Хлопнула входная дверь. Веселый щебет дочки и ласковый голос Любы затихли вдали.
«Вот и хорошо, – подумала Лиза, – теперь я точно успокоюсь». Но тревога не проходила. «Не надо было отпускать ее с Любой, – вдруг четко осознала она причину своего беспокойства. – Глупости! – Лиза пыталась заглушить предчувствия остатками благоразумия. – Ребенок, действительно, может легко разболтать лишнее окружающим, а сейчас это опасно».
Усилием воли отогнав от себя все мрачные мысли, молодая женщина занялась домашними делами. Гости должны были прийти вечером, времени было достаточно. Лиза успела все приготовить и даже повеселела, глядя на себя в зеркало. Новая прическа удивительно шла ей, а довоенное еще платье пришлось впору. «Да и с чего мне толстеть? От такой жизни боков не наживешь!» – весело думала она, крутясь перед зеркалом. Внезапно она покачнулась и схватилась рукой за горло. Удушье с новой силой охватило ее. Лиза покрылась испариной, судорожно пытаясь глотнуть воздуха. С трудом она сделала несколько шагов и рухнула на стул. «Это уже никуда не годится! – вздохнула она. – Надо с Любой поговорить, сходить к врачу. Странно, до сегодняшнего дня такого со мной не было».
Женщина с трудом приходила в себя. Поднявшись, она попыталась выйти из комнаты, на ужас снова пригвоздил ее к стулу. Ей почудилось, что в доме кто-то есть. Тишина стояла полная, но тем не менее она чувствовала на себе чей-то взгляд.
«Успокойся, вокруг никого нет, сейчас придут Люба с Гришей, потом Петя… Это будет замечательный вечер!» – уговаривала она себя. С трудом передвигая ноги, она добралась до столовой и немного успокоилась.
– Хозяйка, открывай! На постой принимаешь? – раздался долгожданный стук, веселый голос Любочки, и она ворвалась в дверь, таща за собой, как буксир, радостно улыбающегося Григория.
Но их улыбки мгновенно исчезли с лиц при взгляде на Лизу.
– Ты заболела? – в Любе всегда, в первую очередь, говорил медицинский работник.
– Там… – зубы Лизы стучали, брат нахмурился. – Там кто-то есть! – выпалила она, тыча рукой по направлению своей комнаты.
– Почему ты так решила? – спросил Григорий.
– Я… Я не знаю… Я никого не видела, но почувствовала чей-то взгляд!
– Взгляд? – удивилась Люба. – Как можно от одного взгляда прийти в такое состояние?
«Взгляд…» – что-то промелькнуло в памяти Григория, но ухватить мысль он не успел. Люба уже теребила его:
– Пойдем, посмотрим, что там такое. Надо проверить, а то Петя уже скоро придет!
– Я тоже пойду, – Лиза вцепилась в другую руку брата.
Быстро стряхнув обеих женщин с рук и приказав им: «Стойте тут и не двигайтесь!», Бельский крадучись добрался до двери Лизиной комнаты, прислушался и рывком распахнул ее. Комната была пуста. Григорий тщательно осмотрел ее, заглянул в шкаф, под кровать, во все углы. Такому же тщательному осмотру подверглись две другие комнаты. Никого и ничего.
– Успокойся, Лизавета! – приказала Люба. – Может быть, это какой-нибудь мальчишка с улицы за тобой подглядывал.
– Может быть, – пробормотала Лиза.
Снова раздался стук в дверь, и на пороге появился Петр. Лиза, забыв все свои страхи, повисла у него на шее. Некоторая неловкость, возникшая между ним и Григорием, быстро рассеялась. Оба многое пережили и умели приспосабливаться к обстоятельствам. Петр ни словом, ни взглядом не выразил неудовольствия от того, что подполковник использовал фамилию и имя брата, его биографию. Он лишь улыбнулся и крепко пожал руку новоявленному родственнику.
– Ну, здравствуй, брат, – произнес Бельский, – я очень рад!
– Я тоже, – ответил Григорий.
Они обнялись, потом отстранились, разглядывая друг друга.
– Рассказывай! – в один голос воскликнули оба и все рассмеялись.
– К столу! – весело запротестовала Лиза, – все разговоры за столом!
Расселись, выпили за встречу. Петя начал рассказывать старому приятелю о своей жизни. Григорий слушал не прерывая, только головой качал от удивления.
– Видишь, как судьба распорядилась. Теперь ты мой родственник, – закончил он, улыбаясь.
– Ты себе не представляешь, как я рад, – серьезно ответил Григорий, – но как ты собираешься семью забрать?
– Об этом мы с тобой позже поговорим. Время есть. А сейчас твоя очередь рассказывать, как ты стал Бельским.
– Не знаю, стоит ли… – замялся Григорий. – Ты не подумай, что я тебе не доверяю, просто это связано с гибелью твоих родителей.
– Ничего, столько лет прошло, рассказывай.
Григорий начал с момента своего возвращения в Москву с половины дороги. Рассказывал все честно, ничего не утаивая. История с саквояжем заставила Петра Бельского нахмуриться.
– Что же это получается? Твой отец отвез моим родителям саквояж с подделками, то есть специально подставил их под удар убийцы?
– Нет, нет, – поспешно возразил Григорий, – я думаю, что он просто хотел кого-то навести на ложный след, выиграть время, но он и сам не думал, что этот «кто-то» пойдет на убийство.
Петр продолжал мрачно смотреть перед собой. Лиза умоляюще взглянула на него и взяла за руку.
– Петя, – сказала она, пытаясь заглянуть в глаза мужу, – Петя, ведь мы с братом не виноваты во всем этом, правда?
Петр посмотрел в ее умоляющие глаза, перевел взгляд на поникшего Григория, увидел окаменевшее лицо Любы и тихо произнес:
– Конечно не виноваты, причем здесь вы? Вы детьми были! Ты продолжай, Гриша.
Подполковник продолжил свой рассказ. Дойдя до момента, когда он почувствовал в пустом, горящем доме чей-то взгляд и ощутил присутствие постороннего человека, он замер.
– Что с тобой? – тревожно спросила Люба: последствия ранения и контузии еще давали о себе знать.
– Ничего, все в порядке, – пробормотал Григорий, вытирая вспотевший лоб. Но Лиза уже поняла его.
– Ты хочешь сказать, что тогда, много лет назад, ты почувствовал то же, что я сегодня?
– Нет, все это ерунда. Я в мистику не верю, – проворчал брат, не желая пугать женщин. – Тогда в доме действительно прятался человек, он потом гнался за мной.
– Я думаю, – вмешался Петр, – что это был человек, который убил моих родителей. Под вечер он приходил к моему отцу, я видел его. Лицо не запомнил, конечно, столько лет прошло! Помню только шрам у него был странный между бровями: он как бы вытягивал их в одну линию.
Бельский замолк, переглянулся с Григорием, и оба удивленно уставились на женщин. Те сидели, оцепенев, с ужасом глядя друг на друга.
– Парикмахер, – едва слышно вымолвила побелевшими губами Люба.
Лиза, не в силах сказать ни слова, только кивнула.
– Объясните, наконец, что происходит! – потребовали мужчины в один голос.
Лиза говорить не смогла. Люба, взяв себя в руки, рассказала о визите парикмахера, его странном поведении и еще более странном интересе к Лизиному прошлому.
– Похоже, это он, – с трудом выговорил Григорий, – видимо, узнал отца по фотографиям. Подполковник кивнул на стены, увешанные старыми снимками. Екатерина Алексеевна сама вешала их, и Лиза, в память о тете, ничего не трогала в доме.
– Кто этот человек, как он был связан с отцом и что ему теперь надо от Лизы?
– Я думаю – это компаньон вашего отца, которого тот опасался, – произнес Петя, – в дом он попал случайно, но теперь он понял, что Лиза – дочь Ивана Николаевича и будет преследовать ее.
– Но зачем? Я же с ним даже не знакома! – растерянно сказала Лиза.
– Он считает, что у тебя могут быть драгоценности отца, – мрачно ответил брат, – вспомни, отец был богатейшим ювелиром, но все состояние внезапно исчезло. Саквояж ведь был набит подделками, и преследователь знает об этом!
– Боже мой! Что теперь делать? – в полном смятении пробормотала Лиза.
– Первым делом – успокоиться, – ласково сказал муж, беря ее за руку, – все еще может оказаться случайным совпадением.
– Нет! – в один голос воскликнули женщины.
– Нет, это не совпадение! – добавила Люба. – Я видела его реакцию на фотографии и говорю вам точно: этот человек узнал кого-то на снимке!
– Тем более, – тихо проговорила Лиза, – что я знаю теперь, где драгоценности.
Все, остолбенев, уставились на нее.