Весь бой за Фиделиту Лиианна просидела там же, в сарае на глухой окраине. Ни жива, ни мертва — сидела, сжавшись в углу и слушая из-за стены страшный ей, непонятный шум боя. Рев двигателей, крики, треск автоматных очередей и глухое так-так старинных деревенских винтовок — все сливалось в один глухой, раздирающий душу гул. И свет — свет сочился сквозь щели в стене. Вначале белый, слепящий свет прожекторов, скоро сменившийся заревом пожарища. Тусклым багровым огнем — языки света плясали, ложились тенями на лицо, красили в алый стены и руки. Холодный пот по вискам — кто-то кричал там, в огне, заливисто, страшно. Пролаяла автоматная очередь. Совсем близко. Вопль затих, оборвавшись на верхней ноте.
Хлопнула дверь.
Пламя взвыло, сноп искр взвился вдали — в ночи вспышкой злого алого света. Силуэт на пороге показался Лиианне сплошным облаком тьмы. Черной, густой тьмы, слепящей глаза светом фонарика. Вдох в горле застрял — противным липким комком. Щелкнула рация — маленькая коробка на плече.
— Передайте Абиму, мы нашли… — бросил застывший на пороге штурмовик, мазнув лучом фонаря по замершей Лиианне. Посмотрел еще раз, хмыкнул под нос, растягивая в улыбке толстые губы, добавил, — Уарре тоже передай. Пусть порадуется — как-никак его девка…
«Сам ты девка», — невольно окрысилась Лиианна. Страх сошел, она пригляделась — и вздрогнула, разглядев поближе штурмовика. Невиданный ей прежде человек — черный, толстогубый, страшный…
— Вы кто? — спросила она, осторожно переводя взгляд подальше от плоского, черного лица с глазами навыкате. Оливковая рубашка, шеврон — как у ДаКосты — на рукаве… только с перечеркнутой молнией, вместо ромба.
— Тебе сообщат, — оскалился штурмовик, — сиди пока тихо…
— Уарра с вами? — осторожно спросила она, пряча глаза.
— Кому Уарра, а кому господин проводный…
Странное, калечащее слух слово. Ударение на второе о… По спине — холодок… Странно было слышать его рядом с родным с детства именем.
— С нами, не беспокойся. Только забудь — тобой интересовался сам Абим, а он куда постарше твоего Уарры…
Штурмовик лениво сплюнул… Глухо пролаял автомат — в сторону, в глухую тьму за порогом. Чей-то крик полоснул по ушам… Тонкий, пронзительный. Лиианна дернулась — не зная куда…
— Сиди тихо, — окрик пригвоздил ее к месту.
— Сам Абим приказал — его дождаться. Целой…
Окинул взглядом, сплюнул, добавил лениво:
— А жаль….
Лиианну передернуло. Минуты текли. Медленно, клубясь дымом под плоской крышей. Крики и шум стрельбы за стеной — взвились и затихли, лишь глухое винтовочное так-так-так летело еще с улиц — с каждым разом все дальше и тише… Лязгнуло железо. За спиной, громко — Лиианна вздрогнула. Штурмовик оглянулся на звук. Скользнул по ней взглядом, усмехнулся опять:
— Сиди тихо.
А потом мир посерел, обрел форму и выцвел — пришел рассвет. Лиианна услышала шаги за стеной. Сквозь вязкую тишину — четкие, уверенные шаги. Загудели за стеной голоса — приветствия, отрывистый лай военных команд. Сердце забилось в груди — узнала, услышала знакомый голос. Скрипнув, распахнулась деревянная дверь. Свет ударил в глаза… Сердце замерло, пропустило удар. Рванулось опять, выбив из губ долгожданное:
— Наконец-то.
Она узнала его… Узнала сразу, несмотря чужую форму. Те же широкие, бугрящиеся мышцами плечи, над лбом челка — вечно вразлет. Косой шрам на скуле — еще в детстве, когда она шутки ради попросила его забраться на яблоню.
— Уарра, здравствуй. Я ждала тебя…
Поперек скулы, поперек давнего белого шрама — косой, змеящийся след. Алая молния. Мир в глазах потемнел — Лиианну рванули за плечи и сильно. Аж ноги оторвались от земли. Свет брызнул в лицо. Серый, тусклый свет пропахшего дымом рассвета.
— И с кем ты была?
Лицо у Уарры незнакомое — злое, закаменевшее, не свое. Побелевшие губы, глаза стянуты бешенством в нитку…
— С кем? Не вижу…
— Ты что? — спросила Лиианна. Тихо, не веря ушам. Тонкий белый шрам на его скуле — змеится еще, еле виден за алой печатью татуировки.
— О чем ты? — повторила она, пытаясь стряхнуть сжавшиеся на плечах руки, — ослеп? Мое лицо чисто, ты видишь…
Лицо Уарры поплыло, защипало соленым в глазах. Плечо дернули — со всей дури, ближе к свету. Ладонь прошлась по лицу, завернула назад длинные волосы.
— Пусти, — выдохнула она, — я чиста, видишь — ничего нету.
Уарра смотрел на нее — глаза навыкате, не мигая. Зрачки налились кровью — страшно. Скрипнул зубами, спросил:
— Как так?
Ответил голос из-за спины. С угла, где стоял, подперев стену давешнй штурмовик. Протяжно, лениво до ужаса.
— Забей, бро… Звездные раскрашенные лица не жалуют…
«Неправда» — промелькнула мысль. Удар по лицу. Короткий, не больный, но обидный до ужаса. Подвернулась нога. Лиианна осела на землю.
— Уарра, ты что? Что с тобой?
Уарра в ответ дернул плоским лицом. Коротко, страшно… Губы побелели, стянулись в тонкую нить… Хрустнул гравий под сапогом — Уарра шагнул вперед, опять поднимая руку…
— Полегче, бро… — окликнул его штурмовик, — Абим хотел ее… Относительно целой…
— Абим… Кто такой Абим? — выговорила Лиианна, осторожно переводя взгляд с одного на другого.
— Унгаан, — пояснил штурмовик, лениво дернув тяжелой челюстью… Слово полоснуло по ушам — чужое, дикое, страшное… По щеке — холод… Проскрипели по песку сапоги. Штурмовик вскинул голову, вытянулся, закинув короткий автомат на плечо. И, что показалось Лиианне сейчас самым страшным — Уарра на ее глазах шагнул назад, вытянувшись тоже. Глаза у него стали большие и дикие.
С губ рванулся пронзительный крик.
— Кванто кхорне.
— Кор кванте… — пришел короткий ответ. Незнакомый голос, незнакомые, чудные слова… Лиианна рискнула обернуться. И тут же пожалела об этом.
Черный Абим был высок и на вид страшен… Огромный — на полголовы выше немелкого Уарры, черный как смола или ночь на рассвете. Скуластое, большегубое лицо — сейчас не лицо, маска-череп из крови, пороха и засохшего белого порошка. Повязка на лбу, форменная рубашка — измята и разорвана на груди..
«Ан, крепко им здесь досталось», — подумала она вдруг с холодной мстительной радостью… Сверкнул кривой нож в черной руке. Ледяным, лунным сиянием.
— Это она? — спросил Абим вдруг.
Штурмовик молча кивнул. Абим шагнул к ней.
— Уарра, сделай же что-нибудь, — шепнула она, вздрогнув и замерев как кролик перед удавом.
Но тот так и замер, смотрел во все глаза… Не на Лиианну — на этого черного… Лунный нож провернулся, сверкнул рыбкой в тусклых рассветных лучах. Лиианна даже ничего не почувствовала — сперва. Поднесла руку к шеке — и увидела кровь на пальцах. Абим слизнул алую каплю с клинка. Замер на миг, прикрыв глаза… Щелкнула, прохрипев пару слов рация на его поясе…
— Не то… — проговорил он с едва заметной досадой. Встряхнулся, бросил короткое «иду, босс» — в коробку передатчика и повернулся спиной. Разом утеряв интерес к замершей Лиианне.
— Уарра, остаешься за старшего. Зачистишь деревню, возведешь монумент — и в леса. Если попадутся ведьмы — настоящие ведьмы, не деревенские девки с подслушанным бабкиным наговором — ко мне. Кванто кхорне…
— Кор кхванте… выдохнул единым духом Уарра.
Штурмовики ушли. Вокруг остались с десяток человек — такие же, как Уарра, туземцы с молниями на зеркальных лицах.
Уарра встряхнулся, махнул рукой, отдавая приказы — двое сорвались с места, побежали по взмаху его руки. Остальные вытянулись, отдавая честь. Уарра повернулся на каблуках, опять смерив Лиианну взглядом.
— Продолжим… — сказал он. Договорить не успел. Лиианна не сдержалась, вскочила и — со всей дури, люто, выплескивая страх — вломила ему ладонью по морде. Прямо по молнии на щеке…
— Скотина… Болванчик, заводная игрушка, — выплеснула она. Это было безумно и глупо, но и остановиться она не могла — весь страх последних дней рвался потоком с губ, сливаясь в слова — безумные, злые и горькие слова, — Уарра, что с тобой? Ты уходил год назад человеком. Прямым и свободным, я гордилась тобой. Я тебя ждала. Правда. А дождалась — не человека, деревянную игрушку, болвана на ниточке… Какой-то ходячий скелет меня на части режет, а ты стоишь…
Уарра вздрогнул, невольно шагнул назад, поднимая руку в защитном жесте.
.. Черножопый ходячий скелет, — с дурной, мстительной радостью уточнила она, глядя как вспыхивает огнем лицо Уарры…
Ответный удар смял и кинул ее на землю. Кулаком, не жалея, наотмашь… Лицо Уарры — незнакомое, дикое. Не лицо — маска из гнева, огня и крови… Он тоже сорвался, начал что-то говорить. Не говорить — кричать, доказывать что-то. Порывисто, дико, мешая и путая слова… Что-то про: «ты ничего не понимаешь», «священную борьбу», «захватчиков», «долг» и прочее. Слезы плыли, слова мешались в ушах… Родной голос, родной, вроде, язык, но слова — Лиианна — вдруг — сморгнув, поняла, что понимает одно слово из десяти в его речи…
— Уарра, бедный ты мой, — проговорила она, медленно, глядя в любимое когда-то лицо, — они украли твою душу…
Плеснуло дымом в лицо. Дымом пожара — запершило в носу противно и кисло до ужаса… Уарра шагнул вперед, к ней. На поясе — нож. Широкий клинок мерцает — тускло, отражая хмурый солнечный свет.
За спиной Уарры — скрип тяжелых сапог. Его команда. Дикари с молниями на лицах гудели, подвигаясь ближе, сжимая кольцо. Глаза у Уарры — дики, злы и налиты — до зрачков — кровью. Рассвет отражается в них — хмурый рассвет посредине пожарища. Прогудела, коснувшись носа, оса…
— Помогите, — прошептала она. Тихо, одними губами. Оса загудела, сделала круг над ее головой.
А другая — такая же рыжая, с черными полосами на брюхе — оса, нырнула в дым за спиной, залетела в дверь — под полог, в подвал, за крепкий настил из досок. И ужалила в нос спящего там пьяным сном матроса Пабло ДаКосту…
Прогрохотала жесть — оглушительно, резко. Хлопнула дверь за спиной. Уарра шатнулся назад — на мгновение, выпучив от изумления глаза с большими белками. ДаКоста застыл на пороге — тоже изумленно, щурясь на дневной свет косыми от сна и водки глазами.
— Ну дела, — аккуратно прошептал он, оглядывая дым и руины вокруг, — нет, только не говорите, что это все я. Я столько не выпью.
— Это кто? — спросил… нет, не спросил, рявкнул Уарра, хватаясь за рукоятку ножа…Судорожно, до белизны на костяшках пальцев.
— Я тебя люблю, — сказал ДаКоста. На полном серьезе. На крыльях носа — маленькие веселые огоньки. Веснушки. Лиианна встряхнула головой, бросила — дико, пьяным, безумным голосом. Уарре в лицо:
— Кто… Любовник мой. Нечего тебе было, Уарра, бродить, где ни попадя.
— Ловлю на слове, — улыбнулся ДаКоста. Ветер налетел, смял и взъерошил давно не стриженные волосы. Лиианна вздрогнула. Холодок по спине — поняла, что наговорила сейчас. Толпа за спиной — загудела, заговорила на все лады. Глухо, недобро. Уарра взревел — дико, на звериный манер. Сверкнул длинный нож. Кинулся вперед, поднимая клинок для удара…
— Тебя я тоже люблю, — на полном серьезе брякнул ему ДаКоста. Прямо в лицо.
Грянул гром. Глухой, раскатистый гром выстрелов двенадцатого калибра. В руках у ДаКосты — вороненая сталь. «Мир», штатное оружие флотских команд. Широкий, укороченный ствол, клеймо заводов «Итака мануфактори» на ложе, трубчатый магазин, скользящее цевье и самоспуск. Восемь патронов — восемь выстрелов, восемь яростных, рыжих столбов огня. Их рев слился в ушах Лиианны в один… Рев, колючие вспышки, пеленой — сизый, удушливый дым… Лиианна на миг ослепла и оглохла. А когда открыла глаза…
Когда она открыла глаза — ДаКоста все так же стоял, пошатываясь, закинув шотган на плечо. Уарра и прочие — Лиианна глянула раз и отвернулась. Тут же, решив, что не хочет видеть то, что с ними сделала картечь двенадцатого калибра. Близко, почти в упор — от дикарей с молнией на щеках осталась красная, кровавая каша. Зазубренный нож лежал на земле. Длинный, прямой — тот, что выпал из пальцев Уарры. ДаКосте под ноги, прямо на флотские сапоги. ДаКоста откинул его каблуком, улыбнулся:
— Как мило с их стороны — придти с ножами на перестрелку.
Рыжим, ласковым пламенем разбежались по носу веснушки.
— Прости меня, — вырвалось у нее. Невольно. Скрипнул ремень. Шотган сверкнул полировкой в лицо, бросил в глаза солнечный зайчик.
ДаКоста просто кивнул. Перезарядил оружие — четко, руки уже не дрожали. Оглянулся… Раз, другой, недоуменно смотря вокруг, на разрушенную Фиделиту.
— Хесус Мальверде, ничего себе. Говорила Ирка — пить надо меньше. Куда бежать то теперь?
Лиианна замерла, прислушалась. Рядом — тихо, на соседней улице бухают охотничьи сапоги. Бегут на выстрелы, но еще далеко. На западной околице — чуть слышное так-так-так… Лиианна ткнула пальцем — туда, мол.
— Я слышу голос «вежливой леди». Яго жив. Наверное, нам туда…
— Вежливая леди? — переспросил ДаКоста, аккуратно, явно не веря своим ушам.
— Винтовка старого Яго. Он жив. Я узнала ее голос.
ДаКоста недоуменно посмотрел на нее. Пожал плечами, явно удивившись — он слышал лишь глухой стук. Но кивнул.
— Тогда, должно быть, и Эрвин рядом. Бежим туда…
И они побежали. Аккуратно, стараясь ступать тихо и держаться в тени. ДаКоста держал ее за плечо. Крепко. Да она уже и не думала вырываться, лишь пожала плечами про себя. Усмешка богов — она сейчас бежала навстречу Ирине и Эви-королеве змей. Ладно, пусть ведьмы берут за шкирку и ведут, куда хотят. Уарра в его нынешнем виде — с перечеркнутой молнией на щеках — пугал ее теперь куда больше…
— Ох, Уарра, — не сдержавшись, выдохнула она, — ох, Уарра, что они с тобой сделали…
Подвернулась нога. Она на миг замерла, обернулась — сзади тихо. Все, лишь ворон кружит над пожарищем. У уха глухо загудела рыжая оса. Беги, мол, беги, не отвлекайся…
Там, позади, за ее спиной — Уарра воин рывком поднялся с земли. Сел, изумленно тряся головой. Поглядел вокруг, потом себе на руки — туда, где в складках кожи еще остались следы белого порошка.
— Кванто кхорне, я живой. Абимовы лоа и впрямь действуют, — прошептал он, глядя на хаос вокруг. (на самом деле ДаКоста банально ошибся в зарядке, загнал первой в ствол шоковую, резиновую пулю, вместо бронебойной. Схватил не глядя, в темноте не заметив зеленый ободок на донце).
Ощупал себя — аккуратно, не до конца веря во все происшедшее. Рубашка порвана на груди. Левый рукав — тоже, вырван с мясом, на ниточке… Закружилась, пошла ходуном голова. Татуировка на левом плече. Давняя, детская.
Уарра замер. Пальцы будто огнем обожгло. Прикипели на миг, тихо скользнули вниз по старым знакомым линиям. Л+У…
«Уарра, что с тобой?»
Голос из памяти, тихий, знакомый голос. Уарра мотнул головой. Тяжело, скрипнув большими зубами. Оторвал руку от плеча — с трудом, пальцы упрямо не хотели слушаться. Провел по груди…
— Что со мной? Все просто. Я умер, — прошептал он, медленно проводя пальцами по линиям на груди — следам укусов лунного ножа, оставшихся от посвящения. В зомби, тела-без-души, допущенных к служению. Встряхнул ещё раз головой, разгоняя морок. Подхватил с земли рацию — коробка передатчика валялась у сапога. Вскочил на ноги и пошёл прочь, на ходу вызывая на связь. Абим приказал остаться и зачистить здесь все. Уарра не для того за год выслужился из рядовых бойцов в командиры ударного «провода», чтобы провалить за так простейшее задание.
Рация хрипела в руках, на связь, один за другим выходили командиры отделений.
В порядке… в порядке… в порядке все, шеф…
Бойцы были опытные — пять десятков своих, знакомых, прошедших тренировочный центр и — в нагрузку — сотня язычников: дикарей, пришедших из леса на запах добычи.
— В порядке, шеф… — прохрипел приемник в руках. Западный сектор, фоном в трубке — глухая стрельба — кто-то из местных еще держался, зацепившись за амбар на окраине. Засели крепко — пули стены не брали, черт бы звездных побрал вместе с их колдовским пластиком. Ничего, не поможет — амбар блокирован, вокруг него — два десятка своих и парни из леса… Зато…
Уарра щелкнул наушником, сообразив — западный дальний дозор только что пропустил сеанс связи… Шелкнул клавишей — раз, другой… молчание…
— Дозор, ответьте мне, — рявкнул он, нутром чуя неладное, — Кхаан, почему молчишь…
Рявкнул еще раз, повторяя патрульного по имени:
— Кхаан… Ответь, лысый, тысячеглазый тебя побери…
Рация щелкнула. Из мембраны — одно короткое слово:
— Уже… Уже побрал…
И, фоном — рев. Низкий, грохочущий рев движка тяжёлой машины. Уарра выругался. Уже на бегу, выкликивая по всем постам. Тревога.
Птица сделала круг над его головой — низко, едва не задев крылами еще болевшую голову…