Песчаные дюны, покрытые тонким ковром травы и соснами, тянулись впереди и сзади, заслоняя горизонт. Их рыжие обвалившиеся вершины обнажили нанесенные годами песок и ракушки. Такое количество песка в одном месте говорило о близости моря, но его нигде не было видно. Возможно, море — это не то, что ожидал увидеть Денис. Потому что за столько перебросов он уже привык к тому, что оказывался среди городских развалин или в весеннем лесу, и теперь нетипичная смена декораций его немного удивила. Составленный на скорую руку план предполагал, что он опять окажется в окрестностях Кенигсберга, найдет реку Прегель и в продолжение предыдущего штурма острова Кнайпхоф закончит начатое дело уже более удачно. Хорошо экипированный и чувствующий себя как рыба в воде, проплыв вдоль реки, он найдет часовню, о которой говорил Беляев, и на этот раз уж точно покончит с доканывающей его гиперболой. Дюны, раскинувшиеся вокруг, вносили свои, пока еще не ясные, коррективы.

Денис взобрался на самую высокую песчаную гряду и осмотрелся. На расстоянии всего каких-то двух километров сверкало море, отражая солнце. Это его немного озадачило, заставив лихорадочно вспоминать карту Кенигсберга и его окрестностей. Он огляделся и слегка опешил. Позади тоже было море. Пусть не так близко, как впереди, но синяя полоска от края до края не оставляла места сомнениям: там тоже море.

Неужели он оказался на острове? Денис затравленно оглянулся вокруг, по привычке схватился за виски и попытался привести мысли в порядок.

Он взглянул на компас и определил, что синяя полоса, тянущаяся вдалеке, находится на севере. Та, что ближе, — на юге. С востока и с запада застыли песчаные волны дюн, которым нет ни конца ни края. Насколько он помнил, рядом с Кенигсбергом не было ничего подобного. Что-то совсем разладилось у гиперболы с местом прибытия. Как там говорил Иван Степанович: снайперская стрельба ей не свойственна? Она точна в соблюдении времени прибытия. Точность доставки — это не для нее! А если на этот раз и со временем не все ладно?

Денис крепко почесал в затылке. Подумать было над чем!

Сидя на вершине песчаного бархана в гидрокостюме, с тяжелым ИДА-71 за спиной, обвешанный оружием и поясом со свинцовыми грузами, он представлял из себя нелепое, граничащее с идиотизмом зрелище, сродни скребущему лыжами по летнему Невскому проспекту заблудившемуся биатлонисту.

Денис уже было решил снять снаряжение, спрятать его и сделать круг в познавательных целях, как вдруг издалека донесся металлический скрип. Такой звук издает колодезный ворот, на который наматывается цепь, несмазанное колесо телеги или… велосипед! Денис скатился с верхушки дюны, спрятался в траве и наблюдал за тропинкой, протянувшейся рядом. Кто-то приближался, налегая на педали и оглашая округу противным скрипом. Затем к скрежету педалей добавилось мычание какой-то песенки, и из-за дюны выехал подросток лет двенадцати на старинном велосипеде без рамы. Колеса вязли в песке, и он раскачивался из стороны в сторону, виляя рулем. Он не замечал Дениса, спрятавшегося в траве, поравнялся с ним и теперь был на расстоянии вытянутой руки.

— Стой! Приехали!

Денис встал, загородил собой проезд и поднял руку. Испугавшись, мальчишка выпустил руль и рухнул, перевернувшись вместе с велосипедом.

— Тихо, пацан! — Денис придавил его к земле и прижал палец к губам. — Не шуми. — Заметив, что паренек хоть и перепуган, но лежит смирно и не пытается убежать, Денис убрал с его груди руку и примирительно добавил: — Не бойся, свои. Ты откуда едешь?

Мальчишка молчал и попытался отползти, тогда Денис подтянул его за ногу и строго предупредил:

— Давай без глупостей! Я хоть и в костюме, но тебя запросто догоню и откручу уши. Спрашиваю, откуда едешь? Где город?

Парнишка испуганно захлопал глазами, затем выдавил жалостливую слезу и неожиданно произнес:

— Du sollst night toten!

— Чего? Ты что, немец?

Денис озадаченно посмотрел на мальчишку и на всякий случай взял его за рукав. Готовясь к перебросу, он очень хотел вновь попасть на советскую территорию, и о том, что может быть иначе, старался не думать. Ведь в голове сложился такой четкий и удачный план. Все было ясно и понятно. Он прокрадывается к реке или пусть даже к морю, где-то рядом с руслом реки. Подобно Ихтиандру или человеку-невидимке, пробирается в самое логово немцев, находит объект «Рай», уничтожает его и возвращается назад героем! Все до того логично и ясно, что, казалось, иначе и быть не может! И вот теперь начались первые сюрпризы. Он угодил в тыл к немцам!

— Ладно, Гансик, меня голыми руками не возьмешь! — Денис пошарил за пазухой и достал разговорник. — Лежи смирно, а я тебя сейчас поспрашиваю. — Он полистал страницы, нашел нужный вопрос, старательно прочитал транскрипцию и проговорил по-немецки: — В какой стороне город?

Мальчишка его понял и махнул рукой на запад.

Денис задумался:

— Город там? Странно…

Если Кенигсберг на западе, то сейчас они должны находиться на территории, занятой советскими войсками.

Желая для верности уточнить, он переспросил:

— Кенигсберг?

Паренек выдавил некое подобие улыбки, отрицательно мотнул головой и произнес:

— Пиллау.

— Пиллау?!

А вот это уже был второй сюрприз! Денис представил себе карту. Пиллау находится от Кенигсберга на расстоянии сорока километров на запад. Такой подлости от гиперболы он не ожидал. Хотя теперь ему стало понятно, почему с двух сторон синело море. Он оказался на косе. И сейчас на севере он любовался Балтикой, а на юге виднелся залив Фришес-Хафф. С востока и запада он наблюдал дюны косы Фрише-Нерунг, тянувшейся с Земландского полуострова.

Сама природа полуострова, прикрытого с трех сторон морем, проливом и заливом, служила естественным рубежом обороны. Мягкий грунт позволял быстро вести земляные работы и окапываться. Все побережье, с моря и с залива, сплошь было усеяно береговыми батареями и крепостными укреплениями. К тому же в Пиллау еще не чувствовалось приближение советских войск. В воздухе не витала обреченность перед многократно сильнейшим противником. Не было паники, как не было и голода. Немецкая военно-морская база продолжала работать с точностью хорошего часового механизма, успешно отбивая атаки с воздуха и с моря. До конца апреля отсюда продолжали выходить на охоту подводные лодки, а торпедные катера подстерегали зазевавшиеся советские корабли. Все это Денис вспомнил в одночасье из прочитанной в библиотеке литературы. И вот теперь он оказался в самом центре осиного гнезда. Если в Кенигсберге он мог себе позволить смешаться с горожанами и без особой опаски бродить по улицам, то тут об этом нечего было и мечтать. Здесь все знают друг друга в лицо, и первый попавшийся немец поднимет тревогу или сразу начнет стрелять.

Денис полистал разговорник и уточнил:

— Пиллау далеко?

Мальчишка отрицательно замахал руками и показал на сосновую рощу.

— Ясно, за этим лесом. — Денис задумчиво обхватил подбородок, посмотрел на велосипед, затем на парнишку. — Что же нам теперь с тобой делать? Тебя как зовут?

Он кое-как выяснил, что мальчишку зовут Ульрих.

— Что же нам теперь с тобой, Ульрих, делать? — Денис посмотрел в затравленные глаза мальчишки и отвернулся.

Закон диверсантов гласит: когда двигаетесь глубоко в тылу противника, никто не должен быть свидетелем вашего присутствия. Если вас заметили, то это грубая и непростительная ошибка. И для ее исправления должны быть приняты все меры. Пусть даже свидетелем оказался мирно пасущий стадо овец пастушонок. Задание превыше всего! Психологи, работающие с диверсионными группами, убедят любого засомневавшегося в том, что это вовсе и не убийство, а всего лишь производственная необходимость. Увы… Таков суровый закон бойца невидимого фронта.

Денис за резиновую гарду вытащил из ножен, висящих на поясе, нож с винтообразной ручкой. Мальчишка увидел серое лезвие с зазубренным обухом, застонал и дернулся, пытаясь вырваться.

— Тихо! А то точно доведешь до греха. — Денис отрезал от мотка веревки два метровых куска и затянул петли на руках и ногах Ульриха. — Вот так-то лучше. Ты полежи здесь пока. К вечеру, может, тебя кто и найдет. Можешь им на меня пожаловаться. — Денис снял с головы мальчишки кепку и свернув в узел, заткнул рот. — Дышать можешь? Вижу, можешь. А велосипед я у тебя одолжу.

Он оттащил Ульриха в ложбину, где трава была повыше, и вернулся к велосипеду. Ну и как это будет выглядеть? С самого начала все идет как парад идиотизма! То с кулаками на рысей, то с пьяным Егором на штурм своей бывшей базы, теперь вот в водолазном костюме на велосипеде! Денис не удержался от саркастической ухмылки, но идти пешком ему не хотелось, пусть всего каких-то пару километров.

Четырехкилограммовый гидрокостюм «Садко-1» позволяет разгуливать по набережной, не слишком отдаляясь от воды. Если, конечно, с бот снять ласты и не обращать внимания на ручьи пота, хлынувшие по телу. Такова плата за комфорт, ощущаемый под водой. Сухие гидрокостюмы, или так называемые «сухари», сохранят ваше тепло в ледяной воде, но на суше они превращаются в камеру пыток для сгона веса. Вероятно, конструкторы «Садко» создавали его, следуя эскимосской поговорке: лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем! А если еще с ИДА-71 на спине, да с автоматом и грузовым поясом, то это уже такое удовольствие, что, став ему свидетелем, средневековая инквизиция посчитала бы свои опыты над ведьмами детской шалостью!

Денис очень пожалел, что не захватил с собой полиэтиленовый мешок, в который Чудинов сложил снаряжение. Он зарыл его в песок рядом со спящим Егором, а зря! Сейчас мог бы сложить все обратно и транспортировать к морю в куда более комфортных условиях. Но выбирать не приходилось. Он заткнул ласты за пояс, повесил АПС на шею, оседлал велосипед и заскрипел на юг, к заливу, озираясь по сторонам в поисках нежелательных свидетелей.

Вскоре дюны стали ниже и Денис увидел невдалеке черепичные крыши домов Пиллау. Редкие сосны сменились болотной травой по пояс. Тропинка исчезла, и он выбрался на тонкую полоску песка, омываемую волнами, катящимися с моря. На протяжении всего пути Денис не заметил вокруг ни одной живой души. Ему казалось, что так будет и дальше. Немцы попрятались в бункерах и боялись высунуть оттуда нос, чтобы не подставить его под пулеметную очередь вывалившегося из облаков советского истребителя. Пока все выглядело не таким уж и сложным.

Денис отбросил велосипед подальше в траву и начал подгонять снаряжение для спуска в воду. Затянув пояс потуже и натянув маску на лицо, он собрался проверить работу ИДА, как вдруг со стороны моря донесся нарастающий рев двигателя. Схватив в охапку ласты и ребризер, Денис бросился в болотные заросли. Рядом с берегом, окатив его мощной волной, пронесся немецкий катер с пулеметом на треноге в носу. Темно-красный флаг Кригсмарине развевался за кормой, натянувшись на изогнувшейся мачте. Один моряк в стальной каске стоял за штурвалом, второй повис на рукоятках пулемета, еще двое сидели у борта и водили биноклями вдоль берега.

Денис перевел дух и выглянул вслед удаляющемуся катеру. Вот тебе тишина и спрятавшиеся в норы немцы! Ему едва-едва хватило спасительных секунд. Чуть замешкайся, и получил бы крупнокалиберную очередь! Затем дальше в море, на траверзе Пиллау, он увидел застывший боевой корабль с задранными в небо стволами орудий. Похоже, что здесь немцы еще чувствовали себя хозяевами.

«А катер хорош! — Денис с завистью посмотрел на волны, все еще бьющиеся о берег. — Мне бы такой. В Кенигсберг домчался бы с ветерком!»

Он проверил ребризер, подтянул поясной и брасовый ремни, надел ласты и пополз в воду. Денис отплыл подальше от берега, на глубину, и решил сбалансировать собственный вес. Он открыл клапан, выпустил остатки воздуха из гидрокостюма и сбросил один кубик груза.

Вдохнул — завис, выдохнул — медленно пошел ко дну. Вот теперь все как надо, вот теперь можно и о деле подумать. Но, вспомнив о своей главной задаче, Денис не мог отделаться от мысли о катере. Доплыть на ластах до Кенигсберга он, возможно, и сможет. На небольшой глубине, при дыхании чистым кислородом, у него есть часов пять, возможно, даже шесть. Но на этот изматывающий заплыв уйдут все силы. Неизвестно, хватит ли времени, отпущенного полупериодом гиперболы, на уничтожение генератора. В его время боевые пловцы для преодоления больших дистанций использовали подводные буксировщики, но сейчас о таких наверняка даже никто и не слышал.

А вот катер!.. Катер заполучить было бы очень даже неплохо. При такой скорости он уже через час увидел бы порт Кенигсберга. Потом вновь под воду и на поиски объекта «Рай»! Такая перспектива казалась куда заманчивей, чем изматывающий заплыв на сорок километров с подсчетом каждого глотка кислорода.

Денис всплыл и посмотрел на открывшуюся с залива базу Пиллау. Бетонные волнорезы выпирают далеко в море. В глубине бухты выглядывают рубки боевых кораблей. На рейде, растянув якорную цепь, стоит подводная лодка. Еще дальше видна серая кровля железобетонного укрытия, наверное тоже набитая до отказа тушками подлодок.

Денис от удивления хотел присвистнуть, но получилось лишь сиплое фырканье тюленя. База серьезная! Такую и охраняют серьезно. Здесь с кавалерийского наскока не возьмешь!

Он обернулся, дабы не прозевать возвращающийся патрульный катер, и вновь начал изучать акваторию. Класс боевых кораблей невысок. Крейсеров и линкоров нет, а вот эсминцев — как свиней в загоне! Стоят, разбросанные по всей акватории, или подпирают бетонные пирсы, прижавшись друг к другу бортами. За пределами базы застыли вспомогательные суда. Этим места на рейде не хватило. Среди кораблей и судов тоже своя иерархия имеется. Дальше, у самого берега, будто сбившаяся в кучку стайка испуганных мальков, раскачиваются на волнах шлюпки, небольшие белые лодки и катера.

Денис поднял к глазам компас, запомнил направление на катер, стоящий особняком, и ушел под воду. Посудины покрупнее катера стояли у берега на якоре. Мелочь раскачивалась у пирса, удерживаемая накинутыми на причальные тумбы петлями. Деревянные шлюпки лежали на берегу. Пара яхт с убранными парусами застыла у края причала, в окружении небольших рыбацких лодок. Денис издалека увидел под водой их бульбовидные кили, подплыл, вынырнул у борта, стащил с лица маску и прислушался. Вокруг было тихо. Экипажи на яхтах отсутствовали. Никто не хотел подвергать себя риску на легких для авиации целях.

Денис отплыл к сгрудившимся катерам и выглянул на причал, прикрываясь их бортами. Дальше по берегу из деревянного дота, врытого в землю и укутанного камуфляжной сеткой, выглядывал часовой с карабином на плече. Больше вокруг не было ни души. Присмотрев в стороне крайний катер, двигатель которого занимал всю корму, Денис сбросил веревку, связывающую его с соседней лодкой, и потащил вдоль берега. С этой стороны они часовому видны не были. Катер будто случайно сорвался с привязи, поддался течению и медленно дрейфовал, удалялся от базы за косу, выпирающую в море. Так должен подумать любой, кто вдруг ненароком станет свидетелем похищения. Во всяком случае, Денис на это надеялся. Медленно загребая ластами, он тащил на плече канат, стараясь не передавать катеру предательских рывков и подергиваний. Мыс косы уже находился рядом. Глубина уменьшилась, и теперь ему приходилось ползти по дну, чтобы не показывать над поверхностью зеленый корпус ребризера. Автомат, висевший на шее, прочертил по песку полосу, Денис остановился, выставил над поверхностью маску и оглядел берег.

Теперь там произошли разительные перемены. Побережье, десять минут назад сонное и пребывавшее в безмятежной апатии, сейчас кишело как растревоженный улей. Вдоль волнореза промчался вооруженный патруль с собакой. Со стороны базы к доту бежала группа матросов в черных бушлатах. Часовой уже не глазел сонно на море, а выставил в бойницу пулемет и заряжал ленту. Всему причиной был подпрыгивающий на причале и размахивающий руками Ульрих. Окруженный толпой немецких солдат, он показывал то на лес, то на море. Приставив к лицу ладони, Ульрих показал маску пловца, потом, захлебываясь от собственного рассказа, изобразил уехавший велосипед.

«Ах ты змееныш! — Денис заскрипел зубами. — Надо было тебя прибить!»

Он бросил канат, отплыл от катера и наблюдал за происходящим со стороны. Сначала все наскоро формируемые патрули отправлялись вглубь берега. Затем дошла очередь и до обследования акватории. Из бухты выскочили два катера и понеслись в разные стороны, оставляя за собой белые буруны. Тревога на берегу быстро набирала обороты. Приехали два мотоцикла и бронетранспортер, полный солдат. Цепь немцев, одетых в униформу мышиного цвета, растянулась поперек берега и начала прочесывать болотную траву. Впереди бежали спущенные с поводков собаки.

Сперва немцы уходили туда, откуда только что прибежал Ульрих, но вскоре обратили внимание и на отбившийся от остальных, дрейфующий катер. От причала отчалили две шлюпки, набитые матросами, и поплыли наперерез. Денис чертыхнулся, перекинул под руку автомат и ушел на глубину. Операция с похищением катера провалилась, и теперь ему надо было побыстрее покидать опасное место. Сейчас немцы найдут велосипед, брошенный в траве, потом следы ласт на песке, и вся картина под названием «Прибытие боевого пловца в воды акватории Пиллау» предстанет перед ними во всей красе.

Понятно, что его будут искать! Денис сам всю свою службу учился тому, как найти и обезвредить боевого пловца. Он знал, что если прошла информация о том, что на территорию базы проник какой-нибудь морской котик, то тут уж поднимут на ноги всех, кто есть под рукой, а то еще и помощи запросят. Методов борьбы в этом случае немного. Или сейчас начнут глушить, разбрасывая вокруг предполагаемого опасного места гранаты, или спустят под воду свою службу ПДСС, если таковая у них, конечно, имеется. Если такое случилось и тебя обнаружили, то тут уж забудь о задании и побыстрее уноси ноги. Но вся беда состояла в том, что бежать Денису было некуда. Тогда он решил рискнуть и отсидеться там, где его меньше всего будут искать, — где-нибудь внутри базы, спрятавшись под причалом, обросшим тиной. Так однажды было на их учениях. Ребята, изображавшие диверсантов противника, забрались в полузатопленную баржу у берега и со смехом наблюдали, как их безуспешно пытались обнаружить по всей акватории порта.

Денис взглянул на стрелку компаса и поплыл в ту сторону, где нарастал визг винта катера, галсирующего у входа в базу. Только бы немцы не начали кидать в воду взрывчатку! Этого он боялся больше всего. По большому счету боевой пловец — это просто большая рыба! И глушить его можно чем попало. А вот если этого не делают, то тут может быть только две причины: или нечем, или в воде находятся свои пловцы. Поскольку первая причина отпадала в принципе, то ему стоило быть внимательней, чтобы в мутной воде не подпустить к себе вражеского аквалангиста.

Он точно знал, что такие у немцев были. Еще в детстве Денис не сомневался в том, кем он мечтает стать. И подобно мальчишке, грезящему о флоте и знающему наизусть такелаж пиратского барка, или подростку, бредившему небом и способному изложить всю историю авиации, начиная с первого полета братьев Райт, так и Денис мог часами говорить об истории подводных диверсантов. Пресловутое подразделение «К», конечно, не имело безпузырьковых ребризеров или подводных автоматов, но смелости и отчаянности им было не занимать. Командир и создатель немецких боевых пловцов адмирал Гейе отзывался о своих подопечных так: «Бога они боятся, но больше никого!»

Денис оглянулся назад, напрягая глаза, осмотрел темное дно и неспешно поплыл вперед. Теперь катера не носились сломя голову, а медленно ходили расходящимися галсами поперек входа в базу.

И это понятно: пытаются заметить всплывающие на поверхность воздушные пузыри аквалангов. Денис, насколько ему позволила стянувшая лицо маска, криво усмехнулся. Напрасный труд, господа, не тот случай! На его стороне технический прогресс, а вы всего лишь заря подводного спецназа.

Катер прошел настолько близко, что Денис увидел его белый бурлящий след, отбрасываемый винтом. Серебряное днище развернулось и уходило в море. Теперь глубина пошла на убыль, и пробивающиеся солнечные лучи хорошо освещали песчаное дно.

«Метров восемь, не больше, — привычно определил расстояние до поверхности Денис. — Потому и кораблей крупных нет».

Неожиданно на пределе видимости мелькнула темная тень и тут же исчезла. Лишь поднявшийся от ласт вверх песок выдавал, что здесь, прижимаясь ко дну, проплыл пловец. Денис замер, вглядываясь в серый мрак. Заметил его немец или нет? Тот шел у самого дна, а Денис выше, на фоне солнца. Наверняка заметил, но почему ушел? Денис медленно развернулся, потянул АПС за ремень, но снять его не успел. Набирая скорость, извиваясь всем телом и заходя сбоку, к нему стремительно приближался немецкий аквалангист. В руке перед собой он вытянул метровый гарпун с тонким ребристым наконечником.

«Умен! — успел подумать Денис, начиная отрабатывать ластами на изменение глубины. — Ведь наверняка заметил меня первым, но не ринулся в атаку сломя голову. Оценил, что противник спереди и сзади защищен подводной амуницией и снаряжением, скрылся и пошел в нападение со стороны, нацелившись в слабый бок».

До встречи оставалось несколько секунд, но Денису хватило всего одной, чтобы оценить немецкого пловца.

Гидрокостюм «мокрый»! При равной выучке соперников победа всегда достанется тому, у кого больше свобода движений. Увы, такова плата за комфорт «сухаря». В подобном поединке его обладатель всегда проиграет. Но вот ласты у немца мягкие, с пяточным ремешком! Такие хороши при заплыве на большие расстояния, но для короткого рывка и быстрого изменения местоположения они не годятся. Тут лучше жесткие, как у Дениса, из двух видов резины и крепко сидящие на ноге.

Стремительно рванувшись, он потянул вверх, подальше от дна, навязывая немцу бой на ластах, а не на грунте, где тот имел бы преимущество. Да и разбалансировка веса при изменении глубины тоже должна была существенно помешать противнику.

Плавным движением, не затрачивая усилий на преодоление сопротивления воды вдоль тела, Денис вытащил из ножен на поясе нож и развернулся навстречу наступающему аквалангисту. Наконечник гарпуна стремительно приближался.

Еще миг, а вот теперь пора! Резким разворотом корпуса, руками и ногами вокруг центральной продольной линии тела вправо, под ударную руку, он начал закручивать «юлу». Прием этот, известный всем боевым пловцам как самый эффективный при неожиданном нападении, сейчас еще наверняка не был известен. Немец проскочил вперед, удивленно развернув маску в сторону обвивающегося вокруг него Дениса. Мелькнули серые баллоны, затем открылась поясница, защищенная лишь тонким гидрокостюмом. Сопротивление воды не позволяет наносить размашистые удары ножом. Бьют коротко, по прямой, в два этапа. Атакующая рука лишь накалывает противника на лезвие. Затем следует резкий удар в рукоятку ножа свободной рукой.

Немец дернулся, окутался бурым кровавым облаком, проплыл еще пару метров, затем завис и начал медленно опускаться на дно. Выроненный гарпун нырнул в песок, а рядом, раскинув руки, опустился его обладатель.

Денис проводил немца долгим взглядом, удостоверился в том, что тот не хитрит, будучи всего лишь раненным, взмахнул ластами и поплыл к входу в бухту. Теперь он жался ко дну, стараясь слиться в мутной воде с колышущимися водорослями. Неизвестно, действительно ли ему встретился боец соединения «К» или это оказался аквалангист-любитель, рискнувший поохотиться на врага на свой страх и риск, но смелости ему было не занимать.

Вход в бухту прикрывали два волнореза, сузив его горловину до пары десятков метров. Обогнув обросшую ракушками бетонную стену, Денис заплыл во внутреннюю акваторию и тут увидел второго пловца. Немец шел выше и слившегося с илистым дном Дениса не заметил. Тело в черной резине гидрокостюма изогнулось, подобно тюленьему. Последовал мощный взмах короткими ластами. Немец появился на пределе видимости и через мгновение мог исчезнуть, скрывшись в серых слоях матовой воды.

«Хорошо идет! — отметил про себя Денис. — Ни одного лишнего движения. Мощно, даже вызывает уважение».

У него возникла было мысль отпустить немца с миром, раз уж он все равно его не заметил, но потом Денис понял, что тот плывет по следу своего товарища и скоро обнаружит его тело. А дальше, подняв тревогу, сузит район поиска до сотни метров. Тогда немцы фору ему не дадут да и в благородство играть не будут.

Денис торопливо стащил с плеча АПС и снял с предохранителя. Удаляющиеся черные ласты уже казались размытым пятном. Еще миг, и они исчезнут вовсе. Наскоро прицелившись, Денис выпустил длинную очередь.

Отечественный подводный автомат АПС — вещь уникальная и довольно опасная, так как обладает огромной мощностью и немалой дальностью подводной стрельбы, превышающей дистанцию видимости. Тонкие, калибром 5,66 миллиметров и длиной двенадцать сантиметров, пули-иглы, попросту именуемые гвоздями, сохраняют убойную силу далеко за пределами нахождения стрелявшего. И горе тому, кто оказался на их пути, без разбору, свой это или противник. Потому что им под силу с легкостью уничтожить надувную моторную лодку, быстроходный катер и даже расколоть его двигатель, а уж человек для них…

Там, где секунду назад плыл немец, вспыхнул мощный воздушный пузырь и, смешавшись с обрывками резины и кровавым облаком, устремился на поверхность. Взорвавшиеся баллоны разлетелись в стороны крупными осколками, оставляя за собой белые следы. То, что еще недавно было боевым аквалангистом, медленно, бесформенной пузырящейся грудой опускалось на мутное дно бухты.

От такого зрелища Дениса передернуло, и он заторопился прочь. Над головой показалось днище боевого корабля, и теперь все свое внимание он переключил на приближающиеся огромные винты. Если сейчас эсминец даже не начнет ход, а хотя бы провернет винты, его швырнет, будто муху от вентилятора. Денис отвернул в сторону и поплыл туда, где, по его предположению, должны были находиться суда поменьше. Еще лучше подошла бы ему корабельная свалка. Такая есть в любом порту. Полузатопленные лохани, оттащенные с глаз долой, ржавеют там, дожидаясь отправки на переплавку.

Путь перегородила бетонная стена с торчавшими в стороны усами арматуры. Денис проплыл вдоль нее, не нашел обхода и решился подняться на поверхность. Его очень волновал вопрос, видели немцы выброс воздуха из баллонов, взорванных автоматной очередью, или нет. Он забился в угол между волнорезом и стеной бункера, нависающей над головой, стянул маску и осмотрелся. На внутреннем рейде было спокойно. Искали его дальше в море. В створе ворот базы появлялись катера, выполняли разворот и вновь исчезали за стенами волнореза.

Денис перевел дух. Хоть здесь ему повезло! Потому что такого предательского взрыва он не ожидал сам.

Успокоившись, он окинул взглядом бухту. Эсминец, под днищем которого он проплыл, стоял рядом с выходом. За ним торчала корма боевого корабля поменьше. Дальше, на противоположной стороне, под двускатным бетонным навесом маячили причалы, к которым прилипли подводные лодки.

Сквозь резину гидрокостюма, закрывающую уши, пробивался то нарастающий, то затухающий пронзительный вой. Это в его честь на базе сыграли тревогу, и теперь сирены разрывались, заглушали все посторонние звуки.

Пока прямой опасности в виде новых пловцов заметно не было, и Денис решил осмотреть бункер, вросший сваями в дно бухты. Его массивная стена тянулась поперек волнореза и обрывалась широким проемом. Волны катились с моря и исчезали внутри, подсказывая, что там имеется широкий бассейн и им есть где развернуться.

Денис натянул маску, скрылся под водой и осторожно поплыл к входу. Возможно, это то, что ему требуется. Нужно всего лишь отсидеться в укромном месте, а когда все утихнет, еще раз попытаться украсть катер и добраться до Кенигсберга. Он пока что не терял надежду на то, что сможет выполнить задуманное. Время еще есть. На поверхности бункер был невысок. Трехметровые стены смыкались бетонным перекрытием, укрытым маскировочной сеткой. Подводная часть оказалась куда больше и уходила глубоко вниз, скрываясь во мраке.

Денис оглянулся назад, на солнечные лучи, игравшие под водой, снял с шеи АПС и отправился в темноту проема. Внутри бункера вой сирены отражался от стен и проникал даже под воду. Размытыми пятнами маячили лампы, светившие под потолком. Бетонный проход расширился, но невидимое прежде дно теперь резко пошло вверх и уперлось в подводный выступ, в свою очередь торчащий из вертикально отвесной стены. Выступ в виде ступени тянулся в обе стороны и исчезал из поля зрения. На его поверхности, уткнувшись в бетонный настил, лежали днища странных судов, острыми скулами похожие на обводы быстроходных катеров. Верхней, надводной части Денис не видел и потому сначала принял их за скутеры, но затем засомневался. Желоба вдоль обоих бортов отметали прочь какие-либо сравнения. Перед глазами в свете ламп проплыли два острых носа, зависших над обрывающимся дном. Затем показались еще два. В желобах, выдавленных в корпусе, застыли по две торпеды.

Денис долго рассматривал странные суда и чувствовал, как учащенно билось его сердце. Он узнал их. Это были легендарные прародители оружия подводных диверсантов, сверхмалые подводные лодки «Бибер»! Когда-то, увлеченным мальчишкой, он изучал через лупу корявые зарисовки этих опасных малюток в энциклопедии истории флота. Теперь же он собственными глазами видел острый, похожий на таран стальной нос в черных и серых разводах камуфляжа и даже мог потрогать его. Да и сомнений насчет пловцов из подразделения «К» у Дениса не осталось. «Биберы» были только у них. Вслед за восхищением от такого экскурса в историю пришло озарение. Да ведь это то, что ему нужно! Разве может даже самый быстрый катер сравниться с диверсионной лодкой?! Безусловно, это было везение. То везение, которое заставляет встрепенуться и поверить в себя. Везение, порождающее жадный азарт и жажду приключений, заставляющее напрочь забыть об опасности.

Что чувствуешь, когда видишь, что партнер по игре в карты режется против тебя, имея на руках все козыри? Вот именно — апатию и потерю всякого интереса. Бросаешь карты по инерции. Быстрей бы доиграть, да и черт с ним, с этим проигрышем! И так сидишь в одних трусах, потому что проигрался в пух и прах. Но вот из стопки бесполезных шестерок и семерок показывается всесильный джокер. Да какой! Имеющий под брюхом две торпеды, дальность хода, дающую возможность доплыть до Кенигсберга, да еще хватит и обратно вернуться. А самое главное, что сделать все это можно абсолютно скрытно! Вот теперь рождается страсть к игре и надежда отыграться. И уже одной рукой заносишь над головой всесильную карту, а другой тянешься к проигранным штанам, улыбаясь в растерянную физиономию противника.

Денис проплыл к рулям лодки, упирающимся в стену. Латунный винт «Бибера» светился новизной и еще не успел приобрести мутно-зеленый цвет окислившегося металла. Лодка поражала свежестью. Ни бурого налета на днище, постоянно находящемся в воде, ни вмятин от неосторожной швартовки. Казалось, вынырни и почувствуешь резкий запах водостойкой корабельной краски. С каждой минутой Денис все крепче прикипал к лодке всей душой, чувствуя в ней свое единственное спасение. Он заметил на поверхности темное пятно от не проникавшего из-за корпусов лодок света, вынырнул и замер, оглядываясь, снимая с предохранителя «стечкин».

Теперь сирена выла, казалось, в самое ухо. Ее несносный визг заставлял дребезжать зубы. Ревун стоял где-то рядом, а рупор, наверное, опустили ближе к воде, дабы сирена не так досаждала дежурившим на причале солдатам. Их было двое. Один с переброшенным на грудь автоматом стоял у дверей. Второй сидел на «Бибере», вытащенном из воды, и ковырял ножом консервную банку.

Денис заметил, что в воде находилось не больше шести мини-лодок. Их полуметровые рубки с трубами перископов заняли все внутреннее пространство бассейна. Еще пара десятков тушек, изрисованных серыми полосами, лежали на широком бетонном причале, занимавшем большую часть бункера. Одна лодка висела в воздухе, на крюках стрелы крана. Ее хотели опустить в воду, но, очевидно, помешала тревога. Все работы прекратились, и теперь опустевший бункер охраняли лишь эти два солдата. По тревожному расписанию их место было здесь. Это лучше, чем метаться где-то вдоль берега наперегонки со сторожевыми собаками. Лучше… если бы только не эта закладывающая уши сирена.

Автоматчик у двери скривился, достал из кармана клочок бумаги, пожевал его, затем свернул два шарика, просунул их под каску и залепил уши. Очевидно, полегчало. Он заулыбался и снисходительно посмотрел на своего напарника. Тот встал, ушел вглубь бункера, нашел относительно тихое место, сел на край причала, свесил над водой ноги и вновь принялся ковыряться в банке.

Его Денис выбрал первым. Он подождал, когда сирена зависнет на самой верхней ноте, перевел предохранитель на автоматическую стрельбу и дал короткую очередь. Немец скользнул в воду и исчез под бетонной стеной. Его напарник что-то выкрикнул, затем вытянул шею и пошел по краю причала, заглядывая между лодочных рубок. Вторая очередь сбила его с ног и отбросила на ящики, сложенные штабелями вдоль стены.

Рубикон перейден, и теперь время понеслось, разложенное по секундам. Денис ухватился за край бетонной стенки, рывком подтянулся, выскочил на причал и бросился к скользящим по рельсам тяжелым дверям бункера. Закрыв их и вогнав в петли подвернувшийся под руку лом, он вернулся к распростертому на полу немцу. Столкнув его в воду, Денис пробежал по деревянному помосту к последним в строю «Биберам», которые лежали с подвешенными торпедами. Эти малютки, скорее всего, находились на боевом дежурстве, были полностью заряжены, заправлены и готовы к плаванию.

Восьмиметровый корпус лодки предательски качнулся, когда Денис прыгнул на его узкую спину, едва выглядывающую из воды. Крохотная рубка закрывалась еще меньшим люком. Денис заглянул внутрь и даже засомневался, сможет ли вообще в нее вместиться. Затем он просунул вперед ласты, начал медленно втискиваться сам, нащупал пятками крохотное кресло, согнулся и сел, подобрав под себя ноги. Кабина центрального управления оказалась чуть просторней рубки. Слева и справа под руками удобно располагались рычаги и вентили управления. Даже в громоздком гидрокостюме чувствовалась относительная свобода. Другое дело, что если тело удобно сидело в центральном посту, то голова находилась в рубке и больно упиралась в люк, который был единственным входом в лодку и выходом из нее.

Теперь надо было разобраться с органами управления, за минуты понять то, на что другим предоставлялись месяцы подготовки. Ему приходилось бывать в современных подлодках подобного класса. Вот там действительно без хорошей подготовки не обойтись. А здесь он надеялся, что все же дело обстоит попроще. На внутренней стороне рубки белели приклеенные листы с надписями и картинками. Создатели «Бибера» позаботились о том, чтобы те, кто им управляет, даже в пылу боя, в момент наступления наибольшего коэффициента обалдения, всегда имели перед глазами подсказку.

Внимание Дениса сразу привлек к себе лист с красным самолетом, нарисованным вместо оглавления. Он висел на самом видном месте. Очевидно, конструкторы справедливо полагали, что именно авиация будет главной опасностью для их детища. Под картинкой столбиками шли пронумерованные описания порядка действий, сопровождаемые схематическими эскизами. Но и без пояснений Денис сразу разобрался, что и зачем нужно делать. При обнаружении самолета первый пункт требовал выключить бензиновый мотор и загерметизировать шноркель. Это было понятно по нарисованной рукоятке с изображением двигателя. Инструкция требовала толкнуть его от себя на максимальный угол, заполнить носовую, затем кормовую балластные цистерны. За эту операцию отвечают первый и второй вентили. Это тоже ясно. Потом надо включить электродвигатель.

«Ежу понятно! — Денис усмехнулся. — Все рационально, логично и грамотно. Остается только надеяться, что так же просто все окажется и на практике».

Рисунок рулей соединялся с изображением двух изогнутых рычагов. Выгнувшиеся дугой массивные рычаги Денис обнаружил рядом с левой ногой и догадался, что с их помощью носовой и задний рули переводятся на занятие нужной глубины. Обзор из рубки осуществлялся через два боковых и одно центральное окна-иллюминаторы, а также неубираемый, жестко зафиксированный перископ. Денис через боковой плексиглас взглянул на пустой причал и толкнул рычаг электродвигателя. Стрелка на приборе дернулась и поползла вправо, показывая ток разряда, а вслед за ней откликнулся, вздрогнув всем телом, «Бибер». Рубки соседних лодок двинулись назад и скрылись за краем иллюминатора. Денис удивился, понимая, что это не они попятились к причалу, а он плыл к выходу. На такую скорую реакцию он не рассчитывал и потому слегка растерялся. Да, по закону жанра он должен был, разбираясь в сложном механизме, сначала поломать голову, методом проб и пресловутого тыка изучить органы управления, судорожно оглядываясь, искать нужную кнопку. А тут тронул рычаг и поехал!

Светлый квадрат выхода приближался. Острый нос лодки нацелился на бетонную стену, ограждавшую его левую сторону. Денис увидел, что, прежде чем вырваться наружу, «Бибер» снесет себе о бетон левый борт. Даже если он выдержит удар о стену, то затем выплывет из укрытия в акваторию порта, на всеобщее обозрение!

Денис судорожно дернул на место уже известный ему рычаг электродвигателя и бросился искать ручку управления рулем поворотов. Рокот за спиной стих, но лодка лишь слегка замедлила ход, продолжала по инерции двигаться вперед. Времени на разгадывание настенных инструкций уже не оставалось, и тогда Денис, надеясь на интуицию, положил руки на колени и попытался угадать, где им положено находиться при управлении рулями такого аппарата. Это должно быть самое удобное положение, совершенно естественное и неутомительное в длительном плавании под водой. Его правый кулак уткнулся в короткий рычаг с круглым набалдашником, торчавший рядом с креслом и похожий на игровой джойстик. Денис рванул его до упора вправо. Лодка медленно и нехотя клюнула носом в сторону от стены. Вздохнув, он теперь отвернул вентили обеих балластных цистерн. Их положение он уже успел запомнить. Нос лодки закипел в воздушных пузырях, вырывающихся наружу, потяжелел и провалился на глубину. Иллюминаторы исчезли под водой, и Денис уткнулся в тубус перископа. В градуированной сетке показался, затем исчез серый борт эсминца. Лодка продолжала проваливаться, и глаз перископа теперь видел лишь серую воду. Денис лихорадочно закрутил вентили цистерн и дернул на себя рычаги рулей глубины. «Бибер» послушно завис где-то на трех метрах. Худо-бедно, но управлять получалось!

Денис дал электродвигателю малый ход и заставил лодку всплыть так, что глаз перископа оказался над водой. До выхода из бухты оставалась еще сотня метров. Запомнив направление по компасу, он вновь отработал на погружение, и лодка податливо нырнула, повинуясь рулям. Вконец освоившись, Денис еще пару раз уточнял свое место, всплывая на перископную глубину. Затем рядом проплыли стены горловины бухты, и он вырвался в залив Фришес-Хафф. Теперь ему была открыта дорога на Кенигсберг. Остались позади рыщущие катера. Серые корпуса боевых кораблей уменьшились до размеров корабельных шлюпок, и тогда он решился завести основной двигатель. За спиной затрещали плевки выхлопов, и центральный пост тут же заполнился едким дымом, перемешанным с запахом бензина. Шноркель исправно подавал внутрь свежий воздух и отводил отработанные газы, но начинал делать это после того, как водитель «Бибера» уже успевал хорошенько отравить собственные легкие.

Денис поспешно натянул маску и переключился на дыхание смесью из ребризера. Что ж, создатели первых диверсионных лодок меньше всего думали о комфорте экипажа. А потому — терпи. Даже самим немцам каждый выход в море на «Бибере» был сродни броску на амбразуру и забрал немало жизней аквалангистов соединения «К». История по-разному оценивает вклад в войну этих мини-лодок. Оценки колеблются — от полной бесполезности до научного прорыва вперед, давшего направление целому классу диверсионной техники. Впрочем, сам адмирал Гельмут Гейе отзывался о «Бибере» так: «Это осуществленная идея, рожденная в голове фронтового солдата». Таким он и был, этот сложный в управлении, опасный и спорный «Бибер».

Но Денис с ним вполне управлялся, взглянул на лаг и даже удивленно присвистнул. Шесть узлов! С такой скоростью он через три часа увидит порт Кенигсберга. Пока ему удивительно везло. Будто в компенсацию за такой неудачный переброс гипербола теперь старалась сгладить свой промах легкой дорогой. По пути не встретился ни один корабль, который мог бы отстреляться по перископу, пусть и не такому заметному, как сама лодка, но оставляющему в хорошую погоду предательский след. Не увидели его и самолеты, поэтому три часа промелькнули быстро.

Сначала по курсу появилась серая полоска земли, укрытая белыми облаками. Затем показались чудом уцелевшие маяки, указывающие направление в порт Кенигсберга. А вскоре стал различим и сам город. Кое-где поднимались в небо столбы черного дыма. Они достигали стометровой высоты и превращались в зонты, расползающиеся в стороны. Широкий залив в одночасье сузился. Песчаная коса отрезала правый рукав реки Прегель от моря. С противоположной стороны сильное речное течение прорыло глубокий фарватер, заставляя корабли жаться к левому берегу залива.

Денис остановил двигатель и дальше пошел на электромоторе. За такой долгий путь он уже окончательно освоился с управлением и теперь играючи сбалансировал лодку так, что стеклянный глаз перископа едва-едва выглядывал над водой. Где-то в глубине порта просматривался силуэт корабля, но рейд был пуст. Теперь все внимание на берег. Беляев говорил, что искать часовню надо у реки, ближе к морю. Он уже находился в устье, но никакой часовни пока не видел. Вспоминая карту, лежавшую на столе Владимира Ивановича, Денис пытался привязать к местности то, что видел на ней. Река на карте изгибалась влево, на правом берегу стоял треугольник с подписью «Рай». Это он помнил четко, будто только что, минуту назад, тыкал пальцем в бумажный рулон, спорил с Беляевым в его кабинете.

Денис вывернул окуляр на максимальное увеличение и начал шаг за шагом изучать берег. Полоса песка сменилась холмами с редкими соснами, затем пошли каменные обрывы с рыжими полосами гранита. Перед глазами проплыли развалины какого-то сарая, а затем Денис увидел часовню. Он еще не успел ее как следует рассмотреть, но сразу понял: это она! Странная была часовня. С куполом, но без креста. Острый шпиль скрывался в маскировочной сетке, провисшей до крыши. Ни одного окна. Ни единого человека в радиусе видимости. Зато три ряда колючей проволоки. Прихожан здесь явно не ждали. Да и сама часовня прилепилась у самого берега на каменной глыбе, свисая одной стеной над водами реки и будто сторонясь чужих глаз.

Выполнив изящный поворот, Денис теперь нацелил лодку на эту скалу. Когда расстояние сократилось до трехсот метров, он смог наблюдать на единственной двери часовни выкрашенные черной краской древние руны и остроконечные знаки. Ни на йоту не сомневаясь, Денис переключил питание аккумулятора на торпеды. Дождавшись загорания зеленых контрольных ламп готовности, он один за другим дернул рычаги запуска. В перископ хорошо были видны белые дорожки воздушных пузырей, сливающиеся в одну. Взрыватели едва успели взвестись в боевое положение, как торпеды тут же прекратили свой бег, столкнувшись с отвесным уступом скалы. А дальше мощный огненный столб обратил утес в тысячу мелких камней, перемешанных с искрами, дымом и облаком пыли, в которое превратилась возвышавшаяся на нем часовня. Под обрывом возникла темная пропасть, и река мощным потоком ринулась в открывшееся подземелье.

Последствиями своей атаки Денис насладиться не успел, потому что сильный удар сотряс лодку и выбросил из воды остроносый корпус. «Бибер» заскрежетал, завалился набок и начал медленно уходить под воду, заполняясь через треснувший корпус. Денис открыл люк над головой и вынырнул в центре расползающегося на поверхности бензинового пятна. Рядом, поднимая фонтаны, падали камни, долетевшие с берега. Там, где стояла часовня, теперь в монолитном гранитном ряду, будто вырванный зуб, зияла дымящаяся прореха.

Он некстати вспомнил обещание, данное Беляеву, — повредить генератор всего лишь незначительно. Так, чтобы только остановить гиперболу. Да… понятие «незначительно» получилось у него очень размытым. Он нанес гиперболе такой удар, что ей впору завязываться в узел. Без вариантов и шансов на продолжение колебаний и всяких там раскачиваний. Получилось уж как получилось! Денис посмотрел на творение своих рук, нырнул и поплыл к противоположному берегу. Он победил, поэтому теперь имел полное право с чувством выполненного долга умыть руки и дожидаться возвращения в свое время где-нибудь в укромном месте.

Мавр сделал свое дело, мавр может уходить.