Еще два дня я провела в доме Марка: мы выходили, только чтобы съездить ко мне, накормить кошку и полить цветы. Он никуда не возил меня, потому что утверждал, что так я трачу силы, которые нужны мне для выздоровления. Хотя один раз я все-таки уговорила его прогуляться.

Непрошеные гости больше не появлялись в доме, и мы смогли сделать все, что запланировал Марк, включая и неудавшиеся ранее уроки дизайна.

Я никогда не была так счастлива. Понимая, что слишком привыкаю, я не могла ничего поделать с собой и только еще больше впитывала в себя все: наше время, которое мы проводили вместе, его комплименты, шелковый голос и любимый запах. Хотя мне вовсе не стоило этого делать.

Я боялась верить тому, что он говорит, но понимала, что, как только слова срываются с его губ, мое сердце, как губка, до последней капли вбирает в себя все, сказанное любимым. И все это глубоко проникало в сознание, срасталось с ним, оставляло вечные следы. Слова могут соврать, взгляд – никогда. И я с замиранием сердца смотрела в любимые глаза, замечая в них отблески собственных чувств. Я смирилась со страхом потерять Марка, как с чем-то неизбежным – он всегда будут преследовать меня.

Лишь однажды я ощутила полное отсутствие страха – когда находилась под влиянием Ренольда. Тогда у меня не было никаких сомнений, никакого недоверия и тревог.

Два дня рядом с Марком пролетели незаметно, но я – увы – не обладаю способностью останавливать время. Когда приедет мама, я снова вернусь домой и уже не смогу утром проснуться в любимых объятиях…

Поэтому я бесконечно ценила каждую секунду, что провела с ним. Я любила время, которое шло. Потому что это – самое лучшее время в моей жизни.

Если бы Бог предложил мне выбор – прожить свою жизнь без Марка, или прожить минуту вместе с ним, я бы выбрала одну минуту. Не задумываясь. И тогда я могла бы сказать, что за минуту жизни я испытала все: любовь и ненависть, боль и радость, страх и счастье. А в жизни без Марка все эти чувства были бы тусклыми и размытыми, нечеткими, неэмоциональными. Лишь одно я хочу спросить у Бога: за что он подарил мне не минуту и даже не две, а так много времени? Чтобы посмотреть, сколько счастья способен выдержать человек?

Мама прилетела в пятницу в два часа дня, и в это время мы с Марком были уже в аэропорту Акары.

Когда я увидела ее, то просто поразилась тому, как сильно она изменилась. Она вся сияла от радости.

Марк легко подхватил мамин чемодан.

– Наш проект занял первое место! – ликовала она.

– Первое! Там было столько всего – люди, цифры, бумаги, краски, рисунки, реклама… И среди всего этого мы оказались лучшими! – Она чуть не захлебывалась своими словами, наполовину глотая предложения. Я представила себе, как она летела в самолете: неужели всю дорогу не могла успокоиться?

– Поздравляю, мамочка, я очень рада за тебя!

– Я вам сейчас все расскажу! Там каждый день, как праздник, – тараторила она.

Честно говоря, я очень сомневалась в том, что в таком возбужденном состоянии у мамы получится связный рассказ. Казалось бы, после длительных регистраций в аэропорту и перелета мама должна была, как минимум, устать, но она была полна энергии.

Приехав домой, и закинув чемодан в комнату, мы втроем отправились на кухню. Мама принесла бутылку шампанского.

Любимый оживленно включился в рассказ мамы, узнавая у нее все новые и новые подробности. Маме необходимо было высказаться, и мой любимый старательно содействовал этому.

Я узнала, что ей предложили контракт, который она уже успела подписать. Теперь она будет часто летать в Москву. Там ей предложили постоянную работу, но она отказалась, сказав, что не собирается менять место жительства.

Это самая важная информация, которую сообщила мама, все остальное состояло в эмоциях и восторгах.

Внезапно мне захотелось поблагодарить светлых ангелов, но резко сжавшееся сердце напомнило мне о том, что я не могу этого сделать.

Когда мама спросила, как мы тут проводили время, Марк снова выручил меня, рассказав несколько придуманных историй. Он так легко и убедительно говорил неправду, что любой человек, без сомнения, поверил бы в то, что он говорил. Сейчас я знала, что он лжет… Но что, если Марк использует то же оружие против меня?

Я тут же отогнала от себя эти мысли, решив, что сейчас не лучшее время задавать подобные вопросы и оставлять их без ответа.

Только после того, как мама, наконец, выговорилась, она почувствовала, что устала. В противном случае мне бы пришлось поволноваться из-за отсутствия нормальных реакций.

Мама уснула, а мы с Марком еще долго сидели вместе, прежде чем я смогла отпустить его.

Было непривычно снова лежать в своей постели, и я долго не могла заснуть. Наверно, чья-то постоянная забота лишает меня самостоятельности.

Раньше я была совсем другой.

В эти выходные Марк приезжал ко мне с самого утра, в основном из-за того, что торопился поскорее вылечить мою рану.

Мне не верилось, что наступит новая неделя, и я, как ни в чем не бывало, пойду в академию. Теперь моя учеба казалась мне незначительной, почти несуществующей, не имеющей значения, и в голове не укладывалась мысль о том, что у меня еще есть какие-то обязанности.

Да, моя жизнь полностью изменилась.

В субботу Марк отвез меня к Ане. Увидев ее, я поняла, что сумею вернуться к своей прежней жизни – ведь в ней тоже было много хорошего.

Несмотря на показную заинтересованность подруги в компьютерных играх, я поняла, что подруга переживает из-за разлуки с Димой. Андрей может занять все ее время, может развлекать и веселить ее, но ему не справиться с ее тоской.

Мы не говорили с ней о Диме – я решила избегать любых разговоров на эту тему. Она все еще страдала.

В понедельник меня ждал «сюрприз» – никто даже не подумал сказать мне, что эта неделя – зачетная. А я настолько запуталась, что даже не представляла, какое сегодня число. Оказалось, уже двадцатое, и до Нового года и экзаменов оставалось совсем чуть-чуть. Обычно я выделяла кучу времени для подготовки к экзаменам. Я ежедневно сидела за тетрадями и учебниками, полностью заучивая информацию. Поэтому все однокурсники изумились, узнав, что я не готова даже к сегодняшнему зачету.

– Ты бы мог предупредить меня! – шепнула я Марку, когда мы стояли перед кабинетом, ожидая своей очереди.

По выражению его лица я поняла, что мои переживания кажутся ему глупыми.

– Ну, не сдашь – поступишь снова на третий курс, – подтрунивал он.

– Марк, это не смешно! – Я начинала злиться из-за его шуток, и он забавлялся еще больше.

– А по-моему, довольно забавно.

– Ты, конечно, все знаешь, но почему ты не подумал обо мне?

Он чуть наклонился ко мне и обжег дыханием ухо:

– Моих знаний хватит на двоих.

Первым зачетом была биология, и я уже представляла себе, как красиво провалю ее. В бешенстве я перелистывала свои неполные конспекты. Марк многозначительно указал на тетрадь в моих руках:

– Именно поэтому я ничего тебе не сообщил. Мне не очень-то хотелось, чтобы ты уткнулась в учебники, не обращая внимания на меня.

– Можно подумать, что это так просто – не обращаться на тебя внимания, – буркнула я, не отрывая глаз от записей, которые уже успели перепутаться в моей голове. Казалось, мозг совершенно не хочет воспринимать никакую информацию.

Марк ловко выхватил тетрадь у меня из рук.

– Тебе это не понадобится.

– Хочешь сказать, я провалю в любом случае?

– Да. – Наигранно равнодушно пожал плечами Марк.

– Если ты думаешь, что я собираюсь просить твоей помощи, то ты ошибаешься! – Я потянула тетрадь из его рук, но он мне ее не отдал.

– Что ты! Да разве мог я подумать, что ты хоть когда-нибудь попросишь чьей-то помощи? – Он уже открыто смеялся надо мной. – Я в тебя верю.

Он так и не отдал мне конспекты, тем самым лишив меня последней возможности вбить себе в голову хоть что-то. В итоге я зашла в кабинет, не имея ни малейшего представления о том, что мне там делать.

Марк зашел вместе со мной. Не обращая ни на кого внимания, он подошел к столу и прямо указал на билет, шепнув мне на ухо, что, если я не возьму именно этот, он лишит меня поцелуев на целую неделю.

Наш преподаватель, казалось, даже не заметил выходки Марка. Впрочем, любимый не сводил с него глаз, и, пожалуй, я догадываюсь, почему он ничего не заметил.

Я вытянула указанный мне билет. В голове сразу возник вопрос: неужели ангелы могут видеть то, что написано на обратной стороне бумаги?

Мне попались как раз те вопросы, которые изучались в академии в то время, пока мы с Марком были в Египте. А так, как мама заставила нас после отдыха засесть за учебники, то именно этот материал оказался чуть ли не единственным, который я знала.

Что ж, я не просила его о помощи. Скорее, надеялась на это.

Мы благополучно сдали этот зачет.

В тот же день в академии я встретила Диму. Я была очень зла на него, но, увидев его состояние, изменила свое мнение. Он был очень расстроен, когда подошел ко мне.

– Привет. Как зачет?

– Мы сдали! – ответила я, кивнув на Марка. Мне не очень-то хотелось говорить с Димой после того, как он довел Аню до такого состояния. Мне даже видеть его не хотелось. Он стоял возле нас, переминаясь с ноги на ногу и явно желая что-то спросить.

– Ну, спрашивай уже! – поторопила я.

Он еще немного помолчал, после чего выдал на одном духу:

– Аню видели?

Единственное, что мне захотелось сделать в этот момент – сказать ему несколько язвительных фраз. Я постаралась сдержать себя.

– Да. Она сдает зачет.

– А Андрей? – тут же добавил Дима.

Сразу стало ясно, что этого парня гложет ревность. В памяти промелькнули заплаканные глаза подруги, и во мне начала вскипать злость.

– Андрей? – переспросила я. – Кажется, он тоже там. Аня рассказывала мне, что они придумали какой-то механизм, позволяющий им списывать на экзаменах, – на ходу сочиняла я.

– В последнее время они часто вместе. – Дима попытался сделать вид, что говорит об абстрактных вещах, в которых не заинтересован. Я подумала о том, что люди – не ангелы, и притворство у них получается куда хуже.

– Андрей – молодец. Он настоящий компьютерный гений и, думаю, Ане повезло – она сможет многому научиться.

Выражение лица Димы менялось на глазах. Но я уже не могла остановиться: перед глазами стояло заплаканное лицо подруги, в ушах звучали ее рыдания, в сердце отзывалась ее боль, а прямо передо мной стоял виновник всего этого.

– Мне кажется, Андрей очень рад, что у него появился повод помочь Ане.

Марк стоял рядом и умело скрывал свою улыбку: я чувствовала, что его забавляет, как покорно и наивно Дима слушает все мои слова.

– У тебя как дела? – поинтересовалась я. – Как твоя новая девушка?

Дима смутился, явно не зная, что ответить, и тем самым давая мне прекрасную возможность продолжить:

– Наверно, она очень красивая. Может, познакомишь меня с ней? Мне просто интересно, какой должна быть девушка, чтобы затмить такую, как Аня.

Все эмоции Димы были написаны у него на лице, хотя он и пытался изобразить безразличие. Он раскаивался, и ему было больно.

– Я провел с ней всего один вечер.

– Наверно, это был прекрасный вечер, раз ты заплатил за него такую цену.

Дима опустил голову.

– Нет. Не прекрасный.

– Как жаль… – В моем голосе не было ни капли жалости.

– Что мне делать?.. – Голос Димы совсем стих.

– Что делать? – Я пожала плечами. – Ждать чуда!

Конечно, мне хотелось сказать ему еще много всего, но я решила, что пока – хватит.

Марк подыграл мне, оглядев Диму победоносным взглядом. Видно было, что тот раскаивается и почти готов просить о помощи. Что ж, именно этого я и хотела добиться.

– Не расстраивайся, Дима. Не везет в любви – повезет в учебе! – сказала я, и на этих словах губы Марка тронула легкая улыбка. – А сейчас тебе надо сдавать зачет! – Хлопнув его по плечу, я прошла вперед, потянув Марка за собой.

Увидев, как огорчился Дима, я ощутила какое-то внутреннее удовлетворение. Для меня это чувство было необычным и новым. Своего рода маленький акт мести за подругу.

– Отлично! – оценил Марк. – Даже я не смог бы лучше. Зачем ты так делаешь?

Делаю как?

– Сводишь меня с ума. Это ярость заставила тебя так обойтись с ним.

Его слова как будто окатили меня холодной водой. Ведь он прав – это ярость заставила меня язвить. Я никогда раньше так не делала. И уже тем более – не получала от этого удовольствия.

Как только мы вышли из академии, Марк подхватил меня на руки и донес до машины. Он был в отличном расположении духа.

Сидя в машине, я обратилась к нему:

– Я меняюсь, Марк…

Он повернул ко мне голову, и от меня не ускользнуло его довольное выражение лица.

– Это плохо?

– Это… странно. Я никогда раньше не получала удовольствия, заставляя человека страдать.

– Но ты зла на него. Ты помнишь, как страдала твоя подруга.

Я согласно кивнула.

– Да, я знаю – он заслужил. Но… Это все равно – странно.

Марк улыбнулся, потянувшись ко мне. Я подумала о том, что зря беспокоюсь из-за человека, который совершенно не беспокоится о других.

Марк отвез меня в ресторан «Мираж», который стал нашим самым часто посещаемым местом. Мой ангел любил только то, что красиво и дорого. И мне казалось, что его страсть к роскоши начала передаваться и мне. Сейчас, после войны с ангелами Света, я замечала в себе много перемен. Изменялось мое отношение ко всему. Я хотела остановить эти перемены, но в то же время – наслаждалась ими. Раньше мне было все равно, в каком я нахожусь месте и на чем езжу. Главным было то, что Марк рядом со мной. Теперь же мне нравилось садиться в его шикарный внедорожник, нравилось, когда нас обслуживают в самом дорогом ресторане. Марк отмечал эти перемены и поощрял их, из-за чего мне еще труднее было стараться оставаться такой, какой я была.

Сделав заказ, мы снова заговорили об этих переменах.

– Мне нравится, когда ты такая, – прислонив бокал к губам, произнес Марк.

– Я не привыкла огорчать людей. Во мне нет злости.

– Нет, есть, – настаивал любимый. – Ты глубоко прячешь в себе эти чувства, но я сразу заметил их.

Не желая думать об этом, я решила сменить тему. Достала салфетку и черкнула на ней пару строк. Перевернув ее так, чтобы Марк не видел самой записи, я попросила его сказать мне, что на ней написано. «Я боюсь потерять тебя», – мысленно прочитала я.

– Ты не потеряешь меня.

– Как ты это делаешь? – удивилась я. – Ангелы видят сквозь бумагу?

– Бумага просвечивает, и в том месте, где прошлась ручка, она просто-напросто темнее. К тому же, любое нажатие ручкой на бумагу создает небольшой рельеф, незаметный для человеческого глаза.

Перевернув салфетку и посмотрев на нее с другой стороны, я покачала головой.

– Я представляла себе, что твое зрение совершенно, но не настолько же.

– Напиши что-нибудь еще, но больше не показывай мне.

Чуть ниже уже существующей записи я добавила другие слова: «Знаю, что это случится». Я прикрывала запись ладонью, и Марк не мог видеть ни одной буквы. Но он даже не попросил перевернуть салфетку и показать ее.

– Если это случится, значит, ты уже не будешь этого бояться.

На секунду закрыв глаза, я посмотрела на него.

– Ты вообще не видел салфетку.

– Но я видел, как ты писала. Как ты двигала рукой.

– Ты можешь читать и так?! – Я вскинула брови.

– У меня блестящая фотографическая память. Мне достаточно один раз увидеть, как ты пишешь ту или иную букву, и я смогу расшифровать твои записи.

– Ты не мог сказать мне этого раньше, когда я тряслась перед дверью кабинета, в котором проходил зачет?! – разозлилась я.

– Ты довольно забавно переживала, поэтому я решил не отказывать себе в удовольствии, и понаблюдать за тобой. – Он обворожительно улыбнулся. Из-за его улыбки от моего гнева почти ничего не осталось.

– Так нечестно!

– Что – нечестно? – продолжал улыбаться он.

– Ты действуешь на меня так, что я не могу злиться.

– Злиться? Так в тебе же нет подобных чувств?

– Я не говорю о полном их отсутствии.

– Пожалуй, я оставлю для тебя пару сюрпризов на экзамены.

– Нет, Марк! – взмолилась я. – Только не на экзамены.

– Но ведь ты сама говорила мне, что не будешь просить о помощи?

Я отвернулась.

– Да. Не буду. Отвези меня домой – я засяду за учебники.

– Нам еще даже заказ не принесли.

– Тогда я вызову такси, – буркнула я, ища в сумке телефон.

– Так нечестно! – Марк повторил мои слова.

– Что – нечестно? – передразнила я.

– Ты лишаешь меня возможности еще немного поиграть на твоих нервах.

– Просто, я люблю свои нервы и забочусь о них, – ответила я, набирая номер.

– Хорошо, – сдался он. – Оставь свой телефон в покое. Я расскажу тебе, как ты будешь сдавать свои экзамены.

Я довольно улыбнулась. Марк поведал мне свой секрет: мне придется выучить всего лишь один билет к каждому экзамену. И постараться зайти раньше остальных, чтобы выбрать этот билет раньше всех. Мне его план пришелся по душе.

– Не могу же я потерять кучу времени, пока ты будешь занята подготовкой к экзаменам, – слегка обиженным голосом сказал Марк. – Не думай, что я облегчил бы тебе задачу, не будь у меня такого стимула. И, между прочим, меня еще ни разу не бросали одного в ресторане.

– Я блефовала! – Теперь настала моя очередь улыбаться.

– Блефовала? – Он удивленно вскинул брови. – Хочешь сказать, что тебе удалось обмануть меня?

– Когда я набирала в телефоне номер такси, я вовсе не собиралась уезжать. Неужели у меня получилось обмануть тебя?

– Конечно. – Любимый утвердительно кивнул.

– Правда?

– Нет. – Он засмеялся. – Пока – нет.

Мы шутливо переругивались с ним до тех пор, пока не принесли наш заказ.

Я была счастлива вернуться к обычной жизни, в которой другие ангелы не нарушили наш покой. Я была счастлива почти двадцать четыре часа в сутки, не считая того времени, когда вынуждена была оставаться на ночь одна.

Мне бы хотелось остановить время. Остановить время, чтобы превратить его в вечность. Мой ангел бессмертен. А я умираю. Каждую минуту. Каждую секунду в моем организме происходят необратимые процессы. Я не могу загадывать, что будет через несколько лет, когда мне будет уже не девятнадцать, как Марку. Я не могу загадывать на такое далекое время потому, что не знаю, сколько продлятся наши отношения. Темные ангелы не способны к привязанности – это утверждение прочно засело мне в голову.

Зачетная неделя впервые прошла у меня так, что я этого почти не заметила. Мы с Марком выбирали билет, который казался мне самым легким, и с его же помощью я заучивала его. Я никогда не получала такого удовольствия, готовясь к сессии. Марк просил меня повторить его интонацию, и вслед за ним я изображала удивление, восторг, печаль и радость, повторяя одни и те же слова – ответ на билет. Он сказал мне, что никак не может понять, что у меня получается лучше – заучивание новой информации или пародирование.

Он рисовал на моем теле, утверждая, что я могу чувствовать, что именно он пишет, когда проводит пальцем по моей коже. Стоит ли говорить, что я не разобрала почти ни одной буквы, потому что просто не могла сконцентрироваться. Тогда мы поменялись ролями, но из этого тоже ничего не вышло – когда он снимал рубашку, из моих мыслей сразу вылетала вся информация.

Мама с энтузиазмом взялась за подготовку к конкурсу, до которого оставалось всего пара недель. После поездки в Москву она была полна новых идей и планов, к тому же, ей помогал Марк, так что я была уверена, что и на этом конкурсе она займет далеко не последнее место.

С Аней я виделась только в академии – все ее свободное время было занято учебой. Я не могу сказать, что она перестала страдать, но у нее было множество других занятий, которые отвлекали ее. Я знала, что, если Дима подойдет к ней, Аня вернется и простит его.

Наверно, точно так же сделала бы и я. Я бы посчитала за счастье прощать Марка. Но он не делал ничего такого, что могло бы хоть как-то обидеть меня. Он был идеален во всех отношениях. Иногда у него были взрывы и припадки ярости, но он всегда умел совладать с собой.

Да и мне было все равно. Я могла жить только рядом с Марком, кем бы он ни был. Я должна знать, что он жив, что где-то звучит его голос, что он улыбается и, возможно, счастлив. Даже если без меня. Его счастье было, есть и будет самым главным.

Я не только любила Марка, но и привыкала к нему. А терять то хорошее, к чему есть привычка, не только тяжело, но и больно.

Менялся его взгляд. Он мог бы не смотреть на меня такими глазами, какими смотрел. Раньше я не видела в черноте его глаз и намеков на заботу и нежность. А теперь… Марк носил меня на руках, заботился о каждом моем шаге, делал меня самой счастливой, но… он никогда не говорил о любви. О красоте – да, о нежности – да, о привычке – тоже. Но – только не о любви. И я боялась заметить в нем даже оттенки этого чувства. Чем больше я получу, тем больше потеряю. Ангел Тьмы не может любить. Эту фразу я часто повторяла про себя. Но все это – домыслы моего разума.

А сердце имело совсем другой настрой. Оно трепетно билось и трепыхалось в груди всякий раз, когда я улавливала его нежный взгляд. Оно немного покалывало, когда в шелке голоса я слышала оттенки привязанности. Впервые сердце вступило в конфликт с разумом с такой силой, что я боялась – вдруг сердце одержит победу. Победит сейчас, а потом… останется одно.

Марк, – возможно, сам того не зная, заставлял меня все больше доверять ему. И дело не в его поступках и действиях – он был предельно внимателен ко мне с самого знакомства. Дело в моих чувствах. Я не могла понять – то ли они обманывают меня, то ли наоборот – говорят правду. И если верить им, то я была нужна Марку.