2-е издание, дополненное и переработанное Е. Г. Несмеяновой-Завадовской

 

Чем отличается животное от растения?

Есть вопросы: если задать их кому-нибудь, то человек даже рассердится — таким простым покажется этот вопрос и ясным, что и спрашивать не о чем. Так и теперь, читатель, когда я задаю свой вопрос — чем отличается животное от растения, то я ожидаю встретить сердитый ответ: есть о чем еще разговаривать! Мало ли чем отличается: видом своим и формой, движением, чувствами, тем, наконец, что у собаки четыре ноги, а у березы ни одной и т. д.

Посмотрим, так ли это, действительно ли мною задан пустячный вопрос, которым и заниматься-то не следует? Или, быть может, над ним стоит подумать и заодно узнать что-нибудь новое и интересное.

В самом деле, когда мы говорим о животном, то мы представляем себе собаку или какое-нибудь другое четвероногое существо, которое, конечно, никак не спутаешь с деревом. Но вот перед нами на картинке существо величиною с рюмку, окрашенное в самые яркие цвета (рис. 1). Существо это можно найти на морском дне, и часто целые колонии их усеивают подводное царство вблизи берегов.

Рис. 1. Актинии и трубчатые черви на морском дне.

Посмотрите внимательно. Можно подумать, что это цветок какого-либо растения. Если вы дотронетесь до одного из «лепестков» этого медленно качающегося цветка, то получите очень чувствительный ожог, похожий на ожог крапивы, и еще больше утвердитесь в своей мысли, что перед вами какое-либо жгучее растение.

Но что это? От вашего слишком порывистого прикосновения лепесток цветка вдруг дрогнул, стал сокращаться и втягиваться внутрь цветка. Вслед за ним и все остальные многочисленные лепестки втянулись внутрь, и перед вами вместо пышного цветка оказывается какой-то округлый слизистый комок.

Если взять такой «цветок» и поместить в морской аквариум, т. е. в стеклянный сосуд, наполненный морской водой, вместе с обитающими в нем растениями и животными и понаблюдать за ними подольше, то можно увидеть много интересного. Вот мимо актинии, или морской анемоны, как еще иначе называют это странное существо, быстро проплывает неосторожная рыбешка или какое-нибудь другое малое существо, обитающее в морской воде, и случайно дотрагивается до одного из лепестков. Рыбка вдруг останавливается без движения и замирает; в то же время все ближайшие лепестки, похожие на настоящие щупальцы, как мы теперь и станем называть эти отростки многорукого хищника, склоняются к жертве и увлекают ее внутрь «цветка», который на самом деле оказывается предательским мешком, очень успешно переваривающим свою жертву.

Эти красивые и нежные, как цветы, актинии в действительности являются животными, питающимися мелкой живностью, а их лепестки — щупальца — вооружены специальными стрекательными клетками, каждая из которых состоит из маленького мешочка, наполненного ядовитой жидкостью, оканчивающегося тонким нитевидным острием. Эти нитевидные образования в период покоя лежат внутри своих мешочков, но при малейшем прикосновении стрекательные клетки выбрасывают наружу свои смоченные ядовитой жидкостью нитевидные острия, которые вонзаются в тело жертвы и парализуют ее, а рука человека в таких случаях ощущает как бы ожог.

Понаблюдайте еще и вы заметите, что наш цветок медленно передвигается по камням, устилающим дно аквариума, подобно тому, как двигается, «скользит» улитка. Но актиния передвигается только тогда, когда она оказывается случайно прикрепленной не к камню, а к спинке какой-либо раковины моллюска. Обычно эти раковины являются скромным жилищем рака-отшельника, беззащитного морского обитателя, не имеющего никакого природного вооружения для борьбы с многочисленными врагами и защиты от них. Этот небольшой рачок обычно поселяется в пустой спиральной раковине, покинутой моллюском, и уже не расстается со своим жилищем и возит его на себе до тех пор, пока его домик не станет ему тесен; тогда рак-отшельник переселяется в другую, более крупную раковину.

Рис. 2. Актинии, прикрепленные к раковине рака-отшельника.

Медленно передвигаясь по дну моря или аквариума в поисках пищи, рак-отшельник возит на себе свой домик и прикрепившуюся к нему красавицу-актинию. Эти два существа оказываются полезными друг другу: актиния получает средство передвижения и, следовательно, обеспечена бóльшим разнообразием и количеством добычи, и в то же время защищает рака-отшельника, маскируя его жилище от многочисленных врагов яркой красотой своего пышного цветка.

А вот обитающий в тропических морях небольшой краб поступает иначе и еще интереснее использует актинию: в каждой своей клешне он носит по одной актинии, предварительно сняв их со скалы, камня или спинки того же рака-отшельника. Актинии держатся на клешнях краба во всем великолепии своих распустившихся «цветков», а краб в случае малейшей опасности моментально выдвигает вперед для своей защиты то одну, то другую клешню. Но, кроме того, он еще отнимает у актинии и часть ее добычи. Тем не менее актиния все же имеет определенную выгоду, потому что, передвигаясь на клешнях краба, она, как и в случае содружества с раком-отшельником, имеет больше возможностей добывать разнообразную пищу в количествах, достаточных для пропитания их обоих.

Такие примеры взаимопомощи, взаимополезных или взаимозависимых отношений, в науке называют «симбиозом» (от греческих слов, означающих «вместе» и «жизнь»).

Тут уж, наконец, не остается никакого сомнения: наш «цветок» — эта пышная красивая морская анемона, которая так украшает своим цветником морское дно, оказывается животным и даже хищным животным. Животным признают это существо и ученые, которым приходилось его изучать. Актинии обладают еще одним любопытным свойством: они очень долговечны, известны случаи, когда в морских аквариумах актинии жили свыше 60 лет[1]У нас по берегам Черного моря водятся небольшие актинии — величиною с рюмку, и их ожоги мало чувствительны для человека, но в морях жарких стран актинии гораздо больших размеров, и их ожоги весьма чувствительны и неприятны.
.

Но оказывается, что таких существ в подводном царстве не мало. Море исключительно богато самыми разнообразными формами живых существ. Некоторые морские обитатели поражают нас внешним видом, как, например, та же актиния, другие удивляют своим внутренним строением, третьи своим образом жизни или способом питания, хотя сразу и не разобрать, что это такое — животное или растение.

Вот стебельчатые морские лилии (рис. 3). Подобно актиниям, они широко раскрывают свои мешки — «цветы», окруженные змеевидными стеблями-щупальцами. Но горе тому обитателю морей, который вздумает найти в этом цветке приют!

Рис. 3. Стебельчатая морская лилия.

Вот родственница морских лилий — голотурия, или морской огурец (рис. 4). Действительно, это животное напоминает своей формой огурец; только густой пучок движущихся щупальцев на одном из концов этого огурца указывает на то, что это должно быть животное. Но голотурия не остается, как стебельчатые морские лилии, связанной с твердой почвой морского дна; она или держится в углублениях морских скал, или свободно плавает в морских волнах. Для этого голотурия вбирает в себя воду и выталкивает ее с силой через один из концов. Отталкиваясь таким образом, она продвигается вперед.

Очень интересен способ питания этих мелких морских огурцов. Довольно длинные щупальца, расположенные кольцом вокруг ротового отверстия, покрыты слизью и все время находятся в движении; к ним прилипают и довольно быстро накапливаются мелкие морские организмы и частички пищи. Когда накопится достаточное количество пищи, щупальца голотурии последовательно, одно за другим, втягиваются во всю свою длину внутрь ротового отверстия и медленно вытаскиваются обратно, причем расположенные по бокам ротового отверстия, по одному с каждой стороны, особые вилообразные щупальца дочиста снимают прилипший корм.

Не менее интересны и некоторые крупные формы голотурий, или, как их иначе называют, трепанги. Они обитают преимущественно в илистом дне и покрыты толстой кожей буровато-грязного или желтого цвета. Диаметр наиболее крупных трепангов достигает 7,5 сантиметра, а длина редко превышает 30–35 сантиметров. Некоторые виды трепангов имеют любопытную особенность: если их потревожить, они тут же выбрасывают из ротового отверстия множество клубящихся белых липких нитей, в которых враг неминуемо запутывается. За это удивительное средство защиты их стали называть «бумагопрядильщиками».

Рис. 4. Иглокожие на морском дне: вверху — две бесстебельчатые морские лилии, из которых одна плывет; в среднем ряду — слева голотурия, справа морской еж; внизу — слева офиура, или змеевик, справа морская звезда, высасывающая тело моллюска.

Некоторые виды голотурий или трепангов употребляют в пищу. В Китае и Японии существует мнение, что мясо голотурий возбуждает и тонизирует нервную систему человека. На Дальнем Востоке трепанг составляет важную отрасль морского промысла.

На рисунке 4 показаны необычного вида живые существа. Все это типичные обитатели моря, и все они, несмотря на свой безобидный вид, страшные хищники. Это беспозвоночные морские животные, которых относят к типу иглокожих.

Еще древние греки дали этим странным существам название иглокожих из-за множества различно устроенных игл, покрывающих их тело, как, например, у морского ежа или у многих других. Все они имеют известковый скелет, но очень различны по своей величине — от нескольких миллиметров до метра и более. Некоторые из них ведут сидячий образ жизни, как, например, стебельчатые лилии, о которых мы уже говорили выше, другие медленно передвигаются по дну, третьи плавают. Все они очень медленно растут и развиваются и очень долго живут. Эти иглокожие хищники настолько необычны и интересны, что нельзя о них не рассказать.

На самом верху рисунка 4 изображены две изящные бесстебельчатые морские лилии — антедоны. Они также относятся к иглокожим животным, хотя очень похожи на растения. Но в отличие от стебельчатых морских лилий, показанных на рисунке 2, антедоны только в начале своего развития ведут сидячий образ жизни, а потом отрываются от дна и свободно плавают, легко двигая своими листовидными лучами — щупальцами, подгоняя мелкую морскую живность к ротовому отверстию, которое расположено снизу и окружено венчиком более мелких, постоянно движущихся щупальцев. Иногда встречаются очень красивые, ярко окрашенные в красный, желтый или бурый цвет антедоны, действительно напоминающие по внешнему виду изящные цветки лилии.

А вот на песке раскинула свои длинные изгибающиеся щупальцы — лучи, отходящие от темного диска, морская офиура, близкий родич морской звезды. Она легко передвигается по морскому дну, и если проголодавшийся краб или какой-либо другой хищник случайно съест один или два, или все ее лучи-щупальцы, она довольно быстро отрастит их снова.

А вот и морская звезда. Все пять ее лучей, украшенные ровными бороздками, очень красивы по своим очертаниям. Однако это изящное и такое безобидное по своему внешнему виду существо на самом деле является не только страшным хищником, но и опасным вредителем устричных и мидиевых промыслов. У морской звезды нет ни предательских щупальцев, ни зубов, ни клешней, однако у нее есть свой особенный и далеко не так просто устроенный ловчий аппарат. Посмотрите внимательно: по середине нижней стороны каждого из пяти ее лучей идут бороздки, окаймленные с двух сторон множеством маленьких ножек, которые оканчиваются присосками. Эти ножки морской звезды тесно связаны со сложной системой каналов, расположенных в самом ее теле, напоминающем как бы своеобразный диск, и заполненных водой, которая то нагнетается в каналы, и, следовательно, проходит и через ножки, то выходит из них, вследствие чего ножки попеременно то вытягиваются, то сокращаются, обеспечивая ее передвижение или присасывание.

Ползая по морскому дну, морские звезды пожирают всех подходящих им животных, схватывая добычу своими ножками и высасывая мягкие части тела своей жертвы. Если же морская звезда не в силах проглотить добычу, превосходящую ее по размерам, она выбрасывает наружу через ротовое отверстие свой желудок и обволакивает им добычу.

Вот на пути морской звезды — этого прожорливого хищника — оказалась двустворчатая раковина моллюска. Звезда накрывает ее своим телом и начинает упорную и иногда длительную осаду пойманной жертвы, производя непрерывные напряженные движения своих многочисленных ножек — присосок, растягивающих створки раковины в разные стороны. Несмотря на то что мускул — замыкатель створок моллюска — значительно сильнее морской звезды, жертва, наконец, оказывается настолько утомленной и ослабленной, что постепенно мускул-замыкатель начинает ослабевать, а створки раковинки раскрываются. Как только это произойдет, хищник мгновенно выбрасывает наружу свой желудок и вводит его в образовавшееся отверстие, парализует своим ядом моллюска во избежание смыкания створок раковинки, и морская звезда принимается пожирать свою добычу, как это хорошо видно на рисунке 4. Этот способ питания и делает морскую звезду опасным вредителем устричных и мидиевых банок.

О силе яда, выделяемого морской звездой, можно судить по следующему факту: у нас в Белом море водится 12–14-лучевая морская звезда, также большая любительница двустворчатых раковин моллюска; рыбаки опасаются уколов ее ядовитых игл; яд этой звезды в течение 15 минут убивает кошку.

Применяя тот же способ — выбрасывание желудка, морская звезда успешно расправляется и с морским ежом, который тоже изображен на рисунке 4. Несмотря на то что морской еж вооружен пятью острыми подвижными зубами и панцырем, усеянным множеством крючковатых, оканчивающихся тремя зубчиками каждая, ядовитых игл, морская звезда ухитряется ввести ему в глотку свой желудок, убить ядом и съесть.

В морях тропических стран, недалеко от берегов, со дна моря поднимаются до самой поверхности воды коралловые рифы.

По внешнему виду, по пышному ветвлению они напоминают красивые ветвистые деревья, а мелкие звездочки, усеивающие во множестве их ветки, похожи на распустившиеся цветы. Но при ближайшем рассмотрении каждый из этих «цветков» оказывается студенистым мешочком, снабженным венчиком движущихся щупальцев. Он всем своим видом напоминает знакомую уже нам актинию.

Рис. 5. Подводный коралловый риф.

Итак, наше «дерево» оказывается многотысячной колонией маленьких морских организмов — «полипов», ближайших родичей актинии. Отложение извести в теле коралла и ороговение отдельных его частей имеет своим следствием образование скелета, который, если принять во внимание миллиарды отдельных живых существ, постепенно растет, образуя на дне морей значительные отложения, создавая таким образом твердую, как камень, защиту, о которую в бурю разбиваются корабли.

А маленькие мягкотелые коралловые полипы, отстроившие такой коралловый риф, при малейшей тревоге, будучи связаны между собою живой связью, проходящей внутри известкового скелета, прячутся в чашечках, покрывающих риф, которые так похожи на цветы. Таким образом, эта колония животных, подобно растению, прикреплена ко дну моря; и ни по одиночке, ни все вместе полипы неспособны переменить место своего обитания, но зато вновь нарастающие члены колонии надстраивают ветви коралла все вширь и ввысь, и в результате получаются ветви полипов длиной до 7,5 метра и шириной до 4,5 метра.

Рис. 6. Ветвистые кораллы.

Рис. 7. Ветвь красного благородного коралла:

1 и 2 — кусочки 2,5-месячного возраста естественной величины; 3 — часть колонии с расправленными полипами; 4 — полипы сократились; 5 — кусочек коралла с совершенно расправленными полипами.

Иногда внешний вид коралловых рифов бывает совсем другой. Заросли кораллов образуют как бы поля, покрытые то мелкой, то крупной травой, то кустарниками, то как бы живыми цветами, и их легко принять за уголок растительного царства. Травянисто-зеленые поляны органных кораллов образуют на морском берегу обманчивую поверхность, очень похожую на зеленый дерн; однако если вы вздумаете нарушить покой этого зеленого поля ударом весла, то оно мгновенно превращается как бы в улицу, выложенную красными камнями. Это происходит потому, что маленькие животные, непрерывно занятые постройкой своих жилищ, при нарушении их покоя немедленно скрываются в своих ячейках — чашечках.

Рис. 8. Кораллы, напоминающие клумбу цветов.

Рис. 9. Кусок коралла, напоминающий головной мозг человека.

Разнообразные виды кораллов образуют целые подводные леса, между ветвей которых порхают стаи ярко раскрашенных причудливой формы рыб. Сходство таких кораллов с растениями так велико, что еще лет 200 тому назад их не хотели признавать за животных.

Чтобы разыскать животное с формою растения, незачем, пожалуй, ходить так далеко. Пойдите как-нибудь летом или ранней осенью на пруд в деревне или за городом. Там вы увидите плавающие на воде крупные листья прекрасной водяной лилии, или кувшинки. Приподнимите лист этого растения и осмотрите его внимательно с нижней стороны, под водою же, или же, еще лучше, поместите этот лист или листья других более мелких растений, таких, как ряска, водокрас (иначе — лягушечник) и т. д., в банку с водой. Тогда вы сможете наблюдать на нижней стороне листьев нежные белые или зеленоватые бокальчики величиной с булавочную головку, которые то вытягиваются в длину и широко раскидывают свои тонкие и жгучие щупальца, то сжимаются в бесформенный комок, если их потревожить.

Это пресноводная родственница морских анемон, которая подобно своим более крупным морским собратьям живет хищнически, улавливая обитающую в воде мелкую живность. Это животное было названо гидрой. Гидрой называют в сказках змею, у которой отрастает каждый раз новая голова на месте отрубленной. Действительно, существующая гидра не похожа на ту, о которой говорится в сказках, за исключением одного: ее тоже можно разрезать на несколько кусочков и из каждого вырастет по новой гидре.

Рис. 10. Гидра при сильном увеличении:

A — особь, сжавшаяся с почкой; B — одиночная особь с вытянутым телом и щупальцами; С — особь с двумя развивающимися почками (a и b); D — особь в состоянии полового размножения: sp — мужские половые железы; e — яйцо.

Я раскрыл перед читателем только краешек тех тайн, которые скрываются и на дне просторных морей и океанов, и под листом пресноводной кувшинки, и которых еще не мало существует скрыто от глаз большинства людей во всех уголках природы. Даже из приведенных примеров, а число их может быть при желании увеличено во много раз, видно, что на основании одной только формы и внешнего вида еще нельзя отличить животное от растения.

Прекрасно, возразят мне читатели, тогда мы сможем распознать животное по его движению. Посмотрим же, действительно ли способность к движению является отличительным свойством животных.

 

Можно ли отличить животное от растения по движению?

Мы уже рассказывали выше о ветвях и зарослях морских кораллов, и о стебельчатых морских лилиях, которые остаются на всю свою жизнь, как и растения, прикрепленными к морскому дну. Тут же, на подводных мелях, можно найти прикрепленные к камням странные образования, которые получили название «морских желудей» и «морских уточек».

Они действительно похожи на желуди. Из отверстия, расположенного по верху такого желудя, или уточки, высовывается наружу пучок, состоящий из 6 пар нежных и тонких усиков, окаймленных тонкими щетинками, которые находятся в постоянном движении, попеременно то вытягиваясь, то втягиваясь внутрь раковинки. При помощи этих движений, захватывающих воду как накидная сеть в последней стадии лова, морская вода прогоняется внутрь «желудя», или «уточки», и выходит оттуда с уже заметно поредевшим количеством мельчайших морских обитателей. Точность и изящество этих движений представляют очень красивое зрелище.

Рис. 11. «Морские уточки».

Оказывается, что эти «желуди», или «уточки», представляют собою панцыри маленьких раков, прикрепившихся навсегда своими спинками к подводным камням. В таком неудобном положении, прикрепленные вниз головой, эти рачки проводят всю свою жизнь, и только длинные усики, которые выглядывают наружу, снабжая их кормом и пригоняя вместе с морской водой живую добычу, сообщают рачков с внешним миром.

Долгое время этих «морских желудей», или «морских уточек», принимали за растения. В древние века греческий ученый Аристотель учил, что эти «морские уточки» произошли из желудей, падающих с растущих у морских берегов деревьев дуба. Развивая дальше эти своеобразные представления о превращении живых существ, Аристотель считал, что и наши обычные домашние утки и гуси происходят… от морских уточек, выпархивающих из воды. Еще в средние века хитрые монахи ловко использовали эту сказку, чтобы получить право кушать гусей и уток в постные дни, «резонно» рассуждая: раз они произошли от морских уточек, а эти последние в свою очередь произошли из желудей дуба, то, следовательно, гуси и утки «растительного» происхождения и их можно есть в постные дни! Так своеобразно разрешалась иногда загадка о различии между животным и растением!

Существует еще огромное количество животных, которые живут прикрепленными, как и растения, на всю свою жизнь к одному месту. Так живут, в частности, и многие из известных уже нам морских лилий, съедобные устрицы, мидии, раковины-жемчужницы и многие другие морские раковины, или, как их иначе называют, моллюски.

Так же живет и речная губка, или бодяга, которая покрывает обломки ветвей или камни, упавшие в воду, беловато-серым, а иногда желтым или бурым налетом. Ее никто с первого раза не признает за живое существо. Но гораздо более широко известны в общежитии морские губки, которыми мы моемся, даже и не подозревая об их истинной природе.

По своему внешнему виду многообразные формы губок, которые ведут сидячий образ жизни, до такой степени похожи на растения и так мало напоминают животных, что ученые долго не могли решить вопрос, животное это или растение? На самом деле морские губки — это низко организованные морские животные, которые обитают на дне моря, прикрепленными к одному месту или в виде отдельных особей или же колониями, несколько напоминая этим коралловые образования, но с той только разницей, что величина колоний губок колеблется от нескольких сантиметров до полуметра в диаметре.

Часто это небольшой, продолговатой формы мешочек, который одним концом прикреплен ко дну, а другим, свободным, снабженным довольно крупным отверстием, обращен вверх. Стенки этого мешочка усеяны большим числом мелких отверстий, нужных для постоянного тока воды, с которой в организм губок попадают разные мелкие пищевые частички. Скелеты губок состоят из тонких иголочек различной формы известковой или кремнеземной природы, отличающихся чрезвычайной пластичностью.

Морские губки, как и многие другие морские обитатели, такие, как голотурии, морские ежи, морские звезды, крабы, ракообразные и другие, обладают удивительной способностью восстанавливать утраченные конечности или части тела (т. е. регенерировать). Но, пожалуй, губки превосходят в этом отношении всех других известных нам животных. Если морскую губку измельчить, а потом просеять эту массу через мелкое сито, то все равно из этих отдельных мельчайших частичек губки вновь восстанавливают свой организм.

Глубоководные кремневые морские губки своими иголочками, имеющими форму 6-лучевой звезды, образуют очень красивые сплетения, напоминающие стеклянные кружева, отсюда и название их «стеклянные губки». Многочисленные концы этих иголочек стеклянных губок высовываются наружу и являются хорошим оружием для улавливания мелкой живности, легко застревающей на острых концах этих иголочек, обеспечивая таким образом питание губок.

Рис. 12. Глубоководные стеклянные губки.

Губки встречаются во всех теплых морях и живут как на различных глубинах моря, так и в прибрежной полосе. Хозяйственное значение имеют только так называемые «роговые губки», из которых больше всего ценится греческая губка, встречающаяся в большом числе сортов.

А сколько еще таких губок и всевозможных полипов «растет» на морском дне! Все это животные, но тем не менее все они всю свою жизнь остаются неподвижными, за очень редким исключением, и прикреплены к одному и тому же месту, ничем не отличаясь, следовательно, и в этом отношении от растений.

Да, но все же у них способны двигаться щупальцы, усики, реснички, чего нет у растений, — скажет читатель, — они чувствуют прикосновение и отвечают на него тем или другим движением.

Проверим и это возражение и посмотрим, так ли это и что на этот вопрос ответит нам живая книга природы.

 

Чувствуют ли растения?

На этот раз нам придется проверить, действительно ли растения уж так неподвижны и нечувствительны, как это многие думают.

Начнем с хорошо известного нам растения — подсолнечника. Уже само название указывает на его поразительную способность во всякое время дня «смотреть» на солнышко. Как верный оруженосец, он совершает вслед за солнцем полукруг, так, что всегда солнце в упор освещает его широко раскрытое соцветие, представляющее собою огромную корзинку, наполненную множеством трубчатых цветов, заполняющих середину этой удивительной корзинки и язычковых цветов, окаймляющих ее края.

А цветы портулака, одуванчика, звездчатки, маргаритки, золотисто-блестящей лапчатки и бесчисленное множество других синих, желтых, красных, фиолетовых, белых, голубых цветов, которые, как правило, раскрываются под лучами солнышка и никнут и закрываются с наступлением сумерок — разве все они не чувствуют солнечных лучей, как чувствует их, например, земляной червь, укрывающийся от солнца под землей!

И наоборот, такие цветы, как ночная фиалка, которая прячется от солнышка и раскрывается только по ночам? Крошечная альпийская горечавка нежноголубого цвета дошла в этом отношении до такой степени чувствительности, что при облачной погоде она то откроет свой венчик минуты на две, когда мимолетно выглянет солнышко, то вновь закроет его при каждом проходящем мимо солнца облачке.

Все знают хорошенький полевой цветок василька. Но, вероятно, многие из читателей не пробовали наблюдать, что происходит с этим цветком, если легко дотронуться до одной из его тычинок, находящихся в середине цветка, внутри от его отогнутых в стороны синих язычков. А если это сделать и слегка дотронуться до тычинки, то будет совершенно ясно видно, как такая тычинка выжмет на верхушке комок белой пыльцы в ответ на прикосновение, точно она его почувствовала.

Ранней весной или поздней осенью найдите в тенистом лесу бледнорозовые цветочки кислицы с ее тройчатыми листиками.

Возьмите тонкий прутик и слегка ударьте раза два по листочкам кислицы. Вы увидите, как через полминуты ее листики сложатся и повиснут вниз, точно убитые или сонные.

Рис. 13. Тройчатый листок кислички:

слева — в дневном положении; справа — в положении сна.

В еще большей степени эта способность выражена у нежной мимозы — обитательницы теплых стран. Если слегка дотронуться палочкой до одного из листочков ветки этого деревца, то постепенно все листики повиснут вниз, как будто увядшие. Эти складывания и повисания листиков мимозы начинаются с мест, ближайших от того, где нанесен был толчок или удар, но постепенно распространяются все дальше. При очень слабых прикосновениях область складывания не распространяется так далеко. Понятно, как выгодна растению эта способность. На юге часто бывают сильные вихри, ураганы или ливни, которые поранили бы нежные листки мимозы, если бы она их не складывала при первых каплях дождя, при первых порывах ветра.

Рис. 14. Листья стыдливой мимозы: слева — в покое; справа — после сотрясения.

Но этим еще не кончается все то чудесное, что можно рассказать о растениях. У нас на торфяных болотах, среди пушистых мхов сфагнума и кустиков клюквы, во множестве растет скромное и невзрачное на вид растеньице, округлые листки которого, величиною не более маленькой копейки, усеяны частыми волосками или щетинками; на кончиках этих щетинок блестят как бы маленькие капли росы. За эти капельки, напоминающие росу, все растение получило название росянки. Его не сразу и заметишь, и только приглядевшись повнимательнее, вы увидите множество этих интересных растений, которые так мало заметны на общем фоне болота.

Понаблюдайте как-нибудь росянку, бросив на ее листок живую мошку или другое какое-либо маленькое насекомое, а то и просто кусочек мяса. Скоро вы увидите, как постепенно волоски, покрывающие листик, станут склоняться к мошке и обволакивать ее своей клейкой росой.

Рис. 15. Круглолистная росянка.

А через день или два от мошки ничего не останется, только маленький хитиновый скелетик будет напоминать о разыгравшейся здесь трагедии.

И вот оказывается, что щетинки, которыми покрыты листья росянки, совсем не щетинки и не волоски, а на самом деле являются настоящими щупальцами. На некоторых растениях их насчитывают до 200 на одном только листке росянки. Те из них, которые сидят по краям листа, длиннее серединных. А капельки блестящей росы, оказывается, совсем и не похожи на росу. Это клейкая, липкая жидкость, выделяемая щупальцами росянки. Она по своему химическому составу имеет большое сходство с пищеварительным соком животных.

Рис. 16. Листья росянки: слева — лист, поймавший насекомое; справа — в покое.

Разные мелкие мошки и комары, которые во множестве водятся на наших болотах, служат богатой добычей росянки, которая как бы притаилась во мхах, терпеливо поджидая свои жертвы. Росянка с помощью капелек своей особенной «росы», обладающей пищеварительными свойствами, переваривает пойманное насекомое и всасывает его в себя поверхностью листа. Как мы видим, питание таких растений, как росянка, оказывается весьма сходным по своему типу с питанием животных.

Росянка насчитывает до 55 видов, отличающихся большим разнообразием форм листьев — то лопатообразных, то узких, то удлиненных, то снова округлых. И росянка совсем не одинока, она не является каким-либо редким исключением в кругу растений. Таких растений, как росянка, которые называются насекомоядными, в науке известно около 500 видов. О наиболее интересных из них мы и расскажем нашим читателям.

Близкий родич росянки «росолистник» обитает в сухих местах морского побережья Португалии, Испании и Марокко. Этот мелкий кустарничек с деревянистыми стеблями несколько напоминает миниатюрную драцену. Верхушка растения плотно усажена многочисленными мясистыми листьями 30-сантиметровой длины, но шириной не превышающими и полусантиметра. Нижняя поверхность узких листьев росолистника выстлана несгибающимися щетинками, на кончиках которых держатся капельки клейкой жидкости, моментально обволакивающей случайных посетителей. На одном растении росолистника однажды нашли 235 скелетиков насекомых; вероятно, за все лето росолистник уничтожает их несколько тысяч!

Почти невероятной для растения чувствительностью отличается другой родич росянки. Это удивительное растение, впервые найденное в середине XVIII столетия в лесных болотах Северной и Южной Каролины (Америка), за свою красоту получило название «венерина мухоловка» в честь древнегреческой богини красоты Венеры.

Плотные, несколько удлиненной формы зеленые листья венериной мухоловки оканчиваются изящным полукружием сложенных по средней линии и слегка наклонных одна к другой половинок. На яркозеленом фоне листьев выделяются пурпурно-красные зерна, напоминающие чечевицу, как драгоценный рубин или гранат, отмеченные 28-ю тонкими гранями.

Три острые исключительно высокой чувствительности щетинки выходят из середины каждой половинки листа, а наружные края листа имеют до 20 тонких и длинных зубчиков, заходящих один за другой при его складывании. Эти необычайные листья расположены красивой розеткой прямо на земле, а из ее середины поднимается стройный тонкий стержень, увенчанный крупными белыми зонтиками цветов.

Рис. 17. Венерина мухоловка.

Это действительно прекрасное растение оказывает какое-то непреодолимое очарование яркостью своих красок. И хотя нет здесь предательских капелек, похожих на росу или мед, манящих утолить жажду, как у росянок или росолистника, яркость красок влечет насекомых неудержимо. Но горе тому крылатому гостю, который вздумал отдохнуть и воспользоваться всем этим великолепием; стоит ему только дотронуться ножкой или хоботком до одной из тонких ворсинок, и лист мгновенно захлопывается, как западня, длинные зубцы его краев плотно смыкаются и обе половинки листа сближаются настолько, что мелкие насекомые, ставшие добычей этого растительного хищника, оказываются почти раздавленными.

Потом из пурпурно-красных образований начинает выделяться пищеварительный сок, быстро переваривающий мягкие части насекомых. Через несколько дней, окончив переваривание насекомого, лист раскроет свои половинки, его поверхность чиста и суха, скелет уносится ветром, и ловчий аппарат венериной мухоловки снова готов выполнять свои жестокие функции.

На Кавказе, в устье Волги и некоторых других местах юга СССР, в прудах и болотцах водится похожее на росянку скромное растеньице альдровандия, названное так в честь итальянского ученого Альдрованди, впервые описавшего это растение, найденное им на юге Франции в 1605 году. Нитевидные, длиною 20–25 сантиметров разветвленные стебельки альдровандии плавают горизонтально в воде и снабжены пучками, состоящими из 6 зеленых листиков. На конце каждого листика имеется окруженный пятью ворсинками пузырек величиною с небольшую горошину. Эти мнимые пузырьки являются ловчим оружием насекомоядного хищника и выполняют функции миниатюрных листьев росянки.

Но особенно красивы и интересны по своему внешнему виду и строению ловчие кувшинчики непентиса. Узкие, длинные листья растения заканчиваются тонкими усиками, на концах которых находятся изящные, причудливой формы кувшинчики, до середины наполненные пищеварительным соком. В довершение сходства с настоящими кувшинами у них имеются специальные всегда полуоткрытые крышечки, выделяющие ароматную сладкую жидкость, приманивавшую насекомых. Во влажных тропических лесах островов Индийского океана: Мадагаскара, Цейлона, Борнео, Новой Гвинеи имеется до 40 известных нам в настоящее время видов непентиса.

Удивительные кувшинчики этого растения, то в виде небольших рюмок, то в виде урночек или стройных цилиндров, очень разнообразны по своей форме и величине. Необыкновенно красива и разнообразна окраска кувшинчиков — то желтые или багрово-красные, то бледнозеленые с белыми прожилками, то прозрачные или молочно-белые, как тончайший китайский фарфор, или, наконец, покрытые бурыми пятнами по темножелтому фону, как шкура пантеры, — они своими яркими цветами выделяются на зеленой листве тропического леса. Один из видов непентиса получил название «фазан Аргус» благодаря разительному сходству своей окраски с оперением этой птицы.

Рис. 18. Непентис ( 1 / 8 натуральной величины).

Но при всем разнообразии формы, величины и окраски кувшинчиков непентиса их ловчий аппарат и оружие одинаковы. У всех видов края кувшинчиков окружены оградой из загнутых внутрь острых зубцов, а внутренняя сторона стенок, до половины заполненных жидкостью, имеет гладкую, словно отполированную воском поверхность. Предательски завлеченные яркостью красок и ароматом сладкого сока, покрывающего крышку кувшинчиков, доверчивые посетители, едва усевшись на ободок кувшина, моментально соскальзывают вниз по гладкой поверхности внутренних стенок и падают прямо в светлую жидкость пищеварительного сока. Все попытки выбраться наружу оканчиваются верной и неизбежной гибелью.

Не менее коварно, но несколько проще устроено другое насекомоядное растение — «саррацения». Прямо из корневища вырастают вместо листьев трубки, сидящие пучками; они или подняты наподобие бокалов вверх, или лежат розеткой на земле. Задняя стенка такой трубки листа продолжена в виде багрово-красной крышечки, наклонно стоящей над хрящеватым устьем, а внутренние стенки этих трубок, достигающих 60–75 сантиметров высоты, выстланы косо и вниз поставленными щетинками так, что обратный путь для насекомого невозможен. От основания до устья по трубке-листу идет складка, с внутренней стороны выделяющая сладкий сок и как бы указывающая дорогу своим жертвам.

Рис. 19. Листья-трубки саррацении.

Но, пожалуй, наиболее крупным растением из всех этих растительных хищников является близкая родственница саррацении «дарлингтония», впервые найденная в 1851 году среди болот калифорнийской Сиерра Невады. Из стелющегося по земле, как и у саррацении, корневища поднимается пучок трубок высотой в метр, также несколько косо поставленных и покрытых выпуклым шлемом, образуемым задней стенкой трубки, с двумя яркими, широко расставленными и смотрящими вниз крыльями; между крыльями снизу расположено небольшое отверстие, к которому, также как и у саррацении, ведет гребневидная складка, так же выстланная предательскими щетинками и так же дно заполнено ядовитым пищеварительным соком.

Рис. 20. Дарлингтония.

Долгое время ученые считали, что в трубках саррацении и дарлингтонии хранится запас воды для собственных нужд растения или для птиц; однако наблюдения показали, что и одно и другое растения являются насекомоядными хищниками, такими же, как и коварные кувшинчики непентиса, листья венериной мухоловки или, наконец, австралийского собрата этих удивительных растений — цефалота, расставляющего прямо по земле свои нарядные рубиново-красные бокалы, наполненные смертоносной влагой, на соблазн и погибель множества летающих и ползающих маленьких существ.

Наукой установлено, что и клейкие блестящие капельки росянки и венериной мухоловки, и влага кувшинчиков непентиса, саррацении, цефалота и всех других насекомоядных растений содержат пепсинообразные ферменты и некоторые органические кислоты, которые очень близки по химическому составу к пищеварительному соку животных.

Специально поставленные многочисленные опыты показали, что сила пищеварения всех этих хищников не уступает любому желудку животного. Эти растения способны легко переваривать кусочки сырого, вареного или жареного мяса. Кусочки круто сваренного яичного белка, через несколько часов после того как они были брошены на листья росянки или других насекомоядных растений, утрачивали свои острые углы и форму, а через несколько дней оказывались полностью всосанными листьями этих растений. Больше того, мучная, жирная, сладкая или кислая пища им, оказывается, не подходит, а если росянке давали кусочек жира или жирного мяса, то мясо поедалось, а жир оставался нетронутым.

И как часто, читатель, мы проходим мимо, не зная и не подозревая тех поразительнейших чудес живой природы, которые, если присмотреться внимательно, рассеяны вокруг нас буквально на каждом шагу.

Давайте вспомним подвижность множества вьющихся растений. Знает ли кто-либо, как ловко вскарабкиваются они со своими тонкими стеблями на самые высокие шесты и постройки. Наблюдал ли кто, как они описывают своими верхушками или специально приспособленными усиками правильные круги в воздухе, пока не натолкнутся на веточку или какую-либо другую опору? Вот как описывает французский ученый Франсэ в своей книге «Чувства у растений» виноградную лозу:

«Наподобие полипа с тысячью хватательных щупальцев отходит от нее усик за усиком, ощупывая воздух, и, если, следя внимательно, уделить на это время до полудня, то можно заметить, как они действительно ищут и ощупывают, причем их верхушки медленно описывают круги длительностью в 67 минут каждый. При этом усик медленно приподнимается кверху; за ним следуют другие и, таким образом, в теплые летние дни (когда только и можно хорошо видеть) стоят распростертыми перед укромной виноградной беседкой сотни щупальцев, дрожащих, трепещущих, словно алчущих схватить, но только не жертву, а новую опору для всего тяжеловесного растения. Но вот опора найдена, и тогда-то наступает в усике настоящая жизнь. Тогда кончик его, уже сам по себе большею частью согнутый, тотчас же (был установлен промежуток времени в 20 секунд) кольцеобразно обхватывает посторонний предмет и в продолжении часа обвивается вокруг него до такой степени крепко, что его с трудом можно бывает снять. Так-то взбирается виноград, так-то взбираются и другие вьющиеся растения на деревья и стены: медленно, но надежно и прочно».

Как видит читатель, и движение, и даже чувствительность не являются отличительными признаками одних только животных; оказывается, что и движения растений также представляют собою совершенно определенные и целенаправленные, целесообразные реакции приспособительного характера в ответ на тончайшие изменения, происходящие в окружающей их среде.

При желании можно было бы значительно умножить количество таких примеров движения и чувствительности у растений, которых мы обычно не замечаем благодаря тому, что так мало интересуемся жизнью природы.

Совершенно естественно, что растения глухи и немы к таким воздействиям внешней среды, которые для них совсем безразличны, но естественны и присущи нам самим, как, например, воздействие зрительных образов или звуков, запахов, т. е. таких воздействий, которые наиболее интересны и понятны человеку. Однако растения чрезвычайно чувствительны и чутки к таким воздействиям, которые существенны и важны для их жизнедеятельности, как, например, свет.

Ученые в своих опытах показали, что некоторые растения способны изгибаться по направлению к свету даже тогда, когда яркость источника света измеряется тремя десятитысячными долями света обыкновенной свечки! Даже свет светящихся бактерий оказывается не безразличен для отдельных растений и вызывает у некоторых из них движения, совершенно точно регистрируемые и направленные к такому, казалось бы более чем скудному источнику света.

Мы уже говорили о том, что листья росянки обнаруживают изумительно высокую степень чувствительности своих щетинок-щупальцев. Даже прикосновение таких ничтожно малых, почти невесомых частичек, как отрезок женского волоса длиной 0,203 миллиметра, вызывает ощутимые движения щупальцев росянки, хотя вес такого отрезка волоса и равен всего лишь 0,000822 миллиграмма.

Больше того, характерные пригибания щупальцев росянки происходят не только от прикосновения твердых тел. Оказывается, листья росянки исключительно тонко «чувствуют» и реагируют на химические воздействия. Например, даже очень слабый раствор фосфорнокислого аммония, содержащий 1 часть этой соли на 218 750 частей воды, вызывает энергичные движения щупальцев росянки. Но оказывается, что и это еще не предел чувствительности листиков росянки! Раствор в 10 раз слабее вызвал видимые движения щупальцев. Но, однако, когда попробовали угостить росянку чистой дистиллированной водой, она осталась совершенно безучастной, а ее щупальцы неподвижными. А ведь в опыте с фосфорнокислым аммонием наш раствор содержал всего лишь 0,00081 миллиграмма вещества и на каждое щупальце приходилось 0,000003 миллиграмма этой соли. Такой «вес» совершенно недоступен человеческому осязанию, но, очевидно, не является пределом для чувствительности росянки.

Как показали специальные анатомические исследования, и щупальца росянки, и чувствительные волоски венериной мухоловки, и кувшинчиков непентиса, саррацении и других таких же растений снабжены особыми приспособлениями, воспринимающими малейшие изменения внешней среды.

Если ни движение, ни форма, ни даже чувствительность не являются отличительными признаками животного от растения, то в чем же этот верный признак?

На эти недоуменные вопросы у тебя, читатель, повидимому, готов уже и ответ: — пусть в отношении формы и движения я мог ошибиться, но уже по дыханию всегда можно легко отличить животное от растения, так как растения лишены его!

Так ли это? Давайте лучше посмотрим, что говорит наука по этому поводу.

 

Дыхание

Говоря о дыхании, мы прежде всего должны условиться, что подразумевать под этим словом. Нередко считают самым существенным признаком дыхания то попеременное колебание груди при вдыхании и выдыхании воздуха, которое мы наблюдаем у себя и у ближайших к нам животных — собак, лошадей, мышей и т. д.

Но если бы мы стали держаться такого взгляда, то пришлось бы отказать в способности дышать уже рыбам, которые дышат не легкими, а жабрами, то есть совсем иначе, чем млекопитающие животные и человек. Рыбы не обнаруживают каких-либо ритмических движений груди, а прогоняют воду через жабры и выпускают ее через жаберные щели, которые расположены у них по бокам головы.

У таких животных, как, например, земляные черви или те же актинии и кораллы, сколько бы мы ни искали, мы не найдем каких-либо органов, которые хоть отдаленно напоминали бы легкие или жабры, а ведь все они дышат, иначе они не могли бы жить. Мы не могли бы наблюдать у них и то периодическое (попеременное) поднятие груди, о котором мы говорили выше, по весьма простой причине: у них даже нет той части тела, которая соответствует нашей груди.

Таким образом, если бы мы признали, что дыхание выражается только этими видимыми, чисто внешними движениями, то пришлось бы признать, что даже такие несомненные животные, как земляные черви, неспособны дышать. Но это, конечно, совсем не так.

Дыхание — одна из основных жизненных функций всякого живого существа. Вдыхание человеком воздуха в легкие — это один из способов усилить и облегчить соприкосновение нашей крови с окружающим нас повсюду атмосферным воздухом. Сущность же дыхания заключается в тех коренных изменениях, которые происходят с воздухом в нашем теле.

Дыхательные движения у человека и высоко организованных животных, то есть вдыхание и выдыхание воздуха, осуществляются действием специальных (дыхательных) мышц. При обычном спокойном дыхании человек при вдохе вбирает в свои легкие 0,5 литра воздуха и примерно столько же отдает при выдохе.

Но давно уже известно, что воздух выходит из наших легких совсем не таким, каким мы его вдыхаем. Известно, что в комнате, где дышало много людей, становится трудно дышать, а лампы и свечи гаснут. Следовательно, этот воздух потерял способность поддерживать дыхание и даже горение.

Воздух по своему составу неоднороден. Он состоит в основном из двух газов: на 4/5 (79,07 %) он состоит из недеятельного азота, который не годен для дыхания и не поддерживает горение, а на 1/5 (20,9 %) из кислорода, который необходим и для того и для другого. Кроме этих газов, в воздухе есть еще незначительные примеси других газов, из которых важное значение имеет 0,03 % углекислого газа, менее правильно называемый иногда углекислотой. Этот газ получается при горении угля и других углистых веществ и состоит из углерода и кислорода.

Когда мы вдыхаем в себя воздух, то при этом часть кислорода переходит в нашу кровь и разносится с нею по всему телу, а взамен мы выдыхаем воздух, в котором содержится 4,4 % углекислого газа, то есть почти в 150 раз больше нормального. Кроме того, мы выдыхаем много паров воды: это тот самый «пар», который пышет у нас изо рта в морозный день и оседает в виде инея на волосах, усах и бороде.

Наука нашла легкий способ обнаружить присутствие углекислого газа. Для этого пользуются «известковой водой», то есть прозрачным раствором гашеной извести, который получается, если мутнобелое «известковое молоко» процедить через фильтровальную бумагу. Как только пузырьки углекислого газа попадут в известковую воду, так сейчас же из прозрачного раствора выпадает белая муть, оседающая на дне сосуда в виде мела. Этим способом легко убедиться, что в выдыхаемом нами воздухе содержится много углекислого газа.

Внутренний смысл процесса дыхания заключается в том, что наш организм отнимает из воздуха некоторую часть содержащегося в нем кислорода, а взамен выделяет углекислый газ и пары воды, находясь, таким образом, в постоянном взаимодействии и взаимосвязи с окружающей его внешней средой.

Как мы уже говорили выше, все живые организмы дышат, но все они дышат по-разному. Мы встречаем целый ряд специальных приспособлений и органов, которые в своей совокупности обеспечивают снабжение живых организмов кислородом из атмосферного воздуха и соответственно обеспечивают удаление накопляющегося углекислого газа наружу — в атмосферу. И чем сложнее строение живого организма, тем более сложно осуществляется у него и процесс дыхания.

У совсем просто организованных животных, весь организм которых состоит всего-навсего из одной единственной клеточки (поэтому их и называют «одноклеточными», или «простейшими» организмами), дыхание совершается через их покровы, обладающие достаточной проницаемостью, чтобы обеспечить их потребность в кислороде.

У насекомых дыхание совершается уже через специальный дыхательный орган — трахеи, представляющие собою целую систему трубочек, которые открываются наружу своеобразными дыхальцами и своими разветвлениями пронизывают все тело.

Многие животные, обитающие в водной среде, дышат жабрами, которые по своему внешнему виду весьма различно устроены у разных животных, но значение их и принцип строения во всех случаях один и тот же. Жабры — это своеобразные выросты в виде лепестков, нитей и т. д., усеянные густой сетью кровеносных сосудов, они образуют в общей сложности громадную поверхность, в сопоставлении с общими размерами тела животного; выставленные наружу в воду, они непрерывно омываются свежей водой, богато насыщенной кислородом, растворенным в ней, и весьма бедной углекислотой.

Всем нам хорошо известные дождевые черви дышат всей поверхностью своей кожи, которая у них всегда влажная. У лягушек кожа также служит важным дополнительным органом дыхания.

Очень интересно устроено дыхание у птиц. Кроме легких, у них имеются еще специальные воздушные мешки, расположенные не только в брюшной полости между внутренними органами, но даже и внутри костей. Эти воздушные мешки, как кузнечные меха, просасывают воздух через легкие птицы и не только уменьшают ее удельный вес в полете, но в значительной мере помогают ей летать.

Совсем по-другому устроено дыхание у такого великана, как кит. Это огромное млекопитающее животное, обитающее в водных просторах всех океанов мира. Несмотря на свои огромные размеры, нескладность, и неуклюжесть, кит великолепный пловец и ныряльщик. Он легко и быстро ныряет на глубину свыше 1000 метров и способен не только долго оставаться под водой, но даже и спит часто под водой, плотно закрыв ноздри. Как и всякое млекопитающее животное, кит дышит легкими, а на самой высокой части его головы расположены ноздри, через которые он вдыхает и выдыхает воздух.

А почему кит пускает фонтаны? — спросит читатель. Фонтаны — это результат процесса дыхания кита, и получаются они следующим образом: нагретые в огромных легких кита массы воздуха, пронизанные водяными парами, с силой выбрасываются наружу и, захватывая массы воды (если кит дышит, находясь под водой), поднимают ее фонтаном вверх. Если же кит дышит, когда его ноздри находятся над водой, то согретый в легких воздух, соединяясь с холодным воздухом окружающей атмосферы, превращается в пар и издали только кажется фонтаном.

Наиболее высокоорганизованные животные и человек дышат, как это всем нам хорошо известно, легкими. Легкие, как и жабры, представляют собой органы с громадной поверхностью, построенной из выростов в виде специальных маленьких легочных пузырьков, также пронизанных густой сетью кровеносных сосудов. Но эти выросты не выставлены наружу, как жабры (иначе они высохли бы на воздухе), а расположены внутри организма, под ребрами, и находятся как бы в постоянной влажной камере.

Теперь, после того как нам стала ясна истинная сущность дыхания, рассмотрим вопрос, поставленный выше: действительно ли дыхание есть тот признак, с помощью которого можно отличить животное от растения?

И здесь мы должны с самого начала огорчить читателя. Растения, как это непреложно доказано точными научными опытами, обладают такой же способностью дышать, и дыхание для них так же необходимо, как и для животных. В этом отношении они меньше всего разнятся между собою.

Чтобы убедиться в способности растения дышать, давайте попробуем произвести самые простые опыты. Нарвите молодых побегов любого растения с распускающимися листьями (потому что молодые побеги дышат сильнее, чем уже вполне выросшие), бросьте их в стеклянную банку и, закупорив ее пробкой, поставьте в совершенно темное место (почему необходима темнота, станет ясным немного позже). Через сутки внутренние стенки банки окажутся запотевшими, а если мы вольем внутрь сосуда немного известковой воды, то она быстро помутнеет от накопившегося в банке углекислого газа.

Тот же опыт можно проделать и с прорастающими семенами бобов, гороха или других растений; но банку с такими семенами, в отличие от опыта с зелеными побегами, можно оставить даже на свету. И все же прорастающие семена растений выделят за сутки заметное количество паров воды и углекислого газа.

Эти и многие другие опыты наглядно и убедительно показывают, что растения дышат подобно животным, а по интенсивности (силе или степени) дыхания некоторые растительные организмы ничуть не уступают животным, как, например, прорастающие семена, а некоторые микроорганизмы даже и превосходят их. Разница лишь в том, что растения, так же как и многие упомянутые нами животные, не обладают специальными органами дыхания вроде легких, жабр или трахей, но они дышат всеми частями своего тела, всей его поверхностью. Обмен газов происходит у них через поры и тонкие перепонки их тела.

Эти опыты еще раз убеждают нас, что дыхание не есть признак, присущий только животным; если бы мы захотели, вопреки всем доказательствам науки, принять за признак дыхания лишь видимые движения груди, то тогда нам пришлось бы причислить к растениям и земляных червей, и полипов, и актиний, и даже рыб, то есть всех тех, кто не обладает расширяющимися легкими.

 

Питание

Главный признак, с помощью которого мы отличаем животное от растения, — это способ питания.

В самом деле, кто из нас не обращал внимания на эту удивительную способность растений создавать свое тело как будто бы «из ничего», то есть из земли, воды и воздуха, в то время как человек и все другие животные для поддержания своей жизни должны уничтожать другие живые существа.

Такие животные, как волк, тигр, лисица, лев и другие, не могут жить, не питаясь мясом других животных, а овца, мышка или дикая коза, которыми они питаются, в свою очередь должны поедать разные растения (тоже ведь живые существа), листья, плоды или корни. Но что было бы, если бы мы попробовали питать себя или же этих животных землей, воздухом и водой? Конечно, и человек, и все животные быстро погибли бы с голоду.

Животные могут питаться только «органической» пищей, то есть той, которая состоит из живых или убитых частей (органов) живых существ — животных или растений. Если в нашей пище и должны обязательно присутствовать «минеральные» или «неорганические» вещества, такие, как соль или вода, то не они составляют главную питательную часть нашей пищи. (Я позволил себе оставить здесь это не вполне точное определение слова «органический», чтобы не вдаваться в длинные подробности и объяснения.) Что же касается воздуха, то ни одно животное неспособно извлечь из него что-либо, кроме кислорода, который, как мы только что выяснили, служит для дыхания, но не для питания.

Но обратимся к растению. Посреди выжженных солнцем пустынь, или на тучных полях, или среди залитых водой болотистых пространств пробиваются из-под земли всевозможные растения. Корни их густою сетью оплетают комки земли, а листья выносятся ввысь, в воздушный простор — поближе к солнцу.

Чем питаются они? Во всяком случае не живыми телами. В этом нас убеждают повседневные наблюдения земледельца, но в еще большей степени научные опыты, которые с некоторых пор научились ставить ботаники (ботаники — ученые, изучающие растения). Эти опыты при известном интересе к науке нетрудно повторить и каждому из нас.

Возьмем большую стеклянную банку с перегнанной (или, как ее иначе называют, дистиллированной) водой, а если такой нет, то просто следует взять хорошо прокипяченную воду, где, следовательно, убито все живое, если оно и было там. Растворим затем в этой воде несколько различных солей так, чтобы на каждый литр (5 стаканов) приходилось следующее их количество:

1,0 грамм азотнокислого калия (калийной селитры),

1,5 грамма хлористого натрия (обыкновенной поваренной соли),

0,5 грамма сернокислого магния,

0,5 грамма фосфорнокислого кальция (в мелком порошке) и следы хлористого железа.

Расщепим вдоль пробку и вырежем в каждой ее половинке по желобку так, чтобы в общем получилось круглое отверстие, закрепим с помощью ваты между обеих половинок пробки стебелек проростка какого-либо растения — гречихи, кукурузы, подсолнуха и т. п. и опустим его корешком в воду, а банку обвернем плотной бумагой, чтобы корни растения были в привычной для них темноте.

В таком растворе, если его время от времени заменять свежим, растение пышно развивается, цветет и даже дает плоды, совершенно не нуждаясь в каких бы то ни было органических питательных веществах. Таким образом, подобные и другие опыты, повторенные бесчисленное количество раз, показали, что, произрастая на обычной почве, растения питаются исключительно за счет минеральных солей.

Рис. 21. Выращивание растения гречихи на «водной культуре» за счет простых солей:

I — имеются все необходимые соли; II — всех необходимых солей нет.

Можно подумать, что этому противоречит обычная практика, согласно которой почву рекомендуется удобрять навозом, или перегноем листьев, или же различными минеральными удобрениями. Однако это совсем не так.

Если мы каждый год будем сеять на одном и том же месте одну и ту же полевую культуру, например пшеницу, овес, ячмень, кукурузу, подсолнечник, лен и т. д., то через 2–3 года наши урожаи начнут снижаться и мы все меньше и меньше станем собирать зерна. Отчего же это происходит?

И многовековый опыт земледельца, и точные исследования науки показали, что возделывание одной и той же сельскохозяйственной культуры в течение ряда лет на одном и том же месте приводит прежде всего к одностороннему истощению почвы, затем к засорению полей, развитию болезней растений, и, наконец, к распространению сельскохозяйственных вредителей, а следовательно, и к снижению урожаев.

Различные растения берут из почвы совсем неодинаковые количества разнообразных элементов пищи и уносят их в своих урожаях. Оказывается, во время своего роста и развития все колосовые культуры берут из почвы почти равное количество азота и калия, а вот картофель требует калия в два раза больше, чем колосовые культуры, но зато азота ему нужно меньше, чем калия; свекле нужно втрое больше калия, чем колосовым культурам, и т. д. Это говорит о том, что корни различных растений обладают далеко не одинаковой способностью усваивать те или иные элементы питательных веществ. Но, кроме того, все эти корни в свою очередь берут необходимые им питательные вещества из разных горизонтов почвы. Например, те же колосовые культуры используют главным образом верхние горизонты, в то время как корни бобовых растений или корнеплодов получают свою пищу в более глубоких пластах почвы.

Наконец, различные культуры сельскохозяйственных растений требуют для своей нормальной жизнедеятельности совсем неодинаковые количества влаги и притом в весьма различные сроки своего роста и развития. Весьма по-разному также способны эти культуры бороться и с сорной растительностью.

Еще во время глубокой древности наблюдения и практический опыт земледелия подсказали, что для получения хороших и устойчивых урожаев необходимо, с одной стороны, в какой-то определенной последовательности чередовать посевы культурных растений (севообороты) на одном и том же участке поля, а с другой — обогащать и удобрять почву.

Было установлено, в частности, что навоз является наиболее полноценным удобрением полей, потому что в нем содержатся в наилучших сочетаниях и соотношениях все необходимые для питания растений элементы, такие, как азот, фосфорная кислота, окись калия, известь и т. д. Быстро разлагаясь в почвах, навоз образует хорошо усвояемые растениями органические соединения и одновременно улучшает физические и химические свойства структуры почв.

В дальнейшем наука не только полностью подтвердила все эти наблюдения, но на основе практического опыта и разносторонних научных исследований для различных климатических и природно-почвенных условий были разработаны специальные агрономические правила и приемы, соблюдение которых обеспечивает высокие и устойчивые урожаи наших полей.

Однако лишь в условиях социалистической плановой системы сельскохозяйственного производства, когда вместо лоскутных полей мелких крестьянских хозяйств царской России в годы советской власти была создана мощная сеть совхозов, колхозов и машинно-тракторных станций, обеспеченных прочной материально-технической базой и владеющих крупнейшими массивами обобществленных полей, оказалось возможным по-настоящему, по-хозяйски использовать в нашем сельском хозяйстве все лучшие достижения науки и практики для повышения урожайности и прогрессивного повышения плодородия почв.

Но всем этим не ограничиваются замечательные особенности питания растений. В 1772 году английский ученый Пристлей открыл, что растения способны очищать испорченный дыханием и, следовательно, насыщенный углекислотой воздух. Через короткое время другой ученый — француз Сенебье показал, что растения, поглощая углекислый газ, отдают обратно чистый кислород; углерод же, содержащийся в углекислом газе, остается в их организме. Это разложение углекислого газа есть также один из способов питания растений, так как при этом растения накапливают в своем организме огромные количества углерода, который содержится в составе всех органических веществ.

Чтобы убедиться в этой удивительной способности растений питаться углекислым газом, присутствующим всегда в воздухе (0,03 %) и растворенным в воде, лучше всего будет воспользоваться для нашего опыта водяными растениями, например, такими, как элодея[2]Это растение называют также «водяной чумой» за его способность очень быстро размножаться и заполнять собою ранее чистые пруды и заводи рек.
, или «водяная зараза», или же тысячелистником, которые так часто покрывают густыми зарослями наши пруды.

Для этого берут под водой пучок элодеи и помещают ее под большую воронку, над которой опрокидывают сверху склянку или пробирку, наполненные водой, и выставляют на свет. Предварительно полезно надышать в воду углекислого газа или просто через трубочку из собственных легких, или при помощи обычного приспособления, каким пользуются для получения углекислого газа в лабораториях или на фабриках шипучих вод.

Уже через несколько минут после того как мы выставим наше снаряжение с элодеей на свет, можно заметить, что на ее листочках появляются и постепенно увеличиваются пузырьки какого-то газа; достигнув известной величины, они отрываются и летят под водой вверх, скользят по стенкам воронки и собираются, наконец, над водой вверху пробирки.

Постепенно газ начинает вытеснять воду из пробирки все больше и больше и может заполнить, при умелой постановке опыта, к концу солнечного летнего дня 1/4 и даже 1/2 пробирки. Полученный таким образом газ можно взять на испытание. Для этого следует закрыть пальцем отверстие пробирки под водой, потом опрокинуть ее дном вниз и тотчас же опустить в нее тлеющую лучинку; лучинка на мгновение вспыхнет ярким пламенем: это и есть признак того, что полученный нами в небольшом количестве газ является настоящим кислородом, который поддерживает горение и совершенно необходим для дыхания всем живым существам.

Рис. 22. Выделение пузырьков кислорода элодеей на свету. Опыт, доказывающий усвоение углекислого газа.

Если наладить тот же прибор с элодеей, но разными способами изгнать из воды углекислый газ, а это можно сделать, если предварительно прокипятить воду или же осадить углекислый газ из воды избыточным количеством известкового молока, то сколько бы растение элодеи мы ни держали на солнце, пузырьков кислорода не получится. Этот простой и убедительный опыт показывает, что кислород может быть выделен растением не иначе, как только из углекислого газа.

Но при отсутствии растения из углекислого газа не смог бы выделиться кислород. Оказывается, что это разложение углекислого газа способны производить только растения, да и то далеко не всякие, а только те, которые окрашены в зеленый цвет. Не окрашенные в зеленый цвет листья, стебли или корни растений и даже целиком такие незеленые растения, как грибы, также не оказывают никакого действия на углекислый газ. Зеленая окраска растений, которая получила особое название «хлорофилл», является совершенно необходимым условием, чтобы растение могло питаться углекислотой воздуха.

Наконец, и зеленые растения не могут разлагать углекислый газ при отсутствии света. Но зато на свету они разлагают углекислый газ очень быстро: в среднем примерно в 16 раз быстрее, чем они производят обратный процесс дыхания, то есть поглощение кислорода и выделение углекислого газа. Вот почему воздух за городом, и особенно в лесах, так здоров и полезен для дыхания человека.

На свету нельзя обнаружить дыхания зеленых растений, и поэтому мы в своем опыте с дыханием зеленых побегов держали их в темноте. На свету процесс дыхания был бы скрыт гораздо более энергичным обратным процессом питания растения углекислым газом. Вот почему ночью растения только поглощают из воздуха кислород, и поэтому их не рекомендуют держать помногу в тех комнатах, где обычно спят люди. Не успевшие еще позеленеть прорастающие семена растений способны только дышать, поэтому свой опыт над дыханием семян мы могли производить на свету.

Вот, наконец, в чем мы должны видеть главное и основное отличие растения от животного: большинство растений способно питаться неорганическими минеральными составными частями почвы; зеленые же растения, сверх того, способны производить процесс, обратный дыханию: на свету они питаются углекислым газом, выделяя при этом кислород и накапливая в своем теле другую часть углекислого газа — углерод.

 

Свет и жизнь

Но нам далеко еще не все ясно в этом последнем способе питания растений. Какова роль света в питании растений и почему питание их невозможно при отсутствии света?

Все живые существа для своей жизни нуждаются в достаточном количестве пищи. Эта пища необходима им для того, чтобы они могли жить, расти, согревать свое тело, двигаться и работать. Но ведь мы знаем из повседневного опыта и наблюдений над неживыми машинами, что всякое движение есть работа, а всякая работа требует известного источника силы. Ни одна паровая машина не придет в движение, если ее не отапливать, ни один двигатель внутреннего сгорания не будет двигаться, если в нем нечему будет сгорать, машины приводятся в движение ветром (ветряная мельница), водой (водяные мельницы, гидротурбины), электрическим током или рукой человека. Всегда и везде работа не берется из ничего, а требует какого-то источника энергии[3]Энергией называется все то, что способно производить работу.
.

Уголь и другие виды топлива, такие, как нефть, горючие газы, служат тем источником силы, которая приводит в движение и паровую машину и многие другие. Эта сила освобождается из топлива при его сжигании в основном в виде тепловой энергии.

Наше тело должно обладать также каким-то источником энергии, иначе оно не могло бы двигаться, производить работу, то есть перестало бы жить. Вот таким нашим топливом и является пища. Она также состоит из углистых, то есть содержащих углерод веществ, и способна гореть. Дрова, уголь и нефть, сгорая в топке, потребляют кислород (без которого невозможно горение) и дают при этом углекислый газ и пары воды. При этом вырабатывается тепловая энергия, то есть та самая сила, которая и приводит в движение машины.

Точно так же и наша пища сгорает в нашем теле (переваривается), при дыхании, превращаясь в углекислый газ и пары воды, причем вырабатывается тепло, согревающее наше тело и дающее источник энергии, необходимый для работы и всей жизни нашего организма. И чем больше мы работаем, тем больше необходимо нам доставлять в наш организм энергии, тем больше мы должны съесть пищи. В обоих случаях источником тепла и энергии являются материалы, которые мы получаем в конечном счете из растений в виде ли дров или в виде общей для всех животных организмов пищи.

Но откуда же взялось это огромное количество запасов энергии в растениях?

Наукой доказано, что растения обладают удивительной способностью накапливать энергию во время процесса питания углекислым газом. В углекислом газе уносится в воздух в результате процесса горения и дыхания весь тот углерод, который содержался в топливе или пище. Растения вновь ловят его из воздуха своими зелеными листьями, чтобы построить те углистые вещества, без которых невозможны никакая жизнь и движение. На эту постройку, на это созидание теплотворных веществ должна быть опять-таки затрачена какая-то сила; и вот эту-то силу растения находят в солнечных лучах.

Все мы очень хорошо знаем, как много тепла и, следовательно, энергии содержится в солнечных лучах. Она способна поднимать на высоту нескольких километров те огромные количества паров воды, которые образуют облака и, охладившись, падают обратно на землю дождями летом или снегом зимой. Эта энергия нагревает землю до такой степени, что в жарких странах в горячем песке можно сварить яйца; она же создает ту разницу температур на земной поверхности, которая вызывает непрерывные движения воздуха, называемые ветрами или ураганами, смотря по их силе. А сила урагана такова, что он способен сносить иной раз целые дома.

В чудесной фабрике, которую представляет собой зеленый лист, солнечная энергия играет главную роль. Силой его лучей растения оказываются способными питаться углекислым газом и образовать сложные химические (органические) вещества, в которых эта солнечная энергия, закрепленная при углероде, накапливается в теле растения. При этом выделяется свободный кислород.

Здесь именно проявляется до конца разница между процессом дыхания или горения (что почти, но только «почти», одно и то же) и обсуждаемыми сейчас процессами усвоения углекислого газа. При дыхании (горении) получается углекислый газ и выделяется большое количество тепла, а кислород затрачивается. Здесь же мы видим иную картину: кислород выделяется, а затрачивается углекислый газ, но вместе с тем тепло и энергия не освобождаются, а наоборот, должны быть израсходованы извне (в данном случае из солнечных лучей).

Таким образом, зеленая окраска растений служит специально для того, чтобы улавливать солнечные лучи и складывать про запас их энергию в тех продуктах, которые растения образуют из углекислого газа в своем теле. Так растения создают то, что разрушают в течение всей своей жизни человек и животные, и это созидание осуществляют из только что разрушенного. Животные разрушают съеденные ими вещества и выделяют при этом углекислый газ, а растения подхватывают его и строят из него новые запасы пищи и топлива.

Так получается тот беспрерывный круговорот жизни, который существует в живой природе.

Совсем не случайно мы сделали такое странное, на первый взгляд, сравнение, сравнив простой обыкновенный зеленый лист с чудесной фабрикой. Зеленое вещество, окрашивающее листья и некоторые другие части растений, — это мельчайшие зеленые зернышки хлорофилла, которые можно увидеть только под микроскопом. Значение хлорофилла для всей жизнедеятельности растений чрезвычайно велико, потому что именно в этих маленьких, невидимых простым невооруженным глазом зернышках под действием солнечных лучей и осуществляется таинственный процесс усвоения углекислого газа и освобождения кислорода растениями.

Наш великий ученый-естествоиспытатель Климент Аркадьевич Тимирязев, имя которого носит одно из старейших и крупнейших высших учебных заведений нашей страны, ученый, глубоко и всесторонне изучивший жизнь растений, крупнейший авторитет в этом деле, научные труды которого получили широкую известность и признаны во всем мире классическими, говорил:

«…мы не должны забывать, что присутствуем при одном из важнейших явлений в жизни не только листа, не только растения, но всего органического мира. Это превращение простых, неорганических веществ, углекислоты и воды в органические, в крахмал, есть единственный, существующий на нашей планете, естественный процесс образования органического вещества. Все органические вещества, как бы они ни были разнообразны, где бы они ни встречались, в растении ли, в животном или человеке, прошли через лист, произошли из веществ, выработанных листом. Вне листа или, вернее, вне хлорофиллового зерна, в природе не существует лаборатории, где бы выделывалось органическое вещество. Во всех других органах и организмах оно превращается, преобразуется, только здесь оно образуется вновь из вещества неорганического»[4]К. А. Тимирязев . Собр. соч., т. IV, Сельхозгиз, 1938, стр. 154–155.
.

Климент Аркадьевич Тимирязев.

Это замечательный закон жизни, и над ним стоит задуматься. Животное и растительное царства здесь впервые для нас приобретают ясный раздельный смысл и свое взаимосвязанное и взаимозависимое единство. Здесь уже различие сводится не к простому отличию в способах питания, а дело в противоположном значении тех и других в общей жизни природы. Животные являются как бы разрушителями и расточителями жизненной энергии и живого вещества, они собственно сжигают то, что было создано растениями. Не нужно, конечно, думать, что растения ничего не разрушают. Они ведь тоже дышат, а раз дышат, то значит и сжигают и, следовательно, разрушают известную долю горючих питательных веществ. Но эти разрушения в организме растений значительно меньше той созидательной работы, которая совершается в зеленых листьях растений силою солнечных лучей.

Поэтому мы можем изображать зеленый лист, как накопителя и созидателя питательного вещества, а вместе с тем и энергии, а кошку, собаку и любое другое животное, как расточителя, ибо и животные и человек живут только за счет запасов, накопленных растениями. Таким образом, в известном смысле животные являются как бы «нахлебниками» в царстве растений. Они пользуются и живут добром, приготовленным не их силами и стараниями. Они были бы осуждены на скорое вымирание, если бы по какой-либо причине наша земля потеряла свой растительный покров.

Но не нужно, конечно, и чрезмерно умалять роль животных в природе. Растения также пользуются добром, которое поставляют им животные. В самом деле, если бы не стало на земле животных, растения рано или поздно, пожалуй, исчерпали бы из воздуха все запасы углекислого газа и тогда их собственное развитие также остановилось бы. Животные, перерабатывая растительные организмы и остатки их в углекислый газ, обеспечивают этим беспрерывный приток все нового и нового строительного материала, осуществляя тем самым возможность существования новым поколениям растений. Поэтому животные являются не менее важным и необходимым звеном в общем ходе жизни.

Животный и растительный миры глубоко взаимосвязаны и находятся в постоянной взаимозависимости, соединенные общей жизнью на земле.

Растительные и животные организмы построены из клеточек. И у тех и у других эти клеточки состоят из протоплазмы, ядра и отдельных включений. Целый ряд ответственных жизненных функций, процессов и отправлений протекает и у тех и у других весьма сходно. Конечно, все это не случайно, ибо и растения и животные имеют общее происхождение. Если высшие представители того и другого царства сильно разнятся, то простейшие организмы часто настолько сходны и близки между собою, что не всегда удается их разграничить.

Глубокое и всестороннее изучение неопровержимо показывает, что и животные и растительные организмы образуют собою единый, поражающий своими богатствами и разнообразием форм мир живых существ, в котором все и вся объединены тесным союзом и неразрывной связью всех живущих в этом жизненном круге, в котором каждое звено необходимо для жизни другого.

Надо уметь за грубыми видимостями и первыми впечатлениями в наблюдениях над живой природой и ее жизнью усмотреть те общие мировые законы, которым подчинена вся жизнь природы в ее целом, равно как и сам человек. Тогда мы не станем удивляться и тому, что такой маленький и, на первый взгляд, совсем пустяковый вопрос, с которого мы начали нашу книжечку, — чем отличается животное от растения, — может привести к поразительным открытиям, к познанию многих неизвестных нам до тех пор чудесных явлений живой природы, к открытию и пониманию общих законов жизни.

 

О единстве жизни

Нам теперь ясно основное различие между животными и растениями. Это совсем не внешний вид или форма. Это не способность к движению и чувствованию и не дыхание. По всем этим признакам между ними почти нет никакой разницы по существу, а разве только в степени: у большинства животных способность дыхания и движений выражена особенно ярко, но существуют все переходы к слабо движущимся и слабо дышащим растениям.

Другое дело питание. Здесь разница не просто в степени, а уже по существу, и на ней основывается противоположная роль животных и растений в общей жизни природы. Таким образом, способ питания мы имеем право положить в основу тех признаков, при помощи которых производим разделение живой природы на два главных ее царства. Как подсобными признаками, мы пользуемся и внешним видом, и особенно внутренним строением изучаемых нами живых существ, и в конечном счете — для окончательного решения вопроса — мы привлекаем все доступные изучению признаки и свойства.

Но было бы совсем неверно думать, что в способах питания мы уже нашли безошибочный признак, отличающий животное от растения. Оказывается, чем больше человек углубляется в изучение живой природы, тем больше находит он черт сходства и тонких переходов между самыми отдаленными живыми существами. Это вопрос, на котором следует особо остановиться.

Итак, общее правило неорганического питания растений и органического питания животных остается незыблемым. Но в то же время существует немало растений, которые представляют исключение из этого общего правила.

Таким исключением являются грибы, так как они не окрашены в зеленый цвет и, следовательно, неспособны поглощать солнечные лучи и питаться углекислым газом. Поэтому все грибы, тело которых построено из тонких нитей — клеток, перепутанных и перемешанных, как войлок, в отличие от зеленых растений, неспособны расти на простой обыкновенной почве, а селятся на гнилых пнях и других местах, богатых органическими веществами (плесень, сырые стенки и т. д.), будучи неспособны обойтись лишь теми минеральными веществами, которые имеются в почве, они всегда находятся в крайней зависимости от того клочка, на котором они произрастают. Такие грибы, питающиеся перегноем и другими гниющими остатками животных и растений, получили особое название сапрофитов (сапрос — значит гной, а фитос — растение).

Другие грибы поселяются на самостоятельно живущих живых существах, высасывают их соки, вызывая тем самым различные заболевания и даже гибель своих хозяев. Такие грибы называются паразитами. К паразитам принадлежат тутовики, ржавчинные грибки, селящиеся на листьях картофеля, хлебных злаках и на других растениях.

Встречается очень много различных форм паразитов и не только среди грибов. К паразитам принадлежат также и болезнетворные бактерии, являющиеся причиною и возбудителями таких страшных заразных болезней, как чума, тифы, холера, сифилис, туберкулез (чахотка) и ряд других. Все эти паразитические формы оказываются неспособными сами готовить свой питательный материал из углекислого газа и потому вынуждены питаться за чужой счет, часто во вред своим «хозяевам».

Встречаются паразиты и среди зеленых растений (повилики, иван-да-марья, омела, погремок и ряд других), которые, следовательно, соединяют в себе оба рода питания.

Если к этому прибавить еще, что и среди животных встречается много паразитов, питание которых осуществляется за счет соков своих «хозяев» и вполне подобно питанию растительных паразитических существ, то становится ясным, что и в этом наблюдается полное сближение между питанием тех и других.

Один из наиболее ярких примеров такого уклонения от обычного, нормального питания растений мы находим и у так называемых насекомоядных растений: росянки, альдровандии, венериной мухоловки, кувшинчиков непентиса и многих других таких же растений-хищников, о которых мы рассказывали выше. Эти насекомоядные растения, так же как и другие растения, окрашены в зеленый цвет, а следовательно, способны поглощать углекислый газ.

Однако читатель, вероятно, помнит, что большинство из них живет в болотистых местах, где в почве им явно не хватает некоторых, очевидно совершенно необходимых для их нормальной жизнедеятельности составных частей пищи и, в частности, азотистых, фосфорных и других веществ. Поэтому они, постепенно преобразуясь, и обособились в самостоятельную группу насекомоядных растений, отличающихся чисто животным и даже хищническим способом питания — мясом и соками насекомых и другой мелкой живности, во множестве обитающей на болотах.

Однако, как показали специальные опыты, большинство этих насекомоядных растений, оказываются способными обойтись без «мясной» пищи и, следовательно, являются настоящими растениями, но при питании мясом они развиваются в два-три раза пышнее, чем без него. Таким образом, насекомоядные растения объединяют в себе растительный — основной, и животный — дополнительный способы питания, которые, конечно, редко в такой яркой степени соединяются в одном живом существе.

Относительно всех этих растений, исключая разве бактерии, ни у кого не возникает сомнений в их растительной природе. Все они, кроме формы питания, во всем остальном сохраняют свой облик и внутреннее строение растений, так же точно, как внешний облик актиний все же не обманет опытного наблюдателя природы и не заставит принять ее за настоящий цветок.

При всех условиях не вызывает сомнений тот факт, что все незеленые растения есть просто отклонения от общего правила, происшедшие из-за того, что они попали когда-то, в весьма отдаленные времена, в особо благоприятные или же особо неблагоприятные условия существования, позволившие им из накопителей энергии превратиться, подобно животным, в ее расточителей. Эти исключения ни в какой мере не уничтожают общего различия в способах питания между представителями животного и растительного царства, но все же они учат нас тому, что нет коренного различия между животными и растительными организмами, которое привело бы между ними резкую, непереходимую границу.

Еще больше мы убеждаемся в этом, когда знакомимся с группой удивительных живых существ, представителем которых является «эвглена». Это интереснейшее живое существо, у которого самым безнадежным образом перепутаны признаки животных и растительных организмов.

Эвглена — это микроскопически маленькое, обитающее в водной среде живое существо, которое можно увидеть только в микроскоп при увеличении от 20 и больше раз. Весною, когда пригреет солнышко, она часто появляется очень большими массами и вместе со своими родичами окрашивает в ярко-зеленый цвет весенние лужи. В таких случаях говорят, что лужи «цветут».

Рис. 23. Эвглена:

A — особь с большим количеством зерен, окрашенных в зеленый цвет, воспитанная на свету; B — особь полусапрофитная с маленькими зелеными зернами (ch); C — бесцветная чисто сапрофитная особь, полученная в питательном растворе в темноте: D и E — споры эвглены, служащие для переживания неблагоприятных условий и для размножения. Увеличение от 630 до 1000 раз.

Эвглена имеет форму веретена, более притупленного и широкого спереди, и спереди же снабжена особым жгутиком, похожим на маленький кнут. Этим жгутом она быстро и энергично двигает и как бы пробуравливает воду. Организм эвглены окрашен в зеленый цвет, значит она способна, как и растения, синтезировать (т. е. образовывать) углерод из углекислого газа под действием солнечных лучей. Она успешно использует минеральные вещества, находящиеся в воде. Однако своими быстрыми движениями и передвижениями она гораздо больше отвечает нашему обычному представлению о животных.

В то же время эвглена способна, подобно некоторым грибам или некоторым животным, питаться органической пищей. Если поместить эвглену в темноту и прибавить к простой пресной воде, в которой она постоянно обитает, достаточное количество органических веществ для ее пропитания в виде каких-либо гниющих остатков, то она потеряет свой зеленый цвет, побледнеет и перейдет исключительно на животный образ жизни. Перемещенная на свет эвглена снова окрашивается в зеленый цвет и тогда снова может кормиться одними минеральными солями и углекислым газом, без всякой примеси органических веществ.

Кроме того, некоторые виды эвглен содержат красный пигмент (пигмент — красящее вещество) и, попадая в среду обитания, более богатую содержанием органических веществ, эвглены окрашивают воду в красный цвет.

Рис. 24. Эвглена (10) и ее ближайшие родичи, обитающие в пресной воде.

Естественно, при знакомстве с такого рода существами, как эвглена, у всякого из нас, несмотря на все изложенные выше факты и наглядные примеры, все же возникает все тот же вопрос: что же это такое — животное или растение? К какому же из двух царств природы надлежит отнести это живое, столь необычайное существо?

Задача еще больше усложняется тем обстоятельством, что эвглены обладают самым пестрым родством. С одной стороны, многие из ближайших к ней существ питаются исключительно растительными веществами и раз навсегда окрашены в зеленый цвет.

Рис. 25. Более отдаленные родичи эвглены со стороны настоящих растений — «десмидиевы водоросли».

А с другой стороны, к эвглене примыкают другие ее родичи, которые никогда и ни при каких условиях неспособны образовывать зеленую краску и питаются только сапрофитным, то есть животному свойственным порядком.

Рис. 26. Отдаленные родичи эвглены со стороны животных — «реснитчатые инфузории».

Наконец, та же вода, в которой обитает это фантастическое существо, населена сотнями и тысячами разнообразнейших микроскопических существ, из которых одни по образу своего питания являются несомненными представителями животного царства, в то время как другие относятся к растительным организмам. Но и те и другие имеют все степени родства и переходов к нашей эвглене.

И до сих пор эта загадка эвглены еще не разрешена биологической наукой, которая занята изучением всего многообразия живых существ, животное это или растение?

Но правильнее сказать, что ученые-биологи пришли к убеждению, что эту задачу бесполезно решать в такой примитивной форме. На самом деле эвглена не есть только животное или только растение. Она относится к тем многочисленным живым существам, в которых как бы стушевываются различия между животным и растением, но которые являются как бы прямым мостом между теми и другими.

Всестороннее изучение подобных форм живых организмов, которых существует немало еще и кроме описанной нами эвглены, учит нас тому, что все живые существа, обитающие на земле, должны нами рассматриваться не как застывшие и неизменные, независимо существующие одна от другой формы, но что все они глубоко взаимосвязаны между собой целым рядом мостов и переходов, доказывающих их внутреннее, можно сказать «кровное» родство.

Когда-то этот вывод, объективно вытекающий из прямого разбора фактов жизни, приводил в большое смущение представителей науки. Им казалось, что все привычные приемы разделения живых существ, по их признакам сначала на животное и растительное царства, а затем внутри каждого из них на более мелкие группы, классы, отряды, семейства и т. д. (животных делят, например, на позвоночных и беспозвоночных, этих последних на млекопитающих, птиц, пресмыкающихся, рыб и т. д.) начали колебаться. Этот вывод о единстве живого мира противоречил первоначальным представлениям о постоянстве и неизменности видов, прочно закрепленным религией и «учеными» доказательствами отцов церкви, глубина научных познаний которых была нами наглядно показана на примере с морскими уточками.

В разные исторические периоды делались неоднократные попытки как-то систематизировать и классифицировать (классификация — это наука, занимающаяся подразделением животных и растений на различные группы) все богатство и многообразие живых форм, но все эти попытки оказывались неудачными и только вносили еще большую путаницу.

Только в середине XVIII столетия знаменитому шведскому ученому Карлу Линнею удалось разработать и обосновать принципы и методы стройной системы классификации животных и растений. Крупнейшая заслуга Линнея состоит в том, что он привел в строгий порядок весь хаос разрозненных знаний, отдельных описаний и наблюдений, случайных фактов, накопленных ботаникой и зоологией.

Карл Линней (в молодости).

Современники Линнея единодушно отмечают его удивительный талант быстро и точно давать определения животным и растениям, а созданная и разработанная им система позволила разобраться в огромном фактическом материале, накопленном наукой. Классификация Линнея, постоянно дополняемая и совершенствуемая, с успехом используется и в наши дни, помогая ботаникам и зоологам всех стран, народов и языков понимать друг друга.

Линней прежде всего разделил всю живую природу на два главных, основных царства: царство растений и царство животных. Затем представителей каждого из этих царств он выделил в типы: тип позвоночных, тип моллюсков, тип червей и т. д. Потом типы Линней разделил на классы; так, среди позвоночных им были установлены классы млекопитающих, птиц, амфибий (Линней еще не различал отдельно класс пресмыкающихся; это уже было сделано после него), рыб и т. д. Наконец, классы он разделил на отряды и порядки, которые в свою очередь были разделены им на семейства, роды и виды.

В истории науки Линней известен главным образом как ботаник; его блестящие работы в этой области и в настоящее время не потеряли своего интереса и значения, а за одну из своих ботанических работ «Пол растений» Линней был удостоен премии Российской Академии наук. Имея медицинское образование, Линней пользовался в свое время широкой популярностью и как лечащий врач, и как теоретик медицины.

Но Линней был очень религиозным человеком. Его мировоззрение целиком определялось догматами библии, что, конечно, крайне ограничивало его научные выводы. Являясь первоклассным натуралистом, он всю свою жизнь собирал разнообразные коллекции живых существ: тут были и бабочки, и жуки, и всевозможные растения, и цветы. Конечно, Линней не мог не видеть, что живая природа бесконечно разнообразна, что все живые существа постоянно изменяются в зависимости от меняющихся условий окружающей их среды и целого ряда других факторов, что никакого постоянства видов этих животных и растений нет, да и не может быть на самом деле, но Линней упорно утверждал, что виды животных и растений строго постоянны и их существует ровно столько, сколько их создал господь бог.

Но ведь самый факт существования промежуточных и переходных живых форм, о которых мы рассказывали выше, подтверждает, что все живое на земле, все многообразие живых существ объединено общим родством и единством организации. Мы уже не можем смотреть теперь на растительный и животный миры, как на два независимых и совершенно обособленных, ничем не связанных между собою царства живой природы. Наоборот, и животные и растения составляют одно целостное и единое, богатое многообразием своих форм царство живой природы, связанное общим происхождением и общим развитием.

К таким заключениям приводит изучение окружающей нас живой природы. К таким неожиданным на первый взгляд обобщениям приводит нас и строгая человеческая мысль, ищущая ответа на свои первоначальные, по мнению некоторых, может быть и «пустяковые», а на самом деле очень увлекательные и важные вопросы.

Факты науки вступали в непримиримое противоречие с библейскими воззрениями, с талмудом, кораном и другими священными книгами. Все труднее и труднее становилось отцам церкви отстаивать свои догматы о сотворении мира, о происхождении живых существ, все труднее становилось объяснять божьим гневом или божьей милостью различные явления природы. Факты науки опровергали эти легенды.

Величайшая заслуга окончательного опровержения этих вековых заблуждений, освященных догматами всех религий, о якобы постоянстве и неизменяемости видов животных и растений принадлежит английскому ученому Чарлзу Дарвину.

 

В чем заключается учение Дарвина?

Надеюсь, читатель простит мне маленькое отступление в историческое прошлое, которое необходимо для правильного понимания учения Дарвина.

27 декабря 1831 г. из английского морского порта в Плимуте вышел в открытое море, отправляясь в кругосветное плавание, держа курс к далеким берегам Патагонии, легкий, красивых очертаний парусный бриг, корму которого украшала четкая надпись «Бигль», что по-русски означает — ищейка.

Экспедиция «Бигля» преследовала исключительно научные цели. В качестве натуралиста для собирания коллекций, описания природы, нравов и быта туземных обитателей далеких стран капитан Фиц-Рой пригласил молодого, хорошо образованного юношу Чарлза Дарвина.

Любознательный и серьезный не по возрасту, 22-летний натуралист Чарлз Дарвин, которого старый боцман «Бигля» в шутку называл «наш мухолов», с удивительной для его лет ответственностью относился к своим обязанностям. Его дневники и заметки, письма к друзьям и родным, собранные им богатейшие коллекции и рисунки свидетельствовали о том, что это кругосветное путешествие было для него великим университетом, подготовившим его к дальнейшей научной деятельности.

Кругосветное плавание на «Бигле» длилось 5 лет и 2 дня. Все это время Дарвин много и напряженно работал. Он совершал многочисленные экскурсии вглубь тех стран, где они останавливались, изучал живую природу и жизнь, нравы, обычаи и верования туземных обитателей. Он собирал коллекции необыкновенных растений, животных, насекомых и птиц, геологические образцы и ископаемые остатки, он стремился как можно больше увидеть, узнать, запомнить, записать, зарисовать.

И, пожалуй, именно во время этого путешествия вокруг света, среди богатства и неповторимой красоты окружавшей его живой природы, когда он наблюдал удивительную приспособленность живых организмов к условиям их существования и не менее удивительные свойства изменяемости живых существ в зависимости от места их обитания, постоянную и непрерывную борьбу за существование и естественный отбор наиболее сильных и выносливых организмов, постоянные изменения существующих видов животных и растений и появление новых видов и разновидностей, отличающихся все большим совершенством строения и приспособленностью, у Дарвина впервые возникли и окрепли идеи о происхождении видов животных и растений, которые получили такие блестящие доказательства и развитие в его дальнейших исследованиях и трудах, совершив полный переворот в естествознании.

Чарлз Дарвин.

В 1839 году в Англии был опубликован научный отчет Дарвина о его кругосветном путешествии на корабле «Бигль» — книга, которая и в наши дни читается с захватывающим интересом.

Дарвин более 20 лет собирал факты по изменчивости животных и растений, и они легли в основу главного труда его жизни — книги «Происхождение видов путем естественного отбора или сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь», которая вышла первым изданием 24 ноября 1859 г. в количестве 1250 экземпляров и была распродана в один день.

Русское издание «Происхождение видов» в переводе проф. С. А. Рачинского вышло уже через 2 года — в 1861 г.

Конечно, учение Дарвина об органической эволюции не явилось вдруг, оно было подготовлено всем предшествовавшим развитием науки. Но Дарвин счастливо сочетал в себе трезвый ум с глубокими и разносторонними знаниями, выдающийся талант экспериментатора-исследователя и тонкую наблюдательность человека, всю свою жизнь, всегда питавшего горячую любовь к природе и науке.

Последовательно, шаг за шагом, Дарвин доказывает изменчивость животных и растений, единство и родство в строении организмов, а следовательно, и общность их происхождения. Огромный научный материал, кропотливо и тщательно собранный Дарвином в течение всей его жизни, является убедительным и неопровержимым доказательством смены форм живых существ, населяющих землю, в различные геологические периоды ее существования.

Дарвин привлекает и заимствует фактический материал из всей совокупности научных знаний — из области сравнительной анатомии, эмбриологии (наука о зародышевом развитии организмов), биогеографии (наука о расселении растений и животных на земной поверхности), наконец, палеонтологии (наука об ископаемых существах и истории жизни на земле).

На ряде убедительных примеров Дарвин разбивает общепринятые в его время и освященные догматами церкви представления о неизменяемости и постоянстве видов животных и растений, в корне разрушая библейские легенды о сотворении мира богом.

Дарвин неопровержимо доказал, что виды животных и растений, населяющих землю, произошли в результате постепенного развития или, как иначе говорят, эволюции, от других, более просто устроенных организмов.

Анализируя происхождение ныне существующих пород животных и сортов растений, Дарвин доказывает, что все они произошли от немногочисленных диких форм, постепенно изменяясь и развиваясь из простых в более сложные организмы путем естественного отбора и выживания наиболее приспособленных.

Основными положительными чертами дарвинизма, как эволюционного учения, являются:

1) Суммирование огромного количества фактов изменчивости, которые в корне подрывают веру в библейское учение о постоянстве видов и божественном происхождении человека.

2) Своим учением о борьбе за существование и естественном отборе, как факторе эволюции, Дарвин не только дал объяснение факту эволюции, но, по образному выражению Карла Маркса, «нанес смертельный удар телеологии в естествознании», разъяснив процесс и ход органической эволюции, как необходимый результат взаимодействия с окружающей их средой.

Несмотря на то, что классовая и буржуазная ограниченность Дарвина не позволила ему сделать все необходимые революционные выводы из своего действительно революционного учения, однако Дарвин в некоторых своих высказываниях и положениях поднимается до глубокого понимания объективной диалектики природы.

Его величайшей заслугой является то обстоятельство, что он дал нам основы материалистического понимания мира живых существ, и это послужило руководством в практической деятельности для разрешения ряда задач в области растениеводства и животноводства (селекция, гибридизация, выведение новых пород и сортов).

В настоящее время не найдется такой области естествознания, где учение Дарвина не нашло бы себе сильнейшего подтверждения.

Все мы являемся свидетелями мощного творческого развития учения Дарвина в нашей стране. Критически переработанное на основе марксистско-ленинской методологии это учение открыло богатейшие возможности в условиях плановой социалистической экономики сельского хозяйства СССР воплотить в жизнь известное положение Маркса, что задача заключается не только в том, чтобы объяснить мир, но в том, чтобы его изменить.

 

И. В. Мичурин

Кто в нашей стране не знает имени великого преобразователя природы Ивана Владимировича Мичурина? Кто не знает чудесных сортов яблок, груш, винограда, персиков, рябины, вишен и многих других плодов и ягод, выведенных Мичуриным?

Творчески восприняв учение Дарвина, Иван Владимирович Мичурин шел своим собственным оригинальным путем и, совершенно самостоятельно развивая и углубляя учение Дарвина, раскрыл сокровенную тайну природы — тайну формирования растительных организмов и овладел законами, определяющими направленное развитие живых форм в сторону, наиболее полезную для человека.

Деятельной мечтой юности и целью всей жизни И. В. Мичурина было страстное желание украсить свою Родину садами высокосортных, хорошо приспособленных, зимостойких и высокоурожайных плодовых и ягодных растений.

Очень трудно в немногих словах рассказать об этом великом русском ученом и замечательном человеке, о всем том, что им сделано и в чем его заслуги.

Вся его жизнь — это подвиг мужественного и самоотверженного служения науке. Всю свою долгую жизнь Иван Владимирович был воодушевлен чистейшей и бескорыстнейшей любовью к науке о жизни растений. Упорно, собственными руками работал он в своей живой зеленой лаборатории. Эти занятия составляли не только подлинную сущность всей его жизни, но и единственную отраду; никаких посторонних или честолюбивых соображений никогда не примешивалось к этим чувствам, хотя три четверти своей жизни Иван Владимирович прожил в нужде и лишениях, когда он и его близкие часто не имели самого необходимого, когда он, совсем один, непризнанный и осмеянный официальной наукой царской России, бесстрашно боролся за правоту своих идей.

Иван Владимирович Мичурин.

Теперь, когда мы знакомимся с его работами, нас не перестает удивлять логическая ясность и самостоятельность его мыслей, убедительность его аргументации и научных доказательств, способность сосредоточивать все свое внимание на самом главном и важном. Нас поражают изумительные по простоте замысла и строгости выполнения его опыты и эксперименты, они окружены множеством таких тонко продуманных деталей и частностей, что уже одни они могут составить крупное имя в науке их автору.

Университетом Мичурина, его подлинно высшей школой, в которой он не стыдился учиться всю свою жизнь, был сад, а учителем и наставником — сама природа, щедро раскрывавшая свои тайны этому удивительному самородку.

Величайшей заслугой Ивана Владимировича Мичурина было не только то, что он создал свыше 300 новых сортов плодов и ягод, которые собственно послужили основой и базой для перестройки всего плодово-ягодного хозяйства страны, почти не имевшей своего собственного «сортимента» плодово-ягодных культур; продвинув их далеко на север, он заставил эти культуры вызревать и плодоносить там, где их раньше никогда не было и издавна считалось, что и «быть им там не положено».

Он сумел теоретически доказать, экспериментально обосновать и наглядно показать, что путем простой акклиматизации плодово-ягодных растений невозможно получить хозяйственноценные результаты; что простой подбор случайных находок в виде тех или иных полезных признаков может оправдать себя лишь в условиях благоприятного климата теплых стран; что качество потомства зависит в большой степени от внешних условий, и в том числе от воспитания (которому Мичурин всегда придавал исключительное значение), от возраста и здоровья родителей; что молодые растения менее энергично передают свои признаки потомству, чем хорошо окрепшие растения.

Мичурин неопровержимо доказал, что при воспитании растений и почва и все другие условия должны соответствовать требованиям того из родителей, свойства которого желательно закрепить; что следует избегать тучных и обильных почв, потому что они изнеживают растения; что цветы, находящиеся ближе к основным вертикальным ветвям, дают более крупные плоды.

Но кроме всего этого, совершенно исключительное теоретическое и практическое значение имеют разработанные И. В. Мичуриным как в своих исходных принципиальных положениях, так и в экспериментальном обосновании методы отдаленной межвидовой гибридизации, причем он добился преодоления нескрещиваемости отдаленных исходных растений. Главными в числе этих оригинальных и изящных методов работы, которые вошли в сокровищницу науки и давно стали классическими, являются:

Метод правильного подбора родительских форм.

Метод «посредника», при котором в тех случаях, когда не удается прямое скрещивание между двумя видами растительных форм, Иван Владимирович выводил промежуточную форму — так называемой «посредник», который затем скрещивал с другой родительской формой.

Метод предварительного вегетативного сближения, который основан на получении нужных изменений у формирующихся гибридных растений путем прививки его черенков в самом раннем возрасте в крону взрослого растения, с которым проводится скрещивание. Этот метод успешно применялся И. В. Мичуриным при создании гибридов между рябиной и грушей, грушей и яблоней, айвой и грушей и другими.

Рис. 27. Межвидовое скрещивание виргинской черемухи с вишней Идеал; справа — вишня Идеал; слева — черемуха виргинская; в центре — гибрид.

Метод смеси пыльцы растения для облегчения отдаленных скрещиваний.

Метод «ментора», который состоит в прививке к молодому гибридному растению либо черенков от его родителей, либо других сортов. Этот метод «ментора» успешно использовался Мичуриным в тех случаях, когда сеянец оказывался недостаточно вынослив, или при ненормально долго не наступающем плодоношении.

Метод воспитания гибридных сеянцев. Иван Владимирович всегда рассматривал растения и окружающую их среду в их органическом единстве и взаимодействии. Он научился активно управлять этой средой, создавать наиболее благоприятные для жизнедеятельности каждого вида и сорта растений физико-химические условия, в том числе строго продуманные режимы питания, света, температуры и т. д., успешно направлял все эти факторы для усиления хозяйственно выгодных свойств растений.

Всем этим Иван Владимирович Мичурин неопровержимо доказал возможность сознательно, по воле человека, направлять развитие растительных форм, изменять наследственные свойства организмов в нужную для человека сторону.

Теоретические положения и творческие идеи И. В. Мичурина легли в основу мичуринского учения в советской биологической науке.

В настоящее время, изучая внутренние физиологические возможности живых организмов, активно воздействуя на физико-химические факторы внешней среды, используя пластичность и гибкость живых форм, советские ученые и новаторы производства направленно перестраивают и изменяют живые формы, успешно создавая новые сорта высокоурожайных растений и породы высокопродуктивных животных.

* * *

Современной нам науке известно около 1 500 000 видов животных и около 500 000 видов растений, которые отличаются как большой изменчивостью и многообразием форм в зависимости от места своего обитания, так и внутренним строением и образом жизни.

Но все эти живые существа во всем многообразии и богатстве своих форм в значительной мере могли появится на свет лишь потому, что среди первичных существ, обитавших на земле в далекой древности, в силу естественных условий обособились сильные группы зеленых растений — мощных накопителей вещества и энергии.

* * *

Много разных и интересных вопросов пришлось нам затронуть в нашей небольшой книжечке. Далеко не на все из них нам удалось ответить до конца или же хотя бы сколько-нибудь подробно. Но если нам удалось разбудить интерес и привлечь внимание наших читателей к изучению окружающей их живой природы, к поискам обобщений, которых требует непреложная диалектика живой природы, то мы будем почитать нашу скромную задачу выполненной.

* * *

Если наши читатели захотят более подробно и основательно познакомиться кое с чем из того, о чем мы здесь рассказывали, им следует обратиться к специальной литературе. Со своей стороны мы можем порекомендовать следующие книги:

К. А. Тимирязев. «Жизнь растения».

К. А. Тимирязев. «Солнце, жизнь и хлорофилл».

К. А. Тимирязев. «Растения и солнечная энергия».

Ч. Дарвин. «Происхождение видов».

Ч. Дарвин. «Путешествие на корабле „Бигль“».

И. В. Мичурин. «Итоги шестидесятилетних работ».

Б. М. Завадовский. «Происхождение домашних животных».

Б. М. Завадовский. «Происхождение жизни на Земле».

А. И. Опарин. «Возникновение жизни на Земле».

 

Содержание

Чем отличается животное от растения? … 3

Можно ли отличить животное от растения по движению? … 17

Чувствуют ли растения? … 21

Дыхание … 35

Питание … 39

Свет и жизнь … 45

О единстве жизни … 51

В чем заключается учение Дарвина? … 61

И. В. Мичурин … 65