Суббота. С утра до вечера
Конечно, этот день был рабочим. И не только у Клавдии. Вся бригада моталась по городу.
Клавдия тоже ездила куда-то, тоже суетилась, но что особенного она могла предпринять? Были, конечно, даны инструкции МВД, чтобы постовые милиционеры обращали внимание на подозрительных личностей, преследующих женщин в возрасте около сорока лет. Чтобы постоянно находились под контролем пустыри, парки и скверы.
Клавдия даже хотела дать сообщение в прессу, предупредить, но Левинсон, этот говорливый пресс-секретарь, только замахал на нее руками — ты что, дескать, с ума сошла?!..
Саша Самойлов продолжал опрашивать свидетелей, но безрезультатно, из диспансеров ответа не было пока. Игоря в командировку она не посылала. Клавдия решила, что пока лучше оставить его в Москве.
Каким-то детским чувством она неосознанно надеялась, что вот захочет она очень-очень, что вот очень-очень постарается — и вдруг увидит на улице убийцу.
Ну а взрослым опытом понимала с ужасом, что завтра одна из проходящих мимо нее женщин будет мертва.
И от этого становилось так страшно, так противно, так безысходно на душе.
Она всерьез повторяла слова Кленова, что отличным людям должно же когда-нибудь повезти.
Дежурному МВД по городу было дано указание, чтобы о всех подозрительных случаях было сразу доложено в прокуратуру.
Была еще одна, совсем маленькая надежда, что Саша или Кленов найдут что-нибудь, можно будет хоть как-то предостеречься. Но и она таяла с каждой минутой.
Свидетели — а Саша с целым роем помощников опрашивал целые микрорайоны, — никакого подозрительного мужчину не видели в тот день и в то время. Они смутно вспоминали и убитых, но уж про подозрительных спутников даже тени воспоминаний не было.
А диспансеры обещали дать ответ только к понедельнику. Ну да, в субботу и воскресенье они не работали.
К вечеру Клавдия совсем извелась. Тупо смотрела на телефон, понимая, что никаких добрых вестей он не принесет.
Позвонила Ленка, Клавдия накричала на нее.
Потом позвонил Макс. И она решила, что надо ехать домой. Все равно сегодня ничего не будет.
Все случится — не дай Бог! — завтра, в воскресенье.