Железная дорога, соединившая Восток и Запад России, стала дорогой двух кровавых воин, изменивших не только Россию, но и всю Европу.

В начале 20-го века возросла борьба между великими державами за сферы экономического и политического влияния, за передел мира. Война с Японией оказалась проигранной Россией не по военным, а по политическим причинам. После анализа неудач и допущенных просчётов была проведена колоссальная работа по восстановлению флота, реорганизации сил, устранению недостатков. Русская императорская армия стала тогда самой многочисленной в мире. По своей подготовке, уровню технической оснащённости она уступала только германской.

Кавалерия атакует неприятеля

Германия целенаправленно готовилась к военному решению вопроса о переделе сфер влияния, распределении колоний и господства в Европе и мире. Она стремилась захватить ценные источники сырья и рынки сбыта.

К 1913 году Россия стала самой экономически развитой страной в мире. Бурное развитие России беспокоило соперничающие страны: Германию, Англию, Америку. Они не могли не использовать в своих целях возникшее в России внутреннее напряжение и начавшееся забастовочное движение.

Поражение России в Русско-японской войне повлекло за собой волну возмущения, подпитываемую разного рода политическими неудачниками, вырожденцами от аристократии, студентами-недоучками. Тогда в молодёжной среде состоять в антиправительственных организациях было чем-то вроде моды, велением времени. В январе 1905 года накал достиг апогея – началась масштабная стачка рабочих Путиловского завода.

С целью организовать серьезные внутренние беспорядки в России, вызвать недовольство рабочих масс, недоверие к правительству и самодержавию Госдеп США направляет туда своего агента – Лейба Бронштейна под именем Лев Троцкий. Этот человек понял: надо ковать железо, пока горячо. Чтобы руководить революционными событиями, на подмогу ему в Россию поспешил А. Паврус.

Израиль Лазаревич Гельфанд более известен под псевдонимом Александр Паврус. Роль его столь же велика, сколь и окружающая его таинственность. Финансиста двух русских революций, богача и авантюриста Павруса многие историки называют локомотивом революционного движения в России конца 19-го – начала 20-го века и купцом Октябрьского переворота.

Родился Израиль Лазаревич в 1867 году в местечке Березино Минской Губернии. Отец его был простым ремесленником, но всё же он дал Изе образование в одесской гимназии.

Из Одессы молодой Гельфанд сразу рванул зарубеж, в швейцарский Цюрих. Ещё в России Израиль посещал различные народовольческие кружки. В Цюрихе Гельфанд сходится с Плехановым, Аксеродом и Засулич – видными членами «Группы освобождения труда».

Вскоре в Германии Израиль Гельфанд вступает в ряды немецкой социал-демократической партии, заодно поддерживает связи и с российскими партийцами. А. Паврус первым понял, что манипуляция общественным сознанием является важнейшим инструментом политики. В Мюнхене Паврус встречается с Ульяновым-Лениным (личность столь же таинственная в истории России) и его женой Крупской. Ленину Паврус отводил основную роль в организации революции в России. Владимир Ильич в свойственной ему манере вначале восхищался пылким манипулятором революционных заговоров, а затем смешал его с грязью.

Владимир Ильич Ульянов (Ленин), ничем не примечательный мальчик, тихий и способный, не имел друзей, не интересовался общественной работой. Окончив с отличием школу, в студенческие годы был вовлечён в нелегальный студенческий кружок «Народной воли» вместе со своим старшим братом Александром, позже казнённым за участие в заговоре с целью покушения на жизнь императора Александра Третьего. Через три месяца Володя был исключён из университета за участие в беспорядках и отправлен в ссылку.

Желание отомстить за брата подвигло его встать на путь революционной борьбы. Горстка интеллигентов хотела революции в России и любой ценой добиться свержения самодержавия, используя русский рабочий класс, как наиболее сплочённый и массовый.

Для Ленина, как писал М. Горький: «Рабочий класс, что для кузнеца руда». Деревенского мужика Ленин ненавидел лишь за то, что в их имении Алакаевке, купленном матерью в Самарской губернии, крестьяне, пользуясь неопытностью новых хозяев, похитили лошадь и двух коров.

В основу организационной работы Лениным было положено создание партии. Под сильным влиянием работ Плеханова он от народовольческих идей переходит к социал-демократическим. В 1898 году в Минске в отсутствии лидеров Петербургского союза борьбы состоялся первый съезд РСДРП, на нем присутствовали девять человек. Съезд учредил Российскую социал-демократическую рабочую партию.

26 июля Ленин выезжает в Швейцарию, где проводит с Плехановым переговоры об издании газеты.

Жизнь за границей и издание газеты требовали больших денег. Будучи неразборчивым и нечистоплотным в приобретении денежных средств, Ленин одобрял вооружённые налёты на банки и почты, сопровождающиеся человеческими жертвами.

Ленин был упрямым и высокомерным со своими однопартийцами, жестким с оппонентами. Он был ярым сторонником террора. Ещё в 1901 году он писал: «Принципиально мы никогда и не могли отказаться от террора. Это одно из военных действий, которое может быть вполне пригодно и даже необходимо в известный момент сражения, при известном состоянии войск и в известных условиях». Осенью 1905 года Ленин открыто призывал совершать убийства полицейских и жандармов, черносотенцев и казаков, взрывать полицейские участки, обливать солдат кипятком, а полицейских – серной кислотой. Большинство террористов в России и после 1917 года, когда к власти пришли большевики, в изменённой форме продолжало свою деятельность. Ленина окружали провокаторы.

К 1914 году резко обострившиеся противоречия между наиболее развитыми европейскими странами привели к Первой мировой войне. Россия тоже оказалась вовлечённой.

Существенное влияние на внешнеполитическую ориентацию России оказали события на балканском полуострове, и в частности Боснийский кризис, вызванный решением Австро-Венгрии присоединить Боснию к герцогству.

В 1911 году активность российской дипломатии сосредотачивается на Балканах. Россия содействовала образованию союза балканских государств (Сербия, Болгария, а затем Греция), имевшему место с сентября по октябрь 1912 года, и войне против Турции, начавшейся в ответ на резню албанцев и македонцев.

В конце 1913 года отношения между Россией и Германией обострились в связи с отправкой в Турцию группы немецких офицеров и генералов, занявших важнейшие командные посты в турецкой армии. В условиях обострившихся отношений с Германией и Австро-Венгрией правящие круги России стали склоняться к возможности вооружённого столкновения с германским блоком. Была принята большая программа усиления обороны. Россия, хотя и с опозданием, подключилась к гонке вооружений.

Весной 1914 года Россия предложила Англии заключить военно-морскую конвенцию. В июле английское правительство подтвердило свою готовность действовать заодно с Россией против австро-германского блока.

Поводом для начала войны послужило убийство сербским студентом в Сараево наследника австро-венгерского престола. Правительство Австро-Венгрии объявило Сербии войну. Вслед за этим 1 августа 1914 года Германия объявила войну России, которая поддерживала Сербию и проводила всеобщую мобилизацию. В свою очередь, Великобритания и Франция объявили войну Германии. Против России на стороне Тройственного союза выступила Турция.

После вступления России в войну, на волне антинемецких настроений столица России Санкт-Петербург была переименована в Петроград (немецкие Peter и burg заменены на русские Пётр и Град).

Различные классы и партии России по-своему выражали своё отношение к войне. Радикальные социал-демократы и большевики сразу осудили войну. В Думе они проголосовали против военных кредитов и покинули зал заседаний. Среди меньшевиков, эсеров, трудовиков были течения, как против войны, так и призывающие воевать до победы. Буржуазные партии – кадеты и октябристы – поддерживали царское правительство, призывали к единению царя с народом.

В войне были заинтересованы те, кто хотел укрепить свою власть, кто наживался на военных поставках. Война была не популярна в народе, она была противна его природе, естеству и духу. И, как всякая война, ложилась на его плечи, несла страдания, нищету и людскую гибель.

13

Государь России Николай Второй в канун Первой мировой войны

(Воспоминания П. ЖИЛЬЯРА – наставника Наследника Цесаревича

Алексея Николаевича)

«24 июля мы были поражены известием, что Австрия накануне вечером передала ультиматум Сербии. Я встретил среди дня Государя в парке; он был озабочен, но не казался обеспокоенным. 25 июля в Красном Селе был собран чрезвычайный Совет под председательством Государя. Решили продолжать примирительную, но в то же время достойную и твёрдую политику. Газеты возбуждённо обсуждали выступление Австрии.

В следующие дни тон печати стал делаться всё более и более резким. Австрию обвиняли в желании раздавить Сербию. Писали, что Россия не может дозволить уничтожения этого маленького славянского народа; что она не может допустить австро-германского главенства на Балканах; что затронута национальная честь.

Несмотря на все попытки посредничества и предложение русского правительства разрешить инцидент прямыми переговорами между Петербургом и Веной, 29 июля мы узнали, что в Австрии объявлена общая мобилизация. На следующий день пришло известие о бомбардировке Белграда. И ещё через день Россия ответила на это мобилизацией всей своей армии. Вечером того же дня германский посол в Петербурге, граф Пурталес, объявил Сазонову, что его правительство даёт России двенадцатичасовой срок, чтобы остановить мобилизацию – в противном же случае Германия сама будет мобилизоваться.

Срок германского ультиматума кончался в субботу 1 августа в 12 ч. дня. Граф Пурталес появился, однако, в министерстве иностранных дел лишь вечером. Войдя к Сазонову, он ему торжественно передал объявление войны Германией России. Часы показывали 7 часов 10 минут. Непоправимое событие свершилось.

В то время, когда эти исторические события разыгрывались в кабинете министра иностранных дел в Петербурге, Государь, Государыня и великие княжны были у всенощной в маленькой Александрийской церкви. Он всей душой молился, чтобы Господь отвратил от его народа войну, которая, он это чувствовал, была близка и почти неизбежна. Служба кончилась, из телеграммы Сазонова он узнал, что Германия объявила войну.

Понедельник 3 августа, когда Государь появился на балконе Зимнего дворца, огромная толпа народа, собравшаяся на площади, опустилась на колени и запела гимн. Восторг народа показал царю, до какой степени эта война была народной.

В зимнем дворце Государь дал торжественный обет – Не заключать мира, пока хоть один неприятель останется на русской земле. Взяв на себя это обязательство перед всем миром, Николай Второй подчёркивает характер этой войны: это борьба до конца, борьба за существование.

17 августа Государь отбыл в Москву, чтобы, по обыкновению своих предков, в тяжёлую годину, переживаемую Родиной, испросить благословения Божьего себе и своему народу в трагические для страны минуты. Прибытие Их Величества в Москву было трогательным и умилительным зрелищем.

После обычных приёмов на вокзале длинной вереницей экипажей направились в Кремль. Огромная толпа наполняла площади и улицы; люди взбирались на крыши лавок, как гроздья висели на деревьях скверов, влезали в окна магазинов, толпились на балконах и окнах домов. И под непрерывный звон колоколов всех церквей из тысяч уст разносился внушительный своим религиозным величием и сдержанным волнением тот чудный русский гимн, в котором выражена вера целого народа:

3 октября Государь уехал в Ставку, где пробыл три дня, и после короткого осмотра войск в районе Бреста и Ковны вернулся в Царское Село. С этого времени он стал совершать периодические поездки на фронт и в тылу, посещая различные секторы своей огромной армии, перевязочные пункты, военные госпитали, тыловые заводы. Словом, всё то, что играло роль в ведении этой грандиозной войны».

14

Слух о том, что Германия напала на Россию, докатился и до Сибири. Вскоре началась всеобщая мобилизация. Мужики роптали:

– Ещё не высохли слёзы от войны с Японией, а тут другая подоспела. И чего богатеям надо, что делят, всё-то им мало. Своих сынков на войну не пошлют, отмажут толстосумы.

Петру исполнился тридцать один год, только мало-помалу в достатке жить начали, а тут снова война – заберут, не отвертишься. Анна вся извелась, почернела.

– Шутка ли, на руках совсем малые дети! Дочке и года нет, хозяйство какое, – ворчал Василий Андреевич. Он хорошо понимал, что заботы всей тяжестью лягут на него. Младшие сыновья теперь его главная опора, но сколько война протянется… Недалеко то время, ребята своими семьями обзаводиться начнут, свои интересы главнее станут. И ничего не поделаешь, так жизнь устроена, на том и держится. Вот здоровье не подкачало бы, годы своё берут.

Загудела сторона сибирская, словно улей, потревоженный сапогом. На войну с японцами уходили, как на кулачную драку для потехи, а тут другое чутьё появилось.

– Ввязались, видать, надолго, и чем всё закончится? – судачил люд меж собой.

Старцы поговаривали о плохом конце, о междоусобице. Народ озлобится на войне, начнёт искать виноватых. Тогда он слеп будет и податлив на любые посулы. Бери его и веди в любую сторону. Так на Руси и раньше бывало.

Деревня загуляла. Когда это было, чтобы в разгар-то летней поры отовсюду песни, словно пир во время чумы.

Пётр, в составе команды призывников на вторую войну, как и на первую, уезжал тем же пароходом до Омска. Анна с дочкой на руках провожала его, но только до пристани. От Омска той же железной дорогой, но теперь в другую сторону – на Запад. Тоска щемила сердце. Всё было немило. Говорить ни с кем не хотелось. Земляки, что ехали вместе с ним, как только тронулся поезд, развязали свои котомки, начали угощаться. А что? Как унять себя, успокоить? Ехали не к тёще на блины – на большую войну. Что там ждёт каждого? Зазвенели стаканы, завели громкий разговор и даже послышался смех. Пётр отказался от приглашения, лёжа на полке вагона, он рассуждал:

– За что такая судьба, такое испытание Господь Бог посылает? Чем провинились? Надо терпеть, всё вынести, не пропасть в этой круговерти. Аннушке сейчас не легче, одна с малыми детьми осталась. Надежда только на родителей. Им бы самим помочь надобно – старики. Ан нет, нечистая сила пожаловала. Ну, Бог даст, и её одолеем.

С этими горькими размышлениями и заснул. Проснулся от сильного толчка вагона и скрипа тормозов. Было светло, видно по всему – погожий день будет. За окнами большая станция, слышны голоса железнодорожных рабочих и стук молоточка по колёсным парам при их осмотре. Скоро начал нарастать шум от топота солдатских сапог и громких команд, подаваемых командирами. Шла погрузка воинского подразделения в вагоны их поезда. Станция была забита эшелонами с войсками, следующими на Запад.

– И сколько же гонят нашего брата на бойню? – удивлялся Пётр.

На десятые сутки следования поезд остановился на небольшой станции. Из окна вагона было видно одноэтажное здание. Оно утопало в зелени высоких деревьев. Вверху, над входными дверями была надпись непонятными буквами – вероятно, название станции. Скоро послышалась команда – на выход с вещами.

– Куда приехали? – спрашивали солдаты друг друга, пожимая плечами.

Построившись в колоны группами, дружно зашагали по пыльной дороге к палаточному городку, виднеющемуся в чистом поле. Здесь, на границе с Австрией сосредотачивались пехотные корпуса сибирских полков.

Русская армия на марше

15

В августе 1914 года Россия добилась успехов. В армейской среде воцарился патриотический подъём, дух скорой победы. Но несогласованность армий, проблемы со снабжением, предательство и шпионаж привели к поражениям на некоторых участках фронтов. Несмотря на осенние успехи русских в Галиции, общее положение весной 1915 года оставалось очень неопределённым. С обеих сторон готовились возобновить борьбу с новым ожесточением.

В тылу многих стран люди столкнулись с нуждой, перестало хватать продовольствия. Положение народов, особенно воюющих государств, резко ухудшилось. Чтобы изменить ход войны в свою пользу, Германия решила применить новый вид оружия – ядовитые газы

Первыми химической атаке подверглись части второй русской армии, которая своей упорной обороной преградила наступающей германской армии пути к Варшаве. Немцы установили двенадцать тысяч баллонов с хлором и в течение десяти суток ожидали благоприятных метеоусловий.

1915 год, весна. Последний день мая – тёплая, летняя пора. Из леса, что неподалёку, потянуло прохладой и ароматом ранних цветов. На передовых позициях установилось затишье. Солдаты от безделья с тоской вспоминали родные края и сожалели о том, как бездарно проходит золотая крестьянская пора. А там, далеко дома тоскуют невспаханные и незасеянные поля – не хватает мужских рук.

Наступила ночь. От тревожных мыслей не спится. Пётр и двое его земляков, Владимир и Станислав, теперь неразлучные товарищи, лёжа на бруствере окопа, ведут неспеша разговор о крестьянских заботах, не замечая того, что с востока небо начало светлеть. Приближалось утро.

– Скоро вспыхнет зарница, надо бы немножко вздремнуть, – сказал Владимир. Он старше Петра и Станислава по возрасту, более опытный и рассудительный. Землякам повезло, они при формировании попали в один полк, только Владимир в другую роту. Она расположена рядом, слева, недалеко от леса. Земляки, когда позволяет обстановка, встречаются, вспоминают родные карая, делятся новостями, полученными из дома. Владимир первым спустился с бруствера в траншею, за ним последовал Станислав. Пётр задержался. Он всегда любил встречать рассвет, особенно на берегу Иртыша во время рыбалки. Подул ветерок со стороны окопов неприятеля, а с ним незнакомый запах.

– Немцы кашу начали варить спозаранку, с чего бы это? – подумал Пётр.

Тишину внезапно нарушил свист низко летящих артиллерийских снарядов. Как град, они вмиг накрыли всю их передовую линию и залетели далеко вглубь. Грохот, огонь и крики людей заполнили всю низину большого поля, на котором располагалась позиция русского корпуса. Зелёное облако солдаты вначале приняли за маскировку атаки противника.

Пётр почувствовал, что задыхается, горло сдавило. Вспомнил, как закрывал лицо и нос тряпкой, смоченной водой, при тушении горящего дома соседа в деревне. Быстро оторвал кусок от нижней рубахи, смочил остатком воды из фляжки, накрыл лицо. Из блиндажей на бруствер выскочили солдаты с винтовками и по команде ротного начали занимать места на случай наступления противника. То же сделали бойцы соседней роты. Низко летящие снаряды свистели над головами, накрывая в основном вторые эшелоны. Вой снарядов внезапно прекратился, будто им руководил дирижёр. Пётр интуитивно посмотрел назад, куда снаряды падали.

Уже рассвело, с бруствера, он располагался выше, хорошо было видно, как из окопов, что были ниже, выскакивали солдаты, не понимая, что произошло. Их окутало зеленоватое облако хлора. Вскоре окопы, прорытые здесь в виде лабиринта из сплошных линий, заполнились трупами и умирающими людьми. Хлор прошёл на двенадцать километров вглубь обороны русских войск, образовав в низинах газовые болота.

Германские части при поддержке артиллерийского огня и отравляющего газа в течение дня девять раз атаковали русские позиции, рассчитывая на то, что их уже некому защищать. Немцы появились сразу, как только прекратился артиллерийский огонь.

Первую позицию, что была выше, газ покинул быстрее. И даже в этой ситуации проявилась беспримерная стойкость русских солдат. Атаки германцев были отбиты сильным и метким ружейным и пулемётным огнём.

Солдаты были в смятении, патроны и снаряды у них были уже полностью израсходованы. В ответ на плотный огонь неприятеля звучали лишь одиночные винтовочные выстрелы.

У Петра оставалось несколько патронов в обойме винтовки, он неспеша выбирал движущиеся цели, чтобы не промахнуться. Рядом разорвался снаряд, комья земли и пыль накрыли его. Потом удар в голову, голова закружилась, и тишина. Очнулся от того, что кто-то толкал его в бок, требуя встать. Тошнота и слабость во всём теле не позволяли это сделать. Незнакомый лающий голос и удары тупым носком ботинка в бок требовали повторять попытки подняться. Немец схватил его за ворот гимнастёрки, поставил на ноги. Потом толкнул кулаком в спину, заставляя шагать в направлении, указанном жестом. Пётр еле переставлял ноги, немец шёл следом, подталкивая его прикладом. Когда немного утихли головокружение и боль в голове, Петр увидел, что он не одинок, тогда и понял, что они оказались в плену неприятеля.

16

Несмотря на храбрость и стойкость русских солдат, в июне под натиском немцев русская армия была вынуждена отступить в Галицию – у солдат недоставало оружия и снарядов.

Общественное мнение было обеспокоено, хотело знать, кто виноват в поражении, требовало их наказания. Государь сместил военного министра Сухомлинова и вместо него назначил генерала Поливанова. Первого августа, в годовщину объявления войны Германией России, было решено созвать Думу на первое её заседание. Несколько дней спустя Государь назначил Верховную следственную комиссию, чтобы установить, на ком лежит ответственность за национальное поражение.

В это время наступление немцев в Польше продолжало развиваться, это стало частью стратегического плана германского командования. Он заключался в глубоком двухстороннем охвате с севера и юга российских войск в Польше. С севера (со стороны Восточной Пруссии) должны наступать немцы. Одновременно с юга (из района Карпат) наносили удар австрийские войска. Конечной целью согласованного германо-австрийского натиска должно было стать окружение русских армий в Польше ещё до полного сосредоточения всех сил и нанесение главного удара по наиболее слабому месту обороны русских армий.

Однако реализовать этот план германское командование не смогло из-за стойкости солдат десятой армии русских. Полностью взять её в клещи немцам не удалось. Этому помешало упорное сопротивление русских левофланговых корпусов, особенно третьего Сибирского корпуса, который задержал продвижение немецкой армии. Менее стойким оказался правофланговый третий корпус, он отступал под натиском превосходящих сил немцев, обнажив фланг соседнего двадцатого корпуса. В результате замешательства с отходом двадцатый корпус (сорок тысяч человек) попал под двухсторонний немецкий удар, оказался в окружении и пленён. Благодаря мужественному сопротивлению воинов двадцатого корпуса, трём другим корпусам десятой армии удалось избежать окружения. Эта тактическая победа немцев не имела серьёзного стратегического значения.

Но русское общество, склонное к преувеличениям, как в радости, так и в горе, предалось мрачным предчувствиям. И было от чего.

Деревни страдали от постоянных поборов и реквизиций. Хлебопашцам не хватало рабочих рук и лошадей. Вместе с расстройством железнодорожного сообщения и притоком беженцев в городах росли цены на продукты. К концу августа одна за другой пали все русские крепости, вся Польша была в руках немцев. Из уст в уста передавались самые пессимистические речи. Говорили о саботаже, измене.

В минуту, когда Россия переживала этот острый кризис, Николай Второй решил взять на себя верховное командование армией. Он рассказывал:

– Вы не поверите, как тягостно мне пребывание в тылу. Мне кажется, что здесь всё, даже воздух, которым дышишь, ослабляет энергию, размягчает характеры. Самые пессимистические слухи, самые неправдоподобные известия встречают доверие и облетают все слои общества. Здесь заняты лишь интригами и происками, живут только эгоистическими и мелкими интересами; там же – дерутся и умирают за родину. На фронте одно чувство преобладает над всем – победить, остальное забыто и, несмотря на потери, на неудачи, сохраняют веру… Всякий человек, способный носить оружие, обязан быть в армии. Что касается меня, я не могу дождаться минуты, когда присоединюсь к моим войскам.

Государь сообщил министрам своё решение принять верховное командование. 4 сентября 1915 года вечером он уехал в Могилёв, где находилась Ставка. На следующий день подписал приказ, в котором извещал войска о своём вступлении в верховное командование, и в конце собственноручно прибавил:

«С твёрдою верою в милость Божию и с непоколебимой уверенностью в конечной победе будем исполнять Наш святой долг защиты Родины до конца и не посрамим земли Русской».

В то время, на международной конференции в Цимирвальде Ленин отстаивал свой тезис о необходимости превращения империалистической войны в гражданскую и выступил с лозунгом революционного пораженчества.

Через несколько дней после принятия Николаем Вторым верховного командования положение внезапно ухудшилось. Немцам, сосредоточившим крупные силы к северо-западу от Вислы, удалось прорвать русский фронт и спасти Австро-Венгрию от катастрофы. Их кавалерия стала работать в тылу армии. Русская армия, казалось, стояла на краю страшного поражения. Однако, благодаря умелым действиям, выдержке и героизму войск поражение было предотвращено.

Под руководством генерала Брусилова был проведён прорыв на Юго-Западном фронте. Более четырёхсот тысяч врагов было убито, ранено и взято в плен. Это был конец долгого отступления. Немцы выбились из сил. Шел 1916 год.

На южном фронте под командованием генерала Юденича была разгромлена турецкая армия.

17

Колона русских пленных под охраной немцев шагала по пыльной дороге уже несколько часов. Безоблачное небо и палящее солнце вызвали у людей полуобморочное состояние. Вода, что была во фляжках, была израсходована еще во время боя. Совсем обессиленные пленные едва переставляли ноги. Чтобы не упасть на землю, поддерживали друг друга. Станислав Домбровский, мужчина крепкого сложения, помогал Петру, просил его немного потерпеть. Он бывал в этих местах, когда жил в Польше, понимал немецкий язык и немного на нем говорил. В Сибири оказался после женитьбы на русской девушке. Жили они в деревне Нововаршавка, южнее Омска, работал Станислав в лесничестве. Он знал, что недалеко находится железнодорожная станция, и понял, что немцы гонят их туда для того, чтобы вывезти в Германию.

С возвышенности, на которую они вышли, пленные увидели широкое поле. С левой стороны его был лес. Как похоже это место на прииртышье, подумал Пётр, только нет реки. Сердце защемило тоской. Станислав будто прочитал его мысли, со вздохом прошептал:

– Это хлебное поле, видишь? Не вспахано, не засеяно, – значит некому. Мужики воюют. И почему в этом мире всё не так, и кому это так нужно?

С правой стороны поля стояли одноэтажные домики. Чуть в стороне располагался большой, с яркой черепичной крышей, окруженный зеленью высоких деревьев. Это была станция. Вагоны-теплушки с небольшими оконцами и решётками на них были уже готовы к приёму пленных. Пристанционная площадь, заполненная до отказа военнопленными, вызывала жалость у местного населения, женщины пытались дать пленным воды, но охрана не позволяла это сделать.

Первая мировая война. Русские пленные

Пётр и Станислав старались в этом людском скоплении разглядеть своего друга – Владимира Палёрова, но тщетно. Скоро началась погрузка в вагоны, поезд тронулся. Земляки держались ближе друг к другу, в этом была надежда выжить, не погибнуть. Их накрепко сплотила война. Лёжа на полках, располагающихся в три яруса, они пытались воскресить в памяти ход последнего боя и понять, куда мог подеваться Владимир, если, конечно, он не погиб или сумел избежать плена. Он всегда был в меру осторожным, рассудительным и осмотрительным. Пётр невольно вспомнил свою свадьбу и весельчака-заводилу Владимира. Вспомнил и то, как его единственная сестра Февроньюшка стала заглядываться на этого разбитного, зрелого парня. Владимир тоже, казалось, был к ней неравнодушен. И бог знает, как бы сложилось, если б ни эта проклятая война?

Уже более суток в пути с длительными остановками. Хотелось есть. Кормили только один раз жидкой, малосолёной похлёбкой. Заскрипели тормоза, в очередной раз поезд остановился. Станислав, услышав голоса охраны, сообщил, что это конечная остановка, похоже, приехали к назначенному месту. Двери вагона вскоре со скрипом раздвинули, пленные, по несколько человек сразу, начали выпрыгивать на землю.

18

Эльза Кауфман, яркая блондинка средних лет, на этот раз набирала себе работников из русских военнопленных, прибывших в Германию. Она хорошо знала, что русские мужики физически крепкие, неприхотливые в быту. Она неспеша двигалась вдоль шеренги, внимательно рассматривая каждого. Она подбирала симпатичных и крепких телом. Её внимание привлёк Станислав. Окинув его взглядом сверху вниз, женщина повелительным жестом заставила его выйти из строя. Человеку, сопровождавшему её, отдала приказ проверить пленного. Узнав о том, что Станислав знает польский язык, задала ему несколько уточняющих вопросов. Удовлетворившись ответом, указала отойти в сторону. В свою очередь, Станислав попросил её взять и Петра. Эльза внимательно выслушала просьбу, осмотрев Петра, велела присоединиться к Станиславу.

Место, куда привезли Петра, Станислава и ещё нескольких пленных, представляло собой загородную виллу. Это было двухэтажное здание с колонами, стоящее на возвышенности, перед ним располагалась зелёная лужайка с цветочными клумбами со стороны фасада. По периметру росли кустарники. На тыльной стороне дома, справа был большой сад. Слева, вдали, за деревьями виделись хозяйственные постройки. Там жила прислуга. Туда и направили пленных, разместив в небольшом кирпичном здании из нескольких комнат, в каждой по три человека. В комнате, доставшейся Петру и Станиславу, уже жил пленный француз – мужчина средних лет с большой лысиной на голове, он немного говорил по-русски. Он представился – Мишель. Пётр и Станислав с первой минуты их знакомства стали называть его Мишей. Миша оказался весьма скромным, застенчивым человеком, он всегда улыбался. Миша охотно рассказал, как попал в плен, об особенностях жития здесь и местные новости. Поведал и то, как совсем недавно из поместья пытались бежать два пленных серба, их поймали, избили и увезли неизвестно куда. Пётр и Станислав переглянулись, ведь они тоже планировали побег из плена. Поняли, что сделать это непросто, нужно всё хорошо продумать, подготовиться.

Утром, когда только рассвело, но ещё не взошло солнце, в их комнату вошёл мужчина. Небольшого роста, достаточно полный, но очень подвижный. Прямо от порога быстро заговорив, начал что-то объяснять, жестикулируя. Пётр уже не спал, он встретил вошедшего непонимающим взглядом. Мишель шепнул ему:

– Это наш управляющий имением.

Управляющему хотелось узнать, что русские умеют делать. Когда он выяснил, что Станислав работал лесничим, а Пётр – плотник, поднял большой палец и изрёк:

– Гут, зэр гут.

С этой поры Пётр большей частью занимался плотницким делом, иногда помогал Станиславу в саду.

Время, казалось, остановилось, друзья потеряли счёт дням. Работали с раннего утра до позднего вечера. И так изо дня в день, не зная выходных и праздников. Встречались только перед сном. Поговорить, помечтать, повспоминать могли лишь ночью.

Однажды, работая в саду, помогая Станиславу, Пётр внимательно изучил окружающую местность. Вдали виднелась небольшая речка, протекающая по широкому полю, за ней лес. Место напомнило родной дом, Большую речку. Он услышал голос Анны, как тогда вечером на покосе. Она пела ту самую песню:

У Петра сжалось сердце, на глазах появились слёзы. Станислав заметил состояние друга, подошёл к нему и решительно заявил:

– Надо бежать. Давай подумаем как.

19

Февраль 1916 год. Внутренние разногласия между монархом и Думой всё более усиливались. Царь не решался пойти на либеральные уступки, которые от него требовали. Он полагал, что время для этого неподходящее и что опасно проводить такие реформы в разгар войны. Призывал членов Думы в критические минуты, переживаемые страной, объединить усилия на благо родины, приглашал их забыть политические распри во имя одной общей цели – победы и поддержать его своим доверием до конца войны.

Положение царя было чрезвычайно трудным. Он не находил поддержки политической верхушки страны. Для крайне правых, видевших своё спасение в соглашении с Германией, царь был непреодолимым препятствием, которое нужно было устранить, чтобы заменить другим монархом. Для крайне левых, хотевших победы, но победы без царя, он был препятствием, которое надо было уничтожить посредством революции. Для этого они с помощью усиленной пропаганды в тылу и на фронте старались подточить основы монархии и, таким образом, помогали Германии. Умеренные партии заняли самую опасную позицию, более свойственную русскому духу, тому славянскому фатализму, который заключается в бездействии, в ожидании, что всё само собой разрешится, не понимая, что действуя так, парализуют страну. Широкая масса людей вовсе не представляла, что стала послушной жертвой германских происков.

Николай Второй продолжал надеяться, что несмотря на все разногласия, патриотические чувства возьмут верх над гибельными мыслями, порождёнными в умах политической верхушки, что они не захотят необдуманными действиями подвергнуть риску результаты войны, столь дорого стоявшей стране. Он был убеждён, что русская армия весной приступит к большому наступлению, которое нанесёт роковой удар Германии. Ещё несколько недель – и победа обеспечена.

Начиная с осени 1916 года, в опозоцию к Николаю Второму встали не только левые радикалы и либеральная Дума, но даже ближайшие родственники самого царя – великие князья, которых на момент революции насчитывалось пятнадцать человек. Общим требованием великих князей стало отстранение от управления страной Распутина и царицы – немки и назначение ответственного министра. На семейном совете Романовы потребовали от царя ввести конституцию. Двадцать второго января 1917 года Николай Второй для пресечения их деятельности под разными предлогами выслал из столицы великих князей.

После устранения Распутина начали возникать планы насильственного смещения самого Николая Второго с престола с отречением его в пользу одного из великих князей. Князь Львов предполагал воцарение популярного среди войск Николая Николаевича. Великий князь от предложения отказался. После этого в качестве основной кандидатуры на роль нового царя стал рассматриваться родной брат Николая, великий князь Михаил Александрович. План предусматривал отречение царя в пользу несовершеннолетнего наследника при регентстве Михаила.

В начале января 1917 года премьер-министр Н. Д. Голицын сообщил Николаю Второму, что «жизнь царя и царицы в опасности и что в полках открыто говорят об объявлении другого царя», на что сам царь заметил:

– Императрица и я знаем, что мы в руке Божий. Да будет воля его!

9 февраля 1917 года в кабинете председателя Четвёртой Государственной Думы М. В. Родзянко состоялось совещание лидеров оппозиционных думских фракций. Переворот, согласно сделанным здесь намёкам, должен был произойти не позднее апреля 1917 года. План заговорщиков был прост: во время очередной поездки Государя в Ставку в Могилёв постараться задержать царский поезд и арестовать царя, заставить его отречься от престола. В феврале 1917 года с Родзянко встречался так же и генерал М. В. Алексеев.

Эта информация была передана царю через дворцового коменданта В. Н. Воейкова, однако Николай Второй нашёл опасения коменданта преувеличенными.

Он не решался покинуть Царское Село, настолько его заботило политическое положение в Петрограде. С другой стороны, он считал, что не может более откладывать свой отъезд и что долг повелевает ему вернуться в Ставку. Перед отъездом он получил заверения министра внутренних дел А. Д. Протопопова в том, что ситуация в столице полностью под его контролем.

Наконец, в четверг 8 марта царь отправился в Могилёв, куда прибыл на следующий день. Едва он успел покинуть столицу, как первые признаки волнения начали проявляться в рабочих кварталах. Антивоенные митинги переросли в массовые стачки и демонстрации. Трудности со снабжением хлебом в конце февраля создали длинные очереди у хлебных лавок, вспыхнули беспорядки. В рабочие кварталы были брошены политические лозунги и пущен слух о надвигающемся голоде из-за отсутствия хлеба в столице. Слухи эти были провокациями – с целью вызвать крупные волнения и беспорядки, что действительно удалось. Народные массы восстали.

Демонстрация на Невском проспекте

Недовольство и брожение охватило многочисленный столичный гарнизон, который присоединился к вышедшим на улицы. Всеобщая забастовка переросла в вооружённое восстание. Войска, перешедшие на сторону восставших, заняли важнейшие пункты города, правительственные здания.

В сложившейся обстановке царское правительство проявило неспособность к быстрым и решительным действиям. Разрозненные и многочисленные силы, сохранившие ему верность, оказались не в состоянии самостоятельно справиться с анархией, охватившей столицу, а несколько частей, снятых с фронта для подавления восстания, не смогли пробиться к городу.

Германия не рассчитывала, что война на восточном фронте против России так затянется. Её экономика не выдержала бы продолжения военных действий. Поэтому германское руководство стремилось всеми доступными средствами принудить Россию к сепаративному миру. Одним из средств давления на Россию немцы избрали революционное движение, а именно живших в эмиграции революционеров. Они готовы были щедро финансировать такую подрывную деятельность.

И тут как раз на руководство германии выходит А. Паврус. Он становится главным консультантом германского правительства по вопросам революционного движения в России. Он ненавидит Россию и использует совпадение интересов правительства германии и русских революционеров. Разрабатывает план поражения и выведения России из войны, разрушения самосознания в народе. Русские революционеры, утверждал Паврус, смогут достичь своей цели только при условии раздела российской империи на малые государства.

Он получает неограниченные полномочия и, что немаловажно, деньги для подготовки революционного переворота. В своём меморандуме Паврус подробно излагает, как организовать компанию в прессе, как поднять на борьбу с царизмом армию, флот и национальные окраины. Паврус завязывает отношения с Лениным и Розой Люксембург. Ленину отводит главную роль в революции. В Бельгии создаёт офшорную контору, засылает своих агентов в Россию. Распределяет деньги между агентами и Лениным.

На 1-ое марта 1917 года состоялось генеральное наступление русской армии по всей линии фронта. 8-го марта Государь с чувством глубокой озабоченности политическим положением в стране покинул столицу, считая, что долг повелевает ему вернуться в Ставку. Но за неделю до этого враги устроили революцию в Петрограде.

Наступление сорвалось. Февральская революция уничтожила все победные планы армии. Началось массовое дезертирство, солдаты не слушались, разведданные были рассекречены. В результате все наступления русской армии провалились, было много убитых и пленных.

В Могилёве вначале не отдавали себе отчёта в значении событий, развёртывавшихся в Петрограде. Только 10 марта генерал Алексеев и лица из свиты Государя попытались объяснить ему обстановку в столице и уговорить его незамедлительно даровать свободы, требуемые народом. Но Николай Второй, введённый в заблуждение сознательными лицами, не счёл нужным внять этим советам. И только 12 марта, узнав правду, понял, что необходимо принять чрезвычайные меры, и решил немедленно вернуться в Царское Село.

Царский поезд покинул Могилёв в ночь с 12-го на 13-е. Когда через сутки он подошёл к станции Малая Вишера, стало известно, что станция Тосно в пятидесяти километрах от Петрограда занята мятежниками и что доехать до Царского Села невозможно. Царь решил проехать в Псков, где находился главнокомандующий северным фронтом генерал Рузский. Поставленный генералом в известность о последних петроградских событиях, Государь поручил ему передать по телефону Родзянко, что он готов на все уступки, если Дума считает, что в состоянии восстановить порядок в стране. Он был готов от всего отказаться, если только у него будет уверенность, что это на благо России.

Ответ Думы поставил перед Государём выбор: отречение или поход на Петроград с войсками, которые оставались ему верны. Но это была б гражданская война в присутствии неприятеля. Николай Второй не колебался и 15-го утром передал генералу Рузскому телеграмму с уведомлением представителя Думы о своём намерении отречься от престола в пользу сына. Профессор Фёдоров объяснил царю, что болезнь наследника Алексея неизлечима. Тогда Николай Второй принял решение и вечером, когда приехали из Петрограда представители Временного правительства и Думы, он передал им акт отречения, составленный им заранее. В нём он отрекался от русского престола за себя и своего сына в пользу своего брата великого князя Михаила Александровича.

Отрекшийся от престола Николай Второй обратился к войскам с прощальным словом:

«В последний раз обращаюсь к вам, горячо любимые мною войска. После отречения моего за себя и за сына моего от престола российского власть передана Временному правительству, по почину Государственной Думы. Да поможет ему Бог вести Россию по пути славы и благоденствия. Да поможет Бог и вам, доблестные войска, отстоять нашу родину, от злого врага. В продолжение двух с половиной лет вы несли ежечасно тяжёлую боевую службу, много пролито крови, много сделано усилий, и близок час, когда Россия, связанная со своими доблестными союзниками одним общим стремлением к победе, сломит последнее усилие противника. Эта небывалая война должна быть доведена до полной победы.

Кто думает теперь о мире, кто желает его – тот изменник отечества, его предатель. Знаю, что каждый честный воин так мыслит. Исполняйте же ваш долг, защищайте доблестно нашу Великую Родину, повинуйтесь Временному правительству, слушайтесь ваших начальников, помните, что всякое ослабление порядка службы только на руку врагам.

Твёрдо верю, что не угасла в ваших сердцах беспредельная любовь к нашей Великой Родине. Да благословит Вас Господь Бог и да ведёт Вас к победе Святой Великомученик и Победоносец Георгий».

Ставка, 8 Марта 1917 г.

Царь был свергнут. Непоправимое свершилось. Так прекратилось правление династии Романовых и было сформировано Временное правительство под председательством князя Георгия Львова. Временное правительство соединило в своём лице законодательную и исполнительную власти. В своей Декларации Временное правительство объявило амнистию политическим заключённым, гражданские свободы, реформу местного самоуправления, замену полиции «народной милицией».

Практически одновременно революционно-демократическими силами был сформирован параллельный орган власти – Петроградский Совет, в который вошли и прибывший из США агент Лев Троцкий (Лейб Бронштейн), и Бухарин.

Германия готовилась одержать самую крупную свою победу. Но русская армия, ещё хорошо дисциплинированная, представляла значительную силу.

20

Пётр и Станислав продумали план побега из плена и подготовились к нему. Бежать решили к польской границе, она была близко. А там Станислав сориентируется, места ещё совсем не забыты. Но бежать не сразу к границе, а сперва в обратную сторону, чтобы обмануть погоню. Немного переждать возле места, куда рабочие вывозят хозяйственные отходы, там густые заросли и неприятный запах. Это недалеко, хорошо искать там не станут. Когда все немного успокоится, можно двигаться по темноте к границе. Нужен только удобный случай. И он представился.

Однажды в их комнату прибежал управляющий и торопливо начал объяснять им, что рабочие при поднятии фортепиано на второй этаж барского дома поломали часть лестницы. И то, что скоро приедет на виллу хозяйка, и то, что ему крепко достанется. Он просил их сделать ремонт лестницы, чтобы хозяйка не узнала о случившемся. Но то, смогут ли русские выполнить эту работу, волновало управляющего больше всего.

Осмотрев лестницу, Пётр и Станислав попросили необходимый инструмент и материалы и не раздумывая, тут же приступили к делу. Молодой девице, её звали Мария, что работала в доме горничной, управляющий наказал хорошо кормить работников. Стройная блондинка с длинной косой и озорным взглядом больших голубых глаз всегда неравнодушно посматривала на Петра, когда тот появлялся в доме, чтобы выполнить какую-нибудь работу. Он ей нравился. Пётр же всякий раз смущался, от чего Мария приходила в трепет и ещё больше старалась смутить мужика. Она и сейчас без всякой причины прибегала к ним и каждый раз приносила что-нибудь покушать. На вторые сутки к исходу дня работа была сделана. Управляющий тщательно осмотрел и проверил лестницу на прочность, удовлетворённый, велел выдать мастерам в награду немного продуктов. Если б он знал, как нужна была сейчас им эта награда! Бежать решили, не откладывая, ночью.

Весь день сидели в зарослях у самой кромки котлована, наполненного жидкими отходами с неприятным запахом, от которого тошнило и кружилась голова. Слышали рядом голоса разыскивающих их людей. Боялись пошевелиться даже тогда, когда всё стихло. Мышцы сковало, суставы занемели.

Как только стемнело, осторожно, боясь засады, двинулись к польской границе. Речку, что была на пути, перешли вброд и вошли в лес. Свежий чистый воздух быстро восстановил силы. Тишина и безлюдье успокоили волнение и придали уверенность. Сориентировавшись, поспешили удалиться как можно больше от этого места. Выдавала их только одежда. За время пребывания в плену Пётр научился немного говорить на немецком языке и понимать почти всё. Главной надеждой на положительный исход был Станислав.

Когда вышли из леса на просёлочную дорогу, уже рассвело, на землю опустился туман. Шли осторожно, прислушиваясь к малейшим звукам. Но на повороте дороги неожиданно встретились с мужчиной, который шёл, как оказалось, в недалеко находящийся посёлок. Убегать было поздно, и это вызвало бы подозрение. Станислав поздоровался с встречным на польском языке, тот учтиво ответил. Незнакомец всё понял, но не подал вида. Однако сказал, что немецкие войска здесь были и ушли, и что село, куда ведёт дорога, лучше обойти стороной, так как их непременно задержат. Посоветовал пойти правее, там тропа, она приведёт к хутору в несколько усадеб, в нём живут поляки, они помогут. Такие как вы, мол, не первые. В войсках, сообщил он, сейчас плохая дисциплина, многие солдаты дезертируют с фронтов. Среди них люди разных национальностей: немцы, французы, поляки, русские.

Хуторок расположился в живописном месте, избы его стояли далеко друг от друга по берегу озера, и всюду был хвойный лес. Население – в большинстве своём пожилые люди, молодые в армии либо где-то на заработках.

В первой же избе Станислав и Пётр нашли приют, который оказался достаточно продолжительным. Франтишек и Ядвига, так звали хозяев усадьбы, были преклонного возраста и одиноки. Единственный их сын погиб на этой войне в первый же её месяц. Молодая невестка, не долго думая, снова вышла замуж.

Дед Франтишек давно передвигался, опираясь на палку, после увечья, полученного при сплаве леса по реке. Их хозяйство, когда-то крепкое и хорошо ухоженное, нуждалось в работниках, поэтому нежданных гостей приняли охотно.

Пётр и Станислав благодарили Бога за посланного им навстречу случайного прохожего, они были рады, что нашли понимание добрых людей и приют. Только здесь они осознали всю сложность их положения и невозможность уехать домой без посторонней помощи.

А работы на хуторе оказалось много, и не только у хозяина, приютившего их, но и у соседей. Помогая хозяину и всем, кто нуждался в помощи, Пётр и Станислав получили возможность не только жить, но и зарабатывать небольшие деньги, на которые можно было купить нужную одежду. Дед Франтишек настолько проникся уважением к этим случайно оказавшимся у него парням, что представил их всем как своих родственников, вынужденных скрываться от немцев, и даже помог получить необходимые документы.

Но пришло время проститься с добрыми людьми. Друзьям представилась долгожданная возможность продолжить тернистый путь к родному дому.

21

Свержение царя повлекло за собой отсутствие всякой власти в стране, межпартийная разноголосица сеяла полную анархию. Сбитый с толку Петроград бурлил, не понимая, что происходит в стране.

А. Паврус ждал этот момент, готовил отправку своих агентов и Ленина из Швейцарии в Россию. Они были нужны ему там. По прибытии в Петроград Ленин выступил на Финляндском вокзале и завершил своё выступление призывом к «социалистической революции».

Один из руководителей немецкой разведки телеграфировал в Берлин: «Приезд Ленина в Россию успешен. Он работает совершенно так, как мы этого хотели бы». Но всё было не так радужно, как хотели.

Выступление Ленина по прибытии из-за границы вызвало недовольство даже среди его сторонников. Матросы 2-го Балтийского экипажа, выполнявшие на вокзале обязанности почётного караула, на следующий день выразили своё возмущение и сожалели, что им вовремя не сообщили маршрут, которым Ленин вернулся в Россию, они утверждали, что приветствовали бы Ленина возгласами: «Долой, назад в ту страну, через которую ты к нам приехал».

Солдатами Волынского полка и матросами в Гельсинфорсе ставился вопрос об аресте Ленина. Возмущение матросов в финляндском порту России выразилось даже в сбрасывании большевистских агентов в море. На основе поступившей информации о пути Ленина в Россию солдаты Московского полка приняли решение о разгроме редакции большевистской газеты «Правда».

Большевистское руководство оказалось застигнуто Февральской революцией врасплох. Партия большевиков была запрещена ещё в 1914 году, большевистская фракция Госдумы 4-го созыва была арестована. Во время Февральской революции в Петрограде не было ни одного из членов ЦК РСДРП(б) – все они находились в ссылке либо эмиграции, всвязи с чем роль большевиков в произошедшем восстании была незначительной, а их влияние во вновь образованном Петросовете – минимальным. Полицейским удалось внедрить в ряды большевиков ряд провокаторов.

Социал-демократическая фракция «межрайонцев» отстаивала восстановление единой РСДРП. Наиболее влиятельной социалистической партией по состоянию на весну 1917 года являлись эсеры, чей лозунг: «Социализация земледелия» соответствовал чаяниям основной массы крестьянства, жаждущей «чёрного передела» помещичьей земли.

Временное правительство, считавшее себя приемником монархического государства, стремилось сохранить старый государственный аппарат, однако на волне демократизации в состав ведомств и учреждений включились представители советов, профсоюзов и других общественных организаций. На окраинах страны организационно формировались и активизировались национальные движения (Кубанская рада, Союз горцев, Украинская центральная рада). Резко усилилось сибирское «областничество» – движение за автономию Сибири.

Собственность царской семьи была конфискована в пользу государства, Государь заключён в Царском Селе под домашний арест.

Февральская революция нанесла серьёзный удар по армии. В ходе проведённой массовой чистки командного состава на главные посты были назначены выдвиженцы, близкие к думской оппозиции – А. И. Деникин, Л. Г. Корнилов, А. В. Колчак.

Демократизация армии привела к резкому падению её боеготовности, массовому дезертирству, самосудам над офицерами. Взяв курс на продолжение войны «до победного конца», Временное правительство столкнулось с созданными им же самим трудностями – потерей управляемости армией, распадом системы управления государством.

В Петрограде в июне проходил Всемирный съезд Советов, на котором выступил Ленин. «Советы могут получить всю власть в стране мирным путём, если дать трудящимся мир, хлеб, землю и побороть хозяйственную разруху».

Спустя месяц петроградские большевики оказались вовлечёнными иностранными агентами в антиправительственные выступления под лозунгами: «Немедленная отставка Временного правительства», «Передача власти Советам», «Переговоры с Германией о заключении мира».

Выступление, как вооружённое восстание против государственной власти, было расстреляно. Преданы огласке представленные контрразведкой материалы дела о связи большевиков с Германией и их финансировании. Временное правительство отдало приказ об аресте Ленина. Объявленный в розыск как германский шпион, он вынужден был скрываться на территории Финляндии. Было разрушено неустойчивое равновесие сил между Временным правительством и Петросоветом.

В ходе революционных событий усилилось влияние думского депутата А. Ф. Керенского, вошедшего одновременно и в первый состав Временного правительства в качестве министра юстиции, и в первый состав Петросовета в качестве товарища (заместителя) председателя.

Сформированное 24 июля очередное, третье правительство стало сдвигаться вправо, его председатель А. Ф. Керенский, перешедший в партию эсеров, занял в нём пост Председателя и Верховного главнокомандующего. Однако его популярность была серьёзно подорвана июньским наступлением армии и экономическими проблемами.

1(14) сентября 1917 года постановлением Временного правительства была провозглашена Российская Республика. Левые партии получили послабления, началась большевизация советов, в результате которой умеренного социалиста Чхеидзе на посту председателя сменил радикально настроенный Лев Троцкий.

Стремясь закрепить успех, большевики, на радость военным противникам России, агитировали за мир без аннексий и контрибуций. В то же время они формировали в тылу, за спиной сражающейся действующей армии собственные вооружённые отряды (Красную гвардию), планируя, если представится случай, захватить власть в стране. По сути, единой власти не было, она сосредотачивалась в руках думских старцев.

Случай захватить власть вскоре представился. Большевики выбрали дату переворота – 24 октября, намереваясь закончить дело к полудню. Однако попросту не успели. А министры Керенского, ничего о том не зная, продолжали заседать в своей штаб-квартире (бывшей царской резиденции) – Зимнем дворце.

Утром 25 октября 1917 года трудящиеся, как всегда проснувшись, вышли на работу. Днём Ленин поспешил заявить в Смольном на шумном заседании Петроградского совета, что «рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой всё время говорили большевики, совершилась». Однако формально Временное правительство работало ещё одиннадцать часов, поскольку задуманный большевиками план трещал по швам.

Во-первых, опоздали их главные военные силы – моряки Балтийского флота. Во-вторых, началась неразбериха с артиллерией. Планировалось обстрелять Зимний дворец из орудий занятой большевиками Петропавловской крепости, расположенной на противоположном берегу Невы. Однако её коменданта – большевика Г. И. Благонравова ждал неприятный сюрприз:

«Угрожающе стоявшие на стенах пушки, – вспоминал он позже, – не годились для стрельбы и играли чисто декоративную роль». Действовала лишь одна, которую ежедневно заряжали со стороны ствола, чтобы подавать сигнал точного времени. Пока мятежники заменяли ржавые музейные экспонаты найдённой во дворе батареей трёхдюймовок, сам Благонравов безуспешно искал умевших обращаться с ними артиллеристов.

Планировалось, что знаком, возвещающим о готовности орудий, станет красный фонарь, поднятый на флагштоке крепости. Тогда стоявший на Неве крейсер «Аврора» даст холостой выстрел и тем самым вынудит Временное правительство сдаться. Если это не подействует, крепостная артиллерия начнёт обстрел Зимнего дворца. Если и этого будет мало, её поддержат орудия «Авроры».

Однако Благонравова преследовали неудачи. Непредвиденная мелочь сорвала весь план – нигде не было сигнального фонаря. После долгих поисков он, наконец, нашёлся – правда, не красный. Теперь никак не удавалось поднять его на флагшток. Тем временем жизнь за крепостными стенами текла издевательски спокойно. Трамваи со своими резкими звонками и грохотом чередой ползли через Троицкий мост, на нём мелькали автомобили и фигуры пешеходов. Не было ни намёка на восстание.

Вскоре положение ещё больше осложнилось – пришёл подпоручик, заявивший, что орудия стрелять не могут, они насквозь проржавели, в противооткатных механизмах нет ни капли масла, и при первом же выстреле их разорвёт. Отправившись лично осмотреть батарею, Благонравов убедился, что его не обманывают. Однако все эти волнения были напрасны. Керенский уже покинул Зимний дворец, отправившись за подмогой, оставшиеся министры не представляли, как оборонять дворец, и не рвались в бой. Если большевиков проволочки со штурмом бесили (говорят, Ленин метался по кабинету, как тигр в клетке, и орал на своих приближённых), то их противников они просто ужасали.

На самом деле захватить Зимний дворец и арестовать Временное правительство можно было в любой момент, практически не встретив сопротивления. Однако большевики хватались за обломки своего исходного плана, в результате оттягивая момент победы.

В 18:30 они отправили правительству ультиматум: либо сдаться, либо попасть под огонь Петропавловской крепости и «Авроры». Министры не знали проблем Благонравова, однако молчали, надеясь на скорое возвращение Керенского с верными присяге войсками. В 21:45 «Аврора» дала холостой выстрел. В 23:00 в крепости нашлись отчаянные артиллеристы, выпустившие по дворцу 30–35 боевых снарядов.

Однако храбрости у стрелявших было больше, чем меткости. Только два снаряда попали в цель, повредив карниз и выбив окно здания. К этому времени дворец защищали лишь женщины, рота которых громко называлась «батальоном смерти», да горстка несовершеннолетних юнкеров военных училищ. А части, расквартированные в Петрограде, либо соблюдали нейтралитет (как казаки, которые не простили Временному правительству его подлых действий во время и после событий июля 1917), либо перешли на сторону большевиков, демагогически обещавших «мир и землю».

Вскоре оружейный огонь из дворца прекратился. Матросы и красногвардейцы влезли внутрь через открытые окна и вошли через незапертые ворота. Их сопровождала толпа зевак. В кабинет, где заседали министры, вбежал офицер, щёлкнул каблуками и отдал честь:

– Желают ли министры, чтобы юнкера дрались до последнего человека? – спросил он.

Раздался испуганный вопль:

– Это ни к чему! Всё бесполезно! Не надо крови! Сдаёмся! Свершилось. В 2:10 ночи министров арестовали и отправили в тюрьму. Героического народного штурма не было. Неумелый военный переворот привёл, однако, к аресту безоружных политиков. Погибло всего пять (или шесть) человек – в основном от шальных пуль. Однако революция требовала героев, и большевистское правительство стало их создавать.

В марте 1918 года большевики заключили с Германией «Брестский мир», отдали западные земли России и прекратили участие в войне. Россия потеряла больше всех: более шести миллионов убитых, раненных, искалеченных; главные промышленные районы были разрушены. Война, в которой мы побеждали, закончилась позором и унизительным миром. Так происходит, когда народ поддаётся на провокации врагов1.

22

Покидая тихий уголок польской земли на берегу живописного озера, куда завела Петра нелёгкая солдатская дорога, он вновь и вновь убеждался, что мир не без добрых людей. Он встречал их и на Дальнем Востоке, и в Маньчжурии, и теперь в Польше. Каких же людей больше? Если добрых, как дед Франтишек, то почему люди воюют, чего им не хватает? Ответа Пётр не находил.

Об этом он рассуждал про себя, сидя в конной повозке, катившей в город Познань – этот город был ближе всех, и отправиться в него советовал Франтишек, человек опытный и бывавший во многих местах Европы. Из города Познань по железной дороге можно ехать до Варшавы, потом до Минска, а это уже Россия.

В пути делали несколько остановок, чтобы перекусить тем, что дала им в дорогу заботливая бабушка Ядвига.

На железнодорожный вокзал прибыли во второй половине дня, касса была закрыта, всюду толкался разный люд. Вездесущий Станислав прознал, что поезд на Варшаву ходит один раз в сутки и отправляется рано утром. Билетная касса открывается за час до его отправки. Ночь решили переждать в укромном месте, не привлекая к себе внимания и не выпуская из поля зрения окошко кассы.

Старое здание вокзала пребывало в запустении. Большая часть Польши во время войны была оккупирована Германией и Австро-Венгрией. Лишь 30 марта 1917 года, после Февральской революции Временное правительство князя Львова признало право Польши на самоопределение. Города и сёла лежали в руинах, отсутствовали связи в экономике, которая длительное время развивалась как экономика трёх разных государств. Польша не имела ни собственной валюты, ни государственных учреждений, не были согласованы с соседями и её границы. Всё это позволяло гражданам перемещаться по стране довольно свободно.

Несмотря на купленные билеты, вагон пришлось брать штурмом. До отказа заполненный пассажирами, поезд тронулся с незначительным опозданием. Почти на всех остановках пути вагоны пустели и наполнялись новыми пассажирами, казалось, что всё население Польши куда-то переезжает.

Вот и Варшава, гудящая разноголосьем всех языков Европы. Вокзалы забиты военным людом. Отсюда и организованные воинские подразделения отправляются к своим местам назначения, и те, кто самовольно покинул свои воинские части с оружием и без оружия, и штатские с котомками и без в поисках места под солнцем. Кажется, никому ни до кого дела нет. Все бегут куда-то, торопятся опоздать. Трудно что-либо понять человеку, только что прибывшему из глухих мест. Попасть на поезд в направлении Минска ещё труднее, чем было на поезд на Варшаву.

Только на вторые сутки бесполезных попыток втиснуться в какой-либо поезд, идущий в сторону Минска, это наконец-то удалось, и то помог случай. На перрон, куда только что подошёл состав под погрузку, хлынули толпой вооруженные солдаты. Это было подразделение русской армии в полном составе и с командиром. Они силой захватили вагоны, не обращая никакого внимания на попытку местной полиции пресечь их бесчинство. Пётр и Станислав, услышав родную брань, примкнули к толпе и, не успев опомниться, оказались в вагоне. Там и узнали о событиях, произошедших в России, и о том, что Государь отрёкся от престола, и о том, что страной управляет Временное правительство, и о том, что в армии царит безобразие, и услышали совет – из Минска лучше ехать в Москву, там пока спокойно.

Известие о свержении царя потрясло Петра и Станислава.

– Так как же жить-то без царя будем? – недоумевали они. В полку у них был один солдат, который вёл речи против царя, его быстро куда-то убрали. Так больше никто об этом и подумать не мог, боялись. А тут вон, что удумали! Царь – Божий помазанник! Как могли?

– Совсем распоясались вероотступники, – не унимался Пётр. В их семье отец был строгих правил, воспитан в духе старой веры, детей своих учил уважать власть.

До Москвы добрались благополучно и сразу отправились на Казанский вокзал, он был знаком, с него они уезжали на войну. Попутчики предупредили: на вокзале будьте осторожны. Могут арестовать и отправить снова на фронт. Война-то ещё не закончена, хотя солдаты с фронтов убегают целыми полками.

На вокзале в тупике стояли вагоны, возле них вдоль линии ходил часовой с винтовкой. Друзья осторожно подошли ближе, так, чтобы можно было с ним разговаривать. Пётр обратился к нему:

– Земляк, куда ваш поезд идёт?

Солдат только тогда заметил подошедших, вмиг взял винтовку наизготовку и зычным голосом потребовал:

– А ну назад, стрелять буду! В разговор вмешался Станислав:

– Земляк, мы такие ж, как ты, отстали от своего поезда, надо догнать.

Старый солдат с пышными усами уже более спокойно проворчал:

– Чё не видите, поезд то санитарный, и стоит пока в тупике под погрузку.

Скоро завязался разговор. Часовой расспросил Петра и Станислава, как они сюда попали, откуда и куда надо ехать. Его не удивил их рассказ:

– Таких, как вы, сейчас много.

И поведал им то, что санитарный поезд через пару дней пойдёт на Восток. Повезёт на лечение тяжело раненых и покалеченных войной солдат и офицеров в те города, где есть госпитали.

Известие это обрадовало странников, а когда они узнали, что поезд не минует город Омск, они и вовсе возликовали и обратились к солдату с просьбой помочь им попасть на этот поезд. Солдат насторожился, стал задавать вопросы. Когда узнал, что Пётр во время японской войны служил в Маньчжурии в войсках пограничной стражи, улыбаясь, воскликнул:

– Так и я там служил! Вот так же санитарным поездом возили раненых. В каком месте ты служил-то? – не унимался солдат.

– В городе Харбин, охрана моста через реку Сунгари, – пояснил Пётр.

– Так и мы постоянно курсировали от Пот-Артура через Харбин в Россию.

Пётр рассказал, как они с Анной возвращались со службы санитарным поездом, и в дороге над Байкалом у них родился сын. Бывалый солдат, много повидавший в этой жизни, не сдерживая себя, воскликнул:

– Ну и чудеса, расскажи, не поверят! Может быть, вы нашим поездом и ехали? А докуда ехали-то? – снова спросил он.

– Как докуда? До Омска, – ответил Пётр.

– Вот так раз! – не переставал удивляться солдат. – Ты что живёшь в Омске?

– Не, в Большеречье, – распевно произнес Пётр.

– Выходит, мы земляки, я бывал в Большеречье, и знакомые там есть. Знать, и впрямь земляки! Как землякам не помочь? Расшибусь, но помогу! Вы только подождите в сторонке вон под тем деревом в траве. Как сменюсь, поговорю с начальником поезда. Он мужик добрый, с понятием, не откажет. Мы вместе давно мотаем службу.

Усталые и голодные Пётр и Станислав уснули, едва удобно улеглись под деревом. Разбудил их громкий окрик Аркадия – так звали солдата-спасителя:

– Сони, поезд проспите! Враз за мной, начальник ждёт!

В отсеке вагона, оборудованном под кабинет, за небольшим столом, заваленным папками с документами, сидел мужчина в белом халате, надетом поверх военной формы. Добрые глаза, на вид моложавый, и только седина на висках выдавала его истинный возраст. Внимательно глянув на появившихся у раскрытой двери незнакомцев, мужчина предложил им сесть на свободный диван. Пётр стоял чуть впереди, застыв в нерешительности, внимательно и с удивлением глядел на сидящего за столом человека, потом неожиданно, почти шёпотом произнёс:

– Александр Михайлович!

– Мы где-то встречались? – с не меньшим удивлением спросил начальник поезда. Он медленно поднялся, вышел из-за стола, шагнул к стоящим у двери.

– У озера Байкал, когда уезжали из Маньчжурии, – напомнил Пётр.

– Если мне не изменяет память,вы Пётр!

– Да, – прошептал тот.

– Сколько же лет прошло с тех пор?

– Шесть, – ответил Пётр. – Вы принимали роды у моей жены. Помните?

– Как можно забыть?! Такое случается редко, потому запоминается. Надеюсь, сын ваш жив и здоров. Как его назвали?

– Александр. Как можно было по-другому? – смущаясь, произнёс Петр. – Вы же помогли ему появиться на свет.

– Выходит, он мой тёзка? Вот не знал! – широко улыбаясь, заключил Александр Михайлович.

Усадив странников на диван, Александр Михайлович велел Аркадию, толкавшемуся у двери кабинета, принести чаю и пригласить к нему заместителя. Отдав распоряжение зачислить Петра и Станислава временно в штат обслуживающего персонала, долго с интересом слушал их рассказ, удивляясь тому, как они всё вынесли и не сгинули в водовороте страшной войны.

Начальник поезда, разрешив беженцам следовать до Омска, просил во всём помогать медперсоналу по уходу за больными и покалеченными. Что могло быть лучше в их положении, когда в карманах ни копейки, а в желудках давно голодные волки воют?! Они благодарили Бога за то, что в очередной раз послал им добрых людей и спасение от гибели.

Пошла вторая неделя в пути. Поезд медленно полз на Восток, делая остановки в городах. Часами стояли на запасных путях, выгружая тяжело раненых для отправки в местные госпитали, или забирали тех, кто подлечился, но самостоятельно не мог доехать до места своего проживания. Работать приходилось много, однако волновало не это. Казалось, что вся Россия ранена и покалечена. Это мучило и угнетало. Не давал покоя один вопрос: кто виноват.

На одной из очередных остановок Пётр вышел из вагона, чтобы подышать свежим воздухом. Недалеко от рельсов увидел сидящего на брошенном ящике начальника поезда. Он никого не замечал, был погружён в свои мысли. Пётр подошёл к нему ближе и, чтобы привлечь к себе внимание, слегка кашлянул. Александр Михайлович поднял голову, глянул на Петра и жестом пригласил сесть рядом.

– Что, решили тоже подышать свежим воздухом? Ну и правильно. Скоро двинемся в путь. Остановка будет нескоро.

Пётр смущённо заёрзал на ящике, не решаясь задать свой вопрос. Заметив волнение Петра, Александр Михайлович произнес:

– Вы хотите что-то спросить? Пётр, смущаясь, заговорил:

– Вы человек образованный, скажите мне, почему германец победил нас? Мы что хуже его воевали. Ну, бывало и отступали. У нас недоставало пушек, иногда не хватало снарядов и патронов. Но колотили германца мы исправно, как надо, не жалея себя.

Александр Михайлович помолчал немного и с достоинством ответил.

– Не победили германцы нас. И нет такой силы на земле, которая может одолеть русский народ. Много раз пробовали, да кишка тонка. И не бывать этому.

– Тогда почему царь отрёкся от престола? Кого испугался? – наседал Пётр.

– И царь не испугался. Всё дело в том, – продолжал спокойно Александр Михайлович, – что наша правящая верхушка погрязла в своих распрях, плюнула на народ. Министры и генералы, что были возле царя, предали его в трудный час. Представь себе, когда ссорятся родители, кто больше от этого страдает в семье? Конечно, дети. Так и здесь – страдает народ. Страдает и возмущается. А тут ещё внешние враги. Им того и надо. Хочется что-нибудь оттяпать у России, пока в ней драка. С внешним врагом худо-бедно можно договориться, что-то посулить, заплатить. Хуже внутренний враг – смутьяны и предатели. Они баламутят народ разными посулами, обещаниями. Обозлённая толпа верит их болтовне, она готова на всё. Вот и сейчас, боюсь, самое страшное ещё впереди. Смутьяны ввергнут народ в братоубийственную войну. Так бывало уже у нас.

– Почему царь тогда не приструнил своих ближайших подданных? – не унимался Пётр.

– Он пытался помирить враждующих в надежде на их благоразумие перед лицом внешнего врага, но тщетно. Проявил слабость. А со своим народом не захотел воевать. Поэтому и отрёкся от престола. Теперь понял почему?

Александр Михайлович поднялся, потёр руками занемевшие колени и медленно пошёл вдоль эшелона к своему вагону. Пётр ещё немного посидел в раздумьях, от которых легче не стало, и тоже побрёл к вагону в надежде скорой встречи с родными.

На станцию города Омск прибыли на десятые сутки к полудню. Как обычно поезд поставили в тупик. На железнодорожных путях других поездов не было, потому здание вокзала и привокзальная площадь просматривались полностью. Здесь было всё, как при отправке на войну, только тихо, безлюдно и даже уныло. Лишь чуть в стороне стояли конные повозки, вероятно, поджидали прибытие санитарного поезда. Похоже, революция полной мерой ещё не докатилась сюда. Тишину нарушили санитары, начавшие выгружать из вагонов раненых и переносить их на повозки. Те, кто мог передвигаться, побрели самостоятельно. Возле повозок началась суета, послышались громкие голоса.

Пётр и Станислав старательно помогали санитарам, но оба мечтали скорее освободиться. Когда выгрузка закончилась, их пригласили в кабинет начальника поезда. Он вручил каждому положенное жалование за работу.

– Это то немногое, что могу вам дать, вам это необходимо, чтобы доехать до дома, – с грустью в голосе сказал Александр Михайлович, пожимая им руки. – И ещё мой совет: будьте осмотрительны, не соблазняйтесь сладкими обещаниями разных болтунов, коих сейчас много. Да хранит вас Бог.

Попрощавшись со всеми, в растроганных чувствах Пётр и Станислав покинули поезд. Солдат спаситель – Аркадий проводил их до здания вокзала. На прощание они обнялись и расцеловались.

Наступил момент расставания боевых друзей. Трогательное прощанье со слезами на глазах было коротким и мучительным. Их спаяла суровая судьба. Все эти годы войны они прошли плечом к плечу. Им заглядывала в глаза смерть. Они видели, как умирали в бою товарищи. Они пережили немецкую газовую атаку и чудом остались живы. Они делили между собой последний сухарь. Помогали друг другу, когда один из них падал, не мог встать и идти дальше. Они поклялись, что обязательно встретятся и будут дружить семьями

Но встретиться им было не суждено до конца их дней. Только добрая память сохраняла в сердцах те тёплые чувства, которые помогли выжить в суровое время, выпавшее на их долю.

23

Пётр прислонился лбом к калитке, к которой так долго шёл. Он едва держался на ногах. Не было сил постучать, калитка была заперта изнутри на засов. Так он стоял несколько минут, пока не пришёл в себя.

Очнувшись, ухватил железное кольцо запора и начал им стучать. Ему казалось, звук получается громкий, очень громкий, но никто не приходил, чтобы открыть калитку. Кричать он не мог. Горло сдавило. Пётр снова начал стучать, ещё сильнее. На высокое крыльцо вышла женщина, потом подошла к воротам и через щель увидела незнакомого мужчину в странной одежде, неопрятного и давно не бритого. Опять какой-то странник, подумала Анна, их много теперь бродит.

– Подожди! – сказала она и направилась к дому, чтобы вынести несчастному кусок хлеба. Сделав несколько шагов, услышала хриплый голос:

– Аннушка! Не узнаёшь?

Она замерла. Голос, голос – так знакомый и близкий. Ноги сковало, тело не подчинялось. Не может быть! Уже минуло почти три мучительно долгих года. Ни одной весточки. Ни одного письма.

Какая-то сила вдруг подхватила её и бросила к калитке. Распахнув её, она нутром узнала его. Падая в его объятия, прошептала со стоном:

– Петя!

Они долго стояли молча, словно под гипнозом. Когда пришли в себя, увидели на крыльце двух подростков: один был чернявый, другой рыжий, с копной кудрявых волос. К ним присоединилась девочка, она с любопытством в больших тёмных глазах рассматривала незнакомого дядю.

– Это ваш папа, – сказала Анна и велела им подойти ближе.

Пётр неловко, стесняясь, обнял детей. Забытое чувство с новой силой овладело им. Обхватив их обеими руками, он прильнул к ним. Мальчики, ничего не понимая, пытались освободиться от объятий, девочка заплакала. Пётр ещё больше смутился, не зная, что делать. Анна успокоила его:

– Мальчишки забыли тебя. Не беспокойся, это быстро пройдёт. А сейчас пошли в дом.

Взяв его за руку, повела к крыльцу. Пётр шёл рядом, а сердце стучало. В голове была одна мысль:

– Не сон ли это? Нечто подобное он много раз видел во сне. Когда просыпался, всё исчезало, оставалась только горечь воспоминаний. Пётр остановился, поднял руку и провёл ей по лицу Анны. Недоумевая, Анна спросила:

– Петя, что с тобой? Что-то не так?

Пётр вздрогнул, опустил руку. Наваждение исчезло. Улыбаясь, прошептал:

– Нет, ничего! Я вспомнил тот день, когда уезжал на войну от этого крыльца.

Анна вздохнула и крепче прижалась к плечу мужа.

– Слава Богу, ты дома, всё будет хорошо!

Потом велела мальчишкам бежать к дедушке и бабушке и сообщить им о возвращении их сына с войны.

1914 год.

Пётр Пономарёв (справа)