Террористическая акция боевиков Мовсара Бараева, наверняка подготовленная и руководимая издалека людьми, связанными с радикальным, фундаменталистским крылом чеченских сепаратистов, несомненно, имела целью не только прославление имен тех, кто ее осуществлял, но и достижение перелома в урегулировании чеченской проблемы. В результате, однако, теракт на Дубровке принес результаты, прямо противоположные задуманному.

Теракт надолго, может на десятки лет, погубил решение вопроса о чеченской независимости и дискредитировал все чеченское движение сопротивления. Радикальные идеологи партизан совершили грубую ошибку - они не поняли, что после 11 сентября 2001 года и терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне мир изменился. И хотя Бараев со своими людьми точно повторили сценарий нападения на Буденновск, в 2002 году во время нападения на Дубровку симпатии мира уже не были на их стороне. Басаев в 1995 году вернулся в Чечню победителем, поскольку Москва уступила под давлением мирового общественного мнения. В 2002 году через несколько часов после начала операция на Дубровке была единодушно осуждена всеми западными столицами, прежде всего самыми важными: Брюсселем, Лондоном и Вашингтоном, а также международными организациями во главе с ООН. Лидеры ведущих западных государств, для которых Россия является важным союзником в борьбе с терроризмом во всем мире, призвали чеченцев немедленно освободить заложников. Это только разозлило людей Бараева, которые ожидали, что мир будет на их стороне.

После теракта Запад признал, что рассматривал Чечню односторонне, как крошечную колониальную республику, притесняемую сверхдержавой, но в конце концов увидел истинный облик сепаратистов. И дал Москве карт-бланш. Поэтому Кремль еще более решительно стал проводить в жизнь план превращения Чечни в обычную административную единицу в границах и в составе Российской Федерации. В соответствии с этим планом Чечня должна управляться собственной конституцией и законами (как другие «национальные» республики, то есть республики в границах России, где большинство населения - нерусские), которые, однако, не противоречат Конституции РФ. В соответствии с идеей «чеченизации», кавказской республикой должны руководить местные политики, а безопасность обеспечивать чеченская милиция. Однако, поскольку Москва не испытывает особого доверия к кавказским горцам, за ними будет осуществлять надзор мощная и прекрасно вооруженная группировка воинских частей (в сумме - несколько десятков тысяч солдат).

План этот быстро становится реальностью: в марте 2003 года в ходе «референдума» принята Конституция Чеченской Республики, не противоречащая Основному Закону Российской Федерации, а 5 октября 2003 года проводятся выборы президента республики, в которых одержал безапелляционную победу Ахмад Кадыров, пророссийский глава чеченской администрации, безусловно подчиненный Кремлю, хотя до начала второй чеченской войны он был верховным муфтием Чечни, близко сотрудничавшим с тогдашним президентом Асланом Масхадовым. Кремль до такой степени поверил Кадырову и его неустрашимой личной гвардии, что опасался малейшего риска проигрыша. Поэтому он заставил отказаться от участия в выборах всех серьезных кандидатов. Среди них был и упомянутый в этой книге Асланбек Аслаханов. Трудно сказать, были бы они лучше нынешнего главы Чеченской Республики, но, может быть, попытались бы что-то изменить.

Избрание Кадырова означает, что ситуация в республике «заморожена» и в ближайшие годы там ничего не изменится. Но «уход от решения» может закончиться фатально. Специалисты опасаются, что сепаратисты могут организовать очередную громкую операцию, пострашнее Дубровки, Буденновска и Кизляра, чтобы все-таки попытаться заставить Кремль пойти на мирные переговоры. Многие полевые командиры считают, что Москва в конце концов должна будет уступить.

Террористическая акция на Дубровке окончательно подорвала авторитет Масхадова: с одной стороны, как умеренного лидера сепаратистов, с другой - как руководителя, который способен влиять на ситуацию в Чечне. Масхадов совершил ошибку: он не сразу осудил Бараева и его людей. Он не мог этого сделать, так как потерял бы авторитет среди своих земляков, а возможно рассчитывал на то, что Москва уступит и пойдет на переговоры. Не вызывало сомнений, что если будут переговоры, то проводить их можно только с ним. Однако Кремль решился на молниеносный штурм здания. Осуждение теракта, оглашенное в полдень в субботу (!) Ахмедом Закаевым, представителем Масхадова, было запоздалым и звучало неубедительно.

Можно только предполагать, что, если бы Масхадов решительно и безотлагательно отмежевался от террористов, возможно, именно тогда и появился бы шанс на переговоры. Путин мог бы сказать: «Не все наши противники в Чечне - террористы» - и начать переговоры с Масхадовым. Однако такой вариант представляется маловероятным. Люди Бараева настаивали на том, что операция одобрена Масхадовым, а российские спецслужбы немедленно нашли в архивах старую кассету, на которой чеченский президент предвещает проведение «акции, которая изменит ход войны». Это должно было стать доказательством того, что Масхадов участвовал в подготовке «Дубровки» и прямо-таки отдал приказ атаковать «Норд-Ост».

Бараев со своими людьми на долгие годы свел на нет возможность российско-чеченских переговоров, которые до октября 2002 года становились все более реальными. Несмотря на неудачную встречу Закаева и Казанцева в аэропорту «Шереметьево», в Москве не прекращались закулисные контакты между политиками, связанными с федеральным «центром», и чеченскими сепаратистами. Появились доказательства того, что Кремль все внимательнее прислушивается к сторонникам «партии мира» и переговоров. В контактах с представителями Масхадова активно участвовал депутат Асланбек Аслаханов, который неоднократно высказывался за переговоры, даже после теракта на Дубровке. Свой мирный план представил Руслан Хазбулатов (чеченский политик, бывший председатель Верховного Совета, проигравший в октябре 1993 года битву за власть с президентом Борисом Ельциным, - парламент был разогнан при помощи танков). По мнению Хазбулатова, Чечня должна стать международным протекторатом (например, как Косово) под эгидой ООН, с широкой автономией, но в границах России. Международное сообщество должно настоять на российско-чеченских переговорах, а затем взять на себя груз восстановления республики из военной разрухи.

В июле 2002 года Масхадов написал Хазбулатову письмо, в котором выразил поддержку его плана мирного урегулирования и попросил приступить к созданию коалиции различных политических сил, общей целью которых было бы восстановление мира на Кавказе. В сентябре план обсуждался в Лихтенштейне на встрече Хазбулатова и Аслаханова с представителями Масхадова. Казалось, что российско-чеченские переговоры - это вопрос ближайших месяцев. Нападение на Дубровку сорвало эти планы.

Появление террористов в центре Москвы, как мы видим, было на руку кремлевским «ястребам». Именно поэтому появились предположения, что атака контролировалась или даже готовилась российскими спецслужбами, а точнее, как утверждает, например, Политковская, их наиболее реакционной частью, то есть ГРУ (Главным разведывательным управлением). Политковская даже опубликовала разговор с чеченцем, который якобы был в отряде Бараева, но сбежал из театра до штурма. Однако в тексте, по правде говоря, нет доводов того, что Ханпаша Терки-баев является агентом спецслужб или участвовал в операции на Дубровке. Из текста однозначно следует, что Теркибаев страдает мифоманией, что он любой ценой хочет стать героем (показал журналистке пачку фотографий с известными политиками - с первого взгляда было видно, что это фотомонтаж).

Слухи не умолкают, несмотря на отсутствие доказательств. Через несколько месяцев после теракта в Москве пошли разговоры, что Абу Бакар, один из главарей террористов, который долгие месяцы готовил операцию, остался жив, был выведен из театра бойцами «Альфы» и спрятан ФСБ, как ценный агент. Трудно сказать, правда ли это, или - что более правдоподобно -дезинформация спецслужб с целью посеять сомнения в рядах чеченских сепаратистов.

Несомненно, победителем из конфронтации в театре на Дубровке вышел президент Путин. Большинство россиян решительно поддержали такой способ разрешения кризиса. Столь же решительно, несмотря на большое количество жертв, решение Путина поддержал и Запад. В конечном счете, как бы цинично это ни звучало, для лидеров западных стран важно было, что погибли не американцы или британцы, а россияне, а значит, это проблема российского президента. В глазах Запада Путин укрепил свой авторитет политика, готового даже на большие жертвы, но подающего всем пример, как расправляться с террористами и терроризмом, главным международным врагом нынешней эпохи.

Из-за теракта Путин отказался от участия во встрече на высшем уровне стран АТЕК (Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества) в Лос-Кабос в Мексике, где он должен был встретиться с президентом Джорджем Бушем. Тремя неделями позже Буш специально изменил план своей поездки по Европе и отправился в Петербург, чтобы выразить поддержку российскому президенту.

- Прежде всего, я хотел бы сказать, что в лице Владимира Путина я обрел надежного партнера в борьбе с терроризмом, -заявил Буш накануне приезда в Россию (цитирую по газете «Известия»). - Он понимает, как высоки ставки в этой игре. Понимаю это и я. Знаю, что во время драмы вокруг московского театра он оказался в очень трудной ситуации. Могли погибнуть все, восемьсот человек. И в такой момент он принял очень трудное решение. Кое-кто пытается обвинить Владимира, но во всем винить следует террористов. Это они - виновники трагедии, а не президент Путин.

Сам Буш и американские дипломаты признали, что на территории Чечни действуют члены Аль-Каиды, а Усама бен Ладен в одной из магнитофонных записей похвалил акцию террористов на Дубровке. Так что ничего удивительного в том, что американцы без особых возражений внесли в список террористов и террористических организаций Шамиля Басаева, бывшего президента Зелимхана Яндарбиева и три связанные с Басаевым группировки, прежде всего Рияд ус-Салихийн, организацию, которая взяла на себя организацию и проведение операции. Оба чеченца, Басаев и Яндарбиев, попали также в список международных террористов, связанных с Аль-Каидой, составленный Комитетом по санкциям Совета Безопасности ООН.

Со времени теракта американцы постоянно стараются подчеркнуть, что Россия и США связаны общей судьбой и борьбой с общим врагом. Именно поэтому 11 сентября 2003 года, во вторую годовщину взрыва ВТС в Нью-Йорке, посол США в Москве Александр Вершбоу возложил венок у театра на Дубровке.

Генералы и руководители спецслужб, несмотря на то, что пропустили крупный отряд террористов в Москву, наказаны не были. Никто из них не подал в отставку и не был уволен президентом. Шеф МВД Грызлов и директор ФСБ Патрушев остались на своих постах. Снят с занимаемой должности только один человек: начальник районного отделения милиции, ближайшего от театра на Дубровке. Звучит как анекдот, но это чистая правда.

А генералов только награждали. Как написала «Новая газета», президент Путин секретным указом присвоил звание «Герой России» и наградил соответствующей «Золотой звездой» двух генералов: Проничева, который руководил оперативным штабом, и Тихонова, главу центра особого назначения ФСБ, которому непосредственно подчинены «Альфа» и «Вымпел». Оба отвечают за борьбу с терроризмом в России. Как утверждает «Еженедельный журнал», через несколько минут после штурма Проничеву задали вопрос: «Что с заложниками?» Генерал якобы ответил: «Заложники - не моя проблема. Я занимаюсь террористами». Кроме них звезды были вручены: одному офицеру «Альфы» и одному офицеру «Вымпела», а также химику, который приготовил и закачал в здание театра газовую смесь.

Теракт погубил мюзикл «Норд-Ост». Он ненадолго возродился в феврале 2003 года в отремонтированном здании Дома культуры. Но зрители неохотно заглядывали в театр на спектакль, окутанный дурной славой. В мае состоялось последнее представление.

Больше всего пострадали простые люди. На жителей Чечни посыпались еще более жестокие акции усмирения. Спецподразделения из мести «в ближневосточном стиле» взорвали несколько домов, в которых жили родственники убитых на Дубровке террористов.

А в самой России начались беспрецедентные преследования лиц северокавказского происхождения. Чеченцев выгоняли с работы, даже продавцов в киосках или уборщиц, потому что владельцы фирм «не хотели проблем». Целым семьям внезапно отказывали в найме жилья и выбрасывали на улицу. Квартиры, из которых чеченцев не успели выгнать, настойчиво посещали участковые и требовали, чтобы жильцы как можно скорее съехали, потому что они хотят иметь «чистую территорию». Милиция арестовала десятки чеченцев, которых на основе подброшенных наркотиков или оружия (достаточно было одного патрона от автомата Калашникова) обвиняли в торговле наркотиками или нелегальном владении оружием. Случалось, что милиционеры издевательски спрашивали задержанных, что они предпочитают - наркотики или оружие. Несколькими неделями позже волна арестов спала, но - как говорит Олег Орлов из «Мемориала» - только до следующего теракта.

Власти, так неумело спасавшие заложников, впоследствии обходились с ними и их семьями, как с назойливыми просителями. Каждому заложнику выплатили материальную помощь в размере 50 000 рублей, а семьям убитых по 100 000 рублей. Не много, если учесть, насколько дороги лекарства и то, что многие заложники, хоть и выжили, остались инвалидами (власти, естественно, не признают, что причиной мог стать газ).

Некоторые из бывших заложников, а также часть семей погибших, оскорбленные таким отношением, потребовали гигантских компенсаций за моральный ущерб. В суды попал шестьдесят один иск на общую сумму около 60 миллионов долларов. Но судья Мария Горбачева, под предлогом отсутствия в законе о борьбе с терроризмом записи о возмещении морального ущерба, поставила отказы на конвейер, в соответствии с волей не только московских властей (по закону именно региональные власти несут материальную ответственность перед потерпевшими), но и Кремля.

Несколько мягче суды отнеслись к искам о возмещении ущерба в связи с утратой основного кормильца, но тут ничего удивительного нет, суммы были просто символические. Первое дело в июле 2003 годы выиграли жена и маленькая дочь одного из музыкантов оркестра «Норд-Оста», погибшего во время штурма. Московский суд присудил им ежемесячную пенсию 5400 рублей каждой до совершеннолетия дочери. В сумме в течение десяти с небольшим лет Москва выплатила бы им примерно 50 000 долларов, но городские власти сочли, что это слишком много, и обжаловали решение суда, и суд принял апелляцию, хотя решение суда обрело законную силу, а срок обжалования давно истек.

В конце сентября очередные десять семей жертв «Норд-Оста» получили решения судов, признающие их право на компенсацию от московских властей. Часть денег потерпевшие должны были получить в виде единовременной выплаты, а часть - в виде ежемесячного пособия. Суммы - до смешного низкие. Самая большая единовременная выплата должна была составлять примерно 75 000 рублей, самая низкая - 2700 рублей. Ежемесячное пособие - в среднем пару тысяч рублей (например, Ирина Храмцова, дочь музыканта из «Норд-Оста» должна была получать в месяц 5400 рублей до окончания учебы в институте). Но Лариса Фролова, потерявшая в театре сына и невестку, а теперь сама воспитывающая двоих малолетних внуков, должна будет получать 246 рублей, а каждый из внуков - семилетний Александр и четырехлетний Михаил - по 2700 рублей каждый.

Низкие суммы выплат, обусловлены, в частности, тем, что потерпевшие не могли доказать, сколько в действительности зарабатывали их близкие. Адвокаты заявляли, что будут обжаловать приговоры.

Опасения российских властей, стремящихся избежать высоких компенсаций, понятны - в России тысячи жертв террористических актов получили за свои страдания и утраты чисто символические компенсации или вовсе их не получили. Ведь заложники Басаева в Буденновске в 1995 году были довольны и тем, что выжили, и даже не думали требовать компенсаций. Они с надеждой следят за борьбой жертв теракта на Дубровке, которые подают жалобы в Европейский суд по правам человека в Страсбурге.

Российские власти не могли пойти на высокие выплаты еще и потому, что «Норд-Ост» - не последняя атака террористов. Россия сидит на пороховой бочке, которая может в любую минуту взорваться. А как я уже говорил, ни один нормальный россиянин не рассчитывает на то, что его защитят социальные службы. Примером могут служить взрывы в июле 2003 года (погибло несколько десятков человек), произведенные чеченками-смертницами. Ведь до сих пор нет ответа на ключевые вопросы, возникшие во время теракта на Дубровке: как террористы проникли в центр Москвы, почему во время штурма убили всех террористов, почему никто из руководителей силовых ведомств не понес ответственности за «Норд-Ост» и не был снят с поста, почему никто не помышляет об окончании войны в Чечне?

Пока мы не получим ответы на эти вопросы, «Норд-Ост» может повториться в любую минуту.