От автора

Благодарю свою дорогую подругу Григорьеву Викторию Вадимовну за то, что она всегда придавала мне уверенности и энтузиазма. Она верит в меня, а для меня это очень важно.

Спасибо моей маме, Завалишиной Наиле Зиннатулловне, за терпение, которое она проявляет по отношению ко мне, в той мере, в которой я не всегда его заслуживаю.

Спасибо Кондратьевой Любовь Федоровне, учительнице русского языка и литературы, за дружескую помощь и искреннюю поддержку.

Спасибо тем людям, которые в большей или меньшей степени повлияли на написание романа, за то, что они есть.

А также благодарю издательство «Э.РА» и Ромма Михаила Наумовича за помощь и советы при издании этой книги.

 

ПРОЛОГ

Мужчина в капюшоне обернулся. Комната, в которой он находился, скорее, напоминала подземелье: стены сделаны из камня и выкрашены в темно-серый цвет, а пол и потолок – в темно-синий. Из мебели – черный диван, который стоял напротив камина. Казалось бы, комнате не хватало лишь вырывающихся из камина языков пламени, чтобы она окончательно приобрела вид адской обители. Тут не было ничего, что могло бы освежить обстановку: ни цветов, ни картин.

Послышались шаги. Мужчина терпеливо смотрел на тяжелую железную дверь. Наконец она распахнулась, и в комнату вошел молодой парень. Он был одет в черную рубашку и такого же цвета брюки. Черные блестящие волосы свободно развевались от легкого дуновения, создававшегося при ходьбе. Под одеждой легко угадывалось спортивное телосложение. В глазах цвета угля горел адский блеск, словно все искушения мира были в его власти. Кожа приятного цвета загара, на лице – соблазнительная улыбка, обнажающая идеально белые и ровные зубы. Его красота могла бы завлечь и увести в пучину страсти и греха любую девушку. Он и сам представлял собой грех. Черный грех и само обаяние.

– Отец, ты звал меня? – обратился он к мужчине. Капюшон одеяния того полностью скрывал его облик.

– Садись, Марк.

– Неужели задание настолько отличается от всех других, что мне оказана честь присесть? – Парень с любопытством осматривал диван, словно тот был волшебный, а сомнение в его голосе перерастало в искренний интерес.

– Я не люблю повторять дважды.

Марк послушно сел на диван.

– Итак, Люцифер, я весь во внимании. Каков будет твой приказ на этот раз?

– Я уже говорил, чтобы ты называл меня отцом! – По раздраженному тону было понятно, что произнесенная фраза сильно задела его. – Я твой отец!

– Но мне больше нравится Люцифер, Дьявол, Исчадие Ада! – В глазах Марка замелькали огоньки.

– За это я и люблю тебя – за тот огонь, который загорается в тебе при упоминании Тьмы. Тьма горит в тебе, так же, как и во мне. Это я горю в тебе!

– Как устоять перед Тьмой и Адом, когда они столь соблазнительны и так искушают? – в голосе Марка звучало возбуждение, и огонь в камине запылал еще ярче.

– Но хорошо… Я буду называть тебя отцом.

– Речь не об этом.

Марк наклонился вперед и приготовился слушать. Его давно уже не приглашали присесть, и он уже забыл, какова на ощупь черная кожа дивана. Приказы, выполняемые им, всегда были слишком простыми для него и не требовали долгих разъяснений. Заставить мать потерять любимое дитя, убить ни в чем не повинного человека, забрать у ребенка то, что дороже ему больше всего на свете – поначалу это было интересно и приносило удовольствие, но теперь уже наскучило. Последний раз он сидел на этом диване в то время, когда между ангелами Света и Тьмы шла война. С тех прошло четырнадцать лет. И сейчас прикосновение к заветному дивану вызвало у Марка жгучее желание действовать.

Люцифер садиться не стал. Смотря прямо в глаза Марку, он начал:

– Мы держим наши позиции на одном уровне. Все наши попытки вывести Зло и Тьму на Землю так и остаются просто попытками. Да, люди страдают и злятся, ругаются и дерутся, губят себя и других. Но потом они снова становятся счастливыми и улыбаются, мирятся и радуются. Нужно поселить Тьму среди них. Тьму, которая не исчезнет, а пустит свои корни дальше. Марк, ты понимаешь, о чем я говорю. – Последнее предложение было утверждением, а не вопросом. Теперь глаза Марка жадно горели. – Сами мы не можем жить там, среди людей. Поэтому нам нужен человек. Нам нужно, чтобы человек отдал Аду свое тепло, доброту и любовь, а взамен принял злобу, грех и искушение. Захотел отдать и принять – это важная отличительная черта. А после – вынес весь грех на Землю. Это и будет дорога из Ада наверх – наша с тобой тропинка.

Марк слушал внимательно, ни на что не отвлекаясь. Люцифер продолжал буравить его взглядом.

– И этой тропинкой станет девушка. Невинная девушка! Добрая и отзывчивая. Твоей задачей будет привести эту девушку сюда. Не силой! Нет, она должна придти сама.

– Девушка, сама, по своему желанию, должна придти в Ад? О чем ты говоришь, отец?! – Марк впервые перебил Дьявола, но слова того звучали действительно странно. – Невинная девушка? Когда в последний раз наши ангелы покупали чью-либо душу? Да и чьи души это были? Бандитов и убийц? Или же невинных людей?..

– Слушай меня до конца, пока я не закончу! – Казалось, Люцифер с трудом сдерживает себя. – Я говорю не просто о душе. Я говорю о девушке. Нам нужна не только душа, но и тело. Она должна придти сюда. Захотеть этого. Пойти за тобой. С данными, которыми обладают ангелы Тьмы, с данными, которыми обладаешь ты, нетрудно будет влюбить в себя девушку. Сложность заключается лишь в том, как сказать ей правду и увести за собой. Брак должен состояться здесь. Потомство – наш козырь. Ее невинность, наши искушения – и дорога на Землю открыта. В твоих глазах я вижу желание. Наконец я вижу настоящий интерес!

– Цель оправдывает средства, не так ли? Больше ставки, больше огня. Мне нравится мое задание. Будь уверен, я выполню его! – Решимость Марка оправдывала его уверенность.

– Она должна знать, куда идет. Она должна знать, кто ты есть, – делая особый акцент на этих словах, продолжал Люцифер. – Будь осторожнее, ангелы Света попытаются помешать! Я выбрал именно тебя потому, что доверяю больше, чем остальным. Я знаю, что могу положиться на моего сына.

– Да, отец, ты сделал правильный выбор! – Весь вид Марка говорил о том, что ему не терпится приступить к новой игре.

– Ты отправишься в Атем. Это небольшой спокойный город, он отлично подходит для нашего плана. Смотри! – Дьявол указал на камин. Огонь в камине стал разгораться, пламя поднялось еще выше и начало отрываться от общего костра. В комнате стало еще жарче, но двум мужчинам это не причиняло никакого дискомфорта, наоборот – казалось, что они с радостью вошли бы в этот огонь. Отблески воспарившего пламени соединялись в очертания фигур, приобретали цвета и оттенки и, наконец, словно голограмма, превратились в изображения четырех девушек. – Они только и ждут, как бы встретить своего принца. Все девушки достаточно чисты для наших целей. Нравятся? – В тоне послышалась насмешка.

– М-м-м… Это называется: соединить приятное с полезным. Какую же из них я должен буду нещадно совратить? – В голосе появились похотливые нотки.

– Я предоставил тебе выбор.

Безупречная улыбка на лице Марка сменилась испепеляющим взглядом в сторону одной из девушек. Он не задумался ни на секунду.

– Вот эта, с черными волосами. Я так люблю черный цвет…

– Ее зовут Вика.

Марк обворожительно улыбнулся и послал девушке воздушный поцелуй. Изображения девушек исчезли, и огонь в камине снова обдувал прежним беспощадным жаром.

 

Глава 1

Я проснулась от сильного зуда кожи головы. Время – пять часов вечера. Неужели я спала днем?.. Снова эта аллергия на краску для волос! После того, как покрашу волосы, я обычно мучаюсь еще целую неделю.

Сегодня 15 сентября, и снова началась учеба. Я не пошла в академию, потому что из-за высокой температуры была вынуждена пролежать все утро, время от времени попивая чай.

Поставив градусник, я закрыла глаза и попыталась вспомнить сон. Тщетно! В последнее время я сплю очень крепко и не вижу никаких снов. Зато высыпаюсь. Опять зудит кожа головы. Но я все равно не перестану красить волосы! Свой цвет у меня русый, с золотистым отливом, и мама от него просто в восторге. Но мне он не нравится! Гораздо больше мне идет черный.

Температура тридцать шесть и шесть. Отлично, пора выбираться из кровати. Поднявшись на ноги, я добралась до телефона и набрала номер подруги. С Аней мы гуляли почти каждый вечер, пока было лето. Сегодня вечером мы тоже договорились о встрече.

Включив музыку, я налила себе апельсинового сока. Теперь нужно привести себя в порядок. Через полтора часа борьбы с участием муссов, пенок, теней, кремов и туши я, наконец, бросила последний взгляд в зеркало. Длинные черные волосы, закрывающие почти всю спину, начали предательски завиваться. И все-таки черный – это мой цвет. А еще – красный. Красный топ соблазнительно облегал фигуру, но в сочетании с короткой черной юбкой превращал мой образ в вульгарный. Нет, пожалуй, надену джинсы. Темные тени на карих глазах, милый прозрачный блеск на губах и – все готово!

Услышав странный скрежет, я вспомнила, что выпустила Звезду на улицу. Лет пять назад я дала это имя своей кошке. Сейчас она царапала дверь, прося, чтобы ее пустили домой. Я накормила кошку, после чего она удобно устроилась на моих коленях. Я гладила ее и все больше убеждалась, что правильно выбрала профессию. Отчасти Звезда и помогла мне определиться с выбором. Я учусь в ветеринарной академии. Три с половиной года тому назад моя кошка охотилась за птицами и, вероятно, в порыве своих охотничьих инстинктов, прыгнула за одной из птиц с пятого этажа. Обычно кошки приземляются с такой высоты без повреждений, но моя умудрилась сломать себе обе задние лапки. Операцию переделывали три раза, и кости все время срастались неправильно. Одна лапка так и осталась немного кривой, и с тех пор моя кошка хромает. Но больше всего во время того, пережитого нами ужаса, я запомнила ее глаза… Глаза, которые как бы говорили: «Что же вы со мной делаете? За что так издеваетесь?» Целых четыре месяца врачи не могли вылечить ее лапу! И это – только их ошибка, что потом кости вновь приходилось ломать. Я поступила в ветеринарную академию, потому что никогда не буду так безответственно относиться к своей работе, никогда не смогу обращаться с животными так, будто они не живые и не чувствуют.

Зазвонил телефон. Звезда испугалась и дернулась во сне. Это была Аня, она тоже собралась и выходила из дома. Пора и мне.

Погода на улице стояла потрясающая. Деревья уже начали желтеть, и это навевало грусть, но в воздухе еще стоял запах лета. Городок у нас маленький, не шумный, и гулять здесь – одно удовольствие. Солнце еще не село и приятно освещало своим золотисто-оранжевым цветом верхушки деревьев. Неужели лето кончается… Как жаль…

Нужно будет узнать у Ани последние новости из академии. Это вполне в моем духе – пропускать первый и последний день учебы.

После встречи мы направились в сторону озера. Наш город называют зеленым и чистым. Когда обходишь озеро, невозможно не любоваться лазурной чистотой воды. Вечером, когда зажигают фонари, озеро будто бы превращается в сказочное: блики фонарного света отражаются на поверхности, выстраивая по безмятежной глади воды светящуюся дорожку. Единственный неприятный момент – это комары.

– Что нового в академии? – спросила я. Этот вопрос меня заставила задать скорее совесть, нежели интерес.

– Завтра три пары – биология и два английских. У нас много новых предметов.

– Что было сегодня?

– Ничего необычного. Пожелания успехов в новом учебном году и все в том же духе. Как обычно!

– Не без того. Видела Диму?..

Дима учился вместе с нами, и очень нравился Ане. Жаль только, что она не умела скрывать своих чувств.

– Да! – Лицо подруги просияло. – Он пригласил меня завтра в кино.

Девушки склонны тратить слишком много нервов на объекты своей привязанности. Хорошо, что я этим не страдаю – мне абсолютно все равно, кто приглашает меня в кино, главное – на какой фильм.

Мы обошли озеро и теперь поднимались вверх по аллее. Уже темнело, и стало прохладнее. Воздух свежел, и было невыразимо приятно вдыхать ароматы растущих вокруг цветов и деревьев. Как же красив наш город!

Разговаривая о разных пустяках, мы даже не замечали, как быстро летит время.

– Анюта, я чувствую, что самую интересную новость ты оставила мне напоследок. Выкладывай!

В ее глазах появился блеск.

– К нам пришел новенький.

– И всего-то?

– Поверь, он тебе понравится! Он не может не понравиться. Его зовут Марк.

– Марк? – произнеся это, я ощутила резкий укол в сердце. – Какое странное имя… И откуда он?

– Не знаю. Он не проявлял особого интереса к общению. Знаешь, в нем что-то есть… Что-то такое, что притягивает, словно магнит. Завтра увидишь. Ты ведь придешь?

– Конечно.

– Я бы подобрала ему определение… – продолжала Аня, – черный. Черные глаза, черные волосы, одежда… Тебе ведь нравится черный цвет?

– Нравится. Но я не в восторге, когда нарушают мои авторские права. Этот цвет – мой.

На улице окончательно стемнело. Мы обогнули здание нашей Академии и стали спускаться по уже пройденной нами аллее, двигаясь теперь в обратную сторону. Я наслаждалась легкими дуновениями ветерка и спокойствием, царившим в душе. Хотелось закрыть глаза, растянуться где-нибудь между клумбами с цветами, и дышать, дышать…

Вот и озеро. Оно и правда превратилось в сказочное: появились и светящиеся тропинки, и таинственные мелькающие блики… Все гуляющие уже разошлись. Почти никого нет.

Здесь наши пути обычно расходятся.

– Увидимся завтра! – Аня повернулась ко мне. – И еще увидишь новенького, Марка.

И зачем только она о нем вспомнила?..

Попрощавшись, я пошла домой. Марк… Странное имя, совсем не характерное для наших мест. Значит, черный. Посмотрю завтра, что он собой представляет. А погода все-таки еще летняя…

Мама уже спала. Принимая душ, я простояла под водой минут тридцать. Как приятно чувствовать ручейки теплой воды, струящиеся по телу! Я всегда очень любила воду. Тепло, спокойно, приятно…

Едва я удобно устроилась в кровати, Звезда мгновенно забралась ко мне. Снова будет спать со мной. Сладко потянувшись, я закрыла глаза и тут же уснула. Вот почему так полезны прогулки перед сном…

 

Глава 2

Выбравшись утром из теплой мягкой постели, я посмотрела в окно. Еще вчера погода была замечательная, а сейчас на улице льет дождик, из-за туч не видно солнца.

Настроение испортилось моментально. Надо послушать музыку – может, она поможет. Включив компьютер, я поставила любимую музыку, и мое сознание, наконец, начало просыпаться.

По дороге в академию я пыталась поднять себе настроение, но из этого мало что получилось. Еще бы: лето кончилось, я иду на учебу, еще и дождь этот противный.

В академии было спокойно. Наверное, некоторые студенты решили продлить себе каникулы и пока не посещают занятия. В расписании значилась третья аудитория. Первой парой был английский.

Подойдя к аудитории, я остановилась. Не хочу слушать и, тем более, отвечать на вопросы о том, как я провела каникулы, куда ездила и завела ли себе парня. Я все равно никуда не ездила и никого не завела. Но от этого никуда не деться! Вдохнув поглубже, я вошла.

– Что расскажешь? – спрашивать начал Андрей.

Я попыталась отмахнуться и, судя по разочарованным выражениям лиц, все поняли, что бурных рассказов о моем летнем времяпрепровождении не дождутся. Отлично.

В аудитории было шумно; после длительного отдыха студентам не терпелось обсудить друг с другом события этого лета. Поэтому, когда шум в зале резко сменился тишиной, я удивилась. Не понимая причину этого, я обернулась и увидела незнакомца. Сердце так и дернулось, забилось чаще… Вопреки всем доводам рассудка, мне захотелось подойти к незнакомцу и дотронуться – не галлюцинация ли? Он взглянул на меня, и мое тело словно пронзило током – какие черные глаза, какие красивые, влекущие, опасные… Я не могла оторваться. В нашей группе кто-нибудь еще видел его взгляд? Пронзает насквозь, смотрит прямо в душу. Внезапно стало страшно, и я поежилась. Он напугал меня. Черные волосы, идеально гладкие, не то, что у меня… Наверно, это и есть Марк. Я представляла его себе несколько другим – с темным цветом кожи. А у него кожа светлая, с оттенком приятного бронзового загара, идеально ровного цвета. А фигура и мышцы! Я перевела взгляд на губы, и все мое тело предательски задрожало. Как, наверно, сладко прикасаться к таким губам… Нет, об этом даже и мечтать не стоит. Он безупречно красив, слишком совершенен для меня. Словно бог… Такой никогда не обратит на меня внимания, нужно держаться от него подальше. Дорогая одежда, золотые часы. Пора бы, кстати, и оторвать взгляд. Марк прожигал меня глазами, казалось, оценивает. Мне захотелось сжаться в комочек и спрятаться. Оценка будет явно не в мою пользу.

– Привет! – Он пристально смотрел на меня. Неужели он обращается ко мне?! У меня пересохло в горле, и я только кивнула.

Обогнув трибуну, Марк сел за первую парту. Однокурсники, кажется, начали приходить в себя.

– Он поздоровался с тобой или мне показалось? – удивленно спросила Аня, прихода которой я даже не заметила.

Я лишь пожала плечами – голос еще не вернулся; боюсь, если заговорю, буду казаться хриплой.

– Он произвел на тебя гораздо большее впечатление, чем я ожидала.

– Мне понравилась его фигура, – соврала я. – Интересно, каким видом спорта он занимается?

– Ты скоро убедишься в том, что он почти не разговаривает. Вчера мы слышали его голос только раз, когда Светлана Олеговна его представляла.

– Понятно… Наверно, считает недостойным общаться с нами. Неудивительно. – Я вновь бросила взгляд в его сторону. – Не пойму только, что привело его в наш городок.

– В академии только о нем и говорят.

Я никак не отреагировала. Надеюсь, надолго он у нас не задержится.

– Добрый день! Как настроение? – В аудиторию вошла Анна Максимовна.

Группа что-то промычала в ответ. Еще бы, о каком настроении можно говорить в такой дождь.

– Вижу, у вас появился новенький. What’s your name? – обратилась она к Марку.

– Mark. – Услышала я, но от волнения не успела понять, как звучит его голос.

– На первой паре мы с вами просто побеседуем, – Анна Максимовна вновь обращалась ко всей группе. – Расскажете мне о вашем отдыхе. Думаю, никто не будет возражать, если первым мы послушаем Марка.

О, я думаю, никто не возражал. Все тут же подняли головы и приготовились слушать. Есть шанс узнать, на каком уровне он владеет английским языком.

Марк улыбнулся и грациозно встал. Какой же он высокий! Рядом с ним я буду казаться совсем ребенком.

Я внимательнее присмотрелась к нему, когда Марк оказался возле трибуны. В нем действительно есть что-то такое, что опасно, но влечет с неудержимой силой, соблазняет, искушает, зовет… И дело тут не в его внешности. Скорее, в глазах. В черных глазах.

Он заговорил. Произношение было таким, словно он всю жизнь разговаривал на английском – не было ни малейшего намека на акцент. А голос!.. Низкий, шелковый, мужской. Именно – мужской! В нем чувствовался взрослый мужчина, несмотря на то, что ему, наверно, девятнадцать, – как и всем нам. Захотелось закрыть глаза и просто наслаждаться звучанием этого голоса. Я оглянулась, чтобы понять – на всех ли он производит такое впечатление. Казалось, что нет, слушают только его рассказ. О чем он вообще говорит? Летал в Прагу, рассказывает о статуях Карлова моста. Был в Хорватии, плавал в Адриатическом море. Занимался конным спортом, получил разряд. Конный спорт – моя мечта. Не знаю, осуществлю ли я ее когда-нибудь… У него был насыщенный отдых. Это только я вечерами гуляю и красотой своего города восхищаюсь.

– Большое спасибо! – Анна Максимовна была в восторге. – Пять! Это прекрасно, где ты учился?

– Занимался в Москве с личным преподавателем, после ездил на обучающие курсы в Англию.

– Англия не прошла для тебя даром.

Анна Максимовна продолжила опрашивать группу.

Все опустили головы и занялись своими мыслями, никто не слушал выступающих. Разве чей-нибудь рассказ может сравниться с рассказом Марка? Нет смысла напрягать слух и пытаться разобрать, что говорят другие, их произношение уже непонятно для моего уха.

– Вика, теперь ты.

Только не это! Как бы мне отказаться?.. Что я расскажу? О том, как вечерами дышала свежим воздухом?

Подойдя к трибуне, я начала рассказ. Английский язык за лето не забылся. Заговорив о придуманной поездке в Петербург, я поняла: меня слушают, и посмотрела на аудиторию, чтобы найти человека, которому мой рассказ показался интересным. Андрей? Но он всегда слушает меня. Я старательно избегала глазами первой парты, но все-таки не удержалась и посмотрела. И снова укололась о взгляд черных магнитных глаз. Надеюсь, он не поймет, что про Петербург я вру. По сравнению со знаниями остальных студентов мой английский достаточно хорош, так что, по крайней мере, хоть за это краснеть не придется. Марк явно оценивал меня. Речь стала сбивчивой. Кажется, он заметил, что из-за него я напряглась. Улыбнулся… Так и манит за собой! Марк, конечно, тоже был в Петербурге, и ему есть, что добавить к моему рассказу. Я запнулась. Неудивительно – думаю совсем не о том, о чем надо. Усилием воли я заставила себя отвести взгляд и с горем пополам закончила свой рассказ.

– Довольно интересно, Вика, молодец. Пять.

Когда я проходила мимо Марка, преподавательница уже вызвала следующую жертву. Сердце так и билось, никак успокоиться не могло. Совершенно обессиленная, я опустилась на стул.

– Сколько до конца?

– Еще пятнадцать минут. – Аня давно скучала.

Избавившись от его взгляда, я начала борьбу со своим сердцем. Его красивая улыбка была дарована именно мне. Определенно, одна я так сильно реагирую на него. Необходимо что-то придумать, пока мои мысли еще подчиняются какому-то контролю. Почему бы не подумать о том, что бы такого приготовить сегодня?.. Я начала мысленно перебирать вкусные блюда, которые можно было бы приготовить, и тут же прикидывала, какие продукты нужно купить. Пожалуй, плов и пирог с капустой брокколи – это то, что надо.

– Отдохните десять минут, после займемся грамматикой, – голос Анны Максимовны оторвал меня от мыслей о еде. – Перемена!

Я решила не искушать судьбу и выйти из аудитории, чтобы хоть десять минут отдохнуть от присутствия Марка. Слишком красив, чтобы оторвать взгляд, слишком безупречен, чтобы смотреть спокойно. Я вышла и подошла к расписанию. Завтра занятия начинаются с одиннадцати. Запомнив, какие нам предстоят лекции, я вышла на улицу. Дождь немного утихомирился и лишь слегка моросил. Скоро и это прекратится. Дунул ветерок, и я сжалась – после теплого здания академии на улице все-таки прохладно. Потерплю еще минут пять и вернусь. Я вытянула руку, ловя капельки воды с неба. Неужели скоро я буду вот так же ловить снежинки…

– Вот ты где! – Из-за моей спины появился Андрей.

– Ты напугал меня! – укорила я, хотя даже не вздрогнула.

– Не холодно?

– Сейчас зайду.

– Погода испортилась.

– Угу.

– Послушай, Вика, я скучал по тебе летом! – скоро-говоркой проговорил он.

– Я тоже тебя вспоминала. Когда дома становилось грустно, и никто не пытался поднять мое настроение, – сказав это, я не соврала. Андрей в любой момент мог вывести меня из любого депрессивного состояния. – Как поездка в Петербург?

– Здорово! Жаль, только, что тебя не было рядом. У меня столько фотографий… Я привез тебе сувенир. Думал, что ты и сегодня не придешь на учебу, поэтому с собой не захватил.

– Спасибо! Я очень рада.

– Сегодня в кино – премьера нового фильма… Сходим?

Я вспомнила Аню. Что это за новый фильм, на который всех приглашают?

– Не очень хорошо себя чувствую… Но все равно – спасибо.

Сегодня у меня другие планы – хочу погулять одна. Давно уже не гуляла по городу одна.

– Хорошо. Тогда – в другой раз?

– Посмотри на время! Ох, мы наверняка опоздали! – спохватилась я и быстрым шагом направилась в аудиторию. Андрей пошел следом.

Зайдя внутрь, я вновь увидела его. Жаль, но на меня он даже не посмотрел. Удивительно, какой идеально очерченный профиль и красивые скулы! Словно не живой, а изготовленный из мрамора – черты лица безупречны! Проходя мимо, я лишь любовалась им, как иногда любуюсь на завораживающие картины природы. Еще две лекции. Две лекции, и потом я разберусь с тем, что чувствую.

На следующей перемене мы с Аней зашли в кафетерий. Есть не хотелось, и я решила ограничиться соком. Аня была явно заинтересована познаниями Марка в английском и по дороге спросила меня, что я думаю об этом.

– Хорошие обучающие курсы. Кроме того, он долгое время находился среди людей, которые говорят только на английском, – высказала я свое мнение. Интересно, Аня сможет также логически объяснить приятный шелк его голоса, если я, в свою очередь, спрошу ее?

В кафетерии была очередь, как и всегда. Марк стоял в самом ее начале. Как это он оказался здесь раньше нас? Подойдя ближе, я услышала его заказ:

– Черный кофе и плитку темного шоколада, пожалуйста.

Хотелось бы знать: черный кофе – это тоже часть его имиджа? Может, это принцип?.. И вообще – носит ли он светлые вещи?.. Наверно, я задаю слишком много вопросов. Он обычный парень, награжденный Богом красотой Аполлона и умом Афины. А черный цвет я и сама люблю.

Взяв свой заказ, Марк сел за угловой столик, где его не могли потревожить. Заводить друзей он явно не собирался. Аня оказалась права: чудеса общительности новенький действительно не проявлял.

Когда подошла моя очередь, я заказала кофе. Черный. В конце концов, у меня на этот цвет авторские права.

– Ты же пьешь со сливками? – Аня удивленно посмотрела на меня.

– Иногда разнообразие не помешает.

Сев за столик, мы замолчали. Наверно, я была слишком погружена в свои мысли. Пора срочно исправляться.

– Где же первый курс?

– Да что с тобой? Ушла в себя? – Аня вскинула брови. Ну, вот, теперь даже окружающие видят мое состояние. – Оглянись!

Недалеко от нас сидели девушки. Они оживленно обсуждали что-то. Проследив за взглядами, я поняла: Марк. Ну, конечно, кого же еще!

За столиком этих девиц явно что-то происходило. Бурные обсуждения, смех, движение. Вот одна из девушек встала и направилась прямо к Марку. Боже, какая самоуверенность! Правда, эта уверенность таяла с каждый шагом. Будь расстояние до него немного больше, она и вовсе не осмелилась бы подойти. Остальные девушки молча наблюдали за происходящим. Сразу понятно, что это просто спор. Спор на Марка. Какая наивность! Вот она подошла и обратилась к нему. Марк повернул голову, улыбнулся и что-то сказал. Он вежлив или всего лишь кажется таковым?.. Девушка покраснела и пошла прочь. Как любезно он прогнал ее. Такая участь ждет любую, которая рискнет подойти. Лучше уж держать свое самолюбие при себе.

Я сделала небольшой глоток кофе. Какой горький! Надо было взять сок.

– О чем это вы с Андреем говорили?

– Ах, это… О диске, который он привез мне из Петербурга. – Краем глаза я наблюдала за Марком. Не хочу пропустить тот момент, когда он будет проходить мимо.

– И это все?..

– Нет. Он пригласил меня в кино. Я решила, что ты сама подробно расскажешь мне сюжет.

– Снова отказала? Мы могли бы сходить вчетвером.

– Ты же знаешь – я не хочу. Он хороший друг, но не более того.

И тут я увидела то, чего так долго ждала: Марк поднялся со стула, и его фигура вновь оказалась открыта для созерцания. Такой фигуры нельзя добиться лишь благодаря конному спорту – он точно занимается чем-то еще. Неожиданно Марк направился к нашему столику. Я задержала дыхание: сейчас моргну, и он исчезнет. Нет, все правильно: я сижу здесь вместе с Аней, Марк идет к нам. Как у меня уложены волосы? Может быть, растеклась тушь?.. Как глупо! Даже если бы у меня все было идеально, разве это привлекло бы его?

Подойдя, Марк посмотрел на чашку, стоявшую на нашем столе.

– Тут всегда так варят кофе? – И перевел взгляд на меня. О нет, только не это – словно приковывает гипнозом и читает меня! Что написано в моих глазах? Кажется, он спросил про кофе?..

– Мне не нравится, как приготовили сегодня, – с трудом выдавливая слова, произнесла я. Что еще я могла сказать? Откуда я знаю, как здесь варят кофе?

– В вашем городе очень вкусно варят кофе в «Мираже».

«Мираж» – это название ресторана. Цены там заоблачные, и я там никогда не была.

– В нашем городе? Но ведь ты тоже живешь здесь?..

– Я приехал сюда ненадолго. Здесь мне нужно лишь завершить одно дело… Увидимся в аудитории!

Марк повернулся и вышел. Все студенты в кафетерии смотрели на нас. Откинувшись на спинку стула, я попыталась сделать вид, что ничего не произошло.

– Вик, это что сейчас было? – У Ани равнодушного вида не получилось.

– Я и не надеялась, что ты объяснишь мне то же самое. Я не знаю. Пойдем, у нас шестая аудитория, – позвала я. – Марк привлек к нам слишком много внимания.

Марк. Как непривычно звучит его имя, и как странно произносить его.

Аудитория уже была заполнена. Мое место на третьей парте осталось незанятым; Аня, наверное, сядет с Димой. Протолкнувшись вперед, я увидела Марка – он сел за самую первую парту. Идеальное место для учебы.

Гул позади стих. Наталья Георгиевна, преподаватель биологии, обошла всю аудиторию и встала за трибуну.

– Рада видеть всех вас снова! Сейчас пройдусь по списку, и мы с вами познакомимся с новичками.

Я только сейчас заметила, что не один Марк появился в этом году. В других группах тоже были новые студенты.

К счастью, знакомилась Наталья Георгиевна кратко, лишь называя имя студента и пробуя запомнить его в лицо. Я уже знаю, кого она запомнит без особого труда.

– Ну, что ж, начнем нашу лекцию. Запишите тему.

Студенты зашелестели тетрадями, переворачивая страницы. Вскоре гул стих окончательно, и был слышен только голос Натальи Георгиевны. Впрочем, минут через двадцать студенты на задних партах начали переговариваться.

Лекция читалась очень быстро, я с трудом успевала записывать, что было мне на руку – времени любоваться Марком не оставалось. Мысли закрутились где-то в сфере биологии, так что я почти освободилась.

По окончании лекции студенты с шумом покидали аудиторию. Мы с Аней с трудом проталкивались к выходу, а Марк уже проворно проскользнул через толпу. И как это у него получается? Выйдя на улицу, я увидела, как он садится в черный внедорожник. Марк аккуратно выехал с парковки и повернул в сторону темной улицы, по которой мы с Аней гуляем вечерами. Отлично. Сегодня больше не будет попадаться мне на глаза, заставляя бороться с непонятными для меня чувствами. Я провожала машину взглядом до тех пор, пока та не скрылась из виду.

По дороге к дому у меня поднялось настроение, чему немало способствовало отсутствие дождя. Тучи еще закрывали небо, и лучам солнца было не прорваться сквозь такую пелену. Но зато не было необходимости в зонте.

На улице холодало, я замерзла, и поэтому поспешила в магазин. К моему сожалению, там была огромная очередь. Я положила в корзину капусту брокколи, фарш, адыгейский сыр и пачку сока. Кое-как дождавшись своей очереди и заплатив, побежала домой. Скоро придет мама, а у меня еще ничего не готово. Хорошо, что я заняла себя приготовлением еды. Если бы ничего не делала, то никуда бы не делась от воспоминаний о черных глазах.

За ужином мы с мамой говорили о первом дне учебы.

– В группе появилось несколько новых студентов, кроме этого – ничего интересного, – информировала я ее. Не могу же я рассказать, что один из них вывел меня из равновесия.

– Наконец-то ты прекратишь свои ночные прогулки!

– Честно говоря, мам, я сегодня опять ухожу.

– Ты попадешь под дождь.

– Возьму с собой зонтик.

– С кем идешь?

– С Аней, как всегда, – ответила я. Вот, ну зачем она задала этот вопрос? Видит Бог, я не хотела врать.

Я надела черные брюки и вязаный свитер – чем теплее и скромнее, тем лучше. Было бы хорошо, если бы дождь все-таки не пошел.

На улице было темнее, чем обычно. Тяжелые низкие тучи упрямо не хотели покидать небо над нашим городком. Еще вчера листья деревьев игриво переливались от солнечного света, а сегодня создавалось впечатление, что вокруг одни мрачные страшные статуи. Далеко не идеальный день для прогулок.

На озере всего пара человек. Темная вода отражает свинцовые тучи. Не слышно даже пения птиц. Зато воздух легкий и свежий – после дождя становится приятнее дышать. А еще – здесь удивительно спокойно, а я пришла сюда именно за этим.

В темной глади воды, казалось, было нечто опасное. Но, все же, не такое черное и страшное, как в глазах Марка. Может ли быть такое, что действительно существуют люди, способные читать чужие мысли? Когда он взглянул на меня, мне показалось, будто он гипнозом приковывает к себе и проникает внутрь, читая все то, что происходит во мне, открывая каждый секрет моей души. И, несмотря на это, я с таким трудом могла оторвать взгляд… А его красота? Идеальные черты лица, безупречная фигура, шелковый голос, сводящий с ума… Да кто он такой?! Почему и сейчас я думаю о нем? Как вести себя дальше, чтобы суметь не смотреть на него и жить, как прежде? Я поймала себя на мысли, что жду завтрашнего дня, чтобы вновь увидеть его и полюбоваться. Может, в этом и нет ничего плохого? Меня охватила тоска. Я вновь и вновь вызывала в памяти его глаза, его внешность, голос, обращение ко мне, чтобы понять: что чувствую и как с этим бороться. Может, все девушки нашей академии переживают сейчас что-то подобное? Не могу понять, как у той девицы хватило смелости подойти. Я никогда бы не осмелилась! Он слишком гордый. Наверно, это и есть его недостаток. Просто, его недостатки – это, скорее, следствие достоинств.

Незаметно для себя я прошла озеро, аллею, темную улицу, и начала спускаться по той же аллее, обратно к озеру… Совсем стемнело, фонари неярко освещали дорогу. Комары так и норовили укусить, но на мне было слишком много одежды. Цветы закрыли свои венчики и мирно спали после обильного полива.

Мне необходимо выбрать тактику общения с ним. Точнее будет сказать – тактику отсутствия этого общения. Не могу понять, чего я хочу – то ли совсем не смотреть и не контактировать с ним, то ли разрешить себе иногда любоваться. Совсем не смотреть на него будет сложно. Он слишком красив. Но я должна попробовать. Мне не нравится, что он вызывает во мне бурю эмоций. Все, решено! Отныне Марк для меня не существует. Я буду приходить в академию только на учебу.

От этих мыслей сразу стало грустно. Неужели завтра я лишу себя удовольствия насладиться его красотой?..

Я обходила озеро, когда метрах в двадцати от себя увидела мужчину. Он был один; стоял и смотрел в мою сторону. Казалось, что ждет именно меня. Я испугалась и инстинктивно оглянулась – есть ли кто-то еще? Сзади шли еще двое, и я немного успокоилась – он не сможет напасть на меня при людях. Но страх внутри все же царапался и проникал в душу. Через несколько секунд я увидела еще одного мужчину – тот надвигался слева. Господи Боже, да меня окружают! С правой стороны было озеро, но при необходимости я лучше брошусь в холодную воду. Двое сзади догоняли. Я потянулась к сумке, чтобы достать газовый баллончик, про который совсем забыла, думая о Марке, но услышала голос из-за спины:

– Детка, на твоем месте я бы этого не делал.

Я испуганно обернулась. Надо держать себя в руках, паника – последнее дело. Что там рассказывали об общении с преступниками? Не провоцировать, не повышать голос, не смотреть в глаза.

Вскоре подошли все. Кроме них не было никого, кричать – бесполезно, бежать – некуда.

– Красавица, не хочешь с нами поразвлечься? – ухмыльнулся один из них.

Мужчины окружили меня, явно не собираясь выпускать из своего круга. Какие приемы борьбы мне показывал Андрей?.. Мысленно я перебирала все возможные способы ударов. Как глупо! Будь здесь даже один из них, я вряд ли одолела бы его. Нужно выбрать другую тактику, главное – никакой паники.

– Хотите меня пригласить куда-то? – Я постаралась выдавить из себя улыбку, хотя в данный момент вряд ли была на это способна.

– Если это можно так назвать. – Послышались сдавленные смешки.

Мужчина, стоящий позади, подтолкнул меня вперед. От страха мне все сложнее было держать себя в руках. Я много раз гуляла одна, но почему-то сегодня мне крупно не повезло. Что же делать?!

– Зачем же так грубо? – В моем голосе наверняка угадывался страх.

– Простите, мадемуазель, позвольте вас проводить!

– Тот мужчина, что толкнул меня, теперь положил руку мне на талию, и мы двинулись вперед. Остальные шли с другой стороны – таким образом, я снова оказалась в ловушке. Мне казалось, я сейчас не выдержу и попытаюсь вырваться, – что было бы глупо, учитывая характер ситуации. Куда они ведут меня? Лишь бы попался кто-нибудь, хоть кто-то прошел бы мимо! Это была моя единственная надежда. Мы перешли на другую сторону озера, и впереди я увидела темно-синюю машину. Сейчас меня посадят туда, и я пропала. Все, пора что-то предпринимать! Хуже быть не может. Я шла расслабленно, давая понять ведущему меня мужчине, что не сопротивляюсь. Он тоже расслабился и шел спокойно. Раз! – я дернулась назад, но он резко схватил меня за руку. Теперь я уже отчаянно билась, пытаясь вырваться. У меня началась паника.

– Детка, вот ты и показала свой нрав! – Мужчина лишь смеялся надо мной, пожирая глазами. И тут он резко дернул меня к себе.

Прости меня, мама, сколько слез я причиняю тебе! Пожалуйста, прости, я у тебя совсем одна, и не хотела причинять столько боли…

– Отпустите девушку. – Я услышала голос, сразу за которым последовал удар. Ударили мужчину, который держал меня, и с такой силой, что я тоже отлетела в сторону. Мои руки тряслись от страха и паники, я с трудом понимала происходящее. Черные волосы. Черный костюм. Шелковый голос. Марк.

– Неправильно выбираете себе игрушку. – Марк ударил другого и разбил тому нос. Двое напали на него, но резким ударом ноги в колено он сломал одному из них ногу, а после уложил на землю и второго. Марк продолжал бойню с невероятной яростью. Что он творит?! Мне показалось, что Марк не меня спасает, а наслаждается болью и битвой. Он уже раскидал всех четверых, так зачем добивает? Подойдя к одному из поверженных, Марк ударил еще. Было похоже, что он не может остановиться, что и в самом деле – кровь и битва доставляют ему удовольствие. Я очень испугалась.

– Марк, остановись! Пожалуйста! – закричала я, боясь сдвинуться с места. Я смотрела на него, не зная, что сделать – подойти или нет. Благодарить его за такое или нет? Марк уже поднял руку для следующего удара, когда вдруг оглянулся на меня. Я испуганно смотрела в его сторону, не в силах больше стоять. Закружилась голова, я села прямо на асфальт и всхлипнула. Пережитое никак не укладывалось в моей голове. Марк спас меня, но, Боже, как жестоко! Лежавшие на земле мужчины глухо постанывали. Возле каждого расплывалась лужа крови.

– Зачем ты гуляешь одна в такое время? – Марк осторожно приподнял меня с земли и поставил на ноги. Я снова увидела взгляд черных глаз. Сейчас в них было что-то дикое, яростное, кровавое, словно бесы заполонили его душу. Я инстинктивно отшатнулась, но он крепко держал меня двумя руками.

– Я… я… – Из груди вырывались лишь всхлипы, буквы определенно отказывались складываться в слова.

– Пойдем отсюда. – Марк аккуратно взял меня под локоть и повел подальше от озера. Я еле передвигала ноги и с трудом сохраняла равновесие, но он крепко держал меня, не давая упасть. В голове все смешалось – я не знала, что сказать и как отреагировать на произошедшее. Мы подошли к скамейке, и Марк бережно усадил меня, после чего и сам сел рядом.

– Как ты оказалась одна в такое время и в таком месте? Тебе жить надоело? – прорычал он, а я не понимала, о чем он думал – в его глазах не было желания защитить меня. Нет, что-то другое заставило его подойти и помочь… Но что именно?

– Как… – Постепенно я приходила в себя, и картины случившегося по порядку выстраивались в моей голове.

– Как ты справился со всеми?

– Я занимался борьбой. Послушай меня: тебе не стоит выходить одной так поздно. Это очень опасно.

– Я просто… Я часто гуляю одна.

– Удивлен, как ты до сих пор обходилась без подобных инцидентов.

– Что случилось с теми мужчинами? Наверное, нужно вызвать скорую…

– Нет. Они получили по заслугам, и очень скоро придут в себя. – В его голосе я слышала злость, переходящую в какое-то странное удовлетворение от осознания того, что нападавшие избиты.

– Ты жестоко расправился с ними.

– Жестоко? Не думаю, что то, что они собирались сделать с тобой, блещет милосердием.

– Спасибо, – выдавила я. – Что спас меня – Послушай… – Марк приподнял мой подбородок и посмотрел в глаза. От его взгляда на меня словно нахлынула волна незнакомого мне чувства, скорее даже, смеси чувств. – Эти четверо уже не раз нападали на девушек. Знаешь ли ты, что творится в их душах? Там не осталось ничего от добра и сострадания. Вы не любите таких людей. – Я не поняла, что именно он имел в виду, говоря «вы». Всех девушек или всех людей?.. – Им ничего не стоит убивать людей, насиловать, причинять боль. Не понимаю, почему ты жалеешь их. Если бы я не сделал то, что сделал, они бы вновь напали на меня, и так до тех пор, пока я окончательно не забил бы их. Я просто сделал это сразу.

– Откуда ты знаешь?

– Что?

– Что им ничего не стоит убивать людей? Откуда ты знаешь, что творится в их душах? – Я спрашивала потому, что Марк говорил об этом с такой уверенностью, как будто знал наверняка.

– Эти люди, как и подобные им, потеряли свое сердце. Они перешли все границы. В жизни у них не осталось ничего, что имело бы смысл. Им все равно, что делать и как жить. Все равно! И больше не подвергай себя такой опасности. Я не смогу всегда быть рядом. – Он улыбнулся.

Его улыбка, обращенная ко мне, залечила в моей душе все переживания и перекрыла все события, которые я только что пережила. Я забыла и свой страх, и удивление, и шок от произошедшего, забыла стоны мужчин и собственные трясущиеся руки… Какая разница! Марк сидит рядом и улыбается мне. Да, я оказалась здесь случайно, но все же оказалась. И теперь имею право так близко рассматривать его блестящие волосы, его губы и глаза. В глаза я тоже могу смотреть. Я инстинктивно потянулась ближе… Какой же он красивый!

– Я провожу тебя. – Его голос вернул меня к реальности. Надеюсь, он не заметил, как я любовалась им, или хотя бы не понял, чем вызвано такое мое поведение. – Идти можешь?

– Да, конечно, – поспешно ответила я. – Я и так отняла у тебя много времени.

– Очень приятно спасать такую милую девушку. – Голос стал мягким, сладким, завораживающим…

Что он сказал? Милая девушка? Это шутка? Я взглянула на Марка. Странно, в глазах искренность, словно действительно видит во мне на редкость милое создание.

– Ты очень красивая. – Еще один сладкий комплимент, произнесенный шелковым голосом. Так и хочется блаженно закрыть глаза…

Зачем он говорит мне все это? Не думаю, что он бросается комплиментами всем девушкам; судя по всему, ему не нужна свора бегающих за ним поклонниц.

– Ты мне не веришь? – Марк не отрывал от меня взгляда. Неужели все мои чувства написаны на лице?

– Верю, спасибо… – Я опустила глаза, уставившись в асфальт. Забуду об этом!

Марк вел меня в направлении моего дома, как будто знал, где я живу. Внезапный раскат грома так сильно напугал меня, что я потянулась к Марку и схватила его за руку. Боже, какая горячая рука! Словно огонь горел внутри него, а сверху кожа лишь спасала от ожогов.

– У тебя жар! – Я хотела потрогать его лоб, но не стала, боясь не дотянуться.

– Нет. Это моя нормальная температура.

– Вовсе нет! Ты весь горишь!

– Вика, успокойся, я повторяю – я всегда такой горячий. – Мое имя в его устах прозвучало, как еще один раскат грома, – меня поразило то, как красиво оно звучит.

– Это нормально? Ты обращался к врачу?

– Странно, почему ты почувствовала мою температуру. До этого все реагировали по-другому. – В его шелковом голосе я слышала удивление.

– Такое сложно не заметить. Ты горячий, словно побывал в огне.

В черных глазах мелькнули огоньки, будто я задела за живое.

– Прими это, как данность. Если я не ошибаюсь, туда? – Марк указал на мой дом.

От удивления я вздрогнула.

– Я следил за тобой. Шучу. – Он снова улыбнулся мне. Так откуда же он все-таки знает?

Мы подошли к моему подъезду. Сказка вот-вот закончится.

Я еще раз взглянула на него, чтобы на всю ночь запечатлеть его образ в своем сознании. Упругое, гибкое, сильное тело. Спадающие на глаза волосы. Идеальные очертания лица. Обращенные ко мне глаза. Хочу запомнить все это.

– Надеюсь, до квартиры доберешься без приключений? – Его рука коснулась моей щеки, чтобы поправить волосы, и меня обдало жаром – словно огонь коснулся, а не рука. В этот миг больше всего на свете мне хотелось остановить время. Пусть моя щека пылает под его рукой, а черные глаза лишают последних остатков благоразумия, но зато ощущение счастья проникает в мое остановившееся сердце. Марк стоит рядом со мной, и этот миг я запомню навсегда. Откуда проявление такой нежности с его стороны, откуда такая забота в глазах? Не хочу, чтобы это кончалось, хочу вечно таять под его взглядом. Надо что-то ответить. Он ждет.

– Постараюсь, – пролепетала я. – Спасибо, ты очень помог мне.

– Еще увидимся! – Плен черных глаз освободил меня.

Марк повернулся и уже уходил в темноту. Пожалуй, не стоит стоять и смотреть ему вслед. Я вздохнула и пошла домой.

Мама не спала, просто лежала на кровати и читала книгу.

– Дочка, ты пришла? Почему я не могла до тебя дозвониться? – Мама была так обеспокоена, словно знала, что со мной что-то случилось. Я вынула телефон из сумки и обнаружила, что в нем села батарейка. Это и к лучшему – мама испугалась бы сильнее, если бы я просто не отвечала.

– Телефон нужно зарядить. А почему ты не спишь?

– Не могла уснуть. Что-то тревожило… У тебя все хорошо?

– Да, мам. Все, как обычно. – Снова пришлось умолчать о некоторых событиях. Я подошла к ее кровати и присела рядом. – Мамуль, я так люблю тебя.

– Тогда не заставляй больше переживать. Хотя бы проверяй телефон перед тем, как куда-то идти.

– Но ведь ты же всегда спишь в это время.

– Да, но сегодня на меня напала какая-то тревога. Слава Богу, все хорошо! – Мама отложила книгу и закрыла глаза. Я поцеловала ее в щеку.

– Спокойной ночи, мамуль!

– Спасибо. Ты тоже ложись.

Успокоив маму, я вышла на балкон. За окном уже лило как из ведра. Надо же – десять минут назад не было ни капельки. Я вовремя зашла домой. Блеснула яркая вспышка молнии, и с неба начали раздаваться перекаты грома. Как страшно оказаться сейчас на улице! Интересно, Марк уже добрался до дома? Может, он взял такси? И вообще – что он делал в такую ночь на озере? Впрочем, эта погода очень подходит ему. Дождь и молния. И – темнота. Тяжелые капли дождя барабанят по крыше. Я открыла окно и протянула руку. Еще молния. Еще гром. Как захватывающе! Последний раз я взглянула на бушующую стихию и отправилась в ванную. Попытки смыть с себя плохие воспоминания от сегодняшней прогулки мне удавались плохо. Страх. Мужчина, ведущий меня. Удар. Стоны. Черные глаза, наполненные наслаждением из-за происходящей вокруг бойни. Самое страшное – это глаза… Казалось, Марка не остановить, он будет бить бесконечно. Я ополоснула лицо водой, еще раз попытавшись вырвать из сердца то, чего я не могла понять. Разве можно наслаждаться жестокостью?..

Я залезла на постель и отдалась воспоминаниям о том, что произошло после драки. «Ты очень красивая», – манящий голос эхом отражался в моей голове. А когда он дотронулся до моей щеки, его глаза были совершенно другими… Да, такие же черные и опасные, но в то же время – завораживающие. А температура тела? Как объяснить ее? Незаметно для себя я провалилась в сон.

 

Глава 3

– Вика… Вика, пойдем со мной! – Марк держал меня за руку и звал за собой.

– Куда ты ведешь меня?

Вокруг было темно, место – незнакомое, деревья огораживали нас со всех сторон. Я шла за Марком по траве, тропинки не было.

– Ты пойдешь со мной? – Черные глаза гипнотизировали. – Посмотри на меня. Я не сделаю ничего плохого… Так ты пойдешь со мной?

Я смотрела ему в глаза. Искренность в них и забота внушали доверие. Опасность и чернота дарили интригу.

Соблазн и искушение влекли. Он вел себя так, словно я уже была в его власти. Пойду ли я за ним? Я пойду куда угодно, лишь бы наслаждаться его красотой.

– Я иду с тобой.

– Закрой глаза. Послушай меня! – Я не хотела отрывать от него взгляд, однако послушно выполнила его просьбу. Он продолжал вести меня, но и с закрытыми глазами я не боялась, что упаду. Его присутствие дарило ощущение защищенности. – Ты так красива. Твой запах можно сравнить с приятным ароматом роз. В твоих глазах столько доверия. Ты словно ребенок… – Шелковый голос произносил столь сладкие слова, что я начала полностью расслабляться. Я наслаждалась его словами, но еще больше – мелодичностью голоса, который заставлял слушать только его… – Ты – прелесть! Ты веришь мне?..

– Да, я верю тебе, – неосознанно ответила я, хотя его слова были слишком хорошими, чтобы поверить, но и слишком сладкими, чтобы отказываться. Я открыла глаза. Мы остановились.

– Не бойся меня, – его рука вновь скользнула по моей щеке и погладила ее. – Ты будешь со мной?

– Да. – Сердце почти перестало биться, словно пытаясь замедлить ход времени.

– Хорошо. – Марк поднял на меня свои глаза, и я увидела злобу, ярость – их словно налили черной кровью. В испуге я отпрянула от него, но он крепко схватил меня за руку. Ладонь начало жечь, словно ее засунули в огненное кольцо, и я в панике пыталась сбросить огонь с себя.

– Марк! Отпусти меня!

– Все хорошо, Вика, так и должно быть.

Руку жгло, огонь двигался к плечу. От боли я вскрикнула и… проснулась.

Слава Богу, это всего лишь сон! Это всего лишь сон… Я посмотрела на часы – три часа ночи. Я уже несколько месяцев не помнила своих снов. Марк заставил меня смотреть ужасы во сне. Он напрочь лишил меня покоя. На меня всего лишь подействовали события вчерашнего вечера – внушала я себе. Мое сознание переделало все произошедшее. Нужно уснуть.

Первое, что я вспомнила, когда зазвенел будильник – это мой кошмарный сон. Я разложила по полочкам все, произошедшее вчера. Сон – это всего лишь следствие моих переживаний.

Сегодня меня ждут две пары химии и столько же физики.

Как вести себя с Марком? Вряд ли я теперь смогу не обращать на него внимания. Хотя, в этом есть плюс – я буду любоваться им. На душе сразу полегчало, и появилось желание как можно быстрее оказаться в академии. В этом-то и таится опасность – что, если все мои интересы отныне ограничатся им одним? Мне нужно быть осторожнее.

Быстро собравшись, я вышла из дома. Как же хорошо на улице! От вчерашних туч не осталось и следа. На чистом, ясном, голубом небе ни облачка. Земля влажная, деревья словно оживились, и листья на них заиграли свежими красками. Депрессия мне сегодня не грозит. Прогулочным шагом я направилась в академию.

«Скоро я увижу его!» От этой мысли меня охватил трепет.

Дойдя до академии, я посмотрела номер аудитории. Десятая. В предвкушении того, что сейчас увижу его, я переступила порог и попыталась найти Марка в толпе студентов. Первая парта пуста. Наверно, еще не пришел. Аня помахала мне рукой. Глаза у нее блестели от радости. Хоть у нее все хорошо.

– Дима сказал мне, что все лето очень скучал. Что каждый день ждал нашей встречи. Что безумно рад тому, что я согласилась провести с ним вечер! – Аня рассказывала о свидании, о его словах, о своих чувствах. Сейчас она была счастлива. Испытаю ли я когда-нибудь что-нибудь подобное? Смогу ли также сиять от счастья, словно весь мир создан для меня? Я вспомнила один момент. Плен черных глаз, горячая рука на моей щеке… Один миг! Что я чувствовала? Не знаю, но точно не хотела, чтобы это закончилось.

В аудиторию вошел Олег Константинович; он ведет у нас физику с первого курса. Я посмотрела на часы: пять минут двенадцатого. Пара началась. Как же так? Почему первая парта свободна? Очередной раз я оглянулась в надежде увидеть красивое лицо. Настроение моментально испортилось, словно я зря пришла сюда. Не хочу ни с кем разговаривать. Не хочу ничего писать. Хочу домой!

Физика – один из моих любимых предметов. Нужно постараться сосредоточиться на ней. Это хорошо, что Марк не пришел – не нужно думать, как вести себя с ним после вчерашнего вечера. Чем меньше вижу его, тем лучше для меня. Физика. Гораздо полезнее вникать в новую тему, чем блаженно любоваться его лицом.

Две пары физики прошли достаточно быстро. Но я все равно чувствовала разочарование, которое росло с каждой минутой. Впереди выходные, и я не увижу его еще два дня. Два дня! Это слишком много. Надо чем-то занять себя в выходные – другими мыслями, другими чувствами… Сегодня обдумаю планы на субботу и воскресенье.

Пары закончились к вечеру. При выходе из академии ко мне подошел Андрей.

– Держи! – он протянул мне диск и небольшой сувенир – белого котенка.

– Очень милый котенок! Это новая игра? – Я взяла диск в руки. Теперь знаю, чем занять себя вечером. – Андрей, ты чудо! Спасибо! – В благодарность я обняла его. Он всегда может поднять мне настроение.

– Всегда пожалуйста.

– Думаю, сегодня вечером моим лучшим другом станет компьютер. Не удивляйся, если каждые полчаса буду звонить тебе – без твоей помощи невозможно справиться с игрой.

– Приходи завтра в гости, вместе поиграем! – Андрей улыбнулся мне. Я заколебалась. В принципе, постараюсь дать ему понять, что он может рассчитывать только на дружбу.

– Лучше, ты ко мне. И пораньше… Часов в двенадцать?

– Договорились!

Вернувшись домой, я села за компьютер. Игра захватила меня надолго – Марка я не вспоминала. Спать легла около полуночи. Но, как только закрыла глаза, снова представила перед собой его лицо. Этой ночью он снова снился мне. На этот раз это не был кошмар. Но все равно – он снился, и этим лишал меня покоя. Когда это закончится? Когда я верну себе прежние мысли и интересы?

– Дочка, тебе не кажется, что ты слишком долго спишь? – Приятный мамин голос развеял мои ночные грезы. Лицо Марка испарилось, как только я открыла глаза. – Доброе утро! – Мама поцеловала меня.

– Доброе!

– Уже одиннадцать часов.

– Одиннадцать?! Скоро же Андрей придет!

С его помощью я сумела пройти всю игру за несколько часов. Точнее, это он прошел ее и, скорее всего, без моей помощи. Шесть часов рядом с ним пролетели незаметно. Иногда в комнату врывалась мама с безуспешными попытками оторвать нас от монитора. Потом и она куда-то ушла.

После того, как игра была закончена, мы с Андреем отправились на кухню пить кофе.

– Видишь, все невозможное оказывается вполне реальным! – усмехнулся он.

– Это реально, только когда ты рядом. Не знаю, как другие обходятся без тебя.

– Приятная лесть.

– Я говорю серьезно.

– Вика… – Андрей взял мою руку и пальцем начал вырисовывать узоры на ладошке. Такое его поведение мне совсем не понравилось. Повисло молчание, после которого он продолжил: – Если не хочешь в кино, предлагаю что-нибудь другое – все, что ты захочешь.

– Тебе не кажется, что сегодня мы с тобой провели вместе достаточно времени? – тихо проговорила я. Вот, зачем он ставит меня в такое неловкое положение?

– Пожалуй, шесть часов в день действительно достаточно, – Андрей отпустил мою руку. На сегодня эта неприятная сцена закончена.

В эту ночь я уснула очень быстро, и Марку не удалось нарушить мой покой – во сне я не видела его. Значит, все возвращается на круги своя. Пусть он не приходит и в понедельник – оказывается, не думая о нем, жить гораздо проще.

Проснулась я в отличном настроении. Лучи солнца освещали комнату, и на душе сразу стало как-то очень легко и спокойно. Наконец-то все так, как обычно. На улице тепло, мама дома, у меня – выходной. Но самое главное – я не вспоминаю о черных глазах и шелковом голосе. Как хорошо!

– Солнышко, вставай! – Мама отняла у меня одеяло. Разве я могла услышать что-то более приятное с утра? Я сладко потянулась. – У меня есть к тебе одна просьба.

– Ради того, чтобы меня каждое утро будили такими словами, я готова сделать все, что угодно.

Мама работает дизайнером. Ей нравится вечно что-то придумывать, рисовать, создавать новое. Сегодня она попросила меня забрать проекты, которые оставила у моей тети.

Тетя жила в другом конце города, но я была не прочь прогуляться. Там мне вручили два огромных пакета.

Пакеты оказались не тяжелыми, но очень громоздкими – идти было неудобно. Наверно, лучше взять такси. Я направилась к ближайшей парковке, коря себя за то, что не вызвала такси прямо из тетиного дома. Но, как только я вышла на дорогу, прямо передо мной, словно из-под земли, вырос знакомый черный внедорожник. Сердце предательски забилось. Не успела я понять, каким образом удача могла так подвести меня, как Марк уже припарковался и вышел из машины. В тот же момент я поняла, что все мои старания в пятницу и субботу прошли даром. Марк вышел, и я вновь могла смотреть только на него. Больше всего сейчас мне хотелось зажмуриться, потом открыть глаза и убедиться, что на самом деле его здесь нет.

– Я тебя подвезу. Садись в машину, – сказал он, забирая у меня пакеты. Марк даже не предоставил мне выбора. Это было сказано так, словно мыслей отказаться у меня и возникнуть не могло.

– Марк, не стоит. Я причиняю тебе слишком много проблем. Спасибо, но я дойду сама.

Неужели он не понимает, что я не могу выдерживать такие испытания? Может быть, всучить ему зеркало, а голос записать на диктофон, чтобы он понял, как мучительно находиться рядом с ним?

– Ты причинишь мне гораздо больше проблем, если пойдешь одна. А так я буду знать, что ты в целости и сохранности, – он сообщил это, уже занося мои сумки в свою машину. Кажется, у меня действительно нет выбора.

Преодолев нерешительность, я села в машину. Салон был обшит черным бархатом, очень приятным на ощупь. Работал кондиционер, и внутри было приятно свежо. Обстановка располагала к релаксации, но я была далека от расслабления – сердце бешено стучало, а я не знала, чего именно ожидать от этой поездки.

– Расслабься, я тебя не съем. – Марк улыбнулся мне. Его слова действительно сняли мое напряжение, и уже через пару минут я успокоилась. Как же легко он сбивает мне все мысли! Сейчас я хочу лишь одного – повернуться и любоваться им. Насмотреться на него за те два дня, что не видела. – Среди твоих знакомых есть дизайнеры? – как ни в чем не бывало, спросил Марк. Значит, он уже заметил, что лежит у меня в пакетах. Я с трудом понимала смысл его слов – хотелось просто закрыть глаза и слушать голос.

– Моя мама – дизайнер.

– У меня много интересных проектов, если вдруг понадобится.

– Угу, – промычала я.

– Почему ты не хотела, чтобы я подвез тебя?

– Просто, не хочу утруждать.

– Я могу только радоваться такой возможности.

Все, я не могу больше это слушать! Не могу больше смотреть на него! Все слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ему что-то нужно от меня. Но – что? Я уже готова была высказать ему все, что думаю о нем, о его внешности, характере, и также о сегодняшней встрече, но не решилась сделать это. Не хочу лишаться своего спокойствия и ночами смотреть кошмары с ним в главной роли.

– Твоя температура спала?

– Убедись сама. – И он накрыл своей ладонью мою. Горячая! Пылает, словно огонь. Я аккуратно вытянула руку – иначе меня бросит в жар.

– Впервые сталкиваюсь с подобным.

– На самом деле я удивлен, что ты так остро реагируешь на мое тепло. Когда я касаюсь кого-то другого, никто не чувствует этого жара. Я впервые вижу человека, который заметил это.

– Ты шутишь? – Я удивлялась все больше. Мне захотелось попросить кого-нибудь дотронуться до Марка: невозможно не почувствовать, какой он горячий. – Не может такого быть, чтобы другие не замечали этого!

– Я похож на вруна? – И снова совершенная улыбка.

Да он может быть похож на кого угодно, на кого только захочет походить!

– Я должна судить по внешности?

– Не только.

– Да. Ты похож на вруна. На очень искусного обманщика. Иначе, как объяснить твою ложь о том, что ты радуешься возможности подвезти меня.

– Но это так! Почему ты не веришь? Я бы не стал даже останавливать машину, если бы не хотел, чтобы сейчас ты сидела рядом.

– Какую чушь ты несешь! Ты прав, я тебе не верю.

– Не все сразу… – Его взгляд поймал мой, и я оказалась в плену черных глаз. Я вглядывалась в них, ища ответы и пытаясь разобраться, но лишь тонула в их черноте – они искушали меня с неудержимой силой. Мне уже было все равно, что он подумает, но не смотреть я не могла. К счастью, он перевел взгляд на дорогу – мы заезжали во двор.

– Какая у тебя температура?

– Отложим ответ до следующего раза. – Он остановил машину возле моего подъезда. – Не хочу пугать тебя.

– Значит ли это, что ответа я так и не дождусь?

– Это значит, что мы увидимся еще. – И снова взгляд черных глаз, внушающий мне произносимые слова.

Увидимся еще… Он отвел взгляд и вышел из машины. Я вышла за ним. Достав громоздкие пакеты, Марк вручил их мне.

– До встречи! И постарайся не попадать без меня в беду.

– Спасибо. – Я стояла, словно завороженная, и безумно не хотела, чтобы он уезжал.

Черный «Лексус» проехал мимо, сквозь тонированные стекла не было видно водителя. Я развернулась и пошла домой. Как жаль, что все закончилось! Как жаль, что я сейчас одна… Поднимаясь наверх, я была погружена в свои мысли, вновь и вновь повторяя его слова, вспоминая его лицо. Ну, вот, я заболела. Заболела Марком, и эту болезнь нужно чем-то лечить.

Даже не переодеваясь, я легла на кровать и закрыла глаза. На сердце было чувство тяжести, раньше неведомое мне. Чувство тяжести, перемешанное с неопределенностью, отсутствием привычного спокойствия. Я не понимаю поступки и слова Марка, не знаю, чего ждать от него. Придет ли он завтра? Подойдет ли ко мне? Может, будет вести себя так, словно вне стен академии мы и не виделись? Что значит «увидимся еще»? Вопросы мучили меня, вперемешку с нежеланием отвечать на них. Я пыталась перестать думать о Марке, но мысли упрямо возвращались к нему. Все понятно – лежать бесполезно, нужно чем-то заняться. Я поднялась и вышла из комнаты.

 

Глава 4

– Я приготовила твою любимую запеканку с рыбой.

– Мама накладывала мне в тарелку еду.

– Спасибо, мам.

– Что-то случилось?

– Не знаю. Очень устала.

– Первый раз вижу тебя такой. Может, стоит сходить к врачу?.. Ты о чем-то беспокоишься.

– Скоро пройдет! – Я постаралась улыбнуться. Тыкая вилкой в запеканку, я не имела ни малейшего желания есть. Со мной явно что-то происходит – раньше испортить мне аппетит было невозможно.

– Может, что-нибудь хочешь?.. Давай прогуляемся.

– Со мной все в порядке, я найду себе занятие.

– Если что-нибудь понадобится, я в комнате. – Мама убрала тарелку и вернулась к своим проектам.

Кое-как доев свою порцию и выпив сока, я включила компьютер и вышла в интернет. В строку «найти» я ввела «высокая температура тела». Вышло множество ссылок и, открыв одну из них, я прочитала: «Норма для каждого человека – явление объективное, реальное, индивидуальное… Температура тела – комплексный показатель теплового состояния организма человека, выражающий сложные отношения между теплопродукцией различных органов и тканей и теплообменом между ними и внешней средой. Средняя температура человеческого тела обычно колеблется в диапазоне между тридцатью шестью и пятью десятыми и тридцатью семью и двумя десятыми градуса. Выявлены температурные различия между внутренними органами, разница может составлять до пяти – десяти градусов. Критической температурой тела считается сорок два градуса, при ней происходит нарушение обмена вещества в тканях мозга. Гипертермия – ненормальное повышение температуры выше тридцати семи градусов, произошедшее в результате заболевания. Не спадающая долгое время повышенная температура свидетельствует об опасном состоянии человека. Температура тела выше сорока двух и две десятых градуса приводит к потере сознания. Если она не спадает, то происходит повреждение головного мозга».

Я задумалась о том, какая температура у Марка. Вспомнив его прикосновения, я не могла даже представить. Слишком высокая, чтобы он вел себя, как здоровый человек. Но почему другие не ощущают этого жара? Этого не может быть. Я пыталась понять и найти ответы на свои вопросы, но – безуспешно. С тем же неопределенным чувством, с каким включила компьютер, я выключила его. Факты упорно отказывались складываться в единую цепочку.

Так и не ответив ни на один из своих вопросов, я решила: будь что будет. Не стоит трепать свои нервы. Проблемы нужно решать по мере их поступления. А у меня сейчас нет проблем, кроме тех, которые я создаю себе сама.

Решив немного отвлечься, я заглянула в комнату к маме и предложила свою помощь. В итоге мой вечер был занят работой с проектами.

А ночью мне снова снился Марк.

Проснулась я не выспавшаяся. На учебу – только к четырем часам вечера. Чтобы скоротать время, я решила сходить в магазин за продуктами и приготовить пиццу.

Несмотря на то, что у меня было много времени, я все равно чуть было не опоздала на лекцию и влетела в аудиторию сразу за преподавателем. За первой партой сидел тот, кто лишил меня покоя; тот, кем я буду любоваться ближайшие полтора часа. Увидев меня, Марк незаметно махнул мне рукой. Сердечко сразу забилось быстрее, и я улыбнулась ему.

– Эй! – Кто-то схватил меня за локоть. – Привет! Стоишь прямо у меня под носом и не замечаешь. – Андрей обиженно посмотрел на меня.

– Прости. Я просто задумалась, – ответила я и щелкнула его по носу в знак примирения. Удивительно, но я заметила, что мое настроение улучшилось, как только я увидела Марка.

– Садись сюда. – Андрей предложил мне место рядом с ним.

– Нет. Отсюда я ничего не увижу. Ты же знаешь, у меня не самое лучшее зрение. – Я прошла мимо него и села за третью парту. Очень удобное место – отсюда хорошо было видно Марка.

Анатомия меня мало интересовала, но мы писали всю лекцию. Постоянно. Марк ни разу не оглянулся на меня. Значит, пока все идет так, как и должно быть. С чего я взяла, что он вообще обратит на меня внимание.

Когда лекция закончилась, Марк вышел из аудитории первым. Как это у него получается, ведь тут такая толпа? Сейчас он уедет, а я даже не успею посмотреть ему вслед.

– Пробовала пройти игру одна? – Андрей снова вынырнул откуда-то из-под моего носа. Или это я так упорно не замечаю ничего вокруг?

– Процесс идет. Возможно, через месяц я осилю ее.

– Я принес тебе другие на выбор. – Андрей разложил на последней парте несколько дисков, лишая меня последней возможности увидеть уезжающий «Лексус».

Пытаясь изобразить интерес, я выбрала первый попавшийся диск.

– Это что?

– Стратегия. Хороший выбор!

– Скоро я стану игроманом.

– Я предлагал тебе другие способы времяпрепровождения, – проговорил он. О нет! Опять за старое…

– Твоя стихия – это компьютеры и технологии. Честно говоря, не представляю, как ты можешь ходить в кино или гулять.

– Я мог бы тебе показать.

– Андрей, мне пора. Я тороплюсь – обещала помочь маме с проектами, – придумала я первое, что пришло в голову. – Спасибо за диск! – Не дожидаясь, пока он предложит проводить меня, я выбежала из здания академии.

В ту же минуту чьи-то сильные руки схватили меня за талию.

– Я подвезу тебя.

Не веря своим глазам и ушам, я шокировано смотрела на Марка.

– Я убедился в том, что, когда ты идешь по улице одна, это представляет для тебя некоторую опасность.

– Марк уже подвел меня к своей машине и открыл дверцу.

– Меня проводит Андрей, – запротестовала я.

– Он опоздал. Тебя провожу я. – Марк усадил меня в кресло и закрыл дверцу.

Меня охватила дрожь. Посмотрев в окно, я увидела ошеломленные лица студентов академии. К сожалению, среди них я заметила и Андрея, который стоял и удивленно смотрел на меня. Создавалось впечатление, что он сейчас заплачет, и я уже хотела выйти из машины. Похоже, не я одна не понимаю, что происходит.

– Ты всегда производишь такое впечатление? – спросила я, кивнув в сторону студентов. Впрочем, я уже знала ответ.

– Да. Тебя что-то смущает? – Он повернулся ко мне. Нет, не хочу смотреть в его глаза. Они лишают меня покоя.

– Да! Смущает! Андрей расстроился.

– Но ты ведь не расстроилась. А для меня это – самое главное. – Марк завел мотор, и мы тронулись с места.

– Сейчас пять часов вечера. Поверь, в это время я нахожусь в полной безопасности. Раз уж ты так беспокоишься обо мне.

– Скажи мне, что ты не хотела, чтобы я подвез тебя.

– Хотела, – ответила я, поражаясь собственным словам. И тут заметила, что мы едем не к моему дому. – Куда это ты меня везешь, интересно?

– И на маньяка-убийцу я тоже похож?

– Марк, ты пугаешь меня. Пожалуйста, остановись!

– Успокойся. Я никогда не обижу тебя. Просто хочу показать тебе одно потрясающее место.

– Когда ты успел изучить окрестности моего родного города лучше меня?

– Во мне много талантов. Кроме того, ты не похожа на девушку, которая любит сидеть дома.

– Ты уже успел разобраться, на кого я похожа? И когда?

– В тот вечер, когда вытащил тебя из рук тех уродов.

Я вздрогнула, вспомнив те события.

– Марк, отвези меня домой, пожалуйста, – попросила я. Не могу находиться рядом с ним.

– Уже поздно. Я выехал из города. И не хочу лишать себя такого приятного общества.

– Прекрати говорить мне комплименты!

– Но мне нравится.

– Это не правда. Это не то, что ты думаешь. Я не знаю, почему ты уделяешь мне так много внимания. Но я знаю, что все, что происходит – это неправда.

– Вика… – Голос стал успокаивающим, сладким. – Разреши мне просто быть с тобой рядом. Если не хочешь – не слушай меня, но разреши говорить то, что я чувствую. Сейчас я просто рад, что ты со мной.

Я закрыла глаза и пыталась убедить себя, что все это – сон. Еще один сон из-за него. Скоро я проснусь, и Марк будет проходить мимо меня, даже не замечая. Но мои попытки были тщетными – я не спала.

– Приехали.

– Что это? Ты привез меня в лес? И после этого ты будешь говорить, что ты – не маньяк-убийца?

– Отсюда мы пойдем пешком. Я не могу ехать на машине через лес.

Марк вышел из машины. На секунды я осталась одна и почувствовала облегчение от того, что присутствие Марка не заколдовывает меня. Но уже очень скоро он открыл мне дверцу.

– Не уверена, что хочу выходить, – сказала я, увидев его в полный рост и во всем великолепии. У меня остается все меньше шансов не влюбиться в него…

Марк взял меня за руку и помог выйти из машины.

– Я никогда не привыкну к твоей температуре. – Я высвободила свою руку.

– Для меня пока еще остается загадкой, почему ты чувствуешь мое тепло.

– Надеюсь, ты знаешь, куда ведешь меня.

– Более того, я знаю, что тебе понравится. Идем!

Мы направились в чащу леса. Все-таки правда, что осенью лес очень красив и словно превращается в сказку. Разноцветные листья украшали деревья, а те, что упали, выкладывали перед нами золотую дорожку. В лесу росли в основном березы, и все деревья освещались солнечными лучами. Звуки леса превращались в приятную музыку.

– Хорошо, что еще остаются такие места. Посмотри на это дерево. – Марк указал на высокую березу. – Ты знаешь, что у каждого человека есть свое дерево, которое может дать ему энергию и силу. Вот это – твое.

– Но… откуда ты знаешь?!

Я удивилась, потому что береза и в самом деле является моим деревом.

– Я же говорил, у меня много талантов. – Марк взял мои руки и приложил ладонями к дереву. – Закрой глаза. – Он накрыл мои ладони своими руками, и я снова ощутила жар его тела. – Расслабься… – Шелковый голос убаюкивал. Я вдыхала запах леса вперемешку с манящим ароматом Марка, слушала его голос, чувствовала тепло и энергию, которая как будто вливалась в меня. Чувства были предельно обострены, и я расслабленно наслаждалась ими. Меня словно наполняла новая, приятная энергия, неведомая раньше. Волшебство момента было непередаваемо.

Через какое-то время я услышала голос Марка, всплывший будто из моего подсознания.

– Тебе хорошо?

– Очень.

– Люди, которые постоянно питают себя энергией деревьев, обладают определенными преимуществами. Например, реже болеют. – Его голос постепенно возвращал меня к реальности.

– А какое дерево твое?

– У меня нет дерева.

– У каждого человека есть.

– У меня его нет, – отрезал он, и я не стала настаивать. Внезапно он остановился и повернулся ко мне.

– Закрой глаза.

– Я уже не в первый раз слышу от тебя эту просьбу.

– Тогда закрой.

Как же трудно не смотреть на него, когда он так близко.

– Не открывай. И – не пугайся. “Тут Марк аккуратно поднял меня на руки и понес.

– Что ты делаешь?!

– Не открывай глаза. Сейчас все сама увидишь.

Мне было так удобно у него на руках, что я безумно хотела продлить эти мгновения. Находясь так близко к нему, я чувствовала его дурманящий запах, который действовал на меня так же, как и шелковый голос – полностью расслаблял. Я чувствовала себя полностью во власти Марка, и это пугало меня. Но его аромат сводил на нет все мои страхи.

Тут я услышала плеск воды и уже хотела открыть глаза, но Марк коснулся моих ресниц, напоминая о своей просьбе. Он осторожно опустил меня на ноги.

– Можешь открыть.

Прямо передом мной раскрывался вид на красивейшее лесное озеро. Деревья обступали его со всех сторон, и метрах в четырех от воды росли цветы, росли так, словно кто-то специально выращивал их здесь – такими ухоженными они были. Вода прозрачная, на глади озера – легкая рябь. Какое потрясающее место… Удивительно, что я не знала о нем раньше! Подойдя к воде, я увидела рыбок, которые плавали в глубине озера. Я потрогала воду – теплая и приятная. Здесь оказалось невероятно хорошо.

– Я знал, что тебе понравится. – Шелковый голос делал общую картину еще более заманчивой. – Ты же любишь воду.

– Откуда ты знаешь? – Уже который раз за сегодняшний день я задаю этот вопрос?..

– Ты говорила. Когда рассказывала о поездке в Петербург.

Я смутилась, вспомнив о семинаре по английскому.

– Ты всегда так внимателен к мелочам?

– Только к тем мелочам, которые мне интересны.

Я сняла обувь и медленно зашла по колено в воду. Хорошо, что сегодня одела юбку. Прохладная вода приятно ласкала кожу.

– Ты заставляешь меня переживать за тебя. Уже не лето, ты можешь простудиться.

– Даже если так, это того стоит.

Марк смотрел на меня, пока я любовалась водой и с удовольствием плескала ее вокруг.

– Ты еще совсем ребенок…

– Спасибо, что привез меня сюда.

– Твоя благодарность – лучшая награда.

Повернувшись и взглянув на Марка, я больше не сопротивлялась и разрешила себе любоваться им. В лучах заходящего солнца он был великолепен.

Сейчас только я смотрю на него. Больше никто не может делать то же самое.

Когда я вышла из воды, мы присели на поваленное дерево, лежавшее неподалеку. Вид оттуда оказался отличным – было видно не только само озеро, но и цветы, а солнышко ласково согревало меня.

– Удивительно, что я не знала этого места. Как ты нашел его?

– Просто почувствовал. – Его ответы часто не отвечают на мои вопросы. – В далеком прошлом люди восхищались стихиями и поклонялись им. Был свой бог у воды, у земли, у ветра. – Марк начал рассказывать мне об обрядах поклонения богам природы, и я заслушалась его историями, а приятный голос окончательно зачаровал меня. Он описывал все так, будто видел своими глазами.

– Сейчас люди недооценивают силу и энергию природы. А ведь каждая частичка ее, каждая травинка несет в себе запас энергии. Энергии разные, поэтому люди используют различные травы при лечении болезней или, например, для оберегов. Знаешь ли ты, какой силой обладает один цветок розы? Красный несет в себе страсть, он может помочь женщине почувствовать себя самой красивой и желанной. Нужно лишь научиться общаться с цветком. После правильного общения цветок тут же вянет, отдав всю свою энергию женщине. А вот ты… – Марк провел рукой по моим волосам, и я затрепетала. – Ты и сама напоминаешь мне розу. Ты невинна, как только что распустившийся цветок, но в то же время – я чувствую в тебе страсть, которой обладает красный цвет розы. Ты необычная. Я был уверен, что ты немного другая… – Последняя фраза была сказана так, как будто раньше он уже слышал обо мне и представлял по-другому. Я выкинула эту мысль из головы.

– Я же просила тебя, – неуверенным голосом напомнила я ему свою просьбу о комплиментах.

– Прости, но не получается. – Марк неотрывно смотрел на меня. Как велик соблазн взглянуть на него еще раз, и слушать его голос, и вдыхать его запах.

– Неужели ты не видишь, что из нас двоих необычным являешься ты? Ты не можешь не понимать, как сильно отличаешься от других! Я теряюсь в догадках. Зачем ты приехал сюда? Почему разговариваешь только со мной?..

«И как можно быть таким красивым», – хотела добавить я, но вовремя остановилась.

– Ты не права. Я общаюсь со всеми, но больше с теми, с кем мне приятно. В городе у меня небольшое задание, ведь я уже говорил.

– Объясни мне про температуру тела.

– Ты поймешь. Но не сейчас.

– Почему – не сейчас?

– Вика! – Марк опять взял надо мной контроль, пленив взглядом черных глаз. – Разве это имеет значение? Забудь об этом. Я обещаю – когда-нибудь ты узнаешь мой секрет. А сейчас просто наслаждайся происходящим.

Начинало темнеть, стало прохладнее, но рядом с Марком я чувствовала исходящее от него тепло. Последние лучи солнца блестели на глади озера.

Мы немного посидели в тишине, слушая звуки природы – плеск воды, пение птиц и стрекотание кузнечиков, шум легкого ветерка, играющего в листьях деревьев.

Я смотрела на Марка и наслаждалась его красивым лицом, инстинктивно придвигаясь ближе, чтобы чувствовать его аромат. Запах сводил с ума. Он повернул голову и поймал мой взгляд. В глубине черных глаз я тонула, всматриваясь все дальше и дальше. Было ощущение, что внутри него горит огонь, и что меня затягивает туда. Мне показалось, что я даже чувствую жар. В страхе, что больше не смогу бороться со своими чувствами, я собрала последние силы и вскочила на ноги.

– Не смотри на меня! – Я перестала контролировать себя и в страхе резко отпрянула от него.

– Почему? – Марк поднялся и направился ко мне.

– Не подходи ко мне!

– Вика, успокойся! – Голос его изменился, стал гипнотизирующим, он растягивал слова. – Ты все больше удивляешь меня… – Шелковый голос успокаивал и расслаблял, Марк подошел ближе и поднял мой подбородок. Сейчас он действовал на меня прямо противоположно: тело стало вялым, я с трудом держалась на ногах, но с удовольствием слушала его голос. – Я ожидал совершенно иного… Ты – поразительная! Не сопротивляйся мне, – последние слова были сказаны шепотом, я прочла их по губам.

Сопротивляться… Но что он имеет в виду? Разум был затуманен, глаза манили, запах искушал… Нет, нужно отойти от него, мне не может быть так хорошо… Это не правда! Только, смогу ли я теперь? Остатками воли я заставила себя зажмурить глаза. Не слушать, не чувствовать, не смотреть.

– Марк! – Я осторожно подбирала слова, стараясь контролировать себя. – Все было замечательно. А теперь… отвези меня, пожалуйста, домой – уже темнеет.

– Затаив дыхание, я открыла глаза, чтобы посмотреть на его реакцию. По его виду я поняла, что он ожидал от меня совсем другого поведения.

– Ты действительно удивительная. Как ты можешь говорить, что необычен я, когда сама так отличаешься от других?

– Что ты имеешь в виду? – Его близость затрудняла мне ясное понимание происходящего.

– В тебе есть сила. В тебе есть страсть! – При этих словах глаза Марка блеснули огнем. – Но чем сложнее, тем интересней.

Я не поняла смысл последней его фразы и даже не хотела понимать. Я лишь хотела избавиться от всех мучивших меня вопросов, пусть даже оставив их без ответа.

– Пойдем! – Марк кивнул в сторону выхода из леса, где, вдалеке, стояла его машина.

Последний раз я окинула взглядом лесное озеро, сверкающее розовым блеском в лучах заходящего солнца.

Да, пошли.

Отойдя на некоторое расстояние от Марка, и не глядя на него, я почувствовала, как сознание возвращается ко мне.

– Твоя береза! – Указал Марк. Я взглянула на стройную березку, возле которой пережила незабываемые ощущения. – Береза является символом красоты.

– Он перевел взгляд на меня. – Не зря это твое дерево. Ты очень красивая! – Казалось, он любуется мной.

«Может быть, и красивая, – подумала я, – но рядом с тобой кажусь серой мышкой».

– А дуб – это символ силы и мудрости. Береза отдает силу, дуб – забирает. Осина… – Марк указал на большое дерево с раскинувшимися ветвями. – В древности считалась символом колдовства. Сажать ее перед домом было нельзя, – продолжал он свой рассказ.

Когда мы подошли к машине, я постаралась приготовиться к тому, что сейчас снова буду находиться рядом с ним и, к тому же, в закрытом пространстве. Мне нужно контролировать себя, нельзя поддаваться его влиянию! Меня и так ожидает бессонная ночь.

– Всегда хотела научиться водить! – Я с восхищением смотрела на то, как Марк лавирует, обгоняя машины.

– Я могу научить тебя.

– «Лексус» для этого не подойдет, – отказалась я.

– Ты ведь не хочешь, чтобы твоя машина пострадала?

– Честно говоря, не имею возражений против того, чтобы мой внедорожник немного помялся. Главное, чтобы внутри него ты оставалась в целостности и сохранности.

– Ты ненормальный!

– Если проблема только в машине, я могу найти другую. На какой ты хочешь учиться?

– Я не верю своим ушам…

– В чем проблема?

– Да нет, ни в чем… Похоже, для тебя вообще не существует проблем. В таком случае, я больше не хочу заниматься вождением.

– Ты – чудо! – Он улыбнулся. – Но уже поздно. Я научу тебя.

– Нет. У меня нет времени.

– Ты еще и упрямая… Потрясающе!

Чувствуя, что сейчас с ним бесполезно спорить, я молча отвернулась к окну.

Мы подъехали к моему дому, и сердце сразу словно защемило – не хочу уходить!

– Спасибо, что подвез.

– Извини, я украл тебя прямо из академии. – Глаза прожигали меня, несколько секунд я наслаждалась его видом. Выдохнув, я отвела взгляд и вышла из машины.

 

Глава 5

Придя домой, я поняла, что мама тоже только что пришла. Она вопросительно смотрела на меня.

– На чьей машине ты приехала?

– Ты следишь за мной?

– Я видела, как ты выходила. Поделишься секретом?..

– В этом нет никакого секрета. Это новенький, который появился в нашей группе. – На самом деле, я меньше всего хотела рассказывать о Марке кому бы то ни было.

– Как зовут?

– Имя не имеет значения, ведь так? Как проекты? Понравились? – я ловко перевела тему разговора.

– Очень! Если будешь мне помогать, проекты всегда будут приняты на «ура».

– Хорошая попытка заставить меня работать. Я приготовила пиццу, если хочешь.

– А ты?

– Я не голодна. Сока будет достаточно.

Я даже не почувствовала вкуса, когда пила апельсиновый сок. Мысли не давали покоя, мне было необходимо отвлечься. Поискав в своей сумочке зеркальце, я наткнулась на диск Андрея. Подойдет для того, чтобы убить время. Игра оказалась очень сложной, и вскоре у меня пропало всякое желание в нее играть. Я решила заняться английским. Голова была словно загружена чем-то; я пыталась выкинуть Марка из своих мыслей, но у меня это плохо получалось. На попытки выучить английский ушло около двух часов. Мама ложилась спать, и я последовала ее примеру.

Мои мысли, казалось, были неуправляемы. Я воспроизводила в своей памяти каждую мелочь и каждую деталь: береза, к которой Марк приложил мои руки, жар, исходящий от него, отголосок счастья, который я почувствовала в тот момент. Я беспокойно ворочалась в кровати, меня не покидало ощущение, что все мое тело горит. Жаркие глаза преследовали мое сознание, красно-оранжевый огненный блеск пугал меня. Потом я вспомнила сладкий шелковый голос, который – наоборот – расслаблял. «Не сопротивляйся мне…» Я повторила эту его фразу несколько раз. Не сопротивляйся мне. Что Марк имел в виду? Мы стояли рядом – помню его дурманящий аромат, как я пыталась справиться с собой и отойти от него… И в этот момент он сказал: «Не сопротивляйся». Но как он может знать о том, какое действие производят на меня его голос и глаза? Как он может знать, что я борюсь с собой, не позволяя смотреть и слушать? Я ничего не понимаю и не нахожу логического объяснения! Знаю только одно – все слишком хорошо, чтобы быть правдой. Так не бывает. Мне нужно спасаться от него, избегать, пока я еще контролирую себя, пока я не влюбилась в него окончательно. Это – самое страшное из того, что может случиться.

Я ужасно хотела спать, переворачивалась с боку на бок, но Марк не давал мне покоя. Мысли не отпускали меня. В груди все горело, я откинула одеяло, чтобы впустить холодный воздух. Боже, как мне жарко…

«Ты – поразительная. В тебе есть сила. В тебе есть страсть. Но чем сложнее, тем интереснее». Что сложнее? Что интереснее? Взглянув на часы, я ужаснулась – три утра, а я еще ни минуты не спала.

– Ангел мой, пошли мне сон, – устало и вымученно прошептала я.

Все тело горело, я полежала еще несколько минут, пытаясь избавиться от образа Марка и, наконец, уснула.

Проснулась я от холода. Тело дрожало, будто я находилась в ледяной воде. Встав с кровати, я достала пуховое зимнее одеяло и укрылась им поверх того, что уже было. Однако заснуть не получалось – я все равно дрожала от холода. У мамы зазвенел будильник. Она встала, и я решила попросить ее достать мне еще одно одеяло.

Мама перевела взгляд на те, которыми я уже была укрыта.

– Холодно? – удивилась она и подошла ко мне. Потрогав мой лоб, мама ужаснулась. – Ты такая горячая! Сейчас измеришь температуру. – Она вынула градусник из деревянного ящичка и протянула его мне. – Где ты была вчера? Где простудилась?

Я вспомнила прохладную воду, ласкающую мои ноги, ветерок, легко обдувающий лицо. Но рядом с Марком было жарко, от него исходило тепло.

– Я не знаю. Была в академии…

Градусник показывал тридцать восемь и семь. Несмотря на мое сопротивление, мама все же вызвала врача.

Раньше я любила болеть и прогуливать школу, но сейчас меня совершенно не прельщала перспектива валяться в кровати. Я сойду с ума от безделья. Или, если быть честной, от преследующих меня мыслей. Хотя есть один плюс – чем дольше я не вижу Марка, тем легче мне будет не думать о нем, а он так и вообще забудет, что я существую. От этой мысли мне стало намного легче. Если так рассуждать, мне эта болезнь только на руку. Кажется, я даже стала согреваться.

– Вот, держи. – Мама принесла мне горячий ароматный чай.

Вскоре приехал врач и после осмотра сообщил диагноз. Я заболела воспалением легких.

– Воспаление и простуда. В больнице ее быстро поставят на ноги.

Не спрашивая мое мнение, мама начала собирать мои вещи. Она продолжила их собирать, даже когда я умоляла оставить меня дома.

– Я положу тебе книги. «Гордость и предупреждение» Джейн Остен. И «Войну и мир», пожалуй, захвачу… Там у тебя будет много времени для чтения.

В больнице меня определили в палату, где, помимо меня, лежали еще три женщины, все – довольно серьезного возраста. Женщины были явно недовольны, что к ним поселили еще одного человека, да еще и какую-то девчонку. Их недовольство возросло, когда на мой телефон посыпались сообщения. Каким-то образом мои однокурсники узнали, что я попала в больницу, и теперь безостановочно интересовались моим состоянием.

Когда позвали на обед, я даже не повернула головы.

Есть мне не хотелось. Мои соседи ушли и, обрадовавшись, что осталась одна, я взяла книгу Джейн Остен и устроилась на кровати поудобнее. Порой, прочитав несколько страниц, я закрывала глаза, и передо мной всплывал образ Марка. К роману я возвращалась не без усилий.

Я прочла около пятидесяти страниц, и мне захотелось спать. Неудивительно – я не спала почти всю ночь. Отложив книгу, я закрыла глаза.

Прошло то время, когда ничто не тревожило мой сон. А теперь мне снова приснился Марк.

Разбудил меня голос:

– Вика, к тебе пришли. Спустись вниз! – В палату заглянула медсестра.

Встав с кровати, я с восторгом увидела букет роз, стоящих в вазе на моем столике. Розы – мои самые любимые цветы. Красные, нежные, красивые… Я подошла и блаженно вдохнула их аромат. Любуясь каждой из них, я посчитала. Девятнадцать. Мой возраст. Какие свежие и чистые. Наверно, я никогда не смогу оторваться от них. Мои пальцы легко коснулись нежных лепестков. Интересно, и откуда на моем столике появился такой букет?

Я вопросительно посмотрела на своих соседей. Те лишь пожали плечами в знак того, что не знают и их это мало волнует. Не было никакой записки, совсем ничего. Ну и пусть! Главное, что комната наполнилась тонким ароматом и оживилась благодаря цветам. Поцеловав одну из роз, я вышла из палаты.

Внизу меня ждала небольшая компания – Аня, Дима и Андрей. Я очень обрадовалась, когда увидела их. Хорошо, когда есть друзья, которые не оставляют меня одну. Если так и дальше пойдет, я не буду сильно скучать в этой больнице. Может быть, это Андрей прислал мне розы?..

Я совершила ошибку, когда решила выяснить это. Как оказалось, это был не он, и я только зря заинтриговала друзей.

– Где ты была вчера?.. – Подруга вопросительно посмотрела на меня. Андрей опустил глаза. Значит, Аня уже в курсе, на чьей машине я вчера уехала. От воспоминаний о Марке в сердце словно кольнуло иглой. Я занервничала. Нужно успокоиться: его здесь нет, и никогда не будет. Здесь я защищена от него.

– Дома. После академии я была дома.

– Я имею в виду… – Аня запнулась. – Хорошо, мы потом поговорим.

– Держи. – Андрей протянул мне пакет. Заглянув внутрь, я увидела пачку своего любимого апельсинового сока, несколько йогуртов и шоколад. – Это от нас.

– Спасибо! Я уже проголодалась.

Пока мы обсуждали мое здоровье и методы его лечения, и я с горечью подумала, что останусь одна после того, как они уйдут.

За окном ярко светило солнце. Обидно – такая погода, а я вынуждена лежать в больнице. После ухода друзей я вернулась в палату и увидела свои розы. Не успела я даже подойти к цветам, как в палату вошла та же медсестра и сообщила, что ко мне вновь пришли. При этих словах мои соседи переглянулись.

Внизу стояла мама с большим пакетом продуктов в руках.

– Как ты? – Она заботливо потрогала рукой мой лоб.

– Есть хочу, – улыбнулась я.

– Температуру измеряла?

– Только после того, как утолю свой голод.

Мама достала из пакета шоколадку и сок.

– Ешь!

– Спасибо. Болезнь не испортила мне аппетита.

– Что говорят врачи?

– Наверно, завтра с утра что-нибудь прояснится! – С несвойственным для больных удовольствием я откусила от шоколадки и стала наслаждаться тем, как она тает во рту.

– Как чувствуешь себя?

– Хочу домой. Не считая этого, все нормально.

На самом деле меня мучил вопрос о том, кто именно прислал мне эти розы, и я безумно хотела спросить у мамы – не знает ли она. Но если и она не имеет к этому никакого отношения, в таком случае я все равно не узнаю ответа на свой вопрос, а вот она поймет, что кто-то дарит мне цветы. Может, это была ошибка, и цветы предназначены кому-то другому? Подсознание упорно отрицало вероятность того, что это сделал Марк. Его нет. Он не придет за мной в больницу. Здесь я перестану думать о нем. Когда-нибудь перестану думать о нем…

– Утром ты чувствовала себя очень плохо.

– Сейчас уже гораздо лучше.

Мы поговорили с мамой еще полчаса, а после ко мне заглянула Кристина – моя подруга, с которой мы знакомы с малых лет.

Таким образом и был занят весь мой вечер, – с этим мне повезло. Но я боялась наступления ночи. Боялась своих снов.

С тревогой я попрощалась с мамой и Кристиной и вернулась в палату.

Поужинав виноградом с йогуртом, которые мне принесла мама, я уложила остальные продукты в холодильник. Когда я взглянула на столик, где стояли мои розы, сердце приятно сжалось. Какая разница, ошибка это или нет. Главное, что они здесь. Я потрогала пальцами каждую розу. «Красный цвет розы несет в себе страсть, он может помочь женщине почувствовать себя самой желанной и красивой. Ты напоминаешь мне розу. Ты невинна, как только что распустившийся цветок, но, в то же время, я чувствую в тебе страсть». Резко отвернувшись от цветов, я рухнула на кровать. Думать о ком угодно, о чем угодно, но только не о нем.

Снова взяв «Гордость и предубеждение», я попыталась углубиться в чтение. Мне нужно переживать за героев, а не за себя.

В десять вечера я отложила книгу и легла спать.

Мне снились розы. Счастливая и беззаботная, словно ребенок, я играла с цветами, плескалась в воде, в которой плавали красные лепестки. Они приклеивались к моему телу, окружали меня со всех сторон. Руками я перебирала бесчисленное количество цветов. Радуясь их красоте, я начала пересчитывать розы. Одна, вторая, третья… В глазах зарябило, красный цвет ослеплял меня. «Красный цвет несет в себе страсть. В тебе есть страсть. Ты напоминаешь мне розу…» – голос появился откуда-то из цветов, словно заговорил сам их цвет. В тот же миг лепестки на моих руках начали чернеть, превращаясь во что-то непонятное. Я смотрела, и мне становилось все страшнее и страшнее… Внезапно я поняла, что эта чернота мне кого-то напоминает. И тут стало так горько, так обидно от того, что еще совсем недавно у меня не было никаких проблем, и розы были красные, и я игралась с ними… «Вика, ты со мной? Вика…» – голос звал меня в темноту.

– Вика. Вика!

Открыв глаза, я увидела своего врача. Глубоко вздохнув, чтобы прогнать остатки сна, я ответила:

– Доброе утро.

 

Глава 6

– Ты проспала завтрак. – Руки врача по-хозяйски трогали мой лоб.

– Не смешите меня! – Отмахнулась я.

– После того, как измеришь температуру, зайди ко мне.

Я кивнула. Как только он ушел, я обнаружила, что розы на моем столике еще живые и, кроме того, вовсе не почернели. Проклятье, теперь и они будут напоминать мне о нем! Поднявшись, я убрала розы подальше от моей кровати к окну. Смотря на них, я непрестанно вспоминала свой сон.

Температура тридцать восемь и пять. Болезнь никак не хочет отпускать меня! Наверное, это к лучшему. Умывшись, я отправилась к доктору.

– Придется немного потерпеть.

– Не страшно.

Он наполнил шприц какой-то жидкостью и выпустил воздух, нажав на поршень и чуть прыснув лекарством в воздух.

– Это витамин.

– А вот это уже хуже. – Я сжала кулаки от боли.

– Еще один. – Он достал второй шприц.

– Опять витамин?

– Нет. Антибиотик.

Второго укола я практически не почувствовала.

– Теперь присядь.

Я села на стул с мягкой обивкой. В кабинете очень сильно чувствовался больничный запах.

– Держи рецепт. – Протянув мне бумажку, доктор объяснил, как именно принимать лекарства. И очень расстроил, заявив, что в больнице я буду лежать как минимум две недели.

Все, что я чувствовала в тот момент – это боль и обида. Две недели не увижу Марка! Тоска подкрадывалась к сердцу, но я старалась не замечать ее. Лучше забыть его сейчас. Сейчас будет не так больно, как потом.

Позавтракав продуктами из холодильника и немного почитав Джейн Остен, я отправилась на процедуры. Пока врачи колдовали вокруг меня неизвестными мне приборами, я упорно боролась с отчаянием. Не суждено мне в ближайшее время вновь тонуть в его глазах. И слушать его голос… Еще неделю назад я не знала Марка, и прекрасно жила без него. И сейчас должна суметь.

Я вернулась в палату и позвонила маме с просьбой принести мне учебники по физике и химии. Нужно максимально заполнить свой день.

За окошком от теплой погоды и вчерашнего солнца не осталось и следа. Мелко накрапывал дождик, наполняя землю влагой. Погода не располагала к прогулкам, и это немного успокаивало – мне все равно нельзя было выходить на улицу.

В дверь коротко постучали, и вошла молодая медсестра. К моему изумлению, в ее руках был букет красных роз.

– Вика? – Она вопросительно посмотрела на меня.

– Да… – Я не верила своим глазам. – Это мне?

Она кивнула.

– Вижу, тут уже есть один букет… Только ваз больше нет. Но я принесу сейчас что-нибудь.

– Подождите! – окликнула я ее. – От кого это?

Не знаю.

Мои соседи удивленно переглянулись. Я взяла охапку роз и вдохнула их запах. Посчитала – снова девятнадцать. Когда медсестра принесла мне небольшую вазу с водой, я поставила розы на свой столик. Подумав, я перенесла их подальше, к уже стоявшему на окне букету. Все-таки они еще напоминают мне мой сон.

Сознание уже дало ответ, кто присылает эти розы, но я упорно не хотела этого признавать. Почему Марк не дает мне покоя? Почему заставляет меня поверить в то, что никогда не может быть правдой? Я приняла эту больницу за свою крепость, где я защищена, но вот он и тут вторгается на мою территорию.

Может быть, это все-таки не он? Может быть, когда он был со мной, у него было просто помутнение рассудка, а сейчас все стало на свои места, и он понял, наконец, насколько мы отличаемся? Тогда кто? Кто дарит мне эти розы?.. Видимо, кто-то, кто решил свести меня с ума…

Ближе к вечеру ко мне пришли гости. Мама вручила мне учебники, а я ей – рецепт.

– Две недели! Мама, две недели! – кричала я.

Андрей с Аней тоже заглянули ко мне, чем очень обрадовали меня.

– Что в академии? – поинтересовалась я. На самом деле, меня интересовал лишь один вопрос – приходил ли Марк.

– Сегодня ты пропустила еще несколько скучных пар.

– Это радует.

– Послушай… – Аня коснулась моей руки. – Марк приходил сегодня.

– Марк? – Сердце так и дернулось, мне стало больно от того, что я не была сегодня в академии и не видела его. Попытавшись сделать безразличный вид, я продолжила: – И что?

Андрей отвернулся, явно не желая слушать.

– Наконец он проявил хоть какую-то общительность, поинтересовавшись, как у тебя дела.

– И как же у меня дела?

– Пока не очень.

Мы замолчали, но мне так и хотелось задать какой-нибудь вопрос, узнать еще что-нибудь о человеке, который за один день перевернул мою жизнь.

– Вика, он нравится тебе? – Аня перешла на шепот, чтобы Андрей не услышал.

– А тебе? Ведь это глупый вопрос.

Улыбнувшись, Аня кивнула в сторону Андрея.

– Он ревнует.

Мне стало труднее сдерживать эмоции.

– Аня, прекрати! Андрей не имеет ни права, ни повода ревновать меня! А Марк… Он вообще… странный. Тебе не кажется?..

– Да, ты права.

Остаток вечера у меня ушел на попытки отвлечься. Подсознательно я ждала завтрашнего дня – появится ли в моей палате новый букет?..

Вдоволь насмотревшись снов с Марком в главной роли, я проснулась очень поздно. Время тянулось бесконечно, а розы так и не несли.

Ближе к четырем часам вечера у меня разболелась голова от занятий физикой и отсутствия свежего воздуха.

А потом принесли цветы. Свежие, красные, ароматные. Девятнадцать роз. Сердце сразу забилось от радости.

– Вика, к тебе гости, – окликнула меня медсестра.

– Но еще рано для визитов. – Я взглянула на часы, которые показывали десять минут пятого. – Посещения разрешаются только с шести.

Медсестра лишь пожала плечами.

Я переоделась в облегающие черные джинсы и теплую кофту. Не зная, чего ожидать, я с трепетом спускалась вниз.

Как только комната для посещений попала в поле моего зрения, я увидела его. Буря чувств и воспоминаний нахлынула на меня, дыхание стало частым, словно мне не хватало воздуха. Оказывается, он еще прекраснее, чем в моей памяти.

– А вот и моя больная! – Марк ослепительно улыбнулся. Он и правда сказал «моя»?!

– Ты?.. – Эмоции бушевали во мне. – Зачем ты пришел? Эти розы? Зачем ты делаешь это?

– О-о-о, я вижу, тебе не хватает свежего воздуха. Надень! – Он протянул мне свою куртку.

– Зачем?

– Тебе надо подышать.

– Мне нельзя выходить.

– И визиты сейчас тоже запрещены, так ведь?

– Как ты делаешь все это?

– Что?

– Как ты добился разрешения на мою прогулку?

– Но тебе нужен свежий воздух.

– Она мне слишком большая. – Указала я на куртку.

– Ты думала, что я предоставлю тебе несколько на выбор? – Марк взял куртку и надел ее на меня. В тот же миг я ощутила невероятно вкусный аромат, которым была пропитана куртка. Запах Марка. У меня закружилась голова. Этот запах пьянит меня.

– Лучше снять… наверное… – Мой голос стал тихим.

– И не мечтай! – Он обнял меня за талию и вывел на улицу. Вдохнув свежий воздух, я почувствовала, что головная боль проходит. Повсюду лежали мокрые листья, превращая асфальт из серого в желтый. Воздух был влажный, сквозь густые облака можно было увидеть небольшие островки голубого неба.

Лучше?

– Да. – Внезапно я поняла, что у меня накопилась много вопросов, которые нужно задать ему. И много желаний, которые нужно исполнить. Например, я уже так соскучилась по этим глазам…

Мы отошли от больницы метров на тридцать и присели на детские качели. Качели были устроены так, что Марк оказался прямо напротив меня. Мне вдруг показалось, что я счастлива. Здесь и сейчас – я счастлива! Запах его куртки, смешавшись с воздухом, перестал быть слишком сильным, но дарил такое наслаждение, что хотелось вдыхать и вдыхать. Я робко взглянула на Марка – он смотрел на меня с такой заботой… Забыв про все вопросы, я занялась тем, по чему так истосковалась – любовалась лицом, ставшим для меня таким дорогим. Совершенно расслабившись, я даже не пыталась заговорить. Зачем? Ведь мне так хорошо…

Незнакомый детский голос внезапно вернул меня к реальности.

– Сейчас ты полностью в его власти. Не поддавайся!

– Что? – С трудом оторвавшись от Марка, я оглянулась.

– Он плохой. Отойди от него! – Девочка лет шести со светло-золотистыми волосами и ангельским личиком серьезно смотрела на меня. Потом она перевела взгляд на Марка.

– Что ты говоришь? – Я рассеянно переводила взгляд с Марка на девочку. Меня напугало выражение его лица – гневное, глаза сверкали злостью, создавалось впечатление, что он с трудом сдерживает себя, чтобы не напасть на этого ребенка.

Девочка коснулась моей руки.

– Борись! Ты еще можешь справиться. Не искушай судьбу.

И только тут я поняла, что она говорит о Марке. Не успела я задать ни одного вопроса, как малышка уже убежала куда-то. Марк так и не сказал ни слова. Взглянув на него, я вновь увидела те глаза, которые мучили меня в кошмарах. Я испугалась.

– Это – всего лишь ребенок.

– Да, я знаю. – Его голос стал сухим и отчетливым.

Я прекрасно понимала, что это – простая детская игра, шутка, воображение… Но лишь одно задело меня по-настоящему – реакция Марка, эта внезапная агрессия к малышке. Этого я не могла объяснить. По-моему, у меня начинается шизофрения.

Ведь ее слова были так похожи на правду…

– Как ты себя чувствуешь? – Марк оторвал меня от размышлений.

– Ты хочешь знать? Очень плохо! Меня мучают кошмары. – Вновь смотря на него, было очень тяжело управлять своими мыслями. Хотелось замолчать и вновь ласкать взглядом аккуратные линии глаз, скул, подбородка, губ… Задержавшись на губах, я выдохнула и снова попыталась взять себя в руки – у меня слишком много вопросов! – Какого черта ты даришь мне цветы?

– Ты лежишь в больнице из-за меня. Это обязывает меня проявить заботу.

– Почему ты считаешь, что я заболела из-за тебя?

– Ты с кем-то еще была на озере и заходила в холодную воду?

– Нет. Но тебе не кажется, что розы каждый день – это слишком?! Зачем ты пришел сейчас?

– Тебе бы не разрешили выйти на улицу без моей помощи.

– Как ты добился разрешения на прогулку?

– Я попал на допрос? – Улыбка не покидала его лица.

– Прости… Но кроме тебя никто не ответит на эти вопросы. Почему девятнадцать роз?

– Тебе девятнадцать лет.

– Как и тебе?

Тут Марк помедлил.

– Нет.

– Сколько же тебе лет? Двадцать?

– Предлагаю отнести этот вопрос к разделу «загадки».

– Так же, как и температуру твоего тела?

– Да, именно.

– В таком случае, как скоро мы перейдем к разделу «отгадки»?

– Когда загадок накопится некоторое количество.

– Сейчас ты должен быть на занятиях.

– Я решил, что гораздо лучше провести это время с тобой.

Мои щеки вспыхнули.

– Зачем ты говоришь мне такую чушь?

– Я думал, допрос закончен… – Марк наклонился ко мне и потрогал лоб. После он провел рукой по щеке, легонько касаясь ее. – Успокойся. Не нужно столько вопросов… – Голос стал шелковым и мелодичным. – Просто – живи. Зачем ты переживаешь?

Все опять смешалось в моей голове. Шелк голоса сводил с ума, его красота лишала всякой воли, глаза вновь затянули меня в неведомый мир чувств. Как же он прекрасен… Откуда-то из подсознания я услышала голос маленькой девочки: «Сейчас ты полностью в его власти. Не поддавайся».

– Почему она так сказала? – Я резко отошла от него.

– Кто? – В его глазах сверкнули молнии.

– Та девочка.

– Я не знаю.

– Ты знаешь все!

– Вовсе нет. Я не знаю, что ты думаешь обо мне.

Я запнулась.

– Ты думаешь, мне легко что-то думать о тебе? Ты не отвечаешь на вопрос, который я так долго задаю тебе!

– Какой же вопрос?

Собравшись с мыслями, я ответила:

– Почему ты преследуешь меня?

– Ты расцениваешь это как преследование?

– Ответь мне! – Я вся дрожала в ожидании, хотя понимала, что вряд ли он даст разумное и простое объяснение. Такого объяснения просто не существует!

– Девочка… Я всегда делаю то, что хочу. Сейчас я хочу просто быть с тобою рядом.

Как же он прекрасен и как уверенно держит себя… И из уст этого Аполлона я слышу такие слова?! В мой адрес?! Что за чушь… Не может этого быть!

– Но это невозможно. Ты мне врешь! Опять! Я знаю, я чувствую!

– Да что с тобой, Вика? – Марк встал с качелей и подал мне руку.

К черту все! О событиях сегодняшнего дня я подумаю потом – чего у меня в избытке, так это времени. Пожалуй, я слишком много переживаю.

– Я закончила с вопросами.

На самом деле, этих вопросов у меня накопилось еще больше, но я решила, что Марк все равно мне на них не ответит.

– Неужели? Тогда позволь мне немного отвлечь тебя.

На этот раз Марк рассказывал мне о детях индиго, которые обладают сверхъестественными способностями. Рассказ был интересным, и я действительно увлеклась. Я узнала о синдроме Маугли, которым обладают дети. Послушала историю о девочке, которая выросла с собаками, и мальчике, который предсказывал погоду. Марк описывал так, что мне казалось, будто я смотрю телепередачу с наглядным изображением.

– Потрясающе. Ты замечательный рассказчик.

– Наконец-то ты улыбнулась. Значит, я старался вовсе не зря. Но тебе пора. – Его слова кольнули мое сердце, словно игла. – Мне было велено вернуть тебя к этому времени. А я всегда исполняю обещания.

– Значит, ты уходишь.

Сколько времени я не увижу его? Две недели? Три?

– Ты потрясающая! – Марк звонко рассмеялся и завел меня в больницу. Понимая, что сейчас с меня снимут куртку, ароматом которой я еще не надышалась, я поежилась. Сейчас все отнимут: и запах, и голос, и дорогие мне глаза…

– Веди себя хорошо, – велел он. – Не грусти.

Я протянула ему куртку.

– Да… Я постараюсь.

Вот он разворачивается и уходит. Если бы я была с ним всегда, мне было бы некогда думать и переживать. Я просто была бы с ним. Ободряюще улыбнувшись на прощание, Марк вышел. Во всем мире не найдется красоты, подобной ему.

И снова я одна. Одна со своими мыслями, которые вконец измучили меня. Почему человек не может просто отрешиться от всего? Почему не может оставить за кадром то, о чем не хочет думать?..

Три шикарных букета роз… И здесь напоминают мне о том, о чем больно вспоминать.

Выпив горячего чая, я улеглась в постель – попробую уснуть.

А во сне меня ждал самый настоящий кошмар.

Мы гуляли по лесу с Марком и ребенком. Я держала за руку маленькую девочку, и мы были очень счастливы. Марк небезуспешно развлекал нас, и мне уже казалось, что я полностью счастлива. А потом лес загорелся. Куда бы мы с малышкой ни бежали, со всех сторон нас окружали огненные языки пламени, а Марк внезапно исчез куда-то. В страхе мы отбегали от огня, но с другой стороны на нас нападало новое пламя. Но самым страшным был вовсе не огонь – словно из ниоткуда появился Марк и набросился на нас. В его глазах горела ненависть, удовольствие, жажда насилия. Такие его глаза я уже видела… Казалось, он неуправляем. Настоящий зверь, он пугал нас больше бушующего огня.

– Он плохой, плохой! – кричала маленькая девочка, и мне стало так страшно за нее – ведь она еще совсем ребенок. В тот момент эта малышка стала для меня дороже всего на свете, и я со слезами обняла ее. Он не посмеет! Пусть лучше я, чем она.

Заслонив собой малышку, я стояла в ожидании, пока Марк нагонит нас. Отступать было некуда – сзади горели языки пламени. Я решила бороться до последнего, но его глаза пугали насмерть, словно глаза дьявола.

– Что ты делаешь, Марк… – шептала я.

Нагнав нас, он одним взмахом руки оттолкнул меня так, что я отлетела в другую сторону. И тысячной доли его силы хватило бы на то, чтобы справиться со мной.

Девочка кричала, и я чувствовала страшную беспомощность от того, что ничем не могла помочь ей. Подняв ее на руки, Марк швырнул маленькое создание в огонь. Пламя охватило ее… Я вскрикнула и, к счастью, проснулась.

Все позади, кошмар закончен… Соседи по палате раздраженно ворочались в кроватях. Надо же, всех разбудила.

Спать расхотелось совершенно, даже просто закрыть глаза было страшно. Часы на телефоне показывали половину третьего. Рано для подъема, но, тем не менее, я встала и подошла к окну. На небе не было видно ни одной звездочки, серые дома напротив не вызывали никаких эмоций, кроме скуки. Пожалуй, самое время найти выход из моего положения… Нужно рассмотреть все возможные варианты.

Марк. Произнеся это имя про себя, я почувствовала нечто странное – смесь чувств – желание увидеть, тоску, боль, страх и… опасность. Да, он с самого начала ассоциируется у меня с опасностью. Чем вызван мой сон? Ответ был ясен: событиями накануне. Как же мое сознание все всегда переворачивает…

Я вспоминала все: минуты блаженства рядом с ним, те маленькие крупицы счастья, что он дарил… И страдания, что следовали после. Стоит ли это того? Вспомнились глаза, в которых я тонула, и глаза, наполненные ненавистью, которые пугали меня.

Надо мыслить здраво. Во время нашей последней встречи я была занята тем, что любовалась им, все остальное потеряло всякий смысл. В тот момент эта девочка и сказала, что я в его власти. Я в его власти… А что, если это не совпадение? Я ведь действительно не могла сосредоточиться и даже забыла все вопросы, что хотела задать ему. Что, если та девочка говорила правду, и ее слова не были плодом детского воображения?.. «Не поддавайся!» И это тоже похоже на правду – мне не стоит с таким наслаждением любоваться им. Что было дальше? «Он плохой. Отойди от него! Борись! Не искушай судьбу!» Бороться с ним – все равно, что бороться с собой… Меня упорно влечет к нему… С непреодолимой силой! «Ты еще можешь справиться». Кажется, я начинаю верить в ее слова. Значит, я могу? Могу справиться? А – хочу ли?..

Предположим, что на девочку и вправду снизошло озарение. И она прекрасно знала, кому и что говорит. Из этого прямо следует то, что мне нужно прекратить общение с ним.

Но это, конечно, не могло быть озарением. Девочка просто фантазировала.

Так что изменилось в моей жизни? Я перестала замечать все, что не связано с Марком. Все теряло всякий смысл, едва появлялся он. Лишь его существование имело значение. А что потом? Он уходит, а я вспоминаю его, не в силах остановить неконтролируемый поток мыслей. Даже сейчас… Что будет дальше? Если я не остановлю это, я полностью завязну в том, откуда сейчас еще пока можно вырваться.

Его образ снова появился в моих мыслях, и я старалась восстановить каждую деталь – соблазнительную улыбку, манящие глаза, его всего без остатка… Слишком совершенен, чтобы быть моим. И если бы он вдруг стал им, я бы все равно его потеряла… вместе со своим сердцем. Да, прекрасен. Да, умен. Соблазнителен и опасен, словно хищник… Но – не мой! Я не могу каждый день смотреть на него, после это приносит мне одни лишь муки. Решено – пора прекратить! Я уже два раза решала сделать это. Но на этот раз я смогу. На этот раз, чтобы ни случилось, я свой план осуществлю. Его образ стоял передо мной, словно живой, и по щекам потекли предательские слезы. Ну вот, уже плачу! А ведь думала, что до такого не дойдет. Больше не буду видеть, не буду слышать, не буду дышать рядом с ним. От осознания всего этого я готова была разрыдаться в голос, но сдерживалась, чтобы вновь не разбудить соседей. На душе стало пусто и тоскливо, словно у меня отобрали цель, ради которой я живу. Пусть я и плачу, но это будут первые и последние слезы из-за него! Больше его в моей жизни не будет, и я заново научусь жить, как жила какую-то неделю тому назад.

Я уснула с ощущением полной опустошенности и бессмысленности жизни.

Рано утром яркие солнечные лучи, светившие прямо в лицо, разбудили меня. Погода изменилась, но настроения мне не подняла. Я была просто убита. В груди все ныло, постоянный контроль мыслей не давал расслабиться. Вот-вот начну вспоминать Марка…

Я ополоснула лицо ледяной водой. Сегодня новый день моей прежней жизни. И его так трудно начинать… Совершенно некстати вспомнился лес, озеро и наша с ним прогулка. Сердце заныло еще сильнее.

После утренних больничных процедур я выпила таблетку от головной боли и принялась за химию. Мир задач должен мне помочь. Однако ничего не выходило – розы на окне постоянно напоминали о том, о чем я запретила себе вспоминать. В итоге я взяла их и отнесла в другие палаты. Людям там они будут приносить лишь радость, а не боль и тревогу, как мне.

Сознательно заполняя все свое время, я надеялась, наконец, отпустить его из мыслей. По-моему, у меня плохо получалось, и я лишь откладывала тот момент, когда начнется истерика.

Я как раз перешла к новой теме в учебнике химии, когда меня позвали вниз.

– Опять гости? – спросила я.

– Да.

Надеюсь, что это не он. Я не успела придумать план на случай, если он придет, потому что такого варианта не предполагала в принципе.

Но внизу меня ждал не кто иной, как Марк, да еще и с красной розой на длинном стебле. Увидев его, я чуть не отказалась от принятого мною решения. Дайте же мне кто-нибудь сил! Сейчас мне понадобится вся моя воля.

«Лучше не смотреть на него», – подумала я, и в тот же миг взглянула. Он – идеален.

Надо воспроизвести в памяти его глаза, полные гнева. Такой взгляд может убить, у обладателя таких глаз не может быть жалости. Лучше действовать прямо сейчас.

– Сегодня замечательная погода. Наверняка она радуется вместе со мной твоему выздоровлению.

«Не смотреть! Не слушать! Не чувствовать!» – повторяла я заученную установку.

– Какой на этот раз повод, чтобы придти сюда? И что делает в твоих руках эта роза? – Мой голос прозвучал на удивление резко. Но так и надо, если хочу добиться желаемого.

– И так ты встречаешь меня? Снова вопросами?

– Вопросами, на которых я не знаю ответа. И знаешь что – я не хочу их знать! – Каждое произнесенное мною слово переворачивало душу, и я словно разрывалась изнутри: одна моя половина кричала, чтобы я немедленно прекратила этот разговор и просто разрешила себе быть счастливой, – эта половина жаждала того, чего вторая половина сознательно лишала меня, убеждая раз и навсегда отказаться от этого кошмара. Я знала, что со стороны выгляжу ненормальной: без причины кричу на человека, и Марк вообще не поймет причину моего гнева. Впрочем, не нужно переживать из-за этого, ведь я-то его никогда не понимаю! – Не дари мне больше розы! Я не хочу. Не хочу твоих роз, и разгадывать твои загадки тоже не хочу! Оставь меня, Марк, пожалуйста… – Мой голос стих, но теперь я уже немного овладела собой, и собственные слова перестали приносить сильную боль. Только шок.

– Я и не думал, что так мешаю тебе жить… – Подойдя ко мне, он поднял мой подбородок и ласково провел по лицу. Чернота его глаз мгновенно завладела мною, и я восхищенно смотрела на него. Как хорошо, когда его руки касаются моего лица, и он с такой лаской смотрит на меня… Но – нельзя! Мне все это нельзя!

– Даже не думай! – Я аккуратно убрала его раскаленную руку. – Не вздумай гипнотизировать меня.

Поверь – твой взгляд мне совершенно не нужен, я и так вижу, какой ты совершенный.

– Не такой, как ты.

– Замолчи! Я не могу быть тебе… другом.

– Другом ли? – Взгляд продолжал обезоруживающе действовать на меня, голос был ровным и гладким, как шелк.

– Никем! Понимаешь, никем. Я хочу жить так, как жила раньше. Когда не знала тебя. Я знаю, любая девушка рада была бы получить твое внимание, но я в сказки не верю! Оставь меня – у меня все хорошо, скоро выздоровею… Если хочешь, не буду больше ходить ночью по улицам! Только, оставь меня! Пожалуйста, я не хочу тебя больше знать!

– Ты уверена? – Марк сделал один шаг назад, отступая от меня, но продолжая пленить взглядом и красотой. Ком подступил к горлу.

– Да.

– Лишь твое желание для меня – закон. – Марк развернулся и пошел к выходу.

В этот миг я собралась броситься к нему и извиниться, сказать, что это была неудачная шутка, но с трудом переборола себя. Не в силах смотреть, как он уходит от меня, я бросилась бежать вверх по лестнице. Слезы вновь брызнули из глаз… а я-то ведь думала, что больше не буду плакать.

 

Глава 7

Не обращая внимания на соседей, я позволила себе наплакаться вволю. И сразу после этого почувствовала облегчение – ведь я справилась! Я смогла, успела – он еще не стал для меня самым важным человеком. Уставшие от слез глаза закрылись, и я быстро уснула.

Примерно через два часа меня разбудила медсестра, напоминая, что пора идти на процедуры. С опухшими глазами я вышла. Надеюсь, до прихода мамы припухлость немного пройдет.

Сейчас от облегчения не осталось и следа. Тоска разрывала меня! Тоска и полная опустошенность.

Во время процедуры вспомнился его голос: «Лишь твое желание для меня – закон».

Лишь твое… Нельзя об этом думать! Все прошло.

Когда вечером пришла мама, она сразу заметила, что я, – по ее словам, какая-то безжизненная. Аня и Андрей тоже решили, что я впала в депрессию.

– Я знаю, что сделаю! – Андрей оживился. – Я принесу тебе ноутбук. Заполненный играми, музыкой, фильмами. Всем, чем захочешь.

– Не стоит себя утруждать, – отказалась я.

– Все равно принесу, а то ты совсем скисла.

Возможно, компьютер поможет мне отвлечься. Если мне вообще хоть что-то поможет.

– На улице хорошая погода, – Аня пыталась меня подбодрить. Хочешь, прогуляемся?

– Нет.

Мне было все равно, какая стоит погода.

После посещения гостей я попыталась заняться учебой – не получилось сосредоточиться; попыталась почитать – показалось скучным. От безделья я легла спать раньше обычного. Герой моего сна не изменился.

Проснулась я поздно, хотя и проспала около двенадцати часов. Первое, что я почувствовала – это совершенное нежелание вставать и вступать в новый день. И где-то глубоко внутри меня теплилась глупая надежда – может быть, он придет?.. «Нет! – тут же оборвала я себя. – Не придет. И роз больше не будет…» Сердце сжалось в комочек, я натянула на себя одеяло, словно желая спрятаться.

Часы показывали двенадцать, и я с неохотой поплелась на процедуры. После этого меня отправили к моему врачу. Он взглянул на меня и тут же оценил ситуацию.

– Ты ничего не ешь. Почему?

– Не хочется, – вяло произнесла я.

– Если ты не будешь есть, пролежишь здесь больше двух недель. Тебе этого хочется?

Я покачала головой.

– Тогда иди и поешь.

Стоя возле холодильника, я долго выбирала, что именно съесть. К горлу подступила тошнота, и я уже решила отказаться от этой идеи. В итоге рука потянулась за соком и творогом. Поесть все же надо.

Ковыряя ложкой в твороге, я осознавала лишь одно: он не придет. Сегодня не придет. И завтра. И потом. Так и сказал: «Твое желание для меня закон». Он выполнит свое обещание. Он всегда все выполняет. Почему же он стал для меня таким дорогим?.. Потекшие по щекам слезы попали в творог и смешались с ним. Все оказалось намного сложнее, чем я предполагала.

Расправившись с едой примерно за час, я поняла, что не хочу ничего делать. Ни читать, ни заниматься. Смотреть в потолок мне нисколько не надоедало. Сердце ныло, и я перестала сдерживать себя, отдаваясь чувству тоски. Все равно не получается с ней бороться.

Несмотря на то, что я много спала, мне снова захотелось спать. К тому же сон – это не явь, там Марк придет ко мне.

Я не ошиблась – во сне я убегала от Марка, который гнался за мной. Вокруг было темно, но я могла четко видеть его опьяненные ненавистью глаза.

На процедуры меня разбудила медсестра. Надо будет начать заводить будильник.

Врачи вновь напомнили мне про необходимость питаться, и я проглотила шоколадку, совершенно не почувствовав ее вкуса.

Сегодня вечером у меня было очень много гостей. Первой была Кристина. К моему сожалению, она не взяла с собой Артура – маленького двухгодовалого сыночка. Возможно, он смог бы отвлечь меня.

– Что с тобой? – Ее голос был очень удивленным, и мне захотелось посмотреть в зеркало, чтобы понять, что такого она увидела на моем лице.

– Что?

– Ты такая… убитая. Все так плохо, да?

– Скучно, – отговорилась я.

– Но ты вся заспанная и… не накрашена?! – Возможно, она впервые видела меня без макияжа.

– Спала целый день и решила дать коже отдохнуть.

– Ну-ка… – Кристина заглянула мне в глаза. – В твоих глазах совершенно отсутствуют признаки жизни.

– Говорю же, спала…

Как я ни старалась убедить Кристину в том, что чувствую себя нормально, мне это не удалось. Впрочем, как не удалось убедить в этом и следующих гостей – ко мне пришли Аня, Дима и Андрей.

– Ты себя хорошо чувствуешь? – хором спросили они.

Похоже, мне нужно быть более убедительной.

– Да, ребята… Все как обычно. Андрей, вижу, ты все же принес мне ноутбук. – Я постаралась улыбнуться.

– Смотри, что я загрузил сюда.

Андрей открывал и закрывал бесчисленное количество папок, объясняя, что где находится. Я смотрела, словно в пустоту, не обнаруживая в себе ни малейшего интереса к происходящему. Единственное, что мне сейчас хотелось – так это вернуться в свою палату и спрятаться под одеяло. Конечно, я не запомнила всего того, что Андрей объяснял мне. Зато все остальные увлеченно смотрели на экран.

Зачем мне все это?.. Зачем мне стоять здесь и вымучивать из себя интерес, если Марк не придет? Какое теперь это все имеет значение, если он не придет? Держись, Вика, держись, ты все выдержишь, повторяла я про себя.

– Тебе неинтересно? – Андрей оглянулся на меня.

– Нет, что ты! Где, говоришь, ты спрятал музыку?

– Он же три раза объяснял, – буркнул Дима.

– Я что-то перепутала… Ребята, извините, мне спать очень хочется.

Все трое удивленно переглянулись.

– Ты не высыпаешься?

– Лекарства так действуют.

Попрощавшись с ними, мне так и не удалось отрешиться от реальности – когда уже заканчивалось время визитов, пришла мама.

К этому моменту мне уже хотелось кричать. Кричать о том, что я потеряла!

После всех этих визитов я была совершенно опустошена и обессилена. Я тратила силы на то, что мне было не нужно – на пустые разговоры и улыбки. Я просто хочу лечь спать…

Почти прожит один день. Я осознавала, что не хочу просыпаться завтра. Для чего? Для чего мне вставать? В голову закралась безумная идея: сбежать из больницы, чтобы придти в академию и хоть краем глаза посмотреть, убедиться, что он есть.

В палате я включила компьютер, но, не успел он загрузиться, передумала: не хочу, все это мне неинтересно. Стены палаты словно держали меня в клетке, а мне хотелось кричать… Выкричать все, что болит в груди – он не придет!

Принимая душ, я пыталась успокоиться, но вода, которая струйками стекала с меня, напоминала мне лишь о том, как я выходила из озера, любуясь самым красивым мужчиной, которого только видела в жизни. Вновь потекли слезы, смешиваясь с водой из душа. «Больше. Такого. Не будет» – отбивал мой пульс. Сердце, и так уже сжатое в маленький комочек, сжималось еще сильнее в бесплодной попытке выдавить из себя боль. Напрасно – она окутала все мое существо. И когда я успела так привыкнуть к нему?!

Я успокаивала себя мыслью, что сейчас лягу спать. Лягу спать и во сне буду с ним. Буду бежать от него, и бояться… Пусть он будет пытаться убить меня – но он будет! И я смогу посмотреть на него. Хотя бы во сне.

Мокрые от слез глаза закрылись моментально, как только голова коснулась подушки. Сквозь какой-то шум в ушах я слышала, что на телефон пришли несколько сообщений, но какое это имеет значение? Во сне меня ждет он.

На этот раз Марк не бежал за мной. Наоборот, я шла в полной темноте, не видя ничего вокруг. Я искала, искала его и звала: «Марк! Марк!» Только мне казалось, что я слышу его шелковый голос или вижу неясные очертания, как я спотыкалась обо что-то и падала, падала… и вновь искала и звала.

Что-то зазвенело. Разлепив глаза, я поняла – мой будильник. Отключив его, я потрогала свою голову – она раскалывалась от боли, а в ушах что-то звенело. Где я нахожусь, и что происходит?

Боль в сердце появилась даже раньше, чем я вспомнила и осознала последние события. Вспомнила вчерашний день. И поняла, что сегодня мне ждать нечего.

Я пыталась настроить себя на позитив, уверяла, что скоро станет легче… Но тоска судорожно сжимала мое сердце, а нежелание делать что-либо угнетало. Лежать бы так весь день – лишь бы никто не трогал меня.

Чувство совести заставило подняться и сходить на процедуры. После я даже поела, правда, при этом совершенно не ощущая вкуса.

Яркий свет за окном напоминал о том, как гладкие черные волосы Марка переливались в солнечных лучах; пустая ваза на окне – о розах, которых здесь уже никогда не будет. Против моей воли сердце воспроизводило каждую нашу встречу, каждое его слово, заставляя меня вздрагивать каждый раз, когда в памяти всплывали черные глаза. Заботливые и нежные… или яростные, с огнем вместо зрачка.

Лежа в кровати, я судорожно вцепилась в одеяло. Чувство отчаяния и беспомощности словно проходили сквозь меня, оставляя болезненные следы в каждой клеточке моего тела. Он не придет. От слез горели глаза, и каждый раз, когда я шепотом произносила фразу «он не придет», мое тело будто ударяло током, такой болью и шоком были пропитаны эти слова. Однако постепенно резкая боль уходила, уступая место ноющей тоске.

Последующие дни я спала по пятнадцать-восемнадцать часов в сутки, просыпаясь только из-за процедур и гостей. Глаза уже превратились в опухшие щелки, но не от слез – плакать я перестала, а оттого, что слишком много спала. Как я ни пыталась пробудить в себе интерес хоть к чему-то, у меня ничего не получалось – я так и не включила компьютер Андрея, перестала заниматься химией и физикой, не брала в руки книги. «Войну и мир» я даже не тронула, не дочитав даже «Гордость и предубеждение». Единственной моей крепостью была кровать, лежа в которой я почти всегда смотрела сны о Марке. Может, потому и спала – чтобы побыть с ним хотя бы во сне. Иногда я просто смотрела в потолок, и мне казалось, что стены начинают наклоняться и сдавливать меня.

Мама не на шутку перепугалась. Я пыталась уверить ее, что мне просто необходим свежий воздух. Впрочем, как и всех остальных – Аню, Андрея…

По большей части, мне было все равно, что они думают о моем состоянии. Уверять кого-то в том, что у меня все хорошо, тоже не хотелось. Не верят – это их дело.

Общаясь с однокурсниками, я старательно избегала касаться волнующей темы. К счастью, о Марке никто не заговаривал.

Я ждала. Ждала, когда тоска перестанет мучить мое сердце, и я вернусь к себе – к себе такой, какой я когда-то была.

Двадцать девятого сентября я окончила курс процедур, и мне сообщили, что с завтрашнего дня можно будет выходить на улицу. Теперь я выйду на свежий воздух, и для мамы нужно будет придумать новую отговорку насчет моего депрессивного состояния.

Этой ночью я попала в сказку…

«Ты считаешь меня красивым?» – спрашивал Марк, согревая мои холодные руки своими пылающими ладонями. «Но красивей тебя я никого не встречал». Шелковый голос сводил с ума, черты лица я видела так, словно это был не сон. «Я не хочу обидеть тебя, поверь мне! И не обидел бы никогда. Ты слишком чиста, чтобы я мог ранить тебя…»

Проснулась я без будильника, оттого, что по щекам текли слезы. Уже несколько дней, как слезы высохли, и вот опять. Поддавшись порыву, я начала сознательно вспоминать Марка, хотя запрещала себе это делать. Вот я вижу родное и самое прекрасное лицо на свете, вот слышу такой дорогой мне голос. С тревогой заглядываю в опасные глаза… Хватит отрицать очевидное – я влюбилась.

«Я люблю тебя, Марк».

Как я и думала, воспоминания не прошли даром – волна новой боли накрыла собой пелену тоски и безразличия, что едва утвердилась внутри меня. Теперь эта боль прорвалась в самый затаенный кусочек моего сердца и нагло поселилась там, распуская импульсы по всему телу. Значит, вот чего я боялась. Вот почему не хотела любить!

Мне стало душно в четырех стенах, захотелось выйти туда, где меня ничто не будет сдерживать.

Я вспомнила, что сегодня мне можно выходить на улицу.

Головной боли больше не чувствовалось – она превратилась в привычку. Перед глазами стояло любимое лицо.

Наспех умывшись и одевшись, я выскочила на улицу. Погода была хмурая, но без дождя. Почувствовав свежий холодный воздух, я жадно вдохнула. Прохладный ветер высушил стекающие слезинки, и я бросилась прочь от больницы. Когда проходила мимо качелей, на которых еще не так давно сидели мы с Марком, боль в сердце напомнила о себе с удвоенной силой.

Сбавив шаг, я подошла к деревянной скамейке. Прямо возле нее стоял огромный дуб с широко раскинувшимися ветвями и яркими листьями. На скамейку я забралась прямо с ногами, прислонившись спиной к мощному стволу. «Дуб – это символ силы и мудрости. Береза отдает силу, а дуб – забирает». Воспоминания в моей голове сменяли друг друга, и я не сопротивлялась им. Раз уж впустила в себя боль, теперь можно немного насладиться воспоминаниями…

Но я опять не рассчитала свои возможности – думала, что больнее уже не будет, но когда оторвалась от своих грез и открыла глаза, шокирующая действительность вызвала во мне новый приступ отчаяния.

Как же так?.. Его нет!

– Марк! Пожалуйста, вернись, – тихонько прошептала я. А после, потеряв над собой контроль, вскочила со скамейки и крикнула, что было сил: – Пожалуйста, вернись!! – Голос надорвался, словно отделяя букву от буквы, слог от слога.

Крик опустошил меня, и боль ненадолго сжалась в комочек и прекратила посылать импульсы по телу. Но только совсем ненадолго…

Задул сильный ветер, унося мои слова куда-то дале-ко-далеко. Я села и закрыла глаза. К счастью, мыслей не было, и я просто слушала свое дыхание, сначала частое и прерывистое, потом глубокое и медленное.

Со странным чувством расслабления я просидела там около получаса и вернулась в палату. Только спать на этот раз я не решилась. Теперь не хотелось смотреть сны о нем.

Примерно через час меня позвали к доктору.

– Ждешь хороших новостей? – с улыбкой спросил он.

– Хороших новостей, – усмехнулась я. Лишь одна новость могла бы быть для меня хорошей – о том, что мне принесли розы. Но этого не будет, поэтому я была равнодушна.

– Сегодня четверг. Выписываем тебя в понедельник. Еще неделю, максимум две, полежишь дома. Какие препараты будешь принимать, объясню во время выписки. Ну, что, рада?

– Да, – вяло отозвалась я. Дома, конечно, лучше. В комнате буду одна, и душ будет не общий. А так – в чем еще разница? Ни тут, ни там Марка не будет.

– Странно… Я думал, ты будешь в восторге.

– Конечно, я рада. Просто, я не ожидала ничего другого. Две недели уже прошло.

Вернувшись в палату, я покорно уставилась в потолок. До визитов еще далеко. А что, если опять выйти на улицу? Может быть, улучшиться внешний вид и мама будет меньше волноваться?

Решив прогуляться еще раз, я вышла из палаты.

 

Глава 8

Открывая тяжелую больничную дверь, я с кем-то столкнулась. Почувствовав пьянящий аромат и бешеный стук взбушевавшегося сердца, я подняла глаза, в которых с трудом удерживала счастливые слезы.

– Марк… – вполголоса произнесла я.

Легко придерживая тяжеленную дверь, Марк пропустил меня к выходу.

Сердечко радостно стучало в груди, выкидывая, выбрасывая ненужную теперь боль и тоску. Какая разница, как мне жилось все эти дни, и что я чувствовала три минуты тому назад? Главное, что сейчас я остро ощущаю все то, чего раньше не замечала. Сейчас самый конец сентября, но погода могла бы быть и лучше.

Да я же не накрашена!

Словно прочитав мои мысли, Марк позволил мне услышать его голос:

– Знаешь, а так даже красивей. Словно совсем маленький ребенок.

Какая разница, что он говорит и как жестоко играет с моим сердцем этими словами, главное – я могу слушать его волшебный голос. Жадно вдыхая пьянящий аромат его кожи, я, наконец, наяву любовалась им. Его безупречные очертания, которые я видела во сне или воспроизводила в своей памяти, оказались не так уж и совершенны. Казалось бы, куда еще прекраснее, но он стоял передо мной и выглядел в тысячу раз лучше.

– Я сказал, что твое желание для меня закон. Но мне показалось, что оно изменилось.

Я потеряла и забыла все слова на свете, в голове лихорадочно прыгали отдельные фразы.

Задул ветер, поддувая аромат Марка еще ближе ко мне. Я блаженно вдохнула его. По всей видимости, мое тело действует отдельно от разума.

– Жаль, что я не могу понять, что ты чувствуешь. Тебя очень сложно разгадать… – Моя сказка продолжалась, и его шелковый голос был обращен ко мне.

– Тебя еще сложнее, – чуть слышно прошептала я.

– Знаешь, я волновался. – Марк развернулся, приглашая меня на прогулку. – Твои друзья говорили, что ты… будто неживая. Наверно, они ошиблись, потому что… Просто потому, что я вижу – ты живешь.

Да, я ожила. Ожила, едва появился Марк.

– Все твои вопросы… – Его слова продолжали ласкать мой слух. – Я не знаю на них ответа. Если ты вновь спросишь, почему я пришел, могу сказать лишь, что захотел этого. Почему захотел – я не знаю. Если еще раз сейчас ты прогонишь меня, я больше не вернусь – обещаю. Ты хочешь этого?

– Нет.

– Тогда к чему все эти вопросы?

– Просто, я не верю в сказки.

– Но ведь я не принц.

– Это я не принцесса…

Мы замолчали, и я использовала это время, чтобы пройтись взглядом по контуру его губ и лишний раз убедиться в том, что происходящее – полный абсурд. Абсурд, который делает меня счастливой.

– Откуда у тебя такое упрямство и воля?

– О чем ты? Какая воля? – усмехнулась я. Никогда еще так сильно, как сейчас, я не ощущала отсутствия воли.

– Ты сильная. Неужели не знаешь? Ты очень сильна.

– Марк… – Его имя будто резало мои губы. – Ты даже не представляешь, насколько я оказалась слаба.

Мы говорили о чем-то одном, понятном обоим, хотя, наверно, каждый говорил о своем.

– Что сейчас будет? – Мой голос дрожал.

– О чем ты?

– Марк, ты должен понимать, что… – Я запнулась.

– Что я хочу знать: какова твоя цель. Просто все это… Все это… так не бывает, понимаешь?

– Мне не нужна цель. Рядом с тобой я хорошо себя чувствую – это все.

– Значит, ты сошел с ума.

– Я вполне адекватен.

– Однажды ты поймешь… что я совсем не нужна тебе, а я… я уже привыкну…

Я робко взглянула ему в глаза в надежде понять реакцию. Черная радужка сливалась с черным зрачком, обволакивая меня спокойствием и заботой.

– Так вот что тебя беспокоит!

– Да. Но помимо этого – состояние твоей психической деятельности, которая, возможно, связана с повышенной температурой тела.

Он улыбнулся, и его улыбка сразу отразилась на мне – пульс резко участился.

– Я не исчезну. Не исчезну, пока ты этого не захочешь. – Марк провел рукой по моим волосам. – Ты хоть знаешь, как ты пахнешь? Как ты красива? Как ты чиста? – Голос уносил меня далеко за пределы реальности.

Он спрашивает, как пахну я?! Неужели он не видит, что каждый раз, точно безумная, я наслаждаюсь его запахом?

Я отрицательно покачала головой. Не хочу, чтобы его слова проникли в сознание. Когда он уйдет, уйдет совсем, мне будет очень больно. Разве можно так играть моими чувствами?

– Что с тобой?

– Не говори мне, пожалуйста, не говори! – умоляюще шептала я.

– Не хочешь, чтобы я находился рядом с тобой?

– Нет… не хочу…

– Хочешь, чтобы я ушел?

– Нет! Я не хочу!

– Тогда – чего же ты хочешь? – Марк поймал мой взгляд и теперь смотрел внутрь меня, заглядывая в самую душу.

Я покорно отдалась его взгляду – даже если он умеет читать мысли, то все равно не найдет ответа, так как я сама не знаю его.

– Удивительно! – произнес он. – Сколько же в тебе силы, девочка…

– Да про какую силу ты говоришь? – агрессивно крикнула я, одновременно злясь на саму себя. Ведь я слаба, не могу сопротивляться его действиям!

– Например, эту. – Марк схватил меня за руки, пытаясь утихомирить и крепко держал перед собой. От его близости я сразу почувствовала головокружение, сладкий аромат пьянил, а глаза. Такие жесткие, уверенные, красивые… Еще немного, и я потянусь к нему…

«Вика, – сказала я себе, – очнись! Неужели тебе мало того болота, в котором ты и так уже завязла? Все это рано или поздно обязательно превратится в боль. Очень сильную боль».

Собрав остатки благоразумия, я попыталась как можно спокойнее произнести:

– Отпусти, пожалуйста, ты слишком крепко держишь меня.

Марк ослабил хватку, а после провел тыльной стороной ладони по щеке.

– Да… Похоже, все оказалось сложнее.

Я опустила глаза, не понимая, о чем он говорит. Кажется, это входит в мою привычку – ничего не понимать.

– Когда тебя выписывают?

– В понедельник. Почему ты пропускаешь занятия?

– Эти лекции мне уже читали.

– Я спрошу еще раз. Что ты делаешь в этом городе?

– Надеюсь, ты когда-нибудь поймешь.

– Надеешься?

– Раньше я был уверен. – В черных глазах сверкнули молнии.

Отойдя на достаточно большое расстояние от больницы, мы развернулись и пошли обратно.

– Помоги мне разгадать загадку. – Любимый голос был для меня самой прекрасной музыкой.

– И это ты говоришь мне о загадках? Ведь это в твоей компетенции загадывать их, а в моей – лишь смириться с тем, что они слишком сложны.

– Ну, одну я все-таки не могу решить. Что ты думаешь обо мне?

– Честно?

– Желательно.

– Ты упал с Луны?

Улыбка украсила дорогое лицо.

– Еще варианты?

– Ну… – протянула я, – Ты герой из какой-нибудь сказки.

– Чем же занимается этот герой?

– Обладая необычными способностями, он с феноменальной скоростью приобретает новые знания.

– И спасает прекрасную принцессу.

– Но только ошибается, и принцессу спасает не ту.

– Но ведь герой не может ошибаться.

– Опять нестыковка, – улыбнулась я. – Герою подлили зелье, и он потерял рассудок.

– Вика! – Марк развернул меня к себе, и мое сердце учащенно забилось. – Ты можешь не сомневаться в моем душевном здравии. А в чувствах я не ошибаюсь, но доверяю им. Доверься и ты.

– Чувствами нужно руководить. Они должны быть управляемы.

– Чего ты боишься?

Я не ответила на его вопрос.

– Ты считаешь возможным управлять своим сердцем?

– Можно обмануть его.

– Ты ошибаешься. Сначала чувствует сердце, и лишь потом воспринимает разум.

– Нет. Можно сделать так, чтобы было наоборот.

– Тогда почему у меня не получается?

– Наверно, ты просто не пытался.

– Упрямство. Ты очень упрямая. Удивительно, почему я не могу переубедить тебя.

– Наверно, с тобой соглашаются все?

– Ну… в принципе, да.

– Откуда это?

– Что?

– Дар внушать свое мнение и свое желание?

– Почему ты решила, что у меня есть этот дар?

– Потому что тогда, когда мне запрещали выходить из больницы даже на какие-то пять минут, ты добился целой прогулки.

– Ах, это…

– Так откуда? Как и всегда, не скажешь мне?

– Дар ли это? Ведь на тебя он не действует.

– Ты же сказал, что я упрямая.

– Упрямство никогда не было помехой.

– Получается, я тоже загадка для тебя?

– Ты даже не представляешь, насколько сложная загадка.

Мы немного прогулялись, молча, и в этот момент я чувствовала себя самой счастливой. Чувствовала себя живой. Марк был рядом со мной!

Когда мы зашли в больницу, на меня напало чувство тревоги. Вдруг он больше не придет? Вдруг очнется и поймет, что я ему совсем не нужна? Лучше не думать об этом! Не стоит.

Марк ласково погладил меня по плечу, и мое тело моментально отозвалось на его прикосновение – пульс участился, я начала глубже вдыхать воздух.

– Запомни, что я сказал. Чувства не ошибаются, не бойся доверять им.

– Но ты так и не убедил меня в этом. – Я с трудом сохраняла ясность мышления.

– До встречи, девочка.

– До встречи, – прошептала я, последнюю секунду любуясь его видом.

Поднимаясь наверх, я с радостью осознавала, что боль и безразличие отпустили меня. И мне совсем не важно, что было вчера. Конечно, я знаю – на смену радости придет страх. Страх потерять его. Страх потерять контроль над собой. Много всяких страхов.

Вернувшись в палату, я достала зеркальце и посмотрела на свое отражение. Отличный вид: растрепанные волосы, полное отсутствие макияжа… И в таком виде я выходила на улицу? Выходила к Марку?!

Я быстро нашла свою косметичку и наложила минимум макияжа. После выпрямила волосы и посмотрела на себя. Впервые за последние дни я видела, как горят мои глаза. Горят жизнью.

Потом я вспомнила, что сегодня сообщил мне врач – мне осталось только три дня! Три дня, и я уйду отсюда. Настроение поднималось все больше. Включив компьютер, я начала искать музыку. Куда же Андрей дел ее? Открыв половину папок, я, наконец, нашла нужную. Надев наушники, я блаженно закрыла глаза. Полилась музыка, ничуть не мешая мне вспоминать. Вспоминать образ моего любимого человека. Человека, в считанные дни ставшего мне родным.

Вечером ко мне заглянула только мама. Она моментально заметила перемену моего настроения, причину которой я уже придумала.

– Мне разрешили выходить, и сегодня я много гуляла.

– Свежий воздух действует положительно. Мне кажется, я недооценивала влияние прогулок…

Как обычно, она протянула мне пакет, и я с удовольствием заглянула туда. Достав гроздь винограда, тут же принялась есть его.

– Может, хотя бы до комнаты донесешь?

– Очень вкусно, – пробубнила я с набитым ртом.

Мама только головой покачала, но было видно, что она рада. Занявшись едой, я чуть не забыла сообщить важную новость.

– В понедельник меня выписывают!

– Ах, вот оно что! Вот в чем причина твоего веселья.

– Это все свежий воздух, – убеждала я ее.

– Конечно. – Мама ласково потеребила мои волосы.

Вернувшись в комнату, я обнаружила, что у меня бессчетное количество дел. Наверно, за прошедшие две недели я очень отстала от академической программы, и нужно срочно догнать все упущенное. Кроме того, мне необходимо дочитать хотя бы книгу Джейн Остен. Еще я хочу сделать что-нибудь в компьютере. Например, фильм! В подарок Андрею, о жизни. По-моему, очень хорошая идея. Надеюсь, в компьютере достаточное количество фотографий и видео.

К моей радости, я обнаружила фото Андрея всех возрастов – получится полноценный фильм. Кучу времени я потратила на поиски видео, и в итоге нашла только два. Наверняка, есть и еще, просто Андрей все попрятал. Я спрошу у него, когда он придет.

Создав отдельную папку, я сбросила туда все необходимые файлы и решила потерпеть до завтра. Нужно взяться за учебники. Хотелось сделать все и сразу.

Спать легла за полночь, предварительно послушав любимую музыку.

Как обычно перед сном, мои неконтролируемые мысли были о Марке. Неужели только этим утром я была в отчаянии? Неужели совсем недавно жизнь не имела смысла?.. Вспомнив свое состояние, я невольно содрогнулась: считала, что думать о нем каждый день слишком тяжело и сложно, но не знала, что без него окажется еще сложнее. Что без него окажется просто невыносимо!

И я позвала его. Ведь я же кричала на всю улицу, чтобы он вернулся! Совпадение? Он пришел в этот же день.

Зачем он врет мне про какие-то чувства? Ведь я знаю, я чувствую – он врет.

Стоило мне начать воспроизводить в памяти его слова, как я сразу ощутила полное расслабление. «С чувствами своими не ошибаюсь, но доверяю им. Доверься и ты».

«Я не пропаду. Не пропаду, пока ты этого не захочешь», – его слова шли изнутри меня, всплывая в памяти без моей на то воли. «Не верь! Он пропадет!»

– убеждала я себя. Пусть он говорит, что сердце обмануть нельзя, но сейчас сердце пытается обмануть меня. Но я справлюсь! Я понимаю, что мы никогда не будем вместе.

Заснула я очень поздно, а когда проснулась, то не помнила своих снов. В кои-то веки я не вспомнила свой сон.

Первая мысль, пришедшая мне в голову, была вопросом: придет ли он? Сердечко радостно застучало, по всей видимости, положительно ответив на вопрос. Я становлюсь зависимой от Марка, как наркоман от наркотиков.

На этот раз я привела себя в порядок прямо с самого утра. Как же хорошо, когда есть желание делать хоть что-то.

Первый гость пришел к одиннадцати утра. И уже спускаясь вниз, я чувствовала, что это он.

– Ты приходишь ко мне в больницу вместо занятий? Ведь сегодня физика, и как раз в это время, – спросила я, с трудом сохраняя дыхание ровным, потому что его запах уже окутал меня.

– Я просто не мог пропустить такое событие.

М-м-м, какой приятный голос. Зачем лишать себя удовольствия посмотреть в его глаза? Через секунду я уже тонула в бездне манящей черноты. Вновь ощутив его влияние, я поддалась на секунду, про себя признаваясь ему в любви. «Я люблю тебя! Я люблю тебя…» Любимые глаза продолжали гипнотизировать. Почувствовав, что скоро упаду, я не без труда отвела глаза.

Марк улыбнулся и произнес:

– Я еще не отпускал тебя. Удивительно, но ты делаешь совершенно не то, что я хочу.

Приведя дыхание и равновесие в порядок, я вспомнила, что он говорил о каком-то событии. Его последнюю фразу я оставила без внимания – так решила поступать со всем тем, что мне непонятно. Обдумаю все потом. Когда-нибудь потом.

– О каком событии ты говорил?

– Я хочу посмотреть, как ты танцуешь.

– Что?

– Сегодня в Акаре мастер-класс по танцам. Туда мы сейчас и отправимся.

– В Акаре? В соседнем городе? Танцы? А меня ты не спросишь, хочу ли я ехать?

– Я знаю, что не хочешь, поэтому и не спрашиваю. Но еще я знаю, что тебе там понравится.

– Не умею танцевать, поэтому даже не думай, что я поеду. – При одной мысли о том, что Марк может увидеть, как я танцую, мои щеки зарделись.

– Ну, и что мне с тобой делать? Мои способности на тебя не действуют, как я должен убеждать тебя?..

– Твои способности? Хочешь сказать, ты можешь убедить любого?

– Кроме тебя – да. Но, в принципе, я попробую по-другому. – Его голос был спокоен и уверен, будто он и не сомневался в том, что я поеду. А внешность постоянно отвлекала от сути разговора.

– Слушаю.

– Это – всего лишь учеба, а не танцы профессионалов. Тебе не придется переживать за свои умения.

– Я лежу в больнице, а ты зовешь меня на танцы?

– Ты не выглядишь больной.

– Но это – соседний город!

– Тридцать минут на машине.

– Тридцать минут? С какой скоростью ты собрался ехать?

– Водить я умею.

– И танцевать тоже?

– Да.

– А что ты не умеешь?

– Не могу понять тебя.

– Мне нечего надеть! – Я уверенно взглянула ему в глаза и тут же почувствовала, как моя решимость начинает таять.

– О твоей одежде я позаботился.

– Ты – ненормальный.

– Пожалуй, это самый существенный довод. Наверно, тебе действительно не стоит ехать туда со мной.

– Ты издеваешься? Сначала ты уговариваешь меня, а потом говоришь, что мне не стоит туда ехать?!

– Так ты согласна?

– Нет!

– Так я и думал.

После этих слов Марк схватил меня и аккуратно поднял на руки. Из-за того, что между нами резко сократилось расстояние, у меня закружилась голова. Нельзя же так быстро приближать ко мне это красивое лицо…

– Марк! Пусти! Что ты делаешь?!

– А на что это похоже?

Я вырывалась всеми силами, но Марку не составляло никакого труда удержать меня. На все мои попытки сбежать он не обращал ни малейшего внимания.

– Пусти меня сейчас же!

– Скоро ты устанешь бороться. – Его голос был ровен, словно он медленно прогуливался по берегу озера и дышал свежим воздухом, а не тащил меня на руках.

– Марк! Немедленно верни меня обратно!

– Мне нравится, когда ты показываешь свой характер.

– Марк!!

Когда он донес меня до машины, то отпустил и поставил на землю, после чего свободной рукой открыл дверцу и осторожно усадил меня. Не обращая внимания на мое сопротивление, аккуратно закрыл ее за мной.

Я никогда не чувствовала себя такой беспомощной.

Марк обогнул машину и сел в водительское кресло. Его «Лексус» моментально наполнился каким-то волшебством и магнетизмом. Чтобы справиться с нахлынувшей на меня волной расслабления, я решила принять нападающую позицию.

– Ты невыносим! Ты должен хоть немного считаться с моими желаниями!

– Чем я и занимаюсь – исполняю твои желания. Только не могу понять – зачем ты с ними борешься?

– Ты понятия не имеешь, чего я хочу!

– Ошибаешься. Я знаю. Но, как я уже говорил, у тебя сильная воля.

– Даже не думай, что я буду танцевать.

– Будешь.

– Ты меня не заставишь!

– Заставлю. – С каждым его словом я все больше сомневалась в том, что сама отвечаю за свои поступки.

– Будет четыре направления, каждое по пятьдесят минут. Перерыв – десять минут. Отдохнуть успеешь.

– Что за направления? – прорычала я.

– Клубные танцы, эр-эн-би, хип-хоп и латино.

Мы уже приближались к выезду из города.

– Латино? – переспросила я.

– Тебе нравится?

– Да.

– Ну что ж, уже лучше.

– Сбавь скорость! – испуганно вскрикнула я, посмотрев в окно. Занятая разговором, я даже не заметила, что мы несемся по трассе с бешеной скоростью.

– Со мной ты в безопасности. – Его уверенность передалась мне. Марк снизил тон и начал говорить медленно: – Ты будешь самой красивой. Разве я могу подвергать опасности такую девушку? Кто бы ни приехал туда, прекраснее тебя не будет никого.

Моя агрессивность моментально пропала куда-то, и я не смогла обнаружить в себе ни капли сопротивления.

– Марк. Не надо…

Он замолчал, а мне оставалось только вдыхать его ароматный запах и запоминать каждую черточку лица. Его взгляд был устремлен на дорогу, и мне открывался совершенный неподвижный профиль. Смотря на него, я все больше убеждалась, что не хочу представлять себе жизни, в которой его нет. Но я очень сильно боюсь. Марк внушает мне страх. Страх, переплетающийся с неудержимой тягой к нему. Не хочу представлять, что когда-то его не будет рядом со мной. В тот день не станет и меня.

В состоянии, близком к беспамятству, я провела половину дороги, пока Марк не заставил меня очнуться от его же чар.

– О чем задумалась?

– О тебе, – я ответила, не успев даже подумать о том, что говорю.

– И что надумала?

– Ты очень красивый.

– Что еще?

– Я… – Замолчав, я подумала, стоит ли мне продолжать. – Мне кажется, я тебя боюсь.

– Боишься? Почему? – Он выглядел удивленным.

– Не знаю. Просто стало страшно. Когда я была маленькой, я боялась темноты. Я знала, что ничего плохого случиться не может, но темнота внушала страх. Нечто подобное я испытываю и сейчас, глядя на тебя.

– Не может быть, – Марк пробормотал эти слова совсем тихо, я с трудом уловила, что он их произнес. – Неужели, я такой страшный?

– Я бы сказала, опасный. Но ведь мне это просто почудилось, – ответила я, удивляясь: почему это так волнует его.

Мы уже приехали в Акару, и вскоре Марк припарковал «Лексус» возле большого четырехэтажного здания. «Спортивный мир» – эти слова, несмотря на дневной свет, ярко мигали перед входом в здание. Большие панорамные окна зеркально отражали все, что находилось снаружи. Здание было совсем новым.

– Ну что, вперед? – Марк призывно взглянул на меня. Я судорожно вцепилась в сиденье.

– Не пойду!

Он ласково взял прядь моих волос и вдохнул их запах.

– М-м-м, как вкусно пахнут…

Внутри меня все перевернулось, я уже не понимала, где лево, где право, и инстинктивно прижала руку к груди, решив, что сердце сейчас просто выскочит оттуда. Наверное, частота моего пульса увеличилась в несколько раз. Судя по виду Марка, он действительно наслаждался запахом моих волос. Понимая, что нужно срочно выбираться из машины, я сказала:

– Да, пожалуй, пора, иначе можем опоздать.

Марк усмехнулся:

– Знаешь, тот факт, что ты делаешь совершенно не то, что я хочу, с точностью до наоборот, можно научиться поворачивать в свою пользу.

Не дожидаясь, пока Марк откроет мне дверцу, я поспешно вышла из машины.

Мы двинулись к входу в здание. Внутри оказалось очень уютно. Людей было немного, несмотря на то, что возле здания было припарковано огромное количество машин. Декораций оказалось мало. На первом этаже – маленький фонтанчик.

Марк вел меня по бесчисленным коридорам и залам, в каждом из которых мы останавливались и показывали какие-то приглашения. Из всего этого я сделала вывод, что попасть на это событие было не так-то просто. О том, откуда он взял эти приглашения, я решила не думать.

В одном из залов у нас попросили паспорта: у меня с собой не было. Я уже обрадовалась, что нас никуда не пустят, и мы поедем обратно… По всей видимости, я недооценила способности Марка: не знаю, каким образом, но он с легкостью убедил сотрудника пропустить меня.

Когда мы, наконец, дошли до нужного зала, я поняла, что никогда не найду дорогу обратно.

В зале было просторно и прохладно. Одна сторона стены оказалось полностью зеркальной. Сцена была расположена в одной стороне зала, там же – куча аппаратуры. Сверху, этажом выше – несколько балконов.

Играл вальс «Сказки Венского леса» Штрауса, который, казалось бы, должен был меня успокоить, однако действовал совершенно противоположно.

Марк провел меня в комнату для переодеваний, где было несколько кабинок. Подойдя к одной из них, он вложил мне в руки пакет:

– Я – в соседней. Не бойся, когда ты выйдешь, я уже буду ждать тебя. Не оставлю одну: либо украдут, либо потеряешься, – усмехнулся он.

– Спасибо за доверие, – съязвила я и закрыла дверь.

Я боялась, что вещи, которые приготовил для меня Марк, не подойдут мне, но, вынув их из пакета, поняла, что страхи были напрасными. Черные спортивные брюки сели идеально, а черная с красными вставками футболка выгодно подчеркнула мою фигуру. На Марке были широкие черные штаны и бежевая футболка, которая слегка облегала мускулистое тело. Рукава были короткими, и я невольно засмотрелась на сильные руки. Без сомнения, я никогда не видела кого-либо красивее его. В нем сочеталось все: красота, грациозность, чувственность, уверенность, решимость, безумная притягательность… Этот список можно было продлевать без конца. И мне с трудом верилось, что ждет он именно меня.

– Как же ты красива, – мягко улыбнулся он, погладив мои плечи и поправляя на мне футболку. – Тебе очень идет.

– Прекрати издеваться.

– Значит, мои комплименты ты воспринимаешь как издевку?

– Марк, подойди к зеркалу и посмотри на себя.

Мы вошли в зал. До начала оставалось две минуты.

– В следующий раз я займусь твоей самооценкой.

От слов «в следующий раз» на сердце стало спокойнее.

Музыка стихла, и раздался голос диктора:

– Добрый день, дорогие друзья! Рады приветствовать вас на профессиональном мастер-классе по танцам. Сегодня кто-то из вас получит свой первый опыт в четырех направлениях, а кто-то – проверит себя. В любом случае, вас ждет отличный заряд бодрости. Итак, первое направление – хип-хоп. Встречайте! Олег.

У меня задрожали коленки, и я начала глазами искать место, куда присесть. Словно почувствовав мое намерение, Марк крепко схватил меня за руку. Его горячая ладонь не оставляла никаких шансов вырваться.

– Даже не думай! – Он отрицательно покачал головой.

На сцену вышел молодой парень в широких штанах и футболке.

– Марк, пожалуйста, отпусти меня.

Не обращая внимания на мои слова, он провел меня на свободное место возле зеркальной стены и сам встал рядом.

В это время включили музыку, и парень на сцене начал танцевать. Я сразу поняла, насколько это безнадежная идея – заставить меня танцевать все это! То, что он вытворял на сцене, мне не приснится даже во сне.

– Марк! – умоляюще прошептала я.

– Ты даже не знаешь, что можешь. У тебя все получится.

– Давай, я попробую только латино?

– Поверь мне, у тебя получится.

Когда парень закончил танцевать, он представился и поздоровался со всеми. Олег объяснил, что нам нужно будет повторять его замедленные действия. После пожелания удачи музыка заиграла вновь.

К своему удивлению, я успешно повторяла все, даже несмотря на то, что постоянно отвлекалась на Марка. Мне просто хотелось быть уверенной, что он никуда не делся.

Проработав несколько отдельных элементов, мы попробовали соединить их воедино. В замедленном темпе это получилось, но с нужной скоростью все запутались. Все, кроме профессионалов. И – Марка. Мы пробовали повторять снова и снова. У Марка получалось лучше всех – даже лучше, чем у Олега. Все, кто стоял рядом с Марком, смотрели только на него, и я ощутила укол ревности.

Пытаясь повторять действия за ведущим, я постоянно сбивалась. Марк в мгновение ока уяснил, что я делаю не так, и дал нужные рекомендации.

– Как я и думал, ты справляешься весьма неплохо.

К концу этого занятия я уже приноровилась выполнять все движения, не сбиваясь и при этом не лишая себя счастья любоваться тем, как танцует Марк.

Когда мы, наконец, остановились, я судорожно глотала воздух, а Марк дышал ровно и спокойно, что немало удивило меня.

– Как ты… – задыхаясь, говорила я, – сохраняешь… дыхание?

– Просто, я умею это делать. – Взяв меня за руку, он подвел к креслу. – У тебя отлично получилось!

– Это здорово! – Я подняла на него глаза.

– Черт! – выругался он.

– Что?

– Сколько же счастья в твоих глазах. – Марк выглядел немного разочарованным.

– Это плохо?..

– Нет. Все правильно. Все так, как и должно быть.

– Он нежно погладил меня по голове и помог присесть.

– Я мигом.

– Не уходи! – испуганно вскрикнула я, боясь потерять его из виду даже на секунду, но он уже куда-то ушел.

Не прошло и двух минут, как он вернулся с бутылкой воды.

– Это невероятно! – удивилась я, принимая бутылку из его рук.

– Пей маленькими глотками, – наказал он мне. – Что – невероятно?

Отпив немного, я ответила:

– Как ты делаешь все с такой скоростью?

– Ты так испуганно попросила меня не уходить, что я побоялся оставить тебя больше, чем на две минуты. Пришлось действовать быстро.

– Знаешь, а здесь здорово. Спасибо, что привез меня.

– Я не ошибся.

– Ты никогда не ошибаешься.

Я даже не успела отдохнуть, как уже началось следующее направление – клубные танцы. Тем не менее, я с удовольствием принялась за изучение новых движений, которые, под четким руководством Марка, у меня получались довольно хорошо. На него по-прежнему смотрела половина зала. Его грациозность, гибкость, красота и умения поражали не только меня. Смотря на него, я все больше понимала, как сильно нуждаюсь в нем. Лишь одно тревожило меня – я знаю, что Марк уйдет, и страшно боюсь того момента, когда это случится.

Следующим направлением было эр-эн-би, а я все с нетерпением ждала латино. К концу третьего часа занятий я безумно устала. Чего совсем нельзя было сказать о Марке. Примерно за полчаса до начала латино Марк разрешил мне отдохнуть, и я с удовольствием плюхнулась в кресло, издалека наблюдая за ним. Впрочем, не одна я следила за ним и, когда заметила, сколько глаз обращено в его сторону, мне захотелось подойти к нему и закрыть от посторонних взглядов. Исполняя движения с потрясающей четкостью, Марк двигался гибко, словно гепард. И все равно я чувствовала, как дымка опасности окружает его, словно черное облако. Да, он черный… И эта чернота – пьянящая, греховная, безумно притягательная – плыла прямо ко мне.

«Марк, я пойду с тобой куда угодно, я сделаю все ради тебя, только не уходи, только никогда не оставляй меня!» – кричало мое бездумное сердце, совершенно не желая подчиняться разуму.

Во время небольшой передышки Марк подошел ко мне.

– Я постоянно ощущал на себе твой взгляд.

– В таком случае, ты мог ощутить на себе взгляды половины из здесь присутствующих, – усмехнулась я.

– Чужие взгляды мне не нужны. Мне нужен лишь один, – сказал он, вероятно, желая свести меня с ума.

– На тебя трудно не смотреть.

– Латино следующее. – Марк кивнул в сторону сцены.

Вновь заняв свои места, мы начали танцевать. Больше всего я хотела научиться двигаться именно в этом танце, но, как назло, у меня не получалось. Девушка показывала движение за движением, а у меня почти ничего не выходило. Марк, конечно, повторял все безукоризненно.

Разозлившись на саму себя, я развернулась и направилась к креслу, но Марк крепко схватил меня за руку.

– Ты уже отдыхала.

– У меня ничего не получается.

– Попробуй еще.

– Я уже пробовала! – Я готова была расплакаться.

– Прекрати истерику. Мне никогда не было так сложно успокоить людей. – Разочарованно покачал он головой. – Тебе понравились предыдущие направления?

Мне казалось, что ответы на вопросы, которые он мне задает, я читаю в его глазах.

– Да, понравились.

– Ты знаешь, что для новичка ты превзошла саму себя?

– С твоей помощью.

– Тебе действительно так нужно это латино? Тогда идем, повторяй за мной.

Мы пристроились в конце зала и, совершенно не обращая внимания на ведущую, начали танцевать. Я не знаю, как у Марка хватило терпения, но одно и то же движение он показывал мне много раз, прежде чем я смогла повторить. Он безупречно и четко двигался в танце, и порой ему приходилось отрывать меня от того, что я просто стояла и любовалась им.

К моему удивлению, напоследок для желающих объявили бальный танец. Этого я совсем не ожидала, как не ожидала и того, что Марк пригласит меня.

– Я не могу. Никогда не танцевала, – отказалась я, на самом деле опасаясь оказаться слишком близко к нему. Меня и так ждет бессонная ночь, так зачем же окончательно лишать себя покоя?

– А хип-хоп и эр-эн-би ты, конечно, танцуешь каждый день?

– Нет, но…

– Со мной тебе не о чем беспокоиться. Доверься мне.

– Да, я знаю. Рядом с тобой я вообще не отвечаю за свои поступки.

– Не преувеличивай.

– Но это так! Ты полностью руководишь моими действиями.

– Если бы это было так легко…

Заиграла музыка, и Марк приблизился ко мне. Сердце моментально отреагировало и застучало в бешеном ритме. Задержав дыхание, я боялась пошевелиться.

– Нет, Марк, не надо, – попросила я, ставя свою руку в защиту между нами. Выдержит ли мое сердце?

Я отодвигалась от него насколько могла, но Марк все равно обнял меня. Его сильная рука крепко держала меня за талию, и я поняла, что вырваться не смогу. Да я уже и не хотела… Смирившись с тем, что случилось, я перестала сопротивляться. Его дурманящий аромат окружал меня, проникал в меня, а я все вдыхала и вдыхала. Я чувствовала сильное тело, в объятиях которого была, и голова начала кружиться. Мне никогда не было так хорошо и так комфортно.

– Как быстро бьется твое сердечко. Я чувствую, – произнес он шелковым шепотом, обдав меня своим горячим дыханием. Сладкий голос заставил меня поднять глаза. Чернота его зрачков и радужки тут же проникла в мое сознание, приковав мой взгляд, а запах продолжал пьянить. Не понимая, где нахожусь, я почувствовала, как тело обмякло, ноги стали ватными, а потом его черные глаза внезапно стали такими большими, что поглотили меня полностью.

 

Глава 9

– Интересная реакция! – Откуда-то сверху до меня доносился шелковый голос, но вокруг было темно. – Видела бы ты себя.

– Что?.. – Я возвращалась в сознание, и поняла, что так темно из-за того, что я лежу с закрытыми глазами. Чувства обострялись, я попыталась открыть глаза и обнаружила себя лежащей на диване. Марк сидел рядом и не мог сдержать улыбки.

– Где мы?

– Все там же. Если ты будешь падать в обморок каждый раз, как я буду подходить, это немного затруднит мое приближение к тебе.

Увидев мой непонимающий взгляд, он пояснил:

– Танец не совсем удался. Ты решила, что гораздо проще упасть мне на руки прямо посреди зала. Теперь ты звезда.

Наконец я воспроизвела в памяти последние события и виновато подняла на него глаза. Какой он красивый. Как бог…

Он смотрел на меня, будто пытаясь понять мои мысли.

– Черт, сколько доверия. Тебе вовсе не стоит так доверять мне.

– Но я никогда не чувствовала себя в такой безопасности, как чувствую рядом с тобой.

– И никогда не находилась в большей опасности.

– Почему ты говоришь так?

Марк замолчал.

– Ты говорила, что боишься меня.

– Да, иногда я пугаюсь. Но почему-то мне кажется, что ты никогда не дашь меня в обиду и не позволишь причинить зло.

– А если я сам причиню тебе зло?

«Я соглашусь, если это будешь ты», – хотела ответить я, но вместо этого просто покачала головой. Он может делать все, что угодно, лишь бы никогда не оставлял меня.

Я присела.

– Как чувствуешь себя?

Хорошо.

– Переодеться сможешь?

– Конечно.

Он помог мне встать и проводил до комнаты, в которой я переодевалась. Взглянув на себя в зеркало, я удивилась тому, как хорошо выгляжу. Глаза блестят, волосы растрепаны, но лежат так, будто их укладывали. В зеркале отражалось внутреннее ощущение бодрости и счастья.

Переодевалась я медленно, борясь с мыслью о том, что за это время Марк исчезнет. Но он стоял и ждал меня.

Я протянула ему одежду, но он отрицательно покачал головой.

– Думаю, тебе это подойдет больше, чем мне.

Заранее зная, что препираться бесполезно, я положила пакет себе в сумку.

– Спасибо.

– Осталось только научить тебя бальным танцам. Ловить тебя, падающую, я уже приноровился.

У меня закружилась голова – я вспомнила, как он обнимал меня.

Обратно мы шли теми же лабиринтами, что и пришли сюда, и я удивлялась, как Марк так легко разбирается в этих ходах и выходах.

В машине я блаженно расслабилась.

– Как ты думаешь, танцы – это лучше, чем четыре пары физики и химии? – Любимый голос звучал насмешливо.

– И уж определенно лучше, чем четыре часа в больнице.

– Устала?

– За такую усталость я бы многое отдала.

– Тогда – отдыхай.

Всю дорогу обратно меня переполняли чувства. Как же мне дорога каждая минута, которую я провела с ним! Ни за какие ценности на свете я не отдала бы даже одну минуту! Нет ничего дороже моментов, когда я могу вот так смотреть на него. Я понимала, что гублю себя и свое сердце, но мне было уже все равно. Хочу всегда видеть его. Всегда. Я ощутила больной укол в сердце, понимая неисполнимость своего желания.

Сколько бы мы ни ехали, мне все равно было мало. А Марк гнал с такой скоростью, что я физически ощущала, как тает драгоценное время, которое я сегодня могла бы провести с ним.

А если он больше не придет? А если оставит меня больше, чем на один день?..

– Ты придешь завтра? – Я не хотела спрашивать, но не смогла побороть себя. Услышав, как жалобно звучит мой голос, Марк рассмеялся, и я услышала самый прекрасный смех на свете.

– Я всегда буду делать то, что ты хочешь. Даже если ты будешь бороться со своими желаниями.

– Если бы это могло быть правдой…

Марк припарковался недалеко от больницы, а я все не могла придумать, каким образом хоть немного продлить его общество. Представляя, что начнется сейчас, – все эти мысли, все эти сны, я безумно не хотела идти и специально замедляла шаг.

– Чем хочешь заняться завтра? – Любимый голос ласкал мой слух, и я с жадностью слушала его последние на сегодня слова, обращенные ко мне.

– Побыть с тобой.

Марк обернулся, подарив мне еще одну неповторимую улыбку.

За дверями больницы нас ждал «сюрприз» – ко мне пришли гости – Аня, Андрей и Дима. А ведь я так не хотела, чтобы хоть кто-то видел нас вместе!

По вытянувшимся лицам моих друзей мне показалось, что они потеряли дар речи. А Андрей – тот вообще смотрел на меня широко открытыми, полными обиды глазами.

– Привет! – первым молчание нарушил Марк, причем его шелковый голос был вполне дружелюбен. – Давно вы тут?

– Минут десять, – первой в себя пришла Аня. – А… вы откуда?

– Расскажем, где были? – Марк весело смотрел на меня.

Я махнула рукой в знак того, что мне безразлично.

– Мы были на танцах. Ваша подруга прекрасно танцует.

Компания удивилась еще больше.

– На танцах? – Андрей вопросительно смотрел на меня.

– Угу. – Кивнула я.

– Ты танцуешь?

– И очень хорошо. – Марк ответил за меня.

– Значит, наша подруга хорошо танцует… – Андрей ревниво вскинул голову. – А твоей подругой она давно стала?

Я почувствовала, что начинаю нервничать.

– Это – моя девушка. – Марк положил руку мне на плечо, словно пытаясь дать понять, что сейчас не время падать в обморок. Сначала я подумала, что ослышалась. Потом решила, что галлюцинации продолжаются. Я? Его? Девушка?!

Удивление на лицах моих друзей сменилось шоком. Аня смотрела на меня, желая найти подтверждение его словам, а я совсем растерялась.

– Даже так! – Голос Андрея стал жестким и сухим.

– Значит, вас надо поздравить.

Пусть Андрей и хотел казаться безразличным, но я слышала, какая обида дрожит в его голосе. А ведь я не давала ему повода полагать, что мы больше, чем друзья!

– Вика? – Аня выразительно посмотрела на меня. Я была в замешательстве и не знала, что ответить. Решив задать Марку интересующие меня вопросы чуть позже, я кивнула, подтверждая его слова.

Разговор не клеился из-за присутствия Марка, и он прекрасно знал об этом. Впрочем, он должен был догадываться и о том, что больше всего сейчас я боюсь его ухода – он не может оставить меня одну разбираться в сыгранной им комедии.

– Почему ты не ходишь на лекции? – Аня осмелилась обратиться к Марку.

– Не хочу надолго оставлять ее одну.

Я чуть не поперхнулась воздухом.

Чтобы немного разрядить обстановку, я начала расспрашивать ребят о занятиях. К моему удивлению, Марк с легкостью включился в общий разговор, и уже скоро все с интересом что-то обсуждали. Все, кроме Андрея, который казался совсем убитым. Я вспомнила про фильм, который хотела сделать для него, и потому спросила про видео. Он ответил на мой вопрос, но очень сухо и агрессивно.

Ушли они все вместе. Я не могла задержать Марка, и потому с тяжелым сердцем отпустила.

Этим вечером я была спокойна. Да, Марк ушел, но я верю: он вернется.

«Никогда! Слышишь? Никогда не оставляй меня!» – мысленно просила я. Это – мое самое заветное желание, а он сказал, что сделает все, что я хочу.

Остаток дня я провела вполне успешно: часа два занималась фильмом, после – дочитала, наконец, «Гордость и предубеждение» и даже немного позанималась учебой.

А перед сном опять вспоминала его. «Если ты будешь падать в обморок каждый раз, как я буду подходить, это немного затруднит мое приближение к тебе». Я глубоко вдохнула воздух, но разочарованно отметила, что его запах вспомнить не удается.

С ним я чувствую себя защищенной. Он беспокоится обо всем, что мне нужно, и я перестаю переживать за себя – ведь он заботится обо мне гораздо лучше, чем смогла бы я сама. Пока он со мной, я уверена, что в безопасности. Я просто растворяюсь в Марке…

«Тебе не стоит так доверять мне» – его слова казались абсурдными, но их спонтанность и серьезность мне запомнились очень хорошо. Неужели он думает, что может причинить мне вред? Самое страшное, что он мог сделать, он уже сделал – я влюблена.

«Доверься мне» – эти слова он сказал чуть раньше. Почему он противоречит сам себе? Каким его словам мне теперь верить?

«Как же ты красива…»

Мысли путались, накладываясь одна на другую, мешая ясному пониманию, и вскоре я провалилась в сон.

«Марк! Не уходи! Пожалуйста, не бросай меня!» – кричала я вслед самому дорогому мне человеку, но он удалялся, а я только и могла, что смотреть вслед исчезающему образу. Даже во сне я всем своим существом чувствовала волны обрушившегося на меня отчаяния. «Не уходи! – умоляла я. – Не оставляй меня, останься!» Я в последний раз поймала глазами любимый образ перед тем, как он исчез. Поток горя поглотил меня, а я все шептала, что люблю, люблю его…

Проснувшись утром, я прекрасно понимала, что сон этот – пророческий. Все именно так и будет. Единственное, что я должна буду сделать – это не просить его вернуться. Он все равно уйдет. Человек не может быть таким счастливым, какой я могла бы быть с ним.

Пора было вставать, и я лениво потянулась в кровати. Самое страшное осталось позади. Скоро придет Марк, и мои мысли и сны не будут иметь никакого значения. Он обязательно придет, он обещал мне…

Время было около десяти утра, и я не знала, чем занять себя и как приблизить момент его прихода. Нервы были на пределе. Я решила выйти на улицу – вдруг увижу его на пару минут раньше?

Вздох облегчения вырвался сразу, как только я оказалась за дверями больницы: в ворота въезжал черный «Лексус». После этого я смогла обратить внимание на погоду, которая все ухудшалась. Небо было покрыто тучами, а ветер неприятно продувал сквозь одежду. Повсюду разлетались сухие листья. Я поежилась от холода.

Наконец дверца «Лексуса» распахнулась.

– Теперь ты встречаешь меня на улице? – Услышала я шелковый голос, по которому уже успела истосковаться. – Привет!

– Привет! – просияла я.

Марк подошел, и меня вновь обдало головокружительным ароматом. Я влюблено смотрела ему в глаза.

– Ты очаровательна. Пойдем. – Марк пригласил меня в свою машину.

– Куда мы? Надеюсь, ты не заставишь меня прыгать с парашютом или что-то в этом роде?

– Мысль неплохая, но не сегодня. Ты хотела просто побыть со мной, поэтому приглашаю тебя в кафе «Мираж».

– «Мираж»? – неуверенно переспросила я. Это – самый дорогой ресторан в нашем городе.

– Да. Я говорил тебе, что там вкусно варят кофе.

– Я помню, – прошептала я, понимая, что никогда не забуду тот момент, когда Марк впервые подошел ко мне.

– Сейчас ты в этом убедишься.

Я вовсе не хотела ехать в самый дорогой ресторан. Мне было неудобно принимать подобные приглашения, но я знала – Марк настоит на своем. Как всегда.

– Знаешь, чем я удивлен? – спросил он, едва мы сели в машину.

– Чем?

– Никогда не думал, что глаза могут так блестеть счастьем и жизнью. Ты заряжаешь меня своей радостью и гипнотизируешь. – Голос был искренним и нежным, и я не сразу осознала смысл сказанных слов.

– Прости, я гипнотизирую тебя? Тебе кто-нибудь говорил о действии, которое ты производишь на окружающих?

– Я знаю, что могу. Но мне непонятно: где ты берешь силы, чтобы оказывать мне сопротивление.

– Я сопротивляюсь тебе?

– Да. Ты думаешь, мне со всеми так же тяжело, как с тобой? Ты делаешь вещи, совершенно противоположные моим желаниям. И, что является самым странным – противоположные своим.

Мне вдруг показалось, что я четко представляю, о чем он говорит. Воспоминания проносились передо мной. Вот он приближается ко мне и заглядывает в глаза. Его взгляд приковывает меня, лишает воли. Что я обычно делала в такие моменты? Отрывала взгляд, закрывала глаза, не верила в счастье. Неужели он говорит именно об этом?

– Если я тебя правильно поняла, ты обладаешь способностью к гипнозу?

– Можно сказать и так. Я могу выдавать свои желания за желания других людей. То есть, я могу внушить, что человек хочет этого сам. Но недавно я столкнулся с непреодолимой силой – с тобой. Твои желания сильнее, чем мои – ты сама слишком сильно хочешь чего-то, и я не могу побороть твое желание. Попробую сравнить… Огонь от свечи и огонь от костра. Как бы ярко не разжигал я свечу, огонь от костра все равно будет светить ярче.

– Ты сказал правду?

– Я не вру.

– Ты можешь внушить свои желания?

– Да, могу.

– Это удивительно!

– Нет, совершенно нормально. Удивительно вот это. – Марк крепко сжал мою ладонь. Инстинктивно я попыталась вырвать руку, так как мне показалось, что меня обожгло огнем. – Чувствуешь?

– Ты горишь.

– В моей жизни не было загадок до тебя.

Я улыбнулась: Марк – самая сложная моя загадка.

Он припарковал машину возле ресторана, в котором я никогда не была.

Внутри оказалось очень комфортно. Небольшие круглые столики из красного дерева, мягкие бежевые диванчики и кресла. На каждом столике – вазы с искусственными цветами.

Нас вежливо встретили и забрали верхнюю одежду. Марк что-то сказал официанту, и тот пригласил следовать за ним. Марк удивил меня еще больше: оказывается, он заказал столик в приватной комнате.

Там, куда нас привели, царил полумрак. Столик был из того же красного дерева, а вот диван возле него – алого; но не кричаще-яркого, а спокойного, ровного цвета, идеально гармонирующего с обстановкой. На столике – ваза с подсветкой внизу. В вазе – красная роза. Живая. Свет, идущий снизу из подсветки, проходил сквозь воду и освещал лепестки так, что они просвечивали. Если посмотреть под разными ракурсами, то казалось, что роза объята пламенем.

Официант оставил меню на столе и поинтересовался, не нужно ли нам что-то. Приняв заказ на кофе, он неслышно удалился.

Я бросила несмелый взгляд на Марка. Каждый раз он выглядел для меня по-новому: малейшие изменения в окружающей обстановке имели значение. Свет, который падал на него, яркость освещения, ветер, раздувающий блестящие волосы цвета вороного крыла – я замечала, как все эти факторы находят свое отражение в его облике. Оттенки идеального бесконечны, как бесконечно и мое восхищение Марком. Я бы хотела посмотреть, как его волосы намокнут от дождя, а по совершенному лицу будут стекать крупные и мелкие капли. Здесь, в полумраке, Марк выглядел точно хищник, в любой момент готовый поразить свою жертву. Его ровный загар стал казаться темнее, в глазах заплясали огоньки, а губы стали еще соблазнительнее. Я немало удивилась, что Марк сегодня был в белой рубашке, которая красиво облегала стройное тело.

– Почему ты так рассматриваешь меня? – спросил Марк, позволив мне закрепить очарование момента вслушиванием в низкий шелковый голос.

– От тебя трудно оторвать взгляд.

Он улыбнулся, и мне было нетрудно представить, как его красивые белые зубы превращаются в клыки, чтобы впиться в мою шею – ведь даже в сказках за красотой очень часто прячется зло.

– Садись, – Марк пригласил меня за столик и протянул меню.

– Тебе, конечно, часто говорят подобные комплименты.

– Но твой голос делает их живыми и нужными для меня. Будто окрашивает в необходимые оттенки.

Я только сейчас заметила, что без интереса перелистываю меню. Заглянув туда, я ужаснулась, увидев цены. Лихорадочно выбирая то, что подешевле, я поняла, что такого нет. Осмелиться сделать выбор я не могла.

– Выпью кофе. Я не голодна, – ответила я, отложив меню в сторону.

– Не думаю, что ты успела позавтракать, – возразил Марк. – Но, впрочем, я знаю, что тебе понравится.

– Но я действительно не хочу есть.

– Аппетит приходит во время еды. Слышала такую поговорку? – Не приняв моих возражений, Марк лишил меня права выбора.

Подошел официант с кофе. Аккуратно поставив чашки на стол, он спросил, готовы ли мы заказать. Марк выбрал себе мясное жаркое с картофелем, а мне – творожно-сырную запеканку и кусок фруктово-йогуртного торта. Кроме того, он заказал еще пиццу «Для двоих». Я опять удивилась тому, что Марк выбрал именно то, что выбрала бы я, если бы рядом с этими блюдами не стояла цена. Как он может настолько хорошо знать мои вкусы?..

Когда официант удалился, именно этот вопрос я и задала Марку.

– Просто решил, что тебе должно понравиться.

– Но как ты мог угадать?

– Неужели прямо в точку? – загадочно улыбнулся он.

– Представь себе.

– Повезло. Попробуй кофе. Могу положить сахар. Хочешь? – миролюбиво предложил он.

– А как ты думаешь, я пью с сахаром или без?

Марк молча взял сахар и положил его в кофе. Он положил ровно столько, сколько кладу я сама.

Я покачала головой, уверяя себя, что этому наверняка есть логическое объяснение. Просто, я его пока не вижу.

Послушавшись его совета, я отпила глоток кофе. Он был терпким, сладким и приятно ощущался на языке.

– Ты прав. Кофе здесь варят очень вкусно.

– Я никогда не ошибаюсь. Как не ошибаюсь и в том, что ты настолько соблазнительна, что можешь свести с ума кого угодно… Но, в то же время, настолько невинна, что страшно просто дотронуться до тебя и разрушить твое сияние.

Почувствовав, что зря я расслабляюсь и поддаюсь его влиянию, я попыталась взять себя в руки, что сделать было все сложнее с каждым разом.

– Марк, мне тяжело это слушать.

– Тебе тяжело вовсе не это. Трудно бороться с собой.

– Может, ты умеешь читать мысли?

Он усмехнулся.

– Нет. Этого я не умею.

С минуту Марк рассматривал меня.

– Я скажу всем, что ты – моя девушка.

– Что? – Мне показалось, что я ослышалась.

– Ты – моя девушка, – повторил он. – Так нам будет проще. Не придется никому ничего объяснять. Конечно, это слово не содержит в себе весь смысл того, что я чувствую. Ты мне стала ближе и намного дороже. Я боюсь оставлять тебя одну. Мне кажется, без меня ты попадешь в переделку. Я хочу сохранить твое сияние и боюсь обидеть тебя. А знаешь, что удивительнее всего и что меня так привлекает? Непонимание того, откуда в тебе сила, ярость, агрессия? Я чувствую – все это есть. Ты сама решаешь свою судьбу.

По всей видимости, я впала в ступор, потому что сердце продолжало мерно отстукивать, замедляя восприятие его слов. По сравнению с только что сказанным, новость о том, что мы встречаемся, казалась сущим пустяком. Чувствуя, что я не могу больше сдерживать свои эмоции, я встала из-за стола. Мне хотелось кричать.

Пришедший официант немного отвлек меня, и я попыталась успокоиться. Он поставил заказ и быстро удалился. Я уговаривала себя не паниковать.

– Я тебе не верю. Только по-прежнему не могу понять, в чем цель твоих слов и поступков.

Марк вскинул брови.

– Ты удивительно упряма.

– Расскажи мне, Марк. Расскажи, почему температура твоего тела всегда повышена, откуда у тебя способность к гипнозу, почему у тебя так много талантов? – Я запнулась, растеряв свои мысли. – Сколько тебе лет?

– Тебе еще рано знать это.

– Когда же?

– У нас много времени.

– Ответь мне хотя бы на один вопрос… – Я с трудом собирала слова в предложения. – Зачем тебе я?

– Черт побери, ты мне нравишься! – Марк вышел из себя.

– Все не клеится. – Я отрицательно покачала головой. – Понимаешь, все неправда.

– Да ты же ничего не знаешь! – В его глазах горел зверский блеск, граничащий с неукротимой злостью, но вел он себя спокойно. Или – старался казаться таковым.

– Потому что ты не соизволишь просветить меня!

– Нельзя быть такой нетерпеливой.

– Ты считаешь это нетерпеливостью?! – Теперь распалялась я. – Все те дни, что я переживала, сама не зная из-за чего, ты списываешь на нетерпеливость? Ты думаешь, мне так легко разбираться в том, что, по всей видимости, простому человеку понять не дано? Я знаю – половина всего того, что ты говоришь – неправда! Я чувствую это!

– По всем действовавшим до этого законам ты вовсе не должна была сейчас кричать. – Про какие такие законы он говорил – я снова не поняла, и это злило меня еще больше. – Но, видимо, ты – исключение из правил. Я восхищаюсь тем, сколько сил ты находишь внутри себя. Поражен тем, что внутри тебя кипит ярость, хоть, может, ты и не замечаешь. Мне нравится это! Хотя бы в это ты веришь?

Марк больше не пытался гипнотизировать меня, и мне показалось, что сейчас он говорит правду. Не то, чтобы мне захотелось в это поверить, но просто было такое ощущение, что именно сейчас он не врет. Неужели я действительно чем-то привлекаю его? Причем, тем, чего сама в себе совершенно не вижу.

Марк испытывающее смотрел на меня, и я поняла, что он ждет ответа.

– Да, верю, – заключила я, проиграв очередную битву.

 

Глава 10

Непонятно каким образом, но Марк быстро разрядил обстановку, и вскоре я успокоилась и даже почувствовала пробуждение аппетита. Глупо было затевать с ним ссору.

– Посмотри сюда… – Марк указал на розу. – Давай, не бойся. Посмотри наверх.

Я взглянула и увидела, как свет от вазы падает на тонкие лепестки, из-за чего они кажутся розовато-прозрачными. Роза будто была создана из полупрозрачного света и казалась необыкновенно уязвимой.

– Здорово, – прошептала я.

– Видишь, какая она нежная. Кажется, что сейчас дунешь – и она растает. Такая чистая и прозрачная… А теперь посмотри так. – Он привстал и заглянул сверху, оставляя рядом место и для меня. Я повторила его действия. Идущий снизу свет падал прямо в середину цветка, из-за чего казалось, что роза горит изнутри. Свет, объявший лепестки, создавал впечатление, что роза объята пламенем. Марк продолжил: – Разве такую розу можно назвать слабой? Она пылает. Великолепное зрелище, правда?

Я согласно кивнула. Это потрясающе! Всего лишь посмотреть под разными углами – и вид кардинально меняется. Я откинулась на спинку дивана.

– Так же и ты. – Марк повернулся ко мне и завладел моим взглядом. – Ты кажешься хрупкой и нежной, но на самом деле ты очень сильна.

– А если ты во мне ошибаешься?

– Мы уже обсуждали вероятность моих ошибок.

Время летело слишком быстро, не давая мне возможности остановить его; я съела кусок торта, мы выпили кофе, официант принес счет. Сказка скоро закончится.

Когда мы сели в машину, Марк предложил покататься по окрестностям. Пересилив себя, я возразила:

– И без того заняла у тебя много времени.

– Я не смог бы провести это время лучше.

У меня словно камень с души упал – время моего одиночества не только отсрочилось, но и уменьшилось.

Мы уже выехали за пределы города, когда у меня зазвонил телефон. Порывшись в сумке, я достала его. Звонила Кристина.

– Да?

– Привет… – Голос подруги казался огорченным.

– Привет. Что-то случилось?

– Я в больнице. Но тебя здесь нет. Куда ты ушла?

– Я… я с другом. Мы решили покататься по городу.

– Что? – удивилась Кристина.

Я заметила, что Марк разворачивает машину в обратном направлении, и вопросительно посмотрела на него.

– Я везу тебя в больницу, – пояснил он.

«Нет, только не это! – пронеслось у меня в голове.

– Не оставляй меня, пожалуйста…»

– Вика? Алло?

– Да, мы едем в больницу… – Горечь в голосе плохо скрывалась. – Подожди, мы скоро будем.

Хорошо.

Я сидела в машине, печально считая последние минуты, которые сегодня проведу с Марком.

– Ты не рада гостям? – поинтересовался он.

– Нет, рада.

– Тогда что с тобой?

Я покачала головой в знак того, что все в порядке.

– Мы можем покататься позже. Я не уйду.

Его слова моментально заставили меня поднять голову, и ощущение радости не заставило себя долго ждать.

– Не уйдешь? – дрожащим голосом переспросила я.

– Я ведь обещал исполнять твои желания.

Не прошло и пяти минут, как Марк припарковал машину возле больницы. Когда он открыл тяжелую больничную дверь, я очень обрадовалась – Кристина была не одна, она взяла с собой своего сына. Увидев меня, Артур подбежал ко мне и поцеловал в щеку. Погладив малыша, я обернулась: где же Марк? Он стоял в дверях и неуверенно смотрел на меня. Неужели он тоже бывает растерянным?

– Заходи, – позвала я его.

– Лучше не буду мешать и подожду на улице.

– Что за глупости? Я хочу, чтобы ты был рядом.

Увидев в его глазах непонятное мне презрение, я проследила за взглядом – Марк с неприязнью смотрел на ребенка. Артур считал шаги между сиденьями и был очень увлечен этим занятием. В конце концов, Марк все-таки зашел внутрь. На прекрасном лице трудно было увидеть едва уловимые эмоции, но я отмечала каждое изменение, происходившее в его настроении. По-моему, он был очень удивлен и совершенно не рад видеть здесь ребенка.

Кристине эмоции тоже скрыть не удалось: она восхищенно рассматривала Марка с головы до ног. Я ревниво приблизилась к нему.

– Кристина – Марк, – представила я их. Мой любимый лишь коротко кивнул.

– А-а-а, – протянула Кристина. – Марк это…

– Мой друг, – добавила я.

Наконец-то она оторвала от него взгляд и удивленно взглянула на меня. Я подсознательно ждала поддержки от Марка, но он молчал, будто не желая привлекать к себе внимание.

– Это мой новый однокурсник, – пояснила я.

Кристина кивнула, видимо, решив расспросить меня позже.

Мы разговорились; Марк упорно молчал, и мне уже не хватало звучания его шелкового голоса. Артур увлекся и по-прежнему не замечал нас.

Наверное, Кристину тоже заинтересовало молчание моего спутника, и она обратилась к нему с вопросом.

– Значит, ты учишься вместе с Викой?

Марк кивнул, и черные шелковистые волосы упали на лоб – я залюбовалась. В его глазах я смутно различала непонятную для меня тревогу.

Кристина задала еще один вопрос:

– Откуда ты приехал и чем тебя привлек наш город?

Марк тихо, почти шепотом, ответил, сообщив то, что мне уже было известно.

До этого не обращавший на нас внимания Артур вдруг испуганно обернулся:

– Мама!

Подруга подошла к нему и присела рядом. Малыш в страхе спрятался за ее спину.

– Мама! – Теперь он смотрел в сторону Марка и жался к Кристине.

В зрачках Марка вспыхнул уже знакомый, пугающий меня огонь. Злость и ненависть, обращенные против невинного малыша. Совсем как… как к той девочке, которая сказала, что Марк плохой. Он вел себя совершенно расслабленно, и лишь по его взгляду можно было догадаться, что он чувствует на самом деле.

Казалось, Кристина в глазах Марка не видела ничего.

– Ты боишься его? Все в порядке, он хороший, – успокаивала она малыша.

Я стояла, как вкопанная, пытаясь понять, что происходит. Сознание было затуманено.

Ребенок продолжал хныкать. Кристина подняла его на руки и, решив показать, что Марк опасности не представляет, поднесла его ближе к нему. Тот стоял, не шелохнувшись. Артур заплакал сильнее и начал бить маленькими кулачками по груди. Он хотел вырваться!

– Все хорошо, – успокаивала она, но малыш кричал и плакал, будто в истерике от неудержимого страха.

От его дикого крика я очнулась и подошла ближе. Артур весь дрожал и никак не унимался. Когда я подошла совсем близко, крик немного стих, но когда чуть-чуть подвинулась в сторону, вопли начались заново. Я поняла: он успокаивается, когда я спиной закрываю Марка. В маленьких детских глазах было столько испуга, что я удивилась – чем он мотивирован? А в любимых глазах столько злости…

– Он слишком маленький, – шепотом произнес Марк, чтобы слышала только я. – Мне лучше уйти. Не переживай, я подожду тебя.

Когда Марк выходил, Артур завопил еще сильнее. Я не видела связи, и панически не хотела, чтобы Марк пропадал из моего вида.

Вскоре крики прекратилась. По щекам малыша стекали последние слезы.

Я была просто ошеломлена. Горящие черной ненавистью глаза Марка напомнили мне о прошлых событиях: такие же глаза я видела в тот вечер, когда он спас меня, и в тот день, когда к нам подошла маленькая девочка.

Артур все еще дрожал от страха и хныкал, но эта дрожь постепенно стихала.

– Странно, – Кристина озвучила мои мысли, – раньше он никогда себя так не вел… Да и Марк даже не подходил к нему. С чего бы это?

– Не знаю.

Почему Марк с такой неприязнью смотрел на малыша? Как можно так ненавидеть детей?

– Послушай, – тихонько окликнула я Кристину. – Ты видела, как смотрел Марк?

– Да.

– Тебе не показалось странным?

– Что именно?

– Ну… его взгляд.

– Он был удивлен.

– Удивлен? – переспросила я.

– Да. Что-то не так?

– Нет, все в порядке.

Она и в самом деле не распознала его взгляда! Марк молчал все время, пока Кристина не задала ему вопрос. Тут меня осенило: он молчал, чтобы не привлекать внимание Артура! А когда ему пришлось заговорить… Но как он мог знать, какова будет реакция ребенка?

– Значит, говоришь, он твой однокурсник? – переспросила Кристина.

– Угу.

– Ты не говорила мне о нем.

– Он новенький.

– В жизни не встречала никого красивее. Интересно, что он делает здесь?..

– Я почти ничего не знаю о Марке. – Я поспешила закрыть эту тему.

Минут через двадцать Артур совсем успокоился, и Кристина заторопилась домой.

– Марк и так слишком долго ждет тебя.

Тревога охватила меня сразу, как только я оказалась на улице: «Лексуса» Марка нигде не было. Впрочем, как и его самого. Не может быть – он же обещал! Я готова была разрыдаться: если он так просто ушел, как я могу быть уверенной в том, что он придет завтра? Снова и снова я оглядывалась в поисках внедорожника, но нигде не могла его заметить: надежда рушилась по кусочкам.

У ворот машины тоже не было. Переживания всецело охватили меня. Подступили слезы, вот-вот готовясь политься ручьем.

Я завернула за дом, и сильные руки перехватили меня. Подняв глаза, я тут же блаженно их закрыла, поглубже вдыхая сладкий аромат. Он не ушел! С закрытыми глазами я радостно ощущала, как ненужная тревога покидает меня. Все в порядке.

– Ты плачешь? Неужели ты плачешь?

– Просто… я испугалась.

– Испугалась чего?

Мысли лихорадочно разбегались, не давая возможности найти ответ на его вопрос.

– Просто… просто… ты ушел!

Марк рассмеялся и обнял меня за плечи. От последнего его действия меня бросило в жар.

– Я ведь сказал, что дождусь. Никогда не сомневайся в моих словах.

– Но твоей машины нигде не было.

– Я отогнал ее чуть дальше. Ты же видела реакцию ребенка.

– Почему? Почему Артур испугался тебя?

– С маленькими детьми всегда так.

– Ты считаешь, что ответил на мой вопрос?

– Они много знают и видят, в отличие от взрослых.

– Видят что?

– Видят меня.

Все понятно: я схожу с ума.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты говоришь, во мне много загадок… – Марк открыл дверцу машины и помог мне сесть. Оказавшись на водительском сидении, он продолжил: – Ты можешь найти ответы хоть на одну из них?

Я отрицательно покачала головой.

– А дети – могут. Они знают меня.

Странно, раньше я не путала реальность и сны.

– Марк, по-моему, ты несешь полную чушь.

– Они видят во мне опасность.

– Какую опасность?

– Пожалуй, я могу позволить себе поставить границу и больше не стану отвечать на твои вопросы.

– А ты почему не любишь детей? – Я вскинула голову.

– С чего ты так решила?

– Потому что видела. В твоих глазах.

– В моих глазах?

– Да. Они горели ненавистью.

– Ты видела? – недоверчиво переспросил он.

– Да. А что, не должна была?

– Хм-м-м, – промычал он мне в ответ. – Я открываю в тебе все новые и новые стороны.

Я дотронулась рукой до своего лба.

– Видимо, я схожу с ума.

Марк продолжил спокойно катить по дороге.

– Когда-нибудь ты все узнаешь.

Я потерла мочку уха и посмотрела в окно.

– Ты мне не веришь, – усмехнулся он.

– Почему ты так решил?

– Твои движения. Потирание уха говорит о попытке слушателя не слышать лжи. Это более изощренная версия бесхитростного детского зажимания ушей ладонями, чтобы не слышать упреков родителей. К тому же, ты иногда трешь веко. Это означает: «Ничего не вижу!» Или – не хочу видеть. Попытка блокировать визуальный обман. Может, объяснишь, чем именно я вызываю у тебя такое недоверие?

– По-моему, все просто. Трудно поверить в то, что слишком хорошо.

– Ты ошибаешься. Не так уж я и хорош.

– Да, конечно.

– Ты меня отвлекла. – На полном ходу Марк обернулся назад и достал оттуда длинную коробочку. – Я хотел вручить тебе вот это.

– Что это?

– Подарок.

– Не нужно.

– Думаю, тебе понравится. Открой.

Внутри оказалась красная роза. И ваза – точно такая, как в ресторане.

– Спасибо, – улыбнулась я.

– С давних пор все народы отдавали свое предпочтение розе. Впервые розы начали разводить на восточных берегах Средиземного моря. Розы почитались в Римской империи, ими украшали богатые дома, они была на всех праздниках. – Мелодия любимого голоса звучала приятнее любых звуков. – Эти пышные красавицы ведут свой род всего от нескольких сортов диких роз. В Болгарии выращивают дамасскую розу, из лепестков которой получают розовое масло. – Шелковый голос уносил меня в мир цветов. Я узнала, что из роз готовят варенье, узнала, какие сорта используются для приготовления красного чая – каркадэ.

Мы неслись по дорогам, мимо пролетали дома и деревья, поля и луга. Ощущение счастья охватило меня, каждой клеточкой тела я чувствовала привязанность к Марку.

Возле небольшого поселка я заметила парочку лошадей.

– Ты занимался конным спортом? – вдруг вспомнила я.

– Да.

– Расскажи.

– Тебе нравится?

– Очень. Я всегда хотела попробовать. Но у меня, наверно, не получится. Я не люблю спорт.

– Ты явно недооцениваешь свои способности. В конном спорте существует несколько направлений. Наиболее известные – конкур и выездка. Конкур – это преодоление препятствий, выездка же представляет собой своего рода лошадиный танец. Видела когда-нибудь?

Я отрицательно покачала головой.

По дороге обратно в больницу Марк рассказывал о конном спорте. Сердечко выбивало: скоро останусь одна. На прощание он сказал мне слова, которые заставили меня затрепетать.

– Я буду скучать.

 

Глава 11

Марк сказал, что дети боятся его, потому что видят, кто он такой. Так что же нужно такого увидеть, чтобы страх стал таким безудержным? На всех остальных он производит совершенно противоположное действие: все восхищаются им. Перед мысленным взором предстало выражение его глаз, и я вздрогнула. Казалось, они были неумолимы; не знающие ничего, кроме ярости. Такие глаза никогда не пощадят. Но это был Марк, тот же самый Марк, взгляд которого так часто лишает меня воли, заставляет потерять самообладание, одаривая столь приятной нежностью и лаской. Когда он смотрит на меня, мне кажется, что он знает все, что скрыто внутри, открывает все, что я переживаю. Он сказал, что владеет своего рода гипнозом. Значит, он может заставлять делать то, что ему нужно?.. От этой мысли я содрогнулась. Но ведь он говорил, что надо мной не властен? Что мои желания сильнее, чем его? А чего же хочу я?.. Просто быть с ним. Всегда и везде.

Утром в воскресенье пришла мама и виновато сообщила, что в понедельник не сможет забрать меня из больницы. Она предложила взять такси.

Время тянулось очень долго, но мне не хотелось верить в то, что Марк может не прийти. Я не отрывалась от окна, выглядывая знакомый внедорожник. Наконец-то увидев его, я бросилась вниз.

– Осторожно, еще собьешь кого-нибудь, – произнес Марк, когда я чуть не врезалась в открывающуюся дверь.

– Ты пришел.

Он был одет в темно-синие джинсы, сверху – застегнутая кожаная куртка. Как всегда прекрасное, его лицо выражало заботу.

– Куда же ты так торопилась?

– К тебе. – Я не стала врать.

– Еще чуть-чуть, и ты бы расшибла лоб об эту дверь. Идем.

Я послушно вышла из больницы. Холодный пронизывающий ветер заставил поежиться. Темных дождевых туч на небе не было – какая-то светло-серая, почти прозрачная пелена закрывала небо.

«Лексус» стоял рядом, и мы оказались внутри очень быстро. Машина была полностью пропитана моим любимым запахом, и я задышала полной грудью.

– Чем занималась? – поинтересовался Марк.

– Делала фильм для Андрея.

– Сделала?

– Угу.

– Ты ему очень нравишься.

Я вскинула брови.

– С чего ты взял?

– Думаешь, ему нужен твой фильм? Или, все-таки, ты сама?..

– Это хороший фильм, – запротестовала я.

– Будем надеяться, что это так. Потому что тебя я ему не отдам.

Мы замолчали, и я, оторвав, наконец, взгляд от красивого лица, посмотрела в окно. Машина двигалась по узкой дороге. Деревья обступали со всех сторон.

– Приехали, – вдруг выдал Марк, останавливая машину.

– Куда?

Он вышел из машины и открыл дверь с моей стороны.

– Подвинься. – Марк навис надо мной, и у меня перехватило дыхание.

– Зачем?

Марк кивнул в сторону водительского кресла. Когда я, наконец, поняла, меня охватила паника.

– Даже не думай!

– Если ты сейчас же не пересядешь, я передвину тебя сам.

Не желая рисковать своими чувствами, я покорно пересела за водительское кресло. Подумать только, здесь только что сидел Марк…

– Итак, сегодня у нас первый урок. – Соблазнительная улыбка мешала мне сопротивляться.

– Марк, оставь эту затею.

– Чего ты боишься?

– Превратить твою машину в лепешку.

– Ты наивно полагаешь, что, сидя за рулем рядом со мной, ты можешь во что-то врезаться?

– Именно так.

– Ты недооцениваешь мои способности. Ничего плохого не случится, пока я рядом. Тебе не стоит ни о чем беспокоиться.

Я неуверенно взялась за руль.

– Держись правого края дороги. Все очень просто. Для начала, чтобы завести машину, поверни ключ. После этого передвинь рычаг переключения скоростей на себя, предварительно нажав кнопку. Вот так…

Марк взял мою руку и положил ее на рычаг. В тот же миг я поняла, что сосредоточиться на рычаге не получается. Я разглядывала его руку – она была очень сильной, матовая кожа без единого изъяна, красивые пальцы и идеально ухоженные ногти.

Его голос вернул меня к уроку вождения.

– Сейчас рычаг стоит в положении Р. Нажимаешь сюда… – Я почувствовала, как он слегка надавливает на мой большой палец, вынуждая нажать кнопку. – И тянешь на себя, чтобы поставить в положение D. После чего медленно отпускаешь тормоз и нажимаешь на газ. Чтобы остановить, просто нажмешь тормоз. Запомнила?

– Нет. С кнопкой не совсем понятно. – Я кивнула на рычаг. На самом деле, мне просто хотелось еще раз почувствовать его руку.

– Повторим.

Я выиграла еще несколько секунд его прикосновений.

– Теперь – заводи.

– А если я сделаю что-то не так?

– В любом случае – я рядом.

Вздохнув, я нажала на тормоз. Повернула ключ в замке зажигания, и тут же передо мной запрыгали какие-то стрелки. Подождав, я повернула ключ еще раз. Машина завелась, и меня охватила паника.

– Ты умничка! – Марк пытался успокоить меня.

Оставив ключ, я взялась за рычаг. Нащупав пальцем кнопку, я надавила ее.

– Что-то не получается, – дрожащим голосом сказала я.

– Попробуй еще.

Со второго раза кнопка поддалась, и я потянула рычаг. К моему сожалению, у меня получилось.

– Наверно, не надо, – прошептала я.

– Теперь газ.

Оставив тормоз, я нажала газ, и машина резко дернулась вперед. Перепугавшись движения, я отпустила педаль газа. Машина остановилась.

– Не получилось!

– Не пугайся движения. Давай еще раз.

Я покачала головой.

– Прошу тебя.

– Я думала, с автоматической коробкой передач будет легко.

– Ты правильно думала. С механической было бы сложнее.

На этот раз на педаль газа я нажимала осторожнее, но, тем не менее, резкого рывка избежать не удалось. Схватившись обеими руками за руль, я смотрела на дорогу.

– Я еду!

– Ну, вот видишь, все очень просто.

– Какая скорость?

– Пятнадцать километров в час.

Несмотря на черепашью скорость, я смотрела на дорогу широко раскрытыми глазами – мне казалось, что я движусь очень быстро. Вцепившись руками в руль, я всеми силами сжимала его и боялась даже не секунду оторвать взгляд от дороги.

Очень скоро я привыкла и даже оглянулась на Марка.

– Это здорово!

Я прибавила газ и взглянула на скорость. Тридцать пять километров в час. Через пять минут я нажала еще раз. Пятьдесят километров.

– Скорости на сегодня хватит, – остановил меня Марк. – Сбавь немного. Ведь это – твой первый урок.

Мне нравилось сидеть за рулем – мимо пролетали деревья, пейзаж за окном менялся, и хотелось ехать еще быстрее.

Еще минут через пятнадцать я обнаружила, что дорога сворачивает на большую трассу. Поворота я испугалась, и машину остановила.

– Сейчас разверну, и ты поведешь снова.

Я довольно хмыкнула.

– Быстро учишься, – одобрил шелковый голос.

К концу урока я и вовсе не хотела отдавать руль. Марк пообещал мне, что скоро мы вернемся сюда.

– А пока – в кино.

– В кино? – недоверчиво переспросила я.

– Почему бы и нет? Могу я пригласить свою девушку в кино?

Мою беззаботность как ветром смыло.

– Марк, прошу тебя! Не говори мне таких слов.

– Ты самая нежная и упрямая из всех, живущих на этой планете.

Его слова трогали мое сердце, сжимали его в комочек – я так боялась поверить ему.

Мы направились в единственный кинотеатр, где задумчиво остановились перед огромным списком фильмов.

– Выбирай, – предложил Марк.

– Давай определимся с жанром.

С выбором фильма мы промучились довольно долго. В итоге остановились на «Городе ангелов». Марк провел меня в отдельную комнату, так как мы решили смотреть не в общем кинозале. В комнате на стене висел огромный экран, по всему периметру были развешены динамики. Стоял столик на четыре человека и два бежевых дивана. Здесь я была уже много раз.

Я села на диван с краю, поджав под себя ноги. В таком положении я чувствовала себя в безопасности – Марк не сможет приблизиться ко мне. Вручив мне стакан колы, он сел рядом. Когда выключили свет, я была рада, что смогу увидеть еще один оттенок его красоты – ведь в полной темноте на Марка я еще не смотрела. Он был все так же прекрасен, не переставая вызывать во мне восхищение; казалось, в темноте его глаза были чернее всего остального, кожа будто блестела.

На экране показывали какую-то рекламу, и я, чувствуя желание услышать шелк голоса, позвала Марка.

– Ты не смотрел этот фильм?

– Очень давно.

– Ты выбрал то, что уже видел?

– Если бы мы выбирали то, что я еще не видел, мы бы ушли отсюда ни с чем.

– Ты видел все фильмы, которые были в списке?!

– Ну… – Он помедлил. – Основную часть.

– Мне казалось, чтобы обладать такими способностями, каким обладаешь ты, необходимо пожертвовать хоть чем-то! Например, своим досугом. Или сном.

– Чтобы исполнить одни свои желания, вовсе не обязательно жертвовать другими.

– Прекрасно, – занервничала я.

– Начинается. Приятного просмотра!

Обхватив двумя руками стакан кока-колы, я смотрела на экран. История была романтическая: девушка и ангел полюбили друг друга. Она не подозревала о том, кто он, и принимала за человека. Фильм мне понравился, и вскоре я уже вовсю переживала за героиню.

Стакан кока-колы так и остался нетронутым, поэтому я встала и отнесла его к столу. На экране отразилась моя тень, и тут же к ней приблизилась вторая. Его руки обвили мою талию сзади, и я сосредоточилась на том, чтобы сейчас не упасть. Понимая, что нужно отойти от него, я ничего не могла сделать – не хотелось даже шевелиться, чтобы не разрушить волшебство момента. Его горячее тело приковывало меня, глаза закрылись, дыхание прервалось, я только с силой выдыхала воздух. Марк взял прядь моих волос, медленно провел рукой от корней до кончиков и, освободив мое ухо, шепнул:

– Твой запах когда-нибудь сведет меня с ума! – Горячее дыхание обожгло меня, его слова раскаленной лавой вливались в мою кровь.

Чувствуя себя пьяной, я смутно понимала, что без поддержки мне уже не устоять.

– А твое доверие лишит меня рассудка… – продолжал он шептать мне на ухо.

Его объятие было и нежным, и волнующим, и опасным. Смесь чувств полностью лишала меня всякого желания оттолкнуть его. В этом объятии я жила бы вечно и наслаждалась каждой секундой, что провела у него в руках.

Вдохнув запах моих волос, Марк отпустил меня. Я растерялась со словами и с действиями; слов, которые я хотела бы ему сказать, было слишком много, они путались и противоречили друг другу. Я действительно не знала, как мне поступить – стоит ли просить его больше так не делать.

Марк взял меня за руку и усадил на диван.

– Наверно, я никогда не разгадаю тебя. Я был уверен, что ты не позволишь мне этого. Но ты всегда удивляешь меня.

«Я люблю его, люблю».

Вернуться к просмотру фильма было гораздо сложнее, чем я думала. Пропустив половину событий, суть истории я все же поняла. Ангел стал человеком ради нее, а она умерла на следующий день…

В машине Марк задал мне вопрос:

– Ты веришь в ангелов?

– Ангелов? Не знаю. Может быть. Я узнаю об этом только после своей смерти. Или, может быть, меня просто не станет.

– А в Бога и Дьявола ты веришь?

– Я не знаю. Хотелось бы верить.

– Почему?

– Чтобы знать, что после смерти я… не прекращу свое существование. А ты веришь?

– Да. Я верю.

Марк катил по дороге, везя меня обратно в больницу. Не хотелось его отпускать, но я была почти уверена, что завтра вновь увижу любимое лицо.

– Если бы я мог, я бы всегда был рядом с тобой. Невыносима мысль, что ты бываешь одна, и некому позаботиться о тебе. – Он нежно погладил тыльной стороной ладони мою щеку, а я не отрывала взгляда от его губ. Нет. Я захожу в своих мечтах слишком далеко.

Примерно через полчаса после ухода Марка ко мне заглянула Аня. Я поняла, что на этот раз вопросов мне не избежать.

– В академии только о вас и говорят.

– Ну что ж, будем надеяться, это скоро пройдет.

– Вы целовались?

Я мысленно сосчитала до пяти.

– Нет.

– Еще нет?

– Просто – нет!

– Чья эта была идея?

Я выжидающе глянула на Аню.

– Судя по тому, как он уволок тебя из академии…

Вопросы быстро закончились благодаря тому, что я не проявила никакого интереса к этому разговору.

Перед сном я воспроизводила в памяти мельчайшие детали сегодняшнего дня. Неужели я и правда нужна ему? Куда пропало мое ощущение, что он мне врет? Почему я вдруг начинаю верить? Может ли быть так, что он нашел способ гипнотизировать и меня? Я выкинула все вопросы из головы, понимая, что без ответов ими задаваться бессмысленно, и вернулась к сладкому объятию, с мыслями о котором и уснула.

В понедельник утром мой лечащий врач позвал меня к себе. Получив у него все рекомендации, я отправилась собирать вещи и надеялась только на то, что мне не придется воспользоваться маминым советом и брать такси.

Как только я спустилась вниз со своей сумкой, эта сумка была у меня ловко перехвачена. Улыбнувшись своему счастью, я направилась за Марком к выходу.

На улице немного потеплело, исчез вчерашний пронизывающий ветер. Сквозь серую пелену по-прежнему нельзя было разглядеть солнце.

Я угадала – такси брать не пришлось.

 

Глава 12

Мы очень быстро оказались возле моего дома. Потянув любимого за рукав, я попросила:

– Ты ведь поднимешься?

– Конечно. Ты же этого хочешь.

Почувствовав облегчение, я вышла из машины. На ходу я обдумывала возможность сфотографировать Марка. Конечно, если я запечатлею его красоту, то вряд ли смогу потом заниматься чем-то другим, кроме как рассматривать этот снимок. Но, все же, у меня останется хотя бы его изображение. Только, как мне сфотографировать его? Глупо будет, если я вот так возьму фотоаппарат и попросту щелкну…

Я открыла дверь и сразу почувствовала вкуснейший запах – мама что-то приготовила к моему возвращению. Аппетит пробудился тут же.

Марк зашел следом.

На кухне я обнаружила заливное из рыбы. Наверное, мама хотела загладить вину за то, что не смогла забрать меня из больницы. В вазочке красовались конфетки в виде ягодок – фирменное мамино блюдо. Я так соскучилась по этим конфеткам, что немедленно положила одну в рот.

– А где твоя кошка? – Услышала я любимый голос.

– Не знаю.

Я прошлась по комнатам, но Звезды нигде не было.

– Наверное, гуляет, – ответила я, силясь припомнить, когда это я рассказывала ему про свою кошку. Нет, я не говорила. Я прекрасно помню каждый наш разговор, и смогу воспроизвести даже каждое движение Марка. – Откуда ты знаешь, что у меня есть кошка?

– А это что? – Кивнул Марк на миски для еды, зайдя на кухню.

Интересно, как он разглядел эти миски, находясь в прихожей?..

Заливное я положила в микроволновую печь, чтобы разогреть.

– Ты брала в больницу такое количество косметики? – съехидничал Марк, помогая мне разбирать сумку.

Я надулась.

– Все это мне нужно.

– Вот уж глупости. Ты прекрасна и без косметики.

На кухне щелкнула микроволновая печь, и мы отправились завтракать.

– Твоя мама замечательно готовит, – похвалил Марк. – Очень вкусно. Интересно, ее дочь может похвастаться тем же?

– Ну… – замялась я.

– Все понятно. Может.

Удобно устроившись, я наблюдала за Марком. Улыбка не сходила с моего лица.

– Какие красивые ягодки! – Он взял одну конфетку и протянул мне. Я откусила чуть-чуть из его рук, понимая, что это самая вкусная конфета. Оставшуюся половину он съел сам.

Я специально не брала ягодки, надеясь, что Марк догадается и накормит меня еще. Таким образом я даже согласна была съесть всю вазочку и потом три дня сидеть на диете. Мое желание было исполнено: Марк накормил меня еще пятью конфетками.

Вспомнив идею с фотоаппаратом, я решила сделать вид, что хочу запечатлеть мамино блюдо. Блюдо я сфотографировала, после чего Марк еще полчаса уговаривал меня позировать ему.

– Сначала ты, – возразила я.

– Договорились.

Я решила снять его в полный рост, не пропустив ни одну деталь. Потом отдельно увеличу его лицо. И руки. И плечи. И еще – глаза…

Сделав несколько кадров, я с трудом справилась с радостным нетерпением сразу перекинуть все фотографии в компьютер. Теперь я смогу смотреть на него всегда, когда захочу! Всю свою жизнь…

– Ну, все, достаточно, – прервал он меня.

Я хотела пересмотреть фотографии, но Марк забрал у меня фотоаппарат.

– Твоя очередь.

Вздохнув, я приблизилась к стене. Представляю себе контраст между нашими фотографиями.

Через пятнадцать минут я позволила себе возразить:

– Марк, по-моему, ты увлекся.

– Отлично получается. Ты лучше сделай что-нибудь со своим недовольным выражением лица.

С лицом получилось проще всего: вместо того, чтобы сосредоточиться на своих позах, я сосредоточилась на нем, наслаждаясь тем, как он двигается.

Фотосессия была прервана тихим царапанием в дверь. Наверно, это моя кошка. Марк ушел в дальнюю комнату и устроился в кресле.

Соскучившись по Звезде, я впустила ее домой. После двухнедельной разлуки она даже не обратила на меня внимания и, едва заглянув внутрь, втянула носом воздух.

– Заходи скорее! – не выдержала я.

Она вошла и вдруг резко прижала уши. Шерсть на ее хвосте встала дыбом, из горла послышалось глухое рычание. Так она вела себя, если собиралась напасть на других кошек.

– Звезда! Ты с ума сошла? – удивилась я. Неужели она меня не узнает? Спустя две недели не узнает меня, свою хозяйку?!

Аккуратно ступая и продолжая рычать, Звезда прошла в одну комнату, потом в другую, – где и сидел Марк. Внезапно, истерически мяукнув – я даже вздрогнула от неожиданности – Звезда в один прыжок оказалась возле Марка и бросилась ему на ногу. Продолжая утробно рычать, она когтями крепко вцепилась в него, и принялась глубоко вгрызаться зубами. Марк среагировал моментально, когда я еще не успела ничего понять – рукой он попытался отодрать кошку, но та полоснула его по рубашке, разодрав ее.

– Господи! – воскликнула я. – Что с ней такое?

Сквозь брюки Марка уже просачивалась кровь, на рубашке тоже расплывалось красное пятно.

– Звезда! – Бросилась я к ней.

– Не трогай ее! – огрызнулся Марк, и мне показалось, что я вновь увидела блеск ненависти в его глазах. Хотя, в тот момент я была просто в шоке – мне могло и показаться.

Его оклик остановил меня, но ненадолго, и я опять решила утихомирить свою кошку.

– Не подходи! – вновь рявкнул Марк. – Она сейчас и тебя раздерет!

Он осторожно схватил ее за задние лапы, потом оторвал от своих брюк передние и пальцем разжал челюсть. Кошка рычала и вырывалась. Не удержавшись, я выхватила ее, и она тут же расцарапала мне все руки.

– Я же говорил тебе, не трогай!

С рычащей кошкой я вышла на балкон. Закрывшись там, я выпустила ее.

– В тебя что, бес вселился? – злилась я.

Шерсть на ее хвосте все еще стояла дыбом, но рычание понемногу утихало.

Я попыталась успокоить ее, аккуратно поглаживая. С чего вдруг она бросилась на Марка? Обычно она не проявляла никакой агрессии к чужим, если ее специально не злить. Может быть, она что-то учуяла? Или Марк до этого гулял с какой-нибудь собакой, и после той остался сильный запах?

Дождавшись, пока Звезда перестала рычать и начала реагировать на мои поглаживания, я решила, что могу выйти. Заперев кошку на балконе – она все равно любит там бывать – я вышла.

Марк разбирался в моей домашней аптечке.

– Извини, не стал тебя дожидаться и воспользовался. – Кивнул он на бинт и лекарства.

– Постой, а где кровь? – Я коснулась его рубашки. Один рукав был полностью мокрый, брюки тоже были сырыми.

– Я уже постирал одежду.

– И одел мокрое? Я сейчас найду что-нибудь. – Я направилась к шкафу, смутно представляя, что же я могу там найти – ведь мы живем вдвоем с мамой, и у нас совершенно нет мужской одежды.

– Не стоит. – Остановил он меня. – Я ведь горячий, как печка, на мне все быстро высохнет.

– А что с ногой?

– Пришлось перебинтовать. А сейчас я намерен заняться твоими руками.

Я вздрогнула, когда ватка, смоченная перекисью водорода, соприкоснулась с моими царапинами. В принципе, я согласна получать такие ранки каждый день, если Марк будет обрабатывать их. Аккуратно держа мою руку, он вдруг прислонился к ней губами и поцеловал. Я запоминала прикосновение его губ, блаженно закрыв глаза.

– Жаль, что у меня нет под рукой фотоаппарата, иначе я бы сфотографировал сейчас твое лицо, – сказал Марк, принимаясь за вторую руку. – Эмоции делают тебя еще прекрасней.

– Что случилось с моей кошкой? Ты не гладил до этого какую-нибудь собаку?

– Если твоя кошка так дерется со всеми собаками, в вашем районе уже не должно быть ни одной, – усмехнулся он.

– Что на нее нашло… – размышляла я. – Возможно, на тебе остался запах?

– Какой запах ты чувствуешь? Неужели, собачий?

– Нет, конечно. Но у кошек нюх более чуткий.

– Так какой запах ты чувствуешь? – повторил Марк, еще ближе наклоняясь ко мне.

Невольно я глубоко вдохнула, что набрать свежего воздуха до приближения Марка, но вместо этого вдохнула пьянящий аромат.

– Твой, – ответила я. – Твой запах.

– Может быть, твоя кошка почуяла именно его?

– Но тогда… Тогда я не понимаю, почему она бросилась на тебя.

– Я определенно не понравился ей.

– И ты знаешь – почему! – вдруг поняла я. – Ты знал, что она так поведет себя. Объясни!

– Еще рано… – Он ласково погладил мои волосы.

Я нахмурилась.

– Не злись на меня. Просто, отложи пока этот вопрос.

– Тебя боятся дети, на тебя бросаются кошки, – рассуждала я. – Может быть, ты – зло?

– Ты так считаешь?

«Но ведь Марк не сделал мне ничего плохого, – подумала я. – Если не считать того, что я влюблена. Наоборот, он производит только хорошее впечатление».

– Не знаю… – Я покачала головой.

– Пойдем, лучше скинем фотографии на компьютер.

Вспомнив про фотографии, я обрадовалась: наконец-то у меня будет возможность любоваться любимым лицом всякий раз, когда я захочу.

Марк моментально подключил шнур. Пока шло копирование, я разрывалась от нетерпения.

Наконец, щелкнув по значку изображения, Марк открыл первое фото. В восхищении я не верила своим глазам: все его черты, все идеальные формы отражались в изображении. Не дав мне толком полюбоваться, Марк открыл следующую. Я хотела остановить его, но он быстро перелистал все свои фотографии и остановился на моей. Мое фото уже напоминало любительскую съемку, ничего необыкновенного там не было. Впрочем, я признала, что вышла очень хорошо.

Мы пролистали все фотографии, Марк подолгу рассматривал меня, а я краснела до кончиков ушей.

– По-моему, хорошо получилось, – оценил он. – Ты просто принцесса.

– Угу, – пробубнила я. – А ты тогда кто?

Мы провели вместе еще некоторое время, и Марк собрался уходить.

– Иначе твоя кошка спрыгнет с балкона, – пошутил он. – До встречи, принцесса! Завтра будь готова ко второму уроку вождения.

Закрыв за ним дверь, и совершенно забыв про Звезду, я бросилась к компьютеру. Первым делом на фотографии я увеличила его лицо. Взгляд Марка был настолько выразительным, что мне казалось, что даже сейчас он смотрит мне прямо в душу. Потом я увеличила глаза. Вглядываясь, я заметила, что черный зрачок и такого же цвета радужка почти сливаются, но в зрачке был еще оттенок чего-то красного, огненного, из-за чего зрачок казался чуть светлее. Какой притягательный взгляд! И какой опасный…

На балконе послышался грохот – Звезда что-то там уронила. Я впустила ее, так и не обнаружив упавшего предмета.

– Хороший концерт ты нам сегодня устроила!

Звезда обнюхивала все углы, и не успокоилась до тех пор, пока не убедилась в отсутствии Марка.

Я просидела за компьютером до самого прихода мамы, с помощью фотошопа вставляя фотографии Марка во все картинки, что только у меня были. Вскоре он уже стоял на лазурном берегу, и я любовалась им там; оказался в лесу среди деревьев… И даже немного полетал в космосе.

Когда зашла мама, я сразу же закрыла все фотографии. Бросив газету на диван, она радостно обняла меня.

– Я так рада, что ты дома!

Мы устроили небольшое чаепитие, а после я устроилась на диване и взяла брошенную мамой газету. Меня заинтересовал заголовок «Чем оправдать жестокость?», и я решила прочесть статью. «Второго октября в два часа ночи на пересечения улиц Дубова и Красная был жестоко избит мужчина. Нападение произошло во дворе дома, в котором проживает пострадавший. Медицинская экспертиза установила, что он получил перелом реберных костей и несколько ножевых ранений в грудь. После нападения потерпевшего бросили на месте преступления. Сейчас он находится в больнице в тяжелом состоянии. Имеет место частичная анемия: потерпевший не помнит самого нападения». По моему телу пробежала дрожь. Живо представив себе пересечение улиц, я поежилась: ведь это совсем близко.

– Мам, ты это читала? – Я принесла газету на кухню.

– Да, читала. Еще вчера об этом все говорили. Нам лучше быть осторожнее.

– Это случилось ночью. Думаю, днем боятся нечего.

– Я переживаю за тебя.

– А я – за тебя. Мне тоже страшно.

– Давай сменим тему, – предложила мама. – Как насчет того, чтобы съездить на неделе в Акару? За покупками?

– В Акару? – улыбнулась я. Не так давно я была там с ним…

– Конечно.

– Хорошая мысль. Как раз на выходных, – поддержала я.

– Значит, договорились. Там можно будет зайти в «Центр солнца» и обязательно…

Мы занялись планированием шоппинг-программы на выходной день.

Когда на следующий день Марк заехал за мной, я была занята просмотром его фотографий. Он не стал подниматься и посигналил мне с улицы. Мое сердце сразу застучало в бешеном ритме.

Как ни странно, к началу октября погода была даже лучше, чем в середине сентября. Солнце ласкало наш маленький городок своими теплыми лучами.

– Ты не поднялся из-за моей кошки?

– Нет, я решил поберечь твои нервы. Кстати, как она себя чувствует?

– В отличие от меня, без тебя ей очень хорошо.

– А тебе?

– А мне хорошо с тобой, – тихим голосом добавила я. Потом вспомнила про газету и обратилась к нему:

– Ты слышал, что избили мужчину?

– Да, – сухо ответил он.

– Скажи, почему они так делают? В чем прелесть насилия?

– Наверное, находят свой интерес.

– Мне страшно.

Он ласково взглянул на меня.

– А я не выпущу тебя из дома одну. И всегда буду рядом. Так что ты под моим домашним арестом.

– Я боюсь за маму.

– Все будет в порядке. Не переживай так! – Его ласковый уверенный взгляд и успокаивающий голос убедили меня.

– Если бы тронули кого-то из моих родных, я бы не остановилась ни перед чем, чтобы отомстить.

– Ни перед чем? – Глаза Марка блеснули.

– Я бы могла сделать все ради этого.

– И тебе не было бы страшно?

– Напротив! – Я уверенно вскинула голову. – Я бы нашла способ отомстить.

– В твоих глазах я вижу ярость.

– А что бы сделал ты, если бы причинили вред твоим близким? Неужели, смирился бы?

– Но что ты можешь сделать?

– Ты не видел меня в гневе! – Я прищурила глаза.

– Хм, – заинтересованно хмыкнул Марк. – Может, разозлить тебя?.. Любопытно посмотреть.

– Хочешь посмотреть, как я злюсь? – удивилась я.

– Очень хочу.

Не найдя слов для ответа, я задумчиво глянула в окно.

Марк завернул на дорогу, где проходил мой первый урок вождения.

– Сядешь? – спросил он.

– Конечно!

Вскоре я вновь сидела за рулем, радостно ощущая прилив адреналина. Марк и сегодня не разрешил мне увеличить скорость больше, чем до пятидесяти километров в час. Машину я вела уже намного увереннее, чем в первый раз. Только почему-то постоянно съезжала слишком близко к правому краю дороги и цепляла обочину.

– В конце концов! – Терял терпение Марк. – Ты можешь хоть примерно представить себе, где середина дороги?!

Меня забавляло то, что он нервничал, и я не торопилась ехать посередине. Так редко можно увидеть, как Марк выходит из себя. И столь же редко я могу полюбоваться им в такие моменты.

Сегодня Марк научил меня делать повороты, и я перестала бояться системы управления, которая поначалу казалось мне такой сложной.

После урока он повез меня домой.

– Надеюсь, ты еще не успела построить планы на вечер?

Я ответила ему улыбкой. Жаль, что у меня не получается улыбаться так же обворожительно, как это делает он.

– В таком случае тебе задание: скажи маме, что вечером будут гости. Придет твой парень.

– Что? – Я в ужасе глянула на него.

– Скажи маме, что твой парень хочет познакомиться с ней.

«Нет, это сон. Вот это точно должен быть сон!» – промелькнуло в моей голове.

– Мой парень? – переспросила я.

– Да.

– Ты сошел с ума!

– Я приду в семь.

– Ты собираешься официально представиться моей маме?

– Все верно. – Беззаботно кивнул он, в то время как в моей душе все переворачивалось.

– С чего ты решил, что я соглашусь?

Он усмехнулся.

– Попытаешься поспорить?

– Но это глупо.

– А по-моему, отличная идея. Все будет хорошо. И залог этого – отсутствие дома твоей кошки.

– Ах да, Звезда… – вспомнила я. Мысль о том, что Марк познакомится с моей мамой, никак не укладывалась в моей голове.

Оказавшись дома, я открыла кулинарную книгу. Наверно, я точно сошла с ума, если решила еще что-то готовить. Остановив свой выбор на грибном равиоли и сладкой запеканке, я отправилась в магазин за продуктами.

Во время готовки я никак не могла отделаться от мыслей о предстоящем вечере. А когда пришла мама, то я сразу забыла все слова, которые так тщательно репетировала.

– Пахнет грибами! – Услышала я из прихожей.

– Да, у нас сегодня гости.

Раздеваясь на ходу, мама вошла в кухню.

– Какая прелесть! – Она наклонилась к блюду, стоявшему на столе, и вдохнула запах. – Да тут настоящий пир.

Реплика о гостях осталось незамеченной.

– Не знаю, съедобно ли…

– Можно попробовать?

– Я же сказала – у нас сегодня гости.

– Андрей?

– Нет, не он.

– Кто же тогда?

– Мой друг.

– Твой друг? – выждав пару секунд, съязвила мама.

– Мой… – Я замялась, собираясь с духом. – Мой парень.

Я представляла себе любую реакцию, но только не ту, которая последовала. Мама громко рассмеялась.

– Над чем ты смеешься? – Я надула губы.

– Твой парень? – Продолжала улыбаться она.

– Да.

Видимо, заметив, что я настроена серьезно, мама сдержала свой смех.

– Я не верю.

– Почему?

– Где же ты нашла такого героя?

– В нем нет ничего, что могло бы мне не понравиться, – буркнула я, обижаясь. – Впрочем, убедишься сама.

– Ты что, серьезно? – Мама все еще не верила мне.

– Похоже, что я шучу?

– Просто это как-то… неожиданно.

– Он придет через час, – обидевшись окончательно, сообщила я и ушла из кухни.

Уткнувшись в какую-то книгу, смысл которой до меня совершенно не доходил, я наконец-то осознала, что выполнила просьбу Марка. Остальное – его проблемы. Пусть сам разбирается с сегодняшним вечером. В конце концов, это была не моя идея.

Минут за двадцать до прихода Марка я отправила Звезду погулять. Мама все время находила поводы для шуток, чем совершенно разозлила меня. Посмотрим, как она поведет себя после знакомства. В том, что ее поведение изменится, я была уверена.

От прозвучавшего звонка в дверь я вздрогнула. Ожидание и шутки мамы довели меня до крайней нервозности. В коридор мама вышла вместе со мной.

Марк принес большой букет неизвестных мне цветов, розовых с белой каймой. Предвкушая победу над своей мамой, я посмотрела на нее, чтобы отметить реакцию.

Она неотрывно и с удивлением смотрела на Марка. Убедившись, что я победила, и шутки мамы с этого момента прекратятся, я представила их друг другу.

Он был в черных джинсах и легком свитере светло-коричневого цвета – как всегда, прекрасен, как всегда, приковывал к себе взгляды.

Мама растерялась, когда он подарил ей цветы.

– Это камелии. – Марк улыбнулся так, как получается только у него одного. – Символ благодарности. Спасибо вам за такую дочь, – добавил он, обвивая мою талию рукой. Я почувствовала головокружение и слабость. Рука тут же отпустила меня.

Мы прошли к столу.

– Мы познакомились с Викой недавно, – рассказывал Марк историю нашего знакомства, опуская некоторые моменты и добавляя другие. – М-м-м, очень вкусно! Кто готовил?

Мама кивнула в мою сторону. Равиоли действительно получились очень вкусными, хотя я не ожидала такого результата с первого раза.

– Ты умничка! – похвалил он меня.

После его рассказа мама заинтересовалась его жизнью, образованием, причиной, из-за которой он оказался в Атеме. Я надеялась услышать что-нибудь, чего не знала, но зря – Марк рассказал лишь то, что я уже слышала.

Вскоре они уже оживленно обсуждали дизайнерские программы и проекты. Марк откуда-то знал о таких программах, о которых я даже не слышала, хотя жила с дизайнером. Решив напомнить о своем присутствии, я предложила чай. Мама будто очнулась, услышав мой голос.

Они очень быстро нашли общий язык и, судя по всему, это была не моя заслуга.

– На выходных мы с Викой собираемся в Акару, чтобы пройтись по магазинам, – сказала мама, повергая меня в ужас.

– Я мог бы вас подвезти, – предложил Марк. Так я и знала!

Мама даже не взглянула на меня и сразу же согласилась. Я просто взбесилась из-за того, что никто здесь не спрашивал моего мнения.

– Вы не хотите меня спросить?

– Ты против? – Марк поднял на меня глаза.

– Может быть, вы вдвоем поедете? – злилась я.

– Как обращаться с ней в такие моменты? – Он взглянул на маму, которая пожала плечами.

– Ну, знаете! – Я уже порывалась встать из-за стола, когда Марк твердо опустил руку мне на плечо.

– Прости меня. Просто твоя мама гораздо сговорчивее. С ней проще договориться. – Марк завладел моим взглядом, и я сразу успокоилась – мне даже стало немного стыдно.

– Хорошо. Поедем в Акару все вместе.

Вечер прошел совсем не так, как я думала: я ожидала неловкости, недоговоренности, моментов напряженного молчания, но все вышло наоборот. В чем я не прогадала, так это в том, что Марк очень понравился маме.

После его ухода она набросилась на меня с вопросами.

– Он действительно новенький в вашей группе?

– Да.

– Он очень красивый!

– Да.

– И, наверно, много занимается; мне показалось, он знает о дизайне больше, чем я.

– Мама, да! – Я нетерпеливо повысила голос.

– Тебе очень повезло.

Я знаю!

– Вы уже целовались?

– Мама!! – Мое терпение иссякло.

– Целовались или нет? – Мама не отставала.

– Мама!!! Я больше никогда не буду посвящать тебя в свои дела! – с горечью выдала я. – Нет! Мы не целовались! – сказав это, я ушла в комнату и включила телевизор.

– Я бы на твоем месте времени зря не теряла… – Донесся из кухни мамин голос.

 

Глава 13

В последующие дни уроки вождения продолжались; продолжались и мои бесконечные сны, которые я всегда запоминала. Мама замучила меня вопросами о Марке до такой степени, что мне уже приходилось ей врать; с Аней и Кристиной я старалась вообще не касаться этой темы. Позвонив однажды Андрею, я предложила ему забрать компьютер, но он сказал, что подождет до тех пор, пока я не приду в академию.

Весь мой мир теперь составлял Марк; я не знаю, что бы делала, если бы вдруг хоть день пришлось прожить без него.

В четверг вечером мы собирались с ним в кафе, и я приводила себя в порядок, когда пришла мама.

– Ты куда-то идешь?

– Да, гулять.

– С кем?

Замявшись на секунду, я решила, что лучше соврать.

– С Аней.

– Ты никуда не пойдешь.

– Что? – возмутилась я.

– Ты никуда не пойдешь, и я бы посоветовала Ане сделать то же самое.

– Почему?

– Помнишь, ты недавно читала в газете статью об избитом мужчине?.. Вчера вечером нашли молодую девушку. Открытый перелом лоботеменной кости с повреждением вещества головного мозга. Сейчас она в коме.

Чувствуя, что пол под ногами начал кружиться, я заставила себя спросить:

– Где?

– Возле озера.

– Господи! – выдохнула я.

– Так что сиди сегодня дома.

– Мама, я… Я не с Аней иду.

– Нет?

– С Марком.

– Почему сразу не сказала? – Мама обиженно взглянула на меня.

– Ты… Просто ты…

– Хорошо, – перебила она меня, – я поняла тебя. С Марком можешь идти.

Все время, пока я ждала любимого, мне не давала покоя новость, которую сообщила мне мама. Возле озера. Возле того озера, где мы так часто гуляем. Сначала мужчина. Теперь – девушка. Молодая и, наверное, красивая… А может быть – и влюбленная. Что для нее теперь имеет значение, когда жизнь висит на волоске?

Не в силах держать это в себе, я поделилась новостью с Марком. Мы сидели с ним на лавочке недалеко от моего дома.

– Да, я в курсе, – серьезно и сухо проговорил он.

– Это ужасно.

– Все образуется! – Он ласково погладил меня по голове и притянул к себе. – Она поправится, я уверен.

Я прислонилась к нему спиной и закрыла глаза. Каждой клеточкой своего тела ощущая, что Марк рядом, я быстро успокаивалась и забывалась. Ловила звук его дыхания и вдыхала аромат его кожи. Мне было тепло, потому что от него исходил жар. Все мысли и тревоги забылись – я наслаждалась его близостью.

В эту ночь мне приснился еще один сон. Я видела девушку, лежащую в больнице под капельницей. Я откуда-то знала, что это – та самая девушка, на которую напали возле озера. Она была красивая, очень красивая, раны на лице нисколько не портили ее, только вызывали жалость. Золотистые волосы, совсем как у маленькой девочки, встретившейся однажды нам с Марком, были разбросаны по подушке. У нее были голубые глаза; взгляд наполнен глубоким смыслом и грустью, словно она хотела сказать мне что-то очень важное. Я хотела поддержать ее, но не знала – как, и поэтому просто подошла и взяла за руку. Рука сжалась. «Это они, – вдруг отчетливо сказала она, – они. И виноват во всем он». Я спросила ее, о ком она говорит. «Видишь, какая я чистая, – продолжала она. – Чистая и светлая. А они – злые и темные. Они несут смерть. Сторонись и будь осторожна…» – Девушка замолчала, а сон перешел, наверно, в какой-то другой, но утром я ясно помнила то, что мне приснилось. «Все образуется», – вспомнила я слова Марка. «Она поправится, я уверен». Надеюсь, так и будет, – успокоила я себя.

В субботу утром Марк заехал за мной и мамой, чтобы отвезти нас в Акару. Он благоразумно не стал подниматься – моя кошка была дома. Все дорогу он развлекал нас интересными рассказами, и мама, казалось, была полностью очарована им. Мне бы ее смелость и беззаботность – и мы с Марком давно бы уже поцеловались.

Марку должно было быть с нами неинтересно – ведь мы поехали за одеждой, но он не только терпеливо обходил вместе с нами все витрины и рассматривал вещи, но и рекомендовал примерить то, что, на его взгляд, подойдет нам. Мама с удивлением отметила, что ни в одной из рекомендаций он не ошибся. Я краснела до кончиков ушей, когда примеряла обновку, и Марк описывал мне, как я красива. С его помощью мы быстро управились с покупками, и после заехали в небольшой ресторанчик. Он сам заплатил по счету, отплатил все наши покупки, отчего мама растерялась окончательно, но, в принципе, ненадолго. Поездкой в Акару она осталось довольна, и Марк постоянно твердил мне о том, как рад был познакомиться с моей мамой.

В академии Марк появился только вместе со мной. Когда он открыл мне дверцу «Лексуса», мне захотелось провалиться сквозь землю – абсолютно все смотрели на нас. Пытаясь укрыться от их взглядов, я инстинктивно пряталась за Марка, чем вызывала еще большее любопытство всех студентов.

– Марк, в следующий раз я пойду пешком! – шипела я на него.

– Думаю, не в машине дело, – беззаботно ответил он. – А вот в этом.

Его рука оказалась на моем плече, и он притянул меня ближе. Хватка была настолько крепкой, что, даже если бы я захотела, то не смогла бы вырваться. Но ради этого объятия я готова была выдержать сколь угодно удивленных и завистливых взглядов. Как бы на меня ни смотрели, чего бы мне ни желали, главное – я с Марком, и это значит, что мне ничего не грозит.

Не обращая ни на кого внимания, он уверенно провел меня в аудиторию и только после того, как все однокурсники увидели меня с ним, опустил руку. Заметив в глазах своих знакомых бесчисленное количество застывших вопросов, я решила, что ни на секунду не отойду от Марка.

Мы сели вместе на самую первую парту. Обычно скучная анатомия на этот раз текла для меня легко и быстро, я без проблем усваивала материал, до этого казавшийся мне неинтересным. В общем, я была счастлива, как и всегда в последнее время.

Я захватила с собой компьютер, и на перемене Марк напомнил мне про необходимость вернуть его владельцу. Собравшись с духом, я рискнула отойти от Марка.

Найдя Андрея, я присела к нему за парту.

– Спасибо большое, – начала я, подвигая к нему компьютер, – я приготовила для тебя небольшой подарок.

Он слегка улыбнулся, но не так, как улыбался мне раньше. Компьютер был включен, я щелкнула по иконке видео, и мы посмотрели созданный мною фильм. Я была рада отметить, что Андрей с интересом и оживлением смотрел на экран. Вскоре вокруг собралось несколько человек, но что-то подсказывало мне, что собрались они вовсе не из-за фильма, поэтому я быстро перебралась обратно за первую парту.

Страсти улеглись очень быстро – уже через неделю все привыкли к тому, что мы с Марком вместе. Мне даже казалось, что привыкли все, кроме меня – я все никак не могла поверить в свое счастье. Обстановка в академии наладилась, Марк начал принимать участие в общих разговорах. Мне было очень жаль, что Андрей больше не заговаривал со мной, и иногда я чувствовала нехватку радостной энергии, которой он всегда заряжал меня.

Весь последующий месяц мы не расставались с Марком ни на день. Я уже достаточно хорошо водила машину, и иногда сидела за рулем вместо Марка. Он взял с меня обещание, что я никогда не сяду за руль в его отсутствие, пока он сам не разрешит мне это. Я неплохо разбиралась в знаках, но Марк решил устроить мне экзамен.

Мы могли часами сидеть, обнявшись и не разговаривая. Иногда он рассказывал мне что-нибудь интересное. Для меня его голос всегда звучал как в первый и в последний раз, и я старалась уловить каждую ноту. Я даже записала его голос на диктофон, и иногда по нескольку раз прослушивала запись: «Существует одна древняя легенда, которая гласит, что после сотворения мира одной птичке досталось серое некрасивое оперение. Но она не хотела оставаться такой некрасивой и поспешила за уходящим закатным солнцем. Солнце окрасило ее грудь в красно-коричневый цвет, а небесная синева упала ей на спинку. Эту птичку люди называют «летающий драгоценный камень», а чаще просто – зимородок».

Я знала, что в моей жизни смысл появился только тогда, когда встретила его. Часто я открыто любовалась им, проводя взглядом по четким, благородным линиям лица, мысленно обводя контур губ, спускаясь ниже к подбородку, шее, прикасалась взглядом к красивому телу. Могла позволить себе дотронуться до черных волос и вдохнуть их пьянящий запах. Хотела – и боялась тонуть в черноте обволакивающего взгляда, полностью растворяясь в Марке…

 

Глава 14

Первый снег выпал шестого ноября, в субботу. Идти в академию было не нужно. Когда я выскочила утром из дома, в меня тут же полетел комок снега. Марк ждал меня, прислонившись к капоту «Лексуса» и улыбаясь.

– Надо будет поработать над твоей реакцией, – усмехнулся он. – Могла бы и увернуться.

– Терпеть не могу холод и снег! – отряхиваясь, ворчала я.

За ночь выпало столько снега, что он накрыл всю землю, спрятав под собой опавшие листья. Небо было чистым и нежно-голубым, как в ясный зимний день. Я зачерпнула рукой снега и, не успев слепить нормальный комок, бросила его в Марка. Он, естественно, увернулся.

– Заранее проигранная битва! – смеялся он надо мной, открывая дверцу и приглашая сесть.

– Куда сегодня?

– В логово кровожадного хищника, – злорадно ответил он.

– Я говорю серьезно.

– Подожди, скоро все узнаешь.

Я нетерпеливо пыталась выведать информацию.

– Это несправедливо – держать меня в неведении!

– То же самое могу сказать про тебя.

– Марк!

– И откуда берется этот неуемный интерес?..

Мне так и не удалось ничего узнать до самого прибытия на место. Марк выехал из города и остановился возле одиноко стоящего пригородного дома.

– Добро пожаловать ко мне, – сказал он, открывая дверцу.

– Ты живешь не в городе?

– Нет. Здесь мне нравится больше.

Дом был двухэтажный, новый и очень уютный. Первое, что бросилось в глаза – камин в гостиной.

– Здорово! – Я улыбнулась и протянула руки к огню.

Возле камина стояли два кресла, чуть подальше – большой широкий диван под «зебру» и телевизор. В углу – несколько шкафов, заполненных книгами. Я подошла, чтобы просмотреть их.

– У тебя тут целая библиотека, – ахнула я. – Или эти книги не твои?

– Нет, мои.

– А фотографии есть?

Он отрицательно покачал головой.

– Я не взял с собой.

Мы прошли на второй этаж, где находилась его спальня и кабинет. Марк терпеливо позволял мне изучать содержимое его дома. В спальне я ничего особенного не обнаружила, в кабинете мое внимание привлекли большой массивный черный стол и такое же кресло.

– Ты так любишь черный цвет?

– Люблю, – подтвердил он.

Впрочем, кабинет освежали различные декорации. Здесь было очень много сувениров, видимо, привезенных с самых разных уголков планеты.

– Я планирую уехать на несколько дней, – вдруг сообщил он.

– Что? Когда?

– В следующую субботу. Думаю, дней на десять.

«Десять дней!» – как сквозь туман, проносилось в моей голове. Нет, не может быть. Он не может оставить меня! Я не выдержу – это слишком долго. А если… он не вернется? Вдруг он вообще не вернется?!

– В город приедут мои знакомые, которых я не хотел бы видеть, – продолжал Марк. – Думаю съездить в Египет. У тебя есть загранпаспорт?

Смысл его слов не сразу дошел до меня.

– У тебя есть загранпаспорт? – повторил он.

– У меня?

– Так есть или нет?

Я кивнула. Пару лет назад мы собирались с мамой на отдых, но в итоге у нас ничего не вышло, и паспорт так и остался лежать в папке с документами.

– Вот и отлично.

– Марк, я…

– Ты хочешь остаться?

Еще не успев все обдумать, я отрицательно покачала головой.

– Возьмешь меня с собой?

– Конечно! Неужели ты подумала, что я оставлю тебя одну? Ты за это время успеешь вытворить какую-нибудь глупость. Разумеется, я надеюсь, что ты согласишься.

– Бред какой-то, – шептала я.

– Ты поедешь?

Я лишь на секунду представила себе, что скажу «нет», и тут же мной овладел страх остаться без Марка. Какой бы безумной мне ни казалась эта идея, я не могу потерять его.

– А как же мама? Она… Она будет против, я уверена.

– Значит, ты согласна? – улыбнулся он. – Всякий раз я боюсь, что придется тебя уговаривать, и в какой-то момент я не смогу этого сделать.

– Но мама… Она не согласится!

– Поговори с ней. Она поймет, я уверен.

– Это навряд ли.

– Итак, куда поедем? – Марк оживился. – Предлагаю выбрать курорт и отель на наш совместный вкус.

Только в этот момент я поняла, что еду в Египет. Что первый раз окажусь заграницей, и поеду туда с любимым человеком. Почему жизнь преподносит мне такие подарки? И как дорого я заплачу за все это в итоге?

Марк раскрыл передо мной какой-то большой и яркий журнал, где в глаза бросались разные отели, красивые песчаные пляжи и море. Пока я смотрела картинки, шелковый голос знакомил меня со страной.

– Египет располагается в двух частях света: Азии и Африке. Большая часть территории страны трудна для освоения – этому мешают экстремально высокие температуры. Девяносто пять процентов площади страны – безлюдные пустыни: Ливийская, Аравийская, Нубийская. Это – самые засушливые места на земле. Высохшие русла рек свидетельствуют, что когда-то там была жизнь, сейчас же в этих суровых краях можно встретить лишь немногочисленных кочевников и экстремалов. Девяносто процентов населения сконцентрировано на трех процентах площади дельты Нила. Нил пересекает всю страну с юга на север и впадает в Средиземное море, которое омывает Египет с севера. С востока же плещутся воды Красного моря. Вода там чиста и прозрачна.

Я заслушалась, бездумно перелистывая страницы журнала.

– Понравилось что-нибудь?

– Выбери сам, – попросила я. – Ты ведь разбираешься лучше, чем я.

– Как насчет Хургады? – Марк открыл карту Египта и указал на небольшой район на берегу Красного моря.

– Лет сорок тому назад здесь была никому не известная рыбацкая деревушка, а сейчас Хургада преобразилась в курорт, известный на весь мир. Или вот… – Марк передвинул палец. – Шарм-Эль-Шейх. Здесь тоже прекрасная инфраструктура и огромное количество отелей на выбор. Что тебе больше нравится?

– Пусть будет Хургада… – Я растерянно пожала плечами.

– Отлично, – согласился он. – Дело за отелем.

К моему сожалению, Марк даже не обращал внимания на отели меньше пяти звезд.

– Поверь моему опыту, в большинстве случаев наличие даже пяти звезд вовсе не говорит о том, что отель безупречен, и отдых там может превратиться в кошмар. Не хочу, чтобы первое впечатление о поездке заграницу у тебя осталось негативным.

– Но мне абсолютно все равно, где спать и где жить, – убеждала я. «Главное, чтобы ты был рядом», – промелькнуло в голове.

– В таком случае, подумай обо мне. Мне не все равно.

Разубедить Марка я, конечно, не смогла, и спустя примерно час мы, наконец, определились с отелем. Воображая сумму денег, которые Марк собирается на меня потратить, мне хотелось попросить его никуда не уезжать.

– Выбор сделан, предлагаю отметить! – Марк быстро вышел из кабинета и почти сразу вернулся, держа в руках поднос с мартини, соком и фруктами.

Я только покачала головой. Не спрашивая меня, он смешал в бокале мартини с соком в моей любимой пропорции.

– За прекрасный отдых в компании прекрасной девушки.

Пригубив мартини, я насладилась его вкусом – сладким и легким. Марк уже протягивал мне горсть винограда – моего любимого фрукта.

– Спасибо, что согласилась.

– У меня просто не было выбора, Марк, – тихо произнесла я, чувствуя, как горит на губах его имя.

– Я боялся, что ты не поедешь. Тогда и мне бы пришлось отказаться от этой затеи.

Я вскинула брови.

– Почему?

– Потому что не могу себе представить, что не увижу тебя столько дней. Что оставлю одну. Я бы не поехал без тебя.

Слушая его, я пыталась найти в себе опровержение его словам. Куда подевалась былая уверенность в том, что он лжет? Почему я доверяю его словам? Почему теперь мне кажется, что он говорит правду?

Я сделала большой глоток мартини.

– Можно тебя спросить?

Он замялся и кивнул.

– Помнишь, ты говорил, что владеешь своего рода гипнозом, но что не властен надо мной?

– Да.

– Теперь ты научился гипнотизировать меня?

– Я не могу научиться тому, что у меня сразу не получилось. Единственное, что я хочу – найти ответ на вопрос, как ты можешь быть сильнее меня.

– Но это не так.

– Твои желания и эмоции заглушают мои. Раньше я с таким не сталкивался. – Марк нежно поглаживал мое плечо. – Ты чувствуешь мой жар. Теперь моя очередь.

– Что?

– Задавать вопросы.

Я внимательно взглянула на него. Что он хочет спросить?

– Ты сказала, что видела мой взгляд, полный ненависти. Что ты думаешь по этому поводу?

– Я пытаюсь найти причины, чтобы оправдать тебя.

– А если этих причин нет?

– Тогда я не понимаю. И не хочу понимать. Это неважно.

– Тебе не страшно?

– Страшно. Но не настолько, чтобы… чтобы… – Я так и не посмела озвучить свою мысль. «Чтобы отказаться от тебя» – эти слова остались невысказанными. Но Марк и не стал переспрашивать. Я заметила, что успела осушить весь бокал, и он налил мне второй.

В комнате воцарилась тишина. Марк здесь, со мной, такой, какой он есть. Но я знала, что, когда меняется его взгляд, он тоже становится другим. Тем, кто мучает меня в кошмарах.

Когда я допила второй стакан, Марк встал и включил вальс Брамса. Потом подошел ко мне и подал руку.

– Я обещал научить тебя.

Горячая ладонь уверенно сжала мою, и он быстро приподнял меня. Голова сразу начала кружиться – выпитое мартини дало о себе знать. Крепко прижав к себе, так, что я задыхалась от нахлынувших на меня чувств, он вынес меня к центру кабинета, где немного ослабил хватку. На слабые попытки сопротивления он не обращал внимания, да и попытки эти прекратились быстро – я уже не хотела, чтобы он отпускал меня. Так близко от себя ощущая его горячее тело, я поняла, что стук бушующего сердца унять не удастся. Чем ближе я находилась к нему, тем крепче окутывал меня его аромат.

– Только в обморок не падай, – попросил он, заманчиво улыбаясь.

Марк объяснял мне, как переставлять ноги при танце, и я расслабленно кружилась в его объятиях. Мартини продолжало действовать – происходящее потеряло четкие очертания, слова Марка сливались с музыкой, я тонула в черных глазах, бессознательно все крепче прижимаясь к нему. «Ты прекрасен, как бог, – говорило мое сердце. – Я очень люблю тебя».

Когда музыка закончилась, он отпустил меня. Я положила руку ему на грудь, не желая отходить. Его взгляд пронзал насквозь; сегодня, как никогда, мне казалось, что он слышит мои мысли. Губы сводили с ума – я изо всех сил сопротивлялась желанию прикоснуться к ним. Еще бы чуть-чуть, и я бы рискнула поцеловать его.

– Как же быстро ты пьянеешь, – произнес Марк, и я даже удивилась его хриплому грудному голосу.

– Я не пьяна.

– Правда? – Манящие губы изогнулись в ухмылке, руки отпустили меня окончательно. Я тут же покачнулась, но он поймал меня, не позволив упасть. – Ты даже стоять не можешь.

Я хотела сказать, что мне трудно стоять вовсе не из-за двух бокалов выпитого мартини, но сочла более благоразумным промолчать.

Как я и думала, мама даже слушать не пожелала о том, что ее дочка поедет заграницу. Факт присутствия со мной Марка успокаивал только меня, она же была категорически против. Я была в отчаянии, и меня интересовало только одно – сдержит ли Марк свое обещание. Он сказал, что без меня не поедет.

Когда я все рассказала Марку, он заявил, что берет маму на себя.

Они очень долго разговаривали о чем-то на кухне, пока я кусала локти в своей комнате. Я разорвала на маленькие кусочки целую тетрадь, пытаясь успокоить свои нервы, но это мало помогло.

Наконец в комнату вошла мама, за ней – довольный Марк. Я поняла все и сразу. Интересно, как ему удалось?

– У меня куча условий, – заявила мама. – Во-первых, Марк возьмет на себя все заботы о тебе. Во-вторых, вы будете звонить мне не реже двух раз в день – обо всех ваших планах я должна знать. После приезда вы будете нагонять пропущенную учебную программу в усиленном темпе. В Египте никаких опасных действий предпринимать не будете. И последнее… – Мама замялась, а Марк ухмыльнулся. – Спать вы будете в разных комнатах.

Я почувствовала, как зарделись мои щеки и загорелись уши. Неужели она подумала, что…

– Хорошо, – только и смогла пролепетать я. – Спасибо!

Вылет был из Москвы ночью тринадцатого ноября, в субботу. Обратно нам предстояло лететь ровно через десять дней.

В Москву мы добрались также самолетом. Я никогда не летала и была вся на эмоциях. Мне досталось место около окна, а потому я почти не отрывалась от него – особенно во время взлета и посадки. Марк только смеялся надо мной, все время повторяя, что я всегда буду оставаться ребенком, бурно реагирующим на происходящее и не умеющим контролировать свои эмоции.

Москва измотала меня – все эти переезды из одного аэропорта в другой заняли кучу времени. Хотя Марк не позволил мне даже дотронуться до чемоданов, я все равно чувствовала себя ужасно уставшей. Впрочем, неудивительно – всю ночь до этого я не могла уснуть. Поэтому, когда мы добрались до Домодедово, я уже еле стояла на ногах.

Как только мы сдали свои чемоданы и получили места, Марк подхватил меня, засыпающую, на руки. Я положила голову ему на плечо и решила не засыпать, чтобы не пропустить ни одного мгновения такого удовольствия. Но, вопреки своему решению, у него на руках было так спокойно и тепло, что бороться со сном становилось все труднее. К тому же, он убаюкивал меня, точно ребенка. Потом я провалилась в сон, и этот сон был одним из самых ровных и спокойных, несмотря на то, что мы находились в шумном терминале.

Проснулась я, когда Марк уже нес меня по длинному коридору к самолету. Он аккуратно поставил меня на ноги.

– Что ты делала в ночь до этого?

Я почувствовала себя виноватой.

– Теперь к приезду в Египет ты будешь совсем не в состоянии воспринимать хоть какую-то информацию. Но, впрочем, есть и положительные моменты. Ты очень красивая, когда спишь, и еще в такие моменты перестаешь от меня защищаться.

Я подняла голову. Что он имеет в виду, говоря «в такие моменты»? Я ведь только один раз уснула при нем…

Стюард указал нам наши места. К сожалению, место возле окна мне не досталось.

– Ночью все равно ничего не увидишь, – сказал Марк, заметив мое разочарование. – Зато сможешь немного поспать.

Лететь недолго, выспаться я все равно не успею.

Самолет нес нас через города и моря, за тысячи километров от моего родного города. Туда, где я буду знать только одного человека – человека, которого люблю.

Когда мы приземлились, я ощутила, как горячие пальцы прядку за прядкой перебирают мои волосы – Марк будил меня. На улице на нас сразу пахнуло горячим, немного душным после холодной России воздухом. Здесь было еще темно. Днем погода обещала быть очень хорошей.

Мы были в Египте.

 

Глава 15

Автобус быстро довез нас до нужного отеля, и я ахнула: огромное шестиэтажное здание, окруженное несколькими бассейнами, горками, зеленым парком – и это только первое, что я успела увидеть. Обстановка внутри была так же великолепна, персонал очень вежлив. Впрочем, я сразу заметила, что девушка, работающая на рецепции, была очарована Марком и старалась понравиться ему. В ответ на ее попытки пофлиртовать с ним он обнял меня за талию и крепче прижал к себе. Что оказалось для меня большим сюрпризом – так это то, что Марк владел арабским языком. Насколько я знаю, этот язык очень сложен, а он разговаривал на нем так легко, как будто это его родной язык.

Скоро мы оказались в номере. Там было две комнаты, которые показались мне слишком большими. В гостиной на столике, возле дивана леопардовой окраски, стояли свежие цветы, – и стоит ли говорить, что это были розы; кроме того – шампанское и фрукты. Я вышла на балкон, откуда открывался прекрасный вид на Красное море, а сам балкон больше напоминал террасу. Марк вытащил меня оттуда, убеждая, что я успею все посмотреть после того, как высплюсь, и запер меня в ванной комнате. Я быстро приняла душ, после чего долго выбирала, что же надеть. В итоге взяла пижаму и задумалась над тем, зачем я брала красивую полупрозрачную ночную рубашку. Марк перехватил меня прямо из ванной и уволок в спальню. Там стояли две раздельные кровати, и я разочарованно вздохнула. Одна постель уже была разобрана, и Марк уложил меня туда.

– Теперь ты выспишься, – сладко шепнул он.

Я помню тот ужас, который испытала, когда проснулась и обнаружила, что Марка нигде нет. Здравый смысл взял верх над страхом, и я объяснила себе, что он вполне мог позволить себе выйти из номера. Спала я долго, время уже близилось к одиннадцати часам дня. Выйдя на балкон, я залюбовалась открывавшейся там картиной: прямо напротив плескалось море, легкими волнами накатываясь на песчаный берег. Почти все шезлонги на берегу были заняты. Солнце припекало, и на балконе было куда жарче, чем в номере, в котором работал кондиционер. Я почувствовала желание полностью окунуться в это море, но еще более неутолимым желанием было, чтобы Марк поскорее вернулся.

Пройдя в ванную, я обнаружила, что джакузи заполнено водой, в которой плавают лепестки роз. Воздух был наполнен приятным цветочным ароматом. Рядом на трюмо лежала записка, которую я тут же бросилась читать: «Доброе утро! Я на инфо-встрече, вернусь, как только закончится». Разглядев ровный, красивый почерк, я прислонила записку к губам. Он скоро придет! А пока я не вижу причин отказываться от принятия ванны.

Вскоре в номере послышался звук открывающейся двери. Наскоро одевшись, я нашла Марка в гостиной. Он внимательно смотрел на меня.

– Мокрые волосы очень идут тебе.

Счастливая, я опустилась на диван рядом с ним.

– Завтра мы поедем на экскурсию в коралловую бухту, – сообщил он, – поверь мне, это удивительное место. А чем ты хочешь заняться сегодня?

– Пойдем на пляж?

Я хотела выйти к морю сразу после обеда, но Марк категорически отказался, мотивируя тем, что солнце палит нещадно. Поэтому на пляже мы оказались только после четырех вечера. Было очень жарко, и мне не терпелось зайти в прохладную воду.

Пока я снимала одежду, Марк неотрывно смотрел на меня. Возникло ощущение, что он пожирает меня глазами. Наверное, сошел с ума – таких, как я, тут сотни. Я совсем смутилась, когда проследила за его взглядом: он отдельно рассматривал каждую часть моего тела, а его взгляд был еще притягательнее. Наконец он оторвался от меня, и начал раздеваться. На этот раз я потеряла контроль над своим взглядом, впрочем, как и все вокруг. Его бронзовая кожа сияла, будто отражая свет. Остановив взгляд на его плечах и груди, я затаила дыхание. Он слишком красив, чтобы принадлежать кому-то. Я чувствовала, что все вокруг смотрят на Марка точно так же, как и я. И с этим ничего нельзя поделать. Он прекрасен – и это всегда будет привлекать взгляды.

– Надо было выбрать другой пляж, – раздраженно сказал он.

Марк замечательно плавал – за то время, пока я барахталась на берегу, он успел доплыть до буйков и обратно. Вода была теплая и приятная, но очень соленая, и вскоре я вдоволь наглоталась ее.

Часа три мы пробыли на этом пляже, а после Марк повел меня на какой-то другой, который, по его словам, не может похвастаться таким количеством народа. Уже темнело, а мы все шли и шли, и мне уже казалось, что этого пляжа вообще не существует. Но он был, и Марк оказался прав – там никого не было. Шезлонгов не было тоже, и поэтому он расстелил покрывало прямо на песке возле самой воды. Мы окунулись еще раз. Солнце уже почти зашло и больше не пекло с такой силой, наступили сумерки. Мы тихонько лежали рядом, слушая, как волны накатываются на берег и отступают обратно… Я вряд ли смогу еще когда-нибудь быть так же счастлива. Чуть приподнявшись, я открыто любовалась Марком: провела взглядом по его телу, поднялась к столь дорогому лицу. Рассматривая вблизи каждую деталь, я восхищалась все больше. Неумолимо хотелось потрогать, прикоснуться к этой красоте. Взгляд Марка был устремлен в небо, чернота глаз казалась непроницаемой и недвижимой. Не удержавшись, я взяла в руки прядь его волос и потрогала на ощупь, какие они были шелковистые. Потом провела пальцем по его виску, по щеке и убедилась, что они настоящие, горячие и гладкие, какими и кажутся. Мой палец спустился и дотронулся края губ, и я ту же убрала руку. Марк не шевелился, и мне неудержимо захотелось узнать, как его кожа будет чувствоваться на моих губах. Я не смогла сдержать себя: потянулась к нему и прислонилась губами к щеке. Ощутив, как восхитительно это прикосновение, я не без труда отодвинулась от него и вновь начала любоваться. После этого Марк среагировал: он быстро обхватил рукой мою голову и сильно, настойчиво притянул к себе. Я успела только понять, что мое сердце бешено ускорило свой ритм, как Марк нетерпеливо впился в мои губы. Губы тут же вспыхнули, загорелись. Я слабо верила в происходящее, но точно знала, что нахожусь на пределе своих чувств. Марк страстно целовал меня, и я ответила ему тем же. Он целовал так, будто никогда не собирался отпускать, а я – словно это мой единственный шанс почувствовать любимые губы. Движения становились все требовательнее, Марк крепко обхватил меня, не позволяя даже шевельнуться, и я покорилась. Внутри меня разгоралось пламя, и я почти ощущала обжигающий огонь. Марк казался неистовым, потерявшим контроль, но то же самое происходило и со мной. Я поняла, что этот поцелуй навсегда лишит меня покоя, навсегда лишит способности жить без него. Это было последним звеном, замыкающим мою любовь к Марку. Сорвались всякие границы, которые я ставила между нами; я больше никогда не буду отказываться от него, но буду всегда и везде следовать за ним, куда бы он меня не позвал. Я люблю его!

Когда мы оторвались друг от друга, я услышала задыхающийся шепот, который удивил меня – дыхание Марка раньше всегда оставалось ровным.

– Я так долго ждал, что ты меня поцелуешь… И вот, не дождался…

– Не бросай меня! – взмолилась я, и рука, лежащая на бронзовой груди, сжалась в кулак, расцарапав его кожу.

– Почему ты так этого боишься? – Марк провел пальцем по моим губам. – Я не брошу тебя.

– Я хочу быть с тобой и днем и ночью. Я хочу знать, что ты никогда не оставишь меня! – Мои слова были больше похожи на мольбу, но мне было все равно.

– Я буду с тобой. Не бойся, я от тебя никуда не денусь.

– За что мне такое счастье? – шептала я. – Когда судьба предъявит цену?..

– Послушай… – Его рука заиграла с моими волосами. – Взгляд, которым ты сейчас смотришь, становится мне все нужнее. Я хотел загипнотизировать тебя, заставить сделать то, что я хочу, но ты не позволяешь, и я становлюсь все более зависимым. Твои эмоции, твои чувства, твоя сила – все это сюрприз для меня. Я не хочу тебя оставлять – понимаешь? Как я буду жить дальше, если в моей жизни не будет тебя? Теперь ты всегда должна быть рядом.

Марк вытер слезы, стекающие по моим щекам.

Мы собрались возвращаться в отель – уже совсем стемнело. По дороге обратно любимый рассказывал мне легенды о Красном море. Когда он резко остановился, я даже не успела понять, что произошло. Его глаза налились кровью, в зрачке словно всколыхнуло пламя. Облако его злости и ненависти окутало меня, и я отшатнулась. Взгляд, полный неистовой ярости, был устремлен куда-то вперед. Проследив за ним и приглядевшись внимательнее, я увидела какого-то человека, стоящего метрах в двадцати от нас. Было темно, и я не могла разглядеть, кто это.

– Проклятье! – буркнул Марк. Его голос ужаснул меня.

– Кто это?

Марк перевел взгляд на меня, и я сделала шаг назад – испугалась его ярости и злости. Несмотря на мое сопротивление, он схватил меня за руку и подтянул ближе к себе.

– Чего ты боишься? – спросил он.

– Твой взгляд…

– Что ты видишь?

– Вижу ненависть. Марк, кто это? – повторила я свой вопрос.

– Мой враг. Он хочет поговорить со мной. Я отведу тебя в отель и скоро вернусь.

– Нет! – выкрикнула я. – Ты только что говорил, что не оставишь меня!

– Мне нужно поговорить с ним.

– Я буду рядом. Я вам не помешаю и не буду ничего слушать.

– Ты останешься в отеле, – отрезал Марк. Человек приближался к нам.

– Я не останусь! – кричала я, крепко вцепившись в него. – Я ни за что не останусь!

– Черт возьми! – рявкнул он. – Позволишь хотя бы отойти от тебя на десять метров? – И, не дожидаясь ответа, направился в сторону незнакомца.

Я стояла и ждала его, не в силах унять дрожь. Марк подошел к человеку и что-то сказал. Кто это может быть? Я ведь совсем ничего не знаю о Марке, и у меня даже нет никаких предположений относительно него. А Марк уже быстрыми шагами возвращался обратно.

– Он будет в нашем номере сразу после нас. – Глаза все еще горели бешеным огнем. – Ты посидишь в спальне.

У меня вырвался вздох облегчения – значит, я буду рядом во время их разговора. Я посмотрела на Марка, но он не обращал на меня никакого внимания. Его глаза сузились, он быстрым шагом вел меня к отелю. Мне было страшно даже задать вопрос, но я попробовала еще раз.

– Кто это?

Ответа не последовало. Я не узнавала Марка – он был чужой и вел себя так, словно меня вообще рядом нет. По выражению его лица я поняла, что он сосредоточенно думает о чем-то.

Мы зашли в номер, и он, наконец, обернулся ко мне.

– Я прошу тебя, пожалуйста, не выходи из спальни!

– Он бросил на кровать несколько книг. – Если хочешь, можешь почитать. Или вот. – В моих руках оказался маленький mpЗ-плеер. – Послушай музыку.

В тот же момент послышался стук, и я подбежала к двери. Вновь ощутив волну ненависти, я уже было хотела вернуться в спальню, но в последний момент передумала и открыла дверь. В комнату вошел молодой парень, и я смотрела на него, не веря своим глазам. Вначале мне показалось, что это брат Марка, но на каком-то подсознательном уровне я тут же откинула эту мысль. Марк представлялся мне черным, опасным, но от незнакомца исходила совсем другая энергия, которую я сразу окрасила в белый цвет. Так же, как и Марк, он был безумно красив, и я застыла от неожиданности. Красивые высокие скулы, гладкая кожа, небесно-голубые глаза. Так же, как и у Марка, его волосы спадали на лоб, но были светлыми и вьющимися. Взгляд незнакомца остановился на мне, и я ощутила то же самое, что чувствовала, когда Марк смотрел на меня: будто он проникал в мое сознание, пытаясь понять, что я чувствую.

– Вика, иди в спальню! – Услышала я четкий приказ.

Когда Марк и незнакомец встретились взглядами, мне показалось, будто в ушах загремел гром. Словно встретились луна и солнце. Не поворачивая головы, Марк повторил:

– Иди в спальню.

Понимая, что сейчас не время противоречить его приказам, я послушалась и ушла, хотя всей душой не хотела этого делать. Марк удостоверился в том, что я закрыла дверь.

Встав возле двери, я пыталась понять, что происходит между ними. Судя по звукам, они сели за стол. После я услышала тихую речь. Но, как ни прислушивалась, не могла разобрать ни слова – они говорили слишком тихо. Прошло пять минут, десять, и я решила, что подслушиванием ничего не добьюсь. Расстроившись, я села на кровать.

Кто это может быть? Что их связывает? Мне уже казалось, что это отдельный человеческий вид, отличающийся особенной красотой и умственными способностями. Может, инопланетяне? Я усмехнулась собственной догадке. Они оба красивы, одинаково совершенны. Но энергии противоположные. Марк ненавидит незнакомца.

А вдруг они там сейчас убьют друг друга? Способны ли они? Достаточно вспомнить взгляд Марка – и в этом не оставалось никаких сомнений. Человек, имеющий такой взгляд, способен на убийство. Но глаза того незнакомца… Я была готова утонуть в них – так они были спокойны и чисты. Может, он тоже обладает способностью к гипнозу? А если я дотронусь до него, какова будет на ощупь его кожа?.. Такая же горячая, как и у Марка? Я вдруг поняла, что только сейчас могу узнать ответы на вопросы, которые столько времени мучили меня. Я больше не могу жить в догадках! Если незнакомец сейчас уйдет, я никогда ничего не узнаю. Надо действовать.

Я вскочила с кровати. Прошло уже более тридцати минут, но разговор не заканчивался. Помня о том, что Марк просил меня не выходить из спальни, я заколебалась. Нет, это – мой единственный шанс. Я тихонько подошла к двери и прислушалась. Ровным счетом ничего не изменилось – та же неразборчивая тихая речь. Я постояла еще минут десять, никак не решаясь открыть дверь и сделать шаг. Повысившийся тон Марка придал мне уверенности. Я смогла разобрать слова.

– Вы не скажете ей.

– Она все узнает.

В тот самый момент, когда я открыла дверь, Марк разъяренно крикнул:

– Это запрещено! – И ударил кулаком по столу.

С расширенными от удивления глазами я смотрела на руку Марка. Тяжелый дубовый стол от его удара сломался пополам. Сломался пополам!

– Марк, как ты…? – вырвалось у меня.

– Я просил тебя не выходить из спальни! – зло бросил он.

Я подошла к сломанному столу.

– Ты сломал стол. Как ты сделал это?

Мне было очень страшно, но я не могла сейчас отступить.

– Вика, возвращайся в спальню. Я позже объясню тебе все.

– Нет! Как. Ты. Мог. Сломать. Этот. Стол?!! – я четко проговаривала слова, стараясь заставить Марка ответить на мой вопрос.

– Он очень сильный, правда? – Незнакомец вскинул брови, и я обратила внимание на то, что его голос звучит, как музыка, как россыпь золота.

Марк огрызнулся.

– Она моя. Это ее выбор, и она со мной.

– Она не достаточно осведомлена, чтобы сделать свой выбор.

– Вы про меня говорите? – выкрикнула я, желая перебить их. – Объясните мне! – я обратилась к незнакомцу. – Как он сломал этот стол? Почему дети боятся его? Температура? – я приблизилась к нему и резко схватила красивую ладонь. – Нет, не горячая… – в растерянности пробормотала я. Ладонь была теплая и очень приятная на ощупь, но не горячая.

– Хочешь знать, кем является тот, с кем ты проводишь дни и ночи? – Парень с золотыми локонами резко встал и перешел на другую сторону комнаты.

– Не смей! – И вместе с этими словами из груди Марка вырвался страшный звук, похожий на звериный рык. Глаза бешено сверкали, словно молнии – я никогда еще не видела его в такой ярости. Незнакомец, напротив, был спокоен. По крайней мере, внешне спокоен.

– Смотри! – обратился ко мне парень и, на долю секунды спрятав руку в пиджак, вынул пистолет.

– Нет! – изумленно воскликнула я.

Я не могу потерять того, кто подарил мне счастье! Того, кто составляет весь смысл моей жизни. Инстинктивно я решила, что если сейчас же брошусь к Марку, то успею закрыть его тело. Он должен жить! А моя жизнь без него не имеет никакого значения.

Раздался выстрел – я уже бросилась к Марку. Но он протянул руку и задержал меня, не позволяя приблизиться. Нет! Он должен жить! Первое, что я почувствовала, когда Марк поднял вторую руку и поймал пущенную в него пулю – это облегчение. И только потом я поняла, что то, что он сделал, невозможно. Нереально.

– Спроси у него, кто он такой! – сказал незнакомец. Вторая его реплика была адресована Марку: – Она имеет право знать.

Он повернулся и вышел. Я хотела его остановить, вернуть, но поняла, что не в состоянии сделать это. Не в состоянии сейчас всецело руководить своими движениями. Простояв так с минуту, я сделала попытку взять себя в руки.

– Как… ты… – У меня не получалось выговаривать слова.

– Ты об этом? – Большим и указательным пальцем он покрутил маленькую пулю, а потом сжал ее в лепешку. – Я так и знал, что читать книги ты не станешь.

Предположим, что это все правда. Предположим, что я не свихнулась.

– Подумай сама! – В его глазах догорал зверский блеск, Марк был все еще очень раздражен.

– Нет. Объясни мне.

– Подумай сама! – закричал он, и вдруг тут же переменил свой тон. – Прости. Прости, я не должен был кричать.

Он приблизился ко мне.

– Черный! – вырвалось у меня.

– Дальше.

– Слишком красивый. Умный. Безумно притягательный. Опасный… – Слова полились из меня потоком. – Твой огонь в глазах. Дети, которые боятся тебя. Моя кошка. Твоя температура. И ярость. Мой страх. Марк, ты зло. Но ты не можешь быть злом. Ты… Как ты можешь быть злом?

– А наш общий знакомый? Какого он цвета?

– Белый. Он чистый, – вслух я говорила то, что разуму казалось бредом. – И глаза… Другие. Увлекают спокойствием. Но вы так похожи. А энергии… совершенно противоположные. Добро и зло, – заключила я.

Он кивнул.

– Значит, вот как все, – протянула я. – Кто же ты? Черт или дьявол?

– Я ангел.

– Ангел?

– Тьмы. Я ангел Тьмы.

– А он? Значит, ангел Света?

Еще один кивок головы. Я бессильно опустилась в кресло.

– И что? И Дьявол, и Бог – все существуют?..

– Ты же говорила, что допускаешь такую возможность.

– Возможность, но… Марк, какой странный сон мне снится…

Он приблизился ко мне и потряс за плечи.

– Вика, ты не спишь!

– Разве? Уложи меня спать, а завтра утром послушаешь, какой невероятный сон я расскажу тебе…

– Зачем ты бежишь от реальности? Ты так долго просила меня рассказать тебе все, а теперь хочешь забыть?

Марк резко вскочил на ноги и подошел к балконной двери. Смотря на ночное небо, он задумался на секунду. Я подошла к нему.

– Завтра же утром ты вылетишь в Москву. Оттуда – прямой рейс до Акары. Я надеюсь, добраться оттуда ты сможешь… Хотя, лучше я закажу такси. Машина будет ждать тебя прямо возле аэропорта. Ты приедешь домой и больше никогда не столкнешься со всем этим.

Его слова шокировали меня еще сильнее, чем все то, что произошло до этого.

– О чем ты говоришь?! Я никуда не поеду! Мы вернемся только вместе с тобой. Такси мне не понадобится – я поеду на твоей машине.

– Ты сошла с ума! Пожалуйста, избавь меня от уговоров – будь благоразумной хотя бы сейчас.

– Я никуда не поеду без тебя.

Марк схватил меня за плечи. Его зрачки расширились, огненное пламя полыхало ненавистью.

– Смотри на меня! Ты понимаешь, с кем связалась? Думаешь, я всегда такой, какой бываю рядом с тобой? То, что ты видишь сейчас в моих глазах – вот это я!

Он сильно толкнул меня, и я упала в кресло.

– Марк, это не ты, – шептала я. – Я вижу в твоих глазах не только злость.

– Ты ничего не понимаешь!

– Мне все равно! – я вскочила с кресла и подошла ближе к нему, рукой дотронувшись его щеки. Он не сделал попыток вновь оттолкнуть меня. – Я люблю тебя!

Встав на цыпочки, я потянулась к нему. Если он сейчас же не наклонится ближе ко мне, то я никогда не дотянусь до его губ.

– Черт возьми… – выругался он и прислонился к моим губам.

Какая разница? Какое значение имеют добро и зло, когда его губы целуют мои? Когда я уже решила, что всегда буду бороться, чтобы не потерять его? Когда призналась ему, что люблю? Кем бы он ни был, я буду с ним. Куда бы он ни пошел, я пойду следом.

– Ты не соображаешь, что делаешь, – произнес Марк. – Ты никак не можешь понять, кто я.

Рукой я прикрыла ему рот.

– Я все поняла. Теперь я знаю ответы на все свои вопросы. Только, пожалуйста, не отправляй меня домой. Пожалуйста, не бросай меня.

В его глазах я прочла ответ – он не отправит меня обратно. Сердце немного утихомирилось, и я крепче обняла его. Мы сели на диван.

– Скажи, а… среди вас есть девушки? – Я осторожно взглянула на него, чувствуя, что сердце отбивает странно замедленный ритм.

– Да, есть.

– И они… такие же красивые?

– Да, они красивые.

– Тогда зачем… зачем тебе я? Они же лучше?.. Они же в сто раз лучше!

Внезапно прежнее настроение Марка улетучилось, и он рассмеялся. Красный цвет зрачков исчез, и глаза вновь стали волнующе черными.

– Извини, не удержался. – Он подавил свой смех.

– Они лучше? Скажи: как те, чьи мысли переполнены злом, могут быть лучше? У нас нет, и не может быть того, что есть у тебя: искренности и чистоты взгляда, доброго и отзывчивого сердца. Несколько минут назад, когда он достал пистолет, ты кинулась спасать меня ценой своей жизни. Когда ты смотришь на меня, я вижу, как сияют счастьем твои глаза, вижу, сколько радости ты можешь впустить в себя и отдать другим. Когда ты засыпаешь, то видишь сны, и иногда улыбаешься. Иногда, как ребенок, начинаешь капризничать, а я никак не могу понять, что же ты хочешь. Я не шутил, когда говорил, что запах твоих волос сводит с ума – ты очень вкусно пахнешь. Я мог бы веками наблюдать за тобой, потому что ты очень красива. Никогда еще человек не вызывал во мне столько эмоций. А ведь ты даже не знаешь, как прекрасна, и постоянно сомневаешься в себе…

Я слушала Марка, решив, что мое сердце давно уже остановилось.

– Расскажи о себе, – попросила я.

– Я родился в двести тридцать седьмом году.

Мои глаза округлились от удивления.

– А вы разве не… вечно живете?

– Нет. Мы можем родиться и нас можно убить.

– Как убить?

– Мы можем погибнуть во время битвы. Ведь у нас есть враги – ангелы Света.

– Значит, в двести тридцать седьмом году…

– Да, именно тогда я был порожден злом и вырос… там же. Красота дана мне вместе со всеми остальными способностями. Мой запах сводит с ума, а голос завораживает. Любая информация, однажды увиденная или услышанная, навсегда остается со мной: это можно было бы назвать превосходной памятью, но память – это что-то слишком примитивное. Я могу говорить на всех языках, разбираюсь во всех науках. Я силен, быстр, хитер, безжалостен, зол и практически неуязвим. Мне не нужна ни красота, ни обаяние, чтобы нести зло, но я красив и обаятелен. Мы притягиваем к себе людей, потому что люди не в силах отказаться от искушения, которое чувствуют в нас. Мы обезоруживаем их взглядом, и, пока люди в нашей власти, получаем способность к гипнозу. И люди действуют согласно нашим желаниям.

Теперь все получало свое объяснение. Все, что происходило до этого.

– Если люди делают то, что вы хотите, почему вы еще не покорили мир?

– Ты, кажется, забыла про ангелов Света. Это вечная борьба, в которой никто не может выиграть.

– Ангелы Света тоже имеют способность к гипнозу?

Марк покачал головой.

– Наш дар основывается на слабостях людей. Люди падки на искушения, и поэтому легко вверяют себя нашей воле. Основа для дара светлых ангелов другая – люди хотят знать больше того, что может им открыться. Ангелы Света могут менять сны людей, могут являться им, подавая знаки и предлагая помощь.

Мое сердце ускорило свой ритм, и я закрыла глаза.

– Что? – поинтересовался Марк. – И на тебе они испытали свой дар? Конечно, кто бы сомневался!

Я вспомнила девушку, лежащую под капельницей. Ту самую, на которую напали в нашем городе. Только сейчас я поняла, почему она была такой красивой. Это был ангел!

– Поделишься? – поинтересовался Марк.

– Она… она сказался, что вы несете смерть. Просила меня быть осторожней.

– Может быть, тебе еще не поздно послушаться ее совета?

– Нет! Конечно, нет!

Я вспомнила еще один сон. Огонь, хватающий меня за руку, обжигающий мою кожу…

– Почему они могут воздействовать на мои сны? Ведь я не поддаюсь влиянию твоего гипноза.

– Это не совсем так. Я могу завладеть тобой и даже вижу тот момент, когда ты начинаешь мне поддаваться. Потом я пытаюсь внушить тебе свое желание, но чувствую мощную отталкивающую энергию – твою борьбу и несогласие. Ты борешься со мной с помощью своих желаний, которые – что самое странное – чаще всего совпадают с моими. То есть, ты не позволяешь совершиться тому, чего больше всего хочешь. Может, объяснишь мне, как ты это делаешь? Откуда ты берешь силы оттолкнуть меня и почему борешься со своими желаниями?

– Я борюсь, потому что… потому что… Ты знаешь, что такое боль?

– Я причиняю ее.

– А сам ты чувствуешь ее? Если теряешь что-то очень дорогое для себя?

– Для нас нет ничего дороже самих себя. Если у меня что-то не получается, то я чувствую только злость.

– Значит, ты не знаешь, что такое боль… – пробормотала я.

– Она может быть настолько сильной? – Его ладонь сжала мои пальцы.

– Она может быть очень сильна.

Минуту я молчала, рассматривая Марка. Потом снова задала вопрос:

– Твоя температура?

– Сорок три градуса. Но люди не чувствуют ее – защитная реакция, скрывающая наше существование.

– Я чувствую.

– Больше никто, кроме тебя.

– Намекаешь на то, что я инопланетянка?

Легкая улыбка коснулась любимых губ.

– Не совсем, – пошутил он.

Я доверчиво прислонила голову к его плечу.

– Какая ты глупая. Неужели не боишься меня?

– Боюсь потерять тебя.

Марк отстранился от меня и пробурчал:

– Я этого и ожидал.

– Что?

– А взгляд? Ты видишь мой взгляд? Он не пугает тебя?

– Пугает. Но ведь… – Я понизила голос до еле слышного: – Ярость можно обуздать.

– Обуздать? – Он резко схватил меня за ворот кофты. – Я не человек, чтобы можно было выбирать соотношение добра и зла. Я есть зло!

Марк перестал скрывать при мне свои эмоции, и я со страхом наблюдала, как меняется его настроение.

– Если ты хочешь, чтобы я стал… человечным, то можешь забыть об этом! Я не держу тебя возле себя – ты вольна делать все, что хочешь.

– Нет, Марк, ты держишь.

В его глазах заплясали бешеные огоньки.

– Еще одна загадка. Люди не видят моего взгляда. Только ты!

Я молчала, ожидая, пока он успокоится. У меня еще есть вопросы, на которые я хочу знать ответы. Глаза Марка вновь почернели. Он рассматривал меня: как я сижу, что я чувствую, как я дышу.

– Хочу потанцевать с тобой, – вдруг заявил он.

Он поднял меня с кресла, будто я была легкой, как перышко. Крепко прижав к себе, он вдохнул запах моих волос и закружился в танце.

– Ты сорвала мне все планы, – укоризненно произнес он.

– Какие планы?

– Все.

– Марк, – растянула я. – Что ты делаешь в Атеме?

– Отдыхаю. Это своего рода отпуск.

У меня возникло странное ощущение, что сознание не принимает сказанного.

– У вас бывает отпуск?

– Да, конечно.

– И ангелы могут так свободно разгуливать по Земле?

– Живем мы в Аду… – При этих словах я вздрогнула. – Но проводить жизнь можем где угодно.

– И на небесах?

– Нет. Лишь в редких случаях мы может оказаться там.

– И как долго… длится твой отпуск?

– Пока меня не призовут обратно.

Я задумалась. Сколько у меня осталось времени? Сколько длится отпуск ангелов? Месяц? Год? Десять лет? Что для них десять лет по сравнению с вечностью?.. И что будет, когда его призовут? Я сбилась с ритма танца, но мой любимый поправил меня. Нет. Я не могу! Я не хочу думать о том, что будет, когда его призовут. Моя любовь обречена. Но пока я могу быть с ним, я не потеряю ни одного мгновения.

Музыка закончилась, и любимые губы коснулись моих. На этот раз Марк не целовал меня столь нетерпеливо и неистово, как это было в первый раз. Сейчас поцелуй был осторожным и нежным. И хотя мне очень хотелось обнять его крепче и попросить более требовательного поцелуя, я невольно поддалась его настроению, чувствуя, что больше не стою на ногах, и меня держат только его руки. Вскоре сознание затуманилось. Я не знала, кто он и как долго будет со мною рядом. Я только знала, что люблю его.

– Какое-то странное ощущение, – сказал Марк, перебирая черные пряди моих волос.

– Какое? – спросила я.

– Нет. Ничего.

 

Глава 16

Я обошла сломанный стол, который стоял в гостиной. Постучав по нему, я повернулась к Марку.

– Много сил потратил на это?

– Я просто опустил руку. – Он подошел ближе и отломил кусок стола так, как люди отламывают хлеб. – Когда я был маленьким, мне было трудно рассчитывать свою силу. Всякий раз, когда я злился, то крушил все вокруг. Чтобы сделать вот так… – Он смял и раскрошил в щепки кусок стола в своей руке. – Мне необходимо ровно столько силы, сколько вам нужно, чтобы смять кусок ваты. Иногда я боюсь слишком сильно прижать тебя к себе. – Взглянув на меня, он с улыбкой добавил:

– Но не переживай, я умею контролировать свои силы. Я ведь уже давно вырос.

– Тебя боятся дети.

– Да, они чувствуют зло. Предпочитаю держаться от них подальше, их крики привлекают внимание. Гипнозу они не поддаются.

– До достижения какого возраста дети чувствуют это?

– Чем старше становятся, тем менее чутко реагируют на нас. Скажем, девочка лет пяти уже не будет так остро чувствовать исходящую угрозу, но и играть со мной она не станет. Обычно в возрасте семи-восьми лет они воспринимают меня, как нормального человека.

– А животные?

– Сторонятся, но не понимают причину своей антипатии. Они просто стараются обходить нас стороной. Кроме кошек. Только кошки знают, кто мы такие.

– Поэтому Звезда бросилась на тебя?

– Если бы я встретил ее где-нибудь на улице, она бы и не подошла ко мне. Но в квартире она хотела защитить тебя.

– Меня?!

– Да. В другом случае она бы не напала – кошки знают, кто превосходит силой.

– Постой… – Я коснулась его руки, на которой не так давно были царапины. – Ты поймал пулю, пущенную в тебя. Но… от когтей моей кошки ты не уберегся, ведь на полу была целая лужа крови. Как это возможно?

– Внутри нас тоже течет кровь, разве что, немного другого химического состава. В нашей власти решать, позволять ли внешним объектам вредить нашим телам.

– Внешним объектам? – переспросила я, прищуриваясь.

– Да. На самом деле, ни пуля, ни когти твоей кошки не могут причинить мне вред. Посмотри на мою кожу, потрогай, – он прислонил мой палец к своей руке. – Кажется мягкой, гладкой и уязвимой. – Тут он встал и принес нож. – Но если сделать так… – Марк прислонил лезвие к руке и надавил. – Наша кожа теряет свою уязвимость. Она слишком прочная – как видишь, крови нет. Но, если нужно, я могу снять защиту. – Марк повторил действие ножом, и нож впился в ладонь, разрезая ее пополам. Темно-красная кровь закапала на пол.

– Марк, что ты делаешь?! – воскликнула я, ужасаясь тому, как спокойно Марк отрезал себе пол-ладони.

– Оставь, прошу тебя!

– Я не чувствую этой боли. – Он убрал нож. – Успокойся, рана заживет через несколько минут. Или ты думаешь, я буду ждать неделями, как люди?

– Заживет через несколько минут?

– Обещаю – через полчаса ты не увидишь даже царапинки.

Марк прислонился губами к моей шее.

– Какая же ты все-таки соленая! – Он облизнул губы. – Хотя так очень вкусно…

– Значит, вкусы ты чувствуешь. А чем ты питаешься?

– Твои вопросы никогда не закончатся. Взгляни на часы.

Я повернула голову. Два часа ночи.

– Ты успеешь узнать все, но сейчас давай-ка в ванну и спать. Завтра нас ждет экскурсия.

– А ты?

– Я – рядом. Никуда не денусь.

Дверь в ванную комнату захлопнулась прямо перед моим носом. Я встала под струю теплой воды.

Итак, я имею дело с ангелом. Ангелом Тьмы. Но почему он заботится и оберегает меня? Зло так не поступает. К тому же, его глаза порой бывают наполнены чем-то нежным и добрым.

Взяв в руки свою прозрачную ночную рубашку, я так и не решилась ее надеть, и вновь залезла в старую добрую пижаму. Марк ждал меня в гостиной. Пробежав по мне взглядом, он одобрил:

– Правильный выбор. Вовсе не стоит искушать меня той полупрозрачной тряпочкой, что ты прячешь в своих вещах.

Я почувствовала, что краснею.

– Ложись спать. Мне, к счастью, сон не нужен.

– Ты не спишь?!

– Никогда.

– А… что же ты делал всю ночь?

– Любовался тобой.

Совсем смутившись, я пожаловалась:

– Хочу поменяться с тобой местами. Всю ночь не спать и любоваться тобой.

– Не говори глупостей! – отрезал любимый голос. – Ложись, я буду рядом.

Слушая шелк его голоса, я неуверенно замялась в дверном проходе.

– Что?

– Ну… – промямлила я, надеясь, что он догадается.

Он вскинул брови.

– Я не умею читать мысли.

Обиженно опустив голову и расстроившись, я побрела к кровати. Дойти до нее я не успела – горячие руки обхватили меня за талию, резко разворачивая и прижимая к сильному телу. Губы прислонились к моим, и дальше перед глазами все поплыло…

– Этого ты хотела? – поинтересовался он, отцепляя от себя мои руки и укладывая в постель.

Я кивнула, неумело сопротивляясь его попыткам отстранить меня.

– Черт возьми, Вика, немедленно прекрати! Если ты думаешь, что сейчас мне легко с тобой бороться, то ты сильно ошибаешься.

– Но ты говорил мне, что я поступаю совершенно не логично, когда борюсь со своими желаниями. Теперь то же самое делаешь ты!

– Виктория! Ты только что узнала, что я – ангел Тьмы, и вместо того, чтобы оставить меня и броситься бежать, ты держишь меня возле своей кровати.

Только тут до меня дошло, что Марк может неправильно понять меня. Я ведь только хотела, чтобы он немного побыл со мною рядом. Мне стало стыдно.

– Марк, я не…

Он силой запихнул меня в кровать и накрыл легкой простынкой.

– Спи!

– Марк! – Я схватила его за руку. – Я вовсе не хотела, чтобы ты… чтобы мы… То есть, я хотела… но не… – Чувствуя, что запуталась окончательно, я попробовала собрать свои мысли. – В общем, я хотела, чтобы ты просто посидел рядом со мной, пока я буду засыпать. Пожалуйста?..

Он усмехнулся.

– Я должен был сам догадаться. – И сел рядом, поцеловав меня в кончик носа.

– Спасибо, – прошептала я, закрывая глаза и крепче сжимая его руку. В ту же минуту я уснула.

Мне снилась какая-то война. Война ангелов. Все началось с пожара. Потом – вода, гроза, молнии. Казалось, воевали не только ангелы, но и стихии. Сон был яркокрасочный, цвета вспышками возникали в моем видении. Огонь плавил лед, вода горела, молнии сжигали деревья. Ангелы были везде, и каждый раз, когда они сталкивались, гремел гром. Я смотрела на все со стороны, но мне почему-то было очень жарко. Заполыхала земля, и я почувствовала, как огонь лижет мои руки. Боли не было, наоборот, пламя будто ласкало меня. После огонь обжег щеку. Вдруг резко все исчезло, и я проснулась.

Марк сидел рядом – там же, где был, когда я засыпала. Заметив, что я открыла глаза, он наклонился к моим губам.

Я влюблена в ангела. Злого ангела, который ловит пули и пугает детей. И еще сидит сейчас рядом со мной и нежно целует мою ладонь. Я сладко потянулась.

– Ты всю ночь был здесь?

– За исключением того момента, когда решал проблемы с нашим сломанным столом. Ты пропустила завтрак.

– Люблю тебя.

Улыбка украсила и без того совершенное лицо.

– Что тебе снилось?

– Война. Дерущиеся ангелы и бушующая стихия.

– Я тоже был там?

– Нет, тебя не было. Ты, наверное, был огнем, который ласкал мои руки.

Марк расслабился.

– Скорее всего, это только твои фантазии. Они не приложили к этому свои силы.

Я осторожно выбралась из кровати.

– Ты не забыла – по плану экскурсия.

– Да, я помню.

– У тебя полчаса.

– Что?!

Пожалуй, впервые за последние несколько лет мне хватило тридцати минут, чтобы собраться.

Перед экскурсией мы зашли в небольшой ресторанчик, расположенный недалеко от нашего отеля. Марк с удовольствием съел двойную порцию мясного стейка с картофелем. На вопрос, зачем он ест, Марк ответил, что это вкусно и что у него тоже есть все органы, позволяющие перерабатывать пищу.

Во второй половине дня мы вернулись в отель – как раз к тому времени, когда за нами подъехала машина.

Отъехав примерно сорок километров от Хургады, мы остановились возле марины, где на приколе качалось множество яхт. Меня порядком раздражало то, что все девушки, участвующие в туре вместе с нами, почти не сводили с Марка глаз.

Вода была настолько прозрачной, что дно легко просматривалось. Гид что-то рассказывал нам, но я прислушивалась только к словам Марка.

Примерно через полчаса мы добрались до коралловой бухты; нам раздали маски для ныряния и объяснили технику безопасности. Я была в восторге от красоты и загадочности коралловых рифов и их разноцветных обитателей. Золотисто-коричневые ветви напоминали мне волшебные джунгли. Марк объявлял мне названия всех проплывающих рыбок, а их имена были действительно забавными – клоун, хирург, султанка, бабочка, попугай. Мы с Марком набрели даже на двух больших зеленых черепах, и он сообщил, что мне очень повезло, так как не всем туристам удается их увидеть.

На обратном пути Марк подошел к капитану яхты и что-то сказал ему по-арабски, после чего капитан любезно предложил мне руль.

– Марк, ты с ума сошел?! – зашипела я.

Управлять яхтой оказалось легко, конечно, при условии, что Марк руководил всеми моими действиями. Солнце близилось к закату.

– Я не буду тебя спрашивать, как ты уговорил капитана доверить мне управление яхтой.

– Не думаю, что я совершил преступление.

– Как долго ты учил язык?

– Это было очень давно. Мне требуется от нескольких дней до недели в зависимости от сложности языка. Арабский я учил почти целую неделю.

– А акцент?

– Акцента никогда не бывает, – засмеялся он. – Аккуратно, возьми чуть левее. Скоро прибудем.

Вечером мы решили сходить на пляж, который я запомню навсегда – место, где Марк впервые поцеловал меня. Легкие волны мерно накатывались на берег и возвращались обратно, увлекая за собой песок. Лунный свет выстроил дорожку на глади моря, совсем как на озере в моем родном городе. Кроме звуков плещущейся воды больше ничего слышно не было; я дышала полной грудью, вдыхая аромат моря вперемешку с запахом Марка. Темнота накрыла все пространство вокруг нас, давая песку и морю возможность остыть от знойного дня. Сбросив шлепанцы, я подошла к самому берегу, чтобы вода коснулась моих ног. Чем дольше я стояла, тем глубже тонула в песке. Выбравшись из песочного плена, я зашла в воду дальше…

Позднее Марк напомнил мне про необходимость позвонить маме.

– Ты сегодня целый день не звонила! – Услышала я в трубке ее разъяренный голос.

– Мама, успокойся, за этот день со мной ничего не случилось.

– Вы спите в разных комнатах?

– Да, – густо краснея, соврала я.

– Как отдыхаете?

Я подробно описала ей все свои восторги. Мама сообщила мне, что решила принять участие в выставке дизайнерских проектов, которая будет проводиться в Акаре.

– Отличная мысль! – одобрила я.

– Теперь у меня много работы. Обязательно позвони мне завтра утром! – еще раз напомнила она.

– Хорошо.

В трубке послышались гудки.

Почувствовав необходимость посмотреть, чем занят Марк, я зашла в спальню. Мой ангел удобно устроился посередине двух кроватей, которые он бесшумно сдвинул вместе.

– Марк, я только что сказала маме…

– Знаю, – перебил он меня. – Но твоей маме ведь не о чем беспокоиться, так?

– Я не слышала, чтобы ты что-то двигал в комнате.

– Старался не шуметь.

Он резко вскочил и, схватив меня, уронил на кровать. Последовавшие за этим поцелуи на несколько минут вырвали меня из реальности. Оторвавшись от моих губ, Марк нежно поцеловал мочку уха, чуть коснулся губами шеи. Я точно помню, что мое сердце своим бешеным стуком будто хотело продолбить мне грудную клетку, а потом почти остановилось, и только циркулирующая по телу кровь указывала на то, что оно все еще бьется. Марк удобно лег на спину и закрыл глаза. Не в состоянии больше сопротивляться своим желаниям, я осыпала его лицо поцелуями. От прикосновения к его коже мои губы пылали. Хорошо, что в номере есть кондиционер, иначе я бы сгорела в его объятиях. Прикасаясь к ровной, теперь не блестящей, как на солнце, а матовой коже, мои губы чувствовали жар его щек, лба, тонкой кожи на веках. Наверно, я перецеловала отдельно каждую клеточку его лица.

– Разве можно так меня баловать? – прервал тишину его шелковый голос.

Вместо ответа я положила голову ему на грудь. Его сердце билось так же, как и мое – наверное, по одному удару в вечность.

Проснулась я, к сожалению, не на том же месте, на котором уснула – моя голова лежала на подушке. Марк стоял возле окна. Я сладко потянулась и зевнула. Он оглянулся на меня и снова уставился в окно, но я успела заметить, что его взгляд был каким-то задумчивым и отрешенным.

– Что случилось?

Он не среагировал.

– Марк! – я повторила попытку, но снова безуспешно.

Подойдя к нему, я коснулась его руки.

– Еще не решил, что мне делать, – наконец ответил он.

– О чем ты? Если о том, чтобы отправить меня домой, то мы это уже обсуждали.

– Нет. Теперь не может быть и речи о твоей отправке.

– Теперь?

– Послушай! – Он поднял меня и понес в ванную.

– Умойся и оставь меня одного на несколько минут, чтобы я мог принять решение.

– Мне не нравится, когда ты решаешь что-то без моего участия!

Но дверь в ванную комнату уже в который раз захлопнулась прямо перед моим носом.

Как только я умылась и переоделась, меня милостиво выпустили из ванной. Вместо нежного взгляда я увидела какое-то озлобленное выражение лица.

– Объяснишь мне?

– Ты уверена, что хочешь этого?

– Да, конечно, я хочу.

– В таком случае послушай мои условия.

– Условия?

– Именно. Ты ни на шаг не будешь отходить от меня.

– Это условие мне нравится.

– Никуда не будешь выходить без меня, даже на балкон.

– Марк, что-то я не понимаю…

– И обо всех кажущихся тебе странными событиях будешь сообщать мне. Это выполнимо?

– Хорошо, – согласилась я. Его условия меня вполне устраивают. – Теперь твоя очередь. Скажи мне, что стряслось?

– Ангелы. Они были уверены, что как только ты узнаешь правду, то будешь избегать меня. А ты осталась.

– Какая им разница?

– Они считают, что я использую тебя.

– Используешь для чего?

– Как я понял, у них несколько версий. Они хотят поговорить с тобой. Я сказал им, что этого невозможно – они не отпустят тебя обратно ко мне.

Марк с трудом сдерживал себя от гнева.

– Когда ты говорил с ними? Ты выходил из отеля?

– Нет. Я выходил на балкон.

– Мы живем на четвертом этаже, – на всякий случай напомнила я.

– У нас хороший слух! – Марк нервно повысил голос.

Мне потребовалось немного времени, чтобы уяснить полученную информацию.

– Я думала, хороший слух это…

– Ладно, у нас очень хороший слух, – перебил он меня.

– Почему бы мне не поговорить с ними? Они ведь не сделают мне ничего плохого.

– Нет. Но назад они тебя не отпустят.

– Я думаю, что сама могу руководить своими действиями.

На озлобленном лице появилась усмешка.

– Когда же ты поймешь, в каком мире находишься? Для ангелов Света я – смертоносный механизм. И, знаешь, так оно и есть… Я создан, чтобы причинять боль.

– Это не так!

Марк проигнорировал мои слова.

– Я уверен, что они попытаются выкрасть тебя.

– Выкрасть?!

– Пока я рядом, они вряд ли сделают это, но если я потеряю тебя из виду хотя бы на минуту…

Я присела на кровать. Бред какой-то!

– За нами следят уже давно, – продолжал Марк. – Они подавали тебе некоторые сигналы, на которые ты предпочла не обращать внимания. Наш поцелуй послужил поводом к действию, и ангелы раскрыли тебе мою сущность. Но ты среагировала не так, как они ожидали. Не удивлюсь, если скоро начнется война. Человек – достаточная причина для этого.

Закрыв лицо руками, я прошептала:

– Что же нам делать?..

– Еще есть время. Они не начнут войну, пока не будут уверены в том, что проблему не решить мирным путем. – Марк обернулся ко мне. – Прости. Мне с самого начала не следовало…

– Нет, Марк! – перебила я. – Ты… ты самое лучшее…

– Все будет хорошо! – Любимая рука погладила мою щеку. – Мы будем вместе.

– О большем я и не прошу.

Все последующие дни Марк всеми силами старался заставить меня забыть о проблемах. Он полностью забивал наши дни экскурсиями – не оставалось ни одной свободной минуты. Я не замечала никаких странностей, о которых Марк говорил мне. Только видела, что он замечает их.

Он ни на секунду не оставлял меня. Ночами я легко засыпала у него на руках, а по утрам просыпалась, понимая, что Марк всю ночь был рядом. В последние дни нашего пребывания в Египте он исполнил мое заветное желание и преподал несколько индивидуальных уроков верховой езды.

Честно говоря, когда он посадил меня на серую лошадку – это была кобыла, и эта красавица сделала первый шаг, я сразу засомневалась в том, хочу ли продолжать обучение. Было страшно – подо мной кто-то двигался и напрягал свои мускулы, в то время как я находилась на порядочной высоте от земли.

– Если она сейчас прибавит шагу, я упаду!

Марк улыбнулся и причмокнул. Стоит ли говорить, что кобыла шагу прибавила. Я неплохо справлялась с управлением, но Марк заявил, что это заслуга неприхотливой лошадки, а не моя. Чтобы убедить меня в этом, он оседлал молодого вороного жеребца. Тот устроил целый концерт – вставал на дыбы и старательно пытался скинуть Марка.

– Поменяемся? – предложил Марк, укрощая разбушевавшегося жеребца.

Мой любимый прокатился пару кругов по площадке, и убедившись, что жеребец полностью покорился ему, вернул того в стойло.

Я довольно быстро освоилась и даже поймала ритм движения лошади.

– Сначала не мог оттащить тебя от руля, – ругался Марк. – Теперь не могу снять с лошади.

Следующий день после первого урока верховой езды был просто ужасным. Еще лежа в постели, я чувствовала, что мышцы совершенно не желают меня слушаться и страшно болят. Каждый шаг давался с трудом, а в ресторане, чтобы сесть за стол, мне пришлось опереться о спинки двух стульев.

Правда, как только я села на лошадь, боль прошла. На третий урок я пустила кобылу в галоп, но слетела, как только она сделала первый рывок.

Мы с Марком почти не бывали в отеле – утром он будил меня, и мы торопились на завтрак, потом на какие-нибудь экскурсии, на пляж, на дискотеку, а возвращались, когда было уже поздно. Если бы шелковый голос не напоминал мне каждый раз о необходимости звонить маме, я бы забыла о том, что существует другой мир, в который нам придется вернуться.

Хоть я теперь и знала, что влюблена в ангела, меня все равно поражали его способности. Он слышал разговоры людей, которые находились в сотне метров от нас. Мог читать на таком же расстоянии. Идеально распознавал запахи, упорно настаивая, что мой является самым лучшим. Меня поражала скорость и ловкость его движений.

В нашу последнюю ночь мы вернулись в отель во втором часу ночи. Марк увлек меня на балкон, чтобы последний раз полюбоваться открывающимся оттуда видом. Воздух был пропитан ароматами цветов вперемешку с запахами моря. Перед сном мы выпили по бокалу шампанского. Вот и подходил к концу наш сказочный отдых…

– Засыпай. – Он ласково погладил меня по голове.

– Только не оставляй меня! – взмолилась я.

– Лишь тебя я буду охранять. Только ты – это все, что мне нужно.

 

Глава 17

В день возвращения в Россию Марк разбудил меня за час до трансфера, но только для того, чтобы я успела позавтракать. Встав перед зеркалом, я рассматривала себя, отмечая все изменения, которые произошли со мной за десять дней отдыха. Моя кожа, которая всегда была очень светлой, сейчас получила оттенок загара, переходящего в небольшие покрасневшие пятна на животе и плечах. На волосах появился здоровый блеск, правда, они выглядели слегка неухоженными. В целом удовлетворившись своим внешним видом, я перевела взгляд на Марка и коснулась его руки.

– Солнце не оказывает на тебя влияния? – поинтересовалась я, проводя пальцем по бронзовой коже. – Ты такой же, как и был.

– Моя кожа всегда такого оттенка.

– То есть, идеального? – уточнила я.

– Смотря, что считать идеальным. Но такого… – Марк подул на мои красные плечи. – Моя кожа точно себе не позволит.

Мы пообедали в одном из ресторанов нашего отеля, потому что времени куда-то выходить не осталось. После обеда за нами подъехал автобус, и туристы мигом заполнили его. Мы с Марком устроились в самом конце. Всю дорогу до аэропорта я неотрывно смотрела на проносящиеся мимо картины природы, мысленно прощаясь со страной, в которой я была так счастлива. Уже завтра я буду дома. Завтра ночью я опущу голову на мягкую подушку, и, быть может, попробую уснуть. Рядом не будет горячих рук, обнимающих меня; родного плеча, на которое я могла бы положить свою голову. Я буду лежать, вдыхая знакомый запах родного дома вместо аромата любимого человека. Я прощалась с этой страной, а по моим щекам текли слезы. Уже завтра он не прошепчет мне на ухо пожелания спокойной ночи; я не проснусь больше оттого, что мне стало слишком жарко в его объятиях. Вместо горячего утреннего поцелуя меня обдаст холодным воздухом, как только я вылезу из-под одеяла. Марк вытер мои слезы, не спрашивая, о чем я плачу. Он прижал к себе мою голову и тихо провел по волосам. Закрыв ненадолго глаза, я почувствовала успокоительное действие его прикосновений.

Мы прибыли в аэропорт за два часа до вылета. Задержавшись на регистрации, мы поднялись на второй этаж и оказались в мире магазинов беспошлинной торговли. Марк принялся скупать все подряд.

– Зачем все это?

– Напомню тебе об интересной традиции, – улыбнулся он, – смысл которой состоит в том, чтобы привозить с собой из путешествий сувениры. Ты об этом совсем забыла, и я решил взять эту обязанность на себя. Как думаешь, Андрею понравится? – Марк покрутил в руках статуэтку из ракушек – влюбленную парочку.

– Это не смешно.

– А по-моему, именно то, что ему нужно.

– Перестань!

– Ладно, хорошо, – согласился он. – Я взял ее для Ани и Димы. Но что подарить твоей маме, я в полном недоумении. Поможешь?

Сколько мы ни ходили по магазинам в поисках хоть чего-нибудь, что можно было бы подарить маме, ничего гениальнее коробки экзотических конфет нам в голову не пришло. Для коллекции взяли еще бусы из ракушек. Но, к сожалению, отдела «Для дизайнеров» тут не было.

В салон самолета мы вошли, нагруженные пакетами. Через несколько часов оказались в Москве. Следующий наш рейс – на Акару – планировался ночью.

Я почувствовала холод сразу, как только вышла из самолета. Даже в здании аэропорта было очень холодно. Наверное, я привыкла к жаркому климату… До вылета в Акару оставалось несколько часов. Заметив, что я дрожу, Марк обнял меня за плечи. Вскоре я согрелась – ведь мой любимый был лучше всякой печки.

– Вновь бессонная ночь… – Покачал головой любимый. – Если сможешь уснуть, предлагаю устроиться на моих руках.

– Предложение о руках я принимаю, – согласилась я, – но спать пока не хочу.

Когда я забралась к нему на колени, мне даже стало немного жарко. Выражение лица Марка вдруг изменилось, превратившись из расслабленного в серьезное.

– Мы должны следовать некоторым условиям и здесь, в России.

Я кивнула в знак того, чтобы он продолжал.

– Как ты знаешь, здесь я не могу находиться рядом с тобой двадцать четыре часа в сутки. Поэтому, когда будешь одна, ты должна быть очень осторожна.

– Ты думаешь, ангелы все еще хотят забрать меня?

– Я уверен в этом. Ты многого не замечала, но ангелы все время следили за нами. Пообещай мне, что не выйдешь из дома без меня, – попросил Марк.

– Я могу выйти хотя бы с мамой?

– Нет! – Его глаза сузились.

– А на пять минут в магазин?

– Ты меня не поняла. Не выходи даже на балкон.

Я вскинула брови.

– Они украдут меня с балкона?

– Ты мне не веришь? – Марк нахмурился.

– По-моему, ты перегибаешь палку. Я не могу представить себе исчезновение с балкона.

– Если хочешь, я наглядно покажу тебе, как просто это сделать.

– Украдешь меня с балкона?

– Легко. Обещаешь не выходить?

– Я считаю, что это глупо, – парировала я. – Но так и быть.

– Постараюсь как можно больше времени проводить с тобою рядом.

– Это будет моей наградой за моральный ущерб.

Я была уверена, что Марк преувеличивает – ведь я не замечала признаков слежения. Конечно, мои органы чувств не настолько совершенны, но все же… Неужели ангелы силой заберут меня, рискнув привлечь к себе внимание? Или… или Марк думает, что я не буду сопротивляться? Неужели он думает, что я покорно позволю увести себя от него?

– Ты думаешь, они уведут меня силой?

– Возможно, что да.

– То есть, возможно, что и нет? – уточнила я. – Ты считаешь, что я могу уйти с ними по своей воле.

Он кивнул.

– Почему?

– Возможно, тебе станет любопытно узнать то, что они хотят рассказать тебе.

Я задумалась. Марк, несомненно, прав, мне действительно интересно, что они скажут. Но ведь таким образом я рискую потерять его.

– Неужели я прав? – уточнил любимый, заметив мое задумчивое выражение лица.

– Нет. Я никогда не уйду с ними.

Марк хмыкнул.

Интересно, сколько времени я буду находиться под охраной и своеобразной формой домашнего ареста? А что потом – начнется война или ангелы махнут рукой на наши отношения? Любопытно, такое уже было когда-нибудь? Человек и ангел вместе? Если да, то что с ними случилось? С человеком, который постарел и умер, и с ангелом, который так и остался жить? Смогли ли ангелы Света помешать им?..

– Марк! – позвала я любимого.

– Да?

– Скажи, а… Ангел и человек – было ли такое раньше?

Он задумался, словно возвращаясь к далекому прошлому.

– Давай поговорим об этом как-нибудь в другой раз.

Его тон не терпел возражений. Голос был уверенным и жестким, и я лишь кивнула, соглашаясь и удобнее устраиваясь у него на руках.

Но этот вопрос не перестал волновать меня. Неужели есть сила, способная разлучить нас?

Пока я была занята своими мыслями, началась посадка на наш рейс.

До Акары мы долетели очень быстро, и вскоре я уже сидела в машине, по которой, оказывается, успела соскучиться. Знакомый запах бархатной обивки сиденья окутал меня сразу, как только я оказалась в салоне.

Часы показывали половину четвертого утра. Мы с Марком сообщили маме, что приедем только к обеду. У меня есть еще одна счастливая ночь. Или утро.

Вот и знакомые места. Я почувствовала, как ком подступает к горлу. Начинается моя обычная жизнь – опять академия, занятия, друзья…

Зайдя внутрь его дома, в первую очередь я подошла к камину, и тут же услышала позади шелковый голос:

– Обещаю растопить его прежде, чем ты проснешься.

Марк обвил руками мою талию.

– Ты опять соблазняешь меня, – шепнул он мне на ухо, и от его горячего дыхания затрепетала каждая клеточка моего тела. – Может быть, ты хочешь спать? – продолжил Марк, легкими поцелуями касаясь моей шеи.

Я отрицательно покачала головой. Тело тут же обмякло – я уже не стояла на ногах. Блаженство продолжалось несколько сладких минут. Когда мы прекратили целоваться, я смело взглянула в его глаза – они горели, вновь заполыхав знакомым мне огнем. Мне нечего было пугаться – глаза горели не ненавистью, а жгучей страстью.

– Ты очаровательна, – глухо произнес он. – А теперь – спать.

Я быстро забралась в приготовленную Марком постель. Интересно, зачем ему кровать?

Мягкие пуховые одеяла напомнили мне о том, что я не в Египте, и простой простынкой не обойдусь.

– Я предполагала, ты расстелешь черное белье.

– А я подумал, что тебе больше понравится бежевый оттенок, – промурлыкал Марк, заботливо укрывая меня.

– Зачем тебе все это? – Я указала на подушки и одеяло. – Кровать и простыни?

– Но ведь пригодилось, – улыбнулся любимый.

Нетерпеливо подвинувшись ближе к Марку, я привычно легла к нему на грудь. Последние несколько часов… Он гладил мои волосы, пока я засыпала, и перед моими глазами уже заискрились первые картинки счастливого сна. Сквозь дрему я услышала тихий шелковый шепот:

– Мне кажется, я перестаю отвечать за свои чувства…

Марк разбудил меня около десяти утра. Я проснулась не на его плече, но в его объятиях. Если кто-то скажет мне, что на земле есть человек счастливее меня, то я не поверю.

После завтрака мы прошли в гостиную, и я с радостью заметила, что камин растоплен, и в нем полыхают искорки огня. Подойдя ближе, я протянула к нему руки. Марк тут же оказался рядом.

– Это моя стихия.

Да, я знаю.

Он приблизил свои руки к огню, но не остановился на безопасном расстоянии. Его руки потянулись дальше, в сердце камина, и языки пламени лизнули горячую кожу. Я вздрогнула.

– Марк?

Огонь охватил красивые руки, пробиваясь между пальцев…

– Наша стихия никогда не погубит нас, – заверил он.

С восхищением я смотрела, как Марк сжимает и разжимает в кулаке огонь, как пламя полыхает сквозь его ладонь. Мой ангел играл с огнем, как будто это была одна из его самых любимых игрушек. Вырывающиеся искры сверкали на коже; огонь кольцами обвивался вокруг пальцев. Пламя проходило сквозь кожу и вырывалось с другой стороны ладони, но не причиняло ни малейшего вреда. На руках образовывались словно огненные перчатки.

– Как красиво! – выдохнула я.

Марк улыбнулся и вынул руку из камина, держа на ладони маленькое полыхающее облачко пламени. Через несколько секунд пламя рассыпалось на миллионы искорок и исчезло. Я тут же ощутила, как раскаленные руки прикоснулись к моим щекам, и вспыхнула, когда Марк поцеловал меня.

При встрече мама долго не отпускала меня из объятий. Я молилась только об одном: чтобы Звезда не оказалась дома, потому что Марк застыл в дверях, словно каменное изваяние. Убедившись, что кошки нет, я кивнула Марку, и он вошел.

– Ты хорошо себя вела?

Марк заулыбался, услышав этот вопрос. Я покраснела и кивнула.

Пока я рылась в пакетах, набитых сувенирами, пытаясь среди бесчисленных коробок отыскать подарок маме, Марк уже что-то вручил ей. Подойдя к ним, я увидела, что это было – книга под названием «Искусство Египта». И он еще твердил мне, что не может найти ничего подходящего для дизайнера?

Рассердившись на Марка, я ткнула его локтем в бок. Глухо застонав, тут же потерла ушибленный локоть.

– Так нечестно! – прошипела я.

Мама пришла в восторг от новой книги. Она вообще любит изучать искусство, особенно – античное.

Разобрав все подарки, мы устроились за кухонным столом. Мама задала нам кучу вопросов, расспросив чуть ли не про каждый час нашего пребывания заграницей. Если бы не Марк, я бы никогда не выдержала этот допрос. Зато он увлеченно рассказывал, как я не слушалась его, обгорая на солнце, как во время занятий верхом слетела с лошади, как испугалась однажды, когда он выпрыгнул из воды, проплыв прямо подо мной…

После того, как мы допили чай, Марк собрался уходить.

– Ты же обещал не оставлять меня надолго! – шепнула я ему.

– Мама соскучилась по тебе.

– Ты хочешь оставить меня одну до самого утра?!

– Взяв с тебя слово, что ты не выйдешь из дома. Я приду завтра утром.

Мысленно я считала часы до завтрашнего утра. В общей сложности выходило больше пятнадцати… А все последние несколько дней он не оставлял меня даже на минуту.

Марк слегка обнял меня и, попрощавшись с мамой, вышел. С его уходом на меня напала тоска.

Через пару часов, совершенно изныв от внезапно появившегося у меня свободного времени, я начала переключать каналы в телевизоре. Поймав местный канал, я уловила последние слова ведущего:

– …человека, совершившего это преступление.

Тут же начался прогноз погоды, а я бросилась на кухню, где мама что-то готовила.

– Что случилось? – нервно крикнула я, едва не врезавшись в кухонный стол.

– Что? – переспросила меня мама.

– Я только что смотрела телевизор. В городе опять что-то произошло?

Мама опустила голову, и по ее выражению лица я поняла, что оказалась права. Она убрала сковородку с огня.

– Да, произошло.

– Что на этот раз?

– Ребенок. Маленькая девочка. Ее убили.

Я почувствовала, что у меня дрожат колени.

– Когда?

– Четыре дня назад.

– И никто не знает, кто делает это?

– Никаких следов.

Я присела на стул. Марк должен что-то знать об этом.

– Сколько лет… ей было?

– Пять.

– Пять лет? – прошептала я. – А девушка… в коме… Она очнулась?

– Да.

– Что-нибудь сказала?

– Ничего не помнит. Вика, пожалуйста, будь осторожнее.

– Ты тоже… – Растерянно кивнула я.

Зайдя в свою комнату, я схватила телефон. Марк должен что-то знать.

– Да? – После первого же гудка я услышала его голос.

– Где ты?

– Катаюсь по городу.

– Ты в курсе последних событий?

– Конкретнее?

– Убита девочка.

– Да, я слышал об этом.

– Ты знаешь, кто это делает?

Молчание в трубке говорило о положительном ответе на этот вопрос.

– Ты знаешь, – повторила я.

– Да.

– Кто это?

– Я никогда не дам тебя в обиду. – Марк проигнорировал мой вопрос.

– Но зачем? Зачем они это делают?

– Этим же вопросом сейчас задается почти все население вашего города. Это желание боли, крови, смерти.

– Голос Марка был сухим и четким.

– Кто это делает? – повторила я.

– Что изменится, если ты будешь знать?! – резко выкрикнул он. – Я не скажу тебе.

– Почему?

– Потому что ты не сможешь ничего изменить.

– Так и будет продолжаться? – Я тоже перешла на крик. – Если ты знаешь, почему не остановишь?

– Проклятье, Вика, потому что я не вмешиваюсь во все это!

– Будут еще жертвы?

– Я не знаю.

– Прекрати это!

– Виктория, я повторяю, – Марк начал растягивать слова. – Я не стану вмешиваться в то, что меня не касается.

– У мужчины, на которого напали, переломаны кости, избитая девушка пролежала в коме несколько дней. Убили девочку, которой было пять лет!

– Что ты хочешь от меня?

– И еще… – Я вдруг запнулась. Мне казалось, что мозг у меня кипит, с предельной ясностью воспроизводя события. Как я раньше не догадалась? От той мысли, которая пришла мне в голову, мне стало больно и горько. – Та девушка в коме, когда снилась мне, сказала, что это сделали они. И что виноват в этом – он. Кто он, Марк? Ты?

– Я этого не делал, – отрывисто произнес он. Я ему сразу поверила, не знаю, потому ли, что он действительно сказал правду, или потому, что просто хотела в это верить.

– Теперь я уверена, что она имела в виду тебя.

– Ангелы заставили тебя увидеть этот сон, чтобы ты отказалась от меня. Виктория, во время убийства я был с тобой. Мы были в Египте.

– Прости меня, – сказала я упавшим голосом.

– За что?

– Я подумала, что это ты. Я не знаю, как я могла подумать такое.

– Тебе не за что извиняться – ведь я зло. Потому ты и решила, что я могу быть к этому причастен.

– Меня не интересует твое прошлое. Я знаю, какой ты сейчас.

– Ты ничего не знаешь. Когда ты смотрела в мои глаза, полные ненависти, о чем ты думала?

– О том, что ты можешь это преодолеть.

– А если это не так?

– Я все равно верю в тебя.

После разговора я еще долго сидела в комнате. Получается, Марк знает, кто это делает, но вмешаться не может. Местной полиции преступника поймать не удается, потому что он не оставляет за собой никаких следов. Потерпевшие не могут вспомнить самого нападения. Мотивы преступлений тоже не ясны. Так человек ли делает все это?

Мне было страшно. Страшно за тех, кто еще может пострадать.

Утром я встала очень рано, зная, что скоро должен придти Марк. Приведя себя в порядок и выпроводив Звезду из дома, я села перед телевизором, щелкая каналы и дожидаясь любимого.

Как только он пришел, я кинулась в его объятия, словно не виделась с ним несколько лет. Я прижимала его к себе, смутно надеясь, что он больше не уйдет так надолго.

Счастлив не тот, у кого больше, но тот, кто нуждается в меньшем. Раньше пределом моих мечтаний была лишь возможность смотреть на Марка и любоваться им. А теперь для счастья мне нужно гораздо больше.

Никто из нас не стал вспоминать вчерашний разговор. Я знала, что все равно ничего не узнаю.

Мы занимались английским и биологией – мне нужно было нагнать пропущенные занятия. Марк оказался хорошим учителем.

– Ты занимался психологией? – спросила я после того, как наши занятия закончились.

– Конечно.

– Может быть, поэтому ты так действуешь на меня?

– Ты не права, – возразил он. – Обычно я не использую психологию. Мне вполне хватает гипноза. А психология… Вынужден признать, что мне приходится использовать все свои знания по этому предмету, чтобы понять тебя. И знаешь – у меня плохо получается. Например, по всем законам психологии, ты должна была сбежать от меня, как только узнала, кто я. Но ты осталась.

– Потому что я люблю тебя, – улыбнулась я. – Ведь это так просто.

– Любовь – это привязанность, привыкание, дружба. Если этого нет, то такая «любовь» называется страстью. А ведь ты еще не успела привыкнуть ко мне.

– Выкинь из головы свою психологию, – прошептала я, потянувшись к его губам.

 

Глава 18

Неделю мы с Марком провели, уткнувшись в учебники. Мне казалось, что я никогда не смогу выучить столько новой информации за такой короткий срок. Но мы настолько увлеклись, что даже обогнали академический курс. Марк всюду следовал за мной по пятам, точно так же, как и я за ним. Я понимала, что на это есть существенные причины, но была счастлива тем, что мы всегда рядом. Мы вместе ходили в магазин, вместе готовили и гуляли.

У меня дома творился настоящий бедлам, словно каждый день по комнатам проходился настоящий ураган.

Мама готовилась к конкурсу и завалила всю квартиру своими рисунками и доработками. Марк активно ей в этом содействовал. Я махнула на все рукой и прекратила бесплодные попытки убраться, потому что моей уборки хватало ровно до того момента, как домой влетала мама. Впрочем, я была рада, что ей есть чем заняться, и она меньше времени тратит на то, чтобы узнать, чем занимаюсь я.

Андрей сухо улыбнулся, кода принял из наших рук свой подарок – коллекцию египетских компьютерных игр. Мое сердце предательски заныло, когда я увидела, в каком настроении находится мой друг. Захотелось, как и прежде, толкнуть его в бок или увидеть его улыбку.

Аня тоже была какая-то грустная. Несмотря на то, что она была рада меня видеть, я почувствовала, что у нее что-то случилось.

Наверно, я отдаляюсь от всех своих друзей…

На следующей неделе я вновь побывала у Марка в гостях. Удобно устроившись у него на коленях, я поделилась с ним своими переживаниями по поводу Андрея. Он недовольно хмыкнул, но обещал что-нибудь придумать.

У меня запищал телефон, и я ответила, разочарованно слезая с коленей Марка. Звонила Аня.

– Да? – ответила я.

Вместо связных слов в трубке послышались рыдания.

– Что случилось?

– Я… я… – Подруга никак не могла докончить предложение, потому что постоянно всхлипывала.

– Где ты? – задала я еще один вопрос, решив, что ответить на него будет проще, чем на предыдущий.

– Дома, – рыдала она.

– Я сейчас приеду! – Я кинула телефон в сумку. – Марк, отвезешь меня к Ане?

– Что стряслось? – поинтересовался он.

– Не знаю. Она плачет!

– Хорошо, поехали.

Через десять минут «Лексус» стоял перед домом подруги. Проводив меня до двери, Марк дал мне указание:

– Позвони перед тем, как уходить. Я заеду за тобой.

Хорошо.

– И попробуй дать ей понять, что все образуется. Они еще будут вместе.

– Откуда ты…

Марк перебил меня.

– Я знаю, что происходило между ними в последние дни. В психологии Димы мне разобраться проще, чем в твоей. Поэтому я думаю, что он к ней вернется.

– Но ты…

– Это – лишь мои догадки. В которых я почти уверен.

Не дав и слова мне сказать, Марк нажал на кнопку звонка и исчез в сумраке лестничного пролета. Теперь я хотя бы знаю, к чему быть готовой. Мой любимый знает о моей подруге больше, чем я.

Аня была вся зареванная, глаза опухли от слез. От жалости мое сердце сжалось в комочек. Я решила, что прибью Диму при первой же возможности.

Оказалось, что Аня увидела Диму с другой. Вот и все. Сама эта новость не была для меня такой страшной. Меня пугало другое: всхлипы, резко вырывающиеся из груди подруги; опухшие глаза, еле открывающиеся из-за душивших ее слез; попытки вдохнуть побольше воздуха, которые прерывались все новыми потоками рыданий. Не важно то, что случилось, важно то, к чему это привело. Я поняла, что и мои глаза стали мокрыми от слез сопереживания. Если бы я могла, я бы забрала себе хотя бы часть боли! Мне было жалко подругу, потому что она сидела на полу, и на все мои попытки поднять ее не обращала никакого внимания. Мне было жалко ее, потому что ничто сейчас не могло облегчить ей боль. Мне было жалко ее, потому что она ничего не могла с собой поделать. Я только обняла ее и лихорадочно просила Бога помочь мне подобрать нужные слова. Марк сказал, что все образуется. Что Дима еще вернется к ней. Но разве могу я сказать ей об этом сейчас, когда она его еще не простила? Я чувствовала себя бессильной, понимая, что не могу найти способ облегчить ее страдания.

– Я люблю тебя, Анют, – сказала я, крепче прижимая к себе подругу.

Около двух часов она рыдала, а я просто сидела рядом. Надеюсь, это лучшее, что я могла сделать.

Позвонил Марк, чтобы убедиться, что я пока еще не собираюсь уходить.

Аня выпила несколько таблеток успокоительного и прилегла на кровать.

– Извини… за это все, – шептала она, – я просто… не могла одна…

– Я буду рядом, если тебе нужна моя помощь.

Пока я перебирала ее волосы, она закрыла глаза и заснула. Слава Богу, она заснула!

Чуть позже пришли ее родители, и я тихонько выбралась из комнаты, закрыв за собой дверь. Пусть спит.

– Аня уснула, – сообщила я ее маме, не представляя, как можно объяснить подобную ситуацию.

– Уснула?! – удивилась ее мама.

– Пожалуйста, не будите ее, – попросила я. – Она просто очень устала.

Я вышла из квартиры и стала спускаться вниз по лестнице. Перед моими глазами стояло лицо Ани, безжизненное и опухшее от слез. И вдруг я спроектировала подобную ситуацию на себя. К горлу подступил ком, сердце начало ускорять свой ритм. Пошатнувшись, я схватилась за перила, чтобы не упасть. Я представила, как любимые руки обнимают не меня. Как загадочный шелковый шепот шепчет что-то не в мое ухо. Как красивые губы прикасаются к чужим губам. Я пошатнулась и села прямо на ступеньки. Сердце с усилием качало кровь по всему телу. На глаза наворачивались слезы. Я знаю, что никогда не смогу соответствовать Марку. Что в любом случае у меня никогда не получится конкурировать с соперницами. Окружение Марка – это ангелы. Красивые, умные, гибкие, соблазнительные, грациозные, вечные… Вечные! А я умру.

Я гнала нахлынувшие мысли прочь от себя. Сегодня Марк со мной. Люди так много думают о будущем, что забывают настоящее.

Пока я думала об этом, даже не заметила, как оказалась на улице. Вспомнив, что забыла сразу же позвонить Марку, я начала рыться в сумке в поисках телефона.

Свист шин резко затормозившей машины заставил меня оглянуться. Возле меня остановился серебристый «Мерседес». Модель я не распознала, так как плохо разбираюсь в машинах. Из-за тонированных стекол я не могла понять, кто находится в салоне.

Зажав в руке телефон, я заворожено смотрела на остановившуюся машину. Дверь бесшумно отворилась, и оттуда вышла высокая девушка. Я взглянула на нее, и у меня не осталось никаких сомнений: она – ангел.

Улыбнувшись, девушка подошла ко мне.

– Привет! Меня зовут Лера.

Когда она приблизилась ко мне, я задышала полной грудью – девушка пахла очень вкусно. Словно завороженная, я смотрела в ее глаза и видела в них бесконечное спокойствие, всезнающий покой. Зрачки были темными, как у человека; может, немного с голубоватым отливом. Яркий синий цвет радужки глаз в обрамлении густых и длинных черных ресниц делал ее взгляд совершенным. Золотистые прямые волосы до плеч создавали озорное и милое впечатление. Девушка была одета в голубые джинсы и белую обтягивающую водолазку, идеально подчеркивающую ее стройную фигуру. На улице шел снег, но ей, по всей видимости, холодно не было. Она была прекрасна. Ее я могу представить рядом с Марком. Она подходит ему.

– Ты догадываешься, кто я! – Красивый мелодичный голос оторвал меня от мыслей о ее внешности. Пора взять себя в руки, напомнила я себе. Наверное, сейчас меня захотят похитить.

– Привет, – поздоровалась я, смутно понимая, что веду себя странно.

– У тебя, наверное, много вопросов? – поинтересовалась собеседница.

Немного помедлив, я осторожно кивнула. Если буду сопротивляться, неужели это милое создание силой затолкает меня в машину? Марк будет долго ругаться, когда узнает, что я не позвонила ему.

– Поедешь со мной? – предложила Лера.

Мне почему-то показалось, что ангелы не станут держать меня силой. В этом нет никакого смысла. Они должны понимать, что мама с ума сойдет, если я не приду домой. Может быть, они действительно хотят просто поговорить со мной? Я медлила с ответом.

– Куда мы поедем?

– Знаю одно хорошее место, где мы можем спокойно поговорить. Час езды отсюда. В соседнем городе.

– Зачем так далеко? – изумленно переспросила я.

– Он будет искать тебя.

– А если я откажусь?

– Мы хотим кое-что рассказать тебе.

– Я уже все знаю!

– Но не осознаешь.

– Когда ты вернешь меня обратно?

– Когда ты все поймешь. – Девушка пожала плечами.

– Хорошо, я еду. – И тут же испугалась собственных слов.

Лера кивком головы пригласила меня сесть в машину. Обходя «Мерседес», я думала о том, не совершаю ли ошибку. Может, мне удастся поговорить с ними и объяснить всю ситуацию? Вдруг я смогу убедить их и избежать войны? Отпустят ли меня ангелы, как только я этого попрошу? Выбор сделан, глупо было бы сейчас повернуть назад. Я села в машину.

– Когда он тебе позвонит? – Выезжая со двора, Лера повернулась ко мне.

– Думаю, с минуты на минуту.

– Тогда будет лучше отдать телефон мне.

Я послушно протянула ей аппарат. Все равно не смогу сказать ему, что я сделала.

Пока мы ехали по пустынной дороге, я с удивлением заметила, как быстро началась сильная метель. Снег за окном осыпал деревья, ветер подхватывал белые хлопья и с бешеной скоростью разметал их в разные стороны. В двух метрах от нас уже почти ничего не было видно, следы от машин заметало сразу же. Свист ветра отчетливо слышался даже в теплой машине, где работал обогреватель. Света фар в окружающем тумане явно не хватало, чтобы вести машину с той скоростью, с какой это делала Лера. Спидометр зашкаливал за сто шестьдесят километров в час. Впрочем, мне ли не знать про способности ангелов. Уверена, она прекрасно видит даже в таких условиях.

– Так быстро… эта метель, – растерянно пробормотала я. – Когда я выходила, была ясная погода.

– Погода на нашей стороне, – спокойно сообщила Лера.

Я с ужасом вздрогнула, когда запищал мой телефон.

Сомнений не возникло: звонил Марк, только на его звонок у меня стояла эта мелодия. Мое внешнее спокойствие как ветром сдуло, и я испуганными глазами смотрела на Леру.

– Алло. – Ее голос затвердел.

Я услышала, как выругался Марк: «Черт!».

– Ты ошибся, – сказала Лера. – Все наоборот. Это ангел.

Они перекинулись всего одной фразой, и девушка протянула телефон мне.

– Я избавила тебя от объяснений, и теперь он хочет поговорить с тобой. – Наглухо прикрыв трубку рукой, она добавила: – Пожалуйста, не говори, куда мы едем.

Я кивнула и дрожащими руками взяла телефон, медля с тем, чтобы приложить его к уху. Меня не покидало ощущение, что я предала Марка. Я его обманула. По щекам потекли слезы.

– Марк, прости, – выдохнула я.

– Хотя бы скажи мне, что ты этого не планировала.

От звука любимого шелкового голоса слезы потекли еще быстрее.

– Я не хотела! Аня плакала, потом уснула, я совсем забылась… Мне вдруг стало так горько! Я вышла, и…

– Я найду тебя. Я очень быстро найду тебя.

– Прости меня, Марк! Я люблю тебя…

В телефоне послышались гудки – он отключился.

– Знаешь ли ты, что такое любовь? – не отрывая взгляда от дороги, спокойно спросила Лера.

– Да, знаю! – закричала я. – Я знаю, что такое любовь!

Отвернувшись, я коснулась лба рукой. От напряжения разболелась голова.

Мы въехали в соседний город, и Лера сбавила скорость. Здесь метель бушевала не так сильно – дома блокировали ветер.

Она припарковала машину возле единственного в этом городе отеля «Грис». Он был довольно старым.

– Мы приехали в отель? – удивилась я.

У стойки регистрации я увидела свой новый паспорт, извлеченный из сумочки моей спутницы. Судя по информации в этом паспорте, меня звали Ирина.

Когда мы зашли в лифт, Лера нажала кнопку девятого этажа.

– Когда вы сделали для меня новый паспорт?

– Пока вы были в Египте. Сразу после того, как вы поцеловались.

– Значит, людям нельзя целовать ангелов?

– Скорее, ангелам нельзя целовать людей.

«Я так долго ждал, что ты меня поцелуешь… И вот, не дождался» – прозвучали в моем сознании слова Марка.

Двери лифта раскрылись, и мы вступили в слабо освещенный длинный коридор. Пройдя его до конца, остановились возле номера с правой стороны.

В ту же секунду дверь открыл уже знакомый мне парень – тот самый, который пустил в Марка пулю. Его золотистые кудри так же красиво, как и тогда, обрамляли прекрасное лицо с высокими скулами.

– Привет, – поздоровался он со мной.

Я рассеянно кивнула.

– Меня зовут Олег, – представился он.

– Ирина! – не удержалась я.

Мы прошли внутрь. Видимо, номер был не стандартный – он отличался большими размерами. Гостиная была огромной. Еще две двери вели, по моему предположению, в спальни. Из одной из них вышел парень. Он был выше всех остальных, с короткими волосами светло-каштанового цвета. Еще один красавец, сошедший со страниц глянцевых журналов.

– Он все-таки не углядел за ней, – усмехнулся он.

Мне показалось, что внутри меня закипает злоба.

– Это я виновата! – вырвалось у меня.

– Учитывая человеческую слабость, девочка, он мог бы предусмотреть это.

Этому, с каштановыми волосами, я, похоже, совсем не нравлюсь.

– Колин, прекрати, – вмешалась Лера, подойдя к нему ближе и обнимая.

Отлично – любовная парочка. Как раз то, что мне сейчас нужно.

– Это – Колин, – представила его Лера.

– Ирина. Приятно познакомиться! – съязвила я.

В компании трех ангелов я была просто серой мышкой, и находила в себе все больше недостатков. Пожалуй, пара дней, проведенных вместе с ними – лучший способ понизить свою самооценку.

Отпустив Колина, Лера направилась к двери.

– Отгоню машину и сразу вернусь.

Замечательно! Она меня бросает.

Когда за ней захлопнулась входная дверь, я ощутила на себе оценивающие взгляды. Что теперь они будут делать со мной?..

– Пойдем со мной! – Кивнул мне Олег. – Тебе нужно немного поесть.

– Я так понимаю, я приехала сюда, чтобы вы меня накормили?

– Нет, конечно. Но неужели ты не хочешь есть?

– Нет.

– А пить?

В горле у меня уже давно пересохло, и я согласилась.

Олег провел меня в спальню и предложил сок. К счастью, Колин остался в гостиной.

– Не обижайся на него, он просто не может тебя понять. – Олег подал мне стакан апельсинового сока.

– Почему апельсиновый? – спросила я.

– Ты его любишь.

Интересно, откуда все знают все о том, что я люблю?

– Вы следите за мной?

– Да.

– Как мило. Что еще вы знаете обо мне?

– Почти все.

– Даже мои чувства?

– Нет. К сожалению.

– К счастью, – поправила я. – Колин… Он со всеми такой «приветливый»?

– Вообще-то, нет. Он считает, что мы зря теряем время, беседуя с тобой. И еще – он не понимает, как можно полюбить зло.

– Но я полюбила не зло, – поправила я.

– Да, ты влюбилась в Марка, как в человека… – При этих словах я заметила, как тяжело Олегу произносить имя моего любимого. – Но, к сожалению, он оказался не тем, за кого выдавал себя.

– В таком случае, я теперь люблю не человека. – Я покрутила трубочку в пустом стакане. – И какова же ваша цель?

В этот момент у меня зазвонил телефон. Это была мама. Вдохнув поглубже, я нажала кнопку «принять».

– Да, мама.

– Родная, ты где?!

Меня удивил ее возбужденно-восторженный голос и частое дыхание.

– Я у Ани, – без колебаний ответила я. Надеюсь, она еще не звонила домой к моей подруге.

– Ты можешь сейчас же придти домой?

– Нет, не могу. Никак.

– Тогда нам не удастся попрощаться с тобой.

– Попрощаться? – Я изумленно вскинула брови.

– Вика, мне сделали потрясающее предложение!

– Руки и сердца? – поддразнила я.

– Мне доверили грандиозный проект, о котором я не могла даже и мечтать. Это замечательный шанс, чтобы я могла проявить себя. Ты же слышала о сотрудничестве с британской компанией «Эдвинг»?

– Британской?! – перебила я, не веря собственным ушам.

– Да! В общем, там завалили одно дело… И «Эдвинг» предложила нам срочно взять этот проект.

Я с трудом верила в то, что слышу. И откуда такая спешка?..

– У меня самолет через три часа, – продолжала мама, – так что в моем распоряжении максимум полчаса, чтобы собрать вещи.

– Куда ты летишь, мама?

– В Москву.

Из моей груди вырвался вздох облегчения. Хорошо хоть, что не в Британию.

– Надолго?

– Примерно на две недели.

– Две недели?! – изумленно переспросила я. – И это называется срочным проектом?

– Дочка, это не такой уж большой срок.

– Неужели тебе не дали даже дня, чтобы подготовиться?

– Времени и так не хватает. Сомневаюсь даже, что в Москве у меня будет возможность поспать! – радостно тараторила мама.

– Звони мне каждый день, – смирилась я. – И – береги себя. Я очень люблю тебя.

– Я тебя тоже.

Когда разговор закончился, я швырнула телефон на кровать и бросилась в гостиную. Лера вернулась и стояла возле дивана.

– Думаю, вы все слышали! – закричала я.

Из спальни вышел Олег, и все трое кивнули.

– Черт вас подери, это вы сделали?!

– Она уже разговаривает его словами, – Колин сощурил глаза.

– Это вы? – повторила я.

Лера медленно кивнула.

– Куда летит моя мама?

– Все так, как она сказала. Мы просто все организовали.

– Организовали, значит?

– Наша миссия очень важна.

– Вы и не собираетесь меня возвращать! – Я перешла на крик. – Вот для чего вся эта комедия! Мама уехала, потому что я не вернусь домой!

Ангелы молчали, выжидая, пока я успокоюсь.

– Если так поступают ангелы Света, то чем же вы лучше темных ангелов?! Марк никогда бы не стал делать что-то вопреки моему желанию!

– Я говорил, что мы к этому придем. – Колин кивнул в мою сторону. – Просто, его желания совпадают с твоими.

– Если вы о гипнозе, то…

– Может, ты послушаешь все с самого начала?

– Отпустите меня. Сейчас же! – Я двинулась по направлению к выходу.

Олег загородил мне дорогу.

– Выслушай нас, – мягко попросил он.

Его мягкость раздражала меня. Зачем строить из себя добродетель?

– Вы привезли меня сюда, отправили маму в Москву, а теперь еще ограничиваете мою свободу!

– Ты забываешь, что мы – ангелы Света, – ответил мне Колин. – Мы защищаем интересы добра.

– Странные у вас способы защиты! – огрызнулась я.

– Мы надеялись, что ты нас выслушаешь… – Лера присела на стул.

– По-моему, у меня просто нет другого выбора!

– Почему ты не догадался положить ей в сок успокоительное? – спросил Колин.

– А что так? – язвила я. – Можно сразу яду – и вы избавитесь от всех своих проблем.

– Она явно не настроена слушать нас.

– Нет, что вы! – Я удобно расположилась на мягком диване. – Я – само внимание.

 

Глава 19

Мне хотелось поговорить с Марком. Хотелось посмотреть сейчас в его глаза и убедиться, что он не винит меня. Почувствовать его горячие руки. Уловить мой любимый запах. Сейчас я могла бы закрыть глаза, воспринимая каждой клеточкой своего тела его присутствие рядом. Удивляться тому, почему он целует мои руки и играет с моими волосами. Марк мог бы рассказать мне какую-нибудь интересную историю, рассказать так, как умеет только он один. Я могла бы утонуть во взгляде черных глаз, сердцем чувствуя его нежность и заботу. Он мог бы подразнить меня, а я, разозлившись, ударить его. А потом он бы, смеясь, тихонько поглаживал мой ушибленный локоть, в сотый раз повторяя, чтобы я оставила глупую затею бить его. Я бы сидела сейчас у него на коленях, могла бы заснуть на его руках под красивую убаюкивающую песенку, которую он спел бы мне. Я просто могла бы сейчас быть рядом с ним…

Я злилась вовсе не потому, что ангелы отправили мою маму в Москву. Напротив, они дали ей шанс. Не потому, что привели меня сюда. Напротив, сейчас они расскажут мне то, что я всегда хотела знать. Я злилась из-за того, что рядом нет Марка. Сегодня они не пустят меня к нему. А может быть, не пустят и завтра… Я знаю, Марк не может быть плохим. Ангелы ошибаются. Да и впрочем, мне все равно. Если они считают, что Марк зло, значит, и я стану такой. Если я буду жить, то только рядом с ним.

Лера пересела в кресло, стоящее рядом, и повернулась ко мне. Олег и Колин присели на диван.

В глазах девушки было столько внимания и чистоты, что мне стало стыдно из-за того, что я накричала на них. Наверное, они хотят мне добра. Только, в это сложно поверить.

– Начните с самого начала, – предложила я.

– Борьба между силами добра и зла идет испокон веков, – начала Лера. – Люди не рождаются злыми или добрыми. У каждого человека есть свои желания и стремления, а также пороки. Ангелы Тьмы умело развивают их, ищут поводы, чтобы поселить в душе человека ярость и ненависть.

Я слушала ее внимательно, хотя и без того знала все то, о чем она рассказывала мне.

– Когда человек хочет пить, – продолжала она, – мы предлагаем ему воду, а темные ангелы – вино. Когда человек ищет развлечений, мы предлагаем песни и танцы, а они – ссоры и драки. Знаешь, почему?

Заметив, что я задумалась на секунду, Лера не дала мне возможности высказать свое предположение.

– В этом – наше счастье, – сказала она. – Ты знаешь, что это такое?

– Да. – Кивнула я. Для меня счастье – когда Марк рядом со мной.

– Можешь назвать нас эгоистами, но все, чего мы хотим – быть счастливыми. И путь к этому – стремление к добру и свету.

Я ждала продолжения ее рассказа.

– У ангелов Тьмы все точно так же. Она находят величайшее удовлетворение в насилии и зле. Они счастливы, когда видят боль, и готовы пойти на все, чтобы увидеть ее еще раз. Это – их природа. Это то, чем они живут.

Мне было больно слушать это. Я знала, что она имела в виду Марка. Ангела, которого я люблю. Сердце болезненно сжалось в комочек, словно пытаясь не впускать в себя информацию – в последнее время уже столь знакомое мне чувство. Но эта девушка не видела в его глазах то, что видела я: когда они были наполнены лаской и заботой. И я знаю, что это – тоже правда.

– Я приведу тебе некоторые примеры их деятельности. – Услышала я. – Например, акты терроризма с участием смертников. С участием людей, запрограммированных убивать. Ты ведь знаешь о способности к гипнозу?

Я кивнула.

– На самом деле, темным ангелам очень просто внушить людям определенные чувства. Они легко могут заставить их даже думать другими мыслями. Я не говорю, что все смертники действуют под гипнозом. Но большая их часть. Этим занимался и Марк.

Какое-то странное чувство всколыхнуло мне душу. Обида? Страх? Боль? Что-то непонятное, чему еще не придумали названия.

– Одно из их любимых развлечений, – продолжала Лера, – это страх и паника в глазах людей, мольба о помиловании. Ради этого они бьют. Чем больше страха и жестокости, тем больше удовлетворения они получают.

Перед моими глазами яркой вспышка возникла картина: возле озера Марк бил мужчин. Удар, кровь, еще удар… Тогда мой голос, кажется, вывел его из почти животного состояния.

– Еще одно из их забав – разрушение семей. Очень больно терять близких. Говорят, что самое страшное – пережить своего ребенка. Особенно, когда его убивают. Некоторые потом сходят с ума…

– Все, хватит! – закричала я. Мое тело начала колотить мелкая дрожь. Я отчаянно пыталась избавиться от нахлынувшей на меня информации. – Ты слишком жестоко… говоришь все.

– Прости, я вынуждена – важно, чтобы ты поняла.

– Марк не такой, – сопротивлялась я.

– Тебе никогда не приходило в голову, – вмешался Колин, – что все, что ты делаешь и о чем думаешь – просто результат гипноза твоего любимого?

– Нет. Разве вы не знаете, что он не властен надо мной?

– Такого не может быть. Он врет тебе.

– Нет, не врет! – воскликнула я. – Я уверена, что не врет. Он пытался, но ничего не вышло. Я знаю, что сама сопротивляюсь.

– Мне кажется, он очень умело руководит тобой, – продолжал Колин.

– Я знаю его лучше, чем вы.

– Вика, нам не девятнадцать лет, – напомнила Лера.

– Но вы не были с ним рядом. Вы судите поверхностно! Так, как привыкли судить всех ангелов Тьмы.

– Мы были свидетелями его действий, – настаивала она.

Я закрыла глаза, зная, что Лера говорит мне правду.

Он и сам признавал это. Но еще я знаю, что видела в его глазах не только злобу. Мне вполне достаточно и этого, чтобы быть с ним. Даже если он позовет меня в Ад.

Интересно, ангелы знают, что я способна видеть его взгляд? Что способна чувствовать его жар? «Конечно, знают», – ответила я себе. Они знают все…

– Почему я чувствую его? – спросила я.

– Что ты имеешь в виду? – в разговор вступил Олег.

– Температуру тела. Взгляды.

– Мы не знаем. Ведь наши сны ты видишь.

– Да, ваши способности действуют на меня, – подтвердила я.

Олег перебил меня.

– Возможно, ты очень чувствительна, и потому видишь ангелов. Ты можешь определить, чем мы отличаемся от людей, чувствуешь температуру и понимаешь взгляды. Но над способностями ты не властна. Возможно, Марк гипнотизирует тебя.

– Нет. Я уверена, что нет, – упорствовала я.

– Какими ты видишь нас? – Лера резко встала с дивана.

– Вы красивые, – чуть слышно прошептала я, уверенная в том, что они услышат. Потом добавила громче: – Чистые.

– А температура? – Девушка подошла ко мне и тронула за руку. В этом не было необходимости – я помню их прикосновения. Теплые и приятные.

– Теплая, – озвучила я. – Как у человека.

– Она не чувствует! – Колин удивленно вскинул брови. – Ты уверена?

– Да, конечно, – подтвердила я, уже понимая, что ошибаюсь в своих ощущениях.

– Моя кожа холоднее, чем твоя, – растерянно сообщила мне Лера.

Ее неуверенность передалась мне. Быстро вскочив, я подошла к Олегу. Я уже касалась его, но мне хотелось удостовериться. Дотронувшись пальцем до его шеи, я убедилась, что ничего не изменилось. Колин схватил меня за руку.

– Я тоже?

– Да, теплый, – прошептала я.

– Хотите услышать мою версию? – Убрав свою руку, Колин встал и прошелся по комнате. Остановившись посередине, посмотрел на нас.

Я вглядывалась в него, пытаясь понять, о чем он думает. Мне показалось, он сосредоточен. Лица Олега и Леры были похожи на застывшие во времени статуи. Они ждали продолжения так же, как и я.

– Вика не может физически ощущать то, что мы ангелы, и судит только по интуиции, как и все люди. Она смотрит наши сны и, насколько это возможно, мы имеем над ней власть. То есть Виктория для нас – обычный человек. Другая ситуация складывается в ее отношениях с темными ангелами. Она не поддается действию их дара. Возможно, Вика права – Марк действительно не может гипнотизировать ее. Она видит его взгляды и чувствует его жар. Как вы знаете, способности ангелов Света и Тьмы действуют друг против друга. Но мы с вами, как светлые, не можем воевать против самих себя.

– Колин повернул голову, обращаясь ко мне. – Я не могу использовать свои силы против себе подобных. Тебе это говорит о чем-нибудь?

Я поняла все, что он хотел сказать. Он мог бы и не вдаваться в такие подробные объяснения. Способности ангелов не действуют против себе подобных. Он намекает, что я…

– Колин, тебе не кажется, что ты перегибаешь палку?! – огрызнулась на него Лера. – Она – человек.

– Я с этим и не спорю. Но почему бы нам не подумать о том, что она как-то связана с ними?

– Мы не знаем, как действуют на нее другие темные. Возможно, только лишь Марк…

– Тогда почему она не сделала того, что сделал бы любой нормальный человек? Ее реакцией должно было быть бегство. И – страх. Но она осталась с ним. И не стала никуда бежать.

– Ты любишь ее? – перебила я Колина, кивнув в сторону Леры. Когда я пришла, мне показалось, что эти двое влюблены друг в друга.

Да. Я люблю ее.

– Будь она воплощением зла, чтобы ты сделал?

– Мы говорим о разных вещах.

– В чем же разница? – разозлилась я.

– Прекрати это! – Олег прервал нашу ссору, а после обратился к Колину: – Значит, ты считаешь, что она может быть связана с ними. Каким образом?

Парень пожал плечами.

– Это – лишь его предположение, – вставила Лера.

– Возможно, только силы Марка не действуют на нее.

– Неужели такого никогда не случалось раньше? – спросила я. – Неужели я единственный человек, имеющий иммунитет против сил ангелов?

– Именно так! – Кивнула Лера.

– Как ты думаешь, почему он заинтересовался тобой?

– Олег задал мне вопрос, который давно мучил меня.

Сколько ночей и дней я провела, задаваясь этим вопросом. Как бы я ни рассуждала, к чему бы ни подводила, ответа не было. Марк говорил мне, что я красивая, но я знаю, что мне не сравниться с красотой ангелов. Я и сейчас не знаю ответ на заданный Олегом вопрос. Чем его могла привлечь обычная девушка? Если бы Марк мог слышать сейчас мои мысли, наверно, он бы засмеялся. Засмеялся над моими сомнениями. «Ты даже не знаешь, как прекрасна, и постоянно сомневаешься в себе… Когда ты смотришь на меня, я вижу, как сияют счастьем твои глаза. Когда засыпаешь, то видишь сны, и иногда улыбаешься». В тот момент, когда любимый говорил мне это, я верила ему всем сердцем. И была счастлива. Эгоизм. Кажется, так ангелы назвали стремление к собственному счастью.

Олег долго ждал, пока я хоть что-то отвечу. Но мне казалось глупым говорить про свои глаза, когда их глаза так прекрасны. Или про то, что я улыбаюсь во сне, когда их улыбка зачаровывает. Поэтому я покачала головой.

– Ангелы Тьмы любят все красивое и страстное, дерзкое и злое. То, что их окружает. Поверь мне, у Марка есть выбор. Прекрасный выбор! – Его слова будто ножом полоснули по моему сердцу. – Ты прости за откровенность, – добавил Олег, продолжая терзать мое сердце, – но в человеке мало того, что может привлечь темного ангела.

– Дальше, – попросила я, сжимая кулаки.

– Мы считаем, что Марк преследует определенные цели. И ты – часть его плана. Человек может многое дать, – продолжал Олег. – Мы уверены в том, что ты не случайно оказалась у него на пути.

Я покачала головой, отрицая слова Олега.

– Ты не хочешь ни во что верить, потому что влюблена. Посмотри на все со стороны.

Стоило мне только вспомнить глаза Марка, как предположение Олега показалось глупым и даже смешным. Я доверяю Марку. Надеюсь, в этом нет моей ошибки.

– Мне кажется, у Марка нет цели. Он не собирается делать мне ничего плохого.

Все трое переглянулись. Полагаю, они думали, что я приму их сторону, как только выслушаю все доводы. И сейчас удивилась, когда поняли, что это не так.

– Мы не верим, как ты, в его непреднамеренность. И не позволим тебе уйти.

– Он будет искать меня.

– Да, начнется война.

– Впрочем, войны уже не избежать, – вставил Колин. – Марк в любом случае захочет вернуть Викторию себе – независимо от ее решения. А мы не собираемся ее отдавать.

– Никто не хочет войны! – я пыталась уговорить их.

– Думаю, Марк найдет в этом свое удовольствие, – Колин бросил взгляд в мою сторону.

– Как далеко вы пойдете, чтобы остановить нас? – спросила я резко, почти грубо.

– Единственная наша цель – не позволить ему забрать тебя, – ответил Олег. – И мы сделаем для этого все возможное.

– Так же, как и он сделает все, чтобы забрать ее. – Колин вскинул голову.

– Вы можете его убить, – шептала я, потому что не могла произнести эти слова вслух. Даже от шепота создавалось ощущение, что кто-то когтями скребет по моим органам.

Я согласна умереть за него. Что значат годы моей жизни в сравнении с вечностью, дарованной Марку?

– Убить ангела не так-то просто, – вмешалась Лера.

– Думаю, он познакомил тебя с нашей неуязвимостью.

– Если вы убьете Марка, – дрожащим голосом произнесла я. – Я пойду за ним.

– Куда? – поинтересовался Колин.

На их лицах не было почти никаких эмоций. Мы говорили об убийстве моего любимого, а их лица оставались застывшими, будто это ничего не значит.

– Туда, где будет он.

– Даже мы не знаем, куда попадаем после смерти. Может, рождаемся вновь…

Я отвернулась от всех. Ни за что, никогда им не разлучить меня с Марком! Я пойду в огонь и в воду, я буду искать на Земле и в Аду.

В номере воцарилось молчание, каждый был занят своими мыслями. Олег встал и принес мне еще один стакан сока. Залпом выпив его, я решила задать давно мучающий меня вопрос.

– Такое уже было?

Когда я спросила об этом у Марка, он не стал обсуждать со мной эту тему. Но ангелы сказали мне, что я могу задавать любые вопросы, а значит, могу спросить и об этом. Я ждала, пока кто-нибудь заговорит.

– Да, было, – наконец сказала Лера. Ее голос стал мрачным.

Ангелы переглянулись, как будто решая, стоит ли рассказывать мне.

– Лера, ты сказала мне, что я могу спрашивать обо всем.

Она утвердительно кивнула.

– Думаю, тебе лучше послушать этот рассказ со слов очевидца. Я сама родилась намного позже.

К моему сожалению, очевидцем оказался Колин.

– Это случилось в трехсот шестидесятых годах, – начал он. Я тут же вспомнила год рождения Марка – двести тридцать седьмой. Значит, он тоже мог наблюдать за происходившими тогда событиями. – Об этой истории мы не должны были распространяться, потому что это запрещалось. Запрещалось как нечто, выходящее за все рамки дозволенного. Об этом знали только те, кто родился в то время. Все эти годы мы строго хранили тайну в себе. Она должна была забыться вместе с нашей смертью. Даже они… – И Колин указал на Олега и Леру. – Ничего не знали. Но то, что происходит сейчас, заставило нас рассказать эту историю всем. Девушка жила в Британии, когда страна еще находилась во власти Римской империи. В те времени усиливались непрестанные набеги пиктов и скоттов на римские владения. Набеги эти поощрялись темными ангелами. Идони родилась в хорошей семье, у нее было три брата и младшая сестра, которую она любила больше всех. Сестра была помолвлена с молодым человеком, которого родители девушки невзлюбили. Она сбежала с ним, после чего попала в руки врагов. Идони молилась Богу, заклиная его вернуть любимую сестру. Но помог ей вовсе не Бог. Она встретила его, когда почти совсем отчаялась. Покоренная его красотой, Идони очень скоро влюбилась, и каждую ночь засыпала с его именем на губах: Эдуард. Она решила, что жизнь продолжается, и боль из-за потери сестры понемногу стихала. Именно тогда среди светлых ангелов возникли споры по поводу того, в какой момент положить конец их отношениям. По моему мнению было очевидно, что нужно рубить все на корню, не надеясь на благоразумие девушки. Чем дольше все это длилось, тем в большей опасности она была. Идони была убеждена, что Эдуард любит ее. Прошло два года. Этот временной отрезок не подвергается никакому разумному объяснению – темные ангелы не способны к привязанности. Вскоре Эдуард вернул ей сестру, но при этом был вынужден раскрыть свою сущность. Идони испугалась и решила спрятаться от него. Это было глупо, ведь от ангелов невозможно укрыться. Подобная реакция со стороны девушки должна была разозлить Эдуарда. Он мог бы удержать ее силой или хотя бы заставить поговорить. Но нет. Он учел ее интересы и желания. Ангелы Тьмы никогда не поступали так… Эдуард оставил ее, но не в полном смысле этого слова. Он просто не попадался ей на глаза, но всегда был рядом – он наблюдал. Наблюдал, как Идони живет и как грустнеет с каждым днем. А девушка так и не научилась жить без него. Поэтому решила его найти. Пойти к нему домой. В Ад. Эдуард был рядом с ее домом и слушал, как она ходит по комнатам. Мы наблюдали за ним, поэтому знаем, как он вел себя. Ангел ловил каждый ее вздох, прислушивался к тому, как она моргает. Эдуард слышал, как девушка что-то писала и плакала. Потом он смог увидеть ее смутный образ через занавешенное окно. Он видел, как Идони взяла нож и поднесла его к своему животу. Реакция и скорость ангелов слишком быстра для человека, и поэтому Эдуард успел. Идони не попала в Ад, а нашла свое счастье на Земле. Счастье, в котором была уверена. Честно говоря, поведение Эдуарда сбило нас с толку. Многие из нас засомневались: они размышляли о том, что сила любви взяла вверх над черной сущностью ангела. Таких было большинство, но лично я в это никогда не верил. Светлые ангелы решили не трогать их, но только наблюдать. Рано или поздно Идони просто умерла бы. Политика темных была нам неизвестна: по непонятной причине они тоже не ввязывались в это дело. Эдуард и Идони поженились и даже начали счастливую семейную жизнь. Разница была лишь в том, что Идони становилась старше с каждым прожитым днем, а Эдуарду всегда было девятнадцать. Однажды Идони услышала крики со двора и выбежала на улицу. То, что она увидела, повергло ее в ужас – Эдуард избивал человека. Желая спасти несчастного, она бросилась к нему и заслонила своим телом. Темный ангел был в ярости и только еще больше разозлился, увидев помеху. И он… убил ее. Душа темного ангела навсегда остается черной, – закончил Колин.

Я почувствовала, как по моему телу проходит озноб. Слушая голос Колина, я пропустила всю историю через себя. И теперь сидела, не шелохнувшись. Мне стало ясно, почему меня не отпускают обратно к Марку.

Вот почему Марк не рассказал мне эту историю. Не хотел, чтобы я знала ее конец.

Я поежилась от леденящих душу эмоций. От ощущений пустоты и вакуума… Мое тело будто бы начало избавляться от новой информации с помощью полого шара где-то в животе. Шар рос, увеличивался, вытесняя все переживания. А потом вдруг остановился и, под давлением моих чувств, снова начал сжиматься, превращаясь обратно в маленький комочек.

Ангелы в комнате выжидали, пока я приду в себя. Это случилось довольно быстро, и я спросила:

– Может, не стоит судить лишь по одному примеру?

– Ты предлагаешь попробовать еще разок? – съязвил Колин.

Я склонила голову.

– А… Идони чувствовала его жар?

– Нет.

«Глупо полагать, что это что-то меняет», – подумала я.

Ну что ж, теперь я хотя бы знаю эту историю… Не совсем пример для подражания, но все же легче сознавать, что не я одна находилась в подобной ситуации.

– Эдуард… Он еще жив?

– Он погиб через год после ее смерти.

– Как? – вновь поинтересовалась я, надеясь, что они ответят и на этот вопрос.

– В битве. Он сам позволил нам убить его, прекратив оборону.

Я прижала колени к груди. Может быть, Марк был прав, не рассказывая мне всего этого?..

– Значит, он погиб на войне… – уставившись в одну точку, четко проговорила я. – А что представляет собой ваша война?

– Это война стихий. – Олег встал и выглянул в окно.

– Стихий? – Я изогнула бровь в изумлении. Кажется, мне снился сон…

– Да. Как ты знаешь, существует четыре стихии: воздух, земля, вода и огонь. Это и есть наше оружие.

– Воздух и вода, – повторила я, – это ваше. Земля и огонь – у ангелов Тьмы.

– Все верно.

«Наша стихия нас никогда не погубит» – эти слова сказал мне Марк, когда держал огонь в своей ладони.

Я вернулась воспоминаниями к своему сну. Столкновение ангелов Света и Тьмы, столкновение стихий. Как я могла увидеть этот сон, ничего не зная об этом?

– Я видела сон о войне. Это ваша работа? – обратилась я ко всем сразу.

Ответила мне Лера:

– Нет, мы ничего такого не делали.

– Но я видела. То, о чем рассказывал Олег – борьба стихий – это именно то, что мне снилось.

– У тебя очень богатое воображение и отличная логика. – Пожал плечами Олег. – Ты угадала.

– Как быстро Марк найдет меня?

– Он уже нашел, – вдруг сообщила Лера, при этом ее лицо не выражало никаких эмоций. – Он довольно быстро понял, что к чему, а когда звонил, наверняка уже был на пути в этот город. Я запутала след, когда уходила перегнать машину в другое место, но с тех пор прошло уже несколько часов, и я уверена, что Марк справился с головоломкой.

– Несколько часов?! – изумилась я. Совсем потеряла ход времени.

– Нам просто нужно было выиграть время, чтобы ты выслушала нас.

– Но если… он нашел меня, – задумчиво протянула я, – то где же он?..

– Понятия не имею.

– Неужели ты все еще считаешь, что можешь быть с ним? – спросил Колин, и мне показалось, что в его голосе я слышу усмешку.

– Да. Я так считаю! – огрызнулась я.

Поднявшись с дивана, я подошла к окну, где еще недавно стоял Олег. Проходя мимо ангелов, я невольно уловила их запах. Нежный, расслабляющий, приятный. Мне даже захотелось остановиться и подышать.

Я выглянула за окно. Город уже полностью погрузился в ночь. Деревья были покрыты инеем – там холодало. Звезд почти не было видно – можно было разглядеть две или три, тускло поблескивающих на темном небе. Метель полностью прекратилась, все было тихо и спокойно. Внизу я видела жилой пятиэтажный дом, совершенно обычный, ничем не отличающийся от других. В окнах на последнем этаже горел свет, и я заметила, как в комнате промелькнула чья-то тень. Там, конечно, кто-то живет, и даже не подозревает о том, что наш мир наполнен ангелами – злыми и добрыми. Он ведет совершенно обычную жизнь, такую, какой должна была быть и моя.

На улице прогуливалась какая-то парочка. Я предположила, что это парень и девушка, но, возможно, я и ошиблась – мое зрение не настолько остро, как зрение ангелов. Год тому назад я бы посчитала бредом выходить на прогулку в такую погоду. Ведь я никогда не любила холод. Но Марк научил меня находить в этом удовольствие. Он доказал мне, что можно часами смотреть, как падает снег.

 

Глава 20

– Тебе нужно поспать, – предложил мне Олег.

– Поспать? – изумилась я. – На это нет времени. Марк скоро придет за мной.

– Я бы не был в этом так уверен. Он уже нашел тебя, можешь не сомневаться. И раз он медлит, почему бы тебе не отдохнуть?

– Вы плохо разбираетесь в людях, если считаете, что после всего случившегося я просто закрою глаза и усну.

– Ну, почему же, – мягко улыбнулся Олег, вновь пропадая в спальне. Вернувшись оттуда, он принес стакан воды и протянул мне две таблетки. Снотворное.

– Хотите, чтобы я проспала все самое интересное?

– разозлилась я.

– Мы хотим, чтобы ты немного отдохнула, – поправила Лера.

Олег всунул мне в руки таблетки и стакан воды.

– Выпей.

В конце концов, я решила принять их предложение. Мне показалось, что в противном случае они все равно заставят меня уснуть.

Когда я открыла глаза, было уже двенадцать часов дня. Голова ужасно болела. Обычно я не прибегаю к таблеткам, но на этот раз я чувствовала, что мне это необходимо.

Поднявшись с кровати, я вышла в гостиную, потирая рукой лоб. Олег сразу же понял, что у меня болит голова, и указал на уже приготовленный зеленый чай и таблетки аспирина. Я послушно взяла кружку с чаем.

Лера, по всей видимости, выходила из гостиницы, потому что она что-то искала в небольшой дорожной сумке, которой вчера здесь не было. Вытащив оттуда зубную щетку, она протянула ее мне.

Честно говоря, размеры этой сумки заставили меня заволноваться. Игнорируя протянутую мне зубную щетку, я направилась прямо к сумке, распахнула ее и заглянула внутрь. Мои догадки подтвердились – внутри была одежда, вероятнее всего, моего размера, и различные туалетные принадлежности.

– Вы решили, что я переехала к вам жить?

– Это все для твоего комфорта.

– Для этого мне не нужна одежда. Для комфорта мне нужен Марк!

– Если тебе все это не нужно, можешь просто не пользоваться. – Лера пыталась успокоить меня.

– Какого черта ты принесла все это? – разъярилась я.

– Вы не заметили, как много общего у нее с ангелами Тьмы? – произнес Колин. – Эта ярость, внезапно возникающая агрессия…

– Все люди обладают определенными недостатками!

– Лера встала на мою защиту.

Интересно, как эти двое встречаются, если почти во всех спорах расходятся во мнениях?..

– Я бы сказал, что этот недостаток сближает ее с темными ангелами.

– Рада, Колин, что у тебя уже сложилось мнение обо мне, – буркнула я.

– Она просто хотела, чтобы у тебя было все, чем ты привыкла пользоваться.

– Отлично. Я попала в плен со всеми удобствами.

– Мы пытаемся защитить тебя. – Высокий и красивый голос Леры прозвучал с едва уловимым укором.

– Против моей воли. Если вы считаете, что можете разлучить меня с Марком, то вы ошибаетесь, потому что я пойду за ним хоть на край света.

– Если ты так считаешь, то ответь на вопрос: где же он?

Такими простыми, холодными словами Колин ударил меня по самому больному месту.

– Я уже говорил, что темные ангелы не способны к привязанности.

Я опустила голову, сердясь на себя за то, что вот-вот расплачусь. Только слез мне сейчас не хватало.

– А с сумкой ты все-таки перестаралась, – обратилась я к Лере, быстрым движением вырвав зубную щетку у нее из рук.

Колин издал смешок, но я проигнорировала его.

Я немного расслабилась в душе, пока вода стекала по моему телу, лаская и успокаивая. Сегодня Марк придет за мной. Я подумала о том, как вечером заберусь к нему на колени.

Внезапно меня осенило: я же могу позвонить ему! Удивительно, как быстро в мире ангелов забываешь о человеческом – об элементарных технических достижениях.

Наскоро вытираясь полотенцем, я молилась лишь о том, чтобы Марк ответил на звонок. Тогда я смогу узнать, почему же он медлит. А еще – услышать шелковый голос. И ангелы не посмеют мне в этом помешать!

Так и не справившись с полотенцем до конца, я выскочила из ванной, оставляя за собой мокрые следы.

– Что-то случилось? – поинтересовалась Лера, заметив мое оживленное состояние.

– Где мой телефон? – Я нетерпеливо начала обыскивать гостиничный номер. – Где же он?..

– Он у меня. – Услышала я низкий гортанный голос Колина. Он протягивал аппарат мне. – Я уже пробовал узнать будущие планы Марка, – сказал он, – но телефон не отвечает.

– Ты звонил ему и ничего не сказал мне? – Я вновь начала вскипать.

Тот пожал плечами. Несколько раз нажав не на те кнопки я, наконец, совладала с трясущимися пальцами и отыскала номер любимого. Сделав вызов, я прижала трубку к уху. Только ответь. Только возьми трубку.

«Абонент недоступен».

– Черт возьми! – крикнула я, швырнув телефон. Он должен был разбиться вдребезги, но Колин молниеносно подхватил его. Впрочем, я и рассчитывала на то, что телефон будет пойман.

Из глаз потекли слезы, которые я не смогла сдержать, и я быстрым шагом ушла в спальню, где никого не было. Тихонько забившись в уголок возле гардероба, я прижала колени к груди. Марк решил свести меня с ума? Он должен знать, как мучает меня неизвестность.

Через пару минут из гостиной раздался звонок моего телефона. Я пулей бросилась туда и по пути сильно ушибла коленку. Даже не заметив боли, я устремилась дальше, торопясь, чтобы ангелы не ответили на звонок раньше меня. Впрочем, если бы они хотели, то уже сделали бы это.

Телефон лежал на столике, и я судорожно схватила его, торопясь услышать любимый голос. Номер был незнакомый, и я быстро нажала кнопку «принять».

– Да! – запыхавшись, ответила я.

– Привет, мое солнышко! Я решила приобрести здесь новую сим-карту, так что запиши мой новый номер на то время, пока я в Москве.

Я расслабила руку, крепко сжимавшую телефон, и из-за этого чуть не уронила его. Это не он…

– Привет, мам… – выдавила я, надеясь, что голос звучит не совсем затравленно. – Все в порядке?

– Да, отлично! Меня встретили в аэропорту и поселили в отеле. Я уже принялась за работу!

– Рада за тебя! – Я пыталась придать голосу хоть какое-то оживление.

– Не забывай поливать цветы и кормить кошку.

– Хорошо, мама.

– А Марк? Вы сегодня встречаетесь с ним?

Прикусив губу до крови, я ответила:

– Да, вечером планируем.

– Значит, скучать не будешь, – заключила она. – Обязательно позвоню еще. Пока!

Повернувшись к ангелам, я одарила их полным злости взглядом.

– Наверно, стоит поблагодарить вас за те возможности, что вы предоставили моей маме.

Они проигнорировали тон, которым это было сказано.

Я вновь уставилась на экран своего телефона. На этот раз я не стала искать имя любимого в адресной книге, а набрала по памяти.

«Абонент недоступен».

Сознавая всю бесполезность своих действий, я звонила еще и еще. «Абонент недоступен». «Абонент недоступен».

– Оставь, – прервала меня Лера. – Он не хочет, чтобы ты дозвонилась до него.

Она аккуратно вытащила телефон из моих побелевших пальцев. Сев на пол возле дивана, я уставилась в одну точку.

Ангелы переговаривались, но я не прислушивалась к их разговору.

Мне нужен Марк. Мне сейчас же нужен Марк.

Олег поднял меня с пола и положил на диван. Я не сопротивлялась, зная, что моя сила по сравнению с его – бесполезна. Как только он отошел от меня, я опустилась обратно на пол. Не знаю, почему. Может, на полу страдать было легче.

Потом я услышала, как Олег позвонил и заказал еду в номер. Когда принесли его заказ, я никак не среагировала на предложение поесть.

Колин схватил меня за ворот кофты и сильно встряхнул.

– Прекрати! Слышишь?

Да, я слышала. Потом, перебивая подступающие слезы, закричала, чтобы они вернули мне его. И заплакала…

Лера присела рядом, держа в руках тарелку с остывающим супом.

– Пожалуйста, – попросила она.

Того, что последовало дальше, я от себя не ожидала. Взяв тарелку, резким движением я швырнула ее об стену. Она разбилась, обои окрасились в мерзкий желтый цвет.

– Я не хочу есть! – закричала я, вновь бросившись к своему телефону.

Тщетно было набирать его номер. Голос в трубке твердил мне одно и то же. Я кинулась в спальню, чтобы никого не видеть.

Мне нужно знать, почему Марк не звонит. Неужели он решил, что борьба с ангелами – слишком большая цена за наши отношения? Неужели, отступил? Или, может, у него есть какой-то план, и не сегодня-завтра он объявится? «Да-да, – внушала я себе, – у него есть план, и он скоро придет. Обязательно…»

Как же я обессилела. Какая стала слабая. Я была сильной до того, как встретила его. И сейчас должна! Вытерев слезы, я кое-как поднялась на ноги и вышла обратно в гостиную.

– Есть у вас успокоительное? – спросила я.

Лера достала из сумки какой-то пузырек. Потом взяла кружку и, налив туда зеленый чай, капнула сверху несколько капель.

Наверное, средство было очень сильное, потому что через пятнадцать минут я ощутила, что мои чувства притупляются.

– У вас есть какие-то догадки, почему он не приходит?

– Возможно, он готовится к войне, – предположила Лера.

– А возможно, он просто… – Колин хотел что-то сказать, но Лера прервала его:

– Пытается найти другой выход.

Колин хмыкнул. Я прекрасно поняла, почему Лера перебила его: он хотел предположить, что Марк бросил меня.

– Вика, ты… не одолжишь мне свои ключи? – Лера подошла ко мне.

– Ключи? – удивившись, переспросила я. Даже если она хочет попасть ко мне домой, зачем ей ключи?

– Да. От квартиры.

– Зачем?

– Твоя мама просила тебя поливать цветы и кормить кошку. Я планирую выполнить ее просьбу.

Выбора у меня не было. Оглянувшись в поисках своей сумки, я быстро нашла ее и вытащила ключи.

– И все-таки, зачем они тебе? Ты и так можешь попасть внутрь.

– Так проще. – Пожала она плечами. – Не привлеку лишнего внимания. Ну и… чтобы ты знала.

Чувствуя во всем теле усталость, я забралась на диван. Олег подсел ко мне и слегка погладил мои волосы. Он пытался успокоить меня и, как ни странно, это подействовало – боль немного притупилась. Желая хоть ненадолго забыться, я повернулась к Олегу и легла на диван, положив голову к нему на колени. Пока он делал мне массаж головы, во мне начала укрепляться вера в то, что все наладится. Марк обязательно придет.

Когда вернулась Лера, я была совершенно спокойна и почти уверена в том, что скоро увижу своего любимого.

Вечером у меня зазвонил телефон, и я вздрогнула. Звонила Аня. Ее звонок напомнил мне о том, что существует другой мир и другие, – человеческие, страдания. Как она там? Как пережила эту ночь?

– Вика, я сегодня целый день звоню тебе домой, но никто не берет трубку, – послышался из трубки сдавленный, охрипший от слез голос подруги.

– Тебя пригласили на юбилей твоей тети. Ты в Самаре, – подсказала мне Лера.

Я повторила ее слова Ане.

– Когда ты вернешься?

Я вновь растерялась, не зная, что ответить и на этот вопрос, но Лера вновь пришла мне на помощь: «завтра».

– Завтра, – повторила я, не совсем веря в то, что говорю. – Ты как? – дрожащим голосом спросила я. Надеюсь, ей стало хоть немного легче.

Лучше.

Я надеялась, что она сказала мне правду.

– Анют, я бы непременно пришла к тебе сегодня, если бы не была в другом городе. Но ты постарайся чем-нибудь заняться. Возьми с собой Андрея.

– Да, он уже у меня. Что-то там разбирает в компьютере.

Я облегченно вздохнула. Все-таки Андрей молодец – сразу все понял.

После разговора я старалась думать об Ане. Хотя бы немного, чтобы не возвращаться мыслями в свой мир.

За окном уже стемнело, и я подумала о том, что сон – не такой уж и плохой способ ускорить течение времени.

Внезапно я ощутила, что возле меня кто-то стоит. Хоть мои глаза и были закрыты, и я не слышала ни единого звука, но точно знала, что кто-то подошел. Ангелы умеют двигаться бесшумно.

Медленно открыв глаза, я подняла голову. Это была Лера. «Какая же красивая», – вновь невольно подумала я. Никогда не видела такого ровного золотистого цвета волос. Ни одни линзы не передадут такой насыщенный оттенок синего. Я почувствовала укол ревности. Как может Марк предпочитать меня ангелам?

Моя рука скользнула по волосам. Ну вот, теперь они еще и спутанные… да и выглядят неухожено – я ведь не укладывала их сегодня.

Лера протянула мне какую-то книгу.

– Это Толстой, – пояснила она. – Отец Сергий. Если не нравится, могу предложить что-нибудь другое. Или, если хочешь, давай поговорим.

– Спасибо, я почитаю книгу.

Я нечаянно коснулась руки Леры, когда брала старую книгу в тяжелом переплете. Ее рука была приятнотеплая. И все-таки, почему я не чувствую холода?..

– Какая у вас температура? – не выдержала я.

– Тридцать три градуса.

Кивнув, я перевела свой взгляд на книгу. Надеюсь, что не успею прочитать ее до того, как придет Марк. Книга была старая, с пожелтевшими страницами. Я люблю такие, они помогают мне перенести свои мысли из настоящего в прошлое.

Однако мысли о Марке не позволяли мне полностью углубиться в чтение. И даже желтые страницы мне сегодня не помогли.

Я прочла больше половины, когда поняла, что меня клонит в сон. А Марк так и не пришел.

Этим вечером я опять попросила снотворное.

На следующий день никто не стал меня будить, и проснулась я поздно. Марка еще не было. Наверное, он объявится днем. Или, может быть, когда стемнеет. Сейчас все равно очень быстро темнеет.

Торопясь еще раз набрать номер Марка, я резко встала с кровати и, почувствовав сильное головокружение, тут же упала обратно. Комната поплыла перед глазами, коленки дрожали, а в желудке требовательно заурчало.

В комнату тут же ворвался Олег. Уверена, он слышал не только то, как я падала, но и то, что творилось в моем желудке.

– На этот раз не будешь швырять в стену тарелку с едой? – спросил он, помогая мне подняться.

– Нет, – слабым голосом ответила я, уже попав под влияние ангела и глубоко вдыхая его запах.

Меня поражала собственная медлительность, с которой я делала все: умывала лицо, чистила зубы. Все то время, пока мы ждали приготовления моего завтрака, я мучила свой телефон, но голос в трубке упрямо повторял одно и то же. «Марк придет, – убеждала я себя.

– Марк обязательно придет».

Еду принесли в номер. Я все моментально съела, не чувствуя вкуса, а только заглатывая, но прилив сил ощутила только через час. Прилив сил и желания что-либо сделать.

– Можно мне выйти на улицу? – попросила я.

– Конечно, нет, – возразил Колин.

– Под вашим сопровождением?

Ангелы переглянулись. Олег тут же предложил:

– Почему бы и нет? Я буду рядом с ней, и она никуда не денется.

Предложение было принято – я была рада хотя бы тому, что могу подышать свежим воздухом.

Пока гуляла, я никак не могла избавиться от ощущения, что каждое мое действие отслеживается. Глупо было оглядываться по сторонам, выискивая любимое лицо, но глаза сами осматривали все вокруг. Даже если бы Марк был где-то рядом, ангелы заметили бы его намного раньше меня. Таким образом, мои шансы увидеть Марка равнялись нулю, и я злилась на себя за то, что каждый раз с надеждой вглядываюсь вдаль.

Чуть позже, когда мы были уже в номере, мне опять звонила мама и рассказывала про новую работу. Мне же пришлось изрядно постараться, чтобы придать голосу беззаботный оттенок. Я снова была вынуждена врать, что готовлю, кормлю кошку и, что хуже всего – встречаюсь с Марком.

К вечеру у меня началась паника – наступили сумерки, а его все не было.

– Завтра понедельник. Вы отпустите меня в академию? – обратилась я к Лере.

– Нет. – Она покачала головой. Стоило ли сомневаться! – Ты заразилась ветрянкой.

Они действительно держат меня в плену! Мне вспомнилась вторая часть эпилога из романа Толстого «Война и мир», где он рассуждает об отношениях свободы и необходимости. «Отношение свободы к необходимости уменьшается и увеличивается, смотря по той точке зрения, с которой рассматривается поступок; но отношение это остается обратно пропорциональным». Чем больше на человека давят законы необходимости, тем меньше у него остается свободы; и чем большей свободой он обладает, тем в меньшей зависимости от необходимости он находится – это главная мысль, которую я вывела из его рассуждений. Интересно, в каком положении между этими двумя составляющими сейчас нахожусь я?

Вечером я опять взялась за книгу Толстого, еще меньше вникая в ее смысл и почти бездумно перелистывая страницы. Устав от бесконечной борьбы со своими гнетущими мыслями, и окончательно измучившись успокаивать себя и безнадежно твердить, что все в порядке, я разревелась.

Неужели Колин прав? Неужели Марк бросил меня? Кулаки с силой сжались, ногти впились в кожу. Я зажмурила глаза, сдерживая слезы. Он вовсе не бросил меня!

Ангелы не будут держать меня вечно. Когда-нибудь они отпустят меня, и тогда я найду Марка. Я пойду за ним даже в Ад, как несколько веков назад это собиралась сделать Идони. Я пойду, только чтобы спросить, почему он не пришел…

Следующие два дня я пыталась как-то примириться с постоянной ноющей болью в сердце. Каждым своим движениям я будто задевала что-то внутри себя, отчего мне становилось еще больнее. Каждый час времени тянулся для меня дольше, чем предыдущий, и я страдала от ожидания и неизвестности. Ангелы пытались как-то отвлечь меня, но мне было нужно только одно: Марк.

Я продолжала ждать.

 

Глава 21

Во вторник вечером я сидела, бездумно уставившись в телевизор, который принесли накануне. Интересно, ангелы и правда считают, что телевизор мне как-то поможет?

Мне показалось, что я сплю, когда услышала звонок своего телефона. На экране высвечивалось: «Марк». Я быстро схватила трубку и даже не заметила, что ангелы окружили меня, встревожено наблюдая за моими действиями.

– Марк?! – выдохнула я, тут же набирая в грудь побольше воздуха, чтобы кислород помог мне не растеряться, и среди сотен тысяч слов найти нужные.

Когда я услышала его голос, то опять заплакала, только на этот раз – глупо улыбаясь трубке.

– Где ты, Марк?

– Со мной все в порядке. – Марк помедлил. – Знаю, что они слышат каждое мое слово, но это неважно. Я оставил тебя с ними, чтобы дать им шанс рассказать всю правду, а тебе – возможность оценить полученную информацию. Теперь, должно быть, ты представляешь, с кем имеешь дело. И, если хочешь расстаться, то я пойму.

Колин сощурил глаза и ухмыльнулся, покачав головой.

– Захочу расстаться?! – не веря своим ушам, повторила я. – Ты сошел с ума, если так думаешь! Больше никогда… Никогда, слышишь?! Никогда так не делай!

– У меня есть все причины полагать, что ты не захочешь меня больше знать.

– Причины? – возмутилась я. – Ты же знаешь, что я никогда не смогу и не захочу жить без тебя!

Тут мне вспомнился рассказ Колина об Идони. Девушка оставила темного ангела, как только узнала, кто он. Я уверена, Марк прекрасно помнит эту историю.

– Марк, если ты судишь сейчас по поступку Идони…

– начала я.

– Ты знаешь? – Шелковый голос стал каким-то грубым.

– Да, мне рассказали.

– И ты все еще хочешь видеть меня?

– Больше всего на свете! – не задумываясь над его глупым вопросом, ответила я.

– Я напомню тебе: ангел убил ее.

– Ты так и не понял? Я лучше умру в твоих объятиях, чем буду жить без тебя!

Марк замолчал. Я упивалась его дыханием, которое было слабо слышно через телефон. Он где-то есть. Он где-то дышит.

Потом я услышала его голос. Он стал твердым, и к шелку голоса прибавились какие-то жесткие нотки.

– Надеюсь, что ты осознаешь свою ошибку. Я убийца, и навсегда останусь им.

– Я люблю тебя, – упрямо повторяла я. – Когда ты заберешь меня отсюда?

– Очень скоро. Вика, я скучаю по тебе, – на этих словах его голос немного смягчился.

– Позвони мне завтра.

– Обещаю.

Положив телефон на диван, я почувствовала, как счастливые слезы стекают по моим щекам. Мне уже все равно, что будет дальше. Если для того, чтобы мы смогли увидеться, должна начаться война, так пусть начинается!

От переживаний меня отвлек Колин.

– Очень умный ход с его стороны.

– О чем ты?

– «Я оставил тебя, чтобы дать им шанс рассказать правду, а тебе – возможность оценить полученную информацию», – процитировал он Марка, и я вздрогнула от того, как похоже Колин изобразил голос моего любимого. Я бы даже не уловила разницы. – Виктория, не будь такой наивной! Он играет с тобой, а этой своей уловкой сделал ставку на доверие.

– Неправда, – огрызнулась я.

– Темные ангелы не умеют думать о других! – настаивал Колин. – У них просто нет такого чувства. Ты поверила ему сейчас, правда? Ты всегда ему веришь. Неужели ты не догадываешься, что ангелы – очень хорошие актеры?

– Я… я… не всегда ему верила.

Олег и Лера переглянулись.

– Что ты имеешь в виду?

– Когда мы познакомились… Когда он говорил мне комплименты… Я думала о нем круглыми сутками, но не верила его словам. Мне казалось, что он врет… – рассказывала я, возвращаясь к своим прошлым воспоминаниям. – Но сейчас – я ему верю!

– Это странно, – задумчиво произнесла Лера.

– Он позвонит завтра. И, чтобы вы там не говорили – я пойду с ним.

– Думаю, Марк приложил много усилий, чтобы добиться вот этого! – Колин кивнул в мою сторону.

Я сощурила глаза и отвернулась от них. Ангелы ушли в спальню, оставив меня в гостиной. Наверно, они обсуждают что-то и не хотят, чтобы я слышала их разговор.

Пережить этот вечер оказалось намного проще, чем предыдущие. Теперь я знала, что Колин был не прав – Марк вовсе не собирался бросать меня.

Сердце перестало болезненно сжиматься, теперь оно словно онемело и просто ждало. Легко было чувствовать, что моя душа больше не плачет.

На следующий день я с самого утра ожидала его звонка. Как назло мне звонили мама, Аня, Кристина и даже Андрей, заставляя вздрагивать каждый раз, когда телефон начинал издавать хоть какие-то звуки. Эти звонки совершенно вывели меня из себя, но наконец-то мое терпение было вознаграждено.

– Привет, Вика!

Если бы меня спросили, для чего я живу, то сейчас я смогла бы ответить на этот вопрос. Я живу ради таких моментов, когда беру трубку и слышу: «Привет, Вика!»; когда нечаянно выскакиваю из-за угла и вдруг натыкаюсь на любимого человека; когда жду, считая секунды до его прихода, а потом слышу звонок в дверь и, спотыкаясь, бегу ее открывать; когда получаю цветы, где-то в подсознании надеясь, что они от него. Или когда я вижу сон – сон о нем же, а он будит меня поцелуем, и я, не открывая глаз, вполголоса шепчу: «Еще пять минут… Вот, только сон досмотрю…»

– Привет, Марк!

– Ты в порядке?

– Теперь – да.

– Пожалуйста, передай трубку кому-нибудь из них, – попросил меня Марк.

Я с сожалением протянула трубку Олегу.

– Разумеется, мы возьмем ее с собой… Можешь не беспокоиться, мы тоже будем готовы… К западу от города, в восьми километрах… Мы все поняли.

Из разговора я поняла почти все, кроме назначенного времени, поэтому уточнила:

– Когда?

– В час дня.

Ровно через двадцать четыре часа… Я кивнула. Через двадцать четыре часа я увижу его.

Ангелы что-то говорили друг другу. Они только шевелили губами, и я не могла ничего понять. По всей видимости, для моих ушей это не предназначалось.

Когда я проснулась на следующий день, то, еще не открывая глаз, поняла, что в комнате нахожусь не одна. Ангелы совсем не шумели, нет, не было слышно ни единого звука. Просто, было такое ощущение. Надеясь, что это обманчивое чувство, я открыла глаза, которые тут же округлились от удивления.

Во-первых, это было слишком красиво. Во-вторых, в комнате находилось не менее десяти ангелов. То, что это были ангелы, я поняла сразу. Как только я шевельнулась, все взгляды тут же обратились в мою сторону. Я сразу почувствовала волну расслабления, умиротворения, спокойствия. Теперь дальнейшие попытки подняться с дивана казались ненужными.

У большинства ангелов были светлые золотистые волосы и небесно-голубые глаза. Я начала рассматривать их. Девушка с идеально белыми волосами напоминала мне снежную принцессу. Недалеко от нее стоял парень, у которого были русые волосы, отливающие серебром. Здесь была девочка, которая когда-то подошла к нам с Марком и сказала, что он плохой. Она тоже смотрела на меня своими красивыми голубыми глазами и улыбалась. Значит, она тоже ангел. Почему-то я была не удивлена, увидев ее здесь. От ангелов веяло добром, заботой и радостью.

Слегка повернув голову, я заметила Леру, которая выжидающе смотрела на меня. Ее появление в комнате вернуло меня к реальности. Что, собственно, они все делают здесь?

– Лера, я… Я думаю, нам надо поговорить.

Мы прошли с ней в спальню, где нас уже ждали Олег и Колин. Я знала, что весь наш разговор будет слышан теми, кто остался в гостиной, но все равно чувствовала себя здесь комфортней.

– Зачем они здесь? – спросила я, надеясь, что мне дадут разумное объяснение.

– Завтра состоится встреча, – напомнила мне Лера.

– Вы хотите превратить эту встречу в бойню?

– Мы хотим защитить тебя. И себя.

– Защитить от кого? Марк один. Он просто хочет забрать меня.

– Сомневаюсь, что он придет один. Драка – одно из любимых его развлечений. Выиграет тот, кто окажется сильнее.

– Вы ошибаетесь! Зачем использовать силу там, где можно просто договориться?

– Виктория! – Лера повысила голос. – Они здесь, чтобы помочь нам. Мы не знаем, сколько темных ангелов Марк сможет перетянуть на свою сторону. Но в том, что именно этим он сейчас занимается, можешь не сомневаться.

– Я поговорю с ним. Мы попробуем решить все другим способом.

– Это ничего не изменит. Завтра каждый будет отстаивать свои интересы.

– Вы хотите настоящей войны. Не желаете идти ни на какие компромиссы!

Я устала спорить с ней. Почему ангелы не признают того, что эта война не имеет никакого смысла? Зачем ставить под угрозу тех, кто вообще не имеет к этому никакого отношения?

– Там ребенок. Девочка. Она тоже будет сражаться?

– Нет, мы не доставим Марку такого удовольствия. Зря ты считаешь, что она уязвима. Она не слабее нас. Малышка здесь потому, что хочет увидеть тебя.

– Зачем? – удивилась я.

Лера пожала плечами.

– Возможно, хочет помочь.

– Да вы все тут хотите одного и того же, и делаете все, чтобы причинить мне боль!

Покачав головой, Лера коснулась рукой моего плеча.

– Мы надеемся, что ты поймешь нас.

– Тогда вы очень сильно ошибаетесь. Стоят ли жизнь и чувства одного человека войны между ангелами?.. Вы рискуете большим, чем защищаете.

– Марк когда-нибудь говорил тебе, что любит?

Я покачала головой. Нет, Марк никогда не говорил мне этих слов.

– Не исключено, что Марк преследует определенные цели в отношении тебя.

Устав спорить, я проигнорировала ее последнюю реплику.

– Вика, пойдем, я представлю тебе их.

– Представишь… их? – Удивившись, я указала пальцем на дверь, ведущую в гостиную. – На самом деле, это не очень хорошая затея.

– Они здесь, чтобы помочь тебе.

– Ну, полагаю, они знают мое отношение к этой помощи.

Колин распахнул дверь, приглашая меня войти первой. Волна новых ароматов окутала меня. Здесь смешались всевозможные вкусные запахи, и я невольно вдыхала воздух полной грудью.

– Это – Кати и Алекс, – Лера представила мне ближайших двух ангелов. У Кати были длинные золотистые волосы, легкими локонами обрамляющие ее прекрасное лицо. Глаза ярко-синего цвета, почти как у Леры. Ее обнимал за плечи парень, ростом повыше, чем она, волосы у него были короткими и тоном чуть темнее, глаза – небесно-голубые. Кати держала его за руку. «Это – самая красивая пара, которую я когда-либо видела. Мы с Марком никогда не будем смотреться так же», – с горечью подумала я.

– Добрый вечер, Вика! – Кати обворожительно улыбнулась. Алекс кивнул, тоже здороваясь со мной, как будто несколько минут тому назад не я выходила из этой самой гостиной.

– Да… привет, – отрешенно ответила я.

– Извини, если побеспокоили тебя, пока ты спала.

– Нет, я не слышала ни звука.

– Привет! – Растолкав Кати и Алекс, вперед выскочила девочка, с которой я «уже была «знакома». – Я – Ксеня.

Она порывисто обняла меня. Девочка подросла и сейчас выглядела лет на восемь. Ангелы растут очень быстро.

Я улыбнулась ей.

– Это наша дочка, – сказал мне Алекс.

Дочка?! Я поняла, что у меня созрел новый вопрос, чтобы чуть позже задать его Лере.

– Я сама представлю ей всех! – заявила Ксеня, хватая меня за руку.

Все ангелы дружелюбно здоровались со мной. Словно никто не знал, для чего все собрались здесь. Словно не из-за меня завтра, возможно, начнется война.

Среди присутствующих была еще одна пара – Роберт и Снежана, девушка с белыми волосами, которую я приметила еще раньше, прозвав снежной принцессой. Роберт казался задумчивым – его мысли блуждали где-то далеко.

Я познакомилась с компанией из трех девушек. Как сказала мне Ксеня, они всегда были вместе. Рей, Иссина и Анжела.

Взглянув на них, я отметила, что они похожи даже внешне. Почти одинаковые черты лица, красивые тонкие губы. В глаза бросался цвет волос – у Рей они были чуть темнее.

Остальные четверо были одиночками – Ральф, Мирон, Ян и Агнесса.

– Агнесса и Ян еще совсем молодые, им не больше семидесяти лет.

– Молодые? – удивилась я.

– Ну, в любом случае, не моложе меня, – засмеялась Ксеня.

Как мне показалось на первый взгляд, все ангелы отнеслись ко мне вполне доброжелательно. По крайней мере, пока. Я поблагодарила высшие силы за то, что не встретила среди них еще одного Колина.

Таким образом, здесь собралось пятнадцать ангелов и я. Если учесть, что Ксеня не будет участвовать в сражении, то получается, что против Марка выступят четырнадцать. Я волновалась о том, сколько сил удалось собрать ему. Мне хотелось позвонить и спросить, но я знала, что это не понравится ангелам, а его номер, скорее всего, окажется недоступен.

Выяснилось, что в гостинице было снято еще пять номеров. Поэтому из нашего номера вскоре ушли почти все – даже Лера, Олег и Колин. Со мной осталась только Ксеня.

– Тебе понравились мама с папой? – озорно улыбаясь, поинтересовалась малышка. Странно, когда я встретила ее в первый раз, она была очень серьезна.

– Да, они прекрасны.

– Они желают тебе только добра.

Я кивнула, с грустью опуская голову. Не теми путями они добиваются моего счастья.

– Я знаю, тебе грустно. Но ты должна понять, что темные ангелы не умеют любить.

– Как это – не умеют? А как же Идони и Эдуард?

– Темная сторона всегда будет сильнее.

Когда я ловила ее серьезный, теперь уже взрослый взгляд, мне почему-то казалось, что она может понять меня.

– Любовь иногда творит чудеса, – попыталась улыбнуться я.

– Все считают, что Марк хороший актер.

– И ты тоже?..

– Хотелось бы верить, что это не так. А вдруг ты права? Вдруг он и вправду что-то чувствует к тебе? – На этих словах она рассмеялась, и ее серьезность как ветром сдуло. – Ты мне нравишься, – добавила она.

Ее слова успокоили меня. Капелька доверия была мне просто необходима.

– Спасибо, – улыбнулась я.

Ксеня вскочила и подбежала к окну. Она снова была ребенком.

– Там снег идет! Такой красивый. Хочешь, я расскажу тебе сказку о снеге?

– Сказку о снеге?

– Можешь не верить, но мама рассказывала мне сказки. Правда, не перед сном – ведь мы не спим, – засмеялась она.

– У вас настоящая семья.

– Мама с папой очень любят друг друга. Ребенок должен расти в любви.

Я подумала о том, что у темных ангелов, наверное, нет необходимости создавать семью.

– У темных ангелов по-другому. – Словно услышав мои мысли, Ксеня решила прояснить и этот момент. – У них не бывает семей. Чаще всего они – одиночки.

– Но почему?

– Им чужда привязанность или любовь. Они держатся вместе максимум год или около того, пока им не надоест. Потом начинают новые отношения.

– Ясно. – Кивнула я.

Девочка схватила меня за руку и уволокла в спальню.

– Я буду рассказывать тебе, а ты засыпай, – велела она.

Закрыв глаза, я прислушалась к ее звонкому голосу.

– Давным-давно, когда на Земле всегда было тепло, познакомились вода и ветер. Они понравились друг другу и подружились. Ветер и вода вместе играли: когда ветер дул сильнее, вода торопилась за ним, нагоняла его и создавала волны. Когда вода засыпала, ветер тихонько ласкал ее, и тогда вода видела сны. Однажды во время игры ветер подхватил брызги, которая вода разбила о скалы, и унес их высоко-высоко вверх, в самое небо. Он хотел показать воде, как выглядит планета сверху. Но воде стало очень холодно, она замерзла, и тогда ветер отпустил ее. Капельки воды превратились в снежинки – большие и маленькие, пушистые, красивые, и все с разными узорами. Ветер удивился, увидев, что у него получилось. А снежинки тихонько неслись, подхваченные ветром, обратно на землю…

Голос Ксени раздавался издалека, превратился в звон мелодии, несущий картинки ее сказки в мое сознание…

Разбудил меня Олег.

– Где Ксеня? – спохватилась я.

– Она ушла, когда ты уснула.

– Мне еще никогда не рассказывали сказки маленькие девочки.

– Да, не каждый может этим похвастаться.

После того, как я умылась, Лера заставила меня съесть завтрак.

– Сейчас мы отправимся на тренировку, – сообщила она. – Ты останешься с Рей, Анжелой и Иссиной. С ними ты будешь в безопасности.

– Вы тренируетесь?

– Конечно, нам тоже это необходимо.

Через пару минут в номер вошли три подруги. Оставив меня с ними, Олег и Лера вышли. Колина в номере не было с утра, чему я могла только радоваться.

– Как чувствуешь себя? – спросила меня Анжела.

– Волнуюсь, наверное.

На самом деле, мне было очень страшно. Я прилагала немало усилий, чтобы держать себя в руках, и изо всех сил старалась не думать о том, что ожидает нас сегодня.

Два часа в компании девушек прошли быстрее, чем я ожидала. Я попросила ангелов рассказать мне их историю – как они родились, как познакомились, что пережили вместе.

Вскоре вернулись и все остальные. Пора было выходить. Я почувствовала приближение паники, и бросила все свои силы на борьбу с ней.

Мы сели в машину Леры – она была за рулем. Рядом с ней на переднем сидении устроился Колин. Я села сзади между Олегом и Ксеней. Малышка взяла мою руку, пытаясь успокоить. Да, я должна быть сильной.

Кроме нашей больше машин не было – остальные, видимо, решили добраться пешком. Им это не сложно – они быстро бегают.

Выехав из города, мы направились к западной трассе. Сейчас я жалела, что плохо разбираюсь в пространственных измерениях и не могу с точностью рассчитать, какое расстояние мы уже проехали.

Вдруг машина резко затормозила, и ангелы вышли. Я выбралась следом за ними. Они пристально смотрели куда-то в одну точку.

– Что? Что вы видите? – Не удержалась я.

– Они уже собираются там, – ответил Олег.

– Где?

Он махнул рукой в сторону леса.

Я посмотрела туда, но все равно ничего не увидела.

Через полторы-две минуты подошли все остальные. Они словно из-под земли выросли, выскочив откуда-то из-за деревьев.

– Ну что, вперед? – Олег внимательно посмотрел на всех.

Ангелы кивнули. Не успела я и слова сказать, как Олег уже закинул меня к себе не спину, и мы понеслись через поле. Широко раскрыв глаза, я смотрела вниз. Олег утопал в снегу примерно по колено, но это нисколько его не задерживало – он легко преодолевал сопротивление. Снег летел во все стороны, попадая мне в лицо.

Мы пересекли поле в считанные минуты, и теперь неслись через лес. Когда Олег пробежал еще метров двадцать, я заметила, что деревья редеют, и увидела впереди большой луг. Светлые ангелы остановились там. На противоположной стороне стояло несколько темных. Марка среди них я заметила сразу.

 

Глава 22

– Марк! – закричала я, и меня напугал мой собственный истошный голос. Крик разнесся по всему лугу, эхом отзываясь и в этом месте, со всех сторон обставленном деревьями – словно воздух пропитался моим отчаяньем. – Марк!

Олег поставил меня на ноги и крепко держал за плечи. Я изо всех сил вырывалась из его рук – вон он, Марк, там, на другой стороне!

– Марк! – Слезы катились по моим щекам.

Я билась в объятиях светлого ангела, совершенно не замечая, что ставлю себе все новые синяки каждый раз, когда ударяю Олега. Ничего. Безрезультатно!

– Пусти меня! – кричала я, извиваясь в железной хватке Олега.

– Хватит, Вика! – Его голос затвердел. – Мы здесь не для того, чтобы просто отдать тебя.

Сжав мои плечи, он сильно встряхнул меня и заглянул в глаза. Где то добро, что я видела раньше? Решимость, сосредоточенность, логика, расчет – вот что теперь читалось в этих глазах.

Его взгляд вернул мне способность рассуждать. Они никогда не позволят мне уйти!

Олег ослабил хватку, держа меня только за одну руку. Я вновь посмотрела на противоположную сторону луга. Марк далеко, и я не могу хорошо рассмотреть его. Но я вижу – это его силуэт, его черные волосы, его аура, которую я чувствую даже отсюда. И там, около него, в нем – моя жизнь.

Все тело дрожало от горечи и обиды, сердце больно ударяло о грудную клетку, словно хотело вырваться из тела. Я посчитала, сколько ангелов было рядом с Марком, и ужаснулась – восемь. А нас – четырнадцать. Этого не может быть! У него должен быть какой-то козырь. Он же темный ангел, он просто должен использовать нечестные правила игры. Я надеюсь, что он попытается обмануть светлых… Иначе он проиграет. Силы неравны.

Ангелы на другой стороне начали движение к центру луга, приближаясь к нам. Светлые тоже двинулись вперед, Олег вел меня за руку. Снег здесь оказался совсем неглубоким, и передвигаться было значительно легче. Я даже не надела зимнюю куртку, но чувствовала, что мне, тем не менее, слишком жарко.

С каждой секундой я была ближе к Марку и все лучше могла его разглядеть. Я чувствовала, что он смотрит на меня. Только под его взглядом я ощущаю себя живой.

Мы остановились метрах в пятидесяти друг от друга.

Как жаль, что мое зрение не настолько хорошее, чтобы я могла заглянуть в глаза Марка. Его энергия словно передавалась мне, и я могла догадываться о его настроении. Опять ненависть. Снова злоба. Желание убивать и… вернуть меня.

– Отведите ее в безопасное место! – Услышала я. Это был его голос.

– Ксеня, отойдите к краю луга! – велел Алекс, и тут же маленькая теплая рука коснулась моей. Ксеня крепко держала меня.

Ангелы выжидали, пока мы займем позицию у края луга. Отсюда я могла все видеть, но… я не хочу ни на что смотреть. Если Марк проиграет, то мое сердце просто не выдержит.

Убедившись, что я не вырываюсь, Ксеня отпустила мою руку. Она успеет поймать меня, если я вдруг решу убежать, и я не смогу сделать ни шага. Девочка не позволит мне отойти от нее – она не предаст своих родных и друзей.

Мне хотелось кричать от собственного бессилия. Неужели я не могу ничего сделать? Только стоять и смотреть?!

Светлые ангелы выбрали идеальный вариант, подключив Ксеню. Она слишком мала, чтобы участвовать в битве, но достаточно сильна для того, чтобы удержать меня. К тому же, рядом со мной ей ничего не грозит – темные не станут нападать на малышку, пока я нахожусь возле нее.

Я не могла оторвать глаз от луга, но именно наблюдение за происходящим причиняло мне боль.

Никакие ангелы не заставят меня жить без Марка.

– Думаю, самое время начинать. – Донесся до меня уверенный голос Колина. Я бы все отдала, чтобы никогда не слышать этих слов.

По полю разнеслось змеиное шипение. Вздрогнув, я оглянулась по сторонам. Змеи? Откуда? И только потом я поняла, что эти звуки издают ангелы. Угрожающее и заставляющее съежиться от страха шипение.

Несколько секунд я слушала этот пугающий звук. Потом Марк резко вскинул руку, и от его ладони, колеблясь, словно от ветра, отделилась полыхающая огненная стена. Пламя. Стихия ангелов Тьмы. Рукой Марк толкнул ее вперед, и она, воспламеняя воздух вокруг, двинулась на светлых. Стена росла, подпитываясь энергией от руки Марка, и я ощутила, как жарко стало на лугу. Снег под стеной мгновенно испарялся, за ней оставалась лишь сожженная земля. Жарко. Слишком жарко. Если такое творится на краю луга, то что же происходит с теми, на кого направлено действие этой полыхающей стены? Наверняка, если приблизится туда, можно сгореть заживо. От волн тяжелого и душного воздуха становилось трудно дышать. Ксеня тоже чувствовала себя некомфортно, рукой она держалась за горло. Ей, наверно, тоже очень жарко.

Огонь быстро надвигался, но не успел пройти и половину пути, как Колин просто притянул к себе руку и словно толкнул что-то вперед. Что это было? Воздух? Стихия ангелов Света.

Полыхающая стена остановилась, но продолжала гореть. Я заметила, что дышать стало легче. Марк упрямо продолжал свою атаку.

Лера повторила движение Колина, направляя его в ту же точку, что и он. Стена взорвалась, и мощный воздушный толчок откинул Марка на несколько метров назад.

– Нет!! – закричала я.

Рука Ксени уже была на моем плече.

– С ним все в порядке, – уверила она.

Со стороны темных вновь раздалось угрожающее шипение, и трое из них молниеносно бросились вперед. Все происходило слишком быстро, я с трудом успевала следить за происходящим. В одну секунду покрыв расстояние, разделявшее ангелов, они присели и, зашипев, прыгнули вперед, сбив трех светлых ангелов с ног. Я так и не смогла рассмотреть, кого именно они сбили.

Марк уже создал новую стену, было видно, как ему помогает кто-то еще; второй темный стоял в оборонительной позиции, готовый отразить новое нападение или защитить своих.

Двое других темных присоединили свои силы к Марку и его помощнику, образовав перед огненной стеной огромное облако пыли. Земля. Еще одна стихия темных.

Ангелы Света пустили свои силы на борьбу с пылевым облаком, вновь повторив толчок воздуха. Поглощая сопротивление, облако закружилось и, увеличиваясь, приближалось к светлым.

На помощь к ангелам, сбитым с ног, поспешили двое светлых, и я услышала громкие удары, разносившиеся, как раскаты громы. Я уже не могла понять, кто кого бьет.

Внезапный прыжок ангелов Света заставил меня поднять голову. Это были Рей, Анжела и Иссина. Они соединили руки, направляя их в сторону кружащегося пылевого шара темных. Хлынувший водный поток ничего не оставил от этого шара. Вода. Стихия светлых.

Огненная стена возросла в несколько раз. Ее держали в несколько рук, и я следила за ней, не отрываясь.

Почувствовав странный холод, я взглянула на светлых. Они выстроились в ряд и подняли свои руки. Стена медленно, но верно исчезала. Темные шипели, увеличивая свою силу, и огонь вновь начинал разгораться.

Мне было ужасно страшно, я задыхалась, волновалась, меня угнетали тревога и обида, но я пришла в восхищение от того зрелища, что мне открылось: поток огня вырывался с одной стороны луга, проносясь вперед на несколько метров. Стена исчезала, вливаясь в этот поток и увеличивая его силу. Огонь словно врезался в воздух, горел, но не мог продвинуться дальше и все-таки не уступал позиций. Поток воздуха начал белеть, превращаясь в густой туман, и я уже видела вполне конкретные очертания силы, направленной против огня. Поток белел на моих глазах, словно кто-то окрашивал его. Что это? Снег? Вода? Лед?

Светлые и темные держали свое оружие, не собираясь сдаваться. Я боялась представить себе любой из возможных вариантов: победит ли огонь или туман, он опрокинет одну из враждующих сторон, и наверняка ранит кого-нибудь.

– Прекратите! Пожалуйста, прекратите! – срывая голос, кричала я.

Никто не обращал внимания на мои слова. Ангелы продолжали эту бойню. Никогда себе не прощу, если кто-то погибнет из-за меня.

К моему ужасу, положений стихий начало изменяться. Огненный поток сжимался от давления туманной массы. Туман наступал, медленно приближаясь к темным.

«Давай же, Марк! – взмолилась я. – Где твой козырь? Неужели ты ничего не придумал? Неужели сейчас ничто не спасет вас?!»

Воздушная волна увеличивалась и удлинялась, а огня становилось все меньше. Теперь темных ангелов от тумана отделяло всего каких-то метра три. Я начала вырываться, но Ксеня крепко держала меня. В этой малышке столько силы, что она и сама могла бы участвовать в сражении.

– Они погибнут! – кричала я, задыхаясь и глотая слезы. – Ксеня! Они погибнут!

– Нет, – ответила она. – Это лишь уменьшит их силы.

– А потом! Потом вы убьете их!

– Мы не нападаем на тех, кто не в состоянии обороняться.

– Марк! – продолжала кричать я. – Марк!

С луга раздался громкий крик.

– Стойте!

Я оглянулась. Какой-то темный навис над Агнессой, пригнув ее к земле.

– Остановите атаку, или я сверну ей шею.

Светлые ангелы продолжали держать поток тумана.

Тогда темный надавил девушке на спину, вывернув ей руку. Агнесса пронзительно закричала.

– О, Господи, – прошептала я. Ее крик повторялся в моем сознании. За что она страдает?

– Ну, так что? – И темный ангел ударил Агнессу еще раз. И снова крик, но уже сквозь сжатые зубы.

– Отпусти ее, мы прекратим атаку! – прорычал Олег.

– Ну, уж нет! Сначала вы, – настаивал темный.

– Ты хочешь, чтобы мы поверили ангелу Тьмы? Когда мы прекратим атаку, ты убьешь ее. Мы сдержим свое слово, но сначала отпусти девушку.

Темный злобно зашипел и отстранился от Агнессы. Светлые отпустили руки, откатывая стихию назад.

Я услышала тихий голос Агнессы:

– Простите.

Она просит прощения? За то, что ее чуть не убили, она просит прощения? Она извиняется, несмотря на то, что оказалась здесь из-за меня, предложив свою помощь?!

Внезапный рывок всех темных напугал меня. Как хищники, они бросились вперед, нападая на своих жертв и вступая в рукопашный бой. Но ведь их меньше! Как они надеются победить?

Движения, совершаемые ангелами, были слишком быстрыми, чтобы я могла проследить за ходом событий и понять, в чьих руках находится лидерство. Я заметила только, что Марк напал на Олега. Не могу смотреть на то, как они дерутся! Еще на прошлой неделе я лежала на диване, положив голову на колени Олегу. Я помню, как мне было плохо, а он старался помочь мне. И теперь эти двое дерутся на моих глазах.

Внезапно молнии пронзили небо. Они ударяли в землю, ярким светом вспыхивая на лугу. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что это одна из атак ангелов Тьмы. Молнии были направлены против светлых, но те реагировали быстрее, резко уворачиваясь и вновь нападая на своих противников.

От скорости движения и ярких вспышек у меня заболели глаза, я уже перестала соображать и различать мелькающих передо мной ангелов.

Я только пыталась сосредоточиться на Марке, чтобы знать, что с ним все в порядке. Вот на него напали двое – Олег и Колин. Рука Ксени не отпускала мою, потому что я вздрагивала и дергалась почти каждую секунду, и она уже не могла разобрать, собираюсь ли я бежать или просто реагирую на происходящее.

Не отрывая от происходящего болевших от напряжения глаз, я смотрела, как Марка атакуют сразу двое. Сердце билось, точно сумасшедшее.

Наверное, прошла целая вечность, прежде чем Марк смог опрокинуть их обоих. Олег и Колин рухнули на землю, и Марк резким прыжком подался вперед, оказавшись за их спинами. Протянув обе руки, он направил на них огонь.

Струя огня достигла Колина, и тот вжался в землю, не издавая ни единого звука. Олег среагировал быстрее и подскочил, увернувшись от направленного на него огня. В следующую секунду подбежал к Колину и тут же прервал атаку Марка.

Колин поднялся, но даже отсюда я могла видеть, что его движения замедлились.

По всему полю разнеслось шипение Леры – она была в ярости из-за того, что Колин оказался в опасности. Наверняка она захочет совершить ответный удар.

Я оказалась права: Лера за секунды пересекла луг и с шипением набросилась на Марка. Тот резко подскочил вверх, и она промахнулась. Воспользовавшись этим, Марк бросился на нее со спины.

Мощный толчок белого тумана отбросил его назад. Это был Роберт, видимо, освободившийся от занимавшей его ранее атаки.

Они что, все решили атаковать одного только Марка?!

Мой любимый успешно справлялся со всеми, но на него нападали снова и снова. Казалось, этому никогда не будет конца.

Наступили сумерки, а битва все продолжалась. Я валилась с ног от усталости и постоянного напряжения.

Сейчас, в наступившей темноте, еще ярче были видны вспыхивающие иногда молнии.

Понятно, почему ангелы выбрали для сражения место, столь отдаленное от города и спрятанное за деревьями. Тут воевали не только ангелы, но и стихии. Звуки грома и ударов могли бы напугать людей, но сейчас мы находились достаточно далеко, и в ближайших селениях были слышны только их отголоски.

Я видела, кто выигрывает в этом сражении. Превосходя численно, светлые имели огромное преимущество. Я была поражена тем, как сражался Марк: он постоянно отражал атаки двоих, троих или четверых сразу. Даже среди ангелов он очень силен. Если бы все семеро, что пришли с ним, были также сильны, темные наверняка победили бы.

А теперь медленно, но верно, светлые лишали темных сил. Я перестала ощущать свое тело: руки и ноги словно онемели. Существовало только сознание, мечущееся и неспособное помочь. Я понимала, что сегодня уже вряд ли коснусь его горячей кожи. Совершенно обессилев, я больше не могла кричать вслух; крики раздавались только внутри меня. Они проигрывают. Марк в опасности. Пошатнувшись, я рухнула на землю. Глаза закрылись, но остальные органы чувств еще продолжали воспринимать информацию, хотя и слабо.

Когда я упала, мне показалось, что звуки ударов прекратились. Кто-то приподнял мою голову, положив теплую руку на лоб. Наверное, Ксеня…

– На сегодня все! – Сквозь непонятный шум услышала я, и даже смогла отличить голос. Олег. – Завтра в то же время.

Потом я ощутила, как меня подняли на руки. Судя по запаху, опять Олег. Он хочет меня унести, мелькнуло в сознании. Нет! Я должна, просто обязана еще раз взглянуть на Марка. Сжав кулаки, я попыталась сделать движение головой. Тело не хотело меня слушаться. Еще одна попытка, но снова безуспешно.

Тогда я приложила все усилия, чтобы хотя бы открыть глаза. Оказалось, что Олег действительно держал меня на руках. Все светлые ангелы стояли рядом, чуть позади него. Проследив за взглядом Олега, я наконец-то смогла повернуть голову. Как и в начале дня, темные стояли на другой стороне. Марк впереди всех, – как и Олег.

К сожалению, голосом я еще не овладела, поэтому только еле слышно прошептала, слабо шевеля губами:

– Марк…

Его голос, обращенный ко мне, придал мне сил.

– Прости меня.

Я хотела сказать, что ему не за что извиняться, что я сама виновата, что он может не беспокоиться за меня – на самом деле я сильная и все могу вытерпеть, что я люблю его, но… мои губы не слушались меня. Они упрямо произносили только его имя…

Следующие его слова были обращены к Олегу.

– Не смей трогать ее. Ты держишь ее на руках только потому, что она совсем ослабела. Но больше не вздумай повторять этого!

– В отличие от тебя, Марк, мы знаем правила. Но раз ты не соблюдаешь их, и я не собираюсь слушать твои угрозы. Эта девушка достойна лучшей участи.

С другого конца луга донеслось угрожающее шипение.

– Ты имеешь в виду себя?

– В замыслах светлого ангела не может быть причинение боли невинному человеку.

– Я предупреждаю тебя – если ты коснешься ее еще раз, целью моего существования станет убить тебя и всех тех, кто тебе дорог.

– Ты проиграл, Марк. И проиграешь завтра.

– Если она хочет, чтобы я был рядом с ней, значит, я заберу ее.

– С каких пор ты думаешь о том, чего хотят другие?

– Мне важно лишь то, что хочет она. И думаю я об этом с тех пор, как заглянул ей в глаза.

– Заглянул ей в глаза, – протянул Марк. – И не обнаружил способности к гипнозу? Оставь ее в покое, пока не потерял все свои силы и сам остался жив.

– Даже не мечтай, Олег, что я оставлю ее тебе!

– Она могла бы вернуться к нормальной жизни. Туда, где нет ни ангелов, ни демонов, но есть родные, близкие и друзья. Она могла бы спокойно продолжить свою жизнь, и скоро забыла бы все, как страшный сон. Она могла бы жить так, как жила до того, как ей не посчастливилось встретить тебя.

Кажется, Олег не понимает, что говорит. Он не может действительно так думать! Я вернусь к обычной жизни и все забуду? Какая жизнь будет у меня там, где нет Марка?! Где бы ни находилось мое тело, моя душа уже определила свое место. Марк – это часть меня. Часть, которая дает мне жизнь.

Марк медлил. Неужели он всерьез раздумывал над бредовыми словами Олега? Наконец я услышала его шелковый голос:

– Сомневаюсь, что она хочет той жизни, которую ты сейчас описал.

– А если бы захотела, ты бы отпустил ее?

– Да. Я бы отпустил. Я уже сделал так однажды, когда она прогнала меня.

– Зачем она тебе? – допытывался Олег.

– Ты действительно считаешь, что я буду отчитываться перед тобой?

– Ты ведь не любишь ее! – На этот раз Олег не спрашивал, он говорил утвердительно.

– Это не твое дело! – огрызнулся Марк.

– Нет, мое! Мое дело – защищать невинных.

– Я не собираюсь причинять ей вред.

– Ты уже сделал это. Она полюбила тебя, и теперь ты для нее, словно навязчивая идея. Если ты хотел причинить боль, можешь быть уверен – ты прекрасно справился со своей задачей. Теперь она под нашей защитой, и мой тебе совет – отступи!

– Встретимся здесь завтра.

Не имея возможности что-либо изменить, я бессильно лежала на руках у Олега, вынужденная смотреть, как Марк уходит. Его силуэт вот-вот исчезнет. Я еще видела черные волосы, могла обвести глазами контур его тела, но не могла подняться и броситься к нему в объятия.

– Марк! – закричала я. Голос прорезался, и горло обожгла жгучая боль. – Я люблю тебя, Марк…

Он повернулся и наверняка увидел, что по моим щекам стекают слезы, которые я так и не сумела сдержать.

– Какая же ты плакса… – пробормотал он и, развернувшись, быстро исчез среди деревьев вместе с остальными.

…Олег нес меня обратно к машине. Силы возвращались ко мне, но это было совершенно не вовремя – мне они сейчас не нужны. Куда легче ощущать разбитость во всем теле, чтобы хоть как-то оправдать то, чего я так и не смогла сделать.

Если бы я хоть немного подумала тем вечером, когда вышла из квартиры Ани, ничего этого просто не было бы.

Вместе с нами остались только Лера и Колин. Остальные, наверное, уже отправились обратно в гостиницу.

Оказавшись на дороге, Олег секунду помедлил и потом аккуратно забрался на заднее сидение вместе со мной. Машина тронулась с места.

 

Глава 23

Не прошло и пяти минут, что мы провели в гостинице, как я не удержалась и разревелась. Вытирая рукой стекающие по щекам слезы, я изо всех сил старалась прекратить этот поток. Никогда раньше я столько не плакала! В представлении всех моих знакомых и друзей я – сильная девушка, всегда справляющаяся со всеми неприятностями.

Но сейчас у меня больше нет сил! Я не хочу справляться с неприятностями, я хочу, чтобы их просто не было. Мне тяжело сознавать свое бессилие… Когда я пытаюсь что-то сделать – ничего не получается, потому что в этом мире, оказывается, я слишком слаба. Здесь беспокоятся обо мне, а я уже так привыкла сама заботиться о ком-то.

И сегодня, находясь всего в нескольких метрах от любимого, так близко, что могла видеть его, я не имела возможности подойти. Потому я и не знаю, как остановить слезы – отчаянье душит меня.

Лера наклонилась ко мне.

– Прекрати.

– Лучше бы вы все у меня отобрали, оставили бы только его…

Леру немного удивило мое утверждение, и она уточнила:

– Ты согласна от всего отказаться? От мамы? От друзей?

– Оставила бы всех! – согласилась я. – Мне достаточно знать, что с ними все в порядке.

Из спальни донесся голос Колина:

– Он порядком промыл ей мозги.

Его слова заставили меня вспомнить о том, что на лугу он был подвержен мощной атаке Марка.

– Он в порядке?

– Немного ослаб, но через пару часов будет как огурчик.

Я встала с дивана, заметив, что силы возвращаются ко мне. Долго не раздумывая, я направилась в спальню.

Колин лежал на кровати, и меня поразило само это зрелище: мне еще не приходилось видеть его таким слабым. Я не видела никаких ран, хотя… Марк атаковал его в спину и, возможно, если Колин повернется…

– Пришла убедиться, что я живой? – усмехнулся он.

– Теперь вижу, что все в порядке.

– Нас очень трудно ранить.

– Рада, что это действительно так.

Потянув на себя дверь, я вышла обратно в гостиную.

– А где Агнесса?

– Она в соседнем номере вместе с Яном, – ответил Олег.

– Я хочу увидеть ее.

– Не казни себя в том, в чем ты не виновата. Агнесса еще слишком молода. Мы бы не взяли на эту битву ее и Яна, но нас слишком мало.

– Так в каком они номере? – повторила я свой вопрос.

Лера вздохнула и открыла входную дверь, приглашая меня выйти первой. Мы прошли почти весь коридор и остановились только в самом его конце. Ян открыл нам дверь, хотя мы даже не успели постучать. Очень странная способность – слышать шаги и узнавать, чьи они.

Номер был гораздо меньше нашего – всего одна комната, в которой находились две никому не нужные кровати, маленький кофейный столик и два стула возле него. На одном из них сидела Агнесса.

– Ты зря волнуешься, я в полном порядке.

– Да, я это поняла, еще увидев Колина.

Она вскинула брови, словно спрашивая, зачем тогда я пришла.

– Прости… – Запнувшись, я подумала, как бы лучше выразить свои мысли. – Ты тут из-за меня и… прости. Думаю, тебе и Яну не стоит идти завтра вместе со всеми. Не хочу, чтобы из-за меня снова что-то произошло.

Лера покачала головой, а Агнесса тихонько засмеялась.

– Думаешь, я позволю кому-нибудь еще раз тронуть меня?

Я поняла, что Агнесса просто хочет заставить меня поверить в то, что с ней ничего не случится. Еще я поняла, что она не станет слушать моих убеждений.

– Почему… ты извинилась? Когда на тебя напали, почему ты извинилась?

Агнесса махнула рукой, словно то, о чем я говорю, не имеет значения.

– Потому что из-за меня моим друзьям пришлось прекратить атаку.

– Ты не должна была извиняться. Твоей вины в этом не было.

– Думаю, в нашем случае никто не виноват. Просто, так вышло.

Я промолчала. Да, так случилось, что у меня хватило мозгов забыть позвонить Марку, а после – еще и сесть в машину его врагов.

– Ты, наверно, очень устала. Может, приляжешь? – предложила Агнесса.

В этот момент в номер вошел Олег, держа в руках поднос с едой.

– Я заказал, когда мы вернулись, и это только что принесли, – пояснил он.

В желудке требовательно заурчало.

– Да, спасибо, – поблагодарила я, принимая из его рук поднос.

Устроившись за кофейным столиком, я очень быстро проглотила еду. Уходить не хотелось – поэтому я осталась в этом номере. Вскоре Олег принес зеленый чай, и после того, как я выпила его, мне захотелось спать. Может, он добавил туда снотворное? Агнесса сказала, что я могу остаться здесь.

Мой сон был просто ужасен. Я была привязана к какому-то громадному дереву с помощью каната, который оплетал все мое тело. Не могла двигаться и, когда открывала рот, почему-то не могла говорить. Но не это было самым страшным.

Привязанная к дереву, я была вынуждена смотреть на то, что происходило прямо перед моими глазами. Шла война. Все было слишком реально, я не осознавала, что это сон. Марк был в самом центре этой бойни. Открывая рот, я пыталась крикнуть его имя, но ничего не получалось. Казалось, что я могу видеть всех, но меня никто не видит. Если кто-то поворачивался в мою сторону, то взгляд проходил сквозь меня.

Ангелы дрались, и на Марка нападали сразу несколько. Он легко отшвыривал всех нападавших, но их число все росло. Какая-то светлая волна налетела на него и прижала к земле. Марк порывался встать, но его словно пригвоздило к земле.

Лежа навзничь, он был уязвим и открыт для любой другой атаки. Волна лишала любимого последних сил. Я рвалась к нему, пытаясь избавиться от каната, туго стягивающего меня. Бессильна помочь, вынуждена смотреть… Полная неспособность сделать что-либо наполняла меня таким знакомым чувством отчаянья.

Я билась об это дерево, которое уже начинала ненавидеть, не обращая внимания на боль. Чуть ли не вывернув себе руку, я наконец смогла освободить ее. Марк лежал, уже не сопротивляясь атаке, сил у него почти не осталось. Разодрав кожу на второй руке, я стянула канат вниз. Руки были свободны, но канат по-прежнему крепко держал мое тело. Вцепившись обеими руками в первое кольцо, прижимающее меня к дереву, я изо всех сил начала тянуть его вниз. Невероятно, но оно поддалось, и я принялась за следующее. Когда мне осталось стянуть последнее кольцо, один из светлых ангелов направил на Марка искрящийся шар.

– С тобой покончено! – закричал он.

Когда мой любимый исчез во вспышке белого света, я вскрикнула и проснулась. Сев на кровати, я бездумно уставилась вперед.

– Он умер, умер!

Даже когда я поняла, что все это мне просто приснилось, впечатление от кошмара не покидало меня. В номере никого не было, но уже через несколько секунд внутрь влетела Анжела.

– Успокойся, все живы, – заверила она.

Широко раскрытыми глазами я смотрела на Анжелу. Я только что видела его смерть!

– Нам стоило бы учесть это… – произнесла она. – Обещаю, этой ночью больше никаких кошмаров.

Я опустилась обратно на кровать. «Это просто сон. Всего лишь сон», – повторяла я про себя.

– Сможешь уснуть?

В ответ я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Еще часа полтора ворочалась, борясь с подступившей бессонницей.

Когда я проснулась утром, то поняла, что Анжела исполнила свое обещание: остаток ночи я смотрела сны, наверняка созданные ангелами Света. Мне снилось что-то очень доброе. Но все исчезло, как только я открыла глаза.

Анжела сидела за столом и перелистывала какую-то книжку. Она явно читала ее, но скорость, с которой она это делала, опять удивила меня. На каждую страницу ей хватало всего лишь нескольких секунд.

– Ты проснулась? – Она отложила книгу.

– Да. Спасибо за сны.

– Знала, что тебе понравится.

Время тянулось долго. Когда я вернулась в свой номер, Колин уже не лежал и, думаю, вполне восстановил свои силы.

На этот раз из отеля выехало две машины. Для чего нужна вторая, я решила не спрашивать. Наверно, на случай, если с кем-нибудь что-то случится.

По прибытии на место мы съехали с главной дороги на второстепенную, всю заваленную снегом. Скоро я снова оказалась на спине у Олега и зажмурила глаза: будет лучше, если голова не закружится от скорости.

Сегодня мы прибыли первыми: на лугу пока никого не было. Надеюсь, что Марку удалось привлечь кого-нибудь еще. Хотя, кто захочет сражаться в заранее проигранной битве?

Вчера мы прибыли сюда ровно в час дня, темные, – возможно, парой минут раньше. Ангелы всегда пунктуальны.

Подождав немного, я заволновалась и спросила Олега о времени.

– Пять минут, – ответил он.

– Почему их нет?

Он пожал плечами.

– Не знаю.

Светлые выстроились в линию и терпеливо смотрели вперед, готовые уловить любой звук, сигнализирующий о приближении врагов. Судя по их лицам, таких звуков они не слышали.

– Сколько сейчас? – опять спросила я.

– Девять минут.

– Что-то случилось!

– Жди.

Марк всегда был точен – минута в минуту. Ангелы просто не могут опаздывать!

– Олег!

– Двенадцать минут. Подождем еще.

Я отсчитывала каждую секунду, на которую опаздывали темные. Мне бы не помешала хоть капля того спокойствия, которым обладали ангелы. А вдруг Марк просто не придет? Нет! Это невозможно!

– Они идут, – сообщил Алекс, и я с облегчением вздохнула.

Ангелы замерли – их глаза неотрывно следили за тем, чего я не могла увидеть.

Примерно через минуту я смогла заметить быстро приближающиеся фигуры. А еще через несколько секунд они уже стояли напротив нас. Я улыбнулась, увидев любимого. Он здесь, он живой! Значение всего остального меркло по сравнению с этим.

Марк сумел подключить кого-то еще – сегодня темных было девять. Этого «кого-то» я сразу выделила из толпы: он стоял рядом с Марком.

Внезапно раздавшееся змеиное шипение заставило меня вздрогнуть.

Олег вышел вперед.

– Что же тебя так задержало? – спросил он холодным и сухим тоном.

– Прошу прощения! – Я услышала шелковый голос, в котором звучали язвительные нотки. – Рад, Агнесса, что с тобой все в порядке… Как я вижу, с Колином тоже.

Теперь зашипели со стороны светлых.

– Тебе удалось пополнить свой состав. Что ж, поздравляю.

– Предлагаю начать.

– Звучит смело со стороны того, кто наверняка проиграет.

– Ты излишне самоуверен!

Как только мы с Ксеней отошли к краю луга, разыгравшиеся стихии возвестили о начале сражения. Ангелы бросились друг на друга.

Меня бросало то в жар, то в холод. Когда лидерство было в руках темных, я не знала, куда деться от горячего воздуха. Если же я ежилась от холода, а щеки чувствовали колючее покалывание, значит, выигрывали ангелы Света.

Я привыкла к звукам ударов и шипению, привыкла к резко возникающим вспышкам света или молний. Перестала вздрагивать каждый раз, успокаивая себя тем, что ангелов трудно ранить.

Под одну из атак опять попала Агнесса. Олег прав – она слишком неопытна. Меня удивляло то, с каким рвением она сражалась, словно для нее ничего не значила собственная жизнь; она бесстрашно встречала самых опытных и опасных противников.

Кто-то из темных приковал ее к земле огненной волной. Потом еще двое добавили к волне свои силы. И тогда Агнесса закричала. Закричала так, словно ее раздирали на части. Ей тут же пришли на помощь, отразив атаку. Но она все равно беспомощно лежала на земле. Ян поднял ее на руки и за пару секунд пересек поле, приблизившись к нам с Ксеней. Он опустил ее на землю, положив возле нас, и в ту же секунду вернулся к сражению. Агнесса тяжело дышала. Увидев мой взгляд, она прошептала, с трудом шевеля губами:

– Все в порядке.

Агнесса погибла бы, если бы никто не отразил атаку. Ангелы Тьмы хотели ее убить, и действовали целенаправленно. Еще бы несколько секунд, и бессмертная жизнь оборвалась бы.

– Только через мой труп ты снова будешь сражаться! – выплеснула я свой страх. – Даже не думай об этом!

Ангелы не устают. Но Агнесса сейчас закрыла глаза, словно была неимоверно измотана. Словно была не в состоянии даже пошевелиться.

– Не беспокойся, через полчаса я приду в себя, – прошептала она.

Агнесса не обманула меня – скоро она действительно смогла встать, только все равно выглядела слишком слабой. Теперь на краю луга мы были втроем.

За этот день мне еще не раз пришлось услышать крики, подобные тому, как кричала Агнесса. Я привыкла ко всему, но только не к этим крикам. Сегодня стало понятно: здесь готовы убивать.

Новый ангел, который подключился сегодня к темным, сражался на удивление хорошо. Он легко отбивал все атаки и постоянно атаковал сам, словно был ослеплен желанием победы. И он явно был очень опасным противником. Светлые сразу заметили это и не нападали на него поодиночке.

Меня пугало его рвение. Я боялась, что ему удастся убить кого-нибудь. Казалось, ему не важно, почему мы все оказались здесь. Ему слишком нравилось убивать.

Тем не менее, своим появлением он дал большое преимущество темным.

К своему ужасу, я заметила, что сегодня ангелы Света изменили тактику боя: атаки в основном были направлены против Марка. Они решили устранить саму причину этой войны.

Я очень боялась. Каждую секунду боялась, что случится что-то непоправимое, то, что я не смогу изменить и пережить. Мой сон отражал реальность: в своем бездействии я все равно, что привязана к дереву. Что бы я ни сказала сейчас, меня не станут слушать. Как бы я ни хотела помочь, мне не позволят.

В течение нескольких часов светлые и темные держались на равных позициях. Я знала – это только благодаря тому, что Марку удалось привлечь еще одного ангела.

Но ближе к вечеру силы темных явно начинали истощаться. Они все чаще и чаще терпели поражение, лишаясь своего, и без того небольшого, состава. Я знала, что скоро им ничто не помешает бросить все свои силы против того, кого я люблю.

Когда четверо из девяти ангелов Тьмы оказались неспособными продолжать сражение, раздался властный голос Марка:

– Стоп!

Все прекратили борьбу, но не оставили своих позиций.

– Сегодня вы выиграли. Мы хотим уйти.

– Уйти? Нет! – Я услышала голос того темного ангела, который присоединился сегодня к команде Марка.

– Ты просишь о помиловании?

Стоявшая рядом со мной Агнесса усмехнулась. Создавалось впечатление, что темные ангелы не могут договориться между собой.

– Я повторяю: мы уходим, – окаменевшим голосом произнес Марк.

– С чего ты решил, что ты тут главный? Мы будем биться до тех пор, пока у нас есть силы! – противоречил ему новичок.

– Мне это нравится. – Наблюдая за ними, Олег спокойно ждал, чем закончится этот разговор.

Несомненно, этот ангел Тьмы умел драться. Он был прекрасен в битве, но ярость и желание победить ослепляли его. Ему было все равно, что команда проигрывает. Он хотел войны, пока сам мог сражаться.

Марк развернулся к нему.

– Если ты здесь ради того, ради чего все мы, – Марк повернул голову и указал на ангелов Тьмы, обессиленных и неспособных уже сражаться. – То ты уйдешь с нами. Если ради битвы – пожалуйста, оставайся, они все в твоем распоряжении! – Мой любимый махнул рукой в сторону ангелов Света.

Темный тихо зашипел.

– Ты просил меня помочь тебе!

– Я и сейчас прошу тебя уйти вместе с нами.

– Если бы в последний момент я не согласился придти сюда, ты бы остался один!

– Не возражаете, если я присоединюсь к вашей беседе? – вставил Олег. – Вы проиграете в любом случае – вчера, сегодня, завтра… Может, нет смысла терять силы ради недостижимой цели?

Резко развернувшись, Марк огрызнулся:

– Мы уходим, но не отступаем. Увидимся завтра.

Любимый повернулся и направился в сторону деревьев. Ангелы Тьмы последовали за ним.

Тот самый темный ангел, яростно зашипев, оглянулся на Олега и тоже бросился в лес.

 

Глава 24

В эту ночь я спала в своем номере. Рядом со мной была Ксеня, которая прекрасно справлялась со своей задачей и показывала мне только добрые сны. Но и они оказались бесполезны, как только я проснулась. Крики, которые я вчера слышала на лугу, не прекращали мучить меня. Подсознательно я представляла себе, как будет кричать Марк, если вдруг не сможет справиться с атакой. Хотя, он, наверное, не будет кричать… Нет! Такого вообще не случится!

В голове почему-то представлялось самое ужасное развитие событий. Я убеждала себя, что все не так плохо, и у меня даже получалось. Иногда. На время. А потом – опять.

Я бы предпочла спать все время. С тех пор, как ангелы Света решили помочь мне с моими снами, во сне я не страдаю.

К сожалению, проснулась я рано. И до часу дня оставалась еще куча времени.

Вчера состоялся разговор по поводу участия в войне Агнессы. Ангелы решили, что больше не нужно рисковать, ведь она попалась уже во второй раз. Тут мне повезло – мое мнение просто совпало с их. Не думаю, что они послушали бы меня, если бы думали иначе.

Агнесса отказалась уйти совсем. Она сказала, что будет присутствовать на сражении вместе со мной и Ксеней. Что-то вроде «скамейки запасных». Я боялась, что она не удержится и вступит в битву.

С утра Олег вновь принес мне завтрак. Он сразу понял, что часы до сражения тянутся для меня бесконечно медленно, и предложил мне то, на что я не могла и надеяться: съездить домой. По его словам, ангелы Тьмы потеряли много сил и не станут нападать во время этой поездки.

Со мной вместе поехали три подруги – Рей, Анжела и Иссина. И еще – Ксеня. Лера вернула мне ключи от квартиры. И около десяти утра мы сели в серебристую «Мазду».

Когда мы вошли в квартиру, я подумала, что Звезда могла бы и более радостно отреагировать на возвращение хозяйки. Но ей больше всех понравилась Ксеня, от которой она не отходила ни на шаг. Звезда только один раз видела Марка, но всего его исцарапала. А если заходила в квартиру после его ухода, то еще целый час шарахалась от оставшегося запаха. А на руках у Ксени мурлыкала так, словно попала в Рай.

Все было убрано, квартира сверкала идеальной чистотой. Наверно, уборка не заняла у Леры много времени. Все мамины наброски, эскизы и бумаги были аккуратно сложены на верхней полке. А мне бы так хотелось, чтобы они были разбросаны…

Если бы я хоть капельку подумала перед тем, как сесть в машину, я могла бы сейчас сидеть на этом диване вместе с ним. Я могла бы быть счастлива…

А теперь… В опасности находится не только он. И все это потому, что я сначала сделала, а только потом подумала.

Я включила компьютер и быстро нашла его фотографию. Ангелы вышли из комнаты: может быть, не хотели мне мешать, а может быть, не хотели смотреть на то, как я любуюсь фотографией Марка.

После я зашла в спальню и достала то же самое фото, только в распечатанном виде. Быстро положила его в сумочку. Это самое главное, что я хотела сделать.

Дома время прошло гораздо быстрее. И скоро Ксеня позвала меня:

– Пора.

Еще один день. Как я смогу пережить еще один день?

Пока я одевалась, ангелы вышли из дома. Со мной осталась только Ксеня. Она выглядела задумчивой.

– Я никогда не видела, чтобы кто-то любил так, как ты, – сказала она.

Я повернулась к ней.

– А как же твои родители?

– Это совсем другое. Они всегда были вместе, и словно рождены друг для друга. Но ты… Ты любишь, даже зная, что Марк творил в прошлом, ты все прощаешь, всему веришь. И еще – ты пойдешь на все ради него, даже если будешь уверена в том, что он никогда не сделает то же самое ради тебя.

Я изумилась, насколько хорошо она смогла понять меня. Ксеня продолжала:

– Ангелы Света считают, что ты просто влюблена, и не понимаешь, кто такой Марк. Но мне кажется, ты давно все осознала и просто принимаешь его таким, какой он есть.

– Да, Ксеня, ты права! – Кивнула я.

– Ангелы не должны бояться. Но мне страшно за тебя.

Я слабо улыбнулась.

– Мне тоже страшно. За него.

Мы спустились вниз по лестнице, и вышли на улицу. Возле подъезда нас уже ждала «Мазда». Я знаю, что все три девушки слышали наш разговор, но вида они не подали.

Мы направились прямо к лугу.

Возле занесенной снегом дороги, где мы останавливались вчера, нас уже ждали все остальные. Олег стоял возле машины.

– Время подошло, – сообщил он, приближаясь ко мне. Привычным движением посадив меня на спину, он побежал к лугу. Остальные поспешили следом.

Через пару минут мы были на месте. Мы прибыли почти одновременно с темными ангелами, и я заметила Марка, еще находясь за спиной у Олега. Мне стало легче дышать, когда я увидела его. И в то же время сердце больно заныло от неизвестности.

Состав ангелов Тьмы сегодня был тот же, что и вчера. Значит, вчерашний «новичок» решил не покидать их. Несмотря на его темперамент, так все же лучше.

– Не думал, что ваш состав останется прежним, – опустив меня на землю, сказал Олег.

– Что могу сказать и о вас! – ответил Марк.

Агнесса сощурила глаза – наверняка, мой любимый взглянул сейчас на нее.

– Агнесса в битве участвовать не будет.

Я не могла разглядеть лица Марка, но чувствовала его ухмылку.

Ксеня дернула меня за рукав, потянув в сторону. Битва началась сразу после того, как мы с Агнессой и Ксеней отошли к краю луга. Меня поразила сегодняшняя тактика ангелов Тьмы: они сражались по-другому. Нападали, точно рассчитывая атаку, страховали друг друга и действовали вместе. Даже вчерашний новичок не бросался, как вчера, на всех подряд.

Ангелы Света всегда так действовали. Вместе. Но для них оказалось сюрпризом, что эту же тактику применили и темные.

Сражались на равных. То, что я увидела, подарило мне надежду. Вчера я была уверена, что шансов выиграть войну у Марка нет. Но сегодня мне казалось, что это все же возможно.

Может быть, на третий день войны я просто привыкла. Привыкла к ударам, к волнам огня и земли, воды и воздуха. К тому, что ангелам, наверно, больно… Я перестала вздрагивать, и больше не кричала от отчаяния. Смирилась с тем, что большего сделать не могу.

Когда нападали на Марка, то я так сильно сжимала кулаки, что ногти впивались в кожу, оставляя глубокие красные следы. Но это все равно не помогало – я не могла заставить себя не переживать.

Прошло часа два, прежде чем ангелы Тьмы начали наносить поражение. Вот тогда-то я вновь услышала крики.

Странно, что мой организм уже третий день выдерживал такие сильные перепады температур.

Чтобы победила одна сторона, вторая должна проиграть. Но если кто-то погибнет, как я смогу жить, имея на своей совести чью-то смерть?

Еще через час мои надежды начали таять. Темные снова проигрывали. Терпели одно поражение за другим, нанося слабые ответные удары. И тогда ангелы Света просто сломали их тактику. Темные снова сражались так, как это было вчера: в беспорядочном наборе хаотичных атак.

Огромный белый шар – не знаю, воды или льда – сбил с ног ангела Тьмы. Он упал на землю, но никто не помог ему. В него полетел второй шар, и парень глухо вскрикнул. Потом замолчал и перестал шевелиться.

Я упала на землю, не веря своим глазам. Неужели я только что стала виновной в смерти? Не контролируя свои эмоции, я резко вскочила и бросилась к лугу, имея одно желание: прекратить. Прекратить этот кошмар.

Агнесса не позволила. Она крепко схватила меня.

– Отпусти! Отпусти меня! – кричала я, не замечая, что меня трясет в истерике.

Смотря на темного ангела, неподвижно лежащего на земле, я безумно хотела все переиграть, вернуть время, и невозможность этого приводила меня в еще большее отчаянье.

Через пару минут, показавшихся для меня вечностью, Марк приблизился к тому ангелу и приподнял его.

– Он жив.

– Жив, – тихонько повторила я.

Агнесса ослабила свою хватку.

Марк за секунды перенес ангела к противоположному краю луга и оставил его там.

Сражение продолжалось. Ангелы Тьмы снова проигрывали. Я заметила, что светлые направили свои силы против главных противников – против моего любимого и ангела, вчера впервые появившегося здесь.

Марк не атаковал – он защищался, держа огромную стену из огня. На него напала пара – Роберт и Снежана, которые бросили в его сторону два потока белого цвета, позже слившихся в одну мощную волну. Я знала, что Марк справится. Он справлялся и с тремя противниками одновременно. Его огненная стена, казалось, легко сдерживала мощный волновой удар. Я не могла отвести глаз от этого зрелища.

Вдруг волна начала усиливаться, приобретая сверкающий эффект. Я оглянулась и увидела еще двоих – Ральф и Ян присоединились к атаке против Марка. Волна, прежде имевшая белый цвет, начала будто кристаллизоваться и превращалась в мощный переливающийся столб. Марк отступил назад – масса, давившая на него, была сильнее.

– Нет! – закричала я, бросившись вперед. Железная хватка Ксени вновь остановила меня.

– Он может погибнуть! Вы можете убить его!

Как обычно, никто не обращал внимания на мои слова.

Потом столб стал еще сильнее, потому что к нему присоединился Мирон. Пятеро. Пятеро атаковали моего Марка. В этот миг я ненавидела всех светлых ангелов.

Любимый отступал назад. Хотя он был далеко, я видела и чувствовала, что он еле держится на ногах. Что сейчас упадет и тогда…

Сердце бешено стучало, но рука Ксени, крепко державшая меня, напоминала о том, сколько власти я имею здесь.

Если ангелы Света посмеют убить того, кто составляет смысл моей жизни, то они ошибаются, если думают, что я останусь жить в мире, где его нет.

Марк пытался отодвинуть свою пылающую стену вперед, но не мог вытянуть руки. Слишком мощный поток сопротивлялся ему. Зато ангелам Света вытянуть руку вперед не составило труда. Когда они сделали это, Марк упал.

В отчаянии я вновь сделала безуспешную попытку вырваться. Из глаз брызнули слезы и быстрым потоком потекли по щекам. Я. Не могу. Его. Потерять.

– Марк!

Внезапно я ощутила в себе огромную силу – меня переполнили чувства любви, ненависти, боли, страха, решимости, отваги и желания спасти его. Но Ксеня держала меня намного лучше, чем то дерево, которое я видела во сне.

С падением Марка исчезла стена – единственное препятствие, мешавшее убить его.

В этот момент темный ангел – вчерашний новичок – бросил большой пылающий шар в сторону светлых. Шар попал в Яна, и тот моментально отлетел назад. Это разрушило светящийся столб, направленный против Марка. Ангел спас моего любимого, на время остановив атаку. Не медля ни секунды, он бросил второй шар, теперь точно направленный в Яна. Шар попал цель, и по лугу разнесся глухой стон.

На этот раз не выдержала Агнесса, наблюдавшая за происходящим рядом со мной. Она тут же сорвалась с места и почти в тот же миг была возле Яна, защищая его и готовясь отразить любую атаку.

Марк еще лежал на земле – у него закончились силы, даже чтобы встать. Он только с трудом поднял руку, создавая вокруг себя слабый полупрозрачный купол – единственную защиту, на которую был способен. Этот купол и минуты не выдержит атаки, даже вполовину меньшей, чем та, что была направлена на него несколько секунд назад.

Легко прыгнув высоко вверх, в небо воспарили три фигуры – Анжела, Иссина и Рей, одновременно направляя руки на ангела Тьмы, который разрушил смертельный столб. Три подруги – вместе, как всегда – оттолкнули назад того единственного, кто еще мог помочь Марку.

Ян все еще лежал возле Агнессы. Я заметила, как четверо остальных – Ральф, Мирон, Снежана и Роберт, издав торжествующее шипение, кивком головы подали друг другу знак возобновить атаку.

Сейчас я потеряю Марка.

Словно отрицая происходящее, я судорожно качала головой. Нет, нет, этого не может быть!

– Он не умрет! Ни за что! – решительно крикнула я и бросилась вперед.

Пальцы Ксени цепко обхватили меня за запястье, точно наручники.

Ну, уж нет. Я не позволю ни ангелам, ни демонам остановить меня сейчас. Я сильнее. Я должна справиться с ней. Потому что Марку нужна моя помощь!

Четверо нападающих уже подняли свои руки, готовясь нанести последний удар. Я сильно дернула руку. Если я вывихну себе плечо, Ксеня растеряется и отпустит меня.

– Еще сильнее.

Разозлившись на собственную слабость, я повернулась к девочке и взглянула в ее глаза. Как бы ни была она сильна, я обязана вырваться. Немедленно. Марк может погибнуть. Что значит моя жизнь в сравнении с его вечной жизнью?

Внезапно пальцы Ксени, крепко державшие меня, ослабли. Она убрала руку.

– Хоть меня никто и не поймет, но я верю в тебя.

Ее слова я услышала, уже мчась через луг к тому единственному, кто показал мне, какой счастливой может быть жизнь.

Когда до того места, где лежал Марк, оставалась пробежать еще метров пятнадцать, ангелы Света начали атаку. Они несколько помедлили с ней из-за того, что удивились поступку Ксени. Но изумление быстро прошло.

Когда жесткая светящаяся волна пролетела всего в нескольких метрах от меня, я почувствовала, что мое тело начинает неметь. Лицо покалывало, как от невыносимого холода. Это неважно. Сейчас моя цель – помочь Марку. Бушующая волна коснулась купола, созданного любимым, и я увидела напряжение, которое создавалось при попытке прорвать этот купол. Чем ближе я приближалась к волне, тем труднее становилось бежать. Части тела отказывались слушаться меня – двигались, точно замороженные.

– Что она делает? – Услышала я разъяренный голос Олега.

– Не мешай! – возразил Колин. – Она не попадет под атаку, потому что замерзнет и не сможет подойти слишком близко.

Нет, я смогу, подумала я. Еще как смогу! У меня отличная мотивация, чтобы сделать это.

Мне оставалось метра три, когда я поняла, что больше не могу бежать. Ноги заледенели и не слушались. Усилием воли я заставляла тело двигаться. Каждое движение приносило нестерпимую боль. Каждый проделанный сантиметр пути словно вонзал в меня иглы. Когда я отступала, эти иглы выходили из меня, но, едва принималась двигаться вперед, как они снова втыкались в тело. Я ведь даже еще не нахожусь под самой атакой, так откуда такая боль? Не обращая внимания на онемевшие заледенелые ноги и пронзающие меня иглы, я шла вперед. И этим адским мукам они хотят подвергнуть моего любимого?

И тут случилось самое ужасное. Слабый купол, окружавший Марка, исчез. Я сжала кулаки, когда услышала, как волна глухо ударилась о тело моего любимого. Неужели мой сон был вещим? Во сне мне оставалось снять всего одно кольцо каната, прежде чем Марк погиб, а наяву – преодолеть совсем небольшое расстояние… Я почувствовала, как по моим рукам потекла кровь. Даже не заметила, что ногтями разодрала свою кожу. Слышала только, что Марк что-то говорил, умирая. Но не могла ничего разобрать. Если я сейчас же не преодолею пространство, разделяющее нас, мой сон станет явью, и Марк погибнет.

Содрав кожу с ладони, я ощущала, как кровь, стекая, капает на землю, на которой уже не осталось снега.

Как капает теплая кровь. Значит, я не совсем еще заледенела – внутри меня все еще есть тепло. Я подняла окровавленную руку и заледенелыми губами коснулась раны на ладони. В последний раз согрею свои губы перед тем, как умру.

– Не смей приближаться ко мне! – Услышала я слова Марка, которые с трудом могла разобрать. Тон, каким любимый произнес эти слова, только прибавил мне решимости. Я обозлилась на весь мир, услышав его глухой, полумертвый голос. Он задыхался.

Прильнув холодными губами к кровоточащей ране, я глубоко вдохнула, всасывая в себя теплую кровь. Наверное, глупо было надеяться, что подобные действия придадут мне сил, но он придали. На ледяном языке кровь казалась горячей, а когда она потекла по горлу, я почувствовала, что могу шевелиться, и тут же двинулась вперед. Марк уже ничего не говорил, теперь я не слышала даже его слабого бормотания.

Жаль, что перед смертью я не признаюсь ему в любви. Жаль, что в последний раз я согрела губы собственной кровью, а не его поцелуем. Жаль, что я не могу еще один раз взглянуть в его черные глаза.

Я люблю тебя, Марк. В своей жизни я испытала больше счастья, чем кто-либо в этом мире. Благодаря тебе. Не знаю, за что, но Бог подарил мне лучшую участь. Полное счастье и полную любовь. Даже после смерти я буду помнить тебя, потому что нельзя стереть из памяти такой голос, которым ты говоришь, такое дыхание, которым ты дышишь, такой взгляд, которым ты смотришь. В моей жизни был ты, а значит, у меня было все. А ты – живи. Потому что герои из сказок – они на то и герои, чтобы жить вечно. И постарайся не вспоминать меня. Моя сказка закончилась.

Собрав последние силы, я сделала резкий рывок вперед. Кто-то говорил, что у меня не получится. А я наконец-то доказала всем, что не так уж и слаба.

Растянув руки в стороны и сделав шаг вперед, я приняла волну смерти на себя. Теперь любимый в безопасности – я заслонила его.

Тело пронзили тысячи игл. Они проникали внутрь, замораживая пройденные участки и устремляясь вперед. И я чувствовала, как мое тело будто кристаллизуется. Теперь холод был внутри. Кровь больше не стекала по руке, а на пальцах образовывался красный лед. Воздух с шумом выходил из легких, преодолевая по пути какие-то препятствия, а вдыхать я не могла. Части тела онемели, глаза застыли, и на собственных ресницах я видела лед.

Было больно; создавалось ощущение, что от меня по маленькому кусочку отдирают тело, хотя оно оставалось со мной – просто замерзало. Я хотела защититься от пронзающих игл, но не могла пошевелиться.

Большие иглы, вонзившись в меня, словно фиксировали мое положение, а иглы поменьше втыкались в тело, замораживая его. Когда я перетерплю эту боль, все закончится.

Я была счастлива. Я спасла Марка.

Давление волны продолжалось, наверное, секунду или две, которые показались мне вечностью. Ангелы Света прекратили атаку сразу же, как убедились в том, что она направлена не против Марка.

Зачем они прекратили? Мне осталось совсем чуть-чуть, и я бы избавилась от этой боли.

Пошатнувшись, я рухнула вниз, на Марка. Глаза закрылись, теперь иглы внутри меня оттаивали, отдавая мое тело обратно. Так же, по кусочку.

– Что ты делаешь?! – Донесся до меня громкий голос. Какой-то частью сознания я смогла определить, кому он принадлежит. Это Олег.

Напрягая мышцы лица, я попробовала разжать губы. Рот чуть-чуть приоткрылся, я хотела ответить, но вместо этого резко набрала воздух в себя. Выдохнув также через рот, я попробовала пошевелить онемевшими губами. Олег спрашивает, что я делаю? Неужели ему непонятно?

– Защищаю того, кого люблю, – с трудом справляясь с ослабевшими мышцами и проваливаясь куда-то в бездну, ответила я.

 

Глава 25

Как приятно и тепло… Что-то качает меня… Так нежно-нежно… Может, это вода? Пахнет моей любимой творожной запеканкой, а еще – Марком. Наверно, это Рай. Значит, после смерти я сохранила себе воспоминания. И теперь у меня есть много времени, чтобы ими насладиться. Здесь так хорошо… Интересно, я буду лежать так целую вечность?

Уголки губ потянулись вверх. Так вот что называется блаженством…

И этот аромат! Марк… И ощущение, что он рядом. Так странно чувствовать его присутствие даже после смерти… Это – лучшее, что я могла забрать с собой из жизни.

В ушах зазвучал сладкий голос. Мелодичный и шелковый. Он что-то нежно и тихо напевал. Наверное, тут, после смерти, моя память стала лучше. Потому что раньше в своих воспоминаниях или снах я не могла воспроизвести все столь совершенно, как делала это сейчас. Так прекрасно он пел, только когда находился рядом со мной.

Здесь, в Раю, Марк никогда не покинет меня. Потому что это – мир моих желаний.

Смогу ли я открыть глаза, чтобы увидеть, какого цвета Рай?.. Веки дрогнули, я моргнула, стараясь больше не закрывать глаза.

Почему-то темно… Тепло коснулось моей щеки, вызывая слишком знакомое чувство. Я пошевелила рукой, пытаясь поймать это тепло. Когда я дотронулась до него, то сразу узнала горячую ладонь. В замешательстве я приподняла голову. Меня тут же окутал ласковый омут черных глаз. Я вновь начала тонуть в блаженстве. Но ведь это его глаза, его руки… Его лицо, такое знакомое и любимое. Не может быть! Я ведь спасла Марка! Тогда почему лежу сейчас у него на руках?

– Ты тоже умер? – пугаясь собственных слов, спросила я. Какой же у меня здесь противный голос – хриплый и глухой.

– Нет, мы живы, – улыбнулся он. Я не смогла сдержать ответной улыбки – ведь я так счастлива рядом с ним. Но я не понимаю, что происходит. Жизнь? Смерть? Сон?

– Марк, я умерла. Я точно умерла.

– Нет, ты жива, – упрямо повторял он. – И я – тоже. Если нет, тогда где ты сейчас находишься?

– Это Рай, а ты – мое воспоминание.

– Так ты представляла себе Рай? Темно и пахнет твоей любимой запеканкой?

– Тогда как… Как я… – Еще не сформулировав вопрос, который хочу задать, я попыталась сесть и оглянуться. Резкая боль сначала в животе, а потом и во всем теле заставила меня остановиться. Я застонала.

– Эта боль тоже похожа на Рай? – поинтересовался Марк, осторожно укладывая меня обратно.

– Как такое возможно? – больше не делая попыток пошевелиться, спросила я. – Я помню, как сделала последний шаг, а потом… Потом я должна была погибнуть!

– Да, должна была. Ты выжила чудом. Из-за твоей глупости я чуть не потерял тебя!

– Это ты чуть не погиб, – возразила я.

Марк наклонился, коснувшись горячими губами кончика моего носа. Глаза закрылись сами собой, чтобы я могла как можно лучше ощутить его прикосновение.

– Что бы я делал, если бы тебя вдруг не стало? – шептал он. – У меня бы ничего не осталось – только пустота и вечность. Вечность, лишенная смысла. Я бы заглядывал в миллионы глаз, но нигде не смог бы найти твоего влюбленного и счастливого взгляда. Я больше никогда бы не испытал тех чувств, что испытываю только рядом с тобой. Я так испугался, Вика! Я так испугался, когда ты приняла весь удар на себя…

Потянувшись к нему рукой, я коснулась черных волос.

– Ангелы остановили атаку, как только ты… совершила эту глупость. Да как у тебя вообще хватило сил приблизиться ко мне?

– У меня не было других вариантов. – Я слабо улыбнулась, оглядываясь по сторонам. – Где мы сейчас?

– В моей спальне.

– Сейчас ночь?

– Да.

– Сколько времени я провела без сознания? Весь вечер?

– Вика, сражение было два дня назад.

Не веря своим ушам, я переспросила:

– Сколько?!

– Прошло два дня, – еще раз повторил Марк, и я убедилась, что с моим слухом все в порядке. – Еще бы, я влил в тебя столько снотворного.

– Зачем? Надо было раньше разбудить меня и сообщить, что все хорошо.

– Ты была такой беспокойной. Постоянно вертелась в постели.

– Я ничего не помню.

– Тебе нужен был хороший сон, но ты почему-то боролась с ним, как будто хотела проснуться. Ты ведь всегда все делаешь наоборот, – усмехнулся Марк. – Поэтому мне пришлось усыпить тебя.

– Почему просто не дал мне проснуться?

– Тебе необходимо было восстановить силы. К тому же… нежелательно, чтобы ты шевелилась.

– Нежелательно? – удивилась я. – Почему?

Марк аккуратно взял мою руку и легонько коснулся моего живота. Живот был перебинтован.

– Я ранена?

Он утвердительно кивнул.

– Можно сказать и так. У тебя дырка в животе.

– Тогда, почему он не болит?

– Потому что ты не двигаешься.

– Марк, спасибо, что не отвез меня в больницу!

– Я бы так и поступил, но вот беда – не смог придумать, как объяснить врачам твою рану.

Я усмехнулась.

– Значит, мне повезло.

– А мне – нет. Пришлось проходить ускоренный курс хирургии.

– Что произошло тогда, когда я… упала? – помедлив, дрожащим голосом спросила я. – Как ангелы Света позволили тебя забрать меня?

– Они просто ушли.

– Просто ушли? – изумленно переспросила я.

– Да, развернулись и ушли. Думаю, они вернутся. Когда ты поправишься. А пока я накормлю тебя твоей любимой запеканкой.

Я утвердительно кивнула в знак согласия. Когда Марк попытался встать с кровати, я поняла, что он вовсе не шутил, говоря про «дырку в животе». Резкая колющая боль пронзила мой живот, волнами расходясь по всему телу. Сама того не желая, я застонала.

– Прости, – прошептал Марк, как можно аккуратнее устраивая меня на кровати так, чтобы я могла сидеть.

– Все нормально, – выдохнула я.

– Я принесу обезболивающее.

– Да… Думаю, так будет лучше.

Марк включил ночник и вышел. Он вернулся очень быстро, впрочем, как и всегда. Поставив запеканку и чай на столик, он присел на кровать. Я протянула руку к его плечу и провела пальцами по белой рубашке.

– Ты был сильно ранен?

– Пришлось полежать несколько часов рядом с тобой после того, как перевязал все твои раны.

– В таком состоянии ты еще сумел позаботиться обо мне?

– После того, что сумела сделать ты, твой вопрос звучит немного странно. Я набрался сил, пока нас доставляли домой.

– А кто это сделал?

– Ренольд, – ответил Марк и посмотрел на меня, словно пытаясь вычислить по моему лицу: пойму ли я, о ком речь. И я поняла. У меня даже не осталось на этот счет никаких сомнений. Ренольд – это тот, кто появился на второй день сражений. Тот, кто был очень силен, агрессивен и неуправляем. Так значит, его зовут Ренольд…

Когда Марк произнес это имя, мне стало жутко, и я непроизвольно поежилась. Этот ангел вселял в меня страх, я не доверяла ему.

– Значит, он помог нам, – протянула я. – А остальные?

– Остальные пока находятся в городе. На случай, если война возобновится.

– Ренольд, – содрогаясь, произнесла я, – сейчас здесь?

– Да, он в доме, – кивнул Марк. Заметив, что я нервничаю, он поспешил успокоить меня: – Не волнуйся, он не сделает нам ничего плохого.

– Да, конечно, – неохотно согласилась я.

Марк протянул мне тарелку с творожной запеканкой.

– Готовил я.

– Я это сразу поняла. Спасибо.

Он намеревался покормить меня, но я взяла ложку у него из рук.

– Думаю, я в состоянии с ней справиться.

Пока еды я проглотила две таблетки. Наверное, они подействовали, потому что при движении я не почувствовала сильной боли. Но Марк тут же пресек мои действия.

– Твоя мама вернется из Москвы через три-четыре дня. И я не хочу, чтобы она увидела тебя с перебинтованным животом. Так что, лучше не двигайся.

– Я просто хотела повернуться к тебе, – оправдывалась я.

– Лежи. Я сам.

Его горячее дыхание касалось моего уха, спускаясь вниз к шее. Мое сердце, как обычно, тут же ускорило свой ритм. Распаленные губы прикасались поцелуем к моей коже, заставляя вздрагивать все тело. Я с трудом сдерживала желание обвить рукой его шею и притянуть ближе к себе. Ведь он сказал мне, чтобы я не шевелилась.

Через несколько секунд он прильнул к моим губам.

Пару часов мы пролежали с ним рядом. Если бы я только могла управлять временем, превратить его в бесконечность…

– Вика, – позвал меня Марк.

Тихонько застонав, я откликнулась.

– Мне надо поменять тебе повязку.

– Поменять повязку?

– Не бойся, я очень аккуратно.

На минуту выйдя из спальни, он вернулся с чистыми бинтами и бутылочками каких-то жидкостей.

– Готова?

Я кивнула. Подняв мне кофту, Марк осторожно смочил чем-то бинты и снял их с меня. Я только чуть-чуть поморщилась от боли. Пожалуй, лучше не буду смотреть на рану.

– Уже намного лучше.

– Ты шутишь?! – Кивнула я в сторону окровавленных бинтов.

– Ты просто не видела того, что было раньше.

– Тебе когда-то приходилось этим заниматься? – поинтересовалась я.

– Очень редко.

Любимый приклеил к животу последний кусочек пластыря.

– На тебе все быстро заживает.

– Не так быстро, как на тебе.

– Ну да, – протянул он. – Мы с тобой слегка различаемся.

– Видишь ли… – Я замялась. – У ангелов Света было небольшое предположение.

– Да? И в чем же оно состоит?

– В общем, они… Колин… – Я запнулась, решая, как лучше выразить свою мысль.

Марк терпеливо ждал, пока я не начну говорить.

– Твои способности не влияют на меня, – наконец заговорила я.

– У них есть ответ на эту загадку?

– Не ответ, но… предположение. – Помолчав, я добавила: – Предположение Колина.

– Интересно послушать.

– Он сказал, что способности ангелов не действуют против себе подобных. Это, конечно, бред, я вовсе…

Марк перебил меня.

– Он решил, что ты как-то связана с нами?

Я кивнула.

– Занимательная теория.

– Что ты думаешь об этом?

– Нет. Это вряд ли. Это почти невозможно.

На этот раз заинтересовалась я.

– Почему же?

– Потому, что ты невинна, – просто ответил он.

– Невинна? Ты считаешь, что я невинна?

– Я в этом уверен.

– Но ты сам говорил, что во мне живет ярость.

– Ты человек, а не ангел.

– И все-таки, почему ты так категорично отвергаешь эту теорию?

– Просто я знаю, и все! – резко ответил Марк.

– Может быть, у тебя есть свои доводы?

Он покачал головой.

– Силы светлых на меня действуют, – рассуждала я. – Они показывают мне свои сны, а я не ощущаю температуру их тел.

Казалось, Марк не слушал меня.

– Что ты чувствуешь? – шепотом произнес он, придвигаясь ближе. – Для меня настоящая мука гадать, о чем твои мысли.

Я сделала большой глоток воздуха, потому что Марк был так близко, что его аромат почти опьянил меня.

– Мои мысли сейчас только о тебе, – стараясь не дышать, выдохнула я.

– Ты хочешь быть счастливой? – шептал он мне на ухо, а я сгорала от нетерпения, безумно желая, чтобы не только его дыхание, но и губы коснулись, наконец, моей кожи.

– Да, хочу.

– А где ты хочешь быть счастливой? – Марк продолжал дразнить меня.

– Там, где будешь ты.

– Ты ведь знаешь, где мой дом, – шептал он, а я чувствовала, что его губы находятся в паре миллиметров от моего уха и вот-вот коснутся его.

– Я хочу быть с тобой, где бы ты ни был, – дрожащим голосом прошептала я, и наконец ощутила прикосновение горячих губ.

 

Глава 26

В эту ночь я не спала, что совсем не удивительно, если принять во внимание то, сколько времени провела под действием снотворного до этого. Марк больше не отходил от меня – я лежала рядом с ним и слышала, как спокойно и тихо бьется любимое сердце. Всю ночь он рассказывал мне истории.

Когда-то давно я спрашивала себя: какова будет цена за мое счастье. И до сих пор у меня не было ответа на этот вопрос. Если бы я умерла – тогда бы все стало понятно. Я могла бы отдать за него хотя бы жизнь.

Уже рассвело, но мы все еще лежали рядом. Я давно потеряла всякое представление о времени, да оно и не было мне нужно.

– Вика, – ласково позвал любимый, – мне нужно будет ненадолго уйти.

– Уйти? – запротестовала я. – Куда?

– Ты не поверишь, но мне надо накормить твою кошку.

– Звезду? А как ты это сделаешь?

– Я уже два раза был у тебя. Оба раза она на меня кидалась, – усмехнулся он. – Но, знаешь, думаю, скоро привыкнет.

– Очень в этом сомневаюсь. Когда ты уйдешь? – Меня пугала перспектива остаться с Ренольдом вдвоем.

– Сразу после завтрака.

Аккуратно опустив меня на подушки, Марк исчез за дверным пролетом. Его долго не было, и я уже начала волноваться. Обычно он быстро возвращался.

– Ты так долго… – протянула я, когда он появился в комнате.

– Объяснял Ренольду правила поведения.

– Я не хочу оставаться с ним.

– Не бойся. Все будет хорошо.

Когда любимый помогал мне подняться с постели, я не почувствовала острой боли, только небольшую слабость.

– Может, мне лучше отнести тебя на руках? – предложил Марк.

Мне эта идея очень понравилась, но я не хотела показывать ему, что я совсем беспомощна. Поэтому только крепче ухватилась за сильное плечо.

– Прекрасно себя чувствую.

На кухню мы вошли в обнимку. Сердце бешено застучало, когда я увидела того, кто стоял возле стола. У меня не было сомнений в том, что и Марк, и Ренольд услышали, как мое сердце ускорило ритм.

Впервые я так близко видела другого темного ангела и сразу ощутила, что от него исходит злоба куда большая, чем от любимого. Тело обмякло и ослабло, дрожь в ногах не позволяла мне устоять без помощи Марка.

В этот момент у меня почти не осталось сомнений, что я могу различать ауру ангелов – светлых или темных, так же, как это делают маленькие дети и животные.

Впрочем, когда я взглянула на Ренольда, чувство страха померкло перед всеми другими ощущениями: я застыла, пораженная не столько его красотой, сколько взглядом глаз, блестевших каким-то диким огнем.

Ренольд был высоким, примерно такого же роста, как и Марк. Непроизвольно я сравнивала его с любимым, потому что чувствовала между двумя ангелами связь. У него были короткие черные волосы; кожа светлее, чем у Марка, без загара, даже немного бледная, но это придавало Ренольду оттенок какой-то неземной красоты. Я боролась с желанием подойти ближе и почувствовать аромат этого ангела. Его улыбка была похожа на самоуверенную ухмылку соблазнителя, наконец покорившего свою добычу. Хищные глаза словно застыли на мне. В них было что-то такое, чему я не могла подобрать названия и чего не видела в глазах Марка.

– Очень заинтригован нашей встречей, – промурлыкал он. Услышав его низкий, мягкий, даже какой-то страстный голос, я крепче схватилась за Марка в поисках его поддержки. Внезапно мне захотелось, чтобы любимый забрал меня отсюда. Потому что голос Ренольда звучал не извне – он звучал будто внутри меня. Я разрывалась от противоречивых чувств: то мне хотелось бежать от Ренольда как можно дальше, то подойти ближе и еще раз услышать его волнующий голос, то призвать голос разума и попробовать рационально разобраться в своих чувствах. В итоге я просто сильнее жалась к Марку – его близость давала мне чувство защищенности.

Ренольд продолжал:

– Давно хотел познакомиться с девушкой, которая сумела вскружить голову ангелу Тьмы.

– Ну, что ж, Ренольд, твое желание исполнилось, – произнес любимый, и его шелковый голос придал мне сил, которые мне очень скоро понадобились, потому что темный ангел направился к нам.

«Черт подери!» – пронеслось у меня в голове. Сердце предательски застучало еще быстрее, выдавая обоим ангелам мое волнение.

Ренольд протянул мне руку, явно собираясь поцеловать мою. Ангелы заметили, что в этот момент я заколебалась, решая, как мне поступить.

Попросив высшие силы о помощи – я уже не знала, кого прошу: Бога или Дьявола – я подала ему руку.

Когда он коснулся меня, то мне показалось, что мир вокруг рушится на части. Я полностью потеряла всякое логическое осмысление происходящего. Мои чувства казались мне бредом – я больше не доверяла им. Неужели ощущения обманывают меня? Если нет, то как тогда объяснить то, что, вложив свою руку в руку Ренольда, я не ощутила жара? Его рука была теплой – такой, как и у обычного человека…

Я очень удивилась, когда поняла, что не чувствую температуру Ренольда, и мне пришлось постараться, чтобы скрыть свое удивление.

Следующее мое ощущение тоже вывело меня из равновесия. Пожирая меня глазами, Ренольд склонился к руке и, застыв на мгновение, коснулся ее губами. По телу прошел приятный озноб, я неотрывно смотрела на темного ангела. В этот момент все, что окружало нас, будто исчезло. Существовал только Ренольд, который целовал мою руку. Это было совершенно новое чувство – я наслаждалась собственным превосходством. Все это длилось лишь секунду и, когда я пришла в себя, то поспешила убрать свою руку. Мне стало страшно – ведь на мгновение я потеряла самообладание. Что это было? Неужели гипноз?

С трудом заставив себя улыбнуться, я оглянулась на Марка. Его глаза были такими родными по сравнению с теми, в которые я смотрела только что.

– Ты очаровательна, – вкрадчивым голосом прошептал Ренольд, вызывая внутри меня бурю чувств. – Теперь я прекрасно понимаю Марка.

Я не смогла ничего сказать, только кивнула.

– Надеюсь, Марк, ты не против, что я немного похозяйничал на твоей кухне, – обратился он к моему любимому.

Марк пожал плечами.

Всеми силами я старалась прекратить нервничать, надеясь привыкнуть к волнующему голосу Ренольда.

Вскоре он развернулся к нам и грациозно подал тарелки.

– Мясо под сырным соусом.

Схватив вилку, я решила сосредоточиться на еде. Но ангел не дал мне осуществить этот план.

– У тебя очень красивый голос.

– По-моему, я хриплю! – Я прокашлялась.

– Ты была великолепна… – Его голос, шедший изнутри меня, сводил с ума.

– Что?

– Когда спасла Марка, – пояснил он. – Ты была великолепна.

Я почувствовала, что любимый напрягся. Вскинув голову, он возразил:

– Она поступила безрассудно и глупо.

В этот момент у меня зазвонил телефон. Он остался в спальне, и я даже не услышала звонка – его услышали ангелы.

– Сейчас принесу. – Марк поднялся из-за стола.

Я понимала, что любимый вернется почти моментально, но меня охватила паника. В который раз я разозлилась на свое сердце, которое своим стуком выдавало всем мое волнение.

Как только Марк вышел, я опустила голову, надеясь просто переждать эти несколько мгновений. У меня ничего не получилось, потому что Ренольд позвал меня.

– Вика…

Я была вынуждена поднять голову и посмотреть на него.

И снова все пропало, кроме нас двоих. Его глаза… Взгляд хищника… Взгляд мужчины…

– Когда ты нервничаешь, то становишься еще прекраснее…

Я наслаждалась его голосом, который сладко звучал внутри меня. Теперь я понимала, как прекрасна, и упивалась этим чувством. Как раньше я могла сомневаться в собственной красоте?

– Это мама, ответь.

Из этого состояния меня вывел шелковый голос Марка. Мои ощущения исчезли сразу же. Ко мне вернулось понимание того, где я нахожусь. Марк протягивал мне телефон, инстинктивно я взяла его.

– Привет, мам.

– Наконец-то! Так долго тебя не слышала и очень соскучилась.

Я покачала головой в надежде избавиться от видения и сосредоточиться на разговоре с мамой.

– Когда ты приедешь?

– Дочка, я попала в сказку. Тут сбываются все мои мечты. Я уверена, наш проект попадет в число лучших – я вложила в него всю душу! Буду дома в пятницу. Как дела у тебя?

Я усмехнулась, представив, что будет, если я расскажу ей правду.

– Все отлично, мама, жду твоего приезда.

После разговора я боялась даже поднять глаза. У меня не было возможности рассказать обо всем Марку, пока Ренольд находился в доме.

Ангелы заметили мою задумчивость.

– Что случилось? – спросил Марк.

Старательно изображая беззаботность, я ответила:

– Скучаю по маме.

По реакции любимого я не смогла определить: поверил он мне или нет. Зато Ренольд чуть улыбнулся, наверняка зная, о чем я думаю.

Мысленно я пробовала воспроизвести в деталях все, что произошло в те секунды, пока Марка не было рядом. Когда Ренольд заглянул мне в глаза, меня охватило знакомое чувство: будто меня приковывают взглядом. Такое же происходило, когда Марк смотрел на меня, только я сопротивлялась ему. Потом Ренольд что-то сказал. Кажется, что я прекрасна. И сразу после этого у меня возникли чувства, навязанные им.

Значит, вот так действует гипноз?.. В том, что это был гипноз, у меня не осталось никаких сомнений. А ведь я была уверена, что защищена от чар темных ангелов!

Необходимо обо всем рассказать Марку. Надо только подождать, когда уйдет Ренольд. Возможно, этот темный ангел даже и не подозревает о том, что я не чувствую его температуру. Возможно, он сомневается и в том, что его гипноз подействовал.

Значит, догадка Колина ошибочна. Способности ангелов Тьмы действуют на меня. Точно так же, как и способности светлых. Тогда почему Марк не может меня гипнотизировать, а я ощущаю его жар? Возможно, дело вовсе не во мне, а в нем.

От раздумий меня отвлек разговор ангелов.

– Не думаю, что они предпримут еще одну попытку выкрасть ее, – все тем же волнующим голосом говорил Ренольд.

– В любом случае, Вика больше не появится на поле сражения. Она совершает слишком глупые поступки.

– Благодаря ее глупому поступку ты остался жив. Я предлагаю не ждать, пока они нападут на нас. Лучше застать их врасплох.

– Возможно, войны больше не будет.

Глаза Ренольда блеснули, выдавая его гнев.

– Мы лишь потеряем наши шансы, если не выступим в ближайшее время.

– Мы подождем, – отрезал Марк, а потом обратился ко мне: – Я вернусь как можно быстрее – сразу, как только накормлю кошку. Ты лучше отдохни.

У меня сжалось сердце, как только я представила перспективу остаться с Ренольдом наедине.

– Возьми меня с собой, – попросила я.

Марк медленно покачал головой.

– Тебе нужен еще хотя бы день… – Он коснулся моего живота. – Не переживай, пока ты спала, я делал то же самое.

Я не могла при Ренольде сказать Марку, почему так не хочу, чтобы он уходил. Мне оставалось только согласиться.

Любимый проводил меня в гостиную и уложил на диван. Я попросила у него покрывало – мне хотелось укрыться, будто это могло послужить мне защитой…

Пытаясь успокоиться, я смотрела на камин – говорят, человек может ни о чем не думать, наблюдая за огнем. Попробую уснуть, чтобы Ренольд не подходил ко мне. Марк вернется очень скоро… Да, все будет в порядке.

– Завтра я возьму тебя с собой, – пообещал он.

Я отвернулась к спинке дивана и закрыла глаза. Когда человек хочет спать, у него замедляется пульс, он медленнее реагирует на происходящее. Мое сердце же выдавало меня: я волновалась, и Ренольд наверняка чувствовал это.

Вскоре я услышала его низкий, тяжелый голос и вздрогнула от того, как приятно он звучал:

– Ты любишь огонь?

– Да, – ответила я, не поворачиваясь. – И еще воду.

– Две разные стихии… – задумчиво произнес он. – Какая тебе нравится больше?

– Одинаково. Я не ангел, чтобы у меня были предпочтения.

– Судя по тому, кого ты выбрала себе в спутники…

– Ренольд говорил медленно, растягивая слова, и от его тона у меня голова шла кругом.

– Я вовсе не выбирала.

– Что тебя привлекло в нем? Красота? Ум? Или огненный блеск глаз?

Я молчала, но Ренольд ждал ответа, поэтому мне пришлось заговорить.

– Я… не знаю. Не знаю.

– Да, он красив, – продолжал рассуждать ангел, заставляя меня бороться с действием его голоса. – Очень красив. Ты бы могла назвать его совершенным?

– Да.

– Значит, он еще и идеален. Впрочем, как и все ангелы… – Ренольд подошел ближе и положил руку на покрывало, которым я была укрыта. Я всеми силами пыталась прекратить начавшуюся панику. А потом ощутила, как покрывало сползает с меня – Ренольд тянул его вниз. Мне пришлось повернуться к нему – пусть не думает, что может напугать меня. Впрочем, мое громко стучащее сердце говорило само за себя. Довольно улыбнувшись, ангел спросил: – Ведь я тоже идеален?

Старательно избегая его взгляда, я ответила:

– Да.

– Ты боишься посмотреть мне в глаза. Почему?

Резко вскинув голову, я поймала его взгляд.

– Просто хочу спать.

Я смотрела прямо на него и чувствовала то, что должна была чувствовать, глядя на его красоту, но больше – ничего. Никакого гипноза.

Ренольд разочарованно хмыкнул.

– Ты и так проспала два дня. Видела сны?

– Я не помню.

– Забавно, правда? – Он подступил еще ближе, и в нос ударил его запах. Совершенно не такой, как у Марка – чужой, но безумно волнующий. – Ангелы Света имеют над тобой власть. Какие сны они показывали тебе?

– Добрые.

– А что для тебя добро?

– Оно для всех одинаково.

– И тебе нравится?

– Да.

Меня немного успокаивало то, что Ренольд не предпринимал попыток к гипнозу. Пока он просто разговаривал со мной, но что-то подсказывало мне, что он преследует какую-то цель. Быстрей бы пришел Марк!

– Но если ты любишь добро, ты должна быть на стороне ангелов Света. Но вот неувязка: их способности на тебя действуют, а наши – нет. – При этих словах Ренольд испытующе посмотрел на меня.

Я поняла, что он еще не определил, удалось ли ему загипнотизировать меня. Сейчас он изучал мою реакцию.

Пожав плечами, я ответила:

– Мы еще не нашли ответ на эту загадку.

– Впервые сталкиваюсь с человеком, который чувствует нашу температуру.

Как будто в доказательство сказанного, Ренольд протянул ко мне руку, касаясь лица. Его пальцы погладили мою щеку, и я не удержалась: закрыла глаза, чтобы насладиться этим прикосновением. Кожа Ренольда была обманчиво теплой, но не менее приятной от этого.

– Тебе нравится, – шептал Ренольд. – Нравится чувствовать жар или мое прикосновение?

Я поспешила открыть глаза. Лицо пылало, мне стало жарко. Что я делаю?!

Оставив его вопрос без ответа, я вжалась в угол дивана, отодвигаясь от Ренольда. Нельзя позволять ему пускать в ход свои чары. Мне слишком трудно бороться с силами Марка, а если принять во внимание, что Ренольд может начать гипнотизировать меня…

– Как ты можешь выбирать между огнем и водой? Ведь все и так ясно. Я вижу в твоем взгляде отблеск огня – такой, какой можно увидеть только во взгляде темного ангела. Зачем тебе выбирать?

Тут Ренольд медленно обнял меня за плечи. Я чуть не потеряла самообладание из-за неожиданной близости к нему. Не смотреть. Не слышать. Не чувствовать. И лучше всего не дышать. Кажется, я это уже проходила.

– Я помогу тебе встать, – прошептал он мне на ухо.

Не чувствовать, приказывала я себе.

– Я не хочу вставать.

– Ты врешь, – недрогнувшим голосом промурлыкал он. – Признайся. Я всего лишь хочу доказать тебе, как сильно ты любишь огонь.

Ренольд легко поднял меня с дивана, при этом прижав к себе. Сопротивляясь, я пыталась оттолкнуть его или хотя бы соблюдать дистанцию между нами, но он крепко держал меня. Голова уже давно кружилась, с каждой секундой я теряла свои силы. И, тем не менее, медлила. Мысль о Марке придала мне уверенности.

– Пожалуйста, – с трудом шевеля языком, проговорила я, – не прижимай меня… Мне трудно дышать.

– Конечно, – хватка ослабла. – Извини.

Ангел опустил меня возле камина.

– Видишь? Это самое сердце пламени. Там зарождается огонь и начинает свою красивую жизнь. Она короткая, но – столь прекрасна. А эти блестящие искры, – продолжал Ренольд. – Взгляни! Они загораются и тут же исчезают. Точно так, как в твоих глазах. Огонь силен и уверен. И в твоем взгляде я тоже вижу его. Хотя он и не проявляет себя в полной мере, но он такой же яркий и страстный, как и тот огонь, на который ты сейчас смотришь. Ты видишь, как играет пламя? Оно знает, что совершенно и прекрасно со всех своих сторон. Языки пламени вырываются с разных сторон и тут же сливаются, создавая единое целое. Искрясь, играясь, забавляясь. Ты не хочешь отрывать взгляда, потому что на огонь можно смотреть вечно. Смотри, пламя разгорается. Оно прекрасно, правда?

– Да.

Я ощущала, что огонь окружает меня, завладевая сознанием. На моих глазах пламя росло и увеличивалось.

– Взгляни на меня! – приказал Ренольд, и в этот момент его голос стал еще слаще и притягательнее. – Такой же огонь в моих глазах.

Я медленно подняла голову. Мгновенно все поплыло: комната будто растаяла. В глазах темного ангела действительно полыхал огонь, на сей раз очень яркий. У Марка я еще такого не видела. Ренольд занял все мои мысли. Вместо зрачков у него был сгусток густого, красно-оранжевого пламени, которое, казалось, вот-вот вырвется наружу. Появились оттенки синего, желтого; переплетаясь с красным, они создавали яркую оранжевую волну, проникающую внутрь меня…

Такой красоты я еще не видела. Такими глазами на меня еще не смотрели.

– А теперь подумай о себе… – Ангел не сводил с меня глаз. Я улыбнулась его голосу, потому что теперь уже хотела, чтобы Ренольд продолжал говорить. – Ты очень похожа на этот огонь: столь же сильна, столь же упряма. Столь же прекрасна… Ты могла бы быть темным ангелом, если бы не родилась человеком. Для человека ты – совершенна. Горящее в тебе пламя выдает твою сущность и привлекает тех, среди кого ты своя. Ты такая же, как я.

Наслаждаясь тягучим голосом, я впитывала в себя каждое его слово. Конечно, он прав – я прекрасна, и мне это нравится. Как жаль, что произошла такая несправедливая ошибка, и я родилась человеком – ведь я заслуживаю куда лучшей участи.

Закусив губу и довольно улыбнувшись, я подошла ближе к Ренольду. Мне безумно хотелось показать ему, на что я способна. Теперь я чувствовала, как горит мое тело. И как раньше не замечала, что пламя всегда было внутри меня? Теперь-то я знаю, что ни в чем не уступаю Ренольду.

Разве что… Я женщина, а он – мужчина.

Я коснулась его груди. Мне понравилось, как красиво выглядело это движение. Ангел перехватил мою руку и протянул ее к огню. В тот же миг пламя всколыхнулось и выросло, в высоту достигнув метров двух.

Ренольд крепко держал мою руку, пока языки пламени не дотронулись до моей кожи. Прикосновение огня было самым приятным ощущением из всех, что мне когда-либо доводилось испытывать. Теперь уже не казалось удивительным, что я могу трогать огонь, не испытывая при этом болезненных ощущений. Так и должно быть. Моя стихия не должна ранить меня.

Держа руки в огне, мы сплели наши пальцы. Языки пламени обвивали запястья, ладони, скрепляя этот союз и даруя непередаваемые ощущения торжества и власти. Мы полны сил, чтобы действовать.

– Вместе мы всего добьемся, – Ренольд перешел на шепот, наклонившись к моему уху. – Сам огонь поможет нам в наших начинаниях. Мы можем показать миру, что им правит красота! Ты хочешь? Хочешь, чтобы огонь поглотил тебя и полностью одарил нашей энергией?

Пламя ласкало мои руки, поглаживая кожу и змейкой обвиваясь вокруг пальцев, рисуя кольца и браслеты.

– Да, хочу! – не медля, ответила я.

Скоро я стану еще прекраснее и совершеннее. Скоро передо мной будут падать ниц лучшие мира сего, поклоняясь моей красоте. Скоро я заставлю всех понять, как прекрасны огонь и страсть, сила и воля.

 

Глава 27

– Сейчас же отойди от нее!

Откуда-то издалека, как из другого мира, до меня донеслись нотки волшебного шелкового голоса. Сначала я не поняла, что это было, но потом мое сознание восприняло эти слова.

Я пошатнулась, теряя смысл происходящего. Мои глаза широко раскрылись от ужаса, когда я поняла, где секунду назад находились мои руки. Я только что держала их в огне. Да и огня было как-то больше… Только что здесь полыхало огромное пламя!

– Вика, ты в порядке? – Через мгновение Марк находился рядом со мной. Он вернулся.

– Да…

Горячие руки крепко обняли меня. Любимый закрывал меня спиной, будто защищая от чего-то. Или от кого-то.

Что вообще происходит?

Почему я держала руки в огне?

Здесь где-то должен быть Ренольд. Не от него ли Марк закрыл меня?

Огонь. В памяти вспыхнули яркие образы. Полыхающее пламя… Сладкий голос. Кольца огня, обвивающие переплетенные пальцы. Мои и Ренольда.

О Господи! Части картинки, наконец, сложились в одно целое, но мне почему-то казалось, что это произошло не со мной. Или очень давно. Или вообще не в этом мире. Да, точно – со мной, но не в этом мире.

Я хотела войти в этот огонь. Сразу за Ренольдом… Но почему у меня такое ощущение, что это произошло не пару минут тому назад? Почему эти воспоминания такие далекие, как будто с тех пор прошло много времени?

Он все-таки загипнотизировал меня! И теперь прекрасно знает, что ангелы Тьмы имеют надо мной власть. Все, кроме Марка. У него своя, особая власть.

Мне нужно было все рассказать.

В последнее время я совершаю столько глупостей! Из-за этого все неприятности.

Марк резко развернулся к Ренольду. Я испугалась, когда услышала его голос:

– Решил проверить свои силы? Какого черта ты хотел от нее?

Все тело любимого было напряжено – мышцы под кожей словно превратились в камень. Он был в ярости. Нотки голоса потеряли всю мягкость и звучали угрожающе.

Ренольд высокомерно улыбнулся ему в ответ. В его глазах не было удивления или злости, только самодовольство.

– И тебе не удается загипнотизировать ее? – громко рассмеялся он. – Да это же так просто! Мне даже не пришлось прилагать усилий.

Этих слов оказалось достаточно, чтобы Марк сорвался с места и бросился на темного ангела. Я не успела даже моргнуть, как любимый был уже возле него. Раздался звук глухого мощного удара.

– Нет, Марк! Пожалуйста, не надо!

Я совсем не ожидала, что Ренольд не ответит на удар. Но, услышав мой голос, оба остановились. Любимый был в ярости – я видела, что он сгорает от нетерпения ударить еще раз: глаза метали молнии, знакомый огонь уже давно сменил черный цвет зрачков…

Но он не стал – только опустил занесенную для удара руку. Ренольду, казалось, доставляло удовольствие наблюдать за реакцией Марка. На его лице застыла победоносная маска.

Через секунду любимый был возле меня. Быстрым движением подняв мое обмякшее тело на руки, он тут же опустил меня на диван.

Ренольд ухмылялся.

– Я все гадал: неужели девчонка действительно обладает такой силой, которая дает ей способность сопротивляться чарам темных ангелов? Как возможно такое, что какой-то человек бросает нам вызов? Я давно хотел познакомиться с ней, чтобы лично убедиться в этом. Кажется, Люцифер допустил ошибку, делая ставку на тебя. Если бы твоя роль досталась мне, я бы уже давно справился с поставленной задачей. Я проверил свои силы на ней еще тогда, когда ты находился в доме, но она никак не показала мне, подействовал ли гипноз. А когда ты ушел, я приготовился использовать все свои силы, если понадобится, чтобы суметь воздействовать на ее сознание. Но мне не пришлось так напрягаться. Она подвластна гипнозу точно так же, как и любой другой человек. А ты просто слабак, Марк, раз не можешь заставить ее сделать то, что тебе нужно!

На этот раз слова Ренольда подействовали на Марка прямо противоположно: любимый смог, наконец, совладать со своей яростью.

– Ты влез не в свое дело. Наши отношения с Викторией тебя совершенно не касаются! У тебя ничего не выйдет.

– Она утверждает, что чувствует нашу температуру. Когда я коснулся ее, она ничем не выказала свое удивление. Браво, Виктория, прекрасная игра! – бросил он мне. – Но, я уверен – для нее моя кожа такая же, как кожа любого человека. Несомненно, она более гладкая и приятная на ощупь, но теплая. Теплая, а не горячая. Она не ощущает мою температуру! Ведь так, Виктория?

Лежа на диване и прижав к себе скомканное одеяло, я никак не отреагировала на его вопрос. Он все понял и так. Мой ответ все равно не имел значения.

Марк явно сомневался в словах Ренольда, но не стал задавать мне тот же вопрос. В конце концов, у нас будет время, чтобы все обсудить.

– Не вставай у меня на пути, – угрожающие нотки в голосе любимого набирали силу. – Занимайся своими делами. Если ты посмеешь еще хоть раз приблизиться к ней, я убью тебя.

– А ты уверен, что сможешь убить меня? Ты не смог загипнотизировать даже простую девчонку!

– Убить тебя сил хватит!

– Как долго ты еще будешь медлить? Может, поручишь это дело мне – тогда тебе не придется прилагать напрасные усилия.

– Я сказал, чтобы ты не лез не в свое дело, – Марк снова сжимал кулаки.

– И это твоя благодарность? Благодарность за мою помощь?

– Ты, кажется, забыл, что ангелы Тьмы не обладают такими чувствами, как благодарность.

– Да, не обладают, – согласился Ренольд. – И это – огромный плюс для нас. Мы не связаны чувствами привязанности, дружбы и прочей подобной чушью. Сентиментальность чужда нам. Этим недостатком обладают только люди и ангелы Света. Я прав, Марк? Или нет?.. – спросил Ренольд, но не дал любимому возможность ответить. – Сколько возможностей упускают люди из-за этих глупых чувств! Думая о других, они совсем забывают о себе. Как глупо, не правда ли? Марк, можешь ли ты себе представить, чтобы темный ангел отказался от своих замыслов ради какого-то нежного чувства? Предать свои идеи и самого себя ради других – это верх глупости. Взять, к примеру, твою возлюбленную – она была готова расстаться со своей жизнью, чтобы сохранить твою. – Ренольд громко рассмеялся. – Как же она наивна! И сколько таких примеров знает человечество? Мы определенно обладаем огромным преимуществом, что не связаны подобными чувствами, ведь так, Марк? – на этот раз он остановился, желая услышать, что ответит мой любимый.

– Да, и это преимущество дает мне прекрасную возможность вышвырнуть тебя из своего дома, не испытывая жалости.

– Торопишься избавиться от меня? Или… Может, избавить от меня эту девчонку? Заботишься о ней?

– Советую тебе не засорять голову мыслями о том, о чем я забочусь.

– Да, возможно, это будет слишком сложно для меня. Особенно, если тобой руководят нетипичные для темных ангелов чувства.

– Ренольд, ты не совсем понимаешь меня! – Марк отошел от дивана. Его твердый голос указывал на то, что он уже полностью совладал с собой, и теперь ему не нужно бороться с наступающими приступами ярости. – Что ж, постараюсь объяснить тебе все как можно проще. Виктория – моя девушка, и любое твое приближение к ней запрещается. Наши с ней отношения, а также то, чем я руководствуюсь в них – не твое дело. Тот факт, что она не поддается моему гипнозу, точно также тебя не касается. Если ты считаешь, что лучше подходишь для роли… – Марк помедлил, будто решая, что сказать дальше и, наконец, выдавил: – Ее парня, то ты уже опоздал. Вика – это мое дело. – Любимый сделал особый акцент на этих словах, и мне почему-то показалось, что этот акцент был сделан не просто так. Будто эта реплика имела какой-то другой, непонятный мне смысл. Марк продолжал: – Это – заранее проигранная битва. Я так полагаю, Люцифер не давал тебе… отпуска, и у тебя есть свои дела, чтобы заниматься ими.

– Отец не совсем верно распределил силы, и сегодняшний эксперимент только подтвердил это. Если ты согласишься кое-что поменять, мы можем порадовать его своими успехами. – Самодовольство и высокомерие Ренольда постепенно угасали.

– Уходи, – отрезал Марк.

Темный ангел скинул высокомерную маску. Насмешливые нотки в голосе исчезли, он перешел на спокойный тон, словно желая вернуть дружелюбную атмосферу.

– Что ж, Марк, извини. Я хотел только помочь тебе и немного… подтолкнуть. И не выдержал – мне захотелось испытать на Вике свои чары. Я просто не мог не попробовать! Теперь я удовлетворил свое любопытство.

– Чего ты хочешь добиться? Вернуть мое расположение?

– Я хочу войны! Когда ангелы Света вновь нападут, я хочу сражаться на твоей стороне.

– Сражаться в заранее проигранной битве? – уточнил Марк.

– Теперь у нас есть Вика, а значит, и шанс на победу. Шанс убить их всех! – Ренольд произнес эти слова с таким удовольствием, что по моей коже пробежали мурашки. – И в первую очередь – Агнессу. Она невероятно раздражает меня!

– С нами Вика или нет, это не убавляет и не прибавляет нам сил.

– Она – прекрасный щит. Ты сам убедился в этом. Они не будут нападать на нас, если она будет находиться рядом.

– На поле сражения Вика больше не появится.

– Как скажешь… – Ренольд опять отступил.

– Полагаешь, я возьму тебя в команду?

– Боюсь, Марк, у тебя нет выбора. В противном случае твои шансы на победу будут равняться нулю. Ну, а пока я вынужден раскланяться. Береги свое сокровище.

Ангел хищно улыбнулся и вышел из дома. Впрочем, я была уверена, что он еще вернется.

Атмосфера вокруг сразу изменилась. Ренольд унес вместе с собой царившее напряжение, и теперь я могла вздохнуть свободно.

Мне было стыдно. Стыдно за то, что во власти Ренольда я смогла забыть о Марке. Наслаждалась тем, как Ренольд что-то шептал мне на ухо. Сейчас трудно было поверить в то, что совсем недавно я безоговорочно покорилась другому мужчине.

Неужели люди не могут бороться с этим? Должен быть какой-то способ… Сила воли, наконец. Ведь я же как-то сопротивляюсь Марку!

Любимый подошел ко мне и сел рядом.

– Прости.

– За что? – еле слышно прошептала я.

– За то, что я оставил тебя с ним. Мне даже в голову не пришло, что Ренольд вздумает напасть на тебя. Это было очень глупо с моей стороны: следовало бы понять, что ангелу Тьмы несомненно захочется испытать свои силы.

– Марк, – прервала я его. – Почему у него получилось?

Любимый задал встречный вопрос:

– Он сказал правду? Ты не чувствуешь его температуру?

Опустив глаза, я только кивнула.

– Ты уязвима, – процедил Марк сквозь зубы. – Если бы я только знал…

– Так почему? – повторила я свой вопрос. – Почему все ангелы могут применять ко мне свои силы, а ты – нет? В чем дело? Во мне или в тебе? Ренольд сказал, что ему не пришлось прилагать особых усилий.

– Сила твоего сопротивления просто огромна. Ты не позволяешь воздействовать на свое сознание и не исполняешь мои желания, потому что имеешь свои собственные, куда более сильные. Не могу понять, как Ренольд смог преодолеть этот барьер.

Лежа на его груди, я уже почти не слышала того, что говорил Марк, точнее, воспринимала его речь как мелодию. Он, видимо, понял это, и потому нежно отстранил меня от себя.

– Я хочу спросить тебя, что ты будешь чувствовать.

Дотронувшись пальцем до моего подбородка, любимый обратил к себе мое лицо. Я поняла, что он хочет попробовать свои силы, и смело встретила взгляд черных глаз. Страха не было – я доверяла Марку. Его зрачки разгорались и краснели, темнота и томление обволакивали меня. Я доверилась чувствам. Пульс участился, комната поплыла, мне безумно захотелось поцеловать его. Я ждала, когда его губы коснутся моих. Словно изнутри меня раздался его шепот:

– Что ты чувствуешь?

– Хочу поцеловать тебя, – медленно ответила я. – Безумно хочу.

Марк оторвал от меня взгляд, но в моем представлении сказочно-магнитная атмосфера не разрушилась. Я все так же ощущала его запах, все так же жаждала поцелуя.

– Ну что? – поинтересовалась я.

Помолчав пару секунд, Марк попросил:

– Давай попробуем еще раз.

– Хорошо.

Когда он посмотрел на меня, я поежилась от колючего взгляда. Зрачки темнели, сужались, от них словно исходила холодная ненависть и пустота. На мгновение мне захотелось отойти, но я поборола в себе это желание. Марк продолжал буравить меня своим взглядом, и я почувствовала, как на меня хлынули волны отчуждения и злобы. Его высокомерие отталкивало, он как будто насмехался надо мной. Чуть отстранившись, я решила сосредоточиться на чем-нибудь другом: на сияющей коже безупречного лица, на блестящих шелковистых волосах, но отрицательную энергию посылало все его тело. Впрочем, это нисколько не портило его внешность, и я могла любоваться этой особой, гордой и холодной красотой.

Поборов чувство отчуждения, я коснулась любимого лица и притянулась ближе. Отрицательная энергия усилилась, но я не обратила на это внимания. Какую бы энергию Марк не посылал мне, от этого мое желание поцеловать его не изменится. Тем более, внушаемый мне холод был так обманчив – его кожа по-прежнему была горячей. Теперь еще сильнее захотелось ощутить его губы на вкус: они казались такими холодными, но я ведь знала, что это неправда. Меня манила неизвестность вкуса этих губ и их неприступность. Не в состоянии больше выжидать, когда Марк поцелует меня, я сама приблизилась и прильнула к его губам. Холод сразу рассеялся: губы жаркие, вкусные, любимые…

Поцелуй длился дольше, чем я предполагала.

– М-м-м… Какая ты сладкая.

– Не слаще тебя.

– Один поцелуй на двоих: вкус, наверное, один и тот же.

Еще минуту он играл с прядью моих волос, а потом выпрямился, собираясь продолжить незаконченный разговор.

– Расскажешь, что чувствовала в обоих случаях?

– В обоих случаях я хотела тебя поцеловать, – улыбнулась я.

Марк ждал, пока я продолжу.

– Ну, хорошо. В первый раз я желала твоего поцелуя и чувствовала полную взаимность. – Марк кивнул.

– Во второй раз меня преследовало ощущение, что ты отталкиваешь меня. Холод… – Я помедлила. – Высокомерие. Ненависть.

– Почему ты поцеловала меня, если чувствовала отрицательную энергию? – спросил он, и я разочарованно отметила, что его голос помрачнел.

– Потому что хотела поцеловать.

Марк покачал головой.

– Я дал тебе четкий приказ отойти от меня. И уж точно не целовать.

– Просто не могла не попробовать на вкус твои холодные губы.

Марк резко соскочил с дивана.

– Проклятье! – Его глаза метали молнии. – Ты – единственный человек, который имеет для меня значение. Единственный человек, которого я больше всего хочу загипнотизировать. И единственный, который не поддается моим чарам. Я пробовал все. Ты – сильнее!

– Он энергично встряхнул меня за плечи. – И тут появляется первый попавшийся под руку ангел, который с легкостью исполняет то, о чем я мечтаю. Не прилагая никаких особых усилий, он добивается от тебя всего, чего не смог добиться я.

– Нет! – громко возразила я, стараясь перекричать голос Марка. – У тебя есть то, чего ему никогда не добиться.

Марк усмехнулся, не считая мой довод убедительным.

– Что же это?

– Я люблю тебя! Люблю больше всех на свете. Знаю, что любовь человека, наверняка, мелочна и ничего не значит для ангела, но не говори, что у Ренольда есть то, чего нет у тебя!

– Ты не права – твоя любовь очень важна для меня. Но я легко могу потерять ее, не имея над тобой той власти, которую имеет Ренольд. И не только он – все остальные ангелы тоже! – Марк сжал кулаки. – Он заставил тебя довериться огню и с таким же успехом может внушить тебе все, что угодно. Например, поцеловать его. И что ты сделаешь? Ты поцелуешь.

– Но ведь это будет неправдой… – тихо прошептала я.

– Если бы ты продолжила свой путь в огонь, а я бы не появился… – Марк помедлил. – Ты уверена, что потом нашла бы дорогу обратно?

– Марк, а… что там? Что бы случилось, если бы я ступила в этот огонь?

Выражение лица любимого было застывшим и непроницаемым. Он молчал. Я даже слышала, как пульсирует он напряжения жилка возле его шеи. И ждала. Ждала, пока Марк нарушит молчание. Наконец он ответил:

– Ты бы оказалась у меня дома.

 

Глава 28

Сомневаясь в том, что правильно растолковала его слова, я с удивлением взглянула на него и задала вопрос, ответ на который боялась услышать.

– То есть, в Аду?

Молчание, последовавшее за моим вопросом, вполне красноречиво ответило на него.

– Что, вот так? – все еще не веря, что такое возможно, спрашивала я. – Вступила бы в огонь и оказалась бы в Аду?

Заметив, как заиграли мышцы на его теле, я поняла, что разозлила его еще больше. Но на этот раз он совладал с собой и не стал кричать.

– Да. Ренольд хотел увести тебя в Ад. Ты понимаешь? Он вовсе не пробовал свои силы, а действовал с конкретной целью.

– Но… зачем ему это?

Марк отвернулся, медля с ответом. Молчание выводило меня из себя, и я нетерпеливо поторопила его:

– Скажи!

– Я догадываюсь, – наконец заговорил Марк. По его лицу было заметно, как неприятно ему говорить об этом и как трудно сдерживать свою ярость. И, хотя он пытался скрыть свои эмоции, я ощущала его гнев. – Возможно, Ренольд пытался опередить меня.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Он считает, что ты согласна пойти за мной в Ад. Остальное понятно: он хочет, чтобы ты последовала за ним, а не за мной.

Мне потребовалось время, чтобы понять все то, что только что сказал мне Марк.

– Пойти в Ад? Ты можешь взять меня с собой? Хочешь сказать, что я могу не расставаться с тобой?

– Я только что сказал тебе, что Ренольд хочет утащить тебя в проклятое место, а ты интересуешься тем, можешь ли попасть туда вместе со мной?!

– Что будет, когда ты уйдешь? – я подняла на него глаза, полные боли. – Ты оставишь меня? А после будешь изредка появляться в моей жизни, если наши пути вдруг пересекутся? Скажи мне, могу ли я быть там, где будешь ты?..

Взгляд черных глаз пронзал меня насквозь, но Марк не отвечал. Смотря в любимые, и такие дорогие мне глаза, я хотела знать: смогу ли смотреть в них и через пять, и через десять лет. Выжидая ответа на вопрос, который был так важен для меня, мне было все труднее выдерживать даже секунды до того момента, как я услышу свой приговор.

– Да.

Я закрыла глаза, сдерживая готовые пролиться слезы. «Да», – повторялось эхом в моей голове.

«Да, да, да!»

Мое будущее моментально окрасилось в яркие цвета. Приобрело более ясные очертания. Счастливые очертания. Мой голос прозвучал, не дрогнув ни на одной ноте:

– Я могу быть там, где ты. И значит, я буду.

Мысли, произнесенные вслух, почти окрылили меня. Вслух они звучали как утверждение, констатация факта. Теперь я могу смотреть в будущее, не испытывая безграничного страха.

Марк сузил глаза и порывисто выдал:

– Я сказал, что ты можешь. Это не значит, что ты пойдешь.

Кулаки сжались, вены выступили под кожей. Казалось, он борется сам с собой, постоянно меняя решение.

– Почему… ты так говоришь? – Вдохнув глубже, я приготовилась сказать следующую фразу, которую больно было произносить: она словно колола губы. – Ты не хочешь, чтобы я была рядом?

Любимый закрыл глаза, и из его горла вырвалось страшное шипение.

– Девчонка! – закричал он. – Ты уже добилась того, что я хочу быть с тобой! Слышишь?! – Он подался вперед. – Я хочу быть с тобой! Неужели ты все еще в этом сомневаешься?

Мое тело сотрясала мелкая дрожь, потому что сила, с которой он выкрикивал эти слова, давила на меня. Он говорил, что хочет быть со мной, а я пыталась найти оправдание той ярости, которая звучала в его голосе. На кого он злится? На меня? На себя?

Его реакция пугала меня. Он повторил свой вопрос:

– Сомневаешься?

Мне было трудно ответить на этот вопрос. Сомневаюсь ли я в том, что он хочет всегда быть со мной? Да, конечно, я сомневаюсь.

– Тогда… почему ты… не хочешь, чтобы я…

– Пошла за мной в Ад? – закончил он мой вопрос.

– Ты хочешь этого?

Я чуть опустила голову, неуверенно соглашаясь.

– Тогда пошли! – Марк рванулся ко мне и схватил за руку. Та грубость, с которой он это сделал, и горящие огнем глаза, говорили мне о том, что он не контролирует сейчас свои действия из-за охватившей его ярости.

– Пошли прямо сейчас!

Я не успела даже шевельнуться, как уже оказалась у него на руках. Казалось, Марк потерял всякое представление о том, что происходит. В долю секунды мы оказались возле камина, который опять вспыхнул; пламя взмыло высоко вверх.

Марк ступил одной ногой в огонь и блаженно закрыл глаза.

Мое сердце бешено стучало, я пыталась вырваться из его рук, но, конечно, это было бесполезно. Понимая, что надо каким-то образом остановить его, я боролась с подступающим приступом паники. Дьявольская сущность полностью поглотила Марка – никогда раньше он не обращался со мной так грубо. Зная, что у меня огромная рана на животе, он, тем не менее, резко развернул меня.

Что сейчас будет, если Марк не придет в себя? Если ярость настолько овладела им здесь, на Земле, то, что будет, когда мы окажемся там?

Да, я хочу всегда быть с ним. И я согласна пойти ради этого в Ад, но только не тогда, когда Марк совсем не владеет собой.

Сначала я хочу попрощаться со всеми своими родными и друзьями. Попрощаться с ними так, чтобы они не переживали за меня, а я бы могла их всех запомнить…

Хочу, чтобы мама не пролила ни одной слезинки, когда вдруг потеряет меня.

Хочу прижаться к ней и крепко поцеловать. Уверить ее в том, что у меня все хорошо.

Прежде, чем переступлю порог этого камина, я должна, я просто обязана завершить здесь все свои дела!

И самое главное – это мама.

Когда это случится, когда я решусь ступить в этот огонь, в глазах любимого я хочу видеть иные чувства. Не ярость и дикий блеск, завладевшие им сейчас, а совсем другое. То, что заставляет меня сомневаться в реальности происходящего и удивляться: почему именно я получила столько счастья. Ведь этого счастья хватило бы на миллионы.

Но сейчас Марк смотрит совсем другими глазами – он ослеплен яростью и, кажется, даже не видит меня. Возможно, он делает то, чего не сделал бы, если бы контролировал свои поступки.

Я чувствовала, как горит все мое тело. Пламя поднялось так высоко, что я сразу вспомнила те ощущения, которые недавно испытывала здесь с Ренольдом.

Решимость, с которой Марк бросил меня возле камина, ясно говорила о том, что он больше не колеблется и определенно намерен сейчас же оказаться в Аду. Вместе со мной.

Известно, что в экстренной ситуации люди находят в себе особую энергию, которая помогает им справиться с проблемой и избежать беды. Иногда в такие моменты люди совершают удивительные поступки, которые никогда не сумели бы сделать в обычной ситуации.

Я была в явной опасности – но эта энергия так и не появилась во мне. Наоборот, в голову мне приходили не те слова, которые нужно сказать, и не те поступки, которые нужно сделать. Мысли крутились и с бешеной скоростью сменяли друг друга, но ни одну из них я не могла произнести вслух, потому что боялась, что это разозлит Марка еще сильнее.

Паника сделала свое дело, и когда огонь коснулся меня, я начала биться в его объятиях. Умом я понимала, что мое сопротивление не причиняет Марку ни малейших неудобств, но продолжала отталкивать его от себя.

– Я не хочу! – сорвавшимся голосом крикнула я, когда один из языков пламени еще раз коснулся меня.

Взгляд Марка был диким, глаза – непроницаемы.

– Марк, я прошу тебя… Марк, пожалуйста… – Голос дрожал, и отдельные буквы кое-как собирались в слова.

Он заворожено смотрел на огонь.

– Перестань же! – умоляла я. – Посмотри на меня! Посмотри!!

Марк не реагировал ни на слова, ни на мои попытки вырваться. Огонь охватил меня, и я поняла, что ничего не смогу сделать. Я слишком слаба, чтобы применить силу против ангела.

И тогда я смирилась.

В конце концов, со мной рядом был тот единственный, которого я люблю. Я попыталась запомнить его таким, каким он был здесь и сейчас. Моя любовь. Мое счастье. Моя жизнь.

Я ближе прижалась к Марку, одной рукой обняв его за шею. Это мой последний шанс здесь, на Земле, признаться ему в любви. И я хочу сделать это. Может быть, там эти слова будут звучать по-другому.

– Я очень люблю тебя, – смело сказала я. – Я больше жизни люблю тебя!

Закрыв глаза, я приготовилась к смене миров.

Все тело было напряжено, я ожидала, когда меня поглотит горячая волна огня. Прошла секунда, вторая, третья. Мне было бы легче, если бы это произошло быстрее.

А потом я ощутила, как языки пламени отпускают мои ноги. Марк двигался, но я была так напугана, что даже не понимала – в какую сторону.

Внезапно его руки стали мягче, движения – аккуратными и плавными. А потом он осторожно опустил меня на диван, и только тогда я смогла оторвать голову от его груди, хотя мне было страшно смотреть на него.

Когда я все же осмелилась взглянуть ему в глаза, у меня защемило сердце: они были полны боли. Почему? Почему ему больно?

Марк смотрел на меня с таким раскаяньем, как будто не мог простить себе всего того, что только что сделал. Он ждал, что я отвернусь от него. Как он мог подумать, что у меня хватит на это сил? Что я способна обидеться на того, кто для меня дороже всех на свете?

– Прости… – Родной шелковый голос был жалок и полон отчаяния. – Я знаю: что бы я ни сказал, это не умалит моей вины. Но прости! Пожалуйста, прости…

Как же мне объяснить ему, что я нисколько не злюсь? Что он ни в чем не виноват? Разве может ангел Тьмы быть виновным в том, что его собственная сущность овладела им и захватила сознание?

Неуверенно подняв руку, я коснулась его лица, мягко провела по волосам. Как идеально красота и опасность сочетаются в нем!

– Любимый, ты не виноват.

Судя по отражению усиливающейся боли в черных глазах, мои слова не возымели действия, а если и возымели, то прямо противоположное. Он продолжал винить во всем себя.

Опустив голову ко мне на колени, Марк продолжал мучить меня своим раскаяньем – больше всего я не хотела, чтобы он страдал.

– Я потерял контроль. В твоем присутствии позволил себе стать полностью таким, какой я есть. Тьма завладела моим сознанием, и я даже не слышал, что ты говорила. Ты говорила что-нибудь? – спросил он, но не дал возможности ответить. – Прости меня, Вика. Прости, что я так безрассудно рисковал тобой…

Марк не смотрел на меня, но я прекрасно знала, как он страдает.

И это – полный бред, что ангелы Тьмы не могут испытывать подобные чувства. Я видела собственными глазами, как страдал один из них.

Он медленно поднялся и отвернулся от меня, не желая показывать своих переживаний. Когда он заговорил, его голос звучал твердо:

– Я не могу заставить время повернуться вспять и переиграть уже прожитую жизнь. И никогда не прощу себе, что так поступил с тобой.

– Это был не ты. Нельзя осуждать твой поступок.

– Нет, Вика, это был я. Это и есть – я.

– Нет, – я мягко возразила ему. – Та боль, что ты чувствуешь сейчас – это тоже ты; тот взгляд, которым ты смотришь на меня – это тоже ты; то счастье, что ты даришь мне, Марк – это все тоже ты. И не говори мне, что не испытываешь других чувств, кроме злости и ярости – в это я уже не поверю. Не поверю хотя бы потому, что только что твой взгляд был переполнен отчаяньем, хоть ты и пытаешься скрыть это. Не делай из себя дьявола, пожалуйста! Я вижу в тебе то, что дьяволу совсем не присуще.

Он ухмыльнулся, и по пробежавшему в глазах огоньку я поняла, что он считает полной глупостью то, что я только что сказала.

– Я не делаю из себя дьявола. Я есть его порождение, его сущность, его воля.

– Что тебя остановило? – резко спросила я.

– Остановило?

– Почему ты так и не переступил порог?

Марк медлил, не торопясь отвечать на мой вопрос. Спустя несколько мгновений он заговорил:

– Я услышал, как ты сказала, что любишь меня.

Опустив глаза, Марк завладел моим взглядом, словно спрашивая о чем-то мое сознание. Я доверилась ему, но точно так же в его глазах искала ответы на свои вопросы. Там, казалось, было так много информации, но магнетизм и обволакивающая энергия мешали сконцентрироваться. Сейчас я особенно хорошо сознавала то, что не могу не любить его. Что я и не могла прожить жизнь, в которой не встретила бы Марка. Моя любовь к нему – это то, что существовало вечно, просто я не знала о ней, пока не познакомилась с моим ангелом. Эта любовь была – ее не могло не быть, и она ждала, когда, наконец, сможет проявить себя. Я улыбнулась этой мысли: раньше я боялась полюбить Марка, но еще не знала, что иначе и быть не может.

Его голос и слова только подтвердили мои размышления:

– Твоя любовь очень важна для меня. Я даже не думал, что она будет значить так много.

Я не смогла удержаться, и из моих глаз потекли слезы счастья. Он ласково приподнял мне подбородок.

– Вот опять этот взгляд, – тихо сказал он. – Взгляд, которым обладаешь только ты. Столько счастья, столько удивительной энергии… Я готов сделать все, что угодно, только бы иметь возможность еще раз посмотреть в твои глаза! – Он стер пальцем слезинку, стекающую по моей щеке.

– Это все ты, это все твоя энергия, – убеждала я.

– Нет, Вика, не моя. Твоя. Никакой гипноз не сможет заставить смотреть так, как смотришь ты.

Марк наклонился, не отрывая глаз от моих губ. Мой пульс мгновенно участился в предвкушении того, как его горячие губы сейчас коснутся моих. Любимый нежно поцеловал меня, так осторожно, как будто боялся, что я сейчас оттолкну его.

– Почему ты позволяешь мне целовать себя? Ты же видела, на что я способен. Я чуть не лишил тебя жизни на Земле. Твоей жизни, Вика. Но ты не бежишь от меня… – глухо проговорил он. – Тебе лучше уйти! Уйти, пока я еще раз не повторил того, что сделал только что.

Его слова гулким эхом повторялись у меня в голове. Эхом, давившим на барабанные перепонки и причинившим мне невыносимую боль.

– Я никогда не смогу уйти из твоей жизни! – громко и резко выдала я. – Только если… если ты сам захочешь этого.

– Тогда что? Что мы будем делать дальше?! – Шелковый голос зазвучал громче.

Я знала, что могу ответить на его вопрос. Знала, что мы можем сделать дальше. Но боялась озвучить свой ответ. Боялась, что он вызовет такую же реакцию, как это случилось несколько минут тому назад. Опустив голову, я набиралась смелости, чтобы заговорить. Каждой клеткой своего тела я ощущала на себе прожигающий взгляд Марка; он ждал того, что я, наконец, заговорю. Делая большие глотки воздуха, я надеялась, что кислород придаст мне сил.

Несмотря на мои усилия, голос все равно дрожал:

– Ты спросил, хочу ли я пойти за тобой в Ад. Да, Марк, я хочу. Если это мой единственный шанс быть с тобой, то я хочу пойти в Ад.

Мой голос почти сорвался. Если бы я сказала что-нибудь еще, то он превратился бы в шепот.

Я видела, что глаза любимого сузились на мгновение, и в них промелькнуло что-то дьявольское. Какое-то желание, рвавшееся наружу, и то самодовольство, что я видела в глазах Ренольда. Самодовольство, которое будто говорило о достижении давно поставленной и долгожданной цели. Все эти чувства появились в его глазах лишь на мгновение и, вполне возможно, все это мне просто показалось.

Почти сразу его глаза быстро приобрели непроницаемый оттенок, словно покрылись невидимой пленкой. И я больше не могла разгадать чувств, которые испытывал мой любимый. Он держался прямо, уверенно и в упор глядел на меня. Я бы назвала его взгляд сухим, потому что он ничего не выражал.

– Знаешь ли ты, что такое Ад? Знаешь ли ты, что миллионы лет все ангелы мечтают выбраться оттуда? А ты хочешь пойти туда? Согласна оставить свою жизнь здесь, на Земле, вместе со всеми, кто тебе дорог? Ты действительно хочешь этого?

Я подумала о том, что Лера уже задавала мне этот вопрос. И мой ответ с тех пор не изменился.

– Я не могу выбирать – мой выбор уже давно сделан.

Его глаза оставались непроницаемыми. Неизвестность мучила меня – я бы так хотела понять его ощущения.

– Уверена ли ты, что рассуждаешь здраво? Ты собираешься полностью изменить свою жизнь.

– Она уже давно изменилась. С того первого дня, когда я увидела тебя. Моя жизнь изменилась тогда, когда ты впервые посмотрел на меня, когда я впервые услышала твой голос. Дороги назад не было уже тогда, когда в день нашей первой встречи ты подошел ко мне в академии и спросил, как у нас варят кофе. А ты спрашиваешь меня о рациональности выбора, который никогда даже не стоял передо мной.

Вздохнув, я заметила, что глаза любимого приобрели хоть какой-то оттенок – во взгляде появилась сосредоточенность. Потом Марк заговорил очень медленно, словно желая как можно лучше донести до меня смысл своих слов:

– Мне необходимо знать, что ты не сомневаешься в правильности своего выбора. Что ты действительно этого хочешь. Я хочу быть уверен, что ты ни о чем не пожалеешь.

– Да, Марк. Я действительно этого хочу.

– Хорошо… – Кивнул он. – Я возьму тебя с собой. Но только тогда, когда ты будешь готова.

«Я возьму тебя с собой», – повторяла я непрестанно, и все не могла даже улыбнуться своему счастью – так неожиданно оно обрушилось на меня. Его слова нарисовали мне картину будущего. Того будущего, о котором я боялась думать, боялась представлять. Я считала, что будущего у меня нет. А теперь оно вдруг появилось.

Рука Марка тяжело опустилась мне на голову, прижимая ее к груди.

– Это – твое самое глупое в жизни решение.

– И единственное, которое сделает меня счастливой.

– Если бы я только мог! Если бы только мог подарить тебе счастье, не прося взамен такие жертвы…

– Любая жертва будет бесконечно мала.

Внезапно я вспомнила, как совсем недавно Марк стоял в огне, держа меня на руках. Как языки пламени касались моего тела, так и стремясь поглотить полностью.

Как и в случае с Ренольдом, огонь лизал мою кожу, одежду, волосы, но вреда не причинял.

– Скажи, почему… – начала я, – огонь не обжигал мою кожу?

– Потому, что с тобой был ангел Тьмы, и он желал, чтобы огонь принял тебя.

– Получается, в любой момент я могу… скажем, поиграть с огнем, если ты рядом?

– Да, если я захочу.

– А если нет? Если тебя не будет рядом? Я уже не смогу?

Марк помедлил, задумавшись на несколько секунд. Когда он делал так, я знала, что у него есть ответ на мой вопрос, просто он не знает, стоит ли говорить его мне.

– Вообще-то, это возможно… Но зачем это тебе?

Я пожала плечами.

– Мне интересно. Неужели человек может управлять огнем, точно ангел?

– Нет, конечно. Управлять огнем человек не может. Но если он захочет попасть в Ад, то огонь может пропустить его. Все, что для этого нужно – желание. Огромное желание – единственное, имеющее смысл. Никаких сомнений, никаких нерешенных мыслей. Только тогда огонь разрешит ему пройти.

– Так уже было? – спросила я. – Люди уже делали это?

– Единицы. И это – за всю историю человечества.

– Но зачем?

– Кто-то терял любимых людей, а потом годами искал сведения о существовании «загробной жизни». Желание вернуть потерю становилось наваждением, навязчивой идеей. Кто-то хотел добиться денег, власти или любви и искал способ получить все это. Кто-то просто занимался изучением «потустороннего мира», – как вы это называете, и подходил к разгадке настолько близко, что остановиться уже не мог. Большинство всех этих людей не смогли даже поднести руку к пламени, потому что огонь обжигал кожу. Все они были вынуждены отказаться от этой затеи. Я повторюсь, что за всю историю лишь единицы сумели «договориться» с огнем. Но были и такие, которых сомнения настигали уже в пути. Такие сгорали заживо.

Я почувствовала, как похолодели мои руки.

– Заживо?

– Да, – равнодушно подтвердил Марк. – Они сами виноваты в том, что рискнули ступить в огонь, имея за душой сомнения в истинности своих желаний.

– Судя по твоим словам, шанс попасть в Ад у людей не так уж и велик.

– Я бы сказал, практически ничтожен, – уточнил Марк. – Но, к твоему несчастью, у тебя есть я.

– К моему несчастью? – возмущенно повторила я. – Ты – самое лучшее, что у меня есть.

– Нет, Вика. Встреча с ангелом Тьмы – далеко не лучшее, что могло случиться с тобой.

– С ангелом Тьмы – может быть. Но я встретилась с тобой. А ты… Ты для меня не просто ангел. Ты – моя жизнь.

 

Глава 29

– Мне необходимо поменять тебе повязку, – уже второй раз повторил Марк, настойчиво пытаясь уложить меня в постель.

Мы уже поднялись в спальню, покинув гостиную. Я больше не смогу спокойно смотреть на камин. Мне кажется, теперь и само пламя будет по-иному относиться ко мне.

Понимая бессмысленность своего сопротивления, я позволила Марку делать с моей раной все, что он посчитает нужным. Боли даже не ощущала – меня занимали другие мысли.

Во-первых, теперь я могу хотя бы примерно представить себе собственное будущее. И когда я представляю его, то мне приходится бороться с настигающей волной бешеной и бурной радости, которая захлестывает меня, угрожая потерей рассудка. Мне даже неинтересно знать, что будет там, в Аду. Мне неинтересно, где я буду жить и чем заниматься. Это просто не имеет значения.

Во-вторых, меня мучили некоторые фразы, сказанные Ренольдом. Я понимала, что должна спросить об этом Марка, но эти вопросы все время как-то отходили на второй план. «Кажется, Люцифер допустил ошибку: он прогадал, делая ставку на тебя»; «Если бы твоя роль досталась мне, я бы уже давно справился с поставленной задачей»; «Отец не совсем верно распределил силы, и сегодняшний эксперимент только подтвердил это. Если ты согласишься кое-что поменять, мы можем порадовать его своими успехами». Я не могла четко вспомнить весь разговор, но эти слова словно въелись мне в память. Как и тот акцент скрытого смысла, с которым они были сказаны.

Этот вопрос оставался незаданным, неузнанным и упорно не давал мне покоя. Я решила спросить об этом Марка, надеясь, что он не разозлится.

Когда его горячие руки прилепили к моему животу последний кусок пластыря, я немного приподнялась на кровати и прислонилась спиной к мягкой подушке.

Медлить было ни к чему, поэтому я рискнула:

– Помнишь, ты говорил мне, что у тебя в этом городе есть какое-то дело?

Марк злобно усмехнулся.

– Я и не надеялся избежать этого вопроса. Только думал, когда ты, наконец, задашь его.

Стараясь не опускать глаз, я упорно смотрела на Марка.

– У тебя здесь дело, – твердо повторила я. – Порученное тебе… дьяволом.

– На самом деле, я не в восторге от того, что вынужден обсуждать это с тобой. – Голос любимого заледенел.

– Да, Ренольд прав: Люцифер действительно поручил мне задание.

Я затаила дыхание, внимая каждому слову, сказанному холодным и бесчувственным тоном. Марк не намерен был рассказывать мне всего, и поэтому я старалась уловить между его фраз то, что он скрывает от меня.

– Задание оказалось несколько… сложным. Многие ангелы с удовольствием взялись бы за это дело, но оно досталось мне. Проходило время, а я так и не мог осуществить свой план. После чего взял отпуск, оставив это дело нерешенным. Оно осталось на потом.

– Сейчас Ренольд хочет сам выполнить его?

– Да. Тем более теперь, когда он убедился, что я не могу загипнотизировать человека. Его чувства вполне понятны: он считает, что гораздо лучше подходит для этого.

Марк объяснил все предельно просто, но меня буравили противоречивые чувства, причину которым я не могла найти. Я даже не в состоянии была понять: верю ли я Марку. Задаваясь этим вопросом, я кидалась в обе крайности: то была уверена, что он говорит правду, то мне вдруг казалось, что это ложь.

– Что это за дело, Марк? Какое дело поручили тебе?

– Я не стану посвящать тебя в то, чего ты никогда не сможешь понять, – категорично отрезал Марк, и я поняла, что эту борьбу проиграла. Вряд ли мне удастся добиться чего-то еще.

– Я… я постараюсь понять. Ведь я знаю, кто ты.

Ухмылка на его лице заставила меня вздрогнуть и подумать о том, действительно ли я знаю, кто он.

– Не все ли равно, какое из всех зол я должен совершить?

– Какое из всех зол настолько сложное, что ты не смог справиться с ним?

Взгляд, который Марк бросил на меня, услышав мой вопрос, заставил меня вжаться в подушку. Он не хочет отвечать на мой вопрос, и не станет. Я чувствовала холод, волнами исходящий от любимого, почти физически ощущала его нетерпение и желание прекратить этот разговор.

Продолжая смотреть вниз, я заставила себя произнести еще одну фразу:

– Тогда скажи, после того, как отпуск закончится, ты… возобновишь свою работу?

Марк пожал плечами. Его движения были резкими и неестественными.

– Я же сказал, это сложно. Не знаю, смогу ли я.

– Но… ты попробуешь?

Я ощутила новый резкий прилив ярости. Марк злился на меня.

– Да. Я попробую. – Его слова будто обрели телесную оболочку и были колючими и холодными, точно лед.

Больше не могу! Больше не хочу задавать вопросы. Это все, на что я способна.

Любимый резко вскинул голову.

– Думаю, ты имеешь право знать, что то убийство…

– Его голос звучал глухо. – Убили девочку, помнишь?.. Избили мужчину? Девушка лежала в коме? Ты помнишь это?

– Да, – я смотрела на него широко раскрытыми от ужаса глазами. – Только не говори… Только не говори мне, что это ты!

– А если и так?

– Нет, это неправда! – Я упрямо качала головой.

– Это он.

– Ренольд, – шепотом произнесла я. – Зачем?

– Ему было скучно.

– Скучно? – переспросила я, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы. – Скучно?!

– Вика! Он – ангел Тьмы, а ты никак не хочешь понять, что это значит. Тысячи людей во всем мире умирают только потому, что нам хочется повеселиться!

Голова зудела от напряжения и переизбытка информации. Я больше не могла ни о чем думать. Тело наполнилось тяжестью, с которой мне даже не хотелось бороться. Усталость обволакивала.

– Сможешь уснуть? Если хочешь, я могу принести снотворное.

– Просто, побудь рядом со мной, – попросила я. – Пожалуйста.

Глаза закрылись сами собой, а открыть их снова у меня уже не получилось. Я почувствовала, как Марк легко обнял меня. А потом все поплыло.

Зато утром сознание сразу вернулось ко мне.

– Скоро ты будешь больше спать, чем бодрствовать, – шептал Марк, приблизившись к моему уху и дразня горячим дыханием. – Сон становится твоей привычкой.

Не в силах оттолкнуть его, я продолжала таять от его прикосновений.

– Ты решил свести меня с ума прямо с утра?

– Ты ведь сводила меня с ума всю ночь! – Марк целовал меня в шею, и мой пульс начал с усилием бить где-то у горла. – Теперь – моя очередь.

Я пыталась вспомнить, какой сегодня день и что произошло вчера, но прикосновения Марка лишили меня возможности думать. Память вернулась ко мне только тогда, когда я попробовала привстать на кровати. Мое движение отозвалось резкой болью в животе, и я опустила руку вниз. Ощутила под рукой повязку, и вот тогда все вспомнила.

– Я же просил тебя не делать резких движений!

– Просто забыла. Все забыла…

– Давай посмотрю. Сегодня должно быть лучше.

Я покорно приподняла кофту. Пока Марк колдовал над моей раной, я заново переживала вчерашние события. Я не смогла сдержать улыбки, вспомнив, что теперь у меня есть будущее. Мое счастье не ограничивается сегодняшним или завтрашним днем, неделей или месяцем. Оно не прекратится до тех пор, пока Марк считает, что я нужна ему.

– Как я и думал, ты поправляешься очень быстро. Еще два-три дня – и повязка будет не нужна.

В комнате было полутемно, и я не могла понять – утро сейчас или день. Марк словно прочитал мои мысли.

– Девять утра. Я приготовлю тебе завтрак.

Он вопросительно посмотрел на меня, будто спрашивая, можно ли ему уйти и оставить меня одну. Я одобрительно кивнула головой.

– Не беспокойся, со мной все в порядке.

Он исчез в ту же секунду.

Медленно двигаясь, я поднялась с кровати. Уверена, что мой ангел слышит каждый шорох, что я произвожу. Рана на животе больше не болела и не причиняла мне дискомфорта. Марк прав, как и всегда: просто не нужно делать резких движений.

В ванной я задержалась дольше, чем обычно, но все же решила не рисковать и не вставать под душ. Там я обнаружила приготовленную для меня одежду, и с удовольствием переоделась: мне казалось, что вчерашние события впитались не только в мое сознание, но и в то, в чем я была одета.

На первом этаже пахло чем-то очень вкусным.

– Грибной жульен, – объявил любимый, как только я вошла на кухню.

– Совсем как в ресторане.

После завтрака я попросила Марка отвезти меня домой и удивилась, когда он согласился.

Звезда ощетинилась и зашипела сразу, как только почуяла запах Марка. Но на этот раз она не бросилась на него. Только рычала и вскакивала с места каждый раз, когда он двигался чуть более резко. Она не спускала с него глаз, будто следя: соответствуют ли его действия дозволенным. И опять не обратила на меня никакого внимания! Мне хотелось взять кошку на руки и приласкать, но я сомневалась в том, что она примет мою ласку – наверно, я пахну Марком.

Оставив Марка и Звезду выяснять отношения, я зашла на кухню, чтобы наполнить миски едой и водой. Потом вошла в свою комнату и собрала самые необходимые вещи.

Перед уходом мой взгляд упал на телефон. Неуверенно потянувшись к нему, я подняла трубку.

– Ты болела ветрянкой, – напомнил мне Марк.

Мне трудно сочинять истории на ходу, но, если растеряюсь, Марк мне поможет. Я набрала номер Ани. Марк взглянул на последовательность набранных мною цифр, и после этого сообщил:

– Она слышала эту легенду. Можешь не вдаваться в подробности.

Когда гудки сменились голосом подруги, у меня возникло ощущение, что я возвращаюсь к чему-то такому, что осталось давно позади. В мир, который существовал, но про который я забыла.

– Привет, Анют, – осторожно сказала я.

– Вика?! – Ее голос был скорее возмущенным, чем удивленным. – Ты еще жива?!

– Ну, спасибо. Я просто болела, – ответила я, понимая, что этот аргумент не оправдывает мое молчание.

Марк обнял меня за талию и склонился к свободному уху.

– Ты мешаешь мне сосредоточиться! – шепнула я ему.

Он довольно улыбнулся.

– Я уже третий раз спрашиваю тебя, как ты себя чувствуешь? – голос Ани стал громче.

– Уже лучше. Скоро появлюсь в академии.

– Я могу зайти, – предложила Аня.

Марк энергично замахал руками.

– Нет, думаю, лучше не стоит. Я еще не совсем здорова. Как Андрей?

В тоне ее голоса появились новые радостные нотки. Неудивительно: этот парень и на меня действует точно так же.

– Он, наверное, решил сделать из меня компьютерного хакера.

– Узнаю его! – улыбнулась я.

По голосу подруги я пыталась понять, как она себя чувствует после расставания с Димой, но никак не могла определить – внешне казалось, что все в порядке.

Мы поговорили еще немного. Как обычно, о разных мелочах. То есть, как это обычно было до того момента, когда моя жизнь перевернулась и встала с ног на голову.

– Ты всегда думаешь о других, – проговорил Марк, забирая у меня телефонную трубку. – А вот мне безразличны чувства Ани, Димы, Андрея и прочие. Но – только не твои. Я до сих пор помню твой крик. Как ты кричала, когда звала меня в больнице. И я чувствую боль – твою и свою собственную. Когда ты страдаешь, мне тоже плохо.

Теперь я точно знала, что в моем ангеле есть что-то такое, что есть и в человеке. Какая-то сила, не позволяющая ему полностью превратиться в дьявола. И пока я не знаю, что это.

– Марк, когда я села в машину…

Он не дал мне договорить.

– Не оправдывайся! Я предполагал, что ты поступишь именно так. Но мне было страшно. Представляешь – мне было страшно! Я боялся, что ты примешь решение оставить меня.

– Как ты только мог так подумать!

– Я рассчитывал, что ангелы сделают все возможное, чтобы вразумить тебя. Вижу, им это не удалось. Мне нужно было знать, каков твой конечный выбор.

– Я никогда не смогу отказаться от тебя! Такого не случится. Ты столько времени не звонил мне, и я подумала… подумала, что… – Мой голос стих, и я замолчала, так и не досказав фразу до конца.

– Нет, Вика. Я не брошу тебя. Не могу даже представить, что ночь будет сменять день, а тебя не будет рядом.

Я и не думала, что когда-нибудь услышу от него такие слова. Марк ни разу не говорил мне, что любит. И я только рада, что этого не случилось – иначе я бы захлебнулась собственным счастьем.

– Не сомневайся в этом, – прошептал Марк. – Ты имеешь надо мной власть. Я впервые чувствую зависимость от человека.

На секунду мне показалось, что сомнения и тревоги действительно исчезли. И в этот миг мне стало так легко! Так легко, как будто мир был создан для меня одной. Но это длилось лишь мгновение.

Я никогда не перестану сомневаться. Потому что наверняка настанет тот день, когда Марк поймет, что я больше не нужна ему.

Его близость действовала на меня вопреки моей воле. Я бы хотела отойти от него, но не могла, и потому тянулась к любимым губам. Разве может одно прикосновение приносить столько удовольствия? В такие моменты я почти беззащитна, потому что полностью теряю свое самообладание. А вот Марк, конечно, не теряет его никогда.

– Вот, опять, – произнес он тихим, завораживающим голосом. – Опять ты вся сияешь.

 

Глава 30

Через несколько минут мы были у него дома. Я быстро прошла мимо камина на второй этаж. Пройдет немало времени, прежде чем я смогу спокойно находиться в гостиной. Если вообще смогу.

Сегодняшний день показался мне настоящим Раем. Не нужно было никуда идти и, соответственно, расставаться с Марком. А это значит, что целый день сегодня был наш. Как тогда, когда мы были в Египте.

Марк решил, что поездка домой утомила меня, и потому уложил в кровать. Я пыталась с ним поспорить, утверждала, что ни капли не устала, но он только многозначительно указывал на мой живот.

Очень скоро в спальне появился телевизор, который Марк принес с нижнего этажа. Разложив передо мной несколько дисков, он предложил выбрать какой-нибудь.

Я разочарованно отметила, что это были документальные фильмы, а их я не люблю.

– Поверь мне, тебе понравится, – заверил он.

Покрутив в руках диски, я, наконец, остановилась на одном: «Загадки истории». Никогда не интересовалась историей, но если Марк говорит, что мне должно понравиться, значит, мне понравится.

Любимый не ошибся: весь фильм я смотрела, почти не отрываясь от экрана. В фильме рассказывалось о самых известных мировых загадках, таких, как проклятье фараона, мистика Бермудского треугольника, загадка Шекспира, о тунгусском чуде и марсианских хрониках, о филиппинских целителях и янтарной комнате… О том, как сотни лет люди пытаются открыть и постичь неизвестное. И порой отгадки бывают еще удивительнее самых загадок.

Но не это было самое интересное. Если бы я смотрела подобный фильм одна, я бы осталась в некотором заблуждении, как и все люди. Но теперь Марк комментировал все, что происходило на экране, и вскоре я узнала намного больше того, что пытались донести до зрителей создатели фильма. Я узнала, что из этих событий – правда, а что – вымысел, узнала объяснение многим непонятным фактам и явлениям. Марк знал все. Перед ним никогда не стояли такие вопросы, какие и по сей день стоят перед человечеством.

Потом Марк опять поменял мне повязку.

– По всем законам природы твоя рана не должна заживать так быстро. Ты просто не подчиняешься человеческой логике.

– А зачем мне подчиняться ей, если рядом со мной – ангел?

– Я научу тебя некоторым дизайнерским штучкам, – предложил он. – Ты приятно удивишь маму после ее приезда.

Не думала, что меня когда-нибудь заинтересует дизайн. Впрочем, как и история. Но обычные занятия рядом с Марком превращались в необыкновенные. Сегодняшний вечер казался сбывающейся мечтой.

Только он и я. Мне трудно было утихомирить метавшееся от счастья сердце.

Все мои мечты о тихом вечере в компании любимого разрушились в один миг, когда я увидела, как внезапно изменилось выражение лица Марка. Оно было спокойным и расслабленным, а тут вдруг глаза сузились, похолодели, во взгляде появился звериный охотничий блеск. Он резко вскочил на ноги.

– Сюда идет Олег, – четко проговорил Марк.

В тот же миг мне показалось, что комната вокруг закружилась, и мир опять как-то неправильно переворачивается.

Нет! Я не хочу возвращаться к этому кошмару!

Марк здесь совсем один, не считая меня. Ему не справиться со светлыми ангелами.

Я пошатнулась – силы покидали меня. Любимый тут же оказался рядом, но даже его прикосновение не принесло мне облегчения.

Я опять могу потерять его.

Хочу, чтобы все мысли исчезли из моей головы. Исчезли навсегда.

Перед глазами образовалась какая-то мутная пленка. В ушах появился гул, взявшийся непонятно откуда. Как будто мое сознание заставляло физически меняться тело, давая установку: не вижу, не слышу, не чувствую. Иначе не переживу.

И я не хотела бороться с наступившим оцепенением.

Тем не менее, я еще могла воспринимать происходящее. И потому услышала слова Марка:

– Он один.

Потом поняла, что он встряхивает меня за плечи, словно вытягивая из того бесчувственного мира, в котором я находилась.

– Виктория, он один. Он не собирается нападать.

Смутно я ощущала, что его палец сильно надавил на какую-то точку на моей голове. Потом Марк встряхнул меня еще раз.

– Вика! Он один, – повторял он. – Олег один. Все будет хорошо. Он просто хочет поговорить.

Потребовалось несколько секунд, чтобы сознание восприняло эту информацию. Все происходило, как будто в замедленном темпе. Но оцепенение отпускало меня: комната больше не расплывалась перед глазами, шум в ушах стихал.

Потом вернулась способность думать и логически рассуждать. Кажется, мое подсознание меняется: у него новая техника защиты – оцепенение.

– Где он?

– Только что подошел к двери. Ждет, пока мы откроем.

– Откуда ты знаешь?

– Я почувствовал запах.

– Зачем он пришел?

– Вероятно, он хочет что-то сказать нам.

Теперь я боролась не с оцепенением, а с подступающей паникой.

– Не бойся. Нам ничего не грозит.

Я кивнула, несколько раз повторив про себя его слова.

В конце концов, я ведь знала, что избежать этого не удастся. И это – не самое страшное из того, что могло случиться: сюда могли придти все ангелы, чтобы продолжить войну.

– Останься здесь, – приказал Марк.

– Ни за что.

Как только ему вообще пришла в голову такая мысль – что я отпущу его одного?

Марк пару секунд смотрел на меня, будто ожидал, что моя уверенность сейчас испарится. Потом кивнул.

– Хорошо.

Я не хотела, чтобы Марк думал, будто я слишком слаба. Я – никогда! Никогда не оставлю его одного со светлыми ангелами, если это будет в моих силах.

Сейчас он должен позаботиться о себе, потому что для меня Олег не представляет опасности.

Мы прошли в гостиную. Огонь в камине угасал: скоро совсем потухнет, и я уверена, что больше не буду просить Марка зажечь его снова.

Я злилась на свое сердце – оно предательски громко стучало, выбивая каждый удар. Ни от одного из ангелов мне не удастся скрыть свое волнение.

Олег ни разу не позвонил и не постучал. Я не могла его видеть, но чувствовала, что он стоит за дверью. Я ощущала не просто чье-то присутствие, а именно присутствие Олега. Даже если бы Марк ничего не сказал мне, я бы все равно угадала, кто стоит с той стороны двери.

Не знаю, как. Я чувствовала искреннюю симпатию к Олегу. Вражды не было. У меня даже не получалось искусственно создать ее. Я думала о войне, о битве Марка и Олега, но… Олег не был для меня врагом. Пока не был.

Дверь открылась, не создав ни малейшего шума.

Я даже не сразу увидела Олега. Увидела только его глаза. Их цвет так и остался небесно-голубым, и в нем светилось что-то ангельское, но так тускло, что я не могла разглядеть то, к чему успела привыкнуть. Сейчас я видела другое – отчужденность. Словно он никогда не знал меня, не беспокоился за меня, не успокаивал, когда я лежала у него на коленях. Теперь он был чужим. Я ощутила неожиданный укол боли, от которого мне захотелось застонать. Я должна привыкнуть. Олег против Марка. И значит – против меня. В душе стало невыносимо горько, но я знала, что не могу это изменить. Только смириться.

Через несколько секунд я смогла оглядеть его полностью: те же красивые высокие скулы, ты же вьющиеся светлые волосы, спадающие на лоб, как у Марка. Он остался таким, каким я запомнила его, но взгляд менял все.

Марк позволил Олегу войти. Волна чистоты и света все еще исходила от светлого ангела, и совсем смешала мои чувства.

– Хочу сообщить о нашем решении. – Некогда мягкий голос Олега был жестким и неэмоциональным.

Я сжала ладонь Марка, ища поддержки, но это только усилило волну вражды, исходящую от Олега. От Марка шла такая же энергия неприятия и злости, но я уже привыкла к этому. Было ясно, что Олег теперь был настроен не только против моего любимого, но и против меня. Он продолжал, обращаясь к Марку:

– Мы больше не будем отнимать ее у тебя.

Любимый промолчал, и Олег повернулся ко мне.

– Ты сделала свой выбор. Отныне и ты – наш враг. Защищать тебя мы не будем.

Я должна была бы обрадоваться этой новости. Она означала, что светлые ангелы не планируют возобновлять войну. Но нет. Его слова еще больнее кольнули мое сердце: в его голосе я не услышала ни капли сожаления. Только холодный расчет.

– Теперь ты на стороне зла. – Олег продолжал причинять мне боль своими словами. – И в следующий раз мы не остановим атаку. Если ты сделаешь что-то, направленное против человека, если в чем-то поможешь Марку, то мы будем бороться против тебя. И, поверь, еще раз наше нападение ты не выдержишь. Не в наших правилах сражаться с человеком, но ты сделала все, чтобы стать нашим врагом.

Я слушала его, борясь с чувством потери и убеждая себя, что это – лучший вариант развития событий.

И, хотя сейчас мне хотелось поговорить с Олегом, сказать, что я хорошо отношусь к нему, что он мог бы быть мне если не другом, то хотя бы просто знакомым, но я не сделала этого. Вместо этих слов я произнесла совсем другие:

– Я все поняла.

Совсем недавно ангелы света – Олег, Лера, Анжела, Агнесса, Ксеня – все они переживали за меня. Получается, теперь я вынуждена перечеркнуть все это, забыть, потому что ангелы сделали именно так.

Взгляд Олега переместился на Марка. Напряжение, которое и так было в доме, многократно усилилось. Мне казалось, что даже воздух стал магнитным, заряженным отталкивающими друг друга частицами. Стало труднее дышать. Между двумя ангелами словно тянулись нити, которые связывали их и одновременно – разделяли. Теперь я видела, как они похожи, видела то, что объединяет их, но видела также и то, как они различались – словно черное и белое.

Когда ангелы смотрели друг на друга, мне казалось, что даже воздух вокруг них окрашивается в цвета: возле Марка – черное облако, возле Олега – белое. Эти облака обладали очень сильной энергетикой – зло и добро, ночь и день, смерть и жизнь. Две крайности, каждая из которых может погубить.

Смотря на них, я могла представить себя только в одном облаке – в черном. Именно там и был мой Марк.

Оба молчали, но и без слов было ясно, каким огромным количеством информации они обмениваются. Их взгляды сейчас говорили гораздо больше слов.

Напряжение все возрастало, хотя мне казалось, что оно давно уже достигло своего предела. Это была настоящая война – война взглядов, а я могла только ждать, когда она закончится.

Дышать стало легче, когда Марк хоть что-то сказал, обращаясь к Олегу и разряжая обстановку:

– Это одно из самых правильных решений, когда-либо принимаемых вами.

– Пусть будет так.

Олег повернулся к двери.

Он даже не посмотрел на меня, не оглянулся, а просто открыл дверь и вышел. Он не захотел увидеть, что я чувствую и какие эмоции написаны на моем лице.

Я больше никогда не смогу смотреть те сны, которые показывали мне ангелы Света. Больше не смогу ощутить ту чистую энергию, которая всегда исходит от них.

Дверь за Олегом закрылась так же бесшумно, как и отворилась. Я неподвижно стояла, стараясь справиться с чувствами обиды и потери. Не нужно, чтобы Марк видел это состояние. Не нужно, чтобы он думал, будто я переживаю и опять вот-вот расплачусь.

Любимый чуть повернул меня, прижимая к груди. Он дал мне возможность снова поплакать, если я хочу, и спрятать свои слезы.

Но я не стану этого делать.

– Все хорошо, Марк. Война закончилась без потерь.

Я этому очень рада. – Голос дрогнул, но я пересилила себя. – Ангелы Света оставят нас в покое. Теперь я смогу спокойно выходить из дома одна, не боясь, что меня украдут. Все хорошо, – говорила я, скорее убеждая в этом себя, а не Марка.

Но мне не удалось обмануть его.

– Ты ведь не думала, что сможешь продолжить общение с ними?

Я энергично покачала головой.

– Нет. Нет, конечно. Я так не думала, – произнесла я, и сама почувствовала фальшь в своем голосе.

– Вика, ты не умеешь врать.

– Тогда научи.

– Ты же не думаешь, что я буду это делать?

Шелковый голос звучал успокаивающе и вскоре возымел свое действие: нежность и забота залечивали все мои раны.

– Ты осталась со мной, и я сделаю все возможное, чтобы твой выбор оказался верным. Я буду беречь тебя, потому что ты – самое драгоценное, что у меня есть.

Голос обволакивал, окружал меня, был везде, растекался по телу. Я уже не знала, верю его словам или нет. Будь это ложью или правдой – это больше не имело значения.

Чтобы ни случилось, я останусь в руках того, кого люблю больше всех на свете. И если я пропаду, то… пусть!

Вечер действительно уже не был таким, каким я представляла его. Я постоянно вспоминала визит Олега, его сухой, твердый голос и враждебный взгляд.

Но меня радовало то, что война закончилась. Это значило многое. Во-первых, никто не пострадал. Если бы подобное случилось, я бы никогда не смогла простить себе чьей-то смерти.

Во-вторых, я могла вернуться к обычной жизни. Заниматься учебой, встречаться с друзьями, выходить на улицу одна.

И в-третьих, окончание войны не давало Ренольду поводов возвращаться. Я боялась его, поскольку была перед ним беззащитна. Теперь вряд ли Марк подпустит его к нам, не имея для этого веских оснований.

Но я все равно чувствовала, что Ренольд не успокоится. И если захочет вернуться, то найдет для этого другой повод. Отсутствие войны просто немного отсрочит этот момент.

Решение ангелов Света определенно дало нам много преимуществ. Умом я это понимала, как понимала и то, что сейчас должна радоваться.

Марк не злился на меня. Наоборот, он делал все возможное, чтобы отвлечь от тягостных мыслей. Благодаря его словам я успокаивалась и больше могла не думать об Олеге.

Мы лежали на кровати в спальне Марка, и я прикоснулась к нему. Нет, от него не исходил тот добрый и чистый свет, как от светлых ангелов. Наоборот, меня окатила волна опасности. И, пожалуй, это чувство мне нравится гораздо больше.

Перед сном Марк еще раз сменил мне повязку, в который раз отметив улучшение. Впервые я рискнула взглянуть на свою рану и тут же пожалела об этом, потому что та выглядела просто ужасно. Если бы я не знала, что на самом деле случилось, я бы подумала, что из моего тела просто вырвали кусок. Конечно, рана уже не кровоточила, и было понятно, что она заживает, но ее размеры удивили меня. Если Марк утверждает, что я быстро поправляюсь, то что же тогда было раньше?!

Любимый не отходил от меня всю ночь – я это поняла сразу, как только утром открыла глаза.

Из окна лились потоки солнечного света. Все тягостные и неопределенные мысли словно куда-то исчезли.

 

Глава 31

Еще два дня я провела в доме Марка: мы выходили, только чтобы съездить ко мне, накормить кошку и полить цветы. Он никуда не возил меня, потому что утверждал, что так я трачу силы, которые нужны мне для выздоровления. Хотя один раз я все-таки уговорила его прогуляться.

Непрошеные гости больше не появлялись в доме, и мы смогли сделать все, что запланировал Марк, включая и неудавшиеся ранее уроки дизайна.

Я никогда не была так счастлива. Понимая, что слишком привыкаю, я не могла ничего поделать с собой и только еще больше впитывала в себя все: наше время, которое мы проводили вместе, его комплименты, шелковый голос и любимый запах. Хотя мне вовсе не стоило этого делать.

Я боялась верить тому, что он говорит, но понимала, что, как только слова срываются с его губ, мое сердце, как губка, до последней капли вбирает в себя все, сказанное любимым. И все это глубоко проникало в сознание, срасталось с ним, оставляло вечные следы. Слова могут соврать, взгляд – никогда. И я с замиранием сердца смотрела в любимые глаза, замечая в них отблески собственных чувств. Я смирилась со страхом потерять Марка, как с чем-то неизбежным – он всегда будут преследовать меня.

Лишь однажды я ощутила полное отсутствие страха – когда находилась под влиянием Ренольда. Тогда у меня не было никаких сомнений, никакого недоверия и тревог.

Два дня рядом с Марком пролетели незаметно, но я – увы – не обладаю способностью останавливать время. Когда приедет мама, я снова вернусь домой и уже не смогу утром проснуться в любимых объятиях…

Поэтому я бесконечно ценила каждую секунду, что провела с ним. Я любила время, которое шло. Потому что это – самое лучшее время в моей жизни.

Если бы Бог предложил мне выбор – прожить свою жизнь без Марка, или прожить минуту вместе с ним, я бы выбрала одну минуту. Не задумываясь. И тогда я могла бы сказать, что за минуту жизни я испытала все: любовь и ненависть, боль и радость, страх и счастье. А в жизни без Марка все эти чувства были бы тусклыми и размытыми, нечеткими, неэмоциональными. Лишь одно я хочу спросить у Бога: за что он подарил мне не минуту и даже не две, а так много времени? Чтобы посмотреть, сколько счастья способен выдержать человек?

Мама прилетела в пятницу в два часа дня, и в это время мы с Марком были уже в аэропорту Акары.

Когда я увидела ее, то просто поразилась тому, как сильно она изменилась. Она вся сияла от радости.

Марк легко подхватил мамин чемодан.

– Наш проект занял первое место! – ликовала она.

– Первое! Там было столько всего – люди, цифры, бумаги, краски, рисунки, реклама… И среди всего этого мы оказались лучшими! – Она чуть не захлебывалась своими словами, наполовину глотая предложения. Я представила себе, как она летела в самолете: неужели всю дорогу не могла успокоиться?

– Поздравляю, мамочка, я очень рада за тебя!

– Я вам сейчас все расскажу! Там каждый день, как праздник, – тараторила она.

Честно говоря, я очень сомневалась в том, что в таком возбужденном состоянии у мамы получится связный рассказ. Казалось бы, после длительных регистраций в аэропорту и перелета мама должна была, как минимум, устать, но она была полна энергии.

Приехав домой, и закинув чемодан в комнату, мы втроем отправились на кухню. Мама принесла бутылку шампанского.

Любимый оживленно включился в рассказ мамы, узнавая у нее все новые и новые подробности. Маме необходимо было высказаться, и мой любимый старательно содействовал этому.

Я узнала, что ей предложили контракт, который она уже успела подписать. Теперь она будет часто летать в Москву. Там ей предложили постоянную работу, но она отказалась, сказав, что не собирается менять место жительства.

Это самая важная информация, которую сообщила мама, все остальное состояло в эмоциях и восторгах.

Внезапно мне захотелось поблагодарить светлых ангелов, но резко сжавшееся сердце напомнило мне о том, что я не могу этого сделать.

Когда мама спросила, как мы тут проводили время, Марк снова выручил меня, рассказав несколько придуманных историй. Он так легко и убедительно говорил неправду, что любой человек, без сомнения, поверил бы в то, что он говорил. Сейчас я знала, что он лжет… Но что, если Марк использует то же оружие против меня?

Я тут же отогнала от себя эти мысли, решив, что сейчас не лучшее время задавать подобные вопросы и оставлять их без ответа.

Только после того, как мама, наконец, выговорилась, она почувствовала, что устала. В противном случае мне бы пришлось поволноваться из-за отсутствия нормальных реакций.

Мама уснула, а мы с Марком еще долго сидели вместе, прежде чем я смогла отпустить его.

Было непривычно снова лежать в своей постели, и я долго не могла заснуть. Наверно, чья-то постоянная забота лишает меня самостоятельности.

Раньше я была совсем другой.

В эти выходные Марк приезжал ко мне с самого утра, в основном из-за того, что торопился поскорее вылечить мою рану.

Мне не верилось, что наступит новая неделя, и я, как ни в чем не бывало, пойду в академию. Теперь моя учеба казалась мне незначительной, почти несуществующей, не имеющей значения, и в голове не укладывалась мысль о том, что у меня еще есть какие-то обязанности.

Да, моя жизнь полностью изменилась.

В субботу Марк отвез меня к Ане. Увидев ее, я поняла, что сумею вернуться к своей прежней жизни – ведь в ней тоже было много хорошего.

Несмотря на показную заинтересованность подруги в компьютерных играх, я поняла, что подруга переживает из-за разлуки с Димой. Андрей может занять все ее время, может развлекать и веселить ее, но ему не справиться с ее тоской.

Мы не говорили с ней о Диме – я решила избегать любых разговоров на эту тему. Она все еще страдала.

В понедельник меня ждал «сюрприз» – никто даже не подумал сказать мне, что эта неделя – зачетная. А я настолько запуталась, что даже не представляла, какое сегодня число. Оказалось, уже двадцатое, и до Нового года и экзаменов оставалось совсем чуть-чуть. Обычно я выделяла кучу времени для подготовки к экзаменам. Я ежедневно сидела за тетрадями и учебниками, полностью заучивая информацию. Поэтому все однокурсники изумились, узнав, что я не готова даже к сегодняшнему зачету.

– Ты бы мог предупредить меня! – шепнула я Марку, когда мы стояли перед кабинетом, ожидая своей очереди.

По выражению его лица я поняла, что мои переживания кажутся ему глупыми.

– Ну, не сдашь – поступишь снова на третий курс, – подтрунивал он.

– Марк, это не смешно! – Я начинала злиться из-за его шуток, и он забавлялся еще больше.

– А по-моему, довольно забавно.

– Ты, конечно, все знаешь, но почему ты не подумал обо мне?

Он чуть наклонился ко мне и обжег дыханием ухо:

– Моих знаний хватит на двоих.

Первым зачетом была биология, и я уже представляла себе, как красиво провалю ее. В бешенстве я перелистывала свои неполные конспекты. Марк многозначительно указал на тетрадь в моих руках:

– Именно поэтому я ничего тебе не сообщил. Мне не очень-то хотелось, чтобы ты уткнулась в учебники, не обращая внимания на меня.

– Можно подумать, что это так просто – не обращаться на тебя внимания, – буркнула я, не отрывая глаз от записей, которые уже успели перепутаться в моей голове. Казалось, мозг совершенно не хочет воспринимать никакую информацию.

Марк ловко выхватил тетрадь у меня из рук.

– Тебе это не понадобится.

– Хочешь сказать, я провалю в любом случае?

– Да. – Наигранно равнодушно пожал плечами Марк.

– Если ты думаешь, что я собираюсь просить твоей помощи, то ты ошибаешься! – Я потянула тетрадь из его рук, но он мне ее не отдал.

– Что ты! Да разве мог я подумать, что ты хоть когда-нибудь попросишь чьей-то помощи? – Он уже открыто смеялся надо мной. – Я в тебя верю.

Он так и не отдал мне конспекты, тем самым лишив меня последней возможности вбить себе в голову хоть что-то. В итоге я зашла в кабинет, не имея ни малейшего представления о том, что мне там делать.

Марк зашел вместе со мной. Не обращая ни на кого внимания, он подошел к столу и прямо указал на билет, шепнув мне на ухо, что, если я не возьму именно этот, он лишит меня поцелуев на целую неделю.

Наш преподаватель, казалось, даже не заметил выходки Марка. Впрочем, любимый не сводил с него глаз, и, пожалуй, я догадываюсь, почему он ничего не заметил.

Я вытянула указанный мне билет. В голове сразу возник вопрос: неужели ангелы могут видеть то, что написано на обратной стороне бумаги?

Мне попались как раз те вопросы, которые изучались в академии в то время, пока мы с Марком были в Египте. А так, как мама заставила нас после отдыха засесть за учебники, то именно этот материал оказался чуть ли не единственным, который я знала.

Что ж, я не просила его о помощи. Скорее, надеялась на это.

Мы благополучно сдали этот зачет.

В тот же день в академии я встретила Диму. Я была очень зла на него, но, увидев его состояние, изменила свое мнение. Он был очень расстроен, когда подошел ко мне.

– Привет. Как зачет?

– Мы сдали! – ответила я, кивнув на Марка. Мне не очень-то хотелось говорить с Димой после того, как он довел Аню до такого состояния. Мне даже видеть его не хотелось. Он стоял возле нас, переминаясь с ноги на ногу и явно желая что-то спросить.

– Ну, спрашивай уже! – поторопила я.

Он еще немного помолчал, после чего выдал на одном духу:

– Аню видели?

Единственное, что мне захотелось сделать в этот момент – сказать ему несколько язвительных фраз. Я постаралась сдержать себя.

– Да. Она сдает зачет.

– А Андрей? – тут же добавил Дима.

Сразу стало ясно, что этого парня гложет ревность. В памяти промелькнули заплаканные глаза подруги, и во мне начала вскипать злость.

– Андрей? – переспросила я. – Кажется, он тоже там. Аня рассказывала мне, что они придумали какой-то механизм, позволяющий им списывать на экзаменах, – на ходу сочиняла я.

– В последнее время они часто вместе. – Дима попытался сделать вид, что говорит об абстрактных вещах, в которых не заинтересован. Я подумала о том, что люди – не ангелы, и притворство у них получается куда хуже.

– Андрей – молодец. Он настоящий компьютерный гений и, думаю, Ане повезло – она сможет многому научиться.

Выражение лица Димы менялось на глазах. Но я уже не могла остановиться: перед глазами стояло заплаканное лицо подруги, в ушах звучали ее рыдания, в сердце отзывалась ее боль, а прямо передо мной стоял виновник всего этого.

– Мне кажется, Андрей очень рад, что у него появился повод помочь Ане.

Марк стоял рядом и умело скрывал свою улыбку: я чувствовала, что его забавляет, как покорно и наивно Дима слушает все мои слова.

– У тебя как дела? – поинтересовалась я. – Как твоя новая девушка?

Дима смутился, явно не зная, что ответить, и тем самым давая мне прекрасную возможность продолжить:

– Наверно, она очень красивая. Может, познакомишь меня с ней? Мне просто интересно, какой должна быть девушка, чтобы затмить такую, как Аня.

Все эмоции Димы были написаны у него на лице, хотя он и пытался изобразить безразличие. Он раскаивался, и ему было больно.

– Я провел с ней всего один вечер.

– Наверно, это был прекрасный вечер, раз ты заплатил за него такую цену.

Дима опустил голову.

– Нет. Не прекрасный.

– Как жаль… – В моем голосе не было ни капли жалости.

– Что мне делать?.. – Голос Димы совсем стих.

– Что делать? – Я пожала плечами. – Ждать чуда!

Конечно, мне хотелось сказать ему еще много всего, но я решила, что пока – хватит.

Марк подыграл мне, оглядев Диму победоносным взглядом. Видно было, что тот раскаивается и почти готов просить о помощи. Что ж, именно этого я и хотела добиться.

– Не расстраивайся, Дима. Не везет в любви – повезет в учебе! – сказала я, и на этих словах губы Марка тронула легкая улыбка. – А сейчас тебе надо сдавать зачет! – Хлопнув его по плечу, я прошла вперед, потянув Марка за собой.

Увидев, как огорчился Дима, я ощутила какое-то внутреннее удовлетворение. Для меня это чувство было необычным и новым. Своего рода маленький акт мести за подругу.

– Отлично! – оценил Марк. – Даже я не смог бы лучше. Зачем ты так делаешь?

Делаю как?

– Сводишь меня с ума. Это ярость заставила тебя так обойтись с ним.

Его слова как будто окатили меня холодной водой. Ведь он прав – это ярость заставила меня язвить. Я никогда раньше так не делала. И уже тем более – не получала от этого удовольствия.

Как только мы вышли из академии, Марк подхватил меня на руки и донес до машины. Он был в отличном расположении духа.

Сидя в машине, я обратилась к нему:

– Я меняюсь, Марк…

Он повернул ко мне голову, и от меня не ускользнуло его довольное выражение лица.

– Это плохо?

– Это… странно. Я никогда раньше не получала удовольствия, заставляя человека страдать.

– Но ты зла на него. Ты помнишь, как страдала твоя подруга.

Я согласно кивнула.

– Да, я знаю – он заслужил. Но… Это все равно – странно.

Марк улыбнулся, потянувшись ко мне. Я подумала о том, что зря беспокоюсь из-за человека, который совершенно не беспокоится о других.

Марк отвез меня в ресторан «Мираж», который стал нашим самым часто посещаемым местом. Мой ангел любил только то, что красиво и дорого. И мне казалось, что его страсть к роскоши начала передаваться и мне. Сейчас, после войны с ангелами Света, я замечала в себе много перемен. Изменялось мое отношение ко всему. Я хотела остановить эти перемены, но в то же время – наслаждалась ими. Раньше мне было все равно, в каком я нахожусь месте и на чем езжу. Главным было то, что Марк рядом со мной. Теперь же мне нравилось садиться в его шикарный внедорожник, нравилось, когда нас обслуживают в самом дорогом ресторане. Марк отмечал эти перемены и поощрял их, из-за чего мне еще труднее было стараться оставаться такой, какой я была.

Сделав заказ, мы снова заговорили об этих переменах.

– Мне нравится, когда ты такая, – прислонив бокал к губам, произнес Марк.

– Я не привыкла огорчать людей. Во мне нет злости.

– Нет, есть, – настаивал любимый. – Ты глубоко прячешь в себе эти чувства, но я сразу заметил их.

Не желая думать об этом, я решила сменить тему. Достала салфетку и черкнула на ней пару строк. Перевернув ее так, чтобы Марк не видел самой записи, я попросила его сказать мне, что на ней написано. «Я боюсь потерять тебя», – мысленно прочитала я.

– Ты не потеряешь меня.

– Как ты это делаешь? – удивилась я. – Ангелы видят сквозь бумагу?

– Бумага просвечивает, и в том месте, где прошлась ручка, она просто-напросто темнее. К тому же, любое нажатие ручкой на бумагу создает небольшой рельеф, незаметный для человеческого глаза.

Перевернув салфетку и посмотрев на нее с другой стороны, я покачала головой.

– Я представляла себе, что твое зрение совершенно, но не настолько же.

– Напиши что-нибудь еще, но больше не показывай мне.

Чуть ниже уже существующей записи я добавила другие слова: «Знаю, что это случится». Я прикрывала запись ладонью, и Марк не мог видеть ни одной буквы. Но он даже не попросил перевернуть салфетку и показать ее.

– Если это случится, значит, ты уже не будешь этого бояться.

На секунду закрыв глаза, я посмотрела на него.

– Ты вообще не видел салфетку.

– Но я видел, как ты писала. Как ты двигала рукой.

– Ты можешь читать и так?! – Я вскинула брови.

– У меня блестящая фотографическая память. Мне достаточно один раз увидеть, как ты пишешь ту или иную букву, и я смогу расшифровать твои записи.

– Ты не мог сказать мне этого раньше, когда я тряслась перед дверью кабинета, в котором проходил зачет?! – разозлилась я.

– Ты довольно забавно переживала, поэтому я решил не отказывать себе в удовольствии, и понаблюдать за тобой. – Он обворожительно улыбнулся. Из-за его улыбки от моего гнева почти ничего не осталось.

– Так нечестно!

– Что – нечестно? – продолжал улыбаться он.

– Ты действуешь на меня так, что я не могу злиться.

– Злиться? Так в тебе же нет подобных чувств?

– Я не говорю о полном их отсутствии.

– Пожалуй, я оставлю для тебя пару сюрпризов на экзамены.

– Нет, Марк! – взмолилась я. – Только не на экзамены.

– Но ведь ты сама говорила мне, что не будешь просить о помощи?

Я отвернулась.

– Да. Не буду. Отвези меня домой – я засяду за учебники.

– Нам еще даже заказ не принесли.

– Тогда я вызову такси, – буркнула я, ища в сумке телефон.

– Так нечестно! – Марк повторил мои слова.

– Что – нечестно? – передразнила я.

– Ты лишаешь меня возможности еще немного поиграть на твоих нервах.

– Просто, я люблю свои нервы и забочусь о них, – ответила я, набирая номер.

– Хорошо, – сдался он. – Оставь свой телефон в покое. Я расскажу тебе, как ты будешь сдавать свои экзамены.

Я довольно улыбнулась. Марк поведал мне свой секрет: мне придется выучить всего лишь один билет к каждому экзамену. И постараться зайти раньше остальных, чтобы выбрать этот билет раньше всех. Мне его план пришелся по душе.

– Не могу же я потерять кучу времени, пока ты будешь занята подготовкой к экзаменам, – слегка обиженным голосом сказал Марк. – Не думай, что я облегчил бы тебе задачу, не будь у меня такого стимула. И, между прочим, меня еще ни разу не бросали одного в ресторане.

– Я блефовала! – Теперь настала моя очередь улыбаться.

– Блефовала? – Он удивленно вскинул брови. – Хочешь сказать, что тебе удалось обмануть меня?

– Когда я набирала в телефоне номер такси, я вовсе не собиралась уезжать. Неужели у меня получилось обмануть тебя?

– Конечно. – Любимый утвердительно кивнул.

– Правда?

– Нет. – Он засмеялся. – Пока – нет.

Мы шутливо переругивались с ним до тех пор, пока не принесли наш заказ.

Я была счастлива вернуться к обычной жизни, в которой другие ангелы не нарушили наш покой. Я была счастлива почти двадцать четыре часа в сутки, не считая того времени, когда вынуждена была оставаться на ночь одна.

Мне бы хотелось остановить время. Остановить время, чтобы превратить его в вечность. Мой ангел бессмертен. А я умираю. Каждую минуту. Каждую секунду в моем организме происходят необратимые процессы. Я не могу загадывать, что будет через несколько лет, когда мне будет уже не девятнадцать, как Марку. Я не могу загадывать на такое далекое время потому, что не знаю, сколько продлятся наши отношения. Темные ангелы не способны к привязанности – это утверждение прочно засело мне в голову.

Зачетная неделя впервые прошла у меня так, что я этого почти не заметила. Мы с Марком выбирали билет, который казался мне самым легким, и с его же помощью я заучивала его. Я никогда не получала такого удовольствия, готовясь к сессии. Марк просил меня повторить его интонацию, и вслед за ним я изображала удивление, восторг, печаль и радость, повторяя одни и те же слова – ответ на билет. Он сказал мне, что никак не может понять, что у меня получается лучше – заучивание новой информации или пародирование.

Он рисовал на моем теле, утверждая, что я могу чувствовать, что именно он пишет, когда проводит пальцем по моей коже. Стоит ли говорить, что я не разобрала почти ни одной буквы, потому что просто не могла сконцентрироваться. Тогда мы поменялись ролями, но из этого тоже ничего не вышло – когда он снимал рубашку, из моих мыслей сразу вылетала вся информация.

Мама с энтузиазмом взялась за подготовку к конкурсу, до которого оставалось всего пара недель. После поездки в Москву она была полна новых идей и планов, к тому же, ей помогал Марк, так что я была уверена, что и на этом конкурсе она займет далеко не последнее место.

С Аней я виделась только в академии – все ее свободное время было занято учебой. Я не могу сказать, что она перестала страдать, но у нее было множество других занятий, которые отвлекали ее. Я знала, что, если Дима подойдет к ней, Аня вернется и простит его.

Наверно, точно так же сделала бы и я. Я бы посчитала за счастье прощать Марка. Но он не делал ничего такого, что могло бы хоть как-то обидеть меня. Он был идеален во всех отношениях. Иногда у него были взрывы и припадки ярости, но он всегда умел совладать с собой.

Да и мне было все равно. Я могла жить только рядом с Марком, кем бы он ни был. Я должна знать, что он жив, что где-то звучит его голос, что он улыбается и, возможно, счастлив. Даже если без меня. Его счастье было, есть и будет самым главным.

Я не только любила Марка, но и привыкала к нему. А терять то хорошее, к чему есть привычка, не только тяжело, но и больно.

Менялся его взгляд. Он мог бы не смотреть на меня такими глазами, какими смотрел. Раньше я не видела в черноте его глаз и намеков на заботу и нежность. А теперь… Марк носил меня на руках, заботился о каждом моем шаге, делал меня самой счастливой, но… он никогда не говорил о любви. О красоте – да, о нежности – да, о привычке – тоже. Но – только не о любви. И я боялась заметить в нем даже оттенки этого чувства. Чем больше я получу, тем больше потеряю. Ангел Тьмы не может любить. Эту фразу я часто повторяла про себя. Но все это – домыслы моего разума.

А сердце имело совсем другой настрой. Оно трепетно билось и трепыхалось в груди всякий раз, когда я улавливала его нежный взгляд. Оно немного покалывало, когда в шелке голоса я слышала оттенки привязанности. Впервые сердце вступило в конфликт с разумом с такой силой, что я боялась – вдруг сердце одержит победу. Победит сейчас, а потом… останется одно.

Марк, – возможно, сам того не зная, заставлял меня все больше доверять ему. И дело не в его поступках и действиях – он был предельно внимателен ко мне с самого знакомства. Дело в моих чувствах. Я не могла понять – то ли они обманывают меня, то ли наоборот – говорят правду. И если верить им, то я была нужна Марку.

 

Глава 32

Закончилась зачетная неделя, и впереди было несколько дней, свободных от учебы. Экзамены начинались с пятого января.

Этот день должен был стать знаменательным не только для студентов академии, но и для мамы, которая собиралась поехать в Акару для участия в конкурсе дизайнеров. Марк уже оказал ей всяческую поддержку, так что у мамы почти не осталось нерешенных проблем. Я была рада, что ей больше не нужна помощь любимого, и мама перестала отнимать его у меня.

В конце недели Марк пригласил меня вместе с мамой к нему домой. Она еще ни разу не была у него, и первое что сделала, как только вошла в дом – это бросилась к злополучному камину. Точно как я когда-то.

– Почему он не горит? – поинтересовалась она.

– Очень жарко, – соврал Марк.

Любимый не зажигал его с тех самых пор, как чуть не затащил меня в огонь. Мне было страшно вновь увидеть это пламя, нечаянно вспомнить и заново пережить те события.

– Вика, не могу поверить, что ты не хочешь посмотреть на горящий камин! – настаивала мама.

– Уже насмотрелась.

Однако мамино упорство взяло свое, и Марк все-таки принялся разводить огонь. Он мог бы загипнотизировать маму, но я была бесконечно благодарна ему за то, что он этого не сделал.

Вскоре камин засверкал языками пламени, но я не испытала того страха, к которому готовилась. Скорее, наоборот: я соскучилась.

После вкусного ужина, приготовленного Марком, любимый покинул нас с мамой, ненадолго выйдя из кухни. За это время она успела рассказать мне все, что думает о его доме. Ее мнение почти не отличалось от моего, разве что было куда эмоциональнее. Вскоре Марк вернулся с небольшим, но очень красивым букетом цветов. Мы с мамой изумленно вскинули брови, не понимая: в честь чего у него такой торжественный вид.

– К чему бы это? – тихонько шепнула мне мама, а я усмехнулась, прекрасно зная, что Марк услышал ее вопрос.

С цветами он подошел не ко мне, а протянул их маме. При этом поздравил ее с Новым годом и подарил маленькую коробочку, обшитую бархатом. Внутри оказалось золотое колье, и мама ахнула. Сначала она отказалась – наверное, для приличия, но вскоре все же надела украшение на шею.

Примерно минут через пятнадцать как обычно бурных эмоций у нее созрел вопрос, который появился у меня сразу.

– Марк, сегодня двадцать шестое декабря. Новый год через пять дней.

Я закивала головой, присоединяясь к вопросу.

– Хочу своровать у вас Вику на несколько дней.

Мы вопросительно посмотрели на него, ожидая последующих объяснений.

– Завтра днем у нас самолет в Таиланд.

Широко раскрыв глаза, я даже не нашла, что ответить. Мама пришла в себя быстрее.

– Куда?!

– В Таиланд.

Способность говорить теперь вернулась и ко мне.

– Ты об этом сегодня собирался сказать?

Он кивнул.

– Марк, ты…

– Не переживай, мы успеем собрать все вещи.

Его голос подействовал на меня, как обычно: я успокоилась, и завтрашний полет в Таиланд отошел на второй план. Мама, наоборот, начала волноваться.

– В Таиланд? Завтра? Так быстро? Надолго?

Голос любимого превратился в мягкий и обволакивающий.

– Я все уже подготовил, просто не хотел беспокоить и отвлекать вас раньше времени. Вернемся мы четвертого января. – Твердость в голосе возымела свое действие. – Я позабочусь о ней.

– Вы оставляете меня одну на Новый год, – с обидой в голосе пожаловалась мама.

– Нет. – Губы Марка вновь тронула легкая улыбка.

Мы переглянулись. Похоже, он опять сказал нам не все.

– У меня еще один сюрприз.

Марк вышел из кухни и вернулся с какой-то папкой. Оттуда он вытащил пакет бумаг и протянул их маме.

– У вас вылет послезавтра. Египет. На двоих – возьмите подругу. Не мог же я оставить вас одну в такой праздник.

Через полчаса эмоционального взрыва мы уже ехали обратно домой. Во многом благодаря Марку мы не гонялись по квартире, с бешеной скоростью собирая вещи, а делали это несколько рациональнее.

Мама должна была прилететь раньше нас – третьего числа. Она уже успела позвонить лучшей подруге и обрадовать ее.

Звезду мы решили отправить «погостить» к одной из маминых знакомых. Истерика у нас обеих началась сразу после того, как вечером Марк уехал. Исчезло его успокаивающее влияние, и мы смогли полностью осознать, что этот Новый год будем справлять не в России.

Даже вволю наговорившись, мы обе долго не могли уснуть. Мама переживала за меня, а я… думала о том, что в течение нескольких дней не буду расставаться со своим ангелом ни ночью, ни днем. Сердечко трепетало от нетерпения, словно я уже садилась в самолет.

Мысль об экзаменах меня вообще не посещала.

Ночью я встала и вышла на кухню, чтобы выпить успокоительного. Радостно бьющееся сердце измотало мне все нервы. На столе уже лежала упаковка таблеток – видимо, маме тоже не спалось.

Лекарство не подействовало, и остаток ночи я так и провела в мечтах об отдыхе.

Мы с мамой долго прощались, и Марку, который приехал с самого утра, пришлось нас поторопить.

В самолете я тоже не спала, потому что там все мои чувства предельно обострились. В таиландском аэропорту я вцепилась в Марка обеими руками: во-первых, я растерялась посреди огромного количества незнакомых магазинов, стоек и вывесок; а во-вторых, боялась повторения события, произошедшего в Египте: встречи с ангелом Света. Я понимала, что такое вряд ли случится, но похожая обстановка напоминала о прошлом.

Стоит ли говорить, что отель, в котором нас поселили, был не хуже египетского. Нам удалось полностью обойти и осмотреть все территорию только на следующий день.

В первый раз, когда я оказалась с Марком в Египте, мне было все равно, что тут есть, и чего в этом отеле нет. А сейчас я наслаждалась роскошью. Это чувство были ново и чуждо мне.

Пусть я меняюсь. Неизменным остается одно: моим богом всегда будет Марк.

Мы отдыхали в Паттайе – одной из наиболее популярных курортных зон. Перемена климата повлияла на меня скорее положительно, чем отрицательно.

Марк за руку отводил меня от национальной кухни, хотя мне бы и в голову не пришло попробовать ее. Честно говоря, аппетит пропадал при первом же взгляде на жареных тараканов.

– Ты пробовал их? – поинтересовалась я, ковыряясь ложкой в йогурте.

– Вика, у тебя и так испортился аппетит, так что давай поговорим о чем-нибудь другом.

Кроме жареных тараканов эта страна имела и другие интересные особенности. Узнавать другую культуру зачастую не только интересно, но и удивительно. Например, здесь оказалось очень много людей нетрадиционной ориентации, а на главной улице города было расположено несколько соответствующих клубов и баров.

Я узнала, что здесь с раннего возраста девочек учат служить мужчинам. Женщины должны выполнять все пожелания мужчин. Если они с успехом справляются со своим предназначением, то в следующей жизни будут мужчинами.

Во все аспекты жизни местного населения меня посвящал, как обычно, мой самый лучший гид – Марк. Он рассказывал мне все, что знал – историю, традиции, обычаи страны.

В последующие дни до Нового года мы посетили храм Золотого Будды, Королевскую резиденцию, поплавали на яхте.

В храме Будды находилась огромная статуя лежачего Будды, возле которого местное верующее население оставляло свое золото. Это один из обычаев, который служил очень хорошей приметой. Возле статуи лежали различные золотые медальончики, цепочки, колечки, и мы с Марком тоже оставили там два кольца. Не обязательно быть буддистом, чтобы верить в хорошие приметы.

У меня было столько впечатлений, что, казалось, в мое сознание буквально впихивают эмоции – все больше и больше; они не вмещаются, но кто-то сминает их, сжимает, что вместить еще и еще. Я не успевала отдохнуть от только что полученных впечатлений, как уже появлялись новые. «Больше нет места!» – кричала я, но все равно продолжала слушать, смотреть и чувствовать. Остановиться было невозможно.

Мы плыли на яхте, любуясь кристальной бирюзовой водой и свежим легким ветерком, заплывали в небольшие бухты и пещеры. Солнечные лучи отражались от воды и слепили глаза, дно просматривалось на глубине десятков метров, мелкие рыбки, плавающие под яхтой, шныряли туда-сюда, совсем не обращая внимания на негромкий шум мотора.

Я не знала, сплю ли или попала в какую-то сказку. Возможно, я сошла с ума, и мир вокруг – плод моего воображения.

Стоя на передней корме и смотря, как нос яхты разрезает воду, образуя обильную пену, я совершила одну ошибку, вслух обозначив свои мысли.

– Я попала в Рай.

Мой ангел стоял рядом и, услышав мои слова, моментально помрачнел.

– Рай на Земле. – Я предприняла попытку исправить сказанное. – Марк, я имела в виду…

– Я знаю, что ты имела в виду, – перебил он меня. – Просто это напомнило мне о том, чего я лишаю тебя. Ад не заменит тебе всего этого.

– Ад не заменит, – согласилась я. – Заменишь ты.

– Ты больше не сможешь смотреть на мир такими глазами, какими смотришь сейчас.

Я резко развернулась к нему.

– Зачем ты мне говоришь все это? Неужели не видишь, неужели не знаешь, что я хочу видеть этот мир твоими глазами?

– Тогда этот мир не будет столь прекрасен.

– Никогда не говори так! – Я перешла на повышенный тон, и несколько человек на борту яхты оглянулись. – Прекрати говорить мне о том, что я теряю. Пойми, наконец, что я люблю тебя! И то, что я чувствую, неподвластно ни расстоянию, ни времени. Я всегда буду стремиться туда, где есть ты. Пройдут года и десятилетия, но я никогда тебя не забуду. И когда ты бросишь меня, когда скажешь, что мы расстаемся, и найдешь другую… – я сжала кулаки, выговаривая эти слова. – Я все равно останусь существовать в этом или любом другом мире для тебя. И даже после смерти, Марк, даже после смерти моя душа будет твоей. Независимо от того, нужна ли она тебе. И больше никогда… Слышишь?! Больше никогда не говори мне, что я чем-то жертвую!

Марк молча слушал меня.

– Когда это произошло?

– Что?

– Когда ты так сильно полюбила меня?

– С того самого дня, как впервые увидела.

– Но ты не говорила мне об этом. Ты упорно сопротивлялась мне.

– Да, пока не поняла, что это бесполезно. Что я не могу бороться сама с собой.

– Прости меня, – попросил он.

– За что?

– Я привязал тебя к себе. Прости меня.

– Я была твоей еще до того, как мы встретились.

Марк стал грустным и задумчивым после моих слов.

Он как будто ушел в себя, а я никак не могла разгадать, о чем он думал. То он резко приближал меня к себе, то отталкивал назад, но все время был сосредоточен на какой-то определенной мысли.

Увидев перемену в его настроении, я в сотый раз пожалела о том, что произнесла эти слова «Я попала в Рай».

Вечером тридцать первого декабря я все еще была в неведении относительно того, как мы будем справлять Новый год. Мне не хватало елки, привычных игрушек и гирлянд.

Я до сих пор не могла определиться с подарком Марку. Во-первых, двадцать четыре часа в сутки я находилась рядом с ним и не имела возможности приобрести что-то, а во-вторых, у него все было, и я не представляла, что вообще можно подарить. У меня не было никаких идей, а до ночи оставалось всего несколько часов.

Я не могла и представить себе, где окажусь за пятнадцать минут до Нового года, и в итоге – привязанная к Марку, я сидела в самолете. За спиной любимого был парашют.

– Этот Новый год мы будем встречать в воздухе.

Сердце бешено стучало, но я не чувствовала страха. Я не могла бояться, будучи привязанной к Марку.

И даже когда мы шагнули куда-то в небо, страха все равно не было. Я была счастлива. Ощущение полета сразу захватило дух. Пульс, казалось, ускорился в несколько раз. Адреналин кипел в крови, мощные потоки воздуха создавали впечатление, что мы парим в небе, хотя мы камнем падали вниз.

Я почувствовала резкий рывок вверх, когда парашют раскрылся. Я была уверена, что Марк раскрыл его именно в тот момент, когда один год сменил другой. Иначе и не могло быть.

Теперь мы легко покачивались в небе, плавно опускаясь вниз.

Наступил Новый год. Я встретила его с тем, кого люблю больше всех на свете.

Любимый вытянул вперед мою правую руку, и я заметила, что он держит небольшое колечко. Несмотря на то, что мое сердце и так билось, как сумасшедшее, оно еще больше ускорило темп.

Марк аккуратно надел кольцо на мой безымянный палец. Если бы не было такого острого ощущения реальности, я бы подумала, что это сон. Самый смелый и бредовый из всех, что когда-либо снились мне.

На колечке из белого золота блестели пять небольших камешков, и я сразу узнала рубин.

– Теперь ты – моя! – прокричал он.

«Я уже давно твоя», – промелькнуло у меня в голове.

В который раз я поймала себя на мысли, что безумно хочу остановить время. Такого в моей жизни больше не будет. Второй раз Марк не наденет мне на палец кольцо, и вряд ли я еще когда-нибудь буду встречать Новый год, паря в воздухе.

Отпустив мою руку, Марк крепко обхватил меня за талию. Держа, таким образом, он отстегивал мое крепление. Он делал это прямо в воздухе, но я ни на секунду не усомнилась в его действиях. Ему я доверяла гораздо больше, чем себе самой.

Теперь меня ни что не держало, кроме его рук. Марк развернул меня к себе лицом.

Наконец-то я смогла его увидеть. В такой момент мне было просто необходимо посмотреть на того, кого я люблю.

Поцелуй полностью дополнял обрушившееся на меня счастье.

После приземления мы освободились от парашюта и вскоре направлялись обратно в Паттайю.

– Мне кажется, твое сердце сейчас проломит грудную клетку, – прошептал он мне.

Я и сама слышала, как четко и сильно раздавался стук в груди. Этот стук отзывался в ушах, пульсировал в области шеи и на запястьях. Он кричал о том, что я слишком счастлива; сердце каждым своим ударом выбивало имя Марка.

– Разве я могу быть помолвлена с ангелом?

– Ты даже можешь выйти за меня замуж, – улыбнулся он. – Что ты чувствуешь?

– Не знаю. Мне кажется, так не бывает.

– Почему ты никогда не веришь в собственное счастье?

– Потому что я не знаю ни одного человека, который был бы также счастлив.

Марк помедлил.

– Я сейчас ощущаю какое-то странное чувство – не могу понять. Что это, Вика? Мне хочется повторять и повторять тебе, что ты теперь – моя.

– Тогда – повторяй. – Я прильнула к нему.

 

Глава 33

В первый день Нового года я поняла, что мое мировоззрение меняется. Кольцо на пальце свидетельствовало о том, что любимый хочет того же, что и я. Я осознавала, что дороги назад у меня больше нет – обычная жизнь до встречи с Марком осталась позади, и я не хотела возвращаться туда. Раньше я боялась, что на моем пути вперед, туда, где Марк, внезапно возникнет какое-то препятствие, которое будет толкать меня назад, утаскивать обратно в обычную жизнь, но теперь я поняла, что этого уже не произойдет. Словно кто-то провел черту, за которую я не могла ступить, и потому с радостью отпустила все, что осталось за ней. Теперь я не только не хотела возвращаться обратно, но и не могла.

Я больше не буду пугаться счастья. Наоборот, я постараюсь сохранить его. И если не получится, значит, такова моя судьба. Все равно на Земле нет человека, который обладает большим счастьем, чем я. Как и не будет человека несчастней меня, если я вдруг потеряю Марка.

А пока я привыкала к мысли о том, что теперь мы помолвлены. Марк вручил мне другое колечко – оно было из желтого золота, без камешков, и я одела его ему на палец. У меня не было ощущения, что Марк теперь мой. По крайней мере, мой навсегда. Наверно, у меня никогда не будет такого ощущения. Просто… эти кольца были символом того, что в данный момент я нужна Марку.

Мой мир изменился, наполнился яркими красками, и мне казалось странным, что вокруг нас все осталось таким же: небо было того же голубого цвета, стояли те же дома, и улицы не сдвинулись с места.

Мне казалось, что весь мир должен знать о том, что произошло в эту ночь; но об этом знали только мы двое. Мимо проходили люди, в основном уже счастливые и пьяные, некоторые поздравляли с Новым годом, но никто не знал, что меня совсем не интересует этот праздник. Да, люди вокруг нас тоже радовались, пели песни, на всех лицах светились улыбки, но это было несравнимо с тем, что происходило в моей душе. Не существует таких слов, чтобы описать те грани и оттенки чувств, которые я переживала сейчас. Перед глазами пролетала моя жизнь, совершенно обыкновенная и временами скучная, и резкие перемены, произошедшие в ней без предупреждения и подготовки. Жизнь словно разделилась на две разные половины. Прошлое не принимало настоящее, оно жило своей отдельной жизнью, как будто обидевшись на меня за то, что я не хочу в него возвращаться. Возможно, я больше не ощущала себя человеком, как бы странно это ни звучало. Я не могла разделить тех чувств, что испытывали окружающие меня люди, теперь я больше думала и рассуждала так, как это делали ангелы. Я не могла понять бурной человеческой радости и смеха, потому что я бы уже не стала смеяться и радоваться тому, чему радовались они. Мне было приятно видеть, что люди вокруг меня счастливы, но… я не могла избавиться от мысли о том, что их счастье совсем не такое, как мое – у них оно неполное, незавершенное и даже какое-то примитивное. Я словно смотрела на людей сверху вниз. Я достигла самого пика, самой высшей точки счастья и уже парила в небе, а остальные люди были где-то у подножья. Поэтому я бы не удивилась, если бы в какой-то момент кто-то столкнул меня с этой вершины и был бы прав – я такой же человек, как и все остальные, чем же я заслужила право находиться на самом верху? И если это случится, я упаду гораздо ниже «слепых» счастливых людей – такова будет плата за то, что некогда я занимала самое лучшее место.

Заниматься простыми и обычными вещами казалось не только странным, но и совершенно ненужным занятием. Все это не имело смысла и не приносило удовольствия.

После возвращения в Паттайю мы с любимым заехали в отель, где он дал мне возможность привести себя в праздничный вид. Он настоял на том, чтобы в новогоднюю ночь мы вышли в город. По его словам, в такой праздник здесь проводится незабываемый карнавал, который я просто обязана увидеть, даже несмотря на то, что в данный момент этого не хочу.

Карнавал я увидела – он действительно был великолепен. В Паттайе проводились праздники согласно самым различным традициям – где-то так, как в России, где-то – как в Америке, а где-то согласно местным обычаям. Я увидела и Деда Мороза, и Снегурочку, и Санта-Клауса. Карнавал проходил на главной улице; само шествие мы почти пропустили, и нам досталась только концовка. Хотя мы смогли поучаствовать в нескольких конкурсах. Живая музыка, танцы в разноцветных и необычных костюмах, обливание водой – Марк заставил меня пройти через все.

Но каким бы интересным ни был карнавал, для меня это уже не имело значения. Я рассуждала о празднике сухо, логично и неэмоционально. Я пыталась воспринимать праздник так, как сделала бы это раньше, как человек, но не получалось. Я точно не испытывала тех чувств, что эти люди вокруг меня.

– Марк, я в другом мире, – обратилась я к любимому, когда мы сидели в баре. – Этот мир больше не мой. Эти люди вокруг, эти песни, напитки, еда – все изменилось.

Они мне чужие, понимаешь? Словно я в гостях на Земле. Почему так происходит? Что случилось?

Любимый взял мою руку и пристально взглянул в глаза.

– Возможно, теперь твой дом там же, где и мой. На Земле я тоже чувствую себя как в гостях.

– Но это был мой дом, – дрожащим голосом прошептала я. – А теперь – нет. У меня такое ощущение, что мне некуда идти.

– Тебе есть, куда идти. Скоро я покажу тебе место, где мы будем жить. Ад примет тебя. Если Земля отталкивает, значит, Ад примет. Все меняется согласно неписаным законам. Меняешься и ты – твое восприятие, сознание, мысли.

– Значит, так и должно быть, – согласилась я.

Следующие три дня мы провели в другом месте: на одном из островов Паттайи, на который можно было добраться только по воде. Остров был самым настоящим райским уголком: песчаный пляж, пальмы, чистая, прозрачная и теплая вода, ласковое солнце. Как сказал мне Марк, он хочет, чтобы я вдоволь насытилась теми наслаждениями, что давала нам Земля.

Мы лениво валялись на пляже, потягивая очередной коктейль, и представляли собой самых настоящих пассивных туристов.

Когда отдых стал приближаться к концу, мне хотелось кричать от нежелания возвращаться обратно. Я бы с удовольствием провела здесь целую вечность.

Мы вернулись домой на день позже, чем мама. Она тут же кинулась показывать нам фотографии, сделанные в Египте. Пока мы сидели перед компьютером, я вся дрожала: ждала, что мама вот-вот заметит кольцо на моей руке или на руке Марка.

Но она заметила кольца только на кухне, когда мы пили чай. Собственно, этим самым чаем она и поперхнулась.

– Похоже, я узнаю все самая последняя. Вы ничего не хотите мне сказать?!

Марк сделал жест рукой в знак того, что на этот раз говорить буду я. Я уже привыкла к тому, что он всегда выручает меня, отвечая на подобные вопросы, и потому была совершенно не готова объяснять все сама.

Пожав плечами, я развела руки.

– Вы помолвились?

Сдерживая смех, Марк смотрел на меня, наблюдая за реакцией.

– Э-м-м… – промычала я. – Да, мама, мы помолвились.

– Замечательно! – Она опустила чашку на стол.

Воцарилось молчание: я не могла подобрать слова, а Марк развлекался, наблюдая за нами.

Тишину нарушила мама:

– Свадьба, надеюсь, не завтра?

Я покачала головой.

– Но хоть о ней вы меня предупредите заранее?

Теперь я закивала.

– Тогда – поздравляю вас!

Я облегченно вздохнула. К счастью, мне не пришлось ничего объяснять. Марк выглядел немного разочарованным: он ожидал, что мама, как обычно, завалит меня кучей вопросов, и наверняка предвкушал то зрелище, как я буду краснеть и запинаться, объясняя произошедшее.

Только вечером после его ухода она поинтересовалась, как это случилось. Когда я рассказала ей про прыжок с парашютом, она была просто в восторге.

Аня очень удивилась, узнав про помолвку, но искренне поздравила нас.

Андрей совсем отдалился от меня, наше общение свелось к приветственным и прощальным фразам. Мне очень не хватало его, но я понимала, что мы хотим разных вещей. Лучше не пытаться вернуть нашу дружбу – возможно, это причинит ему боль.

Экзамены прошли очень быстро. Благодаря Марку в моей зачетной книжке блистали одни пятерки, несмотря на то, что я так и не выучила ни один билет. Ради этого любимому пришлось прибегнуть к гипнозу. Я не просила этого делать, но и сопротивляться не стала.

Я удивлялась самой себе: за этот обман меня нисколько не мучила совесть.

На дизайнерском конкурсе, который пятого января проводился в Акаре, мама заняла первое место. Ее пригласили для сотрудничества еще в несколько компаний, и она всерьез задумалась о смене работы.

После экзаменов у меня появилось свободное время, и я смогла, наконец, поговорить с Аней. Она все также страдала – ничего не изменилось. Марк видел, как я переживаю за нее, и пытался объяснить мне, что я зря трачу нервы. В конце концов, он заявил, что больше не намерен терпеть мое плохое настроение каждый раз после того, как я поговорю с подругой. Оставив меня у нее в гостях и ничего не объяснив, он куда-то уехал.

Не прошло и часа после его ухода, как у Ани зазвонил телефон. Только услышав музыку, она моментально изменилась в лице и резко встала с кровати.

– Это Дима! – порывисто выдала она.

Я видела, как у нее тряслись руки, пока она нервно искала в сумке телефон. В итоге она вытряхнула на диван все содержимое, после чего судорожно схватила трубку. Музыка играла, а она все смотрела на телефон, как будто не веря своим глазам.

– Что я ему скажу?

– Бери уже трубку! – поторопила я.

– Нет. Не могу! – Она держала палец на кнопке «принять», но не нажимала.

– Ты с ума сошла! – Я быстро вскочила и выхватила телефон. Нажав кнопку, я отдала его обратно. – Отвечай.

Спустя пятнадцать минут подруга сидела вся в слезах. Но – в слезах счастья. Дима попросил у нее прощения и буквально умолял о встрече.

А я все гадала, какую роль сыграл в этом Марк. То, что это его рук дело, было понятно; меня интересовало другое – какого рода усилия он приложил.

В тот вечер я задала ему этот вопрос.

– Снова гипноз?

Он покачал головой.

– Нет, не пришлось. Он и так раскаивался в содеянном.

– Спасибо, – коротко произнесла я. – Ане было очень плохо.

– Это – не ради нее. Мне абсолютно все равно, что чувствует твоя подруга. Я не хочу видеть, как расстраиваешься ты.

Дни проходили за днями, и каждый вечер я благодарила высшие силы за то, что сегодня видела Марка. За то, что пока мы можем быть вместе.

Самым трудным для меня был вечер и раннее утро, когда я оставалась одна, и его не было рядом. Однажды Марк уехал на целый день, так и не объяснив мне, куда. Он сообщил только, что ему необходимо встретиться «со своими». Весь день я провела, трясясь от страха: он мог не вернуться. Я не знала, где он был, и какова цель их встречи. Разные догадки, приходящие в голову, окончательно измотали меня – потому что ни одна из них не сулила ничего хорошего. Его могли призвать обратно. Я тряслась от мысли, что, возможно, это мой последний день на Земле, так как я последую за Марком в ту же минуту, как он позовет меня. Возможно, случилось что-то серьезное: опять началась война или любимому дали какое-то задание.

В тот день я выпила столько успокоительного, сколько не пила никогда. Мне казалось, что я нахожусь в подвешенном состоянии, ожидая, когда же меня поставят на ноги. Время тянулось бесконечно долго.

Эта тоска исчезла моментально, как только я услышала шаги в коридоре. Любимого я узнавала по малейшим шорохам. Среди сотен тысяч звуков я могла бы выбрать именно те, которые принадлежат ему. И даже если бы меня лишили всех органов чувств, я бы все равно ощутила его приближение. Просто потому, что рядом с ним меняюсь и я. Я начинаю жить.

Марк так и не рассказал мне, в чем была цель собрания темных. Впрочем, когда я обняла его, это было уже не важно.

Зима в этом году была теплая: температура редко опускалась ниже минус десяти градусов. Облака почти никогда не закрывали небо, а солнышко светило особенно ярко. Раньше я не любила зимние прогулки, но в этом году мы с Марком очень часто выбирались на природу. Рядом с нашим городом был лес, куда мы и ходили. Дорога шла в гору и, если я уставала преодолевать снежные сугробы, Марк брал меня на руки, и мы быстро уносились вперед. Когда мы добирались до самой вершины горы, перед нами открывалась прекрасная панорама. Город был точно как на ладошке. Иногда мы поднимались туда вечером, когда было темно, и тогда наш город казался большим светлым пятном. Я представляла себе, как покину это место, может быть, навсегда, но в душе не возникало чувств тоски или печали. Там я поняла, что мне легко будет отпустить эту жизнь. Сказать спасибо, попрощаться и уйти. Уйти туда, где теперь был мой дом.

Я полюбила огонь. Не так, как раньше, а какой-то другой, особенной любовью. Мне казалось, что теперь огонь стал мне родным.

Как-то я спросила Марка, когда мы покинем Землю. Он ответил, что это случится тогда, когда я буду полностью готова.

Я могла бы собраться в любой момент, как только он позовет, но единственное, что меня пугало – это расставание с близкими мне людьми. Как подготовить маму к тому, что ее дочь навсегда исчезнет из ее жизни? Какие подобрать слова, что придумать, чтобы своим уходом не причинить боли? Как объяснить ей, что только с Марком я могу быть счастлива?

Может быть, Марк был прав: я пока не готова. Я не могла еще пока представить себе, как буду жить, не слыша маминого голоса. Больше не сидеть вместе перед телевизором, часами не уговаривать ее приготовить что-нибудь вкусненькое. Конечно, с появлением Марка я все реже бываю дома, и мы все меньше видимся с мамой… Да и давно уже не сидели вдвоем и не разговаривали, как это было раньше. Но готова ли я отказаться от этого навсегда?

Конечно, если возникнет необходимость уйти сейчас же, немедленно – я не буду раздумывать ни секунды.

Но если у меня есть время… Я использую его.

Марк старался морально подготовить меня. Он рассказывал мне про жизнь темных ангелов. Описывал вкус воды и запах воздуха в Аду. Он сказал, что температура моего тела тоже повысится, а зрачки потемнеют. Я буду меньше хотеть есть и спать.

Я узнала о некоторых «неписаных правилах» или, по-другому, морали общества, в котором скоро окажусь. Ангелы не признают чувства дружбы и привязанности, каждый играет только сам за себя и ищет наибольшие выгоды. Их нельзя просить о помощи – они не помогут, если это невыгодно им, а если и помогут, то после обязательно потребуют плату. Он сказал, что я привыкну и увижу в этой жизни свои плюсы, научусь жить по их правилам.

Это и пугало меня. Пусть меняется мое тело, температура и внешность, но я не хочу перемен в своих мыслях. Я надеялась, что смогу сохранить свое сознание.

Иногда бывали такие моменты, когда я удивлялась тому, на что решилась. В какую-нибудь секунду меня вдруг поражала сама мысль о том, что я хочу жить в Аду. Эта мысль казалась мне бредом, неправдой, каким-то глупым и странным сном. Будто бы я впервые узнавала о том, что мне предстоит, и эта информация не только воспринималась в штыки, но и шокировала меня. В голове тут же возникал вопрос: зачем? Потом я отвечала на него, и все становилось на свои места.

Со временем я настолько привыкла к рассказам любимого о другой жизни, что уже почти чувствовала запах воздуха и вкус воды. Особенно когда сидела возле камина.

Зима подходила к концу, и я была уже совсем готова не только к смене миров, но и к расставанию со всеми своими друзьями, знакомыми и родными. Но Марк не торопился звать меня – не знаю, почему. Он как будто искал причину, чтобы отсрочить неизбежное.

Не знаю, когда это случится; может, этой весной или летом, а может, и через год. Марк не установил мне даже примерные сроки. Я постоянно спрашивала его, и он видел, что я готова, но… утверждал обратное. Причиной тому была не моя неготовность, а нежелание Марка лишать меня привычной жизни. «Это – твой мир, – говорил он, – не торопись бежать из него».

Весна в этом году наступила намного раньше – первого марта было уже очень тепло. Я каждый год отмечала, какая погода была в этот день, и заметила, что всегда светило солнце. А в этот раз оно спряталось за облаками, и из-за этого день казался хмурым. Ветра почти не было, природа словно застыла в преддверии окончания зимы.

Этот день надолго запомнился мне, и не только из-за отсутствия солнца.

 

Глава 34

Я увидела ее даже раньше, чем Марк. Это случилось впервые – обычно именно он все замечает. Он сообщает мне о приближении кого-либо задолго до того, как я увижу то же самое. Марк узнает по запаху и по звукам. А тут я заметила ее первая. Просто как-то посмотрела в сторону, и эта девушка сразу бросилась мне в глаза, резко выделившись из толпы. Я могла бы и не увидеть ее, но она как будто светилась сочным красно-черным пятном.

Мы с Марком были в театре города Акары. Выступала группа, которая в танце рассказывала всю историю Библии со времен Адама и Евы. Ребята танцевали синхронно и очень хорошо. Мне нравилось представление ровно до того момента, как объявили антракт. После небольшого перерыва все снова собрались на своих местах, и именно тогда я заметила ее. Среди тысяч людей, переполнявших этот огромный театр, в самом конце зала, на верхних рядах, я увидела девушку. С моим зрением я не смогла бы там ничего рассмотреть, но как только взгляд упал на нее, сердце один раз сильно и больно ударило в груди, а отвести взгляд я уже не смогла. Наверно, у меня разыгралось воображение, но я издалека увидела кроваво-черное облако вокруг нее. Возможно, что-то случилось с моими глазами, и этот туман – просто плод бурно разыгравшейся фантазии и последних бесконтрольных событий моей жизни.

Сначала я восприняла ее как человека, который определенно сыграет в моей жизни какую-то роль. То, что эта роль будет отрицательна, я поняла сразу. В тот момент, когда мои глаза наткнулись на нее, мне показалось, что моя жизнь сейчас обрушится. Рассыплется, как карточный домик, стоит только этой девушке слегка подуть на нее.

Уже через несколько секунд я была уверена, что она не человек. Я не могла разглядеть ее – она была далеко, не видела, какая у нее кожа, волосы и глаза, но знала, что она – ангел Тьмы.

Всего за несколько мгновений она вселила в меня панический страх. У меня пересохло в горле, и я боялась сделать даже малейшее движение, чтобы не привлечь к себе ее внимание. Единственный мой шанс – попробовать сделать так, чтобы она нас не заметила. Впрочем, это нереально. Двум ангелам не понадобится много времени, чтобы найти друг друга.

Марк проследил за моим, застывшим от ужаса взглядом, и тихо произнес:

– Ева.

Девушка тут же оглянулась. Мне стало плохо, к горлу подступила тошнота, голова закружилась. Вместо того чтобы сделать несколько глотков воздуха, я почти перестала дышать. В этот миг мне показалось, что всю силу, до этого наполнявшую меня, эта девушка забрала себе.

Она махнула рукой в знак приветствия. Марк ответил ей тем же. Казалось, он даже не замечает мое судорожное состояние.

– Хорошо, встретимся после концерта в ресторане «Дикий орел», – тихо произнес он.

Резкая боль заставила меня плюхнуться на сидение. Все мысли смешались – я не могла понять, о чем думаю. Не могла сосредоточиться даже на дыхании. При всем при этом не существовало никакого логического объяснения охватившей меня истерики. Такая паника не охватывала меня даже тогда, когда Марк уходил на встречу с темными ангелами.

Ева. Он назвал ее Евой.

Любимый стоял рядом со мной, смотря в дальний конец зала, и я прекрасно знала, что расстояние не мешает им общаться. Сидя в кресле, я уставилась в одну точку, пытаясь понять, откуда взялось чувство обреченности. Почему мне казалось, что появление этой девушки поставило под угрозу всю мою жизнь.

Не знаю, сколько прошло времени, пока Марк заметил, что я плохо себя чувствую. Может, пара секунд, а может и несколько минут. Перед глазами стояло кровавое черное облако. Я закрывала и открывала глаза, но это облако никуда не исчезало.

Кто она? Почему оказалась именно в этом театре? Какие отношения связывают ее и Марка? Для чего она назначила встречу? Имеет ли какую-то цель?

Я не знала ответа ни на один из этих вопросов, но знала другое. Ее появление многое поменяет в наших жизнях.

Единственное, что я хотела сейчас – объяснить Марку, что нам нужно избегать всякого общения с этой девушкой. Но у меня не было ни одного разумного довода, почему это именно так, а не иначе. Я не могла запретить ему, просто сказать «нет», не объясняя причины. Я могла только попросить, но Марк нашел бы кучу способов убедить меня в том, что Ева не представляет для нас никакой опасности. Если рассуждать логически, то так оно и было, но в данный момент мною руководила вовсе не логика.

– Что случилось? – Голос Марка вырвал меня из охватившего оцепенения.

Я молчала, потому что у меня просто не было ответа на этот вопрос. Продолжая смотреть в одну точку, я не могла даже повернуть к нему голову.

– Вика, что случилось? – повторил он свой вопрос.

– Я не знаю, – еле слышно произнесла я.

– Это Ева. Она – мой друг.

Еще раз услышав, как звучит ее имя на его устах, я вздрогнула.

– Мы давно знакомы с ней, тебе не стоит переживать… – Его рука коснулась моего плеча. – Не бойся.

От его слов меня затрясло еще сильнее.

– Одно время мы долго работали с ней, – продолжал он, – так что нам пришлось сдружиться. Я не дам тебя в обиду. Когда я познакомлю тебя с ней, ты успокоишься.

Я еще не успела сказать ему, что не хочу ни с кем знакомиться, а он уже начал втолковывать мне в голову, что мы в безопасности.

«Нет! Не в безопасности!» – утверждало мое сердце.

– Скажи что-нибудь, – попросил Марк.

– Пожалуйста. Пожалуйста, не встречайся с ней. Никогда.

– Вика, чего ты боишься?

– Я… я… прошу тебя, Марк!

Он медлил, а значит, не собирался выполнять мою просьбу.

– Нет, Вика. Встреча состоится, и ты пойдешь со мной. Ева – мой друг, и я не хочу, чтобы она вставала между нами. Если ты хочешь попасть в мой мир – начни со знакомства с моими друзьями.

– Что-то не то, – твердила я. – Она опасна.

– Посмотри на меня.

Я не выполнила его просьбу, и тогда он силой развернул к себе мое лицо.

– Посмотри.

Я знала, что увижу в его глазах – уверенность и спокойствие. Магический взгляд мигом захватил мое сознание, и я потонула в черноте его глаз. Хоть гипноз и не действовал, но определенный эффект все же имел.

Мое сопротивление таяло с каждой секундой. Образ девушки исчезал, красно-черное облако испарялось.

– Не отводи глаз, – попросила я, придвигаясь ближе к нему.

– Я с тобой, – шептал он. – Я всегда рядом с тобой.

Представление началось, и Марку пришлось отпустить меня. Через несколько минут действие его взгляда и голоса прошло, и я вспоминала, что после концерта снова увижу ее.

«Придумай что-нибудь! – приказывало сердце. – Не позволяй им встретиться».

«Почему? – спрашивала я себя. – Почему я так боюсь?»

Наверно, все потому, что Ева лучше меня. Я не видела ее вблизи, но знала, что она намного красивее. У нее тоже черные волосы, но наверняка не такие, как у меня, а гладкие и блестящие. И на коже у нее нет ни одной царапинки. И Марку она подходит гораздо больше.

Возможно, мой страх был вызван ревностью. Ведь я могла его потерять. А возможно, ревность тут ни при чем. Я не знала. Не знала, почему мне так плохо.

Я молилась всем богам, чтобы концерт никогда не кончался. Придумывала различные отговорки, просьбы, но все они не подействовали бы на Марка. Я старалась не думать о том, что нас ждет, в своем воображении выдумывая свое, собственное продолжение сегодняшнего вечера, но… все равно не могла справиться с паникой.

И когда объявили последнее выступление, Марк сразу заметил, как сильно я нервничаю.

– Ты даже Ренольда так не боялась, – произнес он.

– В чем же дело сейчас?

– Я не знаю. Марк, не бери меня с собой. Я не хочу.

– Ты просишь меня оставить тебя одну?

– Нет. Я прошу тебя не знакомить меня с Евой.

– Твой страх ничем не оправдан. – Марк взял мою руку. – Скажи, ты веришь мне?

– Я верю тебе, но…

– Если это так, тогда ничего не бойся.

Наклонившись, он поцеловал меня в щеку.

Да, я верю ему. Но он – ангел Тьмы. Так же, как и Ева.

По дороге в ресторан я предприняла еще две попытки отговорить любимого – но все безрезультатно. Я немного успокоилась, слушая его голос, но все мое спокойствие как ветром сдуло, как только мы вошли в ресторан. Она была уже там, сидела за самым дальним столиком, и я сразу плохо себя почувствовала – к горлу снова подступила тошнота.

Я остановилась, как вкопанная, и Марк легонько подтолкнул меня вперед. Идти было трудно – мое тело будто не хотело приближаться к ней.

Девушка поднялась со стула и направилась в нашу сторону. Когда мы поравнялись с ней, то я удивилась, как сильно мы похожи. Словно два варианта одной и той же внешности – обыкновенный и улучшенный. На первый взгляд у нее такие же волосы, как у меня – черные и длинные. Только – идеально гладкие. Я никогда не могла такого добиться. Глаза – карие, но чуть темнее, чем у меня, и из-за этого казалось, что они ярче и загадочнее. Наше сходство бросалось в глаза, но… Я понимала, что разница огромна.

А ее взгляд. Когда она посмотрела на меня, мне захотелось просто провалиться сквозь землю. Взгляд самодовольной хищницы, которая не знает препятствий на своем пути, а меня – так и вообще не принимает за помеху. Собрав все свои силы, я гордо вскинула голову, надеясь хоть как-то отразить ее моральную атаку, но вряд ли у меня что-то получилось.

Да, мы были похожи. С таким же успехом можно сравнить безобидного котенка и грозную пантеру, выглядывающую свою добычу. Единственное, на что мне оставалось надеяться – что ее добычей был не Марк.

Ева была прекрасна. А энергия опасности, излучаемая всем ее существом, делала ее еще лучше. Длинные волосы красиво рассыпались от малейшего движения или поворота головы. На лице – довольная и уверенная улыбка. Глаза чуть прищурены, словно она оценивала окружение, и явно в свою пользу.

Приближаясь к ней, я впервые подумала о том, что их с Марком могло связывать нечто большее, чем просто работа. Вполне возможно, что их отношения зашли куда дальше. От этой мысли меня передернуло. Марк и Ева прекрасно смотрятся вместе – их словно создавали друг для друга.

А я… Какую конкуренцию Еве могу составить я? Если мысль, внезапно пришедшая мне в голову, верна, то это заранее проигранная битва – я ей не соперница.

«Ты уже проиграла!» – говорил ее взгляд.

Меня почти магнитом тянуло опустить голову и не смотреть на нее, но я заставила себя этого не делать. Не буду так скоро признавать свое поражение.

Я нужна Марку. Он много раз говорил мне об этом. Я должна верить ему.

Смотреть на любимого было еще тяжелее, чем на нее. Его рука была на моем плече, но… Взгляд не отрывался от Евы. Он ни разу не повернул голову, чтобы посмотреть, как я себя чувствую. Как завороженный, он глядел только на нее. Уже сейчас я почувствовала себя лишней, чужой для этих двоих. Казалось, их много что связывает, им есть о чем поговорить, а я… Я здесь не нужна.

Неужели Марк не заметил, каким взглядом она окинула меня? Неужели не увидел, с каким трудом я пытаюсь отразить ее моральные атаки?

Нет. Он видел только Еву. И хуже всего то, что он смотрел на нее, как на женщину. Желанную женщину.

Я убеждала себя, что это разыгралось мое больное воображение, хоть и знала, что фантазия тут ни при чем.

Посетители ресторана, официанты, бармены – все неотрывно смотрели на двух ангелов. Они восхищались их красотой и завидовали такой идеальной паре. И еще, наверное, задавались вопросом – зачем они взяли с собой на встречу какую-то девчонку.

Марк – мой.

Был моим…

Ангелы обняли друг друга так, как обнимаются при встрече очень близкие и хорошие друзья. Я оказалась в стороне, хоть и стояла рядом с отрешенным видом. Мне казалось, что это сон. Очень страшный сон, кошмар, который исчезнет, как только я проснусь.

Но ничего не исчезало, и я вынуждена была смотреть, как они обнимались. Я не хотела даже приходить сюда, а теперь стояла рядом, будучи не в состоянии что-либо изменить.

Не думала, что так больно видеть, как его руки обнимают ее. Потому что руки любимого на талии Евы смотрелись так, как будто они всегда там были и должны быть. А еще…

Еще я чувствовала магнетизм, искру, что пробегала между их телами. Не знаю, как, но я ощущала – их движения говорили не только о дружбе. Теперь я была уверена, что в то время, когда они работали вместе, они перешли границу «деловых» отношений.

Внутри меня все протестовало, подталкивало к действию, но умом я понимала: если сейчас сделаю что-нибудь, это будет выглядеть, по меньшей мере, глупо – ведь они лишь по-дружески обнялись. К тому же, я выдам все свои чувства, и Ева моментально использует в свою пользу любой мой промах.

Труднее всего было сохранить выражение безразличия на лице.

Я возненавидела Еву. Я никогда не видела, чтобы Марк смотрел на меня так, как смотрел на нее. Он пожирал ее глазами.

– Я так по тебе соскучилась, – проворковала она, и меня передернуло от ее низкого, чуть хриплого голоса. Что ж, хотя бы голос не похож на мой – у меня никогда не получалось говорить таким волнующим тоном.

– Прошло столько времени! – ответил Марк, все еще прижимая Еву к себе. Его голос тоже упал на несколько тонов ниже. – Впрочем, для нас время не имеет никакого значения.

– Девять лет. Мы не виделись с тобой целых девять лет. Должна признаться, я успела соскучиться… – Обольстительная улыбка озарило ее лицо, и я почувствовала еще один больной укол в груди. И улыбаться так у меня тоже никогда не получалось.

– У тебя было время скучать?

– Конечно! – Она обвела взглядом всего его с ног до головы. – Мы с тобой отлично проводили время.

Марк улыбнулся, делая жест рукой и приглашая нас пройти вперед.

Если бы только она была человеком, я бы сделала все, чтобы сохранить Марка возле себя. Но она – ангел, и у меня не было никаких шансов.

Он вспомнил о моем существовании, только когда мы сели за стол.

– Хочу представить тебе мою девушку. Ее зовут Вика.

Ева протянула мне руку и наигранно улыбнулась, взглядом давая понять, что она совсем не желает здороваться со мной.

От жара ее кожи мне почудилось, будто на моей ладони останутся ожоги, хотя я не могла чувствовать ее настоящую температуру. Прикасаться к ней было неприятно, на ее пальцах словно были шипы, которыми она могла поцарапать мою кожу.

Пока мы читали меню, я боролась с мыслью сбежать. Понимала, что хуже всего – оставить их вдвоем, но находиться рядом с ними было слишком трудно.

Официант, который брал у нас заказ, окончательно вывел меня из себя. Обращаясь к Марку и кивая в сторону Евы, он спросил, что будет пить его девушка. А когда узнал, что его девушкой являюсь я, его лицо вытянулось от удивления.

– Я слышала о том, что ты встречаешься с человеком, – сказала Ева после ухода официанта, – но не могла поверить. Вы – довольно необычная пара.

– Да, не ты одна так считаешь.

– Как тебе, Виктория? – продолжала она, на этот раз обращаясь ко мне. – Не страшно встречаться с ангелом?

Я растерялась, во-первых, от неожиданности – не думала, что Ева станет задавать мне вопросы. А во-вторых, мне странно было слышать то, что она говорила. Встречаться с ангелом. Эти слова совершенно не подходили для описания той бури чувств, которую я испытывала к Марку.

– Мне нравится находиться рядом с ним, – немного поправила я, стараясь избегать прямого контакта в глаза – в конце концов, она может попробовать на мне свои способности точно так же, как это сделал Ренольд.

Официант принес напитки, и я даже не стала мешать мартини с соком. Впервые я захотела выпить что-нибудь покрепче – например, водку или коньяк.

А потом ангелы ударились в воспоминания. Я не слышала упоминаний об их работе – только то, как они развлекались и весело проводили «свободное от работы время». Не знаю, зачем я сидела здесь рядом с ними – мне нечего было вспоминать и не о чем говорить. Несколько раз Ева пыталась рассказать о чем-то, что, по расчетам Марка, не было предназначено для моих ушей, и он перебивал ее. Она хотела рассказать о том, как они причиняли людям боль, потом – о чем-то еще, что мне было страшно и непривычно слышать. Из-за этого я представляла себе Марка в той или иной ситуации, и мне не верилось, что это – тот самый Марк, которого я знаю. Он смеялся над теми вещами, над которыми никогда не смеялся со мной – потому что они действительно не были смешными. Рядом с Евой он был совсем другим. Менялся с каждой проходящей секундой, прямо на моих глазах он превращался в ангелы Тьмы. Он не только вспоминал свое прошлое – хуже всего то, что он скучал по нему.

Марк даже не замечал, что я одна выпила уже половину бутылки мартини, не притронувшись к еде. Или, может, теперь это казалось ему нормальным.

Я не ожидала, что выпитый алкоголь как-то повлияет на меня в такой ситуации, но, к счастью, он подействовал, и тогда я налила себе еще, желая, чтобы происходящее вокруг не воспринималось мной так остро. Голова стала тяжелой, речь Евы и Марка доносилась до меня издалека, и я не пыталась понять смысл их слов. Так лучше – сидеть рядом и быть далеко.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем мы собрались уходить.

Мы расстались с Евой возле ее машины.

Я уже тогда знала, что это не конец. Эта девушка еще не раз встанет на нашем пути.

– Тебе было страшно? – обнимая меня за плечи и чуть улыбаясь, спросил Марк.

– Было плохо.

– Ты выпила целую бутылку мартини.

– Ева не нравится мне.

– Но ты попадешь в мир таких же, как она.

– Нет, она… Ева другая. Она… опасна для нас.

Марк рассмеялся.

– Девочка моя, для тебя опасен любой темный ангел, в том числе и я.

– Я прошу тебя – пусть она исчезнет из нашей жизни! – взмолилась я. – Даже если это просто игра моего воображения, я все равно прошу тебя больше никогда не видеться с ней!

– Ты ревнуешь, – улыбнулся он.

– Если ты будешь выбирать между нами – у меня нет никаких шансов выиграть борьбу с ангелом.

Марк подхватил меня на руки и усадил в машину.

– Глупая, – ласково произнес он. – Неужели ты не понимаешь, что ты гораздо лучше нее?

На моем лице появилась горькая ухмылка. Я знаю, что я гораздо хуже.

– Вика, я никуда не денусь от тебя.

– Какие у вас были отношения?

– Мы работали вместе и стали очень хорошими друзьями.

– Ты спал с ней?

– Да.

Выдохнув воздух из груди, чтобы сдержать рвущийся наружу стон, я отвернулась к окну. Перед глазами проплывали образы сегодняшнего вечера – их объятия, взгляды, переполненные недвусмысленным желанием, касания рук. Воображение завершало эти воспоминания, обогащая их другими картинами – я представляла, как Марк приближается к Еве, жадно целует ее губы, все крепче прижимая к своему телу. Все мое существо протестовало против собственных фантазий, тело изнутри жгло горячим огнем. Мне хотелось ртом глотать воздух, но я не делала этого, хотя почти задыхалась. Да, я знала, я догадывалась, но услышать подтверждение из его уст оказалось гораздо тяжелее, чем я думала. Глаза не видели того, что происходило вокруг – они смотрели, как Марк и Ева целуют друг друга, проводя руками по обнаженным телам; уши не слышали звуков вокруг – они слышали только стоны и тяжелое дыхание; нос не чувствовал аромата Марка – он чувствовал запах пота и желания. Их обоюдного желания.

Я не вникала в смысл слов, произносимых моим ангелом – они не имели значения по сравнению с теми картинами, что я представляла себе.

– Для темных ангелов подобные отношения нормальны и могут являться частью сотрудничества. Стремление к удовольствиям не имеет за собой никакой духовной привязанности. Это было своего рода развлечением и произошло девять лет тому назад. С тех пор, как я встретил тебя, все изменилось.

Я знала, что Марк что-то говорит, но он не понимал того, что прошлое не терзает меня так, как настоящее и будущее.

А картины любви, которые рисовало мое воображение, не имели никакого отношения к прошлому.

 

Глава 35

В эту ночь мне снились кошмары. Красивые женщины и – Марк. Я была где-то далеко, кричала, но он не слышал и не видел – все его внимание было направлено на женщин. Мне было страшно, я просила о помощи, а потом кто-то кинул меня в темную дыру. Я долго падала туда, не зная, есть ли у туннеля дно – суждено ли мне разбиться или вечно лететь в пустоту.

Проснулась я вся в поту и первое, что сделала – это проглотила несколько таблеток аспирина в надежде утихомирить головную боль.

К счастью, мама не заметила состояния, в котором я находилась всю ночь, а сейчас она уже была на работе.

Была суббота, в этот день Марк обычно приходил рано утром, зная, с каким нетерпением я жду его. И теперь до его прихода оставалось совсем чуть-чуть.

Всего хуже было то, что я не могла избавиться от мыслей о Еве. Я знаю, что за несколько сотен лет своей бесконечной жизни у Марка было много женщин, и он вряд ли отказывал им в том, что вчера назвал удовольствием.

В это бесконечное утро мне было нечем занять себя. Я хотела включить компьютер – потом поменяла свое решение и взялась за книгу, но не смогла прочесть более двух строк.

Ожидание всегда давалось мне с большим трудом, а в это утро – особенно. Но Марк все не появлялся.

Я твердо решила, что не стану звонить ему, но не выпускала проклятый телефон из рук, то и дело находя его номер в списке и готовясь сделать вызов. Переубеждала себя, прятала телефон подальше, потом волновалась, что Марк может позвонить, а я не услышу, и потому приносила телефон обратно. Я потратила полтора часа, уговаривая себя не звонить, но чувства взяли вверх – я нашла заветный номер в списке и через несколько минут нажала кнопку «вызов».

Все мои мучения увенчались одной фразой: «абонент недоступен».

Я легла на кровать и мертвой хваткой вцепилась в подушку. Тихо покачиваясь, я стала отсчитывать удары сердца. Несколько раз сбивалась со счета, и тогда начинала все заново.

Прошел еще час, прежде чем я услышала долгожданный звонок в дверь. Я кинулась к двери, молясь только об одном: что это не друзья, не соседи и не какая-нибудь незапланированная проверка жилищно-коммунальных служб.

Впрочем, я уже знала, что это Марк. Иначе сердце не билось бы так. Я хотела открыть дверь и холодно поздороваться с ним. Хотела быть жесткой и показать ему, как он обидел меня.

Вместо этого я кинулась к нему на шею и крепко обняла.

Так как мы застыли прямо в проходе, он чуть приподнял меня и занес в квартиру. Только после этого я взяла себя в руки и отпустила его, понимая, что сейчас разыграть обиженную и гордую девицу у меня уже не получится. Но я надеялась хотя бы услышать от него какое-то объяснение.

– Я не стал звонить тебе, чтобы не разбудить.

– Ты ведь знаешь, что я не сплю в такое время.

– Если учесть выпитое вчера мартини…

– Твой телефон был выключен.

– Я не хотел, чтобы мне звонили.

– Где ты был?

– Может, тебе лучше не задавать мне этот вопрос?

– Ты был с ней?

Когда он кивнул, мне показалось, что земля уходит из-под ног. Я медленно отходила назад, пятясь в комнату и не желая верить в происходящее.

– Вика! – Марк резко рванулся ко мне. – Ева ничего не меняет в наших отношениях. Прости меня за то, что я опоздал, обещаю, что больше такого не повторится. Ты спишь всю ночь, а я… В последнее время на меня напало какое-то наваждение, совершенно новое и необъяснимое. Я так привык все время быть рядом с тобой, что ночи без тебя стали казаться бесконечными. Я устал ждать наступления утра каждый день и не привык к таким чувствам. Тут появилась Ева, и я решил, что она поможет мне скоротать ночь.

Марк придерживал меня за руку, но я упрямо отходила назад.

– Ты говоришь, что я сплю, – каким-то нервным шепотом говорила я. – Но знаешь ли ты, как трудно мне уснуть и какие сны мне снятся?..

– Прости меня.

– Что вы делали? – резко спросила я. – Скажи мне правду!

– Я и не собирался тебе врать. Мы просто разговаривали, вспоминали прошлое. Это странно – я не хочу прикасаться и целовать кого-то другого, даже зная, что ты об этом не узнаешь.

«Ложь!» – тут же закричало мое сердце, и как бы в подтверждение этому перед глазами вновь возникли картинки вчерашнего вечера, взгляды ангелов, горящие неистовым огнем. Мне стоило лишь на секунду воскресить в своей памяти их поведение, чтобы еще раз убедиться в том, как сильно их влечет друг к другу. Обида и боль становились еще невыносимее от осознания того, что Марк мне врет.

– Я просила тебя сказать мне правду, – произнесла я каким-то жалким голосом.

Его взгляд стал жестче на мгновение, зрачки сузились, как будто его что-то очень сильно разозлило.

– Я сказал правду, – твердо произнес он. – То, что произошло девять лет тому назад, этой ночью не повторилось.

На этот раз сердце не стало протестовать против его слов. Возможно, он соврал лишь про то, что не хотел прикасаться к ней. Возможно, его слова о том, что они не были вместе, были правдой.

– Ты сказал, что не хотел. Ты соврал.

– Почему ты так думаешь?

– Потому, что я чувствую. Это мои ощущения, и я доверяю им. Все слова, сказанные тобою вчера, взгляды, которыми вы обменивались – они были пропитаны вашими желаниями. Марк, я могу угадывать твои чувства даже лучше, чем свои собственные. Потому что ты для меня дороже всех на свете. Не обманывай меня. У тебя получается все, кроме этого.

Казалось, Марк смешался, выслушав все, что я сказала ему.

– Я столько времени пытаюсь разгадать тебя, но ты так сильно отличаешься от других… Я вынужден отмечать каждое твое движение и взгляд, чтобы понять настроение и чувства, а ты… Ты просто знаешь, что я чувствую. И – да, Вика, ты права – мои ощущения выдают меня. Но, знаешь, в чем сейчас разница? Я никогда не гасил в себе никакие желания – ангелы Тьмы вообще такого не делают. Но ты! Ты заставляешь меня меняться. Можешь объяснить мне, как сила человека может быть больше силы ангела? Сегодня ночью мы не были с Евой потому, что ты руководишь моими действиями. И я прошу тебя: не переживай, что Ева изменит что-то в наших отношениях, потому что ты сильнее, чем она.

Сейчас он смотрел на меня так, как раньше, взглядом, полным заботы, но еще вчера Марк не обращал на меня внимания, будучи полностью поглощен Евой.

– Скажи хоть что-нибудь, – попросил он. – Прекрати мучить меня, заставляя угадывать твои мысли.

– Я очень устала, – еле слышно прошептала я.

– Скажи мне, что ты больше не боишься Евы.

Я покачала головой.

– Ее появление не принесет счастья ни тебе, ни мне. Давай забудем обо всем, Марк. Я не смогу прожить целый день, думая только о ней. И я знаю, что ты можешь заставить меня не вспоминать. Так заставь!

Любимый тихо опустился рядом со мной, и несколько минут мы молчали. Потом он нежно, точно боясь чего-то, уложил меня к себе на колени. Я закрыла глаза, стараясь сосредоточиться только на тех ощущениях, что получала сейчас.

Голова болела еще с утра – таблетки не подействовали. Но как только Марк начал нежно поглаживать мои волосы, я смогла расслабиться и позволить себе отдохнуть. Вечер я провела ужасно, ночь и утро – тоже, и вот теперь впервые я почувствовала облегчение. Мне даже показалось, что все еще может быть хорошо, что проблемы разрешатся, что Ева исчезнет точно так же, как и появилась. Может быть, это все мои фантазии, и очень скоро я буду вспоминать Еву, улыбаясь своей собственной трусости.

Как легко забыть о ней, лежа на коленях у любимого! Он исполнил мою просьбу – в его объятиях я забыла о вчерашнем дне и начала жить настоящим.

В этот день мы поехали к Марку домой, и больше никуда не выходили. Словно в оправдание своего утреннего опоздания мой ангел приготовил для меня сюрприз: расставил в гостиной ароматные свечи, зажег камин, а по полу разложил лепестки красных и белых роз. Романтическая атмосфера дополнялась красивой музыкой и нежным цветочным ароматом. Мы танцевали, и в свете свечей на стенах обрисовывались наши силуэты. Они были прекрасны, к тому же по теням было непонятно, что я человек, а Марк – ангел.

Так же волшебно прошел и следующий день. Я больше не слышала о Еве и не видела ее, и потому перестала терзать себя страшными догадками и предположениями.

Марк в эти два дня проявлял повышенную заботу и был предельно внимателен ко мне.

В воскресенье мы поехали в аквапарк, откуда я вернулась совершенно истощенная, но с чувством приятной усталости. Вечер провела, сидя перед камином в объятиях Марка.

…В понедельник занятия в академии начинались в половину десятого утра. Я привела себя в порядок и оделась, после чего, как обычно, устроилась в кресле в ожидании Марка. Обычно он приезжал за полчаса до начала лекций, чтобы мы успели спокойно, не торопясь, добраться до академии.

Иногда – в редких случаях – он появлялся за двадцать минут, и я успокаивала себя тем, что сегодня именно такой случай. Когда до занятий осталось десять минут, я убедилась в том, что он не приедет.

Мама была дома и видела, как я нервничаю. Она попросила меня позвонить ему, но я наотрез отказалась: будет только хуже, если я снова услышу стандартную фразу: «абонент недоступен». Я уже знала, с кем сейчас Марк. Лишь присутствие мамы заставляло скрывать охватившее меня горе. Все, что мне было нужно сейчас – это броситься на кровать и реветь до тех пор, пока головная боль не заглушит душевную. Но мама была рядом, и именно она взяла телефонную трубку и заказала такси до академии. Я не могла сказать ей, что мне сейчас не до учебы.

Наверно, какая-то сила еще оставалось у меня, и именно благодаря ей я не разревелась на глазах у мамы, водителя такси и всех своих однокурсников. Мне было необходимо одиночество, но люди со всех сторон окружали меня. Приходилось до боли напрягать глаза, чтобы из них ручьем не потекли слезы. Я должна выдержать. По крайней мере, полтора часа – одну лекцию – я должна продержаться. А после мама уже уедет на работу, и я вернусь домой. Туда, где, кроме моей кошки, никто не увидит моих слез.

Английский я просидела, судорожно вцепившись рукой в край парты и стиснув зубы. «Скоро, скоро все закончится, – постоянно повторяла я про себя. – Скоро я вернусь домой». Чем больше проходило времени, тем труднее давалась каждая минута, и мне уже казалось, что я не вытерплю до конца лекции. Слезы наворачивались на глаза, и тогда я стискивала зубы еще сильнее. Однокурсники заметили мое напряженное состояние, но, к счастью, вопросов задавать не стали.

Я была настолько сосредоточена на сдерживании слез и воплей, рвавшихся из моей груди, что даже не думала о причине моих страданий – о Еве. Ресницы дрожали, мышцы на руках напряглись, я тяжело дышала, еле удерживая в себе мощную энергию горя. Я думала только об одном: когда буду дома и выплесну все свои эмоции. А потом… О Еве я подумаю когда-нибудь потом.

Как только закончилась лекция, я резко сорвалась с места и выскочила из кабинета.

Марк перехватил меня возле аудитории. Он мог бы не появляться сейчас, так как все, что мне было нужно – остаться одной, бежать, кричать, реветь… И его появление не меняло моего желания. Поэтому я забилась в его руках, пытаясь вырваться. Он насильно прижал меня к себе, скручивая руки. Потом молча приподнял и вынес из академии.

Нет! Я не стану сейчас плакать – Марк не должен видеть моих слез! Я смогу, я выдержу, я спрячу рвущиеся наружу рыдания.

– Я так боялся расстроить тебя и только сделал еще хуже. Черт возьми, Вика, в последнее время я совершаю столько ошибок…

Вырываясь из его объятий, я тщетно пыталась установить контроль над своими действиями, потому что вела себя точно как потерявшая разум – пиналась ногами и барабанила кулаками по его груди.

Марк усадил меня в машину, пристегнув ремнем безопасности и явно сожалея о том, что больше в машине нет никаких ремней, чтобы связать меня полностью.

Нажав на газ, он погнал с бешеной скоростью, которая немного привела меня в чувство – истерика проходила. Она не исчезала, а сжималась в комочек, становилась маленькой и пряталась, грозя когда-нибудь произвести взрыв.

По дороге он не сказал ни слова.

В кратчайшее время мы оказались возле его дома, и я выскочила из машины сразу, как только он нажал на тормоз. Я тут же бросилась в дом, к камину – мне казалось, огонь сейчас поможет мне придти в себя.

Так и случилось – ровно полыхающее пламя окутало меня своей безмятежностью, и Марк не подходил ко мне, пока я несколько минут завороженным взглядом смотрела на огонь.

– Я не был с ней до самого утра, мы…

Я резко перебила его.

– Не хочу ничего слышать. Мне не важно, сколько времени вы провели вместе, что вы делали и где вы были. Я. Не. Хочу. Ничего. Знать! – четко выговаривая каждое слово, произнесла я.

– Прости меня.

– Хорошо. Я простила тебя.

Я не могла его не простить. Не могла говорить и разбираться в том, почему Марк этой ночью снова был с Евой. Не могла – ни физически, ни морально. Я только что поборола истерику, и теперь не хотела вытягивать ее обратно. Марк видел своими глазами, до какого состояния довел меня, и в его власти решать: повторять ли такое еще раз.

Мой ангел впервые был таким растерянным – он не знал, что со мной делать. Я медленно подошла к нему и коснулась его губ. Лучшее, что я могу сделать – оставить в прошлом события сегодняшнего дня.

– Все прошло, – прошептала я. – Все позади.

Он ответил на мой поцелуй, и впервые в жизни вместо мягкой сладости его губ и ощутила колючую горечь. Я не знала, что его губы могут быть такими горькими на вкус, такими непривычно скованными на ощупь. Мне было приятно целовать его, но в моем прикосновении к Марку чувствовалось что-то, подобное самоистязанию. Все внутри меня протестовало против этого поцелуя, хотя тело отзывалось на ласки. Мне приходилось преодолевать желание оттолкнуть Марка, потому что в моем представлении Ева все еще была рядом с ним. Прикосновения к нему были другими – неестественными, странными, чужими.

Я целовала Марка потому, что не могла не целовать; не показывала своей обиды потому, что обижаться на него было выше моих сил. Мне тяжело и до боли трудно было обнимать его сейчас, но было бы еще тяжелее, если бы из-за своей гордости я отвернулась от него.

Марк был шокирован моим поведением, но, думаю, понял, почему я так поступила. Он больше не говорил о Еве, не пытался ничего объяснить. Мы вдвоем вели себя так, словно ничего не произошло.

Я знала – мне не нужно много времени в его объятиях, чтобы придти в себя. Если бы я обиделась на него, мне бы только стало хуже.

Весь день общение между нами было напряженным, приходилось внимательно подбирать слова, обходя запретную тему. Это было похоже на своего рода магнитное поле – шаг влево, шаг вправо – и вот-вот притянет куда-нибудь не туда.

Доверие. Я могла бы доверить Марку свою жизнь, свою душу, свои мысли, будь я уверена, что на пути ему не встретится Ева. Она меняла его – он никогда бы не поступил так со мной до встречи с ней. Лишь под ее влиянием он был способен так обидеть меня.

День приближался к концу, и я понимала, что скоро Марк отвезет меня домой, а сам уедет. От этой мысли становилось жутко, и я искала выход из ситуации.

– Не вези меня домой. Я хочу остаться здесь.

Он не задал ни одного вопроса, только сразу кивнул.

Когда поздно вечером мы легли спать, он спел мне колыбельную, совсем как маленькому ребенку.

– Я буду с тобой всю ночь, – пообещал он.

Я не знала, сколько еще ночей рядом с ним мне осталось, и не окажется ли эта ночь последней.

Утром мы уехали в академию – занятия снова начинались рано, и именно тогда, на бесконечно длящихся лекциях, спокойствие все-таки покинуло меня.

Все, о чем я старалась не думать, вдруг всплыло в моей памяти. Чем больше я старалась избавиться от страшных и гнетущих мыслей, тем сильнее они преследовали меня. Сегодняшняя ночь была неминуема, и я знала, что каждая пройденная минута приближает меня к ней.

Ближе к вечеру сердце так бешено стучало в моей груди, что я поминутно оглядывалась по сторонам, точно предчувствуя появление Евы. Руки сотрясала мелкая дрожь.

Марк все видел – как бы тщательно я ни пыталась скрыть свое состояние. Он уговорил меня прогуляться по городу, утверждая, что прогулка успокоит меня.

Ева – будь она проклята – встретилась нам возле парка, и я была уверена в том, что это не было чистой случайностью.

Черт ее подери! Мне сейчас было так обидно за то, что я всего лишь человек, и не могу вступить в борьбу с ней на равных. Какого дьявола она выбралась из своего Ада, угрожая разрушить всю мою жизнь? Девять лет! Девять лет она не появлялась в жизни моего ангела, и именно сейчас ей понадобилось снова попасться ему на глаза.

Я ненавидела ее – и боялась одновременно. Она целенаправленно отнимала у меня Марка, но зачем – я не могла понять. Как мужчину Ева желала его, но не в этом была ее конечная цель. И хуже всего было то, что Марк доверял ей.

Радостно улыбаясь, как будто ее приятно удивила эта неожиданная встреча, она направилась к нам.

Я только гадала – как можно смотреть, одновременно выражая совершенно противоположные чувства: для Марка была предназначена сладкая и томная улыбка, а я уже укололась о ее колючий взгляд. Она насмехалась надо мной, одновременно указывая и на все мои недостатки, и на все свои достоинства.

 

Глава 36

– Как же я рада, что встретила вас вместе! – улыбнулась Ева. – Мне никак не удается пообщаться с твоей девушкой, Марк, хотя с тобой мы так часто видимся. К сожалению, люди имеют свойство спать ночами.

Вот тут она прогадала, и я злобно усмехнулась, смело встречая ее взгляд, и открыто указывая на ее промах. Она полагала, что Марк ничего не рассказывал мне об их ночной встрече, и хотела сделать «сюрприз», но… Я уже все знала.

– Ну почему же – к сожалению. – Я выдавила из себя улыбку. Дрожащий голос вдруг неожиданно обрел твердость, в которой я так нуждалась. – Мне нравится смотреть сны, после чего наяву обнаруживать, как сбываются самые хорошие.

Ева вряд ли ожидала, что я рискну бросить ей вызов.

– А мы неплохо провели время. – Кивнула она, окинув взглядом тело Марка и посылая мне недвусмысленный намек. Она ошибается, если считает, что я поведусь на ее уловки.

Что ж, она обвела его взглядом – я прикоснусь к нему руками. В такой ситуации она не посмеет сделать то же самое.

Я еще не знала, как тяжело обнимать любимого, когда все его внимание обращено на другую. Я словно обнимала твердый горячий камень, который даже не чувствовал моих прикосновений.

Рядом с Евой Марк вообще не замечал меня.

– Как насчет боулинга? – Ева продолжала невинно улыбаться. Черт возьми – с ее дьявольской сущностью ей так идет невинное выражение лица! – Я приглашаю.

– В боулинг, – задумчиво произнес Марк, оглядываясь на меня.

Я уверена, что по выражению моего лица можно было понять мое отношение к приглашению Евы. Я не скрывала этого даже от нее.

Но он колебался. Точнее, все его желания были направлены в сторону Евы, а обо мне помнила только какая-то маленькая часть, все еще смутно воспринимавшая мое присутствие рядом.

Ева быстро поняла, что ей необходимо еще чуть-чуть подтолкнуть Марка к тому, чтобы он принял ее приглашение. Она ловко подхватила меня под руку, тем самым отцепив от Марка и вызвав в моей душе взрыв негодования.

– Предлагаю поехать на моей машине. Она припаркована рядом.

Прикосновение Евы жгло мою кожу, и потому я быстро вырвалась.

– У меня болит голова! – сказала я первое, что пришло в голову, понимая, что медлить и надеяться на чудо больше нельзя.

Но я опоздала со своими оправданиями – Марк уже был занят Евой, потому только коротко произнес:

– Я дам тебе таблетку.

В его голосе исчезла вся живость, появилась пугающая сердце сухость. Наверняка все его фразы, которые он сегодня вечером адресует мне, будут сказаны таким же сухим тоном. Мне, конечно, удастся послушать его низкий шелковый голос, но он будет обращен к Еве.

Что же я наделала! Почему не догадалась сказать ему несколько слов чуть раньше, отвести его в сторону, что-нибудь предпринять, чтобы не позволить двум ангелам снова встретиться!

Поведение Марка менялось на глазах, и по тем словам о никому не нужной таблетке, которую он тут же вынул из сумки, я поняла, что теперь мое влияние на любимого сведено к минимуму. Он утверждал, что я – единственный человек, способный контролировать его действия, но даже если это и было правдой, то Ева уже изменила ситуацию.

И как он может утверждать, что она ничего не меняет в наших отношениях!

Паника мне сейчас не поможет. Я должна приложить все усилия, чтобы сохранить самообладание, иначе сама для себя вырою яму. А уж Ева сделает все возможное, чтобы столкнуть меня туда.

– Нет, Марк, я обойдусь без таблеток. – Отмахнулась я. – Скоро пройдет.

– Ну, что ж, тогда поехали.

Боулинга в нашем городе не было и, как обычно, мы поехали в Акару. В машине Марк сидел со мной на заднем сидении, но… рядом его не было.

Я молилась Богу, чтобы он помог мне и придал сил. Наверно, глупо взывать к силам Света, прося о помощи с силами Тьмы.

– Ты ведь ни разу не играла в боулинг, – обратился ко мне Марк, когда мы подъехали к нужному месту.

– Новичкам везет.

Мы заняли самую дальнюю дорожку – как обычно занимали самый дальний столик.

В прошлый раз я хотела выпить чего-нибудь покрепче – что ж, сделаю это сегодня. Когда подошел официант, я заказала коньяк и кофе.

– Ты уверена? – Повернулся ко мне Марк. Неужели только таким способом я могу теперь обратить его внимание на себя?

– Уверена! – Кивнула я. Мне все равно, как подействует этот коньяк – хуже все равно не будет.

Ева и Марк принесли шары – тяжелые для себя и самые легкие для меня. Мне было непонятно, в чем состоял смысл играть с ними – ведь ясно, что любой нормальный человек проиграет в любом случае.

Пока Марк объяснял мне, как кидать эти шары и забивать страйки, я пыталась отыскать в нем доказательства тому, что он… все еще нуждается во мне.

Но – нет. Этого я не видела. Он смотрел на меня так, словно я была прозрачной.

Смотреть на игру двух ангелов было невыносимо. Они играли между собой – я снова чувствовала себя лишней и все чаще наливала себе полную рюмку коньяка. Топить свое горе с помощью алкоголя мне всегда казалось уделом слабых, безвольных людей, и именно такой я ощущала себя сейчас. Предпринять какие-то попытки изменить ситуацию казались совершенно бесполезным делом, и это приводило меня в отчаяние. Для Марка существовала лишь Ева, только ее он видел и слышал сейчас.

Я опять не притронулась к еде и, почувствовав подступающую к горлу тошноту, отказалась принимать участие в игре.

Глаза Евы радостно блеснули, и я поняла, что совершила еще одну ошибку.

В какой-то миг мне показалось, что все в моих руках. Что так легко сейчас подойти к Марку, обнять – ведь он сто раз говорил мне, как я нужна ему. Я понимала, что возникшее чувство легкости – это выпитый коньяк, но даже если так, почему бы мне не последовать зову сердца.

Я заявила о вновь возникшем желании играть, но все шары упорно пролетали мимо кеглей.

– Ты достаточно выпила, – отрезал Марк.

Тогда я попыталась обнять его, но он снова не отозвался на мое прикосновение. Не обнял в ответ, как обычно делал, а через минуту вообще поторопился избавиться от моих объятий – наступила его очередь кидать шар.

Мне не верилось, что это происходило со мной наяву. Предательская слеза скатилась по щеке, и Ева это заметила. Марк не отреагировал.

«Я не верну его! Еще чуть-чуть – и я больше не верну его!»

Само собой так получилось, что я осталась в стороне – посторонним наблюдателем.

Ангелы выглядели точно как двое влюбленных, и именно так их воспринимали все окружающие.

А потом они вообще перестали обращать на меня внимание.

Одних откровенных взглядов им стало недостаточно – и тогда я увидела, с каким наслаждением они касаются друг друга. Я почти ощущала тот жар, который наверняка чувствовали они. Проклятье, да они вели себя так, точно им не терпелось быстрее оказаться в постели!

«Это же Марк. Это же мой Марк! Не может быть такого, чтобы он… Что-то случилось с моими глазами – я вижу совершенно неправильные картинки…»

Каждый раз, когда они прикасались друг к другу, я ощущала мощный удар – как будто кто-то бил меня то по голове, то в самое сердце. Мне хотелось разделить их, отодрать друг от друга.

Я кричала, но только про себя; мои крики пульсировали внутри сердца. Мольбы и проклятия не срывались с моих губ, так и оставаясь разрушать живые клетки моего тела.

«Не могу больше, больше не могу, все, все, я больше не выдержу!»

Вот Марк нежно погладил ее руку – по моему телу прошел электрический заряд. В ответ они прильнула к нему, и пальцем провела по груди.

Каждое их движение отзывалось и в моем теле – только вместо приятных чувств я ощущала прямо противоположные.

Истерика, которую я недавно насильно заглушила и спрятала в самый дальний уголок своего сердца, теперь неистово рвалась наружу. Она не только рвалась – она выплескивалась, мутила мой разум, лишала логики. Эмоции бурлили, кричали, создавали хаос – сердце не могло выдержать одновременно столько разных чувств, которые одно за другим то душили меня за горло, то хватали сердце и мяли его, как кусок губки, то тянули за волосы, уговаривая покинуть это место.

Марк ничего этого не видел. Раньше он замечал изменения в моем настроении, даже если я капельку грустнела, а сейчас вообще ничего не видел.

Если бы он как-то среагировал, если бы он сделал хоть что-то – мне стало бы легче и, возможно, я бы дотерпела до конца вечера.

Но всего этого не случилось, и рыдания мне сейчас нужны были больше, чем воздух, в котором внезапно стало слишком мало кислорода.

Еще одна сексуальная улыбка Евы, еще один безумный взгляд Марка, которым он буквально раздевал ее, и я не выдержала. Из груди вырвался отчаянный всхлип. Спохватившись, я тут же прервала его и поняла – надо срочно бежать. Туда, где мне не будет стыдно за свои рыдания.

Услышав мой всхлип, ангелы обернулись на меня, как на внезапно возникшую помеху, отрывающую их от идиллии, в которой они находились.

– Я в туалет! – порывисто бросила я, кое-как справившись с одной фразой.

– Хорошо… – Отрешенно кивнул Марк. Ева же не стала скрывать от меня охватившей ее радости и победоносно улыбнулась.

Главное – поскорее скрыться из виду.

Продолжая сдерживать рыдания, я бросилась от них, торопясь как можно быстрее дать волю своим чувствам.

В туалете никого не было, но я не смогла бы больше сдерживать свои слезы, даже если бы здесь была толпа народа. Главное – чтобы меня не видела Ева и не смогла отпраздновать свою победу.

Полный отчаяния крик вырвался сразу, как только я захлопнула дверь. Я закрыла рот руками – не стоило привлекать лишнее внимание. Наверное, какая-то логика еще оставалось в моей голове, истерзанной поведением Марка и затуманенной выпитым алкоголем. Кричать на весь мир нельзя даже в туалете.

Зато здесь можно плакать. Реветь. Выливать из себя боль.

Больше не надо сдерживаться, пряча внутри себя то, что рвется наружу.

Поэтому я просто упала – скатилась вниз по стене, садясь прямо на холодный пол.

Неистовые рыдания, казалось, никогда не прекратятся и никак не смогут облегчить боль, заглушающую все остальные чувства.

Иногда мне приходилось глушить громкие крики, превращая их в тихие всхлипы.

Даже если ангелы и слышали мои рыдания, не думаю, что они обратили на это внимание. Скорей всего, Марк и Ева были настолько увлечены друг другом, что потеряли свои способности все слышать, все видеть и все знать.

А я рыдала, даже не надеясь выплакать свое горе. Этому горю не будет конца.

Прошло пять, десять, пятнадцать минут, и я поняла, что мне пора возвращаться. Волноваться из-за красного и опухшего лица смысла не было – заметят это ангелы или нет, виду они все равно не подадут. По крайней мере, Марк. А если Ева расплывется в довольной улыбке – что ж, я готова и к этому.

Слезы текли рекой и никак не хотели останавливаться, рыдания истощили мои силы. Опираясь на стену, я поднялась на ноги. Зеркало с умывальником находилось прямо напротив, и я ужаснулась, увидев свое отражение. Как же сильно можно измениться за пятнадцать минут!

Пошатываясь, я приблизилась к умывальнику. Проклятые слезы – мне уже давно пора остановить их поток.

Пытаться сохранить следы косметики на лице – бесполезно, и поэтому я включила воду и начала отмывать лицо от черных разводов. Ледяная вода охладила мою пылающую жаром кожу, и я жадно сделала несколько глотков воды прямо из-под крана. Заметив, что холодная вода успокаивающе действует на меня, я намочила лоб и провела мокрой рукой по волосам.

Свой внешний вид я испортила окончательно – смыла весь макияж, а из-за воды волосы начали завиваться. На опухшем лице особенно ярко выделялся красный нос.

Да какая к черту разница! Ева в миллионы раз красивее меня, даже когда на мне самый идеальный макияж и уложенные волосы. Так что мой внешний вид вообще не имеет никакого значения. Ангелы и не заметят перемены – ведь их не оторвать друг от друга.

Сама мысль о возвращении к ним была ужасной – неужели я способна на подобное самоистязание? Разве готова я вернуться и сесть рядом с ними?! Но я не хотела оставлять их вдвоем.

У меня не оставалось другого выбора, кроме как терпеть. И время от времени возвращаться сюда, к этому умывальнику, чтобы выплеснуть накопившиеся эмоции и облить себя холодной водой, которая помогала остановить поток слез.

Убедившись в том, что слезы пока не текут, я протерла лицо салфеткой и приготовилась к возвращению в компанию двух ангелов.

Я не уйду отсюда и не предоставлю Еве полную свободу действий. Хотя, какая разница – мое присутствие не особо смущает ее.

Собрав всю волю в кулак, я вышла из туалета и направилась к проклятому столику, за которым мне было так плохо.

Лучше бы я этого не делала. Лучше бы сидела в туалете и выливала слезы до конца, лишаясь сил и понимания происходящего.

Чертов коньяк – он не смог сделать так, чтобы я потеряла способность понимать происходящее. Я все равно все видела и понимала.

И не закричала только потому, что у меня действительно не осталось сил.

Марк должен был слышать мое дыхание, он должен был угадать мои шаги. Но он уже находился в другом мире. Он больше не был моим Марком.

Ева сидела у него на коленях – наверно, с моим уходом игра в боулинг стала не нужна.

Она сидела у него на коленях, обнимая его за плечи и склонившись над любимым – моим! – любимым лицом.

Боль, пронзившая все мое тело, пригвоздила меня к тому месту, где я стояла – я не в состоянии была сделать ни шага, не могла отвести от них взгляд…

Они выглядели, точно как влюбленная парочка, которую совсем не интересовали никакие правила приличия и поведения в общественных местах. Глядя на них, легко было представить, что бы они сделали, если бы вокруг не было людей.

«Но ведь этого не может быть! – Какая-то часть меня упорно не соглашалась и не верила в происходящее. – Я сошла с ума. Ведь сегодня, сегодня он говорил мне, что Ева ничего не значит, что она… слабее меня. Да что там говорил – я видела это в его глазах. Нет, нет, это полный бред, одно с другим совсем не вяжется! Никак…»

Но, как бы я ни старалась убедить себя в том, что это просто досадная ошибка моего зрения, у меня ничего не получалось – ведь я продолжала смотреть и воспринимать информацию. Органы чувств, к несчастью, работали превосходно – даже лучше, чем обычно – коньяк давно выветрился, а если и остался, то нисколько не помогал мне.

Мое бедное сердце стучало так, точно оно билось последний раз в жизни. Оно буквально колотило по грудной клетке, просясь, нет, требуя вырваться наружу.

«Я больше не могу! – кричало оно. – Прекрати смотреть! Беги, беги отсюда!!»

Но тело не слушало мольбу сердца, оно не шевелилось, точно парализованное.

Я думала, что ледяная вода немного охладила мой пыл, и в ближайшие несколько минут я справлюсь со слезами. Но я не учла того, что за те двадцать минут, что я провела в туалете, ситуация может настолько измениться, что Марк успеет совсем забыть про меня и поведет себя таким образом.

Мой любимый был полностью поглощен другой девушкой. Его руки, к которым я так привыкла, держали чужую талию, а взгляд не отрывался от чужого лица.

Вот Ева, играючи, склонилась ближе к его лицу, с наслаждением вдыхая запах. Мой. Любимый. Запах.

Марк энергично запустил руку в копну ее волос, и она задорно рассмеялась.

Мое сердце умоляло меня бежать, лишить сознание тех картин, от которых я не могла оторвать взгляд.

Ева провела пальцем по его губам, и он поцеловал ее палец. Какую боль пришлось при этом выдержать моему сердцу – знает лишь оно само.

Но и это был не конец.

Обвив Марка рукой, Ева притянулась к его губам и страстно поцеловала. А Марк… Он ответил на ее поцелуй.

Я никогда не видела такого поцелуя. Такого отчаянного, вульгарного, открыто сексуального поцелуя. Они двое излучали столько желания, что оно ощущалось за несколько метров от них. Страстная, безумная энергия привлекала к себе всеобщее внимание и зависть. Воображению не оставалось много работы – картинки сами собой дорисовывались, и легко было вообразить себе весь процесс, которому хотели предаться ангелы – настолько мощной была энергия, излучаемая ими.

Боже, да я никогда не видела ничего подобного!

Теперь уже все равно. Я потеряла Марка. Сегодня. Это случилось сегодня. А я думала, что у меня будет больше времени. Что ж, моя жизнь закончилась пятого марта. Сколько лет отведет мне Бог до того прекрасного момента, когда я умру? Просить ли его ускорить это событие или попробовать ускорить самой?

Ева отняла его у меня. С ее способностями она могла бы сделать это и раньше.

Секунды три я смотрела на то, как они целуются. За это время внутри меня происходили кардинальные изменения: я больше не только не могла, но и не хотела сдерживать свои эмоции. Теперь не имеет значения, узнает ли мир о том, как мне плохо. Теперь вообще ничего не имеет значения.

Я хочу бежать – я убегу! Хочу кричать – я закричу! Хочу лить слезы – буду лить! Пусть, пусть от меня ничего не останется – как это было бы прекрасно! Как было бы хорошо кануть в небытие, только бы избавиться от невыносимой боли, живьем прожигающей меня.

Проклятое сердце, проклятые чувства – неужели нет способа избавиться от них!?

Я хочу лишиться ума или потерять память.

Глупые, ненужные и не приносящие облегчения слезы брызнули из глаз. Их было так много, что они только мешали – я захлебывалась ими, они стекали по щекам, затекали в нос, в рот, соленые, но в то же время казавшиеся горькими.

«Беги! Хватит! Мне больно!» – продолжало умолять сердце, а мне не оставалось ничего другого, кроме как послушаться его.

Мне нужен был кислород и, открыв рот, я судорожно заглатывала воздух. Вместо него я захлебнулась слезами и, поперхнувшись, закашляла.

Марк оторвался от Евы и отрешенно посмотрел на меня.

Такой пустой, не имеющий смысла взгляд выдержать я не могла, и потому сделала то, о чем давно умоляло сердце, – развернулась и бросилась к выходу.

В голосе, окликнувшем меня, чувствовалась та же пустота и сухость – словно Марк не мог вспомнить меня.

– Не уходи.

Он сказал мне, чтобы я не уходила, но не сказал, что я должна делать теперь…

Слушать его голос, лишенный жизненных чувств и эмоций, было все равно, что видеть взгляд, смотрящий сквозь меня.

Закрыв уши руками, я пустилась бежать. В ту же секунду он рванулся за мной, но Ева прервала его порыв, схватив за руку и остановив. Первой его реакцией была попытка вырвать руку, но она тут же развернула его лицом к себе, потянулась губами… Дальше я уже не видела.

Оказавшись на улице, я сразу ощутила дуновение ветра, остужающего мое пылающее лицо. Он, как неожиданный глоток жизни, налетел на меня, и я, словно голодная, начала быстро-быстро вдыхать воздух. Ветер развевал волосы, выветривал мысли.

Я бежала, не зная – куда, но зная – отчего. Я могла убежать от того места, где находились Марк и Ева, могла увеличить расстояние между нами, могла и вовсе уехать из Акары, чтобы ничто не напоминало мне о месте, где закончилась моя жизнь, но я не могла сбежать от себя самой. Внутри меня жила память, которая всегда будет прожигать мою душу. От нее мне никуда не деться, в каком бы направлении и как быстро я не бежала бы. Я бы выкинула свое сердце вместе с болью, но не могла вырвать его. Теперь эта боль была частью меня.

Я продолжала бежать по улице, не зная, куда себя деть.

Люди оглядывались на меня, точно на сумасшедшую, и мне захотелось оказаться в таком месте, где никто не увидит и не осудит меня. Там, где я смогу остаться наедине со своим горем.

Выбежав на дорогу, я подняла руку, чтобы поймать такси.

Почему, почему именно сейчас меня окружала толпа любопытного народа? В их глазах я выглядела безумной, но как бы они повели себя на моем месте?

Бежать! И отсюда тоже бежать!!

Первое же попавшееся такси остановилось возле меня, и я быстро рванула заднюю дверцу, торопясь скрыться с глаз не в меру любопытных людей.

Таксист удивленно оглянулся на меня. Ему надо было раньше думать, возле кого останавливать свою машину.

Он продолжал смотреть в мою сторону, и только тогда до меня дошло, что пора бы сообщить ему направление движения.

– Атем! – выдала я первое, что пришло в голову.

Мне было все равно, куда ехать, лишь бы быстрее убраться отсюда.

В машине на меня напал ступор. Я вдруг оказалась в замкнутом пространстве, и сидела, не издавая ни звуков, ни всхлипов, уставившись в одну точку.

Отделив себя от происходящего, я почувствовала секундное облегчение, за которым последовал шок.

Марк и Ева! Марк! И! Ева!!

Я сидела в машине, широко раскрыв глаза, как будто только что узнала эту новость. Никак не удавалось придти в себя, а когда я второй раз осознала, каким я, собственно, образом оказалась в этой машине, то стоны опять начали душить меня, пытаясь вырваться наружу.

В это время мы проезжали какое-то поле, какое именно – я не знала, потому что не следила за дорогой.

Главное, что на этом поле никого не было. Ни души. Только огромное белое полотно снега и какая-то еле проторенная дорога, ведущая в никуда.

– Остановите! – резко выкрикнула я.

Водитель резко сбавил скорость, но машину не остановил.

– Я сказала – остановите! – повторила я.

– Где? – он недоуменно оглядывался по сторонам.

– Здесь!

– Вы уверены?

– Черт возьми, сколько можно повторять! – закричала я, но голос сорвался, чуть не выдав рыданий.

Машина, наконец, затормозила. Не знаю, сколько я заплатила водителю – отдала все, что у меня было в кошелке.

Деньги мне больше не нужны.

Холодные и резкие порывы ветра встретили меня, как только я оказалась посреди огромного безлюдного поля.

 

Глава 37

Таксист стоял еще минуты две, наблюдая, как я несусь по дороге непонятно куда и неясно – зачем. Потом он уехал, и я почувствовала огромное облегчение.

По обе стороны от меня было бескрайнее белоснежное поле, по которому с бешеной скоростью гулял ветер. Наполовину занесенная снегом дорога вела в никуда, конца ее я не видела, и для чего она тут проложена, не понимала.

Было очень темно, единственным источником света была луна и звезды, а еще снег, отражающий попадавшие на него лучи ночных светил.

Колючий, жестокий ветер сейчас был для меня настоящим спасением – он охлаждал мою пылающую от слез кожу, развевал и путал волосы, вместе с тем продувая голову. Шум ветра в ушах никогда еще не казался мне таким приятным.

Я бежала, спотыкаясь о неожиданные валуны снега, стараясь, чтобы главная дорога, по которой ездят все машины, наконец, исчезла из виду.

Когда это случилось, я остановилась. Несколько раз повернувшись вокруг себя, я разрешила сердцу, чувствам и собственной душе сделать то, чего они так жаждали.

Я закричала. Громко-громко, до хрипоты, так, чтобы сорвался голос. Сначала я просто кричала, а потом произнесла его имя. Именно тогда снова полились слезы, которых сейчас никто не мог увидеть, а потому можно было не беспокоиться о красном лице и плакать до тех пор, пока я не упаду без сил в этот снег.

Вокруг никого не было. Темнота окутывала, прятала, уберегала от внешнего мира. Ветер, внезапно ставший самым лучшим моим другом, продолжал заносить меня снегом. Мне приходилось прилагать усилия, чтобы преодолевать сопротивление ветра и двигаться вперед.

Чем больше сил я потрачу на бег, слезы, и крики, тем быстрее упаду здесь без чувств, тем больше боли выплесну наружу.

Да, сейчас мне нужно лишиться сознания, понимания и всякого проявления жизни.

Если бы я только могла стать снегом, беззаботно летящим в никуда, бессмысленно парить в небе для того, чтобы когда-нибудь растаять и унестись обратно в небо…

У снега нет сердца. Я хочу, чтобы и у меня его не было. Оно слишком сильно болит.

Я не знаю, сколько сейчас времени. Наверное, уже ночь. Невозможно проследить за временем, когда душа рвется на части.

Самое главное – что здесь темно, холодно и никого нет. Все условия для того, чтобы высвободить свою душу от истязающих ее криков.

Силы покидали меня – но душа продолжала кричать, все еще сохраняя мое сознание.

Сколько я уже пробежала – я не имела ни малейшего понятия. Мало или много – это не было важным. Дорога становилась все уже, бежать было все тяжелее, но я все равно продолжала двигаться вперед.

Услышав какой-то шорох сзади, я оглянулась. В тот же миг передо мной оказалась черная фигура.

– Доброй ночи, малышка! – Низкий и грубый голос вырвал меня из цепких когтей постигшего горя, указывая на опасность, угрожающую мне теперь.

Я очень хорошо знаю этот голос. Его нотки заставили пробудиться ту часть меня, которая сейчас спала, накрывшись покрывалом переживаний из-за Марка и Евы: страх.

Это был Ренольд.

Я даже не сразу поверила, что это – действительно он. Происходящее вообще казалось мне слишком ужасным и страшным для того, чтобы быть правдой.

Сначала я узнала голос, потом – запах, и уже только после этого в ночной тьме я разглядела его глаза. Да, этот взгляд принадлежит Ренольду – дьявольский, дикий, пугающий. В нем есть что-то общее со взглядом Евы.

Светлая кожа Ренольда в лунном свете казалась слишком бледной, даже с каким-то голубоватым оттенком. Проклятье, как же он красив!

– Ты выбрала интересное место для вечерней прогулки.

Голос звучал угрожающе, и я поняла, что ничего хорошего меня сейчас не ожидает.

– Что тебе нужно? – еле слышно спросила я. Из-за криков голос сел, и потому сейчас звучал особенно глухо.

– Ты… – Он соблазнительно улыбнулся, приближаясь ко мне.

– Не подходи.

Ренольд начал медленно обходить меня, делая круг.

Мое сердце билось точно сумасшедшее, и я подумала о том, не проще ли ему вообще остановиться, чем проносить через себя столько переживаний.

– Как же так получилось, что ты оказалась одна посреди огромного поля, да еще и ночью?.. Неужели Марк бросил тебя здесь одну-одинешеньку и – прямо ко мне в руки? Ах да, ему некогда о тебе думать – ведь он развлекается с другой! Но и ты скоро займешься тем же самым… Как насчет того, чтобы поразвлечься со мной?.. Надеюсь, по сравнению с Марком я проигрываю не особо.

– Даже не думай об этом! – огрызнулась я.

– Детка, тебя никто не будет спрашивать. Стоит мне хлопнуть глазками, и ты сама бросишься в мои объятия.

Я понимала, что Ренольд говорит то, что действительно может случиться. Если он использует гипноз – я больше не смогу руководить своими действиями. Он продолжал обходить меня, точно хищник, загнавший в ловушку свою жертву.

– Должен признать, ты приятно удивила меня – я и не надеялся получить столько удовольствия. Знаешь, что я люблю больше всего? – Черные глаза сверкнули.

– Больше всего я люблю страдания маленьких детей. Их крики так прекрасны, их слезы так замечательны!

– Ренольд мечтательно вздохнул и продолжил: – Но ты! Ты оказалась моей самой сладкой победой – по сравнению с тобой детские страхи кажутся ерундой. Знаешь, почему я не перехватил тебя в самом начале этой дороги? Ты так красиво кричала, что я не мог лишить себя удовольствия послушать, как ты изливаешь свое горе, посмотреть, как отчаянно ты бежишь, пытаясь убежать от самой себя. Вика, это было прекрасно! Пообещай мне, что ты еще раз повторишь такое – я за всю жизнь не испытывал столько радости, сколько ты подарила мне сегодня. И поэтому я не стану гипнотизировать тебя прямо сейчас – нет, я хочу посмотреть, как ты будешь сопротивляться, осознавая своя беспомощность передо мной.

Он еще ближе подошел ко мне, и я непроизвольно попятилась назад. Мною овладел почти животный страх – здесь и сейчас Ренольд может добиться от меня всего, что захочет. А я знаю, чего он хочет – опередить Марка, доставить меня в Ад. Но нет! Я не хочу в Ад без Марка!

Ренольд больно схватил меня за плечо и приблизил к себе. Носом он жадно втянул воздух, потом – провел рукой по волосам, захватив одну прядь и накрутив ее на палец.

– Кажется, я начинаю понимать Марка, – прошептал он мне на ухо, и от его близкого дыхания мой страх многократно усилился. – Несправедливо, что ему так повезло. – Ренольд губами чуть коснулся моего уха, поцеловав его. – М-м-м… Какая ты сладкая.

– Не трогай меня! – Я изо всех сил оттолкнула его и, как ни странно, он позволил мне сделать это.

Мне снова не хватало воздуха. Мне нужен был воздух! Вокруг было огромное пространство, но я ощущала себя запертой в ловушке, ограниченной тем кругом, который описал вокруг меня Ренольд.

– Послушай, тебе так идут волнистые волосы, зачем ты постоянно выпрямляешь их?.. – явно наслаждаясь моим, все увеличивающимся страхом, спросил он.

– Зачем ты здесь? – выдавила я, понимая, что Ренольд тянет время, забавляясь моей реакцией.

– Ты ведь умная девочка – о моей конечной цели догадаешься сама, – промурлыкал он, подтверждая мои догадки. – Вот, только ты не знаешь, какую грандиозную аферу пришлось провести, чтобы застать тебя одну посреди поля. Но ты молодец – выбрала хорошее место – я боялся, что ты не заберешься так далеко от Марка, и он сможет услышать.

– Грандиозную аферу?.. – повторила я. – Но что… что ты сделал? Это ты… Ева!.. – Ужасные догадки закрались в мою голову, открывая произошедшее в новом свете.

Ренольд хищно улыбнулся.

– Это был прекрасный план, правда? И центром всей затеи являешься ты, Виктория – это ли не честь для простого человека?.. Ева рассказывала мне о том, какой бурный роман захлестнул ее и Марка девять лет тому назад, и мы вместе решили, что она может сделать хороший отвлекающий маневр. Мы не прогадали. Все остальное было уже за тобой, и ты превзошла все наши ожидания. Мы думали, что понадобится больше времени. Но, увидев всего лишь какой-то поцелуй, ты бросилась бежать, так легко отпустив то, к чему так долго стремилась.

– Какой-то поцелуй… – мертвым голосом повторила я слова Ренольда.

– Ева прекрасно сыграла свою роль, и вот ты в моих руках. Такая беспомощная, измученная и… красивая. Но, знаешь, в происходящем есть плюсы и для тебя. Сама подумай – зачем тебе Марк? Как ни стараюсь, я не могу понять вашу глупую человеческую логику. Ты плачешь, льешь из-за Марка горючие слезы – но! Продолжаешь тянуться к нему, словно хочешь страдать еще больше. Почему бы тебе не переключить свое внимание на кого-нибудь другого?

– Тебе этого не понять, можешь даже не стараться.

– Самые умные люди мира сего совершали и совершают столь глупые ошибки! И все – из-за сентиментальности, всегда оборачивающейся против них же. Хочу предложить тебе – отбрось свою сентиментальность и покажи Марку, на что ты способна в поисках мести! Я помогу тебе. Видишь, чем я жертвую, предлагая тебе добровольно принять мое приглашение – я жертвую тем наслаждением, которое могу получить, если ты вздумаешь сопротивляться.

– В таком случае, расслабься – свою долю удовольствия ты получишь.

Ренольд улыбнулся, но его улыбка была похожа скорее на оскал.

– Что ж, это тоже приятная альтернатива. Ты видела, как целуется Ева? – перевел он тему, явно желая причинить мне боль. Вполне успешно желая причинить мне боль… – Она может свести с ума любого, и еще сегодня днем проделывала это со мной. И ты представляешь, чего бы я добился, будь мне присуще такое чувство, как любовь. Я бы не отпустил Еву к Марку из-за ревности и, соответственно, упустил бы возможность поймать тебя. Все просто, Вика. Мы с теми, с кем нам удобно и выгодно. А люди почему-то не понимают этой простой истины. И потому – несчастны.

– Ты не имеешь ни малейшего понятия о счастье!

– Счастье, которое нужно выстрадать? – Ренольд громко и зловеще рассмеялся. – Я уже сказал тебе, что приносит мне наивысшую радость – страдание. И чем оно невыносимее, тем приятнее смотреть на него.

– Как же это противно!

– Противно? – Он снова усмехнулся. – Вот это ты врешь! – Ренольд подошел ближе, так, что я чуть не задохнулась от окутавшего меня аромата. Он повернул к себе мое лицо. – Я противен тебе?

«Нет», – ответило что-то внутри меня, но вслух я этого не произнесла. Несмотря на страх, который внушал мне Ренольд, на опасность, за несколько метров излучаемую им, он не был и не мог быть мне противен.

Ренольд был ангелом, и потому не мог вызывать физической неприязни.

– Я приятен тебе, так ведь? Вика, как же странно смотреть на тебя! Ведь ты – простой человечек, кусочек пластилина в моих руках, но я почему-то не тороплюсь лепить из тебя нужные фигуры… Обычно я не играю со своими жертвами слишком долго, но, так уж и быть, для тебя исключение сделаю. Думаю, Ева задержит Марка надолго…

Так вот, оказывается, в чем состояла конечная цель Евы! Я знала, я догадывалась, что ей вовсе не нужен был Марк. Но почему она помогла Ренольду? Какую выгоду это дало ей самой? Понимание всей аферы, задуманной Ренольдом и Евой, не приносила никакого облегчения. Жить или умирать, зная, что я нужна Марку, гораздо проще, чем принимать ту же участь, понимая, что Марк отказался от меня. У него был выбор – он выбрал ее.

И теперь я бессильна. Мне не убежать, мне не спрятаться, мне никуда не деться от Ренольда. Сейчас некому защитить меня – Марк не придет.

Все будет так, как решит сильнейший.

Все будет так, как хочет Ренольд.

Я с трудом сдерживала желание пуститься в бег – это было бы обычным животным инстинктом, которому повинуются в диком мире, и который лишь там может принести пользу. Но – не здесь. Если я попытаюсь сбежать от Ренольда, это будет похоже на то, как если бы рыбка пыталась уплыть по суше, будучи уже выловленной из аквариума хищной кошкой.

Но даже в полумертвой рыбе еще живы инстинкты, заставляющие ее искать пути спасения: беспомощно колотить хвостом по земле, открывать рот в поисках воды…

Так и я, стоя напротив Ренольда, не могла понять: почему надежда на избавление не умирает, и именно из-за этой надежды я чувствую дикий страх потерять мнимо существующую возможность спастись. Если бы исчезла надежда – отключились бы чувства, и мне бы не пришлось дрожать теперь, как осиновый листочек, от страха и причиненной боли. Я бы просто смирилась и ждала своей участи, которая уже не имела бы значения.

– У нас есть еще время, – протянул Ренольд, крепче сжимая пальцы, державшие мое плечо, – поэтому я не буду особо торопиться и постараюсь получить от своей победы максимум удовольствия.

Он видел, как действует на меня его приближение, как зрачки расширяются от ужаса, а в горле застывают слова бесполезного сопротивления. Он знал, что меня охватывает паника, и поэтому наслаждался происходящим.

Притянув меня к себе, он провел тыльной стороной ладони по щеке. Мое тело было напряжено, точно струна, и лишь огромным усилием воли я не стала размахивать руками, пытаясь отстранить его от себя.

– Как ты напряжена, – низким голосом произнес он. – Животный страх в твоих глазах заводит меня еще больше. Я запомню этот взгляд, полный отчаянья и немой мольбы о спасении. Как бы я хотел запечатлеть его, чтобы оставить не только в своей памяти, но и показать Марку – как символ моей победы. Вика, как же прекрасен твой взгляд… – Он понизил голос до шепота.

Потом молниеносным движением он схватил меня и закинул себе за спину. Я не выдержала – начала извиваться в его руках, пытаясь выскользнуть. Он больно сжал мои руки. Я вскрикнула – не то от боли в запястьях, не то от страха, а может – от собственной беспомощности.

– Оставь меня! Оставь! – кричала я, хотя прекрасно сознавала бесполезность этих криков. Что заставляло меня кричать, не могла объяснить даже я сама, а Ренольд так вообще не стал сдерживать грубого, жесткого смеха.

– Кричи! Мне нравится, с каким отчаяньем ты делаешь это! Твой голос, молящий о пощаде, столь же прекрасен, как и панический взгляд.

Я замолкла, заглушая стоны, чтобы не доставлять Ренольду еще большего удовольствия. В ответ он вонзил свои пальцы, внезапно ставшие похожими на острый металл, в кожу на моих запястьях, попадая точно между сухожилиями. Я снова закричала. По рукам потекла горячая кровь, и Ренольд, блаженно закрыв глаза, облизнул мои окровавленные пальцы.

– Тебе больно? Извини, не удержался от еще одной возможности развлечься. Конечно, гораздо больше удовольствия я получаю, наблюдая твои душевные муки, в миллионы раз превышающие все остальные, но позабавиться таким образом – тоже неплохо.

Я сжимала зубы от боли.

– Не хочешь кричать? Ничего страшного, по прибытию на место меня ожидает еще одна порция удовольствия.

Подкинув меня вверх, он принялся бежать. Снег летел в разные стороны, попадал в лицо, глаза слезились от ветра.

Мне было очень страшно.

То, что ожидает меня, теперь казалось неминуемым. Мне стоило молиться только о том, чтобы все поскорее закончилось, но я молилась об обратном.

И зачем я послушала свое сердце и сбежала от Марка, оставив его с Евой? Почему мне не пришла в голову мысль, что Ева может быть заодно с Ренольдом?.. Я могла бы остаться с ним.

Нет, не могла. После поцелуя я действительно не могла. Это было выше моих сил!

И вот теперь я во власти Ренольда, который очень скоро лишит меня всякой возможности еще хоть раз увидеть того, кого я всегда буду любить.

Он утащит меня в то место, в котором я согласна была оказаться только с Марком.

Как же быстро разрушилась моя жизнь! Я не могла поверить в счастье, перспективы которого открывались передом мной, и правильно делала.

Но почему, если моя жизнь закончена, я все еще остаюсь живой? Почему я вынуждена вечно чувствовать эту боль?

Это – плата за то счастье, которое мне довелось испытать.

Отдала бы я такую цену за время, проведенное с Марком?

Да.

Я бы заплатила гораздо больше за один его поцелуй, за улыбку, обращенную ко мне, за одно его прикосновение, за слово, адресованное мне, за взгляд любимых бездонных черных глаз.

И, раз это мой выбор, я должна заплатить за него.

Ренольд в считанные минуты донес меня до какого-то дома, одиноко стоящего на окраине города. Какого города – я не знала. Скорость, с которой он бежал, была огромна, а направление движения – неизвестно.

Судя по тому, что далеко впереди горело множество огней, это действительно был город. Не Акара – это точно, иначе огней было бы больше. Но и не Атем – я бы узнала. Хотя, что я могла узнать, находясь в таком состоянии?..

Единственное, что я понимала – это что в этом одиноко стоящем доме нет никого, кто мог бы помочь мне.

Ренольд занес меня в дом и закинул на диван с такой силой, что я ударилась головой о подлокотник. По рукам еще текла кровь, и я нечаянно измазала ею лицо, когда убирала волосы, прилипшие ко лбу.

– Ты неплохо смотришься. – Ренольд окинул меня раздевающим взглядом. – Сказать тебе, какие мысли крутятся сейчас в моей голове?

– Можешь сначала убить меня.

– Люблю отчаянных. Но нет, сначала мы с тобой покинем границы этого мира, и уж потом развлечемся на славу. Тебе понравится в Аду! Ты рада, что можешь приблизить это событие? Марк слишком долго медлил… Впрочем, я только рад этому. На его месте я бы уже давно забрал тебя с собой, тем более, что ты не против. Мне даже иногда начинает казаться, что в нем проявляются те глупые чувства, которые так часто губят людей. Впрочем, с появлением Евы он, наконец, повел себя совершенно адекватно.

Ренольд подвинул кресло к дивану, на котором я лежала, и удобно устроился в нем. Я пугалась каждого его движения. Не оставалось никакой надежды на спасение, кроме как надежды на чудо. Я не думала о том, что меня ожидает после того, как Ренольд приведет свой план в исполнение. Здесь, на Земле, у меня оставался Марк – самая главная потеря, которая и заставляла мое тело вздрагивать от нервной дрожи при каждом приближении ангелы Тьмы.

Я останусь живой: у меня будут руки, ноги, душа и даже чувства, но не будет Марка. Зачем мне тело, чувства и сознание, если рядом не будет его? Я не могла понять: почему мне оставляют то, что мне совсем не нужно, и забирают самое драгоценное? Что мне делать с мыслями, которые, – я знаю, не дадут мне покоя? Куда мне деть свою память, как вырезать ее из себя?

Нет. Я не хочу вырезать память! Я хочу всегда помнить его… Мои мысли, мои чувства – это Марк. Я сделана из него, я создана для него, – даже если ему это не нужно.

Вряд ли там, в Аду, у меня появится возможность встретить Марка. Он говорил мне, что Ад изменит меня, и Ренольд говорит то же самое. Но я не хочу меняться. Я не хочу находить удовольствие в жизни, которой живут ангелы Тьмы. Я хочу оставаться человеком – вместе с той болью, которая навечно останется в моем сердце.

– Может, выпьешь? – неожиданно предложил Ренольд. – Я могу сделать для тебя такую поблажку.

– Иди к черту! – бросила я ему. Сколько еще он будет мучить меня?!

– Ты удивляешь меня, Вика! Твои чувства бросаются из крайности в крайность. Пару минут назад ты смотрела на меня, точно загнанное животное на своего убийцу. Теперь твой взгляд полон ненависти. Ты уж определись – боишься ты меня или ненавидишь. Но, отдам тебе должное – так, как ты, на меня не смотрел еще ни один человек. Я даже не думал, что в человеке может быть столько силы. В твоем взгляде столько ярости… В тебе точно есть что-то дьявольское! Видишь как – случайностей не бывает. – Ренольд издал грубый, дикий смешок, после чего соскочил с кресла. – Ты разочаровываешь меня – я надеялся услышать мольбы о помиловании… Но, раз их нет, то, пожалуй, приступим.

Он размеренным шагом отошел в другую сторону комнаты, и больше я не могла ничего разглядеть – так темно там было.

Вскоре в дальнем углу засветился огонь, который увеличивался с каждой секундой.

Камин.

Еще недавно я считала огонь своим другом, и вот теперь опять испугалась его. Рядом с Ренольдом он становился зловещим, и мне больше уже не казалось, что вырывающееся пламя желает мне добра.

Комната осветилась достаточно ярко, чтобы я могла разглядеть, где мы находимся. Дом был очень старым, в этой комнате давно никто не жил. Старая, потрепанная мебель, покрытая слоем пыли, полуразвалившиеся стулья… Пожалуй, единственное, что тут хорошо сохранилось – это как раз диван, на котором я сидела. На полу разбросаны какие-то тряпки, а по углам – расставлены сети, сплетенные пауками. Самое подходящее место, чтобы покинуть этот мир.

«Марк, я люблю тебя. И буду любить всегда. Мне так жаль, что все так получилось! Мне так жаль, что я не родилась ангелом Тьмы, чтобы быть тебе подходящей парой. Мне так жаль, что я недостаточно хороша, чтобы сделать тебя счастливым.

Я попала в плен. Он меня и ожидает – вечный плен в том мире, куда ты хотел меня забрать. Я буду жить в твоем мире, но… без тебя.

И в моей душе ты будешь жить всегда. Знаешь, как получается – я теперь многократно зависима. Я зависима от ангела, который отрывает тебя от меня – я полностью в его власти, в его руках, как маленькая мушка, попавшая в расставленные пауком сети. Я зависима от ангела, которого всегда буду любить – от тебя. Да, Марк, каждое мое слово, каждая моя мысль принадлежит тебе, потому что, не будь тебя, у меня были бы совсем другие чувства и совсем другие мысли. Я в плену у самой себя – ведь то сознание, которым я обладаю сегодня, создано тобой.

И если когда-нибудь ты нечаянно встретишь меня, неважно, сколько времени пройдет, неважно, где это случится – ты можешь быть уверен в том, что мое сердце так же, как и сейчас, будет принадлежать тебе.

Я знаю, почему ты сейчас с ней. Потому что ты – ангел Тьмы, а Ева такая красивая. Да даже если бы я была лучше ее, ты все равно мог бы остаться с ней! Потому что ты – ангел Тьмы.

И я никогда не буду винить тебя за это. Ты создан Дьяволом, ты его воплощение, но… ты – гораздо лучше.

Я верю в это, я знаю это точно так же, как и то, что люблю тебя.

Любимый, прости за то, что я так быстро потеряла свое самообладание – расплакалась, точно ребенок, убежала, поддавшись зову сердца. Мне нужно было просто вспомнить, понять, что ты – не человек.

Просто… Иногда я видела в твоих глазах то, чего не видела в глазах других ангелов. Ни светлых, ни темных. В твоем взгляде было что-то, предназначенное только мне и словно созданное мною.

Но с появлением Евы все это исчезло. И поэтому я испугалась. Я ждала чего-то от тебя, вместо того, чтобы самой держаться рядом – ведь ты не прогонял меня.

Может быть, для тебя так будет лучше. И если это верно, я с радостью наступлю на свои чувства.

Скоро я попаду в твой мир. Знаешь, я столько раз представляла себе его… но ты всегда был рядом. Если в Аду есть хоть что-то, что будет напоминать мне о тебе – я смогу справиться с жизнью до тех пор, пока не наступит долгожданное забвение. Марк, я буду жить воспоминаниями о тебе.

Постарайся быть счастливым. Я буду верить в то, что у тебя все хорошо».

– Вика, забавная ситуация… – Ренольд оторвал меня от мысленного обращения к Марку, – возможно, последнего обращения здесь, на Земле. – Второй раз мы с тобой наедине. Второй раз огонь вместе с нами. Я знаю, что ты любишь его. Огонь – это твоя стихия. Хочешь еще разок поиграть с ним?

Отвернувшись от Ренольда, я смотрела в одну точку, стараясь не реагировать на его слова. Мне было очень страшно даже просто слышать его голос.

Заметив, что я игнорирую его, Ренольд начал злиться – в его голосе появилась ярость.

– Я слишком долго возился с тобой! Ни на одного человека я не тратил столько времени.

Одним махом он пересек комнату и резко схватил меня за руки, стаскивая с дивана. Я вырывалась, но он только сильнее сжал пальцы – до боли, до синяков.

Он грубо подтащил меня к камину.

«Этого не может быть, этого не может быть!» – твердила я себе.

Неужели именно так, вот таким глупым и ужасным образом и закончится моя земная жизнь?..

Когда в моем теле начнутся перемены? Марк говорил, что температура повысится, и, по-моему, меня уже бросило в жар.

Я смотрела на огонь и не видела ничего того, что видела рядом с Марком: раньше мне казалось, что я могу высмотреть в огне наши с ним силуэты – силуэты, излучающие счастье.

А теперь… Страх, горе и сильная, невыносимая боль, угрожающая навсегда стать моей спутницей. Боль самой большой в жизни потери.

– Огонь примет тебя! – Ренольд повысил голос до крика. – Он говорит, что уже подружился с тобой! Что же ты? Поприветствуй своего друга!

Я молчала, и Ренольд злился еще больше. По щекам что-то потекло – наверное, последние слезы.

– А я ведь говорил тебе, – продолжал кричать Ренольд, – что ваша сентиментальность до смешного глупа! Подумай сама, на какие жертвы ты пошла ради Марка. Любой человек был бы поражен и восхищен тем, как отчаянно ты защищала чужую жизнь. Пожертвовать своей жизнью, – своей короткой, маленькой жизнью, ради спасения того, в чьих руках ты была игрушкой – это ли не верх глупости? Добровольно принять на себе боль, нестерпимую даже для ангела! Виктория, что ты сделала для него? Ты спасла ему жизнь! Он бы погиб, не закрой ты его своим телом. Ведь ты шла на верную смерть и только чудом осталась живой. Скажи мне: какого черта ты сознательно шла на верную смерть? Чтобы спасти его? Люди никогда не перестанут удивлять меня своей глупостью!

И чего ты добилась? Как Марк отплатил тебе? Бросил тебя, решив, что поразвлечься с Евой гораздо приятнее, чем блюсти твою невинность!

Я издала тихий стон, потому что Ренольд сильно задел меня своими словами. Он точно знал, куда бить, и вот сейчас сделал верный удар.

– Он бросил тебя на произвол судьбы, прямо ко мне в руки, несмотря на то, что ты сделала для него. А теперь скажи мне, что ты жалеешь о своем поступке! Скажи, что наконец осознала свою ошибку!

Он так грубо тряс меня за плечи, что говорить становилось еще тяжелее.

Тихим, еле слышным, но уверенным голосом я ответила ему:

– Нет, Ренольд. Я все сделала правильно. И если бы эта ситуация повторилась, я бы вновь поступила точно так же. А жалею я лишь о том, что в тот день мне не удалось отдать за него свою жизнь.

Ренольд в ярости оттолкнул меня от себя с такой мощью, что я врезалась в стену, после чего от боли тихо скатилась на пол, не издав на этот раз ни единого звука.

– До чего же вы все примитивны! Животные – и те умнее вас. Зачем подставлять себя под удар вместо того, чтобы отомстить тем, кто причинил тебе боль?

– Не старайся, Ренольд… – Голос у меня охрип, и я говорила так, будто в моем горле что-то скрипело. – Тебе не дано понять нас.

– Нет, дано. Вас наделили величайшей глупостью, вполне достаточной для того, чтобы вы губили самих себя. Но ничего – скоро твои мысли изменятся. Скоро ты загоришься желанием отплатить Марку той же монетой, которую он бросил в тебя. И я буду ряд помочь тебе в этом. Скоро, очень скоро ты, наконец, прозреешь и поймешь, как глупо поступила, пожертвовав собой ради жизни Марка!

Я отрицательно покачала головой. Все попытки подняться с пола завершались неудачей из-за дрожи, сотрясающей все тело.

– Нет. Я сохраню свою душу.

Сдерживая рвущуюся наружу ярость, Ренольд снова громко рассмеялся.

– В Аду еще никто не сохранил свою душу.

 

Глава 38

Хм… Какие прекрасные перспективы открываются передо мной… Кажется, этот темный ангел воплощает в себе все, чего я желаю. Кроме того, что он безумно красив, с его помощью я смогу многого добиться. Он откроет мне мир удовольствий, развлечений и наслаждений. Одно из удовольствий, пожалуй, я получу прямо сейчас – его губы созданы для поцелуя. Впрочем, как и мои.

Судьба благоволит мне – Ренольд достаточно хорош для меня. Не терпится прикоснуться к его коже, почувствовать, наконец, как она приятна на ощупь, провести рукой по груди…

Он легко попадется в мои сети – я воплощаю в себе все, о чем только можно мечтать. Мы идеально подходим друг другу.

Пожалуй, я не буду ждать, пока он поможет мне попасть в Ад – такое небольшое удовольствие, как поцелуй, можно позволить себе и здесь.

Какое странное ощущение – я вся горю. Не думала, что жар может быть так приятен. Наверное, этот жар делает меня еще прекраснее.

– Ренольд… – Я обвила рукой его красивую шею. – Знаешь, что я хочу? Провести с тобой романтический вечер – со свечами и розами. Я так люблю красные розы! Но, конечно, только после того, как ты поможешь мне попасть в Ад.

– Конечно же, Вика, – промурлыкал он. – Хотя, я бы не стал ждать, если бы на то была моя воля. Когда ты такая уверенная, ты становишься еще красивее. Дьявольский блеск глаз так идет тебе. Как ты будешь выглядеть, когда попадешь в Ад?..

– Уверенная? – Я заливисто засмеялась, наслаждаясь тем, как звучит мой смех. Ренольд явно льстит себе. Как же я могу быть неуверенной, если представляю собой идеал? Если он сам смотрит на меня так, словно никогда не видел девушки краше, чем я. – Ренольд, неужели ты сомневаешься в моих силах? Скоро я удивлю тебя – ты увидишь, на что я способна!

Его глаза ярко блеснули, разжигая во мне и без того полыхающий жар.

– Мне повезло – изменив свое сознание, ты не растеряла свою силу, а только осознала ее. Из тебя получится отличный ангел Тьмы – видишь, как огонь жаждет получить тебя! Скоро Ад получит самое ценное приобретение за всю свою историю!

Я довольно улыбнулась. Весь Ад падет к моим ногам, ведь я могу дать ему то, чего не даст больше никто! Я действительно обладаю огромнейшей силой – я чувствую, как эта энергия течет по моим венам вместе с кровью, разогревая и бросая в жар все тело. И как я могла раньше сомневаться в своей силе? Отрицать ее, не видеть в упор, когда она так огромна и столь необъятна? С ее помощью я добьюсь всего, чего только пожелаю. Весь мир будет восхищаться и боготворить меня.

Сколько же всего я смогу добиться! Сколько бы я ни построила планов и целей – моей силы хватит на все. Как приятно ощущать неисчерпаемый источник энергии внутри себя! Как я раньше этого не замечала? Игнорировала то, что видят все остальные? Но теперь-то я вдоволь наверстаю упущенное!

Было забавно смотреть на то, как пламени не терпится окутать меня, увлечь, забрать к себе. Я уже представляла, как языки пламени, лаская, окружат меня, обнимут, унесут в то место, где начнется жизнь, полная всех мыслимых и немыслимых удовольствий.

Ренольд тихо подошел ко мне, чуть обняв сзади. Наши тела находились так близко, что по телу пробежала приятная дрожь. Его кожа еще пока горячее, чем моя, но, думаю, скоро это изменится. Рука Ренольда лежала на моей талии, и мне приходилось сдерживать желание крепче прижаться к нему. Обхватив меня обеими руками, он начал медленно расстегивать куртку, которая все еще была на мне одета. Он так медлил, что я еле сдержалась, чтобы самой побыстрее не избавиться от верхней одежды. Ренольд дразнил меня – что ж, я найду способ отплатить ему тем же.

Наконец, он расстегнул замок до конца и стянул с меня куртку. Горячими руками он тут же схватился за мои оголенные плечи, и я не стала сдерживать сладкий стон, идущий откуда-то из горла. Блаженно закрыв глаза, я сосредоточилась на чувствах: горячие, раскаленные ладони Ренольда разогревали мою кожу, которая казалось все еще прохладной по сравнению с его. Он разрешал мне чувствовать его тепло. Все его тело источало столько томной, сексуальной энергии, что я буквально растворялась в нем. Ренольд являл собой настоящий символ сексуальности и являлся ее олицетворением.

Проводя рукой по моему телу, Ренольд спускался вниз, заставляя загораться каждый сантиметр моей кожи, к которому прикасался. Вот он добрался до запястья, прощупывая пульс, который под его пальцем застучал гораздо быстрее.

– Твоя неиссякаемая энергия так и рвется наружу, – прошептал он, а я расслабилась, неожиданно услышав его шепот так близко. – И мне льстит, что все сливки этой энергии достанутся мне.

Ренольд вытянул мою руку вперед, нежно проводя пальцами по всей ладони. Мы сделали несколько шагов вперед, приближаясь к камину.

Очень скоро пламя охватило наши руки, от радости возгораясь еще ярче и устраивая целое представление из сверкающих разноцветных искорок, загорающихся на наших ладонях. Звезды, цветы, свечи – пламя рисовало различные картины, приветствуя меня и даруя непередаваемые ощущения блаженства, заставляя забыть все остальные чувства и маня быстрее полностью оказаться в огне. Меня охватило дикое желание ступить в это пламя, чтобы скорее почувствовать эти ощущения во всем теле. Как человека, который целый день провел на жаре, неумолимо манит прохладная вода реки или моря, когда он до такой степени хочет окунуться в воду, что уже не может противиться своему желанию, так и мне не терпелось скорее быть охваченной огнем.

– В первый раз огонь устраивает такое шоу, – говорил Ренольд, и мне было достаточно одного его голоса, такого низкого, такого томного, для того, чтобы возгореться страстным, неумолимым желанием ощутить вкус его губ. В сочетании с прикосновениями, ароматами, всей атмосферой, царившей вокруг и созданной огнем, мне хотелось получить от Ренольда гораздо больше.

– Я хочу в огонь. Я безумно хочу в огонь. А еще…

– Я дотронулась пальцем до его губ, и он тут же поцеловал подушечку указательного пальца. – Еще я хочу кое-что другое…

– Ты получишь все.

«Все!» – эхом отзывалось в моем сознании. Слово, увеличиваясь, выталкивало все остальное и забирало себе так много места, сколько только возможно. Это «все» вмещало в себя огромное и неисчерпаемое количество мыслей, чувств, вещей, знаков, удовольствий, планов и возможностей.

– Ренольд, мне не терпится. Этот огонь сводит меня с ума.

– Он всегда сводил тебя с ума, – своим дыханием Ренольд ласкал мое ухо. – Только теперь ты начала это осознавать.

– Мы с тобой добьемся всего, как только окажемся по ту сторону мира. Ну а пока… – Я повернулась к Ренольду лицом. – Я хочу получить кое-что еще…

Огонь поднялся так высоко, словно стремился сам забрать нас, а не ждать, пока мы ступим в него.

– Подожди, – обратилась я к пламени, которое обвивало кольца вокруг моей руки, – подожди еще несколько минут – и мы будем твоими.

Ренольд поднял меня на руки и покружил в воздухе. Светящиеся искорки брызнули со всех сторон. Такую красоту я не могла представить себе даже в сказках.

Огонь танцевал между нами, вокруг нас, сливаясь в сплошное кольцо, окаймлявшее наши тела.

Я никогда не испытывала столько желаний, одновременно осознавая, что у меня есть все возможности для их осуществления.

Покружив, Ренольд опустил меня, рукой так крепко обвив талию, что я была тесно прижата к его телу, по-ангельски совершенному, горячему и безумно привлекательному.

В голове отсутствовали всякие мысли, кроме одной. Я могла думать лишь о его губах. Как измученный жаждой хочет воды, так и я, истомленная желанием, мечтала о поцелуе.

Я коснулась пальцем кожи на его щеке, и это мое движение тут же отразилось на Ренольде: дикий, неподконтрольный блеск в глазах стал еще бешенее, хватка – крепче, а желание – больше.

Как же здорово в мире ангелов: все чувства здесь обостряются в сотни, в миллионы раз.

Ренольд в нетерпении склонился к моим губам.

Игриво улыбнувшись, я уклонилась от его поцелуя. Не так давно он томил меня, когда стягивал куртку, теперь моя очередь.

Издав почти звериный рык, темный ангел запустил руку в мои волосы, растягивая их по всей длине и блаженно вдыхая запах. То же самое захотелось сделать и мне, и я позволила себе глубоко вдохнуть воздух, впитывая его аромат.

Еще немного я подразню его, прежде чем сама получу столь долгожданный поцелуй. И сразу после этого исполнится и желание полыхающего пламени: мы ступим в Ад.

Верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты, открывая ровный и красивый изгиб шеи. Ренольд вздрогнул, когда я коснулась его кожи губами.

А потом… Решил проверить, надолго ли меня хватит, если он проделает со мной то же самое.

Я сладко застонала, когда жаркие губы коснулись моей шеи. Пожалуй, я больше не буду играть в кошки-мышки – ведь мне приходится томить и себя тоже. Он и так от меня без ума – к чему добиваться еще большего воспламенения чувств?

Ренольд медленно целовал меня, по миллиметру поднимаясь выше, приближаясь к мочке уха. Ощущения были обостренны до предела.

Я вся пылала – горела каждая клетка моего тела, но Ренольд был еще нетерпеливее и еще горячее, чем я.

Еще несколько мгновений – и наши губы сольются, наконец, в поцелуе.

Я уже видела его лицо так близко рядом с собой, что в предвкушении закрыла глаза. Дыхание Ренольда обжигало кожу, чувствовалось на губах…

Наши губы разделяло всего миллиметра три, когда я почувствовала себя не в своей тарелке. Так не должно быть – все должно быть идеально, и именно по этой причине я медлила, уверяя себя, что чувство неправильности происходящего сейчас пройдет.

Но нет. Почему-то не проходило. Ренольд в нетерпении ласково погладил мою руку, но и это не помогло.

Я ведь только что безумно хотела его поцеловать… И сейчас хочу, но… Что-то не так.

Пока я лихорадочно пыталась понять, в чем проблема, я не могла получить максимум удовольствия от поцелуя.

Ренольд, безусловно, очень привлекателен и вполне достоин меня. Его губы такие сочные, такие манящие, но…

Может быть, что-то не то с запахом, который я должна сейчас чувствовать? Да, точно, неправильный аромат! Очень вкусный, очень соблазнительный, но какой-то не такой. Мне приятно вдыхать этот запах, но в нем чего-то не хватает. Точнее, это совсем не тот аромат, который я должна сейчас ощущать. Да, точно – не тот.

И губы… Я бы поцеловала их, но они тоже почему-то другие, не такие, какие должны быть. Может быть, если я поцелую его, то все эти непонятно откуда взявшиеся мысли исчезнут, и все встанет на свои места?

Но как я могу поцеловать, если губы кажутся мне… чужими? А тут еще и неправильный запах.

В замешательстве я открыла глаза, чтобы понять, что происходит. Полный желания, страсти и возрождающейся дьявольской ярости взгляд окутал меня, влекущий, манящий в бездну греха и обещающий настоящее море наслаждений…

Только, чего не хватает этому взгляду? Я не пойму – то ли в нем слишком много цвета, то ли, наоборот – слишком мало. Или огонь – много огня? Нет, наверно, взгляд должен быть чуть светлее. Но почему же светлее, если передо мной – ангел Тьмы? Да что же, в конце концов, не так с этим взглядом?..

И прикосновения его рук – такие безумно приятные – тоже кажутся мне чужими. Неправильными!

У меня есть еще одна попытка. Черт подери, я хочу попасть в Ад!

Если голос Ренольда прозвучит так, как я хочу, то я поцелую его. Не может быть, чтобы мои планы сорвались из-за каких-то глупых ощущений.

– Ты горячий, – прошептала я, вызывая его на ответную реплику.

– Потому что ты распаляешь меня.

Проклятье! Низкий голос, похожий на бархат. Такой мягкий, такой обволакивающий.

Кажется, я знаю, что хотела услышать. Мне нужен был шелк. Да, точно. Но почему именно шелк?

Ренольд определенно нравился мне. Все, чем он обладал, привлекало меня, включая взгляд, голос и запах.

Так почему же я хочу другой взгляд, другой голос и другой запах?..

Если мне нужен шелк, возможно, меня что-то связывает с ним. Что-то, что я никак не могу вспомнить.

Если попытаться вырвать из сознания те воспоминания, которые напомнят мне, где я слышала шелковый голос, возможно, я пойму, что происходит. Ведь я должна была его слышать, если так остро нуждаюсь в нем.

«Теперь ты моя!» – прозвучало в сознании. Прозвучало родным, шелковым голосом. «Теперь ты моя!» Я шевельнула пальцем и ощутила небольшое колечко на безымянном пальце. Тот, кто подарил мне это колечко, и произнес эти слова.

И вдруг воспоминания резко хлынули на меня. Я поняла, что хочу видеть во взгляде, чего не хватает в прикосновениях и какой должен быть запах.

Ведь я люблю другого. И его зовут Марк.

Из-за внезапного приступа головокружения я чуть не упала.

Боже, как я ошиблась! Я ведь совсем не хочу в Ад. И целовать кого-то другого я тоже совсем не хочу.

– Марк, – твердо произнесла я, и с этим именем меня окатила такая мощная волна боли, что, казалось, она сейчас сожмет меня, задавит, растопчет. Нет, не хочу эту боль, я не выдержу, я так устала!

– Дьявол! – выругался Ренольд, моментально отпуская меня.

Я стояла на ногах только благодаря его поддержке и, когда ее не стало, мягко опустилась на пол. Боль оглушила меня, но, как всегда, не лишила чувств, заставляя переживать все заново.

Пламя в камине жалобно забирало обратно свои языки, да и само полыхало еле-еле, грозя погрузить комнату в кромешную тьму. Огонь, казалось, не хотел больше гореть.

– Как тебе удалось?!! – громко закричал Ренольд. От звуков его голоса у меня чуть не лопнули барабанные перепонки, а по голове кто-то активно заработал молоточком – наверно, это пульс выбивал мне в висках.

– Как тебе удалось? – повторил он.

– Что удалось? – чуть слышно произнесла я, не понимая, о чем он спрашивает.

– Ты только что сломала мой гипноз! Преодолела!

– Ах, гипноз…

Сквозь боль я вряд ли понимала, о чем толкует Ренольд.

– Ах, гипноз?! – в ярости закричал он. – Как ты сделала это?!

– Не кричи, пожалуйста, так громко, – прошептала я, зажимая уши руками. – Я тебя хорошо слышу.

– Девчонка! Как ты посмела бросить мне вызов?!

– Ренольда явно не интересовала моя голова, разбухающая от боли и его громких криков. – Ты совершила громадную ошибку!

– Слава Богу, я не совершила ее, хотя была на грани.

– Объясни мне! – Ренольд быстро схватил меня за волосы. – Как ты сделала это?

– Но я ничего не делала.

– Не может быть, чтобы ты была не подвластна моему гипнозу. Единственное исключение в твоем случае – это Марк. Только его гипноз не действует на тебя. – Тут он замолчал, как будто вдруг осознав что-то. – Так вот, в чем дело! Проклятый Марк! Ты вспомнила его. Неужели он настолько глубоко внедрился в твое сердце, что даже под действием гипноза ты вспомнила его?

– Иначе и быть не могло, – шептала я.

– Я недооценивал твою силу. Ты сумела противостоять ангелу, и уже не в первый раз.

Несколько секунд длилась пауза, в течение которой Ренольд измерял шагами комнату.

– Так кто же ты, Вика? Произошла какая-то ошибка – ты не можешь быть человеком. Ты справилась с моим гипнозом. Ведь я приказал тебе поцеловать меня, и ты изнемогала от желания исполнить мой приказ.

– Я не могла этого сделать. Ни физически, ни морально я не могла прикоснуться поцелуем к чужим губам. Вот и все.

– Марк отлично поработал над тобой.

– Это не его работа. Просто, я люблю его.

Ренольд в ярости схватил какой-то стул и швырнул его в стену. Стул разлетелся на мелкие части.

– Значит, так?! – опять закричал он. – Ты не пошла со мной в Ад под действием гипноза? Ты еще пожалеешь об этом – так было бы гораздо лучше для тебя. Но, по всей видимости, тебе нравится насилие. Конечно, этот вариант наименее эффективный, но ты не оставляешь мне другой альтернативы. Не пойдешь сама – я потащу тебя силой!

Лежа на грязном полу, оглушенная болью и потерявшая всякую надежду когда-нибудь справиться с ней, я была похожа на безжизненное человеческое тело, с которым можно делать все, что угодно. Сопротивляться силе Ренольда было бы пустой тратой энергии, которой у меня и так не осталось. Я даже не могла больше думать, а только физически существовать, не воспринимая больше никакой информации. Боль заполнила все мое сознание, не оставив места больше ни для чего. И потому я даже не отреагировала, когда Ренольд грубо схватил меня за одежду и поднял на ноги. Отпусти он меня – и я бы свалилась обратно.

Мое обмякшее, безжизненное тело в его руках было похоже на тряпичную куклу. Ни в одном из миров я не смогу избавиться от боли. Ни в одном из миров Марк больше не будет рядом со мной. Поэтому не имеет значения, куда отправят мое тело – душе все равно некуда деться.

Одной рукой Ренольд поднял меня вверх и бросил к камину.

– Черта с два у тебя получится разрушить мои планы! Через несколько минут мы будем в Аду.

В моем сознании больше не было места ни страху, ни удивлению. Я не реагировала на действия Ренольда, и это злило его еще больше. Его глаза стали темно-красными, изменив своей привычной бездонной черноте.

Что ж, все идет совсем не так, как я мечтала… Но и не так, как того хотел Ренольд. Он не смог использовать гипноз, и это сильно выводило его из себя.

Могла ли я даже под действием гипноза забыть о том, для кого живу? Могла ли беззаветно отдаться чарам Ренольда, заменив поцелуй Марка поцелуем другого ангела Тьмы? Могла ли унести с собой в Ад вкус чужих губ?..

Нет.

Это невозможно.

И пусть мне говорят о том, какая я сильная или какая я слабая – дело вообще не в этом.

Во мне живет самая мощная энергия на свете – энергия, не имеющая ни моральных, ни физических, ни временных, ни пространственных границ. Она не конкурирует ни с какими другими энергиями, потому что поглощает их все, потому что все они живут внутри нее. Эта энергия управляет всем происходящим на земле и в небе, вся Вселенная подчинена ее неписаным законам. Правил в этой энергии нет – есть чувства, ощущения, которые никогда не обманывают, если правильно прислушиваться к ним. Все, что существует в мире, существует благодаря этой вечной энергии. Она одна, единственная, вмещает в себя все, и потому ничто не может быть сильнее. И ангелы, и демоны бессильны против нее – никакие их чары, никакие способности не смогут обмануть энергию, власть которой распространяется на все.

Имя этой энергии – Любовь.

И именно поэтому Ренольд не смог заставить поцеловать его, потому что любовь внутри меня восстала против этого. С самого начала у него не было никаких шансов выиграть эту битву. Не знаю, сильна я или слаба – но любовь, которая живет внутри меня, непобедима.

Он может заставить меня пойти в Ад. Может сделать так, чтобы я вступила в огонь, создав иллюзию, что я хочу этого сама. Ренольд вообще мог добиться всего – кроме того, что он попытался добиться. Прикажи он мне пойти за ним в Ад – и я бы пошла. Но он сделал огромную ошибку, приказав мне поцеловать его. Это и заставило меня вспомнить о том, вкус чьих губ я хочу чувствовать на самом деле.

Почти потухшее пламя, почуяв новую возможность получить долгожданную добычу, начало разгораться заново, все больше удлиняя свои красно-желтые языки. И вот уже огонь в камине загорелся прежним неистовым и нетерпеливым блеском, вырываясь наружу, касаясь моей кожи, так и желая ухватить меня и уже больше никогда не отпускать.

Ренольд приблизил меня к камину, тщетно высматривая на моем лице признаки страха или мольбы о помиловании.

Но вряд ли он увидел что-то, кроме боли.

Я же смотрела на все так, как будто это происходит не со мной. По сути, так оно и было – в огне сейчас окажется лишь мое безжизненное тело. Я действительно смотрела на все со стороны, причем даже не переживала за главную героиню разыгрывающейся сцены.

И я даже не могла бы подумать, что душа сможет очнуться и вновь начать чувствовать.

Но в какие-то доли секунды изменилось все. Я даже сразу не поняла, что именно произошло, потому что к этому времени почти перестала воспринимать информацию извне. Какой-то резкий, громкий ломающий звук, быстрое непонятное движение – и я уже оказалась за несколько метров от камина, аккуратно уложенная на пол в углу комнаты.

Потом органы чувств начали активно работать – и не меня обрушилась целая волна ощущений. Боль потеснилась, давая место другим эмоциям: удивлению и заинтересованности, страху и… радости. С тех пор, как разрушился гипноз Ренольда, я дышала, но не чувствовала запахов; смотрела, но не могла ничего разглядеть сквозь покрывавшую глаза пелену непролитых, застывших слез; слышала, но звуки были приглушенными, а я не считала нужным напрягаться, чтобы услышать. И тут внезапно все органы чувства проснулись, оживились и с удесятеренной энергией начали впитывать информацию, тесня и тесня боль, заполняя сознание другими переживаниями.

А все потому, что когда меня резко отбросили от камина, огонь в котором уже готов был забрать меня, в нос ударил запах, заставивший возродиться все остальные чувства. Мой самый любимый запах…

Только через минуту я поняла, что произошло. Вдребезги разбив стекло, Марк влетел в окно и вырвал меня из рук Ренольда, после чего быстрым движением перенес в другую сторону комнаты.

Вжавшись от испуга в угол, я обхватила колени руками. Марк ринулся обратно к камину, и я услышала сильный глухой удар. Между ангелами завязалась драка, и мне пришлось закрыть рот руками, чтобы не закричать и не отвлечь Марка.

Огонь в камине разгорался все больше – он чувствовал, что происходило вокруг, но не знал, кому из двух ангелов подчиняться.

От звуков ударов сотрясался ведь дом. Через две минуты ничего не осталось от мебели – она вся была превращена в щепки; стены дрожали, грозя не выдержать давления и обрушить потолок.

Пламя до такой степени разбушевалось, что уже лизало остатки рамы от окна. Сухое, развалившееся дерево быстро подхватило огонь.

Я не могла понять, кто из ангелов ведет в этой борьбе – они передвигались с такой скоростью, что глаза не успевали уследить за их движениями. Перед глазами мелькали фигуры ангелов, останки интерьера, летающие в разные стороны, огненные искры, которые уже заполнили всю комнату.

Загоревшийся кусок рамы был отброшен от камина и упал в двух метрах от меня: старая занавеска, служившая теперь скорее тряпкой, тут же подхватила огонь, и теперь уже не оставалось никаких сомнений, что этому дому суждено сгореть.

Теперь все вокруг было ярко освещено. Загорающийся дом был единственным источником света, который наверняка выделялся ярким пятном среди окружавшей темноты. Но даже пожар не мог никого привлечь сюда, потому что вокруг не было ни людей, ни животных – только бесконечные пласты белого снега.

Атмосфера вокруг была накалена до предела. Два темных ангела создали здесь самый настоящий ад. Воздух с трудом проникал в легкие, и был насыщен сильнейшей дьявольской энергией, которая неимоверно давила на грудь. Здесь происходила борьба сильнейших ангелов Тьмы.

Ренольд был в бешенстве – только что он потерял последнюю возможность отправить меня в Ад. До этого он потерпел поражение, пытаясь воздействовать на меня гипнозом, и вот теперь осознал, что его план провалился полностью.

А Марк… Я никогда не видела его в таком состоянии. Тогда, когда Ренольд впервые покушался на меня, Марк тоже был зол, но это не шло ни в какое сравнение с тем, каким он был сейчас.

Я чувствовала атмосферу, царившую вокруг, понимала, что человеку здесь должно быть очень тяжело по той простой причине, что зло, витавшее в воздухе, ощущается не только морально, но и физически. Я знала, какие должны быть симптомы, Марк рассказывал мне: учащенное сердцебиение, частое дыхание, повышение температуры. У меня все это было, но… дискомфорта не причиняло.

Неужели я настолько привыкла к адской энергии?

Хотя… Возможно, я не ощущала дискомфорта потому, что для него не было места: полными безудержного страха глазами я наблюдала, как ангелы крошат дом, превращая его в груду обломков.

Мне хотелось кричать, но я не смела издавать хоть какие-то звуки – это отвлекло бы Марка и заставило обратить внимание на меня. Мои пальцы уже побелели от усилий, которые я прилагала, закрывая рот рукой.

Тем временем огонь уже заполнил комнату, и я даже не заметила, как начала задыхаться от дыма.

Не желая отвлекать Марка, я сдерживала кашель, но дыма становилось все больше, и скоро я уже не могла разглядеть ничего, что находилось дальше полуметра от меня. Я не видела ни Марка, ни Ренольда, и лишь по звукам догадывалась об их местонахождении.

Подобрав с пола какую-то тряпку, еще не успевшую загореться, я закрыла ею нос и рот.

Огонь был везде – он окружал меня со всех сторон, а из-за окутавшего комнату дыма я потеряла всякое представление о том, где находится выход.

Я не испытывала ни малейшего страха за себя – мне даже в голову не пришло, что я могу заживо сгореть в этом огне или задохнуться дымом. Я переживала за Марка – по сравнению с этим все остальное теряло значение.

Крепко прижав тряпку к лицу, я желала одного: понять, наконец, кто выигрывает в этой борьбе.

Пока я боролась с кашлем, приглушая его приступы, я чувствовала все усиливающееся головокружение.

Нет, мне нельзя терять сознание! Именно сейчас оно нужно мне больше всего.

Но ощущения тускнели, голова тяжелела, и очень скоро чувства окончательно оставили меня.

 

Глава 39

Что это гудит так нудно и тоскливо? Я могла бы подумать, что это шум моря, если бы он не был таким неприятным. Я так хорошо и безмятежно себя чувствовала, а теперь этот шум, усиливаясь все больше, увлекал меня к себе, вырывая из такой приятной безмятежности.

Желая избавиться от него, я тряхнула головой, но в итоге добилась совсем другого: к шуму прибавилась еще и головная боль. Застонав, я услышала собственный голос, после чего поняла, что сплю. Или спала.

Вернуться ко сну категорически не получалось, а открывать глаза было страшно: казалось, любое движение только усилит боль. Вчерашний день я вспомнить не могла, впрочем, как и позавчерашний, и даже не представляла, где я вообще нахожусь и на чьей кровати сплю.

Любопытство взяло вверх и, превозмогая боль, я разлепила склеившиеся ресницы.

Ох! Яркий свет ослепил глаза, вместе с тем увеличивая давление на и без того гудящую голову.

Интересно, почему у меня так сильно болит голова? И почему я ничего не помню? Неужели вчера была вечеринка, на которой я перепила спиртного?

Щурясь от ярких лучей солнца, бьющих в окно, я осмотрелась. Ну что ж, лучшего места для того, чтобы проснуться, придумать нельзя.

Я в комнате Марка на самой лучшей в мире кровати. Только, где он сам?

Лучше бы он не видел меня в таком состоянии – надо умыться и привести себя в хотя бы немного приглядный вид. Сама эта мысль внушала ужас – я боялась даже пошевелить головой, потому что малейшее движение тут же отзывалось гудящей болью.

Но, тем не менее, лучше все-таки встать. Надо будет спросить у Марка: как это он разрешил мне столько пить.

Морщась от боли, я кое-как приняла сидячее положение. На столе лежала пачка таблеток аспирина, благоразумно оставленная там Марком. Лучше бы он положил сюда бутылку пива.

О Господи! Я становлюсь похожей на алкоголика, если думаю о спиртном с самого утра.

Часы тоже лежали на столе, и я скоро убедилась в том, что никакое сейчас не утро, а уже два часа дня.

Осталось разобраться, какое сегодня число и день недели.

На всякий случай проглотив побольше таблеток, я запила их водой из бутылки, что стояла тут же. На столе еще лежала глубокая тарелка, покрытая сверху другой, и я из любопытства заглянула туда. Кажется, это мой сегодняшний завтрак, точнее, обед. Если Марк заранее приготовил все это, значит, его нет дома.

Когда же я легла спать, если проснулась только в два часа дня? Кажется, впервые в жизни у меня так отшибло память, что я ничего не помню.

Быстрее бы пришел Марк – я все у него узнаю.

Найдя в сумочке телефон, я проверила сегодняшнюю дату.

Боже! Шестое марта, среда. Но я не помню наступления весны. Неужели у меня анемия? Сколько же дней исчезло из моей памяти?

Дойдя до зеркала, я тут же пожалела об этом: лицо, как у хронического алкоголика – красное, опухшее, с мешками под глазами.

Нет уж, пусть лучше Марк придет попозже, иначе испугается моего внешнего вида.

Забравшись в ванную, я приняла контрастный душ – он поможет мне проснуться и придти в тонус, если это вообще возможно в моем случае.

Щедро намылив мочалку, я принялась с рвением оттирать свое тело, и с удивлением отметила, что оно какое-то слишком грязное. Приходилось то тут, то там отмывать черные пятна неизвестного происхождения. Мне уже начало казаться, что это сажа, взявшаяся непонятно откуда. Волосы тоже были грязными, а пена, образовавшаяся от мытья, слишком темная. Да где же я вчера была?!

После душа я почувствовала себя гораздо лучше: действие возымела и прохладная вода, и принятые таблетки. Даже отражение в зеркале уже не было столь устрашающим.

Перекусив, я еще раз попыталась восстановить в памяти последние события, но с прежним успехом.

Марку я решила не звонить до тех пор, пока полностью не приведу себя в порядок. И так, как мне не терпелось позвонить ему, я тут же взялась за косметику.

От красноты лица мне удалось избавиться еще в душе, так что теперь оставалось только замаскировать мешки под глазами.

После завершения макияжа, удачно скрывшего последствия вчерашней вечеринки, я принялась выпрямлять волосы, но не успела завершить дело до конца: вернулся Марк.

Обрадовавшись, я ту же кинулась к нему на шею.

Но его настроение явно не соответствовало моему, и я тут же заметила это. Марк смотрел на меня как-то странно, словно не понимая, чему я, собственно радуюсь. В глазах я увидела тоску и боль, которые тут же передались мне: почему моему любимому плохо?

– Вика, – осторожно спросил он. – Как ты себя чувствуешь?

– По-моему, у меня амнезия. Сколько я выпила вчера?

– Амнезия? – Он удивленно изогнул одну бровь. – С чего ты взяла?

– С того, что целая неделя жизни просто выпала из моей памяти.

Марк смотрел на меня такими удивленными глазами, будто я сказала ему нечто из ряда вон выходящее и совершенно невозможное.

– Ты ничего не помнишь?

– Ты вообще следил за тем, сколько я пила?

– Та-ак, – растягивая слово, задумчиво произнес Марк. – Последнее твое воспоминание?

Я задумалась. Помню, что в конце февраля мы строили с ним планы, как проведем весну.

– Начиная с первого марта – ничего, – заключила я.

– Хм-м-м.

– Что – хм-м-м? – передразнила я. – Может, освежишь мне память и расскажешь, что случилось потом?

Молчание, наступившее после моего вопроса, не предвещало ничего хорошего. Я с двойной силой ощутила, как плохо чувствует себя Марк, и поняла, что за эту неделю произошло что-то ужасное.

– Марк, я… вчера не было вечеринки, так?

Он покачал головой.

– Что случилось?

– Я все расскажу. – Марк отстранился от меня. – Но давай сначала отдохнем. Просто побудем сегодня вдвоем.

Он был настроен решительно, и я сделала вывод, что пусть лучше будет так, как он просит. Неизвестность была мучительна, но я согласилась немного подождать. Марк хотел скрыть от меня свою боль, но от меня не ускользало ни малейшее изменение в его настроении.

Может быть, он не стал ничего говорить прямо сейчас, чтобы подарить мне несколько часов спокойствия до тех пор, пока я не узнаю о случившемся.

Никогда не было случаев, чтобы я не помнила, как прошла целая неделя моей жизни. И чем могли быть вызваны подобные провалы в памяти, оставалось только гадать.

Если вчера не было никакой вечеринки, и я не пила, то… Что же я делала?!

Любимый знал хороший способ отвлечь меня от раздумий. Но сегодня этот способ действовал тоже как-то странно: поцелуи упорно казались мне горькими и, я уверена, Марк ощущал то же самое.

Даже погода разделяла наше настроение: вместо весеннего радостного солнышка, ярко светившего еще днем, на улице шел противный мокрый снег с дождем. Погода была больше похожа на осеннюю и предвещала, казалось, долгие хмурые и серые зимние дни. Даже не верилось, что скоро должно наступить лето.

На улице совсем стемнело, когда Марк, наконец, решил поговорить со мной. Я хотела побыть в гостиной, возле камина, но он позвал меня на кухню.

– Сядь, – попросил он.

Я покорно устроилась на диване, подогнув под себя ноги. Я почти целый день ждала того момента, когда Марк, наконец, объяснит мне, что произошло. Сейчас этот момент настал, и мне стало страшно – я не могла понять, действительно ли хочу услышать то, что он мне скажет.

Глухие и медленные, но четкие удары сердца выдавали мое волнение.

– Я бы мог заставить тебя все вспомнить, – начал он. – И если понадобится, я так и сделаю. На самом деле, нет ничего удивительного в том, что ты ничего не помнишь. В организме человека есть такая функция – блокировать в памяти те события, которые приносят сильную боль. И мне жаль, что я стал ее причиной.

Я непонимающе смотрела на Марка. Мне даже захотелось обернуться, чтобы убедиться в том, что его слова не адресованы кому-то, кто находился позади меня. О какой боли он говорит?

– Марк, я…

– Ты просто ничего не помнишь. И как бы я хотел, чтобы все так и оставалось! Мне будет очень тяжело возвращать тебе воспоминания. Я верну их, Вика, но сначала попрошу ответить на один вопрос.

Я внимательно слушала его.

– Обстоятельства сложились таким образом, что я вынужден поторопить события. Я не хотел, чтобы все так случилось, не хотел просить тебя принимать решение в спешке.

– Какое решение? – нетерпеливо выдала я.

– Мы не можем больше оставаться на Земле. – Его голос был сухим, притворно неэмоциональным, а за маской безразличия скрывалось глубокое сожаление.

Не веря собственным ушам, я покачала головой:

– Что это значит?

Он опустил глаза, избегая моего взгляда. Раньше Марк никогда так не делал.

– Готова ли ты к жизни в Аду?

От неожиданности подобного вопроса я растерялась. Столько времени я просила Марка сообщить мне хотя бы примерную дату, когда мы покинем этот мир, и вот этот момент настал, но я почему-то представляла себе все по-другому.

– Мое решение уже давно принято, и я не собираюсь менять его, – растерянно пробормотала я.

– Ты не поняла… – Марк покачал головой. – Готова ли ты покинуть этот мир завтра?

– Завтра?! – От неожиданности я вскочила с дивана и начала возбужденно шагать по комнате. – Но почему – завтра? Ведь я столько раз спрашивала тебя, когда это произойдет и, судя по ответам, я не могла и подумать, что ты предупредишь меня об этом за один день. За один вечер!

– Лучше было бы отправиться туда прямо сейчас. – Марк говорил совершенно немыслимые вещи. – Но я знаю, что это будет слишком тяжело для тебя. Поэтому я спрашиваю: готова ли ты завтра?

– Завтра… – шокировано повторяла я. – Завтра… Мне нужно собрать вещи… Мама… Моя мамочка… Я так хотела поговорить с ней… – бормотание становилось все менее разборчивым.

– Вика, прекрати! – Властный голос Марк остановил поток моих мыслей. – Я не спрашивал тебя, что ты сегодня скажешь маме, во сколько позвонишь подругам или какие вещи возьмешь с собой! – Он произнес это таким тоном, что стало понятно: все это – мелочи, которые сейчас не имеют значения. – Все эти моменты мы обсудим с тобой после того, как ты ответишь на мой вопрос. Я спросил, готова ли ты завтра попрощаться со своим миром и перейти в мой? Готова ли ты? Я прошу тебя не думать ни о чем, кроме самой себя.

Неужели то, чего я так долго ждала и так сильно боялась, ожидает меня уже завтра? Неужели завтра я совершу поступок, последствия которого необратимы? Неужели завтра я буду дышать другим воздухом и пить другую воду?

Почему Марк поступает именно так? Вынуждает меня поставить жирную точку и перевернуть страницу, открывая новый листок? Почему он не предупредил меня об этом за несколько дней, неделю или месяц, а вот так, за несколько часов? Я бы успела подумать, что сказать маме, как попрощаться с друзьями, чтобы расставание не было таким болезненным и неожиданным.

Стоп! Марк просил меня не думать о родных и друзьях. Но у меня никак не получалось отпустить эти мысли, ведь больше ничто не волновало меня так, как непонимание и боль, которую я причиню своим близким.

Стараясь выполнить просьбу Марка, я на секунду представила себе, будто здесь, на Земле, нет никого, с кем бы мне пришлось прощаться. И тогда не осталось никаких сомнений и вопросов. Тогда казалось – так легко покинуть этот мир завтра…

А если я захочу вернуться? Если когда-нибудь мне безумно захочется снова оказаться здесь, на Земле? Смогу ли я еще хоть раз набрать полную горсть земли, чтобы вспомнить, какая она на ощупь, или опустить руки в ручей, чтобы вода ласкала мои ладони? Если меня вдруг охватит безумное желание ощутить дуновение ветра в лицо? Смогу ли я когда-нибудь испытать подобные чувства?

Мне вдруг очень сильно захотелось столько всего сделать – начиная с поцелуя, которым я коснусь маминой щеки, и заканчивая встречей восхода солнца. Столько всевозможных дел сразу появилось непонятно откуда, и горько было осознавать, что я не успею осуществить даже малую их часть.

Я молчала, а Марк не сделал ни одной попытки поторопить меня с ответом.

Тут не было никаких вариантов, я согласилась бы, даже если бы он увлек меня в Ад прямо сейчас.

– Да, я готова.

– Хорошо. – Кивнул Марк. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы тебе не было слишком тяжело пережить столь резкую перемену. – Его голос звучал сухо, но я знала, что это лишь притворство – Марк пытался скрыть свои настоящие чувства.

Я же впала в какой-то ступор: все дела, внезапно возникшие в моей голове и требующие немедленного исполнения, столь же внезапно и исчезли. Я только что приняла решение, дала свое согласие, но еще не осознала этого полностью. Мне не верилось, мне казалось невозможным, что эта ночь – последняя, когда я положу голову на свою подушку, а утром в последний раз услышу звонкий мамин голос, когда она будет будить меня.

Последний раз подержу в руках телефонную трубку, набирая номер лучшей подруги.

Последний раз приласкаю свою кошку, любуясь ее трехцветной окраской.

Последний раз утром, как обычно, налью себе стакан апельсинового сока, и выйду на балкон, чтобы выпить его там…

Сколько всего я совершу в последний раз!

– Вика, почему ты не спрашиваешь меня, из-за чего такая спешка?

Оторвав взгляд от пола, я удивленно взглянула на него.

– Это имеет значение?

– Да.

– Просто, я люблю тебя, Марк. Я так сильно люблю тебя.

Взгляд любимых глаз вздрогнул от боли. Марк нежно обнял меня, а я крепко схватила его руку – тепло любимого лишало меня беспокойства и тревог. В его руках я не могла сомневаться в правильности принятого решения.

Как путник, преодолевший несколько десятков и сотен километров своего пути, повстречавший во время путешествия множество сложных, и порой казавшихся непреодолимыми препятствий, отчаявшийся в поисках своего дома и потерявший весь смысл, ради которого он отправился в путь, вдруг неожиданно находит то, что искал, обретает свой дом, который тут же становится ему родным, так и я обрела смысл происходящего сразу, как только Марк обнял меня.

– Вика, – прошептал он, – прости меня за то, что я хочу вернуть тебе память. А также за то, что ты вспомнишь сейчас. Но я не могу оставить тебя в неведении относительно того, что произошло. Может быть, так для тебя было бы даже лучше, но… Если ты все вспомнишь, то, возможно, изменишь свое решение.

Повернув меня к себе, Марк разрешил, наконец, взглянуть в его глаза, и не стал при этом отводить взгляд. Он передавал мне энергию – много энергии, направленной на то, чтобы поддержать меня. Сначала я ощутила именно ее – она восполняла мои силы. Я почувствовала себя значительно увереннее. Но потом…

Потом воспоминания начали всплывать в моей памяти, заполняя пробелы и пустые пространства. И силы покидали меня с гораздо большей скоростью. Очень быстро от моей энергии не осталось и следа.

Да, Марк был прав – лучше бы я никогда не вспоминала.

Любимый передал мне огромное количество энергии – и продолжал передавать, но ее было не достаточно, чтобы я могла бороться с той болью, про которую умудрилась забыть.

Теперь ясно, почему мой организм решил просто отключить какие-то рецепторы мозга – ведь он сделал именно то, что я так долго просила – забыл.

Прошла минута, и тут же сердце в отчаянии закричало. Мне же показалось, что кто-то сверху громко рассмеялся, указывая на меня пальцем.

Это слишком, слишком жестоко.

Как я могла забыть о Еве? Она превратила мою жизнь в кошмар, обратила мою душу в пепел, который чудом не развеялся по ветру, и чуть не отняла у меня Марка.

Как я могла забыть о последней встрече с Ренольдом? О том, что уже успела попрощаться с Марком, успела пережить самую страшную потерю?

Во мне снова возрождалась та боль, которую сознание предпочло забыть. Она вырвалась наружу и разбивала мою душу, дробила ее на мелкие кусочки.

Моя душа была похожа на разбитое зеркало, осколки которого мне предстояло собрать.

Мне следовало смириться – принять все, как есть. Отрицать боль, прятаться от нее не было смысла.

В конце концов, до того момента, как дым в том злополучном доме не помог мне отключиться от мира реальности, мне было гораздо хуже.

Мне было хуже потому, что я потеряла Марка. А теперь он был рядом. И переживал произошедшее точно так же, как и я. Ведь именно его боль, а не моя, заставила меня вспомнить все.

Теперь понятно, к чему такая спешка. Мы не можем больше рисковать, оставаясь с Марком здесь, на Земле. Ренольд постарается сделать все, чтобы Марк не увлек меня в Ад – ведь у него самого это не получилось.

Да, нам нужно спешить. Даже сегодняшняя ночь таит в себе опасность. Чем скорее мы покинем Землю, тем лучше для Марка, а значит – и для меня.

Наверное, лучше было бы покинуть границы этого мира прямо сейчас, чтобы не подвергать нас риску, но я не могу не попрощаться с мамой. Нет, я не могу этого сделать.

Марк не отпускал меня – он продолжал посылать энергию, за что я была очень благодарна ему. Мне действительно была нужна его помощь. Рядом с ним любая боль уменьшалась в сотни раз – ведь я понимала, ради чего перенесла столько страданий.

Прошло несколько минут, прежде чем я осмелилась услышать собственный голос:

– Пора собираться.

Я так долго готовилась хоть что-то произнести, надеясь, что звучать это будет уверенно и твердо, а главное – не будет таить в себе скрытого сожаления, но, к несчастью, у меня не получилось. В голосе прозвучало все то, что я пыталась скрыть: ревность и боль, страх за прошлое и будущее, сожаление о потерянных днях прощания, уже подступающая тоска по родным и близким, тревога за предстоящую жизнь в Аду. Мне хотелось ударить себя по губам за то, что я так и не смогла утаить эти чувства.

Мои слова нашли отражение во взгляде Марка: я прочла там такое же сожаление и раскаяние.

Раскаяние… Но я не хочу, чтобы мой ангел винил себя! И все из-за того, что у меня не получается скрывать свои чувства!

– Вика, ты можешь изменить свое решение.

– Изменить решение? – переспросила я. – Я не собираюсь ничего менять.

– Я пойму, если ты не захочешь больше видеть меня.

– Что? О чем ты говоришь?

– Я говорю о Еве.

Я вздрогнула, словно повторно ударилась уже ушибленным местом.

– Ты хочешь… быть с ней?..

– Нет, Вика! Нет, конечно! Но, возможно, ты…

– Тогда не говори мне больше о ней! Никогда не говори!! – закричала я.

– Хорошо… – Марк погладил меня по волосам. – Хорошо. Я боялся, что, когда ты все вспомнишь, то больше не захочешь… страдать из-за меня. Но все в порядке. Завтра мы будем в другом мире.

 

Глава 40

В этот вечер я в последний раз находилась в его доме. Мне никогда раньше не казалось таким родным все то, чем он был наполнен, начиная от большой темной мебели и заканчивая мелкими предметами интерьера: статуэтками, вазочками, книгами.

У меня никак не получалось попрощаться со всем тем, к чему я так привыкла. Смотря на диван, стоящий в гостиной у камина, я вспоминала, сколько счастливых часов провела там, сидя рядом с Марком и слушая его рассказы, наблюдая за огнем в камине или просто смотря какой-нибудь фильм. Мне не хотелось уходить из кухни, потому что именно туда я столько раз забегала, почуяв аромат чего-то вкусного, что приготовил для меня Марк. Кровать в его комнате напоминала о том, как сладко я спала в его объятиях.

От меня словно отнимали частичку души, оставляя ее здесь, в этом доме. Если мне так тяжело покинуть место, в котором ничего не остается, которое не будет иметь значения без своего хозяина, то как же тогда я буду прощаться с родным домом, оставляя там маму! Маму, с которой я ни разу за свои девятнадцать лет не расставалась.

Я ходила по его дому и запоминала каждую мелочь, включая даже запахи.

Мне все казалось, что я чего-то не сделала. Я хотела забрать свои вещи, но Марк сказал, что это не нужно. Ни одежда, ни косметика – вообще ничего. Хоть я много раз порывалась схватить какую-нибудь безделушку, Марк каждый раз обрывал мои попытки.

Мне оставалось все меньше времени на то, чтобы побыть с мамой – и это время неумолимо утекало сквозь пальцы, а я никак не могла уйти. Любимый уже несколько раз пытался отвезти меня домой, но я всегда находила предлог, чтобы остаться еще ненадолго. Ведь все, что я делала сейчас, я делала в последний раз.

В конце концов, здравый смысл взял вверх, и я вышла из его дома. Сердце буквально разрывалось на куски – одна его часть так и хотела остаться.

В машине чувство дикой тоски по только что покинутому дому сменилось волнующей сердце тревогой – смогу ли я в этот вечер вести себя с мамой так, как обычно?

– Мне так страшно, что я расстрою маму, – прошептала я, – вдруг я расплачусь, как всегда, и…

Неожиданно Марк с силой ударил рукой по рулю.

– Зря я взялся за все это.

– Что? – переспросила я.

– Я причиняю тебе слишком много боли. Ты не должна была соглашаться – на Земле гораздо лучше.

Его слова не только волновали меня, но и начинали злить.

Я люблю его. Как он может считать, что без него мне было бы лучше?

– Если ты оставишь меня здесь, Марк, я найду способ попасть в Ад.

Он резко нажал на педаль тормоза, так, что я чуть не ударилась головой о лобовое стекло. Раздался неприятный звук лязгающих шин. Машина моментально остановилась.

– Никогда так не говори! – с яростью прошипел Марк, вцепившись в руль машины. Мне казалось, что руль сейчас треснет. – Ты никогда – слышишь, никогда! – не отправишься в Ад без меня!

– Но и на Земле я без тебя не останусь.

Марк продолжал сжимать руль – он словно сдерживался от каких-то слов или действий, словно колебался, решая, что ему делать дальше. Я почти перестала дышать, смотря за тем, как Марк борется со своей яростью. Сердце выбивало медленный ритм – оно почти остановилось, готовясь среагировать на любые действия Марка.

Черные глаза метали молнии, в глубине зрачков загорелся красный цвет. Я была уверена, что если Марк не сломает руль, то выкинет что-нибудь другое.

Совершенно неожиданно для меня он молча нажал педаль газа и медленно поехал в сторону моего дома.

Я боялась произнести даже слово, чтобы не вызвать в нем новый приступ ярости. Марк никогда не был так сосредоточен на дороге, как сейчас: он смотрел вперед, не отрывая взгляда, как какой-то новичок, никогда прежде не водивший машину. Глаза были прищурены.

Мы доехали до дома в полном молчании, и только тогда я осмелилась спросить у него, как мне вести себя с мамой.

– Как обычно. – Он пожал плечами. Создавалось впечатление, что Марк не слышал меня, мысленно находясь где-то в другом месте. – Этот вечер – последний, который ты проведешь вместе с мамой. Но она не знает об этом, так что постарайся скрыть свои эмоции. Я оставлю тебя: вам нужно побыть вдвоем.

– Ты оставишь меня? – не веря своим ушам, переспросила я.

– Конечно, Вика, – все так же отвлеченно говорил Марк; голос его звучал сухо, тем самым заставляя меня волноваться еще больше. – Тебе необходимо побыть с ней вдвоем.

– Но… как… – растерянно бормотала я. – Как мы объясним ей…

– Это – моя забота. Когда я приду утром, тогда и побеспокоимся об этом. А пока… у тебя есть одна ночь.

В голову закрадывались самые страшные мысли: а что, если Ева… Или Ренольд… Вдруг кто-нибудь из них сорвет наши планы… К тому же, Марк… Вдруг он изменит свое решение?

– Виктория, пойдем! – Марк пытался заставить меня выйти из машины. – Все будет хорошо. Я обещаю тебе.

В его глазах я пыталась увидеть лишь одно: уверенность в благополучном исходе событий. Но почему-то видела лишь пустой, задумчивый взгляд.

Мой ангел нетерпеливо протянул мне руку, поторапливая.

– Останься! – попросила я. – Пожалуйста, останься.

– Я и так слишком много отнимаю у тебя. Пусть у тебя будет хотя бы последний вечер, который ты проведешь с родным человеком. – Он сжал мою ладонь.

– Обещаю тебе, что на этот раз ничего не случится. На этот раз никакие ангелы не помешают нам. Я буду рядом. Я всю ночь проведу здесь, рядом с твоим домом.

– Обещай, что придешь завтра!

– Конечно.

– Где ты проведешь ночь? Скажи мне, где ты будешь?

– Я не вернусь домой, а буду здесь. Если ты выйдешь на балкон и позовешь меня – я приду. Но я хочу, чтобы в последний вечер ты ни на что не отвлекалась.

Мама с такой радостью встретила нас, что мне стало еще тяжелее. Мне стоило огромных усилий не броситься в ее объятия, не прикоснуться к ее коже, не потрогать ее волосы, тем самым вызвав ненужные догадки и тревогу.

Марк зашел вместе со мной и, перед тем, как уйти, мы на несколько минут остались с ним в комнате, и тогда он поцеловал меня.

Он целовал с такой страстью, что рушились все мыслимые и немыслимые границы между нами. Он снова был моим, больше не летал мыслями где-то далеко, в неизведанном мне мире, ибо тот, кто мыслями находится в другом месте, никогда не сможет так целовать. В кольце его сильных рук я была бесконечно счастлива.

Больше не боясь уколоться о взгляд холодных глаз, я посмотрела на него.

Именно этого я ждала, именно это и было мне нужно – взгляд, растворявшийся во мне. Глаза моего ангелы сверкали диким, животным блеском – но видели только меня. Сейчас я смогу его отпустить. Я точно знаю, что завтра утром он придет.

– Постарайся сделать так, чтобы твоя мама ни о чем не догадалась, – напомнил он мне. – Тогда в твоей памяти не останется тягостных минут прощания.

– Я смогу, Марк. – Кивнула я. – Теперь я справлюсь.

В эту ночь я не буду мучиться долгим ожиданием наступления утра. В эту ночь у меня будет слишком много дел, которые нужно переделать, слишком много мыслей, которые нужно передумать.

Я смогла отпустить Марка, но только когда убедилась в том, что наше расставание продлится всего лишь несколько часов. Не знаю, о чем он думал тогда, в машине, и почему у него был такой отрешенный от действительности взгляд, но эти мысли покинули его. Марк не оставит меня хотя бы потому, что сейчас существовала угроза возвращения Ренольда или Евы.

Ее имя еще несколько минут тому назад причиняло нестерпимую боль, а уже сейчас я могла спокойно думать о ней. Не бежать от этих мыслей, спасая свое изнемогающее сердце, а думать, как о чем-то прошедшем. Она больше не сможет изменить нашу жизнь. Вся боль, которую она причинила мне, таяла в руках Марка, точно мороженое, утекала сквозь пальцы.

Я могла бы посмеяться над ней. Это странное желание – но я хочу посмотреть на нее и громко рассмеяться в лицо.

Марк ушел, и тогда меня отпустили все мысли о Еве, о Ренольде, о завтрашнем дне. Мною завладело то чувство, которое я должна испытывать сейчас – горечь расставания.

И вот я уже стою на пороге, не решаясь войти в комнату, где мама смотрит телевизор, не подозревая о том, на что решилась ее дочь.

«Что сказать? – лихорадочно думала я. – Что сделать?»

Учащенное биение сердца нервировало еще больше.

Понимая, что теряю драгоценное время, я шагнула в комнату.

– Посиди со мной, – предложила мама, придя мне на помощь. – На это у тебя никогда не хватает времени.

Я устроилась с ней рядом на диване, и она обняла меня. Через полчаса мы уже смотрели какой-то фильм, в суть которого я даже не пыталась вникнуть.

Я дышала, но никак не могла надышаться маминым запахом. Я запоминала каждое мгновение, каждое слово, которое она произносила.

После фильма мы проголодались и решили что-нибудь приготовить. Во время готовки мы измазали друг друга мукой, точно дети, дорвавшиеся до любимой игрушки.

Мы даже сделали несколько фотографий, запечатлев на память счастливые лица в белой муке.

Мы обсуждали все на свете, шутили, вспоминали прошлое.

И я не могла бы провести этот вечер лучше. Я не могла бы найти лучшего способа попрощаться с мамой.

Она ничего не заметила – не видела моего взгляда, когда я внимательно смотрела на нее, стараясь запомнить каждую черточку лица, не видела, как мои ресницы вздрагивали от подступающих слез. Мама не заметила этого, потому что всякий раз, как она смотрела на меня, я опускала глаза. Я боялась, что взгляд выдаст меня.

Любимый был прав – незачем примешивать к памяти сцены расставания. Может быть, именно поэтому я пережила сегодняшний вечер гораздо легче, чем предполагала.

Лишь один раз я осмелилась заглянуть в ее глаза. Они светились радостью, а жизненный блеск придавал взгляду детскую игривость. Моя мама всегда будет похожа на ребенка. Именно такой я запомню ее: счастливой и успешной женщиной. Я знаю, что у нее все будет хорошо: такие, как она, всегда выходят победителями.

Был уже поздний вечер, когда мама решила лечь спать. Мне так хотелось задержать ее, но я понимала, что это не может длиться бесконечно.

Завтра утром, когда я проснусь, мама уже уйдет на работу. Я не буду вставать, чтобы проводить ее – это выше моих сил.

Проходили последние минуты, когда я могла с ней поговорить.

– Спокойной ночи, мамочка.

– Спокойной ночи.

Такой мелодичный, мягкий, такой родной голос… Я навечно сохраню его в памяти.

А сейчас мне нужно подумать еще и о других. В последний раз услышать Аню, Кристину, Андрея…

Я долго смотрела на телефон, сначала решая, кому позвонить, а потом, обдумывая, что именно сказать. Прошло несколько долгих, мучительных минут, прежде чем я подняла трубку.

После всех сделанных звонков я была полностью истощена. Никто из друзей не заметил ни тени подвоха – неужели я так хорошо развила свои актерские способности, что с такой легкостью обманываю людей?

Мне вдруг нестерпимо захотелось выпить кофе. Хотя я знала, что после этого не смогу уснуть, я выпила целую кружку, и сразу почувствовала себя лучше.

Марк предупреждал меня, чтобы я ничего не брала с собой, но я все же взяла с полки его фотографию – ту самую фотографию, которую сделала так давно. Просмотрев фотоальбом, я выбрала еще одну: мама, счастливо улыбаясь, каталась на качелях где-то в Египте. Ее я тоже возьму с собой.

Просмотр фотографий вызвал во мне эмоции, от которых я пыталась избавиться, и поэтому я решила не искушать судьбу и убрала альбом как можно дальше.

Я устала… Я очень устала, хотя не делала ничего такого, что могло бы истощить мои физические силы. Приняв душ, я направилась в спальню.

Мама уже спала. Боль снова сжала сердце, и я стиснула зубы, чтобы пережить внезапный укол горечи.

Я всегда была сильной. И сейчас должна быть.

Подойдя к маме, я легонько коснулась ее плеча и поцеловала в щеку.

– Я люблю тебя, мамочка, – прошептала я еле слышно, чтобы не разбудить.

Мама чуть шевельнулась во сне, а губы тронула мягкая, довольная улыбка. Наверное, она услышала меня.

Отойти от мамы и лечь в кровать оказалось самым трудным из того, что было сделано мной сегодня. Отвести от нее взгляд, чтобы больше никогда не посмотреть – я не думала, что смогу это сделать.

Я тихо легла в постель.

Прошел час, но, вопреки усталости, сон не шел ко мне. Чертов кофе – я уже проклинала тот момент, когда решила выпить его!

Минуты тянулись бесконечно долго, но я никак не могла заснуть.

И тогда я заплакала. Тихо, бесшумно, не производя ни малейшего звука, я заплакала. Со слезами из меня вытекали боль и горечь, обида и тоска, раскаяние и страх. Мне не хотелось кричать от боли, нет, мне хотелось тихо плакать. Я вспоминала все: по полочкам раскладывала свою жизнь, оплакивая каждое событие, волновавшее мою душу.

Подушка и одеяло совсем намокли от слез, но их поток, казалось, был бесконечен.

Я не знаю, сколько часов пролежала без сна, беспрестанно утирая слезы. Я не помню, как заснула и видела ли что-нибудь во сне.

Проснувшись утром, я почувствовала себя ужасно одинокой.

Мое отражение в зеркале удивило меня: несмотря на усталость и пролитые за ночь слезы, я хорошо выглядела.

Вид был здоровый и отдохнувший, вопреки всем законам логики.

Через минуту я услышала звонок в дверь. Пришел Марк.

 

Глава 41

Он поцеловал меня прямо на пороге, тесно прижав к стене и не сказав ни слова. И сразу, в ту же секунду, вчерашний вечер и эта ночь, проведенная в слезах, перестали угнетать меня. Исчезла острота чувств и переживаний.

– Это была самая долгая ночь в моей жизни, – прошептал Марк. – А моя жизнь насчитывает очень много ночей.

Я уткнулась головой ему в грудь, наконец-то имея возможность успокоить свое сердце.

– Все хорошо? – спросил он.

– Да, Марк, все хорошо.

– Ты молодец.

Я кивнула.

– А ты… Мама…

– Она считает, что ты уже два года учишься за границей.

– И… она… очень расстроена?

– Она попрощалась с тобой два года назад, Вика. Она уже привыкла жить без тебя.

– Уже привыкла… – тихо повторила я.

Гипноз. Как легко внушить людям все, что угодно, будучи ангелом.

– Нужно поторопиться. Время очень дорого.

– Мне нужно…

– Тебе ничего не нужно, – перебил он.

– Позволь хотя бы умыться, – пролепетала я, – и… выпить апельсиновый сок.

– Хорошо. Я подожду тебя.

Когда я была готова, Марк с головы до ног окинул меня оценивающим взглядом.

– Я могу попросить тебя надеть красное платье?

– Ты сказал, что мне не нужна одежда.

– Просто, это платье тебе очень к лицу.

– Да. Хорошо. Надену, – согласилась я.

Открыв шкафы, я ахнула: куда подевалась вся моя одежда? На полках в беспорядке лежали мамины вещи, и только в самом низу были аккуратно сложены мои, причем те, которые я почти никогда не носила. Одежда, которую я часто одевала, просто испарилась.

– Марк, что это?

Он заглянул в комнату.

– Ах, это, – растерянно пробормотал он. – Я забыл тебя предупредить – пока ты мылась в ванной, я убрал все твои вещи.

– Ты… что? – тихо произнесла я, более внимательно оглядываясь по сторонам.

Только сейчас я заметила, что на полках возле зеркального трюмо больше не было моей косметики, а на столе, за которым я обычно занималась, ни книг, ни тетрадей.

– Где все? – только и смогла выдохнуть я.

– В машине. Я отнес все в машину.

Да, все верно. Ведь я здесь больше не живу. Уже два года, как я не живу здесь.

– Но… когда ты успел?

– Ты проводишь в ванной гораздо больше времени, чем думаешь.

– Мне казалось, я торопилась.

– В спешке люди не замечают, сколько времени теряют на самом деле.

– Хорошо… – Я закрыла шкаф. – Где мое платье?

– Здесь. – Он открыл другую дверцу – платье висело на плечиках на самом видном месте. – Позволь, я помогу.

Марк вручил мне платье и вышел из комнаты. Я быстро переоделась и подошла к зеркалу. Мои щеки пылали – они стали почти такого же цвета, как и платье.

Только у Марка щеки никогда не вспыхивают от смущения, никогда не кружится голова, и не дрожат колени.

Смотря на себя в зеркало, я была вынуждена признать, что платье действительно очень шло мне. Оно плотно облегало фигуру, открытое декольте подчеркивало грудь. Мне понравился мой внешний вид, и я позвала Марка.

– М-м-м… – Он окинул меня таким взглядом, словно на мне вообще не было одежды.

Полюбовавшись на свое отражение, я перевела взгляд на него: на нем, как обычно, была черная рубашка и брюки. Не составляло особого труда вообразить, какое прекрасное тело скрывается под дорогой одеждой.

Переодевшись, я почувствовала себя другой: может быть, красивее, может быть, увереннее. Самое сложное осталось позади: я сумела попрощаться с мамой, сумею покинуть и этот дом.

Иначе и быть не могло. Теперь, стоя здесь, я не могла представить себе другого исхода событий.

Может быть, несколько дней назад в моей голове существовала сотня возможных вариантов моей дальнейшей жизни, включая и те, что не имели ничего общего с Марком.

Но теперь я видела лишь один вариант. Он обрывался и заканчивался для меня этим днем, потому что я не могла и представить, что будет завтра.

– Ты – прекрасна. – Марк улыбнулся одной из своих самых очаровательных улыбок.

Скоро все изменится. Понятия не имею, что будет там, но надеюсь, что смогу избавиться от страха потерять Марка.

Он обвил рукой мою талию. Мы стояли прямо напротив зеркала, и я любовалась нашим отражением. Впервые я любовалась не только Марком, но и собой.

– Я рад видеть, что ты не грустишь.

– Пойдем, – позвала я, удивляясь самой себе. Неужели это я теперь тороплю события?

– Ты хочешь попрощаться с домом?

– Только с кошкой.

– Но… С моим домом ты прощалась очень долго.

– Не знаю… – Я пожала плечами. – Мне не хочется больше находиться здесь.

Вполне вероятно, что дом Марка стал для меня гораздо роднее, чем свой собственный.

Звезда зажалась в угол возле дивана, так что я не смогла бы ее найти, если бы Марк не указал мне направление поисков.

Она нехотя пошла ко мне в руки – можно даже сказать, что я вытащила ее силой. Интересно, почему последнее время моя собственная кошка недолюбливает меня?

– Прощай, – ласково проговорила я, поглаживая ее шерстку. – Веди себя хорошо и присмотри за мамой.

Расставаться было на удивление легко – в миллионы раз легче, чем вчера. Я знала, я чувствовала, что мой новый дом уже ждет меня.

Я только захватила фотографии – не стала даже обходить комнаты, осматривая, что где лежит, как делала это вчера. Марк нахмурился, увидев фотографии в моей руке, но я твердо сообщила ему, что не собираюсь оставлять их дома.

– И не уговаривай меня, – отрезала я.

Вчера я считала, что самым трудным будет переступить порог дома. Но сделать это оказалось гораздо проще, чем я думала.

Марк не отводил от меня глаз – под его пьянящим взглядом я расцветала, я летела, я жила. Быстрее, быстрее туда, где живет Марк! Где я, возможно, избавлюсь от своего вечного страха!

Отъезжая от дома, в котором я провела свое детство, я бросила на него прощальный взгляд. На удивление легко было отпустить все, что я пережила здесь. Я запомню эти окна, на которые я так часто смотрела вечерами, высматривая, горит ли в комнате свет, и дома ли мама…

– Куда мы едем? – спросила я, в растерянности оглядываясь по сторонам. Мы приближались к центру города.

– Здесь есть одно очень милое кафе – оно маленькое и тихое. И там есть камин.

– Кафе? – переспросила я, думая, что, верно, ослышалась.

– Да, кафе.

– А… как же люди?

– Я выкупил его на сегодняшний день.

– Ах… так…

Заметив мою растерянность, Марк улыбнулся.

– Ты ведь не завтракала сегодня. Почему бы не подкрепиться напоследок?

Под влиянием последних событий я вообще забыла, что существуют такие вещи, как еда. Честно говоря, я бы предпочла поторопиться.

– Марк, я не хочу есть.

– Никто тебя и не заставляет. Я просто хочу побыть с тобой вдвоем.

– Я хочу того же, но… разве мы не можем сделать этого там?

– Ты откажешь мне в последнем танце, что мы можем станцевать здесь, на Земле?..

Проклятье! Он знает, как можно уговорить меня!

Марк остановил свой «Лексус» возле кафе, о существовании которого я прежде и не догадывалась. Маленькое, с темной дверью и почти незаметной вывеской, оно спряталась между рядами мелких магазинчиков. «Огонь» – гласило название. Что ж, Марк выбрал удачное место.

Перед тем, как выйти из машины, я провела ладонью по бархатной обшивке сиденья. В памяти всплыл тот случай, когда Марк впервые затолкал меня в свой внедорожник. Тогда я сидела здесь, даже в самых смелых своих мечтах не помышляя о том, что ждет меня впереди.

Любимый открыл мне дверцу и подал руку. Все прохожие сразу повернулись в нашу сторону, на их лицах застыло восторженное удивление. Они смотрели не только на Марка, они смотрели на нас двоих! Может быть, мы выглядели немного странно: было утро, а на мне – вечернее платье.

– У меня такое ощущение, что тебя сейчас украдут прямо из-под моего носа, – шепнул мне Марк.

– Или тебя – из-под моего.

Я последний раз взглянула на небо. Если в аду есть небо, то оно там все равно другое.

Сегодня мне повезло – стояла хорошая погода. Солнышко согревало землю ласкающими весенними лучиками, а легкий ветерок приятно раздувал волосы. Несмотря на то, что я покидаю эту планету, я люблю ее – она прекрасна во всех своих оттенках.

Вопреки своему, не очень приглядному внешнему виду, внутри кафе оказалось на удивление милым. Марк обещал романтическую обстановку – именно такая и ожидала нас.

В зале был лишь один столик, накрытый на двоих. В углу стояла фарфоровая ваза с огромным букетом алых роз. На полу – ковролин нежного пастельного цвета, почти полностью усыпанный лепестками роз – красных, розовых, белых. Красные тяжелые шторы закрывали все окна, а источником света служили несколько свечей. Но комната освещалась не только благодаря им: здесь располагался камин, похожий на те, которые я видела в фильмах про средневековье. Эдакий старинный, тяжелый камин, на удивление хорошо сочетающийся с остальным интерьером. Спокойная музыка полностью дополняла ансамбль, придавая изысканный романтический уклон.

Я уже сомневалась, что сейчас действительно утро.

Официант разлил напитки и оставил нас вдвоем. Марк почему-то наотрез отказался от спиртного и не позволил мне заказать его.

Теперь в кафе были только мы, и никто не мог помешать нам.

Земной мир обрывался даже не здесь – а где-то на улице, за дверями этого кафе.

Это был своего рода портал – я не могла сказать, какому из миров принадлежит это место.

– Почему ты не заказал алкоголь? – поинтересовалась я.

– Не хочу, чтобы твой разум был чем-то затуманен.

– Но ведь решение уже принято.

– После того, как мы приведем его в исполнение, ты будешь пить столько, сколько захочешь.

Черт подери, неужели это я только что просила Марка заказать спиртное? И почему мне так безудержно хочется что-нибудь выпить?

Есть никому не хотелось, и Марк, по всей видимости, предусмотрел это – вся наша еда состояла только из фруктов – виноград, ананас, киви… Экзотические фрукты. Как раз такие, какие я люблю.

– За наше совместное будущее! – Мой ангел поднял стакан сока, предлагая мне сделать то же самое.

– За наше совместное будущее, – несмело повторила я.

Возможно ли, что это происходит со мной? Если я не помешалась умом, это действительно так.

Кормить Марка виноградом оказалось на редкость сложным занятием – оно было невыносимо приятно. Глядя, как любимый берет губами виноградинку, я безумно завидовала этому маленькому фрукту. Марк дразнил меня, медлил с поцелуем, забавляясь моим нетерпением.

Когда мы, наконец, добрались до киви, я удобно устроилась у него на коленях. Маленькую дольку киви было суждено разделить на двоих – она растаяла вместе с поцелуем.

– Приглашаю на танец, – улыбнулся Марк.

Встать с его колен оказалось для меня непосильной задачей, даже несмотря на такой сильный мотив, как танец. Поэтому Марку пришлось поднять меня.

Я, вообще-то, не отличалась особыми танцевальными способностями, но сегодня удивила саму себя. И что было тому причиной – оставалось только догадываться: может быть, уверенность, которую я чувствовала сегодня, может быть, атмосфера, царившая здесь, ну, а может, и осознание того, что это – мой последний танец здесь, на Земле.

Музыка менялась, каждую минуту становясь все жестче и сильнее. Такая музыка словно создана для того, чтобы ее слушали в Аду: низкие, ровные звуки сменялись сильными нотами, так, что замирало сердце. Неожиданные перепады поражали меня еще и тем, как быстро я реагировала на них, – точно знала мелодию наизусть.

Наш танец был красивым – я уверена в том, что даже я не смогла его испортить. В руках ангела я вдруг сама обрела способность танцевать так, как это делали они.

И мне вовсе не нужен был алкоголь – я была уже опьянена окружающим воздухом, насыщенным какими-то разрядами, которые проходили сквозь наши тела. Атмосфера была накалена – я чувствовала, как циркулирует энергия, перемещаясь в пространстве. Каждое наше движение сопровождалось обволакивающими потоками энергии.

Руки Марка в танце блуждали по всему моему телу, в его глазах – где-то в глубине зрачков – я могла видеть отблески пламени. Взгляд превращал Марка в дьявола.

Я не видела, какой взгляд был у меня, но уверена – мои глаза тоже горят диким огнем. Мне безумно нравилось воплощение дьявола в танце и музыке. Ад проявлял себя – и я наслаждалась каждым его проявлением. Я не находилась под действием гипноза, нет, просто ощущала на себе, как приятна дьявольская энергия – и не могла не наслаждаться ею.

Ростки этой энергии зарождались и внутри меня – иначе я бы не сделала всего того, что вытворяла в танце. Осознавая, что это – энергия зла, я больше не боялась ее. Она вовсе не таила в себе ужасов, а лишь показывала, какое наслаждение можно получить. Даруя удовольствие, она воплощала в себе грех, но я никогда не считала удовольствие грехом.

Ибо этот танец был одним из самых прекрасных видов наслаждения.

 

Глава 42

Танец был окончен, но музыка продолжала играть, захватывая своими аккордами и переливами. Обстановка накалялась тем больше, чем дольше мы с Марком стояли, обнявшись и не отрывая друг от друга горящих, страстных взглядов.

– Дьявол! – воскликнул Марк. – Вика, ты великолепна!

– Я хочу танцевать так каждый день, – закусив губу, произнесла я, с удивлением слушая свой голос, который стал томным и даже немного хриплым. О, черт возьми, мой голос теперь звучал так, точно я ангел!

– Будем. Мы будем танцевать так каждый день.

Я не чувствовала биения сердца – в первый раз в своей жизни я была свободна от него. Никаких страхов и никаких тревог, отсутствие прошлого и отсутствие будущего освобождали от посторонних эмоций: существовал только момент настоящего, и этот момент был прекрасен. Я смогла воспарить над всеми проблемами и, наконец, увидела сверху, как они ничтожно малы, как они тают, исчезают в бесконечном потоке наслаждений. Как пуста жизнь на Земле, сколького она лишена! По сравнению с тем, чем я обладаю сейчас, земля скучна и неэмоциональна. Да, в ней есть многое из того, что заставляет людей испытывать сильные чувства – по-человечески сильные чувства, но разве можно сравнить их с теми, что существуют в Аду? Что появляются только при одном взгляде на ангела?..

Марк был прекрасен – он был великолепен – и при всем при этом принадлежал мне. Он всегда являл собой идеал подражания, красоты и обольщения, символ силы и страсти, но сегодня был еще обворожительнее. Черная рубашка облегала мускулистое тело, и я все проводила и проводила по нему руками, наслаждаясь этими прикосновениями. Черные волосы блестели в свете огня, губы сводили с ума. Блеск глаз был так ярок, что я не могла отвести взгляд от его лица с высокими скулами и загоревшей кожей. Люди не рождаются такими красивыми, и такого совершенства добиться тоже не могут. Эта красота дарована лишь ангелам.

Огонь горел ярче, точно собирался сжечь самого себя. Казалось, пламя изнутри настолько сконцентрировано, что дай ему волю – и оно покроет собой все пространство вокруг.

Как хорошо жить без страха! Как хорошо не чувствовать тревог и волнений! Почему я раньше не задумывалась об этом? Почему не отпускала свои тревоги на ветер, чтобы они не мучили меня? Зачем переживала о будущем, если его все равно не избежать?

Сейчас, в этот момент, у меня было все, о чем я могла мечтать, и даже больше.

Меня отпустили страхи! Меня наконец-то отпустили страхи!

– Я люблю тебя, Марк, я так люблю тебя!

Огонь подхватил мои слова и теперь дополнял их смысл своим собственным.

Взгляд Марка, блуждающий по моему телу, заставлял меня трепетать, но не так, как это был раньше. Раньше я могла ощутить головокружение, слабость, могла обмякнуть в его руках, точно тряпичная кукла. А теперь я дрожала от возбуждения, но силы не покидали мое тело, а наоборот, циркулировали в нем.

Каждое наше движение сопровождалось мощным энергетическим зарядом – мы обжигались друг об друга, точно нас ударяло током.

А огонь, концентрируясь, все увеличивался. Он подхватывал любое наше движение, словно это был повод для возгорания.

Жар наполнял наши тела, но это был приятный жар, который не нуждался в охлаждении.

– Я не отпущу тебя, Вика. Я никогда не отпущу тебя!

Огонь точно взбесился, услышав эти слова, и поднялся еще выше.

– Ты слишком красива, чтобы быть человеком. В тебе слишком много силы, чтобы впустую тратить ее на Земле. Твои глаза горят слишком ярко, чтобы смотреть в никуда. Ты была рождена на Земле, но не для того, чтобы всю жизнь провести там. В тебе так много всего, что изначально принадлежит Аду, и во всех твоих действиях можно уловить силу ангелов Тьмы. Огонь, горящий в тебе, не разгорается в человеке! Все верно – все правильно – так и должно быть. Я не отпущу тебя, Вика, потому что ты слишком нужна мне!

«Но ты не любишь меня!» – закричало мое сердце. Ах, да, я просто забыла, что ангелы Тьмы не умеют любить.

У меня есть его взгляд: в нем отражаются все его чувства. И сейчас я нужна Марку – о чем еще можно мечтать? Какие еще желания предъявлять судьбе? Я и так никогда не расплачусь с ней за все то, что уже получила.

– Поцелуй меня, – попросил он.

В этот момент его губы были особенно сочными, сладкими, вкусными. Они были пропитаны мощной дьявольской энергией, и потому поцелуй приносил наивысшее наслаждение, когда-либо испытанное нами.

Мои чувства ограничивались желанием – большим, всеобъемлющим желанием. Мы никак не могли оторваться друг от друга, хотя нам оставалось только одно – переступить камин, попасть в огонь, нетерпеливо протягивающий к нам свои длинные красно-оранжевые языки.

Я не сравнивала мой поцелуй с поцелуем Евы – я знала, что здесь и сейчас в воздухе витало гораздо больше страсти, чем тогда, когда я увидела их. Мысль о Еве лишь на секунду появилась в моей голове, но тут же исчезла, потому что не имела никакого значения. Она никогда не сможет поцеловать его так, как это сделала я.

Но огонь торопил нас, звал быстрее приступить к тому, ради чего мы здесь оказались, и мы, наконец, оторвались друг от друга. Я задыхалась – как всегда, мне нужно было восстановить дыхание.

– Он зовет нас! – Марк протянул мне руку.

Ни секунды не колеблясь, я вложила свою руку в его. Теперь Ад станет моим домом.

Мы подошли к камину – огонь тут же вырвался навстречу.

Пламя горело на руках; как лиана, оно сплеталось вокруг наших тел, крепко привязывая друг к другу. Точно змея, пламя ползло по рукам, по ногам, обвивало шею. Я наслаждалась – я не могла не наслаждаться, ощущая, как огонь принимает меня, как он любит меня, как ласкает. Он связывал нас с Марком вместе, сплетая наши и без того сплетенные тела.

Сотни тысяч искр и звезд кружились вокруг. Я восхищалась, глядя на эту красоту; я наслаждалась, ощущая огненную ласку; я сгорала от счастья, крепче обнимая Марка.

Любимый сделал шаг вперед, переступив порог камина, и тут же его нога исчезла в желтом пламени. Он продвинулся дальше, вперед, и вот уже по пояс мой ангел был охвачен огнем.

Он повернулся ко мне, протягивая вторую руку. Я нетерпеливо ответила на его жест.

Я навсегда запомню этот день. Сбываются наши мечты, сбывается наша судьба!

Еще мгновение – и одной ногой я переступила порог. Наступив на что-то твердое, я даже не задумывалась над тем, что это. Там, по ту сторону, тоже есть твердая земля. А если нет – я научусь летать.

Внезапно царящая вокруг атмосфера перестала посылать импульсы дьявольской энергии, огонь прекратил передавать мне свой жар и больше не вырывался из камина.

Марк изменился в лице: вместо поглощенного страстью взгляда в глазах появилась боль, ошарашивая меня своим существованием.

– Что случилось? – испугалась я.

– Уходи!

– Что? – совершенно не понимая, что происходит, я была уверена в том, что ослышалась.

– Уходи!

Но Марк не может говорить мне такое!

– Почему?

– Потому что я люблю тебя, – с горечью произнес он. – Ничего хуже случиться со мной не могло.

– А со мной не могло случиться ничего лучше.

«Это какой-то бред, – вертелось в моей голове. – Марк только что сказал, что любит меня. Он любит, любит меня…»

– Сейчас же уходи отсюда! – кричал Марк, резко толкая меня назад.

Его толчок вырвал меня из огненных объятий, и я полетела в противоположную от камина сторону. Огонь гневно вспыхнул, злясь на Марка и, точно так же, как и я, не понимая, что происходит. Яростные отблески пламени ринулись ко мне, пытаясь схватить, но не могли дотянуться.

В голове все смешалось и никак не связывалось в цепочку событий.

Если он любит меня, то зачем прогоняет?

Он любит меня?!

Я несколько раз повторила себе этот вопрос.

Да, он любит меня.

Неужели Марк, ангел Тьмы, любит меня?!

Я удивленно смотрела на любимого, который сейчас меньше всего походил на ангела Тьмы. В глазах не было ни капли дьявольской злости. Только горечь и боль. Он уже выбрался из пламени и теперь защищал меня от огня.

– Сейчас же, немедленно, беги отсюда! – с еще большим нетерпением кричал Марк, но смысл его слов не доходил до моего сознания.

Разве может Марк прогонять меня?

Верно, что-то случилось с моей головой, потому что я совершенно неправильно воспринимаю информацию.

Я продолжала стоять, глядя, как Марк сжимает кулаки от злости. Потом он с силой ударил по стене, и в ней тут же появилась трещина.

– Вика, ты что, не слышишь меня?!

Только после этой фразы я начала приходить в себя.

– Что происходит?

– Я ухожу из твоей жизни и больше не причиню тебе вреда! Постарайся забыть об этом кошмаре.

– Но… ты не можешь… ты не можешь, – точно в полусне, еле слышно шептала я. – Ты не оставишь меня…

– Ты была лишь приманкой, Вика. С самого начала. Я с самого начала готовил тебя к сегодняшнему дню. С помощью влюбленной невинной девчонки Ад должен был выйти на землю. Наши дети стали бы ключом, открывающим двери наверх.

Марк наваливал на меня столько информации, что я все больше запутывалась.

– Я не в отпуске, Вика, я – на работе. И моя задача – это ты. Все, что я имею, привлекает тебя – моя сила, моя внешность, мой голос, мой запах – это твой любимый аромат, и именно поэтому я пахну так – для тебя.

– Замолчи! – закричала я, закрывая уши руками.

– Черт возьми! – Марк еще раз ударил кулаком по стене. – Я мог бы управлять Адом либо той частью Земли, с которой мы бы начали покорение мира! Все было в моих руках! И ты, Вика, ты тоже в моих руках! И знаешь, что? Я был бесконечно счастлив, что именно с твоей помощью я добьюсь всего этого, что именно тебя заберу с собой в Ад! Ты мне безумно нравишься, все в тебе привлекает меня: твоя сила, совершенно необычная для человека; твой взгляд, сверкающий счастьем; твоя любовь, которая является самой надежной основой создания Ада на Земле! И в такой момент, когда передо мной открываются все возможные и невозможные перспективы, я понимаю, что люблю тебя. Что я больше жизни люблю тебя! Это нереальное чувство для темного ангела, испытывать которое я желаю меньше всего на свете! Я мог бы добиться всего, но не стану этого делать. Я не буду портить тебе жизнь.

Это просто сон! Какой-то бредовый… Самый бредовый из всех моих снов!

– Уходи отсюда, – вновь повторил Марк, и любимые шелковые нотки звучали со страшной горечью, разочарованием и болью. Звучали так красиво, как звучат только в реальности, лишь наяву.

Нет, я должна верить, что это сон!

И силы… Силы покидают меня… Бросают, оставляют одну… Точно, как и Марк.

– Я не уйду! Ты не заставишь меня! – В моих глазах застыло отчаяние, покрывавшее зрачки точно стеклянной оболочкой, которая резала глаза, не позволяя слезам пролиться.

– Я использовал тебя, Вика.

– Мне все равно… Мне все равно! – фразу за фразой повторяла я, то говоря еле слышным шепотом, то срываясь на крик.

– Проклятье, Виктория, уходи!

– Нет! Ты любишь меня, ты не бросишь меня!

– Я хочу, чтобы ты сейчас же ушла отсюда! Это мое желание! Ты говорила, что будешь со мной до тех пор, пока я не попрошу тебя оставить меня в покое! Так вот, я прошу тебя: уходи! Я больше не желаю тебя знать!

В любимых черных глазах застыло выражение такого же отчаяния, как и в моих. Я могла видеть там смесь чувств, приносящих лишь боль: горечь, сожаление, обида, ужас, разочарование. Все чувства описать невозможно, они бесконечны, и многие из них не имеют названия.

А ведь лишь несколько минут тому назад наши взгляды выражали совсем другие чувства.

– Ты любишь меня, – точно в бреду, продолжала утверждать я.

– И очень жалею об этом! Я не человек, чтобы испытывать подобные чувства. Я люблю тебя, Вика, и потому не могу погубить твою жизнь. Я думал, что все получится, и кроме власти в Аду, я получу еще и тебя, но я не знал, что любовь может вытворять такие штуки, заставляя меня самого губить собственную жизнь.

Значит, все то время, что Марк проводил вместе со мной – все было лишь игрой… Он только пытался соблазнить меня, я вовсе не нравилась ему, так вот почему все слова, сказанные им, казались мне неправдой, вот почему я не верила ему. Он лишь добивался моей любви – но разве сложно ангелу добиться любви человека?

Я была не нужна ему! Я была его заданием!

Голова опухла от обрушившейся на меня информации, которую я отказывалась осознавать. Я только понимала, что Марк прогоняет меня, что он хочет, чтобы я ушла.

– Марк, я не смогу без тебя жить.

– Ты сможешь. Ты будешь жить так, как жила раньше.

– Не прогоняй меня! Ты обещал!

– Знаешь ли ты, что бы случилось с тобой в Аду? Отдав весь свой свет, всю чистоту и всю любовь, ты бы очень быстро превратилась в ангелы Тьмы – в подобие Дьявола. Ты бы лишилась своего сознания, блеска глаз, так необходимого мне, начала бы думать и действовать так, как думают и действуют ангелы, потеряла бы всю свою человечность. Переняв повадки и сознание дьявола, в один день ты бы потеряла интерес ко мне, и тогда лишилась бы того, ради чего пришла в Ад. А дороги назад ты бы уже не нашла. Да и не захотела бы искать.

– Я бы никогда, никогда не разлюбила тебя! Моя любовь к тебе не имеет никаких границ! Она устоит перед всем – неужели ты не понимаешь? Моя любовь сильнее Ада – я бы никогда не разлюбила тебя!

– У нас мало времени. Скоро огонь передаст Аду все, что произошло здесь, и тогда за нами придут. Я не выполнил своего задания – хуже того, я с блеском провалил его, но ты еще можешь уйти и вернуться к своей прежней жизни.

– Мне не нужна прежняя жизнь! Ты слышишь? Без тебя она не нужна мне!

– У тебя нет выбора. Сейчас же уходи, не заставляй меня вышвыривать тебя.

Я опустила глаза, растерянно рассматривая пол: словно могла найти там какое-то опровержение происходящему. Все мысли отступили, вся информация исчезла, осталось только одно слово: «Уходи!» Я не могла думать о том, что Марк только что рассказал мне, я не могла думать даже о его любви. Он прогонял меня – вот и все, что заполняло мое сознание, что било меня по голове, точно молоточком выстукивая каждый слог. «Уходи!»

Смысл этих слов сбивал с толку, давил на меня чем-то непомерно тяжелым. Ведь я не ангел – я слаба и человечна, чтобы держать такую тяжесть. Я не могла поверить в его слова и не хотела воплощать их в реальность. Эти слова раздавят, убьют меня.

Я не пускала в свое сознание смысл того, что происходило вокруг: взгляд Марка с отражавшейся в них болью; совершенно немыслимые слова, слетающие с его губ; любимое красивое лицо, искаженной гримасой отчаянья, но все такое же прекрасное, ибо никакие эмоции не могут испортить совершенство любимых черт.

Информация воспринималась: к сожалению, глаза видели, уши слышали, сердце чувствовало, как бы я ни старалась не впускать в себя все эти проклятые ощущения. Я упорно отстраняла от себя то, что так же упорно надвигалось на меня; я кричала: «неправда!», но в ответ слышала злой, яростный смех, забавляющийся моим отчаяньем.

Я пыталась прорваться в бездну, в темноту – туда, где нет чувств, туда, где умирают; но сознание не отпускало меня.

Я лучше умру, чем смирюсь с тем, что происходит.

Неужели кто-то сверху всерьез полагает, что я смогу выдержать и это?

Меня здесь нет. Это не я здесь стою. Это не мне Марк кричит «Уходи!» Нет, это все не я…

Когда-нибудь потом я подумаю о том, с кем это происходит и почему. А сейчас…

Сейчас я воображала себе отсутствие чувств и пыталась прорваться во тьму, но тьма не впускала меня – она закрыла все двери. Реальность звала обратно. Реальность была черна, ужасна и отвратительна.

В полном отчаяния взгляде Марка появился дикий, нетерпеливый огонь злости. Он словно ненавидел меня, словно проклинал тот день, когда мы познакомились…

Нет, не может быть – его взгляд я тоже пропущу сквозь себя, я не пущу его в сознание.

Марк кинулся вперед и, ухватив рукой стол, резко рванул его. Вместе со всем содержимым – с тарелками, бокалами, фруктами – стол полетел в сторону. Мне вдруг стало так хорошо, когда я представила, что это стол упадет на меня, собьет с ног, разобьет голову, лишит сознания… Я успела даже поблагодарить кого-то за быстрое избавление. Но… стол пролетел мимо, вдребезги разбившись в метре от меня, и все, что мне перепало – лишь осколки битой посуды.

– Если ты сейчас же не уйдешь отсюда, клянусь, я вышвырну тебя сам!

Потом, когда-нибудь потом я подумаю о том, что он кричит. А сейчас я хочу исчезнуть. Я хочу не слышать, не видеть и не знать. Или хотя бы уснуть. Если кто-то свыше пожалеет меня, то не позволит больше проснуться.

Я повернула голову в поисках выхода, и виски сдавило какой-то тяжестью: точно я что-то передвинула. В замешательстве я взмахнула рукой, чтобы понять, будет ли движение телом даваться мне с таким же трудом, как и поворот головы.

Рука легко взлетела вверх: я даже как-то не ожидала, что части тела будут настолько послушны.

Я ни о чем не думаю. Я ищу выход. Я хочу спать.

Глаза упорно не могли отличить дверь от окна, и я встретилась с непредвиденными трудностями в поисках выхода. Все плыло перед глазами, хотя я упорно щурилась, чтобы лучше видеть. Но почему я четко видела взгляд Марка и его искаженное злобой лицо, а чертова дверь никак не вырисовывалась в пространстве?..

Сделав несколько мучительных поворотов головы, я, наконец, нашла что-то, похожее на дверь.

Мыслей нет. Есть только дверь. Когда я выйду, я усну. Думать больше не придется. Никогда.

Тело послушалось меня, и мне не пришлось прилагать дополнительных усилий, чтобы заставить его двигаться. Шагов я не ощущала, поэтому было странно, что дверь приближалась, но ногами я как будто не передвигала. Ладно, об этом я тоже подумаю потом. Сейчас нужно было открыть дверь – и не важно, что движений собственных рук я тоже не чувствовала.

Мне казалось, что дверь не откроется или возникнут другие трудности – возможно, я перепутала, и это была вовсе не дверь; но она открылась, послушная моим движениям.

Это показалось странным.

Яркий свет ослепил меня, ухудшая и без того не очень хорошую способность видеть и различать предметы. Мне показалось, что на улице было холодно, хотя, вероятно, не стоило доверять своим ощущениям.

Но на земле лежал снег, а на мне не было верхней одежды. Скорее всего, и вправду холодно.

Впрочем, это не имеет значения.

Сейчас нужно найти место, где я смогу уснуть.

Город был как незнакомый: я не помнила этих домов и магазинов.

Куда идти? Где мой дом?

Возле меня остановилась машина, и остатки сознания твердили мне, что нечто желтое на ее крыше указывает на то, что это такси.

Через несколько секунд я уже сидела внутри, по указу водителя вспоминая свой адрес. Мыслительная деятельность не совмещалась с четким приказом, который я дала своему сознанию: не думать. Мозг никак не мог понять, как ему не думать и одновременно вспоминать домашний адрес. Я пыталась указать ему границу, разделяющую то, о чем можно думать и о чем нельзя. Наверное, я задавала ему слишком сложные задачи.

Наконец, в памяти всплыл этот проклятый адрес, и я даже смогла его озвучить.

Водитель почему-то не попросил денег, но меня это не интересовало.

Потом я вспомнила про ключи, которых у меня не было. Дверь от квартиры оказалась открытой, а о том, нормально это или нет, я тоже решила не думать.

Главное – что я закрыла ее за собой, и тут же опрометью бросилась в кровать. Необходимо, чтобы темнота поглотила меня.

 

Глава 43

Я чувствовала какие-то непонятные толчки. Что-то било мое тело, ритмично повторяя свои удары. Это что-то толкало меня, точно хотело куда-то вытолкнуть, причем туда, возвращаться куда я совсем не хотела. Пока не было этих толчков, все было прекрасно: темно и тихо. Мне нравилась эта тишина и спокойствие, а внезапно появившееся оживление не нравилось совсем. Я как будто не жила, а была в каком-то несуществующем мире, и сама тоже не существовала. Меня просто не было. И тут эти ужасные толчки.

Удары продолжались; они звучали равномерно, не уменьшая и не увеличивая темпа. Но, тем не менее, упорно возвращали меня куда-то. Что это такое стучит и бьет меня, я не понимала, но что-то должно было измениться, и виной тому служили эти удары.

Потом стало жарко. Чертовы удары нашли свое отражение во всем теле, которое я внезапно обрела. Нечто горячее разливалось по телу.

Не хочу! Остановите эти удары!

Прошло очень много времени, прежде чем к звуку ударов присоединились другие. Новым звуком была тишина – до этого я не слышала, а теперь слушала тишину.

В сравнении с этой тишиной я смогла определить, что выбивает удары внутри меня. Оказывается, это было мое сердце.

Когда я услышала тишину, удары сердца я не могла различить так же хорошо, как минуту тому назад.

Но… Если бьется сердце, значит, я жива. Как такое может быть?

Ведь совсем недавно ничего не было – только пустота…

Скоро вернется сознание, вернется память – чувства уже появились.

Я пошевелила рукой – пальцы ощутили что-то мягкое и теплое. Кажется, это одеяло. Я сплю. Спала. Просыпаюсь.

Ресницы дрогнули, и я открыла глаза. Тут же из горла вырвался дикий стон – проклятая память на этот раз не пожалела меня, и ужасные потоки информации поглотили сознание.

Я вскочила с постели и, пошатнувшись, бросилась искать опровержение тому, что шептала мне моя память.

Пусть все окажется сном, страшным кошмаром, когда-либо снившимся мне!

Я сейчас же найду доказательства тому, что мне все приснилось.

Не успела я добежать до шкафа, чтобы посмотреть его содержимое, как споткнулась о кресло и, летя вниз, с ужасом обнаружила на нем красное платье.

Нет, это еще ничего не значит.

Поднимаясь с пола, я рванула дверцу шкафа. Мои вещи – все мои вещи – были на месте, но… Разбросаны так, точно кто-то в спешке закинул их на полки, не имея достаточно времени для того, чтобы уложить хоть в каком-то порядке.

Косметика? Что с моей косметикой?

Стараясь не верить в самое худшее, я оглянула комнату.

О Боже! Все мои вещи были свалены в одну кучу, их просто бросили на пол.

Нет, нет, неужели это правда?!

Я продолжала осматривать комнату в поисках чего-то, что еще могло бы послужить опровержением кошмара или каким-нибудь другим образом объяснить ситуацию.

На столе лежала белая бумажка. Может быть, это записка, которую оставил мне Марк?

Да, конечно, он написал мне, что скоро вернется, чтобы я не переживала ни о чем – иначе просто и быть не может!

Спотыкаясь о несуществующие препятствия, я подбежала к столу.

«Вика! Я надеюсь, что ты объяснишь мне, что происходит. Я весь вечер вчера пыталась разбудить тебя. Ты что, наглоталась снотворного? Я бы вызвала скорую, если бы время от времени ты не отмахивалась от меня руками, во сне твердя, чтобы я не будила тебя.

Если ты, наконец, соизволишь проснуться – прошу тебя придумать убедительную историю, объясняющую беспорядок в квартире. Ты что, собиралась переехать к Марку?»

Я старательно отгораживала себя от реальности, заставляя сознание немного подождать, потом подождать еще чуть-чуть, пока я не найду что-то, что прямо укажет мне на то, что весь кошмар мне приснился.

Но это был не сон – все произошло на самом деле. Марк действительно бросил меня, прогнал, причем тогда, когда мы были так близки к тому, чтобы вечно быть вместе.

Я беззвучно опустилась на пол, словно во мне не было костей – обмякла и тихо упала. Сдерживать сознание от принятия информации еще какое-то время было не в моих силах.

Я почти на целые сутки сумела лишить себя действительности. А сейчас мое сознание, утомившись притворяться, будто бы все хорошо, начало думать. Я не разрешала, я не позволяла, но мозг говорил мне, что не думать – значит не жить. Тогда я сказала ему, что лучше умереть, а он ответил, что, пока бьется сердце, от мыслей он меня не избавит. А значит, не избавит и от чувств.

Сознание не работало почти сутки – а сейчас заработало с удивительной быстротой. Оно мигом выстроило все события в логическую цепочку, показывая мне, что произошло на самом деле, и оставляя дальше разбираться во всем самой.

Ангел Тьмы получил задание – соблазнить девушку, человека, и увести ее в Ад. Преследуемая цель – их совместный ребенок, который откроет Аду путь наверх.

Среди огромного населения планеты Земля этой девушкой суждено было стать мне. А я-то умудрилась поверить в то, что просто-напросто понравилась ангелу…

Вот почему Марк искал встречи со мной, вот почему выделял меня среди всех, вот почему говорил такие слова, поверить в которые было слишком сложно… Конечно, разве может ангелу понравиться какая-то земная девчонка?

А я не верила ни Олегу, ни Лере: ангелы Света предупреждали меня, что не может темный ангел не преследовать цели в своих действиях. Но даже они не знали, какова была его цель.

Марк очень быстро подготовил меня к тому, чего хотел добиться: я бы отправилась в Ад уже давно, ему вовсе не нужно было ждать столько времени.

Так почему он медлил? Чего он ждал?

Сначала ангелы Света увезли меня с собой, потом эта чертова война…

Я люблю его – люблю больше жизни: в этом нет, и не может быть никаких сомнений.

Как я раньше не заметила, что в любимых глазах горит не просто огонек страсти? Я просто боялась поверить в то, что было очевидно, что бросалось в глаза всякий раз, когда он смотрел в мою сторону: Марк любит меня!

Марк любит меня, и в этом тоже не может быть никаких сомнений.

Только… Теперь я больше ему не нужна. Я разрушила все его планы, и он попытается забыть меня. Наверно, ангелу разлюбить не так уж и сложно.

Но почему он не взял меня с собой? Почему он рассказал мне все? Даже зная правду, я бы все равно предпочла уйти в Ад, только бы Марк был рядом.

Реальность накрывала меня: она приближалась, вливалась в мое тело, как что-то неизбежное. Мои слабые попытки отрешиться от нее не приносили никаких плодов.

Выстроив цепочку событий, мозг сделал свое дело – и проклятая реальность начала душить меня.

Я старалась блокировать боль, но мозг отказывался не думать, а сердце не могло не чувствовать. Я хотела вернуться обратно – в бездну, но реальность не отпускала меня. Она крепко схватила мое сознание, сжала его в тиски, и даже не пыталась как-то облегчить мою участь.

Чертова кровь текла внутри тела, и каждый раз, начиная новый круг, она черпала из сердца новую порцию боли, чтобы разнести ее по всему организму.

Я не могу жить без Марка. Почему жизнь не отпускает меня?!

Боль прожигала все тело: начиная с горла, она кругами расходилась дальше, заставляя гореть каждую клетку.

Я потрогала лоб – на пальцах остались следы липкого, противного пота. Душа рвалась на части и, чтобы облегчить внутреннюю боль, она изливала ее наружу, превращая в физическую. Я умоляла сердце увеличить ту боль, что физически проявляла себя, чтобы под влиянием конвульсий потерять сознание.

Теперь каждый новый круг крови внутри тела сопровождался судорогой: тело передергивалось, точно от удара током, создавая при этом резкую, колющую боль, которой я была безумно благодарна, потому что на целых две секунды сознание покидало меня.

Судорога повторялась через каждый три минуты, и я ждала ее, чтобы еще на две секунды забыть о том, почему мое тело переносит такие страдания.

Я распласталась на холодном полу, точно труп, бившийся в предсмертных судорогах. Каждый удар сердца ощущался предельно четко: я чувствовала, как оно выталкивает отравленную кровь. Горькая кровь, попадая в сердце, подпитывалась новой порцией яда, чтобы судорог стало еще больше.

От боли я сжимала зубы с такой силой, что не заметила и прокусила губу. Я тут же вспомнила о поцелуе, который ощущала совсем недавно.

Проклятая душевная боль с еще большей мощью восстала во мне, заглушая собой физическую и превращая ее в ничто.

Чертовы мысли заживо пожирали меня – мои собственные мысли, казалось, хотели раздавить все мое существо, вывернуть наизнанку, вынуть содержимое.

Перед глазами стоял Марк – но это был не Марк, а лишь мысль о нем. Развиваясь с неумолимой скоростью, эта мысль быстро дополнялась другими представлениями: например, о том, что я люблю его. Или – что он любит меня. Или – что он прогнал меня. И каждая такая подмысль приносила свою, отдельную боль. А вместе они усиливали судороги.

У меня было такое чувство, что меня топят в кислоте: я четко ощущала, как она разъедает отдельные части тела. Только какие именно – я определить не могла. Причем разъедались эти части отнюдь не равномерно: то медленно, прожигая в клетке отдельно оболочку, межклеточную жидкость и в самую последнюю очередь – ядро; то быстро и разом сжигая несколько клеток сразу, вдруг резко лишая тело какой-то части.

Это все происходило внутри меня. Это делали мысли, они разрушали мою душу, но, видимо, не целенаправленно, а так, как получится.

Я хотела, чтобы сжигание кислотой происходило не во внутреннем мире, а во внешнем. Потому что внешний перенести в миллионы раз легче – это не так болезненно и действует гораздо быстрее. Если бы меня закинули в бассейн с кислотой, то очень скоро от меня ничего бы не осталось – и! – самое главное: не стало бы мыслей.

Но если в бассейн закидывать только мысли и душу, процесс умирания займет гораздо больше времени и принесет намного больше боли.

Если человек приставит пистолет к виску и нажмет курок, то в ту же секунду он перестанет думать. От мозга останутся лишь ошметки, и человек будет свободен. А если его оставить где-нибудь на солнце и крепко привязать, чтобы он не мог шевелиться, а после бросить в таком состоянии? Очень скоро налетят мухи, будут ползать по телу, по клеточкам съедая его. Когда человек будет просить пить – его напоят, когда захочет есть – его накормят, но это лишь продлит процесс надвигающейся смерти, которую человек, в конце концов, примет как самое лучшее, что только может постигнуть его. Избавление!

Но избавление не шло ко мне, хотя я всеми силами пыталась представить себе свою смерть. Физического воздействия не было – было внутреннее, душевное, причем его сила настолько разрывала саму душу, что боль выбрасывалась наружу в виде судорог.

Но даже и этих судорог было недостаточно для того, чтобы я могла умереть: все, на что их хватало – это лишить меня сознания на пару секунд, а потом опять вернуть в реальность.

Я много раз пыталась убежать от нее – но никогда не желала этого так сильно, как сейчас. И никогда реальность не вцеплялась в меня такой мертвой хваткой.

Мысли множились – сознание работало быстро, плодами своей деятельности заставляя меня корчиться от боли.

Агония наступила и терзала все мое существо, кромсала его на части. Я бы с радостью взяла на себя любую физическую боль: ту, которую испытывают наркоманы, умирающие, больные, терзаемые лихорадкой. Любую боль, которая только сможет заглушить эти чертовы мысли, заставит сердце замолчать, а силы организма направит на борьбу с болезнью, а не на то, на что они тратятся сейчас.

Я достигла предела – я была истощена, я не могла больше думать. Мне казалось, что продолжать мучить меня дальше не только бессмысленно, но и невозможно – я ощущала, что достигла пика. Но мысли вертелись, выискивая что-то, что еще не убито, не истерзано, не замучено, чтобы добить до конца. Выискивая и не находя, но повторяя свои удары снова и снова.

Я никогда так не ненавидела свои собственные мысли, голову и мозг. А еще – сердце. Я столько раз хваталась за грудь – мне казалось, я смогу вытащить и выкинуть его.

Тело было словно покрыто ранами – и одна самая большая рана зияла в груди, кровоточила, точнее, порциями выплескивала кровь. Красная отравленная жидкость, выбиваясь толчками, казалось, заливала все тело. Я буквально чувствовала потоки крови, и то, как она течет.

И эта чертова рана в груди – я была почти уверена, что могу потрогать ее руками, что сквозь нее нащупаю сердце, вырву его, и тогда моим страданиями придет конец. Казалось, если я только положу руку на грудь, то тут же смогу почувствовать горячие жидкие потоки и, немножко покопавшись в ране, вытянуть сердце наружу, чтобы превратить его ни во что. Я так мечтала об этом, столь сильно желала, но почему-то всегда, когда я дотрагивалась до груди, то не могла нащупать сердце.

Почему? Почему меня лишают даже такого шанса на избавление?

Ведь рана есть – я это знаю, она пульсирует внутри меня. Но почему, почему она закрытая? Каким образом тогда я смогу избавиться от чертовою сердца?!

Я потеряла Марка.

Я не увижу его ни сегодня, ни завтра… Никогда!

С диким стоном погибающего животного я вновь изогнулась в новом приступе агонии.

Этому не будет конца, этому никогда не будет конца!

Я слишком слаба, чтобы управлять своим мозгом.

Но ведь как-то это можно сделать? Взять под контроль свои мысли?

«Ты проснешься завтра утром, но Марка не будет рядом. Хотя нет – ты даже не сможешь уснуть», – мозг высказал свою мысль, а я вновь скорчилась от боли.

Нет! В моих силах прекратить это. Я не смирюсь, я никогда не смирюсь!

Я не приму жизнь без Марка.

Понадеявшись на чудо, я решила попробовать усердно помолиться. Богу, Дьяволу, самой себе.

Пошли мне смерть.

Позволь мне умереть.

Пошли мне смерть.

Позволь мне умереть.

Я даже не успела закончить свою молитву, как мозг выдал новую мысль: «Ты не встретишь его даже после смерти. Тебе не будет покоя».

Я закричала. Громко-громко, чтобы перекричать мозг, чтобы заставить его заткнуться.

Мой крик пару секунд звучал в ушах, но мысли все равно были громче.

«Кричи, Марка все равно нет. Зови, он все равно не придет».

Я схватилась за волосы, резко потянув их. На миг мне показалось, что с волосами я могу вырвать и мозг. Но нет. Из этого ничего не вышло. Я отодрала небольшой клок волос, больше у меня не получилось.

Сколько часов это уже продолжается? Сколько еще времени я буду корчиться в муках?

«Всегда. Для тебя больше нет другой жизни, кроме страданий. Мучения – теперь твой постоянный спутник».

Я не смирюсь. Я никогда не смирюсь с тем, что потеряла Марка!

Судьба так долго благоволила ко мне. И я знала, что она предъявит свою цену. Я с самого начала знала это. Но я не думала, что цена будет хуже, чем смерть. Мне казалось, что смерть – эта самая низкая точка, дно, ниже которого некуда опуститься.

Как я ошиблась.

Оказывается, есть нечто, что гораздо хуже смерти. Это жизнь, наполненная мыслями. Моими мыслями. По сравнению с этим смерть – слишком легкая расплата.

Насколько же я наивна, что прошу смерти! Я всю жизнь теперь буду расплачиваться с судьбой.

У меня не заберут жизнь, нет… Мне ее оставят, дабы я сполна заплатила свой долг.

А что, если…

Если…

Если я сама лишу себя жизни?

Эта мысль посетила меня и была единственной среди всего океана мыслей, которая не терзала и не мучила. Своим существованием она сверкнула лучиком надежды и удобно устроилась в каком-то уголке мозга.

Ее тут же заглушили другие мысли, но она уже сидела внутри меня.

Еще один приступ судорог на свои две законные секунды освободил сознание от каких-либо мыслей и чувств.

Тело корчилось от боли, но эта боль была приятной и несущественной по сравнению с той, что длилась все остальное время.

Есть ли выход?

Есть ли выход из того тупика, в котором я завязла?

На полузакрытых веках пульсировала жилка. Я не знала раньше, что там вообще есть какая-то жилка. Но она пульсировала, почему-то особенно больно ударяя по зрачку. Как будто в мой глаз кто-то стучался. Неимоверные усилия я приложила, чтобы заставить свои ресницы подняться. Комната кружилась перед моими глазами и, судя по всему, расплывчатое пятно вовсе не собиралось приобретать какую-то четкость.

Но даже плавающая в моем видении комната поразила меня своей пустотой.

Неужели судьба настолько жестока, что хочет вернуть меня в реальность? Вернуть меня к этой самой комнате? Заставить ходить по полу, садиться в кресло, ложиться в кровать?

Но это – невозможно.

Все, на что я способна – это валяться на полу, корчась от терзающей агонии, и время от времени подвергаться судорогам.

Я ни за что не вернусь к жизни. Ни за что не вернусь!!

«Ты вернешься, и каждый шаг, что ступишь здесь, будет напоминать тебе о нем. Теперь это твой крест – тебе его и нести!»

Я быстро закрыла глаза, понимая, что зрение еще быстрее возвращает меня в реальность. Мозг, запечатлев картинку пустой комнаты, тут же начал делать свои выводы.

«Если ты сможешь уснуть, то каждое утро первой твоей мыслью будет мысль о том, что Марк не позвонит сегодня в дверь твоей квартиры. Он больше никогда не позвонит и никогда не придет к тебе!»

Сердце на миг замерло, сдерживая поток отравленной крови, но это вовсе не было секундным облегчением. Внутри повисла напряженная тишина, подготавливая тело к самому худшему. Набитый отчаянием и особым сконцентрированным ядом огромный сгусток крови выплеснулся в тело под действием удара сердца, тут же заработавшего с особым усердием. Яд потек по артериям, пробираясь в вены и мгновенно впитываясь во все, что кровь встречала на своем пути.

Еще раз, еще раз и еще раз кровь всучивала информацию: «Я! Потеряла! Марка!» Под действием яда клетки сжимались, потом разжимались, перемешивая внутри себя межклеточную жидкость, а тело корчилось от пронизывающей боли.

«Умереть, умереть, умереть…» – мечтала я.

Каждая последующая секунда жизни продлевала агонию, и бесконечное множество этих секунд прочило мне ужасные муки.

Умереть!

Но почему душа не отпускает тело? Нет, наоборот – почему тело не отпускает душу?

Сегодня, пусть закончится сегодня! До завтра я не доживу…

«Доживешь. И до завтра, и до послезавтра. Ты будешь жить, но в твоей жизни больше не будет его».

«Нет! Нет!» – кричала я в ответ на то, что упорно твердил мне мозг. «Нет!»

Я даже не заметила, как моя рука, сжатая в кулак, со всего размаху начала бить по полу.

– Нет! – кричала я. – Верни мне Марка! Верни! Или убей меня! Пожалуйста, убей!

Мой слабый кулачок создавал столько шума, точно в моих руках был барабан.

Когда голос сорвался до хрипа, стеклянная пелена, покрывавшая мои глаза и точно осколками колющая глазное яблоко, растаяла. Наконец-то я смогла заплакать.

 

Глава 44

Меня покинуло всякое понятие о времени, и я не делала попыток узнать, какое сейчас время суток. По сути, меня это совсем не интересовало. В океане бушующих и убивающих мыслей просто не нашлось места еще и для времени.

И поэтому я просто не смогла рассчитать, когда придет мама. Я помню, что опустилась на пол, когда было еще утро. А потом из головы вылетело все, кроме Марка. Реальность, держащая меня, представляла собой жизнь без него. А то, что в этой реальности есть что-то еще, мне даже не пришло в голову.

И именно из-за того, что я не учла тот факт, что мама после работы возвращается домой, она и застала меня в том положении, в котором я провалялась весь день.

Если бы я помнила о приходе мамы, возможно, я бы сумела доползти до кровати и, накрывшись одеялом, сделать вид, что сплю. А может быть, и не сумела бы. Теперь это уже не имело значения, потому что мама обнаружила меня лежащей на полу, а я даже не сразу поняла, что происходит. Мозг твердил мне, что придется вернуться к прежней жизни, но я отказывалась в это верить. Я была почти уверена, что жизнь обойдет меня стороной, а я только буду лежать и страдать, чтобы никто не мешал мне, если уж смерть не сжалиться надо мной.

Внезапное появление мамы совсем сбило с толку. Она не может, она не вернет меня к жизни!

Не знаю, сколько я проревела, но слезам удалось обессилить меня.

Судороги прекратились; рука тоже больше не поднималась, чтобы, ударив по полу, выразить протест. Я была похожа на мертвую: если не считать того, что сердце и пульс бились, а неровное дыхание толчками и с шумом выталкивало воздух.

– Вика? Вика?! – испуганный голос мамы сначала доносился издалека, но очень скоро я услышала его совсем рядом. Сейчас меня оглушит новая волна реальности. Мамочка, зачем же ты еще больше мучаешь меня?

– Вика? – с все возрастающей тревогой повторяла она.

Я искала в себе силы для ответа, но забыла, какие мышцы нужно напрягать, чтобы произнести слова.

Мои плечи дернулись, и я поняла: это мама потрясла меня.

Стараясь хотя бы открыть глаза, я прилагала усилия: веки склеились из-за слез.

– Скажи хоть что-нибудь! Что случилось? Я сейчас же вызову врача.

Я издала протестующий стон.

– Я вызову врача, если ты сейчас же не скажешь мне, что случилось, – от тревоги голос у мамы дрожал, но слова звучали мягко – она уговаривала меня.

Она спрашивает, что случилось. Если бы я даже попыталась что-нибудь выдумать, ни один из придуманных мною вариантов не объяснил бы маме мое состояние. Я не хотела говорить ей правды, потому что мама все равно не поймет всего смысла произошедшего – этого никто не сможет понять.

– Открой глаза! Посмотри на меня! Что случилось?

Глаза я открыла, но посмотреть на маму не смогла.

Она вынуждала меня сказать вслух то, о чем я не хотела даже думать, потому что мысли уже извели меня до конца. Что со мной будет, если я озвучу эти мысли вслух?

Сказать, но не услышать собственных слов. Сказать, не думая о том, что говорю.

– Дочка, ответь! – мама торопила меня, вытягивая информацию.

Не слушать собственных слов.

Выбрав себе точку в пространстве, я бездумно уставилась на нее.

– Мы с Марком расстались.

Язык еле повернулся, чтобы произнести это, а слова иглами воткнулись в горло, застряли там. Я судорожно глотала, только увеличивая давление игл, но, не избавляясь от них.

Не получилось. Я не умею отключать чувства.

Рана в груди опять зашевелила своими покалеченными клетками, а мне еще пришлось сдерживать стон, чтобы его не услышала мама. Пульсация в крови возобновилась, яду стало больше – одна фраза, сказанная мною, принесла с собой много, очень много запасов яда, игл, кислоты, призванных драть мою душу.

А мозг громко повторял мои слова: «Мы с Марком расстались. Мы расстались».

Мамочка, зачем же ты заставляешь меня говорить?

Мы расстались.

Нет. Я не приму эту реальность. Я не могу принять эту реальность!

Глаза, ставшие тяжелыми и липкими от слез, вновь заволокла стеклянная пленка, не позволяющая пролиться новому потоку слез.

Но это не важно – с недавних пор слезы перестали приносить облегчение.

Я устала.

Мама сидела рядом – она не могла подобрать слов, которые бы успокоили меня сейчас, потому что таких слов не существовало.

Мне хотелось остаться одной, чтобы никто не задавал вопросов. Чтобы мне не пришлось озвучивать ответы.

Мама молчала. Наверняка ей много о чем хотелось спросить, но она молчала.

Внезапно я вспомнила, что она должна была думать, будто рассталась со мной два года тому назад. Эта информация была такой далекой, точно из другого мира. Да, все это действительно из другого мира.

Может быть, я все-таки попала в Ад? Но я представляла его совсем по-другому.

Это не Ад, потому что здесь нет Марка.

Здесь нет Марка.

Еще порция яда. Почему он не отравляет меня?

Теперь этот мир – новый для меня. И лучше бы никому никогда не знать такого мира. Он губил меня, но оставлял маленькую часть, из-за которой я не могла погибнуть полностью – мне приходилось жить.

Так почему мама вела себя так, словно не подвергалась никакому гипнозу?

Марк провел обратный гипноз – мозг выдал ответ с такой же скоростью, с какой выдавая все остальные мысли.

– Переляг на кровать, – потребовала мама.

Кровать? Зачем?

– Давай, вставай же! – Она придерживала меня за локоть. – Сейчас я принесу тебе чай.

Чай? Она хочет, чтобы я пила чай? Она хочет, чтобы я продолжала жить, пить чай, смотреть телевизор, ходить в академию, общаться с людьми?

Она считает это возможным?

Но мне казалось, что я не могу дышать – тем не менее, я дышала. Воздух, проходя через дыхательные пути, причинял боль, застревал на невидимых препятствиях, но ведь я дышала.

Мама упорно тянула вверх мой локоть, а я не смела грубо отдернуть его.

Движения приносили боль, потому что кровь начинала переливаться быстрее. Раны на теле заныли с новой силой.

Я попыталась вздохнуть, но воздух почему-то не доходил до конца. Мне казалось, что я не могу вдохнуть его так, чтобы наполнить легкие полностью. Я попробовала еще раз, но чувство насыщения дыханием и кислородом опять не появилось. Без сомнения, я дышу, но не могу надышаться.

Через пару минут я лежала в кровати, не понимая, в чем разница – то же самое было, когда я лежала на полу. Боль и мысли никуда не делись.

Еще через пять минут мама силком заставила меня выпить кружку чая. Только из-за нее я взялась за это неприятное дело, с ужасом ощущая, как противная жидкость течет по горлу, задевая иглы, застрявшие там. Глотать было больно.

Мне нужен Марк. Я не могу без него жить.

Сердце продолжало издавать болезненные удары, царапая грудь изнутри. Было такое ощущение, что кто-то скребет когтями по моим внутренностям. Это ощущение усиливалось, когда я пила чай.

Мама больше не трогала меня. Она только очень часто подходила к кровати, внимательно смотрела, и на каждый такой подход мне приходилось реагировать: хотя бы моргнуть.

Как и предупреждал мозг, в эту ночь я не спала. Сжимая зубы, я терпела. Терпела боль, которую, казалось, невозможно было вытерпеть.

Марка больше нет со мной.

К утру я поняла, что боль не исчезнет. Я знала это, но теперь убедилась со стопроцентной уверенностью.

Привыкнуть к боли я не могла.

Смириться с потерей – тоже.

Так и не поднявшись с постели, к обеду я опять заплакала. Стеклянная пелена, покрывавшая глаза, то исчезала, то появлялась. А мысли – не исчезали никогда. И боль тоже.

Скоро мама не выдержала обета молчания, который мы обе хранили.

– Все, хватит. Вика, прекрати. Жизнь идет дальше.

Жизнь идет дальше! Это самые глупые слова, которые я когда-либо слышала.

Нет, я ни за что, никогда не смирюсь с такой жизнью! И не важно, что мозг твердит, будто у меня нет выбора. Выбор должен быть, просто, я его еще не нашла.

– Ты хочешь есть?

Говорить что-то я не хотела, дабы с губ не сорвались мысли, поэтому я чуть покачала головой.

– Я приготовлю твою любимую запеканку.

От одного упоминания о еде, меня затошнило. Как объяснить маме, что таких понятий, как «еда», «вода» и многих других, ранее имевших место в жизни, для меня больше не существует?

Я чуть более энергично покачала головой. Мама, ну пожалуйста, не заставляй меня говорить!

– Я приготовлю, – не обращая внимания на мое сопротивление, сказала она.

Тошнота подступила к горлу, как только я представила, что по дому разнесется запах приготовленной еды.

– Пожалуйста, не надо, – пересилив колющую боль в горле, прохрипела я.

Она не стала готовить сейчас, но к вечеру ее терпение закончилось.

Я лежала на кровати, продолжая бессмысленную борьбу с мыслями, с болью и отчаянием. Что мне делать? Как принять жизнь, смириться с которой я никогда не смогу?

Когда вечером мама подошла ко мне с подносом в руках, я как будто впервые увидела ее глаза. Она целый день крутилась возле меня, но я не смотрела на нее. А сейчас увидела, как она переживает. Во взгляде было столько боли и тревог.

Но все это казалось мне далеким. Это ничего не значило по сравнению с той болью, которую чувствовала я.

Мне пришлось поесть, хотя все мое существо противилось этому. Преодолевая приступы тошноты, я по чуть-чуть глотала пищу. Я не могу сказать, что я не чувствовала вкуса. Любимая прежде запеканка была горькой, противно горькой. Я старалась не дышать носом, потому что запах усиливал тошноту.

Мне показались вечностью те несколько минут, что я давилась запеканкой. Но зато мама отстала от меня.

Через полчаса меня вырвало.

На следующий день ничего не изменилось. Совершенно ничего.

Разве что я устала. Бесконечно устала! Сон упрямо не шел ко мне и не давал забвения. Я продолжала молить о смерти, но уже как-то машинально, с меньшим рвением. А к вечеру прекратила совсем.

С постели я не вставала, потому что каждое движение приносило дополнительную боль. Движения были противоестественны, они не вязались с жизнью.

А рана в груди продолжала кровоточить.

В понедельник я встала с постели, потому что мама вытащила меня из нее. Она сказала, что сегодня будет мой последний день, когда она разрешает мне лежать в кровати. Завтра я должна пойти на учебу.

Вынужденное возвращение к жизни убивало меня еще больше, потому что было мне противно.

Когда мне приходилось ходить, я прижимала руки к груди, закрывая ее. Мне казалось, что рана на груди раскрывается еще больше, и я пыталась стянуть ее края.

Заставить себя пойти в академию я не смогла. Это было выше моих сил – наглядно увидеть то место, где мы познакомились с Марком, вспомнить, в каких аудиториях и на каких местах мы сидели.

Вместо этого несколько дней подряд я ходила в парк, говоря маме, что иду на учебу. В парке лежал снег, и было холодно, поэтому я замерзала. Я сидела несколько часов и мерзла, пытаясь сконцентрироваться на холоде и хоть чуточку избавиться от мыслей.

Мама была расстроена. Но и этот факт не беспокоил меня.

Я не могла найти фотографию. Фотографию, которую я взяла с собой в тот день, собираясь забрать ее в Ад. Я перерыла весь дом, но фотографии нигде не было. Должно быть, я потеряла ее по дороге домой – может быть, оставила в том кафе или в такси. Я знала, что фотография только принесет мне боль, но она была мне очень нужна. Я нуждалась именно в этом фото.

У меня были другие – много других в электронном виде на компьютере, но я не смогла бы пересмотреть их. Я не могла даже включить компьютер.

Я вообще не хотела совершать ни одного лишнего действия, которое бы связывало меня с жизнью.

Как-то вечером мама сообщила мне, что летом поедет в Испанию и собирается взять меня с собой. Эту новость я пропустила мимо ушей, даже не вникнув в ее смысл. Но мама добавила после: осталось три месяца.

Три месяца! – пронеслось в моей голове. Сознание тут же сложило эти месяцы вместе, подсчитало, сколько это дней.

Ведь мне предстоит их прожить! Сердце болезненно сжалось в комочек, протестуя против такой перспективы.

И ведь на этом жизнь не закончится и не отпустит меня! Пройдет три месяца, а потом? Потом еще три, и еще.

Нет. Это невозможно.

Я не выдержу.

Я хочу к Марку!

Он мне нужен.

Я не могу дышать без него. Воздух не наполняет мои легкие до конца.

Марк меня любит. Он сказал мне, что любит. Я видела это в его глазах. Столько времени я смотрела на любовь в его взгляде, но не верила в нее.

Я должна найти его. Хотя бы попробовать.

Ночью мне не удалось уснуть, и я ворочалась с боку на бок, непрестанно задевая свою рану.

Я истощена, я измучена, я больше не могу.

Ни дня.

Ни дня я больше не проведу здесь, на этой земле, которая уже не является моим домом!

Мне не под силу расплатиться с судьбой. Мне не под силу считать дни до своей смерти, понимая, что их еще слишком, слишком много.

Я найду Марка. Я попробую его найти.

Прошла почти неделя с тех пор, как я потеряла связь с жизнью.

Тело не умирало, но душа уже давно была истерзана.

В четверг утром я открыла глаза, полная решимости изменить свою жизнь и положить конец мучениям. Хуже все равно быть не может.

Если Марка нет на земле, я найду его в Аду. Существует лишь один способ попасть туда. Что ж, я могу сказать спасибо моему ангелу за то, что он просветил меня в этом вопросе.

Если человек исполнен сильнейшим желанием попасть в Ад и не оставляет на Земле чего-то, о чем будет жалеть, то огонь впустит его. Если огонь впустит его, а человек, находясь уже в пути, вдруг засомневается в принятом решении, то он сгорит заживо.

В любом случае, какая бы участь не ждала меня, оба варианта избавят меня от мук и отчаянья.

Я не смогу смириться с жизнью и не смирюсь с ней.

Я буду бороться.

Если огонь впустит меня, то я переверну весь Ад в поисках Марка. Мне нужно хотя бы взглянуть на него. Вдруг… Вдруг он все еще любит меня. Ну, а если нет, то… вернуться к прежней жизни я все равно не смогу. Ад уже стал моим домом.

Если же мне суждено сгореть в огне – это одна из самых лучших участей, о которых я могу мечтать. Избавление от мыслей, от чувств и от сердца. Свобода. И – больше никаких ран на теле, никаких ран в душе.

Я больше не буду судорожно прижимать руки к груди, почувствовав мощный толчок сердца, выплескивающего большую порцию отравленной крови.

О третьем варианте я старалась не думать. Если огонь вообще не захочет впускать меня, то я не знаю, что буду делать. И потому я не буду об этом думать.

Принятое решение немного облегчило страдания, которые не прекращались уже целую неделю, и не прекратились бы, если бы я не решила все изменить.

В голове появились другие мысли. Мне пришлось думать о том, как образом я осуществлю свой замысел, и это придавало мне сил встать и начать действовать.

Мне было безразлично, что я опять прощаюсь с мамой: это происходило уже во второй раз. Я была поглощена лишь одной мыслью: борьбой. Мне необходимо бороться с той жизнью, которую навязывают мне.

Я не могла думать о маме, не могла думать о друзьях – этим мыслям уже давно не осталось места в моей голове.

Я ждала, когда наступит вечер. Впервые за неделю мне показалось, что рана в груди больше не выталкивает кровь сгустками, а лишь тихо сочит ее.

Впервые за неделю мою голову посетили другие мысли: мысли, в которых появилась надежда.

Две надежды. Найти Марка или умереть.

Обе значили одно и то же: я смогу избавиться от навязываемой мне реальности. От той реальности, которая впилась в меня мертвой хваткой, – я вырвусь из ее цепких лап.

«Иного исхода событий не может быть, – убеждала я себя. – Огонь должен впустить меня!» В силе своего желания я не сомневалась.

Я ничего не оставляла здесь – все воспоминания о Марке забирала с собой.

Главное – чтобы огонь впустил меня; а дойду ли я до конца пути – уже не важно.

Я уже выбрала место, где собиралась изменить свою жизнь. Это был дом Марка. Он должен пустовать сейчас.

Наверно, будет очень больно вернуться туда. Но я не знала другого места, где смогу развести огонь.

Мысли работали на удивление четко и логично. Как сердце уживалось с разумом – я не понимала и приняла это, как должное.

На этот раз день не тянулся так долго.

Как только стемнело, я подняла телефонную трубку и набрала номер такси.

Через десять минут я уже сидела в машине, показывая водителю дорогу.

Когда вновь увидела место, куда так часто привозил меня Марк, я еле сдержала стон.

Рана в груди опять заныла, причем – с утроенной силой, а мне не оставалось ничего другого, кроме как постараться изобразить безразличие, отдавая водителю деньги и сжимая от боли кулаки.

Как только машина отъехала, я, пошатываясь, подошла к дому и взялась за ручку двери.

 

Глава 45

В доме остался запах – мой самый любимый запах, вдыхая который, я вовсе не чувствовала облегчения. Попадая в легкие, воздух точно превращался в острые пики.

Запах был, а Марка не было.

Пока я нащупывала выключатель, я еле стояла на ногах, борясь с тоской и отчаянием, грозящими сбить меня с толку. Я чуть не забыла, зачем пришла сюда.

Когда гостиная осветилась, воспоминания набросились на меня, выплывая из всех возможных уголков памяти.

Мне уже мерещилось, что Марк выходит из комнаты или сидит на диване, и в замешательстве я каждый раз встряхивала головой, чтобы избавиться от видения.

Не понимаю, почему я не додумалась до этого раньше! Как могла я потерять целую неделю, отдавшись мыслям и страданиям? Почему мне сразу же не пришло в голову, что я могу бороться и выйти победителем?.. Даже если победой окажется смерть.

Прилагая все усилия, чтобы блокировать всплывающие воспоминания, я пыталась сосредоточиться на том, ради чего пришла сюда. Сделать это было очень сложно, так как вся обстановка в доме заставляла меня вспоминать.

Не обращая внимания на боль и прекратив прижимать к груди руки, призванные защищать рану, я направилась к камину.

Провозилась я с ним недолго – через несколько минут свет пламени осветил комнату, и я выключила электрический свет.

Огонь горел не так ярко, как я представляла себе. В присутствии Марка пламени всегда было больше.

Не важно. Огня хватит, чтобы я смогла войти туда.

Медлить больше незачем.

Я вплотную приблизилась к камину, вглядываясь в пляшущие языки пламени. На несколько мгновений я забыла обо всем, любуясь красотой представшей передо мной картины.

А потом воспоминания вновь сыграли со мной злую шутку: мне почудилась фигура Марка в огне. Видение длилось лишь какую-то долю секунды: Марк стоял там точно таким, каким я видела его в последний раз. Потом образ испарился, подхваченный ярко-красным отблеском.

– Если я не умру, то найду тебя, – прошептала я.

– Если умру, то знай, что моими последними мыслями будут мысли о тебе.

Уже в который раз я стояла напротив камина так близко, что могла переступить порог. Но впервые я стояла одна.

Моя любовь вечна – она будет жить и всегда помнить о Марке.

Я протянула руку. Жар огня полыхнул на меня, но мне не было страшно. Самое страшное – это продолжать жить на Земле.

Еще ближе к огню. Я позволила длинным языкам пламени коснуться моей кожи.

Совершенно неожиданная боль заставила меня отдернуть руку. В воздухе тотчас запахло паленым, а на ладони взбугрились ожоги, большими белыми и красными кругами покрывшие кожу.

Огонь не пускает меня!

Этого не может быть!!

Я почувствовала неожиданный прилив такой сильной ярости, что со всего размаху ударила раненой рукой по камину. Боли от ожогов я не чувствовала.

Этого не может быть!

Я была озадачена, совершенно обескуражена тем, что только что произошло.

Не веря в это, я снова и снова смотрела на свою ладонь, но большие белые пятна и сожженная кожа говорили о том, что огонь действительно не пускает меня.

Почему?

Почему огонь не пускает меня?!

Я готова была закричать от отчаяния, злости и ярости, в раз перекрывшие все остальные чувства.

– Черт подери! – воскликнула я. – Впусти меня! Сейчас же, немедленно впусти меня!! – кричала я на огонь, ожидая, что он каким-нибудь образом отреагирует на мое отчаяние.

Я не могла поверить в то, что моя единственная надежда погасла, что мой единственный шанс канул в лету.

Мысли и вопросы лихорадочно полетели одна за другой.

В чем дело? Какие желания я оставляю здесь, на Земле? Можно ли что-то изменить?

И самое главное – что делать дальше?

Что мне делать дальше?

Я точно взбесилась и начала громить мебель – точно так, как это делал Марк, разве что сил у меня было меньше, и поэтому предметы летали с меньшей скоростью.

– Ты не можешь не впустить меня! – кричала я. – Ты обязан принимать тех, кто этого жаждет! А я уверена, что не встречался тебе еще на пути человек, желавший этого больше, чем я! Слышишь?! – взывала я к безмолвным отблескам пламени.

Меня раздражало отсутствие реакции – ведь пламя могло бы хотя взмыть ввысь, как делало это раньше.

– Я люблю Марка, и мне необходимо найти его! Это желание – единственное, которое имеет значение! И меня не волнует твое мнение – я знаю, что я права! Впусти меня!

В моем голосе не было ни тени мольбы или просьбы, только приказ. Я не собираюсь ни о чем просить огонь – он обязан был впустить меня! Обязан!!

Ярость все больше вскипала во мне, и я чуть ли не зверела оттого, что проклятый огонь собирается разрушить все мои планы, убить мою последнюю надежду.

Я попробую еще раз. Не может этого быть. Я обязательно попробую еще раз.

Ярость достигла высшей точки – я в изумлении смотрела на комнату, которая была буквально перевернута. Разбросанные с полок книги разорваны, хрупкие предметы интерьера – все разбито.

Неужели это сделала я?

Да, сделала, и сделаю еще раз – в этом доме ничто не уцелеет, если огонь посмеет еще раз отказать мне в гостеприимстве!

– Я ничего не оставляю на этой проклятой Земле! У тебя нет ни малейшего основания не впускать меня! И ты – впустишь! Слышишь – ты впустишь меня!!

Я не контролировала себя – ярость полностью завладела сознанием.

И тут огонь ярко вспыхнул, мгновенно увеличиваясь в размерах. Вот он засверкал своими вспышками и протянул ко мне длинные языки.

Наконец-то! Теперь он примет меня.

Моментально я бросилась к камину, опуская в огонь другую, еще пока не раненую руку.

Жар приятно обжег ее, не причиняя боли. Я запустила в огонь ладонь, испещренную ожогами, и пламя, лаская, зашипело на ней. Через пятнадцать секунд от ожогов не осталось и следа.

Я добилась своего!

Не медля ни секунды, чтобы огонь не передумал, я приготовилась сделать шаг.

– Остановись!

«Не может быть!» – пронеслось в голове. Кажется, у меня начались галлюцинации. Мне мерещится голос – самый любимый голос. Нет, не могут меня уже в четвертый раз вытащить из огня!

– Остановись!!

Я не стану слушать его, даже если мне мерещится, что это Марк. Я продолжу то, зачем пришла сюда.

– Вика!!

Потеряв прежнюю решимость, я в полной растерянности оглянулась на зов и в тот же миг уверилась в том, что отчаяние довело меня.

Возле двери стоял Марк.

Покачав головой, я зажмурила глаза, чтобы избавиться от галлюцинаций.

– Сейчас же отойди от огня.

Я была слишком обескуражена, чтобы выказать сопротивление, и потому исполнила его приказ.

Я что, исполняю приказы, которые лишь мерещатся мне?!

– Какого черта ты вытворяешь?!

Я попробовала сконцентрировать внимание на его взгляде. Черные бездонные глаза почти ничего не выражали, кроме отблесков злости. Хотя, может быть, из-за недостаточного света я просто не разглядела.

Происходящее противоречило всем законам логики.

Когда я, наконец, поняла, что передо мной действительно стоит Марк, а не привидение, на какой-то миг я просто оцепенела, вникая в смысл этой информации.

Сердце, сначала впавшее в ступор, потом резко подскочило в груди, так, что мне показалось – оно сейчас выпрыгнет. Я бросилась к нему.

– Не подходи! – Он сделал предостерегающий жест рукой. – Я не хочу, чтобы ты ко мне подходила.

Я думала, что буду искать Марка, но совершенно не подумала о том, что скажу ему при встрече.

– Марк, забери меня с собой! Пожалуйста, забери меня!

Не обращая внимания на его предостерегающий жест, я вновь направилась к нему.

– Стой там, где стоишь, или я сейчас же уйду! – предупредил он еще раз.

Смешавшись, я остановилась.

– Но… зачем ты пришел? Разве… Разве не за мной?..

– Я пришел, чтобы остановить тебя. Ты не переступишь этот порог и не попадешь в Ад!

– Ты… что?.. – растерянно бормотала я. – Ты не остановишь меня! Теперь, когда я нашла тебя, ты не сможешь помешать мне оказаться в твоем мире!

– Смогу! – Одним словом он опровергнул все мои невнятные бормотания, просьбы и угрозы. – Ты пришла сюда не только за тем, чтобы найти меня. Ты искала смерти.

– Нет… Вовсе нет…

– Да, – отрезал он.

– Но… ты ведь любишь меня…

– Люблю? – мертвым голосом повторил он. – Ангелы Тьмы не умеют любить.

Я вглядывалась в любимое лицо в поисках опровержения его слов. Но на его лице не было никаких эмоций, я не могла разобрать, о чем он думает. Марк словно надел непроницаемую маску. Глаза остекленели и застыли – они были такими же бездонными и красивыми, но… ничего не выражали. Они были пустыми. Разве что слабый отблеск нетерпения и злости – вот и все.

– Ты врешь. Ты ни за что не оставишь меня здесь!

Я убеждала в этом скорее себя, чем Марка. Он не может поступить так со мной! Даже если… я не нужна ему, он не может не пустить меня в Ад. Это – моя жизнь, и я сама распоряжаюсь ею!

– Ты останешься здесь, Вика, – ровным голосом проговорил он, и отсутствие в нем эмоций только еще больше испугало меня. – Я не позволю тебе довести дело до конца. Я был уверен, что огонь не впустит тебя, но на всякий случай решил проследить. Когда ты пришла сюда, то не знала одной детали – лишь человек, охваченный яростью, может пройти портал. Я не думал, что… – Он помедлил секунду. – Что в таком состоянии у тебя это получится. Но теперь ты можешь забыть о том, что хотела сделать.

– Но почему? – Мой голос менялся, дрожь прекращалась. Я еле сдерживала крик. – Почему ты останавливаешь меня? Разве… я тебе больше не нужна?

Он покачал головой – на лице не дрогнул ни один мускул.

– Хорошо, – прошептала я.

Вся сила, которую так долго набирало сознание, вдруг исчезла. Тело передернулось, словно в бесплодной попытке вытолкнуть надвигающуюся волну чего-то страшного. Я понимала, что под действием ритмичных и сильных ударов сердца могу потерять контроль над собой и, поддавшись глухому отчаянью, упасть прямо здесь. Но мне нельзя было этого делать. Мне нужно было думать о том, что я собираюсь предпринять. Марк был рядом. Я еще могла дышать, чувствуя, что воздух полностью наполняет легкие, а не наполовину, как это было всю последнюю неделю.

– Хорошо, – повторила я. – Больше я тебе не нужна. Но тогда… какое тебе дело до того, что я планирую сделать? Просто… оставь меня. А я… я вправе поступать так, как считаю нужным.

– Нет. Ты вернешься домой, – терпеливо повторил он, все так же не выказывая никаких эмоций.

– Я не вернусь. Я не смогу.

Мне было так сложно находиться с ним в одной комнате, но не сметь подойти… В голове не укладывалось, что он отказывал мне в этом.

Как все это произошло? В какой момент сломалась моя жизнь?

– К счастью, человеческая память – достаточно неустойчивая штука, – холодным шелковым голосом продолжал Марк. – И эмоции у человека постоянно пропадают и возникают заново. Человек обладает таким свойством – способностью забывать. Я считал, что это является огромным недостатком, но сейчас вижу, что такой вид памяти может послужить большим плюсом. Ты все забудешь, Вика.

– Забуду? – Из моего горла вырвался противный истерический смех. Мне его слова показались настолько глупыми, что я даже не поверила сначала, что ангел, отличающийся своими умственными способностями, может нести подобную чушь. – Забуду! Марк, что ты несешь!

– Ты человек, Вика. И с тобой произойдет то же самое, что происходит со всеми остальными людьми.

– Нет на свете силы, способной заставить меня забыть о тебе. Даже смерть не сможет что-то изменить в моем чувстве – а ты твердишь, что я забуду!

– Нет, Вика, есть такая сила. И имя ей – время.

У меня с губ чуть не сорвалось ругательство по отношению к Марку. Оказывается, он даже малейшего представления не имеет о том, как сильно я люблю его. Если я потеряю Марка – я потеряю свою душу.

И какая разница, где я буду жить, не имея души.

Не может и он вправду так считать! И его равнодушное выражение лица – всего лишь непроницаемая маска, которую он надел, чтобы я поверила ему.

Пустые глаза пронизывали меня насквозь, но не внушали никаких чувств. Создавалось впечатление, что Марк смотрел на меня, но ничего не видел. Слова, которые он говорил, произносились на автомате – расчетливо, холодно и четко.

И я убеждала себя, что все это – лишь роль, которую он сейчас играет. Я не могла думать о том, что Марку действительно все равно, что я не нужна ему, что все осталось позади.

Даже если это правда – я не хочу в это верить. Не хочу и не буду!

– Ты врешь мне! Ты все врешь! – воскликнула я, в отличие от Марка не отличаясь отсутствием эмоций.

– Это же обман! Ты хочешь казаться таким, каким ты никогда не был!

Зловещая ухмылка тронула его губы.

– Ты меня и не знаешь совсем, Вика. Думаешь, в Аду все было бы так же, как было здесь? А ты не думала о том, чем мы будем заниматься там, каких целей добиваться? Ты никогда не задавалась этим вопросом? Да ты понятия не имеешь, на что способны ангелы Тьмы. Может, рассказать, что тебя ожидает там?

– Нет, не рассказывай, – упавшим голосом ответила я. – Я сама все узнаю!

Неуверенно повернувшись к камину и боясь, что Марк может помешать мне, я сделала шаг в сторону огня.

Он молчал и не предпринял никаких попыток остановить меня до тех пор, пока я не подошла к камину вплотную. Я спиной ощущала его ухмылку.

– Ты собралась договориться с огнем в присутствии ангелы Тьмы? – С любимых губ сорвался жесткий смешок. – Огонь не ослушается меня.

– Ты… – Задыхаясь от отчаяния, я поднесла руку к камину.

– Хочешь обжечь себе и вторую руку?

– Ты… Ты не можешь остановить меня!

Проклятый огонь действительно норовил обжечь ладонь – обжечь, а не приласкать своим теплом.

Я скорее умру, чем останусь здесь!

Я скорее умру!!

– Ад – это не место для тебя. Ты должна жить на Земле, учиться, найти любимого человека. Человека! – еще раз повторил он. – И – стать счастливой.

От описанной Марком перспективы мне стало плохо – я с трудом устояла на ногах.

– Стать счастливой… Найти любимого человека… – повторяла я, пытаясь вникнуть в смысл этих слов. Может быть, Марк ошибся, что-то перепутал – он просто не понимает, что говорит!

Мне вдруг стало так обидно, что мой ангел говорил такие слова и, самое худшее – что он считает это возможным.

Я пыталась отыскать в его взгляде хоть что-то, что указывало бы на его неравнодушие. Мне было больно – каждую секунду, когда он смотрел на меня – мне было больно видеть отрешенность в его взгляде.

В памяти всплывали те события, которые мы пережили вместе: озеро, возле которого он спас меня; день, что мы провели с ним в лесу; больница, в которой я лежала, наивно полагая, будто смогу выжить без Марка; дети, которые шарахались от моего ангела и всегда плакали в его присутствии; животные, обходящие его стороной; война сил Добра и Зла…

Да, он – ангел Тьмы, порождение Ада, но… Что же отличает его от ему подобных? Во взгляде пустых глаз я не могла найти ответа.

Я вспомнила, как Марк менялся у меня на глазах: ведь я не верила ему сначала, а потом… И его взгляд… В нем появилось что-то такое, чему я никак не могла подобрать названия…

А сейчас он смотрел так, будто ничего этого не было; резал одним лишь взглядом, точно ножом. Теперь я была уверена, что это только маска: не может быть такой пустоты, такого отсутствия эмоций. Марк пытается меня обмануть. Он не хочет, чтобы я шла в Ад. Почему?

И тут вдруг до меня дошло, что же отличает его от всех. Удивляясь, как же я раньше не догадалась, я тихо произнесла:

– Ты опасен. Ты зол. Ты причиняешь боль. Но… ты умеешь любить, как и я.

Марк сузил глаза, но я успела уловить нечто живое, блеснувшее во взгляде. В промелькнувшем на мгновение блеске я увидела все: и любовь, и отчаяние, и боль.

Я увидела все те чувства, что ангелы Тьмы не испытывают, но испытывает Марк.

– Какая же ты наивная! – Голос звучал почти грубо. – Даже если я и любил тебя, то эта любовь уже в прошлом. Ты разве не понимаешь, что я живу вечно? Я не смогу так долго любить одну тебя. А ты, Вика… ты недостаточно хороша для меня. У тебя нет целого ряда достоинств, к которым я так привык; ты человечна. В тебе так много всего не хватает, ты не настолько красива, чтобы быть достойной меня.

Его слова прозвучали, точно приговор. Да, я знаю, я всегда считала, что мы – самая неподходящая пара на свете, потому что мне никогда не стать такой же совершенной, как Марк. Я всегда боялась и ждала того момента, когда он осознает и скажет мне это.

Я вдруг показалась самой себе такой ничтожной, такой маленькой и незаметной. Меня охватила ненависть – ненависть к самой себе, к тому, что я родилась человеком, к тому, что нет во мне ничего, что приближало бы меня к ангелам.

Марк прав – разве могу я на что-то надеяться, будучи просто человеком? Как я могу рассчитывать на его любовь?

Слова застряли у меня в горле, во рту пересохло.

– Да… да, я знаю, – еле ворочая языком, пролепетала я.

Единственное, благодаря чему я стояла на ногах – это надежда на скорое избавление.

Если Марк не хочет пускать меня в Ад, если он не даст мне это разрешение, то я скорее умру, но ни за что не вернусь к жизни.

Ни за что не вернусь!

– Ты не любишь меня, – почему-то бормотала я. – Скажи, что ты не любишь меня!

Холодный шелковый голос четко проговорил слова.

– Я не люблю тебя.

В сердце появилось знакомое чувство, которое я так давно не испытывала. Мне показалось, что все внутри протестует против его слов, отталкивает их, точно самую очевидную ложь.

И я не могла разобраться – то ли Марк действительно лжет, то ли я хочу думать, что сказанное им – неправда.

Я почти потеряла сознание, но отдельная часть меня продолжала хвататься за реальность.

– Позволь мне оказаться в Аду. Пусти меня в огонь!

– Вика, если ты еще хоть раз – слышишь меня, еще хоть раз! – попробуешь повторить свою попытку и приблизишься к огню, или если будешь искать смерти, то ты узнаешь, на что я способен. Я остановлю тебя, а после докажу, кто я такой. Ты никогда не видела во мне ангела Тьмы – ты всегда приписывала мне какие-то человеческие качества, и потому не знаешь, какой я бываю, если меня сильно разозлить. Меня не интересуют твои желания, и я ни о чем не спрашиваю тебя. Это мой приказ: забудь про Ад! Если ты сделаешь еще хоть одну попытку, то я, пожалуй, начну с Артура.

Перед глазами возник образ маленького мальчика – сына Кристины, с которым я так любила играть… Его невинная детская улыбка, сверкающие радостью глазки, доверие и интерес, которые малыш всегда проявлял ко мне…

– Кому будет больнее – тебе или Кристине? Наверное, все-таки ей. Ведь так тяжело потерять своего ребенка… Ну, а ты? С какой совестью ты примешь этот грех на себя?

– Ты сошел с ума…

– Это ты сошла с ума, если решила, что я позволю тебе совершить такую ошибку. И знаешь – я не советую тебе проверять, способен ли я лишить жизни маленького ребенка. Этот противный маленький карапуз успел достать меня своими криками. Заткнуть его раз и навсегда – это прекрасная перспектива! Поверь: мне нечего не стоит сделать это.

Я смотрела на Марка, широко раскрыв глаза от удивления и ужаса и не веря собственным ушам. А в его глазах исчезла пустота – загорелся дикий, черный, живой блеск.

– Люблю причинять боль. – Пожал он плечами. – Больше мне не нужно строить из себя добродетель.

– Но… – еле слышно говорила я, – если все так, то… Почему ты не исполнил свой первоначальный план? Почему не забрал меня с собой – ты так много мог бы добиться?

Ответа не последовало, вместо этого его глаза налились черной ненавистью.

Меня раздражало мое сердце, потому что оно твердило какую-то чушь: «Потому что он любит тебя. Потому что он любит тебя!»

Да, именно это он и сказал мне неделю тому назад. Но сейчас… Сейчас он понял, что я несовершенна и потому не смогу быть рядом с ним.

– О чем ты думаешь? – Злость в его голосе усиливалась.

– О тебе.

– Тогда лучше подумай о тех, кого я могу лишить жизни.

Я вскинула голову.

– Ты не посмеешь!

Злорадная ухмылка тронула любимые губы.

– Хочешь проверить? В Ад ты все равно не попадешь, а вот Кристине жизнь искалечишь. Я посмею, Вика! Цель оправдывает средства.

Голос звучал убедительно, весь его вид подтверждал то, что он действительно приведет свою угрозу в исполнение, если я посмею ослушаться его.

Если я посмею ослушаться его…

Но как же иначе? Что же мне делать в противном случае?

Вернуться и продолжить свою жизнь?!

Марк запретил мне все: быть рядом с ним, оказаться в Аду и даже просто умереть.

Но другого варианта я не вижу.

Другой вариант представляет собой боль. Очень много боли. Но я не хочу. Я больше не выдержу!

– Это – последняя наша встреча. – Его слова резали слух. – Ты не станешь рисковать жизнью Артура, а потому не будешь создавать мне проблемы. Пройдет время, и все у тебя будет хорошо. Забудь меня.

Последнее, что я видела, были любимые черные глаза. Мне показалось, что Марк точно снял линзы: взгляд снова был полон нежности и боли. Взгляд, принадлежащий мне и любящий меня.

А потом вдруг стало темно. Темнота всегда приносила с собой избавление, но сейчас эта была другая темнота. Она была полна боли – это и есть мой новый вечный мир.

 

Глава 46

Земля черная и мокрая – она еще не успела высохнуть после только растаявшего снега. Наверно, снег выпадет еще не раз перед тем, как растает окончательно.

А земля, едва появившаяся из-под снега, жадно старалась уловить солнечные лучи, чтобы снега и воды стало меньше.

Впрочем, это не важно.

Ни снег, ни земля не имеет значения. И солнце, и луна, и смена времен года – все это такое глупое, такое бесцельное.

Для чего рождаются люди?

Чтобы умереть.

Для чего встает солнце?

Чтобы вечером снова зайти.

Для чего наступает весна?

Чтобы потом ее сменила осень.

Боже, сколько же всего на свете происходит зря!

Нет, неправильно. Нет ничего, что бы ни происходило зря.

Весь мир – он такой глупый, такой пустой. Сколько же пустых эмоций люди испытывают, полагая, что они могут что-то значить!

Фу, даже противно.

Я совершенно не помню, как в моих руках оказался клочок земли. Мне просто понравилось вонзать пальцы в сырую холодную землю. Мне нравилось, как она комками приклеивается к ладони. Мне нравилось, что мои ногти полны грязи. Они так необычно смотрелись.

И неважно, как я оказалась здесь. Лучше не вспоминать о том, как отчаяние гнало меня сюда. Как я пыталась убежать от боли. От нее не убежишь. От нее не спрячешься.

Можно тупо смотреть в землю, наблюдая, как она забивается все дальше под ногти.

Или можно лежать дома.

Боль – она везде.

Боль стала моей Вселенной, всепоглощающим пространством. Она проникла во все – даже в неодушевленные предметы. И еще – она темно-красного цвета. А также обладает массой характеристик: колющая, режущая, терзающая, отравляющая, ноющая. Иногда боль меняет свои характеристики, иногда – сочетает их.

И во всем виновато сердце.

Из-за того, что оно внутри, я не могу просто вырвать и выкинуть его. Особенно ночами. Чаще всего я хочу вырвать сердце именно ночами.

Иногда становится так больно, что терпеть невозможно. И тогда я кричу. Если рядом со мной кто-то есть – я ухожу подальше и кричу. Потому что мне очень больно.

А сейчас мое тело находится где-то в парке. Душа болит, и потому в парке не находится.

Здесь уже растаял снег. Частично растаял.

Я перепачкала всю свою одежду, потому что в очередном приступе отчаяния села на эту землю и начала перебирать ее руками, копать небольшие ямки и обратно забрасывать их землей.

Марк отобрал у меня все возможности.

Он даже не позволил мне умереть.

Он кинул меня обратно в жизнь, принимать которую я не хочу и даже не знаю, примет ли она меня.

Я каждый день отсчитываю дни.

Но мне больно.

Мне очень тяжело.

Хуже всего – что я иногда виду перед собой его лицо. Оно всплывает само собой, без всяких на то причин. Я вижу его глаза, полные нежности и заботы. Я помню, каким было выражение его лица до того момента, как я потеряла сознание у него дома. Как я могла так глупо потерять последние секунды, что могла бы любоваться им?

Его последний взгляд излучал любовь. И когда в голову приходила мысль, что Марк любит меня, я загибалась от боли.

Я не должна думать, что он любит меня. Что он где-то есть и любит меня. Это дает мне напрасную надежду, которой у меня нет.

Если я начинала думать о будущем, то некто внутри меня царапал сердце, проводя по нему чем-то острым. Потому что будущее было темно-красного цвета боли и являло собой бесконечность, в которой никогда и ничего не будет.

Никогда и ничего не будет!

Я больше не почувствую аромата Марка, вкуса его губ, не услышу заветный шелковый голос. Я больше никогда не увижу его.

Задыхаясь от безысходности и никчемности будущего, я резко вскочила, поднимаясь с земли. Боль продолжала терзать меня и почему-то гнала вперед.

Вернувшись домой, я снова разрыдалась. Я уже так устала плакать. Слезы не успевают даже высыхать. Красные, превратившиеся в щелки, глаза постоянно болят и пылают. Холодные компрессы не помогают – они тут же становятся горячими и намокают от слез.

Мне нужен Марк. Мне очень нужен Марк.

У меня постоянно такое ощущение, будто я умираю, но никак не умру. Я так измучилась.

Неужели моим мукам никогда не будет конца?

Я бы с радостью приняла на себя все физические мучения, чтобы они заглушили душевную боль. Самые страшные муки – это ничто по сравнению с там, что я испытываю сейчас.

Мамы дома не было – к счастью, она уехала в командировку. Я могла страдать так, чтобы этого никто не видел. К вечеру слезы высохли. И даже переживая всю боль с прежней силой, я не могла заставить себя заплакать. Все, что я видела вокруг, казалось мне картинкой, которую я долго воспроизводила в своем сознании.

Слезы высохли, и больше я не плакала. Я старалась терпеть боль. Постоянно ее терпеть. Сердце кричало и разрывалось на части, но я молчала. Сердце рыдало навзрыд, и я молила Бога, чтобы оно остановилось. Я мечтала найти что-то, что могло быть хоть ненадолго заглушить крики души, чтобы я могла отдохнуть.

Зайдя на кухню, я равнодушно оглядела, что там было. Почему-то больше всего мне понравился нож. Взяв его в руки, я осторожно осмотрела его. Черная рукоятка и блестящий острый металл.

Жаль, что я не могу воспользоваться этим ножом так, как мне хочется. Тысячи, миллионы таких ножей режут меня изнутри, причиняя немыслимую боль. Они тычут и колют сердце, и оно, истерзанное, замученное, принимает на себя все больше и больше боли.

– Сердце, не плачь, я же не плачу, – умоляла я.

– Как больно… – шептало оно мне в ответ.

– Мне тоже. Вот, смотри! – Я крепче сжала черную рукоятку, и нож прошелся по руке, разрезая ладонь. – Мне тоже больно.

Ровная диагональная полоса проступила на ладони, а сразу после того, как я извлекла из раны нож, оттуда полилась кровь. Красная, как цвет моей боли.

Я наивно хотела доказать сердцу, будто бы телу тоже больно. Но я лишь доказала, что тело совсем ничего не чувствует.

Может, мне нужно расковырять эту рану, чтобы я ощутила хоть что-то, кроме душевной боли?

Сжимая ладонь, я выжимала из нее кровь и убеждала себя, что в ладони я чувствую боль. Но это была неправда – никакие раны на теле не перекроют собой раны в душе.

Я как-то медленно реагировала на происходящее – даже не сразу спохватилась, что испачкала кровью половину кухни. Лучше бы я занялась самоистязанием где-нибудь над раковиной.

Сполоснув руку под холодной водой, я быстро замотала ее бинтом, чтобы стекающей кровью не испачкать и другие комнаты.

Уборкой я занималась особенно тщательно, сосредоточивая все свое внимание, будто бы занималась чем-то бесконечно важным.

Ночью я не спала. Отчаяние и боль не давали мне забыться.

С постели я встала с такими же красными и опухшими глазами, с какими и легла.

Я ненавидела утро – оно предвещало мне целый день впереди. Я ненавидела вечер – он обещал мне бессонную ночь.

Кислота разъедала мое сердце. Понемножку, по клеточкам.

Я люблю Марка.

Но в его жизни для меня места нет.

Глухо застонав, я поняла, что так жить нельзя. Что я гублю не только себя, но и тревожу родных и близких.

Получится ли у меня надеть на лицо маску, как это сделал Марк? Хотя бы превратиться в равнодушную неэмоциональную статую, раз уж мне не суждено больше радоваться?

Еще через несколько дней вернулась мама, и мне пришлось прекратить плакать. Сжимая зубы, и постоянно отворачивая лицо, я прятала от нее свой взгляд.

Я не живу, я существую. Существую, потому что не могу не существовать.

Я возненавидела свое сердце, потому что оно причиняло слишком много боли. Основная масса удушающих чувств исходила именно от сердца. И я никак не могла найти способ заставить его замолчать.

На людях мне иногда удавалось надеть непроницаемую маску – маску без чувств. Я видела свое отражение – у меня были такие же холодные и пустые глаза, как у Марка. Взгляд, направленный в никуда и ничего не видящий.

Марк совершенно напрасно говорил мне про время. Моя любовь никуда не денется, я через все пронесу ее.

Друзья постоянно спрашивали о моем настроении и старались приободрить, что мне было совершенно не нужно. В такие моменты я хотела испариться, чтобы никто, никогда и нигде меня не видел и не нашел. Их поддержка тоже причиняла мне боль: таким образом, они лишь заставляли меня вспоминать о том, о чем я и так не могла забыть. Никто не понимал, что не в их силах мне помочь.

Но иногда я все же не могла выдержать – особенно когда долгое время находилась среди людей, и тогда все замечали выступающие на моих глазах слезы.

И как-то утром я поняла, что надо что-то делать. Похоронить сердце вместе со всеми чувствами раз и навсегда. Чтобы ни радости, ни горя больше не было.

Только, как это сделать?

Как?

«Отдели чувства женщины от ее разума – и она твоя, – вспомнилось мне выражение римского императора Юлия Цезаря. – Разделяй и властвуй».

Разделяй и властвуй.

Это показалось мне неплохой идеей. Если я не могу физически избавиться от своего сердца, я попробую сделать это каким-нибудь другим образом.

Умертвить сердце. Умертвить свои чувства. Чтобы больше никогда ничего не испытывать.

Я отделю чувства от разума, и выберу разум. И отныне буду жить по своим законам. По тем законам, которые буду создавать сама.

АПРЕЛЬ

МАЙ

ИЮНЬ

Экзамены остались позади. Я сдала все на пять, потому что самым тщательнейшим образом готовилась к каждому из них.

И сейчас я была совершенно свободна, но эта свобода нисколько не радовала меня.

– Я возьму тебя с собой, – в десятый раз повторяла мама. – Через неделю мы едем в Испанию.

– Я не поеду.

– Тебе необходимо развеяться.

– Я не хочу.

– Ты отпустишь меня одну в незнакомую страну?

– Отпущу.

Единственное, чего я желала – чтобы мама отстала от меня. Я давала односложные ответы на ее вопросы, но это вызывало только кучу других.

– Что ты собираешься делать здесь одна?

– Я не знаю.

– Вика! – Голос мамы упал и стал каким-то болезненным. – Я надеялась, что, посетив другую страну, ты… оживишься немного.

– Что сделаю? – переспросила я, не без труда изображая интерес.

– Ты ведь знаешь, о чем я говорю! – Мама взмахнула руками.

Мне было неинтересно ее слушать, и потому я пропускала половину слов мимо ушей.

– Ты обязательно поедешь со мной, и никаких отговорок!

Как будто я стану придумывать отговорки.

Я покачала головой.

– Нет, не поеду.

– Как же можно быть такой упрямой!

Мне даже стало смешно. Это я-то упрямая? Да я ей сразу сказала, что никуда не поеду. Я просто не меняю свои решения. Это она упрямится и совершенно бесполезно тратит время на уговоры.

– Мама, мы уже обсуждали это.

Она замолчала, а когда заговорила снова, ее голос дрожал, будто она вот-вот заплачет.

– Дочка! Когда ты прекратишь все это?

– Прекращу – что?

– Вот уже несколько месяцев… сколько месяцев прошло, а ты… – Она запиналась, постоянно сбиваясь.

– Но как же можно так жить! Ты ведь словно… словно мертвая. Тебе ничего не интересно…

Я равнодушно слушала ее – опять она завела старую пластинку.

– У меня все хорошо. Я сдала все экзамены на «отлично» – чего еще тебе надо?

– Да лучше бы ты все на тройки сдала! – с жаром воскликнула мама. – Лучше бы проявляла хоть какой-то интерес к жизни!

«Интерес к жизни!» – повторила я про себя. Одни эти слова звучат глупо. Я уже давно ничего не чувствую, и прекрасно живу. Я даже не ощущаю биения сердца и, соответственно, не чувствую боли.

Мне ничего не страшно. Я знаю – что бы ни случилось, меня ничего не коснется. А даже если коснется, то на мне никак не отразится.

Я больше не чувствую.

Я спокойна. Спокойна всегда.

Теперь я умею слушать доводы рассудка. Все, что к рассудку не относится – я отметаю прочь.

Не важно, что это лишает меня минут радости и улыбок. Важно, что рассудок помогает бороться с болью.

Я очень долго добивалась этой способности. Мне с огромным трудом удалось научиться побеждать в борьбе с мыслями. Было очень тяжело заставить мысли течь в нужном мне направлении.

И я боготворю эту свою способность не чувствовать.

Пусть все говорят мне, будто я похожа на мертвую – они просто не понимают, чем я обладаю.

Умение жить рассудком – самое высшее благо, которое только может иметь человек. Оно обеспечивает все: и спокойную жизнь, и хорошие оценки, и хорошую работу. С этим умением я превзойду всех и добьюсь сногсшибательных успехов – оно само собой так получается.

Единственное, что… Эти успехи мне совсем не нужны. Но и к этому я тоже отношусь спокойно.

– Ты только посмотри на себя! – дрожащим голосом говорила мама, а я подумала о том, что не хватало еще, чтобы она тут расплакалась. – Сколько времени ты уже не смотришь в зеркало!

– Мне все говорят, что я красивая.

– Ты же совсем похудела.

– Я стала стройнее, – поправила я.

– Я больше не могу смотреть тебе в глаза. Знаешь ли ты, что там отражается?

Я вопросительно взглянула на нее.

– Ничего не отражается. Куда ты смотришь? Точно витаешь где-то в другом мире. Точно видишь что-то, доступное только тебе.

– Может быть, так оно и есть.

– От тебя ничего не осталось.

Мне порядком надоел этот разговор, чем более, что он повторялся изо дня в день. К тому же, все это твердила мне не только мама – Аня постоянно говорила то же самое.

Я не виновата, что они не знают, как жить разумом, отключив все чувства и заткнув сердце. А потому и не понимают всех преимуществ, которые я имею.

Я игнорировала ее слова. Сначала я пыталась объяснить маме, что прекрасно себя чувствую и не желаю никаких перемен, но она упорно твердила свое. А теперь я научилась не слушать то, что неинтересно. Она все равно говорит впустую, независимо от того, буду я отвечать или нет.

– Вика, так жить нельзя, – повторяла она. – Ты… лишена эмоций. Скажи мне, что ты чувствуешь сейчас?

Я лениво пожала плечами.

– Ты никуда не выходишь из дома.

– На улице жарко.

Мама опустила голову и тихо покачала головой. Потом подошла к окну, вглядываясь куда-то вдаль.

Я была рада этой минутной передышке и блаженно закрыла глаза. Как было бы здорово, если бы все исчезли! Я бы больше никогда не услышала этого нытья и упреков, которые уже давно надоели мне.

– Ты поедешь со мной в Испанию, – твердо проговорила она. – Я хочу, чтобы ты развеялась.

Развеялась! Что это вообще за слово такое, и что оно означает?

– Я никуда не поеду, – отрезала я и, встав из-за стола, направилась в свою комнату.

Через пять минут я услышала, что мама тихо плачет. Ее слезы не вызвали во мне никаких чувств, кроме раздражения. Мне совершенно не хочется возвращаться на кухню и успокаивать ее; тем более что у меня все равно ничего не получится. Это, скорее, мой долг.

Как я и думала, мои успокаивающие слова на маму не подействовали. Аня бы сказала сейчас, что слова были слишком холодные и сухие. Что ж, какие есть… Если я позволю себе испытывать эмоции, то плакать придется мне. Успокоить маму я попробовала, а значит – свой долг выполнила.

Я потратила месяцы на то, чтобы научиться этому. Я пролила столько слез и пронесла столько боли. А потом решила, что больше не буду плакать. И никогда не закричу от боли и отчаяния. И ночами я буду спать.

Мама и друзья правы: я живу без эмоций. Сознательно лишая себя постоянного нытья в сердце, я заодно лишилась и возможности радоваться. Но это – слишком маленькая потеря.

С тех пор, как из моей жизни исчез Марк, я многому научилась. Одна из способностей – это контроль мыслей. Первое время я потратила на это очень много сил, потому что от мыслей нельзя отдохнуть. Потому что двадцать четыре часа в сутки голова думает – она не может не думать. И о чем бы я ни говорила, что бы ни видела вокруг себя, мысли неизменно находили тропинку, по которой возвращались к Марку. И тогда я судорожно искала себе другие мысли. Они в любом случае приводили меня снова к Марку, и я, спохватившись, старалась направить их в другое русло.

Боль слишком долго была моим миром: она витала в воздухе, которым я дышала, в словах, которые я говорила, во взгляде, которым я смотрела. И хуже всего – окружающие видели мое настроение.

А теперь… Теперь они тоже видят, но… Мне все равно. Мне совершенно все равно, кто что чувствует, думает и видит. Мое отношение ко всему превратилось в нейтральное. Нет ничего такого, что бы мне нравилось или не нравилось.

Я принимаю все как данность, которую не изменить.

Я очень долго училась концентрировать свое внимание на том, чем я занята. Если я читаю – значит, должна полностью находиться в том мире, который описывается в книге, если убираюсь – значит, все мои мысли заняты тем, как навести порядок в доме.

Было трудно. Постоянно напрягать мозги так, чтобы они были сосредоточены только на одном конкретном предмете. Я очень уставала.

Боль постоянно прорывалась наружу, точно сорняк, растущий на мягкой земле, но при необходимости имеющий возможность прорасти и сквозь асфальт.

Чем больше каменело мое сердце, тем труднее было прорваться этому сорняку. Если он все же оказывался снаружи, то вместо криков отчаяния я с остервенением принималась думать о чем-нибудь другом. Тогда сорняк боли уходил обратно, а на смену ему приходило равнодушие.

Равнодушие приносило с собой пустоту. Я не ощущала биения сердца, не чувствовала боли. Никто не раздирал мое тело изнутри. Я была свободна.

И тогда я благодарила и хвалила себя. А после тут же принималась снова о чем-нибудь думать. Мысли превратились в мое занятие.

Еще были проблемы со сном. Сны контролировать не получалось. Я ставила будильник на каждые пятнадцать минут в течение ночи, чтобы, проснувшись, вспомнить свой сон. Чаще всего я вообще не успевала засыпать. Несколько ночей я провела таким образом, а после заметила, что мне хватает двух минут, чтобы погрузиться в сон; а проснувшись, я уже ничего не помнила. Мне ничего не снилось. Пустота и спокойствие дались мне немалым трудом.

И я очень рада, что мне удалось умертвить живое сердце.

Теперь все по-другому. Весь мир воспринимается совершенно иначе – со стороны. Словно я смотрю скучный неинтересный фильм, и вот-вот усну.

Мне очень помогли книги. Особенно в первое время, когда я не могла найти что-то, о чем можно долго думать. Я перечитала уйму книг, и много полезного нашла для себя. Когда сердце вдруг дергалось, выражая неистовое желание чувствовать, я заставляла его ощущать чужие чувства. Раз уж у сердца была такая огромная потребность переживать, я решила уступить ему – и сердце переживало, но только те события, которые произошли не в моей жизни.

И потому я напускала на себя эмоции героев совершенно разных книг, которых я прочла бесчисленное количество – начиная с классики и заканчивая современными произведениями. Отечественные и зарубежные авторы, на русском и на английском языках, длинные романы и короткие повести, фантастика и детективы…

«Унесенные ветром» Маргарет Митчелл, «Мертвые души» Гоголя, сумеречная сага Стефани Майер, «Код да Винчи» и «Точка обмана» Дена Брауна, «Преступление и наказание» Достоевского…

Я прилагала все усилия, чтобы забыться в книгах.

Некоторые изречения, которые находила в книгах, я забирала себе. Особенно большую пользу мне принесло выражение «Я подумаю об этом потом», принадлежащее Скарлетт О’Хара.

Когда в моей голове всплывала мысль, каким-то образом связанная с Марком, я говорила себе, что подумаю об этом когда-нибудь потом. Я говорила так, чтобы уже никогда больше не вспомнить.

И теперь я создала вокруг себя мощный барьер, пробить который практически невозможно. Меня ничто не трогает: ни свои, ни чужие страдания. Раньше я не могла смотреть, как плачут дети, мне всегда было жалко их. А теперь мне все равно: я разве что могу понервничать из-за создаваемого ими шума.

Раньше я не могла видеть, как обижают животных. Как ругаются люди. Как страдают больные. Как пожилые расстраиваются, если их дети не навещают их.

А теперь мне все равно. Это меня не касается, и эти проблемы мне тоже решать не приходится.

Главное – это я. Главное – уберечь себя от всех этих эмоций. Какой бы крепкий барьер я не построила вокруг себя, я должна зорко следить за его сохранностью. Потому что, если хоть в одном месте он повредится, то все мои старания рухнут.

Я потратила слишком много сил, чтобы взять под контроль свое сердце. Если оно выйдет из-под контроля, я вновь буду умирать.

А я не хочу. Я и так уже мертва.

Сумев найти выход из тупиковой ситуации, я ни за что не отступлюсь. Нет на свете силы, способной убедить меня в том, что я еще не все потеряла в этой жизни. С уходом Марка я потеряла все.

Пусть все окружающие стараются вернуть меня к жизни – я ни за что не позволю им сделать это.

Теперь я смотрю на людей словно бы сверху вниз, будто достигла более высокого уровня развития. По крайней мере, мне так кажется.

Ведь люди глупы – это очевидно; хотя когда-то и я была такой же.

Сколько нервов они тратят просто так, вместо того, чтобы просто не воспринимать ту действительность, которая им не нравится!

Зачем переживать за других, если у тебя все хорошо? Да какая разница, у кого какие проблемы?

Даже если проблемы твои, гораздо проще махнуть рукой – со временем они все равно исчезнут.

Время.

Марк говорил, что время поможет мне. Что пройдет месяц, год, два, и я забуду его.

Он ошибался.

Я никогда его не забуду.

Я могу лишь спрятать глубоко внутри сердца свою любовь к нему. Она живет там, просто, я не даю ей волю.

И никогда не дам.

Умение жить, не поддаваясь своим эмоциям, – это самое лучшее, что может иметь человек, и единственное, за что стоит бороться.

Кому нужны эти чувства? Они далеко не всегда приносят радость.

Отгородить себя от страданий – разве не это самое важное?

Я никому не позволю лишить меня этой способности, которую я столько растила в себе.

Я просто плыву по течению жизни, терпеливо выжидая, когда течение приведет меня к концу.

 

Глава 47

После того, как мне не удалось успокоить маму, я взялась за одну из книг. В библиотеке я стала частым посетителем.

Вскоре мама успокоилась – я же говорила, что проблемы устраняются сами собой.

Был уже вечер, и я предвкушала, как через несколько часов лягу в свою кровать и буду долго-долго спать. В последнее время я сплю очень много. Сон больше не страшит меня.

Спокойное течение моего вечера нарушил Андрей. С тех пор, как исчез Марк, меня окружила толпа поклонников, причиняя немало хлопот.

Они все пытались меня «поддержать», не понимая, что их поддержка не сыграет никакой роли.

Я прилагала все силы, что не вспоминать и никогда не разговаривать о Марке. Я делала вид, что в моей жизни его никогда не было, и всячески старалась в это поверить. Меня обуревала неистовая ярость, если кто-то в моем присутствии упоминал о нем, потому что сорняк боли тут же прорывался наружу, а я, сдерживая крик отчаяния, была вынуждена начинать все сначала, рисуя в своем представлении какие угодно картины, лишь бы они не имели отношения к Марку.

Очень скоро все поняли, что в моем присутствии нельзя даже вскользь упоминать те дни, когда Марк учился с нами вместе.

Мне было смешно смотреть на эту массу появившихся поклонников – что они ждали от девушки, у которой представление о жизни совершенно не совпадало с их представлениями? Я знаю, что приобрела такую популярность только потому, что встречалась с Марком. До него за мною не ухаживало такое количество народа.

Я полностью погрузилась в чтение, когда раздался звонок в дверь. Не отрываясь от книги, я ждала, пока мама откроет дверь. Кого несет в такое время?

Из коридора послышался голос Андрея.

Почему он даже не позвонил перед тем, как прийти?

Я пожалела о том, что не попросила маму сказать, будто меня нет дома.

Отложив книгу, я вышла в коридор.

– Привет! – Андрей дружелюбно улыбнулся.

Я кивнула в ответ, ожидая, что он будет делать дальше. Ведь не просто же так он пришел.

Затянувшееся молчание свидетельствовало о том, что, видимо, просто так. Скорее всего, Андрей ожидал приглашения.

– Проходи, Андрей, очень хорошо, что ты зашел! – Мама не заставила себя долго ждать, тут же оправдав ожидания Андрея. – Вике как раз нечем заняться, так что вместе вам будет веселее.

Я отметила про себя, что на этот раз мне гораздо легче было сдержать гнев. Впрочем, какая разница – буду я читать книгу или проводить время с Андреем. Главное – чтобы вечер прошел быстрее.

Жаль только, что придется снова надевать на себя маску.

Конечно, если бы не мама, я бы нашла способ остаться одной. Больше всего я люблю одиночество. Мне страшно, что люди могут заставить меня вспомнить то, о чем я вспоминать не желаю.

Мама отправилась на кухню ставить чайник, а мы с Андреем прошли в мою комнату.

– Ну как ты? – поинтересовался он. – Я тебя не видел целых две недели! Чем собираешься заниматься летом?

Я пожала плечами.

– Не знаю. Может быть, буду работать. Или просто сидеть дома.

– Сидеть дома – это не вариант, – задумчиво произнес Андрей, внимательно разглядывая меня. Ну вот, он завел ту же самую пластинку, что и мама.

– А ты? – Я старательно изобразила интерес.

– Только вчера вернулся из Петербурга. Теперь думаю, куда бы еще съездить.

– И много вариантов?

– Масса.

Из кухни раздался мамин голос – она звала нас пить чай.

К сожалению, появление Андрея вынуждало меня заниматься тем, чем я вовсе не хотела заниматься.

И когда я вообще в последний раз пила с кем-то чай?

Мама явно была очень рада приходу Андрея – наверно, решила, что с его помощью будет легче расшевелить меня.

– Как Петербург? – поинтересовалась она, когда мы сели за стол. Я с удивлением взглянула на нее – даже она помнит, куда ездил Андрей.

Просто с некоторых пор в моей памяти не откладываются незначительные факты и события.

Андрей принялся в подробностях описывать все то, что он делал в Петербурге. Маленькими глотками отпивая чай, я думала о том, что слышу все эти рассказы, по меньшей мере, в десятый раз.

Я пыталась изобразить интерес, но без особого успеха. Раньше мне было достаточно изредка кивать и произносить заветное слово «угу», чтобы все поверили, будто я слушаю. Теперь же мне приходилось еще и задавать наводящие вопросы, имеющие отношение к обсуждаемой теме. Чтобы уберечь себя от ненужных реплик в мой адрес, мне приходилось делать вид, будто я вовлечена в разговор. Мама с Андреем нашли общий язык и кучу тем для обсуждения. Обсудив Петербург, они переметнулись на страны, и очень скоро мама заручилась поддержкой Андрея в том плане, чтобы уговорить меня поехать в Испанию.

Она наивно полагала, что вдвоем легче меня уговорить! Хотя мне совершенно все равно – будь передо мной один человек или двадцать.

– Мне не нужно ехать в Испанию, – примирительным тоном начала я. – Приехал Андрей и, думаю, мы найдем, чем заняться. Андрюш, ты обещаешь, что не дашь мне скучать? – Я метнула в его сторону вопросительный взгляд, будучи уверенной в его ответе.

– Без вопросов! – Кивнул он, сразу же приняв мою сторону.

Я улыбнулась, и на этот раз улыбка не была вымученной. В любом случае, я найду способ отвертеться от Андрея после того, как мама улетит в свою Испанию.

Марк говорил мне, что я обладаю огромной силой.

Теперь я знаю, в чем она состоит, как она бесконечно велика и необъятна. Если бы у меня ее не было, я бы никогда не смогла взять себя в руки и на весь остаток дней своих надеть на лицо маску равнодушия. Я бы провела всю жизнь, уткнувшись в подушку и судорожно глотая воздух в бесполезной борьбе с миром боли, отчаяния и безысходности.

Мне и сейчас было бы очень больно, я бы задыхалась, теряла всякое представление о происходящем и доверилась бы только своим слезам. Если бы я не сделала то, что я сделала.

Больше никто не знаком с той болью, что мне удалось заглушить и загнать в самые мертвые уголки сердца, как никто не знаком и с миром счастья, в котором я жила. Сейчас мне хотя бы удается создавать видимость, что я живу.

С помощью доводов рассудка я сумела умертвить свое сердце ровно до такой степени, чтобы оно больше никогда ничего не почувствовало. И лишь один Бог знает, каким трудом мне это далось.

Я больше никогда не буду отрицать свою силу. Если бы ее не было во мне, я бы не смогла выбраться из той пропасти, в которую меня столкнули, и никогда бы не решилась пожертвовать сердцем ради спокойствия.

Зная, что заплатила очень высокую цену, я нисколько не жалею об этом. Потеряв способность чувствовать и переживать, я лишила себя не только радости, но и страданий. Эмоции где-то есть во мне, где-то живут, но так прочно заколочены и забиты, что им никогда не выбраться наружу.

Всегда руководствоваться только доводами рассудка – это ли не верх благоразумия и не показатель величины моей силы?

Да, мне плохо. Мне всегда очень плохо. Но больше не больно.

– И чем же вы собираетесь заняться? – Мама оторвала меня от этих мыслей, недоверчиво поглядывая на нас.

Я перевела взгляд на Андрея.

– Чем мы собираемся заняться?

Совершенно не ожидая такого поворота событий, Андрей явно был польщен. Сейчас я разыгрывала комедию перед мамой, так что его радость была мне только на руку.

– Можно съездить в Петербург, я покажу тебе город… – начал он.

– Ох, нет. – Я покачала головой. Мне вполне достаточно и рассказов!

– Тогда… предлагаю отправиться на пикник, поплавать и позагорать, если хочешь. Можно сходить в кино или… – В его голове сразу зародились идеи, которые он наверняка давно хотел воплотить в жизнь.

Соглашаясь, я закивала. Главное сейчас – убедить маму.

– Пикник и кино мне нравятся… – Мне приходилось выдавливать из себя улыбку, стараясь, чтобы она не выглядела притворно.

Мама с сомнением смотрела на меня, явно не доверяя внезапно возникшему интересу. Я понимала, что мне необходимо приложить еще какие-то усилия, иначе она мне не поверит.

На секунду мне захотелось послать все к черту. Почему я должна беспокоиться о том, что они обо мне беспокоятся? Гораздо проще встать, уйти в свою комнату и лечь спать. А они пусть разбираются сами. Если маме так не хочется ехать одной, она может взять с собой Андрея. В Испании они сходят на пикник, поплавают и позагорают.

Но я понимала, что они вдвоем изо всех сил стараются вернуть меня к жизни. Им не понять, что я никогда не вернусь – у них есть надежда, а у меня ее нет. Да и сама жизнь не примет меня после того, как я столь категорично отвергла ее.

– Мам, мне и правда лучше отдохнуть в более спокойной и домашней обстановке. Я не очень хорошо переношу перелеты, – соврала я. – К тому же… Да, вы правы, мне просто необходимо развеяться.

На этот раз они вдвоем еще более недоверчиво взглянули на меня, и я поняла, что перегибаю палку. Что ж, раз уж начала изображать интерес, необходимо довести дело до конца.

– Что вы так смотрите на меня? – Я изобразила разочарование и подступающую злость. – Я далеко не горю желанием куда-то выбираться из дома, просто уступаю вашим нападкам.

Их лица менялись на глазах. Нотки недоверия пропадали, сменяясь удивлением. Я заметила, что мне стало легко уследить за малейшими изменениями в настроении людей, за тем, как одни эмоции сменяют другие. Это глупые, не имеющие смысла эмоции на самом деле очень просты, и не нужно много ума, чтобы разгадать их. Нужно отказаться от чувств. И тогда заставить людей плясать под свою дудку окажется проще простого.

– Ты хочешь пойти на пикник? – Мама изогнула бровь, пристально глядя на меня.

Мне пришлось сдержать ухмылку – она пыталась разгадать, о чем я думаю. А я бы и врагу не пожелала даже пятнадцать минут пожить с моими мыслями.

– Не то, чтобы очень, – опустив глаза, я прятала свой взгляд, дабы не рисковать и не выдать себя. – Но это все же лучше, чем ехать в Испанию.

Андрей сразу же ухватился за мое согласие, и принялся строить дальнейшие планы.

– Отлично! – радостно произнес он. – Предлагаю осуществить нашу задумку на следующей неделе. Мы позовем Аню с Димой, и еще нескольких человек… Можно даже на моей даче…

Мама наблюдала за мной, высматривая, как я реагирую на его слова, и только из-за ее зоркого взгляда мне пришлось внимательно слушать Андрея.

– Да, хорошо, – бормотала я. – Позови всех друзей.

У меня разболелась голова от этого притворства, зато в маминых глазах загорелся новый счастливый огонек. Волнения в ее взгляде было еще предостаточно, но я видела, что оно отпускает ее. Если мне удастся раз и навсегда избавиться от постоянных уговоров «вернуться к жизни», то результат стоит того, чтобы немного потерпеть. Тем более что в последнее время я к этому привыкла.

Андрей сидел у нас еще целый час. Очень сложно участвовать в разговоре, не имея к нему вообще никакого интереса и считая его бессмысленным.

И для чего только людям нужна компания?

Быть одному гораздо спокойнее: переживать нужно только за себя и лелеять только свои интересы.

Все остальное – не важно. Все остальное может невзначай принести боль.

А мне так спокойно – я больше не боюсь боли. Я уже все пережила. Мне не страшны ни физические, ни душевные мучения. Хуже того, что осталось забито в самые далекие уголки моего сердца, уже ничего не может быть. И потому я – свободна.

Я не боюсь! Я ничего не боюсь! Нет на свете чего-то такого, что могло бы напугать меня или пробудить во мне какие-то иные эмоции. Только Марк. Но он никогда не вернется.

Когда Андрей ушел, я, наконец, смогла вздохнуть с облегчением. За это время он успел обсудить мельчайшие детали планируемой поездки на пикник, которые я пропустила мимо ушей. Потом я подумаю о том, какой найти предлог, чтобы не ехать на природу. В крайнем случае, у меня заболит живот.

А пока я могу наконец-то лечь спать.

– Что с тобой случилось? – Мама нарушила мои планы, задав этот вопрос.

– Очень хочу спать.

– Я не про это. Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.

– Мама, тебе не угодить! – Я разозлилась и вскочила с кровати. – Ты же сама просила меня развеяться!

– Так ты делаешь это в угоду мне?

Сжав от нетерпения и раздражения кулаки, я повернулась к ней.

– А если и так? Может, твой совет не так уж и плох, и я решила ему последовать?

– Что ж… – Мама вскинула брови. – Хотя бы и так. Ты ведь не станешь после моего отъезда придумывать какие-то новые уловки?

Я удивлялась проницательности мамы. Казалось, она видит меня насквозь, но мне все равно удастся сделать так, чтобы она поверила мне.

– Конечно нет! Я обещаю, – без зазрения совести солгала я, глядя ей прямо в глаза. Уголки губ тут же потянулись вверх в довольной улыбке – я научилась врать с такой легкостью. Теперь даже нет никакой разницы, говорю я правду или ложь.

– Дочка… – И мама вздохнула, точно с ее плеч сняли какой-то очень тяжелый груз. – Мне бы так хотелось, чтобы ты…

Желая поскорее закончить этот разговор и уже лечь в свою кровать, я подошла к маме и чмокнула ее в щеку.

– Все хорошо, мама. У меня и правда – все хорошо.

Не дав ей возможности что-либо ответить, я тут же вышла из комнаты.

Лежа в кровати, я мысленно поблагодарила себя за еще один прожитый день. Сегодня я добилась больших успехов – не только не позволила боли проснуться и завладеть моим существом, но еще и разыграла неплохую комедию, благодаря которой надеялась избавиться от постоянных упреков с маминой стороны.

Еще один день остался позади. Еще на один день ближе к смерти. Я блаженно закрыла глаза. Я молодец.

Марк поступил совершенно нечестно по отношению ко мне, лишив меня возможности покончить с жизнью. Он-то может делать все, что хочет, а вот я вынуждена терпеть еще много лет.

Нет. Мне нельзя думать об этом!

Ведь я живу только настоящим моментом. Будущего нет. Так же, как и прошлого.

Ночь больше не приносит мне боли. Она приносит с собой пустоту и забвение, а потому является моим любимым временем суток.

Но этого я тоже добивалась очень долго.

Утро принесло с собой глубокое разочарование, как и всегда. Утро всегда предвещало целый день впереди. Единственное, что служило отрадой – это то, что дома никого не было. Я проведу целый день, не вылезая из постели и читая книги.

Вечером все же пришлось встать, умыться и нанести легкий макияж. Все эти действия казались мне бесконечно глупыми, но совершала я их из-за мамы. Пусть она думает, что в течение дня я успела побывать на улице.

Так прошло еще целых два дня. Два дня! Это же бесконечно огромное количество времени, которое я сумела пережить.

Потом я заметила, что появившийся в глазах мамы огонек надежды начинает понемногу угасать. Опасаясь новых упреков с ее стороны, в один из вечером я собралась и предупредила ее, что иду в гости к Ане. Эта новость порадовала маму, а мне помогла избежать неприятного разговора.

Выходя на улицу, я совершенно не собиралась идти к подруге. Я почти не общалась со своими друзьями, потеряв к этому всякий интерес. Бездумно гулять мне тоже не хотелось и, отойдя от дома на небольшое расстояние, я в растерянности остановилась, думая, что предпринять дальше.

Мне не повезло, и я действительно наткнулась на Аню и Диму.

– Вика! – удивленно воскликнула подруга, обнимая меня. – Ты совсем пропала. Куда-то направляешься?

Дима тоже выглядел обескураженным.

– Вышла прогуляться.

Друзья переглянулись, точно желая убедиться, что не ослышались. Они старались не подать виду, как удивлены на самом деле, но я все равно заметила.

– Пошли с нами, – осторожно предложил Дима, точно опасаясь моей реакции.

– Честно говоря, я хотела…

Аня перебила меня:

– Очень хорошо, что мы тебя встретили! Мы как раз собирались в кино, а после – в кафе. Я сейчас позвоню Андрею, он тоже придет.

– Нет, не надо! – возразила я, но Аня уже набирала номер.

Мне пришлось смириться с тем, что в этот вечер я лишусь своего спокойствия. Я подумала о том, что все равно не знала, чем занять себя вечером, так что можно немного потерпеть. И маме я сообщила, что буду с Аней, так что, возможно, это даже к лучшему.

Через двадцать минут мы вчетвером уже были в кинотеатре, и мальчики вместе с Аней бурно обсуждали, на какой фильм хотят пойти. Я терпеливо ждала их решения.

– Может, «Небеса тоже плачут»? – предложила Аня.

Я молилась всем богам, чтобы ребята отказались.

Что за дурацкое название!

– Нет, – отказался Дима. – Лучше какой-нибудь боевик или ужастик.

– Да, хорошая идея, – поддержал его Андрей. – Вот, например: «Пришельцы из Ада».

Я чуть не поперхнулась воздухом. Сжав от злости кулаки, я чуть не сорвалась и не накричала на них. Они ведь могут разбудить во мне то, что я так тщательно скрываю. Раз и навсегда отбить у меня желание общаться с кем-то, кроме самой себя. Я уже раскаивалась, что пришла сюда с ними.

Неужели нет никаких других фильмов?!

– Нет уж! – наотрез отказалась я.

– А ты куда хочешь? – поинтересовался Андрей.

Я уже никуда не хотела, но, чтобы уберечь себя от просмотра фильмов, предложенных ими, я пробежала глазами по списку.

Выбрав первое попавшееся название, звучавшее безобидно, я озвучила свой выбор.

Андрей и Дима разочарованно вздохнули, но Аня поддержала меня. Мне было не важно, нравится им выбранный фильм или нет. В конце концов, это они меня сюда пригласили.

Мой выбор все-таки оказался удачным. Фильм был интересным и понравился всем. Даже я следила за событиями краем глаза, чтобы не уснуть.

После кинотеатра мы, как и было запланировано, отправились в кафе. Есть я не хотела, но, чтобы не оставаться белой вороной, заказала какое-то блюдо. Ребята заказали еще и бутылку вина, но с некоторых пор я предпочитаю воздерживаться от алкоголя, так как не знаю, какое действие он на меня произведет. Если мысли останутся без контроля, то они могут выпустить боль наружу. Возможно, ничего страшного и не произойдет, но я предпочитаю пока не рисковать. По крайней мере, до тех пор, пока не буду уверена, что алкоголь не подействует на меня нежелательным образом.

За ужином Андрей, к моему огромному разочарованию, поделился со всеми идеей поехать на пикник. Я уже совсем забыла, что пообещала ему эту поездку. Аня и Дима горячо поддержали эту бредовую затею.

Возразить мне было нечего – ведь я действительно дала свое согласие на пикник. Мама еще не уехала, и у меня не было другого выхода, кроме как продолжать притворство. Проклиная все на свете, я подтвердила, что мы действительно собираемся выехать на природу, и поддержала приглашение Андрея поехать с нами. Оставалось только надеяться, что больше никого не позовут. Как только я подумала об этом, они начали обсуждать, кого еще можно пригласить.

Понимая, что мне все безумно надоело, я встала из-за стола под предлогом пойти в туалет. Там я буквально сражалась с возрастающим желанием все бросить и уйти.

«К черту всю эту жизнь!» – хотелось крикнуть мне, но я собрала в кулак всю свою волю и приказала себе терпеть. День за днем, неделя за неделей – я смогу выдержать. Когда-нибудь это закончится.

Возвращалась к столику я в плохом настроении, тщательно скрытом за маской дружелюбия.

Вино уже всем дало в голову, и мне стало проще общаться с ними.

Ребята заказали еще одну бутылку, после чего я смогла немного расслабиться, занявшись подсчетом еще пока горевших и уже перегоревших лампочек в кафе.

Вскоре Андрей осмелел и начал объяснять, как волнуется обо мне. Ответов от меня не требовалось, и потому я просто отключила свое внимание от неприятного мне разговора, задумавшись о том, какую книгу мне лучше прочитать следующей.

К счастью, больше признаков внимания Андрей не проявлял, а потому я сделала вывод, что все прошло не так плохо – могло быть и хуже.

Вернувшись домой, я тут же заметила результат сегодняшнего вечера – мама встретила меня радостно и с улыбкой. У нее поднялось настроение. Кроме того, она не приставала ко мне с вопросами и советами. «Ради этого стоило немного потерпеть», – подумала я.

 

Глава 48

Пикник был запланирован на среду. Все решили, что больше никого приглашать не будут, а потому моя задача избавить саму себя от поездки упрощалась.

Мама уехала накануне во вторник, так что впервые за столь долгое время я ночевала одна, уже решив, что утром буду плохо себя чувствовать.

И надо же было мне проспать! Будильник не прозвенел, и я проснулась от звонка в дверь. Еще не поняв, что происходит, я удивленно открыла дверь. На пороге стояла вся компания, озадаченно меня разглядывая.

– Ты еще не готова? – осторожно спросила Аня.

– Не готова? К чему?

– Ну, – промямлил Дима. – Как бы…. Мы сегодня едем на пикник.

Память вернулась ко мне, и я поняла, какой огромный промах совершила. Теперь мне уже ни за что не убедить их в своем плохом самочувствии.

– Ах, да… – Я потерла лоб рукой. – Кажется, я проспала.

– Ничего страшного, – улыбнулся Андрей, отодвигая меня в сторону и вваливаясь в квартиру. – Мы можем и подождать немного.

Умываясь, я злилась и проклинала себя за подобную невнимательность. Из-за такой глупой ошибки мне теперь придется целый день держать на лице маску. В следующий раз буду знать, что надо быть осторожнее.

Разозлившись, я даже не заметила, что до крови расцарапала себе десны, пока чистила зубы.

Улыбнувшись отражению в зеркале, я постаралась сохранить это выражение лица. Улыбка вроде не казалась вымученной, хотя и была таковой.

Собиралась я долго, предоставив ребятам на время ожидания компьютер.

Примерно через час мы оказались на даче.

Была самая середина лета, солнце стояло высоко и слепило глаза. Было не только жарко, но еще и душно. Летали мухи, и это безмерно раздражало меня. Мне все время казалось, что по моему телу кто-то ползает, и я постоянно стряхивала с себя несуществующих букашек.

Раньше я любила лето. Но это было давно, в прошлой жизни.

Все, что было до того вечера, как Марк исчез из моей жизни, как, собственно, и сам этот вечер, я относила к прошлой жизни.

Пока я продолжала борьбу с мухами, ребята занимались приготовлением шашлыков.

Я вспомнила, что раньше очень любила проводить время с друзьями, особенно, если мы куда-то выезжали.

Лучше вообще не вспоминать то, что было раньше – сейчас все изменилось.

Впрочем, обуреваемая меня злость имела свои плюсы – поддавшись ярости, я могла сосредоточить на ней свое внимание, и хотя бы таким образом контролировать свои мысли – ведь книги под рукой не было.

Необходимость постоянно о чем-то думать не удручала меня – я к ней привыкла.

Я еле выдержала тот час, пока готовилась еда. Разговоры меня совсем не занимали, а необходимость участвовать в них была мучительной.

Зато ребята прекрасно чувствовали себя и не замечали, как мне не хочется находиться здесь. Значит, я хорошо играла нужную мне роль.

Теперь мне всю жизнь придется играть различные роли.

Я почти ничего не ела, потому что еда потеряла для меня всякий вкус. Остальные, казалось, были готовы есть за троих.

К вечеру стало прохладнее, и мне уже не на что было жаловаться – солнце садилось, перестав поджаривать нас, мухи тоже оставили меня в покое.

Появилась другая проблема – выпитое Андреем вино совершенно неправильным образом действовало на него. Он развеселился, и ему захотелось более шумной компании.

Я лишь на пять минут отошла от стола, и за это время ребята успели позвонить друзьям и пригласить их на дачу. Вернувшись и узнав об этом, я пришла в ярость. Вечеринка растягивалась на неопределенное время.

Если кто-то еще придет сюда, то наверняка на меня посыплется немало каверзных вопросов.

– Я ухожу, – сообщила я, пытаясь среди кучи визитных карточек в своем кошелке найти телефон такси.

– Почему? – Все трое вскочили с мест.

– Потому что я не хотела, чтобы вы приглашали кого-то еще. А вы меня даже не спросили.

– Но, Вика, – запротестовал Андрей. – Мы не знали, что ты будешь против.

– И не удосужились об этом спросить!

– Нам и в голову не пришла мысль, что тебе не захочется отдохнуть в более шумной компании.

– Зато мне пришла! – злилась я, нечаянно уронив все визитки на землю и совершенно запутавшись в них.

В глубине души я даже была рада, что так получилось – потому что у меня теперь был прекрасный повод уйти, сделав вид, что я обижена. Только где же этот чертов телефон? Неужели я оставила визитку дома? Я тут же принялась вспоминать телефон на память, но это оказалось бессмысленно – в последнее время я вообще не пользовалась услугами такси, а потому не помнила ни один номер.

– Есть у вас номер? – резко спросила я.

Все трое переглянулись, явно обрадовавшись той новости, что мне так и не удалось найти телефон.

– Сейчас посмотрим, – солгал Андрей, но, в отличие от меня, у него это получилось менее профессионально.

– Ты вызывал такси! – вспомнила я. – У тебя должен был остаться номер.

Я протянула руку к телефону Андрея, который лежал на столе, но он опередил меня.

– Сейчас посмотрим…

Терпение покидало меня, тем более что Андрей слишком долго смотрел на экран телефона.

Я вырвала у него трубку. Все входящие и исходящие звонки были стерты.

– Ну, хорошо… – делая глубокий вдох, выдала я.

Вернув ему телефон, я набрала номер Кристины.

Пока я говорила с ней, я потеряла еще около пяти минут, но спасительный номер был узнан.

И как раз в этот момент к дому друг за другом подъехали две машины.

– Черт! – только и вырвалось у меня.

Целая куча знакомых лиц окружила нас, и мне не повезло оказаться в центре внимания. Все удивленно смотрела на меня.

– Вика! Ты ли это?

– Ребят, да как вам удалось ее вытащить? – Чья-то рука обвила мою талию и, оглянувшись, я увидела счастливое лицо Сергея – парнишки, который учился в параллельной группе. Сдерживая ругательства, я пыталась найти выход из ситуации. Но другого выхода, кроме как откровенное бегство, я не видела.

– Да если б мы знали, мы бы уже давно были здесь!

– Нет, правда, как вам удалось?

– Так, я смотрю, тут и вино пьют…

– А мы привезли вам кое-чего покрепче!

– Шашлыки еще не все съели?..

Хор голосов обрушился на меня, и я неожиданно отметила для себя, что этот хор вовсе не пугает меня. По крайней мере, пока они не начали задавать вопросы о… о моей прошлой жизни.

Но я совсем не хотела находиться в центре внимания. Я боялась, что кто-нибудь напомнит мне…

Но как же отсюда уйти?

Бежать?

Окруженная большим количество народа, по меньшей мере половина которых задавала мне вопросы, я все с большей ясностью осознавала, что мой уход привлечет еще больше внимания. Все примутся уговаривать меня не уходить, спрашивать, в чем дело.

И поэтому я рискнула остаться на даче. Тяжело было лишь первые минут тридцать, пока все привыкали к тому, что я «вернулась». В это время мне пришлось находить ответы на бесчисленное количество вопросов, улыбаться и делать вид, что я рада всех видеть.

И у меня получилось! Получилось! Пожалуй, эта мысль радовала меня больше всех остальных.

Если я сыграла свою роль в такой большой компании, где все давно меня знают, значит, я смогу придать лицу нужное выражение всякий раз, когда мне это понадобится.

Я особо не заботилась о потоке мыслей – он уже был настолько выдрессирован, что заполнял себя сам и умело обходил запретные темы.

В этот вечер я полностью отдалась притворству и настолько вошла в роль, что мне даже не приходилось прилагать особых усилий.

Возможно, обманывать всех было легко по той причине, что уже через сорок минут вокруг не осталось ни одного трезвого человека, кроме меня.

Единственное, что меня раздражало – это тот факт, что все парни налетели на меня, точно пчелы на мед. Стараясь быть со всеми приветливой, я заметила, что моя любезность их только больше привлекает, тем более, если учесть, что все они были пьяны. Грубой быть не хотелось, но найти какой-то выход было необходимо.

Я то и дело слышала со всех сторон разные приглашения – то на прогулку, то в кино. Отказы действовали плохо – ребята настаивали. Когда один из них сказал пару слов о том, что я разочаровалась в любви после неудачного опыта, я поняла, что нужно что-то делать, пока они не принялись обсуждать наш разрыв с… с… Не важно, это было давно. Я ничего не помню.

Оглядываясь вокруг в поисках Андрея, я обнаружила его в гордом одиночестве, нахмурившегося и искоса поглядывавшего на все, что происходило вокруг.

«Сам виноват!» – пролетело у меня в голове.

Вырвавшись из толпы, окружившей меня, я направилась прямиком к нему.

– Что случилось?

В моей голове уже зародилась идея, как раз и навсегда избавиться от преследовавших меня поклонников.

Андрей покачал головой в знак того, что все в порядке.

Я дотронулась рукой до его плеча и мягким, уговаривающим тоном попросила:

– Не бросай меня одну. Ты же видишь, что мне нужна твоя поддержка.

Наживка была брошена, оставалось только подождать улов. Андрей не заставил себя долго ждать.

– Ты не злишься на меня? – Глаза просияли, в них появился лучик возгорающейся надежды. Мне стало смешно – как хорошо, что я лишена подобных чувств, в глазах других людей это выглядит так глупо!

– Я разозлюсь, если ты сейчас оставишь меня одну…

– Я постаралась придать голосу как можно больше нежности.

Рука Андрея несмело обняла меня за талию.

– Тогда садись здесь.

– Давно пора.

Андрей завел какой-то разговор, вернее будет сказать – монолог. Раньше мне всегда было интересно слушать его, ну а сейчас я могла спокойно расслабиться. По крайней мере, на некоторое время я обезопасила себя от других поклонников.

Время шло быстрее, чем я думала. А для меня главной целью в жизни была как раз скорость течения времени.

– Андрюш… – Протянув руку, я коснулась его ладони.

Он вопросительно и удивленно смотрел на меня, а я наблюдала за его реакцией из-под полуопущенных ресниц.

Казалось, он неожиданно протрезвел.

– Вик, а ты… – смущенно пробормотал он. – Ты сколько выпила?

Улыбнувшись, пальцем на его руке я нарисовала маленький квадратик.

– Чуть-чуть. Вот столечко.

– Хм-м-м… – пробурчал он. – Так что ты хотела мне сказать?

– Уже вылетело из головы.

– Значит, говоришь, чуть-чуть?

Я закивала.

– Вот столечко? – Он повторил мое движение, вырисовывая новый квадратик на моей руке.

Я не без труда сдерживала смех. Господи, как же у людей все просто! Даже примитивно.

Но мне нравилась моя игра. Точнее будет сказать – я одобряла ее, потому что неплохо отвлекалась и не особо затруднялась в поисках мыслей.

Чувства Андрея меня не интересовали – главное было добиться своей цели. Если создать видимость, будто мы вместе, от меня быстро все отстанут. Больше никто не посмеет сказать, что я разочаровалась в любви. И перестанут упоминать прошлое.

Знаю, что одного вечера в обнимку с Андреем будет недостаточно для того, чтобы все поняли. Что ж, я готова вытерпеть еще парочку. Возможно, больше даже и не понадобится. Слухи разносятся очень быстро.

Скоро к нам с Андреем подлетел Сергей – с бутылкой пива в руке, веселый, но все еще твердо стоящий на ногах.

Мне оставалось только развернуть ситуацию в свою пользу.

– А что это вы здесь уединились? – спросил он, со стуком ставя бутылку на стол.

Отсутствие ответа в таком случае – самый лучший ответ. Изобразив смущение, я взглянула на Андрея, как бы ожидая, что он что-то ответит и, в то же время, прекрасно понимая, что сказать ему нечего. Мне было то смешно, то противно от всего того, что я делала.

– А-а-а… – протянул Сережа, тут же схватив мою немую наживку. – К нам присоединиться не желаете?

Рука Андрея очень удачно лежала в это время на моей.

– М-м-м… – задумчиво произнесла я. – Может, чуть позже?

– Не возражаете, если я присяду рядом? – буравя Андрея взглядом, спросил он.

Как раз этого я и хотела. Думая о том, как все удачно складывается, я состроила слегка огорченную гримасу.

– Да, конечно, садись.

Минут через пятнадцать моя цель будет достигнута.

– Как вам отдых?

По всей видимости, Сергей изо всех сил пытался сдержать гнев. Андрей почти никак не реагировал, предоставляя мне полную свободу действий и слов.

– Очень хорошо, – загадочно улыбаясь и поглядывая на Андрея, ответила я.

– Заметно! – Сергей с такой силой сжимал кулаки, что побелели костяшки пальцев.

Смотря со стороны на эмоции людей, я думала о том, что и я, наверно, раньше выглядела так же глупо, как они. Переживаемые чувства и эмоции легко читались, точно в раскрытой книге.

Я вдруг с такой ясностью осознала, как прост, примитивен и глуп человеческий мир, что мне стало стыдно за то, что я принадлежу ему. Ведь раньше я была точно такой же, как и все те, кто окружает меня сейчас. Мне нравилось отдыхать в компании, я злилась, когда меня злили, улыбалась, когда меня смешили. Мною тоже манипулировали, точно у меня не было своего собственного «Я».

Но теперь такого никогда не будет. Теперь я сама знаю, что и как мне делать, и нет на свете силы, способной убедить меня в том, что я не права.

Я полностью осознаю, через что прошла и чем теперь обладаю. Самым главным для человека является только он сам. Нужно прилагать все усилия ради собственного счастья, в моем случае – ради спокойствия, а не тратить нервы на то, что думают и делают другие.

Весь мир сказал бы мне, что я не права. Но это – единственная правда, за которую стоит бороться.

Холодный рассудок и голый расчет на самом деле – прекрасные предпосылки для жизни. Я вот выживаю только благодаря ним.

Не отрывая взгляда от Андрея, я обратилась к Сергею:

– Как лето? Собираешься куда-нибудь поехать?

Я прекрасно понимала, что мои слова звучали так, словно были сказаны лишь для приличия, а не выражали заинтересованность в разговоре. Понятное дело, ведь все мое внимание было обращено на Андрея. По крайней мере, так казалось этим двоим.

Сергей что-то сухо рассказал мне про свои планы.

«Пусть злится», – злорадно подумала я. Сначала они налетели на меня с кучей вопросов, чуть, было, не подкосив мою уверенность, так что теперь моя очередь.

Было заметно, что Андрею не нравится присутствие Сергея, но он вяло включился в разговор. Я ждала лишь одного вопроса – когда Сергей спросит про мои планы на лето, что он очень скоро и сделал.

Задумавшись секунд на пять, я ответила:

– В ближайшее время все мои планы будет строить Андрей.

Андрей искоса взглянул на меня, чтобы увериться в том, что не ослышался. Моя улыбка, обращенная к нему, сделала свое дело.

– Да, – согласился он.

– Так вот, значит, как… – протянул Сергей.

– Как? – Я «непонимающе» посмотрела на него.

– Теперь я, кажется, понимаю, каким образом ты оказалась здесь.

Я смущенно опустила глаза. Ну, вот, собственно, и все. Дело сделано.

Почти в тот же момент к нам подлетела Аня.

– Что тут такое? – Она схватила меня за плечи, и я заметила, как у нее изменилось лицо, когда она увидела, что мы с Андреем держим друг друга за руки.

Мы все втроем пожали плечами в знак того, что не происходит ничего особенного.

Следом за Аней возле нас оказался и Дима.

Мест для сидения не хватало, и я извлекла из этого свою пользу. Поднявшись, я предложила Ане сесть, а сама подошла к Андрею, усаживаясь к нему на колени.

Лица у всех менялись на глазах, и я уже подумала о том, не переборщила ли. Впрочем, нет – я лишь быстрее добьюсь своей цели.

Спросив у Андрея что-то по поводу машин, в которых я ровно ничего не понимала, я вывела мальчиков на разговор, которым они увлеклись очень быстро. Даже Сергей перестал яростно сжимать кулаки.

Нам с Аней слушать их «машинный» разговор было неинтересно, а потому я просто сидела, расслабившись и забавляясь тем, как удачно все вышло.

Аня смотрела на меня с таким видом, точно очень сильно хотела задать какой-то вопрос. Ничего страшного, я все объясню ей завтра.

Минут через пятнадцать к нам подошли еще несколько человек, и общество начало тяготить меня.

Склонившись к уху Андрея, я тихонько прошептала:

– Я очень устала. Проводи меня домой.

Через десять минут подъехало такси. Номер телефона такси странным образом был сразу найден.

Вместе со мной и Андреем поехали еще двое ребят. Я попросила, чтобы меня отвезли самой первой – в противном случае меня бы ожидала сцена прощания с Андреем. Позволив ему чмокнуть меня в щеку, я с чувством огромного облегчения вернулась домой.

Дома меня ожидало одиночество – как раз то, чего мне очень не хватало, и чего я так долго ждала. Наслаждаясь тишиной, я спокойно легла на кровать.

Мысли тут же покинули меня – я не вспомнила ни об Андрее, ни о сегодняшнем вечере. Все это было прожито и осталось позади.

Как только моя голова коснулась подушки, я уснула.

На следующее утро меня разбудил телефонный звонок. Правда, когда я взглянула на часы, то поняла, что утро уже давно прошло, и наступил день.

«Тем ближе к вечеру», – довольно отметила я.

– Алло?

– Привет, Вика! – Голос Ани звучал вполне бодро, в отличие от моего.

– Привет.

– Думаю, ты знаешь, какие у меня к тебе вопросы! – Тон был требовательным, но я готова к этому.

– Догадываюсь.

– Тогда – ответь.

– Я всего лишь последовала совету всех своих друзей – решила развеяться.

– Ты ведь знаешь, что я имею в виду Андрея, – с укором произнесла она. – Ты, наверное, не в курсе, но вчерашний случай обсуждается всеми.

– Уже? – без наигранного удивления спросила я. Как хорошо, что не нужно держать на лице маску – достаточно только следить за интонацией в голосе. – И о чем все говорят?

– Полагают, что ты возвращаешься к жизни… с помощью Андрея.

– Это плохо?

– Нет, это не плохо… – Аня замялась. – Просто…

– Выкладывай!

– Я тебя слишком хорошо знаю, Вика.

«Теперь уже нет», – пронеслось у меня в голове.

Я молчала, ожидая продолжения.

– Зачем тебе Андрей?

– Собственно, так вышло. Мы сидели рядом.

– Скажи это кому-нибудь другому, – буркнула она.

– Даже если вы оказались рядом, это не повод садиться к нему на колени.

– В чем дело, Аня?

– Просто у меня такое ощущение… – Она снова замялась.

– Какое?

– Ты ведь используешь его, да?

Этот вариант я тоже предусмотрела. Мы столько лет дружили с Аней, и неудивительно, что она заметила неискренность моих чувств.

– Ведь он тебе не нужен?

Честно говоря, я не видела смысла врать ей.

– Это имеет большое значение? – пробурчала я в трубку.

– А разве нет?

– Назовем это сотрудничеством, – сдалась я. – И мне удобно, а он – так вообще счастлив.

– Тебе не кажется, что ты… играешь его чувствами?

– С каких пор ты переживаешь за него?

– А с каких пор ты стала такой черствой?

Я ухмыльнулась, радуясь тому, что подруга не видит мою ухмылку.

– Возможно, у нас что-то и получится. – Я решила пойти на мировую.

– Не ври мне! – разозлилась она. – Андрей всегда был для тебя просто другом. Я никак не пойму – ты пытаешься обмануть только меня или и себя тоже?

– Аня, к чему столько эмоций? Зачем ты переживаешь о том, что тебя не касается?

– Я просто хотела сказать, что я не поддержу тебя, если ты собираешься манипулировать Андреем. Мне это не нравится.

– Это все?

– Да.

– Я приму к сведению, – холодно отозвалась я.

Аня замялась, и в трубке зависло тягостное молчание.

– Я вовсе не имела в виду, чтобы ты… – начала она, но я перебила ее.

– Если ты расскажешь Андрею, то я больше не появлюсь ни в вашей, ни в какой-либо другой компании вообще. Если ты не поняла, то он – мой единственный шанс.

– Не глупи… – прошептала она.

– Еще созвонимся! – Теряя терпение, я положила трубку и тут же расплылась в довольной улыбке.

Аня сообщила мне прекрасную новость – вчерашний случай уже обсуждается!

 

Глава 49

Время совершенно неожиданным для меня образом потекло быстрее, чем я могла бы предположить.

Выдержав один раз нахождение в большой компании, я начала привыкать к этому и перестала бороться с неизбежным.

Еще пару раз мы выбирались с ребятами в кино и на озеро, и все уже усвоили мысль, что Андрей – мой парень. Сам он к этой мысли привыкнуть не мог, потому что, как только мы оставались наедине, я тут же находила предлоги, чтобы ему и в голову не пришло вести себя со мной, как со своей девушкой. В рекордные сроки я добилась того, что на мне перестали концентрировать внимание.

Маска дружелюбия стала моим вторым «я», а притворство – чуть ли не потребностью. Именно благодаря притворству я многого добилась – не только не слышала больше упреков, раньше сыпавшихся на меня со всех сторон, но еще и перестала вспоминать прошлое.

О будущем я старательно не думала – в противном случае оно, казалось, не имеет конца.

Я жила и притворялась, притворялась и жила, но – ненавидела свою жизнь. Лишь вечером я могла отблагодарить себя за еще один прожитый день.

Иногда я с горечью осознавала, что постоянно жду смерти. Тогда я яростно отбрасывала эту мысль и концентрировала свое внимание на чем-нибудь другом.

Время ускоряло ход, и я не могла не радоваться этому.

Мне не нравилось жить, но иногда я находила свои приятные моменты. Когда мне удавалось еще более ускорить течение времени, я всегда хвалила себя, а на губах появлялась довольная ухмылка.

Лишь находясь в одиночестве, я могла побыть самой собой. Я не позволяла себе вспоминать или расслабляться, нет, но, по крайней мере, мне не приходилось удерживать на лице необходимые по ситуации маски. У меня в прямом смысле слова уже начали болеть мышцы лица.

Тяжелее всего была мысль о том, что жизнь пуста и бесцельна. Что я живу тут и мучаюсь – а вся зря. Совершенно глупое явление – жизнь. Для чего она дается, если все равно все умрут? Если бы жизнь имела какую-то цель, нечто, за что стоило бы бороться, что маячило бы впереди, то еще можно было бы вытерпеть ее, но ведь, по сути своей, жизнь не может иметь цели в принципе.

Чувства и эмоции людей слишком примитивны, а воображаемые ими цели никогда не оправдывают такого большого понятия, как жизнь.

Я ненавидела жизнь всеми фибрами своей души и страдала от невозможности расстаться с нею. Но это был мой крест, моя плата за счастье, – мне некуда было деться, кроме как покорно нести его.

Я чувствовала огромную разницу между собой и остальными людьми. Я прекрасно понимала, что мне уже никогда не стать такой, как они, никогда не научиться вновь испытывать эмоции, чистые, настоящие эмоции, не скрытые за маской притворства или горькой ухмылкой. Мне казалось, что я нахожусь на несколько ступеней выше, чем все остальные люди. И я не хотела спускаться оттуда. Там, где люди, не существовало такой защиты от чувств. А тут, где я, эмоции никогда не пробирались сквозь возведенный мною барьер, а потому здесь было гораздо безопаснее.

Андрей часто звонил мне, но при этом вовсе не досаждал звонками. Я заново научилась слушать его и вникать в суть его рассказов. Ведь раньше он всегда мог поднять мне настроение, а сейчас помогал скоротать время.

Я хорошо чувствовала себя рядом с ним, понимая, что в этот момент мне точно ничего не грозит. Андрей не позволит мне вспомнить прошлое, с его помощью я могу не беспокоиться о своих мыслях. Он очень удачно отвлекал меня. И был прекрасным фоном – остальные парни перестали докучать мне.

Мы с ним занялись разработкой компьютерной игры. Вначале я ничего не понимала и, впрочем, могла бы оставить все, как есть. Но моя новая потребность полностью концентрировать внимание на каком-то одном деле и тут проявила себя. И вот, совершенно неожиданно, я начала что-то понимать в разработках компьютерных программ.

Это занимало очень много времени, которое летело поразительно быстро, а потому я быстро полюбила все, что связано с компьютерной и программной техникой.

Я много времени проводила с Андреем, но вела себя с ним, как друг. Лишь в присутствии посторонних я меняла свое поведение, и Андрей, казалось, не мог понять, в чем дело.

Я видела, что он переживает, но решила, что это его проблемы, и он в состоянии с ними разобраться. Чаще всего я вообще не задумывалась над этим вопросом.

Мне было удобно, меня все устраивало, а переживать о большем смысла все равно не было.

Так прошел почти месяц. За это время я все вернула на свои места, кроме самой себя. Мама была спокойна за дочку, я восстановила дружеские связи со всеми своими знакомыми. Никто и не подозревал, что творится в моей душе – так хорошо я научилась играть свою роль.

Первое время, когда я играла с сынишкой Кристины, в моей памяти всплывали слова, сказанные мне в прошлой жизни. «Если ты сделаешь еще хоть одну попытку, то, пожалуй, я начну с Артура». Тогда я загибалась от боли, не успев вовремя пресечь поток мыслей.

Но это тоже осталось позади. Теперь, играя с Артуром, я была на сто процентов поглощена игрой. С ним время тоже летело быстро.

Как-то раз, после целого дня, проведенного за компьютером, Андрей уговорил меня сходить с ним в ресторан.

Мы долго разговаривали, а я следила за тем, чтобы разговор не выходил за нужные мне рамки, но, видимо, не уследила.

– Дима с Аней собираются на неделю съездить в Петербург… – Андрей внимательно смотрел на меня. – Поедем и мы?

Покачав головой, я отказалась.

– Нет, мне не хочется куда-то ехать.

Он протянул руку и коснулся моей ладони. Обычно я позволяла ему этот жест только в чьем-либо присутствии, но сейчас не стала возражать. Андрей перевернул мою ладонь и накрыл сверху своей.

– Я бы хотел больше времени проводить с тобой.

«Только не это!» – подумала я. Конечно, уже давно пора было ожидать такого поворота событий.

И теперь мне нужно что-то срочно придумать.

Я не хочу. Я не хочу изображать еще и отношения.

Что ж… Мне придется выдать вариант, который является почти беспроигрышным. Главное – самой не задумываться о том, что я говорю.

Осторожно вытягивая руку из-под его ладони, я опустила глаза.

– Андрюш… – мой шепот был слышен с трудом. – Я… Понимаешь… Мне… очень страшно… – На секунду я подняла глаза, взглянула на него и тут же опустила обратно.

– Если ты… понимаешь… о чем я говорю. Мне страшно!

Осталось изобразить только слезы, которые имели бы наилучший эффект. Я пыталась выжать из глаз хотя бы одну каплю, но ничего не получалось. Эмоции отключились, а плакать на публику я никогда не умела.

Но я нашла другой выход. Отвернувшись, я шмыгнула носом и закрыла рукой глаза, сделав вид, что утираю слезы.

– Ох, прости, – смущенно пробормотал он. – Мне следовало бы подумать о том, что… – Он встал со стула и присел возле меня. – Прости, я поторопился!

Андрей продолжал извиняться, а я поняла, что выиграла для себя еще огромную кучу времени. После разыгранной сцены он точно не заведет подобный разговор в ближайшее время.

В конце концов, я не просила его проводить со мной время. Если его что-то не устраивает, то пусть уходит. Если он исчезнет из моей жизни, я найду, чем заполнить свободное время, и в любом случае смогу приспособиться.

Андрей, по всей видимости, очень расстроился и сейчас сожалел о том, что начал этот разговор. Я еще раз похвалила себя за удачный поворот событий.

Поднявшись из-за стола, я сообщила ему, что мне нужно ненадолго отойти. Пусть считает, что я утираю слезы и привожу себя в порядок.

Когда я вернулась, он уже был в другом настроении. По крайней мере, хотел казаться веселым. Он предложил мне съездить в аквапарк, и я даже приняла его приглашение.

Вместе с нами кататься на водных горках поехали Аня и Дима. Уже долгое время они были вместе, и все пророчили им скорую свадьбу. Аня была счастлива. Дима – тоже. Глядя на чужое счастье, я могла думать лишь о том, как это глупо и примитивно. Не знаю, почему, но я не видела в этом ничего хорошего. Встречи, свадьбы, дети – все казалось мне глупым и не имеющим смысла. И самое главное – очень опасным. А если что-то пойдет не так? Если они расстанутся? Или Дима обманет ее? Ведь с большинством семей это случается. Что тогда? Слезы и истерики? Да стоит ли тогда вообще начинать отношения? Нет, неправильная постановка вопроса – стоит ли переживать из-за неизбежного?

«А вот меня жизнь научила не чувствовать, – с удовлетворением подумала я. – Что бы ни случилось – мое сердце ничто не тронет».

В тот день, когда мы поехали в аквапарк, было очень жарко и солнце пекло особенно сильно. Лето вообще выдалось на удивление теплым, даже слишком. Людей было мало.

Мы поехали на машине Димы – в нашем маленьком городке, естественно, аквапарка не было.

Сидя в машине, я наблюдала за ребятами. Они были в отличном настроении, обсуждая, какие горки самые страшные. Эмоции бурлили, и ребята перебивали друг друга. И все из-за какого-то аквапарка!

В этот день мне было особенно трудно изображать радость. Я надеялась, что тоже испытаю нечто похожее хотя бы на страх или адреналин, но мои чувства были жалкими подобиями этих эмоций.

На какой-то миг мне показалось, что я почувствовала зависть. Потому, что все веселились и радовались, а я… я лишь изображала веселье и радость.

Но я тут же откинула эту мысль – зато, когда они будут огорчаться и плакать, я буду лишь изображать огорчение и слезы.

Мне лучше. Я сама управляю своей жизнью, а не подчиняюсь ей. Я полностью владею собой.

И к черту этот аквапарк!

Когда я летела вниз с самой страшной из горок, я не могла не мечтать о смерти. Я упивалась, только представляя себе, как в один миг оборвется моя жизнь. Исчезнет все – эти люди вокруг, моя вымученная улыбка, ненужные и неинтересные разговоры… Мне больше никогда не придется притворяться.

Как же мне не терпится дождаться, наконец, этого волшебного момента! Мои ожидания просто обязаны оправдаться – я жажду спокойствия и пустоты! Смерть должна подарить мне их.

Брызги прохладной воды вернули меня к реальности.

– Пошли! Давай, прокатимся вдвоем! – Андрей обрызгал меня из водного пистолета, и я недовольно поежилась.

Подумать только, раньше я очень любила воду. Я помню, как она ласкала мои ноги, когда мы ездили к лесному озеру вместе с…

Ох! Прикусив губу до крови, я схватилась за сердце. Волна неимоверной тоски и грусти захлестнула меня, я еле удержалась на ногах.

Вот, опять! Опять я не уследила за ходом своих чертовых мыслей!! Когда это происходит, мне лишь огромными усилиями удается вырваться из цепкого плена воспоминаний.

Сердце бешено колотилось, и я уже чувствовала, как края давно затянутой раны начинают кровоточить, расходясь в разные стороны.

Вот что бывает, если я нечаянно подумаю о том, о чем думать нельзя. В таких случаях меня охватывает паника, я боюсь, что сердце захватит меня, и я больше никогда не вернусь к своему рассудку.

Я взглянула на Андрея, сосредоточив на нем все свое внимание и пытаясь угадать его мысли.

Через минуту я взяла себя в руки. Ожесточенно оглядываясь вокруг, я ругала себя за допущенную оплошность. И хвалила за то, что вновь выбралась из затягивающего меня болота.

– Что случилось? – Андрей выглядел озадаченным.

Наверно, мой взгляд сейчас был очень жестоким – я сузила глаза и ненавидела весь мир. Еще не оправившись от болевого шока, я не могла сразу же войти в роль и приступить к притворству.

Андрей заметил мой взгляд и удивленно смотрел на меня. Я тут же уставилась вниз. Во рту ощущался соленый вкус крови – у меня уже выработался инстинкт причинять себе физическую боль всякий раз, когда мне грозит душевная.

Я тяжело дышала, но надеялась, что кислород приведет меня в чувство. Пока мне нельзя смотреть на Андрея – он увидит во взгляде мою боль.

Еще с минуту он кружился вокруг меня, недоумевая, что случилось. Но вот лживая улыбку тронула мои губы, и на лицо снова была надета притворная маска.

– Голова резко закружилась, – солгала я, опираясь на его руки.

– Давай присядем, – взволнованно проговорил он.

Я крепче схватилась за него, и тогда он поднял меня на руки. Странное чувство охватило меня – я понимала, что Андрею не очень-то легко нести меня. Просто я привыкла, что в других руках я весила не больше перышка.

Дима и Аня катались на горках где-то в другом конце парка и, к счастью, не заметили нас. Терпеть не могу лишнее внимание.

Андрей аккуратно усадил меня, после чего умчался за водой. Через пять минут он вернулся со стаканом. К этому времени мне уже надоело изображать недомогание.

– Тебе лучше?

– Да, – вяло улыбнулась я.

Лучше… Хуже… Да такого вообще не бывает!

– Может быть, поедем домой? – В его глазах было столько заботы, словно я лежала тут и истекала кровью. Кажется, я нравлюсь Андрею гораздо больше, чем думаю.

– Нет, все в порядке. Уже прошло.

– На солнце, наверно, перегрелась, – предположил он.

– Да, скорее всего.

Остаток дня прошел спокойно, как я того и желала. Единственное – Андрей постоянно зорко следил за мной и то и дело спрашивал, хорошо ли я себя чувствую. Я попросила его ничего не говорить ребятам, дабы избавить себя еще и от их вопросов.

Домой возвращались усталые, и по дороге почти не разговаривали, что не могло не радовать меня. Мы сидели с Андреем сзади, и я, устав не меньше, чем все, легла на заднем сиденье, положив голову к нему на колени и закрыв глаза. Я чувствовала, что он не отводит от меня глаз, но не обращала на это внимания.

Пока мы ехали, Андрей тихо перебирал пряди моих волос. Я позволила ему это, потому что сил на сопротивление не было, да и особого дискомфорта мне это не причиняло.

На следующий день ко мне в гости заглянула Аня. Мы давно перестали разговаривать с ней по душам, потому что обе понимали, насколько разнятся теперь наши представления о жизни. Но на этот раз подруга все же решила откровенно со мной поговорить.

– Вика, мне кажется, ты не совсем понимаешь, что делаешь… – Аня избегала смотреть мне в глаза.

– В чем проблема?

– Я не буду говорить тебе, как сильно ты изменилась, потому что ты не станешь слушать. Но… ты могла бы побеспокоиться и о других.

– Что я опять делаю не так?

– Ты даешь человеку надежду, а оправдывать ее не собираешься.

Я устало поднялась с дивана.

– Ну и что?

– Как это – что? – удивленно спросила она. – Андрей… Он… Он очень хорошо относится к тебе. Надеется постоянно… И ждет. Но все зря!

– Аня, давай не будем говорить об этом!

– Хуже всего то, что тебе все равно.

– Но ведь это не твое дело, так? Андрей и сам имеет голову на плечах.

– Ты причиняешь ему боль.

– Я устала играть по вашим правилам! – Я вдруг вскочила, не в силах больше сдерживаться. – Я устала беспокоиться о том, кто что чувствует и какие слова мне нужно произносить. – Внезапно я ощутила огромное желание вылить все, что накопилось в душе, просто высказаться, и не важно, что меня все равно никто не поймет. Внутри тела как будто вырос огромный ком, который наполнял меня и рвался наружу. Ну и пусть Аня не поймет ничего из того, что я скажу! Это – единственный человек, в присутствии которого я могу выговориться. – Аня, я теперь живу по своим правилам, и не моя вина, что эти правила не сходятся с вашими!

– я почти кричала, энергично расхаживая по комнате.

– Думаешь, мне есть какое-то дело до проблем Андрея? У меня своих проблем по горло, чтобы я еще и чужие решала! Я делаю все, что могу, я заставляю себя жить. Ты считаешь, что этого мало? Черт подери, Аня, никто не оставляет меня в покое! Мне не дают спокойно жить, и мне приходится считаться с этим! Да плевать я хотела, у кого что болит! Я-то со своей болью справляюсь самостоятельно! А окружающие, – вместо того, чтобы оставить меня в покое, только мешают мне в и без того непосильной борьбе. Андрей! А с какой стати я должна беспокоиться о нем? Я делаю то, что мне удобно, я борюсь с болью, а для этого все средства хороши. И если ради того, чтобы уменьшить свою боль, мне придется разбить Андрею сердце – я сделаю это. Его боль все равно не будет больше, чем моя. Он сам крутится возле меня, он сам позволяет мне управлять им – так неужели я буду такой дурой, что откажусь от лекарства? Меня ничто не остановит в борьбе с жизнью, отчаянием и болью! Я пущу в ход все средства и никогда – слышишь, никогда! – не пожалею об этом!!

Аня ошарашено смотрела на меня. Потом закрыла лицо руками и покачала головой.

– Что ты такое говоришь…

– Могу повторить!

Я со злостью смотрела на нее.

Никто из них и понятия не имеет о том, что такое боль. И никто не знает, что такое счастье. Да, они чувствуют, но их чувства так примитивны.

Опустив голову, я изо всех сил пыталась успокоиться. Вот чего я добилась, позволив себе на несколько минут прекратить притворство.

– Извини. Аня, извини, что я сорвалась.

Подруга не поднимала на меня глаз. Слишком много информации я выплеснула на нее. Слишком много нового она узнала обо мне. Я уже почти жалела о том, что совершила. Но сожаление не сыграет в моей жизни никакой роли, а потому я тут же отбросила это чувство.

Сделав несколько глубоких вдохов, я ощутила не только эмоциональные, но и физические изменения в своем теле.

За смущенной и виноватой улыбкой я скрыла враждебность и ненависть к жизни. Глаза остекленели, но очень скоро во взгляде появилось притворное раскаяние.

– На самом деле все не так уж и плохо, Анют, – сказала я, коснувшись ее руки.

 

Глава 50

Почти все вокруг меня были вполне удовлетворены жизнью, и я не портила им ее. Мама работала, зачастую выполняя огромное количество проектов в кратчайшие сроки. Если бы я не играла перед ней свою роль, она бы бросила все, чтобы вернуть к жизни единственную дочь.

Аня прекратила упрекать меня из-за Андрея. Она не встала на мою сторону и не одобряла моих поступков, но просто больше ничего не говорила.

Мне уже казалось, что именно в таком спокойном и обыденном ритме жизни я без неприятных неожиданностей дождусь ее конца.

Вечерами я почти никогда не сидела дома – уже вполне привыкла выходить то в кафе, то в кино, а то и просто на прогулку. Вынуждена признать, что это привнесло небольшое разнообразие в мою жизнь и заполнило голову хоть какими-то мыслями и новыми событиями, еще дальше запрятывая старые.

Время шло, и Андрей для меня уже превратился в привычку. Я не задумывалась о том, какие чувства держат его возле меня, а просто принимала все так, как есть. Меня все устраивало, мне было удобно.

Последний день лета мы решили провести на природе, собравшись нашей маленькой компанией – я с Андреем и Аня с Димой.

Мы выехали в лес, где устроили небольшой пикник. С завтрашнего дня должна была начаться учеба, что не особо радовало ребят. Мне же было все равно. Учеба тоже будет хорошо отвлекать.

Теперь внутри меня не существовало борьбы разума и сердца – рассудок полностью владел мной.

Погода была нежаркой, даже дул легкий ветерок, приносящий прохладу. Некоторые деревья уже начинали желтеть. Небо было затянуто облаками, которые предвещали дождик.

Год назад… Почти год назад… Нет, мне нельзя думать о том, как изменилась моя жизнь почти год тому назад. Это все равно, что держать в руках ядовитую змею, наивно полагая, что она не станет кусать.

Пока ребята возились с костром и приготовлением шашлыка, мы с Аней сидели на поваленном дереве, изредка перебрасываясь незначительными фразами.

Когда мы собрались все вместе, ребята сразу же начали обсуждать новый учебный год. Они говорили о преподавателях, предметах, строили планы на будущее…

Эти разговоры очень раздражали меня. Они во всей своей красе показывали, какой впереди долгий учебный год. Будущее давило своей массой и своими бесконечными объемами. Если бы я только могла знать дату своей смерти, я бы отсчитывала дни до этого события.

К концу дня мы разбились на две компании. Аня с Димой остались на поляне, а мы с Андреем направились на прогулку вглубь леса. Под ногами то и дело скрипели сухие ветки, насекомые издавали непривычно громкие звуки, а я поражалась тому, что мое сознание воспринимает все на удивление просто и легко. Я почти расслабилась и не задумывалась над правильностью своих мыслей, мне не приходилось прилагать усилия для притворства.

Я впервые почувствовала, что смогла хоть немного расслабиться в чьем-либо присутствии. Это был очень хороший знак. С каждым днем я становилась все сильнее, все меньше опасностей грозило мне. Сердце, казалось, уже давно не бьется, или бьется так, что я не слышу его стука. Теперь и разум научился отдыхать. Он всегда находился в постоянном напряжении, ведь я не давала ему ни минуты отдыха. А тут… гуляя среди этих деревьев, я впервые за долгое время ощутила, что мне действительно легко. Я не заставляла разум работать, мне не приходилось удерживать какие-то мысли.

Гуляя, мы с Андреем молчали всю дорогу, слушая лишь звуки леса. Когда я спотыкалась, он протягивал мне руку, чтобы я не упала. Иногда наши взгляды встречались, и тогда я замечала, что в глазах Андрея застыл немой вопрос, который он никак не мог решиться задать мне. Чувство любопытства уже давно покинуло меня, а потому я ни о чем не спрашивала его. Он задаст вопрос сам, если все же решится.

Рядом с Андреем я чувствовала себя как-то… спокойно, наверно. По крайней мере, я знала, что он поддержит меня, в какой бы ситуации я не оказалась, что он не бросит меня и не оставит одну выдумывать себе новые мысли.

Раньше я считала, что Андрей мне не нужен. Но с течением времени я привыкла к нему, и привычка оказалась очень сильной. Как бы мне не приходилось притворяться, все же, рядом с ним время шло быстрее. Он заполнял мою жизнь какими-то событиями, без которых, скорее всего, мне было бы хуже.

Все, что происходило в моей жизни, уже не вызывало во мне былую бурю эмоций. Мои чувства были больше похожи на пародию – слабый отблеск былого восторга, счастья или слез. Но… это все же лучше, чем совсем ничего.

И потому Андрей неожиданно стал мне нужен. Хотя бы для того, чтобы находиться рядом, своим присутствием напоминая мне о том, что я могу попросить его о чем угодно – он исполнит любое мое желание.

И пробираться по лесу вдвоем все же лучше, чем одной. Я смотрела на Андрея и понимала, что с ним очень удобно. Что он спасает меня от мыслей и от скуки. Несмотря на это, я не испытывала к нему ни малейшего чувства благодарности.

И, если мои соображения по отношению к Андрею касались только рассудка, то его соображения – скорее всего – сердца. Но я не стану забивать себе голову такими мыслями.

Я не знаю, как далеко мы зашли, и сколько прошло времени, но у меня зазвонил телефон, и из трубки послышался взволнованный голос Ани:

– Где вы? Вы заблудились?

– Нет, – успокоила я ее. После чего я оглянулась по сторонам и поняла, что не имею ни малейшего представления о том, где мы находимся, но Андрей выглядел вполне уверенно. Хорошо, когда рядом есть человек, на которого можно переложить все свои опасения.

– Когда придете?

– Сейчас повернем назад, – пообещала я. Закрыв трубку рукой, я спросила у Андрея, сколько времени займет обратный путь. Получив ответ, я проинформировала Аню: – Через полчаса будем с вами.

Хорошо.

– Кажется, сюда мы шли гораздо дольше, – предположила я, вопросительно взглянув на Андрея.

– Я знаю короткий путь.

Андрей как-то нетерпеливо шел рядом со мной – видимо, он все сильнее хотел задать вопрос, мучивший его, но так и не решался.

Мы быстро вернулись к нашей поляне, и нашему взору открылась картина, скорее всего, непредназначенная для чужих глаз. Аня и Дима были заняты поцелуем и не заметили нашего возвращения.

Пришлось обратить на себя их внимание, чтобы ребята оторвались друг от друга. Дима нисколько не смутился, а вот Аня смущенно отвернулась.

В целом, день прошел вполне неплохо. Даже я чувствовала, что хорошо отдохнула.

После того, как мы вернулись из леса, Андрей пригласил меня к себе. Отказываться я не стала – все равно на вечер у меня не было никаких планов.

На улице уже темнело.

Когда мы добрались од квартиры Андрея, он оставил меня на кухне в компании телевизора, и строго запретил входить в его комнату.

Я посидела одна минут пятнадцать, звала Андрея пару раз, но он только советовал мне пощелкать каналы.

То, что он устроил в своей комнате, мне не понравилось совершенно. Точнее, все было сделано очень красиво и романтично, но ведь я-то как раз пыталась убежать от всей этой романтики.

Он позвал меня в комнату как раз в тот момент, когда вернулись его родители. Быстро поздоровавшись с ними и спросив, как дела, я нырнула в его комнату.

На полу было расставлено несколько маленьких круглых свечей, от которых исходил нежный аромат.

На столе стоял небольшой букетик неизвестных мне цветов. Я не опознавала никаких цветов, кроме роз.

– Что это? – Я непонимающе посмотрела на Андрея.

– Прощаемся с летом, – осторожно ответил он.

– Для этого нужны свечи?

– Я подумал, что тебе понравится.

– Честно говоря, было бы лучше включить свет и потушить все это…

– Ну… Если ты так считаешь…

– Да.

Стараясь обратить все в шутку, Андрей включил свет.

– А теперь я расскажу тебе то, чего ты лишаешь себя, прося задуть эти свечи. Они ароматизированные, а нежный аромат хвои и трав помогает лучше чувствовать себя, повышает настроение. Кроме того…

Я перебила его.

– Аромат хвои? Мы сегодня целый день провели в лесу, тебе не кажется, что этого достаточно?

– В таком случае, – хмыкнул он, – ты могла бы дать отдых своим глазам. Свет огня, даже неяркого, гораздо полезнее, чем…

– Андрей! – я опять перебила его.

– Что?

– Давай будем прощаться с летом, уткнувшись в монитор компьютера, – попросила я.

– Отличная идея, – поддержал он, но в голосе прозвучала нотка огорчения.

Свечи были задуты, компьютер включен, и я вновь почувствовала себя в своей тарелке. Зато Андрей был какой-то странный сегодня – он постоянно оглядывался на меня, суетился, трогал рукой лоб, и то и вовсе закрывал лицо руками, о чем-то думая.

Он постоянно отвлекался, и программой занималась я одна. Потеряв терпение, я не выдержала:

– Андрей! Да что с тобой случилось?

Лучше бы я не задавала этого вопроса.

Андрей резко развернул стул, на котором я сидела, в свою сторону. От неожиданности я охнула и крепко вцепилась в подлокотники.

Всю его нерешительность как ветром сдуло. Он крепко вцепился руками в мой стул, таким образом лишая меня возможности встать. Я сидела тихо, боясь даже пошевелиться.

Андрей несколько мучительно долгих секунд пронизывающим взглядом смотрел на меня, а потом изрек лишь одну фразу:

– Я люблю тебя.

Как я ни пыталась прогнозировать события, но такого поворота не ожидала никак. В бесплодной попытке что-то ответить я только глотала ртом воздух, чувствуя, как меня обуревает паника. План действия в подобной ситуации я не придумала, а сейчас находилась в слишком шокированном состоянии, чтобы в голову пришло хоть что-то разумное.

Тем более что подобное поведение Андрея стало настоящим сюрпризом для меня. Я никогда бы не подумала, что он способен вести себя таким образом.

Но его глаза горели и не теряли решимости – он ждал от меня ответа. Только, что теперь сказать ему – я не знала, и даже думать об этом не могла. Мне казалось, что я задыхаюсь, потому что он склонился надо мной и лишал личного пространства.

Кроме его слов, так неожиданно брошенных в меня, его глаза твердили мне то же самое. А его решимость говорила о том, что отступать Андрей не собирается.

Вопрошающий, испытывающий взгляд не отпускал меня, и я понимала, что мне необходимо срочно предпринять что-то.

Я еле слышно застонала от ужаса и тихо всхлипнула, что свидетельствовало о полной моей растерянности.

Так! Нужно взять себя в руки. В конце концов, кто из нас двоих владеет рассудком?

Мысль о том, что я могу отключить свое сердце вместе со всеми эмоциями, придала мне сил. Это будет жестоко по отношению к Андрею, но мне необходима способность к холодному рассуждению.

Сузив глаза, я оценивающе посмотрела на него. Теперь он уже не казался мне таким страшным, как минуту назад. Теперь я заметила в нем нотки неуверенности, которые не видела прежде. Это придало мне решимости.

– Не мог бы ты, – выдохнула я, – немного отодвинуться от меня, а то я чувствую себя птицей, загнанной в клетку.

Андрей отпустил стул, но не отошел ни на сантиметр. Наоборот, он приблизился и положил руки мне на плечи. От его прикосновения я вздрогнула.

– Я люблю тебя. Я очень сильно тебя люблю.

Я встала, чтобы не находиться в подчиненном положении и самой контролировать ситуацию.

– Значит, вот почему ты был такой нервный сегодня, – сказала я, с удовольствием заметив, что голос у меня ровный и не дрожит. – Что ж… И чего ты ждешь от меня?

Я решила, что лучше не ходить вокруг да около и прямо задать вопрос.

– Ничего не жду, – резко ответил он. – Мне нужно было, чтобы ты знала. Я люблю тебя! Ты мне нужна. Мне плохо, когда тебя нет рядом.

Я с усилием выдохнула воздух. Замечательно. И что же мой разум прикажет мне делать в такой ситуации?

– Но я тебя не люблю, Андрей, – твердо сообщила я.

– Это я знаю. Но ведь тебе хорошо рядом со мной, так? Ведь я тебе нужен? – Андрей снова приближался ко мне, а я невольно отступала назад.

– Не в той мере, в какой ты хочешь.

– Ты не любишь меня, – продолжал он. – Но это не мешает мне надеяться, что когда-нибудь произойдет чудо.

– Это вряд ли.

– Человек не может знать, что произойдет с ним в будущем.

– Но я – знаю.

Происходящее не укладывалось в моей голове, и мне было обидно, что Андрей ставит под угрозу нашу дружбу. Я-то смогу общаться с ним в дальнейшем, а вот он… Сможет ли так же спокойно вести себя рядом со мной после только что произнесенных слов?

– Может быть, ты не замечаешь, – говорил Андрей, – как трудно мне постоянно находиться рядом с тобой на правах твоего парня и при этом даже не иметь возможности обнять тебя. Я был согласен ждать вечно того момента, когда ты, наконец, скажешь мне «да», но я и не представлял, насколько тяжелым может быть ожидание. А вдруг я никогда не дождусь, и в один момент ты просто исчезнешь из моей жизни?

Сердце больно кольнуло – Андрей напомнил мне о том страхе, в котором я прожила столько времени. Стараясь не вникать в смысл его слов, я пропускала половину мимо ушей.

– Я тебя никогда не отпущу! Ты мне слишком дорога, чтобы я мог потерять тебя.

Услышав эти слова, я почувствовала, что протест внутри меня придает мне еще больше сил и еще больше холодного рассудка. Я усмехнулась про себя.

«Отпустишь! – подумала я, хоть и не произнесла свои мысли вслух. – Когда ты станешь не нужен мне, то никуда не денешься – отпустишь».

– Теперь ты знаешь, – выдохнул он, все дальше загоняя меня в угол комнаты. – Теперь ты все знаешь. А что делать дальше – выбор, как всегда, за тобой.

– Я не люблю тебя, и вряд ли когда-нибудь это изменится, – поспешно начала я. – Ты ведь прекрасно знаешь, какие отношения устраивают меня, так зачем ты…

Он перебил меня.

– Ты не пробовала забыть, наконец, о своем прошлом?

Взрыв негодования охватил меня. В ярости я протянула вперед руки, останавливая его приближение.

– Я все забыла! – закричала я. – Уже давно все забыла! Да что ты вообще знаешь о моем прошлом?!

Я не могла и пытаться сохранять спокойствие после того, как Андрей заговорил о прошлом. Я ненавидела всех, кто пытался напомнить об этом, потому что тут же теряла способность здраво рассуждать – я приходила в бешеную ярость.

– Никогда не говори мне о прошлом! Его уже давно нет, оно давно кануло в лету и не имеет никакого отношения к тому, что происходит сейчас!

– Имеет, – упрямо возразил Андрей, и я еле сдержала порыв ударить его по лицу. – Но хорошо, я больше никогда не вспомню об этом. И больше не буду бездействовать, выжидая, когда ты придешь в себя. Если ты сама не можешь этого сделать, я помогу тебе.

Отступать дальше было некуда, я вжалась в угол, куда загнал меня Андрей. Я много что могла сделать сейчас – оттолкнуть его, увернуться, уйти, ударить, да просто грубо ответить ему. Ничего этого я не сделала. Он приложил обе руки к стене, совершенно лишая меня личного пространства. Я никогда не могла и представить себе, что Андрей может быть таким решительным и твердым. Я оказалась в ловушке у него в объятиях, но не сделала попытки вырваться. Мне почему-то пришла в голову мысль – поддаться течению жизни – ведь ее смысл все равно останется за пределами моего сердца. Я уже и так имитирую нормальную жизнь: встречаюсь с друзьями, гуляю, сдаю экзамены, но почти никогда ничего не чувствую. Так что страшного случится, если я поддамся и этой волне? Мой рассудок все равно руководит всем, так что мне нечего бояться.

Я с вызовом взглянула ему в глаза.

– Я не люблю тебя. Но если тебе не терпится сделать себе еще больнее, то можешь попробовать.

Руки, закрывающие мне пути к отступлению, спустились вниз и коснулись моей талии. В следующую секунду Андрей прижал меня к стене своим телом, одновременно крепко держа подбородок, точно ожидая, что я начну вырываться.

Когда он жадно целовал меня, я не чувствовала ничего, кроме огромного ощущения нереальности происходящего. Мне все казалось неправдоподобным, неправильным и неестественным: мое тело в его руках, его поцелуй на моих губах.

Я даже глаза с трудом закрыла.

Он целовал меня с такой страстью, что мне приходилось сдерживать его рвение. Но он ничего не замечал: крепко прижимая меня к себе, он впился в меня долгим поцелуем, так, что я почти начала задыхаться.

Я не испытывала и намека на те чувства, которые девушка должна испытывать в подобной ситуации. Я была в шоке, и мне казалось, что все происходит не со мной. Сравнивать его поцелуй с другим поцелуем я запретила себе: не могла позволить пробудиться чувствам.

Это был поцелуй разума, по крайней мере, для меня. Холодный, бесчувственный, а потому совершенно неправильный. Я хотела узнать, что буду чувствовать, и теперь поняла – ничего. Не могу сказать, что мне было неприятно, и я терпела, когда это закончится. Но так же и не могу сказать, что чувствовала что-то необычное. Сердце было отключено, и тело не реагировало на происходящее.

Теперь я знаю, как целуется рассудок.

 

Глава 51

Иногда не любить, а любимой быть лучше. Поцелуям лишь щеку свою подставлять.

Кажется, я сделала счастливым еще одного человека.

Существует такая теория, будто нельзя сделать кого-то счастливым, будучи несчастным самому. Мне эта теория теперь стала казаться полным бредом.

Не знаю, надолго ли хватит счастья Андрея. Теперь он выглядит вполне довольным жизнью, но я знаю, что это пройдет. А что с ним будет дальше? Когда он начнет осознавать, что мне его любовь не нужна, а моей ему никогда не добиться?

Но он сам совершил эту ошибку. Более того – он хотел ее совершить. Теперь только он за нее и в ответе.

И тогда, когда Андрею будет плохо, я не стану ему помогать. Он наломал дров, пусть сам и разбирается. Тем более что с его болью справиться будет гораздо легче.

Любовь приносит страдание. Страдают все; необязательно приводить в пример меня.

Лучше я буду просто позволять любить себя. Такой подход не таит в себе никаких подводных камней, обеспечивает спокойствие сердца, безопасность, уют и, к тому же, чью-то заботу.

А тот, кто предпочитает любить или не может укротить собственное сердце, обязательно поплатится за это, как когда-то и я. Но я не стану беспокоиться о таких людях.

«Прости, Андрей», – с горькой усмешкой думала я, когда целовала его, но внутри не ощущала ни капли сожаления. Я думала о том, что теперь в глазах всех без исключения я стану его девушкой, и ни у кого не повернется язык сказать, что я живу прошлым. Еще я думала о том, когда все это закончится. Когда его руки, наконец, отпустят меня, и я смогу вздохнуть свободно.

С того момента, как я впервые позволила Андрею поцеловать себя, я больше не запрещала ему повторять поцелуи. Губами он касался моих рук, целовал волосы, а я смотрела на него и видела, как он любит меня. Он бы носил меня на руках, если бы я попросила. В такие моменты, находясь рядом с Андреем, я буквально чувствовала, что моя душа отделяется от тела, что я смотрю на все со стороны, почти не участвуя в происходящем.

Сердце протестовало – оно громко кричало, точнее, пыталось кричать. Оно не хотело мириться с тем, что я творю. Душа тоже восставала против поцелуев, буквально умоляя меня прекратить. Сердце и плакало, и ныло, выражая большой, огромный протест. Оно категорически не хотело, чтобы я позволяла Андрею целовать себя.

Но я уже давно не слушаю свое сердце, а потому и сейчас не обращала внимания на то, как оно мечется, умоляя прекратить то, что ему так противно.

Разум же утверждал обратное: он говорил, что я веду себя, как нормальная девушка, и делаю то, что и должна делать в своем возрасте. Разум утверждал, что я могу прожить жизнь так, как и должна ее прожить, и единственной разницей будет лишь отсутствие чувств, что на самом деле является огромным моим преимуществом. Внешне я ничем не отличаюсь от людей, но мой внутренний мир уже давно погребен под семью печатями. Стало быть, моя жизнь будет построена по всем правилам, причем я сама буду контролировать ее течение. Разум говорил мне это, и я безоговорочно верила ему.

К тому же, все его доводы действительно воплощались в жизнь, которая текла согласно плану моего рассудка. У нас началась учеба, и я, как прилежный студент, посещала все занятия. Меня полюбили преподаватели и преобладающие большинство студентов, потому что они знали, что в любой момент могут обратиться ко мне за помощью.

В своем прошлом не очень любя академию и все, что с ней связано, в этом году я полностью отдалась учебе, как и советовал мне рассудок. Очень скоро я обошла всех студентов по успеваемости и сама заметила, как много всего знаю. Если раньше я пропускала почти половину занятий, а после в бешеном темпе сдавала экзамены, то в этом году, казалось, экзаменационная сессия обойдет меня стороной или пройдет совершенно незаметно.

Андрею не нравилось мое новое увлечение: он утверждал, что у нас остается мало времени, чтобы побыть вдвоем. Вместо вечерних прогулок с ним я теперь проводила время дома, уткнувшись в какой-нибудь учебник, и даже в выходные Андрей прилагал немало усилий, чтобы уговорить меня сходить куда-нибудь.

Просто я заметила, что учеба отвлекает и ускоряет течение времени ничуть не хуже, чем общение с Андреем. А так, как я старалась облегчить жизнь только себе, то его желания меня совсем не интересовали. И потому я пожимала плечами, мило улыбалась и обещала, что в следующий раз мы прогуляемся обязательно. Делалось это с таким видом, чтобы было понятно, что этот следующий раз откладывается на непонятный срок.

Так прошел почти месяц учебы, месяц, который я сумела прожить, ни разу не вернувшись мыслями к прошлому. Это было настоящим достижением! Сердце совершенно не хотело жить по моим правилам, но я успешно заглушила все его крики.

Я смеялась над ним, прекрасно понимая, какое оно глупое. Сердцу не терпелось страдать и заставлять страдать меня. Но оно больше не имело того значения и влияния, что имело прежде. Я с удовольствием заставляла его молчать, чтобы оно больше никогда не причинило мне боль.

Рассудок помогал мне, в любой ситуации указывая, как поступить.

Таких людей, как я, можно назвать жестокими и расчетливыми. Но ведь никто не считает меня таковой – никто не знает, какие чувства я испытываю на самом деле.

Я как-то думала о том, что смогу построить свою жизнь. Смогу найти работу, выйти замуж и родить детей. Иметь и воспитывать ребенка я не хочу, но так делают все обычные люди. Я не буду любить ни детей, ни мужа, но это не значит, что мне будет плохо. Мне будет спокойно.

В моей семье не будет проблем; по крайней мере, моих личных проблем.

Разум холодно говорил мне о том, что нужно делать. Я закончу учебу, найду работу и выйду замуж. Например, за Андрея. Его родители состоятельны, да и сам он парень смышленый, так что нам никогда не придется в чем-то нуждаться. Он меня любит, и этот факт тоже имеет свои плюсы. Конечно, совсем необязательно, чтобы муж любил меня. Пусть он лучше любит наших детей, чем избавит меня еще от некоторых проблем. К тому же, привязанность к собственным детям гораздо надежнее любви.

Впрочем, можно выйти замуж и не за Андрея. Если найдется кто-то, кто занимает хорошее положение в обществе, кто зарабатывает много денег и будет так же расчетливо искать себе жену, чтобы просто быть женатым, то этот вариант подходит мне намного больше.

Раньше я не думала о деньгах. В детстве я вообще кричала, что никогда, никогда не выйду замуж по расчету. Но ведь браки по любви не так уж и часто приносят счастье. Долгое и вечное, как рассказывается в детских сказках. Бредовых сказках!

А теперь я понимала, что деньги играют очень большую роль. Имея их, можно особо ни о чем не беспокоиться. Можно быть уверенной в завтрашнем дне. Они обеспечивают стабильность и надежность. Даже не имея желания иметь детей, я хочу, чтобы у моего ребенка было все, что ему необходимо, и даже больше. Чтобы он учился в одной из самых лучших школ, получил отличное образование и имел все возможности для дальнейшего развития.

Я полюбила деньги, потому что разум их очень любит.

Никогда прежде я не замечала, какие они красивые, эти деньги. И чем купюра выше достоинством, тем она прекраснее.

У меня обязательно будет много денег! Когда судьба подкинет мне денежный шанс, рассудок подскажет, что делать. В этом плане у меня не должно быть проблем, потому что я готова прибегнуть к любым способам. Равнодушие к чувствам других поможет мне обходить всех остальных в холодной гонке за деньгами.

Мое сердце было в шоке. Оно кричало о том, что я сошла с ума. Я же вместе с рассудком смеялась над ним. Сердце утверждало, что я потеряла себя. Что меня больше нет. Но я и так знала это. Я знала, что мне никогда уже не стать такой, как прежде. Изменившись, я нашла для себя новое обличие и не собиралась его менять. Более того – я уже не смогла бы этого сделать.

Сердце упрямо утверждало, что я мучаю и убиваю его своим поведением. Разум говорил, что надо добить его до конца.

Пусть моя жизнь будет построена по плану, по правилам, пусть в ней не останется ничего, что заставило бы меня улыбнуться, но это – мой выбор, и я сама сделала его.

Пока у меня есть Андрей, который действительно любит меня. Я знаю, что любовь не вечна, но, пока она приносит свои плоды, я не поленюсь собрать их.

– Что ты будешь делать, если Андрей вдруг станет тебе не нужен? – спросила меня как-то Аня.

Пожав плечами, я отвернулась.

Брошу его.

– А как же любовь?

– Какая любовь? – усмехнулась я. В последнее время я больше не притворялась перед подругой, а потому говорила ей все, что чувствовала и о чем думала. Она никогда не принимала мою точку зрения, но при этом всегда выслушивала меня. – О какой любви ты говоришь? – В глазах плясали бесенята, а мои слова приобрели издевательский оттенок.

Аня растерянно смотрела на меня.

– Просто… О любви.

– А ты разве не знаешь, что ее нет? – Я не смогла сдержать ухмылку. – Любовь – это ядовитая ягода, безумно манящая только одним своим видом. Она вкусно пахнет, соблазнительно выглядит, кажется такой сладкой и полезной, что невозможно удержаться. И тогда… человек осторожно касается ее языком, пробуя на вкус, и безумное желание охватывает его. И вот он бросается на эту ягоду, в одно мгновение съедая ее. Когда от ягоды ничего не остается, человек сначала не понимает, что случилось, а потом оглядывается вокруг и ищет, ищет ее. И вот тогда яд начинает медленно действовать. Сначала человек чувствует недомогание, которое со временем растет. Потом ему становится больно. Чуточку позже – еще больнее. И вот, наконец, он достигает такого состояния, когда ему хочется кричать. Тогда он пытается убежать от неизбежного, тогда он молит о помощи, но уже не существует такой силы, которая может помочь. Только сам человек может что-то изменить, но боль лишает его рассудка. Человек уже отравлен – яд всегда неизменно действенен, он оставляет за собой следы и шрамы. Хорошо, если будет найдено противоядие… Но требуется немало отваги, чтобы заставить себя его принять. В любом случае, после одной такой ягодки рубцы в душе остаются навсегда. Рубцы и шрамы, которые врастают в человека, становятся его вторым «Я» и всюду преследует его, меняют его жизнь… – Я замолчала на пару секунд, а потом добавила: – Я не хочу больше кушать такие ягоды.

Молчание, последовавшее за моими словами, впервые не угнетало. Подруга тихо сидела, обдумывая сказанное. А потом так же тихо произнесла:

– Даже одна такая ягодка стоит тех мучений, которые следуют за ней.

– Да, стоит, – согласилась я. – Я сказала, что больше не хочу их есть. Но… ведь я уже сыта по горло.

– Но что будет с тобой дальше? Ты не хочешь иметь семью, детей?

Я снова усмехнулась.

– Какое отношение семья и дети имеют к любви?

– Но… А как же иначе?

– Иначе – намного лучше. Ты только подумай: никаких слез, никаких истерик и сцен ревности, никаких проблем и обид.

– Никакого счастья, – закончила Аня.

– А счастье, – протянула я. – Оно того не стоит. Слишком высокая цена.

– Ты собираешься иметь нормальную семью, но без любви? Так не бывает.

– Бывает, – возразила я. – Самые прочные семьи образуются как раз таким образом.

– Но… Если он не будет тебя любить… Вдруг у него будет другая?

Вот тут уж я не удержалась и открыто рассмеялась.

– Могут быть десятки других, – со смехом подтвердила я.

– Но ты не можешь действительно так думать.

– Думать как? Сними розовые очки, Аня, оглянись на мир! Я просто смотрю правде в глаза и принимаю жизнь такой, какая она есть.

– Ты ведь не думаешь, что твой муж будет изменять тебе?

– Конечно, будет! – Улыбка не сползала с моих губ.

– И ты уже смирилась с этим, хотя даже не знаешь, что ждет тебя впереди?

– Я знаю, что ждет меня впереди. К счастью, я сама решаю это. И что значит – смирилась? Я просто не собираюсь бороться с неизбежным, и впустую тратить силы. Да и к тому же мне все равно.

– Все равно?

– Ну, не совсем… – протянула я. – Надо будет намекнуть, чтобы он не тратил на любовниц много денег.

Подобные разговоры мы с Аней заводили очень редко, и они всегда заканчивались обоюдным непониманием.

Люди смотрят на жизнь через розовые очки, они надеются и верят, что вот у них-то точно все будет хорошо. Даже если им сказать, что шанс стать счастливыми у одного на миллион, они все равно будут верить, что именно им выпадет такой шанс.

Они кричат, что будут верными своей семье, но через пару-тройку лет все меняется, и их слова становятся бессмысленными. Все будет не так, как они мечтают, потому что их мечты так наивны.

Судьба не бывает такой, как мечта.

Наивность и надежда не помогут в жизни, нужно обладать расчетливостью ума и холодной решимостью действий.

Ставя перед собой цели, нужно идти прямиком к ним, сметая все препятствия на своем пути и не оглядываясь назад – посмотреть на причиненные разрушения.

Выигрывает тот, кто сильнее. У того больше прав на жизнь. А тот, кто слаб… Ему, может быть, повезет на том свете.

Впрочем, моя человеческая жизнь уже закончена. Сейчас я не похожа на человека. По крайней мере, не могу найти ни одного, близкого мне по духу. Да такого и быть не может.

Осознание того, что меня любят, доставляло мне внутреннее удовлетворение. Если раньше я бежала от внимания молодых людей, то теперь наоборот – начала заигрывать, и Андрей уже не был нужен мне так сильно. Когда я видела, что нравлюсь кому-то, то автоматически в мозгу возникал вопрос: какую пользу я могу извлечь из этого общения? Если я находила свои плюсы, то с наслаждением использовала свою новую жертву, если нет – то оставляла в покое.

Все они еще дети. С кем бы я не находилась, я чувствую себя старше. Я управляю ситуацией, руковожу отношениями, устанавливаю правила.

Я стала жестокой и прекрасно понимала это. Но мне нравилась моя жестокость. Я заметила, что меня одолевает странное приятное чувство, когда я вижу чью-то боль. Особенно – мужскую. Мне хочется взять такого человека за плечи, встряхнуть и крикнуть: «Я же говорила!»

Но ведь люди – глупы. Они бесконечно глупы! Вот и пусть, пусть расплачиваются за свои ошибки!!

Я превратилась в холодного расчетливого человека, выискивающего пути для своего успеха и обогащения.

Почти не существовало никаких проблем – равнодушие к делам остальных помогало сердцу биться спокойно и ровно. Оно уже почти разучилось протестовать, сдавшись более сильному противнику – разуму.

Я не задавала себе вопрос: почему мне становится хорошо, если я узнаю о чьих-то страданиях? Меня не волновало – нормальная ли это реакция на чужое горе. Я просто наслаждалась приятно разливающимся внутри меня теплом.

Общаясь с людьми, я думала лишь о том, что они могут дать мне, и сколько сил я готова потратить, чтобы получить желаемое. Оказалось, что не так уж и сложно добиваться своего. Особенно, когда чувства полностью отключены, и нет страха причинить кому-то боль.

Страх! Господи, как же прекрасна жизнь, в которой нет ни капли страха!

Его отсутствие открывает огромное количество возможностей, которыми раньше я побоялась бы воспользоваться. Не было страха и за последствия собственных поступков… Просто потому, что я не могла поступить неправильно. Все, что диктовал мне рассудок, неизбежно признавалось верным.

Иногда я общалась с людьми, наблюдая, как они реагируют на те или иные мои просьбы и действия. Я словно изучала их как отдельный вид, интересуясь, что они могут выдержать. Мне было интересно, какие мои слова могут принести боль.

Я не была зла на весь мир, но почему-то – особенно зла на мужчин. Она раздражали меня своей глупостью. Все их уловки были настолько очевидны, что вызывали отвращение.

Андрей начал ревновать меня, когда я стала принимать приглашения от других. Но он не смел запретить мне этого. Он знал, что, если наложит какие-то запреты на мою жизнь, то мигом будет выброшен из нее.

Он страдал, и я упивалась его страданием. Когда-то я предупредила его, что ему может быть еще больнее. Я была честна с ним и считаю, что сделала для него одолжение.

Остальным я врала, глядя в глаза.

Я не могла понять, почему нахожу такое удовлетворение, причиняя боль другим. Чьи-то глаза, наполненные страданием и отчаянием – вот что служило настоящим подарком.

Иногда меня охватывал ужас, когда я понимала, в кого превращаюсь. Но этот ужас очень быстро растворялся, стираемый горько-довольной ухмылкой на моих губах.