В первый день Нового года я поняла, что мое мировоззрение меняется. Кольцо на пальце свидетельствовало о том, что любимый хочет того же, что и я. Я осознавала, что дороги назад у меня больше нет – обычная жизнь до встречи с Марком осталась позади, и я не хотела возвращаться туда. Раньше я боялась, что на моем пути вперед, туда, где Марк, внезапно возникнет какое-то препятствие, которое будет толкать меня назад, утаскивать обратно в обычную жизнь, но теперь я поняла, что этого уже не произойдет. Словно кто-то провел черту, за которую я не могла ступить, и потому с радостью отпустила все, что осталось за ней. Теперь я не только не хотела возвращаться обратно, но и не могла.

Я больше не буду пугаться счастья. Наоборот, я постараюсь сохранить его. И если не получится, значит, такова моя судьба. Все равно на Земле нет человека, который обладает большим счастьем, чем я. Как и не будет человека несчастней меня, если я вдруг потеряю Марка.

А пока я привыкала к мысли о том, что теперь мы помолвлены. Марк вручил мне другое колечко – оно было из желтого золота, без камешков, и я одела его ему на палец. У меня не было ощущения, что Марк теперь мой. По крайней мере, мой навсегда. Наверно, у меня никогда не будет такого ощущения. Просто… эти кольца были символом того, что в данный момент я нужна Марку.

Мой мир изменился, наполнился яркими красками, и мне казалось странным, что вокруг нас все осталось таким же: небо было того же голубого цвета, стояли те же дома, и улицы не сдвинулись с места.

Мне казалось, что весь мир должен знать о том, что произошло в эту ночь; но об этом знали только мы двое. Мимо проходили люди, в основном уже счастливые и пьяные, некоторые поздравляли с Новым годом, но никто не знал, что меня совсем не интересует этот праздник. Да, люди вокруг нас тоже радовались, пели песни, на всех лицах светились улыбки, но это было несравнимо с тем, что происходило в моей душе. Не существует таких слов, чтобы описать те грани и оттенки чувств, которые я переживала сейчас. Перед глазами пролетала моя жизнь, совершенно обыкновенная и временами скучная, и резкие перемены, произошедшие в ней без предупреждения и подготовки. Жизнь словно разделилась на две разные половины. Прошлое не принимало настоящее, оно жило своей отдельной жизнью, как будто обидевшись на меня за то, что я не хочу в него возвращаться. Возможно, я больше не ощущала себя человеком, как бы странно это ни звучало. Я не могла разделить тех чувств, что испытывали окружающие меня люди, теперь я больше думала и рассуждала так, как это делали ангелы. Я не могла понять бурной человеческой радости и смеха, потому что я бы уже не стала смеяться и радоваться тому, чему радовались они. Мне было приятно видеть, что люди вокруг меня счастливы, но… я не могла избавиться от мысли о том, что их счастье совсем не такое, как мое – у них оно неполное, незавершенное и даже какое-то примитивное. Я словно смотрела на людей сверху вниз. Я достигла самого пика, самой высшей точки счастья и уже парила в небе, а остальные люди были где-то у подножья. Поэтому я бы не удивилась, если бы в какой-то момент кто-то столкнул меня с этой вершины и был бы прав – я такой же человек, как и все остальные, чем же я заслужила право находиться на самом верху? И если это случится, я упаду гораздо ниже «слепых» счастливых людей – такова будет плата за то, что некогда я занимала самое лучшее место.

Заниматься простыми и обычными вещами казалось не только странным, но и совершенно ненужным занятием. Все это не имело смысла и не приносило удовольствия.

После возвращения в Паттайю мы с любимым заехали в отель, где он дал мне возможность привести себя в праздничный вид. Он настоял на том, чтобы в новогоднюю ночь мы вышли в город. По его словам, в такой праздник здесь проводится незабываемый карнавал, который я просто обязана увидеть, даже несмотря на то, что в данный момент этого не хочу.

Карнавал я увидела – он действительно был великолепен. В Паттайе проводились праздники согласно самым различным традициям – где-то так, как в России, где-то – как в Америке, а где-то согласно местным обычаям. Я увидела и Деда Мороза, и Снегурочку, и Санта-Клауса. Карнавал проходил на главной улице; само шествие мы почти пропустили, и нам досталась только концовка. Хотя мы смогли поучаствовать в нескольких конкурсах. Живая музыка, танцы в разноцветных и необычных костюмах, обливание водой – Марк заставил меня пройти через все.

Но каким бы интересным ни был карнавал, для меня это уже не имело значения. Я рассуждала о празднике сухо, логично и неэмоционально. Я пыталась воспринимать праздник так, как сделала бы это раньше, как человек, но не получалось. Я точно не испытывала тех чувств, что эти люди вокруг меня.

– Марк, я в другом мире, – обратилась я к любимому, когда мы сидели в баре. – Этот мир больше не мой. Эти люди вокруг, эти песни, напитки, еда – все изменилось.

Они мне чужие, понимаешь? Словно я в гостях на Земле. Почему так происходит? Что случилось?

Любимый взял мою руку и пристально взглянул в глаза.

– Возможно, теперь твой дом там же, где и мой. На Земле я тоже чувствую себя как в гостях.

– Но это был мой дом, – дрожащим голосом прошептала я. – А теперь – нет. У меня такое ощущение, что мне некуда идти.

– Тебе есть, куда идти. Скоро я покажу тебе место, где мы будем жить. Ад примет тебя. Если Земля отталкивает, значит, Ад примет. Все меняется согласно неписаным законам. Меняешься и ты – твое восприятие, сознание, мысли.

– Значит, так и должно быть, – согласилась я.

Следующие три дня мы провели в другом месте: на одном из островов Паттайи, на который можно было добраться только по воде. Остров был самым настоящим райским уголком: песчаный пляж, пальмы, чистая, прозрачная и теплая вода, ласковое солнце. Как сказал мне Марк, он хочет, чтобы я вдоволь насытилась теми наслаждениями, что давала нам Земля.

Мы лениво валялись на пляже, потягивая очередной коктейль, и представляли собой самых настоящих пассивных туристов.

Когда отдых стал приближаться к концу, мне хотелось кричать от нежелания возвращаться обратно. Я бы с удовольствием провела здесь целую вечность.

Мы вернулись домой на день позже, чем мама. Она тут же кинулась показывать нам фотографии, сделанные в Египте. Пока мы сидели перед компьютером, я вся дрожала: ждала, что мама вот-вот заметит кольцо на моей руке или на руке Марка.

Но она заметила кольца только на кухне, когда мы пили чай. Собственно, этим самым чаем она и поперхнулась.

– Похоже, я узнаю все самая последняя. Вы ничего не хотите мне сказать?!

Марк сделал жест рукой в знак того, что на этот раз говорить буду я. Я уже привыкла к тому, что он всегда выручает меня, отвечая на подобные вопросы, и потому была совершенно не готова объяснять все сама.

Пожав плечами, я развела руки.

– Вы помолвились?

Сдерживая смех, Марк смотрел на меня, наблюдая за реакцией.

– Э-м-м… – промычала я. – Да, мама, мы помолвились.

– Замечательно! – Она опустила чашку на стол.

Воцарилось молчание: я не могла подобрать слова, а Марк развлекался, наблюдая за нами.

Тишину нарушила мама:

– Свадьба, надеюсь, не завтра?

Я покачала головой.

– Но хоть о ней вы меня предупредите заранее?

Теперь я закивала.

– Тогда – поздравляю вас!

Я облегченно вздохнула. К счастью, мне не пришлось ничего объяснять. Марк выглядел немного разочарованным: он ожидал, что мама, как обычно, завалит меня кучей вопросов, и наверняка предвкушал то зрелище, как я буду краснеть и запинаться, объясняя произошедшее.

Только вечером после его ухода она поинтересовалась, как это случилось. Когда я рассказала ей про прыжок с парашютом, она была просто в восторге.

Аня очень удивилась, узнав про помолвку, но искренне поздравила нас.

Андрей совсем отдалился от меня, наше общение свелось к приветственным и прощальным фразам. Мне очень не хватало его, но я понимала, что мы хотим разных вещей. Лучше не пытаться вернуть нашу дружбу – возможно, это причинит ему боль.

Экзамены прошли очень быстро. Благодаря Марку в моей зачетной книжке блистали одни пятерки, несмотря на то, что я так и не выучила ни один билет. Ради этого любимому пришлось прибегнуть к гипнозу. Я не просила этого делать, но и сопротивляться не стала.

Я удивлялась самой себе: за этот обман меня нисколько не мучила совесть.

На дизайнерском конкурсе, который пятого января проводился в Акаре, мама заняла первое место. Ее пригласили для сотрудничества еще в несколько компаний, и она всерьез задумалась о смене работы.

После экзаменов у меня появилось свободное время, и я смогла, наконец, поговорить с Аней. Она все также страдала – ничего не изменилось. Марк видел, как я переживаю за нее, и пытался объяснить мне, что я зря трачу нервы. В конце концов, он заявил, что больше не намерен терпеть мое плохое настроение каждый раз после того, как я поговорю с подругой. Оставив меня у нее в гостях и ничего не объяснив, он куда-то уехал.

Не прошло и часа после его ухода, как у Ани зазвонил телефон. Только услышав музыку, она моментально изменилась в лице и резко встала с кровати.

– Это Дима! – порывисто выдала она.

Я видела, как у нее тряслись руки, пока она нервно искала в сумке телефон. В итоге она вытряхнула на диван все содержимое, после чего судорожно схватила трубку. Музыка играла, а она все смотрела на телефон, как будто не веря своим глазам.

– Что я ему скажу?

– Бери уже трубку! – поторопила я.

– Нет. Не могу! – Она держала палец на кнопке «принять», но не нажимала.

– Ты с ума сошла! – Я быстро вскочила и выхватила телефон. Нажав кнопку, я отдала его обратно. – Отвечай.

Спустя пятнадцать минут подруга сидела вся в слезах. Но – в слезах счастья. Дима попросил у нее прощения и буквально умолял о встрече.

А я все гадала, какую роль сыграл в этом Марк. То, что это его рук дело, было понятно; меня интересовало другое – какого рода усилия он приложил.

В тот вечер я задала ему этот вопрос.

– Снова гипноз?

Он покачал головой.

– Нет, не пришлось. Он и так раскаивался в содеянном.

– Спасибо, – коротко произнесла я. – Ане было очень плохо.

– Это – не ради нее. Мне абсолютно все равно, что чувствует твоя подруга. Я не хочу видеть, как расстраиваешься ты.

Дни проходили за днями, и каждый вечер я благодарила высшие силы за то, что сегодня видела Марка. За то, что пока мы можем быть вместе.

Самым трудным для меня был вечер и раннее утро, когда я оставалась одна, и его не было рядом. Однажды Марк уехал на целый день, так и не объяснив мне, куда. Он сообщил только, что ему необходимо встретиться «со своими». Весь день я провела, трясясь от страха: он мог не вернуться. Я не знала, где он был, и какова цель их встречи. Разные догадки, приходящие в голову, окончательно измотали меня – потому что ни одна из них не сулила ничего хорошего. Его могли призвать обратно. Я тряслась от мысли, что, возможно, это мой последний день на Земле, так как я последую за Марком в ту же минуту, как он позовет меня. Возможно, случилось что-то серьезное: опять началась война или любимому дали какое-то задание.

В тот день я выпила столько успокоительного, сколько не пила никогда. Мне казалось, что я нахожусь в подвешенном состоянии, ожидая, когда же меня поставят на ноги. Время тянулось бесконечно долго.

Эта тоска исчезла моментально, как только я услышала шаги в коридоре. Любимого я узнавала по малейшим шорохам. Среди сотен тысяч звуков я могла бы выбрать именно те, которые принадлежат ему. И даже если бы меня лишили всех органов чувств, я бы все равно ощутила его приближение. Просто потому, что рядом с ним меняюсь и я. Я начинаю жить.

Марк так и не рассказал мне, в чем была цель собрания темных. Впрочем, когда я обняла его, это было уже не важно.

Зима в этом году была теплая: температура редко опускалась ниже минус десяти градусов. Облака почти никогда не закрывали небо, а солнышко светило особенно ярко. Раньше я не любила зимние прогулки, но в этом году мы с Марком очень часто выбирались на природу. Рядом с нашим городом был лес, куда мы и ходили. Дорога шла в гору и, если я уставала преодолевать снежные сугробы, Марк брал меня на руки, и мы быстро уносились вперед. Когда мы добирались до самой вершины горы, перед нами открывалась прекрасная панорама. Город был точно как на ладошке. Иногда мы поднимались туда вечером, когда было темно, и тогда наш город казался большим светлым пятном. Я представляла себе, как покину это место, может быть, навсегда, но в душе не возникало чувств тоски или печали. Там я поняла, что мне легко будет отпустить эту жизнь. Сказать спасибо, попрощаться и уйти. Уйти туда, где теперь был мой дом.

Я полюбила огонь. Не так, как раньше, а какой-то другой, особенной любовью. Мне казалось, что теперь огонь стал мне родным.

Как-то я спросила Марка, когда мы покинем Землю. Он ответил, что это случится тогда, когда я буду полностью готова.

Я могла бы собраться в любой момент, как только он позовет, но единственное, что меня пугало – это расставание с близкими мне людьми. Как подготовить маму к тому, что ее дочь навсегда исчезнет из ее жизни? Какие подобрать слова, что придумать, чтобы своим уходом не причинить боли? Как объяснить ей, что только с Марком я могу быть счастлива?

Может быть, Марк был прав: я пока не готова. Я не могла еще пока представить себе, как буду жить, не слыша маминого голоса. Больше не сидеть вместе перед телевизором, часами не уговаривать ее приготовить что-нибудь вкусненькое. Конечно, с появлением Марка я все реже бываю дома, и мы все меньше видимся с мамой… Да и давно уже не сидели вдвоем и не разговаривали, как это было раньше. Но готова ли я отказаться от этого навсегда?

Конечно, если возникнет необходимость уйти сейчас же, немедленно – я не буду раздумывать ни секунды.

Но если у меня есть время… Я использую его.

Марк старался морально подготовить меня. Он рассказывал мне про жизнь темных ангелов. Описывал вкус воды и запах воздуха в Аду. Он сказал, что температура моего тела тоже повысится, а зрачки потемнеют. Я буду меньше хотеть есть и спать.

Я узнала о некоторых «неписаных правилах» или, по-другому, морали общества, в котором скоро окажусь. Ангелы не признают чувства дружбы и привязанности, каждый играет только сам за себя и ищет наибольшие выгоды. Их нельзя просить о помощи – они не помогут, если это невыгодно им, а если и помогут, то после обязательно потребуют плату. Он сказал, что я привыкну и увижу в этой жизни свои плюсы, научусь жить по их правилам.

Это и пугало меня. Пусть меняется мое тело, температура и внешность, но я не хочу перемен в своих мыслях. Я надеялась, что смогу сохранить свое сознание.

Иногда бывали такие моменты, когда я удивлялась тому, на что решилась. В какую-нибудь секунду меня вдруг поражала сама мысль о том, что я хочу жить в Аду. Эта мысль казалась мне бредом, неправдой, каким-то глупым и странным сном. Будто бы я впервые узнавала о том, что мне предстоит, и эта информация не только воспринималась в штыки, но и шокировала меня. В голове тут же возникал вопрос: зачем? Потом я отвечала на него, и все становилось на свои места.

Со временем я настолько привыкла к рассказам любимого о другой жизни, что уже почти чувствовала запах воздуха и вкус воды. Особенно когда сидела возле камина.

Зима подходила к концу, и я была уже совсем готова не только к смене миров, но и к расставанию со всеми своими друзьями, знакомыми и родными. Но Марк не торопился звать меня – не знаю, почему. Он как будто искал причину, чтобы отсрочить неизбежное.

Не знаю, когда это случится; может, этой весной или летом, а может, и через год. Марк не установил мне даже примерные сроки. Я постоянно спрашивала его, и он видел, что я готова, но… утверждал обратное. Причиной тому была не моя неготовность, а нежелание Марка лишать меня привычной жизни. «Это – твой мир, – говорил он, – не торопись бежать из него».

Весна в этом году наступила намного раньше – первого марта было уже очень тепло. Я каждый год отмечала, какая погода была в этот день, и заметила, что всегда светило солнце. А в этот раз оно спряталось за облаками, и из-за этого день казался хмурым. Ветра почти не было, природа словно застыла в преддверии окончания зимы.

Этот день надолго запомнился мне, и не только из-за отсутствия солнца.