Прошло три дня.

В тот день в пресветлом королевстве Нольонда, в уютной беседке собрались почти все члены команды номер тринадцать некогда стажировавшейся под началом Керина Андерсена. Не смогла приехать в гости к Лите только Корнелия Д'Стар, сиятельный маркиз народа Нервендана. Тема обсуждения у старых друзей была только одна — Экзель.

Прошло не более пятнадцати минут с момента его бегства, как вдруг, друзья утратили с ним контакт. Те самые узы, которые поддерживали старых друзей исчезли в одночасье и это не могло не вызвать тревогу. Нет-нет, никто не сомневался в том, что Экзель жив, ибо такие сильные узы разорвать полностью не под силу даже «Вершителям Судеб», но странная тревога закралась в сердца братьев.

По случаю приезда дорогих гостей Керин отменил все свои дела и перепоручив их Аделу, присоединился к друзьям. Он был сильно встревожен рассказами братьев Эгерейя о том, как погибла Айлен и о том, что происходило в стенах Ордена. Когда же рассказ зашёл о таинственной битве между отцом и сыном, напряглись вслушиваясь в каждое слово все непосвящённые, в их число входили Керин Сириин и сама Лита. Рассказывал Нильсен.

— Я наверное умирать буду, а не смогу забыть тот день. Экзель ходил какой-то странный ещё с того момента, как вернулся со встречи в крепости Крисстаса.

— Мельхиора, — неосознанно поправил брата Диамонд.

— Да-да, Мельхиора. — Согласился Нильсен. — Мы не стали лезть в душу, вы же сами знаете, каким Экзель бывает в минуты гнева. Потом он пошёл навестить Лайла, а затем был штурм.

— Да-да, об этом мы слышали, — перебила его Лита. — Расскажи мне о том, что произошло на суде.

— А на суде произошло самое странное. Все присутствующие прекрасно знали, что Ренганр вовсе не Ренганр, но наотрез отказывались это признать. Его приговорили к усекновению конечностей и отправлению на Остров Гнева, и тогда наш брат вмешался. Он в пух и прах разнёс все доводы обвинения и потребовал казни, а когда Советники попытались выгнать его, он так грамотно послал их… Я бы так не смог.

— Нильсен, пожалуйста, переходи ближе к делу.

— Ну ладно-ладно, я всё сделаю. Короче, когда он утихомирил Лайла, который пришёл мстить, я почувствовал присутствие нашего врага. Вы все прекрасно помните это тошнотворное ощущение ненависти перемешанной с желанием.

— Да, я тоже почувствовал, и я видел больше вас всех вместе взятых, — рассказ взял на себя Джером. — Экзель бросил вызов Сатурну, а тот вдруг расхохотался и принял его, и они начали сражаться. Смерть пятёрки «Видящих» он использовал в качестве создания щита, а потом он швырял такие страшные заклинания. Особенно это — Сатурн ВинДрагон.

— Как-как?! — переспросил Керин. — Sae'Turnies VinDragon? Ты уверен?!

— И он выжил после этого заклинания? — не поверил Сириин.

— А что не так с этим заклинанием? — спросила Лита.

— Это страшное Оружие созданное самим Сатурном, Дракон Мести и Разрушения. Оно может убить множество Богов, защиты от него не существует, и только самые стойкие могут выжить после такой атаки. Несколько Богов переживших это заклинание можно с уверенностью назвать калеками.

— Калеками? В каком смысле, наставник? Доподлинно известно, что со временем Боги могут залечить любые раны.

— Как оказалось, нет. Это заклинание лишило их способностей перемещения, воплощения, управления родной стихией и многого другого. Для них и поныне смерть является желаннейшей из наград.

— Вы удивитесь ещё сильнее, наставник. Экзель поглотил это заклинание применив Смертельное Повеление, заклинание Солона'Морта.

— Невероятная Сила, — выдохнул Сириин. Я даже в легендах не встречал упоминания о тех, кто мог сравниться с ним в мастерстве.

— Что было потом, Джером?

— Вспышка убивающая разум. Это заклинание отразил щит Экзеля, и пока Сатурн приходил в себя, он ударил в него гравитационным заклинанием. Разумеется безуспешно. Короче, потом они начали сражаться на мечах, и когда Экзель почти проиграл, что-то произошло. В битву вмешался Сам «Золотой Лорд».

— Он сам? — Керин с Сириином одновременно начертили символ от дурного сглаза.

— Страшнее, наставник, — прошептал Нильсен, и все замолчали. Это был не Хаос, а Экзель, только он и был этим самым Хаосом.

— Ты имеешь в виду, что он попал в сети?

— Нет. — Нильсен отрицательно покачал головой и пригубил вина, друзья же, все как один опустили головы. — Он добровольно призвал Хаос и овладел им. Я поймал его взгляд всего на секунду, но мне и этого хватило. Его глаза напоминали два солнца, мне захотелось пасть на колени и начать лизать ему ботинки, лишь бы из глаз исчезло это высокомерное выражение. Потом они продолжили сражаться, Экзель загнал Сатурна в угол, а тот взял да и применил какое-то заклинание. Я даже его запомнил. Venegance La Tanatos.

— Матерь всех Богов. Он был ранен Этим?! — Керин вскочил на ноги.

— Да, но Экзель в ответ произнёс какую-то тарабарщину…

— К нему пришла Тасия Тайрина и подарила власть над непроизносимым заклинанием. Экзель в буквальном смысле слова в пыль превратил Сатурна, но, сильно раненый тот в очередной раз смылся, — рассказал Джером.

— Потом Экзель вернулся, такой же как и прежде, но измученный донельзя. Он с трудом боролся со слабостью, но сумел-таки проклясть нас, свою мать и Хабека за обман и сбежал через портал, а когда мы попытались последовать за ним, то были остановлены самой смертью.

— Насколько же всё плохо. Возможно его организм справится с ядом, но сама рана не заживёт, если только её не обработают лучшие целители.

Друзья ничего не ответили наставнику и тот посмотрел на них непонимающими глазами.

— Что с вами, друзья мои? Неужели я вас чем-то обидел?

— Нет, Керин, не ты. — Честно ответил Диамонд. — До того дня я всегда и во всём мог положиться на Экзеля, я знал, что ему можно доверять. Но тогда, когда он принял в себя эту… мерзость, — Диамонд скривился и вытер руку о полу плаща.

— Да, наставник, — Нильсен согласно кивнул. — Мы не стали сомневаться в Экзеле, мы всерьёз засомневались в себе. Он вернулся оттуда с таким видом, словно побывал в аду. О чём он говорил с «Золотым Лордом»? Что он предложил ему? Когда битва закончилась, он был сломлен. Я видел моего брата беспомощным.

— Мы привыкли во всём надеяться на него, — поддержала Мелена. — Когда Экзель давал слово заботиться о нас и мстить нашим врагам, он был серьёзен и мог сдержать своё слово, мы чувствовали себя в безопасности. Ты ведь помнишь тот день, когда на вас напали, Лита? Ты помнишь, как быстро отреагировал Экзель.

— Да, я помню, — эльфийка смахнула слезу и прижалась щекой к руке жениха. — Это было пламя, он был готов сражаться до последнего. Я снова почувствовала, что нахожусь в безопасности.

— Но в тот момент, когда мы посмотрели в его глаза, в эти пустые, измученные и совершенно потерянные глаза, — Джером горько вздохнул, — мы не знали, как себя вести. Он больше не мог нести это бремя, он сломался, или же просто надломился, но нести бремя заботы о нас для него стало невозможно.

— Он столько раз бросался ради нас в самое пекло, а мы не смогли ему отплатить. Мы не смогли даже поддержать его. Для нас, для многих из нас, — поправился Насториан, — стало настоящим шоком известие о том, что Сатурн его отец.

Друзья замолчали. В иное время и в ином месте, Керин нашёл бы что сказать своим ученикам, но сейчас он просто не мог выдумать ничего хотя бы немного стоящего.

Первым молчание нарушил неуверенный шёпот Рагнора: — Возможно, нам следует найти его.

— Ты прекрасно знаешь, что мы его не найдём, — обняв мужа за плечи сказала Пенелопа.

— Почему? — удивлённо переспросил Керин. — С такой раной как у него, далеко уйти не удалось бы. Он должен быть в пределах двух, ну может трёх пеших дней от столицы.

— Это самое странное, наставник, — Мелена меланхолично смотрела на происходящее. — Чёрная Госпожа строго-настрого запретила кому бы то ни было искать Экзеля, дескать, он сам вернётся. И как она сказала, так и случилось. Экзель словно в воду канул. Его не смогли найти призраки наблюдатели Лидера Конклава.

— Но не сдаваться же нам! — в сердцах воскликнул Алтенион. — Экзель никогда не оставил бы нас в такой ситуации. Мы должны его найти.

— А по-моему, вам всем следует подождать, — задумчиво предположил Керин.

— Папа? — не поверила Лита. — Что значит подождать? Ты сам сказал, что Экзель ранен страшным заклятьем.

— Знаешь, у меня есть предчувствие, что все наши поисковые партии не принесут никакого толку. Тайрина знала о чём говорила. До тех пор пока не придёт время, нам его не найти.

— И что же нам делать, наставник? Ждать?

— Да, Рагнор. Именно ждать. Но это не помешает нам выслать ещё пару отрядов на поиски.

Вот и всё. Поиски не принесли никаких результатов, но Керин дал слово друзьям, что эльфийские разведчики будут искать Инквизитора по всему миру. Однако ни тем ни другим пока ещё не было суждено с ним увидеться.

А в это же время очень и очень далеко.

Вокруг было темно. Вокруг было необыкновенно темно, для этого времени года. Инквизитор Экзель Джемал лежал на мощённой булыжником дорожке ведущей к некой святыне в сердце таинственного (не того таинственного) леса. Дождь поливал как из ведра и терзал и без того израненную плоть Инквизитора. Он лежал здесь уже три дня, сломленный, без сознания, раненый настолько сильно, что его выживание казалось чудом. Но вечером тридцать первого дня седьмого месяца, его всё же нашли. По дорожке, на которой лежал Инквизитор шли два человека в древней одежде. Идущий чуть впереди человек тяжело опирался на стальной посох. Он носил чёрно-серебряное кимоно расшитое разноцветными нитями создающими великолепные узоры изображавшими драконов. Вместо излюбленных Имперцами сапог или туфлей, он носил обычные деревянные тапки. Сам по себе он обладал на удивление запоминающимися чертами. Во-первых, он был невероятно атлетически сложен, объём и рельефность мускулатуры читалась даже сквозь такую просторную одежду, а во-вторых, он был необыкновенно красив той мужественной красотой, от которой многие женщины падают в обморок. У него было волевое лицо с высокими скулами, чуть полные губы, аристократически прямой нос и невероятно сияющие глаза цвета пасмурного неба в обрамлении тонких чуть загнутых вверх бровей. Длинные каштановые волосы были собраны в тугой хвост на затылке.

Его спутник являлся полной противоположностью описанному мною человеку. Низенький сухонький старец лысый как коленка, семенящий маленькими шажками тяжело опирающийся на деревянную тросточку. Его лицо напоминало сморщенное печёное яблоко, всё иссечённое морщинками, нос почти полностью отсутствовал, и только серые глаза выдавали в нём человека мудрого и властного. Его чёрно-золотое кимоно было расшито всеми цветами радуги, рисунок представлял собой странного остроухого демона. Толи осквернённый эльф, а толи вампир отведавший крови эльфа.

Ни старца ни юношу, а воин не смотря на своё телосложения был именно юношей, ничуть не волновала непогода. Юноша услужливо удерживал бамбуковый зонтик над головой старика.

— Великий учитель, я не понимаю, зачем вам понадобилось куда-то отправляться в такую погоду? Я не хотел бы, чтобы вы простудились. — У юноши был необыкновенно мягкий баритон, но умел он и орать, да так, что некоторые сержанты в регулярных частях могли бы тихо позавидовать.

— Благодарю за заботу, Лександр, — старец тепло улыбнулся. — Наша жизнь лишь тлен, она подобна цветению прекрасной вишни. С момента цветения вишня становиться все прекраснее и прекраснее, и каждая её веточка приносит радость услаждая душу, но придёт день и холодные зимние ветры унесут всю её красоту.

— Но разве это не ужасно, Великий учитель? Разве не ужасно сознавать то, что мы все живём лишь для того, чтобы однажды умереть?

— Ты не прав, Лександр. Твои слова выдают твою молодость и неопытность.

— Простите, Великий учитель, — юноша смутился, — я действительно ещё слишком молод.

— Это проходит, — грустно рассмеялся старец, — со временем. Всё дело в том, на что, и как потратить свою молодость. Можно всю её растратить на пустые вещи ничему не научившись встретить старость с тем, чтобы уйти в забвение, а можно пополнить объём знаний и отправиться дальше.

— Дальше? Куда, дальше, Великий учитель? — этот юноша был так горяч и так искренен, и он всегда стремился получить ответы на свои вопросы.

— Помнишь, мы говорили с тобой про вишню? — поучив утвердительный кивок, старец продолжил. — Ты считаешь, что после увядания, вишня умирает и её красота исчезает, но это не так. Подумай сам, есть дерево, за которым ухаживают и оно растёт сильным и высоким и оно способно принести радость. Но в неопытных руках дерево захиреет, зачахнет и вместо радости оно принесёт только горе. Сколько раз ты встречал день своего возрождения под сенью вишнёвого дерева наслаждаясь его красотой? А какое чувство у тебя вызывает дуб Орхенат изнутри изъеденный паразитами? Примерно также можно описать духовное и физическое совершенствование человека. Разве способен доставить радость гнилой человек, чьей целью является забота лишь о самом себе? Только духовно просветлённый человек способен после смерти отправиться дальше, в иной мир, более мудрым, более подготовленным, человек бесчестный же будет вынужден начать всё заново или вовсе исчезнуть в пламени Аднаэля.

— Наставник, но в чём смысл этого перерождения? Вы говорили, что в прошлой жизни я был бабочкой, чей жизненный путь краток, но наполнен изяществом и ослепительной красотой. Но я не помню прошлую свою жизнь, и мне страшно признаваться себе, что вы правы. Если я смогу достичь духовного просветления, буду ли я помнить эту жизнь отправившись дальше? А если нет, имеет ли смысл мой нынешнее существование?

— Нет предела совершенству, Лександр, запомни это. Когда-то давно, я задавал такие же вопросы моему учителю, но он ответил мне так: стремись к совершенству и не теряй самого себя. Всё остальное не имеет значения в пантеоне жизни. Возможно наше существование бессмысленно, но всё же, зачем-то мы существуем. Есть Боги и Демоны, есть Люди и Нелюди, но порой даже самые сильные не могут познать всех глубин тайн мироздания

— Великий учитель, а вы… вы знаете тайны… — ученик откровенно смутился поймав снисходительный взгляд старца.

— Каждый из нас сам для себя определяет, что есть жизнь и в чём заключаются её смысл. Лично для меня смыслом жизни стал Харакерст. Я родился и воспитывался в этом монастыре, здесь я повстречал мою возлюбленную, здесь я жил, наслаждался и страдал, и именно здесь я хочу умереть.

— Ваша жизнь полна знанием, Великий учитель. Юным монахам необходим ваш опыт.

— Ты помнишь Великое Правило, Лександр. Для того чтобы уйти, я должен оставить после себя двух приемников. Один из них останется в монастыре и продолжит наше дело, второй унесёт знание в большой мир даруя его единицам избранных. Ты станешь воистину Великим Учителем, со временем. Но в стенах монастыря нет ни одного подходящего ученика или ученицы. Даже Дженналит ещё слишком неопытна.

— Время придёт, Великий учитель. Возможно, небесные владыки указывают нам на то, что нужно ещё немного подождать.

— Возможно. Я привык доверять знамениям, а сегодняшняя гроза выглядит более чем необычно. Кто знает, — старец снова рассмеялся, — возможно сегодня я найду второго ученика?

Раздался страшнейший грохот, небесные владыки (если это были они) сегодня пребывали в плохом расположении духа, но вспышка молнии осветила местность далеко окрест и зоркие, не смотря на почтенный возраст, глаза старца увидели вдалеке лежащего юношу над которым парил видимый лишь ему одному знак.

— Владыки небесные, — прошептал изумлённый Лександр. — Кто это? Что он делает возле алтаря посвящения?

— Быстрее, Лександр! — старец повернул голову в сторону ученика и его глаза загорелись азартным огнём. — Немедленно возьми самых крепких учеников и принесите носилки.

— Великий учитель? — переспросил Лександр.

— Мой дорогой ученик, ты даже не представляешь, как я тебе благодарен, да осветят твой путь все небесные владыки. Вот оно — это знамение. Я не верю в случайные совпадения и да поглотит мою душу Хашаратский змей если он не тот кого я ждал все эти годы. Беги быстрее, Лександр. Я вижу, что он сильно ранен

— Повинуюсь, Великий учитель. — Ученик стремительным шагом отправился прочь, а старец показав чудеса акробатики буквально в три прыжка пересёк огромное расстояние разделяющее его и раненного юношу.

Старец хищно изучал свою находку и его опытный взгляд показывал, что хозяин не ошибается. Этот юноша был воином, а возможно и магом великой Силы, переживший страшную битву. Старый учитель уже сталкивался с подобными заклинаниями. Он мог бы и ошибиться, но над мальчиком пылал знак Смертельной Госпожи, а второго такого знака не мог бы получить никто.

— Благодарю вас, моя госпожа. Дайте мне ещё немного времени и я воспитаю его самым замечательным наследником Харакерста. Он будет приверженцем наших традиций и не обманет ваших ожиданий.

Словно в согласии с его словами, снова ударила молния, но в её свете старец сумел разглядеть лицо юноши и сердце его предательски сжалось. Сын Сатурна прибыл в монастырь.

— Зеркало созерцания. Я должен посмотреть в зеркало созерцания. Неужели грядёт время нашей расплаты?