Опять возня с пропусками, но на этот раз еще муторней.
— Заявление они подавали давно, — рассказывала Ирина. — Еще год назад. Я только двоих из пяти нашла. Один в посольстве работает, другой бизнес тут держит. Остальные по домам разъехались. А на прошлой неделе их вдруг вызвали. Показали им женщину. Они опознали ее. Деньги вернули. Но опознали они совсем другую женщину.
— Вот фокусники, — умилилась даже Клавдия. — Ну ничего. Мы их быстро разъясним. Игорек там сейчас землю роет, а мы тут по сусекам поскребем.
— Зачастили вы к нам! — опять широко раскинул руки директор.
Традиционное:
— Кофе, чай…
— Традиционное:
— Спасибо, нет.
— И чем снова могу быть полезен вам?
— Мы хотели бы взглянуть на карточку Кожиной из отдела кадров.
— Это запросто.
Директор отдал распоряжение.
Через минуту длинноногая секретарша принесла папку, Ирина стала ее просматривать, а Клавдия, вдруг по-девичьи смутившись, сказала:
— Извините, вы не могли бы…
Секретарша послушно остановилась.
Клавдия что-то шепнула ей на ухо, и та кивнула.
— Мы на минутку, — сказала Клавдия директору.
Ирина перелистнула страницу и спросила:
— А ее домашний телефон? Тут не указан.
— У нее мобильный. Вот вам номер. Правда, он уже дней пять не отвечает.
— Ясно.
— Ваша коллега такая стеснительная, — улыбнулся директор. — Знаете, странно, взрослая женщина, это только в юности бывает, когда гуляешь с девушкой, а очень хочется в туалет. Мука — ни отлучиться, ни отпроситься. Лопнуть можно.
— Очень тонкое наблюдение, — согласилась Ирина и вернула папку директору. — У нас, пожалуй, все. Вот Клавдия Васильевна вернется, и мы вас покинем.
— А я уже как-то привык, — сострил директор.
Секретарша провела Клавдию в конец коридора и показала на дверь с игривой девушкой на табличке.
— Спасибо, — сказала Клавдия и вошла.
Секретарша тронулась было в обратный путь, как услышала вдруг из туалета тихий вскрик.
Она распахнула дверь и не успела даже оглянуться, как Клавдия схватила ее за руку и втащила в кабинку.
— Где Инна? — прошипела она над самым ухом у секретарши. — Только не тяни, ей, может быть, жизни осталось до вечера, а может, и меньше.
Секретарша хлопала накрашенными глазами не в силах произнести что-нибудь внятное.
— А вы не сделаете ей ничего плохого? — наконец пролепетала она.
— Только хорошее, — уверила Клавдия.
— Она просила никому не говорить. Я ей позвонила, что пришли из прокуратуры…
— Я знаю. Она тебя попросила ничего нам не говорить, знаю.
— Она попросила переписать ролики так, чтобы кусочек от прежней записи остался.
— Это тоже ясно. Адрес.
— А вы поняли, что это было?
— Поняла.
— Она просила сказать только, если вы назовете…
— Это квартира Севастьянова.
— Правильно. Только я все равно ей сначала должна позвонить. Отвернитесь, пожалуйста.
Клавдия отвернулась, и секретарша на мобильнике набрала номер.
В туалете был чисто и тихо, поэтому Клавдия даже слышала, как в трубке прогудело два раза. Секретарша дала отбой и набрала снова.
«Молодцы, — отметила Клавдия, — конспираторы».
— Алло, Ин, это я… Ин, она все сказала правильно. Дать ей твой адрес?.. Ага… Ага… А телефон?.. Ага… Ага…
Клавдия поняла, что сейчас разговор закончится и выхватила трубку у секретарши.
— Инна Петровна, с вами говорит следователь прокуратуры Дежкина. Инна Петровна, нам необходимо встретиться срочно.
В трубке долго молчали.
— Вы с сыном? — спросила Клавдия. Ей нельзя было дать разговору прекратиться, еще не начавшись.
— Да, — сказал низкий женский голос.
— Вы не можете его оставить?
— Не могу.
— Где вы сейчас? Я сама приеду.
— Нет. Нет-нет-нет. Я смогу только после шести. Давайте встретимся у зоопарка.
— В семь часов?
— Да. Как я вас узнаю?
— Я сама вас узнаю…
Когда Клавдия вернулась, директор сказал:
— А знаете, окажу-ка я спонсорскую помощь вашему ведомству.
— Спасибо, — кивнула Ирина. — Благородный порыв…
— Какой там порыв. Сделаем у вас в прокуратуре хорошие туалеты, может, не будете отвлекать нас от работы.
Последние слова были сказаны довольно зло, но Клавдия этого даже не заметила.
Она посмотрела на часы — была половина шестого. Она успеет. Даже еще заскочит в прокуратуру.
— Порогин не звонил? — спросила она у дежурного, проносясь мимо в свой кабинет.
— Нет.
— Ну что, у нас еще минут сорок, — сказала Клавдия, сбрасывая плащ. — Можем чаю попить.
— Можем. А поговорить?
— Это в первую очередь.
Они быстренько заварили чай, уселись друг напротив друга, и Клавдия начала:
— Картинка получается занимательная. Кожина никаких иностранцев не грабила, никакой проституцией не занималась, а взяли ее потому, что кому-то никак не дают покоя эти самые кассеты.
— Нам надо было сразу всех знакомых Севастьянова взять на заметку.
— Это еще рановато, — сказала Клавдия. — Мы бы с тобой тоже стали проститутками или я не знаю — албанскими шпионками.
— Клавдия Васильевна, и все-таки, почему она их убила? Ну, отдала бы кассеты…
— Это мы у нее спросим. Может быть, понимала, что ей все равно не жить.
— Так теперь за ней милиция охотится — найдут и «при попытке сопротивления»…
— Она себе защиту хочет выстроить.
— Так отдала бы в газеты, на телевидение.
— Это не защита. Это самой голову в петлю сунуть. Но я вот что думаю…
Клавдия застыла с чашкой в руке.
Так не хотелось произносить вслух своих подозрений. Впрочем, этого и не понадобилось.
Ирина тактично посмотрела на часы:
— Пора, — сказала она.
— Секундочку.
Клавдия набрала номер районной прокуратуры.
— Далматов? Это Дежкина. Будьте добры мне Порогина.
— Порогина нет, — сказал опять туго соображающий следователь.
— Давно ушел?
— Кто?
— Порогин.
— А это кто?
И все через молчание и со скрипом вращающиеся шарики в голове.
— Это следователь горпрокуратуры. Он должен быть вас.
— Подождите.
И снова пауза.
— Нет. Нет такого.
— Он не приходил?
— Кто?
— Порогин.
— Нет. У нас его не было.
Клавдия пожала плечами. Странно. Давно уже должен был вернуться, а он даже туда не попал еще.
Она просто очень торопилась в этот момент. Даже по-настоящему удивиться у нее не было времени.