– Ну вот, мы и на месте. – Гюнтер обвел взглядом синюю гладь Мексиканского залива. – То, что мы ищем, должно быть где-то здесь.

– Хотелось бы занять место поточнее, – ответил ему Отто.

– Я не знаю, насколько точно Вилли снял координаты перед атакой парохода. И потом, мы маневрировали. Здесь, рядом с экватором, даже одна секунда дает расстояние в тридцать метров. Благо вода прозрачная, как стекло. Взгляни, Отто, я даже с рубки вижу песчаное дно.

– Я припоминаю, что Лоренц говорил, будто видел плоский круглый камень. И еще он сказал, что камень был теплый.

– Да, я тоже помню, что Лоренц говорил, будто его кто-то звал. Может, там была какая-то пещера или нора?

– В любом случае мы должны искать что-то необычное, выделяющееся из общего фона. Среди однообразных песчаных дюн на дне это будет не так уж и сложно. Главное – точно определить место.

– Я стараюсь. Попробуй ты. – Гюнтер сунул секстант в руки старпома.

Прошла уже неделя, как они покинули Бенито. За все время пути им не повстречался ни один корабль или хотя бы небольшая шхуна. Возникало ощущение, что они остались одни на всей планете. Гюнтер с удивлением задумался: как в этом бескрайнем океане пираты умудряются находить свои жертвы без мощной оптики, гидролокаторов и радиоперехватов?

Весь путь они с Отто убеждали друг друга, что пришли к верному решению. Все началось отсюда – с атаки парохода. Сначала сомневался Гюнтер. Ему даже страшно было представить, что они ошибаются и рухнет последняя надежда на возвращение. Но старпом с такой убежденностью отстаивал свою правоту, что Гюнтеру ничего не оставалось, как согласиться. Оптимизм Отто переливался в него, как жидкость в сообщающихся сосудах. Взамен Гюнтер щедро делился собственным пессимизмом, и на следующий день угрюмый Отто мерял шагами палубу, в отчаянии кусая губы. Теперь его убеждал Гюнтер, мол, лучше надеяться, искать и бороться, чем придумывать причины, почему они до сих пор этого не сделали. Так в терзаниях и нервотрепке прошла неделя. И вот наконец они были на месте. Наступал момент истины.

– Эрвин предлагает спустить спасательную шлюпку и тащить на тросе за лодкой. С нее можно лучше осматривать дно, и он мог бы периодически нырять с аквалангом, если вдруг покажется что-то подозрительное.

– Эрвин знает, как работать с аквалангами? – удивился Отто.

– Только теоретически. На практике он ни разу не пробовал, но доверить акваланги кому-то другому отказывается наотрез. Мы с ним договорились: что бы он там ни увидел, погружаться он будет не глубже двух метров. Только для того, чтобы лучше рассмотреть, – и сразу наверх.

– Интересно, есть что-нибудь, чего Эрвин не знает хотя бы теоретически? – усмехнулся Отто.

– Да, с главным механиком нам повезло, – кивнул, соглашаясь, Гюнтер. – Ну что же, я думаю – пора. Искать будем галсами, пока солнце над головой и хорошо освещает дно. Только бы не испортилась погода.

Через полчаса лодка, натянув трос, потащила спасательную шлюпку в первый галс. Моряки, свесившись через резиновые борта, всматривались сквозь бирюзовую толщу воды в темнеющее внизу дно. Командовал всеми Эрвин. Если он вдруг замечал что-нибудь подозрительное, то взмахивал рукой, и подводная лодка останавливалась. Затем механик натягивал на глаза маску и, зацепив за пояс страховочный фал, вываливался из шлюпки и парил под ее днищем, осматривая застывшие песчаные волны внизу.

Дно, однако, было пустынным. Унылое однообразие иногда нарушал лишь одинокий куст кораллов или перепуганная стая сверкающих на солнце рыб.

Спустя три часа бесполезных поисков Гюнтер наконец сдался.

– Нет, не так! Давайте восстановим схему наших действий в тот день. Помню, Вилли говорил, что мы находились в самом центре поднимающейся со дна песчаной банки. Место он снимал перед самой атакой парохода. «Генерал Ли» стоял севернее нас, на расстоянии не меньше мили. Штурман записал наши координаты в вахтенный журнал и больше его не трогал. Он вместе со всеми наблюдал за стрельбой по пароходу. Ясно, что искать нужно севернее.

– Было бы проще, если бы мы еще знали, что искать, – поддакнул стоявший рядом на мостике Герберт.

– Какой-то каменный то ли круг, то ли шар. Спроси у Отто. А впрочем, всем нужно было внимательней слушать Лоренца, может, тогда бы и не пришлось сейчас напрасно жечь топливо. Крикни Эрвину, что мы пройдем милю на север, а затем пусть попробует еще понырять, пока не зашло солнце.

– А если не найдем?

– Будем искать завтра. Что нам еще остается делать?

И вновь нос лодки вспарывал мелкую рябь волн на сверкающей поверхности залива. Солнце теперь переместилось и светило слева, когда они опять попробовали заглянуть на освещенное переломанными лучами дно. Но всюду было одно и то же – застывшие волны песка и редкие, снующие у самого дна рыбы. Так протянулись еще два часа, затем еще два. Оглядывающаяся с надеждой на плывущую шлюпку команда теперь не обращала на нее никакого внимания. Лениво расположившись на нагревшихся досках палубы, матросы смотрели на кружащихся над ними чаек да на причудливые фигуры редких облаков.

Эрвин, привыкнув к несложной работе с аквалангом, наслаждался необычным чувством невесомости и полета. Дно проплывало внизу, как бескрайняя пустыня. Солнечные лучи, падавшие вначале поиска отвесно вниз, теперь вонзались в воду под острым углом и, переламываясь в безумном орнаменте, дрожали на песке всеми цветами спектра.

Неожиданно где-то вдалеке справа Эрвин увидел нечто вроде черного провала в монотонной линии горизонта. Подсвеченное дно всюду тянулось и исчезало в равномерной паутине лучей, а в этом месте что-то нарушало стройную закономерность.

Это «что-то» не отражает свет, догадался Эрвин.

Выпрыгнув из воды, как удирающий от акулы тюлень, он взволнованно крикнул разомлевшим на солнце матросам:

– Кричите командиру, пусть развернутся на девяносто градусов вправо! Там что-то есть!

И, вставив в рот загубник, Эрвин поспешил снова нырнуть.

Да, там определенно что-то было! И на этот раз не кораллы или обросшие моллюсками камни, а что-то большое и темное, не отпускающее от себя и поглощающее все добравшиеся к нему солнечные лучи. Черное пятно приближалось, пока не обрело форму правильного, с резко очерченными краями круга. Матовая поверхность была чистая и гладкая, с едва заметными волосинками затейливых узоров. Но на краю застыл размытый силуэт толстой распухшей ящерицы с коротким, будто оборванным хвостом. Цветом светло-оранжевого апельсина он резко отличался от серого круга и песчаного дна, поэтому не заметить его было невозможно. От волнения Эрвин поперхнулся воздухом и, вынырнув, осипшим голосом крикнул:

– Стой! Мы нашли что искали!

Подводная лодка застыла. Шлюпку подтянули к борту.

Командир со старшим помощником от нетерпения слетели с мостика и помогали матросам тянуть трос.

– Что ты видел? Говори! – выкрикнул Гюнтер, не дождавшись, пока Эрвин взберется на палубу.

– Все, как и говорил Лоренц! Круг! Метров двадцать в диаметре. Поверхность похожа на каменную.

– И все? А какой-нибудь люк или нора?

– Нет. Мелкие узоры есть, но еле заметные. Один рисунок мне показался похожим на ящерицу. Темно уже, – оправдываясь, добавил Эрвин.

– Отто, это то, что мы искали? – спросил Гюнтер.

– Думаю, да.

– Честно говоря, я ожидал, что мы найдем что-то вроде норы или тайника, в котором спрятаны рычаги управления. Что-то же запустило нас в путешествие во времени?

– Этот механизм запустил взрыв парохода. И нам предстоит сделать что-то похожее.

– Такой силы взрыв мы не сможем повторить.

– Пароход был на расстоянии, а если взорвать торпеду на поверхности круга, то, может, и получится.

– Торпеду?

– Да, я уже думал об этом. Нужно снять с торпеды винты и крыльчатку со взрывателя и включить механизм самоликвидации. Затем выбросим ее воздухом из торпедного аппарата, чтобы запустились в действие все ее агрегаты. Торпеда ляжет на круг, а по истечении времени сработает механизм самоуничтожения, посчитав, что произошел промах.

– Это понятно. Но где будем находиться мы?

– Рядом. Прошлый раз лодка была на перископной глубине? Вот так же станем над кругом и в этот раз.

– Над взрывающейся торпедой? Ты хочешь уничтожить лодку?

– Капитан, мы должны повторить все в точности, как в прошлый раз. Взрыв парохода был куда мощнее торпеды, но мы же остались целы. Гюнтер, мы или рискуем и пытаемся вернуться в свое время, или смиряемся и думаем, как прижиться в этом пещерном веке? Третьего не дано.

– Готовь торпеду.

Гюнтер решил, что выбор сделан, еще когда они ушли с Бенито, и нет смысла оставлять все на завтра. Пусть даже солнце уже садится, но превратить в пытку еще одну ночь – на это сил не осталось. Пусть все решится сейчас! Если они ошиблись, то заплатят за это сполна. А если нет, то не терпелось опять увидеть охваченный войной двадцатый век или хотя бы услышать в наушниках знакомый треск и позывные радиосигналов.

Час ушел на подготовку торпеды. Затем лодка погрузилась, оставив на поверхности лишь глаз перископа. Отто занял место у панели управления торпедным оружием. Гюнтер решил, что самое лучшее, что он может сделать, – это ничего не делать. С непроницаемым лицом он распахнул заменяющую дверь штору своей каюты, так чтобы его видел экипаж, и, не разуваясь, лег на койку, уставившись в прошлогодний, сотни раз перечитанный журнал. Перед глазами не то что прыгали буквы, а даже портреты лидеров рейха расплывались в размытые карикатуры. Но Гюнтер твердо решил, что ни за что не покажет, чего ему стоит такое спокойствие. Если уж старуха с косой забралась к ним в лодку, то встретить ее следует с полным презрением.

На пороге каюты появился старпом. Взглянув на растянувшегося на койке командира, он по достоинству оценил его чугунное спокойствие. Сам Отто похвастать такой выдержкой не мог. Лицо раскраснелось, по вискам текли крупные капли пота.

– Капитан, все готово.

– Приступайте, Отто. Чего ждать? – лениво протянул Гюнтер. Он собрался еще и зевнуть, чтобы убедить окружающих, что он абсолютно спокоен, но решил, что это будет перебор.

Старпом кивнул и исчез. Гюнтер услышал, как зашипел воздух, выбрасывающий торпеду из трубы. А вот теперь действительно жребий брошен! Вращая голым валом, со снятыми винтами, торпеда пошла ко дну. Секундомер запущен, и теперь, даже если они передумают, уйти уже не успеют. Гюнтер не выдержал и, подпрыгнув, выскочил в центральный пост. Мягко разливался красный свет. Вытянув лица, все, кто был рядом, не отрываясь, смотрели на секундомер в руке Отто.

– Минута, – произнес осипшим голосом старший помощник.

«Еще есть минут пять, а то и четыре», – подумал Гюнтер. Затем механизм подрыва, не дождавшись сигнала от магнитного или контактного взрывателей и отсчитав свое время, возьмет у истощенных аккумуляторов еще немного энергии и сделает свое дело.

– Три!

Он увидел, как Герберт попытался проглотить застрявший в горле ком, да так и остался стоять с раскрытым ртом. За него тяжело выдохнул Отто.

– Четыре!

Старпом уже не сказал, а простонал, схватившись свободной рукой за штурманский стол.

– Пять!

Но по-прежнему ничего не происходило. И когда Гюнтер услышал «шесть», он облегченно вздохнул и, переглянувшись с Гербертом, криво улыбнулся. Что-то не получилось. Или они ошиблись, или не сработал взрыватель, но пожить еще немного у них получится. Но стоило ему снять фуражку, чтобы вытереть вспотевший лоб, как его со страшной силой швырнуло назад в каюту. На этот раз обошлось без потери сознания. Он лишь успел увидеть, как все, кто находился в центральном посту, взлетели вверх и зависли, прижатые к тубусу перископа и трапу, ведущему в трубу рубки. Затем погас свет и послышался грохот падающих тел. Гюнтер с удивлением почувствовал, что лежит на стене своей каюты. Под локтем явно затрещал закрытый стеклом портрет папы Карла.

Кто-то еще с криком влетел в каюту и, сорвав штору, распластался рядом, разбив вдребезги висевший над умывальником шкаф. Вслед за этим наступила тишина. Кто-то громко застонал, и тут вспыхнул свет. Гюнтер увидел, что под ним действительно борт каюты, а входная дверь теперь превратилась в потолок, и надорванная штора свисает внутрь.

– Доигрались! – сбросив с себя чьи-то ноги, попытался он встать.

Ясно, что лодка лежит на боку. Радовало лишь то, что пока не видно врывающихся внутрь потоков воды.

– Эрвин! Ты где? Нам нужно всплыть. Выкачивай цистерны!

Гюнтер отчетливо представил, как получившая удар от взрыва торпеды лодка, потеряв устойчивость, легла на дно.

Главный механик добрался до висевших теперь над ним вентилей давления и замер.

Затем, повернув к командиру удивленное лицо, он с трудом выдавил из себя:

– Цистерны пусты.

Гюнтер выбрался из каюты и потянулся к перископу, чтобы попытаться точнее определить положение лодки на дне. Благо глубина небольшая и еще можно воспользоваться перископом. Толкнув теперь тубус не вверх, как обычно, а в сторону, он изогнулся, припав к окулярам. Но, успев лишь на секунду прижать глаза к стеклам, он в ужасе отпрянул. Потом осторожно опять уткнулся в тубус и только после этого обессиленно, с бледным как мел лицом оторвал глаза от окуляров. Он был готов увидеть что угодно: вновь стоящие рядом эсминцы или резко изменившуюся погоду и вместо спокойного моря штормовые волны. Но самое удивительное и страшное заключалось в том, что он не увидел самого моря! Не увидел и волн – ни штормовых, ни спокойно убегающих вдаль белых барашков. А увидел он то, от чего у него закипели мозги: вокруг, куда только мог заглянуть глаз перископа, были зеленые деревья и ни капли воды!

Он взял за воротник Герберта и подтолкнул к окулярам:

– Взгляни.

Судя по вытянувшемуся лицу друга, Гюнтер понял, что это не мираж, который грезится только ему одному.

– Может, мы уже давно «того»?

– Сошли с ума? – спросил Герберт. Такая мысль ему понравилась. Она многое объясняла.

– Нет. Может, мы уже на том свете?

– Тогда нам нечего бояться. Мы можем делать что угодно. Ведь попасть дважды сюда невозможно. Гюнтер, выстрели в меня. Наверное, мне ничего не будет? Или мы смело можем открыть люк. Ведь утонуть мы тоже не можем?

– А где Отто?

Они оба уставились на лежавшего в ногах старшего помощника.

– Что с тобой? – Гюнтер опустился на колени, пробуя перевернуть лежащее в неестественной позе тело.

– Голова… – застонал Отто.

– Голова? Да у тебя даже не слетела пилотка!

– А ты, Гюнтер? Разве не слышишь? Эти голоса?

– Голоса? Похоже, что без сотрясения мозга не обошлось. Отто, ты нам нужен. Быстрее приходи в себя. Там в перископе…

– Там суша. Я знаю.

– Ты знаешь?

Потрясенный Гюнтер умолк, наблюдая, как старший помощник пытается встать.

– Прислушайся к себе. Задай себе какой-нибудь вопрос и прислушайся к ответу. – Отто наконец извернулся и навалился спиной на торчавший вверх штурманский стол. – Спроси себя: что с нами или где мы?

– Отто, ты меня пугаешь.

– Не бойся, попробуй. Это странное ощущение.

Гюнтер закрыл глаза и попробовал поставить перед собой вопрос: почему он увидел в перископе деревья?

В тот же миг голова взорвалась яркими вспышками. Закружились незнакомые лица, затем они смазались, и все вокруг заполнил яркий зеленый цвет, сквозь который прорисовывались несколько тонких веток с насаженными на них диковинными листьями.

Гюнтер испуганно тряхнул головой, и видение исчезло.

– Что это было?

– Не знаю. Но ты тоже что-то видел?

– Нет. Просто неприятное ощущение. Отто, что с нами?

– Еще не знаю. Но я уверен, что мы можем смело открыть люк. Мне говорят, что мы в безопасности.

– Тебе говорят?

– Да, Гюнтер, я их слышу.

Отто поднял голову и посмотрел Кюхельману в глаза.

– Не думай, я не сошел с ума. Хотя сначала я тоже так подумал. Удивительное состояние – стоит мне задуматься над каким-нибудь вопросом, как я тут же понимаю, что сделал это зря. Потому что и так знаю ответ. Хотя готов поклясться, что еще минуту назад об этом не имел ни малейшего представления. Странно, что у тебя это не получается.

– Я все-таки позову дока.

– Открывайте люк, капитан. Там вы увидите такое, что забудете, как зовут нашего доктора.

Гюнтер на секунду задумался, затем, решив, что Герберт, наверное, прав – бояться им уже нечего, схватился за ступени трапа и на четвереньках влез в трубу рубки. Отвернув винт на несколько оборотов, он услышал, как зашипело уравнивающееся давление. Неприятно ударило по ушам. Давление воды не позволило бы открыть люк, да и врывающихся внутрь потоков тоже не было видно. Люк с легкостью отошел в сторону. Оказавшись внутри рубки, Гюнтер толкнул вверх боковую дверь и осторожно выглянул наружу. Вокруг был лес. Странный лес. Голые стволы тянулись вверх на тридцатиметровую высоту, а на их вершинах раскидистыми зонтами торчали в стороны изогнутые под тяжестью густых листьев длинные ветви, образуя сплошной купол над лесом. Внизу расстилался сочный зеленый ковер. Кое-где торчали красные пушистые кусты с крупными, величиной с кулак, цветами. Лодка лежала на левом боку. Округлый, успевший обрасти тиной черный борт теперь превратился в палубу. Потрясенный Гюнтер осторожно выбрался на скользкую поверхность. Сзади лязгнул люк, и в проеме рубки показались несколько голов. Бронзовым цветком на длинном валу торчал оголенный винт. Постепенно лодку облепил выбирающийся изнутри экипаж. Но никто не решался спрыгнуть вниз.

Рядом появился Отто.

– Куда нас опять занесло? – шепотом, боясь спугнуть застывшую тишину, спросил Гюнтер.

– Мы все там же и на том же месте. Мы не сдвинулись в сторону даже на метр. Сейчас уместнее вопрос: когда мы?

– Отто, я вас умоляю, не умничайте! Если что-то знаете, то говорите.

– Капитан, не свалитесь с лодки! Мы за шестьдесят пять миллионов лет до нашего рождения.

На несколько минут Гюнтер потерял дар речи. Так и не сумев оправиться, он растерянно спросил:

– Наверное, после того, как ты узнал, что мы на суше, даже не взглянув в перископ, я должен тебе верить? Но как? С чего ты это взял?

– Я говорил: стоит подумать, как уже знаешь ответ. Попробуй еще раз.

Гюнтер вспомнил неприятное ощущение головокружения, неуместное здесь, на круглом борту лодки.

– Нет. Не могу.

Уйдя в себя, Отто замер. Закрыв ладонью глаза и наморщив лоб, он двигал желваками. Затем, очнувшись, спросил Гюнтера:

– Видишь эту дымку?

Гюнтер и сам, как только выбрался наружу, обратил внимание, что видит все вокруг как сквозь легкий туман.

– Это купол, – сказал Отто. – Этот воздух, перенасыщенный кислородом и испарениями, еще опасен для нас. Потому и тишина такая вокруг.

– Ты задал вопрос и узнал ответ?

– Скорее, мне ответили.

– Кто?

– Вот они, – Отто кивнул в сторону.

Повернувшись, Гюнтер вначале ничего не заметил. Но затем он обратил внимание на медленно проплывающие в воздухе, колышущиеся и слабо мерцающие шары размером с гандбольный мяч. Они были повсюду. Сначала он принял их за солнечные блики, но вскоре увидел, что движутся они с определенной закономерностью. Размытые и еле видимые, шары пересекали границу купола и сразу принимали четкие очертания. Проплыв над головами притихших подводников, они вновь исчезали за чертой окружающей дымки. Затем плавно разворачивались и возникали уже с другого направления.

– Кто они? – Гюнтер перешел на шепот.

– Не знаю. На этот вопрос у меня не возникает ответ.

– Может, это Создатели? Помнишь, Отто, ты мне рассказывал.

– Не знаю.

– А это они нас сюда перенесли?

– Да.

– Зачем? С нами хотят говорить?

– Скорее, нас вызвали на ковер. Только что у меня возникла ассоциация, что называть их следует не Создатели, а, скорее, Созидатели. И я начинаю понимать – почему. А оказались мы здесь потому, что заинтересовали их. Но не строй, Гюнтер, иллюзий на этот счет. Это интерес скорее к удивившему лабораторному зверьку, чем к равному существу.

– Ты хочешь сказать, что мы для них лабораторные мыши?

– Что-то вроде того. А теперь представь: ты занимаешься опытами в лаборатории, а один из подопытных грызунов пытается дать тебе понять, что знает, что ты делаешь. И больше того, он пробует использовать твое оборудование в своих целях! Первый раз, когда взорвался пароход, мы случайно оказались в поле действия их механизма. Но во второй раз мы пытались воспользоваться им осознанно! И это не могло их не заинтересовать.

– То, что каменный круг создан ими, я уже понял, но при чем здесь взрывы?

– Как бы мы пытались защитить какое-нибудь хрупкое оборудование? Я имею в виду людей вообще. Построили бы огромный бункер с толстыми бетонными стенами или упрятали в глубокую шахту. Но они не люди. Они делают это иначе. Если возникает угроза, они просто убирают все оборудование из этого времени. И вообще, я понял, что с таким понятием, как время, они оперируют так же легко, как Эрвин с механизмами наших дизелей… Удивительное все-таки чувство: я думаю, говорю с тобой, ты о чем-то спрашиваешь меня, но я постоянно чувствую присутствие третьего. Он, как опытный суфлер, направляет мои мысли в нужном направлении и подсказывает правильные ответы.

– Отто, спроси: почему я не понимаю их?

– Не обижайся, Гюнтер, что твоя белая фуражка не произвела на них никакого впечатления. Здесь, я думаю, причина в другом: ты прагматичен и прямолинеен. А чтобы быстрее поверить и понять всю, на первый взгляд, кажущуюся нереальность происходящего, нужна большая доля абстрактного мышления. Или, как бы сказали наши доктора, нужно быть немного не в себе. А уж этого у меня в избытке. Любой психиатр, послушав мои теории, начнет лихорадочно вспоминать адреса профильных клиник.

– Но как можно управлять временем? Как можно вернуть то, что уже прошло, и то, чего уже нет?

– На этот вопрос у меня не возникает ответ. Возможно, они считают, что лабораторной мышке этого не понять. Но я могу рассказать варианты использования этого умения. Представь: высокоразвитая цивилизация в определенный период своего развития узнает, что ей угрожает какой-нибудь катаклизм. То ли гаснет звезда-солнце, то ли идет угроза из внешнего космоса. Чтобы решить возникшую проблему и спасти цивилизацию, нужно не меньше тысячи лет исследований, труда, движений в развитии вперед. Что они делают? Сдвигают время назад на тысячу лет, как мы стрелки будильника, и используют полученный выигрыш во времени для своего спасения.

– Отто, от твоих слов меня просто оторопь берет.

– Сам себе удивляюсь. Еще бы понимать то, о чем сказал.

– Мы можем спуститься вниз? – Гюнтер заметил, что кто-то из экипажа свесился на руках, намереваясь спрыгнуть с корпуса лодки.

– Да, купол закрыл лодку полностью, а внутри него мы в безопасности.

Гюнтер прошел по рубке к наклонившемуся вертикально мостику, с него до травы было ближе всего, и спрыгнул вниз. Под ботинками чавкнула мокрая земля, и отпечатались четкие следы от подошв. Рядом приземлился главный механик.

– Командир, происходят странные вещи. – Эрвин, как заговорщик, оглянулся по сторонам.

– Говори.

– Когда я увидел, в каком положении находится лодка, то испугался, что мы останемся без аккумуляторов. Кислота из банок должна была вытечь. Но не пролилось ни капли!

– Всего-то?! Эх, Эрвин, не хватает тебе абстрактного мышления!

– Что? – Главный механик удивленно уставился на командира.

– Говорю, что не видать тебе психбольницы с твоими прямолинейными мозгами.

Гюнтер пошел вдоль корпуса к носу лодки. Горизонтальные рули погружения глубоко врезались в землю, но были целы, будто кто-то аккуратно опустил лодку на траву, позаботившись, как бы ее не повредить. Пройдя мимо покрытого ржавыми потеками острого носа еще на несколько метров вперед, Гюнтер уперся в невидимую преграду. Стена купола была мягкая, но упругая. Пощупав ладонями податливую и вязкую дымку, он пошел назад, к рубке, намереваясь задать через Отто еще уйму вопросов Созидателям. А почему Созидатели? Гюнтер искал взглядом старшего помощника. Отто сидел на корпусе лодки, там, где он его и оставил. С закрытыми глазами, он полностью ушел в себя. Сейчас он общается с ними, догадался Гюнтер. Тогда он попробовал сам задавать вопросы.

«Почему вы Созидатели?» – Гюнтер сосредоточился и попытался четко сформулировать вопрос.

Сначала несмело, будто щадя его хрупкий мозг, накатила первая волна видений: поплыли нечеткие и колышущиеся формы странных животных. То, что это животные, Гюнтер понял потому, что у них были конечности и они ими двигали. Затем они смазались в появившихся нитях растений. А потом и вовсе все вокруг завертелось как в калейдоскопе. Вторая волна взорвалась в голове, как праздничный фейерверк. Вспыхнули звезды, почему-то промелькнуло лицо матроса Лоренца. А затем Гюнтер почувствовал, что земля уходит из-под ног и он теряет ощущение пространства.

– Нет! – Он тряхнул головой и схватился, догадавшись, что падает за борт лодки. – Отто! Спускайся вниз. Здесь трава как настоящая.

– До сих пор не можешь поверить?

Старпом, держась за леера мостика, повис, показав из-под задравшейся куртки круглый живот. Грузно рухнув на влажную землю, он сорвал пучок тонких стеблей, растер их между пальцами и спросил: – Тогда что это все вокруг нас?

– Возможно, гипноз?

– Нет, капитан, это все настоящее.

– Я попробовал задать вопрос – почему они Созидатели? Но ничего не понял. Очень похоже на манипуляцию нашими мозгами. Тебе они их уже промыли, а я еще сопротивляюсь.

– Но ты хотя бы признал, что они существуют. А почему Созидатели? На этот вопрос я знаю ответ. В конце Мелового периода родилась одна из величайших загадок палеонтологии. Палеонтологи всего мира до сих пор не пришли к единому объяснению. А проще сказать, разводят в догадках руками, не представляя, что сказать. Вдумайся, Гюнтер, в одночасье исчезли сотни видов живых организмов, правивших до этого на Земле больше двухсот миллионов лет! Исчезли динозавры, рептилии, многие виды растений. Исчезло около половины всего, что населяло нашу планету. Но взамен произошел взрыв другой жизни. Появились млекопитающие, первые пресмыкающиеся – змеи, насекомые, а за ними изменился и растительный мир. Посмотри! – Отто указал пальцем на куст с красными бутонами. – Это первые в истории Земли цветы. Им всего несколько тысяч лет. И все это создано ими, потому они и Созидатели. Как хирурги, они отсекали тупиковые виды жизни, а взамен дали возможность родиться новым, более совершенным видам.

– Но ты-то откуда это знаешь?!

– Читал когда-то. Странно, что вспомнил. Наверное, они стимулируют память.

– Я же говорю, что без промывания мозгов не обошлось! Может, ты хочешь сказать, что и люди – это результат их эксперимента?

– Не знаю. Но думаю, что слишком зазнаваться не стоит. Возможно, мы всего лишь отходы их экспериментов.

– Узнать бы, что они собираются делать с нами дальше? На этот вопрос у тебя не появляется ответ?

– Нет… Гюнтер, я потрясен! Я обладаю такими знаниями! Но абсолютно не представляю, что с ними делать. Только бы они не исчезли! Я готов отдать руку, лишь бы это было не минутное откровение! Может, мне все записывать?

– Отто, кому ты собрался все передать? Хотя можешь читать лекции команде. Потому что больше некому. Тебе ведь не говорят, что будет с нами? С каждым разом мы забирались все дальше и дальше. А теперь нас, может, и вовсе отсекут, как ненужный вид. Ты бы спросил их, как они относятся к человечеству в целом?

– Да, да! Капитан, браво! Гюнтер, ты очень точно направил течение мысли, а это важно. Я сейчас говорю с тобой, а в голове будто взорвалась мина! Мне подарили невероятный подарок! – Отто схватил Гюнтера за рукав и с жаром, будто боялся, что сейчас все забудет, торопливо начал рассказывать: – Они не земляне! Они издалека! А еще: мы им интересны. Интересны, потому что их корни тянутся к земноводным, а не так, как у нас, – к млекопитающим. Для них это невероятно. Всегда, во все времена они зорко наблюдали за нашим развитием. Я даже больше тебе скажу, Гюнтер, они брали людей и делали из них себе подобных. Ты только представь, насколько сложно создать полноценный вид для своего общества. Допустим, им нужны подобные особи для полетов в космосе. Для этого их сначала нужно родить, затем вырастить, воспитать. Потратить уйму времени на образование и обучение! Но можно и иначе. Взять набор хромосом и полностью перестроить. Это как разобрать по камню деревенский дом и из освободившихся кирпичей построить храм или дворец султана. Они брали первобытного дикаря, с азартом бегающего с дубиной за мамонтом, перестраивали его молекулярную структуру, доводили до совершенства примитивные мозги – и готово подобное им существо. Вчера он спал в пещере, а сегодня проснулся в космическом корабле. Но и это еще не все. Они постоянно совершенствуются. Совершенствуют не только все вокруг, но и себя. Что такое тело? Это травмы, болезни, старение, наконец, как ни пытайся с ним бороться. И тогда они отказались от слабых звеньев в своем развитии. Они отказались от тел! То, что ты видишь сейчас, парящее у нас над головами, это энергия и разум в чистом виде. Гюнтер, это колоссально и невероятно! Чистые энергия и разум!

Гюнтер вновь подошел к границе купола и, уперевшись руками, пристально всмотрелся в первобытный лес.

– Странно, я не вижу ни одного живого существа. Не покидает чувство театральной постановки с неживыми декорациями.

– Ничего удивительного. Плотность заселения земли еще очень низкая.

– Все равно получается абсурд. Даже я знаю, что первые люди появились около пятидесяти тысяч лет назад. Но тогда Созидатели еще имели форму земноводных и делали из дикарей себе подобных, а гораздо раньше, миллионы лет до этого, они уже имели совершенный бестелесный облик?

– Гюнтер, для них время не является чем-то непреодолимым и постоянным. Они могут передвигаться в нем, как мы передвигаемся по городам. В зависимости от своих потребностей.

– Отто, ты начал говорить, как канцелярский бухгалтер. Что ни слово, то клише или шаблоны.

– Да, почему-то рождаются официальные фразы, будто читаю документы. Самому не нравится.

– Когда я пытался задавать им вопросы, то видел лицо Лоренца. Его исчезновение имеет к ним какое-то отношение?

– Да.

– Что с ним?

– Он погиб.

– Они его…

– Нет. Мы.

– Мы… Да я его не видел с тех пор, как он исчез с лодки!

– Взрыв парохода заставил работать станцию наблюдения, или что-то в этом роде, в чрезвычайном режиме, отбросив во времени себя вместе с нами. Она излучала вокруг волны энергии. И оказавшийся рядом Лоренц попал под ее воздействие. В нем запустился процесс мутации, такой же, как и тот, который делал из дикарей сверхсуществ. Но тогда все происходило под контролем Созидателей. А Лоренц опоздал, и все пошло по непредсказуемому сценарию. Он даже как-то умудрился найти заброшенный шурф изменения и сумел завершить начатую мутацию, но было уже поздно. Он уже был им не нужен.

– Многие твои слова мне непонятны, они как японские иероглифы. Хотя в общих чертах я понял. Непонятно только – при чем здесь мы?

– Лоренц искал их. Он вернулся туда, откуда все началось. Наверное, он бы и сам потихоньку угас в своем одиночестве, но мы ускорили ему этот процесс, сбросив сверху торпеду.

– Отто, ты как сундук с ключами от всех тайн и загадок. Может, тогда скажешь, куда исчез Клаус?

– Нет, не знаю. Пауль сказал же, что была драка.

– Он рассказал, что все было не так, как говорил губернатор, но это не дает ответа – куда он исчез.

Гюнтер вдруг почувствовал, что дышать становится тяжелее. Он с тревогой посмотрел на Отто:

– Ты чувствуешь?

– Да! Они хотят, чтобы мы вернулись в лодку. Нужно срочно вернуть экипаж!

И, не дождавшись, когда командир отдаст приказ, старший помощник бросился вдоль лодки, криками возвращая всех назад.

Через несколько минут люк с лязгом захлопнулся, и Гюнтер поспешил закрутить винт.

– Что дальше?

– Не знаю, – ответил Отто. – Прием окончен. У меня в голове пустота.