1. Книги
Жизнь вмещается в строчку стиха,
И это больше чем дар...
Небо прозрачное, как уха,
Хоть ложкой хлебай,
И в хрониках времени нет перемен,
А может, и хроник нет,
Гениальный какой-то поэт
Воспел какую-то Анну Керн,
В веке, кажется, XIX,
Да и сейчас, если постараться,
Можно воспеть, например,
Анну Курникову
Или просто дуру какую-нибудь.
Впрочем, все они только клоны,
Той первой...
Ты помнишь рай?
Ты однажды проснулся и понял —
Не хватает ребра,
И взглянул в глаза мои карие,
И потом мы нарушили правила,
И продолжили цепь ДНК...
Так и появились книги.
Первые листы их
Были листами фиги
У нас на местах срамных.
2. Тому, кого я вдохновляю
Из своих недр
всю мощь и ярость
в меня изверг,
мне показалось:
Ты — Изверг,
Изувер, измучил,
измял, измызгал, истерзал,
из всех изгибов и излучин,
из самых изболевших ран,
изъял мечту об избавленьи,
и наизнанку, на износ,
всю излюбил в изнеможеньи
и изваял из света звезд,
из слов, из нот, из красок нежных,
Ты — Извращенец и Изгой,
и Я — из самых сумасшедших,
из бешеных, Я — твой излом!
Всю изломал, всю испохабил,
и избивал, и изменял,
но кто Ты без меня, без Бабы!
Последней сукой называл,
богиней, музой, курвой, стервой...
Ты — мой Палач и мой Творец!
В историю горячей спермой
Вписал мой образ твой конец.
3. Венец творенья
Как истинная жительница Лесбоса
Не отличает фаллоса от пениса,
Так я, когда наедине с тобой,
Не в силах отличить земли от неба,
Тебя цепляю нижнею губой
С такой же страстью, как стихи Рембо
Слетали с губ влюбленного Верлена,
И я готова преклонить колена
И целовать кроссовки adidas,
Твои кроссовки, пыльные от бега...
И застонал пружинами матрас,
И мы сложились, как игрушка Lego,
И в этот миг никто не разберет, —
Кто правит миром, эрос, ли танатос,
Недель так через 40, словно парус,
Надуется мой кругленький живот —
В нем оживет оброненное семя. —
Наш общий плод.
Богема, бля, богема! —
Мне скажешь ты. Потом добавишь веско:
— Что может быть приятнее процесса,
Неужто результат?
И я пишу тебе стихотворенье.
Венец творенья завершает акт.
Эпицентр
1
Жизнь бесценна.
Ты глядишь сквозь прицел,
взгляд светел
и цепок.
Ты выбираешь цель.
Ты — эпицентр
Смерти.
2
Если бы я была камикадзе,
маленькой летчицей,
желтой и узкоглазой,
на крыльях своих одиночеств
мы бы столкнулись,
и нам показалось:
мы снимся
друг другу
и ныне и присно.
3
Губы
твои бешеные
и грубые,
(не стерпеть),
порою нежные
и чуткие,
но всегда неизбежные,
как Смерть!
4
Ты думал, меня нет,
бродил по улицам,
переходил дорогу на красный свет,
смотрел, как целуются,
был спокоен
и равнодушен,
но на подушке
волос моих прядь,
словно в ракушечнике
отпечаток ракушки,
жившей миллион лет
назад.
5
Цвели абрикосы,
солнце
падало на песок,
осы,
облаком жаркоголосым,
атаковали цветок.
Тело мое соты.
Тело мое мед.
Тело мое соткано
из тех, кто был в нем!
6
Он выбирает цель,
Маленький, цепкий.
Ныне и присно—
Моя яйцеклетка
эпицентр
Жизни!
#Pict1.jpg_0