Глава восемнадцатая. Побег
План сложился очень быстро: отсюда никто не пытался бежать, и потому бегство, поняла Ли, вполне возможно. Устройство жизни во всей Федерации поддерживалось за счет того, что эта жизнь в Федерации считалась лучшей, идеальной и не сравнимой ни с чем; считалось, что повсюду в других местах люди живут едва ли не в аду, а здесь жизнь хоть более или менее приемлема. Поэтому любое недовольство рабочих, безработных быстро гасилось возражением — «ну и вали тогда в ЗР, раз тебе здесь не нравится». Да и в самом деле, разве можно сравнить сравнительно сытую, обеспеченную жизнь базис-гражданина — и борьбу за существование в ЗР? Что касается Холодной Зоны, о ней и речь не шла, ее как бы не существовало, не существовало и социалистических государств прошлого — там был какой-то «страшный тоталитаризм», а ведь в Федерации, как считается — свобода и демократия. Альтернативы этой жизни не было и быть не могло; некуда было и бежать отсюда. Но и внутри самой Федерации некуда было бежать, Ли отлично понимала девочку Мо: бежать из подземелья Хаббы — значит, оказаться наверху в лапах чиновников, которые тут же вышлют в родную Нигерию. Да и любой бежавший отсюда окажется снова в тесных материнских объятиях Базис-центра, и чем это кончится — бог весть. А здесь неплохо кормят, дают развлекаться и обещают даже в конце концов что-то заплатить.
Никто не планировал бежать отсюда, охрана была незначительной, и потому разработать план Ли удалось без труда, и через пару часов она уже начала его осуществление.
Ли явилась в медицинский барак (расположенный рядом с экспериментальными) и пожаловалась на головную боль. Врач, рассеянно помахав над ее головой манипулятором сканера, ничего особенного не обнаружил и наклеил ей на предплечье обезболивающий пластырь. Выйдя в коридор, Ли дождалась, пока охранник уйдет за угол и двинулась не к выходу, а в противоположную сторону. Разблокировать дверь удалось сразу — Ли думала, что придется нанести еще один визит, но замок оказался простым, на пароле, а не на идентификационном доступе. То есть войти в склад медикаментов мог любой человек, знающий код. Кода Ли, разумеется, не знала, но у таких замков есть несколько взламывающих команд, известных программистам, и теперь Ли эти команды помнила. Замок отреагировал на пятую. Правда, охранник вернулся, и Ли пришлось сделать вид, что она ожидает врача, секьюрити скользнул по ней взглядом, но ничего не спросил. Когда он удалился в следующий раз, Ли вошла в склад и собрала все, что понадобится для побега.
Она была совершенно спокойна. Все штатно, повторяла она себе. Если я не успею до того, как они починят ментоскоп — активирую чип. Все равно когда-нибудь надо умирать, почему не сейчас? Я солдат Союза, и это хорошая, достойная смерть. Но надо попробовать выжить. Надо выжить и донести информацию о новом изобретении концерна Гольденберг. Да и образцы вещества совсем не помешают. Все должно получиться. Ли перебирала в голове детали плана и не видела, что может ей помешать, разве что — досадная случайность, каковые бывают всегда.
Вот только очень уж плохо со временем. Хоть бы два дня еще на подготовку. Но завтра ее, скорее всего, начнут пристально обследовать. Хорошо, что они с Реем облазали все подземелье заранее.
Ли вернулась в палату. Рената с Кристин пили кофе, сидя за небольшим столиком. Ли уселась на койку. Женщины сидели к ней спиной, и можно было аккуратно, незаметно распределить, подклеить изнутри к одежде препараты и вещи, которые ей понадобятся при побеге. Кристин рассказывала что-то о своем друге — тот, дескать, как подсел на травку, так и обнаглел. Ли вдруг застыла, глядя на соседок по палате.
Скоро они умрут. Она, Ли, вероятнее всего, сможет убежать, вернуться домой. А они — умрут. Отсюда не выходят живыми, и теперь ясно, почему — ни к чему ХАББе лишние свидетели, кто знает, что планируется делать с симуляторами реальности? Считается, что в Федерации нельзя убить человека без суда и следствия, ведь здесь «свобода и демократия», но на самом деле нельзя убивать только так, чтобы об этом кто-то узнал…
Может быть, взять их с собой?
Да, они глупые, ограниченные, эгоистичные. Но в Союзе они по крайней мере смогут нормально работать, получат квартиры, да просто станут нормальными людьми. Не базис-гражданами.
Ли подняла голову. Прислушалась к разговору соседок. Говорила Кристин, неодобрительно наблюдая бардак на постели Мо — казалось, что на койке взорвался небольшой ядерный заряд, даже одеяло было закручено лихой спиралью, вокруг беспорядочно валялся мусор, от конфетных фантиков до рекламок и обрывков повязок.
— Все-таки эти иностранцы… говори, не говори, бесполезно, ее не перевоспитаешь!
— Да ведь все наши проблемы из-за иностранцев! — сочувственно подхватила Рената, — Понаехали! Почему бы им не жить у себя? Если мы, немцы, смогли построить более-менее приличную жизнь, это же не значит, что к нам теперь все должны ехать! И получать наш базис! Почему, ты думаешь, он такой маленький? Они хотят весь мир прокормить!
— Ничего, что зона развития производит для вас дешевые вещи, и оттого живет так бедно? — не выдержала Ли. Рената глянула на нее, покачала головой.
— Ну это твое мнение! Я так не считаю, — заявила она, — они тоже могли бы жить хорошо! А не ехать к нам, у нас тут и так тесно!
— Ты помнишь, что я тоже из Польши? — поинтересовалась Ли. Рената пожала плечами и повторила.
— Я ничего не имею против тебя. Но ехать к нам уже хватит! Вот действительно — уже хватит!
Ли резко поднялась и вышла, прикусив губу. Нет уж. А она еще планировала взять этих людей с собой. Спасти, вытащить. Может быть, взять только Мо?
Да нет, глупость это, поняла она. Идти обратно в палату не хотелось, и Ли вышла к «гостиной», где несколько женщин с азартом играли в какие-то интерактивки. Экспериментов им не хватает! Ли села за столик.
Нет, не обидно. Нормально. Какими же им еще быть? Они никогда не знали другой жизни, не слышали ничего иного. Национализм — единственная доступная им общественная идеология, и здесь ее — не прямо, конечно, а исподволь — все время насаждают. Иностранцы понаехали. Разделяй и властвуй. Эти женщины были бы совсем другими, если бы родились в СТК.
Но дело не в том, что они нацистки — а в том, что они попросту не смогут бежать, не прислушаются к ней, не будут делать того, что она говорит — а иначе им не выбраться, она здесь единственная, кто обучен таким вот штучкам. Да и не захотят они бежать, и убеждать их некогда — завтра все кончится. И с Мо, пожалуй, не стоит начинать — у той окажутся свои заморочки.
Ли еще раз повторила про себя разработанные варианты действий. Напряглась, чтобы встать — и снова обмякла, в кантину вошел Рей и радостно помахал ей рукой. Через пару минут он подсел к ней за столик с нагруженным подносом.
— Я думала, ты смотришь игру, — произнесла Ли.
— Так кончилась игра-то. Французы победили. У них такой Уэллис есть, крутой, из Штатов… — Рей торопливо жевал бутерброд, рассказывая о подробностях матча. Ли смотрела на него в упор, просчитывая варианты.
Почему-то она не могла оставить его здесь — одного. Если бы речь шла только о спасении ее жизни, она не колебалась бы и постаралась спасти и Рея. Но речь об информации, выживание — это еще и долг.
Симпатичный парень, в принципе, подумала она, глядя на мягкую вихрастую челку, серые глаза, блестящие с детским азартом. Ну что тебе в нем? Что он из себя такого представляет — насильник и козел, инфантильный бывший хозяин жизни, выброшенный на обочину, он-то заслужил все это. Для него даже смерть здесь, в подземелье — искупление вины, той вины, которую он невольно нес, с детства эксплуатируя массы людей, держа их — пусть опосредованно — в нищете. Он меньше всех здесь заслуживает спасения. И по характеру — ну что он из себя представляет, поклонник пива и флаг-турнира? Он не добрый, не умный, ничем не выделяется… Может, он тебе лично сделал что-то хорошее? Гм, скорее уж плохое. И то, что все это время он был твоим приятелем — никак не искупает его поведение у Гольденбергов.
— И этот Уэллис знаешь, как залепит нападающему! Тот отлетел и о ствол головой — хрясь! А Уэллис быстро на платформу — и в сторону. Вот так отбился…
…Насколько велик риск, если взять его с собой? Если вдуматься, не так уж велик, а может быть, даже преимущества работы вдвоем перевесят недостатки. Если бы он сам был игроком, а не обычным диванным болельщиком — было бы проще. Но и с этим уже можно работать.
— А кстати, — его голос изменился, — наш Алекс… ну я тебе про него рассказывал. Из моей палаты. Так вот, его выписали. Так сказали, что выписали. Интересно — куда вот только?
Леа молчала.
— Он пошел в лабу на последнее обследование, сказал, что оттуда сразу на лифт. Попрощался. Как ты думаешь…
— Послушай, Рей, — решилась Леа, — как ты насчет того, чтобы бежать отсюда?
Он замолчал и вытаращился на девушку.
— Бежать? — переспросил глупо.
— Ты же понимаешь, что в противном случае нас вынесут только вперед ногами.
— Даже не знаю, я как-то не думал об этом. Ну вот убежишь ты — а дальше что? Там-то куда?
— Предположим, дальше я знаю, куда. Ты бы побежал со мной? Учти, это рискованно. Могут убить, могут… уж не знаю, что они еще могут сделать.
— Э-э… — Рей нахмурился, — это ты всерьез или так, размышляешь?
— Всерьез, — коротко кивнула она.
— И… когда ты собралась бежать?
— Сегодня.
Рей таращился на нее некоторое время, пока до него не стало доходить, что Леа не шутит.
— Я собираюсь бежать сегодня, — повторила она, — так надо. У меня есть план, я знаю, как мы можем это сделать. И я знаю, куда деваться потом. У тебя есть выбор — бежать со мной или остаться. Я тебе доверяю, Рей, видишь, я знаю, что ты не поднимешь тревогу. Но я бы хотела, чтобы ты бежал со мной.
— Как-то вот так сразу, — он покрутил головой, — я не понимаю… слишком быстро все.
— Я не могу ждать. Сегодня — или оставайся здесь, — спокойно сказала она и прочитала в испуганных серых глазах Гольденберга, что он еще ни разу не видел ее такой и не подозревал, что она способна даже говорить вот так — жестко и коротко.
— А… слушай, я чокнутый, но была не была. Я уже два раза помер, ничего особенного, в принципе. Могу и в третий раз попробовать! Давай!
Ли улыбнулась и слегка сжала его ладонь. Рей залпом допил кофе.
— Пошли, — она встала и двинулась к выходу. У двери Рей догнал ее.
— Слушай, Леа… а ты на самом деле — кто?
— Поверь мне, Рей, — она улыбнулась, — на самом деле тебе лучше этого не знать.
План А состоял в том, чтобы попробовать бежать через основные лифты, но Леа сомневалась в успехе этого плана. Так хорошо не бывает. То, что вызов лифта снизу был заблокирован, она знала давно. Внизу даже не было кнопок — лифт управлялся из кабинки, расположенной слева у стены, метрах в десяти.
— А как же ты собираешься бежать? — поинтересовался Рей. Леа повернулась к нему.
— Ты ждешь у лифта. Когда он спустится, откроется дверь — заблокируй ее до моего подхода. Сама Ли скользнула к кабинке управления. Как назло, там было двое людей в синих комбезах — вероятно, к диспетчеру зашел приятель. Зато кабинка была приоткрыта — не надо возиться с замком.
Ли воткнула носовые фильтры и сжала капсулу в кулаке. Газ выпускается движением рычажка. Кабина небольшая, должно хватить. Дыхательный фильтр современный, очень удобный, закрывает полностью глотку, не пропускает крупных газовых молекул, но позволяет нормально функционировать, почти без затруднения дышать и даже говорить — хотя приглушенно.
Она приоткрыла дверь.
— Тебе чего? — начал диспетчер , повернувшись к ней вполоборота. Ли сдвинула рычажок. Метнулась внутрь, захлопнув за собой дверь.
— Эй, ты… — к счастью, рабочие растерялись, никто из них не кинулся к пульту, вызывать подмогу.
— Ой, извините, кажется, дверь захлопнулась! — воскликнула Ли, — а скажите, лифт отсюда управляется?
Но лица диспетчеров уже плыли. Ли понятия не имела, какие картины они видят сейчас. У ближайшего к ней парня рот растянулся в блаженной улыбке. Девушка подскочила к нему, Девушка подскочила к нему, ударила чуть ниже затылка, тут же ее правая ступня врезалась в живот второму, словно ломая рослого мужчину пополам, и когда он согнулся, — получил добавки стальным ребром ладони по шее.
Полсекунды девушка смотрела, как диспетчеры валятся на пол, а затем оказалась у пульта.
Все просто! Только бы сработала техника. Ли около двух секунд внимательно рассматривала сенсоры, разбираясь, а затем провела ладонью над правым синим квадратом, внутри сразу загорелся огонек. Это должен быть спуск. Она коротко выглянула в окно — Рей все еще маячил у лифта. Молодец. Выскочила наружу, не забыв тщательно прикрыть дверь.
Черт! Краем глаза она отметила движение справа — к лифтерской будке мчались несколько секьюрити, парализаторы наперевес. Так, план А придется забыть.
— Рей, за мной! — крикнула она и бросилась к вагонеткам. Там народу много, можно будет смешаться с гуляющими, сделать вид, что они здесь просто так. Слава разуму, Рей кинулся за ней, не медля.
— Что… случилось? — спросил он, запыхавшись. Ли сбавила темп. Они уже перешли линию монорельса, теперь небольшой поезд из пяти вагончиков скрывал их от охраны. Пара минут есть, подумала Ли. Пока они войдут в лифтерную… если не догадаются надеть фильтры, возможно, их тоже накроет, и тогда время еще увеличивается. Значит — план Б.
— Делай, как я! — Ли перемахнула через борт вагонетки. Ящики стояли здесь не плотно, видимо, частично их уже разгрузили. Или просто недогрузили вагон.
— Ложись! Прячься за ящиками! — приказала она, а сама, пригнувшись, пробралась к передней части вагона. Здесь где-то был пульт. Вот он! Поколебавшись, Ли прижала палец к ярко-зеленому сенсору.
Поезд тихо тронулся с места.
— Они нас обнаружили? — спросил Рей, подползая к ней, — что случилось?
— Не знаю, — Ли прижалась к ящикам, пряча голову, — может, у них защита от активации неавторизованными пользователями… нет, слишком сложно. Может, кто-то из лифтеров успел вызвать. Или там автоматика на что-то сработала, это скорее всего. Но попробовать стоило.
Она протянула Рею носовые фильтры.
— Надень на всякий пожарный. Мало ли. Или хотя бы имей при себе.
Он нерешительно взял фильтры.
— Куда теперь?
— Попытаемся выйти через второй ход, — бросила Ли.
— Морг? Но… ты уверена, что там вообще есть выход наверх?
— Эти ящики никогда не возили наверх обычным лифтом. У них явно есть свой выход. Может, не для людей, но это неважно.
Вагонетка с грохотом и лязгом остановилась, Ли едва удержалась, чтобы не треснуться головой о переднюю стенку.
— Ч-черт! Выходим! Беги за мной!
— Они нас обнаружили? — Рей уже выскакивал вслед за ней, жмуря глаза — до земли было довольно далеко, — что теперь делать?
Ли быстро огляделась.
— К лабораториям! Быстро!
— Ты с ума сошла! — Рей попытался схватить ее за руку на бегу, — там же как раз вся охрана!
— Там нас будут искать меньше всего! — крикнула Ли. Вокруг уже начали завывать сирены. Начальство осознало, что дело нешуточное и взялось за поимку врагов всерьез. Народ кругом зашевелился, и это было на руку Ли — они могли спокойно бежать в нужном темпе, ничем не выделяясь. Только вот в другую сторону — остальных пациентов секъюрити сгоняли к жилым баракам.
Ничего другого не остается, подумала Ли, стискивая на бегу зубы. Только так. Уйдем с шумом и помпой.
Внезапно наперерез ей бросилась маленькая темная фигурка в синей пижаме.
— Леа!
— Мо, некогда! — бросила она, — иди в барак!
— Леа, если ты в лабу… то направо! Слева куча охраны! — запыхавшись, выкрикнула Мо. Ли бросила на нее удивленный взгляд и сменила направление. Девочка побежала рядом с ней.
— Можно, я с вами? — спросила она на бегу.
— Да! Но это опасно!
— Я знаю! — весело крикнула африканка. Двое охранников бежали им навстречу, вскидывая на ходу парализаторы.
— Ложись! — крикнула Ли, а сама резко ускорила темп.
Так быстро, что охранники не успели отреагировать.
Прыжок, удар ногами — выхватить пистолет, выстрел. Второй охранник валится на пол, удивленно глядя перед собой. Для верности Ли пальнула и во второго. Обернулась назад — друзья, конечно, и не подумали ее слушаться, и теперь медленно, слишком медленно приближались. Она бросила еще взгляд на обездвиженных секъюрити. Так, шокер… только помешает. Парализатор. А вот это отличная вещь — один из парней был вооружен «Пфайлем», универсальное оружие, хотя неизвестно, какие там заряды сейчас. Но на поясе еще и магазин с разрывными «цапфен».
Ли, не задумываясь, бросила парализатор — лишняя помеха, сорвала нож с пояса охранника, срезала «Пфайль» и магазин с ремня. Так быстрее. Нож тоже пригодится — на голень, за чулок, вроде, держится крепко. Остальное придется просто держать в руках.
— Ты что? — Мо как раз нагнала ее. Рей тяжело дышал. Такие пробежки явно не для него. Надо было тренироваться, а не в экран на Игру пялиться.
— Держи, вот, надень сразу, — Ли протянула Мо фильтры. Объяснять не было времени. Захочет жить — будет держаться Ли. План — великолепный, отличный план — в голове уже сформировался, и все детали для него были в наличии.
Иначе пришлось бы добывать «Пфайль» или что-то подобное прямо в лаборатории.
— Леа… — Рей оглянулся. Как хорошо, подумала Ли, что у них тут нет толком нормальных средств передвижения. Все на ногах. Несколько охранников мчались к ним, срывая парализаторы с плеча.
— Бегите к лабе, быстро, я задержу! — Ли вскинула автомат-пистолет. Друзья, к счастью, послушались ее. Ли задержала дыхание и полоснула очередью по секъюрити. Сердце екнуло. Не то, чтобы ей не приходилось убивать раньше — но каждый раз ты будто переходишь незримую границу: теперь все, теперь уже полный беспредел. Игра серьезнее не бывает.
Ли бросилась вслед за друзьями.
Поздно — Мо и Рей уже трепыхались в руках нескольких рослых секъюрити. Ли чертыхнулась.
Ладно, теперь неважно. Все зависит от ее скорости. На мгновение она закрыла глаза, перестраиваясь, и когда подняла веки — время замедлилось. Люди двигались вокруг как в замедленной съемке. Вот кто-то бежит к ней — срезать выстрелом. Прыжок. Дверь заперта — выбить стекло прикладом. Прыжок внутрь, мимолетная боль — стеклом задело руку и ногу, мелькнула кровь, ничего. Охранник в коридоре поднимает «Пфайль» — ого, они уже поняли, что все серьезно — но слишком медленно. Ли успевает скорее, и еще падает в сторону, уклоняясь от пущенной очереди. Охранник не успел. Теперь в лабу. Нет, это стекло броневое, здесь приклад не поможет. Ли быстро меняет магазин. Теперь внутри — мини-гранаты, крошечные, как пули, но мощные «Цапфен». Выстрел — дверь разлетается. К едрене-фене! Внутрь.
Вот этот сейф, огромный, в целую залу величиной. Он не бронированный, тем лучше. Но сначала надо открыть газу дорогу. Ли стреляет в потолок. Отскакивает в сторону, потому что куски гамма-пласта валятся на голову. Дыра в потолке удовлетворяет ее вполне. Теперь — сейф.
К сожалению, лекарства привозят сюда уже упакованными. Но здесь хранится значительная их доля — такой дозы, вполне вероятно, хватит на всех. Ли поднимает «Пфайль».
Отдача отшвыривает ее назад.
Человека на таком расстоянии разрывает даже не на куски — чуть ли не на атомы. Даже крови как таковой уже нет. Она однажды это видела.
Взрыв!
Ли осела на пол, спокойно наблюдая, как мутное гигантское облако газа поднимается вверх.
Теперь торопиться некуда. Она вышла в коридор. Подошла к столику, вытащила пробку из графина с водой, жадно напилась. Вой сирен резал уши. Наверняка тревогу подняли и наверху. Оцепят минут через пять-десять. Нет, надо потихоньку двигаться. А мышцы после рывка — как ватные. Ничего, сказала себе Ли. Соберись еще раз.
Она выскочила из лабы и сразу наткнулась на друзей. Их, конечно, уже отпустили. Секьюрити совершали странные телодвижения — то ли яблоки собирали, то ли танцевали что-то медленное. На лицах застыли улыбки или удивление. Мо и Рей озирались по сторонам, Рей держался за щеку, из-под пальцев текла кровь, взгляд — ошеломленный, полубезумный. «Как такое могло случиться со мной?!» Интересно, мелькнула мысль у Ли, он хоть раз в жизни всерьез получал по морде, как сейчас?
— За мной! — бросила Ли и побежала к вагонеткам сквозь низко стелящийся мутный туман. Теперь — быстрее. Они вскарабкались в вагон. К счастью, сенсоры снова работали. Ли быстро поняла, что желтые треугольники увеличивают скорость, и стала разгонять поезд до предела.
Пожалуй, морга они достигнут еще скорее, чем основных лифтов — туда пришлось бы бежать ногами.
— Что это с ними? — спросила Мо.
— Я распылила газ, который на нас испытывали, — объяснила Ли, — правильно, что вы успели вставить фильтры.
— И что они теперь… кайфуют или боятся чего-нибудь?
Ли помотала головой.
— Думаю, что все индивидуально. На самом деле на нас пробовали сочетания. Вот этот газ начисто отключает реальность. Может, на анализаторы действует, а может, на лобную кору. И дополнительно давали какие-то конкретные галлюциногены, вызывающие страх или радость. Может, еще что-то — так, что возникала у всех общая картина, например, огня, воды или цветущего сада. А сейчас только реальность отключена, и каждый сам уже фантазирует в меру своих способностей.
Она не удержалась от улыбки, представив в отключке вчерашнего седого благообразного врача: «развернутая проверка, со скополамином и всем остальным». Интересно, что он сейчас воображает.
— Леа, а ты — из Холодной Зоны? — спокойно спросила Мо. Ли коротко взглянула на нее. Стала менять магазин у «Пфайля» — пожалуй, сейчас лучше обычные пули, да и хватит этого магазина надольше.
— Ты оттуда, — кивнула Мо, не дождавшись ответа, — я знаю, там на самом деле нормально. Нам в миссии рассказывали.
Рей наконец оторвал руку от лица — на скуле кровоточила свежая ссадина.
Вагонетка с лязгом замедлила ход и остановилась.
— За мной! — Ли выскочила через бортик. Здесь газа уже не было, но здесь, в дальнем углу подземелья, и охраны мало. Какой-то тип в черном бежал им наперерез. Ли вскинула автомат. Подбежала к упавшему. У него «Пфайль» снимался довольно легко, и Ли поменяла оружие — без ремня тащить автомат неудобно. Дополнила свой боекомплект еще двумя магазинами.
— Ты убила его! — Мо склонилась над охранником.
— Да. Пошли, нет времени! — Ли уже бежала к маленькой, неприметной двери. Выстрел по замку. Пинок, дверь раскрылась. Ствол автомата вперед. Осторожно высунуться.
— Не стреляйте! — завопил лаборант в белом халате, поднимая руки, — не стреляйте, я сдаюсь!
— Выходи, — Ли мотнула дулом в сторону двери, — выходи, стрелять не буду. Иди вовнутрь. Мо, выпусти его и запри дверь.
Она осмотрелась. Здесь была прозекторская — на столах лежали два трупа. Обнаженная женщина и мужчина еще в синей, туго натянутой пижаме. Шкафы с инструментами, лампы. Так, неинтересно. А вот и подъемник.
— Леа, смотри! — черные глаза Мо были расширены, как плошки.
— Да, они убивают нас, я знаю, — Ли бросила взгляд на труп мужчины, и вдруг узнала Алекса, соседа Рея, неудачливого перебежчика из СТК, охотника за свободной и счастливой жизнью.
Он нашел эту жизнь. Вот только цена оказалась слишком высокой.
— Здесь слишком узко! — восклинул Рей, — это же не для людей…
Одного взгляда на подъемник хватило, чтобы понять — воспользоваться им будет сложно. Два металлических держателя, шахта ровно по размеру оцинкованного ящика. Пожалуй, сама Ли могла бы уцепиться за держатели и проехать так до верха. Но остальные?
— Ставим ящик! — распорядилась она. Все ящики были полны биоматериала — руки, ноги, отдельные органы. Черт возьми, где-то же у них должны быть и пустые? Некогда! Ли стала выбрасывать конечности прямо на пол. Рей отвернулся — кажется, его вырвало. Мо, помедлив, присоединилась к Ли. Втроем опустевший ящик подняли и перенесли в подъемник.
— Лезьте туда, оба! — скомандовала Ли.
— Туда?!
— А ты? — спросила Мо.
— Я за вами. Хотите жить — лезьте! Быстро!
В ящик все равно влезали только двое, да и кому-то надо было нажать на сенсор для подъема. Ли помогла друзьям утрамбоваться в узкий ящик — Рей позеленел, как при желудочном расстройстве, но безропотно улегся. Бросилась к пульту управления.
С грохотом и скрипом подъемник заработал — ящик поехал вверх. Ли стала осматриваться по сторонам — пока есть время. В отдаленном углу она заметила шкафчики, напоминающие раздевалку. Бросилась туда. Даже замки вскрывать не надо — комплекты спецодежды были аккуратно сложены поверх шкафчиков. Ли отобрала три комплекта и бросилась назад. Быстро приторочила одежду к пояснице найденным обрывком веревки.
Грохот уже стих. Ящик поднялся наверх. Ли сделала несколько глубоких вдохов и нырнула в лифтовую шахту.
Лезть ей предстояло не менее тридцати метров вверх. От мысли подниматься по металлическим канатам она отказалась сразу — если бы хоть были подходящие рукавицы, но в прозекторской нашлись лишь резиновые перчатки. Ли закрепила на спине автомат и уперлась руками и ногами в стены.
К счастью, стены были не гладкими, никто не старался их штукатурить и выравнивать, и плиты, из которых была собрана шахта, свободно торчали в проход. Ли цеплялась за острые канты и углы, безошибочно выбирая следующую опору, подтягиваясь… снова подтягиваясь. Снова перемещая руки и ноги. Интересно, как там ребята, догадаются ли спрятаться куда-нибудь и ждать? Хорошо, что взяли Мо, она толковая. Ли не смотрела вверх или вниз. Тут главное — лезть и не задумываться. Как когда-то на уральских скалах, она легко переставляла руки и ноги. Черт возьми, но на такую высоту и так быстро… Мышцы начали вопить, и вот уже нога предательски соскользнула. Ли вскрикнула — и рванулась вверх, выправилась. Зацепилась снова. По лицу катился горячий, крупный пот. Она уже на достаточной высоте — здесь легко разбиться. Черт возьми, она же не была спортивной, она была хуже всех… пока не появился Бинх. Он таскал ее в горы, заставлял бегать, лазать, отжиматься. Какого черта? Жила бы сейчас спокойно в Союзе, как Таня, Гуля, Агнесса… Никогда больше, пообещала себе Ли. Хватит. Я не обязана. Вернусь в Союз, сдам отчет — и все. Если вернусь! Теперь соскользнула рука — это был не выступ, а какой-то нарост на стене… Ли закричала. Уже падая, извернулась, схватилась за металлический канат. Тяжело дыша, всхлипывая от боли в содранных ладонях, подтянулась. Дура, ты же сама влюбилась в этого Бинха! Узкие тигриные глаза, смуглое лицо. Романтика, едрить твою мать! Ли рыдала в голос, сама не замечая этого. Она снова укрепилась в шахте, растопырив немеющие конечности, снова лезла вверх, спасаясь от смерти… Спокойно. Хочешь жить — спокойно. Еще шажок. И еще. Мышцы выдержат, они же выдерживают все, что угодно — как у Рея, когда ему внушили, что под ним — огонь. Он быстренько взлетел по канату, хотя и растянул руки. Вот и ты так. Главное — не потерять веру в то, что выживешь.
Внизу раздался сухой холодный хлопок. Еще один и еще. Стреляют! Но тотчас окровавленная рука Ли нащупала плотный край шахты.
Как безумная, она подтянулась в последний раз, не слыша выстрелов снизу, и вывалилась на землю.
— Леа? — черное лицо Мо склонилось над ней. Ли тяжело дышала, хватая зубами воздух. Вся мокрая — пот, слезы, кровь. Не время обмякать, черт возьми! Она вскочила. Осмотрелась.
Шахта выходила наружу через люк вроде канализационного. Ящик ребята догадались снять и поставить рядом. Они стояли в небольшом леске, и неподалеку высилась древняя, наверное, прошлого века еще, металлическая опора линии электропередачи.
Ли посмотрела на свои ладони — кожа была содрана местами до мяса. Как стрелять-то теперь? Ничего, как-нибудь она справится.
— Переодеваемся, быстро! — она отвязала тючок от пояса.
— Это еще зачем? — начал Рей. Сама Ли, не стесняясь, скинула пижаму и уже влезала в комбинезон.
— А ты что, в пижаме побежишь? Давай быстро!
— Мне все велико, Леа! — Мо сразу утонула в мужской рубашке и синем комбезе. Ли подобрала брошенную веревку и подвязала Мо одежду на поясе.
По идее, оставлять одежду не стоило, но разница уже невелика. Пижамы были брошены под куст. Теперь беглецы выглядели приличнее — белые рубахи с длинными рукавами, синие комбезы, только тапки остались прежними, но сейчас тепло, а тапки с задниками, бегать в них удобно.
— Пошли быстро! — скомандовала Ли и подумала, что район наверняка уже оцеплен.
Странно, кстати, что они не охраняют этот выход — скорее всего, полиции он неизвестен, а из ХАББы не успели сообщить. У концерна свои секреты. Но конечно, это удобно — иначе пришлось бы сразу прорываться с боем. Ли прорвалась бы, возможно. Но так, конечно, удобнее. Хоть немного прийти в себя.
До окончания смены оставалось четыре часа, и Бинх честно их отработал в родном цеху. С Виктором из транспортного так и договорились — только на одну поездку.
Хорошо, что Вик не стал задавать лишних вопросов.
Бинх поднялся по железным ступеням вслед за остальными, протопал по узкому коридору. Здесь его нагнал Бен.
— Слышь, Дэнни, это… курить пойдешь?
— Конечно, — кивнул он, — только переодеться бы сначала, я мокрый, как хрен знает что.
В раздевалке стоял гвалт — переодевалась вечерняя смена. Рядом ребята обсуждали подробности вчерашней Игры. Душевых было всего две на сотню человек, да в них никто и не ходил, Бинх попросту обтерся полотенцем и надел цивильное, турнирку и флейки, ядовито-оранжевый комбез повесил в шкафчик. Затем он вышел и свернул к террасе, где народ обычно собирался покурить в перерыве и после смены.
Бинх специально научился курить — не часто, но так, чтобы при необходимости затягиваться и не кашлять. Правда, курил никотин, на эйфорины и травку так и не перешел, в отличие от всех остальных. Курение имело важную социальную составляющую, без пребывания в курилке и в коллектив-то толком не войдешь.
А для чего он здесь — ведь не для того же, чтобы приносить прибыль концерну Гольденберг!
Имя — Дэнни Ким — он выбрал типичное для корейца, живущего в Европе в третьем или уже пятом поколении. Никто и не интересовался его происхождением: Дэнни и Дэнни, а что глаза узкие, так мало ли иностранных диаспор проживает в Германии.
Народу в курилке было не много, но не так, чтобы и мало. Бинх заметил темнокожего Бена у перил и протолкался к нему. Что-то же Бен хотел ему сказать…
Бен был одним из вероятных лидеров. Бинх постоянно держал в голове схему, которую изучали на социальной психологии: лидеры формальные и неформальные, аутсайдеры, круги влияния. Бен в его схеме занимал очень важное место — неформальный лидер с немалым авторитетом, по крайней мере, среди арабских и африканских по происхождению рабочих; одновременно обладающий стихийным классовым сознанием. К Бену следовало отнестись со всем возможным вниманием.
Сейчас он оживленно беседовал, затягиваясь сигаретой из ярко-желтой пачки («мэри-джейн» в разрешенной концентрации), с двумя парнями из транспортного цеха — Фрицем и Халедом. Бинх знал их — оба ходили к нему на так называемый «кружок тхэквондо», который он вел добровольно и бесплатно в местном спортцентре. После занятий собственно тхэквондо — что для Бинха труда не составляло — они занимались изучением теории марксизма. Бинх подошел, поздоровался со всеми по очереди за руку, разжег сигарету и затянулся.
— Ты слышал? — Халед, красивый высокий арабский парень, повернулся к Бинху, — говорят, на базе какой-то взрыв!
— Ты ведь сегодня был на базе! — вдруг вспомнил Бен, — а чего ты, кстати, туда ездил-то?
— Да Вик опять попросил подменить. Черт его знает, почему. А что за взрыв? — поинтересовался Бинх. Сердце сделало перебой.
— Не знаю! Я слышал от мужика одного, он там в охране, хотел на смену заступать, а там такое! Говорят, эвакуируют всех.
— Да, ничего себе, — Бинх стряхнул пепел за перила. Красиво кружась, искорки полетели вниз, к темным деревьям. Солнце уже село, и на темно-синем небосводе красиво выделялся лунный серп, прямо под ним — яркая незнакомая звездочка, и поодаль — сияющая точка Венеры.
«Значит, она выбралась. Не могла не выбраться».
— Когда я там был, все было спокойно, — произнес Бинх, — никаких проблем. Видимо, потом началось.
— Темное дело эта база, — заявил маленький, белобрысый Фриц, — непонятно вообще, что там делают.
— Как что? Нашу продукцию испытывают, — удивился Бен.
— А вот ты знаешь точно, что мы вообще производим-то? Не-а. И я — нет. В смысле, вот эти опытные партии, без этикеток…
— Вот и вопрос для совета предприятия, — заметил Бинх, — в следующий раз, как начнем бодаться с администрацией, надо этот вопрос в список включить. Откуда мы знаем, что мы вообще производим! Что за тайны? А может, это какая-нибудь гадость, и нам этические принципы не позволяют ее делать!
Из присутствующих в совете был только Бен. После войны профсоюзы, как и советы предприятия в Европе начисто прекратили свое существование, никто о них и не вспоминал. Но за прошедшее время Бинху удалось собрать подпольный совет, даже провести среди сознательных рабочих тайное голосование — кого выбрать. Никто из администрации не знал — кто, собственно, в совете, кто организует все эти делегации, кратковременные забастовки, пишет требования… каждый раз во всем этом участвовало слишком много людей, чтобы можно было кого-то уволить, и даже лидер толком не определялся — на первый план выходил то один, то другой работник.
Услышав о совете, ребята сразу сменили тему.
— Вот точно! — воскликнул Халед, — кстати, а когда мы будем останавливать химический цех?
Бинх мельком глянул на Бена.
— А почему бы не завтра? — спросил он. Сердце заколотилось. Это помогло бы Ли! В случае забастовки на завод стянут полицию, — в принципе, чего ждать? Вроде бы, Совет уже написал в администрацию, что мы не согласны на сверхурочные, а они все валят и валят… Надо нанять еще людей — а они нас гоняют. Я бы и завтра начал.
Бен пожал широкими плечами.
— Да я тоже не против. Если люди соберутся…
— Вы поддержали бы, если бы завтра? — спросил Бинх Халеда и Фрица. Те энергично закивали.
— Достали они уже! — пожаловался Фриц, — реально достали! Ни выходных, ни вечеров свободных… Я бы уже на базис обратно пошел, надоело так впахивать! Так ведь если сам уволишься — хрен тебе дадут базис!
Они поговорили еще — о том, что и платят-то совсем немного сверх базиса, и стоит ли вообще гробить здоровье, сошлись на том, что все-таки на базисе хуже. Народ расходился с террасы. Бинх пристроился рядом с Беном и тихонько спросил.
— Поговоришь с остальными?
— Думаю, Маркус согласится, — кивнул Бен, — а с Кэти я тоже поговорю…
— Нико болеет, так что мы четверо… я думаю, сможем, да? Попробовать надо. Видишь — народ уже в отчаянии, вплоть до того, что хоть на базис обратно иди.
— Так и меня уже достала такая работа! Ну ладно, тогда завтра встречаемся у утренней смены! Пойду хоть посплю маленько!
Они пожали друг другу руки и разошлись. Бинх спустился в гараж — он теперь получал целых двести долларов сверх базиса и недавно смог прикупить себе древнюю, невесть как прошедшую техосмотр «Фольксваген Маргариту».
Завтрашняя забастовка обещала быть сложной, прежде всего из-за внезапности. Впрочем, они всегда действовали так — выходили к утренней смене и объявляли, желающих бастовать всегда оказывалось большинство.
Пока Бинх добился такой слаженности действий, прошел не один год кропотливого и порой казалось — почти безнадежного труда. Он выявил лидеров и поработал с ними, он поднял и научил быть активными тех, кто был к этому способен, он создал тайный и незаметный, однако обладающий некоторой властью на заводе, совет предприятия… Он обучил многих, прошедших через его секцию тхэквондо, основам марксизма. Сейчас дело обстояло уже так, что вот если он завтра уйдет — созданная на заводе структура будет действовать и без него еще долго, а может быть, и постоянно.
При этом никто не подозревал, что вся эта смута затеяна именно им, скромным молчаливым корейцем из химцеха.
Но сейчас Бинх думал не о забастовке.
Он вывел машину на дорогу и поехал не к себе на север — а к югу. Туда, где район «базы» сейчас был оцеплен полицией. Где Ли будет бежать, как помочь ей, где найти — неясно. Да и нельзя рисковать собственным заданием. Но спокойно спать дома Бинх все равно не смог бы.
Он миновал высотную часть города — там, где начинались надстроенные этажи, поехал дальше по первому уровню.
— Карта! — велел он. Машина послушно вывела схему на участок лобового стекла.
— Актуальные изменения!
Так и есть — от улицы Остпройсен все оцеплено. На месте Базы пылает значок — огонь. Полицейские кордоны отмечены синим; однако не проводится никакой эвакуации. Значит, взрыв был не существенный. Да и трудно представить, чтобы Ли ради бегства стала подвергать опасности жизнь множества людей.
— Увеличить квадрат 2а! Еще увеличить!
Огненный значок красовался точно на месте входа в Базу. Бежала Ли через основной вход, или же есть какие-то другие?
— Вызвать Виктора Перейру! — распорядился Бинх, щелчком вызывая из интернета музыку. Разговору она не почти не помешает, но зато ничего не даст услышать тем, кто — как знать — может сейчас подсесть на его канал. Через несколько секунд под лобовым стеклом возникла физиономия недовольного транспортника.
— Тебе что, тоже не спится?
— Да ладно, еще детское время, — ответил Бинх, — извини!
— Что случилось-то?
— Слушай, вот вы возите постоянно товары на базу и с базы. Там вход вообще — один, или еще есть какие-то входы-выходы.
— Ну это… — Виктор задумался, — есть главный, а есть еще один, грузовой типа. Там грузоподъемник, мы оттуда ящики забираем.
— Странно, на схеме смотрю — его нет.
— Так кто ж тебе схему базы в гугль выложит… Это ж производственные секреты, — буркнул Виктор. Судя по всему, он уже лег спать, хотя вряд ли звонок разбудил его. Вот от секса отвлечь мог, Бинх испытал мимолетное угрызение совести.
— Ладно, спасибо, Вик, только скажи — где примерно этот грузовой выход?
— Да тебе зачем?
— Надо! Пожалуйста, будь другом! С меня пузырь завтра!
— Грузовой — вот если ты по схеме смотришь, это на восток от главного, в сторону автобана, в небольшом таком леске. Там еще древние электровышки какие-то. И дорожка небольшая туда идет, по ней мы подъезжаем. Но она на схеме не показана, она где-то в начале леса отходит от Зеленой улицы.
— Спасибо! — Бинх отключился и развернул машину в сторону леса. Кордоны, как ожидалось, стояли и на Зеленой улице, поэтому Бинх объехал район по параллельной маленькой улочке, у которой даже название на схеме было не различить. Он пытался представить себя на месте Ли. Конечно, она давно уже вышла из этого района — не станет же она сидеть и дожидаться полиции. Вероятно, вышла еще до оцепления, либо миновала его — что в общем-то нетрудно, даже учитывая электронные устройства слежения. И… куда в таком случае она двинется?
Да конечно же, на юг. Во-первых, ей на юг в любом случае — это основное направление эвакуации. Во-вторых, в многоуровневом мегаполисе, набитом электроникой, скрыться все еще труднее, чем на природе. В-третьих, судя по схеме, здесь можно двигаться, минуя перекрытые улицы, по мелким туннелям и тропкам. Правда, и полиция будет искать ее там, но все же это какой-то шанс.
Бинх остановил машину и долго рассматривал схему, представляя местность и стараясь вообразить себя на месте Ли. Наконец он тронулся, и далеко объезжая оцепление, выехал из района базы.
На одной из улиц он остановился, здесь, как в древние времена, по обочинам стояло множество машин, ткнувшихся одна в другую, он с трудом нашел место парковки. Ждать, конечно, смысла нет. Бинх подумал и вытащил из собственной куртки белый шнур, затягивающий воротник. Черную веревочку он срезал с аварийного комплекта в багажнике. Вот с красной получилась проблема. В конце концов Бинх стащил с себя турнирку и аккуратно срезал универсальным ножом красную полосу ткани с подола. Затем он стер идентификацию компьютера — машина стала девственно чистой, словно еще не проданной.
У многих машин горели яркие, почти не потребляющие энергии, лампочки над задней дверцей или над крышей. Бинх тоже оставил машинный фонарик зажженным. После этого он аккуратно отклеил с машины обе гибких номерных пластинки.
Постоял немного возле машины и двинулся пешком в обратном направлении. До электрички ему предстояло топать ногами почти пять километров.
Рей выскочил на узкую улочку первым — и замер, как парализованный. Плиты тротуара под ним засияли белым огнем, забор запел сиреной.
— Назад! — прошипела Ли, Рей мгновенно прыгнул обратно в кусты.
Черт возьми! Интерактивная реальность — сейчас полиция активировала все тротуары, заборы, фонарные столбы, наверное, личные автомашины — все будет реагировать на их присутствие!
— Идем за мной! — приказала Ли, — никуда не высовываться!
Они пробрались по кустам до следующей улицы. Ли осторожно высунула ногу. Здесь тротуарная плитка была древней, наверное, еще каменной. Не отреагировала на прикосновение.
— Пошли! — беглецы бросились вдоль улицы.
Проверять приходилось каждый шаг, каждый поворот. К счастью, интерактивные механизмы реагировали не только на них — взревывали то сзади, то спереди: там выпустили кошку, здесь кто-то решил подойти к собственной машине. Ли вела беглецов по узким улочкам, они перемахивали через ограды, ныряли в лески, путая следы, заходили в ручьи и брели по течению. Даже некоторые деревья были снабжены следящими системами и вспыхивали при виде беглецов.
— Но они не найдут нас разве по чипам? — негромко спросил однажды Рей. Ли обернулась.
— Они не сразу поймут, кто именно пропал. Суматоха, трупы, все под наркотиком. А если они не знают, кого именно нет — то как искать, нас там сотни как минимум, на каждый чип местность сканировать не получится. Вернее, можно, но не так быстро. Может быть, сейчас они уже всех пересчитали и поняли, где мы. Нам надо уйти как можно дальше.
— Зря ты того отпустила, лаборанта, — заметила вдруг Мо.
— Это не изменит ситуацию серьезно. В суматохе даже если у него и возникли подозрения, что мы бежали — ведь считается, что через эту шахту подняться нельзя, пока он сумеет донести эти подозрения до начальства… Так, идем сюда!
Они нырнули в узенький туннель под мостом, проложенный специально для ручья.
— В воду! — скомандовала Ли. Рей поморщился, но послушно залез в воду, ноги все равно уже были безнадежно мокрыми. Мокрые ветви то и дело лезли в лицо, хотя Ли, идущая впереди, отводила их. Пахло озоном и гнилью. В середине туннеля накрыла кромешная тьма, и даже просвета впереди, казалось, совсем не видно. Рей запаниковал. Потом вспомнил флаг-турнир — правда, ночью они не играют, но… Смог бы он быть игроком? По физической форме — нет, конечно, но ведь сейчас требуется только мужество. Пока Рей размышлял о таких материях, впереди забрезжил тусклый кружок — конец туннеля.
Дойдя до конца, Ли остановилась. Осторожно выглянула наружу.
— Слева кусты, — сказала она шепотом, — очень быстро, пригнувшись, перебегаем туда.
И рванула через открытое место. Несколько секунд, и беглецы нырнули в густые заросли, пахнущие ежевикой. Сам ежевичник стелился под более высокими кустарниками, названия которых Рей не знал. Он протянул руку и сорвал ягоду ежевики — она оказалась кислой.
«В Польше, — подумала Ли, — они использовали собак. Но здесь рассчитывают на технику, и вряд ли держат псов». Она аккуратно пробиралась сквозь кустарник, пролагая дорогу для друзей. За кустарником начиналась довольно широкая улица. Как преодолевать ее — не очень ясно. Надо перейти улицу, решила Ли. Нырнуть в какой-нибудь проулок и смотреть дальше.
— Ой, смотри! — Рей шумно повернулся и дернул ее за рукав. Ли резко обернулась.
Неподалеку от кустов, с другой стороны, стояли трое полицейских. И сейчас их внимание было привлечено возгласом Рея. «Черт!» — Ли вскинула «Пфайль». Последний магазин был с умными пулями — их применение не всегда целесообразно, но в такой ситуации — как раз.
— Кто там? — крикнул один из полицейских, поднимая руку с чем-то темным. Ли дала очередь, не целясь — но темные фигуры стали валиться, будто в виртуальном тире.
— За мной! — Ли бросилась вперед, через улицу. Все-таки противник туп — не привыкли они бороться с настоящим врагом, все больше базис-граждан, доведенных до истерики, успокаивают дубинками. Кто же так стоит на виду и орет, зная, что враг вооружен? Додумывая эту мысль, она высмотрела удобный проулок и нырнула в него. Прижалась к каменному забору, оглянулась на спутников. Лицо Мо в темноте было неразличимо, девочку заметно трясло. Рей стоял чуть не на середине улицы, лицо покрыто не то потом, не то слезами.
— В сторону! — прошипела Ли. Идиот, не лучше давешних мертвецов. Так, надо подумать. Как не помешала бы сейчас хоть какая компьютерная система, хоть простой комм — но нет же ничего, все у них отобрали. Надо было снять с кого-нибудь. Хотя с другой стороны, по комму их легко могут найти.
— Идем до конца проулка, — решила она, — дальше по обстоятельствам.
Вероятно, полицейские даже не успели вызвать подмогу, пока их обнаружат, пройдет не менее пяти минут. А может, и более. Вот и конец улочки. Ничего утешительного он не принес — мелкая улица прямо впадала в более крупную, уставленную по сторонам подиумами автостоянок. Однако эта улица не была перекрыта, а за машинами можно в случае чего неплохо прятаться.
— Идем вдоль улицы, — тихо сказала Ли, — если я скажу — сразу падаем под ближайшую машину.
Они двинулись по темной стороне — проезжую часть освещали «вечные» фонарики на бамперах, а вот если пробираться с другой стороны — пусть там и достаточно узко, они оставались в темноте, и по крайней мере, возможные камеры не могли их засечь. Ну или на это можно надеяться. Было тихо, и через некоторое время Ли заметила, что спутники осмелели, Рей чуть не как на прогулке шагал, размахивая руками.
— Поосторожнее, — предупредила она. Рей вздрогнул и шарахнулся в сторону.
— Слушай, Леа, — Мо тихо подобралась к ней, — а куда мы идем? Нам далеко?
— Далеко, — кивнула Ли, — на самом деле нам необходим транспорт. Пешком мы не доберемся — через пару часов они нас поймают гарантированно. В идеале вертолет. Но хотя бы и машина.
— А… нельзя угнать? — Мо осторожно кивнула в сторону припаркованных авто.
— Нельзя, — ответила Ли, — здесь все на электронике, не получится даже запустить мотор… Разве что… — она остановилась.
— Разве что вот у такой машины, — она бросилась к неприметной серенькой «Маргарите». На капоте ее была приклеена скотчем связка шнурков. Белый, черный и красный. А номера не было вообще.
Ли не смогла удержать радостную улыбку. Распахнула дверь.
— Карета подана, быстро внутрь!
Мо прыгнула на переднее сиденье, Рей — на заднее. Ли прикоснулась к панели управления. Компьютер включился. Так и есть — идентификация стерта. Ехать может в принципе кто угодно.
— Задний ход! — вслух приказала Ли. Машина заворчала и стала осторожно съезжать с подиума назад.
— Направление — Хольцкирхен! — сказала девушка, — без автобанов. Без шоссе. Ищи.
— В это время суток рекомендуется поиск по автобанам, — неожиданно возразил гнусавый компьютерный голос.
— Без автобанов, — повторила Ли. Машина уже ехала вдоль парковок, набирая скорость. Свернули на более крупную улицу, перегороженную в конце красно-белыми заборчиками, у которых маячили полицейские.
— Улица перекрыта! — сообщил компьютер.
— Иди на фиг! — Ли включила ручное управление. Взялась за руль обеими руками.
— Пригнитесь. — велела она спутникам и нажала газ. «Маргарита» полетела вперед, набирая скорость, как гоночный болид. Что-то дробно застучало в стекло. Думать было некогда — впереди виднелись заборчики на плотных бетонных опорах. И полиция будет стрелять, тут и думать нечего — причем по шинам, а менять их некогда. Ли стиснула зубы и направила машину прямо на полицейский пост.
На это и был расчет — что они растеряются. Не успеют пальнуть по шинам. Полицейские разлетелись в стороны, как брызги в луже, а Ли резко развернула машину — и вот она уже за линией оградки, летит дальше по улице, переходящей… нет, на магнитку нам не нужно, ее могут просто отключить. Ли промчалась узким проулком и дальше — в поле, колеса едва умещались в пыльные узкие дорожные колеи, но Ли не снижала скорости. Машину немилосердно трясло и подбрасывало, у Мо при этом стучали зубы.
— Держитесь! — посоветовала Ли. Что тут еще скажешь? И все же комп придется включать — иначе она заблудится.
— Хольцкирхен! — повторила она, — без автобанов!
На этот раз программа смирилась и выдала ей маршрут, кажется, вполне удобный. Но Ли нужен был не сам маршрут — ясно, что полиция скопирует его. Она вгляделась в карту, взглядом наметила нужные ниточки дорог. Свернула налево — теперь узкий полевой путь сменился вполне приличной грунтовкой.
— Тут недалеко! — сказала она для ободрения спутников, — держитесь! Скоро будем на месте.
Их накрыло уже возле Хольцкирхена. Два раза Ли останавливалась и отстреливалась от преследующих машин — успешно. Стекла в «Маргарите» вылетели, дверцы были продырявлены пулями, наконец, все-таки пришлось менять колесо. Но они проехали довольно далеко. Пока яркий луч прожектора сверху не накрыл их.
«Они нашли наши чипы, идентифировали и теперь ищут со спутника», — эта мысль пронеслась в голове Ли за мгновение. В следующую долю секунды она уже с криком «пошли!» — вывалилась из машины. А еще через пять секунд — они уже отскочили на несколько метров и лежали на земле — в крышу «Маргариты» вонзился ослепительный луч, и вот уже на месте машины — гигантский огненный шар. Мо всхлипывала где-то рядом. Ли протянула руку и потрепала девочку по кудрям.
— Спокойно! Мы уже недалеко. Идем за мной.
Она подошла к догорающим останкам машины и выбрала три довольно больших обломка жести.
Через несколько минут искажения, вызванные взрывом, исчезнут, их чипы снова поймают со спутника. Ли оглянулась на спутников, протянула им жестяные щиты. Лицо Рея — как видимо, и ее собственное — было покрыто копотью, страшно сверкали светлые глаза, ссадина на скуле все еще кровоточила. У Мо ничего не различить в темноте. Все же еще километра два бежать. Но иного выхода нет. Ли бежала ровным, уверенным шагом, спутники пыхтели за ее спиной. Ничего, потерпят, не так уж быстро она бежит — тоже ведь много лет не тренировалась.
Взревели моторы. Фары из тьмы — два мотоцикла. Сухой треск выстрелов — уже даже не пытаются взять их живыми. Но на самом деле и умную пулю можно обмануть — Ли подняла жестяной щит, крикнув «делай, как я!» Одновременно выхватила «Пфайль», не целясь, дала очередь. Еще одну. Копы залегли за машины, так что на сей раз все не так просто.
Мотоциклы! Это было бы решение проблемы — у них, как правило, управление ручное.
Ли отбросила щит в сторону. Загремели выстрелы. За это время она успела пересечь несколько метров, акробатическим прыжком перескочить мотоциклы и выхватить нож.
Нет, это были не спецназовцы. Обычная полиция. Ли промедлила ровно десятую долю секунды — первого из копов она ударила в горло. Второго, одновременно — ногой в живот и потом сверху — прикладом. Крикнула друзьям.
— Вылезайте! Рей, ты мотоцикл водишь?
К счастью, он это умел. Чтобы запустить мотор, пришлось подтащить бесчувственного полицейского к машине и коснуться его рукой панели управления. То же было проделано со вторым копом. Затем Ли быстро сняла с поверженных шлемы, надела себе, бросила Мо.
Девочка прыгнула на сиденье позади Ли.
— Вперед! За мной! — мотоцикл рванулся с места. Рей ехал за ней вплотную.
Луч прожектора. Быстро налево, направо, и вот лазер вонзается точно в то место, где только что был мотоцикл Ли. Уходим, уходим… Новый бросок, и жалящий луч с неба втыкается в чье-то авто. Вспыхивает пожар, но это нам очень на руку. Несколько минут они не смогут считывать местоположение чипов. Ли спрыгнула с мотоцикла и пустила его вперед, прямо в пылающий огненный шар.
— Ты что? — крикнул Рей.
— Делай, как я! Мы уже на месте!
Оба мотоцикла вонзились в зарево. Так, теперь бежать — налево, на узкую улочку, ведущую к высокой железной ограде. За оградой высится белое здание — не жилое, что-то вроде храма.
Ли рванула веревочку звонка. Переговорник отозвался немедленно.
— Кто там?
Она закрыла глаза и произнесла по-русски.
— Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят.
И железная калитка распахнулась перед ними.
Прямо за ней скрывалась высокая рамка, вроде тех, что применяют для поиска металла на теле. И рамка была включена — пискнула три раза, когда беглецы прошли в нее.
Навстречу им спешил человек с бородкой, но в цивильной одежде. Ли раньше не встречала его.
— Мир вам! — заявил он, сразу выдавая в себе священника, — проходите скорее в дом.
Ли приблизилась и неслышно заговорила с хозяином.
— А как же чипы? Они же сейчас нас найдут, — спросил Рей, торопясь вслед за Ли по дорожке. Девушка обернулась.
— Видел рамку? Здесь все чипы сразу нейтрализуются. Мы в безопасности.
— Ого! А власти знают?
— Конечно, — слегка улыбнулся священник, глянув на него, — видите ли, наши прихожане верят, что чипы — это печать Антихриста. Это содержание нашей религии, и как таковое, не может быть запрещено.
— Очень удобно, — добавила Ли.
У священника было сложное имя, не то греческое, не то русское — отец Димитри. Леа произносила это как «Дмитрий». Впрочем, он не больше напоминал привычных Рею из прошлого священнослужителей, чем патеры в Мексике. Они вошли в здание церквушки и здесь, в притворе, отец Димитри нагнулся и провел рукой по полу. Пол, оказывается, был не цельным — перед ними стал раскрываться неширокий квадратный люк.
— Быстро туда. Вы останьтесь, — велел он Лее. Мо первой юркнула в люк, на тонкую подвесную лестницу. Рей следом. Люк задвинулся над ними, и наступила полная тьма. Рей сидел, чувствуя, как дрожит все тело, болит ушибленная по дороге нога, разбитая скула, как мучительно пересохло горло. Он никогда в жизни не испытывал ничего подобного! Черт возьми, сколько придется здесь сидеть? И где Леа? Рей еще не успел расцветить воображением предполагаемые ужасы голодной смерти в запертом темном подвале, как люк снова раскрылся, и Леа скользнула вниз.
— Вы где? — в кромешной мгле она нащупала руку Рея, — держи! Это еда и питье.
— А свет какой-нибудь нельзя включить? — как и Леа, Рей говорил вполголоса.
— Нет. Демаскировка. Ничего, поедите так. Да, где-то у стены должен быть люк для естественных надобностей. Придется его нащупывать.
Рей ожидал, что глаза привыкнут к темноте, но этого не происходило — здесь не было никаких источников света, даже щелей. Мо жадно почавкивала в темноте — в пакетах, принесенных Леей, оказались бутылки минеральной воды, бананы, бутерброды. Некоторое время все молча утоляли голод и жажду.
— А что дальше будет? — наконец спросил Рей. Лея шевельнулась рядом с ним. Ее голос прозвучал холодно и спокойно.
— Думаю, теперь надо расставить точки над и. Я из Холодной Зоны. Разведчица. Сейчас моя задача — эвакуироваться. Вас я могу взять с собой, да похоже, у вас и нет другого выхода.
— А что там, в Холодной Зоне? — спросил Рей, — ведь ты же знаешь, что я…
— Это у вас здесь называется Холодная Зона, — буркнула во тьме Леа, — а у нас — Союз Трудовых Коммун. СТК.
— Коммунисты, что ли? — Рею припоминалось что-то негативное из прошлой жизни, — а нас там не расстреляют?
— Не вижу никаких оснований, — ответила девушка, — но вы должны понимать, что придется пройти проверку. Может быть, даже несколько месяцев — как получится.
— Ну что ж, здесь-то нам в любом случае уже нечего терять, — глубокомысленно заметил Рей.
— Но нас там примут? Дадут гражданство? — жадно спросила Мо.
— Если пройдем проверку… а мы ее, конечно, пройдем, почему нет. Совершенно без вопросов. Будете учиться, работать где хотите. Жилье дадут со временем. В общем, не волнуйтесь, все будет нормально. Нам только до границы теперь добраться. Священник — наш агент обеспечения, так что все будет нормально.
— А они нас не найдут здесь? — поинтересовалась Мо.
— Не думаю, — Ли нашарила во тьме плечо девочки и сжала его, — помнишь, я взорвала мотоциклы? Это плазменный взрыв, там ничего не остается. Скорее всего, они решили, что чипы погибли в огне. Как и мы сами. Но на тот случай, если они все же решат нас искать дальше и станут обыскивать окружающие здания — мы посидим здесь. Это место у нас специально оборудовано для таких случаев, заэкранировано — его невозможно обнаружить никакой техникой. Хорошая собака вот могла бы учуять, но они же тут на технику надеются.
— А отсюда как мы выберемся? — настойчиво спросил Рей. Леа молчала некоторое время.
— Через день идет транспорт на границу, — сказала она, — если нам до того времени подготовят чипы… а это вполне вероятно, у них всегда есть запас… то нас вывезут под чужими именами. А там перейдем пешком. Ближайшая граница — Греция либо Украина. Сейчас нам надо как следует поспать. И говорить поменьше — демаскировка.
Рей не мог заснуть. Ему казалось, усталость так ломает тело, что стоит лишь принять горизонтальное положение — и глаза закроются. Не тут-то было. Он действительно забылся коротким сном, но во сне надо было куда-то бежать, спасаться от полиции, и Рей побежал и споткнулся. Содрогнувшись всем телом, открыл глаза. Сердце колотилось как у кролика в зажиме для экспериментов, холодный пот выступил на лбу. О сне не было и речи. Рей лежал с полчаса, временами честно закрывая глаза, и тут же забывая о том, что их нужно держать закрытыми. В голове металось разное: он думал о Лее и не понимал, как к ней теперь относиться. Хорошенькая, глупенькая горничная из Польши. Неожиданно умная подружка. Хладнокровная убийца. Коммунистическая шпионка. К ней и подступиться-то страшно. Он думал о будущем, страха не было, Рею представлялось, что все самое худшее с ним уже случилось, так что и бояться больше нечего. Не было и любопытства — один лишь холодный серый ком усталости и безразличия. Он вспоминал все, что слышал раньше о коммунистах. Наверное, ничего хорошего его там не ждет — но здесь-то ему не жить в любом случае. Посмотрим, так ли ужасен коммунистический ад, как это описывают. И сегодняшние приключения проворачивались в памяти как бугристый, болезненный гигантский вал, в котором нельзя уже было различить подробностей. Рядом кто-то шевельнулся.
— Эй, вы спите? — шепотом спросил Рей.
— Я не сплю, — так же тихо ответила африканка. Рей вдруг понял, что с начала знакомства — в подземелье Хаббы они не общались — они с Мо не сказали друг другу ни слова. Да и вообще разговаривал ли он когда-либо с какой-нибудь молоденькой девушкой из Африки иначе, как с целью снять ее на ночь или получить какую-нибудь услугу?
— Ты не боишься? — спросил Рей.
— Не, — ответила Мо, — все же хорошо получилось. Они сегодня нас могли поймать. А дальше мы уже поедем с другими чипами, нам помогут.
— Я имею в виду — там, в ХЗ. Там же коммунисты.
— Не знаю, — прошептала Мо, — но нам же некуда деваться. Как-нибудь выкрутимся там, наверное. Леа поможет.
— Кончайте болтать, — буркнула Леа из темноты, — спать давайте! Утро вечера мудренее.
Но утро во тьме так и не настало. Они спали, негромко разговаривали между собой. Не о серьезном, о разной ерунде. Однажды люк раскрылся, и отец Димитри спустил им еще один большой пакет с едой. Еда занимала их какое-то время, а потом снова наступила кромешная тьма. Рей чувствовал себя все хуже. Паника подступала к горлу. Леа, видно, почувствовала его состояние и разрешила разговоры. Она рассказала о себе — оказывается, работала под наложенной личностью. Рей понятия не имел, что наука уже достигла таких возможностей. Спокойный, ласковый голос Леи успокаивал.
— А как тебя зовут на самом деле? — спросил Рей, — какая-нибудь, наверное, Таня или Светлана?
— Меня зовут Ли, — ответила она.
— Но это же китайское имя, а ты полька.
— Я русская вообще-то. Но зовут меня Ли. Так получилось.
Рей вздохнул.
— Ну вот. Мечтал отомстить козлам — моим родственничкам. Леону. А теперь бегу неизвестно куда. Хотя все равно не отомстил бы, конечно.
Все же он чувствовал некое удовлетворение внутри, когда думал о Леоне. Стыдно признаться — но оказывается, слава Леона-игрока не давала ему покоя. Игра — это романтично, красиво, Леон рискует своей шкурой, переживает острые, опасные приключения, настоящий мужчина! Теперь все это казалось Рею таким ребячеством! Попробовал бы этот игрок, как Рей, побегать под настоящими пулями! Ему никогда в жизни не угрожала реальная близкая смерть. Даже один такой марш-бросок с секретным агентом из ХЗ стоит всей Леоновой игровой карьеры. И превосходит ее.
— Твои родственники получат свое, не сомневайся, — ответила Леа — Ли.
— Это каким же образом?
— Я уверена, что революция в ФТА произойдет еще при жизни нашего поколения!
— А что такое ФТА? А-а, догадываюсь… free trade area.
— Да, мы чаще всего называем ваш мир именно так. Федерацию и Зону Развития вместе.
— Ну насчет революции, — засомневался Рей, — это ты загнула. Ты просто не представляешь…
— Отчего же? Я ведь жила среди вас. Была работницей, потом безработной. Возможно, поверь. Так, может, было бы и невозможно, вернее — потребовалось бы ждать еще пару сотен лет до окончательного кризиса, но ведь СТК поможет. Даст толчок. И в Федерации, и в Зоне Развития.
— В Зоне Развития я бывал, в Мексике… Там тоже плохо все.
— Поэтому там революция более вероятна. Не волнуйся, еще полыхнет. Так что твои родственники гарантированно лишатся собственности, а будут сопротивляться — значит, и жизни, — уверенно произнесла Ли. Рея передернуло.
— Ты все-таки это… я не думал, что ты так… легко убиваешь.
— Я солдат, — произнесла Ли, — я была в армии, на границе. Потом стала вот агентом. Это моя работа. А тебе что — жалко их?
Рей задумался. Он много раз представлял в мечтах, как разбогатеет, добьется правды и «покажет» родственникам… Но что покажет? Их смерть он все-таки в эти мечтания не включал. Это уж слишком.
— Нечего их жалеть, — вдруг вступила Мо, — ты бы видел, сколько у нас людей умирает. Ты видел, как умирают от голода? Я однажды так чуть не дошла, когда была маленькая. Знаешь, есть уже не хочется. Но ничего не можешь. Слабость. Рукой даже не можешь шевельнуть. Мой отец достал тогда молока, я не знаю, где. Я выжила. Но двое моих сестер умерли. А когда мы бежали в Европу… тогда снова был голод. Мы плыли на корабле, и по нам сверху стали стрелять… — ее голос оборвался, и она замолчала. Видно, не хотела говорить об этом.
— Именно так, — голос Ли изменился, в нем звякнула сталь, — и все эти люди, дети умирают для того, чтобы твои родственники продолжали получать прибыли, сладко жрали, ездили на курорты, покупали замки и яхты. Никто даже не скрывает этого! Все понимают, что зависимость очень простая — чем больше таких, как Мо, загнется, тем больше прибыли получат эти сволочи. Вернее, смерть людей им даже не нужна, это так, побочный эффект — просто надо, чтобы в ЗР была очень высокая безработица, и чтобы рабочие соглашались трудиться почти задаром. И все то, что переживают базис-граждане — это тоже нужно всего лишь для получения прибыли. Ничего личного, просто бизнес. И при этом они рассказывают, что неуспешные — как ты и Мо — виноваты сами, что в странах Африки не те правительства — но ведь правительства в ЗР полностью контролирует Федерация, там повсюду стоят войска Федерации. Что буржуи имеют право вот так выжимать прибыли из людей — потому что якобы они что-то там изобрели, чем-то руководят и трудятся в поте лица. Да много чего рассказывают… Но их время подходит к концу. И это не наша прихоть, не конкуренция государств — это научные законы, законы истории, их нельзя изменить, потому что они существуют объективно. Капитализм в итоге неэффективен, он никогда не мог обеспечить сносным существованием и правами хотя бы большую часть населения Земли. И никогда не сможет. Поэтому он уйдет, исчезнет, и люди никогда даже не вспомнят о том, что вот были какие-то собственники, — Ли перевела дух, — ну я разошлась. Ты хоть что-нибудь понял?
— Не очень, — сказал Рей, — но наверное, я пойму, что ты имеешь в виду. Со временем.
Сидение в темноте стало невыносимым, потом совсем невыносимым, потом Рей спал, потом можно было как-то терпеть, но вот наконец, все закончилось — над ними вспыхнул нестерпимо яркий свет. Предусмотрительный отец Димитри тут же сунул в руки жмурящимся подпольщикам пакеты.
— Вот одежда. Душ — в доме, по коридору направо.
Рей остро ощущал, как воняет его собственное барахло — под мышками рубаха стояла колом от засохшего пота и грязи.
— Идем вместе, чтобы побыстрее! — Ли схватила за руку африканку, и девушки рванули к крыльцу. Священник — он все еще был в нормальной светской одежде — посмотрел им вслед. Достал сигаретку, разжег нажатием сенсора.
— Хочешь? — он протянул портсигар Рею. Тот отрицательно покачал головой.
— Спасибо, — выговорил Рей, вдруг подумав, чем рискует ради них этот человек. Отец Димитри улыбнулся в бородку.
— Все нормально. Это моя работа.
— Скажите, а вы… действительно священник? Или это для прикрытия?
— Ну почему же, конечно, я священник, я рукоположен в русской православной церкви. Было бы неэтично обманывать прихожан, ведь правда?
Рей задумался.
— Я… был в Мексике, — сказал он наконец, — то есть в Техасе, но неважно. Там я видел… Там тоже была миссия, но католическая. Вообще-то они занимались тем, чем обычно занимаются такие миссии — больница там, благотворительность. Но мне сейчас кажется, что они тоже были как-то связаны с колд-зоной. Как вы думаете, это может быть?
— Да, это вполне возможно, — кивнул отец Димитри. Пепел с его сигареты красиво падал по спирали, искрясь разноцветными огоньками. Наноиспарение, вспомнил Рей. Или как-то так.
— А вы… верите в Бога? — спросил он. Вопрос прозвучал крайне глупо. А ответ — достойно и просто.
— Да.
— Но разве… церковь должна вмешиваться в земные дела? — спросил Рей и тут же выругал себя: ну не дурак ли? Ему платят, он и работает.
Работает? Рискует жизнью. За деньги?
— Она всегда в них вмешивалась, — спокойно ответил отец Димитри, — вопрос лишь в том, на чьей стороне.
— Но почему вы на стороне коммунистов? Они же неверующие.
— Да, они неверующие. Но видите ли, я вам сейчас попробую объяснить. Вот есть Евангелие от Матфея, глава двадцать пятая.
Священник сощурился и заговорил торжественно, негромко.
— Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов — по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: «приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне». Тогда праведники скажут Ему в ответ: «Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе?» И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: «так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне».
— Да, я помню вроде бы… я же в детстве ходил в церковь. У меня была очень набожная мать, — вырвалось у Рея, — но ведь коммунисты — они же хотят все отобрать, а церковь у них вообще запрещена.
— Во-первых, конечно, не запрещена, и не была запрещена никогда, это вас кто-то обманул. Коммунисты — за трудящийся народ, они сами часть этого народа, они уважают чувства верующих людей. А во-вторых… Но я думаю, что вам еще предстоит многое узнать о мире и о коммунистах в частности. А я просто ответил на ваш вопрос — почему так. Почему я работаю с ними, хотя сам не являюсь атеистом, а следовательно, и коммунистом. Кажется, ваша очередь!
Девушки уже стояли у крыльца, разговаривая с незнакомым чернявым молодым человеком. Подобранный комплект одежды был Мо тоже великоват, флейки висели мешком, талия была туго подвязана.
— Вот познакомься, это Рей, — сказала Ли, глядя на парня, — Рей, это Кирос, он транспортник… ну в смысле, занимается транспортом в нашей системе. Мы будем переходить границу на Грецию. Это немного дальше, чем Украина, но нас повезут по воздуху. Нам только до Берна добраться надо.
— Довезу в лучшем виде! — пообещал Кирос. Он говорил по-английски с заметным акцентом.
— Давай, Рей, дуй переодеваться, — скомандовала Ли, — а потом Кирос расскажет, как тебя теперь зовут и кто ты такой.
Веселый грек вставил им под кожу новые чипы. Бронированный Лендровер двинулся с места, и вскоре они въезжали на высокую дугу автобана, ведущего на юг, к Швейцарии. Рей щурился, глядя в окно на белые Альпы. Мо была возбуждена и даже чуть подпрыгивала на сиденье. Ли сидела рядом с Киросом и негромко беседовала с ним. Она снова изменилась, казалось, стала старше, жесткий взгляд, уверенный голос. Представить невозможно, что эта девушка бегала с Реем по подземелью и весело болтала о том, о сем.
— Ох, уже скорее бы! — Мо впилась взглядом в окно, — даже не верится!
— Подожди еще, — урезонил ее Рей, — может, не выйдет ничего.
— Все выйдет! Мое имя знаешь что означает? Монифа меня зовут. Это значит — удачливая! Я уже столько раз умереть могла… и все живу. Мы прорвемся, вот увидишь!
Рей усмехнулся и покачал головой. Его жизнь, конечно, не сравнить с бурной биографией девочки из Африки. Но если вдуматься, и он уже два раза возвращался из мертвых.
Чего ему бояться?
Автобан прошли без приключений. Вскоре джип свернул на проселочную дорогу, ведущую на небольшой любительский аэродром. Сейчас здесь было пусто, на поле выстроился ряд планеров, а дальше на площадке прижался к земле небольшой вертолет странного вида — словно из ломких серебристых граней. Вертолет был не больше джипа, вся его кабина была из полупрозрачного дымчатого материала, над ней гармонично раскинулись два ротора, похожие на гигантские уши.
— Теперь самое сложное, — заявил Кирос, — по Европе нас пропускают спокойно, если что, наши чипы в порядке. Для радаров и визуально машина будет прозрачной. А вот через границу проходить сложно. Там оборонная система. Но сначала мы летим над Европой, можете понаслаждаться видами!
Кресло единственного пилота в геликоптере было вынесено вперед, а дальше в два ряда — места для шести пассажиров. Ли уселась у окна, позади Кироса, Рей — в середину. Обзор был отличным из любого места кабины. Вертолет поднялся мягко, ровно, Рей ожидал худшего. Медленно уплыли из-под ног ограда любительского аэродрома, домики, река. Свет мягко струился через бесцветные фильтры, вертолет купался в синеве. Внезапно Кирос запел — что-то незнакомое, но красивое. Он пел по-гречески, Рей не понимал ни слова. Но со второй строчки песню подхватила Ли. На каком-то еще языке — русском, китайском? Кто их поймет. Голос у Кироса был чистый, густой, и звонкое сопрано Ли словно вилось вокруг него. Получалось красиво. Неожиданно вступила и Мо, неровным, ломким тоненьким голоском, откуда-то и она знала песню. Мо по большей части просто мычала, но некоторые строчки пела по-английски, и Рей наконец разобрал слова:
So then, comrades, come rally,
And the last fight let us face.
The Internationale
Unites the human race.
Ли обняла африканку за плечи и засмеялась. Засмеялся и Кирос, а потом запел уже один какую-то красивую плавную греческую песню.
Альпы виднелись отсюда как гигантские бело-синие складки с зелеными прогалинами лугов, сверкали голубые кристаллы озер и прудов, ниточки рек, россыпи кукольных домиков и безобразные, калечащие местность гигантские купола, закрывшие радиоактивные зоны. Потом вертолет окунулся в облако, и некоторое время не было видно ничего — а затем вынырнул, и облачная поверхность, как арктические льды, побежала внизу.
— Будем держаться повыше! — заявил Кирос, — так безопаснее.
Рей покосился на Ли. Неужели вот это уже и все? И сейчас он окажется в коммунистической стране? Ли все еще казалась напряженной — похоже, опасность не миновала.
— Слушай, — он повернулся к ней, — а как там вообще у вас живут? Ну вот что я там буду делать? Если, конечно, меня в тюрьму не посадят.
— У нас уже почти нет тюрем, только следственные. Ну и вот лагеря для проверки, — ответила Ли, — а так у нас по-другому с преступностью борются. А что делать… жить будешь, как все, нормально. Работать, конечно, придется, — добавила она.
— У вас деньги-то есть?
— Деньги есть, но во многих местах уже главное — продукты, одежду и самое необходимое — можно получить и без всяких денег. Все это очень дешево производится на автоматических фабриках. Однако и бесплатные вещи ты можешь получить только если где-то числишься — учишься или работаешь. Но ты не волнуйся, — улыбнулась она, — у нас можно выбирать любую учебу, все бесплатно, никаких проблем. Учись на кого хочешь. И работы любой полно. Вопрос только в том, что тебе самому нравится.
— Я и не знаю, что мне нравится, — вздохнул Рей, — мне, похоже, вообще работать не нравится. Нет, я, конечно, готов, — торопливо добавил он.
— Так не бывает, чтобы ничего не нравилось. И кому это надо, чтобы ты работал через силу — это все равно неэффективно! Ну ничего, психологи помогут что-то найти. Да ты же многое можешь! Ты пришелец из прошлого — будешь экспертом по истории! Ну или там в Субмире… это что-то вроде интернета — будешь какие-нибудь сайты администрировать, игровухи. Можно и на дому работать. Работы полно. В общем, это совершенно у нас не проблема, не думай даже!
— Эх, если бы я знал, — уныло произнес Рей, — я бы в свое время, в прошлом, больше интересовался окружающим миром. А то, честно сказать — какой из меня эксперт?
— По-моему, как ты рассказываешь — так у вас просто рай какой-то! — вступила Мо. Ли усмехнулась.
— Ну не рай. Нет, не рай. Много еще всякого есть. И люди всякие бывают. И недовольные есть. И опять же, материально у нас не так, как в Федерации, а в основном похуже. Всякие гаджеты для дома, мебель интерактивная — такого у нас нет или очень мало. Вообще может показаться после Федерации, что у нас скучновато — у нас же нет Игры той же самой, нет рекламы, нет виртуальной торговли. Но жить можно нормально.
— Ну ты даешь! — подал голос Кирос, — тебя послушаешь, так в СТК прямо тоталитарный ад! Нахваталась в Федерации идей.
— Я не хочу, чтобы они ждали слишком многого, — ответила Ли, — мне-то, конечно, в СТК хорошо. Даже не верится, что я…
Она умолкла. Кишки немедленно подпрыгнули вверх, и Рей едва не вскрикнул. Вертолет резко пошел на снижение.
— Приближаемся к границе Македонии, — сообщил пилот, — снижение!
— Ой, блин! — простонал Рей. Завтрак грозил немедленно вылезти наружу.
— Терпи! — посоветовала Ли. Ей, похоже, было все нипочем. Кирос забормотал что-то в микрофон.
— Там же оборонная линия, вдоль границы, — буркнул Рей. Ли взглянула на него.
— Мы в курсе. Кирос попробует отболтаться, а когда отключат завесу… по графику — через двадцать минут. Мы как раз сможем войти.
Рей вцепился обеими руками в подлокотники. Снижение прекратилось, теперь он видел прямо под ногами, сквозь прозрачные бока машины, темные верхушки сосен. Но все равно вертолет потряхивало, словно он проваливался в воздушные ямы. Скорее бы это кончилось. Только бы кончилось! — мысленно взмолился Рей. Что угодно, только бы на землю! Мо начало рвать — дрожащими руками она расправила пакетик; в кабине завоняло. Только бы кончилось! Двадцать минут… это же невозможно выдержать! Внутренности то и дело взлетали куда-то под горло. Машину тряхнуло — Рей от неожиданности не удержался и слегка навалился на Лею, хотя ремни держали.
— Камрады, держитесь! — крикнул Кирос, — не получается! Они будут стрелять!
И рядом с машиной, совсем близко, расцвел прекрасный огненный шар. Рей оцепенел. Смерть… пронеслось в голове… это так красиво! Это конец!
Раздался грохот, толчок вырвал Рея из кресла и швырнул вперед — но ремни удержали. Рей повис на ремнях. Через секунду он осознал, что лежит на боку, а сверху, прямо над ним, висит на ремнях Мо и кричит. Ли рядом нет. Вон она — Ли, прыгает в сторону, вертолет слегка выправился. Ли вытаскивает Кироса из пилотского кресла. Тащит и тащит. Рей хлюпнул носом и осознал, что из носа льется кровь, и что во рту отвратительный соленый вкус. Внезапно машина выправилась. Он сидел теперь почти прямо, с легким креном налево. Винты грохотали — но громче и как-то по-другому. Вертолет снова сильно качнулся влево, и на Рея свалилось что-то громоздкое, придавило — но вот машина снова выправилась. Ли сидела в пилотском кресле. Выходит, она и вертолет может пилотировать? Ее сильные руки быстро-быстро плясали по сенсорам, давили на рычаги. И ветер бил в лицо, перехватывал дыхание — одно из стекол выбило взрывом. Рей наконец разглядел, что это было, и что лежало теперь рядом с ним, на кресле, где раньше сидела Ли — тяжелое, мокрое, темное. Тело Кироса. На месте лица — что-то кровавое, рваное. Рей снова вцепился в подлокотники. Мо справа от него тяжело дышала и постанывала сквозь зубы. Внезапно машина стала переворачиваться — «О господи, мы умрем!» — скользить вниз, Рей на миг оказался вверх головой, потом вертолет рванул в сторону, а сзади разлился ослепительный белый свет. И грохот. Снова мощный рывок — вертолет швырнуло в сторону ударной волной. Винт — теперь один — все еще грохотал. Машина снижалась — но снижалась под контролем, постепенно.
— Держитесь! — крикнула Ли. Новый толчок. И бросок в сторону. Внутренности снова взмыли под горло — падаем? Падаем, пронеслась мысль. Вертолет несся к земле. Но винт все еще грохотал. Господи, какая мерзкая смерть! Лучше бы я не проснулся в этом долбанном саркофаге! — подумал Рей. Только бы не это! Ему показалось, что падение замедлилось.
Потом мощный толчок едва не выбил его из кресла. Зубы лязгнули.
Вертолет вцепился в землю.
Ли обмякла в кресле, неподвижно, рука повисла над рычагами. Мертва? — подумал Рей. Но в следующее мгновение девушка зашевелилась.
— Выходим! — скомандовала она, выдираясь из пилотского кресла, — мы на территории СТК! Поле закрыто! Опасности больше нет! Выходим!
Дальше было что-то невнятное. Они плакали, ругались, тащили наружу мертвое тело Кироса. Воняло рвотой и кровью. Мо непонятно причитала тонким голоском. Ноги Рея коснулись земли, и он обернулся к вертолету, искалеченному взрывами самонаводящихся ракет — и как-то ведь удалось ускользнуть от прямого попадания!
Левого винта не было вообще. Полкабины снесено начисто. Как обломки костей из раны, отовсюду торчали кабеля, стальные балки, осколки броневого стекла.
Ли стояла на коленях рядом с телом убитого Кироса. Изуродованное лицо пилота прикрыла обрывком ткани.
Потом девушка встала. Подняла перемазанное кровью лицо.
— Куда мы теперь? — спросила Мо дрожащим голосом.
— Никуда, — бесцветно ответила Ли, — будем ждать, пока нас найдут пограничники. После отключений поля всегда прочесывают полосу.
Она отошла от убитого, Рей и Мо последовали за ней. Здесь, в ложбинке меж холмами, бежал быстрый ручей. Вода оказалась до того холодной, что зубы заломило. Ли смыла с лица кровь.
— В вертолете что, нет какой-нибудь рации? — спросил Рей.
— Есть, — ответила Ли, — но объясняться сейчас… проще подождать и договориться вживую.
— А они нас не подстрелят сразу?
— Нет, — ответила Ли.
Вертолет упал — или сел — на склоне высокого зеленого холма, и рядом поднимался такой же холм, покрытый буйным пахучим разнотравьем. Неподалеку от них начинался густой кустарник, дальше виднелась рощица раскидистых деревьев, кажется, это были платаны. Вдали — горы, пониже, чем Альпы, и потемнее на вид. Низкие облака проплывали по синему небу. Среди моря неяркой травы там и сям были рассыпаны нежные фиолетовые анемоны. Мы все-таки смогли, подумал Рей. Все-таки получилось. Ли вдруг опустилась на землю, прижалась к ней щекой, погладила руками. Потом встала. На лице ее виднелись дорожки слез.
— Ты чего? — спросила Мо.
— Ничего. Все хорошо, — сдавленно ответила Ли, — я очень уж рада, что на Родину вернулась. Я знаешь сколько здесь не была…
— Так ведь это Греция, а ты вроде русская, — заметил Рей. Ли оглянулась на него.
— Какая разница? Это Союз Трудовых Коммун. Это моя Родина — везде, хоть в Андах, хоть у Желтого Моря, хоть в Казахстане. Пусть и говорят везде на разных языках, ну и что? Это не Россия, и не Китай, и не Бразилия — это СТК. Наша Родина.
С вершины холма раздался сухой оглушительный треск. Рей вздрогнул. Сверху что-то закричали.
— Спокойно! — Ли выпрямилась, — это наши. Не пугайтесь, они нас сначала в плен возьмут. Мы же неизвестно кто для них. Стойте смирно, не сопротивляйтесь! Подчиняйтесь командам. Все будет нормально.
Если приглядеться, уже был виден наряд греческих пограничников — темноволосые люди в камуфляже, с автоматами наизготовку, быстро спускались к ним по склону холма.
— Поднимите руки! — скомандовала Ли и сама встала лицом к пограничникам, подняв обе руки вверх и для устойчивости расставив ноги, — стойте спокойно и ждите!
Рей и Мо послушались ее. Сердце бывшего хозяина концерна Гольденберг, реликта из прошлого, бешено колотилось. Пограничники уже были близко, их было пятеро и собака-овчарка на поводке. Они начали что-то кричать по-гречески, Ли ответила им на английском, но видно, они не поняли, и тогда она повторила это на русском. Тогда солдаты замолчали. Двое перекинули автоматы за плечо, сняли с пояса наручники. Ли негромко переговаривалась с пограничниками на русском — те, видно, понимали, но с трудом. Не опуская рук, девушка кивнула в сторону Кироса. Один из солдат отошел к нему. Двое держали нарушителей границы под прицелом. Двое защелкнули наручники на запястьях Рея, затем Мо и наконец Ли.
— Дойч? — спросил один из греков, совсем молоденький парнишка. Рей кивнул.
— Я. Дойч.
Парень слегка подтолкнул его вперед.
— Геен. Форвертс.
Рей оглянулся на Ли. Ее запястья тоже были скованы, лицо сияло, глаза улыбались — он никогда не видел ее такой счастливой.
— Иди, Рей, — сказала она, — мы идем на заставу. Делай, что они говорят. И ничего не бойся — теперь все будет нормально!