом году вот на таком же боевом выходе его ночью укусила какая-то ядовитая гадина. Да так и уползла в темноту совершенно неопознанная и абсолютно неповреждённая… То есть полностью живая и целиком невредимая. А бедолагу Коленьку потом пришлось в срочном порядке эвакуировать вертолётом.
С тех пор солдат спецназа Малый не испытывал особых душевных симпатий к этой Стране Песков. Он, вообще-то, и к каменистой пустыне Дашти-Марго относился с явной такой прохладцей. Но Регистан!.. Это название всегда вызывало у Миколы целую бурю искренних эмоций… Не всегда положительных, но зато крайне откровенных…
Да и у наших дембелей, которые истоптали своими собственными ноженьками чуть ли не весь южный Афганистан, то есть зону ответственности нашего 6-го батальона спецназа… Старослужащие солдаты РГ №613 тоже относились к Стране сыпучих Песков без особой и нежной любви.
Ведь на войну лучше всего ездить на броне боевых машин пехоты БМП-2. Этот механизированный вариант ведения поисково-засадных действий считался самым оптимальным. Когда всё имущество находится в десантных отделениях, продовольствие и вода расположены там же, личные боеприпасы в РД-54 сложены позади башни БМПешки, а весь разведчицкий состав перемещается вместе со всем этим барахлом по пустыне на двух неутомимых гусеницах. Ведь ездить на чём угодно в тысячу раз лучше, чем ходить пешком на своих собственных ногах!.. Да ещё и на такие расстояния… И со столь тяжёлым грузом…
На втором месте по разведчикским энергозатратам и солдатским трудопотерям находился боевой выход с десантированием из вертушек в пустыню Дашти-Марго. Она конечно тоже не являла собой эталон благоприятных климатических условий. Однако передвигаться пешком по её каменистой поверхности было более или менее, но всё-таки приемлимо. В Дашти-Марго также встречались песчаные участки, но в небольших количествах… И не столь ужасающих размеров!
А вот песчаная пустыня Регистан… Это было самое оно! Запредельно труднодоступное, ведь в случае необходимости срочная военная помощь к нам прилетит не сразу… Почти что непроходимое, что подтверждается нашими нынешними пешими мучениями… Чрезвычайно агрессивное, если судить по её населённости кобрами и гюрзой, эфой и щитомордником, скорпионами и фалангами, тарантулами и прочей живностью… Совершенно безводное, поскольку все редкие колодцы и родники контролируются местными жителями, не всегда доброжелательными. Кстати… Разъезжающими по пустыне на «шишигах» и в сопровождении боевых БРДМок…
Так что-о… Пустыня Регистан обладала всеми неподходящими для ведения успешной войны качествами. Боевой результат – это конечно хорошее дело, но… Тут сначала следует о себе позаботиться… Чтобы выжить в этой пустыне и благополучно вернуться обратно. А до этого счастливейшего момента надо добросовестно так постараться… Поскольку пешее пребывание в Стране Песков дополнительно обременялось таким немаловажным фактором как сложность в ориентировании. Если уж днём это трудновато сделать… То об ориентировании в ночных условиях и говорить не стоит…
«Но я всё-таки скажу… Чуть погодя… Или же прямо сейчас… »
К моей всевеликой радости наше вечерне-ночное гулянье завершилось. Доблестная и непобедимая разведгруппа №613 с большущим трудом вскарабкалась уже на четвёртый по счёту холм… Где и произошло знаменательное событие! Почти что чудо! Ведь после всех наших мытарств… Наконец-то командир указал своим умным пальцем именно на эту покорённую вершину. Мол, копать надо здесь!.. И подчинённый ему личный состав не стал возражать, а тем более спорить.
«Ведь спорить с вышестоящим начальником – это самое распоследнее дело! Потому что командир переспорит любого своего подчинённого… Если он действительно командир…»
Разведгруппа послушно разбрелась по своим персональным позициям и без лишних слов буквально свалилась с ног. После небольшого перекура следовало приступать к подготовке боевых окопов для стрельбы лёжа. Но не тут-то было!.. Самая наиковарнейшая во всём мире пустыня не забывала нас ни на минутку и устраивала очередные свои козни тире пакости буквально по каждому моменту.
Наша славная боевая двойка копала афганскую землю с большой неохотой. Всему виной была непомерная усталость молодых солдатских организмов. Если не брать в расчет наши пешие тренировки по преодолению бесконечных песков и зарабатыванию новых отметок по шкале измерений пешкодрал-километров… Что в общем-то является неправильным отношением к тяжёлому солдатскому труду!
Как бы то ни считалось, но ведь ещё не прошло и двух суток… А младший сержант Зарипов и рядовой Агапеев уже успели выкопать по два персональных окопа для стрельбы лёжа и одну фишку на двоих. Лёжка для послеобеденного сна тут в расчет не принималась, поскольку там был песок. Хоть и влажный и слежавшийся, но всё-таки песок. Тогда как в других случаях нам приходилось ковырять сапёрными лопатками твёрдокаменную начинку упрямых афганских холмов.
И теперь нам предстояло обустроить ещё по одному окопу на каждого. То есть уже четвёртому за одну пролетевшую ночь и два минувших дня. На мой взгляд, это было слишком уж несправедливо… Ведь мы хоть и являемся стойкими советскими солдатиками, но девятнадцатилетний боец Зарипов и его ровесник автоматчик Агапеев не оловянные! А самые что ни на есть живые… И ужасно желающие упасть прямо на сырую афганскую землю… Да так и уснуть.
Но пришёл очень добренький дедушка… Ермак Тимофеевич когда-то покорял-покорял Сибирь… Всё воевал и воевал со слепеньким ханом Кучумом… Да так в Сибири и остался… А вот его тёзка – дед Ермак советского образца… Тот размышлял над своей жизненной предназначенностью немного иначе. Наш Ермак и в Афган-то попал не совсем по своей воле, так что покорять бескрайние афганские пустыни ему было без надобности. А уж присоединять этот дикий Афганистан к братскому…
«К нашему Советскому Союзу-у-у!.. Чтоб мы ещё и там мучались?! У себя на Родине? Да вы что?! Объелись чегой-то?»
Зато наш дед Ермак очень сильно желал одного: поскорей возвратиться в свой родной городок Торжок! Желательно целым и невредимым. Всё с теми же руками и ногами, которыми его при рождении одарили заботливые родители… И по возможности без какой-либо дырочки в его могучем и явно повзрослевшем теле. Про умную сержантскую головушку…
«Взаправду ведь говорят… В военных наших госпиталях… Что иная контузия пострашней огнестрельного ранения… Истину глаголят военные специалисты… Самую настоящую истину!»
Не вдаваясь в никому не нужные и совершенно неинтересные подробности, следует констатировать только следующее… Явное достижение в плодотворнейшем объединении умной сержантской мысли и упорнейшего солдатского труда! Словом… Одна боевая двойка взбодрилась крайне неимоверно… Да ещё так зарядилась положительным энтузиазмом 30-ых годов, что выкопала персональные окопы в рекордно сжатые сроки.
-И ведь можете… Если захотите!-ухмыльнулся военный наш руководитель.
Он только что пришёл с проверкой по окончанию отведённого им периода в десять минут и остался доволен результатами нашего аврального труда.
-Ну, конечно!.. – ответила слаженная боевая двойка. –Нам и отдых не нужен… Дайте только ещё где-нибудь поработать!
-Но-но! –тоном построже предупредил нас товарищ сержант. –А то я вам сейчас найду работёнку! Полпустыни у меня перекопаете…
Однако весь наш энтузиазм строителей первых советских пятилеток уже пошёл на спад. Поэтому мы решили больше не умничать и не лезть в бутылку. А то ведь действительно… Оглянет наши позиции дед Ермак и из принципа посчитает их выбор крайне неудачным. Сектор обстрела тут слишком узкий или там ещё чего… Да и прикажет нам перебраться вперёд метра на три-четыре… Что означало новые мучения по отрывке уже других окопов… Пятых по счёту…
Поэтому мы не хотели рисковать своим временем отдыха и убывающими силами. Да и недавнее взбадривание одной уставшей двойки произошло без руко-ного-прикладства… Главным катализатором нашего солдатского труда тут выступил сержантский язык… Вернее, некоторое количество произнесённого им военного мата и обещание устроить сонным лентяям ещё более лучшую жизнь. Но нам другого и не требовалось… То есть более лучшая жизнь нам была не нужна. Мы оказались весьма довольными той, какая у нас имелась сейчас. Трудная солдатская служба… Иной «радости» мы не желали совершенно и абсолютно.
Когда наши боевые позиции окончательно превратились в несокрушимый оплот всепобеждающего социализма в несознательной афганской пустыне… когда мы нацелили в непроглядную ночь своё верное вооружение… Когда рядышком разместились запасные ленты и магазины… Когда наготове залегли не только ручные гранаты, но и осветительные ракеты… Вот тогда-то и разрешалось позаботиться об отдыхе личного состава. Но о полноценном и крепком сне речь здесь не шла.
Ведь неутомимая разведгруппа №613 заняла боевые позиции на этом холме вовсе не для того, чтобы её отважные солдаты, сержанты и офицеры уютненько так дрыхли в своих спальных мешках. Подразделение старшего лейтенанта Веселкова продолжало выполнять поставленную боевую задачу в любых климатических условиях и в самое различное время суток. Будь то вечер или день, утро или ночь. Война есть война! И мы находились в постоянной готовности дать врагу самый последний его бой. То есть наш очередной, а для него… Увы… Но таковы военные реалии…
«Ведь мы из своих… То есть мы «наши»! А значит каких-либо других вариантов развития ближайших событий даже и быть не может! А как же иначе!? Это только лишь для моджахедов предстоящее ночное сражение окажется самым последним их боем… А для нас уготована другая судьба! Мы же «наши»! То есть нас-то за что?»
И всё же вяло текущая наша жизнь внесла свои коррективы. Ведь разведгруппа за истекшие полтора суток уже совершила три пеших перехода, что не могло не сказаться на физических возможностях её личного состава. Смертельно устали все! Начиная с молодых солдат и заканчивая офицерами. Ведь перед непосредственным вылетом на эту войну и даже после успешного десантирования из вертолётов никто из нас совершенно не предполагал того, что спустя несколько часов мы почти что нос к носу столкнёмся с отлично вооружённым отрядом афганских моджахедов.
И только по воле Ея Величества Госпожи Удачи мы разошлись с миром по разным сторонам света. Они уехали… А мы потом ушли… Однако это счастливое обстоятельство вовсе не являлось гарантией того, что наша следующая встреча с афганскими душманами окончится очень положительно для одной советской разведгруппы.
Именно поэтому мы надрывались изо всех сил, чтобы побыстрей и как можно незаметнее покинуть очень неподходящий для нашего здоровья район пустыни Регистан. Поэтому мы уже сделали три перехода. Два вечерних, которые были равны приблизительно девяти-десяти километрам. Каждый! И один утренний переход. Что-то около трёх-четырёх километров. Вследствии всего этого совершенно неудивительным было то, что все мы устали. Не так, чтобы совсем уж смертельно… Но что-то близкое к этому состоянию.
В связи с этим командир группы принял дополнительное положение, которое прилагалось к непосредственному Боевому Приказу. Личный состав по-прежнему будет находиться на своих огневых позициях, но ему разрешалось отдыхать. Причём, с совершенно закрытыми глазами. То есть попросту спать!
А вот бдительное наблюдение за близлежащей местностью в целях своевременного обнаружения вражеского каравана… его будет вести не вся наша разведгруппа, как это было заведено ранее, а всего лишь отдельная боевая подгруппа. То есть боевая тройка или двойка. По истечению отведённого ей периода дежурства подгруппа передавала свои бдительные функции и наблюдательные полномочия другой двойке или тройке. И так далее.
Когда замкомгруппы довёл эти моменты до нашей двойки, то мы несколько обрадовались. Ведь в этом случае нам удалось бы поспать побольше, а стало быть и набраться дополнительных сил.
-А кого после нас будить? –спросил я.
Как старшему боевой нашей двойки мне следовало знать всё, что касалось приёма-передачи ночного дежурства. Ведь второй аспект иногда бывает гораздо важней первого. Поскольку принять от кого-то права на дежурство – это ещё не самое главное в данном деле. Вот своевременно разбудить следующих и без промедления передать им дежурство – вот это гораздо важней.
Дед Ермак на моё уточнение пока что не отвечал, оглядывая правый фланг. Наверное, он раздумывал над очерёдностью заступления на ночную фишку.
А неподалёку от наших позиций размещалось своеобразное ядро разведгруппы №613. Фактически мы с Агапеичем прикрывали двух офицеров, парочку связистов, сержанта Ермакова и кого-то ещё… И поэтому мой новый вопрос прозвучал вполне закономерно…
-А связистов будить? –спросил я.
Ермаков подумал с минуту, а потом кивнул головой:
-Буди!
Ничего подозрительного в его поведении я так и не заметил. Сержант ушёл, а наша боевая двойка принялась нести это самое дежурство. Все два часа мл.с-т Зарипов и ряд. Агапеев не смыкали своих бдительных глаз, постоянно обозревая афганские окрестности вокруг советской разведгруппы. Владимир Владимирович вёл наблюдение в своей половине земного шара, а я в моей. То есть в его зону жизненно важных интересов входили те 180 градусов, которые пролегали от севера через восток до юга… А мне подчинялась та часть земной поверхности, что обозначалось таким географическим понятием, как западное полушарие.
Но вот прошли-пролетели сто двадцать астрономических минут. На всей планете Земля царила ночная тишь и благодать. Зловредные афганские душманы так и не решились нарушить сонный покой как мирных невинных жителей, так и оздоровительный отдых нашей разведгруппы. Кстати, тоже ни в чём не виноватой…
«Да! И афганского падишаха свергали не мы… И Апрельскую революцию делали тоже не мы… И вообще…»
Со спокойной совестью солдата, который полностью выполнил возложенный на него интернациональный долг, я отправился будить новую смену бдительных наблюдателей, которым по законному праву переходила святая военная обязанность беречь покой и сон всех жителей планеты З. И этими спасителями всего человечества по мудрому решению сержанта Ермакова должны были стать доблестные работники телеграфного ключа и телескопической антенны. Но тут меня подстерегла полнейшая засада…
-Эй, связь! – повторял я уже в третий раз. –Вставайте! Ваша очередь дежурить на фишке!
На этот раз один из потенциальных защитников мира всё-таки отозвался…
-А нам сейчас надо на связь выходить. –пробормотал Константин. –Вот… Прямо сейчас.
Вообще-то обычным временем выхода в радиоэфир были утро и вечер… Но мало ли какая у них есть необходимость?! Поэтому я не стал подвергать ответ спящего связиста какому-либо сомнению… Но всё же долг есть долг…
-Ну, и отлично! –заявил я. –Как раз… И подежурите, и связь свою прокачаете. Вставайте!
Однако оба связиста продолжали лежать в своих спальных мешках…
-Слышите или нет? –спросил я чуть громче. –Эй!
Моя рука довольно-таки бесцеремонно подёргала спальный мешок ближайшего ко мне связиста, но результат был всё такой же. То есть нолевой…
-Нам сейчас на связь! –опять пробормотал связист Костя.
Я разозлился и рванул его спальник посильнее. Но это вновь не помогло. Оба радиотелеграфиста маломощной УКВ-связи продолжали дрыхнуть. Вернее, они делали вид, что спят. Потому что я тормошил их обоих и благополучно видеть сны им бы никак не удалось.
А на нашей огневой позиции продолжал дежурить мой напарник. Да и время сейчас терялось именно наше! Ведь мы уже давным-давно должны были спать. Поэтому я опять дёрнул спальник связиста и вдобавок крепко выругался…
Но мои действия привлекли внимание сержанта Ермакова, который располагался совсем неподалёку, а потому Серёга взял, да и проснулся от постороннего шума.
-Зарипов! –послышался голос замкомгруппы. –Что такое?
Я сначала замер, но потом всё же объяснил причину всего происходящего:
-Да эти связисты не хотят вставать! Я их уже минут двадцать бужу. А эти…
Дед Ермак спокойно выслушал ненормативное продолжение моей взволнованной речи… Потом он громко зевнул и выдал другое решение.
-Ладно! Разбуди сейчас Билыка и Малого! Пусть они дальше дежурят.
Я всё понял и пошёл искать других спасителей человечества. Это было довольно-таки трудно сделать. Ведь в тёмной ночи так тяжело разыскать обычного человека. Спокойно себе почивающего в своём спальном мешке. А тут мне предстояло разыскать двух «добровольцев-комсомольцев», на которых и указало мне сержантское соизволение.
Но как написано в одной Великой Книге… Ищущий, да обрящет! И мне удалось найти двух самых достойных представителей некоей страны Хохляндии, чьи мирные жители так страстно обожают бесценные жировые отложения … Которыми так богаты их премило хрюкающие домашние зверушки…
-Хто? А? –говорил спросонок Коля Малый. –Чего?
Его боевой напарник, а по совместительству и земляк Виталик Билык оказался более сообразительным. Он сразу понял смысл моих слов и беспрекословно подчинился решению Деда Ермака.
-Микола! – рассерженно заявил пулемётчик Билык. –Вставай! Быстрей отдежурим, скорей спать обратно ляжем. Давай!
У меня отлегло от сердца. Значит, оставшийся в полном одиночестве солдат Агапеев уже через минуту-две окажется спасённым. После чего благополучно уляжется в свой спальник… Так и не попав под внезапный удар военного инсульта или же под мощную атаку армейского инфаркта миокарда. Ведь я отсутствую очень уж долгий временной промежуток… А он все эти тридцать минут продолжает быть один на один с этой огромной афганской пустыней Регистан.
Но всё обошлось без потерь. Солдат Агапеев выдержал тяжелейшее испытание долгим временем ожидания и бескрайней ночной пустынностью. Я поругался немного в адрес так и не проснувшихся балбесов-связистов. Потом я застегнул самую верхнюю пуговицу своего спального мешка… И уже через минуту мы оба спали крепким сладчайшим сном. Ибо мы его заслужили по всем нормам и правилам военного времени.
За полчаса до наступления рассвета нас разбудили. Поёживаясь от утренней сырости, а ещё больше от промозглого холода мы выбрались наружу и принялись быстро экипироваться. Я не стал снимать с ног свежайшие портянки, подаренные мне вчера доброй души другом. Я только их подтянул покрепче, да так и обулся. Времечко поджимало всё сильней.
На горизонте уже проявилась аленькая полоска зимней зари. Это я успел подметить краешком глаза, когда мы двумя походными колоннами спускались с холма. Позади остались наспех засыпанные окопы, а впереди нас поджидал очередной пеший переход.
Через час разведгруппа разместилась в зарослях саксаула, которые густо росли между двух невысоких холмов. Этим утром осваивать подходящую вершину поползли другие любители-натуралисты. Собирать листочкидля школьного гербария и ловить жучков-паучков от них не требовалось. А вот понаблюдать в военные бинокли за необычайно красивым природным ландшафтом – этим увлекательнейшим делом Юра Дереш с Лёхой Шпетным просто-таки были обязаны заняться. Потому что так им велел суровый солдатский долг.
Мы с Агапеичем готовили себе сытный завтрак, когда до нашего слуха долетело что-то интересное…
-Ну, как вас сегодня ночью мой дух будил? – весело поддразнивал дед Ермак обоих связистов. –«Ну-ка, на фишку шагом марш! Связь такая и разэтакая!»
Поражённый услышанным солдат Агапеев молча уставился на меня. А я аж покраснел до кончиков своих коротко стриженных волос. Потому что столь непотребными словами я так ночью не ругался. Ведь Ермаков, судя по всему, сейчас цитировал будто бы мои высказывания.
-Эх, вы! –продолжал веселиться замкомгруппы. –Дембеля связистские! Вас молодой душара на фишку гонит, а вы даже нормально ответить не можете! Тьфу! «Нам сейчас надо на связь выходить… Мы не можем…»
-Да просто было лень из спальника вылезать. – отвечал ему Константин. –И спать хотелось сильно.
-Да ты что!? – Ермаков издевался над связистами с прежними зло-подтрунивающими нотками. –«Нам связь надо прокачать!» Отмазывались перед молодым… Как будто по своей зелёной духанке. Не-ет! Надо вас обоих перевести из дембелей в духи! Даже не в фазаны, а в самые натуральные душары. Будете тут фишку рубить, чай готовить… Окопы для нас копать…
-Ермак! –заявил усмехаясь второй связист. –Хорош языком трепать! Во-он… Перед своими зелёными выпендривайся… А нас не трогай!
Но для того, чтобы найти добровольных или случайных зрителей им не надо было далеко ходить. Потому что всё происходило в непосредственной близости от той самой зелёной молодёжи. То есть нас. Мы с Агапеевым сидели у своего так и не занявшегося костерка, но очень внимательно слушая разговоры из-за соседних кустов. Ведь из слов Ермака выходило так, что этой ночью я будил на фишку не кого-нибудь из связи, а самых настоящих дембелей… Тогда как мой солдатский статус молодого бойца был на целый год младше…
Однако Дед Ермак затем перешёл на другие темы, вследствии чего обсуждение ночного происшествия прекратилось само по себе. Данный факт означал следующее: этот потенциально-конфликтный инцидент оказался полностью исчерпан. Хоть и связистские, но всё-таки дембеля не стали проявлять очень уж повышенного интереса к моей молодой персоне. Ведь откровенные издевательства сержанта Ермакова могли привести к некоторому разбирательству. К чему я совершенно не был готов. Ведь связистов было двое. Да и телосложения они были гораздо крепче, а уж ростом выше меня на целую голову.
Но и тут всё прошло-проехало без каких-либо последствий. Наша боевая двойка благополучно позавтракала и спокойненько улеглась спать. Чтобы за несколько коротких дневных часов успеть набраться сил для дальнейших подвигов и героических свершений.
«Зря я на них ночью ругался. –думал я, уже засыпая. –Связисты ведь нормальными ребятами оказались. Особенно Костя. Они не выделываются и нас не трогают. Так чего же ещё?! А ведь… Они… Дем-бе-ля-а…»
Тут я и уснул.