Едва только начало светать, как перед штабом батальона уже стояла и прогревала двигатели наша небольшая колонна, состоящая из головного бронетранспортёра, двух Уралов с прицепами и второго замыкающего БеТеРа. Такая ранняя готовность была обусловлена тем, чтобы по первой же команде тронуться в дальний путь. Небо на горизонте и над нами было ясное, так что я небезосновательно надеялся к полудню добраться до Моздокского аэродрома.
Проверив наличие оружия, боеприпасов, радиостанций и биноклей у разведчиков своей группы, а также осведомившись у водителей Уралов и экипажей БТРов о состоянии их техники, я быстро забежал в центр боевого управления батальона, чтобы доложить дежурному о готовности колонны к выдвижению, получить спецпропуск и выслушать какие-либо рекомендации по поводу обстановки на маршруте.
— … Так точно. Вас понял. Дежурный по ЦБУ майор Отто.
То были завершающие фразы какого-то доклада и закрывая за собой дверь, я мысленно добавил: «Брутто — нетто».
Конечно, можно было шутливо произнести эти слова и вслух, но всё-таки дисциплина должна быть превыше всего.
Недавно испечённый майор Игорь Михайлович Отто пару лет назад служил командиром третьей роты в восьмом батальоне, в котором и началась моя офицерская деятельность. Человеком он был дотошно-пунктуальным, старательно оправдывая свои арийские корни. Однако, стойкий нордический характер, ну, никак не доминировал над его добродушием и общительностью, а скорее даже наоборот. Его подчинённые срочной службы знали об отходчивом сердце ротного и перед заслуженным взысканием за свои уже совершённые преступления искренне, со слезами на глазах каялись перед ним, потом получали небольшое взыскание, уж после чего старательно наводили порядок и улучшали состояние материально-технической базы родного подразделения. В офицерской среде командир третьей роты пользовался заслуженным авторитетом и уважением, любил сам поострить и весьма спокойно относился к беззлобным подтруниваниям товарищей по поводу своей коротенькой фамилии.
— Алик, ты пока не торопись, — сходу «обрадовал» он меня. — Тебя сейчас сам комбат будет инструктировать. Задача немного изменилась. Сопровождаешь ВДСников до Моздока, ночуешь там на аэродроме, а завтра утром встречаешь там же начвеща на Урале и вместе с ним возвращаешься обратно.
К такому повороту событий мне было не привыкать, но после некоторых уточнений важнейших вопросов я коротко выругался. Причём, очень даже обоснованно и в адрес одного чрезвычайно жадного человека.
Проблема возникла основательная. Ведь чтобы не выдавать дополнительную партию сухпая на вторые сутки начальник продслужбы сделал финт ушами и предложил следующую комбинацию: мои солдаты и лично я сейчас завтракаем вместе со всеми, а уже имеющийся на руках сухпаёк моя группа съедает на сегодняшний обед-ужин и завтрашний завтрак. Такой хитромудрый вариант меня совершенно не устраивал с самого начала, поскольку мы могли задержаться по непредвиденным обстоятельствам. А кроме того, моя разведгруппа должна была целых два световых дня находиться вне пределов нашей воинской части и поэтому нам следовало выдать пропитание также на двое суток.
Лично я не собирался держать своих разведчиков в полуголодном состоянии и потому отправился на поиски этого предприимчивого комбинатора. Но ушлый внук Остапа Бендера куда-то запропастился, зато ему нашлась очень даже достойная замена. Как нельзя «кстати» меня перед штабом батальона перехватил заместитель командира части по тыловому обеспечению майор Миколенко. Он уже четвёртую неделю гордо ходил в бушлате нараспашку, не без тайного удовольствия демонстрируя всем окружающим свой свежеполученный орден «Мужества», причём, на старательно выпяченной вперёд левой груди. И пришлось мне выслушивать вместо продовольственного старлея именно его — очень почтенного майора… Он всё говорил и говорил, а я слушал и слушал, мысленно страдая от утреннего холода и предчувствия голодного завтрашнего дня… Но!.. Уважительно поглядывая на его матово блестящую награду.
— … А там вы к завтрашнему обеду уже и подъедете! — скороговорочкой закончил невысокий зампотыл и быстренько так отправился в очередной раз проявлять поистине «отеческую» заботу о военнослужащих нашего ненасытного батальона.
«Вот бы почитать его наградные документы… — со здоровой иронией подумалось мне. — Например… «Под перекрёстным огнём боевиков выдавал бойцам чистые портянки…» Или же — «под непрекращающимся обстрелом лично разносил по окопам спецназовцев котелки с горячей кашей…» Или… Да ну их в баню! Чем вот солдат кормить? Ведь обязательно опоздаем… Пока утром начвеща встретим, пока обратно выедем, пока доберёмся… Задержимся! Это уж как пить дать…»
Однако предпринять какие-либо иные меры противодействия тыловым мошенникам мне не удалось… Из двери штаба показался комбат Сухов в своём светло-сером бушлате и практически слово в слово повторил мне всё то, что я уже знал от майора Отто… И под строгим взглядом командира нашей отдельной части я бодренько взобрался на свой головной бронетранспортёр и дал команду на выдвижение…
Мы вполне благополучно доехали до малого горного хребта, но за перевалом нас ожидал первый сюрприз, если не считать утренней проделки начпрода.
Как это часто бывает в предгорьях, внезапно налетел плотный снежный циклон, который ухудшил видимость до десяти метров. Водитель моего БТРа тут же сбросил скорость, быстро опустил своё сиденье и плотно закрыл крышку своего люка. Отворачиваясь от липкого снега и стараясь не потерять контроль за дорогой, я дождался того момента, когда боец окончательно поднимет свою «ресничку».
Затем я тоже нырнул в люк и быстро закрыл за собой крышку. Моя правая ресничка поддавалась с трудом, но открылась она всё-таки полностью. Теперь и у меня было своё открытое окошко. Если бы не плавные покачивания бронетранспортёра и размеренный рокот его двигателя, а также некоторое ощущение замкнутого пространства… Но сейчас возникало невольное ощущение того, что ты находишься перед экраном небольшого телевизора с испорченным изображением… Или же перед аквариумом, в котором безостановочно мешают свернувшееся молоко.
«Хотя гораздо вернее было бы сказать про прямоугольный иллюминатор миниподлодки, плывущей наугад в том же самом свернувшемся молоке.»
Пожалуй, третье сравнение оказалось более подходящим. Ведь снег повалил ещё гуще и теперь белые липкие хлопья застилали собой всё… У водителя дела обстояли гораздо лучше — на его стекле ёрзал туда-сюда «дворник». Потыкав наугад несколько кнопок, я всё-таки нашёл нужную и передо мной тоже замелькала резиновая щётка стеклоочистителя. Видимость несколько улучшилась. Военный комфорт, так сказать, был налицо… Именно за это я и поблагодарил мысленно наших армейских конструкторов, предусмотревших даже такую приятную мелочь. После чего я стал обустраиваться на новом месте наблюдения.
Первым же делом мне следовало позаботиться об оружии и мой взгляд сразу же нашёл то, что мне и было нужно. Так командирский автомат удобно встал в специальное гнездо справа и даже был зафиксирован резиновым зажимом. Затем надо было проверить личный состав. Прижав под подбородок тесёмки шлемофона, я по радиостанции связался со вторым БТРом и узнал как обстоят дела у Молоканова. Там «на удивление» тоже шёл густой снег… Посоветовав ему не отставать от впереди идущего Урала, но и сильно не сближаться с ним, я отключил связь и оглянулся назад. Теперь мне следовало проверить уже свою подгруппу… Ведь до снегопада бойцы находились на броне.
«Эвакуация» во-внутрь бронетранспортёра прошла успешно. Солдаты, насколько я смог это увидеть, уже разместились на задних сиденьях и полу БТРа. Теперь они обустраивались каждый на своём месте, плавно покачиваясь в такт движению брони. Кое-где зажглись синие плафончики и в БТРе стало чуть светлее. На всякий случай я громко спросил о состоянии дел у всего личного состава, так как мне оказалась невидима обстановка по левому борту. Несколько голосов ответили мне, что всё у них нормально. Затем кто-то попросил включить печку…
Я посмотрел на водителя, но тот отрицательно покачал головой.
— Сейчас надышат… Будет теплее. А то заснут сразу…
Военная логика в его ответе присутствовала целиком и полностью… Видимо, он уже не раз оказывался в подобных ситуациях… И поэтому желал возить за своей спиной вполне боеготовых разведчиков, а не полусонных тюленей…
— Может быть остановимся и переждём снегопад? — поинтересовался я у водилы, вглядевшись в своё окошко.
Белая круговерть там продолжалась с неменьшей силой. Видимость была минимальная и возникала опасность сбиться с дороги и «благополучно» слететь в кювет… И это в лучшем случае… Ведь по пути имелись и обрывы, и крутые откосы, и канавы с речками…
— Нет. Я эту дорогу хорошо знаю. — опять мотнул головой боец. Снег здесь может долго идти… А мы его потихоньку проскочим… Вот увидите…
Такая самоуверенность меня конечно обнадёживала, однако не все же водители в нашей автоколонне имеют столь богатый опыт…
— А Уралы сзади? — уточнял я возможности других водителей. — Они же плохо тут ориентируются…
— А я им задние габариты включил… Чтобы нас не потеряли… — резонно ответил наш многоопытный водитель.
Я больше ничего ему не сказал и уставился взглядом в своё окошко. Бронетранспортёры были выданы нам «напрокат» второй ротой и поэтому «мой» водитель мне оказался совсем не знаком. Но этот путь он проходил уже не один раз и хоть медленно, но мы всё-таки «крались» в снегопаде. Минута шла за минутой, а километр за километром.
Самую большую опасность для нас сейчас представлял гражданский автотранспорт, стоящий на обочине. Эти шофера предпочли не рисковать собой и благоразумно прижались к правому краю дороги. Естественно, что вездесущим мокрым снегом каждую такую автомашину облепило, что называется, по самую макушку. То есть вместе с тремя некогда оранжевыми габаритными огнями на кабине. Поэтому сливающиеся со снегом очертания грузовиков и легковых автомобилей пугали нас раз за разом. Эти силуэты как бы выныривали из белой пелены в трёх-четырёх метрах от нашего БТРа, причём очень быстро и практически всегда внезапно… Мой водитель, негромко ругаясь, принимал влево и аккуратно объезжал препятствие, так неожиданно появившееся на его пути.
— Мы сейчас совсем как ёжики в тумане… — восторженно прокричал нам сверху башенный стрелок, наблюдавший за дорогой в оптический прицел. — Лошадка-а-а… Ау-у…
Водитель молчал и пристально смотрел в «даль»… Я немного беспокоился за Уралы и второй БТР. Вдруг они не успеют вовремя объехать попадавшиеся нам грузовики и прочий автотранспорт. Ведь из-за боязни съехать с дороги некоторые «автолюбители» останавливали свои машины чуть ли не на проезжей части. В этих случаях наш водитель ругался громче обычного… Я его не корил… Пусть стравливает пар по мере его накопления…
Как это было заранее условлено, я нажал три раза на тонгенту и в эфир понеслись длинные сигналы. Через полминуты по радиосвязи послышался доклад контрактника Молоканова о том, что у них на втором бронетранспортёре всё пока нормально.
— Ползём за Уралом! — докладывал старший БТРа замыкания. — Еле успеваем объезжать стоящие машины… Но одну… Всё-таки бортанули… И поехали дальше… Самую малость…
Я поблагодарил его подгруппу за отличную службу, Молоканов тут же передал мои слова всем остальным… Те сперва не поверили… И через минуту я всё же дождался ответного дружного вопля: «Служим России-и!»… На отдалённый смех в наушниках я не обратил внимания. Пусть лучше смеются, чем дрыхнут, как сурки…
Так прошло часа полтора-два. Где-то на середине пути сильный снегопад действительно прекратился. Вокруг сразу же просветлело и белых хлопьев тут как не бывало. Я вылез было на броню, но крепкий мороз и встречный ветер загнали меня обратно в тёплое нутро бронемашины. От неспокойного Грозного мы уже отъехали на достаточно безопасное расстояние и сейчас можно было отсидеться в благоприятной обстановке. Водитель прибавил скорость и теперь мы быстро навёрстывали упущенное время…
Вскоре мы пересекли административную границу Чечни и оказались практически на мирной территории другого «субъекта Российской Федерации». Теперь можно было вздохнуть чуть посвободнее. Ведь «зона наведения конституционного порядка» осталась за нашей спиной и впереди нас уже ждал-поджидал мирный городок Моздок. Уже известный мне с лета 93-го года.
«Ну, и само собой… По зиме и весне нынешнего девяносто пятого!»
Через час-другой показалась долгожданная окраина Моздока и я выбрался наверх. Здесь была настоящая зима: ослепительно белый снег лежал вокруг, как будто он только что выпал, на фоне голубого неба так уютно выделялись дымки из печных труб, на далёком горизонте вырисовывались чёткие силуэты гор… Идиллия!.. Если б не всё тот же мороз…
Я наклонился к отверстию своего люка и прокричал водителю:
— Сбавь скорость! На дороге снег утрамбован…
Как я только что понял, накрывший нас за перевалом снежный буран пришёл в Чечню из Моздока. Причём, здесь он бушевал ночью или на рассвете. Поэтому свежевыпавший снег выглядел очень уж по-сказочному красиво. Чего нельзя было сказать про Моздокские дороги. Снег на них был так «отличненько» утрамбован проезжавшим автотранспортом, что о скорейшем прибытии на военный аэродром оставалось только мечтать. Поскольку с таким ненадёжным и скользким покрытием практически любые тормоза работают очень плохо, а мне совершенно не были нужны случайные дорожно-транспортные происшествия с многочисленными здесь легковушками. Приключись какая-нибудь авария, то местные гаишники промурыжат нас очень уж долго…
«А у нас сухпая совсем ничего…»
Тем временем мы уже подобрались непосредственно к городским кварталам… Вернее, слева и справа тянулся неказистый частный сектор, но впереди в двухстах-трёхстах метрах уже возвышались почти новые многоэтажки…
— Сбавь скорость! — ещё громче проорал я водиле.
На этот раз мой приказ был точно услышан и бронетранспортёр заметно сбросил ход… Но это нам почти не помогло… То ли небольшой спуск сыграл свою отрицательную роль, то ли инерция движения оказалась гораздо бОльшей… То ли скользкое дорожное покрытие и слишком уж быстро сократившееся расстояние до этого злополучного перекрёстка.
Двигаясь под небольшой уклон накатом и нахально без остановки поворачивая направо с нашей второстепенной шоссейки на главную дорогу, то есть не сбросив до необходимого минимума свою крейсерскую скорость и проигнорировав запрещающий сигнал какого-то там гражданского светофора, наш многоопытный военный водитель где-то на середине своего лихого манёвра понял, что он тут «слегка» не подрассчитал и поэтому в нужный нам правый поворот «мы» явно не вписываемся! А дальше, то есть при экстренном торможении всеми восемью колёсами наш бронетранспортёр занесло на коварнейшем скользком покрытии, причём, всем его мощным бронекорпусом… Тяжеленный БТР весом в семь тонн неудержимо доскользил левым боком до ограничительного бордюра и наконец-то «остановился». При этом нас естественно тряхнуло и очень даже сильно…
— Ох, ты-ы!
Этот стон донёсся изнутри БТРа. Перед этим я еле успел стиснуть покрепче зубы и изо всех сил вцепиться правой рукой за крышку люка, а левой за ствол КПВТ. Толчок!.. И мне всё же удалось удержаться на своём месте… Но, как оказалось, это ещё было далеко не всё!
Практически в этот же момент сзади послышались визг тормозов и скрежет колёс, на что Я тут же оглянулся. Это «летевшая» по городской магистрали красная «девятка» попыталась было резко затормозить. Но это ей не удалось и тогда она предпочла объехать нашу замершую броню не справа, где имелось свободное пространство, а слева… Видать, автомашину тоже начало заносить и водитель прибавил газу, чтобы сохранить свой контроль над «девяткой». И это ему очень даже удалось! Правда, его «манёвр» сопровождался характерным грохотом, глухими ударами об землю, деревянным хрустом и опять грохотом!
Красная легковушка лихо перескочила через многострадальный бордюр и горячим кавказским конём понеслась по разделительному газону, периодически подминая под себя хиленькие деревца вместе с привязанными к ним свежеотструганными рейками… Метров через пятнадцать-двадцать «Моздокский джигит» вырулил вправо и, «пролетев» над тем же бордюром, вполне достойно вернулся на нашу полосу движения. Здесь он остановился на мгновение и даже высунулся из двери… Наверняка, чтобы посмотреть на нас… Вернее, в наши бесстыжие очи… Но никаких звуков из красной автомашины не прозвучало и «джигит» так же стремительно умчался дальше в город Моздок…
Так жизнь пошла своим чередом. Остановившиеся было прохожие продолжили своё путешествие по аккуратненькому тротуару. Все дороги выглядели на удивление пустынными и безлюдными. Мирным городским жителям было явно не до нас и поэтому в окружающих окнах не маячил пока что ни один силуэт. Слава Богу, милиционеров не было видно вообще!.. И вот наш бронетранспортёр заскрежетал всеми четырьмя колёсами по бетонному бордюру, медленно трогаясь в дальнейший путь… После чего ко мне наконец-то вернулся дар речи…
— Ты чего творишь? — возмутился я. — Обалдел что ли?!.. Я же тебе говорил, чтобы сбросил скорость… А если бы мы их помяли?
Увы… Но у моего БТРщика имелся и опыт вождения брони в городских условиях…
— А нам не страшно! — нахально усмехнулся водила. — У нас железо толще и крепче…
— Я те дам! — пообещал ему я и тут же спохватился. — А где Уралы и Молоканов?
Этот же вопрос я повторил в радиоэфир. После долгой паузы мой богатырь-контрактник ответил мне своим спокойным и уравновешенным голосом, что они вслед Уралам поехали по окружной дороге… То есть прямиком в сторону Ростова!.. Я сразу же выругался… Мало того, что эти ВДСники оторвались от меня без предупреждения и «повели» за собой наш второй БТР, так они ещё и забыли захватить из моего бронетранспортёра одного комиссованного солдата, которого должны были отвезти в Ростов. Я тут же приказал Молоканову догнать первый Урал, развернуть его за собой и прибыть к железнодорожному разъезду, что на дороге к аэродрому.
— Твой водитель должен его знать! — закончил я. — Этот переезд уже всем известен! Действуй!..
Все эти радиопереговоры я вёл из брони. Наш БТР пока что без происшествий двигался дальше. Вот в моё окошко стало видно, что в данную минуту мы поворачиваем влево у Моздокского железнодорожного вокзала. Знакомой мне «Волги» с обломанным усиком боковой антенны на привокзальной стоянке не оказалось и я только хмыкнул. Всё-таки надо найти этого парня и хоть извиниться… За других…
Тем временем наш бронетранспортёр «вырвался» на длинный и прямой участок, который мне уже был знаком. Вот справа мелькнул бетонный забор, в который как-то ночью было выпущено восемь ПМовских пуль… Затем по обеим сторонам дороги замельтешили занесённые снегом стволы и ветви деревьев. Одно из которых также мне было знакомо.
«Всё-таки… — подумал я слегка усмехнувшись. — Оно ведь меня закрыло собой… Почти что спасло!»
Бронетранспортёр двигался дальше.
— Убавь скорость! — приказал я водиле. — Там в конце сейчас будет поворот зигзагом… Сначала вправо и сразу же влево…
До этого коварного участка дороги уже оставалось метров пятьдесят.
— Знаю… — промычал сквозь сжатые зубы боец второй роты. — Я тут…
Ситуация повторялась… Хоть он и давил на педаль тормоза, но наша скорость практически не снижалась… Да и поворачивать уже следовало…
— Ах ты… — начал я материться.
Но было уже слишком поздно… На первом же повороте наш бронетранспортёр снова занесло! Причём, уже по отработанной схеме. Сохранив свою инерцию семитонной махины и продолжая движение по скользкой дороге… «Мы» стали поворачивать вправо! В результате совершенно «случайного» совпадения всех трёх вышеперечисленных факторов нас и протащило неизвестно куда, но на слишком уж высокой скорости… Правда, мы двигались в это «никуда» уже опробованным способом… То есть всё тем же левым бортом…
Вся разница заключалась лишь в том, что теперь моё местоположение было внутри БТРа, а вместо высокого бордюра нас «поджидали» внушительные стволы деревьев. И всё!.. Очередная автокатастрофа надвигалась с каждой миллисекундой!.. Я успел крикнуть бойцам, чтобы они «держались» и через пару мгновений мы врезались в ствол дерева. Удар был мощным, но тут же мы «соприкоснулись» с ещё одним деревом… Поэтому внутреннее содержание нашего бронетранспортёра дважды отозвалось сильным грохотом… Затем наступила некоторая пауза…
— Ты чего?… Совсем русского языка не понимаешь? — отчитывал я водителя в полной тишине. — Или мне самому за руль сесть?
Водитель молчал… То есть помалкивал… Сзади слышались тяжкие вздохи и невнятные ругательства. Видать, кто-то из бойцов здорово ушибся.
— Вот вернёмся в Ханкалу… — говорил я всё ещё молчащему водителю. — Там тебе Лимонов все уши… Пообрывает! И Дегтярь тоже! У вас там всё нормально?!
— Вроде бы да! — ответил за всех Шумаков. — Пара шишек и всё!
— И две контузии! — добавил кто-то. — Одна уже есть… А вторая… Щас будет!
— Но-но! — сказал я. — Тихо там! Самосуд у нас запрещён!
Пора было вылезти наружу и подсчитать внешние потери. Я высунулся из люка и осмотрелся вокруг. К левому борту нашего БТРа тесно-тесно прижималось несколько толстых стволов… А с верхних веток так романтично осыпался мелкий снежок… И асфальтовая дорога находилась по-прежнему на своём месте… В трёх метрах справа… Из проезжавшей иномарки на меня с любопытством взирали молодые и пожилые жители Моздока… Сгорая со стыда за своё незавидное положение, я быстро укрылся в своём люке… Захлопнулся и левый люк… Из которого тоже выглянула голова в шлемофоне…
— Больше такого не повторится, товарищ старшнант. — пробурчал водила и завёл двигатель.
Чтобы реабилитироваться в глазах окружающих, наш «бронелихач» подождал несколько минут… Прогревая двигатель или же проверяя его работоспособность… Я больше не вылезал наружу… Чтобы не краснеть за кого-то. Ведь справа уже проехало полтора десятка машин…
— Боже ты мой! — послышалось сзади. — Только этого мне и не хватало!.. Чтобы по старости-то лет на нас ещё и пальцем показывали!
Это высказывание означало лишь одно — что кто-то из моих подчинённых упорно смотрел в окружающий нас мир через узенькую смотровую щель. Увидав при этом так много интересного и познавательного.
Тем временем наш бронетранспортёр тихим сапом отделился от пострадавших деревьев и медленно выехал на дорогу. Левый поворот был совершён практически безукоризненно. Я облегчённо вздохнул, полагая, что все опасности оказались позади… Как бы не так…
— Там на переезде поворот очень крутой и подъём небольшой… — ещё заблаговременно предупредил я того, кого и следовало предупредить. — Ты слышишь меня?!
В ответ послышалось уже привычное:
— Да знаю я тут всё…
И в этот раз всё оказалось, как говорится, «не слава Богу»… Ведь теперь дорожная ситуация складывалась уже из пяти факторов: правого поворота, небольшого подъёма, скользкой дороги, семитонной силы инерции и «мастерства» нашего военного водителя. Перпендикулярность дорожных направлений в расчёт уже не бралась, ведь в свой правый поворот мы почти что вписались, как вдруг влево занесло корму нашего бронированного «монстра»… Чтобы поскорей исправить положение, водитель прибавил газу и стал резко выруливать… Куда именно я не успел определить… Ибо БТР одним сильным рывком бросился вперёд и теперь нас несло куда-то юзом… Я набирал воздуха для очередного вопля: «Держись!», как «вдруг»…
— Баум-м-м!
Нас вдарило очень уж капитально… И об более крепкое препятствие… Грохот снаружи и внутренний шум были посильнее прежних «состыковок»… Мои зубы клацнули друг об дружку, но язык остался цел… Теперь настал именно его выход…
— Ах ты, мудак военно-транспортный… И кто тебя только посадил за руль?.. Бестолочь эдакую!.. Иди и смотри передние колёса справа! Не дай Бог, если вырвало стойки!.. Живей…
Но виновник уже вылезал из люка и по окончанию моей фразы он даже успел спрыгнуть на землю. Я тоже выбрался наружу, чтобы стоя на броне оценить всю «прелесть» ситуации. На что у меня ушло три-четыре секунды и несколько взглядов! Поэтому я и продолжал костерить разгильдяя. Спускаться вниз не было необходимости… И так уж всё ясно!.. Из-за несброшенной скорости сначала по инерции занесло корму БТРа, тогда как нос уже развернулся вправо. Затем обороты двигателя оказались резко увеличены и бронетранспортёр понесло на железобетонное препятствие правым передним углом… И поэтому столкновение оказалось самым мощным за истекшие полчаса…
Правыми передними колёсами мы очень сильно врезались в железобетонные полосатые столбы, очень уж надёжно ограждавшие подъём на переезд… Если поворотные механизмы БТРа повреждены и повреждены очень значительно, то тогда нам придётся либо тащить БТР обратно на прицепе или же вызывать сюда «техпомощь» из второй роты. Этого мне сильно не хотелось и я всё ещё ругался… Но уже потише…
Тут из будки охраны переезда вышла дородная женщина в оранжевом жилете и обратилась непосредственно ко мне:
— Ну, ты уж не ругай его, командир! Он же молодой совсем…
Какое-либо понижение его общественного статуса почти всегда нежелательно и неприятно любому субъекту нашего социума, однако… Водитель, которому предстояло уволиться через пару недель, вовсе не обиделся на своё внезапное «омоложение». Он по-прежнему возился вокруг двух передних правых колёс…
Ответить железнодорожнице я не успел…
В этот момент нас слева объехал УАЗик с эмблемами ВВ, заскрипел тормозами и остановился. А из правой двери высунулся солидного вида полковник.
— Что-о, опять нажрались?
А ведь всего лишь пару мгновений назад я только-только закончил свою гневную тираду в адрес провинившегося водителя и уже был готов продолжить далее свою воспитательную обработку… И на появившийся слева УАЗик смотрел скорее машинально … Как на досадную мелочь, лишь отвлекающую моё внимание от более насущных проблем… Но после услышанного… Не сколько смысл сказанного, сколько пренебрежительный и высокомерно-барский тон меня окончательно вывели из душевного равновесия. Я на секунду перевёл дыхание и обратился к милиционэру с теми же интонациями, как и ранее к своему водителю…
— Я чего-то не понял! Ты кто такой?
Господин полковник не ожидал наверное такого отпора и отвечал слегка опешившим голосом:
— Я — начальник Моздокской оперативной зоны полковник такой-то…
А командир бронегруппы продолжал свою речь в том же стиле… Решительном и безапелляционном…
— Слышь, полковник, ты куда-то ехал?
Холёный «барин» отвечал вежливо и учтиво:
— Вообще-то ехал…
Все интересующие меня обстоятельства я уже выяснил и больше не колебался в своих дальнейших пожеланиях:
— Ну, и езжай дальше! На х…й к чёртовой матери! Быстро, я сказал!..
Моё пожелание тире приказание оказалось исполненным немедленно: дверца захлопнулась и УАЗик рванул с места аллюром… Проводив его взглядом, я повернулся обратно к водителю.
— Ну, чего там? Что молчишь?
Дородная железнодорожница всё это время стояла снаружи своей будки и наблюдала за происходящим. Она опять громко попросила меня:
— Командир! Ты уж не ругай его сильно! И не…
Я не смог оставить пожилую женщину без своего внимания… Ведь она вышла из хороших побуждений… Поэтому я отвечал ей вполне мирно и доброжелательно…
— Ну, мамаша!.. Если мы тут поломаемся и застрянем, то чем я буду кормить солдат? Мне же обратно в Грозный надо!
Но у женщины оказалась по-настоящему русская душа:
— Не переживай! Накормим вас… всех до единого…
На всякий случай я тут же решил уточнить количество едоков…
— Нас вообще-то двадцать человек будет!
Однако женщина в оранжевом жилете стояла на своём:
— Ерунда! Все двадцать накормим!.. если что, соседи подсобят…
Такая житейская открытость меня конечно удивила… Ведь за последние годы из нас так старательно делали совершенно других людей… Вернее, нелюдей… А тут выясняется, что ещё не всё потеряно в нашем народе…
— Ну, спасибо на добром слове! — сказал я и почему-то по-восточному приложил свою левую ладонь к сердцу.
Вообще-то этот жест символизирует предельную искренность… И максимальное чистосердечие…
А наша задушевная беседа продолжалась…
— Ты его только не наказывай! — попросила меня местная жительница. — Хорошо?
— Ну, ладно! — с улыбкой согласился я.
— Ты точно обещаешь? — она пристально посмотрела мне в глаза.
Словно желая убедиться в том, а не вру ли я.
Но моё настроение уже улучшилось и я совсем не собирался расстреливать водителя за ближайшим углом:
— Обещаю — обещаю… Будьте спокойны!..
Тут на броню влез водитель и сообщил мне приятную новость:
— Всё нормально! Можно ехать…
— Хорошо. — Разворачивайся обратно. — приказал я и крикнул женщине. — До свидания, мамаша! Дай вам Бог здоровья и удачи!
Бронетранспортёр медленно развернулся обратно и мы поехали к месту своей второй аварии, то есть к зигзагообразному повороту. Оглянувшись на всякий случай назад, (А нет ли там ментовской погони?)… Я неожиданно вновь увидел эту женщину. Она по-прежнему стояла снаружи в своём оранжевом жилетике и даже несколько раз махнула нам вслед белым платочком…
«Вот это да-а…»
Я вздохнул и сказал водителю, чтобы он проехал первый поворот и на втором изгибе дороги загнал БТР задним ходом в небольшой просвет меж деревьев. Тогда наш бронетранспортёр будет стоять носом к проезжающим автомобилям и таким образом никому не будут видны наши бортовые номера… Как говорится, чем чёрт не шутит?!..
Ведь повстречавшийся нам, вернее мне, начальник местной оперативной зоны всё-таки является здесь шишкой на ровном месте… И перед тем как захлопнуть дверцу он хоть и поджал обиженно свои губки, но всё-таки глянул на белые цифры на борту нашего бронетранспортёра. А такое делается явно не случайно… На военный аэродром, куда они и умчались, нам пока не следовало соваться… Мало ли чего?.. У данного полкана и свидетелей найдётся предостаточно… Как это завсегда у них бывает… А мне с группой нужно завтра к обеду возвратиться в родной батальон.
В радиоэфире объявился Молоканов с докладом, что они вот-вот подъедут к месту встречи. Я слегка подкорректировал его маршрут и через пять минут вся колонна была в сборе.
— Вы же должны солдата у меня забрать и доставить его в бригаду! Забыли? — выговаривал я вышедшим из кабин прапорам.
— Да нам бы побыстрее отсюда свалить! — честно признался самый старший из ВДСников. — Ну, и где он?
Предназначенный для медицинской комиссии военнослужащий перебрался из моего тёплого БТРа в насквозь продуваемый кузов первого Урала. Единственный его груз — белое солдатское полотенце, как-то сиротливо выделялось на фоне серой шинели и грязных рук.
— А сухой паёк тебе дали? — поинтересовался у него подошедший Молоканов. — Тебе же ещё почти целые сутки ехать.
Но в ответ боец покачал головой. Однако деньги у него имелись и ему разрешили чего-нибудь купить в близлежащем кафе. Мы с прапорами уже направились туда, чтобы подкрепиться горячим… Молоканов пошёл к группе с приказом «обедать».
Мы уже ели всеобжигающий суп-харчо, когда в помещение кафешки вошёл комиссующийся боец. Неуклюже потоптавшись у прилавка, он купил себе несколько батончиков «сникерсов». Затем солдат развернулся к нам спиной, расплатился ещё раз и воровато засунул в карман шинели что-то ещё… Краем глаза я заметил специфически жёлтенькую пробку. Когда ему оставалось всего-то два метра до спасительной двери, я его окликнул и приказал подойти к нам.
— Выкладывай! — коротко приказал я этому «военнослужащему».
Отпираться было бессмысленно… Тяжело вздохнув, солдат достал из кармана шинели бутылку водки.
— Ставь на стол! — насмешливо приказал я, видя всю его нерешительность от предстоящего тяжкого расставания. — Дома пей сколько хочешь…
Послышался ещё один опечаленный вздох… И бутылка скромно примостилась на краю нашего стола.
— Иди! — прозвучала следующая команда.
И донельзя огорчённый солдат ушёл.
Какое-то время мы продолжали есть молча. Затем перешли ко второму блюду и тут меня упрекнули… Мои же сотрапезники…
— Зачем ты так? Пускай с собой забрал бы…
Но я лишь усмехнулся. Пить эту водку я не собирался, а тем паче с ВДсными клерками. Вот поем и верну её продавщице, а деньги отдам этому же солдату.
Но мне облегчил работу этот же боец. Он неуклюже выбрался из кузова и потоптался снаружи у стеклянной стены, затем отважно вошёл в кафе и направился прямо к нам.
— Товарищ старший лейтенант, разрешите я её обменяю на что-нибудь другое? Из продуктов…
— Забирай! — скомандовал я и придвинул к себе чашку с горячим кофе.
Обрадованный «алкоголик-неудачник» живо подхватил бутылку и через минуту распихивал по карманам какие-то местные пирожки-чебуреки. К моему удивлению, продавщица нисколько не противилась этому натуральному обмену… Хоть эта водка и была куплена у неё же, однако… Ведь торгаши очень неохотно расстаются с деньгами при возврате товара… А тем более солдатом…
Когда он исчез за дверью, а следовательно из моего поля зрения, я блаженно потянулся и нехотя проворчал:
— Пьяный солдат — это угроза нашему обществу! Он у вас или выпал бы из машины, или сбежал домой на полдороге, или пошёл морду кому-нибудь бить… Опасная вещь…
— Он же и так уже… — сказал старший прапор. — Домой скоро поедет…
— А вдруг его потянет раньше времени? Не стерпит и всё! — произнёс я, вставая из-за стола.
Затем мы распрощались с доблестными военными из воздушно-десантной службы и два грузовика с прицепами отправились на север. Я же стал обдумывать свои дальнейшие действия.
Кроме сопровождения этих Уралов с прицепами до Моздока, мне была поставлена и другая задача — встретить здесь в Моздоке начальника вещевой службы на одном грузовике и сопроводить его же к нам в батальон. Пунктом встречи являлся контрольно-диспетчерский пункт военного аэродрома. Однако недавно приблизительно в том же направлении умчался ВеВешный полковник.
«Правда… Это было…» — подумал я и взглянул на часы.
Со времени нашей легендарной и незабвенной встречи на переезде уже минуло полтора часа… И теперь можно было рискнуть…
Спустя полчаса два наших бронетранспортёра без особых происшествий подъехали к КДП Моздокского аэродрома и я к своему удивлению обнаружил там Урал с начвещем. Но выезжать сейчас обратно уже не имело смысла. Через два-три часа совсем стемнеет, а мчаться поздним вечером, то есть ночью по чеченским дорогам мне почему-то не хотелось.
На всякий случай я решил созвониться с нашим ЦБУ. Дежурный по КДП протянул в окошечко трубку телефона высокочастотной связи и я взялся за дело. Удачно проскочив несколько телефонных узлов с вечно любопытными телефонистками, мне удалось добраться до нужной инстанции, так что вскоре я нараспев докладывал дежурному по ЦБУ нашего батальона о выполнении первой части задачи и встрече начальника вещевой службы. В ответ послышалось уже знакомое мне бульканье и шипение с короткими обрывками голоса майора Отто-брутто-нетто… С нескольких попыток я всё-таки понял то, что выезжать обратно мне следует только завтра утром и не раньше.
— Большое вам спасибо! — как приличный офицер я вежливо поблагодарил военного авиадиспетчера, вернул ему трубку и пошёл к своим архаровцам.
Свободного времени у нас имелось предостаточно и мне не пришлось долго думать, чем же его занять. Был брошен военный клич по сбору желающих позвонить домой по межгороду. Смельчаков оказалось всего двое…
— Остальные остаются здесь со вторым БТРом! Старший — Молоканов. Вперёд!
Вообще-то мне строго-настрого запретили появляться на городском пункте междугородной связи. Там, как меня стращали на инструктаже, уже случилось несколько неприятных инцидентов с нашими солдатами и офицерами. Но в настоящее время высокое начальство пребывало в Грозном, а в Моздоке я оказался сам себе хозяин.
Очень уж мне хотелось позвонить в город Ростов на-Дону… Своей уже любимой девушке… Как обычно это бывает, сладострастное томление молодого мужского организма всегда укажет направление его дальнейшего движения…
«Припарковав» наш бронетранспортёр к боковой стенке здания Моздокского узла связи, я оставил Шумакова старшим над горе-водителем и его башенным стрелком, а сам с двумя солдатами направился в зал. Мы надеялись закончить свои переговорные дела за несколько минут и поэтому даже не стали снимать с себя нагрудники с магазинами и гранатами. Всё равно Моздокские жители уже давно привыкли к российским военным во всей их красе…
Мы быстро заказали нужные нам города и номера, оплатили телефонисткам их благородные услуги и стали ждать. Пустых кабинок было несколько и вскоре должны прозвучать такие заветные слова… Как вдруг…
— Товарищ старший лейтенант! — меня сзади потрогал за плечо Шумаков. — Там…
Я моментально похолодел от неприятного предчувствия:
— Что там? Ну, говори быстрее…
— Там пришёл какой-то офицер! Говорит, что он из нашего батальона… — уже на ходу говорил мне Шум. — Хочет наш БТР отогнать в часть…
— Чего?… вскипел я.
Только этого мне ещё не хватало… Не считая сидящего в кабине Урала начвеща, из наших командиров в Моздоке сейчас нет никого… А местные военные… Сейчас посмотрим…
Мы быстрым шагом завернули за угол, едва не столкнувшись с несколькими подвыпившими ВеВешниками в различных званиях от лейтенанта до капитана…
— Это они с ним… — доложил Шумаков. — Вот он…
А на нашем бронетранспортёре расхаживал гоголем неизвестный мне «красавец» в новеньком по-ВеВешному шелестящем камуфляже. Он только что оттоптался на закрытом люке водителя и теперь перешёл к тоже задраенному люку командира. Как видно, мой водитель предусмотрительно заперся изнутри и никого не желал видеть. А ВеВешный старлей всё топтался и стучал каблуками по крышке… моего люка, зараза…
— Эй, ты кто такой? Иди сюда!
На мой свирепый зов он оглянулся и тут же спрыгнул на асфальт. Сделав несколько шагов, он демонстративно принял боевую стойку, как для рукопашного боя… Но по его глазам, сузившимся и настороженным, было видно, что он и пьян-то не настолько, как это хочется ему показать…
Первым же делом я быстро оглянулся по сторонам, оценивая окружающую обстановку. Справа за зелёными елями горланили его дружки — значит они могут сразу же прибежать на крики ВеВешника и шум драки. За моей спиной также было проблемно, на центральном проспекте стояли и смотрели на нас двое местных инспекторов ГАИ — значит по их радиовызову сюда быстренько съедутся ещё МВДешники. Слева оказался почти пустой парк, за которым впрочем находится гостиница, где живут и работают откомандированные в Моздок комитетчики. А сзади этого «ухаря» стояло трое моих вконец растерявшихся бойцов. Только лишь Шумаков смотрел на меня внимательно и выжидающе, крепко взявшись рукой автоматный ремень. Но это было слишком… Шумно…
На этот обзор ушло секунды полторы-две и я вновь посмотрел на своего противника. Он был выше меня на целую голову, но это не являлось показателем его сил и умений. На мне несколько килограмм патронов и гранат в нагруднике, но драться в нём — это курам на смех. Правда, у меня во внутреннем кармане куртки имелся бесшумный пистолет ПСС, но на его истошные визги от простреленного бедра тут же сбежится вся округа. А это будет уже самый нежелательный вариант развития событий…
Да и по нему, мне почему-то казалось, что и рукопашник он не ахти… Поднабрался так… Слегка… Может из-за слишком высоко поднятых рук, мне так показалось… А может из-за его задней правой стопы, поставленной параллельно левой передней и потому направленной на меня носком… Причём, не расслабленной для предстоящего удара… Но это уже были мелочи… Лишний шум и последующие разборки да ещё и в присутствии начальника Моздокской оперативной зоны… мне были ни к чему…
Поэтому я выдохнул с досадой воздух и, поминая себя «добрым» словом за малодушное нежелание ввязываться в проблемы, предложил мировую…
— Пошли… Отойдём в сторону… Поговорим…
Мой «неприятель» резко опустил свои руки и радостно осклабился:
— Пошли…
Я уже почти развернулся в направлении входа на переговорный пункт, как заметил, что Шумаков подтянул за ремень автомат на плечо и двинулся за нами следом. Но всё уже было кончено и подмога мне нынче не требовалась… А сейчас получалось так, что он просто лишний свидетель моей трусости…
Уже через несколько метров этот якобы пьяненький ВеВешник, идущий сейчас слева, вдруг обнял меня за плечи со словами:
— Ну, не обижайся, брат…
Но мне такие «родственнички» и в дуло не упёрлись. Поэтому я брезгливо стряхнул его руки…
— Убери грабли… — процедил я сквозь зубы. — Из какого училища?
Мой собеседник подумал немного, но всё-таки сознался:
— Новосибирское…
Еле сдерживаясь от близкого разочарования, я спросил его ещё:
— Какого года выпуск?
Ответ его был краток:
— Девяносто четвёртый…
Я лишь огорчённо охнул и коротко выругался сквозь сжатые челюсти. В то время Новосибирское училище готовило замполитов… Пусть для воздушно-десантных войск, но в небольшом их количестве… Остальная же масса выпускников представляла собой «работников пера и языка»… И вот именно такому щелкопёру я только что уступил, да ещё и на глазах моих же солдат…
У меня сейчас было такое огромное желание, мягко говоря, побить этого молокососа… Хрен с его дружками… И с этим полканом… Но увы… поезд мой уже ушёл… И мне с горя оставалось только целовать дребезжащие рельсы…
Так мы и разошлись-расстались… ВеВешный старлей без лишних слов направился к своим собутыльникам, по-хозяйски рассевшимся на уличной лавочке. А я пошёл на междугородный пункт. Стоя уже у дверей я крикнул Шумакову, чтобы он отправил сюда тех же двоих солдат…
А там внутри уже в который раз звучали заказанные нами города. Молодая телефонистка собралась было дать «Отбой!», поскольку она уже устала нас вызывать… Я быстро нашёл нужную кабину и снял трубку. Но этот долгожданный разговор почему-то не принёс мне той прежней радости, которую я раньше испытывал… Почувствовала это и она… Но я сослался на усталость от долгой дороги… Но сразу же понял, что все эти паскудные мелочи не стоят нашего общения… И окончание нашего разговора получилось почти как прежде… Так что на центральную улицу Моздока я вышел повеселевшим и вполне довольным жизнью… ВеВешников уже не было видно… Зато быстро темнело…
Но на обратном пути этот неприятный осадок всё же всплыл опять, ибо ни одно жизненное событие не проходит бесследно. Повинуясь привычке я вновь прокрутил в голове все возможные варианты развития инцидента… И практически везде я получал отрицательный для себя результат. Если уж местные начальники во главе с тем полковником не нахлобучат по моей шапке, то наши батальонные отцы-командиры точно не будут церемониться… ВеВешные сказочники уж так приукрасят…
Проклиная уже не только ВеВешную, но и всеобщую ментовскую безнаказанность с их же вседозволенностью, я сидел мрачный… Мы только что проехали железнодорожный переезд и теперь наш БТР мчался вперёд по пустой тёмной дороге, периодически проваливаясь в ямы и сразу же подскакивая вверх. Водитель не включил ни фар, ни бортовых огней…
А я всё сидел в своём командирском люке и стискивал зубы покрепче, мысленно переживая всё заново и оттого ещё больше мучаясь от осознания своей какой-то обречённости на бессилие. Ведь я со своими товарищами не раз отправлялись на боевые выходы в афганистанские пустыни, постоянно рискуя своими жизнями и абсолютно этого не пугаясь. За моей спиной уже было свыше семидесяти парашютных прыжков, причём не спортивных, а настоящих боевых, то есть совершённых в любое время года и в разных погодных условиях, причём, и в тёмное время суток, и на воду, и с грузовым контейнером ГК-30, и всегда с автоматом Калашникова… В нынешнем 95-ом году мне и всем нашим спецназовцам довелось испытать ещё больше, ведь Чечня — это совсем не Афган… И очень даже не Афган!.. Причём, в десяток раз страшнее и кровопролитнее!.. И несмотря ни на что, мы подавляли в себе любой страх, ради выполнения боевых задач…
Однако же… Оказавшись за сто километров от зоны боевых действий, то есть в мирном североосетинском городке Моздок моё далеко неробкое естество было целиком и полностью подавлено чувством страха. Ведь я всё же побоялся рискнуть! То есть по-мужски проявить свой характер и просто-напросто дать по роже этому пьяненькому и обнаглевшему ВеВешнику! Ведь то был не только старший лейтенант внутренних войск, а представитель Министерства Внутренних Дел! То есть не только представитель Закона… Но и всего Государства! А вот на ЭТО моя рука уже просто-таки не могла подняться! На этого полупьяного представителя государственного аппарата подавления всего нашего российского народа.
«Были бы мы в чистом поле… Тогда и посмотрели кто кого… А тут… Ну, ладно! Дай им всем Бог здоровья… Всё время просидели тут под Моздоком и теперь дуреют от скуки… Не знают чем заняться, вот и слоняются по всему городу… Да и задирают каждого военного, кто им попадется… А потом телеграммы шлют…»
Подъезжая к КПП Моздокского аэродрома, я наклонился к Шумакову:
— Надо будет отработать вариант: по моему сигналу один зажимает рот такому ухарю, другой захватывает его руки, а третий — ноги… Потом спокойно его кляпуем, вяжем и доставляем в батальон на Ханкалу…
Но Шумаков почему-то оказался более сдержан:
— Это же офицер… как можно?..
Я не стерпел такого сравнения и зло сплюнул за борт:
— Да какой же это офицер?! Замполитом оказался засранец… И вообще!.. Если я командую, то я все последствия беру на себя. Понял?..
Вскоре мы подъехали ко второму БТРу и Уралу, которые стояли прямо на взлётке в ста метрах от КДП. Наступал вечер и я решил попытаться съездить в лётно-техническую столовую на разведку. А вдруг повезёт?
В психологии этот синдром кажется называется «дежа вю»… Когда одна ситуация повторяется во второй или же третий раз. Вот и сейчас всё случилось по уже знакомому мне сюжету… Непредсказуемый сценарий военной жизни, так сказать, дал очень приятный дубль…
Едва я начал выяснять обстановку в лётно-технической столовой, как женщина с замашками руководителя меня прервала…
— Я же сказала вашему прапорщику, что двадцать человек накормлю… Где они?
Продовольственная ситуация явно складывалась в нашу пользу и я понял это мгновенно…
— Ах, значит он уже здесь был! — воскликнул я, перескочив сразу через несколько фрагментов своей сольной партии. — Они сейчас будут… Через пять минут!
И теперь отсчёт времени пошёл уже на секунды… Которых у меня оставалось уже меньше трёхсот…
Выскочив на крыльцо, я быстро отдал необходимые указания сопровождавшему меня дембелю:
— Летишь на Урале к группе! Оставить оружие и одного часового! Все сюда! Через три минуты жду вас здесь! Быстрей, а то опоздаем!
Свои ценнейшие приказания я отдавал на ходу, чтобы не терять драгоценного времени… Солдат мигом оказался в кабине и грузовик тут же умчался за личным составом.
«Повезёт или не повезёт!» — подумал я, глядя на исчезающие вдали огоньки Урала.
Пора было возвращаться в обеденный зал… До начала ужина оставалось чуть больше получаса и я весь в нетерпении от нервного ожидания прошёлся пару раз от входа к указанным мне столам. Там я встретил симпатичную невысокую официантку, которую так часто видел весной. Естественно, что меня она не вспомнила из того людского круговорота… Но эта рыженькая девчушка всё ещё оставалась в моей памяти…
И не только она одна… Минут пять мы поболтали, как старые знакомые. Оказалось, что две другие официантки — одна жгуче-чернявая с короткой стрижкой, а вторая с длинной русой косой и приятная своей неяркой красотой… Уже с полгода как уволились…
— Людей меньше стало — вот штат и сократили… — весело говорила рыженькая с веснушками девушка. — А я вот на солдатских столах работаю…
Тут я не выдержал и поинтересовался её национальностью. Этот вопрос долго не давал покоя и мне и Димке Пономарёву, с которым мы тогда приходили сюда завтракать, обедать и ужинать… Немного смутившись, она выдала военную тайну… Девушка оказалась кабардинкой.
— Вот это да! — поразился искренне я. — А мы тогда гадали…
В этот миг в зал ввалились наши разведчики и без лишней суеты заняли два отведённых нам стола. Хоть они и были поражены обстановкой в этой столовой, но вида не подавали… Фаянсовые тарелки и сахарницы, непривычно жёлтые кругляшки настоящего сливочного масла в аккуратных маслёнках, чистые стаканы в позолоченных подстаканниках, ножи столовые вместе с вилками да чайными ложечками, салфетки да цветочки. Но больше всего их поразили даже не котлеты из натурального мяса с рисом да овощами… А уже нарезанные ломти чёрного хлеба и белого батона…
— Его даже резать не надо… — чуть ли не простонал кто-то. — Мягкий-премягкий!
Тут даже я вспомнил настойчивые попытки наших дневальных разрубить штык-ножом замёрзшие буханки… Которые выдают на роту… И огромные краюхи… Отломленные как получится…
Видимо, та же картина стояла перед глазами моих подчинённых… Уже отвыкших от хорошей жизни…
— Так! Хватит тут рассусоливать! — поторопил я их. — Время — время… Каждому — по пять кусочков сахара…
Мы с Молокановым, как и положено старым и мудрым воинам, ели не спеша и размеренно… Но острота момента, которая была известна только лишь мне, так приятно щекотала мне нервы… За этот, почти минувший день с нами приключилось столько неприятностей и досадных казусов… Что просто хотелось получить от жизни хоть малую толику радости!.. Лично я считал, что мы её вполне заслужили своим тяжёлым совместным трудом…
Вот только осталось дождаться либо благополучного завершения этого «светского ужина», или же начала скандальной разборки… Хотя в такой большой и хорошей столовой всегда найдётся пара десятков порций для оголодавших военных…
Ужин закончился. Я уходил из зала последним. Тепло попрощался и с официанткой… И совсем уж горячо поблагодарил женщину-руководительницу…
— Ну, вы уж на нас не обижайтесь! Если что… — просил я её, смущаясь со всей искренностью.
— Ничего-ничего… — говорила она, ни о чём ещё не подозревая. — До свидания! Приходите ещё…
На крыльце столовой стояли и перекуривали наши разведчики. Но моё внимание привлекла группа солдат стройбата в присущих только им бело-полосатых и широко-хвостатых головных уборах. Их было как раз двадцать и они только что выгрузились из ЗИЛа. А возглавлял эту стройбатовскую команду невысокий толстенький прапорщик.
— Давайте быстрее. Я тут уже договорился! — говорил он своим стройбатовцам.
Те уже подошли к крыльцу и теперь старательно сбивали грязь с сапог.
«Нда-а…» — подумал я.
Затем новоприбывшие едоки стали медленно втягиваться в столовую…
«Пора, брат!.. Пора…»
Я решил не дожидаться финального представления и тут же отдал своим бойцам приказ смываться:
— Давайте-ка по местам! В кузове докурите! Вперёд!
Через минуту наш Урал «взлетел» в нужном нам направлении. И только уже на стоянке вся предыстория такого замечательного ужина стала известна всем… Но веселья по данному поводу не получилось. Бойцы вздыхали и сравнивали сегодняшние апартаменты с их повседневной «столовкой»…
— Вот это да-а-а… Мы там в Ханкале… На войне… И нас там ТАК хреново кормят. А тут! Вечный кайф, а не служба! Гляньте-ка на Андрюху! Да чего это ты?!
Остававшемуся на охране БТРов часовому был торжественно вручён котелок с настоящей мясной котлетой и настоящим гарниром. Солдат сперва не поверил нашим словам о недавнем гастрономическом счастье, но тут же полез во-внутрь бронетранспортёра поближе к свету. И всё равно в его глазах мы видели сильнейшее сомнение в том, что у него в руках сейчас находится нормальная еда… Даже когда солдатские челюсти принялись уминать содержимое котелка… Он окончательно поверил нам только после выпитого чая и «уничтоженного» куска белого хлеба с маслом…
Затем мы стали укладываться ко сну. Невысокий и худенький начальник вещевой службы каким-то хитрым способом разместился в кабине Урала вместе с его водителем — высоким и крепким бойцом по прозвищу Сказка. Данный секрет так и остался для нас страшной военной тайной, ибо заглядывать в окна являлось верхом неприличия, а спрашивать их об этом сейчас у нас просто не было времени и желания.
Остальные же двадцать разведчиков, включая и экипажи, поместились в наших двух бронетранспортёрах. Я улёгся в спальном мешке на левом заднем сидении, правда поджав в коленях ноги. Поскольку места имелось не очень-то и много… За невысокой перегородкой, то есть на параллельном сиденье обустроился Шумаков, а прочие наши подчинённые завалились прямо на полу. Жизненного пространства внутри БТРа хватало всем…
Какое-то время я ворочался на короткой и узкой лежанке… Надо мной в задней стенке негромко шумел вентилятор печки и вскоре стало совсем тепло. Это водитель решил смилостивиться над нами… Или же опять хотел реабилитироваться перед командованием за свои утренние залёты… Как я и пообещал доброй тётке в оранжевом жилете, он так и не был наказан…
Прошло минут пять. Негромкие разговоры бойцов постепенно затихли и все погрузились в сон. Какое-то время вокруг БТРов даже ходил наш часовой и сквозь наплывающую дремоту я слышал его дежурное покашливание… Затем уснул и я.
Погода утром оказалась на радость хорошей: на чёрном небе ярко мерцали звёзды, ветра не было абсолютно, а далёкий горизонт чётко обозначил себя узенькой полоской ранней зари. Мы ещё затемно позавтракали сухим пайком, практически не вылезая из нагретого нутра бронетранспортёров. Да и синеватый свет небольших плафонов помогал нам быстро расправиться с холоднющими консервами… От вчерашнего, то есть почти королевского ужина у нас остались лишь приятные воспоминания. Да несколько кусочков мягкого гражданского хлеба… Но тоже ненадолго, поскольку солдаты умяли их очень быстро.
Когда водители завели двигатели БТРов, чтобы хорошенько прогреть их перед дальней дорогой, а кое-кто из разведчиков выбрался наружу покурить… В кабине Урала проснулись начвещ и его «рулевых дел мастер». Такой цирковой эквилибристики мы ещё не наблюдали… Сначала распахнулись обе двери и в противоположные стороны полезли два скрюченных тела…
Теперь-то мы хорошо видели… Что в кабине Урала были подвешены обыкновенные санитарные носилки. И военная ночлежка оказалась двухъярусной. Водитель, который считался хозяином грузовика, спал внизу на своих штатных сиденьях. А начальник вещевой службы прикорнул на носилках… А может и наоборот… Ведь именно начвещ являлся старшим машины… Как бы то ни было, но у них обоих имелось очень ограниченное пространство для сна: сантиметров по тридцать пять или сорок в высоту… Да и в длину-то, так сказать, не Божья благодать!.. То есть не очень то и вытянешься… Наверное, спали они оба в одинаково неуютно, то есть далеко не комфортных условиях…
И скорей всего головами в разные стороны… Потому что утром они выползали из своих спальных отсеков вправо и влево…
— Мороз и солнце! День чудесный!
Это знаменитое изречение классика русской поэзии бодренько продекламировал наш военный начвещ, довольно аккуратно выбравшийся наружу и сразу же оказавшийся на своих двоих. Перед этим он всё-таки умудрился совершить акробатический трюк: сперва открыть нараспашку дверь кабины и крепко ухватиться за край крыши, затем слегка подтянуться на руках и какое-то время корячиться в полусогнутом положении, медленно вытягивая наружу своё малогабаритное туловище… Пока ноги сами не повисли в нужном направлении… Всё остальное оказалось несложным делом техники!
Водитель Урала, хоть и обладал прозвищем Сказка, однако высоким слогом выражаться не стал… Его приземление оказалось не очень-то и удачным… Поэтому он употреблял вполголоса свои привычные фразеологические обороты… Со всеми суффиксами, аффиксами и чем-то ещё…
Мы подождали минут пять-десять и, как только движки набрали нужную температуру, сразу же тронулись в обратный путь. Подавляющее большинство Моздокских автовладельцев ещё спало и дорога была практически пустая. Утро становилось всё светлее, дорожное покрытие не доставляло нам особых хлопот и поэтому наша колонна без особого труда проехала через вечно небезопасный железнодорожный переезд, коварнейший зигзагообразный поворот… Ну, и тот злополучный перекрёсток, с которого и начались наши вчерашние «приключения».
В нескольких километрах за Моздоком мы ненадолго задержались на ВеВешном блок-посту, пока бдительный эМВеДешник старательно вчитывался в наши документы. У меня имелся лишь спецпропуск, одного вида которого оказалось предостаточно для успешного преодоления обоими БТРами этой «заставы». А вот у начвеща военного имущества, а значит и бумаг было поболе… Поэтому они забурились в утреннем полумраке в ворох белых листов, сосредоточенно складывая замёрзшими губами буквы в слова, затем что получится в строчки и даже в предложения… А я всё сидел на броне на своём командирском месте, мысленно ругался в адрес зимней погоды и очень неодобрительно всматривался в смутные контуры полевого лагеря ВеВешников, расположившегося в сотне метров от трассы.
Лично я предпочёл бы обозначить всё это скопление палаток, автомобилей и даже бронетранспортёров одним коротким словом — табор. Или стойбищем Романтиков с Большой дороги… Ведь именно здесь обитал мой вчерашний знакомый из числа ВеВешных замполитов… Которому так приспичило добраться на нашем БТРе до своего «полевого лагеря».
И именно на этом блок-посту в феврале-месяце нынешнего 95-го года буквально подчистую обобрали-ограбили наш бригадный Урал… На котором Серёга Ч. Вместе с Сергеем Р. Везли из Чечляндии своё персональное имущество… Самым честным образом намародёренное на автовазовском предприятии… А эти ВоВаны-разбойники… Ну, прямо-таки бандюганы-беспредельщики!.. Мало того, что выгребли из грузовика все запчасти… Так они же ещё и самым нахальным образом прокрутили бартерную комбинацию! Полный кузов новенького автожелеза исчез в неизвестном направлении, а вместо всего этого добра, «нажитого самым непосильным трудом»… Появилось несколько проржавевших «жигулиных» крыльев с погнутым карданным валом от «Москвича».
И после всей этой вопиющей несправедливости ВеВешники вызвали военных прокуроров, которые примчались сюда как на крыльях и… От злости тут же завели уголовнейшее дело. Причём, сразу на обоих Сергеев как на самых подозреваемых в злостном мародёрстве! Ведь именно прокуроры лучше всех остальных понимают то, что словосочетание «упущенная выгода» является не только юридическим термином, но и вполне конкретным жизненным понятием. А следовательно эту самую выгоду им сейчас, ну, никак нельзя было упустить!
И два Сергея, которые ехали-веселились из Чечни, искренне прослезившиеся при встрече с подмоздокскими разбойничками… Воспрянувшие было духом при виде ржавого металлолома… По окончании задушевных бесед с прокурорами два брата-акробата пришли в сильное уныние… Однако… Через несколько дней прозвучал полунамёк-полупризыв… И всё оказалось в ажуре!.. Дело закрыли, Серёгам на радость… Прокурорские телодвижения тоже не прошли даром… Для них же… Да и добропорядочные ВеВешники смогли не только обмыть внеочередные звания и повышения на службе… А то и правительственные награды за удачно проведённую спецоперацию по поимке особо опасных преступников… Подмоздокские ВеВешники тогда смогли «слегка» подкорректировать своё материальное положение в очень даже приятственную сторону…
От этих воспоминаний… По поводу всевозможных жизненных перетурбаций… Как на полях войны, так и по дорогам туда или обратно… Я лишь улыбался… С некоторой иронией и вполне определённым скепсисом…
«Как говорится… Кому война, а кому мать родна… О-о-о!.. Ну, наконец-то!..»
Наш начвещ действительно разобрался с этим приставучим ВеВешником. Который медленно и обескуражено отошёл от нашей колонны… На лице которого сейчас как будто навсегда замёрзло выражение горькой обиды и неподдельного разочарования. Во всяком случае так оно мне показалось. А может и не показалось, ведь мы были для него «первыми ласточками», остановленными этим ранним-ранним утром. Причём, «вхолостую»…
— Вперёд! — скомандовал я и колонна поехала дальше.
Мы уже отъехали километров на пять от ВеВешного блок-поста, когда я закончил дежурные радиопереговоры и обратил своё командирское внимание на внезапно появившуюся мирную идиллию. Сейчас мы ехали среди полей, то есть по совершенно открытому пространству без лесопосадок и одиноких деревьев, без кустов и прочих зарослей. Вокруг был только снег… Он плотным ковром покрывал всю окружающую нас действительность. Даже дорога была белой… Ясное зимнее утро начало вступать в свои права… В чистом небе рассвет был удивительно красив и незабываем…
Но долго любоваться местными красотами было нельзя. Хотя мне всегда нравилось смотреть на то, как занимается рассвет и начинается новый день. Поэтому я вздохнул и всё же понадеялся на такую же отличную погоду на всём протяжении нашего маршрута. Так оно и вышло…
Часам к одиннадцати мы уже домчались до малого перевала, благополучно его преодолели и покатили дальше вниз по почти пустынной асфальтовой дороге. И вот здесь-то нас стала сопровождать небольшая, но крайне досадная неприятность…
Перед моим головным бронетранспортёром ехала новенькая «шестёрка» с транзитными бумажными номерами на заднем стекле. Дистанция между нами была около десяти метров и мы двигались с одинаковой скоростью. И всё бы ничего, но из-под колёс этого легкового автомобиля поднималась то ли пыль дорожная, то ли мелкий песок с частичками щебня… И вся эта гадость с сухого асфальта попадала нам в глаза… Военный мой водитель сидел по-походному, то есть его голова торчала из люка. Я же расположился непосредственно на броне, свесив ноги в свой люк. Мы уже ехали по территории Чечни и следовало внимательно следить за окружающей нас местностью.
А тут такая вот досадная пакость… Вскоре все глаза были полны песком… Несколько раз наш военный водитель увеличивал скорость БТРа и пытался обогнать зловредный «Жигуль», но и сидевший за рулём «шестёрки» чеченец тоже прибавлял газу, то есть упорно сохранял всё ту же дистанцию… Тогда мой водитель сбросил ход и я подумал, что сейчас мы попросту отстанем от неприятного соседа. Не тут-то было… Он тоже притормозил и опять с сухой асфальтовой дороги взметалась смесь пыли, песка и щебня.
Утирая ладонью слезящиеся глаза, мой водитель неприязненно посмотрел на меня… Я его понял, но ничего не стал делать… До близлежащего села оставалось километр-полтора и стрелять из бесшумного Винтореза перед «шестёркой» или же по её колёсам было нежелательно…
— Сейчас Петропавловское будет… — крикнул я своему водиле. — Может он там свернёт…
И в самом деле, когда мы проезжали через этот населённый пункт, нашего «соседа» нигде не было видно… Но уже на другой окраине села, на крутом спуске к мосту водитель зло выругался… Там, за мостом медленно-медленно двигалась уже знакомая нам «шестёрка» с бумажными номерами на заднем стекле.
Обматерил этого одинокого джигита и я. Причём, в первый раз на спуске к мосту и во второй — когда мне стали понятны его дальнейшие планы. Ведь он специально ехал медленно-медленно, чтобы дождаться нашего приближения.
Но за мостом дорога оказалась мокрой, да ещё и разбитой… В ухабах и лужах стояла грязная вода и прежней игры в догонялки-отставалки не получилось. Нашим БТРам все эти колдобины и промоины были как семечки… Грузовой Урал тоже подтвердил своё военное происхождение и от моего бронетранспортёра ничуть не отставал…
А вот новенькому «Жигулёнку» такая дорога оказалась явно не по его маленьким колёсам, но упрямый водитель ещё метров сто пытался нам препятствовать… Преграждая нам полосу для дальнейшего обгона… Затем и ему это занятие надоело. Он пренебрежительно махнул нам рукой, показывая что теперь-де путь свободен, и принял вправо…
Я с явным неудовольствием смотрел сверху на эту «шестёрку», которую мы догоняли… Вот БТР поравнялся с легковушкой и в этот самый момент…
Я сначала даже не поверил своим глазам и смотрел на всё происходящее как завороженный… Наш бронетранспортёр резко бросило вправо, то есть всем его правым бортом прямо на «Жигуль»… Сначала первое правое, затем второе, ну, и так далее по очереди… То есть все правые колёса БТРа стали неотвратимо корёжить и коверкать левую сторону новенькой легковушки… Вокруг стоял резкий металлический скрежет и шум… Что-то кричал водитель «шестёрки»… Но БТР и легковой автомобиль, как будто сцепившись мёртвой хваткой, продолжали двигаться вперёд… Однако их соприкосновение не было крепким… Вернее, стабильным… Как оказалось… «Жигуленок» медленно сдвигался назад, вот от соприкосновения с ним «освободилось» переднее правое колесо БТРа… Но три остальных огромных колеса бронетранспортёра по-прежнему пережёвывали и переминали левый борт «соседа»… Пока он не сместился назад и тем самым оторвался от нас окончательно…
Поражённый таким невиданным зрелищем, я уже машинально развернулся назад и смотрел за дальнейшим ходом этой аварии… А «шестёрку» после нашего «соприкосновения» развернуло поперёк дороги… Правым боком в мою сторону, а левым — к отставшей колонне… И теперь на неё прямиком мчался наш боевой грузовик Урал, в кабине которого невозмутимый начвещ показывал нам большой палец в знак своего одобрения, а военный водитель с трогательной кликухой Сказка радостно скалил все свои тридцать два зуба в предвкушении…
Местный водитель уже ничего не хотел дальше и, спасаясь от стремительно приближающегося Урала, он резко дал по газам… Всё ещё новенький «Жигулёнок» не подкачал его своим мотором… Задние колёса резко взвизгнули и легковушка стремительной ласточкой освободила дорогу военному грузовику. Но её дальнейшая судьба также не оказалась из лёгких. Хоть она и слетела с проезжей части, но вместо обычной обочины оказался высокий откос… Ведь здешняя дорога была проложена по затапливаемой в паводок низменности, то есть на очень уж большой насыпи.
И эти оставшиеся до материкового грунта десять-пятнадцать метров «шестёрка» мчалась вниз с той же скоростью стремительной ласточки… Однако ж… Не только в гражданской жизни и не только котам да кошкам отливаются Мышкины слёзки… Ведь в наших глазках ещё оставались дорожные песчинки, крупинки асфальтового покрытия и прочие абразивные частички.
В общем… Это ещё было не всё! Как назло у самого подножия склона росло одно-единственное дерево с крепким стволом… Наверное его ещё можно было удачно объехать и выскочить на оперативный простор. Но, увы… И в довершение к уже случившимся неприятностям несчастный «Жигуль» ткнулся радиатором прямо в ствол этого дерева как в неизбежное естественное препятствие… Послышался характерный грохот внезапной аварии… Словно жирненький восклицательный знак в окончании всей этой истории.
Я ошарашено развернулся в нормальное положение и попытался выяснить первопричину. Но водитель теперь сидел внизу и на мои окрики не отзывался, создавая видимость излишнего шума и грохота. Тогда я левой ногой попробовал ткнуть его в плечо, но БТР в этот момент качнуло и мой носок слегка задел его шлемофон. В ответ военный водитель резко повернул голову в мою сторону и самым натуральным образом ощерился в зверином оскале…
«Псих что ли?!» — встревожено подумал я и опять стал ему орать…
Наконец-то он повернулся ко мне и я повторил свой вопрос:
— Ты чего творишь?
Но ответ уже был подготовлен заранее:
— Это случайно!
Это была уже многократно известная мне стандартная солдатская отговорка…
— Чего ты физдишь? — продолжал наседать я.
В моём голосе звучало столько всего… Что военному водителю лучше было сознаться…
— А нечего ему было выгрёбываться! — сказал он всё-таки правду. — У меня все глаза в песке… Он же специально…
Я немного успокоился. Водитель оказался вполне вменяемым и ситуация вернулась под мой командирский контроль. Всё это время наш бронетранспортёр продолжал мчаться вперёд, не снижая скорости. С одной стороны, местный «автолюбитель» конечно был неправ… Но и мы тоже… Оказались в роли народных мстителей…
«Лишь бы он живой остался… — думал я. — А то ещё нам не хватало того, чтобы этим дорожно-транспортным происшествием занялись чеченские МВДешники!.. А потом начнут разбираться военные контрики да прокуроры… Такое накрутят… Им волю только дай, так они сделают из тебя самого главного военного преступника… Тем более сейчас, когда в Чечне якобы налаживается мирная жизнь… И властям, ой, как нужно продемонстрировать свою справедливость к военным злодеям… Так и норовящим обидеть мирное население…»
Тут я опять переключился на своего военного водителя.
— Ты хоть видел, что с ним дальше стало? — спросил я.
— А… Пое. ать! — откликнулся солдат. — Не фиг выделываться…
Я вздохнул и запоздало огляделся по сторонам. Как и раньше, так и сейчас дорога впереди была пустынна.
«Слава Богу… Хоть никто не видел…» — устало подумал я.
Через полчаса мы миновали блокпост морской пехоты, расположенный всего в нескольких километрах от Грозного. Крепенький морпех проверил наш «проездной» документ и поднял для нас шлагбаум. Пока БТР осторожно объезжал бетонные блоки, я осматривал стоявшие на окраине леса палатки и кое-какую технику… Интересно всё-таки понаблюдать за боевыми собратьями…
Через пятьсот метров мы догнали две легковушки… Ближе к нам оказался «Москвич» и на значительном удалении ехала «Волга». Ничего плохого они нам уж точно не делали, ведь асфальт здесь был почти чистым. Но, как мне показалось, наш БТР ещё издали стал нацеливаться на ближайшую жертву. Это уж было слишком! Вконец зарвавшегося и распоясавшегося хулигана следовало приструнить… Причём, немедленно!
Носком ботинка я коснулся плеча водителя и громко предупредил его:
— Я те дам!.. Прямо езжай! Ишь, понравилось…
Военный водитель тяжко вздохнул, но моё пожелание всё-таки учёл… Дальше мы ехали без приключений и вскоре мы добрались до нашего батальона.
Проверив оружие группы на разряженность и отправив её в роту, я напоследок подошел к «своему» водителю.
— Сколько у тебя таких на счету? Только честно!..
Но точную цифру установить не удалось.
— Не знаю, товарищ старший лейтенант. Я их не считаю… — ответил мне солдат, глядя мне в глаза прямо и без страха. — Нечего им под мои колёса лезть…
Это дорожно-транспортное происшествие стало известно почти всему батальону. Ведь о нём рассказывали даже мои подчинённые, сидевшие внутри замыкающего БТРа. Особенно в этом деле преуспел начвещ, который был вторым очевидцем и потому он не жалел никаких слов, а тем более дополнительных красок. Так что зловредный чечен подло метал песок и щебень из своего приоткрытого окошка пригоршню за пригоршней. Пока он не был наказан всеми четырьмя боевыми колёсами, причём, по приказу старшего лейтенанта…
— Да ничего я никому не приказывал! — объяснял я майору Пуданову. — Там в БТРе водила был какой-то психанутый… Крутанул руль вправо и всё! Понеслась душа по кочкам в рай! Только скрежет стоял! Ну, чеченец ещё что-то орал.
Однако Александр Иванович уже знал очень многое.
— Связисты говорят, что их водила Сказка вообще столкнул этот «Жигуль» с дороги. Он так и пошёл кувыркаться! Это правда?
Военный водитель боевого Урала был третьим очевидцем, причём, не менее красноречивым.
— Брехня! — сказал я, небрежно махнув рукой. — Этот Сказка конечно же столкнул бы «шестёрку» под откос… Но чеченец сам нажал на газ и поэтому полетел вниз. Если б он так не сделал, то этот Сказочник попросту переехал бы его машину своим Уралом.
— А дерево? — уточнял мой ротный. — Почему он его не объехал? Может быть этот чечен уже?..
— Спроси у Молоканова! — отвечал ему я. — Он сидел на втором БТРе и тоже всё видел!
Но мой здоровяк-контрактник никому ничего про этот случай не говорил. Наверное по причине своей серьёзности и неболтливости.
— Да-а… — проворчал Пуданов. — Дела-а…
Подсев ко мне на ужине командир второй роты уточнил у меня номер БТРа и ничему не удивился.
— А он у меня малость контуженный… Прошлой зимой его бронетранспортёр подбили из гранатомёта… Еле живой остался… Люк открытый был… У него таких машин знаешь сколько?!
— Но ведь доиграется когда-нибудь! — произнёс я. — Раз на раз не приходится…
— А ему по фигу всё… — махнул рукой ротный — 2. — Летом по Грозному кто-то из пехоты ездил на танке с тралом. По вечерам выезжал и под утро возвращался… Столько машин тут передавил… Долго это было… Потом перестал…
Ну, что ж… Как говорят французы — «се ля ви», что в нашем военно-референтном переводе означает «Такова уж наша армейская жизнь»…
Как бы то ни было, но работа шла… Пусть медленно, да и ладно…