Иллюстрация Виктора БАЗАНОВА

Запуск прошел идеально. Просто идеально.

Я сбросил скорость до пяти миль в час. Открыл окно.

И на волю вылетела птичка.

Именно в тот момент, когда на экран выплыло сообщение, что мы пересекаем исходную точку пуска. Машина замедлила ход не более чем на двадцать секунд.

Флоппипет Бада Уэлдона взбесился, пока владелец ужинал. Сначала он сделал два броска наугад по столовой и при этом вошел в соприкосновение с полками, на которых Бад расставил коллекцию керамики. Большой глиняный слон, которого Бад сотворил на тридцать второй год пребывания в тюрьме, бухнулся на пол, вместе с еще четырьмя вещицами. Бад вскочил, вопя во весь голос, раздавая приказы, надо признать - несколько несвязные, но позже он утверждал, что это были приказы, - и преданный источник неистощимой привязанности ринулся на него. Сначала вцепился в ноги. Потом - в лицо.

Встроенный в Бада имплант усмирения сработал через секунду после того, как раздался его дикий визг, и, похоже, одновременно включились выработанные в тюрьме рефлексы. Он схватил стул и попятился к выходу. Выскочил из дома. Вызвал полицию. Но поздно: дом уже был разгромлен. А флоппипет получил полицейскую пулю в процессор.

Флоппипеты были машинами, но люди таковыми их не считали. Между Бадом и его флоппипетом, как и предполагалось, существовала крепчайшая связь. Флоппипет реагировал на него, как ни одна собака или кошка. Относился к нему, как ни одна собака или кошка. И Бад отвечал тем же. Можно сознавать, что флоппипет - всего лишь набор схем и запрограммированных реакций... точно так же, как можно заподозрить, что животное всего лишь отвечает вам набором реакций, которые со стороны выглядят как привязанность. Но вы поступаете так, как всегда поступают люди. То есть отдаетесь во власть эмоций.

Вэн Леванти понимал чувства Бада. В отличие от сержанта. Сержант был мускулистым молодым парнем лет сорока и почти наверняка неженатым. Вэн был уверен, что единственными уютными созданиями, в которых заинтересован сержант, являлись создания женского пола. Возможно, он сильно удивился бы, узнав, что кое-какие ИХ реакции вовсе не означали того, чем казались.

- Думаю, парень вроде него должен быть покруче, - заметил коп.

- В тюрьме нет места привязанностям, - напомнил Вэн. - Ему сильно не хватало любви.

- Шестьдесят шесть лет.

- Значит, посадили в двадцать четыре.

- Да, нелегко так долго обходиться без друзей.

Коп сидел в своей трехколесной тележке, расположившейся на газоне Бада. Большинство зевак сгрудилось на другой стороне улицы. По прикидкам Вэна, там собралось человек пятьдесят. С дюжину тех, кто похрабрее, пересекли мостовую и выстроились перед ограждением, охраняемым двумя роботами-полицейскими. Роботы загородили дорогу паре мальчишек, попытавшихся проскользнуть через ограждение, но продолжали говорить женскими голосами.

У Вэна имелся снимок окна в столовой Бада, наложенный на нижний правый угол его поля зрения. Жена Вэна в это же время выполняла свою половину работы в их доме и занималась информацией, записанной на охранной системе Бада. Она нашла то, что искала, просмотрев запись, сделанную за пять минут до того, как флоппипет спятил. Она решила прогнать запись повторно, и Вэн увидел, что птичка билась в окно, хлопая крыльями, как перегревшаяся машина.

- Вот оно, - решила Роза. - Подобный вирус должен быть занесен с близкого расстояния. Конечно, можно и с дальнего, если имеешь достаточно мощный передатчик, но при наличии органического носителя близкое расстояние более естественно. Передай сержанту, пусть поищет мертвую птицу. Я проверю название вида и энергетические потребности. Если предположить, что птица прилетела в строящийся поселок извне, значит наверняка погибла бы, не одолев и полмили от места запуска. Я бы включила в зону поисков и дорогу.

Вэн не отключил связь, чтобы Роза слышала его разговор с сержантом. Он связался с женой, как только они услышали о проблеме Бада. Возможно, придется остаться на связи следующие несколько часов. Обычно они общались, только если хотели что-то сказать друг другу. Но подобные ситуации, очевидно, требовали отклонений от обычного уговора.

Вэн знал пары, которые вообще не отключали связь, но он и Роза уже через два часа после внедрения первых коммуникационных имплантов решили, что это неудачная идея. Он ни разу не встречал супругов, которые бы постоянно оставались на связи после семидесяти трех лет брака. И вряд ли встретит.

- Хотите, чтобы я тратил время и усилия на это? - покачал головой сержант.

Вэн не удивился реакции сержанта на выходки пакостников. А эти дегенераты только и рассчитывали на нечто подобное. Они могли месяцами доводить до безумия свою жертву, отлично сознавая, что никто в силовых структурах не обратит внимания на мольбы и жалобы. Подумаешь, очередная проделка. Ничего серьезного.

- Но это произошло с Бадом, - возразил он.

- И мы должны относиться к нему точно так же, как к другим. Что будем делать, даже если найдем птичку? Проверим на отпечатки пальцев?

- Для этого я кого-нибудь найму, - вмешалась Роза. - И бюджет выдержит.

Социальный работник службы помощи лицам, нуждающимся в моральной поддержке, прибыла, пока Вэн беседовал с сержантом. Бад сидел на стуле, вынесенном кем-то из дома, Вэн послал ей требование на связь, и социальный работник позволила ему слушать, пока сама она задавала Баду стандартные вопросы..

Тот по-прежнему не считал, что копы имели право убить его любимца, и заговаривал об этом каждый раз, когда отвечал на очередной вопрос. Социальный работник терпеливо слушала. Вэн отметил, что она не пыталась утешить Бада, напомнив, что от флоппипета осталась полная резервная копия. Роза пыталась применить такой метод много лет назад, когда умерла кошка их дочери. «Купишь другую», - рассудительно заметила Роза, и в ту же секунду Вэн осознал, что жена совершила ошибку. Грубую.

Бад утверждал, что все хорошо, и Вэн должен был признать, что он выглядит как обычно: большой, добродушный, неуклюжий на вид парень, с круглым открытым лицом, из тех, кто и пальцем никого не тронет, а уж чтобы убить копа... быть такого не может! Сам он утверждал, что всего лишь хочет выяснить, как это произошло.

- Я наняла сотрудника детективного агентства, - сообщила Роза. - Через три минуты он принесет трех птиц. Я велела ему отчитываться только перед тобой.

После запуска я пробыл в пути около трех часов, ни разу не останавливаясь. Смотрел новости. И даже заставил себя посмотреть фильм. Если кто-нибудь проверит черный ящик машины, единственной необычной вещью в нем будет эта малюсенькая штучка, снижающая скорость на несколько секунд.

Я не обращал внимания на реакцию, пока сидел в своей спальне. А потом листал окно за окном. К этому времени Эксперимент Бада обсуждался на пятидесяти различных сайтах. Моя маленькая эскапада была Темой Номер Один на каждом.

Социальный работник чувствовала, что Бад остается спокойным только благодаря импланту усмирения, но на самом деле кипит яростью.

- Я вызвала команду уборщиков, - сказала она. - Это стандартная практика. Ничего другого предприниматься не будет. Как только дом приведут в порядок, Бада впустят. Но пока подержим его здесь, чтобы он пришел в себя.

У Бада на этот счет имелось свое мнение. Каждый вечер после обеда он катался на велосипеде и не желал отказываться от своих привычек. Он считал, что физические упражнения улучшают самочувствие.

Они связались с психиатром, которого прикрепил к проекту совет тюрем штата, и тот поддержал социального работника.

- Пусть вас не вводит в заблуждение внешнее спокойствие Бада, - предупредил он. - И дело не только в импланте. Вы можете беседовать с ним много дней в обычной социальной среде, но по его лицу не понять, какие эмоции бушуют внутри.

Трепачи, как всегда, имели, что сказать. Во время беседы с сержантом Вэн добавил к дисплею шаблонный монитор, и программа постоянно выдавала статистику и выборочные цифры. По последнему подсчету Эксперимент Бада привлек внимание свыше трехсот комментаторов. Тридцать восемь процентов - «за», сорок один - яростные противники.

- Мы что, должны все впасть в депрессию, потому что бедняга Бадди потерял своего любимца ?

- Офицер Розкович погибла. Семилетний ребенок погиб. Вот и все. Говорить не о чем.

Большинство противников, как обычно, изливали ярость, вывешивая снимки Марка Аллена и Мэри Розкович - ребенка, которого убил Бад, откалывая свою маленькую шуточку, и офицера полиции, которого ударил кухонным ножом, когда его пришли забирать. Ну разве противники могли устоять перед шансом посмаковать момент справедливости возмездия? Разве милый старый Бад не был пакостником?!

- Обязаны ли мы напомнить фанатам всепрощения, что его представление о забавах вылилось в нечто более омерзительное, чем провинность машины, разбившей несколько тарелок? Ос, которых сотворил Бадди в своей маленькой биохакерской лаборатории, трудно назвать хэллоуинскими проказами.

На подобные сентенции сторонники отвечали в присущем им ключе. Осы Бада, предположительно, должны были зажалить до смерти пса. Бад не знал, что владелица пса, обругавшая его на велосипедной дорожке у реки, имела ребенка, гостившего у нее каждые две недели. Не знал он и того, что ребенок любил спать в патио. Даже в октябре. Создавая ос, летевших на запах псины, он не знал, что Марк погладит собаку. Непредвиденная случайность, непредумышленное убийство и так далее, и тому подобное.

За свою жизнь Вэн повидал миллионы метаморфоз, но одно неизменно оставалось постоянным: люди обладали бесконечной способностью снова и снова повторять одни и те же аргументы.

- Нельзя сотни лет держать людей в тюрьме за непредумышленное убийство.

- Он убил полицейского.

- Всякий может потерять контроль над собой в подобной ситуации.

- Он слизняк, обозлившийся на женщину, которая его обхамила.

- Он провел шестьдесят шесть лет в тюрьме. И сколько еще мы будем его там держать ?!

- Хоть тысячу лет.

- Пусть сдохнет.

Вэн заметил велосипедиста в красной куртке через шестнадцать минут после того, как они с Розой последовали за Бадом по велосипедной дорожке. Вэн и Роза держались в двадцати пяти ярдах от Бада. Сам Вэн ни за что не выбрал бы для слежки куртку такого цвета, но парень упорно следовал за Бадом.

Роза, нажимая педали, одновременно мониторила детектива. Тот выпустил своих птичек уже через три минуты после прибытия на место преступления. Он и Вэн удалились в уголок заднего двора Бада, отгороженный живой изгородью, где детектив нарисовал маршрут, при котором птички перелетят через дворы и заборы, оказавшись в результате у окна столовой Бада. Но для того чтобы определить это, копам понадобится ордер на обыск. А вот частный детектив сделает это без всякого ордера.

Дорожка входила в общую систему велосипедных трасс, пронизавших весь строящийся поселок. Через год его заселят три тысячи людей «с доходом выше среднего», которые будут жить здесь в надежно поддерживаемой изоляции и восьмидесяти двух милях от ближайшего городского центра. Северной границей послужит государственный парк, южной - единственное шоссе. Те, кто обитал здесь сейчас, наслаждались роскошью того уровня, который больше никогда не будет им доступен.

Вэн до сих пор не мог поверить, что несколько миллионов взрослых людей зарабатывают на жизнь, играя роль подопытных кроликов в различных социологических моделях. Роза утверждала, что такое вполне естественно, но при одной мысли об этом Вэн только головой качал. Первую докторскую степень Роза получила именно в экономике и поэтому легко оперировала цифрами. Только пять процентов населения были заняты в сельском хозяйстве и на производстве - областях, где можно видеть и реально ощутить результаты своего труда. И все. Остальные работали в других отраслях, и большинство занималось тем, о чем раньше никто и помыслить не мог. Так продолжалось с тех пор, как в Англии восемнадцатого века индустриальная революция ударила по текстильной промышленности. По крайней мере, Роза повторяла это не менее раза в год на всем протяжении их супружеской жизни. Каким-то образом в стране постоянно появлялись всё новые виды занятий.

Любой из тех, которого он видел вокруг себя - на велосипеде, на скамейке, у входа в ресторан, - жил за счет правительства штата, на жалованье, и как они должны были реагировать на присутствие Бада? Как вы поступите с преступником вроде Бада, когда пожизненное заключение без права на амнистию может означать, что он все еще будет сидеть в камере через двести лет после вынесения приговора? Или, судя по тому, как обстоят дела, не двести, а тысячу лет? Как отреагирует население? Согласится ли с предписанием психиатра? Поверит импланту, который, как те утверждают, вшили осужденному?

Бад перешел в режим бдительности, как только увидел двух велосипедистов, догонявших его слева. Он немедленно нацелился на них камерой заднего обзора, встроенной в шлем, и сдержал порыв расслабиться, когда понял, что это парочка. Они промчались мимо, как обыкновенные, помешанные на спорте обыватели: головы опущены, ноги работают, будто поршни. Но, едва поравнявшись с Бадом, вышли из роли. Мужчина издевательски помахал Баду рукой. Женщина крикнула что-то неразборчивое. Они перебрались на правую сторону, оказавшись прямо перед Бадом, и резко сбросили скорость.

Вэн, наоборот, поднажал на педали. Бад попытался обойти парочку, но они сдвинулись влево и загородили дорогу. Женщина оглянулась и рассмеялась.

- Потише, дедуля, а то перетрудишься!

Вэн поравнялся с Бадом. Быстрый обзор помог удостовериться, что щеки Бада порозовели. Спина ссутулилась. Социальный работник и психиатр оказались правы. Румянец и собачья поза настороженности служили верными признаками активации импланта усмирения, а это случалось только тогда, когда Бад становился опасным. Имплант был последним оружием против жажды убийства, сломившей самообладание Бада много лет назад, когда полицейские объявили, что он обвиняется в преступлении.

Этот момент был одним из тех, когда Вэн с огромным трудом справлялся со своим гневом против бюрократов, прописавших его обязанности. В теории, они с Розой не должны были вмешиваться в ход событий: в конце концов, в этом и заключался смысл эксперимента. С другой стороны, «ответственные лица» хорошо знали: «определенные последствия» могли серьезно повлиять на их служебное положение. Непосредственное начальство Вэна, например, будет крайне недовольно, если эксперимент придется прервать, потому что кто-то уничтожил основной объект. Или наоборот.

Использование женщиной слова «дедуля» могло означать, что все дело в возрасте. Очень многие молодые люди начинали понимать, что старшие не уступят им сцену, по крайней мере в обозримом будущем. Если все это именно так... если они пристали к Баду, повинуясь мгновенному импульсу...

- У меня за спиной, - предупредила Роза. - Слева.

Вэн активировал камеру на шлеме и увидел, что красная куртка пролетела мимо Розы. Велосипедист даже опустил пластиковое забрало, как настоящий гонщик, чтобы обтекаемый шлем позволил выиграть лишнюю миллисекунду.

Судя по скорости, с которой мчалась красная куртка, у Вэна оставалось около трех секунд, чтобы среагировать правильно, но даже имей он в своем распоряжении три часа, разницы все равно никакой. У него не было твердой уверенности в готовящемся нападении, пока лихач, вдруг бросивший вертеть педали, не выпрямился. Вэн успел увидеть широко раскрытые глаза, пялившиеся на него через забрало. Красный рукав протянулся к Баду, и тут же его голова окуталась оранжевым облаком.

Бад испустил вопль. Его велосипед рванулся вперед и врезался в женщину. Бад успел схватиться за ее одежду, прежде чем велосипеды свалились на землю.

Вэн быстро свернул влево, чтобы не влететь в завал. Стиснул ручной тормоз с такой силой, словно пытался выжать воду из металла. Велосипед проскользнул между его ног и грохнулся на дорожку. Гонщик в красной куртке стоял на педалях, балансируя на траве рядом с велосипедной дорожкой.

Бад успел вскочить, сцепил руки наподобие дубинки и размахнулся, целясь в затылок женщины. Обычно туповатое лицо превратилось в красную маску, словно вытравленную на коже всей желчью, накопившейся за шестьдесят лет заключения.

Вэн выпутался из велосипедной рамы. Шесть футов два дюйма Бада против пяти футов восьми дюймов Вэна. Кроме того, Бад имел фунтов шестьдесят лишку. Но Вэн пыхтел в тренажерном зале час в день, четыре часа в неделю, с тех пор как ему исполнилось пятьдесят. И сейчас его плечо воткнулось в мягкий живот. Оба откатились от завала. Именно так и планировал Вэн, когда предполагал подобную ситуацию и определял возможности Бада, прежде чем принять задание.

Сейчас он отпрыгнул и принял позу обороняющегося, но безоружного человека. Потому что и раньше видел подобную маску. Никакими спортивными захватами невозможно остановить человека в таком состоянии. Да что там, вряд ли его сможет остановить даже сломанная нога! Спрей, которым брызнули в Бада, очевидно, нейтрализовал действие усмирителя и выпустил на волю всех демонов, которых усмиритель до сих пор держал в клетке.

Лицо Бада изменилось. Плечи опустились. Реагент усмирителя снова начал действовать, и красный цвет лица сменился розовым, вызванным побочным действием химиката.

Справа от Вэна остановилась Роза, наскоро оглядела мужа, обернулась и уже более внимательно присмотрелась к неопрятной груде велосипедов на дорожке.

- Я вызываю «скорую», - объявила она. - Тебе лучше увести отсюда Бада.

Вэн оценил сцену, глядя в камеру заднего вида. Очевидно, удар Бада достиг цели: женщина стояла на четвереньках над собственным велосипедом. Ее спутник скорчился рядом с ней, не сводя глаз с Бада.

Около Розы уже остановились четверо велосипедистов. Со всех сторон к ним бежали люди, только сейчас отдыхавшие на расставленных вдоль дорожки скамейках.

Я понял, что меня используют, как только услышал обо всем. Это один из тех рисков, с которыми приходится сталкиваться, когда становишься пакостником. Если за тобой числится несколько классных проделок, люди сами предлагают деньги и действительно хорошее снаряжение. По большей части - второе. И шанс проделать что-то такое, что никогда не удастся выкинуть самому. Поэтому я не оправдываюсь. Я пошел на это, зная, что объединяю силы с людьми, имеющими собственную программу. Но понятия не имел, что все настолько серьезно. Моя эскапада была всего лишь подставой. Чем-то, призванным нагнетать давление в голове Бада. К тому времени, как его спрыснули антидотом реагента усмирителя, он уже был готов идти в атаку. И вполне мог бы убить эту женщину.

Назначенный губернатором руководитель Эксперимента Бада был вечно подозрительным, скрытным политическим пронырой по имени Джерри Стайман. Карьерист Стайман хорошо понимал, что от результатов эксперимента зависит политическая карьера губернатора. Если эксперимент сработает, губернатору - честь и слава. Если нет - губернатор покажет людям, что он из тех лидеров, которые способны закрыть провальный проект.

- Вы боретесь с очень сильным негативом, - изрек Стайман.

Все смотрели на происходившее на чаттерных* экранах. Противники тупо повторяли проверенный аргумент, столь же старый, сколь первые годы эры дигитализации.

- Нельзя изменить факты. Что бы вы ни делали, кто-то рано или поздно его достанет.

- Прошел всего месяц. Тридцать три дня. И посмотрите, что они устроили.

- Что случится, если рядом не окажется никого, кто мог бы его остановить? Или мы должны платить за личного телохранителя?

- Они напали на него, - сказала Роза. - А теперь используют это нападение как доказательство того, что эксперимент не работает.

Вэн и Роза лежали в шезлонгах на заднем дворе дома, к которому были прикреплены. Они отрегулировали систему домашних камер так, чтобы Стайман мог видеть только их лица, и теперь спокойно держались за руки - привычка, которая, похоже, восхищала людей помоложе, знавших, что они женаты более семидесяти лет.

- Вряд ли мы имеем дело с типичным паскудством, - заметил Вэн. - У них есть антидот усмирителя. Они знают, какой именно препарат действует как усмиритель. И имеют возможность создать средство противодействия.

- Я проверила, - сообщила Роза. - На сайтах пакостников почти нет сведений о препаратах усмирителя.

- Ты права, пакостникам это недоступно, - согласился Вэн. - Если бы я не оттолкнул Бада, тот мог убить женщину. Ты учитывала возможность того, что кто-то пытается зацепить нашего босса?

- Собираюсь ее рассмотреть.

- По-моему, если это окажется правдой, большинство аргументов будет подорвано.

- Вполне вероятно.

Детектив нашел мертвую птицу и достал ее с помощью большой совы, которую использовал, когда его стае приходилось что-то подбирать. Несмотря на бум в электронном секторе реальности, большая часть обитателей строящегося поселка, похоже, продолжала заниматься теми вещами, которые обычно делают нормальные люди. На каждую личность, которую остро волновала деятельность Бада, приходилось не менее пятнадцати, которые играли в игры, смотрели видео и окунались в традиционные биологические наслаждения.

Роза передала тушку помешанному на птицах придурку, который уже изучал ее устройство, пытаясь помочь им определить ее создателя. Птичьи придурки, как и изготовители бомб, имели свой фирменный почерк, по которому их и определяли.

Два велосипедиста, затеявшие всё это, твердили о своей невиновности.

- Мы просто шутили, - заявил мужчина.

Он уже появился на двух новостных сайтах. Его партнерша лежала в больничной палате, в тридцати милях от поселка, а сам он игнорировал тех, кто объяснял, что ее положили туда на обследование. И не более того.

- Нам говорили, что держат парня под контролем. Я видел его лицо. Он просто рвался убить кого-то, в точности как убил копа семьдесят лет назад. Он не изменился. По-прежнему остался убийцей.

У Вэна и Розы было двое взрослых детей, отреагировавших стандартным, вполне предсказуемым образом, когда Роза передала им выводы со всеми примечаниями и ссылками. Джессика спокойно, по пунктам изучила каждую бумагу, хотя в настоящее время жила в Стокгольме и работала над анализом снижения количества убийств. Кроме того, у нее имелось множество увлечений - от лыжных вылазок до посещения театра. Уолли поддерживал информационную систему на научно-исследовательском судне, которое обходило остатки аргентинских рыбных угодий. Поэтому свободного времени у него было хоть отбавляй, но он, очевидно, довольствовался быстрым просмотром и не обратил внимания на большинство примечаний и ссылок.

Камера была сфокусирована на голове и плечах Уолли, но Вэн сразу понял: тот растянулся на койке в такой позе, чтобы без труда дотянуться до банки пива. Для Уолли дело было ясным и безнадежным.

- Верх возьмут противники. Что бы вы ни делали, пакостники его достанут. Так было, и так будет. Тысячи людей только и ищут способ прорваться через любую защиту, которую вы стараетесь установить.

- Значит, мы живем в мире, где правила устанавливают нарушители законов, - констатировала Роза.

- Примерно так, ма, - улыбнулся Уолли.

Джессика сидела за столом и пила утренний кофе. Она была одета на выход, вплоть до длинных серег, и готова приступить к работе.

- Я бы не определила дело как безнадежное, - заявила она. - Цифры опроса не так уж плохи. Большинство по-прежнему на вашей стороне. Рекомендую вам сосредоточиться на поиске и идентификации пакостников. Покажите людям, что вы способны заставить преступников пожалеть о содеянном. Заверьте большинство, что вы можете наказывать, хотя не в силах предотвратить преступление.

Вэн кивнул. Он боялся, что Джессика подтвердит мнение Уолли.

- Я вполне понимаю, что это имеет определенный смысл, - сказала Джессика, когда они с Розой взялись за работу. - Но должна признаться, что не возражала бы, если этого клопа засадят хоть на целый век. Он убил ребенка. Убил женщину, которая всего лишь выполняла свою работу. Кому интересно, что с ним случится?

Джессика заинтересовалась политическим анализом, когда в пятнадцать лет прочитала Макиавелли. Стала специалистом по буйному поведению, и ее контакты с людьми, отличавшимися подобным поведением, не смягчили непримиримой оценки человеческих отношений, с самого начала привлекшей ее к Макиавелли.

Осужденные со столетними сроками сидели в тюрьме штата вместе с массовыми убийцами и насильниками. Комитет по отбору выбрал Бада, поскольку он казался одним из наименее спорных кандидатур. Его амнистировали бы много лет назад, не убей он офицера полиции.

- И что будет, если ты пригвоздишь этого мерзавца? - вмешался Уолли. - Таких, как он, - десятки тысяч.

- Самый весомый фактор - это публичное мнение, - заявила Джессика. Люди могут рискнуть, если будут уверены в том, что ты сумеешь поймать преступников. Кроме того, не стоит недооценивать и сдерживающий фактор. Пакостники стараются избегать поступков, которые могут иметь печальные для них последствия. Весь их образ жизни основан на том, что они редко имеют действительно серьезные проблемы с законом.

Уолли послал сестре ту же снисходительную улыбку, которой одарил мать.

- Все это есть в литературе, верно?

Джессика подмигнула. Они с братом едва ли не с детства постоянно и дружески пикировались из-за разницы во мнениях, чему родители искренне радовались, считая, что сделали в жизни что-то правильное.

- Так оно и есть, дорогой братец.

Лично я ничего не имел против этого фрукта Бада. Ему не следовало играть с тем сверхопасным снаряжением, которым он пользовался, когда попал в беду. Но он сделал его не для того, чтобы убить мальчишку. И необязательно быть психиатром, чтобы понять: он убил копа, потому что вторжение полиции пробудило к жизни годы глубоко затаенной ярости. Кроме того, он увидел, как вся его жизнь летит к чертям. Его следовало лечить. Бада и лечили бы, окажись его жертва гражданским лицом.

А как насчет меня? Предположим, Бад убил бы эту велосипедистку? Из-за того, что именно я все это затеял? Не слишком приятная связь. Это не проделка обычного пакостника. Эти люди слишком серьезно относятся к своему делу.

Придурок, сконструировавший птичку, жил в низкоэнергетическом квартирном комплексе, выросшем вокруг торгового центра в районе Детройта. Придурок, нанятый Розой, узнал почерк, как только закончил разбирать птичку, - работа, занявшая у него шесть часов. Сам он утверждал, что уже на полпути может назвать имя, но хотел удостовериться.

Предполагаемый злодей сознался, едва Вэн связался с ним. Он всего лишь установил устройство в одной из своих стандартных моделей. Люди постоянно просили его о чем-то подобном.

Разумеется, заявление было откровенно дурацким. Нельзя сделать такое, не зная разницы между передающим и принимающим устройствами. Зато он знал, что может оправдаться без особенных усилий.

- Никто и никогда не предъявлял иск этим парням, - заметила Роза. - Они - полезный источник информации. Если копам удается их найти, они всегда выкладывают правду.

Вэн не был копом. Но птичий придурок, по-видимому, не видел разницы. Он даже дал понять, что имеет кое-что в запасе на случай, если его начнут допрашивать. Его клиент договорился о ночном обмене на парковке базара ремесел, и птичий придурок выполнил все указания. Остановился в определенном месте, в определенное время и обменял коробку с птицей на коробку с оговоренной платой. Но он также выпустил одного из черноперых носителей камеры дальнего действия, когда был в миле от места обмена. Он смог дать Вэну снятое головной камерой фото клиента и номер его машины.

Клиент, разумеется, не самолично взял машину напрокат. Он нанял посредника - безработную женщину, пополнявшую доход общением с источниками, которых привлекала, просиживая вечера в местных барах. Когда Роза нашла ее, а Вэн связался с ней и договорился о плате, оказалось, что она была так же готова к сотрудничеству, как и птичий придурок.

- Только расскажите всё, что о нем помните, - велел Вэн.

- Он сказал, что его зовут Керк. Больше мне ничего не известно.

- Он изложил вам какую-то легенду? Объяснил, зачем это делает?

- Сказал, что хочет помочь друзьям.

- И это все? Помощь друзьям?

- Это было сказано с самым таинственным видом. Ну, понимаете, о чем я.

- Как будто дело крайне важное?

- Верно.

- У него есть какие-то отличительные признаки? Тату? Физические характеристики?

- Думаю, он что-то сделал со своим лицом. Так, чтобы выглядеть загорелым.

- Для маскировки?

- Возможно. Он не похож на людей того типа, которые много времени проводят на воздухе.

- А как насчет роста? Сложения?

- Тощий, высокий, сутулый, сразу видно, что физической работой не занимается.

- Что он говорил о себе? Где работает? Живет?

- Он по большей части молчал.

- Я так и подумал.

- Он вообще был очень осторожен. И, можно сказать, нервничал.

- Но вы знали, что он едет за птичкой?

- Она сидела в клетке, открытой только с одной стороны. Но ее можно было без труда увидеть.

- Говорил он что-то о птичке?

- Сказал, что она нужна ему для охоты. Чтобы искать животных, а потом пускать в них стрелы.

- Охота с луком?

- С этими штуками, похожими на ружья.

- Арбалеты?

- Точно.

Вэн нахмурился:

- Он еще что-то говорил об этом?

- Упомянул, что хороший стрелок. Очень хороший стрелок. Да, именно так: «Я хороший стрелок. ОЧЕНЬ хороший стрелок».

- Словно хотел произвести на вас впечатление?

- Именно.

- Он сказал еще что-то? Какие животные? Где?

- Нет. Это все. «Очень хороший стрелок», - последние его слова.

- Похоже, он решил, что слишком много болтает.

- Возможно.

Она оставила Керка на парковке торгового центра. В центре была гостиница со свободными номерами. Если тощий тип с птичьей клеткой вел себя как-то необычно, значит, дал портье повод заметить его. Но, скорее всего, этого не произошло. Учитывая привычную осторожность пакостников, он, возможно, поднялся наверх и выскользнул, не общаясь ни с единой живой душой. И выехал из гостиницы задолго до того, как забрал птицу. А вот история с арбалетом куда интереснее. Роза начала работать над ней еще до того, как Вэн закончил допрос.

- Ты раздобыл две единицы информации, - сказала Роза, - и обе вполне встраиваются в профиль. Сначала он должен был создать впечатление, что делает нечто особенное. Потом не устоял перед искушением признаться, что он хороший стрелок. Пусть он старше обычного пакостника, но это, очевидно, не повлияло на его поведение.

Оказалось, что в Соединенных Штатах, по оценке Национальной ассоциации стрелковых видов спорта, имеется около миллиона с четвертью любителей стрельбы из арбалета. Данные основывались на цифрах продаж, членстве в стрелковых клубах и участии в организованных турнирах. Максимальный приток был отмечен тридцать лет назад и колебался вместе с перепадами в количестве населения. Стрельба из арбалета, по-видимому, привлекала людей, которые любили стрелять, но терпеть не могли связываться с формальностями, касавшимися разрешения на ношение оружия. Кроме того, ею занимались люди, считавшие себя средневековыми романтиками, - поклонники военной истории и те, кто часто менял хобби. Однако находился небольшой процент тех, кто любил тренироваться в меткости, убивая животных и птиц во время охотничьего сезона.

- Похоже, это не та история, которую можно высосать из пальца, - решил Вэн. - Возможно, он регулярно охотился с луком. Но лучники редко становятся арбалетчиками.

Джессика дала им стандартный профиль пакостников. Сама она обычно специализировалась на убийцах и насильниках, но одновременно работала над исследованием пакостей во время волнений, угрожавших танзанийской туристической индустрии. Типичный пакостник - мужчина от пятнадцати до двадцати лет, не спортсмен, обладающий умом выше среднего и «неподдельным интересом» к новым технологиям, играм, моделирующим насилие, и различным ролевым играм, включая восстановление исторических событий. Двадцать восемь процентов из них, однако, были женщинами, причем более старшего возраста. И те, и другие обычно считались застенчивыми нелюдимами, с сильной потребностью похвастаться своими эскападами - потребностью, вступавшей в непримиримый конфликт с терзавшим их страхом разоблачения.

- Если собираешься отыскать его, - сказала Джессика, - найдешь полное описание его деятельности в скрытых файлах. Считай это непреложной истиной.

Итак, они искали тощего высокого мужчину от пятнадцати до двадцати лет - в этом случае, возможно, года на два-три старше, увлекавшегося играми в стиле экшен, вероятно, не имевшего постоянной подружки и, также вероятно, увлекавшегося стрельбой из арбалета. Что, по мнению Вэна, сужало радиус поисков до кодлы, которую все американские детективы могли бы просеивать следующие два десятилетия.

- Все не так плохо, как кажется, - утешала Роза. - При падении рождаемости за последние тридцать лет количество мужчин этого возрастного диапазона ограничивается пятью миллионами. Сорок процентов из них выше шести футов, и, думаю, именно с этим ростом необходимо работать, судя по видео и принимая в расчет тот минимальный рост, который кажется высоким нашим свидетелям. Если упоминание об арбалете - ценная улика, вероятно, нам удастся сузить круг поисков до приблизительно двадцати тысяч, при условии, что люди этого возраста достаточно пропорционально представлены в сообществе поклонников арбалета.

- Лично я думаю, что они будут слабо представлены, - возразил Вэн. - Мне не кажется, что в таком возрасте я стал бы увлекаться подобными штуками. У тебя есть статистика?

- Погоди-ка... Три процента. Ты прав.

- Итак, моя добрая женушка, круг поисков сужен до пятнадцати тысяч подозреваемых. При условии, что арбалет не привлекает непропорциональное количество незрелых мужчин ростом под шесть футов два дюйма.

- И при условии, что история с арбалетом - чистая правда.

- Думаю, придется принять ее на веру.

- Согласна.

Итак, это был я. Я пакостник. Не террорист. Знаю, когда остановиться. Где провести границу. Я всегда могу соскочить, если пожелаю. Я отошел от игры на целых три года. И могу сделать это снова.

Было время, когда Вэн, подобно большинству молодых людей, гадал, сможет ли прожить остаток жизни с одной женщиной. Роза чувствовала то же самое, хотя он ни о чем не подозревал, пока она не упомянула об этом как-то ночью, перед их одиннадцатилетней годовщиной свадьбы.

За несколько дней до того уикенда, когда они с Розой поженились, Вэн получил дружеское предостережение. «Во вторник, - заверил друг, - ты оглянешься и увидишь мир, полный невероятно красивых женщин. И ужаснешься тому, что натворил».

Пожалуй, лучшего совета Вэн еще не получал. Потому что так оно и случилось - за ланчем, в одном из уличных кафе Осло.

На сорок первом году совместной жизни они даже сделали годичный перерыв в отношениях. Они только вышли из своего полного обновления, с заново перебранными и восстановленными органами. Так почему бы не проверить, насколько они молоды?

Вэн выдержал оговоренный год, хотя был готов вернуться домой еще до того, как праздновал освобождение целых шесть месяцев. Он и Роза были вместе сорок лет. Вырастили двоих детей. Пережили карьерные изменения. И экономические бури. Делили друзей, развлечения, горе и бедствия. Между ними протянулись нити такие прочные и естественные, что они даже не знали насколько, пока не ощутили щемящую тоску, едва лишь попытались жить раздельно.

Его тревоги насчет секса оказались такими же дурацкими, как все мелочи, о которых он волновался. Ему всегда твердили, что разнообразие стимулирует. Его собственные юношеские похождения подтверждали, что это правда. Но нити, привязывающие тебя к определенному лицу и телу, могли стать еще более гальванизирующими.

Все же, несмотря на то, как много общего у них было, его постоянно завораживало различие их характеров. Роза была рассудительной, склонной к офисной работе женщиной. Он был полевым агентом, предпочитающим работу с людьми. Вэн начинал как менеджер, управляя стадом придурков в трех различных областях промышленности; она тридцать лет отслужила макроэкономистом в брокерской фирме. Он переключился на улаживание конфликтов, когда все источники постоянной работы пересохли; она, поняв, что больше не может конкурировать с молодыми бандитами в избранной ею профессии, стала фрилансером, добывавшим необходимую информацию по заданию очередной компании. Вэн уговорил жену принять нынешнее злосчастное назначение в основном потому, что ему оно показалось шагом в нужном направлении. Она согласилась в основном потому, что он пообещал все переговоры с людьми взять на себя.

- Из нас выйдет идеальная команда, - уверял Вэн. - В офисе и поле. Именно то, что им нужно.

Однако Розу нельзя было назвать невротичным интровертом. Она любила развлекаться и бывала в обществе куда чаще Вэна. Но вот терпеть не могла иметь дело с реальными людьми. Работать для нее означало забиться в тихий уголок и орудовать цифрами и данными. За одним большим исключением. Роза обнаружила, что может работать с человеческими сетями, пронизывавшими электронный мир. Они были одним из наиболее важных инструментов исследователя и привлекали людей, предпочитавших общаться через сети.

Пакостники, как все остальные, имели свои сайты в Интернете. Проделки описывались под никами. Давались советы. Обсуждались этические принципы. Те, кто вертелся вокруг пакостников, заходили на сайты и зарабатывали на жизнь, собирая информацию для нанимателей, выполнявших прихоти информационного рынка.

Но даже при наличии множества поисковых систем многое зависело от способности исследователя правильно поставить вопрос.

- Начнем с сетей пакостников, - решила Роза. - Ищем любителя арбалетов, намекнувшего на принадлежность к пакостникам, но, подозреваю, нам повезет больше, если станем искать пакостника, считающего себя метким стрелком.

Роза установила постоянные отношения с тремя поисковыми компаниями. Одна специализировалась на больших национальных и интернациональных обзорах. Другие две управляли сетями, охватившими тысячи микрообщин. Обе заверили, что имеют источники в сообществе пакостников, поэтому Роза последовала своим личным предпочтениям и выбрала сотрудницу, которая больше всего ей нравилась.

- Очень деловитая, здравомыслящая особа, - заметила Роза. - Все знают свое дело, но Хэрриет не тратит времени на пустую болтовню.

Когда работаешь один, ни одной живой душе неизвестно, кто ты на самом деле. Главное - заботиться о своей личной безопасности. Но все изменяется, когда начинаешь работать с другими людьми. Кто-то обязательно узнает твое имя.

Я знал, что это будет проблемой, когда решил принять предложение. Знал, что поддаюсь соблазну. Но, полагаю, у всякой медали есть две стороны. Они знали, кто я, но и я знал, кто они.

Я знал, что у них есть адвокаты. И классные хакеры. И приятели в важных, влиятельных узлах. Но я не все продумал. Они поманили деньгами и снаряжением, и я повелся. Полагал, что смогу разоблачить их в любое время, если они разоблачат меня. Считал, что мы равны.

- Что еще вы делаете? - спросил Стайман.

Примерно такого вопроса Вэн и ожидал. Он рассказал про арбалет, и Стайман выслушал со своим обычным напряженным вниманием. Он даже ни разу не хмыкнул.

- Роза выполняет работу полиции, - продолжал Вэн. - Пытается отследить его образ действий. Множество проделок подобного рода никогда не попадают в полицейские протоколы, зато на некоторые обращает внимание пресса. Она проверила несколько вариантов. Испорченные флоппипеты. Вирусы, переносимые птицами. Вирусы, переносимые животными. Атаки вирусов, сопровождаемые повторными атаками. Вирусы, переносимые птицами и животными, дали три положительных вывода, переданных частному детективному агентству, с которым работает Роза.

- Три из какого количества?

- У нее шестьдесят шесть положительных выводов. Но выделила она три, из-за некоторого сходства. Одно из них заключается еще в двух атаках на флоппипетов. Остальные два основаны на чистой интуиции, все дело в цепочке действий, которые сложно объяснить.

- Что насчет того велосипедиста, который распылил спрей?

- Камеры наблюдения потеряли его после того, как он бросил велосипед.

- И никаких доказательств того, что он покинул поселок. Он либо там живет, либо кто-то контрабандой привел его и вывел за пределы поселка.

- Я успел мельком увидеть его лицо, - сказал Вэн, - но даже не уверен, мужчина это или женщина. Знаю только, что лицо молодое.

- Губернатор передал, что видел пленку, снятую камерами, установленными на велосипедной дорожке, - объявил Стайман. - Он считает, что вы прекрасно справились с ситуацией.

- Спасибо, я очень ценю его мнение. Вы нашли доказательства того, что мы имеем дело с заговором против губернатора?

- Мы все согласны с тем, что вы, со своей стороны, должны сделать все. Найдите пакостника. Тогда решим, как поступать дальше.

Вэну никто не поручал выполнять обязанности круглосуточного телохранителя, но он решил, что на время должен обосноваться в доме Бада. Некоторые трепачи утверждали, что местных жителей «обязали» торчать на улице и следить за Бадом.

Мы уже едва не потеряли одну. Что будет, если мистер Вэн Леванти задремлет как раз в тот момент, когда кто-то вздумает дать Баду понюхать убийственного газа?

Мне кажется, что они уже признали полную неудачу своего маленького «человечного эксперимента». Бадди-бой должен был жить среди людей вполне самостоятельно, если я верно понимаю исходную задумку.

Бад устроился в большом шезлонге в гостиной и углубился в созерцание дисплея. Огромные наушники изолировали его от всего окружающего. Он утверждал, что в тюрьме привык к наушникам. Там не избавишься от шума. Даже если сидишь в одиночке.

Пока за пределами дома все было относительно тихо. Двое молодых щеголей пару часов торчали на другой стороне улицы. Количество картов и велосипедов, катившихся по мостовой, превышало обычную цифру, возможно, в три-четыре раза, но и это ни о чем не говорило, поскольку нормой было одно-два колесных средства на каждые несколько минут.

Прямо сейчас, на глазах Вэна, смотревшего из окон фасада, с полдюжины человек сгрудились вдали под деревьями с левой стороне. Взрослые неопределенного возраста и занятий, как доложил бы истинный коп. Но пока не было никаких признаков того, что ему следует опасаться толпы, вооруженной вилами и пылающими факелами. Но доклады других наблюдателей, слонявшихся в публичных местах, указывали на то, что Бад наконец стал основным предметом обсуждений.

- Я слышал разговоры множества людей, считающих, что проект нужно отменить, - отчитывался один из населяющих реальный мир. - Это примерно те же высказывания, которые слышишь в электронном мире: Бад представляет куда большую опасность, чем утверждало кадровое агентство. Никто не может гарантировать, что после очередного нападения он не убьет еще кого-то.

Подопытным кроликам гарантировали годичное проживание в строящемся поселке и жалованье. Если правительство штата решит прервать Эксперимент Бада, оно может сдать декорации поселка в аренду одной из организаций, которые уже заплатили за внесение в список возможных альтернативных кандидатур. Годичная гарантия работы предназначалась для устранения всех сомнений: «подопытные кролики» знали, что их не выставят на улицу, даже если наниматели отменят эксперимент.

На практике боязнь потерять работу была еще одной проблемой, которую приходилось рассматривать профессиональным аналитикам, если они не хотели остаться не у дел. В большинстве исследований утверждалось, что участники реагировали на события, не беспокоясь о сохранности своей работы. В других исследованиях, более глубоких, по утверждению авторов, доказывалось наличие остаточного эффекта, который можно снизить посредством некоего неизвестного фактора. Обе стороны сошлись на том, что требуются дополнительные исследования.

Но Вэн пришел к немного иным заключениям. В публичных выступлениях политики высказывали суждения, угодные избирателям. Их методики грешили приблизительностью, но все они имели под собой вполне объективную основу оценки результатов. Политики, имеющие правильное мнение и изрекающие правильные суждения, надолго остаются при должности.

Один из «интуитивных» вариантов в списке Розы включал три атаки, случившиеся за два года, чуть более трех лет назад. Одна закончилась взбесившимся флоппипетом. Две другие были совершены с помощью птиц. Общим, по мнению Розы, являлось стремление уничтожить или повредить вещи, имеющие для жертв огромную эмоциональную ценность. В дополнение к нападению на флоппипета пакостник превратил плод тридцатилетней яблони в слабый психоделик и заразил передний двор вирусом, изменившим краски цветов. Две последние атаки стали предметом обсуждений в прессе. Оказалось, что и яблоня, и цветы имели особое значение для владельцев. Садовник даже предложил награду человеку, который сможет найти вандала.

Местоположения всех трех инцидентов образовали на карте треугольник с центром в Бриджпорте, штат Коннектикут. В Бриджпорте не было арбалетных клубов, но Роза решила проверить списки членов клубов в Нью-Хейвне, Хартфорде и большом Нью-Йорке.

- Три года назад парень, которого везла наша свидетельница, мог быть самого подходящего возраста, - заметила Роза. - Судя по описанию. И словесным портретам.

Вэн нахмурился. Розе придется покупать списки членов у торговцев информацией.

- Это может дорого обойтись, - заметил он. - У нас есть статистика вероятности того, что пакостник «завязал» на три года, после чего начал снова?

- Я спросила Джессику. Вероятность подобного, по ее мнению, серединка на половинку. Количество известных пакостников, которым перевалило за двадцать, слишком мало, чтобы делать обобщения. Некоторые уходят и возвращаются. Некоторых ничем не остановишь.

- И, конечно, если это действительно связано с планами свалить губернатора, кто-то мог предложить пакостнику денег...

- Наша дочь, криминальная королева, утверждает, что оплаченная работа нарушает этику сообщества пакостников. Предполагается, что они делают людям гадости ради развлечения. Но она считает, что не стоит вычеркивать человека постарше, поддавшегося искушению и меркантильным соображениям.

- А как насчет остальных вариантов? Как они повлияют на наши расходы?

- Это единственный, с которым я могу работать, не говоря уже о привязке к местности. Остальные два варианта... я пока ищу какие-либо основания.

Как выяснилось, проверка списков обошлась не так уж дорого. Агентство, с которым она работала, просто запросило имена членов, живущих в десяти милях от Бриджпорта. Кроме имен, агентство интересовали обычные данные: секс, возраст и т. д.

На дисплее Розы появились двадцать три имени. Интересно, что четырнадцать были женскими: более высокий процент, чем ожидали она и Вэн. Даже в этот просвещенный век. Шестеро мужчин оказались слишком старыми, а один едва успел отпраздновать двенадцатый день рождения.

- Керт Дэмил, - прочитала Роза. - Двадцать четыре. Занятие: инструктор по стрельбе из арбалета. Начал забавляться с этими штуками три года назад. В первые же пятнадцать месяцев выиграл два турнира. Другой парень - приблизительно нужного возраста, но, судя по фотографиям на сайте, весит на тридцать фунтов больше положенного. И всего лишь отмечает стрельбу из арбалета, как одно из своих хобби.

- А «Керт» созвучен имени «Керк».

- Я как раз об этом подумала, муженек.

Вэн связался со своим свидетелем. Она приняла деньги и изучила снимки и видео сайта Керта Дэмила.

- У моего парня нет усов.

Вэн скопировал самый удачный снимок и удалил усы.

- А теперь?

- Усы были довольно густыми. Неужели парень сбреет такую красоту, после того как приложил столько труда, чтобы их отрастить?

- Я знал парней, которые могут отрастить такие усы за три-четыре дня. Он похож на того?

- Вполне возможно. Если добавите очки и подтемните кожу.

Вэн сфокусировал свой дисплей на лице женщины, прежде чем передать новый, переделанный снимок. Женщина мгновенно встрепенулась, но тут же взяла себя в руки:

- Повторяю: все вполне возможно.

- Что заставляет вас считать, что это не он?

- Это вполне может быть он. Больше я ничего не могу сказать.

Они все вычислили. И уже провели предварительную работу.

Я понимал теорию. Сделай что-то действительно необычное, и это будет единственным, что запомнят люди. И неважно, чья это работа: противников или сторонников. Сделай что-то действительно необычное, и у людей будет только одна реакция. Вот что случается, когда пытаешься затеять нечто вроде Эксперимента Бада.

Детективное агентство поместило запрос на инструкторов по стрельбе из арбалета на соответствующие сайты: «Мне хотелось бы найти кого-то неподалеку от Нью-Хейвна. Нужен действительно хороший инструктор. Я только начинаю и хочу попасть в руки мастера».

Записи, отслеживающие дальние поездки, представляли еще одну возможность. Где-то должна существовать запись, доказывавшая, что Керт Дэмил брал напрокат машину или летел на самолете в Кливленд, чтобы забрать птичку. Или запись в гостиничной книге, если он останавливался в гостинице.

- Конечно, пакостник, которого мы ищем, мог преспокойно нежиться на калифорнийском пляже, - пробормотала Роза. - Только бы он не проболтался об арбалете... если уже не проболтался...

- Ничего лучшего у тебя все равно нет, - пожал плечами Вэн. -Придется принять эту версию за рабочую.

- И подобное поведение типично для пакостников. Основной психологический конфликт: они смертельно боятся разоблачения и в то же время хотят, чтобы люди восхищались их изобретательностью.

- Поэтому они стремятся разрешить этот конфликт, хвастаясь чем-то иным...

Мне страшно не хотелось отказываться от денег, которые они предлагали. Скупостью они не отличались. Но я сделал это. Сумел. Все кончено.

Но мне сказали, что Вэн Леванти говорил с женщиной, которая брала для меня машину напрокат. Они сказали: «Вэн знает твое имя. Они показали ей твое фото».

Они показали мне запись беседы с женщиной.

«Она узнала тебя, - сказали они. - Пыталась это скрыть, но каждому видна ее мгновенная реакция».

Вэн тоже это видел. И сможет сделать выводы, когда просмотрит запись по кадрам.

Во всем, разумеется, обвинили меня. Не стоило упоминать об арбалете.

Я пытался выбросить все это из головы. Ни один судья не примет во внимание разговоры об арбалете. Но в глубине души я знал, что дело плохо.

«Это только начало, - сказали они. - Детективы расползлись по всему твоему городку. Им нужен ты. Они не сдадутся, пока не найдут то, что ищут. Есть только один способ защитить тебя. Никто не станет искать тебя, если мы сумеем закрыть проект».

Они преподнесли все в одном большом пакете. Я получу кучу денег, завершу карьеру пакостника, став человеком-легендой, и буду благополучно отсиживаться дома, как только губернатор и его сотрудники поймут, что пора покончить со своей мечтой.

Я попробовал объяснить, что как только достанут меня, достанут и их тоже, но быстро заткнулся. Уж очень это было похоже на угрозу: я вроде бы заявлял, что сдам всех. Но ведь они и сами это сообразят, верно? Мы все повязаны этим дельцем.

И что, спрашивается, я мог ответить, когда они объяснили, чего от меня хотят ?

Количество домашних любимцев в строящемся поселке в процентном соотношении соответствовало положению дел во всей Америке. И большинство этих организмов были тем или иным способом генетически «улучшены».

В течение первых пятидесяти лет совместной жизни Вэн и Роза имели несколько сменявших друг друга кошек. Первую купили, когда Уолли было три года. Последняя умерла через три года после того, как Джессика навсегда покинула дом. Вэн всегда считал, что любит кошек. Но более двадцати лет они с Розой были слишком заняты проблемой воспитания детей, чтобы уделять животным какое-то особое внимание.

Миниатюрные носороги были ужасно милыми. Трехфутовые слоны - еще симпатичнее. Вэн с чистой совестью посоветовал некоторым хозяевам завести летающих созданий, которые, несомненно, добавят яркости и поэтичности их садам. Однако будь он заинтересован в общении с механической игрушкой, непременно остановился бы на флоппипете. Роботов не нужно кормить или купать. И их всегда можно выключить, когда уезжаешь на уикенд. Можно даже посчитать, что милый маленький носорог - всего лишь не слишком удачная и требующая больших хлопот версия флоппипета. Все современные любимцы снабжались имплантированными запрограммированными молекулами, которые контролировали их поведение. Летающие создания или мирно жующие млекопитающие соблюдали понятия о приличиях, присущие их хозяевам, потому что понятия о приличиях были определены невидимыми запрограммированными ограничителями поведения.

Меры безопасности, встроенные в программируемые молекулы, были одним из основных предметов дискуссий на сайтах пакостников. За всю их историю отмечалось только три случая, когда пакостник смог обойти специалистов по программному обеспечению. Во всех трех случаях удалось выявить дефекты, развившиеся в организмах. Пакостники заявляли, что компании, внедрявшие импланты, скрывали информацию от широкой публики, но если так оно и было, делали они это весьма успешно.

Первое свидетельство того, что программы снова подвергались взлому, сначала выглядело довольно безобидным. Посетители паркового кафе заметили ящерицу с размахом крыльев в три фута над северо-западным сектором основной части парка. Ящерицу наделили отражающей кожей, выглядевшей золотым украшением в свете парковых фонарей.

Потом ящерица ринулась вниз и, издавая трели, подобно певчей птице, снова взмыла над вершинами деревьев с толстеньким щенком коротконогой гончей, зажатым между передними лапами.

Мне предлагалось выпустить сразу тридцать животных. От белок до лабрадоров-ретриверов. Это означало, что придется совершить три путешествия от дороги до точки запуска на южной стороне парка. Трехмильное кольцевое путешествие. Пять или шесть клеток на каждое путешествие. Перевозить на ручной тележке.

Я выгрузил все клетки из машины и сложил в ста ярдах от дороги. Потом отправил машину самоходом на парковку в десяти милях отсюда. Рассудил, что пойду к дороге, как только нужно будет убираться отсюда. И вызову машину, когда идти останется примерно с полмили.

Они все продумали. У меня был специальный передатчик, который удерживал на расстоянии парковых птиц-наблюдателей. Они сказали, что парковая система безопасности управляла шестьюстами птицами, избиравшими произвольные маршруты полета. Нет никаких признаков того, что птицы изменят свое обычное поведение.

«Все обойдется, - сказали они мне. - Ты выпустишь животных. Задержишься на сорок пять минут, контролируя обстановку. И спокойно проваливай. Свободный и богатый».

Новости об атаке поступали частями. У Розы ушло почти пятнадцать минут на то, чтобы понять, что происходит. Но полиция не реагировала нужным образом еще пять минут.

Слоны бродили по улицам. Носороги набрасывались на машины. Миниатюрный тиранозавр-рекс вломился на соседний двор и сожрал стайку декоративных кур, содержавшихся за живой изгородью. Собаки и кошки всех пород носились по дворам и улицам, словно преследуемые армией разъяренных ненавистников животных.

- Примерно то же самое он проделал с флоппипетом, - объявила Роза. - Только теперь он вытворяет это с настоящими животными. Полиция считает, что паника распространяется посредством передатчиков, прикрепленных к наземным животным. Копы засекли три носителя: передатчики прикреплены к ошейникам и сбруе.

- Итак, мы имеем дело с людьми, которые могут взломать программное обеспечение домашних любимцев...

- Но внешние передатчики показывают, что у них было немного времени на подготовку. Весь переполох распространяется по площади, приблизительно имеющей форму веера.

Роза показала копию карты на своем дисплее. Желтые точки отмечали сообщения об инцидентах, поступающие от полиции и с репортерских камер. Акулы пера, находящиеся в поселке, ухватились за первые инциденты просто потому, что они встраивались в профиль необычных, возможно, достойных новостных каналов событий, профиль, встроенный в их программное обеспечение. Теперь же торговцы новостями, как и полицейские, начали относиться к беспорядкам, как к полномасштабному скандалу. Комментаторы уже успели раскудахтаться. История перекочевала из местных сетей на каналы, предназначенные для более широкой публики.

Карта, выведенная на дисплей Розы, показывала красную линию, отмечавшую границы региона, испещренного желтыми точками. Общая схема, как она и сказала, имела приблизительную форму веера. Основание приходилось на север общины, а именно - на край парка штата. Веер постепенно раскрывался, по мере того как приходили новые сообщения, но основание оставалось на месте.

- Похоже, мы довольно точно можем определить место, где он выпустил животных, - заметил Вэн.

- Судя по тому, что я вижу, кто-то по-прежнему может там оставаться. Я заметила по крайней мере два места, где носители, вероятно, начали маневрировать в этой зоне, вместо того чтобы просто пройти ее насквозь.

- Отсюда до ближайшей дороги две мили пешком. Пакостник все еще может находиться в лесу, даже если выпустил животных и сбежал.

- Я так и сказала полицейским, - согласилась Роза.

- И?

Роза замялась:

- Мы не знаем, сколько людей в этом задействовано, любовь моя. Вполне вероятно, что пункт освобождения животных мог охраняться вооруженной бандой.

- И что на это ответила полиция? - поинтересовался Вэн. - Они как-то используют информацию?

Канал подачи новостей показал Вэну окрестности дома Бада. Кот, размером с немецкую овчарку, вышагивал по переднему газону. Из его пасти свисала большая оранжевая с красным птица с полураспущенными крыльями. Вэн подошел к окну и присмотрелся. Толпы на другой стороне улицы постоянно пополнялись за счет вновь прибывших. Два трехколесных карта остановились перед домом. Их пассажиры тыкали пальцами в кота и обсуждали событие с теми людьми, кто был с ними связан.

Он передал картинку Розе. Никто из присутствующих не казался чересчур агрессивным. Пятеро развязных юнцов устроились во дворе напротив. Хотя они держали велосипеды наготове, со стороны это походило на обычное любопытство.

- Тебе нужно оставаться с Бадом, - решила Роза. - Мы не знаем, когда копы сюда доберутся.

- Копам не до нас. Им бы с животными справиться. Они ничего не будут предпринимать для поиска источника проблемы.

- Ты не можешь оставить Бада одного. Это наша первейшая задача.

- Возьму его с собой. Я припарковал карт позади дома. Придется попортить клумбы, но мы можем выбраться отсюда и пуститься в путь, прежде чем нас засекут на новостных каналах.

Это был пик моей карьеры. Все новостные каналы трубили обо мне. Я смог взломать программное обеспечение у половины животных и даже контролировать тех, с кем мог связаться. Лично я считал, что трюк с котом и птицей был просто гениальным. Никто не смел перейти улицу, пока кот стерег газон. Полагаю, люди стояли на почтительном расстоянии, глядя на дом Бада и постепенно наливаясь гневом.

На клумбе цвели желтые осенние цветы. Вэн проехал прямо по ним, не испытывая особых угрызений совести, и направил переднее колесо на ближайшую дорожку, которая вела в северном направлении.

Атака началась уже в сумерках. Вэн не мог видеть новостных птиц в темноте, но знал, что они где-то здесь. Птицы должны были уловить их присутствие, как только они с Бадом поспешили к карту. Бад был так массивен, что решил сесть сзади - на место, служившее одновременно багажным отделением и третьим сиденьем. На голове по-прежнему были огромные наушники.

- Передаю карту, - сообщила Роза.

Вэн повел карт вокруг очередной клумбы. Карт выкатился на дорожку. Вэн отнял палец от джойстика и позволил карту катиться по маршруту, пока сам он не отрывал взгляда от контрольного экрана. При скорости, с которой они ехали, и условии, что они не попадут в пробку, можно предположить, что на триста ярдов уйдет примерно десять минут. Потом придется снова взяться за управление и пересечь поле для гольфа, занимавшее северный периметр строящегося поселка.

Голос Розы звучал деловито и отчужденно. Она прекратила все споры с мужем, когда тот завел карт, но по-прежнему была убеждена, что он «вляпался в нечто полностью непредсказуемое».

Она перенесла карту на все новостные каналы и сайты в своих списках. Прятавшийся в лесу пакостник, скорее всего, узнает, что его обнаружили, но поймет это, едва новостные каналы покажут, что их карт направляется на север, - а это, возможно, уже случилось. Он появится на камерах новостных птиц раньше, чем Вэн до него доберется, если новостные менеджеры решат направить их в ту же сторону.

Вполне логичное решение. Вэн согласился, как только Роза это предложила. Но знал, что она поступает так не потому, что считает это хорошим тактическим ходом. И предложила в надежде, что они узнают имя пакостника раньше, чем муж войдет с ним в физический контакт.

Я сообразил, что новостные птицы, вероятно, охотятся за мной. Но не представлял, что женщина так быстро меня засечет. Я знал, что может сделать ее муж. Знал, что она определила мое имя. Но так и не понял, насколько она хороша в своем деле.

Я общался с людьми ее возраста. Видел, как девяносто-с-чем-то-летние могут построить двадцатипятилетних, если девяностолетние имели все, что было у двадцатипятилетних плюс шестьдесят лишних лет развития способностей. Но все же недооценил ее.

Но и меня не застали врасплох. Я захватил подходящее для такого случая мешковатое пальто и шляпу с полями, которые могли бы накрыть автомобильную шину. Две различные живые маски. Пусть камеры обнаружат меня, но никто не увидит моего лица.

Я, разумеется, не мог вызвать машину. Но выход был. Дураком меня не назовешь. Пусть я для них мальчишка. Но мальчишка сообразительный.

Вэн увидел свой карт на новостных каналах. Как и ожидалось, он ехал слишком быстро, чтобы птицы сумели его засечь, но кто-то, очевидно, нацелил на них механическую медиасистему.

Другой карт свернул с дороги и занял позицию ярдах в пятидесяти позади их карта. Водитель направил на него камеру, и его дисплей показал новостной канал, предлагавший вид с земли.

Водитель, очевидно, решил проследить за знаменитостью:

- Привет. Это Джастин Деверо. Как видите, я в настоящее время следую за картом, в котором сидят Бад Уэлдон и его неустрашимый страж. Они выскользнули из дома Бада приблизительно пять минут назад, и наш маленький уголок сплетен разразился шумными дебатами, начавшимися через две минуты после того, как мы узнали, что они пустились в путь. Пытаются ли они тайком упрятать Бада в надежное убежище, опасаясь, что все мы обозлимся и взбесимся? Направляются ли в место, определенное на карте женой мистера Леванти, чтобы загнать в угол шутника, подарившего нам незабываемую ночь? Лично я уверен в последнем, учитывая общий образ действий нянечек Бадди. Мое послание Неустрашимому Вэну: я здесь не для того, чтобы обидеть вас. Но не думайте, что можете смыться от меня. Вы привлекли внимание самого Джастина Неумолимого. Куда вы, туда и Джастин.

Второй карт свернул на перекрестке и последовал за первым. Трое пассажиров жизнерадостно махали руками в камеры, словно вели избирательную кампанию для особенно привлекательного политического ведомства.

Вэна Леванти сопровождал настоящий парад. Карты, велосипеды, скутеры, всадники. Конечно, на дороге собралось не больше ста человек. Но процессия на новостных каналах выглядела крайне впечатляющей. Участники не собирались приветствовать меня широкими улыбками, что бы там ни думали о Баде и великом эксперименте. Мне следовало бы улизнуть, как только я понял, что обнаружен.

Я решил, что смогу продержаться, пока Вэн не доберется до поля для гольфа. Я по-прежнему не появлялся в новостях. Пожалуй, стоит надеть шляпу и первую маску, чтобы быть готовым, когда они меня засекут. Так зачем смываться сейчас, когда веселье в самом разгаре? Можно бы даже решиться на кое-какие маневры, чтобы продлить вечеринку. Я держал одного из носителей в зоне, через которую проезжал Вэн. Заодно с несколькими созданиями, вполне пригодными для игры.

Корова была вполовину меньше типичного немодифицированного представителя этого семейства - животное того рода, которое можно держать в домашних любимцах, если хочешь каждое утро иметь запас свежего молока на всю семью. Она перегораживала середину моста через речку, разделявшую поселок.

Вэн нажал клаксон и замахал руками, но корова, разумеется, не сдвинулась с места. Он подтолкнул ее в бок бампером карта, но животное продолжало безмятежно глазеть в темноту.

Что-то большое пролетело с правой стороны его визуального поля. Карт покачнулся. Птица с криком забила крыльями перед лицом Бада.

Вэн выбросил вперед левую руку. Перья хлестнули его по лицу. Пальцы Вэна сомкнулись на шее птицы. Он был правшой, но очень удачно поймал птицу, и сменить руку пока не представлялось возможным.

Взмахи крыльев становились все медленнее. Птица дергалась и изворачивалась, но Вэн держался, пока она не обмякла.

Он уставился на создание, свисавшее с его руки. Впервые в жизни он кого-то убил. С пяти лет он упражнялся в уничтожении виртуальных врагов, но сейчас на самом деле прекратил существование живого организма размером больше клопа.

Вэн огляделся, гадая, что делать, и наконец швырнул труп птицы в ручей. Все той же левой рукой.

Бад уже скорчился на сиденье и погрузился в сказочный электронный мир. Карт, принадлежавший Джастину Неумолимому, остановился ярдах в двадцати пяти. Процессия последовала его примеру.

Вэн вытянул из прорези рукоять ручного управления. Ширина ручья достигала пятнадцати футов. Берег у моста был крутым, но порос травой, и карт мог скатиться под углом, если бы сманеврировал на несколько ярдов вправо.

Я уже знал, что будет, когда Вэн съедет с моста задним ходом. Я подождал, пока его карт оставит мост позади, тогда я сдвинул корову с моста - как раз на нужное расстояние. Если бы он попытался форсировать ручей вброд, я бы поставил корову на берегу и заблокировал дорогу, когда Вэн попытается выбраться из воды. Я всегда бы смог вернуть корову на мост, откажись он от идеи форсировать ручей. Конечно, рано или поздно он поедет дальше, но я хотя бы позабавлюсь, донимая его.

Вся беда в Джастине, этом борове с камерой. На него я не рассчитывал. Он катился через мост с поднятой рукой, потрясая кулаком в камеру, и остановил карт между мостом и коровой. Вэн повернул назад, к мосту, и я прикинул расстояние, которое ему еще придется проехать. И решил, что настало время начинать процедуру выхода из боя.

Через пять минут после встречи с коровой Вэн свернул с проселочной дороги и покатил по полю для гольфа. Когда он пересек мост, Джастин помахал рукой. Вэн подыграл ему, расплывшись в улыбке, и выставил большие пальцы.

- Они сумели снять противника на камеру, - сообщила Роза. - Вот он.

Вэн открыл дисплей в нижней левой четверти визуального поля. Изображение выглядело так, словно было передано из источника, работавшего ниже уровня деревьев. Он ясно видел фигуру в пальто и шляпе, склонившуюся над грудой электронных компонентов.

- Он оказался почти там, где мы и предполагали, - продолжала Роза. - Почти в ста ярдах к западу от предсказанной нулевой точки.

- Это максимальное увеличение?

- Я прогнала изображение через максимальное увеличение, прежде чем послать тебе. Лучше все равно не будет.

- Знаешь, что это за источник?

- Птица. В этой зоне есть и механический источник, но он слишком велик, чтобы действовать под деревьями.

Вэн сменил место назначения на экране карта. Обвел пальцем маршрут.

- Шесть минут, - сказал он. - Самое большее - десять.

Мои сообщники включили систему саморазрушения в прибор, который дали мне. До чего же противно портить такое снаряжение! Я надеялся, что смогу взять его с собой. Возможно, поэтому и задержался дольше, чем рассчитывал.

Со мной было устройство, отпугивающее парковых птиц. Новостные камеры меня засекли, но я видел, что в парке находится всего одна птица.

Я впервые действовал в зарослях. Нет, я не раз пускался в проделки, в процессе которых приходилось много и долго скитаться, но никогда не делал броска через лес. Однако я знал, что это может произойти, когда составлял планы. Не то чтобы я никогда не видел леса, просто сейчас участок был слишком велик.

- Похоже, он идет не прямо к дороге, - передала Роза.

- И неудивительно. Он слишком умен, чтобы все испортить в последнюю минуту и дать нам рассмотреть номер его машины.

Карт поднялся на холм рядом с концом песчаной ловушки и покатился вниз по длинному скосу, к опушке леса. Свет фар имел малый радиус действия и предназначался только для дорожек. Но Вэн переключился с прямого видения на двухэлементный дисплей. Программа делала более четкой информацию, полученную посредством освещения, и объединяла ее с другой информацией, идущей от карт и визуальных записей, хранившихся в банках данных. Изображение за пределами действия фар было смоделировано, поэтому не следовало принимать его на веру.

- Других камер в зоне по-прежнему нет? - спросил Вэн.

- Я работаю над переходом на аварийный режим. Он, очевидно, использует прибор, не позволяющий парковым птицам его видеть, а значит, в системе наблюдения имеется слабое место или мертвая зона. Это очевидно, поскольку парковая система безопасности содержит ограниченное количество птиц, летающих произвольными маршрутами. Но сейчас я занимаюсь анализом.

Карт скользнул под ветви первого дерева. Он оглянулся и отметил, что ситуация в этом направлении не изменилась. Джастин по-прежнему держался на расстоянии двадцати пяти ярдов. Позади светились фары машин сопровождения.

Я посчитал, что мое положение улучшилось, когда новостные птицы отстали. Немного повилял из стороны в сторону, чтобы сбить преследователей со следа. На всякий случай. И только потом помчался прямо к цели. До меня не дошло, что женщина сможет отыскать брешь в подаче информации от парковой системы наблюдения. Мои покровители дали мне хороший прибор ночного видения, такой классный, что будь все в цвете, я бы подумал, что иду по широкой дороге при свете дня. Я решил проскользнуть в торговый центр на западной опушке парка, где переоденусь и исчезну в толпе. Конечно, они смогут доказать, что я был в торговом центре, если проследят путь взятой напрокат машины, ну и пусть! Доказательств, что все это натворил я, так или иначе, не найдется.

- Почему вы не высадите меня? - спросил Бад. - Я вас задерживаю.

По мнению Вэна, одним из самых больших преимуществ возраста было то обстоятельство, что с годами он становился все более уравновешенным. Роза тоже заметила, что стала куда более сдержанной. Но даже при всех достижениях в эмоциональном взрослении и развитии Вэн едва удержался, чтобы не обернуться, когда голос с заднего сиденья помешал сосредоточиться на убегающей под колеса дорожке.

- Я могу посидеть и под деревом, - предложил Бад. - Зачем вам лишняя тяжесть?

Неужели Бад отмечал каждую мелочь все то время, пока был затерян в электронном мире? Значит, это одна из тех вещей, которым учатся в тюрьме? Погружаться в нечто воображаемое, сон наяву, чтобы легче было переносить заключение, в то время как некая часть сознания мониторит окружающее. С тем, чтобы выжить...

- Дело не в тебе, Бад, а в местности. Я, возможно, передвигался бы с большей скоростью, если бы просто вышел и побежал за ним.

- В таком случае, почему бы тебе не поступить именно так? Пока вы гонитесь за ним, я последую за вами на карте.

Вэн нахмурился. Бад вел себя так инертно и пассивно, что Вэн привык считать его бессловесной глыбой. Чем-то вроде переносимого с места на место груза.

Способен ли Бад выйти из защитной раковины и принять на себя часть ответственности после шестидесяти шести лет, проведенных в среде, где все командуют тобой, а ты сам не властен над своей жизнью? И разве не стоит дать ему шанс?

- А ты справишься с картом? Это совсем не то, что ехать по дорожке. Мы можем увеличить силу света, но карт не дает изображения каждой рытвины и выбоины, не говоря уже о древесных корнях.

- Я могу вести его в нужном направлении.

Вэн включил связь с Розой и представил изменения в плане как готовое решение.

- Если парень, за которым мы гонимся, окажется тем самым, я буду продолжать его преследовать, пока он не упадет или не попытается сбежать.

- Только не выпускай его из вида, - посоветовала Роза. - Постоянно помни об этом: не выпускай его из вида.

С физической точки зрения, особого труда задача не представляла. Придется пробежать пять миль до того места, где стоит торговый центр, но я не спотыкался в темноте. И путешествовал налегке: всего лишь сумка на длинном ремне, где лежали две смены одежды и двенадцатидюймовый арбалет плюс устройство для отпугивания птиц.

Поэтому я считал, что все в шоколаде. И так оно и было бы... если бы женщина не задействовала серые клеточки мозга. Я не знал, что Вэн бежит между деревьями, глядя на дисплей карты с серым овалом. Длина овала была примерно двести ярдов, ширина - вполовину меньше. И где-то в нем находился я.

Я бы не узнал, что Вэн совсем рядом, если бы он не пользовался освещением. Красным, но не очень ярким. И свет двигался вместе с ним. Поэтому я и заметил его, когда оглянулся. Я старался уловить шум мотора, но одновременно проверял, что находится у меня за спиной. Никогда не следует недооценивать детали, если участвуешь в большой игре.

Вэн бежал так легко, что даже не запыхался: следствие многих лет занятий бегом. Он начал после тридцати. Прежде чем понял, что достижения медицины помогут ему прожить столько, сколько понравится болтаться на этом свете. Он снял зажим камеры со свитера и приклеил ее на щеку, под левым глазом, чтобы получить возможность более четкого изображения местности. Конечно, это довольно грубое решение проблемы ночного видения. Но в экстренных случаях все сойдет, особенно если помнить - полученное изображение несколько отличается от того, что ты способен увидеть собственными глазами.

И это действительно сработало, тем более что сквозь деревья пробивался звездный и лунный свет. Мистер пакостник находился всего в тридцати ярдах, когда Вэн его заметил.

- Я его вижу. Бежит на запад. Он ярдах в пятидесяти от центра твоего овала, немного слева. Через несколько шагов я уменьшу разрыв между нами.

- Это необходимо?

- Я едва вижу его, дорогая. Но он зря старается. Я его поймаю.

Я знал, что не смогу удрать, уже через пять минут после того, как он появился у меня за спиной. Я много раз натыкался на фанатов бега, еще с тех пор как очутился в детском саду, где псих-воспитатель устраивал гонки на трехколесных велосипедах. Еще двадцать минут - и я начну задыхаться, согнусь вдвое, в боку заколет, а он будет по-прежнему лететь вперед, как заведенный.

Я на всякий случай взял с собой арбалет, но не просто запихал его в сумку. Предварительно все обдумал. И захватил с собой оружие самообороны, которое хранил в квартире, зная, что в любой момент смогу его использовать. На бегу я взвел спусковой рычаг. Оборачиваясь, вложил в канавку болт.

Вэна швырнуло влево, на землю, в холодный осенний запах грязи и мертвых листьев. Он поднял голову и увидел смотревшего на него в упор Керта Дэмила. Это должен быть Керт, потому что он держал в руках арбалет. Керт отвернулся, и Вэн медленно встал. Откинул голову и уставился на ветки. С пиджака что-то свисало. Яркая звезда царила в треугольном кусочке неба. Марс? Юпитер? Следует ли послать запрос?

Женский голос что-то говорил ему в ухо.

- Что происходит? Ты в порядке?

Деревья. Ветки. Лес. Все изменилось, когда ты обернулся. Все изменилось.

- Ты видишь его, Бад? Кто-нибудь видит Вэна?

Мир сдвинулся. Он смотрел на штуку, свисающую с пиджака, и понимал, что это стрела... вернее, болт, если речь идет об арбалетах. Он вытащил болт и уставился на иглу наконечника.

- Я в порядке, Роза. Все хорошо.

- Я слышала стон. А потом - тишина.

На дисплее по-прежнему серел овал. Он не видел Керта, но знал, в каком направлении идти. Сколько времени прошло? Минута?

- Говорю, все в порядке. Я потерял его из виду. Но скоро найду.

Он и не думает сдаваться. Мне говорили, что множество людей сдается, получив укол дезориентатора. Но, очевидно, он не из таких.

Я чувствовал, как сердце выбивается из ритма. Еще немного, и я перестану понимать, где нахожусь. Только в моем случае начну беспорядочно кружить по лесу, теряя сознание из-за недостатка кислорода.

На этот раз я заорал, чтобы он стоял там, где стоит.

«В следующий раз, - пообещал я, - ты точно не встанешь».

Он остановился. Я думал, он увернется, как тогда, но он стоял как вкопанный. Руки взметнулись вверх.

Я понял, что нужно действовать. До этого я ни разу не стрелял в живую мишень, даже в белку, но времени для колебаний не осталось. И лучшего шанса попасть в него у меня не будет.

Я опустил арбалет и, прежде чем он успел понять, что я делаю, выстрелил ему в правое бедро. Это оказалось совсем легко. Нужно было лишь забыть о последствиях, если что-то пойдет не так и болт попадет не в бедро, а еще куда-то.

Он не успел упасть, как я снова побежал. И, по-моему, услышал его крик.

Боль из острой стала вполне терпимой, как только улегся первоначальный шок. На брюках расплывалось кровавое пятно, но он достаточно разбирался в основах первой помощи, чтобы знать: если бы болт попал в артерию, кровь вырывалась бы из раны толчками.

- Мы прибудем минут через двадцать, мистер Леванти, - пообещал старший бригады «скорой». - Подъедем к опушке парка, а дальше - пешком. Лежите спокойно, старайтесь не двигаться. Мы остановим кровотечение, как только прибудем.

- Можно попросить Бада подвезти тебя к ним на карте, - предложила Роза.

- Думаю, будет лучше, если я останусь на месте.

- Судя по вашим словам, рана чистая, - продолжал старший.

В этот момент по деревьям прошелся луч света. Бад выскочил из карта и упал на колено. Его большие мясистые руки нависли над болтом.

- Как вы? Можете немного полежать?

- Все в порядке, Бад.

Бад тяжело поднялся.

- Тогда я иду за ним.

- Ты вовсе не обязан это делать, - запротестовала Роза. - Мы сможем его отыскать. Наличие арбалета доказывает, что это Керт Дэмил.

- Разве Вэн видел его лицо? Сделал снимок? Вам понадобятся неопровержимые улики.

- Однажды он уже воспользовался этим арбалетом, Бад. Должно быть, сейчас мечется в поисках выхода.

- Поздно, - вздохнул Вэн. - Бад уже ушел.

Теперь у меня на хвосте висит еще один помешанный на спорте псих. Не знаю, упражнялся он в беге или нет, зато уж точно каждый день ездил на велосипеде. И сидел в карте все то время, что я пытался удрать от его няньки.

Я мог бы дезориентировать и его. Одним выстрелом. Но уже знал: этот тоже не сдастся. Мне нужна не пара минут. Мне нужно безоговорочное прекращение погони.

Ион не дурак. Знает, что у меня арбалет. Не отставал от меня, но держался под прикрытием. Подумать только, такой здоровяк, а знает, как сделаться незаметным.

Я повернулся, готовый выпустить очередной болт, но он упал на колени и выставил что-то перед собой. Ага, это пиджак: настоящий болт пробьет его насквозь, а вот игла застрянет в ткани, если я применю дезориентатор.

Я сделал две попытки. Это помню точно. Но сейчас дурнота накатывала с такой силой, что цифры путались в голове. Он падал на колени каждый раз, прежде чем я успевал выстрелить. И держал перед собой пиджак.

В последний раз - не знаю в который - я вырвал болт из канавки и поднял над головой, чтобы он увидел: все очень серьезно.

«Этот проткнет тебя насквозь, - пообещал я. - Пробьет пиджак и застрянет у тебя в груди. Встань. Повернись. И беги в обратном направлении».

Я нацелил стрелу ему в грудь. На таком расстоянии не промахнешься. Он знал, что я смогу его прикончить.

Я дал ему еще один шанс.

«По-другому тебя не остановишь, - сказал я ему. - И это мой единственный шанс смыться».

Могу точно повторить, что он сказал, слово в слово:

«Давай, убей меня. Туда я никогда не вернусь. Вместо меня туда сядешь ты».

Роза приличествующим случаю образом тревожилась до того момента, как медики вытащили стрелу и стало ясно, что Вэн может спокойно добраться до больницы. К тому времени как она сама добралась до больницы, пришлось снова проверять дисплеи и бегущие строки аналитических обзоров. Что же до чувств к мужу, Роза, очевидно, перешла в режим укоризненного покачивания головой с видом «конечно-я-люблю-его-но-взгляните-только-за-кого-я-вышла-замуж?!». В этот режим она неизменно впадала, когда ее многолетний спутник делал нечто такое, о чем нормальный человек и помыслить не мог.

- Итак, что вы собираетесь делать с Бадом? - спросила Роза Стаймана.

- Губернатор оценивает ситуацию.

- Обзоры соответствуют прогнозам нашей дочери, - продолжала Роза. - Первая реакция семидесяти процентов комментаторов - гнев, направленный на людей, которые все это затеяли.

- Нам это известно. Губернатор примет все это в расчет.

- А как насчет участия Бада? Разве это в расчет не принимается? Его поступок - главная тема разговоров.

- Губернатор попросил передать вам обоим его благодарность. Ваша работа произвела на него огромное впечатление.

- Мы рады, что он остался доволен, - вмешался Вэн. - Можете сказать ему, что я вернусь к работе через два-три дня.

- Обязательно скажу, - заверил Стайман и, учтиво распрощавшись, прервал связь.

- Так и вижу их, - заметила Роза. - Стайман, губернатор и все остальные сидят в губернаторском кабинете и ОЦЕНИВАЮТ.

- Я сказал бы, что весы склоняются в пользу Бада. За него голосует большинство, - объявил Вэн.

- Знаю. Но все же.

- У нас по-прежнему есть работа, Роза. Мы по-прежнему здесь. По-прежнему вместе.

Роза улыбнулась. Мягкая улыбка стерла с лица приобретенную с годами суровость. Эту улыбку было дано видеть только Вэну.

- И это главное, - согласилась она.

Должен признать, что едва не пошел на попятный, увидев их реакцию, когда я сказал, что могу опознать только двух связников. Но они продолжали допрашивать меня, требуя сказать больше. А я продолжал твердить, что эти люди были единственными посредниками между мной и теми, кто все это устроил. Иногда мне приходилось туго. Но им, похоже, было наплевать на законы и правила ведения допросов. Потом мне показали несколько видеозаписей, и я уверенно опознал всех. После этого ситуация улучшилась.

Не знаю, что они сделали с полученными от меня данными. И, возможно, никто не узнает. Полагаю, их использовали, чтобы заключить некую сделку с политическими врагами нашего вечно улыбающегося губернатора. Сделку, которая даст ему лишний козырь, когда настанет время подняться на следующую ступеньку карьерной лестницы.

Пакостников в тюрьму не сажают. Нас ловят, мы делаем то, что приходится. И все это понимают: одна из основных причин, по которым пакостники обычно работают в одиночку. Мы не какое-то секретное общество, члены которого дают клятву держать рот на замке, даже если при этом с них сдирают кожу заживо. Я бы дал им больше информации, если бы она у меня имелась. Но того, что я им выложил, было явно недостаточно.

В новостях долго расписывали мой ножной браслет, подчеркивая, что он может остановить других пакостников, поскольку мы боимся позора. Но это была не обычная проделка. Я позволил себе зайти слишком далеко. Как Бад в свое время. Позволил им соблазнить меня. Однако остановился, пока дело не обернулось трагедией.

Бад был не самым красноречивым в мире человеком. Он был одиночкой еще до того, как его закрыли, и шестьдесят шесть лет заключения не дали ему особой возможности отточить искусство общения с людьми. Но я знал - он не лгал, когда говорил, что мне придется убить его, чтобы остановить. Будь вы там, тоже ему поверили бы. И на моем месте вы отреагировали бы точно так же, когда услышали, каким тоном он обещает, что я займу его место в тюрьме.

Я пакостник. Не убийца. И могу выдержать два года домашнего ареста. Мне нравится думать, что я вынес бы три или четыре года в настоящей тюрьме. Если бы, конечно, пришлось. Но я не собираюсь, подобно Баду, отсидеть в клетке следующие полвека.

Бад Уэлдон был пакостником. Он действительно нагадил людям и заплатил за это по полной программе. Но всё же был пакостником. И попал в беду, потому что набросился на людей, считавших себя в полной безопасности. Но нельзя же, чтобы пакостники разгуливали повсюду, пытаясь убивать пакостников! На что тогда будет похож этот мир?!

Перевела с английского Татьяна ПЕРЦЕВА

© Tom Purdom. Controlled Experiment. 2009. Печатается с разрешения автора. 

Рассказ впервые опубликован в журнале «Asimov's SF» в 2009 году.