Шум в вагоне постепенно затихал. Заканчивались очередные сутки в поезде. Никто не мог сказать, сколько еще предстоит таких дней в дороге. Казалось, что поезд уже никогда не доберется до Риги. Лиза спала, прижав к себе встрепанную куклу. Кока тихонько поскуливал в своей корзине, Зотов машинально поглаживал собачку, успокаивая ее. Тяжелые мысли одолевали ювелира: Николай пропал. Иван Николаевич любил сына, хотя и часто ругался с ним. Отношения их обострились до предела с появлением в доме Натальи Васильевны. Только в одном мачеха и пасынок были единодушны: ехать в Ригу парень тоже категорически не хотел, предлагая переждать смутное время где-нибудь в деревне, хотя в Риге их ждала родная тетка Николая.

«Переждать», – криво усмехнулся Зотов. Уж его чутье никогда не подводило. Чутье – сродни нюху охотничьей собаки – помогало ему в ювелирных делах и торговых операциях, не всегда законных и честных. Уже в начале войны Иван Николаевич понял, что скоро наступит крах всему. Еще ничего не свидетельствовало о близкой катастрофе: дела шли прекрасно, огромная квартира, дача под Москвой. Но он доверял своей интуиции и принял соответствующие меры: потихоньку продал свои ценные бумаги и основные драгоценности, оставив лишь мишуру и дешевые побрякушки для видимости. Как ювелир, он признавал только одну непреходящую ценность – уникальные драгоценные камни. Те, за которые во все времена и при всех режимах совершались грабежи и убийства и которые служили человеку для утверждения его значимости в собственных глазах и в глазах окружающих. И сейчас, дотрагиваясь до мешочка на груди, в котором лежали два таких бриллианта, он в очередной раз похвалил себя за предусмотрительность. Но тревога за Николая отравляла ему всю радость: «Сбежал все-таки!»

Мысль о возвращении в Москву Зотову и в голову не приходила. Там он попадет в руки бандитов или чекистов. И те и другие будут держать ювелира, пока он все не отдаст. Был и еще один человек, которого он боялся больше, чем тех и других вместе взятых. Этот страх лежал не только в области физической, как боязнь пыток и смерти, это был уже какой-то мистический ужас. Иван Николаевич и сам бы не мог объяснить себе его природу. Чтобы сбить этого человека со следа и была задумана поездка с саквояжем к Бельскому. План удался. О последствиях этого визита для доктора, Зотов старался не думать. До сих пор все шло гладко и вот теперь – исчезновение Николая.

Заворочалась на своей полке жена. «Еще не хватало, чтобы она проснулась», – раздраженно подумал Зотов. К счастью, Наталья Васильевна устала и спала крепко. За день она утомилась от бесед. Окружающие утомились от нее еще больше. Особенно досталось бедняге офицеру. Он был уже в курсе всех светских сплетен Москвы, знал какие выдающиеся люди посещали дом Зотовых, имена всех поклонников Нэты.

«Надо тоже лечь. Все равно я ничего не могу сделать. Авось одумается и сам приедет в Ригу. Денег у него немного есть, парень уже большой, все-таки не шестилетний ребенок». Иван Николаевич посмотрел на спящую Лизу, вздохнул и растянулся на полке, придерживая на груди заветный мешочек. Перестук колес усыпил его, но сон был тревожным. Во сне он пытался остановить, вернуть сына, но лицо Николая расплывалось, ускользало, а вместо него появлялась ненавистная физиономия со шрамом между бровями и угрожающий, липкий взгляд.

Гудки паровоза, дикий скрежет тормозов, крики свалившихся с полок людей слились в невообразимую какофонию. К этому прибавились выстрелы и разрывы. Поезд остановился. С обеих сторон в вагон ворвались орущие и стреляющие люди. Пассажиры, кто мог, попадали на пол. Нападавшие, не переставая стрелять в воздух, заорали на разные голоса: «Деньги, золото – доставай!» Перепуганные пассажиры повиновались. Женщины снимали недорогие украшения, обручальные кольца, вынимали из ушей серьги. Мужчины выкладывали деньги. Молодая женщина в черном траурном платье, сидевшая недалеко от Зотовых, попыталась сохранить обручальное кольцо – видимо все, что у нее осталось на память о муже, но бандит, ухмыляясь, приставил револьвер к голове ее сынишки. Перепуганная женщина протянула ему кольцо.

– Так-то, ишь награбили народные денежки! Делиться надо! – изрек он.

Иван Николаевич поспешно достал из портмоне все наличные деньги, снял обручальное кольцо и велел жене снять все украшения. Нэта от ужаса даже молчала и не пыталась спорить. Бандит сгреб все в кучу, сунул себе в карман, повернулся и собрался перейти к следующей жертве, но тут он заметил в расстегнутом вороте рубашки Зотова золотую цепочку нательного креста. Бандит резко рванул рубашку на ювелире и на груди увидел черный мешочек.

Маленькая Лиза, о которой все забыли, прижимала к себе куклу и молча смотрела на весь этот кошмар с верхней полки. Она даже не могла кричать: онемела от страха. Все действие внизу разворачивалось молниеносно, но запечатлелось в памяти ребенка на всю жизнь: вот бородатый, грязный человек тянет к себе черный мешочек, папа машет руками и хочет бежать. Раздается треск и папа падает. Мешочек разрывается, и из него выкатываются два блестящих камушка. Ювелир хватает их, откуда-то появляется Кока, снова треск, папа держит Коку… Мачеха рядом с отцом. Бородатый человек ползает по полу и воет:

– Где?..

Вокруг все красное и стоит ужасающий гам.

Сколько времени это продолжалось, Лиза не знала. Она пришла в себя на руках у молодой женщины в трауре. Та вытирала ей лицо мокрым платочком и тихонько встряхивала. Лиза открыла глаза. Бородатых людей уже не было. Пассажиры поднимались с пола и слезали с верхних полок, собирали разбросанные вещи. Женщины плакали, прижимая к себе детей.

Вдруг девочка услышала голос отца:

– А Лиза? Где Лиза?

Женщина взяла Лизу за руку и подвела к отцу. Иван Николаевич лежал на полке, накрытый пальто, прижимая к себе Коку. Он шевельнул губами.

– Что? – не поняла Лиза и наклонилась ближе.

– У попа была собака…

Женщина подхватила Лизу и вернулась с ней на свое место. Поезд медленно тронулся. Через десять минут Зотов умер, не выпуская из рук мертвого Коку. Спустя четверть часа у Натальи Васильевны начались боли, пошла кровь горлом, и еще через час Лиза осталась круглой сиротой.